Майкл сбросил пальто и повесил его на крючок.
— Нам не удастся выглядеть слишком убедительными, если мы будем топтаться здесь. — Он вскинул голову. — Готовы, мисс Сарджент?
Мадди вскинула подбородок, расправила плечи и улыбнулась.
— Готова, мистер Харрингтон, сэр.
Теперь на повестке дня были пересуды, смех, стремительное опустошение тарелок с копченостями, картофельным пюре и другой здоровой пищей. Через полчаса Мадди обнаружила, что веселится, как в старые добрые времена. Родные Майкла отличались сердечностью, открытостью, жизнерадостностью и приняли ее, как будто она была новым членом их семьи.
Вот это обстоятельство и стало причиной того, что Майкл просидел большую часть обеда молча, недоумевая, что же заставило его сегодня привести Мадди сюда. Всякий раз, когда кто-либо из его родственников агукал с Тимми или радостно улыбался Мадди, брови Майкла изумленно взлетали, а лицо мрачнело. Самое же неприятное состояло в том, что ему приходилось сносить от всех братьев и сестер бесчисленные колкости, наскоки и прозрачные намеки в отношении Тимми и Мадди. Что он говорил ей накануне вечером? Что ему, он чувствует, скоро достанется подковырок от своих братьев и сестер — в отместку за прошлое. Да, он получил сполна.
Мадди же так веселилась, что мало обращала внимания на Майкла. Она была просто очарована семейством Харрингтонов. Она наслаждалась душевным теплом и вниманием, к которым не привыкла. Ей нравилось это чувство единения… пускай оно было лишь временным.
Когда после обеда она понесла Тимми в спальню, чтобы сменить ему подгузник, Синди, самая старшая из сестер, пошла вместе с ней.
— Он невозможен, правда же? — невозмутимо комментировала Синди в то время, как Мадди, раздев Тимми, вертела в руках одноразовый подгузник, врученный ей сестрой Майкла.
Мадди натянуто улыбнулась.
— Наверное, мне не стоило приходить.
— Ерунда. Во всяком случае, настало время Майклу расплачиваться за свои грехи. Мы всегда знали, что он к этому придет.
— Синди, вы на самом деле ошибаетесь. О нас с ним речь не идет… И клянусь вам, Тимми действительно сынишка моей кузины. Меньше всего на свете мне нужен ребенок. — Тимми хихикнул, и Синди снисходительно улыбнулась Мадди — она явно не принимала ее слова на веру.
— Я заметила, как он смотрит на вас, — сказала Синди.
— Тимми?
Синди рассмеялась.
— Майкл. Я бы сказала, что мой брат по уши влюблен.
— Влюблен? С ума сойти. Если бы взгляды могли убить…
Синди опять засмеялась.
— Когда Майклу не удается казаться равнодушным к женщине, значит, она его заполучила. — Синие глаза Синди сияли. — Вы завладели им, вот что я вам скажу. — Только очень непродолжительное знакомство с Мадди удержало ее, а то бы она добавила, что Мадди тоже, похоже, увлечена. Вместо этого Синди заметила:
— Он завидный жених, этот мой братец.
— Синди, я только вчера вечером познакомилась с Майклом. А потом благодаря невероятной комедии ошибок мы… ну, мы узнали друг друга… немного лучше, чем могли бы. Но я действительно его партнер. То есть потенциальный партнер. Майкл непредсказуемый бизнесмен. Потому-то, я думаю, он такой преуспевающий.
— О да, он непредсказуем, все правильно, — усмехнулась Синди.
— Вы не поверили тому, что я сказала. — Мадди поняла, что не может справиться со сменой подгузника у Тимми.
— Давайте я… У меня двое детей, так что я наловчилась. — Синди оттеснила Мадди и очень быстро сменила подгузник ребенку и так же быстро переодела его. — Здесь нет ничего особенного. — Синди подхватила Тимми и улыбнулась Мадди. — Неважно, когда вы встретились с ним. Партнер вы Майку или нет. В нашей семье я ему ближе других. Я знаю человека за этим фасадом преуспевающего дельца. Знаю, что Майк увлечен вами, и это такая же правда, как то, что в нем много нежности, что он очень предан нам всем и принес немало жертв из любви к нам. Я даже знаю о его чувстве обиды, которое он пытается скрыть, о его досаде, которую он испытывает при мысли об упущенных возможностях. Самая большая проблема Майка в том, что он все держит в себе. Ему необходимо немного расслабиться, перестать так серьезно относиться к жизни.
Мадди села на край кровати.
— Он обмолвился, что в детстве у него были мечты.
Синди бросила на Мадди лукавый взгляд.
— Вот это да! Мой молчаливый брат, безусловно, слишком откровенен с женщиной, с которой он только что познакомился.
— Правда? — довольным голосом проговорила Мадди. — Но он отказался рассказать мне, что это были за мечты.
Синди засмеялась.
— Дайте ему время. Я уверена, он вам все расскажет. В старших классах Майкл был спортивной звездой. Особенно что касается баскетбола.
— И он ходил с отцом на все игры «Селтикса». Синди изумленно взглянула на Мадди.
— Он даже это вам рассказал!
— Подумаешь! Мы немного поговорили о наших семьях и о детстве.
— Ох, не скажите. Майкл никогда много не говорит о себе. И почти никогда — об отце. Мы все очень тяжело пережили смерть отца, но никто из нас не страдал так, как Майкл. Он изменился за одну ночь. Стал таким замкнутым, неспокойным. Он взял себе в голову, что должен заменить нам всем отца. И очень долго винил себя. Мы не могли его убедить, что он никоим образом не отвечал за случившийся с папой инфаркт.
Мадди нахмурилась.
— Почему Майкл винил себя? Он же был в школе, когда это случилось. — Мадди отметила удивленный взгляд Синди. — Мы разговаривали друг с другом более откровенно, чем это принято. Но почему, Синди?.. Почему Майкл мог винить себя?
Синди пристально посмотрела на Мадди.
— Майкл и отец за день до того слишком увлеклись, играя в хоккей на улице. Когда они вернулись к ужину, то отец был весь мокрый от пота, и мама ругала его, что он ведет себя как мальчишка. — Синди опустила глаза. — Это была их постоянная забава. Хотя главным их увлечением был баскетбол. Самой большой мечтой отца — и Майкла — было, чтобы однажды Майкл сыграл в сборной по баскетболу. Майкл отлично играл.
Тимми слабо захныкал, и Мадди взяла его у Синди, машинально гладя малыша по спинке и успокаивая.
— Майкл говорил вам, что ему за игру в баскетбольной команде дали стипендию и он мог продолжить обучение в Северо-Западном университете? — спросила Синди.
Мадди отрицательно покачала головой.
— Значит, пока я, вероятно, единственный человек, кому Майкл говорил об этом. Майкл сжег письмо в тот же день, как получил его, до прихода мамы с работы.
