Страница:
Заползая в свой жилой отсек и игнорируя приглашение мамы сесть за стол, я падал на кровать и расслаблялся. В уставшие мозги лезли мысли, а кого нам дадут в третьи члены экипажа. Мне почему-то хотелось, чтобы им стала Кэт. Вроде бы ее возраст и специальность подходили к требуемому Тагасимой нормам, но в тоже время не было уверенности, что космонавтом будет женщина. С одной стороны логика подсказывала, что полная отдача и нагрузка возможны при однополом экипаже, и я мысленно прикинул лица нескольких парней, которые могли присоединиться к космическому полету, только они были из другой «команды» и необходимой психологической картины не получалось. С другой стороны, разнообразие требовало наличие противоположного пола: это стимулировало и поддерживало дух у экипажа. Ведь не зря на Марс отправляли только пары, состоящие в браке. Этим самым психологи стремились снять напряженность у людей, и в итоге оказались правы. Был создан не только соответствующий климат, но и продолжен человеческий род.
Однажды я спросил у отца:
— Пап, а как там, на Земле встречались с девушками?
Отец пытливо посмотрел на меня, а затем, вздохнув, сказал:
— Сынок, я слишком мало пробыл на Земле, а когда был там, то мне было, признаюсь, не девушек… Но насколько я помню, обычно парень даму сердца приглашал в кино или театр, а иногда они просто прогуливались по парку, ездили в горы, на природу. Вот так определялись, подойдут ли друг другу, а затем вступали в брак…
— Но на Марсе нет парка. Не в оранжерею же мне вести девушку. А горы далеко и нет, честно говоря, особой красоты там. В театральных постановках мы сами участвуем и куда нам идти? — горестно произнес я.
— А-а, понял, это ты про Кэт? — как бы невзначай спросил отец.
Я засмущался.
— Я думаю, как можно проверить свои чувства к ней или ее — ко мне? — продолжал я.
Отец хитро подмигнул мне:
— Уверен, скоро такой случай представится…
Его слова запали мне в душу, и поэтому я страстно желал, чтобы третьим членом экипажа обязательно стала Кэт Нэйсон.
Подготовка продолжалась два месяца, пока, наконец, нам не объявили, что полет назначен на 6 апреля, а чуть раньше — второго числа мы соберемся у Тагасимы для обсуждения наиболее важных аспектов полета.
В 10.00 нас завели в кабинет директора станции. Я, например, впервые оказался в "заповеднике Земли" — именно так называли колонисты это огромное помещение, в котором находилось сотни предметов о нашей потерянной родине: глобусы, карты, картины, книги, макеты парусников и ракет, домов и башен, скелеты и чучела животных, древнее оружие. Компьютер на столе казался вещью совсем не к месту. Хэндрик, увидев все это, тихо присвистнул. Я тоже был потрясен этими земными раритетами.
В кабинете кроме Тагасимы было еще несколько человек из руководства станции. Среди них — мой отец. Он незаметно кивнул мне, мол, будь спокоен.
— Садитесь, друзья мои, — пригласил нас к себе японец. Его живые и умные глаза смотрели с особой теплотой.
Когда мы устроились в мягких креслах, он начал разговор:
— Вы получите всю необходимую информацию, чтобы ваш полет прошел успешно, ведь от него зависит многое в жизни станции.
Прежде всего, наши радиолокаторщики попробовали через марсианские орбитальные спутники просканировать околоземное пространство и обнаружить платформу. Что-то массивное они зафиксировали, и мы думаем, это наша цель. Координаты этого объекта вы получите.
Доставить платформу — дело сложное, но наши специалисты будут всегда корректировать ваши действия, чтобы свести к минимуму ошибки и возможную аварийную ситуацию.
— Вы говорили, что нас будет трое, — сказал я, и сам не узнал своего голоса. Он казался хриплым и чуть дрожащим.
— Верно. И третий член экипажа есть. Это ваша общая знакомая — Кэт Нейсон. Она назначена бортврачом и одновременно будет навигатором корабля!
— Ур-ра! — не сдержав своих чувств, вскричали одновременно мы с Хэндриком. И тут же, устыдившись, замолчали.
Присутствующие в кабинете заулыбались. А отец незаметно показал мне жест — сжатый кулак и поднятый вверх большой палец, мол, все о" кей, как я и говорил тебе!
— Я понимаю ваш восторг и приветствую ваше решение работать слажено в одной команде. И поэтому от вас требуется только достижение успешного выполнения миссии.
— Но ведь она не готова к полету, — вдруг вспомнил я. — Она не проходила с нами подготовку.
— Она была одной из первых, кто приступил к тренировке, и была готова раньше вас, — проговорил Тагасима. — Это держалось в секрете от всех. У нее, кроме того, более сложная миссия — ей предстоит за время вашего полета вокруг Земли изучить биоэкологическую обстановку, то есть что твориться на поверхности. Далее, вы поможете ей закинуть контейнер на планету.
— Какой контейнер? — подозрительно спросил Хэндрик, который недоумевал, почему ему, как бортинженеру было ничего не известно о новых технических устройствах.
— Это биоконтейнер, который предназначен для ловли сцерцепов…
— Сцерцепов? — поразились мы. У Винни-Пуха даже отвисла челюсть. Нам казалась безумной идея ловить тварей, из-за которых мы лишились родины. — Но для чего они нам?
— Контейнер представляет собой двухступенчатую ракету, — продолжал Тагасима, словно и не услышал нашего вопроса. — После спуска на парашюте, на борту открывается клетка, а липкие специальные лассо захватывают добычу. Манипуляторы заталкивают тварь внутрь, крышка закрывается, и компьютер включает двигатели. Твердотопливные ускорители закидывают контейнер на орбиту, параметры который вы сами заранее вложите в память машины.
Но поскольку это касается биологической части, то об этой операции в деталях ознакомлена только Кэт.
— Но зачем нам сцерцепы? — вновь повторил вопрос я. — Мы можем знать об этом?
