Страница:
– И этот унылый балахон они смеют предлагать красавице с формами Моники Белуччи! – пробубнила она, уронив на пол вешалку с элегантным черным платьем. – Даже не подумаю поднимать! На полу этому тряпью самое место…
…Рыкова рванула на себя ручку раздевалки, пролетела «предбанник» и встала как вкопанная, услышав недвусмысленные звуки.
– Ох… А-а… М-м-м, – из недр помещения неслись томные вздохи. – Да-а…
– Черт знает что! – выругалась Рыкова. – И здесь извращенцы!
Однако вместо нарисовавшейся ей картины разнузданности и порока ее взору предстала рыхлая голая девица, которая, поставив одну ногу на лавочку, втирала в ляжку антицеллюлитный крем. Зина мельком глянула на нее, потом еще раз повнимательнее, и, наконец, хлопнула по распаренному плечу:
– Катюшка! Ты что ли?
– Я, я, – отозвалась толстушка. – А я все думала, ты или не ты. С этой учебой зрение так село…
– Лет шесть, поди, не виделись. Ты уже сколько замужем за Стражнецким?
– Да уж почти пять лет, – и Катюшка завздыхала. – Ты видела тут тренера такого в синем костюмчике?
– Кира, что ли? Я у него занимаюсь.
– И как? Приставал уже? – пытливо уставилась на нее Катюшка.
– А что, должен был?
– Да он мне проходу не дает! – Стражнецкая выпрямилась и спустила монументальную ногу на пол. – Пока упражнение показывает, везде успеет облапать.
– А ты по ручонкам блудливым ему пару раз тресни – сразу отлипнет.
– Трескала. Бесполезно, – вздохнула Стражнецкая. – Его еще больше это заводит. На той неделе он за бицепс бедра хватал, а на этой уже широчайшую начал оглаживать!
– Наглеж! – выпалила Зина, скользнув взглядом по объемной голой заднице собеседницы. – За твои же деньги тебе тычут в нос твоими изъянами!
Переваривая рассказ Катюшки, Рыкова покинула раздевалку. Корректный, холодноватый, всегда держащий дистанцию Кирилл – и лапает за широчайшую? Это не укладывалось у нее в голове. Засквозила даже неявная обида: к Катюшке пристает, а к ней даже не прикоснулся ни разу. Неужели она выглядит безобразнее этой туши?
– Вот что, Кир, хватит дуракавалянием заниматься, – деловито объявила она инструктору. – Давай показывай такие упражнения, чтоб мне прям тошно стало. За что я плачу тебе деньги? Всю прошлую персоналку ты пробалбесничал.
У Казаринова глаза на лоб полезли от этого заявления, но он быстро взял себя в руки:
– Значит, так. Десять минут быстрого шага и переходим к настоящему делу.
Как назло, все беговые дорожки оказались заняты.
– Эй, мисс пигги, ты уже полчаса бегаешь, – напустилась Зинка на одну из занимающихся. – А ну слезай!
Но девица никак не отреагировала на тираду Рыковой – она была в наушниках.
Рыкова окинула взглядом бегающих. Кого бы согнать? Боже, как она могла его не заметить! Черный спортсмен собственной персоной. Бухает кроссовками, как только что подкованный мустанг.
– От вас очень много шума! – громко обратилась к нему Зина.
Ответом было молчание.
– Снимите немедленно свои говнодавы! – возвысила голос Рыкова.
Опять ноль реакции. Черный Спортсмен бежал, точно заведенный, устремив перед собой немигающий взгляд.
– Неадкват какой-то, – Рыкова покрутила пальцем у виска. – А, как же я раньше не догадалась? Вы же носите траур по утраченным мозгам!
Окончательно разозлившись, Зинка широкими шагами прошествовала к розетке и решительно выдернула из нее шнур. Все дорожки разом встали. Послышались недоуменно-недовольные возгласы.
– Женщина, у вас все дома? – с вызовом обратилась к ней девица в наушниках.
– Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны, – металлическим голосом отвечала Рыкова.
– Да за такие выходки можно из клуба вылететь без возвращения стоимости абонемента! – возмутилась другая физкультурница. – Кто за то, чтобы написать жалобу на имя директора?
– Пойдемте, сейчас же этим и займемся…
За инициативной группой потянулись и все остальные. Лишь один Черный спортсмен спрыгнул с дорожки, вставил шнур в розетку и вновь, как ни в чем не бывало, побежал навстречу неизвестной цели. В его бесстрастном взоре засквозила едва уловимая смешинка.
– Мерси! – раскланялась Рыкова вслед удаляющимся жалобщикам. – Только крутыми мерами и можно научить быдло вести себя вежливо!
Но насладиться победой не удалось. К ней уже приближалась толпа, возглавляемая администратором, Казариновым и Ревягиной.
– Не советую мне грубить! – предвосхитила Зина поток упреков. – Я работаю в прессе и в моих силах смешать репутацию вашего заведения с экскрементами. Поэтому прошу принести мне извинения за доставленные неудобства и с поклонами удалиться!
– Зина, успокойтесь, – затараторила клубный врач. – Вы перевозбуждены… Это легко объяснимо… отдаленные последствия эмоционального шока… – врач искательно заглядывала в лица окружающих, как бы призывая их понять и простить несчастного больного человека. – Пойдемте, я сделаю вам успокоительное.
Вместе с Кириллом они помогли Рыковой сойти с дорожки и повели ее к диванчику. Марина особенно заботливо поддерживала Зинку под руку.
– Посиди с ней, я схожу за лекарством, – шепнула врач Кириллу.
Зина смекнула, что это удобный случай проверить Казаринова «на вшивость». Закатив глаза, она всем телом навалилась на инструктора.
– Что такое? Ты опять бегала? Я же сказал: только ходить! – и Кирилл схватил ее запястье. – Странно, пульс нормальный… Температуры нет? – и он приложил ладонь к ее лбу.
– Сейчас это называется измерить пульс, а раньше после такого честные люди женились, – хихикнула Рыкова. – Только не вздумай хватать меня за широчайшую! Придумают тоже, как задницу по-умному обозвать…
Кирилл с недоумением уставился на взбалмошную клиентку:
– Широчайшая – это вовсе не то, что ты сказала. Она находится совсем в другом месте, – и он слегка дотронулся пальцами до зинкиной спины.
Рыкова вскочила, как ужаленная:
– Ты пытался расстегнуть мне лифчик!
– Да ты с ума сошла, – Кирилла бросило в краску.
– Да-да, все кругом сумасшедшие, ты один нормальный, – затараторила Зинка. – Не верила я, что люди говорят…
– Какие люди? Что говорят? – оправдывался Казаринов.
