Такли и Сякли не на шутку струхнули. И когда Дэвид пообещал, что спрячет страничку в надежном месте, братья в один голос согласились.
Оставалось разобраться со свиньей. Разыскав в поваренной книге нужный рецепт, Дэвид велел близнецам принести побольше каштанов и желудей, а сам взялся замесить тесто. Вы спросите, зачем понадобились желуди и каштаны? А как иначе отвлечь свинью, если надо закрепить у нее на спине противень с тестом? Дальше все просто. Чтобы тесто хорошо поднялось, за свиньей надо гоняться несколько часов. (Шотландская кухня рекомендует три, уэльская – четыре часа.) Затем противень ставится на полчаса в духовку – и лепешки по-свински готовы.
Когда Дэвид уходил, близнецы бегали вокруг дерева за свиньей, подбадривая себя такими стихами:
…И вот он снова в мастерской! В огромном окне, как за увеличительным стеклом, мигали ночные звезды. Бьюти очнулась и посмотрела на часы.
– Одна минут первого, – сказала она сонным голосом. – Как ты быстро. А я, знаешь, вздремнула. Две минутки, не больше, а сколько всего приснилось… как будто целый день прошел. Что это у тебя?
В руках у Дэвида был листок.
– Странно, – бормотал он, – странно…
– Что это? – Бьюти подошла к нему.
– Страница из той самой книги. Такли-Сякли сказали…
– Такли-Сякли? – удивилась Бьюти.
– Близнецы. Они живут там, за забором. В доме-тыкве. И сами как две тыквочки.
Дэвид снова уткнулся в листок.
– Ничего не понимаю. «Самый тыквенный из тыкв» – как будто про них. И про «чучки» они мне тоже говорили. Знаете…
– Да?
– По-моему, кто-то давным-давно описал Такли-Сякли в этом стихотворении, только назвал по-другому.
– Давным-давно? А сколько им лет, этим близнецам?
– Может, что… а может, пять. Я так и не понял.
– А здесь ты что-нибудь понимаешь? – спросила фея про листок у него в руках.
– Честно говоря, пока не очень. Давайте дочитаем до конца…
Сватовство Йонги-Бонги-Боя
1
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, или Одними приключениями сыт не будешь
Оставалось разобраться со свиньей. Разыскав в поваренной книге нужный рецепт, Дэвид велел близнецам принести побольше каштанов и желудей, а сам взялся замесить тесто. Вы спросите, зачем понадобились желуди и каштаны? А как иначе отвлечь свинью, если надо закрепить у нее на спине противень с тестом? Дальше все просто. Чтобы тесто хорошо поднялось, за свиньей надо гоняться несколько часов. (Шотландская кухня рекомендует три, уэльская – четыре часа.) Затем противень ставится на полчаса в духовку – и лепешки по-свински готовы.
Когда Дэвид уходил, близнецы бегали вокруг дерева за свиньей, подбадривая себя такими стихами:
– Не забудьте отпустить свинью на волю! – когда Дэвид подошел к забору, дыра показалась ему похожей на хороший сладкий зевок.
Крикнет Такли, гикнет Сякли,
День такой или сякой,
Затыкайте уши паклей,
Набивайте рот трухой.
…И вот он снова в мастерской! В огромном окне, как за увеличительным стеклом, мигали ночные звезды. Бьюти очнулась и посмотрела на часы.
– Одна минут первого, – сказала она сонным голосом. – Как ты быстро. А я, знаешь, вздремнула. Две минутки, не больше, а сколько всего приснилось… как будто целый день прошел. Что это у тебя?
В руках у Дэвида был листок.
– Странно, – бормотал он, – странно…
– Что это? – Бьюти подошла к нему.
– Страница из той самой книги. Такли-Сякли сказали…
– Такли-Сякли? – удивилась Бьюти.
– Близнецы. Они живут там, за забором. В доме-тыкве. И сами как две тыквочки.
Дэвид снова уткнулся в листок.
– Ничего не понимаю. «Самый тыквенный из тыкв» – как будто про них. И про «чучки» они мне тоже говорили. Знаете…
– Да?
– По-моему, кто-то давным-давно описал Такли-Сякли в этом стихотворении, только назвал по-другому.
– Давным-давно? А сколько им лет, этим близнецам?
– Может, что… а может, пять. Я так и не понял.
– А здесь ты что-нибудь понимаешь? – спросила фея про листок у него в руках.
– Честно говоря, пока не очень. Давайте дочитаем до конца…
Сватовство Йонги-Бонги-Боя
1
2
Жил в краю, где Закорючки
Бродят по лесу гурьбой,
Самый тыквенный из тыкв —
Крошка Йонги-Богни-Бой.
Старенький кувшин без ручки,
Колченогий стул и чучки
И наборчик всяких пшиков
Он припрятал среды тыкв,
Землю пшиками утыкав, —
Крошка Йонги-Бонги-Бой.
3
Как-то раз, идя с Пампушкой,
У которой хвост трубой,
Видит маленький загонс
Крошка Йонги-Бонги-Бой,
Где болтает, как с подружкой,
Леди с Курочкой-Пеструшкой.
– Это леди Джингли Джонс!
Я узнал ее прононс.
Право, леди Джингли Джонс! —
Вскрикнул Йонги-Бонги-Бой.
4
– Брраво! Брраво! – все сороки
Ну кричать наперебой.
– Будьте, леди Джонс, со мною, —
Просил Йонги-Бонги-Бой. —
Я ужасно одинокий
Среди тыкв на солнцепеке.
Насладитесь, став женою,
Этой жизнью овощною.
Вы за мной, как за стеною! —
Шепчет Йонги-Бонги-Бой.
5
Там, где бродят Закорючки
И шумит морской прибой.
Столько крабов и креветок! —
Шепчет Йонги-Бонги-Бой. —
Я отдам вам стул и чучки,
Даже свой кувшин без ручки.
Мы б учили наших деток
Из кроватки на креветок
Любоваться, чудных деток, —
Шепчет Йонги-Бонги-Бой.
6
Леди Джингли на страдальца
Смотрит с грустью и мольбой:
– Вы открылись слишком поздно,
Мистер Йонги-Бонги-Бой.
Наш союз бы не распался,
Но, – она ломала пальцы,
К небесам взывая слезно, —
В Англии супруг мой грозный!
Вы открылись слишком поздно,
Мистер Йонги-Бонги-Бой.