— Но почему?
— Мама, конечно, настаивала бы, чтобы он поехал учиться. А остальным детям он не сказал потому, что не хотел, чтобы они знали, на какие жертвы он пошел ради них. В этом весь Майкл.
— Майкл сказал мне, что на учебу в колледже не было денег. Но если он получил полную стипендию…
— Со своей зарплатой мама едва сводила концы с концами. Майкл никогда не рассчитывал поехать учиться в колледж. Он считал, что должен идти работать и помогать содержать семью. С тех пор он так и несет большую долю расходов семьи. Кто, вы думаете, выплатил закладную за мамин дом? Кто платит за образование Алана? Келли? Кто в основном оплатит свадьбу Джесси?
Мадди поняла, что такой человек совсем не эгоист. Она с нежностью произнесла:
— Он особенный…
С минуту Синди молча смотрела на нее.
— Я знаю, как Майкл боится взвалить на себя еще какие-нибудь обязательства. Примерно в семнадцать он поклялся, что никогда не женится, не увлечется всерьез женщиной. И он держал слово. До настоящего момента. Но в этом доме нет ни одного человека — за исключением, может быть, вас и Майкла, — кто не понимает, что случилось нечто чрезвычайное. Мадди, вам не найти мужчины лучше, чем Майкл Харрингтон. Ему предназначено быть мужем и отцом.
— Послушайте, не поймите меня не правильно. Я думаю, что Майкл прекрасный человек. Но все, что я от него хочу, так это подписать с ним контракт по выпуску моей косметики для Барретта. Я не ищу мужа. И, поверьте мне, не ищу отца для своих детей. Я хочу сказать, что вообще не хочу детей. И муж мне не нужен. И я не намерена никем увлекаться… — Мадди энергично тряхнула головой. — Майкл и я? Никогда. Мы оба трудоголики. У меня собственное дело, которое забирает все мое время и требует полной самоотдачи. В моей жизни больше не остается времени ни на что. И уж конечно — на семью… мужа… детей.
Синди только улыбнулась, и Мадди с выражением безнадежности на лице, прижимая к себе Тимми, поднялась.
— Нам лучше вернуться. Ваша мама говорила что-то насчет десерта.
Синди кивнула, отметив про себя едва заметную нежную улыбку, мелькнувшую на губах Мадди, когда Тимми загулил. Она также отметила, что Мадди перестала улыбаться, догадавшись, что захвачена врасплох в момент проявления материнских чувств.
На обеденном столе их дожидались кофе, несколько видов пирогов, печенья и огромный шоколадный торт. Как только Мадди появилась в комнате, Келли сразу же выхватила у нее ребенка и увела всех остальных детей в дальнюю часть гостиной, где стала поить их молоком с печеньем, обеспечив тем самым для взрослых немного тишины и спокойствия.
Майкл прислонился к стене в углу гостиной. Он никогда прежде не был таким молчаливым и никогда на семейном празднике не чувствовал себя так неловко. Он отказался от куска торта, ссылаясь на то, что ему уже пора везти Мадди домой. Когда он попытался лишить торта и Мадди, его мать не захотела даже слышать об этом. Мадди тоже не поддержала его.
— Да, ведь торт так аппетитно выглядит, миссис Харрингтон, — весело воскликнула она.
— Пожалуйста, зовите меня Энн.
Мадди улыбнулась, уловив тень разочарования на лице Майкла. Она знала, что Майкл был бы рад уехать, но не хотела портить себе день, понимая, что, по всей вероятности, такого дня у нее уже не будет. Судя по мрачному лицу Майкла, вряд ли она получит еще раз приглашение на семейное торжество.
Но, как оказалось, она ошиблась. Только приглашение поступило не от Майкла. Перед их отъездом Джессика взяла с Мадди слово, что она придет к ним в субботу на свадьбу. Остальные члены семьи горячо поддержали это приглашение.
На обратном пути, уже в машине, Мадди взглянула на Майкла.
— Было бы невежливо отказать им.
— Разве я что-нибудь сказал? — откликнулся он. Мадди пожала плечами.
— Очень мило со стороны Джессики, что она пригласила меня на свадьбу.
Майкл не ответил, глаза его не отрываясь глядели вперед, а выражение лица оставалось отчужденным.
В полном молчании они проехали оставшуюся часть пути. Но молчали только Мадди и Майкл. Тимми же, напротив, без конца нарушал тишину писком, криком и вообще выражал свое неудовольствие. Может быть, напряжение ему передается, думала Мадди, почти что завидуя возможностям ребенка так открыто выражать свои чувства. Впрочем, дело, быть может, не в напряженной атмосфере, установившейся в машине, может, все это его сыпь от подгузников. Вот и надейся на ее чудодейственный крем…
Майкл остановил машину возле ее дома и взглянул на Мадди.
— Справитесь?
Мадди смерила его взглядом. Сейчас он показался ей несносным, несмотря на все то, что говорила Синди о его нежности, заботливости, чуткости, несмотря на то, что Мадди ей поверила.
— Благодарю вас, я прекрасно справлюсь. Он было потянулся к ручке, чтобы открыть ей дверцу, но рука Мадди опередила его. Она повернулась, готовая выйти из машины.
— Подождите, — глухим голосом произнес Майкл.
Она оглянулась в ожидании, надеясь на извинения. Или хотя бы на доброе слово.
— Ваш шарф. — Он лежал у Майкла в кармане пальто.
— Не беспокойтесь, — сказала Мадди, так как руки ее были заняты Тимми. — Принесете его завтра вечером.
— Насчет завтрашнего вечера…
Глаза Мадди расширились. Она не могла поверить, что он способен отказаться от назначенной встречи только из-за того, что его родные прониклись к ней симпатией.
— Дело в том… — Майкл потер шею, — есть некоторые вопросы, связанные с контрактом, которые еще не решены у меня в офисе. Эта… встреча… может быть преждевременной. Давайте я позвоню вам? Возможно, я даже слетаю на день-два в Нью-Йорк. Кое с чем разберусь.
— Понятно, — сухо выдавила Мадди. Майкл наблюдал за ее усилиями одновременно удержать Тимми и выйти из низкой спортивной машины.
— Так… подождите. Разрешите мне помочь вам, — сказал Майкл, распахивая дверцу машины со своей стороны.
— Я не нуждаюсь в помощи, — процедила Мадди и неловко выкарабкалась из машины.
Не обращая внимания на ее слова, Майкл выскочил, бросился к ней и схватил ее за руку, когда она с Тимми, своей сумочкой и сумкой с вещами ребенка преодолевала снежные сугробы у тротуара.
— Мадди…
Они стояли у ее дома.
— Да?
Он посмотрел на Тимми, а затем на нее. Выражение его лица было непроницаемым.
— Я еще вернусь. — Ничего не добавив, он направился к машине.
