А рядом, высоко подпрыгивая, вскрикивала Бьюти: под ногами у нее шмыгали мыши. И откуда их столько сразу взялось? Можно не сомневаться, что Фикс тут же подхватил бы ее на руки, если бы сам не запутался в мерзкой паутине.
– Не пугайтесь! – крикнул Дэвид. – Я вспомнил! У них здесь симпозиум по аномальным явлениями, сокращенно АЯ… это все обман зрение!… нам только кажется…
Кажется? А гигантское колесо с горящими спицами, которое выкатилось из черноты коридора? Оно же сейчас их раздавит!
Они бежали по темному тоннелю, вздрагивая от шорохов и непонятных всхлипов. «Мамочка, мамочка! Честное слово, никогда, НИКОГДА, Н-И-К-О-Г-Д-А, – клялся в душе каждый, – я не переступлю порог этого треклятого замка… только помоги выбраться отсюда!»
И они выбрались. Нет, пока что не из замка, а из темного тоннеля. В глаза ударил свет. Они едва не влетели в огромное фойе, где прогуливались мужчины в черном и дамы в роскошных туалетах. Это в перерыве между заседаниями разминали косточки слетевшиеся силы Соединенного Королевства: н е д о ц е н т ы, п о л у ф е с с о р ы и даже семь л ж е к а д е м и к о в. Напрасно стали бы вы прислушиваться, не цокают ли они копытами по паркету. Или интересоваться, где они оставили свои метлы. У черта нынче на копытах кроссовки, а метлой пользуются разве что поклонницы ретро вроде Афрозины. Необходимость новых подходов ощущает сегодня даже мелкий бес.
– Глядите! – зашептал Дэвид, прячась за колонной.
В хоре голосов послышался знакомый хохоток: это шалила Афрозина. Она оставила с носом какого-то недоцента. Сначала оставила, а потом украла. Зажатый у Афрозины в кулаке, нос возмущенно гундосил. Не успел улечься скандал, как ведьма дунула известному лжекадемику на шевелюру, и она, как одуванчик, разлетелась в разные стороны. Лысый черт крутанул ведьму так, что та завертелась волчком. А когда остановилась, выпученные глаза Афрозины уставились точнехонько в сыщика.
«Все кончено, – подумал Фикс. – Я знал, эта женщина меня погубит».
Но ведьма скорее всего приняла его за чудное видение. Она встряхнулась, точно собачка после купания, и с независимым видом удалилась.
Участников симпозиума обносил напитками мажордом – злодей-практикант, доверенное лицо Бэрра. Я сказал «обносил напитками», хотя правильнее было бы выразиться «пустыми бокалами». Каждый заказывал коктейль по своему усмотрению, и пока нес бокал ко рту, там уже что-то плескалось, пузырилось и полыхало огнем. Как только замок не спалили!
Мажордом разглядел за колонной новых гостей и двинулся к ним с подносом. «Что он может видеть в черных очках?» – удивился Дэвид. Словно услышав его мысли, мажордом снял черные и надел розовые очки:
– Наконец-то! Мистер Бэрр вас так ждал, так ждал!
Фикс с Йонингом переглянулись. Бэрр их ждет? Неужели раскрыл их планы?
– Виски с содовой? Кола с пепсиком? А может быть, шипучка «Хоть стой, хоть падай»? – Мажордом преданно смотрел на Фикса.
– Нет-нет-нет, – замахал руками детектив. – Уж лучше ту, с пепсиком.
Фикс взял с подноса пустой бокал, зажмурился и… выпил. И тут же его усы задвигались как живые. Когда доктор осторожно к ним притронулся, он почувствовал слабый удар током. У остальных сразу пропал интерес к коктейлям. Впрочем, мажордом ничего им и не предлагал. Он успел сменить розовые очки на черные и сразу стал холоден и высокомерен.
На симпозиум прибыло сто участников и триста почетных гостей. К концу первого дня половина кресел в зале пустовала. Где их черти носили, выяснить не удалось, но при голосовании не обнаружилось ни одного прогульщика. Видимо, пока председатель зачитывал список, кое-кто успевал сменить облик, фамилию и кресло.
Мажордом обратился к Бьюти:
– Мистер Бэрр распорядился посадить вас и ваших друзей в черную ложу. Мы открываем ее для самых почетных особ. Оттуда вы увидите всех, а вас – никто!
Он открыл ключом потайную дверь и пропустил гостей. Последним, после секундного колебания, в ложу вошел павлин. Фикс, незамеченный, остался за спиной у мажордома. Тот запер ложу и только тогда увидел детектива.
– А вы, сэр? – спросил мажордом.
– Перед докладом надо промочить горло, – сказал Фикс. – Вы мне составите компанию?
– Вы предлагаете мне прочесть вместе с вами доклад?
– Я предлагаю вам вместе со мной выпить.
– Для меня это большая честь, сэр, – кисло улыбнулся мажордом.
– Ваше здоровье.
– Ваше здоровье, сэр.
Они осушили бокалы и посмотрели друг на друга. На этот раз ничего особенного не произошло… если не считать того, что они оказались босыми.
– Амулетами обменяемся? На счастье? – предложил сыщик с вынул из кармана наручники в подарочном исполнении.
Мажордом не сводил с них зачарованного взгляда.
– Вам они подойдут, у вас тонкие запястья. Позвольте мне…
Мажордом протянул руки, и детектив защелкнул на них золотые браслеты. Затем как ни в чем не бывало снял ключ и очки, висевшие у злодея-практиканта на цепочке, и пошлепал босиком в конференц-зал.
Бьюти первая увидела в проходе Фикса. Он сел с краю и начал высматривать своих друзей, забыв, что они стали невидимыми.
– Вот черт! Весь извертелся.
Фикс чуть не подпрыгнул, услышав за спиной голос Афрозины. «Вывози, кривая!» – подумал он и повернулся к даме.
– Это вы! – Афрозина зарделась как девушка.
– Позвольте ручка, – Фикс приложился губами к ледяной руке ведьмы.
– Вы такой милый, – проворковала она, – я переговорю кое с кем, чтобы вам дали орден «Черной дыры».
– Лучше новые туфли, – попросил детектив, старательно прятавшись под креслом босые ноги.
– Душка! – Афрозина промокнула глаза платочком. Фикс обомлел: он был обут в пляжные сандалии, за которыми гонялись все лондонские модники.
– Весело у вас, – сказал он, чтобы как-то поддержать разговор.
– Это что! Главные сюрпризы впереди.
