Страница:
Гурджиева и собственного опыта, -- тому материалу, в котором я достаточно
уверен. Но я совсем не хочу представлять себя в качестве авторитета в
тибетском буддизме, поскольку не уверен в своем понимании его ключевых
моментов. Однако мне кажется естественным (в рамках вопроса о том, что же
дальше) рассказать, почему я учусь у Согьяла Ринпоче в течение нескольких
лет и всячески поддерживаю его работу.
Главная личная причина для меня состоит в том, что учение дзогчен
Согьяла Ринпоче кажется мне тесно связанным с развитием внимательности к
настоящему моменту. Таким образом, я продолжаю и расширяю свою прежнюю
работу. Здесь также есть важные элементы, которых не хватает в обычной
гурджиевской работе, как я ее понимаю. Для меня особенно важен элемент
преданности.
Я такой человек, которому необходимо стимулировать преданность, заботу
и сострадание к другим, иначе работа по развитию внимательности становится
для меня слишком абстрактной. Я всегда был слишком интеллектуальным и
сдержанным человеком, так что мой личный путь требует развития других
аспектов: говоря в гурджиевских терминах, развития моего эмоционального
"мозга" -- сердца, а также телесного мозга, а не только интеллекта.
Согьял Ринпоче -- очень сострадающий и почитающий человек, и он
подчеркивает эти аспекты в тибетском буддизме, так что для меня в данный
период моей жизни является правильным вкладывать значительную энергию в
такой стиль работы. Излишне говорить, что я питаю огромное уважение к
Согьялу Ринпоче и всему, чему он учит.
Но с другой стороны, в тибетском буддизме, согласно учению Согьяла
Ринпоче, есть вещи, которые меня отталкивают. Например, длительные (от шести
до восьми часов) ритуальные церемонии, в которых я намеренно не участвую,
поскольку они вызывают во мне скуку и раздражение, а не помогают обрести
преданность. Разумом я понимаю, что это прекрасная, вдохновляющая церемония,
передающая знание, и что многие западные ученики находят ее очень важной, но
она не соответствует моему стилю. То, что может быть эффективной и
вдохновляющей практикой для одного, способно быть расхолаживающим и
непродуктивным для другого. Так или иначе, я очень независимый человек, и я
тщательно выбираю то, что собираюсь практиковать [4].
Учения тибетского буддизма, насколько я с ними знаком, не уделяют
достаточного внимания обучению телесного "мозга", но эту информацию я
получаю из других источников. Так что я могу рекомендовать тибетский буддизм
как путь, который стоит испытать, если вы заинтересованы в развитии
внимательности. Однако он подходит не всем.
Традиция дзогчен, которую представляет Согьял Ринпоче, является, как я
полагаю, традицией высокого уровня, способной вести вас довольно долго,
возможно, в течение всего пути к просветлению. Я говорю "возможно", чтобы
напомнить, что я не настолько квалифицирован, чтобы судить о высоких вещах,
касающихся просветления, хотя при этом я чувствую себя вполне авторитетным в
области "затемнения" и препятствия развитию.
Я полагаю, что достаточно ценной может быть и работа (колокол звонит,
приложите руки к уху и присутствуйте) в регулярных гурджиевских группах. Я
некоторое время участвовал в ортодоксальной и неортодоксальной гурджиевской
работе и считаю ее весьма полезной. Я могу отметить недостатки, которые
заставили меня покинуть эту работу. Правда, не знаю, насколько это может
быть полезно для других.
Студент: В каких именно гурджиевских группах вы участвовали?
Я участвовал в "Гурджиев-Фаундейшн", а также в паре неортодоксальных
групп, "независимых", как они любят себя называть. Но мне хочется
подчеркнуть, что всегда следует быть осторожным по поводу гурджиевских
групп! Методы Гурджиева нередко привлекают людей, помешанных на власти.
Поскольку Гурджиев был жестким в общении и с трудом выносил дураков,
некоторым стало казаться, что дурное обращение с людьми -- это способ
пробудить их. Я не думаю, что все так просто.
Разумеется, я продолжаю практиковать утреннее упражнение и
чувствование-смотрение-слушание, которые являются неотъемлемой частью
гурджиевской работы. Это моя основная практика. Отсутствие социальной
поддержки мешает мне, но все же такая практика очень ценна. То, что она
делает меня более внимательным к собственным чувствам и дает мне большую
свободу, иногда совершенно очевидно, но порой ее воздействие более тонко. В
общем, результаты практики внимательности для меня не вполне ясны до тех
пор, пока я не замечаю вдруг, что нечто важное во мне изменилось к лучшему.
ДЗОГЧЕН КАК ПОВСЕДНЕВНАЯ ВНИМАТЕЛЬНОСТЬ
Студент: Поскольку вы изучали тибетский буддизм, как вы соотносите свое
понимание учения дзогчен с тем, чему вы нас учили на этом семинаре?
Я тщательно избегал подобных сопоставлений, поскольку не чувствую себя
в достаточной мере знающим дзогчен. Иногда мне кажется, что мне вполне
понятна его суть (в отличие от многочисленных технических аспектов учения и
традиции), а иногда -- что я мало что в нем понимаю. Когда мне кажется, что
я постиг его, я думаю, что главное в нем -- это рост внимательности ко всем
вещам, ко всем аспектам жизни, с добавлением дара "контакта с высшим", как
говорили в семидесятые годы, -- своего рода передачи проблесков высших
возможностей. Например, в переводе Согьяла Ринпоче "Молитвы Призыва Ламы
Издалека" Его Святейшества Дуджома Ринпоче есть такие строки:
"Поскольку чистое сознание настоящего и есть реальный Будда..."
или
"Расслабляясь в невыдуманном Сознании, свободном и открытом
естественном состоянии, мы обретаем благословение бесцельного
самоосвобождения всего, что бы ни появлялось".
Мой опыт говорит, что самовоспоминание, как я ему учил на этом
семинаре, действительно ведет к "не имеющему цели самоосвобождению", по
крайней мере, некоторых вещей. Состояние внимательности дает возможность
проходить через психологические неурядицы, не будучи захваченным ими.
Внимательность дает возможность многим невротическим расстройствам просто
проходить, без активизирования психологических механизмов и привычек и
создания все больших расстройств. В дзогчен много достоинств, выходящих
далеко за эти пределы, однако я полагаю, что не имею достаточного понимания,
чтобы говорить о нем [5].