К ним приблизился Гоша Ядов:
– Поступило предложение сменить инструктора, – обратился он к Зине. – Я буду с тобой максимально корректен. Никакого контакта. Мышцы буду показывать только указкой.
– Да, Зина, смените инструктора, – подхватил Кирилл. – Вы мне не доверяете, мои рекомендации не ставите ни в грош. Ничего хорошего из нашего сотрудничества не выйдет.
Рыкова была в замешательстве. Ей не хотелось так-то просто отстать от смазливого Казаринова.
– Нет, Гош, – наконец, выдала она. – Указкой мне будет щекотно. Лучше я дам ему еще один шанс исправиться. Кир, нельзя ли впредь показывать мышцы, надев перчатки?..
Казаринов сделал глубокий вдох и быстро отошел. Зина тут же разжала ладонь. В ней лежал маленький бумажный катышек. Это была записка от Ревягиной. Она назначала Зине встречу у статуи пьяного министра. Был в Эмске и такой культурный объект…
– Разговор неофициальный, – коротко сказала она, – все должно остаться между нами.
– Конфиденциальность гарантируется, – доверительно улыбнулась Рыкова, прикинув, сколько шуму наделает ее будущее расследование и со скольки человек она по ходу дела соберет «подать».
– Я знаю, как тебе помочь, – продолжала Ревягина. – Ты права, наука не стоит на месте. Есть отличное, просто чудодейственное средство.
– Заверните два, – обронила Рыкова.
– Но сама понимаешь, удовольствие не для бедных. Зато потеря веса составит 10–15 килограммов.
– …которые тут же возвратятся, едва я закончу курс?
– Эффект стойкий. Средство протестировано.
– На добровольцах, которым нечего терять в этой жизни? – продолжала язвить Рыкова.
– Результаты поражают воображение, – гнула свое Ревягина. – Средство приводит в действие скрытые резервы организма. Уже с третьего дня начинается перестройка обмена веществ, через неделю объем бедер снижается на три сантиметра, а талии – на два. Но это только начало…
– Говори, говори! – Рыкова жадно внимала посулам врача.
– Через две недели ты надеваешь платье 46-го размера, а еще через две – 44-го. Хотя… В 44-й можешь не влезть.
– Это еще почему?
– У препарата есть одна особенность. Он сжигает жировую прослойку в области талии и бедер, но способствует увеличению груди. В среднем, пациентки прибавляют в чашке один размер, но иногда – два.
– Колоссаль! – шумно восхитилась Зинка. – Если ты мне вдобавок пообещаешь, что этот препарат избавляет от целлюлита…
– О, я сочла, что об этом даже не стоит говорить. Целлюлит – само собой. Плюс происходит значительное омоложение кожи, повышение тургора… При этом я не ограничиваю тебя ни в мучном, ни в сладком, ни в жирном. В клуб тоже можно не ходить – разве что в сауне расслабиться…
– Хорошо, хорошо, я завтра же принесу деньги. Сколько?
– Некоторых удивляет цена, – уклончиво заговорила Марина. – Они не могут понять, почему за бутылочку коричневой жидкости с ароматом трав с них просят такие деньги. Некоторые отказываются. Но с какой завистью спустя месяц они смотрят на своих постройневших и помолодевших подруг!
– Так сколько прикажете отсыпать?
– А ведь затраченные деньги полностью себя оправдывают, – продолжала Ревягина. – Это только на вид – обычный лимонад. Состав тщательно выверен, отшлифован годами упорного труда ученого-энтузиаста… Пятнадцать тысяч. Флакон. Курс – три флакона.
– Что ж так дорого?! – вскричала Зина. Она рассчитывала тысяч на десять за весь курс – и то, в самом пиковом случае.
– Если сложить многие месяцы труда, которые ученый затратил на создание продукта, получатся сущие копейки. Многие заплатили бы и больше – если бы имели доступ к средству. К сожалению, пока мы вынуждены продавать его вот так, нелегально. Ты же знаешь, какие препоны у нас ставят молодым талантливым ученым, как много лет должно пройти, чтобы препарат официально разрешили к применению. Но мы не можем откладывать жизнь на потом. Поэтому решайся! И помни: перед тобой открывается возможность, доступная очень немногим.
Условившись о встрече на завтра, Рыкова поспешила домой. За ближайшие сутки ей предстояло найти 45 тысяч. Зина решила задать мозгам корм и зашла в итальянский ресторан.
– Все, хорош, – и Рыкова властно щелкнула по пульту, выключив телевизор. – Мне надоело тащить тебя на своем горбу.
– Зин, ну ты че, – заныла Оксана, – дай досмотреть про Венцеслава.
– Значит, работать мы не собираемся? Так и будем коптить небо до скончания веков? Да, Альфонсина Ивановна?
– Ты же знаешь, я все еще не пришла в себя после смерти Ульяны. Мне нужно восстанавливаться как минимум полгода… Да и куда спешить? Деньги-то есть.
– Тогда почему я голодаю и хожу в отрепье? – наступала на нее Рыкова, которая только что славно отужинала лазаньей, кростини с лососевым паштетом и бокалом мартини. – Вот как ты платишь за мою отзывчивость к твоему горю?
– Чего ты от меня хочешь? – плаксиво сказала Криворучко.
– Чего-чего? Пересмотра вопроса о наследовании. Я явно поговорячилась, дав тебе дарственную на владение фамильными драгоценностями.
– Как же так? Ты сама все делила… Говорила, что все по-братски…
– Я была у независимого эксперта. Твоя доля стоит значительно дороже. Поэтому, если слово дружба для тебя не пустой звук, ты отдашь мне то колье из черного жемчуга.
– Как?! Это же Мисисуко, стоит кучу денег.
– А ты бы хотела отмазаться пусетами от Сваровски? – ядовито заметила Рыкова. – Даю тебе на раздумья сто секунд. А пока давай собирай вещи.
– В смысле?!
– Переезжай на кухню. Кажется, на лоджии я видела раскладушку. Твоя комната понадобится одному хорошему человеку.
– Какому еще хорошему человеку?
– Ну, раз ты так бесцеремонно требуешь у меня отчета… Завтра ко мне приезжает двоюродный брат из Чебоксар. Будет поступать в медицинский.
– В марте?
– Надо же ему привыкнуть к городу!
(На самом деле, никакой брат к Рыковой не ехал. Она рассудила, что одну из комнат неплохо сдать. Но как сделать так, чтобы опять не делиться с Криворучко? Так родилась легенда о брате. Молодого человека, желающего снять комнату без посредников, она предупредила, что на кухне живет ее домработница, глупая безобидная девка. Но увы, гулящая.