— Конечно. Есть две причины, сынок, почему мы решились на это — сказал отец. — Твоя мать, как ты знаешь, после прилета на Марс занималась изучением генетического кода сцерцепов. Удалось узнать многое из того, что мы захватили, покидая родину. Но в 2020 году произошел пожар в лаборатории, который уничтожил часть оборудования, записи и — самое главное — замороженные клетки сцерцепа. Это большая потеря, особенно учитывая, что большие надежды на реализацию проекта «Возрождение» мы возлагали на них. Дело в том, что эти клетки обладают большими биопотенциальными возможностями. Фактически это строительный материал, из которого по заранее математически рассчитанной модели можно слепить любой живой организм. Мы хотели генетически создать растения и животных, приспособленных к условиям Марса. И не просто приспособить, но и чтобы они оказались живыми строителями новой гео- и атмосферы. Об этом говорил доктор Тун на совещании, если ты помнишь.
— А вторая часть?
— Вторая связана с возможными неуспехами вашей экспедиции. А вдруг платформы нет на орбите? Тогда проект «Возрождение» станет не больше, чем дипломная работа по изобразительному искусству. В этом случае все ресурсы станции будут направлены на реализацию проекта "Дезинфекция".
Об этом проекте мы ничего не слышали, — подумал я. Хэндрик, судя по лицу, тоже ничего не знал.
— Проект направлен на поиск биологических средств уничтожения тварей без нанесения ущерба организму человека. Данные исследования проводились на Земле в отдельных военных базах после биологической катастрофы, но, скорее всего, позитивных сдвигов в этом направлении найдено не было. Если же нами будет решена эта задача, то мы постараемся собрать платформу из блоков станции, снабдить ее двигателями, заправить горючим из нефти и на ней отправить всех колонистов на Землю. С геостационарной орбиты запустим в высокие слои атмосферы препарат, и будем ждать, пока он рассеется и начнет оказывать необходимое смертельное воздействие. А когда вымрут сцерцепы, то затем совершим посадку на поверхность.
— Эта идея мне больше по душе, — прошептал я. По-моему, за второй вариант согласились бы многие колонисты.
— А у нас будет оружие? — вдруг спросил Хэндрик.
— Зачем оно вам? — искренне удивился Тагасима.
— А если эта тварь вылезет из контейнера? Тогда как нам сражаться с ней? Не будем же мы с ней в рукопашную…
— Вопрос к месту, но думаю, этого не произойдет, — немного подумав, сказал директор. — Контейнер герметичен и открыть его не так легко. Если же сцерцеп сумеет это сделать, то оружие вам все равно не поможет, так как эти твари очень живучи и к тому же, открыв стрельбу, вы повредите обшивку корабля. А там следует разгерметизация и смерть. Так что постарайтесь не дать возможности улизнуть твари наружу.
— Уж постараемся, — недовольно пробормотал Хэндрик.
— Интересно, а остался ли кто из людей на Земле? Или все погибли? — неожиданно пришла мне мысль. — В случае чего можно попытаться установить теле- или радиоконтакт?
Судя по лицам стариков, это их самих очень интересовало.
— Трудно сказать, есть ли там люди, — пожевал губами профессор Станышек, поляк, специалист по космической технике. Говорят, что он сам проектировал станцию "ARSLAN". — Последняя радиосвязь с Землей была двадцать лет назад. С тех пор ни одна из земных баз на наши запросы не отвечает.
— А были ли отмечены попытки людей выйти в космос после катастрофы?
На этот вопрос ответил Ян Тимот, специалист по космической связи, который всегда отвечал за контакты с Землей.
— Наши орбитальные спутники «TURSUNOI-40» и «TAMILA» в 2014 году зафиксировали старт двух кораблей в районе Тихого океана. Там, насколько нам известно, располагалась морская платформа «Трэйсэй-7» для запуска космических многотоннажных кораблей серии «Спейсробус-2». По нашим расчетам, траектория этих аппаратов упиралась на Луну…
— На Луну? — удивились мы с Хэндриком. — А почему туда?
— На это ответить мы не можем. Только могу сказать, что кроме нашей марсианской программы Международной космической организацией параллельно отрабатывалась программа "Planets — Земля-Селена-2030", — сказал Тагасима. — Проектировалось строительство крупных лунных баз и ракетодромов в районе Моря Дождей. Считалось, что Луна станет стартовым полигоном и космодромом для отправки космических кораблей с ядерными двигателями на другие планеты Солнечной системы. Строительство началось в 2009 году, но какова судьба проекта нам неизвестна.
— А может, там живут люди? Тогда нам стоит установить с ними связь и действовать сообща? — воскликнул Хэндрик.
— Мы уже пытались. Но никто нам не ответил. У нас сложилось впечатление, что или люди на Луне погибли, или туда летели беспилотные аппараты.
— Понятно, — разочарованно протянул Винни-Пух. — Но если мы обнаружим на Земле людей, то можно установить с ними контакт?
— Только радио или телеконтакт, — строго произнес Тагасима. — Не забывайте, что шаттл рассчитан только на доставку груза-490 на Марс, но никак не на посадку на Землю. Так что оставьте эту мысль. Впрочем, вы это сделать и не сможете, поскольку инженеры предусмотрели подобный вариант: в борткомпьютер введена команда на запрет посадки космоплана на Землю.
Эта жесткая позиция меня вначале шокировала, но потом, немного подумав, я нашел ее правильной. Действительно, ведь наша задача состояла в том, чтобы помочь выжить марсианским колонистам. А землянам при всем желании мы сами ничем помочь не могли. Это была суровая и жестокая правда.
— Завтра в честь вашей экспедиции намечен праздничный вечер, — вдруг сказала Хай Трейсси, австралийка, веселая и жизнерадостная женщина, которая на станции курировала вопросы досуга и культурных мероприятий. Она же руководила театром, куда с удовольствием ходила вся молодежь. — Так что приготовьтесь. Думаю, будет весело!
— Спасибо, — поблагодарил я.
Мы еще где-то часа три находились в кабинете Тагасимы, и разговор касался чисто технических аспектов полета. Когда древние часы стали бабахать двенадцать ночи, директор посмотрел на раскрасневшие глаза присутствующих и дал отбой. Все разошлись по отсекам. Я был уверен, что многие уснули до того как прикоснулись головой к подушке.
ПОСЛЕДНИЕ ЧАСЫ МАРСИАНСКОЙ ЖИЗНИ
ПРЫЖОК В КОСМОС
Однажды я спросил у отца:
— Пап, а как там, на Земле встречались с девушками?
