Страница:
"Ну, где же Малика?" — нервно думал я, и в этот момент она возникла перед моими очами. В ее руках была кассета, полная дискет и компакт-дисками.
— Я все! — сообщила Малика.
— Тогда быстрее в кабину! — поторопил я и буквально затолкал ее в лифт. И вовремя. Так как из лаборатории выполз Тигран. Из его рта тоненькой струйкой стекала кровь.
— Ублюдки, они здесь! — заорал он, привлекая внимание солдат. — Держите их, иначе всех перережу! — в этот момент его глаза напоминали горящие зрачки демона. Он действительно был готов на все, лишь бы остановить нас.
— О боже! — выдохнула Малика. Я поднял автомат, целясь в Айрапетова. Но нажать на гашетку не смог.
Тут двери закрылись, и кабина отправилась вверх. До нас дошел звук автоматной очереди это подбежавшие охранники стрелял в шахту, надеясь достать беглецов.
Только мы уже к этому моменту находились на первом ярусе. Я выстрелил в приборную панель, чтобы вывести из строя управление лифтом. Теперь тиграновцам нужно было подниматься за нами по лестнице.
Потом хотел было потянуть Малику в сторону гаражей, где находились наши друзья, но моя спутница вдруг остановилась:
— Подожди, нам не туда!
— Как не туда? — оторопел я. — Ведь там машины!
— Нам нужно на склад!
— Зачем? Ребята возьмут все необходимое!
— И даже термоизоляционные костюмы? — жестко спросила девушка. Увидев недоумение на моем лице, она немного смягчилась и произнесла:
— Подробности позже! Но без них мы не доберемся до Байконура!
Тяжело вздохнув, я поплелся за ней в совершенно противоположную сторону. Теперь время работало против нас. Счет шел на секунды. Я не знал причину в такой необходимости в костюмах, но понимал, что Малика не стала бы рисковать ради чепухи.
Необходимую дверь мы обнаружили в метрах ста от лифта. Пока она ковырялась с замком, стараясь открыть, я тревожно смотрел по сторонам. Тиграновцы уже разбегались по всему первому ярусу.
— Ну что у тебя? — повернулся я к девушке.
— Замок открыть не могу, наверное, шифр поменяли! — простонала она, дергая за ручку.
— Отойди! — приказал я. И, когда она это сделала, два раза выстрелил по врезному в дверь механизму. Пули разворотили замок в клочья. Сломанные пружины вылетели наружу, едва не попав мне в глаза. Дверь от мощной отдачи открылась.
В складе было темно. Малика не стала искать включатель света, а прямо направилась в глубину. Она знала, где что искать, потому что вскоре вернулась, неся на руках десять легких прорезиновых костюма, внешне напоминающих скафандры.
— Вот костюмы! — сообщила она, показывая мне добытый груз.
— Не будем терять время! — и мы двинулись обратно. На первом ярусе было много проходов и коридоров и первые секунды нам удалось избежать встречи с тиграновцами. Но возле лестничной площадки, откуда шла дорога к гаражу, мы столкнулись с охранниками.
Когда в поле моего зрения появился первый человек, то какие-то доли секунды я не мог заставить себя нажать на курок. Это было тяжело. Но команда на огонь пришла из глубин подсознания, видимо на этом уровне сработал инстинкт самосохранения. Пальцы помимо моей внешней воли выполнили приказ.
Автомат выплюнул горячий металл, который явно не понравился тиграновцу. Он сначала скривил физиономию, затем согнулся, схватившись рукой за живот, и упал назад. Катясь по лестнице, охранник увлек за собой еще несколько человек. Гневный крик Джураева, которого сбили с ног, свидетельствовал о панике среди вояк.
"Я убил человека!" — мелькнула безумная мысль. Для любого врача, борющегося за жизнь, это было хуже всего. Но была ли у меня альтернатива данному решению? В данный момент — нет! И мой поступок имел моральное право на самозащиту.
— Ты чего застыл? — вывела меня из оцепенения Малика.
Мы устремились вперед. Этот выстрел снял с души ответственность за души негодяев. Теперь я мог убивать их без всякой жалости.
В гараже уже заканчивались сборы. Колько с автоматом стоял у входа и следил за происходящим на первом ярусе сквозь стекло в двери. Он-то и впустил нас внутрь. Тод загружал последние ящики в грузовой отсек нашего «Форда», а Шамиль пытался вскрыть дверь рядом находящегося коричневого бронетранспортера. Это был восьмиколесный БТР с крупнокалиберным пулеметом на башне.
— Бесполезно! — сказал он, отойдя от люка БТР. — Замок электронный. Код, конечно, у Тиграна. Без него нам не запустить бортовую систему, а значит, и двигатель!
— Едем на "Форде"! — крикнул я, подбегая к нашему автомобилю. — Всем места хватит!
— А где Мансур и Дурбек? — спросил Бекмухамедов, видя, что я вернулся только с Маликой.
— Убиты… Турсунов тоже!
Мы увидели, как резко изменилось лицо у Шамиля. Но только я понял, каких больших трудов ему стоило подавить в себе чувства боли, утраты и гнева.
— Шамиль, открывай внешние двери! — приказал Колько.
Бекмухамедов подбежал к приборному щитку и нажал на красную кнопку. Электрические сигналы запустили механизмы, которые стали раздвигать створки. С улицы в полутемноту гаража ворвался яркий солнечный свет: с каждой секундой он ширился, а мы все сильнее закрывали глаза. Нам нужно было время, чтобы привыкнуть.
Сцерцепов в эти часы можно было не опасаться. Но во внутреннюю дверь гаража стали пробиваться охранники. А они были ничем не лучше тварей.
— Все в машину! — последовала новая команда. Никто не стал оспаривать ее. Шамиль дал возможность всем нам залезть в салон, однако сам не успел. Его нога уже была на подножке «Форда», когда раздался выстрел и крик:
— Предатель!
Фонтанчик крови, возникший в спине и на груди Бекмухамедова, брызнул в стороны и окропил наши лица. Тело разом обмякло и подалось назад.
— Нет! — крикнула Малика, пытаясь схватить Шамиля. Она не смогла удержать его тяжелое тело. В этот момент пуля просвистела над моей головой и разворотила обшивку в салоне. Тиграновцы целились теперь в нас.
Наш друг рухнул к колесам БТР.
Разъяренный Андрей открыл бешеный огонь, а потом, когда обойма опустела, шарахнул из гранатомета, укрепленного на стволе автомата. В проеме двери рвануло, во все стороны полетели осколки бетона и железа. Затянуло дымом и запахом прогоревшего пороха.
