Таманцев Андрей. Погоня за призраком

   — Дробь, — констатировал Вэн. — Неужели то же самое ружье?
   Он достал из кобуры пистолет и зарядил его, после чего крадучись исчез в дымке тумана.

9. ПАСТУХОВ

   Мы с Голубковым сидели в его машине. По стеклам стучал мелкий дождь.
   — Ну и лето нынче, — произнес Голубков, задумчиво глядя в окно на проносящиеся по трассе автомобили.
   — Да, ни к черту, — согласился я.
   — Ездил куда-нибудь в отпуск?
   — Да какой у меня отпуск? Сколько наплотничаю, с того и живу...
   — Ну ладно, хватит прибедняться! Сколько уже заданий для отдела выполнил.
   — Это вы мои деньги посчитать хотите? — поинтересовался я, взглянув на Голубкова.
   — Не собираюсь я твои деньги считать. Совет — отправь своих, Олю с Настенькой, куда-нибудь отдохнуть в спокойную страну, чтобы за них во время выполнения задания не волноваться.
   Значит, Голубков знает обо всем, что случилось в Затопине. Знает и о том, что я боюсь за своих женщин.
   — А где она находится, эта спокойная страна, интересно знать? По-моему, весь мир уже сошел с ума! В Израиле палестинцы, в Испании баски, в Югославии албанцы, в Японии «Красная армия».
   — Ладно тебе прикалываться, Пастухов! — улыбнулся полковник. — В мире огромное количество тихих мест, где можно прекрасно отдохнуть.
   — За ваш счет?
   — Почему же за наш? За твой. Мы тебе платим неплохие гонорары, чтобы ты в том числе мог бы отправить семью за границу...
   — У меня встречное предложение, товарищ полковник. Раз уж вы хотите, чтобы я выполнил ваше очередное задание, обеспечьте безопасность моей семьи в Затопине. Тогда я буду чувствовать себя уверенно. Да и вообще... Как говорится, дома стены помогают. Я думаю, двух ваших человек вполне хватит.
   — Ну, если тебе так спокойней...
   — Спокойней, спокойней, — кивнул я.
   — Что только не сделаешь ради спокойствия своего лучшего оперативного работника, — усмехнулся Голубков.

* * *

   По документам, которые я прочитал, выходило, что готовятся крупные преступления, направленные против членов правительства, лоббирующих инвестиционные проекты. Схема довольно проста и разработана веками: одного, непримиримого, убрать, второго, трусливого, запугать, третьего, жадного, подкупить. Главное — списать все совершенные преступления на чеченских боевиков, вызвать гнев высшего руководства, направить следствие по ложному следу. Делается все это довольно просто: отрабатывается чеченский почерк, на месте преступления «нечаянно» оставляются следы, одна или несколько террористических организаций берут на себя ответственность за совершение преступления. Пока следствие отрабатывает подброшенную версию, исполнители акции убираются снайперами, или погибают в автокатастрофах, или кончают жизнь самоубийством — выбирай что хочешь, — и теперь уже при всем желании никаких следов преступников не найти.
   Голубков сказал, что информация запоздала из-за гибели одного из агентов, поэтому, вполне вероятно, план по устранению одного из членов правительства уже действует. По словам полковника, мы уже опоздали и отстаем от преступников по крайней мере на два хода. Но если действовать молниеносно, есть шанс переиграть их во время проведения ликвидационной операции. Поэтому возвращаться домой, в Затопино, мне было некогда. Как в воду глядел — сказал Ольге, что уезжаю в командировку. Вот что значит интуиция!
   Голубков погнал свою «девятку» в сторону военного аэродрома. Я ехал за ним следом, потому что не знал дороги...