– Но чтобы никакого томления в чреслах, – предупредила она юношу. – Я тебе это не в качестве рекламы сообщила. А чтоб держался подальше, если не хочешь сифон подцепить.)
– Зин, ну тебе же и так много досталось, – донеслось до Рыковой нытье товарки. – И «Верту» ульянкин ты приватизировала, и ноут, и шубу, а теперь еще и колье просишь…
– Не прошу, а требую, – отрезала Зинка. – Иначе я прекращаю всяческие хлопоты о твоем наследстве. Нашла себе бесплатного адвоката!
На этом крючке она и держала алчную и инертную Криворучко. Сама-то Зина уже дней пять, как уяснила, что от мифического наследства Кибильдит им ничего не обрыбится. Да и есть ли оно вообще? Квартира съемная, машина арендованная… И все же на следующее утро, когда ее взгляд случайно остановился на вывеске «Юридическая консультация», Зина машинально толкнула тяжелую дверь.
– Дело колоссальной важности, – важно объявила она молодому лысоватому юристу. – На кону огромное наследство.
У служителя Фемиды загорелись глаза. Но по мере того, как Рыкова излагала ему суть дела, юрист становился все скучнее.
– Провальное ваше дельце, – наконец, сказал он. – Вы не имеете ровным счетом никаких прав. Сделать запрос о размерах наследста – не можете. Подать заявление на поиски законного супруга – не можете. Настаивать на признании его безвестно отсутствующим – не можете. Поймите, перед лицом закона вы в данном случае – никто. Единственное, что могло бы обеспечить ваше будущее – если бы покойная составила в вашу пользу завещание. Но даже если это так, готовьтесь к большим передрягам и издержкам на адвоката. Практика показывает, что когда речь идет о больших деньгах, безвестно отсутствующие родственники чуть ли не из гробов восстают. А ее супруг по закону имеет куда больше прав на состояние покойной жены, чем, простите, невесть откуда взявшаяся приживалка.
С раздувающимися от возмущения ноздрями Рыкова покинула юридическую консультацию.
– Как спортивные успехи? – над столом Рыковой возникла фигура главного редактора.
– Спасибо, отвратительно! К ломоте в пояснице прибавилась травля, которой меня подвергли так называемые ветераны клуба и сексуальные домогательства инструктора. Не удивлюсь, если завтра меня лишат членства и аннулируют карту. Я им неудобна!
– Кстати, в прокуратуре уже лежит запрос от Росздравнадзора, – подала голос Замазкина. – Просят дать разрешение на внеплановую проверку «Аполло» и еще ряда клубов. Хотите, подробнее узнаю?
– Отлично, Таня, готовь в номер, – оживилась Корикова. – Зин, а как твое интервью с клубным врачом? Что она говорит по поводу смерти Ульяны?
– Да отстаньте вы все от меня, вот что говорит, – поскучнела Зина.
– Ты что-то не в настроении опять?
– Какое может быть настроение, когда в голове от голода каша, – чуть ли не всхлипнула Рыкова. – Кстати, сегодня я ночевала на вокзале…
– Но почему, Зин? Ты же сказала, что сняла квартиру с какой-то студенткой.
– Кинули нас, – еще жалостнее продолжала Рыкова. – Отдали мы задаток, пришли в назаченное место, а риэлторши нет. И все, как в воду канула. Хорошо, что я с тебя 600 долларов взять не успела…
– Шестьсот долларов? – удивилась Корикова.
– Ну да, доплату на проживание мне, как иногородней. За три месяца вперед. Ты же обещала похлопотать. Будь у меня эта сумма, я бы без проблем сняла квартиру через хорошее агентство, и сегодня бы, наконец, помылась и отоспалась…
– Зин, ну ты могла бы ко мне приехать, – вздохнула Корикова. – Ночевать на вокзале, словно ты безродная какая…
А через час она положила перед Рыковой семнадцать тысяч.
– Раскрутила генерального? – благосклонно заулыбалась Зинка.
– Почти, – уклончиво отвечала Алина.
Но семнадцать тысяч – это было на один флакон. К вечеру Зине нужно было добыть еще тридцатку. Немного поколебавшись, она набрала номер Стражнецкого.
– Кость, я ведь Катюшке-то ничего не сообщила, – заговорщически прошептала она в трубку. – Пока – во всяком случае.
– Мне нечего скрывать от жены! Ты никому не докажешь, что у нас с Ульяной что-то было! Нас связывал лишь совместный бизнес, и то – в проекте…
– Пой, пташка, пой, – усмехнулась Рыкова и неожиданно для себя выдала: – Ульяна-то в своем дневнике совсем другое пишет…
– Что?! – сразу осекся Костя. – Она вела дневник?
– Не ожидал, что твои художества обессмертят в веках? Да, хорош ты, Костя, почитала я… Так цинично обработать наивную сиротку! Сразу предупреждаю, дневник спрятан в надежном месте.
– К чему ты клонишь?
– Слышь, я бедствую. Пока ты пьешь «Хеннесси» и подтираешься коленкором, я еле наскребаю на фанфурик, а в целях гигиены использую обрывки «Помела». Подвези мне денюжков, ладно? Тысяч тридцать на первое время должно хватить…
Таким образом, к вечеру у Зинки было без малого пятьдесят тысяч. Она решила спустить тысчонку в суши-баре. За поеданием роллов и темпуры ее озарила еще одна блестящая идея. Она подсела к двум молодым людям и за две кружки пива сподвигла их написать под ее диктовку небольшой текст. В «Аполло», выждав, когда все покинут раздевалку, она набрала один номер. Когда в дальнем ящичке глухо заиграла музыка, Рыкова подошла к нему и просунула в щелку записку.
А в девять вечера она вновь стояла у статуи пьяного министра. На улице было промозгло, под ногами чавкал талый снег, и первые признаки недовольства опозданием Ревягиной Зина ощутила уже через три минуты. Она принялась дозваниваться до Марины, но абонент упорно не брал трубку. Через 10 минут у Зины онемел кончик носа, через двенадцать она уже плохо чувствовала пальцы на ногах, а через пятнадцать бросилась в соседнюю кофейню согреться кружкой глинтвейна.
Рыкова пила горячее вино, то и дело посматривая на телефон. Может, здесь сеть не ловит? Или мобильник глючит? Она потрясла аппарат, выключила его, включила заново… Без четверти десять Рыкову осенило: конечно же, докторша в клубе! Она человек подневольный, и сейчас, вместо того, чтобы лететь к ней на встречу, она выслушивает нотацию какого-нибудь директора по персоналу или менеджера департамента по развитию. Зина набрала номер ресепшна.