7
– Фирму «Джингли Джонс и внучки»
Знает в Англии любой.
Муж разводит Кур-Пеструшек,
Мистер Йонги-Бонги-Бой.
Не возьму я стул и чучки
Да еще кувшин без ручки!
Век мне, видно, у кормушек
Пересчитывать Пеструшек…
Подарю вам двух несушек,
Мистер Йонги-Бонги-Бой.
8
– Вы немножко головастик
И чуть-чуть малы собой, —
Плачет леди Джингли Джонс, —
Но прелестный малышастик!
С вами жизнь была б фантастик —
Ой, открылся мой загонс!
Муж мой будет огорченс…
Чучкам от меня поклонс,
Мистер Йонги-Бонги-Бой.
9
И поняв, что все пропало,
Примирясь со злой судьбой,
Через лес поплелся к морю
Крошка Йонги-Бонги-Бой
У воды, уткнувшись в скалы,
Черепаха отдыхала.
– Ты одна поможешь горю!
Я хочу с тобой по морю
Плавать, предаваясь горю, —
Всхлипнул Йонги-Бонги-Бой.
10
По сумбурно-бурным волнам
Весь, как море, голубой
Плыл, вцепившись в Черепаху,
Крошка Йонги-Бонги-Бой.
– Хорошо б при штиле полном
Выйти к острову Мал-Мол нам…
Дали мы с тобою маху, —
Сокрушалась Черепаха. —
Ох, натерпишься ты страху,
Крошка Йонги-Бонги-Бой.
Ну, а там, где Закорючки
Бродят по лесу гурьбой,
Плачет леди на опушке:
– Где ты, Йонги-Бонги-Бой?
Вспоминает стул и чучки
И чудной кувшин без ручки.
Даже Курицы-Пеструшки
Грустно квохчут на опушке,
Словно говорят несушки:
– Где ты, Йонги-Бонги-Бой?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, или Одними приключениями сыт не будешь
Дэвид перечитал стихи и убедился: это было е тот листок, с которым скрылся за забором рыжий кот.
– На том листке, я это хорошо помню, были строчки:
Под ногами его шебуршится
Рыжий кот по прозванию Фосс…
Он не успел закончить – на пороге стояла мама.
– А сейчас ты мне скажешь, где в такое позднее время должны быть восьмилетние мальчики, – голос у мамы был скорее усталый, чем рассерженный. В руках у нее был плащ… мокрый плащ… хотя день был солнечный.
– Дождливым выдался сегодняшний день в графстве Чешир, – раздался вдруг голос Камиллы. Никто не успел заметить, как включился телевизор. – К чему бы это? – обратилась она к зрителям, но Дэвиду почему-то показалось, что вопрос адресован его маме.
Флокси вспыхнула и поспешила выключить телевизор. Она была очень расстроена и даже не удивилась тому, что в другое время могло бы ее потрясти. Она улыбнулась гостье, стараясь ничем не выдать своей усталости.
– Мама, познакомься, это…
– Можешь не объяснять, – Флокси кивнула сыну и повернулась к даме. – Я вас сразу узнала. Когда я сделала ваш воображаемый портрет, сама не поверила: смотрю… ну как живая!
– Иногда так хочется побыть живой, – вздохнула Бьюти. – Без «как». Просто живой.
– Да… я вас понимаю.
Флокси озиралась, не узнавая своих картин. Куда делся черный лимузин? Отчего перекосило плакат на заборе? Где детектив с трубкой? Где старая ведьма? Где, наконец, рыжий кот?
Перехватив мамин взгляд, Дэвид начал объяснять, что произошло в мастерской и за ее пределами, но очень быстро запутался в словах-репейниках «а тот», «а этот». Флокси уловила одно: столкнулись две силы, и, кажется, война разгорелась нешуточная. «Что ж это происходит? – подумала она. – Уже нарисованные люди не могут с друг другом ужиться! Надо что-то делать! И чем скорее, тем лучше…»
– Ну, что приуныл? – спросила она Дэвида.
– Надо как-то все это распутать, а как – не знаю.
– Наберись терпения. Это только в сказках для самых маленьких клубок распутывается сам собой. А сейчас пора спать, Дэвид.
– Я все равно не засну!
Мама пристально посмотрела на сына. Нет, это был не каприз. После загадочного исчезновения отца Дэвид как-то сразу почувствовал себя мужчиной в доме. Никогда, даже в пять лет, он не капризничал.
– Почему это ты не заснешь? – спросила мама.
– Потому что спать скучно. Между прочим, сегодня праздник. День защиты.
– От чего же, например, тебя надо защищать?
– Наверное, от всего, чего не хочется делать, – предположила Бьюти.
Мама засмеялась. В голове у нее внезапно созрел план.
– Ну что ж, – сказала она, – нет правил без исключений. А если мы позовем в гости твоих новых знакомых?
Если Дэвид и крикнул «ура!», то так тихо, что сам этого не расслышал. Чтобы мама такое предложила – это же фантастика!
– Как же мы их пригласим, – засомневался он, – когда все разбежались-разлетелись-разъехались?
– Неужели вам в школе не объясняли Закон накрытого стола?
– Не-ет…
– Тогда слушай. Закон это гласит: «Если накрыть стол, обязательно придут гости».
Дэвид уже поверил, что фантастика вот-вот станет реальностью, но червячок сомнения все же шевельнулся в нем напоследок:
– А вдруг они не придут? – спросил Дэвид. – А вдруг придут не они?
Я, признаться, забыл, что ответила ему Флокси, но поступила она так, как поступают благоразумные англичане, выходя из дома в ясный солнечный день: они берут с собой зонтик. Было бы чем прикрыться, рассуждает благоразумный англичанин, а уж что-нибудь на голову да капнет. Так и Флокси решила: приготовлю-ка я что-нибудь поклевать, а там и птички слетятся…
Вдвоем с Бьюти они приготовили легкий ужин. Для кого легкий, а для читателя, я думаю, не очень – придется вооружиться… нет, не ножами и вилками, а кулинарными книгами и толковыми словарями. Вооружились? Тогда рассказываю меню легкого английского ужина: тарталетки с пармезончиком, лобстеры в собственном соку, паштет из осиной печенки, хряпчики де воляй, перченые дульки, голодец из свежих потрошков, анчоусы «под шубой», соленые крэкеры с квакерами (некоторые предпочитают соленые квакеры с крэкерами), блюшечки в мундире, бриоши, круассоны с фестончиками, вкусника в сахаре и ароматная шипучка под названием «Хоть стой, хоть падай».