10

   Боцман поднял руку, жестом приказывая остановиться, и замер. В утренней тишине были явственно слышны частые выстрелы, которые раскатывались по горам шумным эхом.
   — Бой идет, — констатировал Муха.
   — Автоматы, пулеметы. Похоже, это наши подопечные воюют, — предположил Гера.
   — Так оно и есть. Но с кем? — пожал плечами Боцман.
   — Кровная месть. Ввязываемся! — Муха сделал знак рукой, и поисковики рассыпались цепью по склону, побежали.
   Когда через сорок минут бега по склонам они достигли места, бой уже стих. На траве они обнаружили труп мужчины спортивного телосложения со множественными ранениями в грудь. На левом плече у мужчины была наколка: зверская физиономия араба с ножом в зубах и надпись: ОКСВА (ограниченный контингент советских войск в Афганистане). Никаких документов, никакого оружия. Труп сам по себе, как творится, бесхозный. С собой не взяли, похоронить не похоронили. Значит, некогда, значит, спешат.
   — Оказывается, тут, в Краснодаре, «афганцы» шалят, — сказал Муха, отходя от трупа. — Характерная наколочка. Война давно кончилась, а они все никак успокоиться не могут.
   — Ничего, мы их сейчас успокоим, — грозно пообещал Боцман.
   — Приказываю преследовать банду и уничтожить ее в бою, — отчеканил Муха и первым бросился вперед.

11. ПАСТУХОВ

   Внизу, в иллюминаторе, проплывали крохотные озерца, блестящие нитки рек, дороги, поселки. Самолет резко набирал высоту, и я сидел, приоткрыв рот, чтобы не так сильно закладывало уши. Я думал, что придется напяливать камуфляжную форму, но меня переодели в гражданское. От прежней моей одежды эта отличалась размерами: большая рубаха-балахон навыпуск, под которой легко спрятать сверхлегкий бронежилет, широкие легкие брюки, чтобы скрыть вооружение, находящееся на ногах: к правой ноге с помощью специальных мягких ремней, не натирающих кожу, приторочены ножи для метания — пять штук, к левой — сорокапятизарядный миниатюрный пистолет-пулемет. Патрончики у него маленькие, но убойная сила разрывных пуль такая, что короткой очередью можно завалить слона. В кармане рубахи — крохотный сотовый телефон, в другом микрокомпьютер, монитором которому служит циферблат больших наручных часов. Компьютер, связанный через спутник с локальной сетью ФСБ. Благодаря ему я в течение минуты могу получить карты местности, схемы коммуникаций, данные о потенциальном противнике, если надо, компьютерные игры, вообще любую информацию, которая находится в головном компьютере. На ремне подсумок с крохотным биноклем ночного видения, который можно с помощью специальной резинки закрепить на голове. По инструкции Голубкова я не должен был ничем выделяться среди отдыхающих. Курортник как курортник. Бизнесмен средней руки, приехавший отдохнуть от семьи, отдел, совершить «забег в ширину». Для «забега» мне была выделена кредитная карточка на восемь тысяч и наличные доллары — пачка стодолларовых купюр в банковской упаковке.
   Дача «объекта», который предстояло охранять, находилась в двенадцати километрах от города. Все подступы к ней, естественно, тщательно охранялись. Я должен был поселиться в ближайшем санатории — в полутора километрах от дачи — и в течение суток найти «дыры» в охране, через которые могут просочиться террористы для уничтожения «объекта». По существу, я должен был влезть в шкуру киллера, пройти его путем. Если его или их наняли посредники финансовых олигархов, наверняка они обеспечили убийц всем необходимым, в том числе и картами подземных коммуникаций, схемой охраны и сигнализации. Операции такого типа готовятся очень тщательно, дублируются с нескольких точек, и проколов здесь обычно не допускается, потому что любой прокол влечет за собой многочисленные жертвы.
   В самолете Голубков давал мне последние инструкции, подсовывал листочки с информацией, которую я должен был запомнить. Его отдел не знал, кто будет исполнителем заказа, но он знал, что им точно будет бывший спецназовец, умеющий не только хорошо стрелять, но и думать. Очередная бумажка мелко дрожала в моей руке от вибрации фюзеляжа самолета. А может, и не от вибрации — от нервного напряжения...
   Сов. секретно
   ИНСТРУКЦИЯ
   по выполнению превентивных оперативных действий для предотвращения покушения на охраняемый объект
   1. Наблюдение ведется скрытно, без обнаружения себя перед штатной охраной объекта.
   2. В случае обнаружения следов противника никаких самостоятельных действий не предпринимать, немедленно докладывать по инстанции и ждать принятия решения сверху.
   3. Наблюдение ведется вне территории дачи объекта. Проникновение на территорию запрещено. Дистанция до объекта — в пределах видимости.
   4. В случае возникновения нештатной ситуации нажатие кнопки «Аларм» на часах-дисплее позволяет мгновенно определить ваши координаты и вызвать подразделение быстрого реагирования, которое должно прибыть к месту проведения операции в течение трех минут с момента поступления сигнала на пульт.
   5. В случае покушения на объект действовать согласно обстановке, применяя любые виды вооружения.
   6. При «ведении» объекта применять средства маскировки.
   7. Оперативный работник не имеет права самостоятельно прекращать «ведение» объекта без особого на то распоряжения.