Глава 7
— Нам не удастся выглядеть слишком убедительными, если мы будем топтаться здесь. — Он вскинул голову. — Готовы, мисс Сарджент?
Мадди вскинула подбородок, расправила плечи и улыбнулась.
— Готова, мистер Харрингтон, сэр.
Теперь на повестке дня были пересуды, смех, стремительное опустошение тарелок с копченостями, картофельным пюре и другой здоровой пищей. Через полчаса Мадди обнаружила, что веселится, как в старые добрые времена. Родные Майкла отличались сердечностью, открытостью, жизнерадостностью и приняли ее, как будто она была новым членом их семьи.
Вот это обстоятельство и стало причиной того, что Майкл просидел большую часть обеда молча, недоумевая, что же заставило его сегодня привести Мадди сюда. Всякий раз, когда кто-либо из его родственников агукал с Тимми или радостно улыбался Мадди, брови Майкла изумленно взлетали, а лицо мрачнело. Самое же неприятное состояло в том, что ему приходилось сносить от всех братьев и сестер бесчисленные колкости, наскоки и прозрачные намеки в отношении Тимми и Мадди. Что он говорил ей накануне вечером? Что ему, он чувствует, скоро достанется подковырок от своих братьев и сестер — в отместку за прошлое. Да, он получил сполна.
Мадди же так веселилась, что мало обращала внимания на Майкла. Она была просто очарована семейством Харрингтонов. Она наслаждалась душевным теплом и вниманием, к которым не привыкла. Ей нравилось это чувство единения… пускай оно было лишь временным.
Когда после обеда она понесла Тимми в спальню, чтобы сменить ему подгузник, Синди, самая старшая из сестер, пошла вместе с ней.
— Он невозможен, правда же? — невозмутимо комментировала Синди в то время, как Мадди, раздев Тимми, вертела в руках одноразовый подгузник, врученный ей сестрой Майкла.
Мадди натянуто улыбнулась.
— Наверное, мне не стоило приходить.
— Ерунда. Во всяком случае, настало время Майклу расплачиваться за свои грехи. Мы всегда знали, что он к этому придет.
— Синди, вы на самом деле ошибаетесь. О нас с ним речь не идет… И клянусь вам, Тимми действительно сынишка моей кузины. Меньше всего на свете мне нужен ребенок. — Тимми хихикнул, и Синди снисходительно улыбнулась Мадди — она явно не принимала ее слова на веру.
— Я заметила, как он смотрит на вас, — сказала Синди.
— Тимми?
Синди рассмеялась.
— Майкл. Я бы сказала, что мой брат по уши влюблен.
— Влюблен? С ума сойти. Если бы взгляды могли убить…
Синди опять засмеялась.
— Когда Майклу не удается казаться равнодушным к женщине, значит, она его заполучила. — Синие глаза Синди сияли. — Вы завладели им, вот что я вам скажу. — Только очень непродолжительное знакомство с Мадди удержало ее, а то бы она добавила, что Мадди тоже, похоже, увлечена. Вместо этого Синди заметила:
— Он завидный жених, этот мой братец.
— Синди, я только вчера вечером познакомилась с Майклом. А потом благодаря невероятной комедии ошибок мы… ну, мы узнали друг друга… немного лучше, чем могли бы. Но я действительно его партнер. То есть потенциальный партнер. Майкл непредсказуемый бизнесмен. Потому-то, я думаю, он такой преуспевающий.
— О да, он непредсказуем, все правильно, — усмехнулась Синди.
— Вы не поверили тому, что я сказала. — Мадди поняла, что не может справиться со сменой подгузника у Тимми.
— Давайте я… У меня двое детей, так что я наловчилась. — Синди оттеснила Мадди и очень быстро сменила подгузник ребенку и так же быстро переодела его. — Здесь нет ничего особенного. — Синди подхватила Тимми и улыбнулась Мадди. — Неважно, когда вы встретились с ним. Партнер вы Майку или нет. В нашей семье я ему ближе других. Я знаю человека за этим фасадом преуспевающего дельца. Знаю, что Майк увлечен вами, и это такая же правда, как то, что в нем много нежности, что он очень предан нам всем и принес немало жертв из любви к нам. Я даже знаю о его чувстве обиды, которое он пытается скрыть, о его досаде, которую он испытывает при мысли об упущенных возможностях. Самая большая проблема Майка в том, что он все держит в себе. Ему необходимо немного расслабиться, перестать так серьезно относиться к жизни.
Мадди села на край кровати.
— Он обмолвился, что в детстве у него были мечты.
Синди бросила на Мадди лукавый взгляд.
— Вот это да! Мой молчаливый брат, безусловно, слишком откровенен с женщиной, с которой он только что познакомился.
— Правда? — довольным голосом проговорила Мадди. — Но он отказался рассказать мне, что это были за мечты.
Синди засмеялась.
— Дайте ему время. Я уверена, он вам все расскажет. В старших классах Майкл был спортивной звездой. Особенно что касается баскетбола.
— И он ходил с отцом на все игры «Селтикса». Синди изумленно взглянула на Мадди.
— Он даже это вам рассказал!
— Подумаешь! Мы немного поговорили о наших семьях и о детстве.
— Ох, не скажите. Майкл никогда много не говорит о себе. И почти никогда — об отце. Мы все очень тяжело пережили смерть отца, но никто из нас не страдал так, как Майкл. Он изменился за одну ночь. Стал таким замкнутым, неспокойным. Он взял себе в голову, что должен заменить нам всем отца. И очень долго винил себя. Мы не могли его убедить, что он никоим образом не отвечал за случившийся с папой инфаркт.
Мадди нахмурилась.
— Почему Майкл винил себя? Он же был в школе, когда это случилось. — Мадди отметила удивленный взгляд Синди. — Мы разговаривали друг с другом более откровенно, чем это принято. Но почему, Синди?.. Почему Майкл мог винить себя?
Синди пристально посмотрела на Мадди.
— Майкл и отец за день до того слишком увлеклись, играя в хоккей на улице. Когда они вернулись к ужину, то отец был весь мокрый от пота, и мама ругала его, что он ведет себя как мальчишка. — Синди опустила глаза. — Это была их постоянная забава. Хотя главным их увлечением был баскетбол. Самой большой мечтой отца — и Майкла — было, чтобы однажды Майкл сыграл в сборной по баскетболу. Майкл отлично играл.
Тимми слабо захныкал, и Мадди взяла его у Синди, машинально гладя малыша по спинке и успокаивая.
— Майкл говорил вам, что ему за игру в баскетбольной команде дали стипендию и он мог продолжить обучение в Северо-Западном университете? — спросила Синди.
Мадди отрицательно покачала головой.
— Значит, пока я, вероятно, единственный человек, кому Майкл говорил об этом. Майкл сжег письмо в тот же день, как получил его, до прихода мамы с работы.
— Но почему?