– А она выбежала куда-то, даже дубленку не надела, – неуверенно отвечала администраторша. – Примерно в начале девятого. Нет-нет, я лично видела, как она уходила… Наверно, она уже вернулась… Нет, в кабинете темно. Странно…
А через час раздался звонок Кати Стражнецкой.
– Зин, ты мне звонила? У меня пропущенный вызов от тебя.
– Я? Тебе? Ах, да, действительно… – Рыкова вспомнила свои манипуляции в раздевалке «Аполло». – Нет-нет, ничего особенного. Да я уж и забыла, что хотела… Нет, вспомнила. Ты не видела вечером Ревягину?
– Видела. Я в восемь вместе с ней из клуба выходила. Она так спешила к своему бойфренду, что выскочила на улицу в одном платье.
– К бойфренду? Ты его видела?
– Нет. Зато я видела, что она села в какую-то темную иномарку, и они уехали. А ее собственный «Дэу матиз» остался на парковке. Ой, а у меня такое стряслось. Представляешь, пришла из сауны, а у меня в ящичке записка лежит. Кто-то очень неграмотный требует с меня 300 долларов за молчание.
– Ну и делов-то? Заплати и спи спокойно.
– Да не вопрос. Это копейки. Меня сам факт возмущает. Этот человек знает обо мне такие подробности…
– А о чем хоть он грозится рассказать? И кому? Ты же безгрешна, как королева-девственница.
– Этот человек пишет, что расскажет Костику про мою связь с Кириллом…
– А у вас что, связь?
– Пока только духовная, – замялась Катюшка. – Так мне платить, что ли? Или забить?
– Не советую. Этот человек – а я чувствую, что это очень опасный, безжалостный и опытный шантажист – только разозлится и назначит тебе совсем другую сумму…
– Кто бы это мог быть?
– Кто-то из твоего окружения. Не удивлюсь, если таким образом пытается подзаработать Гоша Ядов. Да и сам Кир… Ты права, он нагло лапает клиенток. А что ты думаешь о Ревягиной? Та еще пройда. А тот чудик весь в черном? Не его ли это проделки? Словом, подозревай каждого, вот тебе мой сказ.
– А если он завтра потребует с меня еще более крупную сумму? Мои возможности небезграничны…
– Ой, да не нагнетай ты раньше времени. Заплати и все. Может, человеку элементарно жрать нечего, а ты жмешься из-за каких несчастных трехсот баксов? А не хочешь платить – сработай на опережение, честно расскажи мужу, что завела любовника…
– Да ты что! Да и не любовник он мне!
– Детка, это вопрос одного лишь времени. Он кидает на тебя такие плотоядные взгляды… Ты никому не докажешь, что между вами ничего нет.
– Да??? – обрадовалась Стражнецкая. – Ты тоже заметила, что Кир строит мне глазки? Значит, мне не показалось, и это правда…
– Мою интуицию не обманешь, – заверила ее Рыкова. – Поэтому заплати и продолжай свой невинный флирт.
Выкуривая сигаретку на сон грядущий, Зина прикинула, на что она потратит 300 долларов, которые завтра Стражнецкая оставит в ящичке № 88 в супермаркете «Десяточка». Тут она вспомнила, что ей не удалось освоить 50 тысяч и решила завтра устроить Ревягиной большую взбучку. И пусть, в конце концов, сделает ей скидку. В качестве компенсации за причиненные неудобства.
– Я дала тебе задание сделать серию статей о том, что творится в фитнес-клубах. Ты же сдала только два куцых текста, – глядя в сторону, выговаривала ей Корикова. – Зато Замазкина, которая сидит на совершенно другой теме, принесла прекрасную заметку про проверки Росздравнадзора.
– Замазкина нагло прет на чужие грядки, а ты этому потакаешь, – хмуро отвечала Зинка. – Пусть подавится моей темой.
– Нет, не подавится. Я же вижу, ты мечтаешь спихнуть расследование на кого-нибудь другого. Не получится. Сейчас же езжай в клуб и возьми интервью у директора.
Таким образом, Рыкова легально появилась в «Аполло» уже в одиннадцать утра. По дороге в клуб она заехала в «Десяточку», открыла ящичек № 88 (ключ она вынесла еще год назад и с тех пор ящик так и стоял запертым, не привлекая ничьего внимания) и забрала оттуда конверт с тремя зелеными бумажками.
– Ревягина здесь? Срочно пришлите ее ко мне в бар. У меня, кажется, скакнуло давление, – на ходу бросила она администраторше.
Одиноко просидев десять минут за двумя фитнес-пирожными и чашкой кофе без кофеина, Рыкова широкими шагами прошествовала на ресепшн.
– В чем дело? – набросилась она на администратора. – Где Ревягина? Вы нарываетесь на неприятности.
– Вы знаете, ее сегодня нет.
– Значит, мне ложиться и помирать?
– Ах, что вы. У нас в клубе есть сотрудники с медицинским образованием. Я сейчас вызову Казаринова.
– Советую удалить серные пробки. Вы плохо слышите. Я ясно сказала: мне нужна именно Ревягина.
– Понимаете, мы сами еще не знаем, почему она не вышла на работу. Не позвонила, не предупредила… бог знает что…
Терзаемая нехорошими предчувствиями, Зинка минут десять лениво покрутила педали велотренажера. После двух пирожных и бокала кофе в животе неприятно булькало. Рыкова решила, что снять стресс ей поможет сауна. Небрежно замотавшись в полотенце, она спустилась в баню, которая в клубе была общей для мужчин и женщин. Каково же было ее удивление, когда она увидела лежащего на лавке Казаринова.
– Вот это я понимаю: образцовое заведение! – громогласно объявила она. – Врач в запое, инструктора медитируют в термах, клиенты предоставлены сами себе…
– У меня сегодня смена с часу, – холодно ответил Кирилл, вновь закрывая глаза. – Если вам необходимы услуги тренера, обратитесь к Игорю.
– В данный момент мне необходимы услуги человека, могущего потереть мне спинку, – игриво отвечала Рыкова.
…Рыкова рванула на себя ручку раздевалки, пролетела «предбанник» и встала как вкопанная, услышав недвусмысленные звуки.
– Ох… А-а… М-м-м, – из недр помещения неслись томные вздохи. – Да-а…
– Черт знает что! – выругалась Рыкова. – И здесь извращенцы!