Отец пытливо посмотрел на меня, а затем, вздохнув, сказал:
— Сынок, я слишком мало пробыл на Земле, а когда был там, то мне было, признаюсь, не девушек… Но насколько я помню, обычно парень даму сердца приглашал в кино или театр, а иногда они просто прогуливались по парку, ездили в горы, на природу. Вот так определялись, подойдут ли друг другу, а затем вступали в брак…
— Но на Марсе нет парка. Не в оранжерею же мне вести девушку. А горы далеко и нет, честно говоря, особой красоты там. В театральных постановках мы сами участвуем и куда нам идти? — горестно произнес я.
— А-а, понял, это ты про Кэт? — как бы невзначай спросил отец.
Я засмущался.
— Я думаю, как можно проверить свои чувства к ней или ее — ко мне? — продолжал я.
Отец хитро подмигнул мне:
— Уверен, скоро такой случай представится…
Его слова запали мне в душу, и поэтому я страстно желал, чтобы третьим членом экипажа обязательно стала Кэт Нэйсон.
Подготовка продолжалась два месяца, пока, наконец, нам не объявили, что полет назначен на 6 апреля, а чуть раньше — второго числа мы соберемся у Тагасимы для обсуждения наиболее важных аспектов полета.
В 10.00 нас завели в кабинет директора станции. Я, например, впервые оказался в "заповеднике Земли" — именно так называли колонисты это огромное помещение, в котором находилось сотни предметов о нашей потерянной родине: глобусы, карты, картины, книги, макеты парусников и ракет, домов и башен, скелеты и чучела животных, древнее оружие. Компьютер на столе казался вещью совсем не к месту. Хэндрик, увидев все это, тихо присвистнул. Я тоже был потрясен этими земными раритетами.
В кабинете кроме Тагасимы было еще несколько человек из руководства станции. Среди них — мой отец. Он незаметно кивнул мне, мол, будь спокоен.
— Садитесь, друзья мои, — пригласил нас к себе японец. Его живые и умные глаза смотрели с особой теплотой.
Когда мы устроились в мягких креслах, он начал разговор:
— Вы получите всю необходимую информацию, чтобы ваш полет прошел успешно, ведь от него зависит многое в жизни станции.
Прежде всего, наши радиолокаторщики попробовали через марсианские орбитальные спутники просканировать околоземное пространство и обнаружить платформу. Что-то массивное они зафиксировали, и мы думаем, это наша цель. Координаты этого объекта вы получите.
Доставить платформу — дело сложное, но наши специалисты будут всегда корректировать ваши действия, чтобы свести к минимуму ошибки и возможную аварийную ситуацию.
— Вы говорили, что нас будет трое, — сказал я, и сам не узнал своего голоса. Он казался хриплым и чуть дрожащим.
— Верно. И третий член экипажа есть. Это ваша общая знакомая — Кэт Нейсон. Она назначена бортврачом и одновременно будет навигатором корабля!
— Ур-ра! — не сдержав своих чувств, вскричали одновременно мы с Хэндриком. И тут же, устыдившись, замолчали.
Присутствующие в кабинете заулыбались. А отец незаметно показал мне жест — сжатый кулак и поднятый вверх большой палец, мол, все о" кей, как я и говорил тебе!
— Я понимаю ваш восторг и приветствую ваше решение работать слажено в одной команде. И поэтому от вас требуется только достижение успешного выполнения миссии.
— Но ведь она не готова к полету, — вдруг вспомнил я. — Она не проходила с нами подготовку.
— Она была одной из первых, кто приступил к тренировке, и была готова раньше вас, — проговорил Тагасима. — Это держалось в секрете от всех. У нее, кроме того, более сложная миссия — ей предстоит за время вашего полета вокруг Земли изучить биоэкологическую обстановку, то есть что твориться на поверхности. Далее, вы поможете ей закинуть контейнер на планету.
— Какой контейнер? — подозрительно спросил Хэндрик, который недоумевал, почему ему, как бортинженеру было ничего не известно о новых технических устройствах.
— Это биоконтейнер, который предназначен для ловли сцерцепов…
— Сцерцепов? — поразились мы. У Винни-Пуха даже отвисла челюсть. Нам казалась безумной идея ловить тварей, из-за которых мы лишились родины. — Но для чего они нам?
— Контейнер представляет собой двухступенчатую ракету, — продолжал Тагасима, словно и не услышал нашего вопроса. — После спуска на парашюте, на борту открывается клетка, а липкие специальные лассо захватывают добычу. Манипуляторы заталкивают тварь внутрь, крышка закрывается, и компьютер включает двигатели. Твердотопливные ускорители закидывают контейнер на орбиту, параметры который вы сами заранее вложите в память машины.
Но поскольку это касается биологической части, то об этой операции в деталях ознакомлена только Кэт.
— Но зачем нам сцерцепы? — вновь повторил вопрос я. — Мы можем знать об этом?
— Конечно. Есть две причины, сынок, почему мы решились на это — сказал отец. — Твоя мать, как ты знаешь, после прилета на Марс занималась изучением генетического кода сцерцепов. Удалось узнать многое из того, что мы захватили, покидая родину. Но в 2020 году произошел пожар в лаборатории, который уничтожил часть оборудования, записи и — самое главное — замороженные клетки сцерцепа. Это большая потеря, особенно учитывая, что большие надежды на реализацию проекта «Возрождение» мы возлагали на них. Дело в том, что эти клетки обладают большими биопотенциальными возможностями. Фактически это строительный материал, из которого по заранее математически рассчитанной модели можно слепить любой живой организм. Мы хотели генетически создать растения и животных, приспособленных к условиям Марса. И не просто приспособить, но и чтобы они оказались живыми строителями новой гео- и атмосферы. Об этом говорил доктор Тун на совещании, если ты помнишь.
— А вторая часть?
— Вторая связана с возможными неуспехами вашей экспедиции. А вдруг платформы нет на орбите? Тогда проект «Возрождение» станет не больше, чем дипломная работа по изобразительному искусству. В этом случае все ресурсы станции будут направлены на реализацию проекта "Дезинфекция".
Об этом проекте мы ничего не слышали, — подумал я. Хэндрик, судя по лицу, тоже ничего не знал.
— Проект направлен на поиск биологических средств уничтожения тварей без нанесения ущерба организму человека. Данные исследования проводились на Земле в отдельных военных базах после биологической катастрофы, но, скорее всего, позитивных сдвигов в этом направлении найдено не было. Если же нами будет решена эта задача, то мы постараемся собрать платформу из блоков станции, снабдить ее двигателями, заправить горючим из нефти и на ней отправить всех колонистов на Землю. С геостационарной орбиты запустим в высокие слои атмосферы препарат, и будем ждать, пока он рассеется и начнет оказывать необходимое смертельное воздействие. А когда вымрут сцерцепы, то затем совершим посадку на поверхность.