(Пока вы ищете в умных книгах толкования всех этих мудреных блюд, я буду не спеша рассказывать, что было дальше. А к вам просьба: если подвернется рецепт чего-нибудь этакого, спишите для меня, не поленитесь. В детстве меня перекормили кашами, и теперь я наверстываю упущенное. Соленые крэкеры, перченые дульки… ну, вы меня понимаете.)
И вот длинный стол накрыт!
Едва пробило час ночи, как с улицы донесся скрип тормозов. Все бросились к окну. Перед домом стоял черный лимузин! Открылась дверца, и из машины вышел высокий мужчина во всем черном.
– Бэрр! – вскрикнула Бьюти.
Мужчина распахнул заднюю дверцу и подал руку даме. Блеснул массивный браслет на запястье, выплыла огромная шляпа с павлином. Дама взяла под руку черного мага и с удивлением оглянулась, не видя своего второго спутника. Тот выбирался из машины долго, по частям, как все толстяки…
– Йонинг! – потрясенно прошептал Дэвид.
Флокси провела гостей наверх. Дама сняла со шляпы павлина и пустила гулять по комнате. Пока мужчины церемонно раскланивались, она прошла к зеркалу, чтобы припудрить лицо, и вдруг глаза у нее загорелись:
– Ах, что за прелесть эти бомбошечки! сколько флакусиков! какие дезодорчики! – словно боясь, что у нее могут что-то отнять, она хватала с подзеркальника склянки и второпях выливала на себя духи.
Дэвид хихикнул, но мама сразу его одернула – пусть лучше гостья все выльет, чем уйдет с мыслью, что для нее пожелали какой-то пустячный флакон.
Между тем странная дама, благоухая всеми запахами лесов и полей, сняла шляпу, повернулась к публике… и все ахнули: это была она! Расфуфыренная, накрашенная, мелким бесом завитая Афрозина! После этого я готов поверить в самые невероятные превращения – достаточно только сказать себе, что ты женщина, а не старая ведьма.
– Представляете, – воскликнул доктор Йонинг, – заливаю в бак бензин, а автолет его выплевывает! И ни с места! Не знаю, где бы я сейчас был, если бы не эти скромные люди.
Афрозина с Бэрром скромно потупились. Если бы они прослезились, я бы тоже не удивился.
– Кому я только ни голосовал, чтобы меня подбросили до города! – громко возмущался Йонинг. – «Фольксвагенами» и «Роллс-ройсам», автобусам и мотоциклам, пролеткам и каретам…
– Каретам? – удивился Дэвид.
– «Скорой помощи», – уточнил доктор. – Хоть бы кто-нибудь остановился!… А вот магистр Бэрр сам предложил свои услуги!
Небрежным наклоном головы Бэрр как бы подтвердил: да, на загородном шоссе, ночью, в присутствии трех-четырех счастливых свидетелей произошло маленькое чудо, и он, маг и волшебник, имел к нему самое непосредственное отношение.
– Я поступил так, как мне подсказало сердце, – голос у Бэрра был холодный, словно говорил не он, а змеиная голова, венчавшая его трость. – Да-с… И, против ожидания, у меня даже не пропал аппетит.
Он позволил себе раздвинуть губы в подобие улыбки, точно приглашал всех по достоинству оценить удачную шутку.
Мужчины обменивались любезностями, а Дэвида мучил неразрешимый вопрос: как Бэрр и Йонинг, вчерашние враги, могли приехать в одной машине, а теперь рассыпаться друг перед другом в комплиментах? А эта бесстыжая Афрозина, порхающая по комнате на глазах у Бьюти, словно не она, ведьма, причинила ей столько горя? Что-то здесь было «не так», но что?
В этот момент раздался вежливый стук. В нарисованном заборе раздвинулись доски, и в мастерскую бочком (зато одновременно) пролезли близнецы-коротышки. Они так тщательно готовились к визиту, что даже уши у них торчали, будто накрахмаленные.
– Такли, – представился один и вручил хозяйке дома свистульку из вылущенного гороха.
– Сякли, – шаркнул ножкой другой и протянул перламутровую пуговицу на резинке.
– Какие чудесные подарки! – обрадовалась Флокси. – Где же вы достали такие оригинальные вещицы?
Близнецы в смущении переглянулись.
– Неужели сами сделали?
Близнецы шумно засопели. Они незаметно (как им казалось) подталкивали друг друга в надежде, что кто-то заговорит первым, переминались с ноги на ногу.
Пауза явно затягивалась.
– Будьте как дома, – улыбнулись Флокси.
И тут они увидели павлина. Павлин сидел на коленях у Афрозины и обмахивал ее хвостом. Близнецы, обрадованные тем, что им разрешили вести себя как дома, сграбастали павлина и выдернули по яркому перу. Безошибочно сообразив, что это только начало, неуклюжая птица проявила чудеса проворства: одним махом взлетела на люстру и там немного успокоилась.
Мама решила принести коробку со свечами. Дэвид вызвался ей помочь. Они спустились на первый этаж и нырнули в полутемную каморку под винтовой лестницей. Здесь, среди охромевших стульев, отжужжавших свое кофемолок и прочих столь же бесполезных, сколь и бесценных для истории предметов, облюбовал себе местечко «Он». Более точное имя придумать никто в семье не мог – ведь за много-много лет, со времен, когда Флокси сама была маленькой, увидеть «его» еще никому не удавалось. Но стоило ночью скрипнуть половице в пустой комнате или ни с того ни с сего закапать воде из крана, как все сразу переходили на шепот:
– Это «Он»!
В чулане Флокси принялась искать коробку со свечами. Задача была не из простых: здесь давно собирались провести электричество, да все руки не доходили, и для того, чтобы обнаружить, к примеру, пять свечей, иной раз приходилось извести столько же.
– Мама, я не понимаю, как доктор Йонинг мог так быстро сговориться с этими… – Дэвид замешкался, выбирая словечко поделикатнее.
– Сговориться? Это не похоже на сговор.
– Он сел в черный лимузин к Бэрру! А ведь Бэрр похитил Кэнди!
– Откуда тебе это известно?
– Я вычислил.
– Вычислил? – Мама с некоторым сомнением посмотрела на сына.
– Да. Сопоставил разные факты.
