Страница:
— Тебе, Саша, больше не придется рисковать. Все хорошо. Основные препятствия в нашем проекте устранены. Сейчас пойдет нормальный бизнес. Большой бизнес. А моральный и физический ущерб, который ты понес в результате вчерашней операции, я тебе возмещу.
— Хорошо бы.
— Триста штук.
— Хорошо бы, — повторил Саша.
— Ты извини, мне сейчас надо срочно в министерство. Сам доберешься?
— Господи, о чем разговор! Всего доброго. — Саша открыл дверцу и выбрался из машины.
Антон Владленович на прощание помахал ему рукой и поднял стекло. «Мерседес» понесся по улице.
Антон Владленович нажатием кнопки опустил стекло, отделяющее его от водителя и охранника.
— Ребятки, для вас появилась небольшая работа. Надо проверить одного человечка в морге судмедэкспертизы. Пока я в министерстве, вы этим и займитесь.
— Сделаем, Антон Владленович, — почти одновременно кивнули охранник и водитель.
— Хорошо бы.
— Триста штук.
— Хорошо бы, — повторил Саша.
— Ты извини, мне сейчас надо срочно в министерство. Сам доберешься?
— Господи, о чем разговор! Всего доброго. — Саша открыл дверцу и выбрался из машины.
Антон Владленович на прощание помахал ему рукой и поднял стекло. «Мерседес» понесся по улице.
Антон Владленович нажатием кнопки опустил стекло, отделяющее его от водителя и охранника.
— Ребятки, для вас появилась небольшая работа. Надо проверить одного человечка в морге судмедэкспертизы. Пока я в министерстве, вы этим и займитесь.
— Сделаем, Антон Владленович, — почти одновременно кивнули охранник и водитель.
10
Подниматься на гору с большим грузом тяжело, но спускаться тяжелее в сто раз — это знает каждый, кому приходилось лазать выше двух тысяч метров над уровнем моря. Вот и нам пришлось хлебнуть горя на отвесном спуске. Мне с Артистом, идущим впереди, приходилось спускать носилки на вытянутых руках — одному бы тут не справиться.
Когда до шоссе оставалось каких-нибудь метров четыреста, мы увидели, как из-за горы выскочил вертолет. Он прошел над нашими головами и стал снижаться.
— Это они! Викентьича «вертушка»! — закричал Боцман.
И действительно, через несколько мгновений на дороге показалось трое человек: двое мужчин и одна девушка. Я приставил бинокль к глазам.
— Один высокий, другой щуплый, девка в драной одежде, — описал я их внешность.
— Они, они, высокий — это Гера, тот еще говнюк! — кивнул Боцман. — Задержите их!
Легко сказать — задержите. Этот высокий все время прикрывается девицей, как щитом. Если в руки не дрожали после такой нагрузки, можно, конечно, было бы попробовать...
Высокий достал из подсумка шашку, поколдовал над ней, и вскоре в небо пошел жгут оранжевого дыма. Вертолет резко начал снижаться. Он еще не коснулся шасси асфальта, а уже открылся люк. Гера втащил девицу в утробу вертолета, последним заскочил щуплый, люк тут же захлопнулся, и вертолет взмыл в воздух.
— Ну что же вы, мужики? — заскрипел зубами от досады Боцман. — Стреляйте!
— Хочешь еще одну сбитую «вертушку»? — спросил я.
— Они ж бандиты.
— А девка тут при чем?
— Девка? Девка — не знаю. Похоже, она сама испугалась.
— То-то. А ты говоришь — стреляйте.
Мы продолжили спуск с горы. Через восемь минут после того, как вертолет взмыл в воздух, на шоссе выбежал Муха. Даже отсюда, сверху, было видно, как он устал и запыхался. Он глянул на удаляющуюся в сторону города точку, бросил автомат и устало сел на обочину дороги.
— У него сотовый тоже пулей разбило? — спросил я у Боцмана.
— Отобрали у него сотовый, — отозвался Боцман.
— Мухин! Олег! — закричал я что было сил. Олег поднял голову и удивленно поглядел на поросший лесом склон.
Когда до шоссе оставалось каких-нибудь метров четыреста, мы увидели, как из-за горы выскочил вертолет. Он прошел над нашими головами и стал снижаться.
— Это они! Викентьича «вертушка»! — закричал Боцман.
И действительно, через несколько мгновений на дороге показалось трое человек: двое мужчин и одна девушка. Я приставил бинокль к глазам.
— Один высокий, другой щуплый, девка в драной одежде, — описал я их внешность.
— Они, они, высокий — это Гера, тот еще говнюк! — кивнул Боцман. — Задержите их!
Легко сказать — задержите. Этот высокий все время прикрывается девицей, как щитом. Если в руки не дрожали после такой нагрузки, можно, конечно, было бы попробовать...
Высокий достал из подсумка шашку, поколдовал над ней, и вскоре в небо пошел жгут оранжевого дыма. Вертолет резко начал снижаться. Он еще не коснулся шасси асфальта, а уже открылся люк. Гера втащил девицу в утробу вертолета, последним заскочил щуплый, люк тут же захлопнулся, и вертолет взмыл в воздух.
— Ну что же вы, мужики? — заскрипел зубами от досады Боцман. — Стреляйте!
— Хочешь еще одну сбитую «вертушку»? — спросил я.
— Они ж бандиты.
— А девка тут при чем?
— Девка? Девка — не знаю. Похоже, она сама испугалась.
— То-то. А ты говоришь — стреляйте.
Мы продолжили спуск с горы. Через восемь минут после того, как вертолет взмыл в воздух, на шоссе выбежал Муха. Даже отсюда, сверху, было видно, как он устал и запыхался. Он глянул на удаляющуюся в сторону города точку, бросил автомат и устало сел на обочину дороги.
— У него сотовый тоже пулей разбило? — спросил я у Боцмана.
— Отобрали у него сотовый, — отозвался Боцман.
— Мухин! Олег! — закричал я что было сил. Олег поднял голову и удивленно поглядел на поросший лесом склон.
11
Сов. секретно
Генерал-лейтенанту Зеленцову В.А.
ОТЧЕТ
о проведении операции «Броня»
В соответствии с оперативной информацией в период с 12 по 18 августа в районе дачи министра финансов проводилась операция по защите его жизни от возможного покушения. Охрана министра не была поставлена в известность о проведении данных мероприятий. Возглавлял группу бывший капитан спецназа Пастухов С. С.
Пастухов С. С. неоднократно привлекался УПСМ для проведения спецопераций как на территории России, так и за рубежом. В общей сложности Пастухов и его группа, состоящая из четырех человек, участвовали в 12 наших спецмероприятиях и зарекомендовали себя должным образом.