Фикс невольно вспомнил огненное колесо, которое их всех едва не раздавило. Неожиданно ему пришел на ум хитрый план.
– Может быть, вы скажете, что способны распилить человека?
Ведьма презрительно фыркнула.
– Или сделать из человека свинью?
– Нет ничего проще.
– И даже показать мне то, чего нет?
Афрозина самодовольно улыбнулась:
– Тоннель номер три, седьмая дверь налево. Правда, я сомневаюсь, что вы ее разглядите без очков, – ведьма беззлобно засмеялась.
– Без очков, – задумчиво повторил Фикс. Он собирался задать следующий вопрос, но тут председатель – бородатый козел с колокольчиком – объявил перерегистрацию.
Началось что-то несусветное. Все кричали, менялись физиономиями, воровали мандаты. Это продолжалось недолго – козел позвонил в колокольчик и сказал: «Все на месте, заседание продолжается. Слово имеет магистр Бэрр».
Часть сцены, погруженная до сих пор в темноту, осветилась лучом прожектора. В кругу света стояли Бэрр и Кэнди.
Бьюти сжала плечо Дэвида, чтобы не закричать.
– Дамы и господа, коллеги, уважаемые гости! Закончена серия лженаучных экспериментов под кодовым названием «Человек без голоса или голос без человека?». Я вам завидую: сейчас вы увидите нечто необыкновенное. Признаться, я бы тоже предпочел сидеть в зале, но, – маг развел руками, – кто бы тогда сотворил это маленькое чудо?
Переждав аплодисменты, он показал на Кэнди:
– Прелестное дитя, не правда ли? Один недостаток – бедняжка не говорит. Но давайте спросим себя6 точно ли это недостаток? Да, Кэнди не может вам рассказать, как она любит дядюшку Бэрра…
В зале послышались смешки – шутку оценили по достоинству.
– Но зато, – продолжал маг, – никогда и никому, я подчеркиваю: никогда и никому не расскажет она, что с ней проделал дядюшка Бэрр. Правда, детка?
Кэнди опустила голову.
– Как говорится, молчание – знак согласия.
И снова по залу пронесся одобрительный смех.
– Лишить человека голоса – разве это не значит превратить его в молчаливого исполнителя твоих желаний? Вот вам кратчайший путь к победе над человеком. И сегодня от этой победы нас отделяет всего полшага!
Зал загудел, многие повскакали с мест. Какой-то лжеуч, в порыве восторга сорвался с балкона, однако в последний момент зацепился хвостом за ограждение. Уже знакомый нам недоцент (тот, что остался с носом) пронзительно засвистел в два пальца.
Но вот зал затих в ожидании чуда.
– Сейчас я расколдую девочку на десять секунд. Я надеюсь, у всех есть часы?
– Да!!! – а зале начался оглушительный тик-так и перезвон.
– Слышу, слышу, – поморщился великий магистр. – Мне нужен ассистент, есть желающие?
На сцену впрыгнул большой рыжий кот, словной ждавший приглашения.
– А, это ты, – удивился маг. – Ну что ж, тебе не нужно ничего объяснять.
По его знаку кот открыл черный ящик и, опустив туда девочку, запер дверцу на четыре замочка.
– Мрак! – скомандовал Бэрр.
Сцена и зал погрузились в темноту. Несколько секунд доносились невнятные бормотания, затем стали слышны слова:
Где золото я помогу
Сменять на серебро
Той, что сидит и ни гу-гу…
– И ни гу-гу, и ни гу-гу, – повторял Бэрр, как заезженная пластинка.
– Забыл! – радостно взвизгнула Афрозина. Она хотела хлопнуть по плечу Фикса, чтобы посмеяться с ним вместе, но… в кресле сидела юная ведьмочка. Вот что бывает, когда кресло обито чертовой кожей!
Тишину нарушил мальчишеский голос:
– БЕЗ ЖВАЧКИ И СИТРО!
И сразу до сцены донесся детский крик:
– Мама!
Кэнди обрела голос.
– Свет!! – в ярости завопил маг. – Дайте свет!!
Черный ящик приобрел вид обыкновенного телевизора. Перед экраном сидел рыжий кот и крутил ручку программ. На экране появилась Камилла.
– Сегодня завершился второй день работы антинаучного симпозиума по аномальным явлениям. Событием дня стало исчезновение из черного ящика девочки по имени Кэнди. – Камилла читала новости спокойно и бесстрастно, как положено диктору. Вдруг голос ее задрожал, и она тихонько добавила: – Я ей немножко завидую.
Бэрра перекосило:
– Вы будете сидеть в этом ящике сколько будет нужно мне!
– Вы забыли, мистер Бэрр, – мягко возразила Камилла, – мой контракт истекает.
Глаза ее заблестели, но разжалобить Бэрра не так-то просто. Он подскочил к ящику и со словами «Я никому ничего не забываю!» выключил телевизор. Великий магистр раскрыл усыпанный звездами плащ и поднялся в воздух. Сделав круг над изумленным залом, он подлетел к черной ложе – дверца настежь, внутри ни души.
Бессмертный магистр схватился за сердце…
А тем временем Павлуша уводил беглецов сложными лабиринтами все дальше и дальше. Чем более зловещим казался очередной коридор, тем увереннее нырял в него павлин. Дэвид то и дело прикрывал девочке глаза, чтобы она не видела всех этих летающих, ползающих и прыгающих уродцев. Но когда каменный свод начал медленно опускаться, угрожая их раздавить, нервы Фикса не выдержали – он потерял сознание.
Очнулся он от приятного ощущение – легкая женская ладонь гладила его лоб. В стороне Дэвид что-то возбужденно доказывал Йонингу. Оба по очереди надевали очки.
– Да-да… очень может быть, – соглашался доктор.
– Я говорил! – горячился мальчик. – Это все обманки! Стоит надеть розовые очки, и всякая нечисть исчезает, мир становится таким, какой он есть, даже лучше.
– А если черный? – осторожно спрашивал доктор, всегда готовый к какому-нибудь подвоху.
– Если надеть, черный, невидимый мир станет видимым. Например… – Дэвид задумался. Как нарочно, в голову ничего не приходило.
Детектив приподнялся на локтях:
– например, третий тоннель, седьмая дверь налево. Надев черные очки, вы увидите тайную дверцу. А открыть ее можно вот этим, – он протянул позаимствованный у мажордома ключ.
– Как вы себя чувствуете, Фикс? – Доктор взял его за кисть, чтобы проверить пульс.