— Эта идея мне больше по душе, — прошептал я. По-моему, за второй вариант согласились бы многие колонисты.
— А у нас будет оружие? — вдруг спросил Хэндрик.
— Зачем оно вам? — искренне удивился Тагасима.
— А если эта тварь вылезет из контейнера? Тогда как нам сражаться с ней? Не будем же мы с ней в рукопашную…
— Вопрос к месту, но думаю, этого не произойдет, — немного подумав, сказал директор. — Контейнер герметичен и открыть его не так легко. Если же сцерцеп сумеет это сделать, то оружие вам все равно не поможет, так как эти твари очень живучи и к тому же, открыв стрельбу, вы повредите обшивку корабля. А там следует разгерметизация и смерть. Так что постарайтесь не дать возможности улизнуть твари наружу.
— Уж постараемся, — недовольно пробормотал Хэндрик.
— Интересно, а остался ли кто из людей на Земле? Или все погибли? — неожиданно пришла мне мысль. — В случае чего можно попытаться установить теле- или радиоконтакт?
Судя по лицам стариков, это их самих очень интересовало.
— Трудно сказать, есть ли там люди, — пожевал губами профессор Станышек, поляк, специалист по космической технике. Говорят, что он сам проектировал станцию "ARSLAN". — Последняя радиосвязь с Землей была двадцать лет назад. С тех пор ни одна из земных баз на наши запросы не отвечает.
— А были ли отмечены попытки людей выйти в космос после катастрофы?
На этот вопрос ответил Ян Тимот, специалист по космической связи, который всегда отвечал за контакты с Землей.
— Наши орбитальные спутники «TURSUNOI-40» и «TAMILA» в 2014 году зафиксировали старт двух кораблей в районе Тихого океана. Там, насколько нам известно, располагалась морская платформа «Трэйсэй-7» для запуска космических многотоннажных кораблей серии «Спейсробус-2». По нашим расчетам, траектория этих аппаратов упиралась на Луну…
— На Луну? — удивились мы с Хэндриком. — А почему туда?
— На это ответить мы не можем. Только могу сказать, что кроме нашей марсианской программы Международной космической организацией параллельно отрабатывалась программа "Planets — Земля-Селена-2030", — сказал Тагасима. — Проектировалось строительство крупных лунных баз и ракетодромов в районе Моря Дождей. Считалось, что Луна станет стартовым полигоном и космодромом для отправки космических кораблей с ядерными двигателями на другие планеты Солнечной системы. Строительство началось в 2009 году, но какова судьба проекта нам неизвестна.
— А может, там живут люди? Тогда нам стоит установить с ними связь и действовать сообща? — воскликнул Хэндрик.
— Мы уже пытались. Но никто нам не ответил. У нас сложилось впечатление, что или люди на Луне погибли, или туда летели беспилотные аппараты.
— Понятно, — разочарованно протянул Винни-Пух. — Но если мы обнаружим на Земле людей, то можно установить с ними контакт?
— Только радио или телеконтакт, — строго произнес Тагасима. — Не забывайте, что шаттл рассчитан только на доставку груза-490 на Марс, но никак не на посадку на Землю. Так что оставьте эту мысль. Впрочем, вы это сделать и не сможете, поскольку инженеры предусмотрели подобный вариант: в борткомпьютер введена команда на запрет посадки космоплана на Землю.
Эта жесткая позиция меня вначале шокировала, но потом, немного подумав, я нашел ее правильной. Действительно, ведь наша задача состояла в том, чтобы помочь выжить марсианским колонистам. А землянам при всем желании мы сами ничем помочь не могли. Это была суровая и жестокая правда.
— Завтра в честь вашей экспедиции намечен праздничный вечер, — вдруг сказала Хай Трейсси, австралийка, веселая и жизнерадостная женщина, которая на станции курировала вопросы досуга и культурных мероприятий. Она же руководила театром, куда с удовольствием ходила вся молодежь. — Так что приготовьтесь. Думаю, будет весело!
— Спасибо, — поблагодарил я.
Мы еще где-то часа три находились в кабинете Тагасимы, и разговор касался чисто технических аспектов полета. Когда древние часы стали бабахать двенадцать ночи, директор посмотрел на раскрасневшие глаза присутствующих и дал отбой. Все разошлись по отсекам. Я был уверен, что многие уснули до того как прикоснулись головой к подушке.
ПОСЛЕДНИЕ ЧАСЫ МАРСИАНСКОЙ ЖИЗНИ
На следующий день я носом в нос столкнулся с Кэти.
— Привет! — обрадовался я. Мне было ужасно приятно видеть ее. — Ты теперь член моего экипажа? Поздравляю.
— Спасибо, Санджар, — покраснев, произнесла Кэт. — Я тоже рада, что лечу с тобой (от этих слов у меня учащенно забилось сердце). Извини, мне приходилось скрывать от тебя о предстоящем полете на Землю, но ты же понимаешь, что это была не моей тайной.
— Значит, ты готовилась раньше нас?
— Нас было трое — я, Ханна Вулф и Марина Котикова, — которых отобрали для полета. Но конкурс выдержала я. Остальные, впрочем, в резерве. Кстати, кроме вас есть еще дублер-экипаж — это на тот случай, если мы дадим слабину и откажемся от полета. Или заболеем, или… если с нами произойдет несчастный случай…
О наличии аварийной команды мне не было известно, однако эта новость нисколько не обрадовала.
— Я думаю, этого не произойдет, — усмехнулся я, демонстративно заложив руки в карманы. Этим самым мне хотелось показать свое высокомерное отношение к формированию секретных дополнительных групп.
— Я тоже, — весело рассмеялась Кэт. — Кстати, ты идешь сегодня на вечер?
— Конечно, — шмыгнул носом я. — Ведь он в честь нас! Нельзя же пропускать подобные мероприятия!
Болтая, мы прошлись по центральному коридору. Люди, выходившие из своих отсеков и торопившиеся на работу, увидев нас, кивали и желали нам благополучного полета. Мы становились знаменитостями на Марсе, хотя, впрочем, еще ничего не сделав.
— Не задирай нос! — услышали мы крик сзади. Я как ужаленный обернулся. Но, слава богу, это критиковал Хэндрик, который пулей вылетел из своего дома и спешил, как и мы в тренажерный зал. По графику нам требовалось еще раз отработать моменты старта.