— Ах, маму твою! — крикнул кто-то из тиграновцев.
Тод запустил двигатель и до упора нажал на педаль.
Наверное, даже ковбои так не объезжают дикого мустанга, как техасец испытывал качества «Форда». Двигатель чуть не лопнул от перегрузки. Мы ощущали стон каждого амортизатора. Машина в моем представлении не ехала, а летела. Естественно, при такой гонке в стиле «суперформула-один» нам ничего не стоило перевернуться или врезаться в руины. Тогда за наши души никто бы не дал и ломаного гроша. Однако благодаря прекрасным ходовым характеристикам автомобиля мы сумели преодолеть все преграды, которые вставали на пути, прежде чем сумели выехать на более-менее ровную дорогу.
Три бронетранспортера бросились в погоню. Там, видимо, были мастера не столь высочайшего класса, как наш Тод, а может не такие же сумасшедшие, только догнать они нас не смогли. Стрелки на БТР никак не могли взять верный прицел: их очереди взрыхляли дорогу, выбивали кирпичи из стен, а два ракетных снаряда, выпущенных из базук, разворотили чайхану далеко впереди нас.
За бетонным автомобильным кольцом, который опоясывал город, они безнадежно отстали и прекратили преследование. А может, их смутило прямое попадание Колько из гранатомета в башню одного из бэтээр?
НА ПУТИ К БАЙКОНУРУ
НА КОСМОДРОМЕ
— Я все! — сообщила Малика.
— Тогда быстрее в кабину! — поторопил я и буквально затолкал ее в лифт. И вовремя. Так как из лаборатории выполз Тигран. Из его рта тоненькой струйкой стекала кровь.
— Ублюдки, они здесь! — заорал он, привлекая внимание солдат. — Держите их, иначе всех перережу! — в этот момент его глаза напоминали горящие зрачки демона. Он действительно был готов на все, лишь бы остановить нас.
— О боже! — выдохнула Малика. Я поднял автомат, целясь в Айрапетова. Но нажать на гашетку не смог.
Тут двери закрылись, и кабина отправилась вверх. До нас дошел звук автоматной очереди это подбежавшие охранники стрелял в шахту, надеясь достать беглецов.
Только мы уже к этому моменту находились на первом ярусе. Я выстрелил в приборную панель, чтобы вывести из строя управление лифтом. Теперь тиграновцам нужно было подниматься за нами по лестнице.
Потом хотел было потянуть Малику в сторону гаражей, где находились наши друзья, но моя спутница вдруг остановилась:
— Подожди, нам не туда!
— Как не туда? — оторопел я. — Ведь там машины!
— Нам нужно на склад!
— Зачем? Ребята возьмут все необходимое!
— И даже термоизоляционные костюмы? — жестко спросила девушка. Увидев недоумение на моем лице, она немного смягчилась и произнесла:
— Подробности позже! Но без них мы не доберемся до Байконура!
Тяжело вздохнув, я поплелся за ней в совершенно противоположную сторону. Теперь время работало против нас. Счет шел на секунды. Я не знал причину в такой необходимости в костюмах, но понимал, что Малика не стала бы рисковать ради чепухи.
Необходимую дверь мы обнаружили в метрах ста от лифта. Пока она ковырялась с замком, стараясь открыть, я тревожно смотрел по сторонам. Тиграновцы уже разбегались по всему первому ярусу.
— Ну что у тебя? — повернулся я к девушке.
— Замок открыть не могу, наверное, шифр поменяли! — простонала она, дергая за ручку.
— Отойди! — приказал я. И, когда она это сделала, два раза выстрелил по врезному в дверь механизму. Пули разворотили замок в клочья. Сломанные пружины вылетели наружу, едва не попав мне в глаза. Дверь от мощной отдачи открылась.
В складе было темно. Малика не стала искать включатель света, а прямо направилась в глубину. Она знала, где что искать, потому что вскоре вернулась, неся на руках десять легких прорезиновых костюма, внешне напоминающих скафандры.
— Вот костюмы! — сообщила она, показывая мне добытый груз.
— Не будем терять время! — и мы двинулись обратно. На первом ярусе было много проходов и коридоров и первые секунды нам удалось избежать встречи с тиграновцами. Но возле лестничной площадки, откуда шла дорога к гаражу, мы столкнулись с охранниками.
Когда в поле моего зрения появился первый человек, то какие-то доли секунды я не мог заставить себя нажать на курок. Это было тяжело. Но команда на огонь пришла из глубин подсознания, видимо на этом уровне сработал инстинкт самосохранения. Пальцы помимо моей внешней воли выполнили приказ.
Автомат выплюнул горячий металл, который явно не понравился тиграновцу. Он сначала скривил физиономию, затем согнулся, схватившись рукой за живот, и упал назад. Катясь по лестнице, охранник увлек за собой еще несколько человек. Гневный крик Джураева, которого сбили с ног, свидетельствовал о панике среди вояк.
"Я убил человека!" — мелькнула безумная мысль. Для любого врача, борющегося за жизнь, это было хуже всего. Но была ли у меня альтернатива данному решению? В данный момент — нет! И мой поступок имел моральное право на самозащиту.
— Ты чего застыл? — вывела меня из оцепенения Малика.
Мы устремились вперед. Этот выстрел снял с души ответственность за души негодяев. Теперь я мог убивать их без всякой жалости.
В гараже уже заканчивались сборы. Колько с автоматом стоял у входа и следил за происходящим на первом ярусе сквозь стекло в двери. Он-то и впустил нас внутрь. Тод загружал последние ящики в грузовой отсек нашего «Форда», а Шамиль пытался вскрыть дверь рядом находящегося коричневого бронетранспортера. Это был восьмиколесный БТР с крупнокалиберным пулеметом на башне.
— Бесполезно! — сказал он, отойдя от люка БТР. — Замок электронный. Код, конечно, у Тиграна. Без него нам не запустить бортовую систему, а значит, и двигатель!
— Едем на "Форде"! — крикнул я, подбегая к нашему автомобилю. — Всем места хватит!
— А где Мансур и Дурбек? — спросил Бекмухамедов, видя, что я вернулся только с Маликой.
— Убиты… Турсунов тоже!
Мы увидели, как резко изменилось лицо у Шамиля. Но только я понял, каких больших трудов ему стоило подавить в себе чувства боли, утраты и гнева.
— Шамиль, открывай внешние двери! — приказал Колько.