— Мама, конечно, настаивала бы, чтобы он поехал учиться. А остальным детям он не сказал потому, что не хотел, чтобы они знали, на какие жертвы он пошел ради них. В этом весь Майкл.
— Майкл сказал мне, что на учебу в колледже не было денег. Но если он получил полную стипендию…
— Со своей зарплатой мама едва сводила концы с концами. Майкл никогда не рассчитывал поехать учиться в колледж. Он считал, что должен идти работать и помогать содержать семью. С тех пор он так и несет большую долю расходов семьи. Кто, вы думаете, выплатил закладную за мамин дом? Кто платит за образование Алана? Келли? Кто в основном оплатит свадьбу Джесси?
Мадди поняла, что такой человек совсем не эгоист. Она с нежностью произнесла:
— Он особенный…
С минуту Синди молча смотрела на нее.
— Я знаю, как Майкл боится взвалить на себя еще какие-нибудь обязательства. Примерно в семнадцать он поклялся, что никогда не женится, не увлечется всерьез женщиной. И он держал слово. До настоящего момента. Но в этом доме нет ни одного человека — за исключением, может быть, вас и Майкла, — кто не понимает, что случилось нечто чрезвычайное. Мадди, вам не найти мужчины лучше, чем Майкл Харрингтон. Ему предназначено быть мужем и отцом.
— Послушайте, не поймите меня не правильно. Я думаю, что Майкл прекрасный человек. Но все, что я от него хочу, так это подписать с ним контракт по выпуску моей косметики для Барретта. Я не ищу мужа. И, поверьте мне, не ищу отца для своих детей. Я хочу сказать, что вообще не хочу детей. И муж мне не нужен. И я не намерена никем увлекаться… — Мадди энергично тряхнула головой. — Майкл и я? Никогда. Мы оба трудоголики. У меня собственное дело, которое забирает все мое время и требует полной самоотдачи. В моей жизни больше не остается времени ни на что. И уж конечно — на семью… мужа… детей.
Синди только улыбнулась, и Мадди с выражением безнадежности на лице, прижимая к себе Тимми, поднялась.
— Нам лучше вернуться. Ваша мама говорила что-то насчет десерта.
Синди кивнула, отметив про себя едва заметную нежную улыбку, мелькнувшую на губах Мадди, когда Тимми загулил. Она также отметила, что Мадди перестала улыбаться, догадавшись, что захвачена врасплох в момент проявления материнских чувств.
На обеденном столе их дожидались кофе, несколько видов пирогов, печенья и огромный шоколадный торт. Как только Мадди появилась в комнате, Келли сразу же выхватила у нее ребенка и увела всех остальных детей в дальнюю часть гостиной, где стала поить их молоком с печеньем, обеспечив тем самым для взрослых немного тишины и спокойствия.
Майкл прислонился к стене в углу гостиной. Он никогда прежде не был таким молчаливым и никогда на семейном празднике не чувствовал себя так неловко. Он отказался от куска торта, ссылаясь на то, что ему уже пора везти Мадди домой. Когда он попытался лишить торта и Мадди, его мать не захотела даже слышать об этом. Мадди тоже не поддержала его.
— Да, ведь торт так аппетитно выглядит, миссис Харрингтон, — весело воскликнула она.
— Пожалуйста, зовите меня Энн.
Мадди улыбнулась, уловив тень разочарования на лице Майкла. Она знала, что Майкл был бы рад уехать, но не хотела портить себе день, понимая, что, по всей вероятности, такого дня у нее уже не будет. Судя по мрачному лицу Майкла, вряд ли она получит еще раз приглашение на семейное торжество.
Но, как оказалось, она ошиблась. Только приглашение поступило не от Майкла. Перед их отъездом Джессика взяла с Мадди слово, что она придет к ним в субботу на свадьбу. Остальные члены семьи горячо поддержали это приглашение.
На обратном пути, уже в машине, Мадди взглянула на Майкла.
— Было бы невежливо отказать им.
— Разве я что-нибудь сказал? — откликнулся он. Мадди пожала плечами.
— Очень мило со стороны Джессики, что она пригласила меня на свадьбу.
Майкл не ответил, глаза его не отрываясь глядели вперед, а выражение лица оставалось отчужденным.
В полном молчании они проехали оставшуюся часть пути. Но молчали только Мадди и Майкл. Тимми же, напротив, без конца нарушал тишину писком, криком и вообще выражал свое неудовольствие. Может быть, напряжение ему передается, думала Мадди, почти что завидуя возможностям ребенка так открыто выражать свои чувства. Впрочем, дело, быть может, не в напряженной атмосфере, установившейся в машине, может, все это его сыпь от подгузников. Вот и надейся на ее чудодейственный крем…
Майкл остановил машину возле ее дома и взглянул на Мадди.
— Справитесь?
Мадди смерила его взглядом. Сейчас он показался ей несносным, несмотря на все то, что говорила Синди о его нежности, заботливости, чуткости, несмотря на то, что Мадди ей поверила.
— Благодарю вас, я прекрасно справлюсь. Он было потянулся к ручке, чтобы открыть ей дверцу, но рука Мадди опередила его. Она повернулась, готовая выйти из машины.
— Подождите, — глухим голосом произнес Майкл.
Она оглянулась в ожидании, надеясь на извинения. Или хотя бы на доброе слово.
— Ваш шарф. — Он лежал у Майкла в кармане пальто.
— Не беспокойтесь, — сказала Мадди, так как руки ее были заняты Тимми. — Принесете его завтра вечером.
— Насчет завтрашнего вечера…
Глаза Мадди расширились. Она не могла поверить, что он способен отказаться от назначенной встречи только из-за того, что его родные прониклись к ней симпатией.
— Дело в том… — Майкл потер шею, — есть некоторые вопросы, связанные с контрактом, которые еще не решены у меня в офисе. Эта… встреча… может быть преждевременной. Давайте я позвоню вам? Возможно, я даже слетаю на день-два в Нью-Йорк. Кое с чем разберусь.
— Понятно, — сухо выдавила Мадди. Майкл наблюдал за ее усилиями одновременно удержать Тимми и выйти из низкой спортивной машины.
— Так… подождите. Разрешите мне помочь вам, — сказал Майкл, распахивая дверцу машины со своей стороны.
— Я не нуждаюсь в помощи, — процедила Мадди и неловко выкарабкалась из машины.
Не обращая внимания на ее слова, Майкл выскочил, бросился к ней и схватил ее за руку, когда она с Тимми, своей сумочкой и сумкой с вещами ребенка преодолевала снежные сугробы у тротуара.
— Мадди…
Они стояли у ее дома.
— Да?
Он посмотрел на Тимми, а затем на нее. Выражение его лица было непроницаемым.
— Я еще вернусь. — Ничего не добавив, он направился к машине.
Глава 7
— Пожалуйста, Мадди. Я знаю, как я тебя обременяю, но нам с Дональдом нужно еще немного времени. Я обещаю, что вернусь не позже пятницы.
