– Идиоты!
   Это же так просто, как детская игра в песочнице – на пустой темной проселочной дороге двум здоровым козлам с пистолетом выволочь женщину из машины, затолкать в джип и привезти куда приказано!
   Мелкая, вонючая жадность испортила всю разработанную схему!!!
   Он с силой рванул на себя дверцу бара, от рывка затрещали надежные медные петли, выхватил чистый бокал, раздраженным движением крутанув крышку с бутылки так, что она улетела куда-то, проскакав по паркету, и налил до половины виски.
   А те, которых он послал к дому?
   Он ненавидел до звенящей ярости этих гоблинов с их тупой самоуверенностью, причислением себя к хозяевам жизни, основанной на причастности к криминалу и наличию оружия в кармане.
   Быдло, тупое, мелкое! Смердящие своей узколобостью, жадными грязными руками тянущиеся ко всему, что можно украсть, урвать, отнять!
   Он дал четкие указания, выверив план посекундно, до мелочей! Забыл только отвести в своем просчитанном плане зазор на тупость, неумение выполнять приказы и непомерную жадность быдла. И лень!
   Сказано было тем не сидеть в машине у подъезда, рассредоточиться – один возле квартиры, другой у подъезда.
   Его даже подташнивало, и он знал, что не от виски, а от брезгливости.
   Надо взять себя в руки!
   В ярости невозможно думать, а думать надо… Четко, быстро, от этого зависит все – и прекрасная красота задуманного и практически осуществленного детища, и деньги, настоящие, те, что можно назвать деньгами с почтением, с большой буквы, и его жизнь.
   Теперь и его жизнь!
   Он много лет шел к этому – годами, годами! – кропотливо, шаг за шагом, шел к своей цели. Выстроил и спланировал все красиво, талантливо и любовался построенной схемой, своими достижениями!
   И на последнем, решающем этапе такие неприятности, и только потому, что он нанял это говно!
   Но он не мог обратиться к другим, более компетентным и профессиональным людям, с которыми привык работать, – не мог! У этих своя этика, и цеховые договоренности, даже у одиночек, высокого уровня. Его бы сдали сразу, и не за деньги, а именно в силу того самого профессионализма. Пришлось прибегнуть к отморозкам дешевым.
   Без этой Романовой он попадет так!.. Те люди, которых он задействовал и долго обрабатывал и кому дал гарантии – они ни ждать, ни шутить, ни слушать его не будут – прихлопнут, как букашку надоедливую, никто и не заметит!
   Романову он найдет! У нее работа, детище всей жизни, и мать. Она не исчезнет, объявится! Куда ей деваться!
   Надо ждать, расставить везде, где она может появиться, по человечку, и ждать!
   Он умеет. Ничего, ничего – он подождет!
   Отморозкам урок преподнесен. Он выстрелил одному из них в живот и получил небывалое удовольствие, близкое к экстазу, наблюдая, как тот дергается и корчится в агонии, попутно объясняя остальным, как надо выполнять его приказы! Натуралистическим примером!
   И посмеялся от души их попыткам дернуться, доведя до их крошечных мозгов, что их пахан предложил ему перестрелять их всех за нерадивость и неисполнение приказов и обещал других прислать.
   Хотите жить?
   Он получил удовольствие.
   Давай, Сашенька Романова. Объявись! Где ты там прячешься, глупенькая?
   Он засмеялся. Зря он так расстроился и злился понапрасну: это даже интересно – «поводить» ничего не понимающую, бесполезно мечущуюся дамочку!
   Да, и надо срочно выяснить, что это за мужик ей помог. И главное: почему?
 
   Александра бежала за Иваном Федоровичем Гуровым, перестав ориентироваться в сплетении улиц, переулков и дворов, через которые он ее тащил, так и не отпуская руки. Они вынырнули из какой-то подворотни на дорогу и остановились. Остановился он, а Сашка, налетев на него, прекратила движение, как Конек-Горбунок: «Встань передо мной, как лист перед травой!»
   – Постойте здесь. Я сейчас! – подал голос молчавший во время пробега господин Гуров. – Никуда не уходите!