В течение 12 и 13 августа Пастухов провел разведку брешей в системе охраны министра, выявил их и ликвидировал с помощью наших сотрудников. Он постоянно вел наблюдение за подступами к даче и полностью контролировал ситуацию.
15 августа, когда министр неожиданно решил ехать на концерт, Пастухов сообщил об изменении маршрута нашим людям. Были прочесаны близлежащие чердаки с целью обнаружения снайперских засидок. Таковых найдено не было. Было установлено масштабное наружное наблюдение. Путем обмана охраны, Пастухов с оружием на руках проник в Зеленый театр. Поскольку обеспечение безопасности внутри театра было возложено на личную охрану министра, ни Пастухов, ни кто-либо из задействованных нами агентов ни задник, ни кулисы должным образом не обследовали.
Как выяснено следствием, преступник проник в театр через служебный ход еще днем под видом курьера по доставке почты. До 20.43 он прятался в пожарном ящике с песком, в 20.44 выбрался из ящика, никем не замеченный, проскользнул к заднику и произвел выстрел в голову министра. Ни Пастухов, ни люди, которые ему подчинялись, в данной ситуации сделать ничего не могли. Они не ждали преступника со стороны сцены. После совершения убийства преступник с напарником-водителем пытались скрыться на «Жигулях» восьмой модели. Пастухов застрелил обоих, после чего был срочно эвакуирован с места происшествия нашими людьми. Местоположение Вэна, несмотря на все усилия оперативных служб, до сих пор не установлено.
Считаю, что операция «Броня» была провалена не по вине Пастухова и его группы. Преступную халатность, прежде всего, проявила личная охрана министра. Мы не можем делать каких-либо оргвыводов по данной операции, поскольку объективно Пастухов вновь проявил себя как отличный оперативный работник, а происшедший не по его вине «прокол» — единственный за все время сотрудничества с УПСМ.
Полковник Голубков К.Д."
— Защитничек, твою мать, — произнес генерал Зеленцов, откладывая отчет Голубкова в сторону. Он сидел за столом в своем служебном кабинете, обставленном весьма изысканно и даже с претензией на роскошь. — Ты в сначала собственную задницу прикрыл.
Генерал повернулся в кресле, снял трубку телефона правительственной связи. Набрал номер.
— Зеленцов на проводе. Соедините меня, пожалуйста, с Антоном Владленовичем. Хорошо, жду, — генерал почесал переносицу, взглянул на себя в большое зеркало на стене, высунул язык. Нехороший желтоватый налет. Это все нервы — на такой работе рано стареют! Надо бы показаться врачу.
— Здорово, Зеленцов, — послышался в трубке задорный голос Антона Владленовича.
— Добрый день. Знаете, кажется, я нашел козла отпущения в нашем деле.
— Надеюсь, это не я? — пошутил Антон Владленович.
— Ну что вы, что вы! — горячо возразил Зеленцов. — Я имел в виду, что теперь ясно, по чьей вине все произошло.
— Да-да, это для нас очень большая потеря, — вздохнул Антон Владленович. — Невосполнимая. Ну, так вы не медлите — действуйте.
— Есть! — отчеканил Зеленцов.
Генерал-лейтенанту Зеленцову В.А.
ОТЧЕТ
о проведении операции «Броня»
В соответствии с оперативной информацией в период с 12 по 18 августа в районе дачи министра финансов проводилась операция по защите его жизни от возможного покушения. Охрана министра не была поставлена в известность о проведении данных мероприятий. Возглавлял группу бывший капитан спецназа Пастухов С. С.
Пастухов С. С. неоднократно привлекался УПСМ для проведения спецопераций как на территории России, так и за рубежом. В общей сложности Пастухов и его группа, состоящая из четырех человек, участвовали в 12 наших спецмероприятиях и зарекомендовали себя должным образом.
В течение 12 и 13 августа Пастухов провел разведку брешей в системе охраны министра, выявил их и ликвидировал с помощью наших сотрудников. Он постоянно вел наблюдение за подступами к даче и полностью контролировал ситуацию.
15 августа, когда министр неожиданно решил ехать на концерт, Пастухов сообщил об изменении маршрута нашим людям. Были прочесаны близлежащие чердаки с целью обнаружения снайперских засидок. Таковых найдено не было. Было установлено масштабное наружное наблюдение. Путем обмана охраны, Пастухов с оружием на руках проник в Зеленый театр. Поскольку обеспечение безопасности внутри театра было возложено на личную охрану министра, ни Пастухов, ни кто-либо из задействованных нами агентов ни задник, ни кулисы должным образом не обследовали.
Как выяснено следствием, преступник проник в театр через служебный ход еще днем под видом курьера по доставке почты. До 20.43 он прятался в пожарном ящике с песком, в 20.44 выбрался из ящика, никем не замеченный, проскользнул к заднику и произвел выстрел в голову министра. Ни Пастухов, ни люди, которые ему подчинялись, в данной ситуации сделать ничего не могли. Они не ждали преступника со стороны сцены. После совершения убийства преступник с напарником-водителем пытались скрыться на «Жигулях» восьмой модели. Пастухов застрелил обоих, после чего был срочно эвакуирован с места происшествия нашими людьми. Местоположение Вэна, несмотря на все усилия оперативных служб, до сих пор не установлено.
Считаю, что операция «Броня» была провалена не по вине Пастухова и его группы. Преступную халатность, прежде всего, проявила личная охрана министра. Мы не можем делать каких-либо оргвыводов по данной операции, поскольку объективно Пастухов вновь проявил себя как отличный оперативный работник, а происшедший не по его вине «прокол» — единственный за все время сотрудничества с УПСМ.
Полковник Голубков К.Д."
— Защитничек, твою мать, — произнес генерал Зеленцов, откладывая отчет Голубкова в сторону. Он сидел за столом в своем служебном кабинете, обставленном весьма изысканно и даже с претензией на роскошь. — Ты в сначала собственную задницу прикрыл.
Генерал повернулся в кресле, снял трубку телефона правительственной связи. Набрал номер.
— Зеленцов на проводе. Соедините меня, пожалуйста, с Антоном Владленовичем. Хорошо, жду, — генерал почесал переносицу, взглянул на себя в большое зеркало на стене, высунул язык. Нехороший желтоватый налет. Это все нервы — на такой работе рано стареют! Надо бы показаться врачу.
— Здорово, Зеленцов, — послышался в трубке задорный голос Антона Владленовича.
— Добрый день. Знаете, кажется, я нашел козла отпущения в нашем деле.
— Надеюсь, это не я? — пошутил Антон Владленович.
— Ну что вы, что вы! — горячо возразил Зеленцов. — Я имел в виду, что теперь ясно, по чьей вине все произошло.
