Страница:
Минут через двадцать они вышли к двухэтажному каменному дому, который стоял на покрытом мелколесьем склоне горы. Около дома пасся стреноженный конь. На крыльцо вышла плотная женщина средних лет. На ней был длинный теплый халат с большими карманами.
— Здравствуйте, — пролепетала Ирина. Перед глазами плыли круги.
— Ты чего голая перед моим сыном ходишь? Да еще грязная такая!
— Бандиты, вертолет. Помогите мне, — произнесла Ирина и потеряла сознание.
Придя в себя, она обнаружила, что лежит голая на животе на кровати в закутке рядом с печью, отделенном от остального пространства комнаты пологом из тяжелой ткани. Плечо горело так, будто его прижгли горячей кочергой.
Ирина приподняла голову и увидела свои трусы и лифчик, висящие на веревке рядом с печью. Они были выстираны. Хозяйка, откинув полог, вошла в закуток с пластмассовым тазом, упертым в бок, и длинным узким ножом, чем-то похожим на штык. Она поставила таз на табурет рядом с кроватью.
— Это они тебя?
— Они, — слабо произнесла Ирина, чувствуя горько-пряный запах, который шел из таза.
— Терпи, сейчас больно будет, — предупредила женщина. — На-ка вот тебе, — она взяла с табурета чашку с какой-то темно-коричневой жидкостью и поднесла к ее губам. Ирина смело сделала большой глоток. Жидкость оказалась коньячным спиртом, который обжег ей глотку. Ирина часто задышала, хватая ртом воздух.
— Так лучше будет. Пять минут терпи, — произнесла хозяйка, забирая у нее чашку. Она смочила в тазу тряпку и провела ею по ране.
Ирина сморщилась и застонала от боли. Красный перец в этом тазу, что ли?
— Пять минут, — повторила хозяйка. Ирина почувствовала, как раненое плечо начало холодеть, словно к нему приложили кусок льда, даже боль утихла. Еще через минуту плечо онемело. — Ну как? — спросила хозяйка.
Ирина кивнула. Женщина взяла длинный нож и стала ковыряться лезвием в ране. К этому времени плечо настолько онемело, что Ирина чувствовала только прикосновение ножа — боли не было. Может быть, причиной тому был коньячный спирт, от которого она мгновенно опьянела?
— Вот она, железная, — произнесла хозяйка и показала Ирине маленькую пульку, которую она держала в окровавленных пальцах. — Подарить? Носить будешь?
— Нет уж, — произнесла Ирина, чувствуя, как одеревенел язык.
— Поднимись, бинтовать буду! — приказала женщина. Ирина послушно села на кровати. Все поплыло перед ее глазами, но теперь уже не от усталости и потери крови, а от гуляющего в крови алкоголя.
Женщина извлекла из кармана халата широкий бинт, показала жестом, что надо приподнять руку, и принялась обматывать ее плечо.
— Не болит теперь? — поинтересовалась она.
— Не болит, — слабо улыбнулась ей Ирина. — Где вы так здорово научились?
— Мужа у меня четыре раза стреляли, вот и научилась, — просто сказала женщина. — Абхаз он у меня. Здесь кордон раньше был. Заповедник. А сейчас не знаю что. Каждый ходит, каждый стреляет. Никакого порядку нет.
— А где муж?
— Муж? С утра за продуктами уехал.
— Значит, здесь недалеко до цивилизации? — оживилась Ирина.
— Цивилизация? Э, какая тут цивилизация? Так, закон джунглей, — усмехнулась хозяйка. — Меня Ларисой зовут.
— Ирина. Как вы в такой глухомани очутились?
— Мы, Ирина, в Леселидзе жили, пока война не началась. Долго терпели. Все-таки дом свой, сад мандариновый, в старые времена по двадцать тысяч приносил, лозу опять-таки жалко. Но когда моего мужа четвертый раз ранило, решили больше не испытывать судьбу, перебрались в Россию, сюда. Все-таки из этих краев неохота куда-нибудь в Сибирь уезжать.
— Понятно, — вздохнула Ирина. — Ну и как оно, с абхазом-то жить?
— Хороший у меня муж, — не без гордости сказала Лариса, — меня любит, сыном занимается. Мужчину из него растит. Сына Айгазом зовут. Ты ему понравилась.
— Маленький еще, — фыркнула Ирина.
— Маленький, — согласилась хозяйка. — А на охоту уже один с ружьем ходит. Заговорила я тебя. Лежи, отдыхай, спи.
— Некогда мне, Лариса, спать. Телефон мне нужен, позвонить, и одежда. Все мои вещи в вертолете... утонули.
— Понимаю, понимаю, волнуются твои. Много крови ты потеряла, пока до нас дошла. Дай номер телефона Айгазу, я его в поселок пошлю. Позвонит, все скажет. Ты не думай, парень хорошо русский знает. Я его тут всем наукам учу. Как-никак бывшая учительница. Отлежишься, поправишься — мы тебя в город отвезем.
— Хорошо, — согласилась Ирина, но тут же вспомнила про бандитов. — А вдруг эти придут?
— Эти? Этих мы встретим, не переживай. Стольких уже отваживать пришлось.
— Их много.
— Да не переживай ты. Не будут они тебя здесь искать, муж тут всех знает и его тоже, стороной обойдут дом. Айгаз! Айгаз!
Прибежал мальчик, и Ирина, прикрывшись одеялом, продиктовала ему московский телефон и попросила передать следующий текст: «Простыла и потеряла голос. Задерживаюсь. Не волнуйся. Через пару дней прилечу».
— Пары дней тебе мало будет, — возразила Лариса.
— Больше не могу, — покачала головой Ирина. — Дела слишком важные.
— Все у вас дела. А жить некогда.
— Деньги я вам за переговоры отдам, как только в город выберусь.
— Буду я еще деньги с раненой брать. Иди, Айгаз. — Мальчик ушел, и Лариса подняла полог. — Лежи отдыхай, сейчас кормить тебя буду.
Послышался звонкий голос мальчика «Но!» и удаляющийся топот копыт. Лариса принялась суетиться у плиты.
Ирина повернулась на бок и улыбнулась тому, что весь сегодняшний ужас, кажется, закончился.
— А ты откуда сама? — поинтересовалась хозяйка.
— Родом из Первоуральска. Сейчас в Москве живу.
— Институт кончила?
— Ага, МГУ.
— Ишь ты! Ученая, значит?
— Почти, — усмехнулась Ирина. — Кому только моя ученость здесь сейчас нужна?
— Ладно, не ной. Выберешься. За мужа переживаешь?
— Нету у меня мужа. Погулять еще хочу.