12

   Надо отдать должное — люди Николая Викентьевича были подготовлены очень хорошо. За день Муха с Боцманом прошли никак не меньше тридцати километров, сделав всего один привал, чтобы съесть по черносливине и прополоскать рот нагревшейся во флягах водой. Ни Гера, ни его бойцы ни слова не проронили по поводу усталости, чересчур быстрого темпа, желания есть, пить или курить. Чувствовалась отличная подготовка, какую дают в «Вымпелах», «Альфах» и других элитных подразделениях (боец спецподразделения может месяцами жить в «автономном режиме», питаясь горсткой лесных ягод и хлебая воду из луж, при этом оставаясь действующей боевой единицей, способной уничтожать противника в воде, на земле и в воздухе).
   Только когда совсем стемнело, Муха сделал привал. По его предположениям банда в поисках девушки могла пойти к другому ближайшему населенному пункту, где есть телефонная связь. Задача Ирины найти защиту у власти и сообщить о том, что она жива и здорова. Задача бандитов отсечь ее от населенных пунктов. Если уж они пошли на такие жертвы, — значит, не остановятся ни перед чем!
   Муха зажег маленький фонарь и, сунув его в рот, принялся изучать карту местности. До ближайшего населенного пункта — села Курани по ущелью было километров семнадцать, по горам — немногим более четырех, но склоны здесь были довольно крутыми — перепады высот до четырехсот — пятисот метров.
   — Уверен, они теперь пойдут к Курани, — сказал Муха, вынимая фонарь изо рта. — Если предположить, что банда сейчас отдыхает и снимется со стоянки только с рассветом, в селе они будут часам к девяти утра. На преодоление перевалов у нас уйдет часа два, ну пускай три. Значит, у нее остается еще полчаса форы, чтобы устроить засаду.
   — Я всегда знал, Муха, что ты голова, — произнес Боцман. — Мы их на подходе всех накроем, а потом девчонку вытащим. И все, и бабки наши.
   — Именно так, — устало улыбнулся Муха. — Отбой!