— Да-да, это для нас очень большая потеря, — вздохнул Антон Владленович. — Невосполнимая. Ну, так вы не медлите — действуйте.
— Есть! — отчеканил Зеленцов.
12. ПАСТУХОВ
Боцман лежал на носилках на обочине, а мы с ребятами пытались поймать машину. Останавливаться и сажать нас никто, конечно, не хотел. Еще бы! В горах орудует большая банда, в городе министра застрелили, а тут четверо здоровых вооруженных мужиков и один раненый.
— Да бросьте вы меня — теперь-то уж подберут, — то и дело бормотал со своих носилок Боцман.
— Молчи, волчья сыть! — беззлобно прикрикивал на него Артист.
Наконец, мое терпение кончилось, и я наставил пистолет на идущий по шоссе тентованный КамАЗ. Заскрипели тормоза. Я пальцем поманил водителя к себе. Водитель — молодой парень лет двадцати подошел, трясясь от страха.
— Все возьмите, только не убивайте!
— Боцмана в машину! — скомандовал я своим. — Дурак, кому ты нужен! Отвезешь нашего друга в больницу, а нас в аэропорт. Еще и заработаешь на этом. Понял?
— Сначала в аэропорт, потом в больницу, — отозвался со своих носилок Боцман.
— Зачем стволом махать, людей пугать, я и так бы довез, — покачал головой водитель.
— Что-то до сих пор нам таких добровольцев не встречалось, — улыбнулся Артист.
Мы переложили Боцмана на лежанку позади сидений, где обычно отдыхают водители, Муха с Артистом полезли в кузов, а мы с Доком расположились в кабине.
— Гони!
Водителя не нужно было долго упрашивать. Взревел мотор, и КамАЗ понесся по направлению к аэропорту. Я глянул на часы. Разница во времени при скорости вертолета триста пятьдесят километров в час, а нашей, допустим, девяносто составит минут двадцать — двадцать пять. Да, за это время можно раз сто улететь, но есть всякие побочные обстоятельства, которые должны задержать отлет преследуемой нами группы в Москву. Если это обычный рейс, то между регистрацией, посадкой и взлетом проходит не меньше двух часов, если необычный, на частном самолете — им тоже сколько-то придется подождать. Сейчас самый час пик, каждые три минуты взлет или посадка, поэтому разрешение на взлет «частнику» дадут только тогда, когда появится хотя бы небольшое «окно». Так что у нас есть шанс успеть. Главное — без заминок преодолеть все расставленные милицией кордоны.
Парень вел КамАЗ, то и дело с опаской поглядывая на меня. Он явно не верил в наши добрые намерения.
— Езжай прямо к служебным воротам, — приказал я ему.
Парень в ответ только тяжело вздохнул.
— Да бросьте вы меня — теперь-то уж подберут, — то и дело бормотал со своих носилок Боцман.
— Молчи, волчья сыть! — беззлобно прикрикивал на него Артист.
Наконец, мое терпение кончилось, и я наставил пистолет на идущий по шоссе тентованный КамАЗ. Заскрипели тормоза. Я пальцем поманил водителя к себе. Водитель — молодой парень лет двадцати подошел, трясясь от страха.
— Все возьмите, только не убивайте!
— Боцмана в машину! — скомандовал я своим. — Дурак, кому ты нужен! Отвезешь нашего друга в больницу, а нас в аэропорт. Еще и заработаешь на этом. Понял?
— Сначала в аэропорт, потом в больницу, — отозвался со своих носилок Боцман.
— Зачем стволом махать, людей пугать, я и так бы довез, — покачал головой водитель.
— Что-то до сих пор нам таких добровольцев не встречалось, — улыбнулся Артист.
Мы переложили Боцмана на лежанку позади сидений, где обычно отдыхают водители, Муха с Артистом полезли в кузов, а мы с Доком расположились в кабине.
— Гони!
Водителя не нужно было долго упрашивать. Взревел мотор, и КамАЗ понесся по направлению к аэропорту. Я глянул на часы. Разница во времени при скорости вертолета триста пятьдесят километров в час, а нашей, допустим, девяносто составит минут двадцать — двадцать пять. Да, за это время можно раз сто улететь, но есть всякие побочные обстоятельства, которые должны задержать отлет преследуемой нами группы в Москву. Если это обычный рейс, то между регистрацией, посадкой и взлетом проходит не меньше двух часов, если необычный, на частном самолете — им тоже сколько-то придется подождать. Сейчас самый час пик, каждые три минуты взлет или посадка, поэтому разрешение на взлет «частнику» дадут только тогда, когда появится хотя бы небольшое «окно». Так что у нас есть шанс успеть. Главное — без заминок преодолеть все расставленные милицией кордоны.
Парень вел КамАЗ, то и дело с опаской поглядывая на меня. Он явно не верил в наши добрые намерения.
— Езжай прямо к служебным воротам, — приказал я ему.
Парень в ответ только тяжело вздохнул.
13
Антон Владленович играл с самим собой в бильярд, когда в дверях показался охранник:
— К вам Саша.
— Зови, зови быстрей, — кивнул Антон Владленович.
Он был очень доволен племянником. Сработал Саша оперативно и чисто, не считая, конечно, царапин на лице. Охранник с водителем привезли из морга судмедэкспертизы хорошие вести — погиб действительно Носков. По крайней мере, так утверждали тамошние патологоанатомы. Антон Владленович поймал себя на том, что стал слишком подозрительным в последнее время. Ну а с другой стороны, как иначе? С волками жить — по-волчьи выть! Все надо перепроверить по сто раз! Прессу почитаешь — там дети своих родных родителей, бабушек-дедушек грабят-убивают, а тут всего лишь племянник... Слишком много Саша знает, да и глаза у него горят, когда чемоданчик с вокзала приносит, открывает... Оно понятно, от денег у всех глаза горят, хотя некоторые утверждают, что без них жить проще. Хотел бы Антон Владленович привести хоть одного скептика к себе в дом, показать ванну из горного хрусталя, малахит на кухне, бассейн с приливной волной и большим зимним садом, спальню в стиле Людовика Пятнадцатого, кабинет, отделанный дубом... Да хотя бы и бильярдную взять — сколько в нее средств и сил вложено — один стол пятьдесят тысяч баксов стоит. Предложи здесь этому скептику пожить — наверняка не откажется. Так, слова это все. Просто одни родятся, чтобы жить в роскоши, а другие — в нищете. Бог велел помогать бедным, вот он и помогает в меру сил. В прошлом году детскому дому компьютеры подарил, организовал поездку малышей на черноморский курорт. Тут тебе и пиар-акция, и доброе дело.