Однако вместо нарисовавшейся ей картины разнузданности и порока ее взору предстала рыхлая голая девица, которая, поставив одну ногу на лавочку, втирала в ляжку антицеллюлитный крем. Зина мельком глянула на нее, потом еще раз повнимательнее, и, наконец, хлопнула по распаренному плечу:
– Катюшка! Ты что ли?
– Я, я, – отозвалась толстушка. – А я все думала, ты или не ты. С этой учебой зрение так село…
– Лет шесть, поди, не виделись. Ты уже сколько замужем за Стражнецким?
– Да уж почти пять лет, – и Катюшка завздыхала. – Ты видела тут тренера такого в синем костюмчике?
– Кира, что ли? Я у него занимаюсь.
– И как? Приставал уже? – пытливо уставилась на нее Катюшка.
– А что, должен был?
– Да он мне проходу не дает! – Стражнецкая выпрямилась и спустила монументальную ногу на пол. – Пока упражнение показывает, везде успеет облапать.
– А ты по ручонкам блудливым ему пару раз тресни – сразу отлипнет.
– Трескала. Бесполезно, – вздохнула Стражнецкая. – Его еще больше это заводит. На той неделе он за бицепс бедра хватал, а на этой уже широчайшую начал оглаживать!
– Наглеж! – выпалила Зина, скользнув взглядом по объемной голой заднице собеседницы. – За твои же деньги тебе тычут в нос твоими изъянами!
Переваривая рассказ Катюшки, Рыкова покинула раздевалку. Корректный, холодноватый, всегда держащий дистанцию Кирилл – и лапает за широчайшую? Это не укладывалось у нее в голове. Засквозила даже неявная обида: к Катюшке пристает, а к ней даже не прикоснулся ни разу. Неужели она выглядит безобразнее этой туши?
– Вот что, Кир, хватит дуракавалянием заниматься, – деловито объявила она инструктору. – Давай показывай такие упражнения, чтоб мне прям тошно стало. За что я плачу тебе деньги? Всю прошлую персоналку ты пробалбесничал.
У Казаринова глаза на лоб полезли от этого заявления, но он быстро взял себя в руки:
– Значит, так. Десять минут быстрого шага и переходим к настоящему делу.
Как назло, все беговые дорожки оказались заняты.
– Эй, мисс пигги, ты уже полчаса бегаешь, – напустилась Зинка на одну из занимающихся. – А ну слезай!
Но девица никак не отреагировала на тираду Рыковой – она была в наушниках.
Рыкова окинула взглядом бегающих. Кого бы согнать? Боже, как она могла его не заметить! Черный спортсмен собственной персоной. Бухает кроссовками, как только что подкованный мустанг.
– От вас очень много шума! – громко обратилась к нему Зина.
Ответом было молчание.
– Снимите немедленно свои говнодавы! – возвысила голос Рыкова.
Опять ноль реакции. Черный Спортсмен бежал, точно заведенный, устремив перед собой немигающий взгляд.
– Неадкват какой-то, – Рыкова покрутила пальцем у виска. – А, как же я раньше не догадалась? Вы же носите траур по утраченным мозгам!
Окончательно разозлившись, Зинка широкими шагами прошествовала к розетке и решительно выдернула из нее шнур. Все дорожки разом встали. Послышались недоуменно-недовольные возгласы.
– Женщина, у вас все дома? – с вызовом обратилась к ней девица в наушниках.
– Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны, – металлическим голосом отвечала Рыкова.
– Да за такие выходки можно из клуба вылететь без возвращения стоимости абонемента! – возмутилась другая физкультурница. – Кто за то, чтобы написать жалобу на имя директора?
– Пойдемте, сейчас же этим и займемся…
За инициативной группой потянулись и все остальные. Лишь один Черный спортсмен спрыгнул с дорожки, вставил шнур в розетку и вновь, как ни в чем не бывало, побежал навстречу неизвестной цели. В его бесстрастном взоре засквозила едва уловимая смешинка.
– Мерси! – раскланялась Рыкова вслед удаляющимся жалобщикам. – Только крутыми мерами и можно научить быдло вести себя вежливо!
Но насладиться победой не удалось. К ней уже приближалась толпа, возглавляемая администратором, Казариновым и Ревягиной.
– Не советую мне грубить! – предвосхитила Зина поток упреков. – Я работаю в прессе и в моих силах смешать репутацию вашего заведения с экскрементами. Поэтому прошу принести мне извинения за доставленные неудобства и с поклонами удалиться!
– Зина, успокойтесь, – затараторила клубный врач. – Вы перевозбуждены… Это легко объяснимо… отдаленные последствия эмоционального шока… – врач искательно заглядывала в лица окружающих, как бы призывая их понять и простить несчастного больного человека. – Пойдемте, я сделаю вам успокоительное.
Вместе с Кириллом они помогли Рыковой сойти с дорожки и повели ее к диванчику. Марина особенно заботливо поддерживала Зинку под руку.
– Посиди с ней, я схожу за лекарством, – шепнула врач Кириллу.
Зина смекнула, что это удобный случай проверить Казаринова «на вшивость». Закатив глаза, она всем телом навалилась на инструктора.
– Что такое? Ты опять бегала? Я же сказал: только ходить! – и Кирилл схватил ее запястье. – Странно, пульс нормальный… Температуры нет? – и он приложил ладонь к ее лбу.
– Сейчас это называется измерить пульс, а раньше после такого честные люди женились, – хихикнула Рыкова. – Только не вздумай хватать меня за широчайшую! Придумают тоже, как задницу по-умному обозвать…
Кирилл с недоумением уставился на взбалмошную клиентку:
– Широчайшая – это вовсе не то, что ты сказала. Она находится совсем в другом месте, – и он слегка дотронулся пальцами до зинкиной спины.
Рыкова вскочила, как ужаленная:
– Ты пытался расстегнуть мне лифчик!
– Да ты с ума сошла, – Кирилла бросило в краску.
– Да-да, все кругом сумасшедшие, ты один нормальный, – затараторила Зинка. – Не верила я, что люди говорят…
– Какие люди? Что говорят? – оправдывался Казаринов.
К ним приблизился Гоша Ядов:
– Поступило предложение сменить инструктора, – обратился он к Зине. – Я буду с тобой максимально корректен. Никакого контакта. Мышцы буду показывать только указкой.
– Да, Зина, смените инструктора, – подхватил Кирилл. – Вы мне не доверяете, мои рекомендации не ставите ни в грош. Ничего хорошего из нашего сотрудничества не выйдет.
Рыкова была в замешательстве. Ей не хотелось так-то просто отстать от смазливого Казаринова.