13. ПАСТУХОВ

   Когда я вкатил модный пластиковый чемодан в холл санатория, мне все заулыбались так, будто я был директором нефтяной вышки, — и горничные, сидящие на диване, и администраторша, и даже какая-то старушка в инвалидной коляске.
   Согласно бумажкам, данным мне Голубковым, у меня были серьезные проблемы с сердечной мышцей — аритмия, тахикардия, ишемия и прочая «-ия». Я ведь не Док, в этих делах никогда ничего толком не понимал. Рад был бы сказать, что не знаю даже, с какой стороны оно находится, сердце. Но не могу. Дело в том, что в детстве, в девять лет, я переболел довольно сильной ангиной, которая дала осложнение на сердце. Врач — старик с большими холодными руками, выписывая меня в школу, посоветовал матери отдать меня, «сердечника», в какую-нибудь спортивную секцию, где развивают выносливость: не силу, не ловкость, а именно выносливость. Многочасовые дозированные нагрузки дают больше эффекта для тренировки сердца, чем что-либо другое. Слава богу, мать послушалась его совета и отдала меня в самбо (в то время секции каратэ были официально запрещены).
   Позже, в тринадцать, когда я окончательно решил стать офицером, к борьбе прибавились ежедневные двенадцатикилометровые пробежки, силовые тренировки, плавание, дыхательные упражнения, поэтому к семнадцати я действительно не знал, с какой стороны находится сердце. Так что легенда Голубкова насчет моих сердечных проблем казалась мне весьма несостоятельной, и я боялся, как бы меня не раскусили раньше времени. Сейчас вот пошлют на ЭКГ — и все! Скажут, что симулянт.
   — Здравствуйте, — улыбнулась мне дежурная администраторша. — Вы, наверное, Пастухов?
   — Он самый. Вы что, видите мои документы сквозь карманы?
   — Нет, просто нам уже трижды звонили по поводу вас.
   — Интересно, кто?
   — Ну как, из министерства, из «ЛУКОЙЛа». Словом, из Москвы.
   «Ага, значит, мои предположения оказались абсолютно верны — я все-таки нефтяник, приехавший поправить здоровье», — подумал я, внутренне усмехнувшись.
   — Пожалуйста, вашу справочку, паспорт. Я все сделаю и вам принесу, а вы пока можете отдыхать. — Администраторша протянула мне ключ на массивном брелке. — У вас двести сорок пятый на втором этаже — люкс. Гриша, проводи, пожалуйста, господина.
   Безусый паренек, явно еще не окончивший школы, подхватил мой модный чемодан и потащил его по лестнице на второй этаж.
   "Терпеть не могу, когда меня называют «господином»! Я не господин, я — Воин, призвание которого служить Добру и бороться со всяким Злом, которое множат террористы, воры, насильники, убийцы и прочая «шваль»...
   Парень взял у меня ключ, открыл номер и вкатил чемодан в прихожую.
   — Вот, пожалуйста, ваш номер. — Он замер в выжидательной позе, полагая, что «господин» отвалит ему «на чай» крупную купюру, но я намеренно отвернулся, чтобы не видеть выражения его лица, и раздернул шторы.
   — Иди гуляй, пацан.
   Дверь захлопнулась, я вышел на балкон.
   Из-за деревьев моря не было видно, но его присутствие чувствовалось во всем: и в криках чаек, то и дело мелькающих в воздухе, и в наполненном морским запахом ветерке, и в толстозадых дамах в купальниках, которые шли по дорожке с надувным матрасом в руках.
   Я знал, почему мне достался именно второй этаж. Голубков подсуетился. Со второго этажа легче уходить незамеченным. Хочешь через входную дверь, хочешь через балконную. Жаль, что нет ни минуты на отдых, через два часа я должен послать в локальную сеть первые результаты обследования системы охраны. Как и компьютерная сеть, любая система охраны имеет свои «дыры», через которые могут проникнуть террористы. Моя задача — как можно быстрее найти эти дыры и сообщить о них, чтоб «залатали», а если не успею — закрыть собственным телом. Третьего, как говорится, не дано.
   — Здрасте, — раздался слева от меня бодрый голос.
   Я обернулся. На балконе соседнего номера стоял жизнерадостный толстячок в длинных шортах. Он открыто, обезоруживающе улыбался, глядя на меня:
   — Вы Пастухов?
   «О боже, похоже на то, что меня здесь каждая собака знает! И это называется тайная операция!»
   — А я Ивлев Михаил Станиславович. Бухгалтер из вашей конторы. В Уренгое живу. Здесь отличный пляж. Песочек, шезлонги, и девушки по вечерам бывают ничего, — толстяк мне озорно подмигнул.
   «Ну Константин Дмитриевич! Ну удружил! Как можно было составить такую сырую легенду! Теперь выкручивайся, изображая из себя нефтяника на отдыхе!»
   — Знаете, у меня сердце серьезно пошаливает. Солнце, пляж, девочки — это все не для меня, — произнес я со вздохом.
   — Да ну, бросьте! Выглядите вы просто великолепно. Сразу видно человека, который постоянно следит за своим здоровьем.
   «С каких хренов это ему видно? Я „чайник“, рохля, тюфяк! Отвали, толстячок», — приказал я мысленно соседу. Но это, увы, не сработало.
   — Говорят, сердечную мышцу хорошо коньячок тренирует. Как насчет этого? — Сосед щелкнул себя пальцами по горлу.
   — Нет-нет, категорически. Ни спиртного, ни курева. У меня через пятнадцать минут первые процедуры.
   — Быстро они вас! — удивился толстяк. — А как же адаптация?
   — Ничего, ничего, здоровье превыше адаптации. — Я торопливо ушел с балкона и тут же покинул номер, оставив нераспакованный чемодан посреди прихожей. «Омниа меа мекум порто» — все свое ношу с собой. Это про меня. Боец, тайно воюющий с террористами, должен быть неуловимым, невидимым и неуязвимым. Хоть бы одно из этих условий с такой организацией дела соблюсти!..