Бекмухамедов подбежал к приборному щитку и нажал на красную кнопку. Электрические сигналы запустили механизмы, которые стали раздвигать створки. С улицы в полутемноту гаража ворвался яркий солнечный свет: с каждой секундой он ширился, а мы все сильнее закрывали глаза. Нам нужно было время, чтобы привыкнуть.
Сцерцепов в эти часы можно было не опасаться. Но во внутреннюю дверь гаража стали пробиваться охранники. А они были ничем не лучше тварей.
— Все в машину! — последовала новая команда. Никто не стал оспаривать ее. Шамиль дал возможность всем нам залезть в салон, однако сам не успел. Его нога уже была на подножке «Форда», когда раздался выстрел и крик:
— Предатель!
Фонтанчик крови, возникший в спине и на груди Бекмухамедова, брызнул в стороны и окропил наши лица. Тело разом обмякло и подалось назад.
— Нет! — крикнула Малика, пытаясь схватить Шамиля. Она не смогла удержать его тяжелое тело. В этот момент пуля просвистела над моей головой и разворотила обшивку в салоне. Тиграновцы целились теперь в нас.
Наш друг рухнул к колесам БТР.
Разъяренный Андрей открыл бешеный огонь, а потом, когда обойма опустела, шарахнул из гранатомета, укрепленного на стволе автомата. В проеме двери рвануло, во все стороны полетели осколки бетона и железа. Затянуло дымом и запахом прогоревшего пороха.
— Ах, маму твою! — крикнул кто-то из тиграновцев.
Тод запустил двигатель и до упора нажал на педаль.
Наверное, даже ковбои так не объезжают дикого мустанга, как техасец испытывал качества «Форда». Двигатель чуть не лопнул от перегрузки. Мы ощущали стон каждого амортизатора. Машина в моем представлении не ехала, а летела. Естественно, при такой гонке в стиле «суперформула-один» нам ничего не стоило перевернуться или врезаться в руины. Тогда за наши души никто бы не дал и ломаного гроша. Однако благодаря прекрасным ходовым характеристикам автомобиля мы сумели преодолеть все преграды, которые вставали на пути, прежде чем сумели выехать на более-менее ровную дорогу.
Три бронетранспортера бросились в погоню. Там, видимо, были мастера не столь высочайшего класса, как наш Тод, а может не такие же сумасшедшие, только догнать они нас не смогли. Стрелки на БТР никак не могли взять верный прицел: их очереди взрыхляли дорогу, выбивали кирпичи из стен, а два ракетных снаряда, выпущенных из базук, разворотили чайхану далеко впереди нас.
За бетонным автомобильным кольцом, который опоясывал город, они безнадежно отстали и прекратили преследование. А может, их смутило прямое попадание Колько из гранатомета в башню одного из бэтээр?
НА ПУТИ К БАЙКОНУРУ
На моих часах было 22.45 ночи.
Ровно гудел мотор, машина, мягко покачиваясь на ходу, мчалась сквозь ночную мглу. Мощные галогеновые фары пронизывали пространство подобно лазерам. В салоне все дремали. Только я крутил баранку и смотрел вперед.
В казахстанской степи было бы трудно сориентироваться и взять верное направление, но нас выручил бортовой компьютер. Дело в том, что прежний хозяин вложил в его память всю имеющуюся информацию о дорогах на территории Евразии. Это позволило нам отследить все магистрали и дороги, ведущие к знаменитому космодрому. Стоило мне незначительно отклониться от курса, как датчик на панели начинал отчаянно пищать.
Здесь я увидел море сцерцепов. Они буквально кишели как тараканы на помойке. Лунный свет нисколько не смущал их, может быть, он был недостаточно силен для нежных рецепторов тварей. Зато мои фары оглушали их. Одни сразу отпрыгивали в сторону, а другие, парализованные, оставались стоять на месте. И тогда, испытывая лютую ненависть к этим созданиям, я направлял на них машину и давил. После себя «Форд» оставлял кровавое месиво.
Правда, уже утром я получил взбучку от Малики, которая ясно и доступно объяснила мне, как легкомысленно я поступал.
— Это было слишком рискованно, Тимур, — укоряла она меня. — Вы подвергли своих товарищей опасности: ведь раненный сцерцеп мог в порыве ярости перевернуть машину. А если бы попалась электрическая тварь, которая могла бы своим разрядом вызвать короткое замыкание в электронной цепи автомобиля, вы представляете, что могло произойти?
— Верно мыслишь, Малика, — заметил бортинженер. — Здесь на сто километров нет ни одного центра техобслуживания. Если бы перегорели все цепи, то нам пришлось бы до Байконура топать пешком.
Я ничего не ответил, осознавая правильность доводов девушки. Она сидела позади меня и смотрела в окно, но зато я мог ее рассматривать с помощью зеркала. Ее взгляд был задумчивым и тревожным. В руках она вертела дискету, которую она, рискуя жизнью, вынесла из лаборатории. Это был полный банк данных по исследованиям профессора Турсунова. Малика надеялась продолжить дело отца уже на Марсе. Конечно, для этого ей требовалась только небольшая живая ткань с тела сцерцепа, и я обещал содрать шкуру с первой твари, которая попадется на космодроме.
Не знаю, к чему приведут ее исследования на марсианской станции, может, она сумеет найти способ вывести этих существ с Земли, но то что ее голова хорошо «варит» я убедился, когда испробовал на себе эффект термоизоляционного костюма. Одев его, я мог без опаски ходить возле тварей, и они меня не могли увидеть.
Дело в том, что у сцерцепов отсутствуют зрение и слух, а обоняние находится в зачаточно-рудиментном состоянии. Мир они воспринимают только через нервные волокна, расположенные на бронированной коже. Инфракрасные лучи раздражают рецепторы, сигналы доходят до мозга и после подсознательного анализа у твари имеется представление об объекте. Все живые организмы на Земле излучают тепло, и биологические теплодетекторы позволяют сцерцепам отличать их от неживой материи, например, солнцем разогретого камня или растения.
Но только стоит человеку изолировать собственное тепло, как монстры перестают замечать его. Теплодетекторы не позволяют различить «невидимку» на фоне естественной природы.
— Это не моя идея, — правда потом призналась Малика. — Еще отец предложил использовать термоизоляционные костюмы, когда изучал тварей. Эти костюмы мы использовали при работе в холодильных устройствах: фактически организм согревался собственным теплом, ведь ни одна калория энергии не уходила за ткань. Мне же в последнюю минуту пришла мысль захватить их, чтобы стать невидимым для тварей.