— Но, Линда, я должна ходить на работу. У меня же такая ответственная работа. Я ожидала, что ты вернешься сегодня утром. Что мне делать с Тимми? — Мадди взяла платье с кровати и пыталась надеть его через голову, одновременно удерживая трубку.
— Ты не можешь найти кого-нибудь, кто бы присматривал за ним днем? Я заплачу.
— Дело не в деньгах, — пробормотала Мадди, глядя на Тимми, который перевернулся на живот на ковре в опасной близости от книжного шкафа. — Ой, подожди минутку, — сказала Мадди и отложила в сторону трубку. Подхватив Тимми, она отнесла его на свою, королевского размера, кровать. Для забавы она дала ему связку ключей. Тимми заверещал от восторга, и Мадди усмехнулась, глядя на него, едва не позабыв на какой-то момент о снятой трубке.
— Извини, Линда. — Она села на край кровати. Маленькие ручки Тимми то хватались за гремящую связку ключей, то теребили ее сзади за шелковое платье. Она оглядывалась на него через плечо. — Да, наверное, я могла бы позвонить в агентство по уходу за детьми, — медленно проговорила она. — Тимми, кажется, в порядке. Но почему ты не сказала мне, что у него колики?
— Колики? У Тимми не бывает колик. Он почти никогда не капризничает. Да, он сильно плакал, когда я отдавала его тебе, но я уверена, что он просто так отреагировал на мое состояние, ведь я была очень расстроена.
— Он проплакал половину прошлой ночи. Мне показалось, что это похоже на колики. Ох, и у него еще была сильная сыпь от подгузников. Но я испробовала на нем один из моих новых кремов, и сыпь полностью исчезла.
— Да, иногда у Тимми бывает сыпь от подгузников. Сказать тебе по правде, я перепробовала на нем с десяток детских кремов — и ни один особенно не помог. Ты должна дать мне тюбик своего, когда я вернусь.
— Хорошо. Во всяком случае, сейчас с ним все прекрасно, — с гордостью в голосе сказала Мадди. Она повернулась и пощекотала животик Тимми, к большой радости малыша. — Мне пора. Я должна позвонить моей помощнице и попросить ее заменить меня, пока я найду няню для Тимми. Вообще-то у меня есть соседка, которая могла бы посидеть с ним. Но если нет, — Мадди говорила больше для себя, чем для Линды, не сводя глаз с улыбающегося ребенка, — то думаю, я могла бы остаться дома и заняться бумагами.
— Спасибо, Мадди. Ты ангел. Тимми схватил Мадди за палец и сжал его в своем маленьком кулачке.
— Ну, — заговорила Мадди с Тимми, повесив трубку, — по-моему, не так уж и плохо побыть в роли мамы еще несколько дней.
Через двадцать минут Мадди глубоко сожалела о сказанном. Тимми заходился в истеричном плаче, и Мадди обнаружила, что брошка, которая раньше была приколота к ее платью, исчезла.
Она пока не связывала одно с другим и кинулась проверить подгузник у Тимми, чтобы убедиться, что сыпь не вернулась и зажимы в порядке.
Потом она в поисках пропавшей брошки осмотрела пол и кровать.
— Нет, нет, — шептала она, лихорадочно обыскивая комнату, а крик Тимми усиливался. — Ох, Господи, нет! — В ее голосе была мольба, когда она подхватила Тимми, пытаясь успокоить его. Она схватила его недопитую бутылочку с бюро. — Давай, Тимми. Ты ведь просто хочешь пить, да?
Нет. Тимми корчился от боли, пока Мадди вставляла соску ему в рот.
Ее охватывала паника, и первая мысль, которая пронеслась у нее в голове, была — позвонить Майклу. У Майкла опыт с детьми. Майкл бы знал, что делать. Если бы он только был в отеле… — думала она, отыскивая его номер, набирая… Волна облегчения захлестнула ее, когда он ответил после четвертого гудка. Майклу едва удалось сказать «здравствуйте» под натиском ее слов.
— Мадди, успокойтесь. Я не могу ничего понять из того, что вы говорите. — Майкл поставил чемодан на пол. Он был уже на полпути к двери, когда услышал звонок. — Отчего Тимми плачет?
— Как раз это я пытаюсь вам объяснить, — выкрикнула она на грани истерики, вышагивая взад и вперед с рыдавшим ребенком. — Он проглотил мою брошь, Майкл.
Майкл нахмурился.
— Вашу брошь?
— Она была на моем платье. Но теперь ее там нет. Утром платье лежало на кровати… прежде чем я стала одеваться. А потом позвонила Линда. И я пыталась надеть платье. Она не возвращается. Я хочу сказать… еще какое-то время. О, что же мне делать с Тимми, Майкл? Звонить в полицию? В «Скорую»?
— Мадди, успокойтесь. Вы видели, как Тимми проглотил вашу брошь? — Он говорил низким, ровным голосом. Главная задача его сейчас — подавить у Мадди панику.
— Нет, нет. Но он проглотил, Майкл. Я уверена. Наверное, лучше отвезти его в больницу? Что мне сначала с ним сделать?
— Первое, что вы должны сделать, — это несколько глубоких вдохов. Если он так кричит, значит, он не задыхается. Успокойтесь. Я выезжаю и скоро буду у вас. Я уже выходил, и моя машина ждет внизу. Мы отвезем малыша в детскую больницу, и пусть они там осмотрят его. Но, послушайте, у Тим-ми, возможно, что-то с желудком, малыш мог простудиться, или, может быть, режутся зубы. Маловероятно, чтобы он проглотил украшение.
— О, Майкл…
— Продолжайте пока поиски вашей броши. Я постараюсь приехать как можно скорее.
Мадди сидела в холле своего дома с плачущим ребенком на руках, и меньше чем через десять минут подъехал Майкл. Она бросилась к машине и смахнула слезы, порывисто садясь на переднее сиденье.
Майкл, успокаивая, обнял ее, ласково прошелся рукой по спинке Тимми и сразу же поехал. Через пятнадцать минут он уже сидел с ней, снова обнимая ее, в комнате ожидания травмпункта, пока врач осматривал Тимми.
— Это я во всем виновата, — Мадди вытирала слезы носовым платком Майкла.
— Во-первых, мы не знаем, проглотил ли Тимми брошь. Во-вторых, Тимми вроде бы и не находился рядом с платьем… вроде бы вы и не позволяли ему забавляться брошью. Вы сказали, что уже надели платье, когда положили Тимми на кровать.
— Но почему же я сразу не заметила, что брошь пропала! Я должна была быть внимательнее. Я должна была лучше смотреть за ним. Я должна была… Майкл резко оборвал ее:
— Мадди, нет никакого смысла в этих «должна была». Поверьте, я знаю.