– Нет, Гош, – наконец, выдала она. – Указкой мне будет щекотно. Лучше я дам ему еще один шанс исправиться. Кир, нельзя ли впредь показывать мышцы, надев перчатки?..
Казаринов сделал глубокий вдох и быстро отошел. Зина тут же разжала ладонь. В ней лежал маленький бумажный катышек. Это была записка от Ревягиной. Она назначала Зине встречу у статуи пьяного министра. Был в Эмске и такой культурный объект…
* * *
В свете фонарей глаза Ревягиной блестели совсем иначе, чем в клубе. Нейтрально-благожелательное выражение лица сменилось озабоченным и деловитым.– Разговор неофициальный, – коротко сказала она, – все должно остаться между нами.
– Конфиденциальность гарантируется, – доверительно улыбнулась Рыкова, прикинув, сколько шуму наделает ее будущее расследование и со скольки человек она по ходу дела соберет «подать».
– Я знаю, как тебе помочь, – продолжала Ревягина. – Ты права, наука не стоит на месте. Есть отличное, просто чудодейственное средство.
– Заверните два, – обронила Рыкова.
– Но сама понимаешь, удовольствие не для бедных. Зато потеря веса составит 10–15 килограммов.
– …которые тут же возвратятся, едва я закончу курс?
– Эффект стойкий. Средство протестировано.
– На добровольцах, которым нечего терять в этой жизни? – продолжала язвить Рыкова.
– Результаты поражают воображение, – гнула свое Ревягина. – Средство приводит в действие скрытые резервы организма. Уже с третьего дня начинается перестройка обмена веществ, через неделю объем бедер снижается на три сантиметра, а талии – на два. Но это только начало…
– Говори, говори! – Рыкова жадно внимала посулам врача.
– Через две недели ты надеваешь платье 46-го размера, а еще через две – 44-го. Хотя… В 44-й можешь не влезть.
– Это еще почему?
– У препарата есть одна особенность. Он сжигает жировую прослойку в области талии и бедер, но способствует увеличению груди. В среднем, пациентки прибавляют в чашке один размер, но иногда – два.
– Колоссаль! – шумно восхитилась Зинка. – Если ты мне вдобавок пообещаешь, что этот препарат избавляет от целлюлита…
– О, я сочла, что об этом даже не стоит говорить. Целлюлит – само собой. Плюс происходит значительное омоложение кожи, повышение тургора… При этом я не ограничиваю тебя ни в мучном, ни в сладком, ни в жирном. В клуб тоже можно не ходить – разве что в сауне расслабиться…
– Хорошо, хорошо, я завтра же принесу деньги. Сколько?
– Некоторых удивляет цена, – уклончиво заговорила Марина. – Они не могут понять, почему за бутылочку коричневой жидкости с ароматом трав с них просят такие деньги. Некоторые отказываются. Но с какой завистью спустя месяц они смотрят на своих постройневших и помолодевших подруг!
– Так сколько прикажете отсыпать?
– А ведь затраченные деньги полностью себя оправдывают, – продолжала Ревягина. – Это только на вид – обычный лимонад. Состав тщательно выверен, отшлифован годами упорного труда ученого-энтузиаста… Пятнадцать тысяч. Флакон. Курс – три флакона.
– Что ж так дорого?! – вскричала Зина. Она рассчитывала тысяч на десять за весь курс – и то, в самом пиковом случае.
– Если сложить многие месяцы труда, которые ученый затратил на создание продукта, получатся сущие копейки. Многие заплатили бы и больше – если бы имели доступ к средству. К сожалению, пока мы вынуждены продавать его вот так, нелегально. Ты же знаешь, какие препоны у нас ставят молодым талантливым ученым, как много лет должно пройти, чтобы препарат официально разрешили к применению. Но мы не можем откладывать жизнь на потом. Поэтому решайся! И помни: перед тобой открывается возможность, доступная очень немногим.
Условившись о встрече на завтра, Рыкова поспешила домой. За ближайшие сутки ей предстояло найти 45 тысяч. Зина решила задать мозгам корм и зашла в итальянский ресторан.
* * *
Дело в том, что от вырученных денег у нее осталось всего полторы тысячи. До подсчета оставалась неделя, сбережений у Рыковой отродясь не водилось, Корикова о доплате молчала. Недовольный взгляд Зины остановился на Криворучко, которая, открыв рот, смотрела «Дом-2», машинально подпиливая ногти.– Все, хорош, – и Рыкова властно щелкнула по пульту, выключив телевизор. – Мне надоело тащить тебя на своем горбу.
– Зин, ну ты че, – заныла Оксана, – дай досмотреть про Венцеслава.
– Значит, работать мы не собираемся? Так и будем коптить небо до скончания веков? Да, Альфонсина Ивановна?
– Ты же знаешь, я все еще не пришла в себя после смерти Ульяны. Мне нужно восстанавливаться как минимум полгода… Да и куда спешить? Деньги-то есть.
– Тогда почему я голодаю и хожу в отрепье? – наступала на нее Рыкова, которая только что славно отужинала лазаньей, кростини с лососевым паштетом и бокалом мартини. – Вот как ты платишь за мою отзывчивость к твоему горю?
– Чего ты от меня хочешь? – плаксиво сказала Криворучко.
– Чего-чего? Пересмотра вопроса о наследовании. Я явно поговорячилась, дав тебе дарственную на владение фамильными драгоценностями.
– Как же так? Ты сама все делила… Говорила, что все по-братски…
– Я была у независимого эксперта. Твоя доля стоит значительно дороже. Поэтому, если слово дружба для тебя не пустой звук, ты отдашь мне то колье из черного жемчуга.
– Как?! Это же Мисисуко, стоит кучу денег.
– А ты бы хотела отмазаться пусетами от Сваровски? – ядовито заметила Рыкова. – Даю тебе на раздумья сто секунд. А пока давай собирай вещи.
– В смысле?!
– Переезжай на кухню. Кажется, на лоджии я видела раскладушку. Твоя комната понадобится одному хорошему человеку.
– Какому еще хорошему человеку?
– Ну, раз ты так бесцеремонно требуешь у меня отчета… Завтра ко мне приезжает двоюродный брат из Чебоксар. Будет поступать в медицинский.
– В марте?
– Надо же ему привыкнуть к городу!
(На самом деле, никакой брат к Рыковой не ехал. Она рассудила, что одну из комнат неплохо сдать. Но как сделать так, чтобы опять не делиться с Криворучко? Так родилась легенда о брате. Молодого человека, желающего снять комнату без посредников, она предупредила, что на кухне живет ее домработница, глупая безобидная девка. Но увы, гулящая.