Хотя мы действительно стали невидимками, однако было тяжело находиться в этих костюмах даже непродолжительное время. Дело в том, что мы ужасно потели в них от собственного тепла. Мне, например, казалось, что нахожусь во влажных тропиках, хотя ночью в степи Казахстана нельзя было похвастаться жарой даже в летний период.
Едва ночь прошла, и твари исчезли в норах, как мы сразу же стянули с себя эти костюмы. Одежда у всех намокла, что можно было выжимать бочку воды. Пришлось нам ехать дальше в нижнем белье. Наш спартанский вид нисколько не смущал Малику, которая сама выглядела как амазонка. Правда, через час взошедшее солнце так раскалило автомобиль и окружающее пространство, что мы вынуждены были натянуть на себя высохшую, но в тоже время горячую одежду и включить кондиционер в машине.
Я заснул часов в одиннадцать утра, через час после того, как меня сменил за рулем Аркадий. Но выспаться мне не дали. Уже в час дня меня разбудила Малика.
— Тимур, проснись, — тормошила она меня за плечо. Мне так было приятно ее прикосновение, что не хотелось даже открывать глаза.
— Кто так будит? — послышалось шипение командира, а затем крепкие пальцы вцепились в меня и хорошенько встряхнули. Я мгновенно проснулся.
— Что случилось? — встрепенулся я. Яркое солнце ударило мне в глаза, из-за чего я на несколько секунд ослеп. Но когда Малика натянула мне на нос дымчатые очки, зрение восстановилось, и я смог нормально оценивать ситуацию.
Через окна машины я видел бескрайнюю серую степь с редкими обглоданными кустарниками. Кое-где, накренившись подобно пизанской башне, стояли телеграфные и высоковольтные столбы. Одна вышка ЛЭП была просто вывернута из-под своего бетонного фундамента.
— На горизонте вертолет! — коротко информировал меня Колько, указывая вперед. Сначала я ничего не увидел. Тогда мне командир протянул полевой бинокль. Это была классная штучка, полная электронной начинки: оптика позволяет увидеть даже сквозь ночь и туман, погашает световые помехи, если такие применяются с целью искажения видимости. Прототипом данной системы мы пользовались на Марсе. Принцип использования бинокля прост: нацеливаешь его на объект, миниатюрный компьютер, встроенный в корпус, считывает информацию и анализирует, и в итоге ответ поступает на экранчик. Только в руках у меня была система военного значения.
По достоинству оценив «игрушку», я навел электронно-оптические датчики на далекую точку, которая уже показалась из облаков. Пред мной предстало изображение пятнистого вертолета, увешанного оружием. Компьютер сразу определил тип и марку вертолета и высветил данные в окуляр. "Так, — подумал я, читая бегущую строку, — это штурмовой тактические геликоптер Ка-631М российского производства, предназначен для ведения полицейских операций в горячих точках. Эффективен в борьбе с бандформированиями, полевыми отрядами и террористами в условиях равнин, гор и моря. Вооружение: четыре крупнокалиберных пулемета, одна авиапушка, шесть осколочных ракет, пять противотанковых телеуправляемых снаряда, две системы для запуска дымовых шашек, слезоточивого газа и боевых отравляющих веществ. Приборы: инфракрасные детекторы, система лазерного наведения, радары для обнаружения целей. Скорость: пятьсот километров в час, при установке дополнительных ракетных ускорителей скорость может быть доведена до семисот… О-го-го, вот это да! Наш марсианский геликоптер «Шорт» не годится ни в какое сравнение с этим летающим монстром… Так, что там еще… Экипаж — три человека. Возможен десант из шести человек… Вертолет может управляться дистанционно или в автоматическом режиме… Фантастика"!
— Хорошая машина, — похвалил я, возвращая бинокль командиру. — Нам бы такую…
— Мечтать не вредно, — хмуро ответил Колько. — Вопрос в том, кто это? Они летят навстречу нам! Если это ребятки, которые действуют и поступают с людьми также шустро, как Тигран со свободными охотниками в Ташкенте, то боя нам не избежать…
— А может, они просто пролетают здесь, — несмело предположила Малика. — Чистая случайность.
— Случайность — это осознанная необходимость. Вертолеты зря здесь не ушиваются. На крайний случай всем приготовить оружие! — приказал Андрей.
Вертолет стремительно приближался. Уйти от него было делом безнадежным. Да и с воздуха нас легко было подбить. Поэтому мы, не меняя курса, шли навстречу.
Вскоре до нас дошел усиливающийся стрекот его мотора. Конечно, внешний вид машины вызвал у нас полное восхищение, этакая летающая барракуда (кстати, ее действительно называли "Черная барракуда", имея в виду потенциальные и технические возможности в поиске и уничтожении преступников). Но у меня лично сразу заныло под ложечкой, поскольку воевать с этой штучкой мне не хотелось.
— А если это Центр? — предположил Тод.
— Все может быть…
Когда геликоптер завис над нами, мы увидели, как на грязно-зеленом фюзеляже открылся люк и оттуда вылезла голова в бронекаске. В руках человек держал мегафон со шнуром.
— Эй, вы, на машине! Остановитесь! — прогрохотал трехсотваттный динамик, установленный на корпусе вертолета. — Иначе откроем огонь на поражение!
Тод с тревогой посмотрел на командира, ожидая его реакции. Тот, прищурив глаза, немного подумал и кивнул:
— Тормози! Если бы они хотели уничтожить нас, то сделали бы сразу!
Тод нажал на тормоз. Машина по инерции проехала еще несколько метров и остановилась. В багажнике загрохотали незакрепленные вещи.
В туже минуту вертолет, совершив крутой вираж, сел рядом с нами. У нас — летчиков-космонавтов — мастерство неизвестного пилота геликоптера вызвало восхищение, и мы мысленно поаплодировали ему. Хотя «Барракуда» приземлилась в двадцати метрах от «Форда», однако многоствольные пулеметы развернулись и встали в боевую фазу. При малейшем подозрении это крупнокалиберное оружие могло разнести автомобиль на куски.
Человек выпрыгнул из кабины вертолета и не спеша пошел к нам: судя по выправке, он был профессиональным военным. Вслед за ним двинулся второй пилот, вооруженный автоматом «Кедр», который обычно использовался в ВВС.
Офицер оказался мужчиной русской национальности, лет сорока, в форме майора. На его петлицах стояли значки, свидетельствующие о принадлежности к ракетным войскам. Было трудно с первого взгляда определить его личность. Во всяком случае, раздражения и ненависти, что я испытал, впервые увидев Тиграна, он у меня не вызвал. Того же мнения придерживались и мои товарищи.