– Тогда ты, наверное, можешь вычислить, где они прячут Кэнди? – с улыбкой сказала Флокси.
Дэвид видел, что мама не очень-то верит в его детективные способности, и это не могло не огорчать его. Как бы ему сейчас хотелось сказать «да» и предъявить неопровержимые доказательства. Но доказательств пока не было, и, немного помолчав, Дэвид признался:
– Не могу.
– Вот видишь. – Мама возобновила поиски. – А есть люди, которые без труда могут ответить, где она.
– Например?
В голосе мальчика звучал вызов.
Мама выронила зажженную свечу и, чтобы не тратить попусту время, зажгла припасенный огарок.
– Например, Бэрр.
Дэвид казался сбитым с толку. А Флокси, запустив руку в картонный чемоданчик, как ни у кого уже нет и никогда не будет, невозмутимо продолжала:
– Бэрр может нам рассказать, где они прячут девочку. Но для этого его надо пригласить в гости. На дружеский ужин.
– Не расскажет он! Ни за какие коврижки!
– Может и не расскажет, – неожиданно согласилась мама. – Может, так все повернется, что и без его рассказала что-то выяснится. – Посмотрим… ну куда же они запропастились?!
Она переставила подсвечник на другую полку и хотела отдернуть занавеску, но что=то ей помешало. «За гвоздь зацепилась», – подумала она. Поднесла поближе свечу… Что это?!… сквозь ветхую цветастую ткань отчетливо проступал кулак…
– Он! – прошептала Флокси, попятившись.
– Где? – так же тихо спросил Дэвид.
Флокси показала дрожащей рукой на занавеску. Дэвид взял у нее свечу и осторожно поставил ногу на первую ступеньку короткой лесенки. Вторая ступенька… третья… сердце у Дэвида колотилось в самом горле… И тут он разглядел торчащий из-под занавески тапочек, такой потертый, белый, с изображением поджарой пумой теннисный тапочек, который он бы узнал среди десятков подобных. «Ай да Фикс!» – мысленно восхитился Дэвид, вслух же сказал:
– Его тут нет.
– Поклянись.
– Чтобы у меня нос заложило!
Для Дэвида это была самая страшная клятва, потому что если бы у него действительно заложило ном, он бы утратил нюх, а без нюха какой же из тебя сыщик? Поклялся же он с чистым сердцем – речь ведь шла только о том, что «Его» за занавеской не было, а о том, кто там был, согласитесь, Дэвида не спрашивали. В общем, мама сразу успокоилась, а успокоившись, сказала:
– В саванне бытует неписаное правило: когда звери сходятся на водопой, устанавливается короткое перемирие. Такое временное перемирие установилось сейчас там, наверху… если, конечно, близнецы в порыве нежности не свернули павлину шею. От тебя, Дэвид, зависит, сумеют ли враждующие стороны найти общий язык.
– От меня?
– От нас, – поправила мама. – Одна я с ними не справлюсь.
– Ты хочешь, чтобы они подружились? – Дэвид нахмурился. Афрозина и кот, которого она заколдовала? Бьюти и Бэрр, который обманом не возвращает ей дочь?
– Подружились – не думаю, а договориться, может быть, им удастся.
Дэвид размышлял над мамиными словами. Сам бы они никогда не выбрал такой странный, такой немужской путь, внутренний голос, однако, подсказывал: мама права. Это была военная хитрость, которую он пока не в силах был оценить, но и не мог опровергнуть. Как говорится, хуже не будет, а если повезет…
Когда они вернулись в мастерскую, там дым стоял коромыслом. Афрозина в одной туфле, красная, как рак, с размазанной по лицу тушью, гонялась по всей комнате за Такли. Бэрр, стоя в неудобной позе, чертыхался, стараясь отодрать от себя стул, к которому, казалось, он был намертво приклеен. Сякли рыдал на груди у Бьюти… Я не хотел бы никого пугать, но в самом центре стола, в окружении хряпчиков и круассончиков, лежал красавец павлин со свернутой шеей!
Кое– как, далеко не сразу, удалось привести всех в чувство, даже павлина, – ведьма плюнула три раза (за что тут же получила выговор от Камиллы), павлин бодро вскочил на ноги, спрыгнул со стола и с независимым видом заковылял к китайской ширме в темном углу.
– За стол, все за стол! – скомандовала Флокси.
Близнецы наскоро пригладив растрепавшиеся вихры, сели вместе. Внимание Сякли сразу привлекла огромная супница с подпрыгивающей крышкой, под которой что-то булькало. Он уже потянулся к супнице, но Бьюти остановила его загадочным:
– Пускай еще немного потомятся.
Что бы это значило?
После счастливого воскресения павлина у Сякли проснулся здоровый аппетит, он раскачивался на стуле (это я уже не про аппетит, а про Сякли), тыкал вилкой во все блюда. Почему-то у него оказался нож Афрозины, хотя он и своим-то не пользовался.
– Наприглшают всяких, – процедила ведьма сквозь зубы.
Бьюти тихо шепнула коротышке, чтобы он брал пример с брата. Такли, расслышав приятные слова в свой адрес, тотчас повязал на шею салфетку и замер, точно один вид этих деликатесов навевал на него смертельную скуку. Кто бы знал, чего это ему стоило! Неужели всегда доброе имя в обществе завоевывается такой страшной ценой?
К еде никто, за исключением Сякли, не притрагивался. Все чего-то ждали.
– Может быть, вы… – начала хозяйка дома, протягивая блюдо с тарталетками Афрозине.
– Нет-нет, спасибо, – вежливо отказалась ведьма.
– Мистер Йонинг? – Флокси повернулась к доктору.
Едва успев подавить нервный зевок, доктор лишь мотнул головой в ответ.
Тут общее внимания привлек павлин, который тащил из-под китайской ширмы белого бесконечно длинного червяка. Червяк вытянулся до известного предела, а затем уперся.
Уперся и павлин.
– Тяни его, тяни! – возбужденно закричал Сякли.
– Держись, червячок, держись, – из вредности возразил Бэрр.
Ведьма вскинулась:
– Мой красавец и не таких молодцев вытаскивал! Ставлю десять золотых против одного!
– Деньги на стол, – потребовал Бэрр.
Он сделал пальцами в воздухе короткий пасс, и на пустую тарелку со звоном упала золотая монета.
Афрозина приняла вызов. Она сорвала с шеи старинное монисто, тряхнула им над столом – перед ней выросла горка золотых стерлингов с дырочками.