– Но чтобы никакого томления в чреслах, – предупредила она юношу. – Я тебе это не в качестве рекламы сообщила. А чтоб держался подальше, если не хочешь сифон подцепить.)
– Зин, ну тебе же и так много досталось, – донеслось до Рыковой нытье товарки. – И «Верту» ульянкин ты приватизировала, и ноут, и шубу, а теперь еще и колье просишь…
– Не прошу, а требую, – отрезала Зинка. – Иначе я прекращаю всяческие хлопоты о твоем наследстве. Нашла себе бесплатного адвоката!
На этом крючке она и держала алчную и инертную Криворучко. Сама-то Зина уже дней пять, как уяснила, что от мифического наследства Кибильдит им ничего не обрыбится. Да и есть ли оно вообще? Квартира съемная, машина арендованная… И все же на следующее утро, когда ее взгляд случайно остановился на вывеске «Юридическая консультация», Зина машинально толкнула тяжелую дверь.
– Дело колоссальной важности, – важно объявила она молодому лысоватому юристу. – На кону огромное наследство.
У служителя Фемиды загорелись глаза. Но по мере того, как Рыкова излагала ему суть дела, юрист становился все скучнее.
– Провальное ваше дельце, – наконец, сказал он. – Вы не имеете ровным счетом никаких прав. Сделать запрос о размерах наследста – не можете. Подать заявление на поиски законного супруга – не можете. Настаивать на признании его безвестно отсутствующим – не можете. Поймите, перед лицом закона вы в данном случае – никто. Единственное, что могло бы обеспечить ваше будущее – если бы покойная составила в вашу пользу завещание. Но даже если это так, готовьтесь к большим передрягам и издержкам на адвоката. Практика показывает, что когда речь идет о больших деньгах, безвестно отсутствующие родственники чуть ли не из гробов восстают. А ее супруг по закону имеет куда больше прав на состояние покойной жены, чем, простите, невесть откуда взявшаяся приживалка.
С раздувающимися от возмущения ноздрями Рыкова покинула юридическую консультацию.
* * *
Разговор с Ревягиной о чудодейственном средстве Зина завела в рамках журналистского расследования, которое ее обязала вести Корикова. Но, пообщавшись с предприимчивой докторшей, Рыкова решила, что ничего не скажет Алине, а выкупит средство и без лишних хлопот обретет желанный 44-й размер. Абонемент же в «Аполло» она втайне от Кориковой перепродаст.– Как спортивные успехи? – над столом Рыковой возникла фигура главного редактора.
– Спасибо, отвратительно! К ломоте в пояснице прибавилась травля, которой меня подвергли так называемые ветераны клуба и сексуальные домогательства инструктора. Не удивлюсь, если завтра меня лишат членства и аннулируют карту. Я им неудобна!
– Кстати, в прокуратуре уже лежит запрос от Росздравнадзора, – подала голос Замазкина. – Просят дать разрешение на внеплановую проверку «Аполло» и еще ряда клубов. Хотите, подробнее узнаю?
– Отлично, Таня, готовь в номер, – оживилась Корикова. – Зин, а как твое интервью с клубным врачом? Что она говорит по поводу смерти Ульяны?
– Да отстаньте вы все от меня, вот что говорит, – поскучнела Зина.
– Ты что-то не в настроении опять?
– Какое может быть настроение, когда в голове от голода каша, – чуть ли не всхлипнула Рыкова. – Кстати, сегодня я ночевала на вокзале…
– Но почему, Зин? Ты же сказала, что сняла квартиру с какой-то студенткой.
– Кинули нас, – еще жалостнее продолжала Рыкова. – Отдали мы задаток, пришли в назаченное место, а риэлторши нет. И все, как в воду канула. Хорошо, что я с тебя 600 долларов взять не успела…
– Шестьсот долларов? – удивилась Корикова.
– Ну да, доплату на проживание мне, как иногородней. За три месяца вперед. Ты же обещала похлопотать. Будь у меня эта сумма, я бы без проблем сняла квартиру через хорошее агентство, и сегодня бы, наконец, помылась и отоспалась…
– Зин, ну ты могла бы ко мне приехать, – вздохнула Корикова. – Ночевать на вокзале, словно ты безродная какая…
А через час она положила перед Рыковой семнадцать тысяч.
– Раскрутила генерального? – благосклонно заулыбалась Зинка.
– Почти, – уклончиво отвечала Алина.
Но семнадцать тысяч – это было на один флакон. К вечеру Зине нужно было добыть еще тридцатку. Немного поколебавшись, она набрала номер Стражнецкого.
– Кость, я ведь Катюшке-то ничего не сообщила, – заговорщически прошептала она в трубку. – Пока – во всяком случае.
– Мне нечего скрывать от жены! Ты никому не докажешь, что у нас с Ульяной что-то было! Нас связывал лишь совместный бизнес, и то – в проекте…
– Пой, пташка, пой, – усмехнулась Рыкова и неожиданно для себя выдала: – Ульяна-то в своем дневнике совсем другое пишет…
– Что?! – сразу осекся Костя. – Она вела дневник?
– Не ожидал, что твои художества обессмертят в веках? Да, хорош ты, Костя, почитала я… Так цинично обработать наивную сиротку! Сразу предупреждаю, дневник спрятан в надежном месте.
– К чему ты клонишь?
– Слышь, я бедствую. Пока ты пьешь «Хеннесси» и подтираешься коленкором, я еле наскребаю на фанфурик, а в целях гигиены использую обрывки «Помела». Подвези мне денюжков, ладно? Тысяч тридцать на первое время должно хватить…
Таким образом, к вечеру у Зинки было без малого пятьдесят тысяч. Она решила спустить тысчонку в суши-баре. За поеданием роллов и темпуры ее озарила еще одна блестящая идея. Она подсела к двум молодым людям и за две кружки пива сподвигла их написать под ее диктовку небольшой текст. В «Аполло», выждав, когда все покинут раздевалку, она набрала один номер. Когда в дальнем ящичке глухо заиграла музыка, Рыкова подошла к нему и просунула в щелку записку.
А в девять вечера она вновь стояла у статуи пьяного министра. На улице было промозгло, под ногами чавкал талый снег, и первые признаки недовольства опозданием Ревягиной Зина ощутила уже через три минуты. Она принялась дозваниваться до Марины, но абонент упорно не брал трубку. Через 10 минут у Зины онемел кончик носа, через двенадцать она уже плохо чувствовала пальцы на ногах, а через пятнадцать бросилась в соседнюю кофейню согреться кружкой глинтвейна.
