Тарт Чарльз. Практика внимательности

первых трех [4], требует сбалансированного развития всех трех модусов
функционирования.
Он говорил об этом и другими словами (напомню, что эксперимент
Гурджиева состоял в формулировании его собственных идей и методов таким
образом, чтобы западные люди могли их понять). Так, он отмечал, что мы имеем
три "мозга". Он использовал слово мозг, поскольку в материалистическом мире
это слово имело как бы больший вес, нежели слово ум. Мы все сейчас уверены,
что ученые, изучающие мозг, -- это настоящие ученые; так же обстояло дело и
в начале века, когда Гурджиев излагал свое учение.
Он называл людей "трехмозговыми" существами. Кроме интеллектуального
мозга (единственного, который мы считаем собственно мозгом), существует
эмоциональный мозг и телесно-инстинктивный. Каждый их них является мозгом в
том смысле, что: а) принимает информацию о нас самих и об окружающем мире;
б) обрабатывает ее и сравнивает с прошлым опытом; в) использует свой
собственный род логики, принимая всевозможные решения; г) рекомендует
производить действия, которые кажутся осмысленными с точки зрения его
внутренней логики.
Беда в том, что практически у каждого человека достаточно развит лишь
один мозг. Одни люди интеллектуальны, другие -- телесно-инстинктивны, третьи
-- эмоциональны. Другие два мозга не только не развиты, но нередко находятся
на крайне примитивном уровне; это как бы мозг идиота, причем не просто
идиота, а типично невротического идиота, продукта неуравновешенного
развития.
Интеллектуалы пытаются решить почти все свои проблемы путем осмысления.
Но бывают моменты, когда нужно действовать с помощью тела или прислушаться к
чувствам. Люди эмоционального типа пытаются разрешить свои проблемы
правильными чувствами, но бывают моменты, когда нужно абстрагироваться от
чувств и интеллектуально проанализировать ситуацию или же прислушаться к
собственному телу. Люди телесно-инстинктивного типа пытаются во всех случаях
использовать силу воли, но порой бывает нелишне прислушаться к чувствам или
хорошо подумать о своих проблемах.
Таким образом, гурджиевский подход к внимательности требует развития
всех трех аспектов, достижения относительно нормального уровня
интеллектуального, эмоционального и телесно-инстинктивного функционирования
организма. Сбалансированное развитие такого рода является принципиально
важным для четвертого пути.
Мне кажется, я посвятил уже достаточно много времени общему обзору.
Теперь предлагаю задавать мне вопросы, чтобы вы смогли лучше понять
сказанное мною, а я -- почувствовать, как вы схватываете эти идеи.
ФУНДАМЕНТАЛЬНОСТЬ ВНИМАТЕЛЬНОСТИ
Студент: Я читал немного о Гурджиеве. Как я понимаю, он старался
заставить людей проснуться. Когда вы говорите о внимательности, вы имеете в
виду ту же идею? Она так же важна и в других традициях?
Несколько упрощая, можно сказать, что сущность высших духовных путей
состоит в том, чтобы постоянно быть открытым к сознаванию всего. Результатом
этой постоянной, все углубляющейся внимательности может быть все остальное.
Суть каждого конкретного пути заключается в способе его достижения.
Важность внимательности легче всего доказать, рассматривая феномен
невнимательности. Совершал ли кто-нибудь из вас нелепые поступки только
потому, что не заметил чего-то важного в окружении, чересчур
расфантазировавшись? (Все поднимают руки.)
Если оставить в стороне проблемы бессознательной мотивации, то можно
сказать, что нелепости такого рода составляют сущность невнимательности. К
сожалению, я могу описывать это бесконечно. В действительности же меня
интересует просветление, а не невнимательность, но я не знаю, что это такое.
С другой стороны, я могу считать себя авторитетом в области затемнения. Я не
только всесторонне изучал его, но и практиковал лично более пятидесяти лет;
я хорошо знаю, что оно означает.
Подобное знание может в какой-то мере помочь нам быть более
внимательными. В идеальном варианте вы могли бы выработать в себе своего
рода чистую внимательность, просветление, которое дало бы возможность
полностью избежать того, что мы теряем в фантазиях, искажении восприятия
действительности и т.п. Можно было бы миновать все человеческие проблемы. Но
знать на своем опыте, что такое затемнение, весьма полезно. Намного проще
наполнить бензином бак своей машины, если вы знаете, где он находится, и
понимаете, что если указатель приближается к нулю, то бензин нужно долить,
иначе вы никуда не доедете.