Как я уже сказал, церемониальная сторона практики не для меня, хотя она
может оказаться ценной для других людей. Я стараюсь искать соответствий,
работая с теми аспектами учения Согьяла Ринпоче, которые вызывают во мне
резонанс, уделяя мало внимания другим. По-видимому, Ринпоче допускает это, и
мне кажется, что я поступаю правильно.
Я не могу оценить, насколько я понимаю дзогчен. Но я уверен, что
сущность буддийской традиции дзогчен состоит во все большей внимательности к
тому, что есть в данный момент, в умении отличать это от того, что, как мы
считаем, должно было бы быть в соответствии с нашим обусловливанием.
ИСКАЖЕНИЕ ПРАКТИКИ ВНИМАТЕЛЬНОСТИ
Студент: У меня вопрос относительно изменений, которые я иногда вношу в
упражнение. Мне кажутся очень важными мотивация или намерение, с которыми я
его выполняю. Когда я переживаю чувства, которых хотел бы избежать, я иногда
полусознательно замечаю, что использую чувствование-смотрение-слушание,
чтобы ускользнуть от переживания и выражения определенных, эмоций. Вместо
того чтобы в результате большей внимательности войти в лучшее
соприкосновение с эмоцией, я пытаюсь перевести свое внимание на чувствование
тела, чтобы не переживать ее. Я избирательно интенсифицирую нейтральные
телесные ощущения, используя их как отвлечение. В этом есть какое-то
залипание, и, по-моему, это неправильно.
Не будьте так строги к себе. Мы пока еще не мастера в работе по
развитию внимательности. Мы только начинающие. Разумеется, у нас появляется
тенденция выполнять ее с большим рвением, когда мы испытываем неприятные
эмоции. В таких случаях мы стремимся использовать технику с противоположной
целью -- чтобы избавиться от неприятных эмоций.
Здесь вы можете наблюдать, насколько вы искажаете технику, избегая
эмоций, вместо того чтобы просто присутствовать. Мы неизбежно впутываемся в
нечто подобное. Но вместо того, чтобы вкладывать дополнительную энергию в
порицание себя за этот "недостаток", лучше продолжить наблюдение себя в
моменте искажения процесса чувствования и смотреть, чему можно научиться в
результате таких наблюдений. Лучше поступать так, чем быть недовольным собой
из-за того, что не соответствуешь завышенным стандартам.
МНЕ НРАВИТСЯ ФАНТАЗИРОВАТЬ...
Студент: Я обнаружил, что мне трудно совмещать все три восприятия --
чувствование, смотрение и слушание. Подобным же образом, учась водить
машину, вы забываете нажать на педаль, переключая передачу и сосредоточив
внимание на руле. Мне никак не удается выполнять все одновременно. Когда я
пытаюсь выполнять данную практику, она кажется мне настолько искусственной,
что я забываю об одном из трех компонентов. Я могу, например, помнить о
чувствовании ног и о слушании, но при этом замечаю, что забыл смотреть. Я
начинаю смотреть, но через некоторое время обнаруживаю, что почти сразу же,
как начал смотреть, забыл чувствовать тело. Выполнять все одновременно
действительно очень трудно, в особенности на прогулке.
Недавно я отправился в Вилбутр-Хот-Спрингс, очень тихое место, и много
гулял там. Когда я гуляю, мне кажется особенно неестественным выполнять
такого рода упражнения, поэтому они становятся ужасно скучными. Глядя на
прекрасный ландшафт, я спрашиваю себя, что же я делаю, и обнаруживаю
недостаток включенности. Когда я здесь или в тихой комнате, я выполняю
упражнения как определенную практику, как форму медитации: так легче
сосредоточиться. Но когда я гуляю, меня все отвлекает. Все напоминает мне о
чем-то из прошлого, и я вовлекаюсь в подобного рода мысли и забываю об
актуальном переживании. Это действительно трудно.
Я несколько запутался в том, что вы сказали. Сначала я подумал, что
выполнение чувствования-смотрения-слушания во время прогулки заставляет вас
скучать. А потом вы стали говорить, что, когда вы гуляете, все напоминает
вам о чем-то другом, так что вы совершенно уходите из настоящего. Похоже,
что вам действительно необходимо выполнять чувствование, смотрение и
слушание, чтобы оценить окружающую вас красоту.
Студент: Я чувствую, что не присутствую реально, когда гуляю. Мысли
доставляют мне удовольствие. Я знаю, что это фантазии, но они приятны.
Например, сегодня я смотрел на красивое поле, и оно напомнило мне о похожем
поле в Испании, где я много лет назад был с моими кузинами. Воспоминание
было настоящим счастьем, хотя не имело никакого отношения к реальности. Оно
было просто воспоминанием о прошлом.
Я не имею ничего против счастья.
Студент: Я полагаю, что я не сконцентрировался на том, что там было в
действительности.
Видите ли, все дело заключается в том, чтобы научиться искусству быть
здесь. Вы упоминали о сложностях при овладении мастерством водителя. Но вы
же не собираетесь сидеть за рулем всю оставшуюся жизнь. Уметь водить машину
-- хорошо, потому что в какие-то моменты вам это действительно требуется.
Для нас очень важно научиться большему присутствию и совершенствовать это
искусство. Когда я читаю роман, я не хочу быть здесь и теперь, я хочу
погрузиться в него. Разумеется, я не буду читать роман, усевшись посреди
дороги; я буду читать его тогда, колокол звонит, когда я окажусь в
защищенном месте и когда не имеет значения, насколько я внимателен к тому,
что происходит вокруг.
Студент: Так вы говорите, что это хорошая практика -- терять себя в
своих мыслях, когда гуляешь или пытаешься смотреть, слушать и -- забыл, что
там третье?
Я говорю совсем не это. Цель практики -- научиться чувствовать,
смотреть и слушать во время любой деятельности. Затем, если вы знаете, что
овладели ею, что можете быть действительно внимательны при любых
обстоятельствах, можно заниматься и другими вещами. Тогда у вас есть выбор.
Но если вы говорите себе, что выбираете не быть внимательным, при том что
никогда не умели быть внимательным, вы просто дурачите себя.