— Я майор Виктор Дюгаев, из Службы внешнего наблюдения!
— Не знаком с такой организацией, — парировал Колько.
— А вы кто такие?
— Бродячие артисты. Разъезжаем по странам, даем концерты. А что, Служба решила получить культурный досуг?
— Шутник, я вижу, — ухмыльнулся Дюгаев. — Но вы не представились.
— Я — Колько, это _Алленс, Каримов и Турсунова, — представил нас по фамилии Андрей. — Еще есть вопросы?
— Есть. Откуда вы?
— Сложно ответить… Если судить по библейским сказаниям, то мы все из Эдема, то есть того места, где жил первый человек — Адам, — вдруг схохмил бортинженер. — Но современная наука доказывает, что первый человек возник где-то в Африке…
— Отвечайте, как есть! — рявкнул Дюгаев, разозленный шуткой. — Шутки засуньте себе… сами знаете куда!
— Нечего с нами грубо разговаривать, — вдруг обозлился Колько и щелкнул пальцами. Мы поняли его мысль и мгновенно навели на Дюгаева и его напарника пистолеты. Те, видимо, никак не ожидали наличия такого арсенала у нас. Особенно по достоинству был оценен гранатомет в моих руках.
Оставшийся пилот понял, что здесь не все в порядке и поэтому снял бортовое оружие с предохранителя: мы услышали, как механизм послал в ствол пулеметную ленту.
В течение нескольких минут мы держали друг друга в напряжении, пока Дюгаев не поднял руку, делая знак летчику, что бы тот ни вздумал стрелять, а затем сказал нам:
— Вы случайно не из Ташкента?
— Оттуда!
— А до этого не с Марса прилетели?
— Верно мыслишь, приятель, — удивленно ответил Колько. — И что из этого?
— А то, что я из Байконура и вылетел навстречу вам…
— Спасибо, но с чего это к нам такие почести?
— По двум причинам: во-первых, вы космонавты и прямо относитесь к Байконуру, откуда вы летали в космос. Здесь вас знают. Во-вторых, мы нуждаемся в вас…
— Вы или Центр? — хитро спросил Тод.
— Не будем дискутировать на эту тему, пожалуйста, — попросил Дюгаев. — Я простой офицер, а не политик. Всегда служил в ракетных частях, а не на политической бирже… В-третьих, к сожалению, я должен вас информировать, что правительство Ташкента обвинило вас в организации переворота во Дворце, убийстве Президента Усманова и профессора Турсунова, нанесении материального ущерба и угоне транспортного средства!
— А в гибели «Титаника» нас случайно не обвиняют? Или во взрыве «Челленджера», а? — ехидно спросил я. — Тогда давайте сразу все нераскрытые преступления, которые известны мировой цивилизации, навешайте на нас. Будет весело!
— Кто сказал вам эту чушь? — строго спросил Колько.
— Мы получили сообщение из Ташкентского Дворца. Новый Президент Узбекистана Джураев информировал о вашей причастности к вышеуказанным событиям!
— Я заявляю вам, это чушь собачья!
Дюгаев внимательно посмотрел на нас и сказал:
— Я не следователь и мне трудно судить о том, чего я не видел лично. Могу предложить вам следующий вариант действий. Вы вместе с нами направляетесь на Байконур, где выложите свою версию военной прокуратуре. Будет следствие…
— А потом суд и тюрьма, — закончил я. — Нетужки! Тигран договорится с вами, Центр окажет необходимое давление и с нами быстро разделаются!
— Поймите, — стал уговаривать майор. — У меня есть задание доставить вас на космодром любой ценой. Я не желаю применять оружие! Кстати, вы наверняка сами стремились на Байконур!
— А кто даст гарантию, что это не ловушка? — подозрительно спросил я.
— Естественно, никто! Мы не знаем друг друга, а посредников-миротворцев здесь нет. Вы, конечно, можете уничтожить вертолет и меня, но все равно вас выследят и тогда вам не избежать печальной участи! Церемониться с вами не станут, не смотря, что вы космонавты!
— Это нас и смущает!
— Тогда предлагаю вам еще один вариант. Вы берете с собой оружие. Это уравновесит наши силы. Согласны?
Колько поочередно взглянул на нас и, получив согласие нашими кивками, ответил:
— Хорошо, нас это предложение устраивает!
— Вот и отлично! — крякнул от удовольствия Дюгаев.
Мы взяли свои автоматы, и перешли в вертолет. Через минуту геликоптер поднял нас в воздух. В иллюминатор я разглядел уменьшающийся «Форд», который с высоты казался детской игрушкой. Вскоре он исчез, оставив в душе печаль.
"Черная барракуда", рассекая винтами воздух, несла нас в неизвестность.
Ровно гудел мотор, машина, мягко покачиваясь на ходу, мчалась сквозь ночную мглу. Мощные галогеновые фары пронизывали пространство подобно лазерам. В салоне все дремали. Только я крутил баранку и смотрел вперед.
В казахстанской степи было бы трудно сориентироваться и взять верное направление, но нас выручил бортовой компьютер. Дело в том, что прежний хозяин вложил в его память всю имеющуюся информацию о дорогах на территории Евразии. Это позволило нам отследить все магистрали и дороги, ведущие к знаменитому космодрому. Стоило мне незначительно отклониться от курса, как датчик на панели начинал отчаянно пищать.
Здесь я увидел море сцерцепов. Они буквально кишели как тараканы на помойке. Лунный свет нисколько не смущал их, может быть, он был недостаточно силен для нежных рецепторов тварей. Зато мои фары оглушали их. Одни сразу отпрыгивали в сторону, а другие, парализованные, оставались стоять на месте. И тогда, испытывая лютую ненависть к этим созданиям, я направлял на них машину и давил. После себя «Форд» оставлял кровавое месиво.
Правда, уже утром я получил взбучку от Малики, которая ясно и доступно объяснила мне, как легкомысленно я поступал.
— Это было слишком рискованно, Тимур, — укоряла она меня. — Вы подвергли своих товарищей опасности: ведь раненный сцерцеп мог в порыве ярости перевернуть машину. А если бы попалась электрическая тварь, которая могла бы своим разрядом вызвать короткое замыкание в электронной цепи автомобиля, вы представляете, что могло произойти?
— Верно мыслишь, Малика, — заметил бортинженер. — Здесь на сто километров нет ни одного центра техобслуживания. Если бы перегорели все цепи, то нам пришлось бы до Байконура топать пешком.