— Вот-вот, все вы, городские, так. Погулять, а потом замуж за богатого да чтоб претензий не имел. — Лариса налила в большую чашку куриного бульона, накрошила туда чеснока, бросила какой-то пахучей травки, подошла с чашкой к Ирине. — Сейчас мы тебе силы вернем.
— Спасибо. — Ирина принялась маленькими глотками отхлебывать бульон.
Опьянение почти прошло, боль в плече стала тупой и вполне терпимой, и она, напившись горячего бульона, теперь захотела спать.
— Спи-спи, сон лучшее лекарство, — сказала Лариса.
«Есть же еще хорошие люди на земле», — подумала Ирина, закрывая глаза. Сон тут же навалился на нее. Она вдруг увидела себя маленькой девочкой в ситцевом платьице, качающейся на качелях. Вверх-вниз, вверх-вниз. И мгновенное ощущение невесомости, от которого захватывает дух.
Неожиданно раздался звук бьющегося стекла. Во сне Ирина подумала, что ей показалось, но в следующее мгновение в подсознании родилось острое ощущение опасности. Она открыла глаза и увидела Ларису, которая ползла на четвереньках от окна.
— Что это? — испуганно спросила Ирина.
— На пол! На пол! — сказала Лариса почему-то шепотом.
Ирина осторожно, стараясь не задеть раненое плечо, в одеяле спустилась на пол. Лариса отползла в угол, где стоял большой металлический ящик, открыла дверцу, достала охотничье ружье, переломила его и принялась заряжать.
— Что это? — повторила Ирина тоже шепотом.
— Что, что, стреляли. Ничего, сейчас мы их пригладим картечью, неповадно будет, — пообещала Лариса. Зарядив ружье, она поднялась и осторожно приблизилась к оконному проему. — Ты лежи, не бойся, — сказала она.
— Это мои. Тс, которые за мной, — пролепетала Ирина.
— Твои, не твои. Какая разница? — Лариса ударом ствола выбила осколки оконного стекла и произвела два выстрела, от которых Ирина тут же оглохла.
Закрыв голову руками, она лежала на полу и думала о том, что зря не поскакала вместе с Айгазом в поселок. Коньячный спирт разжижил ей мозги, да еще хозяйка с ее уверенностью — «дом стороной обойдут». Как же, обойдут! Сейчас ползай тут по полу! Дом, конечно, каменный, двери толстые, засовы прочные, и Лариса, судя по всему, не из робкого десятка, но ведь бандиты тоже не кисейные барышни. У них и автоматы, и гранаты...
Лариса тем временем перезаряжала ружье.
— Эй вы, ублюдки! Уходите по-доброму! — крикнула она звонко. — Не то мы вас всех тут положим!
В ответ — тишина. Никто не выдвигал никаких требований, не просил выдать Ирину. А может, это всего лишь случайный выстрел, шальная пуля, разбившая окно?
Лариса метнулась к другому окну. Осторожно выглянула. В лесу было тихо — ни шевеления веток, ни хруста сучьев.
— Что делать-то? — спросила Ирина осипшим голосом.
— Погоди делать, — покачала головой Лариса. — Если по твою душу — проявятся.
— А говорила — не придут.
— Не паши это, пришлые. Наши не тронут. Прошло минуты три, но было все так же тихо.
Распуганные выстрелами птицы вновь расселись по веткам и запели на разные лады.
— Ладно, дальше спи, кто-то нечаянно пальнул, — сказала Лариса, опуская ружье.
— Тут, кажется, у вас заснешь, — вздохнула Ирина.
Лариса направилась к металлическому шкафу, чтобы водворить ружье на место, и тут длинная автоматная очередь прошла по окнам. Рассыпались стекла, зеркало, от платяного шкафа брызнули в разные стороны крепкие щепки. Очередь не отзвучала до конца, а женщины уже лежали на полу.
— Жива? — крикнула Лариса.
— Жива вроде, — произнесла Ирина, чувствуя, как внутри все противно и мелко дрожит.
— Все-таки по твою душу, — с этими словами Лариса выставила ружье в окно и вновь дважды выстрелила.
— Здравствуйте, — пролепетала Ирина. Перед глазами плыли круги.
— Ты чего голая перед моим сыном ходишь? Да еще грязная такая!
— Бандиты, вертолет. Помогите мне, — произнесла Ирина и потеряла сознание.
Придя в себя, она обнаружила, что лежит голая на животе на кровати в закутке рядом с печью, отделенном от остального пространства комнаты пологом из тяжелой ткани. Плечо горело так, будто его прижгли горячей кочергой.
Ирина приподняла голову и увидела свои трусы и лифчик, висящие на веревке рядом с печью. Они были выстираны. Хозяйка, откинув полог, вошла в закуток с пластмассовым тазом, упертым в бок, и длинным узким ножом, чем-то похожим на штык. Она поставила таз на табурет рядом с кроватью.
— Это они тебя?
— Они, — слабо произнесла Ирина, чувствуя горько-пряный запах, который шел из таза.
— Терпи, сейчас больно будет, — предупредила женщина. — На-ка вот тебе, — она взяла с табурета чашку с какой-то темно-коричневой жидкостью и поднесла к ее губам. Ирина смело сделала большой глоток. Жидкость оказалась коньячным спиртом, который обжег ей глотку. Ирина часто задышала, хватая ртом воздух.
— Так лучше будет. Пять минут терпи, — произнесла хозяйка, забирая у нее чашку. Она смочила в тазу тряпку и провела ею по ране.
Ирина сморщилась и застонала от боли. Красный перец в этом тазу, что ли?
— Пять минут, — повторила хозяйка. Ирина почувствовала, как раненое плечо начало холодеть, словно к нему приложили кусок льда, даже боль утихла. Еще через минуту плечо онемело. — Ну как? — спросила хозяйка.
Ирина кивнула. Женщина взяла длинный нож и стала ковыряться лезвием в ране. К этому времени плечо настолько онемело, что Ирина чувствовала только прикосновение ножа — боли не было. Может быть, причиной тому был коньячный спирт, от которого она мгновенно опьянела?
— Вот она, железная, — произнесла хозяйка и показала Ирине маленькую пульку, которую она держала в окровавленных пальцах. — Подарить? Носить будешь?
— Нет уж, — произнесла Ирина, чувствуя, как одеревенел язык.
— Поднимись, бинтовать буду! — приказала женщина. Ирина послушно села на кровати. Все поплыло перед ее глазами, но теперь уже не от усталости и потери крови, а от гуляющего в крови алкоголя.
Женщина извлекла из кармана халата широкий бинт, показала жестом, что надо приподнять руку, и принялась обматывать ее плечо.
— Не болит теперь? — поинтересовалась она.