В бильярдную вошел Саша:
— Добрый день, Антон Владленович.
— Здравствуй, Сашенька, здравствуй, дорогой. — Дядя заключил племянника в свои объятия. Саша несколько оторопел от такого приема — никогда раньше Антон Владленович не выказывал нежных чувств. — Сейчас мы с тобой тяпнем по чуть-чуть, погоняем шары, а через часик пообедаем. У меня сегодня трюфели с седлом косули. Как тебе, а?
— Замечательно! Только вот нельзя мне тяпать, Антон Владленович. За рулем я...
— Вот тоже нашел отговорку! Прикажу Сереже — он тебя куда надо отвезет.
— Нет-нет, не могу, — замотал головой Саша. — Чуть выпью — вся работа из рук валится.
— Все работаешь, работаешь, — ворчливо сказал Антон Владленович. — Отдыхать тоже надо уметь. Что, и партию со мной не сыграешь?
— Почему, партию сыграю, — согласился Саша и взял в руку кий.
Антон Владленович выложил треугольником шары на сукне.
— Разбивать я буду, — сказал он, — а то больно часто ты меня обыгрываешь.
— Пожалуйста, — согласился Саша.
Антон Владленович хлестко ударил кием по шару. Удар был удачным — один шар с ходу закатился в лузу.
— Так-то лучше будет, — удовлетворенно сказал Антон Владленович, примеряясь к очередному шару. — Налей-ка мне пока коньячку.
Саша направился в кабинет к столику-глобусу, вернулся с бутылкой.
— В общем, так, послезавтра поедешь на вокзал, в этот раз Белорусский. Ячейка 084. Все как обычно. Код стандартный. Сразу ко мне. На этот раз очень приличная сумма. Много «откатили», так что заработаем мы с тобой хорошо. Ты не против, надеюсь?
— Отчего же не заработать? — улыбнулся Саша, наливая дяде коньяк. — Вы сегодня в хорошей форме.
— Когда дела идут как надо, у меня и тонус, и форма, и хрен морковкой, — пошутил Антон Владленович и сам рассмеялся своей шутке. — Остался бы, а? Баб позвали бы. Скучно мне одному.
— Ну, не знаю, не знаю, дела... — Саша на мгновение задумался. — А впрочем, ладно, вы для меня важнее всяких дел.
— Ох и льстец! — покачал головой Антон Владленович, делая большой глоток из бокала.
— К вам Саша.
— Зови, зови быстрей, — кивнул Антон Владленович.
Он был очень доволен племянником. Сработал Саша оперативно и чисто, не считая, конечно, царапин на лице. Охранник с водителем привезли из морга судмедэкспертизы хорошие вести — погиб действительно Носков. По крайней мере, так утверждали тамошние патологоанатомы. Антон Владленович поймал себя на том, что стал слишком подозрительным в последнее время. Ну а с другой стороны, как иначе? С волками жить — по-волчьи выть! Все надо перепроверить по сто раз! Прессу почитаешь — там дети своих родных родителей, бабушек-дедушек грабят-убивают, а тут всего лишь племянник... Слишком много Саша знает, да и глаза у него горят, когда чемоданчик с вокзала приносит, открывает... Оно понятно, от денег у всех глаза горят, хотя некоторые утверждают, что без них жить проще. Хотел бы Антон Владленович привести хоть одного скептика к себе в дом, показать ванну из горного хрусталя, малахит на кухне, бассейн с приливной волной и большим зимним садом, спальню в стиле Людовика Пятнадцатого, кабинет, отделанный дубом... Да хотя бы и бильярдную взять — сколько в нее средств и сил вложено — один стол пятьдесят тысяч баксов стоит. Предложи здесь этому скептику пожить — наверняка не откажется. Так, слова это все. Просто одни родятся, чтобы жить в роскоши, а другие — в нищете. Бог велел помогать бедным, вот он и помогает в меру сил. В прошлом году детскому дому компьютеры подарил, организовал поездку малышей на черноморский курорт. Тут тебе и пиар-акция, и доброе дело.
В бильярдную вошел Саша:
— Добрый день, Антон Владленович.
— Здравствуй, Сашенька, здравствуй, дорогой. — Дядя заключил племянника в свои объятия. Саша несколько оторопел от такого приема — никогда раньше Антон Владленович не выказывал нежных чувств. — Сейчас мы с тобой тяпнем по чуть-чуть, погоняем шары, а через часик пообедаем. У меня сегодня трюфели с седлом косули. Как тебе, а?
— Замечательно! Только вот нельзя мне тяпать, Антон Владленович. За рулем я...
— Вот тоже нашел отговорку! Прикажу Сереже — он тебя куда надо отвезет.
— Нет-нет, не могу, — замотал головой Саша. — Чуть выпью — вся работа из рук валится.
— Все работаешь, работаешь, — ворчливо сказал Антон Владленович. — Отдыхать тоже надо уметь. Что, и партию со мной не сыграешь?
— Почему, партию сыграю, — согласился Саша и взял в руку кий.
Антон Владленович выложил треугольником шары на сукне.
— Разбивать я буду, — сказал он, — а то больно часто ты меня обыгрываешь.
— Пожалуйста, — согласился Саша.
Антон Владленович хлестко ударил кием по шару. Удар был удачным — один шар с ходу закатился в лузу.
— Так-то лучше будет, — удовлетворенно сказал Антон Владленович, примеряясь к очередному шару. — Налей-ка мне пока коньячку.
Саша направился в кабинет к столику-глобусу, вернулся с бутылкой.
— В общем, так, послезавтра поедешь на вокзал, в этот раз Белорусский. Ячейка 084. Все как обычно. Код стандартный. Сразу ко мне. На этот раз очень приличная сумма. Много «откатили», так что заработаем мы с тобой хорошо. Ты не против, надеюсь?
— Отчего же не заработать? — улыбнулся Саша, наливая дяде коньяк. — Вы сегодня в хорошей форме.
— Когда дела идут как надо, у меня и тонус, и форма, и хрен морковкой, — пошутил Антон Владленович и сам рассмеялся своей шутке. — Остался бы, а? Баб позвали бы. Скучно мне одному.
— Ну, не знаю, не знаю, дела... — Саша на мгновение задумался. — А впрочем, ладно, вы для меня важнее всяких дел.
— Ох и льстец! — покачал головой Антон Владленович, делая большой глоток из бокала.
14
Через два поста мы пробрались благополучно, на третьем нас пытался тормознуть сержант, но я приказал водителю КамАЗа гнать, не обращая внимания на всякую милицейскую «шелупонь». Надо было видеть, с каким страхом водитель смотрел в зеркало заднего вида, в котором замелькали проблесковые маячки патрульной машины.