– Потом, – детектив с усилием поднялся. – Потом. Нам надо торопиться. Да, Павлуша?
Павлин беспокойно крутился на маленьком пятачке, и только одному человеку это кружение казалось прекрасным танцем.
– Какой ты красивый… – восхищенно шептала Кэнди.
И вот уже они снова бежали по лабиринту, и снова вокруг плясали уродцы, но теперь от них никто не шарахался в сторону – стоит ли пугаться того, чего на самом деле нет?
Беглецы выбивались из сил. Перевести дыхание удалось только в грузовом лифте. Павлин нажал на кнопку, и через полминуты они стояли перед добряком в его уютной кухне.
– Я вас выведу на крышу, – сказал Сквош, – там ваше спасение.
В это время за дверью послышались быстрые шаги и голос Бэрра:
– Сквош! С кем это ты сейчас разговаривал?
– Скороговорку помните? – зашептал повар. – Повторяйте за мной: «Горе мыкать – тыкву тыкать…»
Все пробормотали загадочные слова, и, когда БЭРР ВОРВАЛСЯ В КУХНЮ, там, кроме Сквоша и павлина, никого не было. Только на полу невесть откуда появилось пять тыкв – три большие и две маленькие.
– Так с кем это ты разговариваешь? – гремел великий магистр.
– С Павлушей, ваше мракобесие. Умнейшая, между прочим, птица.
– Зажарить! – Бэрр хлопнул дверью.
Подождав, когда шаги в коридоре стихнут, Сквош ткнул пальцем в большую тыкву – вот и Фикс. Павлин тюкнул клювом маленькую тыкву – вот и Дэвид. Сквош большую – Бьюти! Павлин маленькую – Кэнди! Осталась последняя тыква, но сколько ее все ни тыкали и не тюкали, превращаться обратно в Йонинга она ни за что не желала.
– Понятно, – Фикс помрачнел. – Он заснул.
– Не может быть! – не поверила Бьюти.
– Может. Теперь его пушкой не разбудишь.
– Что же делать?
– А вот что, – решительно заявил Дэвид. – Вы, мистер Фикс, берете доктора под мышку и поднимаетесь на крышу. А у нас с Павлушей есть одна дельце. Сами сказали: «Третий тоннель, седьмая дверь налево». Я не знаю, какие сигналы уловили вы своими усами-антеннами, но кто-то же посылал их оттуда! Там что-то очень важное, я это чувствую… я должен сам проверить!
– Ну хорошо. – Фикс с другом поднял тяжеленную тыкву, и все направились к лифту.
Сквош немного отстал.
– Держи, – он протянул Дэвиду листок. – Тебе это пригодится. А насчет «третьего тоннеля, седьмой двери налево» предчувствия тебя не обманули. У тебя нюх, как у настоящего сыщика. Желаю удачи!
Лифт закрылся, кабина уплыла вверх.
– Пойдем, – мальчик повернулся к павлину. – Не дрейфь, Павлуша. Это еще вопрос, кто кого зажарит.
Павлин, однако, не выражал готовности куда-то идти. Он вертел шеей и все пытался заглянуть в подаренный Дэвиду листок.
– Да ты никак читать умеешь! – хмыкнул мальчик. – Тогда уж давай с удобствами.
Они примостились у плиты и…
Вот так модник
ГЛАВА ВОСЬМАЯ, о последнем рыцаре XX века, с которым обошлись совсем не по-рыцарски
– Не пугайтесь! – крикнул Дэвид. – Я вспомнил! У них здесь симпозиум по аномальным явлениями, сокращенно АЯ… это все обман зрение!… нам только кажется…
Кажется? А гигантское колесо с горящими спицами, которое выкатилось из черноты коридора? Оно же сейчас их раздавит!
Они бежали по темному тоннелю, вздрагивая от шорохов и непонятных всхлипов. «Мамочка, мамочка! Честное слово, никогда, НИКОГДА, Н-И-К-О-Г-Д-А, – клялся в душе каждый, – я не переступлю порог этого треклятого замка… только помоги выбраться отсюда!»
И они выбрались. Нет, пока что не из замка, а из темного тоннеля. В глаза ударил свет. Они едва не влетели в огромное фойе, где прогуливались мужчины в черном и дамы в роскошных туалетах. Это в перерыве между заседаниями разминали косточки слетевшиеся силы Соединенного Королевства: н е д о ц е н т ы, п о л у ф е с с о р ы и даже семь л ж е к а д е м и к о в. Напрасно стали бы вы прислушиваться, не цокают ли они копытами по паркету. Или интересоваться, где они оставили свои метлы. У черта нынче на копытах кроссовки, а метлой пользуются разве что поклонницы ретро вроде Афрозины. Необходимость новых подходов ощущает сегодня даже мелкий бес.
– Глядите! – зашептал Дэвид, прячась за колонной.
В хоре голосов послышался знакомый хохоток: это шалила Афрозина. Она оставила с носом какого-то недоцента. Сначала оставила, а потом украла. Зажатый у Афрозины в кулаке, нос возмущенно гундосил. Не успел улечься скандал, как ведьма дунула известному лжекадемику на шевелюру, и она, как одуванчик, разлетелась в разные стороны. Лысый черт крутанул ведьму так, что та завертелась волчком. А когда остановилась, выпученные глаза Афрозины уставились точнехонько в сыщика.
«Все кончено, – подумал Фикс. – Я знал, эта женщина меня погубит».
Но ведьма скорее всего приняла его за чудное видение. Она встряхнулась, точно собачка после купания, и с независимым видом удалилась.
Участников симпозиума обносил напитками мажордом – злодей-практикант, доверенное лицо Бэрра. Я сказал «обносил напитками», хотя правильнее было бы выразиться «пустыми бокалами». Каждый заказывал коктейль по своему усмотрению, и пока нес бокал ко рту, там уже что-то плескалось, пузырилось и полыхало огнем. Как только замок не спалили!
Мажордом разглядел за колонной новых гостей и двинулся к ним с подносом. «Что он может видеть в черных очках?» – удивился Дэвид. Словно услышав его мысли, мажордом снял черные и надел розовые очки:
– Наконец-то! Мистер Бэрр вас так ждал, так ждал!
Фикс с Йонингом переглянулись. Бэрр их ждет? Неужели раскрыл их планы?
– Виски с содовой? Кола с пепсиком? А может быть, шипучка «Хоть стой, хоть падай»? – Мажордом преданно смотрел на Фикса.
– Нет-нет-нет, – замахал руками детектив. – Уж лучше ту, с пепсиком.