— Не болит, — слабо улыбнулась ей Ирина. — Где вы так здорово научились?
— Мужа у меня четыре раза стреляли, вот и научилась, — просто сказала женщина. — Абхаз он у меня. Здесь кордон раньше был. Заповедник. А сейчас не знаю что. Каждый ходит, каждый стреляет. Никакого порядку нет.
— А где муж?
— Муж? С утра за продуктами уехал.
— Значит, здесь недалеко до цивилизации? — оживилась Ирина.
— Цивилизация? Э, какая тут цивилизация? Так, закон джунглей, — усмехнулась хозяйка. — Меня Ларисой зовут.
— Ирина. Как вы в такой глухомани очутились?
— Мы, Ирина, в Леселидзе жили, пока война не началась. Долго терпели. Все-таки дом свой, сад мандариновый, в старые времена по двадцать тысяч приносил, лозу опять-таки жалко. Но когда моего мужа четвертый раз ранило, решили больше не испытывать судьбу, перебрались в Россию, сюда. Все-таки из этих краев неохота куда-нибудь в Сибирь уезжать.
— Понятно, — вздохнула Ирина. — Ну и как оно, с абхазом-то жить?
— Хороший у меня муж, — не без гордости сказала Лариса, — меня любит, сыном занимается. Мужчину из него растит. Сына Айгазом зовут. Ты ему понравилась.
— Маленький еще, — фыркнула Ирина.
— Маленький, — согласилась хозяйка. — А на охоту уже один с ружьем ходит. Заговорила я тебя. Лежи, отдыхай, спи.
— Некогда мне, Лариса, спать. Телефон мне нужен, позвонить, и одежда. Все мои вещи в вертолете... утонули.
— Понимаю, понимаю, волнуются твои. Много крови ты потеряла, пока до нас дошла. Дай номер телефона Айгазу, я его в поселок пошлю. Позвонит, все скажет. Ты не думай, парень хорошо русский знает. Я его тут всем наукам учу. Как-никак бывшая учительница. Отлежишься, поправишься — мы тебя в город отвезем.
— Хорошо, — согласилась Ирина, но тут же вспомнила про бандитов. — А вдруг эти придут?
— Эти? Этих мы встретим, не переживай. Стольких уже отваживать пришлось.
— Их много.
— Да не переживай ты. Не будут они тебя здесь искать, муж тут всех знает и его тоже, стороной обойдут дом. Айгаз! Айгаз!
Прибежал мальчик, и Ирина, прикрывшись одеялом, продиктовала ему московский телефон и попросила передать следующий текст: «Простыла и потеряла голос. Задерживаюсь. Не волнуйся. Через пару дней прилечу».
— Пары дней тебе мало будет, — возразила Лариса.
— Больше не могу, — покачала головой Ирина. — Дела слишком важные.
— Все у вас дела. А жить некогда.
— Деньги я вам за переговоры отдам, как только в город выберусь.
— Буду я еще деньги с раненой брать. Иди, Айгаз. — Мальчик ушел, и Лариса подняла полог. — Лежи отдыхай, сейчас кормить тебя буду.
Послышался звонкий голос мальчика «Но!» и удаляющийся топот копыт. Лариса принялась суетиться у плиты.
Ирина повернулась на бок и улыбнулась тому, что весь сегодняшний ужас, кажется, закончился.
— А ты откуда сама? — поинтересовалась хозяйка.
— Родом из Первоуральска. Сейчас в Москве живу.
— Институт кончила?
— Ага, МГУ.
— Ишь ты! Ученая, значит?
— Почти, — усмехнулась Ирина. — Кому только моя ученость здесь сейчас нужна?
— Ладно, не ной. Выберешься. За мужа переживаешь?
— Нету у меня мужа. Погулять еще хочу.
— Вот-вот, все вы, городские, так. Погулять, а потом замуж за богатого да чтоб претензий не имел. — Лариса налила в большую чашку куриного бульона, накрошила туда чеснока, бросила какой-то пахучей травки, подошла с чашкой к Ирине. — Сейчас мы тебе силы вернем.
— Спасибо. — Ирина принялась маленькими глотками отхлебывать бульон.
Опьянение почти прошло, боль в плече стала тупой и вполне терпимой, и она, напившись горячего бульона, теперь захотела спать.
— Спи-спи, сон лучшее лекарство, — сказала Лариса.
«Есть же еще хорошие люди на земле», — подумала Ирина, закрывая глаза. Сон тут же навалился на нее. Она вдруг увидела себя маленькой девочкой в ситцевом платьице, качающейся на качелях. Вверх-вниз, вверх-вниз. И мгновенное ощущение невесомости, от которого захватывает дух.
Неожиданно раздался звук бьющегося стекла. Во сне Ирина подумала, что ей показалось, но в следующее мгновение в подсознании родилось острое ощущение опасности. Она открыла глаза и увидела Ларису, которая ползла на четвереньках от окна.
— Что это? — испуганно спросила Ирина.
— На пол! На пол! — сказала Лариса почему-то шепотом.
Ирина осторожно, стараясь не задеть раненое плечо, в одеяле спустилась на пол. Лариса отползла в угол, где стоял большой металлический ящик, открыла дверцу, достала охотничье ружье, переломила его и принялась заряжать.
— Что это? — повторила Ирина тоже шепотом.
— Что, что, стреляли. Ничего, сейчас мы их пригладим картечью, неповадно будет, — пообещала Лариса. Зарядив ружье, она поднялась и осторожно приблизилась к оконному проему. — Ты лежи, не бойся, — сказала она.
— Это мои. Тс, которые за мной, — пролепетала Ирина.
— Твои, не твои. Какая разница? — Лариса ударом ствола выбила осколки оконного стекла и произвела два выстрела, от которых Ирина тут же оглохла.
Закрыв голову руками, она лежала на полу и думала о том, что зря не поскакала вместе с Айгазом в поселок. Коньячный спирт разжижил ей мозги, да еще хозяйка с ее уверенностью — «дом стороной обойдут». Как же, обойдут! Сейчас ползай тут по полу! Дом, конечно, каменный, двери толстые, засовы прочные, и Лариса, судя по всему, не из робкого десятка, но ведь бандиты тоже не кисейные барышни. У них и автоматы, и гранаты...
Лариса тем временем перезаряжала ружье.
— Эй вы, ублюдки! Уходите по-доброму! — крикнула она звонко. — Не то мы вас всех тут положим!
В ответ — тишина. Никто не выдвигал никаких требований, не просил выдать Ирину. А может, это всего лишь случайный выстрел, шальная пуля, разбившая окно?
Лариса метнулась к другому окну. Осторожно выглянула. В лесу было тихо — ни шевеления веток, ни хруста сучьев.