Я ничего не ответил, осознавая правильность доводов девушки. Она сидела позади меня и смотрела в окно, но зато я мог ее рассматривать с помощью зеркала. Ее взгляд был задумчивым и тревожным. В руках она вертела дискету, которую она, рискуя жизнью, вынесла из лаборатории. Это был полный банк данных по исследованиям профессора Турсунова. Малика надеялась продолжить дело отца уже на Марсе. Конечно, для этого ей требовалась только небольшая живая ткань с тела сцерцепа, и я обещал содрать шкуру с первой твари, которая попадется на космодроме.
Не знаю, к чему приведут ее исследования на марсианской станции, может, она сумеет найти способ вывести этих существ с Земли, но то что ее голова хорошо «варит» я убедился, когда испробовал на себе эффект термоизоляционного костюма. Одев его, я мог без опаски ходить возле тварей, и они меня не могли увидеть.
Дело в том, что у сцерцепов отсутствуют зрение и слух, а обоняние находится в зачаточно-рудиментном состоянии. Мир они воспринимают только через нервные волокна, расположенные на бронированной коже. Инфракрасные лучи раздражают рецепторы, сигналы доходят до мозга и после подсознательного анализа у твари имеется представление об объекте. Все живые организмы на Земле излучают тепло, и биологические теплодетекторы позволяют сцерцепам отличать их от неживой материи, например, солнцем разогретого камня или растения.
Но только стоит человеку изолировать собственное тепло, как монстры перестают замечать его. Теплодетекторы не позволяют различить «невидимку» на фоне естественной природы.
— Это не моя идея, — правда потом призналась Малика. — Еще отец предложил использовать термоизоляционные костюмы, когда изучал тварей. Эти костюмы мы использовали при работе в холодильных устройствах: фактически организм согревался собственным теплом, ведь ни одна калория энергии не уходила за ткань. Мне же в последнюю минуту пришла мысль захватить их, чтобы стать невидимым для тварей.
Хотя мы действительно стали невидимками, однако было тяжело находиться в этих костюмах даже непродолжительное время. Дело в том, что мы ужасно потели в них от собственного тепла. Мне, например, казалось, что нахожусь во влажных тропиках, хотя ночью в степи Казахстана нельзя было похвастаться жарой даже в летний период.
Едва ночь прошла, и твари исчезли в норах, как мы сразу же стянули с себя эти костюмы. Одежда у всех намокла, что можно было выжимать бочку воды. Пришлось нам ехать дальше в нижнем белье. Наш спартанский вид нисколько не смущал Малику, которая сама выглядела как амазонка. Правда, через час взошедшее солнце так раскалило автомобиль и окружающее пространство, что мы вынуждены были натянуть на себя высохшую, но в тоже время горячую одежду и включить кондиционер в машине.
Я заснул часов в одиннадцать утра, через час после того, как меня сменил за рулем Аркадий. Но выспаться мне не дали. Уже в час дня меня разбудила Малика.
— Тимур, проснись, — тормошила она меня за плечо. Мне так было приятно ее прикосновение, что не хотелось даже открывать глаза.
— Кто так будит? — послышалось шипение командира, а затем крепкие пальцы вцепились в меня и хорошенько встряхнули. Я мгновенно проснулся.
— Что случилось? — встрепенулся я. Яркое солнце ударило мне в глаза, из-за чего я на несколько секунд ослеп. Но когда Малика натянула мне на нос дымчатые очки, зрение восстановилось, и я смог нормально оценивать ситуацию.
Через окна машины я видел бескрайнюю серую степь с редкими обглоданными кустарниками. Кое-где, накренившись подобно пизанской башне, стояли телеграфные и высоковольтные столбы. Одна вышка ЛЭП была просто вывернута из-под своего бетонного фундамента.
— На горизонте вертолет! — коротко информировал меня Колько, указывая вперед. Сначала я ничего не увидел. Тогда мне командир протянул полевой бинокль. Это была классная штучка, полная электронной начинки: оптика позволяет увидеть даже сквозь ночь и туман, погашает световые помехи, если такие применяются с целью искажения видимости. Прототипом данной системы мы пользовались на Марсе. Принцип использования бинокля прост: нацеливаешь его на объект, миниатюрный компьютер, встроенный в корпус, считывает информацию и анализирует, и в итоге ответ поступает на экранчик. Только в руках у меня была система военного значения.
По достоинству оценив «игрушку», я навел электронно-оптические датчики на далекую точку, которая уже показалась из облаков. Пред мной предстало изображение пятнистого вертолета, увешанного оружием. Компьютер сразу определил тип и марку вертолета и высветил данные в окуляр. "Так, — подумал я, читая бегущую строку, — это штурмовой тактические геликоптер Ка-631М российского производства, предназначен для ведения полицейских операций в горячих точках. Эффективен в борьбе с бандформированиями, полевыми отрядами и террористами в условиях равнин, гор и моря. Вооружение: четыре крупнокалиберных пулемета, одна авиапушка, шесть осколочных ракет, пять противотанковых телеуправляемых снаряда, две системы для запуска дымовых шашек, слезоточивого газа и боевых отравляющих веществ. Приборы: инфракрасные детекторы, система лазерного наведения, радары для обнаружения целей. Скорость: пятьсот километров в час, при установке дополнительных ракетных ускорителей скорость может быть доведена до семисот… О-го-го, вот это да! Наш марсианский геликоптер «Шорт» не годится ни в какое сравнение с этим летающим монстром… Так, что там еще… Экипаж — три человека. Возможен десант из шести человек… Вертолет может управляться дистанционно или в автоматическом режиме… Фантастика"!
— Хорошая машина, — похвалил я, возвращая бинокль командиру. — Нам бы такую…
— Мечтать не вредно, — хмуро ответил Колько. — Вопрос в том, кто это? Они летят навстречу нам! Если это ребятки, которые действуют и поступают с людьми также шустро, как Тигран со свободными охотниками в Ташкенте, то боя нам не избежать…
— А может, они просто пролетают здесь, — несмело предположила Малика. — Чистая случайность.
— Случайность — это осознанная необходимость. Вертолеты зря здесь не ушиваются. На крайний случай всем приготовить оружие! — приказал Андрей.
Вертолет стремительно приближался. Уйти от него было делом безнадежным. Да и с воздуха нас легко было подбить. Поэтому мы, не меняя курса, шли навстречу.