14

   Вышли они с рассветом, когда первые лучи еще холодного утреннего солнца просочились в ущелье сквозь молоко плотного тумана. Переход по горам оказался труднее, чем думал Муха. Склоны уходили вверх почти вертикально, шипы на горных ботинках оказались мелкими, страховочные тросы пояса и карабины они, конечно, не взяли. Один из людей Геры сорвался со скалы. Слава богу, кустарник внизу задержал его падение, но поцарапался он сильно. Пришлось даже обезболивать раны. Продолжать восхождение сорвавшийся не мог, поэтому его спустили вниз, сообщили вертолетчикам его координаты, а потом уже пошли дальше.
   К восьми сорока Мухе удалось вывести свой отряд к окраине Курани. Место было вполне удобным для засады: скалистые выступы, густой кустарник — замаскироваться можно так, что пройдешь в полуметре и не заметишь.
   — Всем отключить сотовые телефоны. Никакой связи, разговоров, курения, — приказал Муха. — Сидим, как мыши, не высовываемся. Огонь только открывать после того, как это сделаю я, подпустив противника как можно ближе. Вопросы есть?
   Гера в ответ пожал плечами — нет вопросов. Муха распределил бойцов по позициям, сам спрятался за валуном рядом с Боцманом.
   Было тихо. В селе, погруженном в утренний туман, лениво перебрехивались собаки, хрипло кричали петухи.
   Минут через десять по дороге из села прошел пастух, гнавший перед собой небольшую отару. Рядом бежал черный пес. Пес вдруг замер, внимательно глядя в кусты, зарычал, почуяв человеческий дух.
   — Акса, акса! — гортанно позвал его пастух, и пес побежал дальше. Скоро отара скрылась за поворотом, пыль улеглась, и снова стало тихо. Еще минут через десять заревел мотор, и на дороге показался «уазик». Муха жестом велел Боцману приготовиться к стрельбе и приставил бинокль к глазам, разглядывая пассажиров в машине. Вполне возможно, что бандиты захватили машину, чтобы добраться до села. Людей в «уазике» было двое: пожилой бородатый мужчина и женщина. У женщины на коленях стоял большой короб с красным крестом.
   «Врачиха, на вызов приехала», — догадался Муха. Он тяжело вздохнул. А вдруг интуиция его подвела, бандиты не войдут в село, а будут лазать по горам? Здесь ли Ирина, в Курани? Жива ли она вообще? Входить в поселок сейчас нельзя. Их, вооруженных до зубов, могут принять за бандитов и открыть огонь. Наверняка после событий в Чистых Ключах местные жители создали какие-нибудь там комитеты самообороны, вооружились ружьями, выстроили укрепления, установили дежурства... Да только против бандитских пулеметов и гранатометов охотничьи ружья не очень годятся.
   Муха осторожно выглянул из-за валуна и замер. По дороге шли трое: у одного на плече висел ручной пулемет, у другого автомат. Третий, огромный верзила, был вооружен гранатометом. Муха переглянулся с Боцманом. Ясно, что это разведка. Сейчас они войдут в село, убедятся, что все чисто, потом сообщат об этом по рации основной группе... Раз разведка — трогать их нельзя. Пусть идут. Плохо только, если их встретят в Курани картечью из охотничьих ружей. Тогда вся операция по обезвреживанию банды будет сорвана. Основные силы противника уйдут опять в горы, и ищи потом опять ветра в поле.