Определение внимательности как сложного, постоянного сознавания всего
теоретически верно, но настолько абстрактно, что на практике совершенно
бесполезно. Если я, к примеру, погружен в свои фантазии, то переживаемое
мною может быть живым и ярким, однако они блокируют многое другое. Мы
собираемся говорить об очень основательной внимательности -- о точном
восприятии того, что происходит именно здесь и именно сейчас.
Обычно мы не очень хорошо сознаем мир вокруг себя, несмотря на то что у
нас достаточно возможностей для этого. Мы обладаем, например, великолепным
набором физических чувств. При близком рассмотрении мы видим, что это
замечательные органы. Если, скажем, вы, обладая нормальным слухом (не
перегруженным слишком большими дозами громкой рок-музыки, что сейчас, к
сожалению, не редкость), войдете в абсолютно звукоизолированную комнату, то
нельзя сказать, что вы ничего не будете слышать. Вы услышите легкий шипящий
звук -- шум молекул воздуха, сталкивающихся друг с другом! Это максимальная
чувствительность, какой только можно было бы желать. Если бы ухо было более
чувствительным, то это шипение заглушало бы все. Все наши органы чувств
невероятно хороши, и все же большинство из нас не замечает множества вещей,
поскольку мы живем "во сне наяву".
Гурджиев говорил: "Человек спит". Он повторял это вновь и вновь, но
затем сформулировал данную мысль в более, как мне кажется, точной метафоре:
"Мы движемся во сне наяву -- опасном сне". Ночной сон вполне безопасен,
поскольку мы просто лежим в постели. Мы не делаем в физическом мире ничего
такого, что навлекло бы на нас беду. Сновидения же наяву вовлекают нас во
множество неприятностей, поскольку мы не находимся в прямом контакте с тем,
что происходит вокруг нас; однако мы действуем и пожинаем плоды своих
действий. Только что прозвенел колокол.
Проговорил наш "стохастический учитель". Быть более внимательным прямо
сейчас, когда колокол только что прозвенел, прийти в настоящее означает для
меня среди прочего то, что я в большей степени вхожу в свое тело. Я стараюсь
быть внимательным и когда говорю, в том числе и сейчас, но это трудно. Так
что когда прозвенел колокол, я начал лучше сознавать свое тело с помощью
некоторых способов. В ступнях и лодыжках, например, появляется иное качество
чувствования, чем в остальной части тела. Я почувствовал пульс в груди.
Сейчас я, конечно, говорю о прошлом, пытаясь остановить мгновение. Быть
поистине внимательным на уровне тела -- значит отслеживать все ощущения тела
от мгновения к мгновению, как они приходят, остаются, трансформируются и
уходят.
ЖИЗНЬ В АБСТРАКЦИЯХ
Если вы находитесь в ситуации, когда получаете сенсорную стимуляцию, то
быть внимательным в таком случае означает сознавание сенсорной стимуляции в
более или менее непосредственной, неотвлеченной форме. Я имею в виду, что в
нашем обычном состоянии сознания мы почти никогда не бываем в
непосредственном контакте с тем, что происходит вокруг нас.
Например, мы видим розу. Это момент чувственного контакта. Световые
лучи от розы достигают наших глаз, превращаются в сетчатке в нейронные
импульсы и достигают мозга; затем они каким-то образом превращаются в
сознание. Мы все знаем, что роза -- прекрасный цветок. Так что, когда мы
видим розу, почти мгновенно автоматически осуществляется абстрагирование,
которое дает нам символ -- условную модель розы. Мы почти не чувствуем
истинного физического воздействия этой розы, и в нашем сознании оно
подменяется стандартным символом розы.
Символ для большинства людей почти полностью основан на словах. Мы как
будто слепнем через десятую долю секунды после того, как увидели реальную
розу, а затем уже как бы слышим слово "роза".
В голове немедленно возникает набор сохраненных памятью ассоциаций (в
том числе картинок, тактильных ощущений, запахов и пр.) относительно этих
цветов. И то, что мы при этом переживаем, в значительной степени является
нашими прошлыми знаниями о розах, определяемыми нашим личным опытом и
культурным уровнем. Мы лишь в очень небольшой степени видим, ощущаем запах и
прикосновение реальной розы, которая находится перед нами в этот момент.
ВЗАИМОСВЯЗЬ МЕЖДУ НЕДОСТАТКОМ ВНИМАНИЯ И БОЛЕЗНЯМИ
Гурджиев предложил замечательную идею относительно жизни в абстракциях
вместо ощущений. Он говорил, что чувствования, восприятия -- это своего рода
ментальная пища, необходимая человеку для нормального его функционирования;
если он не получает ее в достаточной мере, то начинает болеть. Мы
заболеваем, если наш организм не получает необходимых химических веществ,
например витамина С. То же самое, по утверждению Гурджиева, происходит и при
недостатке восприятий.
Не проявляя к чему-то достаточного внимания, мы препятствуем
возникновению в теле и нервной системе тех процессов, которые могли бы
питать нас. Вследствие этого развиваются соответствующие болезни. Нехватку
впечатлений мы подчас пытаемся чем-то компенсировать, как это бывает порой в
отношении физической пищи: неполноценное питание вызывает желание есть
неестественную пищу, вроде мела или грязи, поскольку в них присутствуют
определенные вещества, способные облегчить недомогания. К сожалению, в грязи
они находятся в очень незначительном количестве, хотя это все-таки лучше,
чем ничего.
Если вы увидите розу и действительно остановите блуждающие мыслительные
процессы, вернетесь в настоящий момент, реально посмотрите на цветок и
почувствуете ее запах, то произойдет нечто такое, что сможет питать вас.
Гурджиев утверждал, что в нервной системе в буквальном смысле происходят
химические трансформации, и я полагаю, что когда-нибудь его правота будет
доказана. Если же, увидев розу, вы не сделаете усилия, чтобы присутствовать
в настоящем моменте, это переживание не даст вам почти никакой пищи.
Пища впечатлений -- это термин, которым пользовался Гурджиев. Если вы
действительно обращаете на что-то внимание, то это впечатление питает вас.
По мере того как вы учитесь присутствовать здесь и теперь, быть более
внимательными в повседневной жизни, вы получаете все более обильные порции
этого питания. По моим представлениям, это очень тонкий, деликатный процесс,
он не требует какого-то особого возбуждения. Он вызывает постепенное
изменение, в результате которого вы почувствуете себя более счастливыми и
здоровыми.
НЕДОСТАТОК ВНИМАНИЯ И ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ
Человеку необходимо внимание. Если мы его не получаем, возникает
разного рода психопатология. Классическим примером является намеренно плохое
поведение подростков, не получающих достаточного внимания со стороны
родителей. Внимание, которое им уделяют, наказывая их, гораздо лучше, чем
полное отсутствие внимания.
Нам кажется, что плохое поведение ради получения внимания -- это чисто
детские причуды. Однако мы сами постоянно проделываем это. Ссоры, которые мы
затеваем, различные межличностные ситуации зачастую определяются
подсознательным желанием привлечь к себе внимание. Мол, пусть лучше на меня
накричат, чем не замечают. Значительная часть нашей кармы, значительная
часть взятых нами обязательств, особые личные отношения, в которые мы
вступаем, -- все это способы привлечь к себе внимание людей. Они не чисты
психологически, содержат, в себе скрытую мотивацию, они психопатологичны и
порождают множество негативных побочных эффектов.
Гурджиев говорил о недостатке пищи впечатлений, неполноценной,
разжиженной пище. Вследствие этого мы становимся все более ненасытными,
начинаем питается "отбросами" впечатлений, готовы есть что угодно, только бы
насытиться. Но если мы становимся более внимательными в повседневной жизни,
более внимательными к тому, что мы воспринимаем своими органами чувств, то
тут же, сейчас, от мгновения к мгновению мы начинаем питать себя. И начинают
происходить интересные вещи: наши отношения с другими людьми становятся
чище, мы уже не нуждаемся в них ради получения внимания с их стороны. Нам
уже не нужно, чтобы кто-то кричал на нас или изображал горячую любовь, с тем
чтобы затем порвать с нами посредством восхитительного скандала, в котором
мы как бы, получаем много внимания; мы более самодостаточны.
ЭСКАПИЗМ -- НЕ ВЫХОД ИЗ ПОЛОЖЕНИЯ
Научиться питать себя пищей впечатлений, живя здесь и теперь, это вовсе
не означает стать настолько самодостаточным, чтобы ни в ком не нуждаться.
Такая интерпретация -- одна из патологий духовного пути. Обиженный человек
может сказать: "Я собираюсь остаться в нирване [5] навечно. Вот вам,
непросветленные ничтожества!" Но это не может быть истинной целью. Подобное
понимание духовного пути -- это лишь выражение психологической защиты людей.
Недавно я прочел интереснейшее интервью известного буддийского
исследователя Роберта Турмана в журнале "Ищущий ум" [6]. Турман говорит, что
Будда признавал такую возможность. В индийской культуре времен Шакьямуни
эскапистские тенденции были достаточно распространены. И я могу это понять:
Индия во время моего первого визита произвела на меня очень тяжелое
впечатление своей нищетой, грязью, жарой, мухами. Я почувствовал, что, если
бы жил там, мне бы захотелось сбежать!
Эта тема прослеживается в различных формах йоги, а также в некоторых
аспектах буддизма. Основной ее мотив можно выразить словами: "Здесь слишком
скверно, и я хочу прочь отсюда!"
Будда не отвергал этого желания. Турман отмечает, что Будда очень
деликатно отвечал на этот вопрос. Он не мог сказать, что нет реального
избавления для одной личности, потому что мы все взаимосвязаны, являемся
частицами космического единства. Это отвратило бы людей от истинного пути, и
они больше ни о чем не захотели бы слушать. Он оставил идею нирваны для тех,
кто настаивает на возможности спастись, но пояснил, что личное спасение не
есть величайшая форма достижения, не есть реальное просветление. Высшая
форма подразумевает глубокое понимание того, что обычное "я", которое мы так
отчаянно защищаем, -- это иллюзия. Если у вас не будет уязвимого "я", не
будет и нужды спасаться.
Другой важный буддийский фактор, имеющий отношение к этой теме,
состоит, насколько я понимаю, в жизненной необходимости сострадания. Это
касается идеала бодхисаттвы -- отказа покинуть эту жизнь, уйти в некое
измененное состояние блаженства, пока кто-то еще страдает. Если вы
достигнете высочайшей реализации пустоты, мотивация бодхисаттвы будет
развиваться в вас естественно, поскольку вы поймете, что не отделены от
единого целого и не можете быть просветленными сами по себе.
Если вас смущает идея отсутствия реального, личного "я" (а ведь именно
это "я" стремится к просветлению), не беспокойтесь, возможно, она является
непостижимой для обычного сознания. Однако она имеет отношение к реальности,
которую мы затронем несколько позже.
Итак, внимательность дает нам пищу на глубоком уровне, и на основе
этого вы можете расти и делать свои отношения с людьми более чистыми: вы не
будете, как прежде, создавать сложные подводные течения и способствовать
возникновению психологических конфликтов. Более чистые отношения и питаемая
на глубоком уровне внутренняя сущность создадут прочную основу для развития
сострадания и просветления.
Я уже довольно много сказал о проблемах сознания, внимательности и т.д.
А теперь мне хотелось бы услышать от вас комментарии, вопросы, с тем чтобы
выяснить, что осталось непонятным, и дать вам возможность подробнее
поговорить о том, что вас интересует.
(Проходит минута, группа безмолвствует.)
СТРЕСС, СМУЩЕНИЕ И ФАНТАЗИЯ
Сейчас мы переживаем некоторую неловкость, являющуюся прекрасным
условием для упражнений на внимательность! Если вы действительно хотите
понять свой ум, то всевозможные ситуации, рассматриваемые обычно как
страдание, стресс, смущение и неловкость, становятся благоприятной
возможностью для того, чтобы понять себя, потому как в результате стресса
интенсивность вашей ментальной энергии на мгновение возрастает.
В течение этой последней минуты я усердно занимался самонаблюдением. В
течение нескольких секунд я вдруг почувствовал, что наскучил всем до смерти!
Я также подумал, что ввел всех в смущение до такой степени, что люди не
знают, что и сказать, и -- самое ужасное! -- я всем не нравлюсь. Однако,
поскольку я был внимателен, ни одна из этих идей не овладела мною, я смог
понять, что это старые программы моего ума, которые активизируются в моменты
стресса. А поскольку я стараюсь быть внимательным, то не втянулся в них
автоматически.
Иногда мне это не совсем удается. Но так как я уже не один год
периодически практикую внимательность, то даже если я в какой-то мере
оказываюсь вовлеченным, в моем сознании остается больше пространства для
маневрирования. Я не способен быть полностью внимательным, присутствовать
здесь и теперь, но все же сумел обеспечить себе большее психологическое
пространство, чем раньше. Благодаря этому я могу вспоминать о желании стать
более внимательным, находиться здесь и теперь.
Обращая больше внимания на то, что воздействует на ваши чувства и
происходит с вашим телом здесь и теперь, вы тоже обретете своего рода
психологическое пространство, а это означает, что вы не так легко будете
втягиваться в свои автоматически возникающие мысли и эмоции, а когда
подобное произойдет, то сумеете пережить это с большей ясностью и в меньшей
степени отождествляясь.
Студент: Когда я пытаюсь усилить степень присутствия, я не могу
сознавать все, поскольку слишком многое происходит в каждый момент, и я
терплю неудачу.
КАК СПРАВИТЬСЯ С ПЕРЕГРУЗКОЙ
Быть внимательным по отношению ко всему сразу совершенно невозможно.
Здесь необходима избирательность.
Когда Гурджиев объяснял, что значит просветление, он говорил, что это
полное пробуждение. Что ж, это прекрасная идея -- полностью пробудиться.
В замечательном введении к искусству медитации -- "Путь к сердцу
мудрости" -- Джозеф Голдстейн и Джек Корнфилд пишут:
"Рассказывают, что вскоре после своего просветления Будда встретил на
дороге человека, которого поразило необыкновенное сияние и спокойствие,
исходившее от него. Человек остановился и спросил:
-- Друг мой, кто ты? Не существо ли небесное? Не Бог ли ты?
-- О нет, -- ответил Будда.
-- Может быть, ты какой-нибудь мудрец или волшебник? И снова Будда
ответил "нет".
-- Ты... человек?
-- Нет.
-- Друг мой, кто же ты тогда? И ответил Будда:
-- Я -- пробужденный".
Гурджиев говорил, что быть пробужденным -- значит знать одновременно
все, что ты знаешь, и чувствовать одновременно все, что ты чувствуешь.
Однако он не имел в виду, что вся информация, все, что ты знаешь и
чувствуешь, должно одновременно хлынуть в обычное сознание. Мы были бы
полностью парализованы, если бы это произошло. Он имел в виду пребывание в
контакте с настоящим моментом и наличие непосредственного доступа ко всем
относящимся к делу знаниям (интеллектуальным, эмоциональным,
телесно-интуитивным), необходимым для данной ситуации. Он имел в виду
присутствие и гибкость, свободу доступа к необходимой информации. Как часто
мы оказываемся в крайне сложной ситуации, а потом понимаем, что можно было
сделать какую-то совсем простую вещь, которая спасла бы положение, но она не
пришла нам в голову вовремя! Колокол звонит. Остановимся и придем в
соприкосновение с мгновением.
Большую часть времени мы не имеем доступа к своим знаниям и умению
отчасти потому, что отождествляемся со своими ограниченными понятиями о
имеющей место ситуации и, что называется, влипаем в нее по более глубоким
психологическим причинам. Я постараюсь научить человека использовать
телесные ощущения как якорь, удерживающий нас в настоящем и являющийся
источником стабильности в круговороте жизни.
Студент: Боюсь, что, если я попытаюсь быть действительно внимательным и
сознающим все, я потеряю желание что-либо делать. А это не практично, ибо я
стану совершенно пассивным.
ПРАКТИЧНОСТЬ
Нам необходимо быть практичными. Существуют методы формальной
медитации, когда мы стараемся быть совершенно пассивными -- в том смысле,
что мы не предпринимаем никаких действий, а просто сосредоточиваем внимание
на происходящем во время опыта. В буддизме такая медитация называется
випассаной. В качестве медитативной практики это, конечно, прекрасно.