Фикс взял с подноса пустой бокал, зажмурился и… выпил. И тут же его усы задвигались как живые. Когда доктор осторожно к ним притронулся, он почувствовал слабый удар током. У остальных сразу пропал интерес к коктейлям. Впрочем, мажордом ничего им и не предлагал. Он успел сменить розовые очки на черные и сразу стал холоден и высокомерен.
На симпозиум прибыло сто участников и триста почетных гостей. К концу первого дня половина кресел в зале пустовала. Где их черти носили, выяснить не удалось, но при голосовании не обнаружилось ни одного прогульщика. Видимо, пока председатель зачитывал список, кое-кто успевал сменить облик, фамилию и кресло.
Мажордом обратился к Бьюти:
– Мистер Бэрр распорядился посадить вас и ваших друзей в черную ложу. Мы открываем ее для самых почетных особ. Оттуда вы увидите всех, а вас – никто!
Он открыл ключом потайную дверь и пропустил гостей. Последним, после секундного колебания, в ложу вошел павлин. Фикс, незамеченный, остался за спиной у мажордома. Тот запер ложу и только тогда увидел детектива.
– А вы, сэр? – спросил мажордом.
– Перед докладом надо промочить горло, – сказал Фикс. – Вы мне составите компанию?
– Вы предлагаете мне прочесть вместе с вами доклад?
– Я предлагаю вам вместе со мной выпить.
– Для меня это большая честь, сэр, – кисло улыбнулся мажордом.
– Ваше здоровье.
– Ваше здоровье, сэр.
Они осушили бокалы и посмотрели друг на друга. На этот раз ничего особенного не произошло… если не считать того, что они оказались босыми.
– Амулетами обменяемся? На счастье? – предложил сыщик с вынул из кармана наручники в подарочном исполнении.
Мажордом не сводил с них зачарованного взгляда.
– Вам они подойдут, у вас тонкие запястья. Позвольте мне…
Мажордом протянул руки, и детектив защелкнул на них золотые браслеты. Затем как ни в чем не бывало снял ключ и очки, висевшие у злодея-практиканта на цепочке, и пошлепал босиком в конференц-зал.
Бьюти первая увидела в проходе Фикса. Он сел с краю и начал высматривать своих друзей, забыв, что они стали невидимыми.
– Вот черт! Весь извертелся.
Фикс чуть не подпрыгнул, услышав за спиной голос Афрозины. «Вывози, кривая!» – подумал он и повернулся к даме.
– Это вы! – Афрозина зарделась как девушка.
– Позвольте ручка, – Фикс приложился губами к ледяной руке ведьмы.
– Вы такой милый, – проворковала она, – я переговорю кое с кем, чтобы вам дали орден «Черной дыры».
– Лучше новые туфли, – попросил детектив, старательно прятавшись под креслом босые ноги.
– Душка! – Афрозина промокнула глаза платочком. Фикс обомлел: он был обут в пляжные сандалии, за которыми гонялись все лондонские модники.
– Весело у вас, – сказал он, чтобы как-то поддержать разговор.
– Это что! Главные сюрпризы впереди.
Фикс невольно вспомнил огненное колесо, которое их всех едва не раздавило. Неожиданно ему пришел на ум хитрый план.
– Может быть, вы скажете, что способны распилить человека?
Ведьма презрительно фыркнула.
– Или сделать из человека свинью?
– Нет ничего проще.
– И даже показать мне то, чего нет?
Афрозина самодовольно улыбнулась:
– Тоннель номер три, седьмая дверь налево. Правда, я сомневаюсь, что вы ее разглядите без очков, – ведьма беззлобно засмеялась.
– Без очков, – задумчиво повторил Фикс. Он собирался задать следующий вопрос, но тут председатель – бородатый козел с колокольчиком – объявил перерегистрацию.
Началось что-то несусветное. Все кричали, менялись физиономиями, воровали мандаты. Это продолжалось недолго – козел позвонил в колокольчик и сказал: «Все на месте, заседание продолжается. Слово имеет магистр Бэрр».
Часть сцены, погруженная до сих пор в темноту, осветилась лучом прожектора. В кругу света стояли Бэрр и Кэнди.
Бьюти сжала плечо Дэвида, чтобы не закричать.
– Дамы и господа, коллеги, уважаемые гости! Закончена серия лженаучных экспериментов под кодовым названием «Человек без голоса или голос без человека?». Я вам завидую: сейчас вы увидите нечто необыкновенное. Признаться, я бы тоже предпочел сидеть в зале, но, – маг развел руками, – кто бы тогда сотворил это маленькое чудо?
Переждав аплодисменты, он показал на Кэнди:
– Прелестное дитя, не правда ли? Один недостаток – бедняжка не говорит. Но давайте спросим себя6 точно ли это недостаток? Да, Кэнди не может вам рассказать, как она любит дядюшку Бэрра…
В зале послышались смешки – шутку оценили по достоинству.
– Но зато, – продолжал маг, – никогда и никому, я подчеркиваю: никогда и никому не расскажет она, что с ней проделал дядюшка Бэрр. Правда, детка?
Кэнди опустила голову.
– Как говорится, молчание – знак согласия.
И снова по залу пронесся одобрительный смех.
– Лишить человека голоса – разве это не значит превратить его в молчаливого исполнителя твоих желаний? Вот вам кратчайший путь к победе над человеком. И сегодня от этой победы нас отделяет всего полшага!
Зал загудел, многие повскакали с мест. Какой-то лжеуч, в порыве восторга сорвался с балкона, однако в последний момент зацепился хвостом за ограждение. Уже знакомый нам недоцент (тот, что остался с носом) пронзительно засвистел в два пальца.
Но вот зал затих в ожидании чуда.
– Сейчас я расколдую девочку на десять секунд. Я надеюсь, у всех есть часы?
– Да!!! – а зале начался оглушительный тик-так и перезвон.
– Слышу, слышу, – поморщился великий магистр. – Мне нужен ассистент, есть желающие?
На сцену впрыгнул большой рыжий кот, словной ждавший приглашения.
– А, это ты, – удивился маг. – Ну что ж, тебе не нужно ничего объяснять.
По его знаку кот открыл черный ящик и, опустив туда девочку, запер дверцу на четыре замочка.
– Мрак! – скомандовал Бэрр.
Сцена и зал погрузились в темноту. Несколько секунд доносились невнятные бормотания, затем стали слышны слова:
Где золото я помогу
Сменять на серебро
Той, что сидит и ни гу-гу…
– И ни гу-гу, и ни гу-гу, – повторял Бэрр, как заезженная пластинка.