   Боцман понял Муху без слов. Он вынул из подсумка глушитель, отжал шомполом кнопку пламегасителя, снял его и ловко накрутил глушитель на ствол.
   — У тебя не больше секунды, — шепнул Муха одними губами.
   — Знаю, — кивнул Боцман.
   Он осторожно выскользнул из-за валуна и под прикрытием придорожного кустарника неслышно двинулся следом за разведчиками банды.
   Проще всего снять первого, пока никто ничего не подозревает. Второго сложнее, потому что он может отпрыгнуть в сторону, за укрытие, и начать стрельбу, третьего — почти невозможно. Потому что у него будет время и на то, чтобы укрыться, и на стрельбу, и на сообщение основным силам о засаде. Теперь все зависело от реакции Боцмана. Он не должен позволить им ни разу выстрелить! Муха весь внутренне сжался, приготовившись к появлению врага.
   Бандиты шли по окраине довольно беспечно, тихо переговаривались о чем-то. Судя по всему, они чувствовали себя уверенно, не боялись никаких засад.
   «Ну что ж, беспечность врага — оружие против него самого», — подумал Боцман, целясь в спину здоровяку с гранатометом. До угла ближайшего дома метров сорок. Но, конечно, главное сейчас, чтобы они сообщили своим, что в селе тихо. До этого стрелять нельзя.
   Троица скрылась за углом крайнего дома. Боцман перебежал дорогу, помедлил немного, давая возможность разведчикам отойти подальше, потом двинулся по улице. Осторожно выглянул из-за угла. Разведчики шли все так же неторопливо, беспечно. И вдруг Боцман заметил мальчишку лет одиннадцати, который вышел из кустов прямо за спиной у чужаков. В руках он держал охотничье ружье с посеченным осколками прикладом. Это был Айгаз. Мальчишка поднял ружье.
   «Черт!» — выругался про себя Боцман, поняв, что не успеет остановить этого маленького камикадзе. Он снова взял на мушку верзилу. Почти одновременно грохнули два выстрела, а в следующее мгновение Боцман тоже нажал на спусковой крючок. Верзила и пулеметчик рухнули на землю, а третий, с автоматом, как заяц, метнулся к кустам, дав длинную очередь. Боцман тоже дал очередь по разведчику и, кажется, зацепил его — тот как-то странно дернулся и упал боком. Боцман прицелился и дал еще одну очередь, после чего бросился к лежащему в пыли Айгазу. Его ружье валялось рядом. Мальчик держался за живот.
   — Кто тебя просил, а? — сказал Боцман, поднимая его с земли.
   — Больно, очень больно, — проскулил Айгаз.
   — Где тут медпункт?
   — Не знаю.
   — Вот черт! — Боцман с мальчиком на руках побежал по улице.
   Услышав частые выстрелы в селе, Муха понял, что если Боцману отвечали, значит, он не успел снять всех троих и засада провалена. Терять было нечего, он выскочил из-за валуна и, пригнувшись, устремился по дороге к повороту. Следуя его примеру, из укрытий поднялись люди Николая Викентьевича. Со стороны это походило на атаку Отечественной войны — бегут люди с автоматами наперевес, преследуя отступающего противника, разве что патриотичное «Ура» не кричат...