Он взял ее руку. Мадди посмотрела ему в глаза, в эти темно-синие глаза, такие нежные сейчас, и вспомнила свой вчерашний разговор с его сестрой, Синди. Майкл винил себя за инфаркт, случившийся у отца. Нет сомнений, Майкл также мучился бесконечными «должен был». Она сжала его руку. Ее губы дрогнули в робкой улыбке.
— Спасибо, Майкл… за сочувствие. Вы, вероятно, думаете, что я безнадежная невежда в этом…
Он погладил ее по мокрой от слез щеке, еще ближе притянул к себе.
— Я ничего такого не думаю. Я думаю, что вы потрясающая женщина Мадди Сарджент.
Проходившая мимо медсестра уловила реплику Майкла и улыбнулась. По выражению ее лица было видно, что она завидует. Мадди тоже улыбнулась — радостной и одновременно тревожной улыбкой. Майкл прижал голову Мадди к своему плечу, коснулся губами ее волос.
Так они и сидели, когда вышел доктор — теперь уже с успокоившимся Тимми на руках.
Мадди и Майкл вскочили одновременно — их лица искажала тревога.
Доктор улыбнулся.
— Мы сделали рентген. Никаких признаков присутствия серебряной броши. Уверен, что в ближайшие дни она отыщется.
— Но… он так плакал. Было похоже, что у него действительно что-то болит, — сказала Мадди. Доктор отдал ей Тимми.
— Да, болит… Но брошь здесь ни при чем.
Мадди уставилась на него с выражением ужаса на лице, ожидая услышать диагноз. Майкл стиснул руку Мадди.
— Что случилось с Тимми? Доктор улыбнулся еще шире.
— Успокойтесь, это всего лишь ушная инфекция. Вероятно, она у него уже несколько дней. Он капризничал, себя за ушки тянул? — И доктор добавил:
— Это часто бывает.
Мадди кивнула и глуповато улыбнулась.
— Я думала, может, у него аллергия… на меня. Доктор усмехнулся.
— Вы оба, должно быть, молодые родители, да? Майкл и Мадди переглянулись, но ничего не ответили врачу.
— Я выпишу рецепт на антибиотик в каплях. Будете давать три раза в день. Через двадцать четыре часа малыш должен почувствовать себя гораздо лучше. Я ему уже дал сейчас первую дозу, и он начал успокаиваться. Единственное осложнение, которое может возникнуть… у некоторых детей препарат вызывает диарею и, как следствие, сыпь от подгузников бывает более сильной.
Майкл подмигнул Мадди.
— Не беспокойтесь, доктор, с этим мы справимся.
По пути домой Майкл остановился, чтобы купить лекарство, а Мадди в это время позвонила в офис Лиз — предупредила, что будет работать дома весь день. Да, сказала она в ответ на вопрос Лиз, она все еще пребывает в роли мамы.
Когда они подъехали к ее дому, Мадди стала благодарить Майкла и прощаться с ним. Он еще по пути сказал ей, что хотел улететь в Нью-Йорк утренним самолетом, и она думала, что он торопится в аэропорт. Она испытывала чувство разочарования, ведь это означало, что их деловая встреча вечером не состоится, но в то же время Мадди была очень благодарна Майклу за помощь с Тимми и не могла настаивать на встрече. Он пообещал вернуться через несколько дней, и она не теряла надежды, что они все-таки заключат сделку.
Майкл, однако, предложил подняться вместе с ней, и Мадди не возражала. Тимми снова капризничал, теребил свои уши, и она ощущала это знакомое чувство беспомощности. Майкл взял у нее ребенка, а когда они вошли в квартиру, разделся, снял комбинезончик с Тимми и стал расхаживать по холлу с малышом на руках, пытаясь его успокоить. Мадди собиралась приготовить для них кофе, когда раздался звонок в дверь.
Она открыла дверь и увидела миссис Джонстон.
— Я пришла узнать, не хотите ли вы, чтобы я сегодня присмотрела за Тимми, пока не вернется его мама. Я подумала, что вам, вероятно, надо на работу. С ним все будет в порядке. — Миссис Джон-стон увидела в холле Майкла и плачущего ребенка. — Ох, маленький, все еще плачешь?
— У него ушная инфекция. Я только что от доктора. Он сказал, что Тимми необходимо принимать антибиотик, так что я собираюсь остаться с ним дома. — Мадди решила не упоминать о том, как она паниковала, предполагая, что Тимми проглотил брошку.
— О, не беспокойтесь. Это не страшно. Ребенок моей дочери только что перенес ушную инфекцию. — Миссис Джонстон улыбнулась Мадди, все еще бледной, измученной. — Ваш вид говорит о том, что вы нуждаетесь в передышке. Я дома весь день, и мне нечего делать. Может, мне взять Тимми на несколько часов, а вы отдохнете?
— Я должна давать ему лекарство три раза в день, — сказала Мадди. — И он все время хнычет. Мне будет спокойнее, если он будет рядом со мной. Но я вам очень благодарна за участие.
В то время как она благодарила миссис Джон-стон, Майкл ушел с Тимми, чтобы переодеть его и уложить спать.
— Осталось только два подгузника, — сообщил Майкл, входя в кухню. Мадди пыталась проглотить сразу две таблетки аспирина.
— Мне надо было купить одноразовые, — разделавшись с таблетками, сказала Мадди. — В момент полнейшего умопомрачения я пообещала, по телефону, моей кузине Линде, что побуду с Тимми до пятницы. Линда все еще пытается наладить отношения с мужем.
Майкл прислонился к стене.
— Вы прекрасно справитесь с Тимми. — Он улыбнулся. — Тишина. Благословенная тишина. Готов поспорить, что он уже спит.
Мадди усмехнулась.
— Будем надеяться, что он проспит несколько часов.
Майкл оттолкнулся от стены.
— Вы ели что-нибудь утром?
Мадди отрицательно покачала головой.
— Посидите в гостиной, а я принесу кофе и тосты.
Он поддержал ее, когда она чуть покачнулась. Не говоря ни слова, она припала к нему. Она почувствовала, как напряглись мускулы у него на плече, ощутила запах свежести от его твидового пиджака. Майкл положил руку ей на спину, и чувство ожидания вдруг пронзило все ее тело.
Майкл запрокинул ее голову назад и вгляделся ей в лицо. Руки его скользили по ее шелковому платью.
Они покачивались, как будто в танце — под очень медленную мелодию. Майкл безотрывно смотрел на нее. Почему, думал он, я не прижимаю ее к себе еще сильнее? Чтобы тепло ее тела проникло в меня… Не касаюсь руками этого прекрасного лица и ее тела? О, снять бы это шелковое платье!
Та же потребность, которая жгла Майкла, сжигала и Мадди, пугая ее. Это безумие, безрассудство, говорила она себе. А я никогда не была легкомысленной. И у меня нет опыта в таких делах. Боже мой, что я делаю! Я прыгаю в самое глубокое место бассейна, а ведь я не умею плавать и не спасусь.