— Что делать-то? — спросила Ирина осипшим голосом.
— Погоди делать, — покачала головой Лариса. — Если по твою душу — проявятся.
— А говорила — не придут.
— Не паши это, пришлые. Наши не тронут. Прошло минуты три, но было все так же тихо.
Распуганные выстрелами птицы вновь расселись по веткам и запели на разные лады.
— Ладно, дальше спи, кто-то нечаянно пальнул, — сказала Лариса, опуская ружье.
— Тут, кажется, у вас заснешь, — вздохнула Ирина.
Лариса направилась к металлическому шкафу, чтобы водворить ружье на место, и тут длинная автоматная очередь прошла по окнам. Рассыпались стекла, зеркало, от платяного шкафа брызнули в разные стороны крепкие щепки. Очередь не отзвучала до конца, а женщины уже лежали на полу.
— Жива? — крикнула Лариса.
— Жива вроде, — произнесла Ирина, чувствуя, как внутри все противно и мелко дрожит.
— Все-таки по твою душу, — с этими словами Лариса выставила ружье в окно и вновь дважды выстрелила.
4
Вэн сидел в складном шезлонге, поставленном прямо посреди леса. Рядом переминались с ноги на ногу два телохранителя-здоровяка. Чуть поодаль, в кустах, лежал мертвый бородач, который не попал в Ирину на озере. Его голова была прострелена в двух местах.
Донеслись далекие выстрелы. В кармане у одного из телохранителей запищала рация.
— Да. Ага. — Телохранитель передал рацию Вэну.
— Кажется, вычислили мы дамочку, — раздался в рации искаженный помехами голос.
— Как? — поинтересовался Вэн.
— Наследила. В доме она, у лесника.
— Сколько их там?
— Не знаю. Может, трое, четверо. Палят конкретно.
— Бля... Ни хрена по-человечески сделать не можете! Что ж вы ее раньше нагнать не смогли?
— Не успели, Вэн. Вышла, видать, к дому.
— Ну, теперь это их беда. Мочите всех.
— Есть.
Вэн вернул рацию охраннику и сказал, задумчиво глядя на убитого:
— Так всегда бывает: одни совершают ошибки, а другим потом их исправлять.
— Эй там, в доме! Выдайте нам бабу, иначе все разнесем!
— Не бойся, не бойся, — тихо сказала Лариса. — Это они так, болтают. Вот что, давай-ка ты одевайся и уходи!
— Куда уходить? — испуганно произнесла Ирина.
— Хорошо, хорошо, сейчас мы ее вам сдадим, только не стреляйте, — крикнула Лариса. Она на четвереньках подобралась к Ирине и сказала тихо: — Мои вещи в шкафу возьми и в погреб. Справа под клетью лаз есть. Он в пещеру ведет. Выйдешь метрах в ста на том склоне. Направление на юго-восток держи, там тропа есть. Километров через семь будет поселок Чистые Ключи. Там народ хороший, не обидят. Да, если Айгаза встретишь, вели назад скакать, пусть милицию поднимают, спецназ. Скажи, в ущелье банда новая.
— А как же вы... ты? — испуганно спросила Ирина.
— Я? Я их задержу минут на десять, чтобы тебе уйти подальше, а потом за тобой следом.
— Давай вместе, — предложила Ирина.
— Вместе они нас быстрей догонят, — возразила ей хозяйка.
— Эй, ну что, долго ждать? — раздался снаружи гортанный голос. — Даю минуту. Выводи бабу к дверям.
— Да-да, сейчас! — крикнула Лариса и задернула полог. — Давай!
Ирина торопливо напялила на себя еще влажное белье, полезла в продырявленный пулями шкаф. Надела тренировочные штаны, футболку. Ларисина одежда была ей велика.
— А обувь? — спросила она, выбираясь из закутка.
— Держи, — Лариса бросила ей старые кеды. — Это Айгаза. Думаю, налезут.
Удивительно, но кеды и вправду оказались Ирине по размеру.
Лариса открыла крышку подпола и приказала:
— Лезь!
Ирина скользнула вниз.
— Может, я вас подожду? — спросила она.
— Не жди, в поселок иди, тревогу поднимай. За меня не бойся. Я их задержу, потом догоню тебя. Там фонарь. — Лариса ткнула пальцем в темноту.
В следующее мгновение крышка погреба захлопнулась. Ирина пошарила в темноте, нащупала на полке рядом с лестницей спичечный коробок. Чиркнула спичкой. Действительно, на другом конце полки стоял большой электрический фонарь. Ирина зажгла его и осветила им подвал. В углу клети, где хранились овощи, были навалены корзины. Ирина принялась раскидывать их одной рукой. Лаз был закрыт старым рваным одеялом. Она откинула его, посветила в темноту. Ход был таким узким, что взрослому мужчине вряд ли удалось бы по нему пролезть. Наверху снова часто захлопали выстрелы.
Ирина, стараясь не задевать раненое плечо, протиснулась в лаз. Первое впечатление оказалось обманчивым. В каком-нибудь метре ход расширялся, так что по нему можно было даже идти согнувшись.
Ирина медленно двинулась вперед, освещая себе дорогу фонарем. Через несколько метров выстрелы стали не слышны.
Опять запищала рация. Вэн лениво протянул руку.
— Вэн, конкретно дробью лупят, мы не можем к дому подойти.
— Кого-нибудь зацепило?
— Нет.
— Я же сказал — всех мочить! Через пять минут чтобы дом был взят. Гранатами забросайте, черт возьми! — Вэн швырнул рацию на землю и решительно поднялся из шезлонга. — Ничего поручить нельзя! Тупицы!
— Идем туда? — поинтересовался один из охранников, складывая шезлонг.
— Туда, туда. Я их всех выпотрошу! — Вэн прибавил шаг.
Донеслись далекие выстрелы. В кармане у одного из телохранителей запищала рация.
— Да. Ага. — Телохранитель передал рацию Вэну.
— Кажется, вычислили мы дамочку, — раздался в рации искаженный помехами голос.
— Как? — поинтересовался Вэн.
— Наследила. В доме она, у лесника.
— Сколько их там?
— Не знаю. Может, трое, четверо. Палят конкретно.
— Бля... Ни хрена по-человечески сделать не можете! Что ж вы ее раньше нагнать не смогли?
— Не успели, Вэн. Вышла, видать, к дому.
— Ну, теперь это их беда. Мочите всех.
— Есть.
Вэн вернул рацию охраннику и сказал, задумчиво глядя на убитого:
— Так всегда бывает: одни совершают ошибки, а другим потом их исправлять.
* * *
Огонь стал таким плотным, что Лариса с Ириной не могли поднять голов. Сверху на них сыпалась штукатурка, щепки. Вся комната была наполнена дымом и пылью. Через минуту стрельба прекратилась, и тут же раздался чей-то гортанный голос:— Эй там, в доме! Выдайте нам бабу, иначе все разнесем!
— Не бойся, не бойся, — тихо сказала Лариса. — Это они так, болтают. Вот что, давай-ка ты одевайся и уходи!
— Куда уходить? — испуганно произнесла Ирина.
— Хорошо, хорошо, сейчас мы ее вам сдадим, только не стреляйте, — крикнула Лариса. Она на четвереньках подобралась к Ирине и сказала тихо: — Мои вещи в шкафу возьми и в погреб. Справа под клетью лаз есть. Он в пещеру ведет. Выйдешь метрах в ста на том склоне. Направление на юго-восток держи, там тропа есть. Километров через семь будет поселок Чистые Ключи. Там народ хороший, не обидят. Да, если Айгаза встретишь, вели назад скакать, пусть милицию поднимают, спецназ. Скажи, в ущелье банда новая.
— А как же вы... ты? — испуганно спросила Ирина.
— Я? Я их задержу минут на десять, чтобы тебе уйти подальше, а потом за тобой следом.
— Давай вместе, — предложила Ирина.
— Вместе они нас быстрей догонят, — возразила ей хозяйка.
— Эй, ну что, долго ждать? — раздался снаружи гортанный голос. — Даю минуту. Выводи бабу к дверям.
— Да-да, сейчас! — крикнула Лариса и задернула полог. — Давай!
Ирина торопливо напялила на себя еще влажное белье, полезла в продырявленный пулями шкаф. Надела тренировочные штаны, футболку. Ларисина одежда была ей велика.
— А обувь? — спросила она, выбираясь из закутка.
— Держи, — Лариса бросила ей старые кеды. — Это Айгаза. Думаю, налезут.
Удивительно, но кеды и вправду оказались Ирине по размеру.
Лариса открыла крышку подпола и приказала:
— Лезь!
Ирина скользнула вниз.
— Может, я вас подожду? — спросила она.
— Не жди, в поселок иди, тревогу поднимай. За меня не бойся. Я их задержу, потом догоню тебя. Там фонарь. — Лариса ткнула пальцем в темноту.
В следующее мгновение крышка погреба захлопнулась. Ирина пошарила в темноте, нащупала на полке рядом с лестницей спичечный коробок. Чиркнула спичкой. Действительно, на другом конце полки стоял большой электрический фонарь. Ирина зажгла его и осветила им подвал. В углу клети, где хранились овощи, были навалены корзины. Ирина принялась раскидывать их одной рукой. Лаз был закрыт старым рваным одеялом. Она откинула его, посветила в темноту. Ход был таким узким, что взрослому мужчине вряд ли удалось бы по нему пролезть. Наверху снова часто захлопали выстрелы.
Ирина, стараясь не задевать раненое плечо, протиснулась в лаз. Первое впечатление оказалось обманчивым. В каком-нибудь метре ход расширялся, так что по нему можно было даже идти согнувшись.
Ирина медленно двинулась вперед, освещая себе дорогу фонарем. Через несколько метров выстрелы стали не слышны.
* * *
Лариса переползала от одного окна к другому и палила из ружья, чтобы создать видимость, будто дом защищает много народу. Бандиты были настроены решительно и отступать не собирались. Пули сыпались как горох. Стена напротив окон вся была выщерблена.* * *
...Вэн курил сигару, выпуская изо рта маленькие колечки. Труп охранники оттащили подальше, чтобы он, по словам командира, не портил умиротворяющего пейзажа.Опять запищала рация. Вэн лениво протянул руку.
— Вэн, конкретно дробью лупят, мы не можем к дому подойти.
— Кого-нибудь зацепило?
— Нет.
— Я же сказал — всех мочить! Через пять минут чтобы дом был взят. Гранатами забросайте, черт возьми! — Вэн швырнул рацию на землю и решительно поднялся из шезлонга. — Ничего поручить нельзя! Тупицы!
— Идем туда? — поинтересовался один из охранников, складывая шезлонг.
— Туда, туда. Я их всех выпотрошу! — Вэн прибавил шаг.
* * *
Ирина отвалила в сторону кусок дерна и выбралась из лаза на склон, поросший густым кустарником. Огляделась. Шум боя на другом склоне нарастал. Ирина сориентировалась по солнцу и побежала трусцой. Теперь, когда из раны была извлечена пуля, а сама рана перебинтована, она чувствовала себя намного лучше. Главное — рассчитать силы на семь километров пути.
5
Вэн отогнул ветку кустарника и увидел изрешеченный пулями дом. Его бойцы залегли в кустах.
— Ну, в чем проблемы? — спросил он у своего зама, широкоскулого лысого мужика по кличке Бурыга.
— Такая шрапнель, что башки не поднять.
— Шрапнель, говоришь? — задумчиво сказал Вэн. — А ну-ка, дай мне две эфки.
Бурыга вынул из подсумка две гранаты Ф-1 и протянул их командиру. Тот взял их, приказал Бурыге:
— Рви кольца!
Бурыга послушно вырвал оба кольца из гранат.
— Как же я не люблю работать с дилетантами! — с чувством произнес Вэн и двинулся к дому. Из крайнего правого окна прозвучали два выстрела. Но Вэн даже не наклонился. Он шел так спокойно и даже неторопливо, словно был на прогулке в парке культуры и отдыха. Он шел к тому самому окну, откуда в него стреляли. Когда до дома оставалось метров двадцать, он метнул гранату правой рукой и, едва она рванула, бросил вторую эфку в соседнее окно. Из окон полетела пыль, посыпались осколки, труха, щепки. Вэн повернулся спиной к дому и громко сказал: — Вот такие мы делаем цветные фотопортреты. На штурм! Чтоб через сорок секунд входная дверь была открыта. Время пошло!
Бандиты устремились к дому. Процедура проникновения бойцов на высокий первый этаж была проста: двое сцепляли руки замком и подкидывали третьего, который, дав короткую очередь в проем, исчезал в окне.
Вэн смотрел на часы, стоя у входной двери. Через тридцать семь секунд после начала штурма она распахнулась.
— Ну и что, много ли там злого народу? — насмешливо поинтересовался Вэн у одного из штурмующих.
— Одна баба, — ответил тот с некоторым разочарованием в голосе.
— А вы надеялись увидеть здесь целый полк?
— Трое-то их точно было, — пожал плечами Бурыга.