Около ворот, за которыми виднелось летное поле, он остановился.
— Вы как хотите, мужики, но дальше я пас, — потерянно сказал парень.
— Тогда вылезай из машины, дальше мы сами порулим, — сказал я ему.
— Не, ну, мужики, так же не делается — машину отбирать. Я вас подвез, все по-доброму. А вы теперь вон как...
— Никто у тебя машину отбирать не собирается. Заберешь ее в целости-сохранности, когда мы свои дела закончим.
а
— Ага, все вы так говорите...
— Блин, пока мы тут с ним базарим, они улетят! — вмешался в разговор Док. — Рули, командир!
— Ты все вали на нас — мол, под страхом смерти заставили! — Я сунул в руку водителя две стодолларовые купюры и вытолкал его из кабины. Переключил передачу, тронул машину с места. Слегка разогнавшись, протаранил ворота так, что их створки со звоном разлетелись в разные стороны. Вдогонку КамАЗу бросился вооруженный охранник, выстрелил сначала в воздух, потом по скатам. Только нам это что слону дробина!
— Митя, смотри в оба, ищи их! — приказал я Боцману.
Боцман свесился со своей лежанки, принялся старательно всматриваться в сгущающуюся вечернюю темноту, выискивая знакомые фигуры. Я включил дальний свет. Фары выхватывали то белоснежный бок Ту-154, то Ила-86...
— Да вот же они! Вон он, Гера, мудак! — неожиданно закричал Боцман.
Я вгляделся. Действительно, похоже, тот самый парень, который пятьдесят минут назад тащил по шоссе к вертолету девушку, сейчас задраивал люк «сорокового» Яка. Кажется, он нас не заметил. Я вдавил педаль акселератора в пол, а Як медленно покатил по рулежной дорожке по направлению к взлетной полосе. Появилось-таки то самое «окно» между взлетами!
— Улетят ведь, что делать будем, Пастух? — закричал Боцман.
— Как — что делать? Обгонять и захватывать. — Я сказал это так, будто всю жизнь только тем и занимался, что обгонял и захватывал самолеты.
Я свернул с рулежки на поле, чтобы срезать угол, л самолет все так же медленно катил к взлетной полосе. Я прикидывал, где наши курсы пересекутся.
— Сережа, ты что делаешь? — закричал Док, вжимаясь в сиденье.
— Довожу до конца то, что Муха с Боцманом начали. Во всяком деле надо идти до конца!
— Больной! Ну ты больной!
— А ты на то и доктор, чтоб лечить! — закричал я весело. С чего это мной вдруг овладел какой-то нездоровый азарт — ума не приложу! Как пацан, насмотревшийся американских боевиков. Нет, правда, почему капитан-спецназовец не может на КамАЗе преследовать бандитов, которые пытались убить его друзей? Чем я хуже Брюса Уиллиса?
Теперь я направлял КамАЗ наперерез самолету, но с таким расчетом, чтобы тот все же успел затормозить. Сквозь стекло кабины Яка мне было видно неожиданно вытянувшееся от испуга лицо пилота. Я наддал еще, самолет начал тормозить, заскрежетала о бетон резина колес.
— Док, руль держи! — крикнул я и на ходу выпрыгнул из кабины еще до того, как КамАЗ оказался на взлетной полосе.
Взвизгнули тормоза, и КамАЗ замер перед самым носом самолета. Еще мгновение — и произошла бы катастрофа. Да, вот такой я друг — взял да и бросил руль... А если бы Док не успел среагировать? Если в не успел — я бы руль и не бросил. А я был уверен в Доке, как в себе самом, недаром мы прошли с ним бок о бок сотни, тысячи километров боевых рейдов. У настоящего спецназовца мгновенная реакция в любой, самой непредвиденной и сложной ситуации.
Я бросился к самолету и замер около люка. Через мгновение ко мне присоединились выскочившие из кузова Артист с Мухой.
У спецназовцев, занимающихся освобождением заложников в захваченных террористами самолетах, есть куча способов проникнуть внутрь салона, не открывая люка. Тут тебе и шасси, и кабина пилотов, и грузовой отсек, но, на самом деле, самое эффективное — исхитриться заставить негодяев открыть люк и проникнуть внутрь по трапу. Геморроя меньше, да и вообще удобней.
Я все правильно рассчитал. Люди Николая Викентьевича восприняли появившийся на взлетной полосе КамАЗ с неизвестным им Доком в кабине как недоразумение, и Гера отдраил люк.
— Ты че, идиот, сука, жить надоело? Кретин! Ну-ка, убирай машину с полосы!
— Ах, как невежливо! — Еще до того, как трап опустился к земле, я, выскочив из-под самолета, выпрыгнул из-за бортика трапа и рывком дернул Геру на себя.
Гера вылетел из самолета как пробка и уже в следующее мгновение оказался лежащим на бетоне с заломленными за спину руками.
— Сколько вас там? — спросил я шепотом, приставляя к его виску пистолет.
— Пятеро и два пилота, — прошептал ошалевший Гера.
— Это с девушкой?
— Да. Четверо, два пилота и девушка.
— Отлично. А это тебе за Боцмана! — Я ударил его рукоятью пистолета по затылку с таким расчетом, чтобы заглох на время. Показал ребятам на люк — штурмуем!
— Гера, ну че там? Разобрался? — В проеме люка показался еще один боец Николая Викентьевича, но еще до того, как он заметил лежащего на земле Геру, Муха выключил и его. Не мешкая больше, мы вломились внутрь самолета втроем.
Никто нас, конечно, не ждал. Двое остававшихся с девушкой бойцов глазели в иллюминатор на КамАЗ, м котором с несколько растерянным видом вес еще сидел наш Док. Опомнились они только тогда, когда мы направили на них стволы. Муха с Артистом обезоружили их.
— Мордой в пол! — приказал я тихо.
Герины бойцы послушно выполнили мое приказание. Их примеру последовала и девушка. Она уже успела переодеться — вместо грязной, рваной одежды на ней были новые джинсы и клетчатая рубаха не по размеру. Да, ничего девица, симпатичная. Недаром Боцман с Мухой за ней столько охотились.
— А вы можете сидеть.
Я жестом показал Мухе и Артисту на переборку по бокам от дверей кабины — пусть займут позицию для атаки. Металлическая дверь пилотской отворилась сама, и передо мной возникла физиономия летуна в традиционной белой рубахе.
— Скоро вы этого козла убере... — он осекся, увидев меня.
— Скоро, — сказал я, приставляя к его лбу пистолет. — А ну на место и готовься к взлету!
Пилоту ничего не оставалось, как поспешно ретироваться в кабину.
— Артист, следи за этими. Муха, помоги Доку доставить Боцмана в салон. Машину подайте назад. Через полминуты взлетаем, — приказал я и зашел в кабину вслед за пилотом.
Второй пилот обернулся ко мне, спросил испуганно:
— Это захват?
Надо было видеть выражение его лица!
— Нет, это восстановление справедливости.
КамАЗ перед носом самолета дернулся и отъехал со взлетной полосы. Через несколько секунд я услышал, как у меня за спиной закрылся люк.
Со всех концов поля ко взлетной полосе уже мчались машины с мигалками.
— Ну, чего сидим? Взлетайте!
— Мы уже сообщили о ЧП!
— Значит, нужно сообщить, что у вас все в порядке. Вам дали взлет?
— Дали.
— Ну вот и взлетайте.
Пилоты переглянулись, защелкали тумблерами, взревели турбины.
— Полоса свободна, помеха устранена, все в порядке. Нет-нет, это свои. Выполняю взлет, — сказал в микрофон первый пилот.
Самолет покатился по взлетной полосе, набирая скорость. Я сел на откидное сиденье и перевел дыхание. Весь захват, начиная от того момента, когда мы увидели самолет, занял чуть более трех минут, но теперь мне казалось, что прошла целая вечность...
— Куда летим-то? — обернувшись, поинтересовался второй пилот, когда самолет оторвался от полосы.
— Куда летели, туда и летим. В Москву, как три сестры. — Я еще, оказывается, был способен шутить.
Внизу около брошенного КамАЗа копошились люди. На взлетном поле мы не оставили никого — все бойцы Николая Викентьевича были на борту. Нет жертв, нет захвата. Хотя водилу КамАЗа мы, конечно, подставили на все сто. Долго придется бедолаге с властями объясняться. Что теперь поделаешь — война со злом стоит жертв! Замолвлю за него при случае словечко Голубкову, если, конечно, после недавних событий в Зеленом театре мое собственное словечко хоть чего-то стоит!
Около ворот, за которыми виднелось летное поле, он остановился.
— Вы как хотите, мужики, но дальше я пас, — потерянно сказал парень.
— Тогда вылезай из машины, дальше мы сами порулим, — сказал я ему.
— Не, ну, мужики, так же не делается — машину отбирать. Я вас подвез, все по-доброму. А вы теперь вон как...
— Никто у тебя машину отбирать не собирается. Заберешь ее в целости-сохранности, когда мы свои дела закончим.
а
— Ага, все вы так говорите...
— Блин, пока мы тут с ним базарим, они улетят! — вмешался в разговор Док. — Рули, командир!
— Ты все вали на нас — мол, под страхом смерти заставили! — Я сунул в руку водителя две стодолларовые купюры и вытолкал его из кабины. Переключил передачу, тронул машину с места. Слегка разогнавшись, протаранил ворота так, что их створки со звоном разлетелись в разные стороны. Вдогонку КамАЗу бросился вооруженный охранник, выстрелил сначала в воздух, потом по скатам. Только нам это что слону дробина!
— Митя, смотри в оба, ищи их! — приказал я Боцману.
Боцман свесился со своей лежанки, принялся старательно всматриваться в сгущающуюся вечернюю темноту, выискивая знакомые фигуры. Я включил дальний свет. Фары выхватывали то белоснежный бок Ту-154, то Ила-86...
— Да вот же они! Вон он, Гера, мудак! — неожиданно закричал Боцман.
Я вгляделся. Действительно, похоже, тот самый парень, который пятьдесят минут назад тащил по шоссе к вертолету девушку, сейчас задраивал люк «сорокового» Яка. Кажется, он нас не заметил. Я вдавил педаль акселератора в пол, а Як медленно покатил по рулежной дорожке по направлению к взлетной полосе. Появилось-таки то самое «окно» между взлетами!
— Улетят ведь, что делать будем, Пастух? — закричал Боцман.
— Как — что делать? Обгонять и захватывать. — Я сказал это так, будто всю жизнь только тем и занимался, что обгонял и захватывал самолеты.
Я свернул с рулежки на поле, чтобы срезать угол, л самолет все так же медленно катил к взлетной полосе. Я прикидывал, где наши курсы пересекутся.
— Сережа, ты что делаешь? — закричал Док, вжимаясь в сиденье.
— Довожу до конца то, что Муха с Боцманом начали. Во всяком деле надо идти до конца!
— Больной! Ну ты больной!
— А ты на то и доктор, чтоб лечить! — закричал я весело. С чего это мной вдруг овладел какой-то нездоровый азарт — ума не приложу! Как пацан, насмотревшийся американских боевиков. Нет, правда, почему капитан-спецназовец не может на КамАЗе преследовать бандитов, которые пытались убить его друзей? Чем я хуже Брюса Уиллиса?
Теперь я направлял КамАЗ наперерез самолету, но с таким расчетом, чтобы тот все же успел затормозить. Сквозь стекло кабины Яка мне было видно неожиданно вытянувшееся от испуга лицо пилота. Я наддал еще, самолет начал тормозить, заскрежетала о бетон резина колес.
— Док, руль держи! — крикнул я и на ходу выпрыгнул из кабины еще до того, как КамАЗ оказался на взлетной полосе.
Взвизгнули тормоза, и КамАЗ замер перед самым носом самолета. Еще мгновение — и произошла бы катастрофа. Да, вот такой я друг — взял да и бросил руль... А если бы Док не успел среагировать? Если в не успел — я бы руль и не бросил. А я был уверен в Доке, как в себе самом, недаром мы прошли с ним бок о бок сотни, тысячи километров боевых рейдов. У настоящего спецназовца мгновенная реакция в любой, самой непредвиденной и сложной ситуации.
Я бросился к самолету и замер около люка. Через мгновение ко мне присоединились выскочившие из кузова Артист с Мухой.
У спецназовцев, занимающихся освобождением заложников в захваченных террористами самолетах, есть куча способов проникнуть внутрь салона, не открывая люка. Тут тебе и шасси, и кабина пилотов, и грузовой отсек, но, на самом деле, самое эффективное — исхитриться заставить негодяев открыть люк и проникнуть внутрь по трапу. Геморроя меньше, да и вообще удобней.
Я все правильно рассчитал. Люди Николая Викентьевича восприняли появившийся на взлетной полосе КамАЗ с неизвестным им Доком в кабине как недоразумение, и Гера отдраил люк.
— Ты че, идиот, сука, жить надоело? Кретин! Ну-ка, убирай машину с полосы!
— Ах, как невежливо! — Еще до того, как трап опустился к земле, я, выскочив из-под самолета, выпрыгнул из-за бортика трапа и рывком дернул Геру на себя.
Гера вылетел из самолета как пробка и уже в следующее мгновение оказался лежащим на бетоне с заломленными за спину руками.