– Можете не считать, – сказала Афрозина, – десять.
Бэрр смахнул на ладонь монеты, попробовал на вес… до фунта чуть-чуть не хватало. Он проделывал все это почти машинально, не отрывая глаз от поединка павлина с червяком.
– Девять, – спокойно заметил.
Афрозина так же спокойно вытряхнула из рукава десятую золотую монету.
Между тем павлин тянул-тянул и вытянул ногу в стоптанном теннисном тапочке, еще потянул за шнурок, так похожий на червяка, и вытянул Фикса собственной персоной… Вы думаете, Фикс смутился? Стал объяснять присутствующим, как он очутился за ширмой? (А в самом деле – как?) Ничуть не бывало.
– Оружие на стол! Сигнализацию отключить! На телефонные звонки не отвечать! – скомандовал он тоном, не терпящим возражений.
Поскольку сигнализации в доме не было, а телефон молчал, оставалось выполнить лишь первую его команду. Что все и сделали беспрекословно. Афрозине пришлось расстаться со шпильками, которые она обожала вставлять своим врагами, особенно женщинам. Доктор достал из жилетного кармана градусник в футляре. Дэвид выложил подкову, ржавый гвоздь и два шестипенсовика, выигранные в стукалку. У Бьюти не нашлось ничего опаснее английской булавки, которой был приколот к платью букетик сухих цветов. Зато близнецы, выворачивая свои многочисленные карманы, обнаружили целые арсеналы оружия и боеприпасов: перочинные ножички, рогатки, спички, порох… чего там только не было! Бэрр повесил на спинку трость с набалдашником в виде змеиной головы, поколебался и выложил на стол зажигалку.
Фикс напряженно следил за происходящим, готовый к любым неожиданностям.
– Круг сужается, – промолвил он загадочно. – Против каждого, да-да, против каждого найдется достаточно улик. Не удивлюсь, если даже я окажусь замешанным в этой истории.
– Вы? – изумилась Бьюти.
– Все повязаны одной веревочкой, – вздохнул сыщик.
Вдруг он потянул носом воздух, глаза его увлажнились.
– Хряпчики де воляй, – сказал он с дрожью в голосе. – Пятьдесят восьмой год. Притон в Шанхае. Они сбрызнули мясо соком кураре.
– Кураре? – переспросил Дэвид.
– Мгновенная смерть, – Фикс улыбался, все больше погружался в приятные, овеянные суровой романтикой воспоминания.
– У нас все свежее, диетическое, – словно в чем-то оправдываясь, сказала Флокси. И, обратясь ко всем, предложила: – Может быть, начнем, дамы и господа?
Такли, кажется, только этого и ждал. Он давно смекнул, что крупно проиграл, решив заткнуть за пояс брата по части хороших манер. И теперь он хватал со всех тарелок, у него словно бы выросло еще две или даже четыре руки.
Сякли тоже не терял времени даром. Его давно мучило любопытство, – кто там томится в супнице, и на этот раз его не успели остановить. Он влез с ногами на стул (иначе бы не дотянулся) и сдвинул набекрень тяжелую крышку. Окутанные облаками пара, наружу полезли недоваренные лобстеры, торопясь поскорее выбраться из обжигающей солоноватой воды. За столом возникла легкая паника, но Флокси быстро водворила беглецов на место и придавила огромной крышкой.
– Я хочу предложить тост, – сказала она и попросила доктора разлить шипучку. – Выпьем за то, чтобы заветное желание каждого исполнилось.
– Прекрасно! – сказал Фикс, заворачивая в свой гигантский носовой платок все холодное и горячее оружие. – Отличный тост. Не стану от вас скрывать, самое мое заветное желание – чтобы вздернули на виселицу негодяев, которые крадут маленьких детей и превращают добропорядочных джентльменов в котов.
Даже Дэвида, при его нелюбви к представителям нечистой силы, покоробила такая прямолинейность. «Сейчас, – подумал он, Афрозина такой крик подымет!..» Но он ошибся. Ведьма сделала вид, будто сказанное выше не имеет у ней никакого отношения.
– Вы подумайте! – Завитки на ее рыжей голове заколыхались от негодования. – Неужели в наше время еще встречаются подобные изверги?
– На том листке, я это хорошо помню, были строчки:
Под ногами его шебуршится
Рыжий кот по прозванию Фосс…
Он не успел закончить – на пороге стояла мама.
– А сейчас ты мне скажешь, где в такое позднее время должны быть восьмилетние мальчики, – голос у мамы был скорее усталый, чем рассерженный. В руках у нее был плащ… мокрый плащ… хотя день был солнечный.
– Дождливым выдался сегодняшний день в графстве Чешир, – раздался вдруг голос Камиллы. Никто не успел заметить, как включился телевизор. – К чему бы это? – обратилась она к зрителям, но Дэвиду почему-то показалось, что вопрос адресован его маме.
Флокси вспыхнула и поспешила выключить телевизор. Она была очень расстроена и даже не удивилась тому, что в другое время могло бы ее потрясти. Она улыбнулась гостье, стараясь ничем не выдать своей усталости.
– Мама, познакомься, это…
– Можешь не объяснять, – Флокси кивнула сыну и повернулась к даме. – Я вас сразу узнала. Когда я сделала ваш воображаемый портрет, сама не поверила: смотрю… ну как живая!
– Иногда так хочется побыть живой, – вздохнула Бьюти. – Без «как». Просто живой.
– Да… я вас понимаю.
Флокси озиралась, не узнавая своих картин. Куда делся черный лимузин? Отчего перекосило плакат на заборе? Где детектив с трубкой? Где старая ведьма? Где, наконец, рыжий кот?
Перехватив мамин взгляд, Дэвид начал объяснять, что произошло в мастерской и за ее пределами, но очень быстро запутался в словах-репейниках «а тот», «а этот». Флокси уловила одно: столкнулись две силы, и, кажется, война разгорелась нешуточная. «Что ж это происходит? – подумала она. – Уже нарисованные люди не могут с друг другом ужиться! Надо что-то делать! И чем скорее, тем лучше…»
– Ну, что приуныл? – спросила она Дэвида.
– Надо как-то все это распутать, а как – не знаю.
– Наберись терпения. Это только в сказках для самых маленьких клубок распутывается сам собой. А сейчас пора спать, Дэвид.
– Я все равно не засну!