— Сейчас поглядим, — сказал Вэн, входя в дом. В комнате на полу, держась за живот, в луже крови лежала Лариса. Она была еще жива. Ей посекло лицо, руки, плечи, ноги. Рядом валялось ружье с исковырянным осколками прикладом.
Вэн присел над ней на корточки:
— Где девка? Говори!
— Не было здесь никакой девки, — сказала Лариса слабым голосом.
— Раз мои люди сказали, что была, значит, была.
— Не найти вам ее никогда. Вы кто такие, чтобы чужие дома громить? — В голосе Ларисы не слышалось никакого страха. С Вэном она разговаривала как с соседом, который зашел в гости на чашку чая.
— Мы — бандиты. Наша профессия — убивать. А ты, я смотрю, смелая. Не страшно умирать?
— А что ж тут страшного? Насмотрелась уже, привыкла.
— Отлично. — Вэн достал пистолет и приставил его к виску Ларисы. — Так куда, говоришь, она ушла?
— Мои мужики не простят тебе этого. Никогда не простят, — произнесла Лариса.
— Это я им не прощу, — сказал Вэн и выстрелил. Голова Ларисы резко дернулась, и женщина замерла на полу.
— Вэн, она ж не сказала, где баба, — кивнул на мертвую Ларису Бурыга.
— Зато она сказала, сколько народу против вас воевало. Тоже мне, блин... шрапнель! Обыскать дом! Подвал, чердак — все!
Бойцы разбежались по дому. Через минуту из подпола раздался крик:
— Вэн, здесь подземный ход!
— Отлично, четверо в ход, остальные поверху, через гору! Вперед! Нужно кончить ее!
— Кончим! — донеслись из подпола истошные крики.
Вэн вышел на крыльцо, достал из кармана сигару. Телохранитель поднес зажигалку.
— В связи со сложившимися обстоятельствами, вводим план "Б". Вся операция должна быть завершена в течение трех дней.
Через минуту дом опустел. Часть бандитов полезла через подземный ход, другая двинулась в гору.
А через несколько минут на тропе, ведущей к дому, послышался частый топот копыт. Это подскакал Айгаз на коне. Вид у него был встревоженный. Он спрыгнул с коня, заскочил на крыльцо, скрылся в дверном проеме.
Увидев лежащую на полу в крови мать, Айгаз бросился к ней, приподнял ее простреленную голову.
— Мама, мамочка, мама! — запричитал он, тряся мать за плечи.
Плакал он со всхлипами, навзрыд, потом аккуратно опустил голову матери на пол. Окровавленной рукой поднял с пола ружье, подошел к металлическому ящику, достал из него несколько коробок с патронами.
Через несколько минут Айгаз вышел из дома с рюкзаком за плечами и ружьем в руке. Приторочив ружье и рюкзак к седлу, он ловко вскочил на коня и быстро поскакал по тропинке, огибая склон.
— Ну, в чем проблемы? — спросил он у своего зама, широкоскулого лысого мужика по кличке Бурыга.
— Такая шрапнель, что башки не поднять.
— Шрапнель, говоришь? — задумчиво сказал Вэн. — А ну-ка, дай мне две эфки.
Бурыга вынул из подсумка две гранаты Ф-1 и протянул их командиру. Тот взял их, приказал Бурыге:
— Рви кольца!
Бурыга послушно вырвал оба кольца из гранат.
— Как же я не люблю работать с дилетантами! — с чувством произнес Вэн и двинулся к дому. Из крайнего правого окна прозвучали два выстрела. Но Вэн даже не наклонился. Он шел так спокойно и даже неторопливо, словно был на прогулке в парке культуры и отдыха. Он шел к тому самому окну, откуда в него стреляли. Когда до дома оставалось метров двадцать, он метнул гранату правой рукой и, едва она рванула, бросил вторую эфку в соседнее окно. Из окон полетела пыль, посыпались осколки, труха, щепки. Вэн повернулся спиной к дому и громко сказал: — Вот такие мы делаем цветные фотопортреты. На штурм! Чтоб через сорок секунд входная дверь была открыта. Время пошло!
Бандиты устремились к дому. Процедура проникновения бойцов на высокий первый этаж была проста: двое сцепляли руки замком и подкидывали третьего, который, дав короткую очередь в проем, исчезал в окне.
Вэн смотрел на часы, стоя у входной двери. Через тридцать семь секунд после начала штурма она распахнулась.
— Ну и что, много ли там злого народу? — насмешливо поинтересовался Вэн у одного из штурмующих.
— Одна баба, — ответил тот с некоторым разочарованием в голосе.
— А вы надеялись увидеть здесь целый полк?
— Трое-то их точно было, — пожал плечами Бурыга.
— Сейчас поглядим, — сказал Вэн, входя в дом. В комнате на полу, держась за живот, в луже крови лежала Лариса. Она была еще жива. Ей посекло лицо, руки, плечи, ноги. Рядом валялось ружье с исковырянным осколками прикладом.
Вэн присел над ней на корточки:
— Где девка? Говори!
— Не было здесь никакой девки, — сказала Лариса слабым голосом.
— Раз мои люди сказали, что была, значит, была.
— Не найти вам ее никогда. Вы кто такие, чтобы чужие дома громить? — В голосе Ларисы не слышалось никакого страха. С Вэном она разговаривала как с соседом, который зашел в гости на чашку чая.
— Мы — бандиты. Наша профессия — убивать. А ты, я смотрю, смелая. Не страшно умирать?
— А что ж тут страшного? Насмотрелась уже, привыкла.
— Отлично. — Вэн достал пистолет и приставил его к виску Ларисы. — Так куда, говоришь, она ушла?
— Мои мужики не простят тебе этого. Никогда не простят, — произнесла Лариса.
— Это я им не прощу, — сказал Вэн и выстрелил. Голова Ларисы резко дернулась, и женщина замерла на полу.
— Вэн, она ж не сказала, где баба, — кивнул на мертвую Ларису Бурыга.
— Зато она сказала, сколько народу против вас воевало. Тоже мне, блин... шрапнель! Обыскать дом! Подвал, чердак — все!
Бойцы разбежались по дому. Через минуту из подпола раздался крик:
— Вэн, здесь подземный ход!
— Отлично, четверо в ход, остальные поверху, через гору! Вперед! Нужно кончить ее!
— Кончим! — донеслись из подпола истошные крики.
Вэн вышел на крыльцо, достал из кармана сигару. Телохранитель поднес зажигалку.
— В связи со сложившимися обстоятельствами, вводим план "Б". Вся операция должна быть завершена в течение трех дней.
Через минуту дом опустел. Часть бандитов полезла через подземный ход, другая двинулась в гору.