– Забыл! – радостно взвизгнула Афрозина. Она хотела хлопнуть по плечу Фикса, чтобы посмеяться с ним вместе, но… в кресле сидела юная ведьмочка. Вот что бывает, когда кресло обито чертовой кожей!
Тишину нарушил мальчишеский голос:
– БЕЗ ЖВАЧКИ И СИТРО!
И сразу до сцены донесся детский крик:
– Мама!
Кэнди обрела голос.
– Свет!! – в ярости завопил маг. – Дайте свет!!
Черный ящик приобрел вид обыкновенного телевизора. Перед экраном сидел рыжий кот и крутил ручку программ. На экране появилась Камилла.
– Сегодня завершился второй день работы антинаучного симпозиума по аномальным явлениям. Событием дня стало исчезновение из черного ящика девочки по имени Кэнди. – Камилла читала новости спокойно и бесстрастно, как положено диктору. Вдруг голос ее задрожал, и она тихонько добавила: – Я ей немножко завидую.
Бэрра перекосило:
– Вы будете сидеть в этом ящике сколько будет нужно мне!
– Вы забыли, мистер Бэрр, – мягко возразила Камилла, – мой контракт истекает.
Глаза ее заблестели, но разжалобить Бэрра не так-то просто. Он подскочил к ящику и со словами «Я никому ничего не забываю!» выключил телевизор. Великий магистр раскрыл усыпанный звездами плащ и поднялся в воздух. Сделав круг над изумленным залом, он подлетел к черной ложе – дверца настежь, внутри ни души.
Бессмертный магистр схватился за сердце…
А тем временем Павлуша уводил беглецов сложными лабиринтами все дальше и дальше. Чем более зловещим казался очередной коридор, тем увереннее нырял в него павлин. Дэвид то и дело прикрывал девочке глаза, чтобы она не видела всех этих летающих, ползающих и прыгающих уродцев. Но когда каменный свод начал медленно опускаться, угрожая их раздавить, нервы Фикса не выдержали – он потерял сознание.
Очнулся он от приятного ощущение – легкая женская ладонь гладила его лоб. В стороне Дэвид что-то возбужденно доказывал Йонингу. Оба по очереди надевали очки.
– Да-да… очень может быть, – соглашался доктор.
– Я говорил! – горячился мальчик. – Это все обманки! Стоит надеть розовые очки, и всякая нечисть исчезает, мир становится таким, какой он есть, даже лучше.
– А если черный? – осторожно спрашивал доктор, всегда готовый к какому-нибудь подвоху.
– Если надеть, черный, невидимый мир станет видимым. Например… – Дэвид задумался. Как нарочно, в голову ничего не приходило.
Детектив приподнялся на локтях:
– например, третий тоннель, седьмая дверь налево. Надев черные очки, вы увидите тайную дверцу. А открыть ее можно вот этим, – он протянул позаимствованный у мажордома ключ.
– Как вы себя чувствуете, Фикс? – Доктор взял его за кисть, чтобы проверить пульс.
– Потом, – детектив с усилием поднялся. – Потом. Нам надо торопиться. Да, Павлуша?
Павлин беспокойно крутился на маленьком пятачке, и только одному человеку это кружение казалось прекрасным танцем.
– Какой ты красивый… – восхищенно шептала Кэнди.
И вот уже они снова бежали по лабиринту, и снова вокруг плясали уродцы, но теперь от них никто не шарахался в сторону – стоит ли пугаться того, чего на самом деле нет?
Беглецы выбивались из сил. Перевести дыхание удалось только в грузовом лифте. Павлин нажал на кнопку, и через полминуты они стояли перед добряком в его уютной кухне.
– Я вас выведу на крышу, – сказал Сквош, – там ваше спасение.
В это время за дверью послышались быстрые шаги и голос Бэрра:
– Сквош! С кем это ты сейчас разговаривал?
– Скороговорку помните? – зашептал повар. – Повторяйте за мной: «Горе мыкать – тыкву тыкать…»
Все пробормотали загадочные слова, и, когда БЭРР ВОРВАЛСЯ В КУХНЮ, там, кроме Сквоша и павлина, никого не было. Только на полу невесть откуда появилось пять тыкв – три большие и две маленькие.
– Так с кем это ты разговариваешь? – гремел великий магистр.
– С Павлушей, ваше мракобесие. Умнейшая, между прочим, птица.
– Зажарить! – Бэрр хлопнул дверью.
Подождав, когда шаги в коридоре стихнут, Сквош ткнул пальцем в большую тыкву – вот и Фикс. Павлин тюкнул клювом маленькую тыкву – вот и Дэвид. Сквош большую – Бьюти! Павлин маленькую – Кэнди! Осталась последняя тыква, но сколько ее все ни тыкали и не тюкали, превращаться обратно в Йонинга она ни за что не желала.
– Понятно, – Фикс помрачнел. – Он заснул.
– Не может быть! – не поверила Бьюти.
– Может. Теперь его пушкой не разбудишь.
– Что же делать?
– А вот что, – решительно заявил Дэвид. – Вы, мистер Фикс, берете доктора под мышку и поднимаетесь на крышу. А у нас с Павлушей есть одна дельце. Сами сказали: «Третий тоннель, седьмая дверь налево». Я не знаю, какие сигналы уловили вы своими усами-антеннами, но кто-то же посылал их оттуда! Там что-то очень важное, я это чувствую… я должен сам проверить!
– Ну хорошо. – Фикс с другом поднял тяжеленную тыкву, и все направились к лифту.
Сквош немного отстал.
– Держи, – он протянул Дэвиду листок. – Тебе это пригодится. А насчет «третьего тоннеля, седьмой двери налево» предчувствия тебя не обманули. У тебя нюх, как у настоящего сыщика. Желаю удачи!
Лифт закрылся, кабина уплыла вверх.
– Пойдем, – мальчик повернулся к павлину. – Не дрейфь, Павлуша. Это еще вопрос, кто кого зажарит.
Павлин, однако, не выражал готовности куда-то идти. Он вертел шеей и все пытался заглянуть в подаренный Дэвиду листок.
– Да ты никак читать умеешь! – хмыкнул мальчик. – Тогда уж давай с удобствами.
Они примостились у плиты и…
Вот так модник
Жил-был повар в стране Знатоков Красоты.
– Всё! – сказал он. – Устал я стоять у плиты.
Прочь, дурацкий колпак! Эй, халат, до свиданья!
И давай кулинарное шить одеянье.