Мама пристально посмотрела на сына. Нет, это был не каприз. После загадочного исчезновения отца Дэвид как-то сразу почувствовал себя мужчиной в доме. Никогда, даже в пять лет, он не капризничал.
– Почему это ты не заснешь? – спросила мама.
– Потому что спать скучно. Между прочим, сегодня праздник. День защиты.
– От чего же, например, тебя надо защищать?
– Наверное, от всего, чего не хочется делать, – предположила Бьюти.
Мама засмеялась. В голове у нее внезапно созрел план.
– Ну что ж, – сказала она, – нет правил без исключений. А если мы позовем в гости твоих новых знакомых?
Если Дэвид и крикнул «ура!», то так тихо, что сам этого не расслышал. Чтобы мама такое предложила – это же фантастика!
– Как же мы их пригласим, – засомневался он, – когда все разбежались-разлетелись-разъехались?
– Неужели вам в школе не объясняли Закон накрытого стола?
– Не-ет…
– Тогда слушай. Закон это гласит: «Если накрыть стол, обязательно придут гости».
Дэвид уже поверил, что фантастика вот-вот станет реальностью, но червячок сомнения все же шевельнулся в нем напоследок:
– А вдруг они не придут? – спросил Дэвид. – А вдруг придут не они?
Я, признаться, забыл, что ответила ему Флокси, но поступила она так, как поступают благоразумные англичане, выходя из дома в ясный солнечный день: они берут с собой зонтик. Было бы чем прикрыться, рассуждает благоразумный англичанин, а уж что-нибудь на голову да капнет. Так и Флокси решила: приготовлю-ка я что-нибудь поклевать, а там и птички слетятся…
Вдвоем с Бьюти они приготовили легкий ужин. Для кого легкий, а для читателя, я думаю, не очень – придется вооружиться… нет, не ножами и вилками, а кулинарными книгами и толковыми словарями. Вооружились? Тогда рассказываю меню легкого английского ужина: тарталетки с пармезончиком, лобстеры в собственном соку, паштет из осиной печенки, хряпчики де воляй, перченые дульки, голодец из свежих потрошков, анчоусы «под шубой», соленые крэкеры с квакерами (некоторые предпочитают соленые квакеры с крэкерами), блюшечки в мундире, бриоши, круассоны с фестончиками, вкусника в сахаре и ароматная шипучка под названием «Хоть стой, хоть падай».
(Пока вы ищете в умных книгах толкования всех этих мудреных блюд, я буду не спеша рассказывать, что было дальше. А к вам просьба: если подвернется рецепт чего-нибудь этакого, спишите для меня, не поленитесь. В детстве меня перекормили кашами, и теперь я наверстываю упущенное. Соленые крэкеры, перченые дульки… ну, вы меня понимаете.)
И вот длинный стол накрыт!
Едва пробило час ночи, как с улицы донесся скрип тормозов. Все бросились к окну. Перед домом стоял черный лимузин! Открылась дверца, и из машины вышел высокий мужчина во всем черном.
– Бэрр! – вскрикнула Бьюти.
Мужчина распахнул заднюю дверцу и подал руку даме. Блеснул массивный браслет на запястье, выплыла огромная шляпа с павлином. Дама взяла под руку черного мага и с удивлением оглянулась, не видя своего второго спутника. Тот выбирался из машины долго, по частям, как все толстяки…
– Йонинг! – потрясенно прошептал Дэвид.
Флокси провела гостей наверх. Дама сняла со шляпы павлина и пустила гулять по комнате. Пока мужчины церемонно раскланивались, она прошла к зеркалу, чтобы припудрить лицо, и вдруг глаза у нее загорелись:
– Ах, что за прелесть эти бомбошечки! сколько флакусиков! какие дезодорчики! – словно боясь, что у нее могут что-то отнять, она хватала с подзеркальника склянки и второпях выливала на себя духи.
Дэвид хихикнул, но мама сразу его одернула – пусть лучше гостья все выльет, чем уйдет с мыслью, что для нее пожелали какой-то пустячный флакон.
Между тем странная дама, благоухая всеми запахами лесов и полей, сняла шляпу, повернулась к публике… и все ахнули: это была она! Расфуфыренная, накрашенная, мелким бесом завитая Афрозина! После этого я готов поверить в самые невероятные превращения – достаточно только сказать себе, что ты женщина, а не старая ведьма.
– Представляете, – воскликнул доктор Йонинг, – заливаю в бак бензин, а автолет его выплевывает! И ни с места! Не знаю, где бы я сейчас был, если бы не эти скромные люди.
Афрозина с Бэрром скромно потупились. Если бы они прослезились, я бы тоже не удивился.
– Кому я только ни голосовал, чтобы меня подбросили до города! – громко возмущался Йонинг. – «Фольксвагенами» и «Роллс-ройсам», автобусам и мотоциклам, пролеткам и каретам…
– Каретам? – удивился Дэвид.
– «Скорой помощи», – уточнил доктор. – Хоть бы кто-нибудь остановился!… А вот магистр Бэрр сам предложил свои услуги!
Небрежным наклоном головы Бэрр как бы подтвердил: да, на загородном шоссе, ночью, в присутствии трех-четырех счастливых свидетелей произошло маленькое чудо, и он, маг и волшебник, имел к нему самое непосредственное отношение.
– Я поступил так, как мне подсказало сердце, – голос у Бэрра был холодный, словно говорил не он, а змеиная голова, венчавшая его трость. – Да-с… И, против ожидания, у меня даже не пропал аппетит.
Он позволил себе раздвинуть губы в подобие улыбки, точно приглашал всех по достоинству оценить удачную шутку.
Мужчины обменивались любезностями, а Дэвида мучил неразрешимый вопрос: как Бэрр и Йонинг, вчерашние враги, могли приехать в одной машине, а теперь рассыпаться друг перед другом в комплиментах? А эта бесстыжая Афрозина, порхающая по комнате на глазах у Бьюти, словно не она, ведьма, причинила ей столько горя? Что-то здесь было «не так», но что?
В этот момент раздался вежливый стук. В нарисованном заборе раздвинулись доски, и в мастерскую бочком (зато одновременно) пролезли близнецы-коротышки. Они так тщательно готовились к визиту, что даже уши у них торчали, будто накрахмаленные.
– Такли, – представился один и вручил хозяйке дома свистульку из вылущенного гороха.
– Сякли, – шаркнул ножкой другой и протянул перламутровую пуговицу на резинке.