Вскоре до нас дошел усиливающийся стрекот его мотора. Конечно, внешний вид машины вызвал у нас полное восхищение, этакая летающая барракуда (кстати, ее действительно называли "Черная барракуда", имея в виду потенциальные и технические возможности в поиске и уничтожении преступников). Но у меня лично сразу заныло под ложечкой, поскольку воевать с этой штучкой мне не хотелось.
— А если это Центр? — предположил Тод.
— Все может быть…
Когда геликоптер завис над нами, мы увидели, как на грязно-зеленом фюзеляже открылся люк и оттуда вылезла голова в бронекаске. В руках человек держал мегафон со шнуром.
— Эй, вы, на машине! Остановитесь! — прогрохотал трехсотваттный динамик, установленный на корпусе вертолета. — Иначе откроем огонь на поражение!
Тод с тревогой посмотрел на командира, ожидая его реакции. Тот, прищурив глаза, немного подумал и кивнул:
— Тормози! Если бы они хотели уничтожить нас, то сделали бы сразу!
Тод нажал на тормоз. Машина по инерции проехала еще несколько метров и остановилась. В багажнике загрохотали незакрепленные вещи.
В туже минуту вертолет, совершив крутой вираж, сел рядом с нами. У нас — летчиков-космонавтов — мастерство неизвестного пилота геликоптера вызвало восхищение, и мы мысленно поаплодировали ему. Хотя «Барракуда» приземлилась в двадцати метрах от «Форда», однако многоствольные пулеметы развернулись и встали в боевую фазу. При малейшем подозрении это крупнокалиберное оружие могло разнести автомобиль на куски.
Человек выпрыгнул из кабины вертолета и не спеша пошел к нам: судя по выправке, он был профессиональным военным. Вслед за ним двинулся второй пилот, вооруженный автоматом «Кедр», который обычно использовался в ВВС.
Офицер оказался мужчиной русской национальности, лет сорока, в форме майора. На его петлицах стояли значки, свидетельствующие о принадлежности к ракетным войскам. Было трудно с первого взгляда определить его личность. Во всяком случае, раздражения и ненависти, что я испытал, впервые увидев Тиграна, он у меня не вызвал. Того же мнения придерживались и мои товарищи.
— Я майор Виктор Дюгаев, из Службы внешнего наблюдения!
— Не знаком с такой организацией, — парировал Колько.
— А вы кто такие?
— Бродячие артисты. Разъезжаем по странам, даем концерты. А что, Служба решила получить культурный досуг?
— Шутник, я вижу, — ухмыльнулся Дюгаев. — Но вы не представились.
— Я — Колько, это _Алленс, Каримов и Турсунова, — представил нас по фамилии Андрей. — Еще есть вопросы?
— Есть. Откуда вы?
— Сложно ответить… Если судить по библейским сказаниям, то мы все из Эдема, то есть того места, где жил первый человек — Адам, — вдруг схохмил бортинженер. — Но современная наука доказывает, что первый человек возник где-то в Африке…
— Отвечайте, как есть! — рявкнул Дюгаев, разозленный шуткой. — Шутки засуньте себе… сами знаете куда!
— Нечего с нами грубо разговаривать, — вдруг обозлился Колько и щелкнул пальцами. Мы поняли его мысль и мгновенно навели на Дюгаева и его напарника пистолеты. Те, видимо, никак не ожидали наличия такого арсенала у нас. Особенно по достоинству был оценен гранатомет в моих руках.
Оставшийся пилот понял, что здесь не все в порядке и поэтому снял бортовое оружие с предохранителя: мы услышали, как механизм послал в ствол пулеметную ленту.
В течение нескольких минут мы держали друг друга в напряжении, пока Дюгаев не поднял руку, делая знак летчику, что бы тот ни вздумал стрелять, а затем сказал нам:
— Вы случайно не из Ташкента?
— Оттуда!
— А до этого не с Марса прилетели?
— Верно мыслишь, приятель, — удивленно ответил Колько. — И что из этого?
— А то, что я из Байконура и вылетел навстречу вам…
— Спасибо, но с чего это к нам такие почести?
— По двум причинам: во-первых, вы космонавты и прямо относитесь к Байконуру, откуда вы летали в космос. Здесь вас знают. Во-вторых, мы нуждаемся в вас…
— Вы или Центр? — хитро спросил Тод.
— Не будем дискутировать на эту тему, пожалуйста, — попросил Дюгаев. — Я простой офицер, а не политик. Всегда служил в ракетных частях, а не на политической бирже… В-третьих, к сожалению, я должен вас информировать, что правительство Ташкента обвинило вас в организации переворота во Дворце, убийстве Президента Усманова и профессора Турсунова, нанесении материального ущерба и угоне транспортного средства!
— А в гибели «Титаника» нас случайно не обвиняют? Или во взрыве «Челленджера», а? — ехидно спросил я. — Тогда давайте сразу все нераскрытые преступления, которые известны мировой цивилизации, навешайте на нас. Будет весело!
— Кто сказал вам эту чушь? — строго спросил Колько.
— Мы получили сообщение из Ташкентского Дворца. Новый Президент Узбекистана Джураев информировал о вашей причастности к вышеуказанным событиям!
— Я заявляю вам, это чушь собачья!
Дюгаев внимательно посмотрел на нас и сказал:
— Я не следователь и мне трудно судить о том, чего я не видел лично. Могу предложить вам следующий вариант действий. Вы вместе с нами направляетесь на Байконур, где выложите свою версию военной прокуратуре. Будет следствие…
— А потом суд и тюрьма, — закончил я. — Нетужки! Тигран договорится с вами, Центр окажет необходимое давление и с нами быстро разделаются!
— Поймите, — стал уговаривать майор. — У меня есть задание доставить вас на космодром любой ценой. Я не желаю применять оружие! Кстати, вы наверняка сами стремились на Байконур!
— А кто даст гарантию, что это не ловушка? — подозрительно спросил я.
— Естественно, никто! Мы не знаем друг друга, а посредников-миротворцев здесь нет. Вы, конечно, можете уничтожить вертолет и меня, но все равно вас выследят и тогда вам не избежать печальной участи! Церемониться с вами не станут, не смотря, что вы космонавты!
— Это нас и смущает!
— Тогда предлагаю вам еще один вариант. Вы берете с собой оружие. Это уравновесит наши силы. Согласны?
Колько поочередно взглянул на нас и, получив согласие нашими кивками, ответил:
— Хорошо, нас это предложение устраивает!
— Вот и отлично! — крякнул от удовольствия Дюгаев.