…Вот костюм так костюм! Хоть по Стрэнду гуляй!
Вместо шляпы на темя надет каравай.
Ломти сала подогнаны – вместо рубашки.
Связки лука вполне заменили подтяжки.
Шкурки заячьи стали нательным бельем.
Вермишельки, которые шли на бульон,
Послужили подвязками. Мята – чулками.
Двум бобовым стручкам быть теперь башмаками.
Из свиных отбивных получились штаны.
Из урюка – жилет цвета грязной волны.
Вместо пуговок – сладкий грильяж в шоколаде.
В из склеенных яблочным джемом оладий —
Сюртучок. Довершал этот скромный наряд
Плащ капустный, который спускался до пят.
Он на улицу вышел. Но что это? Дикий
Слышит визг он, и писк он, и рев он, и крики.
– Добежать бы до кухни! – подумал тут он,
И со всем был сторон в тот же миг окружен.
Громко хрумкал Козленок плащом из капусты,
Так что даже фонарщик проснулся от хруста.
Сюртучок из оладий прикончил Жираф,
Предварительно джем языком облизав.
Шоколадные пуговки съела Гадюка.
Ребятишки сжевали жилет из урюка.
Отбивные штаны восхитили Дворняг.
С башмаками бобовыми справился Як.
Вол чулки проглотил – правда, не без опаски.
Принял Стриж за червей вермишельки-подвязки.
Горе луковое – две подтяжки – вконец
Истрепал Кукушонок, голодный птенец.
Налетели Коты, и Котята, и Кошки,
Вмиг от сальной рубашки – лишь рожки да ножки.
Зайцы чуя, Борзая рванула белье.
Ну а шляпу склевало в момент Воронье…
Не успел он моргнуть – а уж гол как соколик!
Стало зябко ему и щекотно до колик.
Повар пулей домой! Где халат? Где колпак?
– Не колпак мой – дурацкий, а сам я – дурак!
Он оделся и к нам повернулся: ну как?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ, о последнем рыцаре XX века, с которым обошлись совсем не по-рыцарски
Вы когда-нибудь поднимались на крышу своего дома? Нет? Вы напоминаете мне некоторых моих знакомых. Придя первый раз ко мне в дом, они обычно ахают: «Какой у тебя чудесный вид из окна!» «С крыши еще лучше», – обычно говорю я. Тут они как-то странно переглядываются и спешат уйти. Наверное, принимают меня за лунатика. Но я вовсе не бегаю по крышам среди ночи! Я вообще по крышам не бегаю. Если хотите знать всю правду, я даже побаиваюсь высоты. Но зачем же подходить к самому краю? У меня на крыше, в самой середке, установлен штатив, а на штативе – зеркальце. В ясный день я ловлю им солнечный луч и пускаю зайчиков. Скажу сразу: ник кому в дом я зайчиков не пускаю, нечего им в домах делать. Если уж очень попросят, могу пустить их в чужой огород, и то ненадолго. Они у меня гуляют по улицам. Кстати, не так это просто, как вы думаете: чтобы зайчик пробежал всю улицу из конца в конец и ни разу не полез на стену дома, надо ловко обращаться с зеркальцем. А повороты! В неумелых руках зайчик, как слепой, будет налетать на фонарные столбы и отлетать от тротуара к тротуару. У меня же они гуляют, словно по ниточке. И за угол сворачивают не хуже нас с вами. Вот так прогуляю я своего зайчика – и спускаюсь к себе. А напоследок непременно полюбуюсь панорамой города…
Красота!
А теперь представьте себе, какой вид открывается с крыши средневекового замка! Крестьянские пашни в клеточку, холмы и низинки, река, лес – все как на ладони. Так бы смотрел и смотрел…
Увы, героям нашим некогда было пейзажем любоваться, и все же, выбравшись на крышу, они остановились как вкопанные. Над ровной площадкой, привязанные веревками к столбикам, реяли десятки воздушных шаров. На них прилетели в замок участники симпозиума. Помните ведьмин оранжевый шар с драконом на боку? Вот он – видите? – привязан к именному столбику.
– Ну, что же вы?
Голос Сквоша вывел их из оцепенения.
– Мама, смотри! – Кэнди бросилась к огромной ярко-красной надувной варежке. Повар помог девочке и маме забраться в корзину. Поднявшись в воздух, Кэнди долго махала повару рукой, и еще дольше махала ему на прощание красная варежка.
Фикс замешкался. Разве мог он бесцеремонно бросить на дно корзины своего лучшего друга? А если бы тыква раскололась? Детектив залез в корзину и попросил повара передать ему тыкву. Воздушный утюг тяжело поднялся в небо.
Сквош не терял времени даром. Он торопился отвязать оставшиеся воздушные шары, чтобы Бэрр не мог устроить погоню. И как в воду глядел: из трубы вылетел черный маг, за ним посыпались л ж е у ч и и н е у ч и всех рангов и мастей.
– Хватайте их! – повар крикнул первым, и его призыв был тотчас подхвачен:
– Лови их!
– В погоню!
Легко сказать. Я, кажется, вскользь упомянул, что метлы как средство передвижения официально упразднены. Так что взлететь какой-нибудь ведьме было не легче, чем повару.
Великий магистр чувствовал себя одураченным. Но это вовсе не значило, что он так легко признавал свое поражение. О, они его еще вспомнят! Еще наплачутся!
Увы, он оказался прав. Воздушный шар, на котором он поднялся в небо Фикс, постепенно терял высоту. Детектив уже выбросил из корзины весь балласт, расстался с модными пляжными сандалиями, запасными наручниками, именными часами…
Шар падал.
Поколебавшись, детектив снял кургузый пиджачок, снял брюки и, зажмурившись, швырнул их вниз. Открыл глаза…
Шар падал.
«Вот уж действительно: горе мыкать – тыкву тыкать», – подумал Фикс и с досадой стукнул кулаком по тыкве:
– А все ты!
– Я? – Тыква исчезла, Йонинг вскочил, потирая ушибленный лоб. Он посмотрел на Фикса мутным взором, зевнул во весь рот и огляделся. Сон с него как ветром сдуло.
– Господи, – возопил доктор, – я больше не буду есть сладкое!
Неведомая сила потянула стропы вверх, падение шара замедлилось.
– В жизни своей не притронусь к мучному! – продолжал доктор, и от одной мысли о столь мужественном поступке у него навернулись слезы на глаза.
Шар, хотя и снижался, но уже едва заметно.
– Да что там! – разошелся доктор. – Обещаю есть только пять раз в день!