— Но, Линда, я должна ходить на работу. У меня же такая ответственная работа. Я ожидала, что ты вернешься сегодня утром. Что мне делать с Тимми? — Мадди взяла платье с кровати и пыталась надеть его через голову, одновременно удерживая трубку.
— Ты не можешь найти кого-нибудь, кто бы присматривал за ним днем? Я заплачу.
— Дело не в деньгах, — пробормотала Мадди, глядя на Тимми, который перевернулся на живот на ковре в опасной близости от книжного шкафа. — Ой, подожди минутку, — сказала Мадди и отложила в сторону трубку. Подхватив Тимми, она отнесла его на свою, королевского размера, кровать. Для забавы она дала ему связку ключей. Тимми заверещал от восторга, и Мадди усмехнулась, глядя на него, едва не позабыв на какой-то момент о снятой трубке.
— Извини, Линда. — Она села на край кровати. Маленькие ручки Тимми то хватались за гремящую связку ключей, то теребили ее сзади за шелковое платье. Она оглядывалась на него через плечо. — Да, наверное, я могла бы позвонить в агентство по уходу за детьми, — медленно проговорила она. — Тимми, кажется, в порядке. Но почему ты не сказала мне, что у него колики?
— Колики? У Тимми не бывает колик. Он почти никогда не капризничает. Да, он сильно плакал, когда я отдавала его тебе, но я уверена, что он просто так отреагировал на мое состояние, ведь я была очень расстроена.
— Он проплакал половину прошлой ночи. Мне показалось, что это похоже на колики. Ох, и у него еще была сильная сыпь от подгузников. Но я испробовала на нем один из моих новых кремов, и сыпь полностью исчезла.
— Да, иногда у Тимми бывает сыпь от подгузников. Сказать тебе по правде, я перепробовала на нем с десяток детских кремов — и ни один особенно не помог. Ты должна дать мне тюбик своего, когда я вернусь.
— Хорошо. Во всяком случае, сейчас с ним все прекрасно, — с гордостью в голосе сказала Мадди. Она повернулась и пощекотала животик Тимми, к большой радости малыша. — Мне пора. Я должна позвонить моей помощнице и попросить ее заменить меня, пока я найду няню для Тимми. Вообще-то у меня есть соседка, которая могла бы посидеть с ним. Но если нет, — Мадди говорила больше для себя, чем для Линды, не сводя глаз с улыбающегося ребенка, — то думаю, я могла бы остаться дома и заняться бумагами.
— Спасибо, Мадди. Ты ангел. Тимми схватил Мадди за палец и сжал его в своем маленьком кулачке.
— Ну, — заговорила Мадди с Тимми, повесив трубку, — по-моему, не так уж и плохо побыть в роли мамы еще несколько дней.
Через двадцать минут Мадди глубоко сожалела о сказанном. Тимми заходился в истеричном плаче, и Мадди обнаружила, что брошка, которая раньше была приколота к ее платью, исчезла.
Она пока не связывала одно с другим и кинулась проверить подгузник у Тимми, чтобы убедиться, что сыпь не вернулась и зажимы в порядке.
Потом она в поисках пропавшей брошки осмотрела пол и кровать.
— Нет, нет, — шептала она, лихорадочно обыскивая комнату, а крик Тимми усиливался. — Ох, Господи, нет! — В ее голосе была мольба, когда она подхватила Тимми, пытаясь успокоить его. Она схватила его недопитую бутылочку с бюро. — Давай, Тимми. Ты ведь просто хочешь пить, да?
Нет. Тимми корчился от боли, пока Мадди вставляла соску ему в рот.
Ее охватывала паника, и первая мысль, которая пронеслась у нее в голове, была — позвонить Майклу. У Майкла опыт с детьми. Майкл бы знал, что делать. Если бы он только был в отеле… — думала она, отыскивая его номер, набирая… Волна облегчения захлестнула ее, когда он ответил после четвертого гудка. Майклу едва удалось сказать «здравствуйте» под натиском ее слов.
— Мадди, успокойтесь. Я не могу ничего понять из того, что вы говорите. — Майкл поставил чемодан на пол. Он был уже на полпути к двери, когда услышал звонок. — Отчего Тимми плачет?
— Как раз это я пытаюсь вам объяснить, — выкрикнула она на грани истерики, вышагивая взад и вперед с рыдавшим ребенком. — Он проглотил мою брошь, Майкл.
Майкл нахмурился.
— Вашу брошь?
— Она была на моем платье. Но теперь ее там нет. Утром платье лежало на кровати… прежде чем я стала одеваться. А потом позвонила Линда. И я пыталась надеть платье. Она не возвращается. Я хочу сказать… еще какое-то время. О, что же мне делать с Тимми, Майкл? Звонить в полицию? В «Скорую»?
— Мадди, успокойтесь. Вы видели, как Тимми проглотил вашу брошь? — Он говорил низким, ровным голосом. Главная задача его сейчас — подавить у Мадди панику.
— Нет, нет. Но он проглотил, Майкл. Я уверена. Наверное, лучше отвезти его в больницу? Что мне сначала с ним сделать?
— Первое, что вы должны сделать, — это несколько глубоких вдохов. Если он так кричит, значит, он не задыхается. Успокойтесь. Я выезжаю и скоро буду у вас. Я уже выходил, и моя машина ждет внизу. Мы отвезем малыша в детскую больницу, и пусть они там осмотрят его. Но, послушайте, у Тим-ми, возможно, что-то с желудком, малыш мог простудиться, или, может быть, режутся зубы. Маловероятно, чтобы он проглотил украшение.
— О, Майкл…
— Продолжайте пока поиски вашей броши. Я постараюсь приехать как можно скорее.
Мадди сидела в холле своего дома с плачущим ребенком на руках, и меньше чем через десять минут подъехал Майкл. Она бросилась к машине и смахнула слезы, порывисто садясь на переднее сиденье.
Майкл, успокаивая, обнял ее, ласково прошелся рукой по спинке Тимми и сразу же поехал. Через пятнадцать минут он уже сидел с ней, снова обнимая ее, в комнате ожидания травмпункта, пока врач осматривал Тимми.
— Это я во всем виновата, — Мадди вытирала слезы носовым платком Майкла.
— Во-первых, мы не знаем, проглотил ли Тимми брошь. Во-вторых, Тимми вроде бы и не находился рядом с платьем… вроде бы вы и не позволяли ему забавляться брошью. Вы сказали, что уже надели платье, когда положили Тимми на кровать.
— Но почему же я сразу не заметила, что брошь пропала! Я должна была быть внимательнее. Я должна была лучше смотреть за ним. Я должна была… Майкл резко оборвал ее:
— Мадди, нет никакого смысла в этих «должна была». Поверьте, я знаю.