Однако, если вам перед выходом из дому нужно найти кошелек и ключи от
машины, вам не захочется быть внимательными к каждой вещи, потому что если
бы вы в действительности начали это делать, то забыли бы о том, что ищете
кошелек и ключи, и никогда не вышли бы из дому. С другой стороны, вам и не
нужно быть настолько сосредоточенными на поисках кошелька, чтобы не
заметить, проходя через кухню, что вы оставили огонь под пустой кастрюлей и
что она вот-вот раскалится добела.
Медитация некотором смысле -- роскошь. Вы сможете заниматься формальной
медитацией, когда настолько упростите свою жизнь, что вас никто и ничто не
будет отвлекать. Вам не нужно вести машину и следить за тем, чтобы не
разбиться, вам не нужно заботиться о том, чтобы не сгорела кастрюля,
отвечать на телефонные звонки. Вы имеете возможность просто сидеть, быть
совершенно пассивным по отношению к тому, что может прийти вам в голову, и
внимательным к тому, что вам в голову приходит. Такой же роскошью является и
медитативная концентрация, когда вы стараетесь отдать все свое внимание
чему-то одному. Это может вызвать состояние транса, дающее временное
блаженство. Это состояние является большим достижением, но оно делает вас
также слепым к происходящему. Вы не можете медитировать, перемещаясь с места
на место.
БОЕВЫЕ ИСКУССТВА КАК ТРЕНИРОВКА СОЗНАНИЯ
Давайте рассмотрим вопрос применения внимательности в реальном мире
несколько глубже.
Хорошим примером действий с большей (хотя и без крайностей)
внимательностью является айкидо, японское боевое искусство, искусство
самозащиты. Его относят к внутренним искусствам, поскольку значительная
часть внимания уделяется здесь не только специфическим внешним техникам, но
и тому, что происходит как вовне, так и внутри человека, от мгновения к
мгновению. В своей наивысшей форме айкидо вообще не имеет особых техник:
все, что вы делаете, оригинально и соответствует ясному и точному восприятию
ситуации, тому, как она развертывается в данный момент.
Айкидо является также примером неотождествления. Если я настолько
пугаюсь надвигающегося на меня противника, колокол только что прозвучал, что
все мое внимание поглощается этим страхом, я оказываюсь в очень опасном
положении. В худшем случае я буду мертв. Я должен сознавать, что подвергаюсь
атаке, что это реально, что энергия в форме удара или захвата направляется к
уязвимой части моего тела. Я не могу остаться слепым к этой крайне важной
реальности. Но если я тонко чувствую, если нахожусь здесь и теперь так, как
этому учит айкидо и другие практики внимательности, я точно вижу, где
находится атакующий, точно вижу, куда направлена атака и где возможно
соприкосновение с моим телом, и могу встретить эту энергию без агрессии и
волнения. Я могу подхватить эту энергию, слиться с ней, провести ее
определенным образом и направить в такое место, где она мне не повредит и
где атакующий будет обезоружен.
В различных жизненных ситуациях требуется различное количество
внимания. В некоторых случаях его нужно совсем немного. Так, вы можете
грезить на занятиях в школе, если учитель вас не вызывает. Некоторые
педагоги, стремясь предотвратить это, специально поддерживают атмосферу
страха, когда ученик из-за возможности, что его могут вызвать в любую минуту
и задать какой-нибудь вопрос, находится в постоянном напряжении. Но это
создает лишь механическую внимательность, поддерживаемую грубой
эмоциональной силой. Однако в большинстве случаев во время занятий вы можете
дремать, если только следите за тем, чтобы и в самом деле не заснуть,
поскольку это привлечет к вам внимание. В других ситуациях вы должны быть
более сконцентрированным, а в особых случаях, как, например, при формальной
медитации, вы намеренно должны абстрагироваться и учиться поддерживать
внимательность произвольно, без опоры на внешние обстоятельства. Вам нужно
уметь быть практичным в любых условиях.
ВНИМАТЕЛЬНОСТЬ В ПОВСЕДНЕВНОЙ ЖИЗНИ
Как я уже говорил, гурджиевский путь подразумевает прежде всего
внимательность в повседневной жизни. Насколько я знаю, он не предлагал
методов формальной медитации в том смысле, как мы их понимаем, хотя позже