Шар вздрогнул и на мгновение завис, затем поднялся метра на полтора и с неожиданной легкостью полетел в сторону города.
Я вам не стану описывать все их путешествие, скажу лишь, что когда «утюг» приземлился рядом с «варежкой» на зеленой лужайке перед домом Флокси, из корзины вышли двое худых подтянутых мужчин.
Сыщик и доктор.
Но вернемся в замок. Дэвид с Павлушей спустились в подземелье и растерялись: из круглой комнаты, где они очутились, уходили в разные стороны три коридора… и два из них были помечены цифрой 3. Какой из этих тоннелей действительно третий? Как избежать ловушки? Павлик показал крылом, что они с Дэвидом должны разделиться: каждый выберет свой тоннель, и кому-то обязательно повезет. Кому-то?… Нет, мальчика такое решение не устраивало.
Он вспомнил про очки, которые дал ему Фикс. Сначала надел розовые. Вот так штука! Все три тоннеля стали третьими. Дэвид надел черные. Цифра 3 отовсюду исчезла. Час от часу не легче! Дэвид задумался. А если все три – неправильные: Разве Бэрру можно верить хотя бы на одну треть? Но если так, то отсюда нет выхода, или… Дэвид начал тщательно обследовать стены. Вот тебе и черные очки! То, что он поначалу принял за темное сырое пятно, оказалось узким лазом.
Он сорвал очки – перед ним сырое пятно на стене. Надел – перед ним лаз. Все правильно: ведь черные очки делают все невидимое видимым.
– Павлуша, ты вот что, – сказал мальчик, – ты постой здесь, а я пойду. Если все будет спокойно, крикни один раз. Увидишь что-нибудь подозрительное, крикни два раза. Договорились?
Павлин согласно кивнул.
– Смотри в оба. От этой компашки можно ожидать всего, – и Дэвид нырнул в лаз.
Низкий свод заставил мальчика пригнуться. Под ногами хлюпала вода, стены от сырости покрылись плесенью. Дэвид надел розовые очки. Сразу все изменилось: лаз стал просторнее и светлее, под ногами перестало хлюпать, плесень оказалась чудесным мхом. Дэвид уже знал – это миражи. Нет, пусть уж будет все как есть. Он снял очки.
Внимание его привлек рисунок на стене: поникший цветок. Интересно, как он здесь появился? Дэвид провел ладонью по шероховатой поверхности. И двинулся дальше.
Ох уж это утомительное «дальше», когда не знаешь, как далеко! Ведь так можно идти и день, и два. Чтобы отогнать невеселые мысли, Дэвид начал напевать, но голос звучал резко и гулко. Как чужой. Уж лучше молча.
Опять рисунок. Такой же, как первый. Странно…
А может, усы-антенны обманули Фикса? Он уловил сигнал о помощи из подземелья. Позже Афрозина проговорилась, что может показать ему в замке «то, чего нет». Отсюда сыщик сделал вывод: в тоннеле номер три кто-то есть. Хотя его и нет. Одновременно. Но разве в жизни такое бывает? Да и можно ли верить Афрозине?
Сколько прошло времени? Надо было попросить у Фикса часы. Как он сказал? «Седьмая дверь налево». Где они, двери? И выход – где? А вдруг отсюда нет выхода?!
Он свернул в одну сторону. В другую. Он уже не задумывался над тем, куда сворачивает. У него мелькнула мысль, что он попал в лабиринт. От этой мысли внутри у него похолодело.
И тут-то он увидел незнакомца.
Это было так неожиданно, что он отшатнулся. Хотел броситься назад – и вновь увидел перед собой… его. Дэвид вскрикнул, а потом рассмеялся. Это же зеркало! Даже зеркальная комната! И отовсюду на него смотрел… он сам.
Как же выйти из этой зеркальной ловушки? Кто его здесь найдет?
Дэвид сел на пол и заплакал. До сих пор он находил выход из самых запутанных положений, а тут растерялся. Но помощи ждать было неоткуда. Он вытер слезы и вдруг увидел…
ЦВЕТОК.
Все тот же поникший цветок. Третий. Когда что-то происходит дважды, это можно посчитать случайностью. Но когда трижды… Дэвид всерьез задумался.
Что напоминает ему этот рисунок, заключенный в изящную рамку? Герб. Ну конечно! Рыцарский герб. Тогда цветок – это не просто цветок, а геральдический знак. Но какой? Лилия? В приключенческих романах, которые Дэвид читал запоем, среди геральдических знаков на гербах у рыцарей встречалась белая лилия. Он придвинулся ближе и стал пристально изучать лепестки. Нет, не лилия. Трилистник. Символ триединого союза. Но почему цветок поникший? Не потому ли, что союз оказался нарушен? Вероятно, тот, кто это нарисовал, стремился к воссоединению трех лепестков, но что-то ему помешало. Что? Нетрудно догадаться. Человек рисует на стене подземелья – стало быть, он не может выйти на волю. Ну а что мог его сюда заманить, кроме Бэрра?…
Красота!
А теперь представьте себе, какой вид открывается с крыши средневекового замка! Крестьянские пашни в клеточку, холмы и низинки, река, лес – все как на ладони. Так бы смотрел и смотрел…
Увы, героям нашим некогда было пейзажем любоваться, и все же, выбравшись на крышу, они остановились как вкопанные. Над ровной площадкой, привязанные веревками к столбикам, реяли десятки воздушных шаров. На них прилетели в замок участники симпозиума. Помните ведьмин оранжевый шар с драконом на боку? Вот он – видите? – привязан к именному столбику.
– Ну, что же вы?
Голос Сквоша вывел их из оцепенения.
– Мама, смотри! – Кэнди бросилась к огромной ярко-красной надувной варежке. Повар помог девочке и маме забраться в корзину. Поднявшись в воздух, Кэнди долго махала повару рукой, и еще дольше махала ему на прощание красная варежка.
Фикс замешкался. Разве мог он бесцеремонно бросить на дно корзины своего лучшего друга? А если бы тыква раскололась? Детектив залез в корзину и попросил повара передать ему тыкву. Воздушный утюг тяжело поднялся в небо.
Сквош не терял времени даром. Он торопился отвязать оставшиеся воздушные шары, чтобы Бэрр не мог устроить погоню. И как в воду глядел: из трубы вылетел черный маг, за ним посыпались л ж е у ч и и н е у ч и всех рангов и мастей.
– Хватайте их! – повар крикнул первым, и его призыв был тотчас подхвачен:
– Лови их!