— Это ты свой хобот не высовывай, — проворчал я. — Теперь я твой командир и поэтому доложите, сэр Хамильтон, о своей готовности исполнять обязанности!
— Есть, кэп, — отдал мне честь Винни-Пух, при этом скорчив комичную рожу. — Докладываю: и днем, и ночью готов исполнять свои обязанности! Только в туалете не могу, так как занят другими важными проблемами!
Мы с Кэт захохотали. Хэндрик всегда славился неунывающим весельчаком и комиком. Надеялись, что он и в дальнейшем будет выполнять эти "общественные обязанности", скрасив наш полет.
Дома меня ожидали родители. Мама, обняв меня, всплакнула. Меня это немного смутило и удивило. Впервые она не сдержала своих чувств и проявила их, нисколько не стыдясь (плачь у колонистов считалось проявлением слабовольности и бессилия). Я не понимал в тот момент, что послужило причиной, ведь она сама была в космосе, пережила ужасы на Земле и выработала иммунитет к опасностям. А теперь беспокоилась за человека, который тоже не привык к тепличным условиям и двадцать лет прожил на Марсе. В конце концов, я не собирался приземляться на прародину и воевать с тварями. У меня была совсем другая задача.
— Ну, будет, мама, — растерянно произнес я. — Из-за чего плакать-то? Я уже не маленький, чего беспокоиться-то?
— Будет у тебя ребенок, тогда поймешь меня, ты для меня всегда будешь маленьким! — ответила мама, вытерев слезы платком. Затем, улыбнувшись, сказала:
— Тебя ждут в зале. Иди, — и после этих слов подтолкнула меня вперед.
Я вошел в гостиную и увидел отца и сестренку Азизу — отчаянную разбойницу и лидера двенадцатилетних марсиан. Они были одеты как при параде — все в униформах колонистов со всеми регалиями и другими штучками-дрючками. У Азизы тоже был свой мундир, правда, без всяких блях и нашивок — еще не заработала их.
— Может мне тоже одеться по какому-то случаю? — спросил я. — А то вы в торжественной среде, а я как-то не вписываюсь в этот фон! И нацепить бляху, пап? — кстати, несмотря на молодость, я уже успел получить орден "Бог Марса" за героизм и мужество, проявленное при ликвидации аварии в одной из лаборатории станции, где хранились токсичные и взрывоопасные химические реагенты. Вспыхнувший из-за неисправной электропроводки пожар грозил катастрофой. Все обомлели. Только я и инженер Каюмов Николай не испугались и кинулись в огонь, даже не надев скафандры (да и времени не было на это). Мы завалили вход в лабораторию аппаратурой, чтобы пламя не смогло перекинуться на баллоны с веществами, а затем прямо там же приступили к тушению с помощью пеногасителей. Вскоре подоспели остальные, и авария общими усилиями была ликвидирована.
— Ты еще успеешь вырядиться как попугай, — усмехнулся отец. — Мы хотели сказать тебе, что гордимся тобой!
Я засмущался.
— Ладно, ладно, можешь не краснеть, — хмыкнул отец. А затем, сделав серьезное лицо, произнес: — Сынок. Я на Марсе почти сорок лет. Твоя мать прибыла, как ты знаешь, позже. Но мы всегда думали о Земле, хотя знали, что для людей она потеряна. Сейчас человечество может начать свое новое существование и развитие на Марсе. Что для этого нужно — ты сам знаешь. Груз-490 должен быть доставлен на станцию. Если даже это будет невозможно, ты обязан переступить через невозможное и выполнить задание. От этого зависит все! Ты меня понимаешь?
— Ну, будет вам, отец, — сердито засопел я. — Я же не маленький, что сто раз повторять одно и тоже?
— Чтобы сделать сегодняшний вечер праздничным и торжественным руководство станции пошло на многое, в чем раньше отказывало — разрешило использовать для приготовления блюд продукты из НЗ, выделило дополнительную энергию для освещения и музыки.
— Ну-у, — протянул я. — Этого можно было бы и не делать…
— Ты не понимаешь, — перебил меня отец. — Что люди идут на это, желая, чтобы все началось и закончилось благополучно. Сегодня, я хочу это тебе сказать, ты должен повеселится от души, чтобы послезавтра оставил на Марсе все сомнения, страхи и ребячество. Хотя младенчество, детство для тебя были не такими уж и простыми, однако во взрослую жизнь ты должен вступить готовым во всеоружии. В космос могут уйти настоящие пионеры, не боящиеся ничего, осознающие важность своей миссии и готовые пожертвовать собой ради остальных.
— Теперь ты понимаешь, что прощальный бал — это первый шаг к вашему испытанию? — сказала мать.
Я кивнул.
— Санджик, я тебя люблю, — сказала мне сестренка и, подпрыгнув, поцеловала в лоб. Она преподнесла мне костюм морского пирата, а также кривую саблю и архаичный пистолет.
— Это мне? — удивился я.
— Тебе, — и, видя мою нерешительность, мать добавила: — Распоряжение Тагасимы!
Спорить директором станции я не мог и поэтому быстро натянул тельняшку, треуголку, зеленые штаны, ботфорты. На шею мне надели компас, а за пазуху засунули деревянную трубку.
Затем двери отсека распахнулись, и в помещение вбежала детвора, одетая в карнавальные костюмы. О боже, кого здесь только не было — кот в сапогах, гномики, ковбои, мушкетеры, черти, короли и многие другие сказочные персонажи. Дети визжали, пищали, стреляли из хлопушек, меня обрызгивали фантиками. Организатор вечера австралийка Хай Тресси, по-моему, решила провести настоящий карнавал. Тут я по достоинству оценил ее способности.
Я, хохоча, вместе с ними выскочил в коридор. С другого конца станции уже вели Хэндрика и Кэт, одетых тоже в нелепые костюмы.
В тот вечер все прошло как нельзя лучше. Было шампанское, курочки, колбасы, сыры, хлеб, лимонад, красная икра, шоколад и многое другое, что мы раньше получали по праздникам в небольших количествах. Марсианская рок-группа "Фобос и Деймос" отыграла свой репертуар, словно делала это в последний раз в своей жизни.
Мы с Хэндриком поочередно танцевали с Кэт, пока, наконец, мне не намекнули, что так поступать долго не стоит, мол, на Марсе полно и других девушек, которые не отказались бы покружится с космонавтами. Пришлось нам уступить, и остальные три часа мы фактически обняли в танце всю цветущую женскую половину от пятнадцати до тридцати лет. В свою очередь Кэт сплясала со всеми молодыми колонистами.
— Слушай, Санджик, — как-то подловив меня перед очередным танцем, произнесла Кэт. — Я хотела бы каждый день улетать с Марса и возвращаться. Представляешь, сколько вечеров было бы…
— Тебе бы надоело столько танцевать и набивать желудок трюфелями, — ответил я, показывая на кучу фантиков, валявшихся у ее ног — Нэйсон проглотила не меньше десяти шоколадных подушечек.
Зато для Винни-Пуха этот вечер был настоящим раем. Он не столько плясал рок-н-ролл или буги-вуги, сколько просиживал у столов с диссертом, а там, я вам скажу, было море сладостей. Во всяком случае, один торт-бизе он точно единолично сожрал. Мне уже пришла мысль намекнуть Хэндрику, что не стоит набирать лишних калорий, из-за которого может не взлететь шаттл. Но разве этого обжору оттащишь от острова сокровищ?
К окончанию вечера я и Хэндрик не могли передвигать конечностями и еле доползли до кроватей. Мне же всю ночь снились марсианские горы, станция и родители, машущие мне вслед.
— Привет! — обрадовался я. Мне было ужасно приятно видеть ее. — Ты теперь член моего экипажа? Поздравляю.
— Спасибо, Санджар, — покраснев, произнесла Кэт. — Я тоже рада, что лечу с тобой (от этих слов у меня учащенно забилось сердце). Извини, мне приходилось скрывать от тебя о предстоящем полете на Землю, но ты же понимаешь, что это была не моей тайной.
— Значит, ты готовилась раньше нас?
— Нас было трое — я, Ханна Вулф и Марина Котикова, — которых отобрали для полета. Но конкурс выдержала я. Остальные, впрочем, в резерве. Кстати, кроме вас есть еще дублер-экипаж — это на тот случай, если мы дадим слабину и откажемся от полета. Или заболеем, или… если с нами произойдет несчастный случай…
О наличии аварийной команды мне не было известно, однако эта новость нисколько не обрадовала.
— Я думаю, этого не произойдет, — усмехнулся я, демонстративно заложив руки в карманы. Этим самым мне хотелось показать свое высокомерное отношение к формированию секретных дополнительных групп.
— Я тоже, — весело рассмеялась Кэт. — Кстати, ты идешь сегодня на вечер?
— Конечно, — шмыгнул носом я. — Ведь он в честь нас! Нельзя же пропускать подобные мероприятия!
Болтая, мы прошлись по центральному коридору. Люди, выходившие из своих отсеков и торопившиеся на работу, увидев нас, кивали и желали нам благополучного полета. Мы становились знаменитостями на Марсе, хотя, впрочем, еще ничего не сделав.
— Не задирай нос! — услышали мы крик сзади. Я как ужаленный обернулся. Но, слава богу, это критиковал Хэндрик, который пулей вылетел из своего дома и спешил, как и мы в тренажерный зал. По графику нам требовалось еще раз отработать моменты старта.
— Это ты свой хобот не высовывай, — проворчал я. — Теперь я твой командир и поэтому доложите, сэр Хамильтон, о своей готовности исполнять обязанности!
— Есть, кэп, — отдал мне честь Винни-Пух, при этом скорчив комичную рожу. — Докладываю: и днем, и ночью готов исполнять свои обязанности! Только в туалете не могу, так как занят другими важными проблемами!
Мы с Кэт захохотали. Хэндрик всегда славился неунывающим весельчаком и комиком. Надеялись, что он и в дальнейшем будет выполнять эти "общественные обязанности", скрасив наш полет.
Дома меня ожидали родители. Мама, обняв меня, всплакнула. Меня это немного смутило и удивило. Впервые она не сдержала своих чувств и проявила их, нисколько не стыдясь (плачь у колонистов считалось проявлением слабовольности и бессилия). Я не понимал в тот момент, что послужило причиной, ведь она сама была в космосе, пережила ужасы на Земле и выработала иммунитет к опасностям. А теперь беспокоилась за человека, который тоже не привык к тепличным условиям и двадцать лет прожил на Марсе. В конце концов, я не собирался приземляться на прародину и воевать с тварями. У меня была совсем другая задача.
— Ну, будет, мама, — растерянно произнес я. — Из-за чего плакать-то? Я уже не маленький, чего беспокоиться-то?
— Будет у тебя ребенок, тогда поймешь меня, ты для меня всегда будешь маленьким! — ответила мама, вытерев слезы платком. Затем, улыбнувшись, сказала:
— Тебя ждут в зале. Иди, — и после этих слов подтолкнула меня вперед.
Я вошел в гостиную и увидел отца и сестренку Азизу — отчаянную разбойницу и лидера двенадцатилетних марсиан. Они были одеты как при параде — все в униформах колонистов со всеми регалиями и другими штучками-дрючками. У Азизы тоже был свой мундир, правда, без всяких блях и нашивок — еще не заработала их.
— Может мне тоже одеться по какому-то случаю? — спросил я. — А то вы в торжественной среде, а я как-то не вписываюсь в этот фон! И нацепить бляху, пап? — кстати, несмотря на молодость, я уже успел получить орден "Бог Марса" за героизм и мужество, проявленное при ликвидации аварии в одной из лаборатории станции, где хранились токсичные и взрывоопасные химические реагенты. Вспыхнувший из-за неисправной электропроводки пожар грозил катастрофой. Все обомлели. Только я и инженер Каюмов Николай не испугались и кинулись в огонь, даже не надев скафандры (да и времени не было на это). Мы завалили вход в лабораторию аппаратурой, чтобы пламя не смогло перекинуться на баллоны с веществами, а затем прямо там же приступили к тушению с помощью пеногасителей. Вскоре подоспели остальные, и авария общими усилиями была ликвидирована.
— Ты еще успеешь вырядиться как попугай, — усмехнулся отец. — Мы хотели сказать тебе, что гордимся тобой!
Я засмущался.
— Ладно, ладно, можешь не краснеть, — хмыкнул отец. А затем, сделав серьезное лицо, произнес: — Сынок. Я на Марсе почти сорок лет. Твоя мать прибыла, как ты знаешь, позже. Но мы всегда думали о Земле, хотя знали, что для людей она потеряна. Сейчас человечество может начать свое новое существование и развитие на Марсе. Что для этого нужно — ты сам знаешь. Груз-490 должен быть доставлен на станцию. Если даже это будет невозможно, ты обязан переступить через невозможное и выполнить задание. От этого зависит все! Ты меня понимаешь?
— Ну, будет вам, отец, — сердито засопел я. — Я же не маленький, что сто раз повторять одно и тоже?
— Чтобы сделать сегодняшний вечер праздничным и торжественным руководство станции пошло на многое, в чем раньше отказывало — разрешило использовать для приготовления блюд продукты из НЗ, выделило дополнительную энергию для освещения и музыки.
— Ну-у, — протянул я. — Этого можно было бы и не делать…
— Ты не понимаешь, — перебил меня отец. — Что люди идут на это, желая, чтобы все началось и закончилось благополучно. Сегодня, я хочу это тебе сказать, ты должен повеселится от души, чтобы послезавтра оставил на Марсе все сомнения, страхи и ребячество. Хотя младенчество, детство для тебя были не такими уж и простыми, однако во взрослую жизнь ты должен вступить готовым во всеоружии. В космос могут уйти настоящие пионеры, не боящиеся ничего, осознающие важность своей миссии и готовые пожертвовать собой ради остальных.
— Теперь ты понимаешь, что прощальный бал — это первый шаг к вашему испытанию? — сказала мать.
Я кивнул.
— Санджик, я тебя люблю, — сказала мне сестренка и, подпрыгнув, поцеловала в лоб. Она преподнесла мне костюм морского пирата, а также кривую саблю и архаичный пистолет.
— Это мне? — удивился я.
— Тебе, — и, видя мою нерешительность, мать добавила: — Распоряжение Тагасимы!
Спорить директором станции я не мог и поэтому быстро натянул тельняшку, треуголку, зеленые штаны, ботфорты. На шею мне надели компас, а за пазуху засунули деревянную трубку.
Затем двери отсека распахнулись, и в помещение вбежала детвора, одетая в карнавальные костюмы. О боже, кого здесь только не было — кот в сапогах, гномики, ковбои, мушкетеры, черти, короли и многие другие сказочные персонажи. Дети визжали, пищали, стреляли из хлопушек, меня обрызгивали фантиками. Организатор вечера австралийка Хай Тресси, по-моему, решила провести настоящий карнавал. Тут я по достоинству оценил ее способности.
Я, хохоча, вместе с ними выскочил в коридор. С другого конца станции уже вели Хэндрика и Кэт, одетых тоже в нелепые костюмы.
В тот вечер все прошло как нельзя лучше. Было шампанское, курочки, колбасы, сыры, хлеб, лимонад, красная икра, шоколад и многое другое, что мы раньше получали по праздникам в небольших количествах. Марсианская рок-группа "Фобос и Деймос" отыграла свой репертуар, словно делала это в последний раз в своей жизни.
Мы с Хэндриком поочередно танцевали с Кэт, пока, наконец, мне не намекнули, что так поступать долго не стоит, мол, на Марсе полно и других девушек, которые не отказались бы покружится с космонавтами. Пришлось нам уступить, и остальные три часа мы фактически обняли в танце всю цветущую женскую половину от пятнадцати до тридцати лет. В свою очередь Кэт сплясала со всеми молодыми колонистами.
— Слушай, Санджик, — как-то подловив меня перед очередным танцем, произнесла Кэт. — Я хотела бы каждый день улетать с Марса и возвращаться. Представляешь, сколько вечеров было бы…
— Тебе бы надоело столько танцевать и набивать желудок трюфелями, — ответил я, показывая на кучу фантиков, валявшихся у ее ног — Нэйсон проглотила не меньше десяти шоколадных подушечек.
Зато для Винни-Пуха этот вечер был настоящим раем. Он не столько плясал рок-н-ролл или буги-вуги, сколько просиживал у столов с диссертом, а там, я вам скажу, было море сладостей. Во всяком случае, один торт-бизе он точно единолично сожрал. Мне уже пришла мысль намекнуть Хэндрику, что не стоит набирать лишних калорий, из-за которого может не взлететь шаттл. Но разве этого обжору оттащишь от острова сокровищ?
К окончанию вечера я и Хэндрик не могли передвигать конечностями и еле доползли до кроватей. Мне же всю ночь снились марсианские горы, станция и родители, машущие мне вслед.
ПРЫЖОК В КОСМОС
6 апреля был днем на удивление ясным, казалось, само провидение желало нам удачи. Хотя солнце было здесь не больше футбольного мяча и тепла давало не больше чем тело таракана, однако отсутствие пылевой бури и тишина создавали свой прекрасный природный ландшафт. Такую красоту могли оценить только марсиане, которые выросли и жили здесь.
"Бумеранг" находился на основной площадке космодрома. В качестве разгоночной ступени техники приспособили двигатели от платформ, которые в свое время обеспечивали мягкое приземление грузов на поверхность Марса. Эти ступени должны были вывести шаттл на околомарсианскую стационарную орбиту. Дальше борткомпьютер включал маршевые двигатели самого корабля и направлял его в сторону Земли по заранее рассчитанной траектории. В этом процессе наше участие сводилось к минимуму — следи за приборами и все. Предусматривалось активное вмешательство космонавтов только в случае непредвиденных обстоятельств — аварии или неисправности бортовых систем, столкновении с астероидом, отклонении от курса.
Впрочем, это нас и устраивало. Хэндрик даже благодарил, что космоплан автоматизирован и способен летать без участия людей. Видимо, ему не хотелось возиться с приборами и механизмами, как жуку в навозе.
Пескоход доставил нас к кораблю в семь утра. Провожающие — бывший экипаж шаттла: командир Андрей Колько, бортинженер Тод Алленс и бортврач — мой отец — Тимур Каримов помогли нам взойти на помост. Оттуда мы огляделись.
Зрелище было красивым. Красная безграничная равнина. Фиолетовое небо. Две луны — Фобос и Деймос — сверкающие как драгоценные камни. Огромные строения, закованные в броню — это чтобы защититься от песчаных бурь. Маленькие движущиеся точки — это колонисты, провожающие нас.
— Ух, ты! — восхитилась Кэт.