Не будьте к себе слишком строги. Внимательность вовсе не означает, что
вы не должны думать ни о чем другом, пока не освоите практику чувствования
во всех областях жизни. Вы не сможете этого, даже если попытаетесь. Наиболее
важно практиковать данное упражнение там, где это кажется трудным (в вашем
случае на прогулке). Потом, если вам захочется пройтись по красивой аллее,
думая о том, какие аллеи вы видели в прошлом, и если это доставляет вам
удовольствие, то что же в этом плохого.
ГУРДЖИЕВСКИЕ ГРУППЫ
Студент: Я видел фильм "Встречи с замечательными людьми" о жизни
Гурджиева, и мне очень понравились священные танцы. Можно ли отправиться в
монастырь, который показан в фильме, чтобы научиться этим танцам и другим
вещам?
Вряд ли вам удастся попасть в этот монастырь. Фильм снимался в
Афганистане, и съемочная группа едва успела выбраться оттуда до начала
войны. Я полагаю, что там до сих пор неспокойно. Правда, Гурджиев говорил,
что перестрелка может быть очень полезна для обучения чувствованию,
смотрению и слушанию. Когда вокруг свистят пули, это сильно побуждает к
тому, чтобы реально присутствовать. Будь внимателен, знай, когда пригнуться,
или умри! Так или иначе, тот монастырь -- специальная декорация для фильма,
а не истинный источник вдохновения Гурджиева. Однако вокруг много
монастырей, особенно католических, куда вы можете отправиться на ретрит.
Некоторые из них предлагают организованные ретриты с инструкциями, другие
предоставляют только помещение и обслуживание, так что вы сами организуете
свою практику. Я знаю людей, которые время от времени ездят в такие места и
находят это очень полезным.
Студент: А как научиться священным танцам?
Это специальные упражнения в рамках гурджиевской методики. Они созданы
самим Гурджиевым как синтез всего того, чему он научился во время
путешествий по Востоку, применительно к людям Запада. Чтобы научиться этим
танцам, лучше всего примкнуть к одной из групп "Гурджиев-Фаундейшн", хотя их
практикуют и в некоторых других гурджиевских группах. Это очень полезные
упражнения, и им очень трудно научиться, что сделано намеренно, для
тренировки внимания, которое при этом выходит за собственные ограничения.
Если кого-то интересуют ортодоксальные гурджиевские группы, нужно
сделать некоторые усилия и применить хитрость, чтобы связаться с ними. Они
не афишируют себя, так что поиски их оказываются серьезным экзаменом. Если
вы недостаточно заинтересованы и умны, чтобы найти их, значит, вы не совсем
готовы выполнять "работу". Но другие группы широко оповещают о себе, считая
такого рода "экзамен" бесполезным. Я полагаю, что можно привести достаточно
доводов в пользу как одной, так и другой точек зрения.
Студент: Не можете ли вы поделиться своим мнением об этих группах? Я
сталкивался с объявлениями четырех или пяти подобных групп.
Как правило, я не люблю о них говорить, и прежде всего потому, что мало
о них знаю и не хочу высказывать мнения, основанного на слухах. Но что
касается вообще вхождения в какую бы то ни было духовную группу, я всячески
рекомендую прочесть предупреждения на этот счет в моей книге "Пробуждение".
Студент: Что такое "Гурджиев-Фаундейшн", организация, о которой вы
упоминали?
Когда Гурджиев умер, встал вопрос о том, кто будет продолжать его дело.
И как это обычно бывает, после смерти великого учителя, некоторые из его
учеников начали утверждать, что являются наиболее достойными продолжателями
учения, что лишь их путь является подлинным. "Гурджиев-Фаундейшн" -- это
организация, представляющая один из таких путей.
"Гурджиев-Фаундейшн" считает, что ее деятельность осуществляется с
благословения Гурджиева. Это, наверное, самая большая из существующих групп.
Я считаю ее основной гурджиевской группой.
Мне кажется, ей есть что предложить. Но, с другой стороны, она выглядит
несколько окостенелой. Наверное, это относится и к другим гурджиевским
группам, но утверждать этого не берусь. Знаю только, что некоторые из них
опасно извращены.
Трудно сказать, насколько разные группы воплощают реальную традицию.
Сравнивать их не так легко, как, скажем, стиральные машины или тостеры. И
как вообще могут спящие люди оценить, насколько пробуждены другие, чтобы
иметь возможность их пробудить? Например, шарлатан, чье мнение о себе самом
сильно завышено, может вести себя с вами таким образом, что ваше обычное "я"
расценит его как плохое обращение, но разве действительно пробужденный
учитель не может сделать то же самое, если увидит в этом шанс пробудить вас?
Если бы я знал, что есть возможность с высокой долей вероятности дать вам
величайший из всех даров -- пробуждение, разве я стал бы беспокоиться о том,
что это может быть связано с сильными страданиями в обычном смысле слова?
Но, с другой стороны, не приводит ли такая логика к рационализации
садистских тенденций? Ведь это очень тонкие вопросы.
Некоторые утверждают, что Гурджиев и не собирался создавать какую-то
традицию, что его работа была экспериментом, проведенным для некоего тайного
братства пробужденных людей в Азии, чтобы проверить, насколько люди западной
культуры готовы принять реальное учение. Но в то же время те, кто говорит
это, представляют собственные организации, так что неизвестно, в какой
степени эти мысли справедливы, а насколько они связаны с конкуренцией.
Я практичный и прискорбно непросветленный человек, и у меня нет
возможности узнать правду о тайных организациях просветленных людей и об их
намерениях. По мне, если вы благодаря какой-либо форме духовной работы
имеете возможность научиться большей внимательности, сдержанности обыденного
сознания, если вы благодаря этой работе становитесь более присутствующим и
лучше понимающим, если вы становитесь добрее, то вы приобретаете нечто
крайне ценное. Разумеется, здесь неплохо бы иметь социальную поддержку или
поддержку со стороны организации, но все организации опасны. Они имеют
тенденцию превращаться в культовые. Почитайте прекрасную книгу Артура
Дейкмана "Неверный путь домой". Организации имеют склонность соблазнять вас,
предлагать вам продать вашу способность к большей сознательности в обмен на
иллюзию и удовлетворение, получаемые от принятия и достижения престижного
положения в группе, эксплуатируя таким образом нашу естественную потребность
в дружбе и принятии. Если вы серьезно собираетесь присоединиться к
какой-нибудь гурджиевской или вообще к какой-нибудь духовной группе, я вновь
рекомендую прочесть главу о "духовной принадлежности" из моей книги
"Пробуждение", колокол звонит.
За время нашего короткого совместного пребывания мы успели затронуть
лишь самую малость тем, но мы обсудили основы внимательности в повседневной
жизни. Ваши отклики -- это ободряющие знаки того, что многие из вас начали
практиковать правильно. Продолжайте! Практикуйте так, как будто все зависит
от практики. Успехов вам! Практикуйте, как будто все зависит от молитвы. Я
надеюсь, что какой бы путь или пути вы себе ни выбрали, то будет путь с
сердцем, а методы, которые мы здесь обсуждали, помогут вам в вашем
путешествии.
Только что очень своевременно прозвучал колокол. Время нашего
совместного пребывания закончилось, и этот звук напоминает нам о возвращении
в настоящее, о внимательности.
====================================================================
Приложение I
РАСПРОСТРАНЕНИЕ ВНИМАТЕЛЬНОСТИ
НА ПОВСЕДНЕВНУЮ ЖИЗНЬ
Это приложение является перепечаткой моей статьи под тем же названием,
вышедшей зимой 1990 года в "Журнале гуманистической психологии", т. 30, No
1, стр. 81-106. Перепечатывается с разрешения журнала.
КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ
Все великие традиции согласны в том, насколько важно культивировать
внимательность. Без внимательности мы живем в состоянии искаженного
восприятия и грез, не действуя в соответствии с нашей собственной природой и
с реальностью непосредственной ситуации, и таким образом создаем глупое и
бесполезное страдание. Эта статья предназначена для читателей, которые уже
убеждены в ценности культивирования повышенной внимательности, так что я не
буду доказывать ее важность; я писал об этом, так же как и о поддержке этого
положения в современной психологии, в другом месте (Tart, 1986).
Хотя традиция и рекомендует развитие внимательности во всех жизненных
ситуациях, рекомендация, искусное обучение и практический акцент -- это не
одно и то же. Это в особенности касается буддийской практики, которая делает
акцент на формальной сидячей медитации, не осуществляя специального
эффективного обучения внимательности в повседневной жизни. Поскольку
традиционная буддийская практика оказывает наибольшее влияние на людей,
занимающихся медитацией, отсутствие средств распространения внимательности
на повседневную жизнь может стать серьезной проблемой для людей Запада,
особенно потому, что большинство из нас хотят проживать всю свою жизнь как
практику развития, а не как одинокую медитацию.
Эта статья посвящена использованию элементов менее известной традиции
культивирования внимательности -- гурджиевской традиции -- для усиления
внимательности в ситуациях повседневной жизни и для распространения
внимательности из аудитории интенсивных медитативных занятий на повседневную
жизнь. Даются специальные упражнения, а также принципы создания подобных
упражнений.
Основная тема гуманистической и трансперсональной психологии --
безграничные возможности человека. И, по контрасту жизнь в ограниченной,
поистине стесненной ситуации. Это особенно справедливо для тех, кто излишне
интеллектуален, кто слишком невнимателен к своей физической и духовной
природе. Помимо препятствующих сознаванию специфических защитных механизмов,
существует также богатство текущего опыта, на которое мы не обращаем
должного, полного, внимания.
Внимательность, ясное переживание опыта, или "присутствие", является
основой в учебной практике буддизма (см., например, Dhiravamsa, 1975;
Goldstain, 1987; Goldstain & Kornfield, 1987; Kornfield & Breiter, 1985;
Sole-Leris, 1986). Во время встречи учеников буддизма, на которой я
присутствовал в прошлом году, одна из выступавших рассказывала о том, что,
несмотря на то что в ходе ретрита она обычно нарабатывала значительную
внимательность, эта внимательность быстро исчезала, как только она покидала
ретрит, и ей трудно было возобновить ее в повседневной жизни. Она хотела
большей внимательности, но не знала, что можно для этого сделать, поскольку
не могла проводить всю свою жизнь в ретрите. Это общая проблема для
начинающих (а также и для продвинутых) практиков медитации.
В данной статье обсуждаются некоторые возможности более эффективного
распространения внимательности, развиваемой в традиционной буддийской (или
подобной ей) практике, на повседневную жизнь, группирующиеся вокруг трех
ключевых тем: а) благотворное воздействие на внимательность групповой
работы; б) психологический принцип генерализации; в) практический опыт,
извлеченный из другой традиции духовного развития -- гурджиевской, --
сосредоточенной на развитии внимательности в повседневной жизни. Я полагаю,
что статья может представлять интерес для всех, кто уже умеет ценить большую
внимательность в жизни и стремится к ней, и особый интерес для тех, кто
учится медитативным дисциплинам, подобным буддийской випассане (медитации
прозрения или внимательности), и заинтересован в применении методов
современной психологии и гурджиевских методов к тому, чтобы сделать
традиционную медитативную практику более эффективной в современном обществе.
Мы обратимся и к практическому, и к теоретическому аспектам темы, так
что будут описаны как принципы создания упражнений для усиления
внимательности в жизни, так и несколько конкретных упражнений.
Прежде всего давайте проясним сам термин внимательность, поскольку он
используется в духовной литературе в разных смыслах.
ВНИМАТЕЛЬНОСТЬ
В одном из употреблений термин "внимательность" (mindfulness) означает
ясное, осознанное (lucid) качество сознавания (awareness) повседневного
опыта жизни. Значительная часть обыденной жизни проводится в абстракциях и
фантазиях о том, что могло бы произойти или уже произошло. Мы редко живем в
настоящем, в единственно полном реальном моменте. Если вы едите мороженое и
более живо, внимательно сознаете, каково мороженое на вкус именно сейчас,
вместо того чтобы потеряться в мыслях о прошлых и будущих стаканчиках
мороженого, ведущих далее к мыслям, далеко уходящим от мороженого, вы более
внимательны.
В другом смысле внимательность -- это качество сознавания, относимое к
более глубоким и тонким процессам ума. Например, стараясь яснее и
непосредственнее сознавать текущие телесные ощущения во время практики
випассаны, я могу внезапно заметить, что существует скрытое предположение,
действующее на краю моего сознания, но осуществляющее определенный контроль
над ним. Может быть, это предположение, что определенные телесные ощущения
уверен. Но я совсем не хочу представлять себя в качестве авторитета в
тибетском буддизме, поскольку не уверен в своем понимании его ключевых
моментов. Однако мне кажется естественным (в рамках вопроса о том, что же
дальше) рассказать, почему я учусь у Согьяла Ринпоче в течение нескольких
лет и всячески поддерживаю его работу.
Главная личная причина для меня состоит в том, что учение дзогчен
Согьяла Ринпоче кажется мне тесно связанным с развитием внимательности к
настоящему моменту. Таким образом, я продолжаю и расширяю свою прежнюю
работу. Здесь также есть важные элементы, которых не хватает в обычной
гурджиевской работе, как я ее понимаю. Для меня особенно важен элемент
преданности.
Я такой человек, которому необходимо стимулировать преданность, заботу
и сострадание к другим, иначе работа по развитию внимательности становится
для меня слишком абстрактной. Я всегда был слишком интеллектуальным и
сдержанным человеком, так что мой личный путь требует развития других
аспектов: говоря в гурджиевских терминах, развития моего эмоционального
"мозга" -- сердца, а также телесного мозга, а не только интеллекта.
Согьял Ринпоче -- очень сострадающий и почитающий человек, и он
подчеркивает эти аспекты в тибетском буддизме, так что для меня в данный
период моей жизни является правильным вкладывать значительную энергию в
такой стиль работы. Излишне говорить, что я питаю огромное уважение к
Согьялу Ринпоче и всему, чему он учит.
Но с другой стороны, в тибетском буддизме, согласно учению Согьяла
Ринпоче, есть вещи, которые меня отталкивают. Например, длительные (от шести
до восьми часов) ритуальные церемонии, в которых я намеренно не участвую,
поскольку они вызывают во мне скуку и раздражение, а не помогают обрести
преданность. Разумом я понимаю, что это прекрасная, вдохновляющая церемония,
передающая знание, и что многие западные ученики находят ее очень важной, но
она не соответствует моему стилю. То, что может быть эффективной и
вдохновляющей практикой для одного, способно быть расхолаживающим и
непродуктивным для другого. Так или иначе, я очень независимый человек, и я
тщательно выбираю то, что собираюсь практиковать [4].
Учения тибетского буддизма, насколько я с ними знаком, не уделяют
достаточного внимания обучению телесного "мозга", но эту информацию я
получаю из других источников. Так что я могу рекомендовать тибетский буддизм
как путь, который стоит испытать, если вы заинтересованы в развитии
внимательности. Однако он подходит не всем.
Традиция дзогчен, которую представляет Согьял Ринпоче, является, как я
полагаю, традицией высокого уровня, способной вести вас довольно долго,
возможно, в течение всего пути к просветлению. Я говорю "возможно", чтобы
напомнить, что я не настолько квалифицирован, чтобы судить о высоких вещах,
касающихся просветления, хотя при этом я чувствую себя вполне авторитетным в
области "затемнения" и препятствия развитию.
Я полагаю, что достаточно ценной может быть и работа (колокол звонит,
приложите руки к уху и присутствуйте) в регулярных гурджиевских группах. Я
некоторое время участвовал в ортодоксальной и неортодоксальной гурджиевской
работе и считаю ее весьма полезной. Я могу отметить недостатки, которые
заставили меня покинуть эту работу. Правда, не знаю, насколько это может
быть полезно для других.
Студент: В каких именно гурджиевских группах вы участвовали?
Я участвовал в "Гурджиев-Фаундейшн", а также в паре неортодоксальных
групп, "независимых", как они любят себя называть. Но мне хочется
подчеркнуть, что всегда следует быть осторожным по поводу гурджиевских
групп! Методы Гурджиева нередко привлекают людей, помешанных на власти.
Поскольку Гурджиев был жестким в общении и с трудом выносил дураков,
некоторым стало казаться, что дурное обращение с людьми -- это способ
пробудить их. Я не думаю, что все так просто.
Разумеется, я продолжаю практиковать утреннее упражнение и
чувствование-смотрение-слушание, которые являются неотъемлемой частью
гурджиевской работы. Это моя основная практика. Отсутствие социальной
поддержки мешает мне, но все же такая практика очень ценна. То, что она
делает меня более внимательным к собственным чувствам и дает мне большую
свободу, иногда совершенно очевидно, но порой ее воздействие более тонко. В
общем, результаты практики внимательности для меня не вполне ясны до тех
пор, пока я не замечаю вдруг, что нечто важное во мне изменилось к лучшему.
ДЗОГЧЕН КАК ПОВСЕДНЕВНАЯ ВНИМАТЕЛЬНОСТЬ
Студент: Поскольку вы изучали тибетский буддизм, как вы соотносите свое
понимание учения дзогчен с тем, чему вы нас учили на этом семинаре?
Я тщательно избегал подобных сопоставлений, поскольку не чувствую себя
в достаточной мере знающим дзогчен. Иногда мне кажется, что мне вполне
понятна его суть (в отличие от многочисленных технических аспектов учения и
традиции), а иногда -- что я мало что в нем понимаю. Когда мне кажется, что
я постиг его, я думаю, что главное в нем -- это рост внимательности ко всем
вещам, ко всем аспектам жизни, с добавлением дара "контакта с высшим", как
говорили в семидесятые годы, -- своего рода передачи проблесков высших
возможностей. Например, в переводе Согьяла Ринпоче "Молитвы Призыва Ламы
Издалека" Его Святейшества Дуджома Ринпоче есть такие строки:
"Поскольку чистое сознание настоящего и есть реальный Будда..."
или
"Расслабляясь в невыдуманном Сознании, свободном и открытом
естественном состоянии, мы обретаем благословение бесцельного
самоосвобождения всего, что бы ни появлялось".
Мой опыт говорит, что самовоспоминание, как я ему учил на этом
семинаре, действительно ведет к "не имеющему цели самоосвобождению", по
крайней мере, некоторых вещей. Состояние внимательности дает возможность
проходить через психологические неурядицы, не будучи захваченным ими.
Внимательность дает возможность многим невротическим расстройствам просто
проходить, без активизирования психологических механизмов и привычек и
создания все больших расстройств. В дзогчен много достоинств, выходящих
далеко за эти пределы, однако я полагаю, что не имею достаточного понимания,
чтобы говорить о нем [5].
Как я уже сказал, церемониальная сторона практики не для меня, хотя она
может оказаться ценной для других людей. Я стараюсь искать соответствий,
работая с теми аспектами учения Согьяла Ринпоче, которые вызывают во мне
резонанс, уделяя мало внимания другим. По-видимому, Ринпоче допускает это, и
мне кажется, что я поступаю правильно.
Я не могу оценить, насколько я понимаю дзогчен. Но я уверен, что
сущность буддийской традиции дзогчен состоит во все большей внимательности к
тому, что есть в данный момент, в умении отличать это от того, что, как мы
считаем, должно было бы быть в соответствии с нашим обусловливанием.
ИСКАЖЕНИЕ ПРАКТИКИ ВНИМАТЕЛЬНОСТИ
Студент: У меня вопрос относительно изменений, которые я иногда вношу в
упражнение. Мне кажутся очень важными мотивация или намерение, с которыми я
его выполняю. Когда я переживаю чувства, которых хотел бы избежать, я иногда
полусознательно замечаю, что использую чувствование-смотрение-слушание,
чтобы ускользнуть от переживания и выражения определенных, эмоций. Вместо
того чтобы в результате большей внимательности войти в лучшее
соприкосновение с эмоцией, я пытаюсь перевести свое внимание на чувствование
тела, чтобы не переживать ее. Я избирательно интенсифицирую нейтральные
телесные ощущения, используя их как отвлечение. В этом есть какое-то
залипание, и, по-моему, это неправильно.
Не будьте так строги к себе. Мы пока еще не мастера в работе по
развитию внимательности. Мы только начинающие. Разумеется, у нас появляется
тенденция выполнять ее с большим рвением, когда мы испытываем неприятные
эмоции. В таких случаях мы стремимся использовать технику с противоположной
целью -- чтобы избавиться от неприятных эмоций.
Здесь вы можете наблюдать, насколько вы искажаете технику, избегая
эмоций, вместо того чтобы просто присутствовать. Мы неизбежно впутываемся в
нечто подобное. Но вместо того, чтобы вкладывать дополнительную энергию в
порицание себя за этот "недостаток", лучше продолжить наблюдение себя в
моменте искажения процесса чувствования и смотреть, чему можно научиться в
результате таких наблюдений. Лучше поступать так, чем быть недовольным собой
из-за того, что не соответствуешь завышенным стандартам.
МНЕ НРАВИТСЯ ФАНТАЗИРОВАТЬ...
Студент: Я обнаружил, что мне трудно совмещать все три восприятия --
чувствование, смотрение и слушание. Подобным же образом, учась водить
машину, вы забываете нажать на педаль, переключая передачу и сосредоточив
внимание на руле. Мне никак не удается выполнять все одновременно. Когда я
пытаюсь выполнять данную практику, она кажется мне настолько искусственной,
что я забываю об одном из трех компонентов. Я могу, например, помнить о
чувствовании ног и о слушании, но при этом замечаю, что забыл смотреть. Я
начинаю смотреть, но через некоторое время обнаруживаю, что почти сразу же,
как начал смотреть, забыл чувствовать тело. Выполнять все одновременно
действительно очень трудно, в особенности на прогулке.
Недавно я отправился в Вилбутр-Хот-Спрингс, очень тихое место, и много
гулял там. Когда я гуляю, мне кажется особенно неестественным выполнять
такого рода упражнения, поэтому они становятся ужасно скучными. Глядя на
прекрасный ландшафт, я спрашиваю себя, что же я делаю, и обнаруживаю
недостаток включенности. Когда я здесь или в тихой комнате, я выполняю
упражнения как определенную практику, как форму медитации: так легче
сосредоточиться. Но когда я гуляю, меня все отвлекает. Все напоминает мне о
чем-то из прошлого, и я вовлекаюсь в подобного рода мысли и забываю об
актуальном переживании. Это действительно трудно.
Я несколько запутался в том, что вы сказали. Сначала я подумал, что
выполнение чувствования-смотрения-слушания во время прогулки заставляет вас
скучать. А потом вы стали говорить, что, когда вы гуляете, все напоминает
вам о чем-то другом, так что вы совершенно уходите из настоящего. Похоже,
что вам действительно необходимо выполнять чувствование, смотрение и
слушание, чтобы оценить окружающую вас красоту.
Студент: Я чувствую, что не присутствую реально, когда гуляю. Мысли
доставляют мне удовольствие. Я знаю, что это фантазии, но они приятны.
Например, сегодня я смотрел на красивое поле, и оно напомнило мне о похожем
поле в Испании, где я много лет назад был с моими кузинами. Воспоминание
было настоящим счастьем, хотя не имело никакого отношения к реальности. Оно
было просто воспоминанием о прошлом.
Я не имею ничего против счастья.
Студент: Я полагаю, что я не сконцентрировался на том, что там было в
действительности.
Видите ли, все дело заключается в том, чтобы научиться искусству быть
здесь. Вы упоминали о сложностях при овладении мастерством водителя. Но вы
же не собираетесь сидеть за рулем всю оставшуюся жизнь. Уметь водить машину
-- хорошо, потому что в какие-то моменты вам это действительно требуется.
Для нас очень важно научиться большему присутствию и совершенствовать это
искусство. Когда я читаю роман, я не хочу быть здесь и теперь, я хочу
погрузиться в него. Разумеется, я не буду читать роман, усевшись посреди
дороги; я буду читать его тогда, колокол звонит, когда я окажусь в
защищенном месте и когда не имеет значения, насколько я внимателен к тому,
что происходит вокруг.
Студент: Так вы говорите, что это хорошая практика -- терять себя в
своих мыслях, когда гуляешь или пытаешься смотреть, слушать и -- забыл, что
там третье?
Я говорю совсем не это. Цель практики -- научиться чувствовать,
смотреть и слушать во время любой деятельности. Затем, если вы знаете, что
овладели ею, что можете быть действительно внимательны при любых
обстоятельствах, можно заниматься и другими вещами. Тогда у вас есть выбор.
Но если вы говорите себе, что выбираете не быть внимательным, при том что
никогда не умели быть внимательным, вы просто дурачите себя.
Не будьте к себе слишком строги. Внимательность вовсе не означает, что
вы не должны думать ни о чем другом, пока не освоите практику чувствования
во всех областях жизни. Вы не сможете этого, даже если попытаетесь. Наиболее
важно практиковать данное упражнение там, где это кажется трудным (в вашем
случае на прогулке). Потом, если вам захочется пройтись по красивой аллее,
думая о том, какие аллеи вы видели в прошлом, и если это доставляет вам
удовольствие, то что же в этом плохого.
ГУРДЖИЕВСКИЕ ГРУППЫ
Студент: Я видел фильм "Встречи с замечательными людьми" о жизни
Гурджиева, и мне очень понравились священные танцы. Можно ли отправиться в
монастырь, который показан в фильме, чтобы научиться этим танцам и другим
вещам?
Вряд ли вам удастся попасть в этот монастырь. Фильм снимался в
Афганистане, и съемочная группа едва успела выбраться оттуда до начала
войны. Я полагаю, что там до сих пор неспокойно. Правда, Гурджиев говорил,
что перестрелка может быть очень полезна для обучения чувствованию,
смотрению и слушанию. Когда вокруг свистят пули, это сильно побуждает к
тому, чтобы реально присутствовать. Будь внимателен, знай, когда пригнуться,
или умри! Так или иначе, тот монастырь -- специальная декорация для фильма,
а не истинный источник вдохновения Гурджиева. Однако вокруг много
монастырей, особенно католических, куда вы можете отправиться на ретрит.
Некоторые из них предлагают организованные ретриты с инструкциями, другие
предоставляют только помещение и обслуживание, так что вы сами организуете
свою практику. Я знаю людей, которые время от времени ездят в такие места и
находят это очень полезным.
Студент: А как научиться священным танцам?
Это специальные упражнения в рамках гурджиевской методики. Они созданы
самим Гурджиевым как синтез всего того, чему он научился во время
путешествий по Востоку, применительно к людям Запада. Чтобы научиться этим
танцам, лучше всего примкнуть к одной из групп "Гурджиев-Фаундейшн", хотя их
практикуют и в некоторых других гурджиевских группах. Это очень полезные
упражнения, и им очень трудно научиться, что сделано намеренно, для
тренировки внимания, которое при этом выходит за собственные ограничения.
Если кого-то интересуют ортодоксальные гурджиевские группы, нужно
сделать некоторые усилия и применить хитрость, чтобы связаться с ними. Они
не афишируют себя, так что поиски их оказываются серьезным экзаменом. Если
вы недостаточно заинтересованы и умны, чтобы найти их, значит, вы не совсем
готовы выполнять "работу". Но другие группы широко оповещают о себе, считая
такого рода "экзамен" бесполезным. Я полагаю, что можно привести достаточно
доводов в пользу как одной, так и другой точек зрения.
Студент: Не можете ли вы поделиться своим мнением об этих группах? Я
сталкивался с объявлениями четырех или пяти подобных групп.
Как правило, я не люблю о них говорить, и прежде всего потому, что мало
о них знаю и не хочу высказывать мнения, основанного на слухах. Но что
касается вообще вхождения в какую бы то ни было духовную группу, я всячески
рекомендую прочесть предупреждения на этот счет в моей книге "Пробуждение".
Студент: Что такое "Гурджиев-Фаундейшн", организация, о которой вы
упоминали?
Когда Гурджиев умер, встал вопрос о том, кто будет продолжать его дело.
И как это обычно бывает, после смерти великого учителя, некоторые из его
учеников начали утверждать, что являются наиболее достойными продолжателями
учения, что лишь их путь является подлинным. "Гурджиев-Фаундейшн" -- это
организация, представляющая один из таких путей.
"Гурджиев-Фаундейшн" считает, что ее деятельность осуществляется с
благословения Гурджиева. Это, наверное, самая большая из существующих групп.
Я считаю ее основной гурджиевской группой.
Мне кажется, ей есть что предложить. Но, с другой стороны, она выглядит
несколько окостенелой. Наверное, это относится и к другим гурджиевским
группам, но утверждать этого не берусь. Знаю только, что некоторые из них
опасно извращены.
Трудно сказать, насколько разные группы воплощают реальную традицию.
Сравнивать их не так легко, как, скажем, стиральные машины или тостеры. И
как вообще могут спящие люди оценить, насколько пробуждены другие, чтобы
иметь возможность их пробудить? Например, шарлатан, чье мнение о себе самом
сильно завышено, может вести себя с вами таким образом, что ваше обычное "я"
расценит его как плохое обращение, но разве действительно пробужденный
учитель не может сделать то же самое, если увидит в этом шанс пробудить вас?
Если бы я знал, что есть возможность с высокой долей вероятности дать вам
величайший из всех даров -- пробуждение, разве я стал бы беспокоиться о том,
что это может быть связано с сильными страданиями в обычном смысле слова?
Но, с другой стороны, не приводит ли такая логика к рационализации
садистских тенденций? Ведь это очень тонкие вопросы.
Некоторые утверждают, что Гурджиев и не собирался создавать какую-то
традицию, что его работа была экспериментом, проведенным для некоего тайного
братства пробужденных людей в Азии, чтобы проверить, насколько люди западной
культуры готовы принять реальное учение. Но в то же время те, кто говорит
это, представляют собственные организации, так что неизвестно, в какой
степени эти мысли справедливы, а насколько они связаны с конкуренцией.
Я практичный и прискорбно непросветленный человек, и у меня нет
возможности узнать правду о тайных организациях просветленных людей и об их
намерениях. По мне, если вы благодаря какой-либо форме духовной работы
имеете возможность научиться большей внимательности, сдержанности обыденного
сознания, если вы благодаря этой работе становитесь более присутствующим и
лучше понимающим, если вы становитесь добрее, то вы приобретаете нечто
крайне ценное. Разумеется, здесь неплохо бы иметь социальную поддержку или
поддержку со стороны организации, но все организации опасны. Они имеют
тенденцию превращаться в культовые. Почитайте прекрасную книгу Артура
Дейкмана "Неверный путь домой". Организации имеют склонность соблазнять вас,
предлагать вам продать вашу способность к большей сознательности в обмен на
иллюзию и удовлетворение, получаемые от принятия и достижения престижного
положения в группе, эксплуатируя таким образом нашу естественную потребность
в дружбе и принятии. Если вы серьезно собираетесь присоединиться к
какой-нибудь гурджиевской или вообще к какой-нибудь духовной группе, я вновь
рекомендую прочесть главу о "духовной принадлежности" из моей книги
"Пробуждение", колокол звонит.