– В погоню!
Легко сказать. Я, кажется, вскользь упомянул, что метлы как средство передвижения официально упразднены. Так что взлететь какой-нибудь ведьме было не легче, чем повару.
Великий магистр чувствовал себя одураченным. Но это вовсе не значило, что он так легко признавал свое поражение. О, они его еще вспомнят! Еще наплачутся!
Увы, он оказался прав. Воздушный шар, на котором он поднялся в небо Фикс, постепенно терял высоту. Детектив уже выбросил из корзины весь балласт, расстался с модными пляжными сандалиями, запасными наручниками, именными часами…
Шар падал.
Поколебавшись, детектив снял кургузый пиджачок, снял брюки и, зажмурившись, швырнул их вниз. Открыл глаза…
Шар падал.
«Вот уж действительно: горе мыкать – тыкву тыкать», – подумал Фикс и с досадой стукнул кулаком по тыкве:
– А все ты!
– Я? – Тыква исчезла, Йонинг вскочил, потирая ушибленный лоб. Он посмотрел на Фикса мутным взором, зевнул во весь рот и огляделся. Сон с него как ветром сдуло.
– Господи, – возопил доктор, – я больше не буду есть сладкое!
Неведомая сила потянула стропы вверх, падение шара замедлилось.
– В жизни своей не притронусь к мучному! – продолжал доктор, и от одной мысли о столь мужественном поступке у него навернулись слезы на глаза.
Шар, хотя и снижался, но уже едва заметно.
– Да что там! – разошелся доктор. – Обещаю есть только пять раз в день!
Шар вздрогнул и на мгновение завис, затем поднялся метра на полтора и с неожиданной легкостью полетел в сторону города.
Я вам не стану описывать все их путешествие, скажу лишь, что когда «утюг» приземлился рядом с «варежкой» на зеленой лужайке перед домом Флокси, из корзины вышли двое худых подтянутых мужчин.
Сыщик и доктор.
Но вернемся в замок. Дэвид с Павлушей спустились в подземелье и растерялись: из круглой комнаты, где они очутились, уходили в разные стороны три коридора… и два из них были помечены цифрой 3. Какой из этих тоннелей действительно третий? Как избежать ловушки? Павлик показал крылом, что они с Дэвидом должны разделиться: каждый выберет свой тоннель, и кому-то обязательно повезет. Кому-то?… Нет, мальчика такое решение не устраивало.
Он вспомнил про очки, которые дал ему Фикс. Сначала надел розовые. Вот так штука! Все три тоннеля стали третьими. Дэвид надел черные. Цифра 3 отовсюду исчезла. Час от часу не легче! Дэвид задумался. А если все три – неправильные: Разве Бэрру можно верить хотя бы на одну треть? Но если так, то отсюда нет выхода, или… Дэвид начал тщательно обследовать стены. Вот тебе и черные очки! То, что он поначалу принял за темное сырое пятно, оказалось узким лазом.
Он сорвал очки – перед ним сырое пятно на стене. Надел – перед ним лаз. Все правильно: ведь черные очки делают все невидимое видимым.
– Павлуша, ты вот что, – сказал мальчик, – ты постой здесь, а я пойду. Если все будет спокойно, крикни один раз. Увидишь что-нибудь подозрительное, крикни два раза. Договорились?
Павлин согласно кивнул.
– Смотри в оба. От этой компашки можно ожидать всего, – и Дэвид нырнул в лаз.
Низкий свод заставил мальчика пригнуться. Под ногами хлюпала вода, стены от сырости покрылись плесенью. Дэвид надел розовые очки. Сразу все изменилось: лаз стал просторнее и светлее, под ногами перестало хлюпать, плесень оказалась чудесным мхом. Дэвид уже знал – это миражи. Нет, пусть уж будет все как есть. Он снял очки.
Внимание его привлек рисунок на стене: поникший цветок. Интересно, как он здесь появился? Дэвид провел ладонью по шероховатой поверхности. И двинулся дальше.
Ох уж это утомительное «дальше», когда не знаешь, как далеко! Ведь так можно идти и день, и два. Чтобы отогнать невеселые мысли, Дэвид начал напевать, но голос звучал резко и гулко. Как чужой. Уж лучше молча.
Опять рисунок. Такой же, как первый. Странно…
А может, усы-антенны обманули Фикса? Он уловил сигнал о помощи из подземелья. Позже Афрозина проговорилась, что может показать ему в замке «то, чего нет». Отсюда сыщик сделал вывод: в тоннеле номер три кто-то есть. Хотя его и нет. Одновременно. Но разве в жизни такое бывает? Да и можно ли верить Афрозине?
Сколько прошло времени? Надо было попросить у Фикса часы. Как он сказал? «Седьмая дверь налево». Где они, двери? И выход – где? А вдруг отсюда нет выхода?!
Он свернул в одну сторону. В другую. Он уже не задумывался над тем, куда сворачивает. У него мелькнула мысль, что он попал в лабиринт. От этой мысли внутри у него похолодело.
И тут-то он увидел незнакомца.
Это было так неожиданно, что он отшатнулся. Хотел броситься назад – и вновь увидел перед собой… его. Дэвид вскрикнул, а потом рассмеялся. Это же зеркало! Даже зеркальная комната! И отовсюду на него смотрел… он сам.
Как же выйти из этой зеркальной ловушки? Кто его здесь найдет?
Дэвид сел на пол и заплакал. До сих пор он находил выход из самых запутанных положений, а тут растерялся. Но помощи ждать было неоткуда. Он вытер слезы и вдруг увидел…
ЦВЕТОК.
Все тот же поникший цветок. Третий. Когда что-то происходит дважды, это можно посчитать случайностью. Но когда трижды… Дэвид всерьез задумался.
Что напоминает ему этот рисунок, заключенный в изящную рамку? Герб. Ну конечно! Рыцарский герб. Тогда цветок – это не просто цветок, а геральдический знак. Но какой? Лилия? В приключенческих романах, которые Дэвид читал запоем, среди геральдических знаков на гербах у рыцарей встречалась белая лилия. Он придвинулся ближе и стал пристально изучать лепестки. Нет, не лилия. Трилистник. Символ триединого союза. Но почему цветок поникший? Не потому ли, что союз оказался нарушен? Вероятно, тот, кто это нарисовал, стремился к воссоединению трех лепестков, но что-то ему помешало. Что? Нетрудно догадаться. Человек рисует на стене подземелья – стало быть, он не может выйти на волю. Ну а что мог его сюда заманить, кроме Бэрра?…