Он взял ее руку. Мадди посмотрела ему в глаза, в эти темно-синие глаза, такие нежные сейчас, и вспомнила свой вчерашний разговор с его сестрой, Синди. Майкл винил себя за инфаркт, случившийся у отца. Нет сомнений, Майкл также мучился бесконечными «должен был». Она сжала его руку. Ее губы дрогнули в робкой улыбке.
— Спасибо, Майкл… за сочувствие. Вы, вероятно, думаете, что я безнадежная невежда в этом…
Он погладил ее по мокрой от слез щеке, еще ближе притянул к себе.
— Я ничего такого не думаю. Я думаю, что вы потрясающая женщина Мадди Сарджент.
Проходившая мимо медсестра уловила реплику Майкла и улыбнулась. По выражению ее лица было видно, что она завидует. Мадди тоже улыбнулась — радостной и одновременно тревожной улыбкой. Майкл прижал голову Мадди к своему плечу, коснулся губами ее волос.
Так они и сидели, когда вышел доктор — теперь уже с успокоившимся Тимми на руках.
Мадди и Майкл вскочили одновременно — их лица искажала тревога.
Доктор улыбнулся.
— Мы сделали рентген. Никаких признаков присутствия серебряной броши. Уверен, что в ближайшие дни она отыщется.
— Но… он так плакал. Было похоже, что у него действительно что-то болит, — сказала Мадди. Доктор отдал ей Тимми.
— Да, болит… Но брошь здесь ни при чем.
Мадди уставилась на него с выражением ужаса на лице, ожидая услышать диагноз. Майкл стиснул руку Мадди.
— Что случилось с Тимми? Доктор улыбнулся еще шире.
— Успокойтесь, это всего лишь ушная инфекция. Вероятно, она у него уже несколько дней. Он капризничал, себя за ушки тянул? — И доктор добавил:
— Это часто бывает.
Мадди кивнула и глуповато улыбнулась.
— Я думала, может, у него аллергия… на меня. Доктор усмехнулся.
— Вы оба, должно быть, молодые родители, да? Майкл и Мадди переглянулись, но ничего не ответили врачу.
— Я выпишу рецепт на антибиотик в каплях. Будете давать три раза в день. Через двадцать четыре часа малыш должен почувствовать себя гораздо лучше. Я ему уже дал сейчас первую дозу, и он начал успокаиваться. Единственное осложнение, которое может возникнуть… у некоторых детей препарат вызывает диарею и, как следствие, сыпь от подгузников бывает более сильной.
Майкл подмигнул Мадди.
— Не беспокойтесь, доктор, с этим мы справимся.
По пути домой Майкл остановился, чтобы купить лекарство, а Мадди в это время позвонила в офис Лиз — предупредила, что будет работать дома весь день. Да, сказала она в ответ на вопрос Лиз, она все еще пребывает в роли мамы.
Когда они подъехали к ее дому, Мадди стала благодарить Майкла и прощаться с ним. Он еще по пути сказал ей, что хотел улететь в Нью-Йорк утренним самолетом, и она думала, что он торопится в аэропорт. Она испытывала чувство разочарования, ведь это означало, что их деловая встреча вечером не состоится, но в то же время Мадди была очень благодарна Майклу за помощь с Тимми и не могла настаивать на встрече. Он пообещал вернуться через несколько дней, и она не теряла надежды, что они все-таки заключат сделку.
Майкл, однако, предложил подняться вместе с ней, и Мадди не возражала. Тимми снова капризничал, теребил свои уши, и она ощущала это знакомое чувство беспомощности. Майкл взял у нее ребенка, а когда они вошли в квартиру, разделся, снял комбинезончик с Тимми и стал расхаживать по холлу с малышом на руках, пытаясь его успокоить. Мадди собиралась приготовить для них кофе, когда раздался звонок в дверь.
Она открыла дверь и увидела миссис Джонстон.
— Я пришла узнать, не хотите ли вы, чтобы я сегодня присмотрела за Тимми, пока не вернется его мама. Я подумала, что вам, вероятно, надо на работу. С ним все будет в порядке. — Миссис Джон-стон увидела в холле Майкла и плачущего ребенка. — Ох, маленький, все еще плачешь?
— У него ушная инфекция. Я только что от доктора. Он сказал, что Тимми необходимо принимать антибиотик, так что я собираюсь остаться с ним дома. — Мадди решила не упоминать о том, как она паниковала, предполагая, что Тимми проглотил брошку.
— О, не беспокойтесь. Это не страшно. Ребенок моей дочери только что перенес ушную инфекцию. — Миссис Джонстон улыбнулась Мадди, все еще бледной, измученной. — Ваш вид говорит о том, что вы нуждаетесь в передышке. Я дома весь день, и мне нечего делать. Может, мне взять Тимми на несколько часов, а вы отдохнете?
— Я должна давать ему лекарство три раза в день, — сказала Мадди. — И он все время хнычет. Мне будет спокойнее, если он будет рядом со мной. Но я вам очень благодарна за участие.
В то время как она благодарила миссис Джон-стон, Майкл ушел с Тимми, чтобы переодеть его и уложить спать.
— Осталось только два подгузника, — сообщил Майкл, входя в кухню. Мадди пыталась проглотить сразу две таблетки аспирина.
— Мне надо было купить одноразовые, — разделавшись с таблетками, сказала Мадди. — В момент полнейшего умопомрачения я пообещала, по телефону, моей кузине Линде, что побуду с Тимми до пятницы. Линда все еще пытается наладить отношения с мужем.
Майкл прислонился к стене.
— Вы прекрасно справитесь с Тимми. — Он улыбнулся. — Тишина. Благословенная тишина. Готов поспорить, что он уже спит.
Мадди усмехнулась.
— Будем надеяться, что он проспит несколько часов.
Майкл оттолкнулся от стены.
— Вы ели что-нибудь утром?
Мадди отрицательно покачала головой.
— Посидите в гостиной, а я принесу кофе и тосты.
Он поддержал ее, когда она чуть покачнулась. Не говоря ни слова, она припала к нему. Она почувствовала, как напряглись мускулы у него на плече, ощутила запах свежести от его твидового пиджака. Майкл положил руку ей на спину, и чувство ожидания вдруг пронзило все ее тело.
Майкл запрокинул ее голову назад и вгляделся ей в лицо. Руки его скользили по ее шелковому платью.
Они покачивались, как будто в танце — под очень медленную мелодию. Майкл безотрывно смотрел на нее. Почему, думал он, я не прижимаю ее к себе еще сильнее? Чтобы тепло ее тела проникло в меня… Не касаюсь руками этого прекрасного лица и ее тела? О, снять бы это шелковое платье!
Та же потребность, которая жгла Майкла, сжигала и Мадди, пугая ее. Это безумие, безрассудство, говорила она себе. А я никогда не была легкомысленной. И у меня нет опыта в таких делах. Боже мой, что я делаю! Я прыгаю в самое глубокое место бассейна, а ведь я не умею плавать и не спасусь.