Рыкова пила горячее вино, то и дело посматривая на телефон. Может, здесь сеть не ловит? Или мобильник глючит? Она потрясла аппарат, выключила его, включила заново… Без четверти десять Рыкову осенило: конечно же, докторша в клубе! Она человек подневольный, и сейчас, вместо того, чтобы лететь к ней на встречу, она выслушивает нотацию какого-нибудь директора по персоналу или менеджера департамента по развитию. Зина набрала номер ресепшна.
– А она выбежала куда-то, даже дубленку не надела, – неуверенно отвечала администраторша. – Примерно в начале девятого. Нет-нет, я лично видела, как она уходила… Наверно, она уже вернулась… Нет, в кабинете темно. Странно…
А через час раздался звонок Кати Стражнецкой.
– Зин, ты мне звонила? У меня пропущенный вызов от тебя.
– Я? Тебе? Ах, да, действительно… – Рыкова вспомнила свои манипуляции в раздевалке «Аполло». – Нет-нет, ничего особенного. Да я уж и забыла, что хотела… Нет, вспомнила. Ты не видела вечером Ревягину?
– Видела. Я в восемь вместе с ней из клуба выходила. Она так спешила к своему бойфренду, что выскочила на улицу в одном платье.
– К бойфренду? Ты его видела?
– Нет. Зато я видела, что она села в какую-то темную иномарку, и они уехали. А ее собственный «Дэу матиз» остался на парковке. Ой, а у меня такое стряслось. Представляешь, пришла из сауны, а у меня в ящичке записка лежит. Кто-то очень неграмотный требует с меня 300 долларов за молчание.
– Ну и делов-то? Заплати и спи спокойно.
– Да не вопрос. Это копейки. Меня сам факт возмущает. Этот человек знает обо мне такие подробности…
– А о чем хоть он грозится рассказать? И кому? Ты же безгрешна, как королева-девственница.
– Этот человек пишет, что расскажет Костику про мою связь с Кириллом…
– А у вас что, связь?
– Пока только духовная, – замялась Катюшка. – Так мне платить, что ли? Или забить?
– Не советую. Этот человек – а я чувствую, что это очень опасный, безжалостный и опытный шантажист – только разозлится и назначит тебе совсем другую сумму…
– Кто бы это мог быть?
– Кто-то из твоего окружения. Не удивлюсь, если таким образом пытается подзаработать Гоша Ядов. Да и сам Кир… Ты права, он нагло лапает клиенток. А что ты думаешь о Ревягиной? Та еще пройда. А тот чудик весь в черном? Не его ли это проделки? Словом, подозревай каждого, вот тебе мой сказ.
– А если он завтра потребует с меня еще более крупную сумму? Мои возможности небезграничны…
– Ой, да не нагнетай ты раньше времени. Заплати и все. Может, человеку элементарно жрать нечего, а ты жмешься из-за каких несчастных трехсот баксов? А не хочешь платить – сработай на опережение, честно расскажи мужу, что завела любовника…
– Да ты что! Да и не любовник он мне!
– Детка, это вопрос одного лишь времени. Он кидает на тебя такие плотоядные взгляды… Ты никому не докажешь, что между вами ничего нет.
– Да??? – обрадовалась Стражнецкая. – Ты тоже заметила, что Кир строит мне глазки? Значит, мне не показалось, и это правда…
– Мою интуицию не обманешь, – заверила ее Рыкова. – Поэтому заплати и продолжай свой невинный флирт.
Выкуривая сигаретку на сон грядущий, Зина прикинула, на что она потратит 300 долларов, которые завтра Стражнецкая оставит в ящичке № 88 в супермаркете «Десяточка». Тут она вспомнила, что ей не удалось освоить 50 тысяч и решила завтра устроить Ревягиной большую взбучку. И пусть, в конце концов, сделает ей скидку. В качестве компенсации за причиненные неудобства.
* * *
Следующее утро началось для Рыковой с неприятности.– Я дала тебе задание сделать серию статей о том, что творится в фитнес-клубах. Ты же сдала только два куцых текста, – глядя в сторону, выговаривала ей Корикова. – Зато Замазкина, которая сидит на совершенно другой теме, принесла прекрасную заметку про проверки Росздравнадзора.
– Замазкина нагло прет на чужие грядки, а ты этому потакаешь, – хмуро отвечала Зинка. – Пусть подавится моей темой.
– Нет, не подавится. Я же вижу, ты мечтаешь спихнуть расследование на кого-нибудь другого. Не получится. Сейчас же езжай в клуб и возьми интервью у директора.
Таким образом, Рыкова легально появилась в «Аполло» уже в одиннадцать утра. По дороге в клуб она заехала в «Десяточку», открыла ящичек № 88 (ключ она вынесла еще год назад и с тех пор ящик так и стоял запертым, не привлекая ничьего внимания) и забрала оттуда конверт с тремя зелеными бумажками.
– Ревягина здесь? Срочно пришлите ее ко мне в бар. У меня, кажется, скакнуло давление, – на ходу бросила она администраторше.
Одиноко просидев десять минут за двумя фитнес-пирожными и чашкой кофе без кофеина, Рыкова широкими шагами прошествовала на ресепшн.
– В чем дело? – набросилась она на администратора. – Где Ревягина? Вы нарываетесь на неприятности.
– Вы знаете, ее сегодня нет.
– Значит, мне ложиться и помирать?
– Ах, что вы. У нас в клубе есть сотрудники с медицинским образованием. Я сейчас вызову Казаринова.
– Советую удалить серные пробки. Вы плохо слышите. Я ясно сказала: мне нужна именно Ревягина.
– Понимаете, мы сами еще не знаем, почему она не вышла на работу. Не позвонила, не предупредила… бог знает что…
Терзаемая нехорошими предчувствиями, Зинка минут десять лениво покрутила педали велотренажера. После двух пирожных и бокала кофе в животе неприятно булькало. Рыкова решила, что снять стресс ей поможет сауна. Небрежно замотавшись в полотенце, она спустилась в баню, которая в клубе была общей для мужчин и женщин. Каково же было ее удивление, когда она увидела лежащего на лавке Казаринова.
– Вот это я понимаю: образцовое заведение! – громогласно объявила она. – Врач в запое, инструктора медитируют в термах, клиенты предоставлены сами себе…
– У меня сегодня смена с часу, – холодно ответил Кирилл, вновь закрывая глаза. – Если вам необходимы услуги тренера, обратитесь к Игорю.
– В данный момент мне необходимы услуги человека, могущего потереть мне спинку, – игриво отвечала Рыкова.