– Какие чудесные подарки! – обрадовалась Флокси. – Где же вы достали такие оригинальные вещицы?
Близнецы в смущении переглянулись.
– Неужели сами сделали?
Близнецы шумно засопели. Они незаметно (как им казалось) подталкивали друг друга в надежде, что кто-то заговорит первым, переминались с ноги на ногу.
Пауза явно затягивалась.
– Будьте как дома, – улыбнулись Флокси.
И тут они увидели павлина. Павлин сидел на коленях у Афрозины и обмахивал ее хвостом. Близнецы, обрадованные тем, что им разрешили вести себя как дома, сграбастали павлина и выдернули по яркому перу. Безошибочно сообразив, что это только начало, неуклюжая птица проявила чудеса проворства: одним махом взлетела на люстру и там немного успокоилась.
Мама решила принести коробку со свечами. Дэвид вызвался ей помочь. Они спустились на первый этаж и нырнули в полутемную каморку под винтовой лестницей. Здесь, среди охромевших стульев, отжужжавших свое кофемолок и прочих столь же бесполезных, сколь и бесценных для истории предметов, облюбовал себе местечко «Он». Более точное имя придумать никто в семье не мог – ведь за много-много лет, со времен, когда Флокси сама была маленькой, увидеть «его» еще никому не удавалось. Но стоило ночью скрипнуть половице в пустой комнате или ни с того ни с сего закапать воде из крана, как все сразу переходили на шепот:
– Это «Он»!
В чулане Флокси принялась искать коробку со свечами. Задача была не из простых: здесь давно собирались провести электричество, да все руки не доходили, и для того, чтобы обнаружить, к примеру, пять свечей, иной раз приходилось извести столько же.
– Мама, я не понимаю, как доктор Йонинг мог так быстро сговориться с этими… – Дэвид замешкался, выбирая словечко поделикатнее.
– Сговориться? Это не похоже на сговор.
– Он сел в черный лимузин к Бэрру! А ведь Бэрр похитил Кэнди!
– Откуда тебе это известно?
– Я вычислил.
– Вычислил? – Мама с некоторым сомнением посмотрела на сына.
– Да. Сопоставил разные факты.
– Тогда ты, наверное, можешь вычислить, где они прячут Кэнди? – с улыбкой сказала Флокси.
Дэвид видел, что мама не очень-то верит в его детективные способности, и это не могло не огорчать его. Как бы ему сейчас хотелось сказать «да» и предъявить неопровержимые доказательства. Но доказательств пока не было, и, немного помолчав, Дэвид признался:
– Не могу.
– Вот видишь. – Мама возобновила поиски. – А есть люди, которые без труда могут ответить, где она.
– Например?
В голосе мальчика звучал вызов.
Мама выронила зажженную свечу и, чтобы не тратить попусту время, зажгла припасенный огарок.
– Например, Бэрр.
Дэвид казался сбитым с толку. А Флокси, запустив руку в картонный чемоданчик, как ни у кого уже нет и никогда не будет, невозмутимо продолжала:
– Бэрр может нам рассказать, где они прячут девочку. Но для этого его надо пригласить в гости. На дружеский ужин.
– Не расскажет он! Ни за какие коврижки!
– Может и не расскажет, – неожиданно согласилась мама. – Может, так все повернется, что и без его рассказала что-то выяснится. – Посмотрим… ну куда же они запропастились?!
Она переставила подсвечник на другую полку и хотела отдернуть занавеску, но что=то ей помешало. «За гвоздь зацепилась», – подумала она. Поднесла поближе свечу… Что это?!… сквозь ветхую цветастую ткань отчетливо проступал кулак…
– Он! – прошептала Флокси, попятившись.
– Где? – так же тихо спросил Дэвид.
Флокси показала дрожащей рукой на занавеску. Дэвид взял у нее свечу и осторожно поставил ногу на первую ступеньку короткой лесенки. Вторая ступенька… третья… сердце у Дэвида колотилось в самом горле… И тут он разглядел торчащий из-под занавески тапочек, такой потертый, белый, с изображением поджарой пумой теннисный тапочек, который он бы узнал среди десятков подобных. «Ай да Фикс!» – мысленно восхитился Дэвид, вслух же сказал:
– Его тут нет.
– Поклянись.
– Чтобы у меня нос заложило!
Для Дэвида это была самая страшная клятва, потому что если бы у него действительно заложило ном, он бы утратил нюх, а без нюха какой же из тебя сыщик? Поклялся же он с чистым сердцем – речь ведь шла только о том, что «Его» за занавеской не было, а о том, кто там был, согласитесь, Дэвида не спрашивали. В общем, мама сразу успокоилась, а успокоившись, сказала:
– В саванне бытует неписаное правило: когда звери сходятся на водопой, устанавливается короткое перемирие. Такое временное перемирие установилось сейчас там, наверху… если, конечно, близнецы в порыве нежности не свернули павлину шею. От тебя, Дэвид, зависит, сумеют ли враждующие стороны найти общий язык.
– От меня?
– От нас, – поправила мама. – Одна я с ними не справлюсь.
– Ты хочешь, чтобы они подружились? – Дэвид нахмурился. Афрозина и кот, которого она заколдовала? Бьюти и Бэрр, который обманом не возвращает ей дочь?
– Подружились – не думаю, а договориться, может быть, им удастся.
Дэвид размышлял над мамиными словами. Сам бы они никогда не выбрал такой странный, такой немужской путь, внутренний голос, однако, подсказывал: мама права. Это была военная хитрость, которую он пока не в силах был оценить, но и не мог опровергнуть. Как говорится, хуже не будет, а если повезет…
Когда они вернулись в мастерскую, там дым стоял коромыслом. Афрозина в одной туфле, красная, как рак, с размазанной по лицу тушью, гонялась по всей комнате за Такли. Бэрр, стоя в неудобной позе, чертыхался, стараясь отодрать от себя стул, к которому, казалось, он был намертво приклеен. Сякли рыдал на груди у Бьюти… Я не хотел бы никого пугать, но в самом центре стола, в окружении хряпчиков и круассончиков, лежал красавец павлин со свернутой шеей!
Кое– как, далеко не сразу, удалось привести всех в чувство, даже павлина, – ведьма плюнула три раза (за что тут же получила выговор от Камиллы), павлин бодро вскочил на ноги, спрыгнул со стола и с независимым видом заковылял к китайской ширме в темном углу.