Мы взяли свои автоматы, и перешли в вертолет. Через минуту геликоптер поднял нас в воздух. В иллюминатор я разглядел уменьшающийся «Форд», который с высоты казался детской игрушкой. Вскоре он исчез, оставив в душе печаль.
"Черная барракуда", рассекая винтами воздух, несла нас в неизвестность.
НА КОСМОДРОМЕ
После всемирной катастрофы не на всей планете сохранилось человечество. На первых порах люди применяли все средства уничтожения, чтобы победить свалившихся с космоса тварей, но силы были неравны. В итоге исчезали сами люди, разрушалась их цивилизация. Города превращались в руины, горели сельские поселки, рушилась система коммуникаций.
Лишь незначительная часть населения Земли оставалась жить в небольших "островках Робинзона Крузо" среди сцерцеповского океана. И одним из таких островов был космодром Байконур. Фактически это была военная база с заводами, жилыми и научными комплексами, способная существовать в автономном режиме долгое время. Здесь обитало около ста тысяч человек. Разросшийся по периметру на несколько тысяч гектар, Байконур превратился в мощный оплот человечества. Но, к сожалению, здесь не думали о спасении цивилизации, а все силы направляли на обеспечение безмятежного существования Центра. Ведь именно здесь, как сообщил нам Тигран, шло строительство гигантского планетолета, способного доставить на спутник Сатурна более десяти тысяч человек.
"Интересно, — подумал я, — ведь только одна десятая часть полетит в космос. А что будет с остальными? Их, наверное, бросят на произвол судьбы, мол, живите, как хотите, точнее, как можете. Это мерзко".
Конечно, меня, в сущности, тоже можно было назвать беглецом, который стремится покинуть Землю. Но меня толкало в космос не желание спасти свою шкуру, а необходимость выполнения миссии, той задачи, которая была возложена на экипаж «Центуриона». Я был готов после доставки плутониевого топлива на станцию вернуться на свою родную планету и продолжить войну с тварями и подонками от человечества.
Центр же думал о себе. Его мало смущало, какими способами создавались детали к планетолету, как жили люди в городках. Хунте нужен был лишь итог. И это бесчеловечное отношение делало меня ее непримиримым врагом.
— Мы уже прибыли! — сообщил нам Дюгаев, хотя и мы сами поняли это, когда увидели раскинувшийся космический комплекс. В последний раз я был на Байконуре десять лет назад и теперь убедился, насколько он изменился. Здесь было множество многоэтажных зданий, транспортных коммуникаций, промышленных цехов, гигантских локаторов, несколько подземных стартовых комплексов. Сюда было вбухано не меньше средств, чем в марсианскую станцию.
Вертолет опустился на посадочную полосу, когда солнце уже начинало заходить. Горизонт покрылся красным светом, и это чем-то напомнило мне марсианский ландшафт.
Едва стих двигатель, как к нам подбежало несколько солдат внутренней охраны. Они закрепили шасси машины в специальные пазы, а также подали трап.
— Выходите! — приказал нам майор, и мы послушно покинули кабину. Геликоптер стоял рядом со своими собратьями: я насчитал пять военных МИ-891, два самолета-истребителя с вертикальным взлетом ЯК-267. Здесь же были несколько бэтээров и одна легкая танкетка.
Здесь кипела своя жизнь: сновали военные и гражданские, ремонтировали и заправляли технику специалисты, переговаривались по рации охранники. Казалось, что этот космодром не затронула сцерцеповская напасть, хотя это было не так. Я увидел множество прожекторов, направленных на освещение пространства вокруг Байконура, а также ряды колючей проволоки, по которой был пропущен электрический ток.
Лишь незначительная часть населения Земли оставалась жить в небольших "островках Робинзона Крузо" среди сцерцеповского океана. И одним из таких островов был космодром Байконур. Фактически это была военная база с заводами, жилыми и научными комплексами, способная существовать в автономном режиме долгое время. Здесь обитало около ста тысяч человек. Разросшийся по периметру на несколько тысяч гектар, Байконур превратился в мощный оплот человечества. Но, к сожалению, здесь не думали о спасении цивилизации, а все силы направляли на обеспечение безмятежного существования Центра. Ведь именно здесь, как сообщил нам Тигран, шло строительство гигантского планетолета, способного доставить на спутник Сатурна более десяти тысяч человек.
"Интересно, — подумал я, — ведь только одна десятая часть полетит в космос. А что будет с остальными? Их, наверное, бросят на произвол судьбы, мол, живите, как хотите, точнее, как можете. Это мерзко".
Конечно, меня, в сущности, тоже можно было назвать беглецом, который стремится покинуть Землю. Но меня толкало в космос не желание спасти свою шкуру, а необходимость выполнения миссии, той задачи, которая была возложена на экипаж «Центуриона». Я был готов после доставки плутониевого топлива на станцию вернуться на свою родную планету и продолжить войну с тварями и подонками от человечества.
Центр же думал о себе. Его мало смущало, какими способами создавались детали к планетолету, как жили люди в городках. Хунте нужен был лишь итог. И это бесчеловечное отношение делало меня ее непримиримым врагом.
— Мы уже прибыли! — сообщил нам Дюгаев, хотя и мы сами поняли это, когда увидели раскинувшийся космический комплекс. В последний раз я был на Байконуре десять лет назад и теперь убедился, насколько он изменился. Здесь было множество многоэтажных зданий, транспортных коммуникаций, промышленных цехов, гигантских локаторов, несколько подземных стартовых комплексов. Сюда было вбухано не меньше средств, чем в марсианскую станцию.
Вертолет опустился на посадочную полосу, когда солнце уже начинало заходить. Горизонт покрылся красным светом, и это чем-то напомнило мне марсианский ландшафт.
Едва стих двигатель, как к нам подбежало несколько солдат внутренней охраны. Они закрепили шасси машины в специальные пазы, а также подали трап.
— Выходите! — приказал нам майор, и мы послушно покинули кабину. Геликоптер стоял рядом со своими собратьями: я насчитал пять военных МИ-891, два самолета-истребителя с вертикальным взлетом ЯК-267. Здесь же были несколько бэтээров и одна легкая танкетка.
Здесь кипела своя жизнь: сновали военные и гражданские, ремонтировали и заправляли технику специалисты, переговаривались по рации охранники. Казалось, что этот космодром не затронула сцерцеповская напасть, хотя это было не так. Я увидел множество прожекторов, направленных на освещение пространства вокруг Байконура, а также ряды колючей проволоки, по которой был пропущен электрический ток.