А через несколько минут на тропе, ведущей к дому, послышался частый топот копыт. Это подскакал Айгаз на коне. Вид у него был встревоженный. Он спрыгнул с коня, заскочил на крыльцо, скрылся в дверном проеме.
Увидев лежащую на полу в крови мать, Айгаз бросился к ней, приподнял ее простреленную голову.
— Мама, мамочка, мама! — запричитал он, тряся мать за плечи.
Плакал он со всхлипами, навзрыд, потом аккуратно опустил голову матери на пол. Окровавленной рукой поднял с пола ружье, подошел к металлическому ящику, достал из него несколько коробок с патронами.
Через несколько минут Айгаз вышел из дома с рюкзаком за плечами и ружьем в руке. Приторочив ружье и рюкзак к седлу, он ловко вскочил на коня и быстро поскакал по тропинке, огибая склон.
Глава вторая. Оперативные мероприятия
1
Дмитрий Алексеевич Хохлов, он же Боцман, посмотрел на электронные часы на столе и широко зевнул. Было без двадцати пяти шесть. Еще как минимум пятнадцать минут штаны протирать. Иначе это занятие не назовешь.
Последняя неделя в их детективном агентстве была, как говорится, нулевой. В понедельник мужик пришел. Я, говорит, в командировку, на три дня, а вы за моей мымрой последите, уличить в неверности хочу. Установили они с Мухой наружное наблюдение, «наружку». Первый день вслед за «мымрой» по магазинам таскались, второй — четыре часа у салона красоты в машине ждали, а на третий она возьми да и свинти от них. Легко! И ведь как ловко под красный свет проскочила! Они за ней, а тут «мере» по правому борту вынырнул, ну и царапнули его — на пять штук баксов. Всю двухмесячную прибыль агентства пришлось козлу этому «шестисотому» отдать. Заказчику они, конечно, не сказали, что мымру упустили. За каждую минуту отчитались. По отчету выходило, что верна она своему благоверному, как монашка. Заказчик на радостях им с Мухой премию в двести баксов отвалил. Щедрый.
В среду они ценный груз сопровождали: какие-то ящики деревянные, на гробы похожие, с Павелецкой на Каширскую перевезли. Что там, в этих ящиках: трупаки или золото, им знать не полагается. Их дело — пушку наготове держать, чтобы в случае нападения грудью защитить частную собственность...
Разве о мымрах да гробах они с Мухой, корешком Олегом Мухиным мечтали, когда создавали свое агентство? Они думали, настоящие дела будут — оперативная работа, риск, рукопашный бой, стрельба, преследование, а вышел — пфук! Вчера Муха заявил, что во всем конкуренты виноваты. Мол, другие фирмы всю свою деятельность свели к рутинной работе по обеспечению безопасности богатых граждан и их собственности, поэтому к ним нормальные клиенты не обращаются. Может, он и прав. Собирались они купить «жучки» и камеры наблюдения для работы, а теперь пот, из-за новых обстоятельств, придется отложить покупку до лучших времен. Муха сегодня поехал в банк ссуду выбивать. Интересно, дадут — не дадут?
Боцман потянулся в кресле, посмотрел на часы — было уже без пяти шесть — и сунул ноги в летние туфли. В офисе, если не было клиентов, он всегда ходил и мягких тапочках — после армейских походов по горным рекам болели ноги.
Хлопнула металлическая дверь.
— Муха, ты?
Но на пороге возник огромный парень с бычьей шеей.
— Вы Хохлов? — спросил он.
— Дмитрий Алексеевич. У вас какие-то проблемы? — Боцман по-американски улыбнулся и подумал, что у этого амбала вряд ли могут быть какие-либо проблемы. — Мы готовы вам помочь. Присаживайтесь.
Но парень не сел.
— Поехали, дело есть.
— Извините, как вас зовут?
— Андрей.
— Очень приятно. Может быть, вы объясните мне, куда и зачем мы должны ехать?
— Мне сказали, вас привезти, — пожал плечами Андрей.
«Человек, выполняющий функцию собаки хозяина. Приказали привезти — привезет, приказали порвать — порвет. А раздумывать над приказами ему некогда», — подумал Боцман.
— Расскажите, что за дело. Если выбивание долгов или обеспечение охраны бандитской стрелки — не поеду.
— Не, не то! — замотал головой Андрей. — Надо, братки!
— Пока не узнаю, в чем дело, — никуда не поеду. — Последние слова Боцман выделил особо, давая понять, что это его последнее слово.
— Да я и не знаю ничего, — уклончиво отозвался Андрей. — Мне сказали — привезти, я и приехал. Да вы не волнуйтесь, здесь близко — семь минут.
Боцман понял, что вразумительного ответа от этого «быка» добиться не удастся.
— А я и не волнуюсь, — сказал Боцман с ленцой. И сдался, взглянув на обескураженного амбала. — Ладно, так и быть. Только мне напарнику позвонить надо. — Боцман набрал сотовый телефон Мухи.
— На проводе, — раздался в трубке голос Олега. Фоном голосу служила музыка в «кислотном» стиле.
— Ну как, удалось?
— Почти. На следующей неделе получим на хлеб с маслом.
— А ты где?
— В «Трех обезьянах».
— Слушай, тут дело есть, — Боцман посмотрел на Андрея, который терпеливо ждал у порога. — Заехал ко мне мужчина, говорит, приглашает на встречу, а куда, зачем — не говорит.
— Пошли ты его куда подальше. Лучше заваливай ко мне. Здесь клево. Напитки хорошие.
— Не могу, Олег, не тот клиент.
— Дернул тебя черт сидеть в офисе до шести, давно бы уже свалил! Ладно, скоро буду. — В трубке раздались короткие гудки.
По разработанной ими самими инструкции Боцман не мог ехать на встречу один. Детективное агентство есть детективное агентство — надо быть начеку. Мало ли. Могут подставить или в грязное дело втянуть. Всякие случаи бывают.
— Нужно моего напарника дождаться. Минут через двадцать будет.
Андрей взглянул на часы и покачал головой:
— Намылят мне шею. Ладно, скажу — искал. «Твою шею трудно намылить», — подумал Боцман.
— Может, вы все-таки присядете. Чай, кофе? «Потанцуем», — добавил он про себя.
— Кофейку, — Андрей опустился в кресло, и оно жалобно заскрипело под его большим телом.
«Надо секретаршу завести. Пускай на телефонные звонки отвечает и с амбалами разговаривает, — думал Боцман, насыпая кофе в чашки. — Смотри, какой настырный!»
Боцман подал Андрею кофе и вернулся за свой стол. Делал вид, что рассматривает настольный календарь, сам поглядывал на амбала и злился, что вместо законного отдыха предстоит какая-то загадочная встреча.