— На Земле природа красивее, — заметил Колько. — А теперь, ребята, вы войдете в корабль и закроете за собой люк. Скафандры не снимать до окончания взлета. Система аварийного спасения включится с момента прогрева двигателей и сработает при малейшей угрозе взрыва или аварии корабля. Поэтому скафандры старайтесь не повредить. В случае чего наша спасательная служба будет готова выехать к месту вашего вынужденного приземления.
— Я думаю, до этого дело не дойдет, — заявил я, может быть, несколько бахвально.
— Надеюсь, — сухо кивнул Колько. — Вопросы есть?
— Нет! — ответил я за всех.
— Тогда — прощайте, ребята, — с чувством сказал Колько и обнял нас каждого. Алленс и мой отец сделали это тоже, но при этом нам было заявлено:
— Со щитом, а не на щите!
— Чего-чего? — своим тупизмом Хэндрик чуть не испортил атмосферу прощания. Я ткнул ему в бок и зловеще прошипел:
— Потом объясню смысл элементарных поговорок! А сейчас, будь добр, помолчи и топай в кабину!
Чувствуя, как мое сердце сжимается и, видя, как взгрустнул отец, я пожал ему руку и быстро вошел в шлюзовую камеру. Мне трудно было ощущать их тоску и тревогу за нас.
А Кэт держалась молодцом. Она весело прокричала собравшимся внизу какие-то прощальные слова, пообещала кучу подарков и только под давлением Тода полезла в корабль. Люк за нами закрылся. Автоматика гарантировала крепость замка.
Очутившись в шаттле, мы сразу прошли в кабину пилотов. Я сел на кресло командира экипажа, Винни-Пух слева и позади от меня — это было место бортинженера, а Кэт — справа, где располагалась ниша навигатора. И неторопливо стали готовиться к старту. Для начала мы отсоединили все информационные и силовые кабели от спинного ранца и подключили к креслам, которые представляли собой миниатюрные корабли, то есть были элементарными спасательными капсулами. В случае угрозы кресла выдвигали сопла, выстреливались наружу, а затем автоматика обеспечивала мягкую посадку. Если дело происходило в космосе, то защищала от вредных космических лучей, метеоритов и подавала сигналы для поисковых бригад. За это время система жизнеобеспечения позволяла человеку находится под защитой более недели.
— Включить бортовую систему, — приказал я. Пальцы Хэндрика уверено забегали по клавиатуре пульта. Кэт запустила штурманскую машину и стала скидывать навигационные файлы с жесткого минидиска в операционную систему бортового компьютера.
"Бумеранг" находился на основной площадке космодрома. В качестве разгоночной ступени техники приспособили двигатели от платформ, которые в свое время обеспечивали мягкое приземление грузов на поверхность Марса. Эти ступени должны были вывести шаттл на околомарсианскую стационарную орбиту. Дальше борткомпьютер включал маршевые двигатели самого корабля и направлял его в сторону Земли по заранее рассчитанной траектории. В этом процессе наше участие сводилось к минимуму — следи за приборами и все. Предусматривалось активное вмешательство космонавтов только в случае непредвиденных обстоятельств — аварии или неисправности бортовых систем, столкновении с астероидом, отклонении от курса.
Впрочем, это нас и устраивало. Хэндрик даже благодарил, что космоплан автоматизирован и способен летать без участия людей. Видимо, ему не хотелось возиться с приборами и механизмами, как жуку в навозе.
Пескоход доставил нас к кораблю в семь утра. Провожающие — бывший экипаж шаттла: командир Андрей Колько, бортинженер Тод Алленс и бортврач — мой отец — Тимур Каримов помогли нам взойти на помост. Оттуда мы огляделись.
Зрелище было красивым. Красная безграничная равнина. Фиолетовое небо. Две луны — Фобос и Деймос — сверкающие как драгоценные камни. Огромные строения, закованные в броню — это чтобы защититься от песчаных бурь. Маленькие движущиеся точки — это колонисты, провожающие нас.
— Ух, ты! — восхитилась Кэт.
— На Земле природа красивее, — заметил Колько. — А теперь, ребята, вы войдете в корабль и закроете за собой люк. Скафандры не снимать до окончания взлета. Система аварийного спасения включится с момента прогрева двигателей и сработает при малейшей угрозе взрыва или аварии корабля. Поэтому скафандры старайтесь не повредить. В случае чего наша спасательная служба будет готова выехать к месту вашего вынужденного приземления.
— Я думаю, до этого дело не дойдет, — заявил я, может быть, несколько бахвально.
— Надеюсь, — сухо кивнул Колько. — Вопросы есть?
— Нет! — ответил я за всех.
— Тогда — прощайте, ребята, — с чувством сказал Колько и обнял нас каждого. Алленс и мой отец сделали это тоже, но при этом нам было заявлено:
— Со щитом, а не на щите!
— Чего-чего? — своим тупизмом Хэндрик чуть не испортил атмосферу прощания. Я ткнул ему в бок и зловеще прошипел:
— Потом объясню смысл элементарных поговорок! А сейчас, будь добр, помолчи и топай в кабину!
Чувствуя, как мое сердце сжимается и, видя, как взгрустнул отец, я пожал ему руку и быстро вошел в шлюзовую камеру. Мне трудно было ощущать их тоску и тревогу за нас.
А Кэт держалась молодцом. Она весело прокричала собравшимся внизу какие-то прощальные слова, пообещала кучу подарков и только под давлением Тода полезла в корабль. Люк за нами закрылся. Автоматика гарантировала крепость замка.
Очутившись в шаттле, мы сразу прошли в кабину пилотов. Я сел на кресло командира экипажа, Винни-Пух слева и позади от меня — это было место бортинженера, а Кэт — справа, где располагалась ниша навигатора. И неторопливо стали готовиться к старту. Для начала мы отсоединили все информационные и силовые кабели от спинного ранца и подключили к креслам, которые представляли собой миниатюрные корабли, то есть были элементарными спасательными капсулами. В случае угрозы кресла выдвигали сопла, выстреливались наружу, а затем автоматика обеспечивала мягкую посадку. Если дело происходило в космосе, то защищала от вредных космических лучей, метеоритов и подавала сигналы для поисковых бригад. За это время система жизнеобеспечения позволяла человеку находится под защитой более недели.
— Включить бортовую систему, — приказал я. Пальцы Хэндрика уверено забегали по клавиатуре пульта. Кэт запустила штурманскую машину и стала скидывать навигационные файлы с жесткого минидиска в операционную систему бортового компьютера.