— Сколько вас там? — спросил я шепотом, приставляя к его виску пистолет.
— Пятеро и два пилота, — прошептал ошалевший Гера.
— Это с девушкой?
— Да. Четверо, два пилота и девушка.
— Отлично. А это тебе за Боцмана! — Я ударил его рукоятью пистолета по затылку с таким расчетом, чтобы заглох на время. Показал ребятам на люк — штурмуем!
— Гера, ну че там? Разобрался? — В проеме люка показался еще один боец Николая Викентьевича, но еще до того, как он заметил лежащего на земле Геру, Муха выключил и его. Не мешкая больше, мы вломились внутрь самолета втроем.
Никто нас, конечно, не ждал. Двое остававшихся с девушкой бойцов глазели в иллюминатор на КамАЗ, м котором с несколько растерянным видом вес еще сидел наш Док. Опомнились они только тогда, когда мы направили на них стволы. Муха с Артистом обезоружили их.
— Мордой в пол! — приказал я тихо.
Герины бойцы послушно выполнили мое приказание. Их примеру последовала и девушка. Она уже успела переодеться — вместо грязной, рваной одежды на ней были новые джинсы и клетчатая рубаха не по размеру. Да, ничего девица, симпатичная. Недаром Боцман с Мухой за ней столько охотились.
— А вы можете сидеть.
Я жестом показал Мухе и Артисту на переборку по бокам от дверей кабины — пусть займут позицию для атаки. Металлическая дверь пилотской отворилась сама, и передо мной возникла физиономия летуна в традиционной белой рубахе.
— Скоро вы этого козла убере... — он осекся, увидев меня.
— Скоро, — сказал я, приставляя к его лбу пистолет. — А ну на место и готовься к взлету!
Пилоту ничего не оставалось, как поспешно ретироваться в кабину.
— Артист, следи за этими. Муха, помоги Доку доставить Боцмана в салон. Машину подайте назад. Через полминуты взлетаем, — приказал я и зашел в кабину вслед за пилотом.
Второй пилот обернулся ко мне, спросил испуганно:
— Это захват?
Надо было видеть выражение его лица!
— Нет, это восстановление справедливости.
КамАЗ перед носом самолета дернулся и отъехал со взлетной полосы. Через несколько секунд я услышал, как у меня за спиной закрылся люк.
Со всех концов поля ко взлетной полосе уже мчались машины с мигалками.
— Ну, чего сидим? Взлетайте!
— Мы уже сообщили о ЧП!
— Значит, нужно сообщить, что у вас все в порядке. Вам дали взлет?
— Дали.
— Ну вот и взлетайте.
Пилоты переглянулись, защелкали тумблерами, взревели турбины.
— Полоса свободна, помеха устранена, все в порядке. Нет-нет, это свои. Выполняю взлет, — сказал в микрофон первый пилот.
Самолет покатился по взлетной полосе, набирая скорость. Я сел на откидное сиденье и перевел дыхание. Весь захват, начиная от того момента, когда мы увидели самолет, занял чуть более трех минут, но теперь мне казалось, что прошла целая вечность...
— Куда летим-то? — обернувшись, поинтересовался второй пилот, когда самолет оторвался от полосы.
— Куда летели, туда и летим. В Москву, как три сестры. — Я еще, оказывается, был способен шутить.
Внизу около брошенного КамАЗа копошились люди. На взлетном поле мы не оставили никого — все бойцы Николая Викентьевича были на борту. Нет жертв, нет захвата. Хотя водилу КамАЗа мы, конечно, подставили на все сто. Долго придется бедолаге с властями объясняться. Что теперь поделаешь — война со злом стоит жертв! Замолвлю за него при случае словечко Голубкову, если, конечно, после недавних событий в Зеленом театре мое собственное словечко хоть чего-то стоит!
15
Саша выставил на стол Антона Владленовича большую черную кожаную сумку.
— Вот. Нал. Честно сказать, дрожал как осиновый лист, когда вез.
— Откуда знаешь, что нал? — подозрительно прищурился Антон Владленович.
— Да уж догадываюсь по прошлому разу, — усмехнулся Саша.
— А вот и не догадываешься, щенок! — У дяди сегодня было очень дурное настроение — с утра болела голова, кроме того, «Спартак», за который всегда болел Антон Владленович, проиграл во вчерашнем матче. — Открывай, открывай, догадывается он! Или уже пооткрывал все?
— Да что вы! Не трогал я ничего! — возмутился Саша. Он расстегнул молнию на сумке. В сумке лежали какие-то бумаги. — Что это?
— Акции, дружок. Акции наших замечательных отечественных предприятий. Мы их продаем, а наш банк покупает. Потом глядь, а какой-нибудь там крупный металлургический завод уже принадлежит нашему замечательному банкиру Александру Сергеевичу, потому что контрольный пакет у него. А через месяц-другой он своего директора поставит, весь руководящий состав сменит. Большой бизнес, Саша. Очень большой. Не с твоими куриными мозгами в нем работать. Хочешь, возьми себе «бумажек» на двадцать тысяч, как обычно.
— Нет уж, спасибо! Еще не хватало мне акциями металлургического завода владеть!
Антон Владленович громко рассмеялся:
— Ну молодец, а! Сразу видно, в какую эпоху мальчик рос. Еще неизвестно, сколько они завтра стоить будут. Может, в два, в три раза больше? А?
— Сомневаюсь, — покачал головой Саша.
— В общем, ты не сомневайся ни в чем, вези в банк. Возьмешь расписки на всю сумму. Да, еще попроси сделать распечатку доходов за прошлый месяц. Сколько там набежало, интересно знать?
— Хорошо, все сделаю, — кивнул Саша. Он застегнул молнию на сумке и вышел за дверь.
Охранник проводил его до входной двери. Сделал знак рукой — подожди, глянул на монитор, экран которого был разделен на четыре картинки. На каждой из картинок была видна своя часть дома.
— Давай!
Щелкнул электронный замок.
— До свидания, — попрощался Саша и вышагнул за дверь.
Калитка открылась перед ним сама — охранник наблюдал за всеми его действиями в монитор. Саша сел в машину, завел мотор. Проехав метров двести, он свернул на грунтовку и углубился в лес, который начинался сразу же за дачным поселком.
Саша остановил машину перед большой лужей. Дальше ехать не решился, боясь завязнуть. Вышел, огляделся, достал сигареты.
— Тебя как будто не учили ничему, — раздался сзади знакомый голос Вэна.
Саша резко обернулся. Вэн стоял в метре от него с прутиком в руке. И ведь как неслышно подкрался — ни шелеста, ни шороха, ни хруста.
— Привет.