За время нашего короткого совместного пребывания мы успели затронуть
лишь самую малость тем, но мы обсудили основы внимательности в повседневной
жизни. Ваши отклики -- это ободряющие знаки того, что многие из вас начали
практиковать правильно. Продолжайте! Практикуйте так, как будто все зависит
от практики. Успехов вам! Практикуйте, как будто все зависит от молитвы. Я
надеюсь, что какой бы путь или пути вы себе ни выбрали, то будет путь с
сердцем, а методы, которые мы здесь обсуждали, помогут вам в вашем
путешествии.
Только что очень своевременно прозвучал колокол. Время нашего
совместного пребывания закончилось, и этот звук напоминает нам о возвращении
в настоящее, о внимательности.
====================================================================
Приложение I
РАСПРОСТРАНЕНИЕ ВНИМАТЕЛЬНОСТИ
НА ПОВСЕДНЕВНУЮ ЖИЗНЬ
Это приложение является перепечаткой моей статьи под тем же названием,
вышедшей зимой 1990 года в "Журнале гуманистической психологии", т. 30, No
1, стр. 81-106. Перепечатывается с разрешения журнала.
КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ
Все великие традиции согласны в том, насколько важно культивировать
внимательность. Без внимательности мы живем в состоянии искаженного
восприятия и грез, не действуя в соответствии с нашей собственной природой и
с реальностью непосредственной ситуации, и таким образом создаем глупое и
бесполезное страдание. Эта статья предназначена для читателей, которые уже
убеждены в ценности культивирования повышенной внимательности, так что я не
буду доказывать ее важность; я писал об этом, так же как и о поддержке этого
положения в современной психологии, в другом месте (Tart, 1986).
Хотя традиция и рекомендует развитие внимательности во всех жизненных
ситуациях, рекомендация, искусное обучение и практический акцент -- это не
одно и то же. Это в особенности касается буддийской практики, которая делает
акцент на формальной сидячей медитации, не осуществляя специального
эффективного обучения внимательности в повседневной жизни. Поскольку
традиционная буддийская практика оказывает наибольшее влияние на людей,
занимающихся медитацией, отсутствие средств распространения внимательности
на повседневную жизнь может стать серьезной проблемой для людей Запада,
особенно потому, что большинство из нас хотят проживать всю свою жизнь как
практику развития, а не как одинокую медитацию.
Эта статья посвящена использованию элементов менее известной традиции
культивирования внимательности -- гурджиевской традиции -- для усиления
внимательности в ситуациях повседневной жизни и для распространения
внимательности из аудитории интенсивных медитативных занятий на повседневную
жизнь. Даются специальные упражнения, а также принципы создания подобных
упражнений.
Основная тема гуманистической и трансперсональной психологии --
безграничные возможности человека. И, по контрасту жизнь в ограниченной,
поистине стесненной ситуации. Это особенно справедливо для тех, кто излишне
интеллектуален, кто слишком невнимателен к своей физической и духовной
природе. Помимо препятствующих сознаванию специфических защитных механизмов,
существует также богатство текущего опыта, на которое мы не обращаем
должного, полного, внимания.
Внимательность, ясное переживание опыта, или "присутствие", является
основой в учебной практике буддизма (см., например, Dhiravamsa, 1975;
Goldstain, 1987; Goldstain & Kornfield, 1987; Kornfield & Breiter, 1985;
Sole-Leris, 1986). Во время встречи учеников буддизма, на которой я
присутствовал в прошлом году, одна из выступавших рассказывала о том, что,
несмотря на то что в ходе ретрита она обычно нарабатывала значительную
внимательность, эта внимательность быстро исчезала, как только она покидала
ретрит, и ей трудно было возобновить ее в повседневной жизни. Она хотела
большей внимательности, но не знала, что можно для этого сделать, поскольку
не могла проводить всю свою жизнь в ретрите. Это общая проблема для
начинающих (а также и для продвинутых) практиков медитации.
В данной статье обсуждаются некоторые возможности более эффективного
распространения внимательности, развиваемой в традиционной буддийской (или
подобной ей) практике, на повседневную жизнь, группирующиеся вокруг трех
ключевых тем: а) благотворное воздействие на внимательность групповой
работы; б) психологический принцип генерализации; в) практический опыт,
извлеченный из другой традиции духовного развития -- гурджиевской, --
сосредоточенной на развитии внимательности в повседневной жизни. Я полагаю,
что статья может представлять интерес для всех, кто уже умеет ценить большую
внимательность в жизни и стремится к ней, и особый интерес для тех, кто
учится медитативным дисциплинам, подобным буддийской випассане (медитации
прозрения или внимательности), и заинтересован в применении методов
современной психологии и гурджиевских методов к тому, чтобы сделать
традиционную медитативную практику более эффективной в современном обществе.
Мы обратимся и к практическому, и к теоретическому аспектам темы, так
что будут описаны как принципы создания упражнений для усиления
внимательности в жизни, так и несколько конкретных упражнений.
Прежде всего давайте проясним сам термин внимательность, поскольку он
используется в духовной литературе в разных смыслах.
ВНИМАТЕЛЬНОСТЬ
В одном из употреблений термин "внимательность" (mindfulness) означает
ясное, осознанное (lucid) качество сознавания (awareness) повседневного
опыта жизни. Значительная часть обыденной жизни проводится в абстракциях и
фантазиях о том, что могло бы произойти или уже произошло. Мы редко живем в
настоящем, в единственно полном реальном моменте. Если вы едите мороженое и
более живо, внимательно сознаете, каково мороженое на вкус именно сейчас,
вместо того чтобы потеряться в мыслях о прошлых и будущих стаканчиках
мороженого, ведущих далее к мыслям, далеко уходящим от мороженого, вы более
внимательны.
В другом смысле внимательность -- это качество сознавания, относимое к
более глубоким и тонким процессам ума. Например, стараясь яснее и
непосредственнее сознавать текущие телесные ощущения во время практики
випассаны, я могу внезапно заметить, что существует скрытое предположение,
действующее на краю моего сознания, но осуществляющее определенный контроль
над ним. Может быть, это предположение, что определенные телесные ощущения