   По мнению Мухи, атака была единственно верным решением в данной ситуации. Бандиты, услышав выстрелы, наверняка начнут отходить в лес, полагая, что до засады, на которую нарвалась разведка, никак не меньше трехсот метров, и вот тут-то из-за поворота выскакивают головорезы со зверским выражением на лицах и начинают поливать из четырех стволов. Главное — фактор внезапности.
   Муха действительно застал противника врасплох. Бандитов было четверо. Они врассыпную кинулись в кусты. Двое добежать не смогли, упали, сраженные пулями. Широкоскулого мужика тоже подранили, и он, истошно воя, покатился по склону. Уйти удалось только одному.
   — Всем оставаться здесь! — крикнул Муха и устремился в погоню. Им овладел азарт, какой бывает у охотника, преследующего дичь.
   Спина бандита то и дело мелькала среди деревьев, но Муха из-за сбитого бегом дыхания, из-за усталости никак не мог «поймать» его в прицел. Он пускал очередь за очередью, а бандит все бежал и даже пытался отстреливаться.
   — Ах ты, гнида! — истошно заорал Муха и дал длинную очередь. Преследуемый вильнул в сторону, сделал еще несколько шагов и упал лицом вниз.
   Муха подбежал к нему, перевернул на спину. Бандит был мертв. Пуля вошла ему в затылок и вышла через лоб. Муха пошарил по карманам убитого — ни документов, ни денег. Будто диверсант, заброшенный в тыл врага. А может, так оно и есть? Муха забрал у убитого оружие и вернулся к своим.
   Бурыга, весь в крови, тяжело дыша, сидел на земле и баюкал неестественно подогнутую кисть руки. Муха сразу понял, что он сломал ее о камень во время падения. Над Бурыгой стоял раскрасневшийся от бега Гера с автоматом на изготовку. Он то и дело пинал Бурыгу в бок носком ботинка.
   — Говори, ну, говори, где девушка?!
   — Да пошел ты!.. — произнес Бурыга, облизнув растрескавшиеся губы.
   — Оставь его, я сам поговорю! — приказал Муха. Гера нехотя отошел на несколько шагов в сторону.
   Муха присел над раненым на корточки.
   — Что, сильно поободрался? — спросил он сочувственно.
   — А ты не видишь? — усмехнулся Бурыга.
   — Вижу, вижу. Почему вас мало? Остальные где?
   — Нету никаких остальных. Одни мы.
   — Одни, стало быть? Ну-ну. А еще, значит, восемь человек в лесах от голода померли?
   Бурыга посмотрел на Муху внимательно и даже на мгновение перестал баюкать сломанную руку. Олег достал из кармана фотографию Ирины.
   — Она?
   Бурыга ничего не ответил.
   — Она?! — закричал Муха. — Кто ты такой, падла? Кто тебя научил вертолеты сбивать? Чехи? Хаттаб?
   — Никто меня не учил! — Бурыга смачно сплюнул. — Я такой родился.
   — Борзо отвечаешь, мужик, — сказал Гера. — Можно, я его подлечу, чтоб жизнь медом не казалась?
   — Она ему уже таковой не кажется, — возразил Муха. — Кто хозяин? На кого работаете?
   — Ничего не знаю, — мотнул головой Бурыга. — Дал бы лучше воды попить. В горле пересохло.