— А если в это не я был, а другой опасный паренек? — насмешливо спросил Вэн.
— Да ладно, слышал я тебя, — соврал Саша. — Плохое ты место выбрал. Лужа вон какая!
— Лужа — это хорошо. Здесь твою тачку и найдут.
— Шуточки у тебя дурацкие, Вэн.
— Шуточкам меня не учили. Ну чего, где бабло-то?
— Облом, Вэн.
— То есть как — облом? — Лицо Вэна вытянулось — Кинуть меня задумал?
— Ты в сумочку загляни, потом ори.
Вэн рывком расстегнул молнию, сунул руку в сумку.
— Это что, акции? — удивился он, вытаскивая несколько разноцветных бумажек.
— Это то, что нам даром не надо, Вэн. Акции закрытого акционерного общества. То есть владеть ими может только тот, кто является сотрудником предприятия. А мы с тобой погулять вышли.
— Ты че меня как первоклассника учишь? Будто я про твои акции не знаю!
— А раз знаешь, значит, не ори! В следующий раз выгорит. Ждать надо.
— Нет, Санек, все не просто так. Твой Антоша неладное заподозрил, не доверяет он тебе.
— Доверяет. Так карты сошлись. Деньги-то вот они, но только чужие, просто так в банк не положишь и с собой не возьмешь.
— Нет, Санек, не просто так, — задумчиво повторил Вэн. — Старик нас проверяет... Ничего, мы его тоже за вымя пощупаем.
Саша смотрел на Вэна испуганно. Еще каких-нибудь три недели назад он не знал ни забот, ни хлопот. И приспичило же дяде нанять в киллеры именно Вэна! Да, у него имя, у него фирма, безупречные по исполнению заказы, но он никогда не позволит себя кинуть, взорвать, убить, утопить. Скорее сам взорвет, убьет, утопит. Схватил железной хваткой, почувствовав слабину, и будет душить, пока не добьется своего! Саша помнил Вэна таким еще по Академии КГБ.
— Вот. Нал. Честно сказать, дрожал как осиновый лист, когда вез.
— Откуда знаешь, что нал? — подозрительно прищурился Антон Владленович.
— Да уж догадываюсь по прошлому разу, — усмехнулся Саша.
— А вот и не догадываешься, щенок! — У дяди сегодня было очень дурное настроение — с утра болела голова, кроме того, «Спартак», за который всегда болел Антон Владленович, проиграл во вчерашнем матче. — Открывай, открывай, догадывается он! Или уже пооткрывал все?
— Да что вы! Не трогал я ничего! — возмутился Саша. Он расстегнул молнию на сумке. В сумке лежали какие-то бумаги. — Что это?
— Акции, дружок. Акции наших замечательных отечественных предприятий. Мы их продаем, а наш банк покупает. Потом глядь, а какой-нибудь там крупный металлургический завод уже принадлежит нашему замечательному банкиру Александру Сергеевичу, потому что контрольный пакет у него. А через месяц-другой он своего директора поставит, весь руководящий состав сменит. Большой бизнес, Саша. Очень большой. Не с твоими куриными мозгами в нем работать. Хочешь, возьми себе «бумажек» на двадцать тысяч, как обычно.
— Нет уж, спасибо! Еще не хватало мне акциями металлургического завода владеть!
Антон Владленович громко рассмеялся:
— Ну молодец, а! Сразу видно, в какую эпоху мальчик рос. Еще неизвестно, сколько они завтра стоить будут. Может, в два, в три раза больше? А?
— Сомневаюсь, — покачал головой Саша.
— В общем, ты не сомневайся ни в чем, вези в банк. Возьмешь расписки на всю сумму. Да, еще попроси сделать распечатку доходов за прошлый месяц. Сколько там набежало, интересно знать?
— Хорошо, все сделаю, — кивнул Саша. Он застегнул молнию на сумке и вышел за дверь.
Охранник проводил его до входной двери. Сделал знак рукой — подожди, глянул на монитор, экран которого был разделен на четыре картинки. На каждой из картинок была видна своя часть дома.
— Давай!
Щелкнул электронный замок.
— До свидания, — попрощался Саша и вышагнул за дверь.
Калитка открылась перед ним сама — охранник наблюдал за всеми его действиями в монитор. Саша сел в машину, завел мотор. Проехав метров двести, он свернул на грунтовку и углубился в лес, который начинался сразу же за дачным поселком.
Саша остановил машину перед большой лужей. Дальше ехать не решился, боясь завязнуть. Вышел, огляделся, достал сигареты.
— Тебя как будто не учили ничему, — раздался сзади знакомый голос Вэна.
Саша резко обернулся. Вэн стоял в метре от него с прутиком в руке. И ведь как неслышно подкрался — ни шелеста, ни шороха, ни хруста.
— Привет.
— А если в это не я был, а другой опасный паренек? — насмешливо спросил Вэн.
— Да ладно, слышал я тебя, — соврал Саша. — Плохое ты место выбрал. Лужа вон какая!
— Лужа — это хорошо. Здесь твою тачку и найдут.
— Шуточки у тебя дурацкие, Вэн.
— Шуточкам меня не учили. Ну чего, где бабло-то?
— Облом, Вэн.
— То есть как — облом? — Лицо Вэна вытянулось — Кинуть меня задумал?
— Ты в сумочку загляни, потом ори.
Вэн рывком расстегнул молнию, сунул руку в сумку.
— Это что, акции? — удивился он, вытаскивая несколько разноцветных бумажек.
— Это то, что нам даром не надо, Вэн. Акции закрытого акционерного общества. То есть владеть ими может только тот, кто является сотрудником предприятия. А мы с тобой погулять вышли.
— Ты че меня как первоклассника учишь? Будто я про твои акции не знаю!
— А раз знаешь, значит, не ори! В следующий раз выгорит. Ждать надо.
— Нет, Санек, все не просто так. Твой Антоша неладное заподозрил, не доверяет он тебе.
— Доверяет. Так карты сошлись. Деньги-то вот они, но только чужие, просто так в банк не положишь и с собой не возьмешь.
— Нет, Санек, не просто так, — задумчиво повторил Вэн. — Старик нас проверяет... Ничего, мы его тоже за вымя пощупаем.
Саша смотрел на Вэна испуганно. Еще каких-нибудь три недели назад он не знал ни забот, ни хлопот. И приспичило же дяде нанять в киллеры именно Вэна! Да, у него имя, у него фирма, безупречные по исполнению заказы, но он никогда не позволит себя кинуть, взорвать, убить, утопить. Скорее сам взорвет, убьет, утопит. Схватил железной хваткой, почувствовав слабину, и будет душить, пока не добьется своего! Саша помнил Вэна таким еще по Академии КГБ.