Через двенадцать минут в офисе появился Муха. Он был слегка под хмельком.
Последняя неделя в их детективном агентстве была, как говорится, нулевой. В понедельник мужик пришел. Я, говорит, в командировку, на три дня, а вы за моей мымрой последите, уличить в неверности хочу. Установили они с Мухой наружное наблюдение, «наружку». Первый день вслед за «мымрой» по магазинам таскались, второй — четыре часа у салона красоты в машине ждали, а на третий она возьми да и свинти от них. Легко! И ведь как ловко под красный свет проскочила! Они за ней, а тут «мере» по правому борту вынырнул, ну и царапнули его — на пять штук баксов. Всю двухмесячную прибыль агентства пришлось козлу этому «шестисотому» отдать. Заказчику они, конечно, не сказали, что мымру упустили. За каждую минуту отчитались. По отчету выходило, что верна она своему благоверному, как монашка. Заказчик на радостях им с Мухой премию в двести баксов отвалил. Щедрый.
В среду они ценный груз сопровождали: какие-то ящики деревянные, на гробы похожие, с Павелецкой на Каширскую перевезли. Что там, в этих ящиках: трупаки или золото, им знать не полагается. Их дело — пушку наготове держать, чтобы в случае нападения грудью защитить частную собственность...
Разве о мымрах да гробах они с Мухой, корешком Олегом Мухиным мечтали, когда создавали свое агентство? Они думали, настоящие дела будут — оперативная работа, риск, рукопашный бой, стрельба, преследование, а вышел — пфук! Вчера Муха заявил, что во всем конкуренты виноваты. Мол, другие фирмы всю свою деятельность свели к рутинной работе по обеспечению безопасности богатых граждан и их собственности, поэтому к ним нормальные клиенты не обращаются. Может, он и прав. Собирались они купить «жучки» и камеры наблюдения для работы, а теперь пот, из-за новых обстоятельств, придется отложить покупку до лучших времен. Муха сегодня поехал в банк ссуду выбивать. Интересно, дадут — не дадут?
Боцман потянулся в кресле, посмотрел на часы — было уже без пяти шесть — и сунул ноги в летние туфли. В офисе, если не было клиентов, он всегда ходил и мягких тапочках — после армейских походов по горным рекам болели ноги.
Хлопнула металлическая дверь.
— Муха, ты?
Но на пороге возник огромный парень с бычьей шеей.
— Вы Хохлов? — спросил он.
— Дмитрий Алексеевич. У вас какие-то проблемы? — Боцман по-американски улыбнулся и подумал, что у этого амбала вряд ли могут быть какие-либо проблемы. — Мы готовы вам помочь. Присаживайтесь.
Но парень не сел.
— Поехали, дело есть.
— Извините, как вас зовут?
— Андрей.
— Очень приятно. Может быть, вы объясните мне, куда и зачем мы должны ехать?
— Мне сказали, вас привезти, — пожал плечами Андрей.
«Человек, выполняющий функцию собаки хозяина. Приказали привезти — привезет, приказали порвать — порвет. А раздумывать над приказами ему некогда», — подумал Боцман.
— Расскажите, что за дело. Если выбивание долгов или обеспечение охраны бандитской стрелки — не поеду.
— Не, не то! — замотал головой Андрей. — Надо, братки!
— Пока не узнаю, в чем дело, — никуда не поеду. — Последние слова Боцман выделил особо, давая понять, что это его последнее слово.
— Да я и не знаю ничего, — уклончиво отозвался Андрей. — Мне сказали — привезти, я и приехал. Да вы не волнуйтесь, здесь близко — семь минут.
Боцман понял, что вразумительного ответа от этого «быка» добиться не удастся.
— А я и не волнуюсь, — сказал Боцман с ленцой. И сдался, взглянув на обескураженного амбала. — Ладно, так и быть. Только мне напарнику позвонить надо. — Боцман набрал сотовый телефон Мухи.
— На проводе, — раздался в трубке голос Олега. Фоном голосу служила музыка в «кислотном» стиле.
— Ну как, удалось?
— Почти. На следующей неделе получим на хлеб с маслом.
— А ты где?
— В «Трех обезьянах».
— Слушай, тут дело есть, — Боцман посмотрел на Андрея, который терпеливо ждал у порога. — Заехал ко мне мужчина, говорит, приглашает на встречу, а куда, зачем — не говорит.
— Пошли ты его куда подальше. Лучше заваливай ко мне. Здесь клево. Напитки хорошие.
— Не могу, Олег, не тот клиент.
— Дернул тебя черт сидеть в офисе до шести, давно бы уже свалил! Ладно, скоро буду. — В трубке раздались короткие гудки.
По разработанной ими самими инструкции Боцман не мог ехать на встречу один. Детективное агентство есть детективное агентство — надо быть начеку. Мало ли. Могут подставить или в грязное дело втянуть. Всякие случаи бывают.
— Нужно моего напарника дождаться. Минут через двадцать будет.
Андрей взглянул на часы и покачал головой:
— Намылят мне шею. Ладно, скажу — искал. «Твою шею трудно намылить», — подумал Боцман.
— Может, вы все-таки присядете. Чай, кофе? «Потанцуем», — добавил он про себя.
— Кофейку, — Андрей опустился в кресло, и оно жалобно заскрипело под его большим телом.
«Надо секретаршу завести. Пускай на телефонные звонки отвечает и с амбалами разговаривает, — думал Боцман, насыпая кофе в чашки. — Смотри, какой настырный!»
Боцман подал Андрею кофе и вернулся за свой стол. Делал вид, что рассматривает настольный календарь, сам поглядывал на амбала и злился, что вместо законного отдыха предстоит какая-то загадочная встреча.
Через двенадцать минут в офисе появился Муха. Он был слегка под хмельком.
2
На девятиэтажном здании недалеко от Профсоюзной не было никаких вывесок. Но, судя по автоматам на плечах у охранников при входе, здешняя фирма отнюдь не школьными тетрадями торговала. Втроем они поднялись на лифте на седьмой этаж. Здесь в холле Андрей сдал Муху с Боцманом длинноногой секретарше, которая, очаровательно улыбаясь, повела их по широкому, устланному ковролином коридору, в конце которого они поднялись по мраморной лестнице еще на один этаж и оказались в зимнем саду. Умиротворяюще журчал небольшой фонтанчик, подсвеченный разноцветными огнями, в клетках мелодично щебетали канарейки, глянцевые листья пальм блестели в мягком свете, который проникал в сад через стеклянную крышу. Секретарша провела их в укромный уголок, где стояли кожаные кресла, рядом — журнальный столик с бутылкой французского коньяка, рюмками, чашками и прочими атрибутами деловых переговоров.