– За стол, все за стол! – скомандовала Флокси.
Близнецы наскоро пригладив растрепавшиеся вихры, сели вместе. Внимание Сякли сразу привлекла огромная супница с подпрыгивающей крышкой, под которой что-то булькало. Он уже потянулся к супнице, но Бьюти остановила его загадочным:
– Пускай еще немного потомятся.
Что бы это значило?
После счастливого воскресения павлина у Сякли проснулся здоровый аппетит, он раскачивался на стуле (это я уже не про аппетит, а про Сякли), тыкал вилкой во все блюда. Почему-то у него оказался нож Афрозины, хотя он и своим-то не пользовался.
– Наприглшают всяких, – процедила ведьма сквозь зубы.
Бьюти тихо шепнула коротышке, чтобы он брал пример с брата. Такли, расслышав приятные слова в свой адрес, тотчас повязал на шею салфетку и замер, точно один вид этих деликатесов навевал на него смертельную скуку. Кто бы знал, чего это ему стоило! Неужели всегда доброе имя в обществе завоевывается такой страшной ценой?
К еде никто, за исключением Сякли, не притрагивался. Все чего-то ждали.
– Может быть, вы… – начала хозяйка дома, протягивая блюдо с тарталетками Афрозине.
– Нет-нет, спасибо, – вежливо отказалась ведьма.
– Мистер Йонинг? – Флокси повернулась к доктору.
Едва успев подавить нервный зевок, доктор лишь мотнул головой в ответ.
Тут общее внимания привлек павлин, который тащил из-под китайской ширмы белого бесконечно длинного червяка. Червяк вытянулся до известного предела, а затем уперся.
Уперся и павлин.
– Тяни его, тяни! – возбужденно закричал Сякли.
– Держись, червячок, держись, – из вредности возразил Бэрр.
Ведьма вскинулась:
– Мой красавец и не таких молодцев вытаскивал! Ставлю десять золотых против одного!
– Деньги на стол, – потребовал Бэрр.
Он сделал пальцами в воздухе короткий пасс, и на пустую тарелку со звоном упала золотая монета.
Афрозина приняла вызов. Она сорвала с шеи старинное монисто, тряхнула им над столом – перед ней выросла горка золотых стерлингов с дырочками.
– Можете не считать, – сказала Афрозина, – десять.
Бэрр смахнул на ладонь монеты, попробовал на вес… до фунта чуть-чуть не хватало. Он проделывал все это почти машинально, не отрывая глаз от поединка павлина с червяком.
– Девять, – спокойно заметил.
Афрозина так же спокойно вытряхнула из рукава десятую золотую монету.
Между тем павлин тянул-тянул и вытянул ногу в стоптанном теннисном тапочке, еще потянул за шнурок, так похожий на червяка, и вытянул Фикса собственной персоной… Вы думаете, Фикс смутился? Стал объяснять присутствующим, как он очутился за ширмой? (А в самом деле – как?) Ничуть не бывало.
– Оружие на стол! Сигнализацию отключить! На телефонные звонки не отвечать! – скомандовал он тоном, не терпящим возражений.
Поскольку сигнализации в доме не было, а телефон молчал, оставалось выполнить лишь первую его команду. Что все и сделали беспрекословно. Афрозине пришлось расстаться со шпильками, которые она обожала вставлять своим врагами, особенно женщинам. Доктор достал из жилетного кармана градусник в футляре. Дэвид выложил подкову, ржавый гвоздь и два шестипенсовика, выигранные в стукалку. У Бьюти не нашлось ничего опаснее английской булавки, которой был приколот к платью букетик сухих цветов. Зато близнецы, выворачивая свои многочисленные карманы, обнаружили целые арсеналы оружия и боеприпасов: перочинные ножички, рогатки, спички, порох… чего там только не было! Бэрр повесил на спинку трость с набалдашником в виде змеиной головы, поколебался и выложил на стол зажигалку.
Фикс напряженно следил за происходящим, готовый к любым неожиданностям.
– Круг сужается, – промолвил он загадочно. – Против каждого, да-да, против каждого найдется достаточно улик. Не удивлюсь, если даже я окажусь замешанным в этой истории.
– Вы? – изумилась Бьюти.
– Все повязаны одной веревочкой, – вздохнул сыщик.
Вдруг он потянул носом воздух, глаза его увлажнились.
– Хряпчики де воляй, – сказал он с дрожью в голосе. – Пятьдесят восьмой год. Притон в Шанхае. Они сбрызнули мясо соком кураре.
– Кураре? – переспросил Дэвид.
– Мгновенная смерть, – Фикс улыбался, все больше погружался в приятные, овеянные суровой романтикой воспоминания.
– У нас все свежее, диетическое, – словно в чем-то оправдываясь, сказала Флокси. И, обратясь ко всем, предложила: – Может быть, начнем, дамы и господа?
Такли, кажется, только этого и ждал. Он давно смекнул, что крупно проиграл, решив заткнуть за пояс брата по части хороших манер. И теперь он хватал со всех тарелок, у него словно бы выросло еще две или даже четыре руки.
Сякли тоже не терял времени даром. Его давно мучило любопытство, – кто там томится в супнице, и на этот раз его не успели остановить. Он влез с ногами на стул (иначе бы не дотянулся) и сдвинул набекрень тяжелую крышку. Окутанные облаками пара, наружу полезли недоваренные лобстеры, торопясь поскорее выбраться из обжигающей солоноватой воды. За столом возникла легкая паника, но Флокси быстро водворила беглецов на место и придавила огромной крышкой.
– Я хочу предложить тост, – сказала она и попросила доктора разлить шипучку. – Выпьем за то, чтобы заветное желание каждого исполнилось.
– Прекрасно! – сказал Фикс, заворачивая в свой гигантский носовой платок все холодное и горячее оружие. – Отличный тост. Не стану от вас скрывать, самое мое заветное желание – чтобы вздернули на виселицу негодяев, которые крадут маленьких детей и превращают добропорядочных джентльменов в котов.
Даже Дэвида, при его нелюбви к представителям нечистой силы, покоробила такая прямолинейность. «Сейчас, – подумал он, Афрозина такой крик подымет!..» Но он ошибся. Ведьма сделала вид, будто сказанное выше не имеет у ней никакого отношения.
– Вы подумайте! – Завитки на ее рыжей голове заколыхались от негодования. – Неужели в наше время еще встречаются подобные изверги?