   – Есть! – отозвалась Сашка.
   Отпустив ее руку, он куда-то скрылся. Быстро так!
   Санька постояла, переминаясь с ноги на ногу – от каблуков и бега на различные дистанции ноги немилосердно гудели.
   «Стою тут, как!.. – начала ворчать про себя Сашка. – И чего я его слушаю! Он сам по себе, я сама!»
   Она увидела себя как бы со стороны – стоит дамочка, одна, в четыре утра на московской улице, переминается с ноги на ногу! Как это называется?
   Уж утро близится, а Гурова все нет!
   Надо поймать машину и…
   И что дальше? Куда ехать?
   «По дороге подумаю!» – решила Сашка.
   И, увидев приближающийся свет фар, подняла руку.
   «Десятка» «мокрый асфальт» остановилась возле нее, открылась пассажирская дверца – нынче она в фаворе, все-то перед ней дверцы распахивают! Перегнувшись через сиденье, показалась уже привычная за сегодняшнюю ночь личность.
   – По-моему, я сказал стоять и ждать, а вы ответили: есть?
   – А по-моему, самое время не стоять, а что-то делать! – проворчала Сашка, забираясь внутрь.
   Машина тронулась, а Санька, изволя пребывать в раздражении, сурово поинтересовалась:
   – Ну, а эти дровишки откуда, вестимо?
   – Угнал! – жизнерадостно доложил Иван Федорович.
   – Да вы что, батенька, больны? – подскочила на сиденье Сашка. – У вас что, автомобильная клептомания?
   – Ну, не пешком же нам идти! – аргументировал свои действия господин Гуров.
   Или при таких наклонностях скорее гражданин? Или как там принято обращаться к преступникам – подозреваемый?
   – Да что вы вытворяете?! Я абсолютно и глубоко законопослушная гражданка, меня даже ГАИ ни разу не штрафовала! А если нас сейчас повяжут? – бушевала Саша.
   – Вряд ли, – усомнился подозреваемый.
   – Что значит «вряд ли»? А план там какой-то «Перехват» и всякие быстрые реагирования?
   – А вы слышали, чтобы это хоть раз сработало?
   – Да какая разница! – призывала, как Бендер, к почитанию Уголовного кодекса Александра. – Это же криминал беспредельный какой-то! Вы машины угоняете, словно собираете ягоды в лесу! Это что, ваше хобби или основное занятие?
   – Я уже отвечал на этот вопрос отрицательно, Александра! И чтобы успокоить ваше законопослушное гражданское возмущение, могу уверить, что ничего с этими машинами не станет. Одна у кафе осталась, где ее завтра и найдут, эту сейчас тоже пристроим на видное место. Расслабьтесь, Александра!
   – Не называйте меня Александрой! – потребовала она.
   – Ну хорошо! – легко согласился он. – Я буду звать вас Алекс.
   – Угу, – с язвительной надменностью отозвалась Сашка, – а я вас Юстас!
   – Зачем же так нервничать, – усмехнулся автомобильный клептоман.
   – Куда мы едем? – потребовала объяснений Санька.
   – Ко мне домой.
   – С какого это перепугу?
   – У вас есть другие предложения? Куда вас отвезти? К друзьям, маме, на дачу, в тайгу? – огрызнулся он, перестав улыбаться.
   – К маме, наверное, нельзя, – приутихла Сашка.
   – Нельзя. Радует, что вы начали что-то соображать!
   – Не злорадствуйте!
   – Не буду. Меня они не знают…
   – Я тоже! – перебила Сашка.
   – …Поэтому в данный момент это единственное, что я могу предложить, – закончил Гуров, не обратив внимания на ее замечание.
   – Это как-то… – неожиданно смутилась Сашка.
   – Неудобно, – закончил за нее Иван. – Но надо немного поспать и вам и мне, а утром вы решите, что дальше.
   – Спасибо, – буркнула Санька.
   – Сейчас оставим машину и возьмем такси. Тут недалеко уже.
   – Зачем такси?
   – А что, вы предлагаете подкатить к дому, чтобы машину там обнаружили?
   
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента