Она ощущала его рот на своей шее. Закрыв глаза, она отдалась во власть чувству, острому… сладостному.
Он притянул ее к себе чуть ближе. Она открыла глаза, но взгляд ее был затуманен.
— Мадди, мы не должны что-то начинать, чему не будет завершения.
Его голос вернул ее к действительности. Мадди уперлась рукой ему в грудь, чтобы удержаться на ногах и немного отстраниться от него.
Она решила притвориться, что не поняла его.
— Я совсем забыла. У вас самолет. Вам не стоит беспокоиться о моем завтраке. Вы и так уже сделали достаточно. И я на самом деле не очень голодна. — Она старалась произносить эти слова с легкостью, но разум ее возмущался. Лгунья, говорил ее внутренний голос. Ты голодна. Очень. Почему ты не разрешишь Майклу утолить твой голод? Почему не позволишь ему заключить тебя в объятия, гладить тебя, ласкать, заниматься с тобой любовью?
Она покачала головой, как бы отвечая на свои мысли. Куда это может завести? — спросила она себя. Никуда. Я не хочу, чтобы это привело в никуда. И Майкл не хочет.
Она сделала еще шаг назад, слегка отстраняясь.
— Вам надо идти, ваш самолет…
— Они летают через каждый час.
— Майкл… — она помолчала и набрала воздуху, — моя жизнь пошла кувырком в этот уик-энд. Я пытаюсь вернуть ее в нормальное русло, но это… нелегко. — Она смотрела на него. — Вы мне это не облегчаете.
— Вы мне тоже не облегчаете жизнь, — заметил он.
Они долго смотрели друг на друга. Наконец Мадди сказала:
— Я не думаю, что мы должны что-либо начинать, Майкл. У меня работа. Это все, с чем я могу справиться. Этого достаточно.
— Да?
— А для вас?
— Иногда я чувствую себя одиноким, — признался он. — Так же как и вы. Мадди не возражала.
— Мы все иногда чувствуем себя одинокими.
— Вопрос в том, что мы будем с этим делать? Мадди очень хорошо понимала, что вопрос Майкла не был риторическим. Он по-мальчишески задорно усмехнулся, и Мадди пронзило желание. Держись, заклинала она себя. Ты не позволишь себе упасть в объятия этого мужчины лишь потому, что вдруг остро почувствовала свое одиночество и тебе отчаянно захотелось того, без чего ты обходилась все эти годы.
— Мадди, вы энергичная, красивая, умная женщина, и…
— Перестаньте, Майкл. — Мадди неловко рассмеялась. — Вы мне вскружите голову. — Говоря это, она сделала шаг назад.
Майкл двигался вместе с ней.
— И я хочу вас.
Конечно, она знала, что это то, о чем он думал, но произнесенные вслух слова не могли не ошеломить ее.
— Это невозможно. — Ее голос был хриплым и взволнованным. — Это все осложнит.
— Нет, если мы постараемся. Давайте примем это легко, Мадди. Мы оба сильные, умные, нормальные люди.
— Это опасно, — прошептала Мадди. — Я хотела заниматься с вами бизнесом.
— Но вы также хотите заниматься со мной любовью.
— Нет. — Она поколебалась. — Да. Он улыбнулся.
— Ну вот и хорошо.
Она отодвинулась еще на несколько шагов.
— Нет, это нехорошо. Я хочу сказать, что даже в том случае, если ничего не усложнять — только не смейте утверждать, что все просто, — мы связаны бизнесом. И кроме того, я не очень опытна… У меня давно не было мужчины. А когда был… Это было чертовски трудно. Просто я заторможенная. Я пытаюсь сказать вам, Майкл, что я вас разочарую. — Она отвернулась. — Я в полной растерянности. Разве вы не видите, что с тех пор, как мы встретились, я не делала ничего, кроме глупостей. Мне надо отступить, пока я совсем не потеряла достоинство.
Он повернул ее к себе, прижался к ней, коснулся губами ее губ.
— Мне трудно представить вас трусом, Мадди. Она смотрела на него умоляющими глазами. — Майкл, пожалуйста… не надо. Он снова нашел ее губы, на этот раз заставляя языком их открыться и погружаясь во влажное тепло ее рта.
Ее женское естество загорелось безумным желанием, хотя она смутилась, будто девочка. Колени ее ослабели, сердце громко стучало.
— Послушай, — нежно сказал он, отстраняясь от нее. — Я тоже с этим боролся. Разные аргументы крутились в моей голове… мои собственные страхи, сомнения, тревоги. Но я хочу тебя, Мадди. И я устал с этим бороться. И хотя… — он притянул ее ближе к себе, — хотя я признаю, что критически оцениваю своих партнеров по работе, в любви я этого не делаю. Я хочу заниматься любовью с тобой, Мадди, несмотря на твое неумение. — Слабая улыбка тронула его губы. — Тебе не надо ничего изображать для меня. Я сам обо всем позабочусь. Доверься мне.
Будь она из правильных женщин, она бы просто обвила руками Майкла, прильнула бы к нему всем телом и, гортанно засмеявшись, сказала бы:
«Я твоя, дорогой». Но она была не из них.
Он наклонил голову, чтобы снова поцеловать ее, но она выставила вперед руку.
— Нет. Подожди. — Она отчаянно пыталась совладать с собой.
У Майкла не было намерения сдаваться. Она удержала его на расстоянии вытянутой руки, однако его пальцы проскользнули под манжеты рукавов ее платья, и по ее обнаженным рукам пробежала дрожь. Мадди утрачивала контроль над собой. Она чувствовала, что вот-вот уступит под его утонченным натиском, и ее пугал отклик ее собственного тела: голова кружилась, она вся горела, пульс участился.
Он снова наклонил голову, и на этот раз, прежде чем она успела возразить, накрыл ртом ее рот, не давая ей говорить, крепко целуя ее, проводя языком в глубинах ее рта.
Мадди уступила. Она плавилась в огне и ухватилась, чтобы не упасть, за рукава пиджака Майкла. Он поддерживал ее за локти, как будто знал, что она может рухнуть на пол.
Она прильнула к нему, он крепко обхватил одной рукой ее тонкую талию, а другой гладил ее лицо, касаясь его кончиками пальцев. Очень нежно…
Мадди слабо вздохнула. Да, думала она, пусть это случится. Не размышляй. Ничего не делай. Лишь позволь ему действовать.
Но эти правильные мысли, проносившиеся у нее в голове, отвлекали Мадди, делали напряженной, скованной. Майкл так крепко прижимал ее к себе, что придавил ей руку, лежавшую у него на груди. Когда Мадди попыталась высвободить руку, Майкл мягко засмеялся, ослабил объятия и положил ее руку к себе на шею. А она чувствовала неловкость, ощущала себя неуклюжей, когда он вдруг подхватил ее на руки.
— Майкл…
Он целовал ее, пока нес через холл. По дороге к ее спальне он наткнулся на стену и рассмеялся, но Мадди слишком нервничала, чтобы смеяться вместе с ним.
— Расслабься, — нежно сказал он ей, осторожно опуская ее на кровать. — Лишь слушайся меня.
Хотя напряжение ее нарастало, казалось, что желание заниматься любовью с этим сильным, чувственным, нежным мужчиной растопит ее тело изнутри.
Он стоял над ней. Он скинул пиджак, ослабил узел галстука и, сняв его через голову, начал расстегивать пуговицы на рубашке.
— Нет, — прошептал он, — открой глаза.. Смотри на меня, Мадди.
Веки ее вздрогнули. Она перевела взгляд на его лицо. Глаза ее блестели. Этот блеск напомнил Майклу блеск изумруда. Медленно она опустила глаза на его руки, расстегивавшие пуговицу за пуговицей на рубашке. Вот он снял ее. Мадди видела его обнаженную грудь прошлой ночью, но тогда это было совсем не так…
Майкл получал огромное наслаждение, наблюдая, как растет ее желание, преображая ее лицо. Опираясь одним коленом на кровать, он скользнул рукой по мягкому шелку ее платья. Мадди слегка приподнялась, чтобы он мог снять платье с нее через голову. Да, так он все и представлял себе, думал Майкл с улыбкой, расстегивая ее белый кружевной лифчик и обнажая бледную шелковистую кожу ее грудей. Он накрыл их ладонями, едва прикасаясь к ним. Кожа там была теплой, соски уже затвердели и были такими чувствительными, что она почти вскрикнула, когда он провел по ним большими пальцами.
Она хотела сесть, но он стиснул ее плечи, прижимая ее спину и голову к подушке. Затем он снова встал, и его руки потянулись к ремню. На этот раз Майклу не пришлось приказывать ей, чтобы она смотрела на него. Широко распахнутыми глазами она ловила каждое его движение.
Он расстегнул пряжку ремня, пуговицу и молнию на брюках. Его взгляд скользнул с лица Мадди на ее великолепные груди, трепетавшие от ее участившегося дыхания.
Но в тот момент, когда он собирался стянуть брюки с бедер, выражение его лица стало озабоченным.
— Мадди, ты принимаешь таблетки, да?
Она подскочила, как от выстрела. Схватила подушку и прижала ее к груди.
— Нам нельзя, Майкл… Я и не думала ни о каких таблетках. Я же говорила тебе, что прошло много времени с тех пор, как… — Она уставилась на него. — Я знала. Я предупреждала тебя, что ничего не получится. Я чувствую себя такой глупой… Такой… голой.
Майкл улыбался, садясь рядом с ней и вырывая у нее подушку.
— Обнаженная ты выглядишь великолепно.
— На тебе, кажется… ничего нет. Его улыбка стала шире.
— Ты захватила меня врасплох. Я чувствую себя таким глупым. Таким… голым. — Шутя, он прикрыл грудь подушкой.
Преодолев небольшое сопротивление Майкла, она вырвала у него подушку.
— Ты хорошо выглядишь обнаженным. Они оба засмеялись, избавившись от смущения, которое испытывали.
— Кажется, я видел аптеку неподалеку на твоей улице, — сказал Майкл.
Мадди кивнула.
Он поцеловал ее плечо, затем провел руками по сторонам ее грудей. Она дрожала.
— Не двигайся. Оставайся на месте. Я сейчас вернусь. — Говоря, он застегивал брюки и надевал рубашку. Он уже открывал дверь, когда она окликнула его.
Он вернулся, сразу решив, что она передумала, — он отчаянно боялся упустить момент.
— В чем дело? — Он не собирался грубить, но услышал в своем голосе крайнее разочарование.
Она сидела посередине огромной кровати, лицо ее пылало, медовые волосы спутались. Ее прелестные обнаженные груди так манили… И сколько еще предстояло в ней открыть захватывающего дух Ты не можешь так поступить со мной, Мадди, думал он. Я слишком глубоко увяз.
— Я просто подумала… — она улыбнулась улыбкой одновременно невинной и лукавой, — раз ты все равно идешь в аптеку, то, может быть, прихватишь немного подгузников…
Он выдохнул с облегчением и только тогда осознал, что до этого момента не дышал.
— Подгузники? Конечно.
— Спасибо.
Он кивнул. Он уже повернулся к двери, но снова услышал свое имя.
— Ты подумал, что я собираюсь сказать, что нам лучше забыть об этом, да? — Ее улыбка завораживала.
— Я рад, что ты этого не сказала, — только и ответил он.
— И я, — прошептала она, опрокидываясь на подушки в игривой позе. — Возьми мой ключ. Он на столике при входе.
Он проделал этот путь в аптеку и обратно за рекордно короткое время, будучи не в состоянии избавиться от беспокойства, что в его отсутствие Мадди передумает. Майкл же ни о чем другом и помыслить не мог…
Задыхаясь, он сбросил пальто и туфли, оставил огромную коробку с подгузниками на столике при входе и устремился в спальню Мадди.
— Я немного замерзла, так что забралась под одеяло. Ты все купил?
— Я засомневался — какой нужен размер. Мадди усмехнулась.
— Презервативов? Майкл засмеялся.
— Подгузников. — Он расстегивал рубашку гораздо быстрее, чем в прошлый раз. — Я купил дюжину.
— Подгузников? Он усмехнулся.
— Презервативов.
— Я думаю, ты переоцениваешь…
— Я лишь не хочу снова оказаться неподготовленным. — Он быстро сбросил с себя остальную одежду и забрался к ней под одеяло.
— Бррр. Ты холодный.
— Только снаружи. Внутри я весь горю, Мадди.
— О, Майкл, — прошептала она, кладя голову на его обнаженную грудь.
— Прости за задержку, Мадди.
— От этого все делается реальнее. Он взглянул на нее.
— Это плохо или хорошо?
— Хорошо, — прошептала она. — Очень хорошо. Я хочу почувствовать что-то реальное, Майкл. Несколько моих прошлых увлечений основывались на фантазии. То была пустая фантазия, по правде говоря.
Признание Мадди задело определенную струну в душе Майкла. Как и для Мадди, для него в сексе всегда не хватало чего-то… настоящего, но — в другом смысле. Секс для него всегда был больше физическим удовольствием, чем глубоко эмоциональным переживанием. Не то чтобы у Майкла было слишком много связей. И нельзя сказать, чтобы женщины, с которыми он встречался, были ему совсем безразличны, впрочем, чувство к женщине никогда не захватывало Майкла настолько, чтобы стать для него повседневной реальностью. Но вот с Мадди было все не так: он уже не знал, что в нем говорит громче — плоть или сердце. По всем законам логики это должно было бы чертовски напугать его. Но в данный момент Майкл был слишком увлечен разгадкой страстной натуры Мадди, чтобы размышлять и… пугаться.
Глава 8
Он притянул ее к себе чуть ближе. Она открыла глаза, но взгляд ее был затуманен.
— Мадди, мы не должны что-то начинать, чему не будет завершения.
Его голос вернул ее к действительности. Мадди уперлась рукой ему в грудь, чтобы удержаться на ногах и немного отстраниться от него.
Она решила притвориться, что не поняла его.
— Я совсем забыла. У вас самолет. Вам не стоит беспокоиться о моем завтраке. Вы и так уже сделали достаточно. И я на самом деле не очень голодна. — Она старалась произносить эти слова с легкостью, но разум ее возмущался. Лгунья, говорил ее внутренний голос. Ты голодна. Очень. Почему ты не разрешишь Майклу утолить твой голод? Почему не позволишь ему заключить тебя в объятия, гладить тебя, ласкать, заниматься с тобой любовью?
Она покачала головой, как бы отвечая на свои мысли. Куда это может завести? — спросила она себя. Никуда. Я не хочу, чтобы это привело в никуда. И Майкл не хочет.
Она сделала еще шаг назад, слегка отстраняясь.
— Вам надо идти, ваш самолет…
— Они летают через каждый час.
— Майкл… — она помолчала и набрала воздуху, — моя жизнь пошла кувырком в этот уик-энд. Я пытаюсь вернуть ее в нормальное русло, но это… нелегко. — Она смотрела на него. — Вы мне это не облегчаете.
— Вы мне тоже не облегчаете жизнь, — заметил он.
Они долго смотрели друг на друга. Наконец Мадди сказала:
— Я не думаю, что мы должны что-либо начинать, Майкл. У меня работа. Это все, с чем я могу справиться. Этого достаточно.
— Да?
— А для вас?
— Иногда я чувствую себя одиноким, — признался он. — Так же как и вы. Мадди не возражала.
— Мы все иногда чувствуем себя одинокими.
— Вопрос в том, что мы будем с этим делать? Мадди очень хорошо понимала, что вопрос Майкла не был риторическим. Он по-мальчишески задорно усмехнулся, и Мадди пронзило желание. Держись, заклинала она себя. Ты не позволишь себе упасть в объятия этого мужчины лишь потому, что вдруг остро почувствовала свое одиночество и тебе отчаянно захотелось того, без чего ты обходилась все эти годы.
— Мадди, вы энергичная, красивая, умная женщина, и…
— Перестаньте, Майкл. — Мадди неловко рассмеялась. — Вы мне вскружите голову. — Говоря это, она сделала шаг назад.
Майкл двигался вместе с ней.
— И я хочу вас.
Конечно, она знала, что это то, о чем он думал, но произнесенные вслух слова не могли не ошеломить ее.
— Это невозможно. — Ее голос был хриплым и взволнованным. — Это все осложнит.
— Нет, если мы постараемся. Давайте примем это легко, Мадди. Мы оба сильные, умные, нормальные люди.
— Это опасно, — прошептала Мадди. — Я хотела заниматься с вами бизнесом.
— Но вы также хотите заниматься со мной любовью.
— Нет. — Она поколебалась. — Да. Он улыбнулся.
— Ну вот и хорошо.
Она отодвинулась еще на несколько шагов.
— Нет, это нехорошо. Я хочу сказать, что даже в том случае, если ничего не усложнять — только не смейте утверждать, что все просто, — мы связаны бизнесом. И кроме того, я не очень опытна… У меня давно не было мужчины. А когда был… Это было чертовски трудно. Просто я заторможенная. Я пытаюсь сказать вам, Майкл, что я вас разочарую. — Она отвернулась. — Я в полной растерянности. Разве вы не видите, что с тех пор, как мы встретились, я не делала ничего, кроме глупостей. Мне надо отступить, пока я совсем не потеряла достоинство.
Он повернул ее к себе, прижался к ней, коснулся губами ее губ.
— Мне трудно представить вас трусом, Мадди. Она смотрела на него умоляющими глазами. — Майкл, пожалуйста… не надо. Он снова нашел ее губы, на этот раз заставляя языком их открыться и погружаясь во влажное тепло ее рта.
Ее женское естество загорелось безумным желанием, хотя она смутилась, будто девочка. Колени ее ослабели, сердце громко стучало.
— Послушай, — нежно сказал он, отстраняясь от нее. — Я тоже с этим боролся. Разные аргументы крутились в моей голове… мои собственные страхи, сомнения, тревоги. Но я хочу тебя, Мадди. И я устал с этим бороться. И хотя… — он притянул ее ближе к себе, — хотя я признаю, что критически оцениваю своих партнеров по работе, в любви я этого не делаю. Я хочу заниматься любовью с тобой, Мадди, несмотря на твое неумение. — Слабая улыбка тронула его губы. — Тебе не надо ничего изображать для меня. Я сам обо всем позабочусь. Доверься мне.
Будь она из правильных женщин, она бы просто обвила руками Майкла, прильнула бы к нему всем телом и, гортанно засмеявшись, сказала бы:
«Я твоя, дорогой». Но она была не из них.
Он наклонил голову, чтобы снова поцеловать ее, но она выставила вперед руку.
— Нет. Подожди. — Она отчаянно пыталась совладать с собой.
У Майкла не было намерения сдаваться. Она удержала его на расстоянии вытянутой руки, однако его пальцы проскользнули под манжеты рукавов ее платья, и по ее обнаженным рукам пробежала дрожь. Мадди утрачивала контроль над собой. Она чувствовала, что вот-вот уступит под его утонченным натиском, и ее пугал отклик ее собственного тела: голова кружилась, она вся горела, пульс участился.
Он снова наклонил голову, и на этот раз, прежде чем она успела возразить, накрыл ртом ее рот, не давая ей говорить, крепко целуя ее, проводя языком в глубинах ее рта.
Мадди уступила. Она плавилась в огне и ухватилась, чтобы не упасть, за рукава пиджака Майкла. Он поддерживал ее за локти, как будто знал, что она может рухнуть на пол.
Она прильнула к нему, он крепко обхватил одной рукой ее тонкую талию, а другой гладил ее лицо, касаясь его кончиками пальцев. Очень нежно…
Мадди слабо вздохнула. Да, думала она, пусть это случится. Не размышляй. Ничего не делай. Лишь позволь ему действовать.
Но эти правильные мысли, проносившиеся у нее в голове, отвлекали Мадди, делали напряженной, скованной. Майкл так крепко прижимал ее к себе, что придавил ей руку, лежавшую у него на груди. Когда Мадди попыталась высвободить руку, Майкл мягко засмеялся, ослабил объятия и положил ее руку к себе на шею. А она чувствовала неловкость, ощущала себя неуклюжей, когда он вдруг подхватил ее на руки.
— Майкл…
Он целовал ее, пока нес через холл. По дороге к ее спальне он наткнулся на стену и рассмеялся, но Мадди слишком нервничала, чтобы смеяться вместе с ним.
— Расслабься, — нежно сказал он ей, осторожно опуская ее на кровать. — Лишь слушайся меня.
Хотя напряжение ее нарастало, казалось, что желание заниматься любовью с этим сильным, чувственным, нежным мужчиной растопит ее тело изнутри.
Он стоял над ней. Он скинул пиджак, ослабил узел галстука и, сняв его через голову, начал расстегивать пуговицы на рубашке.
— Нет, — прошептал он, — открой глаза.. Смотри на меня, Мадди.
Веки ее вздрогнули. Она перевела взгляд на его лицо. Глаза ее блестели. Этот блеск напомнил Майклу блеск изумруда. Медленно она опустила глаза на его руки, расстегивавшие пуговицу за пуговицей на рубашке. Вот он снял ее. Мадди видела его обнаженную грудь прошлой ночью, но тогда это было совсем не так…
Майкл получал огромное наслаждение, наблюдая, как растет ее желание, преображая ее лицо. Опираясь одним коленом на кровать, он скользнул рукой по мягкому шелку ее платья. Мадди слегка приподнялась, чтобы он мог снять платье с нее через голову. Да, так он все и представлял себе, думал Майкл с улыбкой, расстегивая ее белый кружевной лифчик и обнажая бледную шелковистую кожу ее грудей. Он накрыл их ладонями, едва прикасаясь к ним. Кожа там была теплой, соски уже затвердели и были такими чувствительными, что она почти вскрикнула, когда он провел по ним большими пальцами.
Она хотела сесть, но он стиснул ее плечи, прижимая ее спину и голову к подушке. Затем он снова встал, и его руки потянулись к ремню. На этот раз Майклу не пришлось приказывать ей, чтобы она смотрела на него. Широко распахнутыми глазами она ловила каждое его движение.
Он расстегнул пряжку ремня, пуговицу и молнию на брюках. Его взгляд скользнул с лица Мадди на ее великолепные груди, трепетавшие от ее участившегося дыхания.
Но в тот момент, когда он собирался стянуть брюки с бедер, выражение его лица стало озабоченным.
— Мадди, ты принимаешь таблетки, да?
Она подскочила, как от выстрела. Схватила подушку и прижала ее к груди.
— Нам нельзя, Майкл… Я и не думала ни о каких таблетках. Я же говорила тебе, что прошло много времени с тех пор, как… — Она уставилась на него. — Я знала. Я предупреждала тебя, что ничего не получится. Я чувствую себя такой глупой… Такой… голой.
Майкл улыбался, садясь рядом с ней и вырывая у нее подушку.
— Обнаженная ты выглядишь великолепно.
— На тебе, кажется… ничего нет. Его улыбка стала шире.
— Ты захватила меня врасплох. Я чувствую себя таким глупым. Таким… голым. — Шутя, он прикрыл грудь подушкой.
Преодолев небольшое сопротивление Майкла, она вырвала у него подушку.
— Ты хорошо выглядишь обнаженным. Они оба засмеялись, избавившись от смущения, которое испытывали.
— Кажется, я видел аптеку неподалеку на твоей улице, — сказал Майкл.
Мадди кивнула.
Он поцеловал ее плечо, затем провел руками по сторонам ее грудей. Она дрожала.
— Не двигайся. Оставайся на месте. Я сейчас вернусь. — Говоря, он застегивал брюки и надевал рубашку. Он уже открывал дверь, когда она окликнула его.
Он вернулся, сразу решив, что она передумала, — он отчаянно боялся упустить момент.
— В чем дело? — Он не собирался грубить, но услышал в своем голосе крайнее разочарование.
Она сидела посередине огромной кровати, лицо ее пылало, медовые волосы спутались. Ее прелестные обнаженные груди так манили… И сколько еще предстояло в ней открыть захватывающего дух Ты не можешь так поступить со мной, Мадди, думал он. Я слишком глубоко увяз.
— Я просто подумала… — она улыбнулась улыбкой одновременно невинной и лукавой, — раз ты все равно идешь в аптеку, то, может быть, прихватишь немного подгузников…
Он выдохнул с облегчением и только тогда осознал, что до этого момента не дышал.
— Подгузники? Конечно.
— Спасибо.
Он кивнул. Он уже повернулся к двери, но снова услышал свое имя.
— Ты подумал, что я собираюсь сказать, что нам лучше забыть об этом, да? — Ее улыбка завораживала.
— Я рад, что ты этого не сказала, — только и ответил он.
— И я, — прошептала она, опрокидываясь на подушки в игривой позе. — Возьми мой ключ. Он на столике при входе.
Он проделал этот путь в аптеку и обратно за рекордно короткое время, будучи не в состоянии избавиться от беспокойства, что в его отсутствие Мадди передумает. Майкл же ни о чем другом и помыслить не мог…
Задыхаясь, он сбросил пальто и туфли, оставил огромную коробку с подгузниками на столике при входе и устремился в спальню Мадди.
— Я немного замерзла, так что забралась под одеяло. Ты все купил?
— Я засомневался — какой нужен размер. Мадди усмехнулась.
— Презервативов? Майкл засмеялся.
— Подгузников. — Он расстегивал рубашку гораздо быстрее, чем в прошлый раз. — Я купил дюжину.
— Подгузников? Он усмехнулся.
— Презервативов.
— Я думаю, ты переоцениваешь…
— Я лишь не хочу снова оказаться неподготовленным. — Он быстро сбросил с себя остальную одежду и забрался к ней под одеяло.
— Бррр. Ты холодный.
— Только снаружи. Внутри я весь горю, Мадди.
— О, Майкл, — прошептала она, кладя голову на его обнаженную грудь.
— Прости за задержку, Мадди.
— От этого все делается реальнее. Он взглянул на нее.
— Это плохо или хорошо?
— Хорошо, — прошептала она. — Очень хорошо. Я хочу почувствовать что-то реальное, Майкл. Несколько моих прошлых увлечений основывались на фантазии. То была пустая фантазия, по правде говоря.
Признание Мадди задело определенную струну в душе Майкла. Как и для Мадди, для него в сексе всегда не хватало чего-то… настоящего, но — в другом смысле. Секс для него всегда был больше физическим удовольствием, чем глубоко эмоциональным переживанием. Не то чтобы у Майкла было слишком много связей. И нельзя сказать, чтобы женщины, с которыми он встречался, были ему совсем безразличны, впрочем, чувство к женщине никогда не захватывало Майкла настолько, чтобы стать для него повседневной реальностью. Но вот с Мадди было все не так: он уже не знал, что в нем говорит громче — плоть или сердце. По всем законам логики это должно было бы чертовски напугать его. Но в данный момент Майкл был слишком увлечен разгадкой страстной натуры Мадди, чтобы размышлять и… пугаться.
Глава 8
Мадди представляла, что могла бы чувствовать, окажись она в постели с Майклом, но никакая фантазия даже близко не соответствовала тому восторгу, который она испытывала в действительности. Ощущения от соприкосновения с его сильным мускулистым телом, когда холодные пальцы Майкла пробегали по ее шее, плечам, ласкали ее груди, сводили ее с ума. Ее смущение и переживания от своей неловкости исчезли. Она наслаждалась.
Она занервничала, только когда Майкл до пояса стянул с нее одеяло.
Его глаза были прикованы к ее лицу, но, когда его взгляд стал опускаться ниже, Мадди схватилась за край одеяла, пытаясь снова натянуть его на себя.
— Не надо, Майкл, — жалобно прозвучал ее голос.
— Мне хочется смотреть на тебя, Мадди, — говорил он мягко, неторопливо.
— Я не могу находиться под таким пристальным взглядом.
Он нагнул голову, прикасаясь губами к ее торчащему соску. Мадди затаила дыхание.
— Поверь мне, — хрипло шептал он у ее груди, — сможешь.
Мадди тихонько вздохнула, отрывая пальцы от одеяла.
Языком Майкл нежно прокладывал дорожку в направлении ее живота. Он уже мог почувствовать, как напряглись в возбуждении мышцы под тонкой шелковистой кожей, но продолжал свою умопомрачительную неторопливую ласку.
Она ощущала его пальцы, все еще холодные, на внутренней стороне своих горячих бедер. Она пьянела оттого, как его рот скользил — кружок… еще маленький кружок — по ее животу. Одеяло было отброшено, и резкий контраст холода и тепла приводил ее в дрожь. Она неровно дышала и зажмурила глаза.
— Мадди. — Его дыхание защекотало ей лицо.
— Ммм.
— Открой глаза. Она повиновалась. Он улыбнулся ей.
— Ты прекрасна, Мадди. Вся. Безупречна с головы до ног.
— О, Майкл. — Она осмелилась пройтись взглядом по всему его телу.
— Ты тоже… очень красив.
Они оба тихо засмеялись, а затем губы их слились в поцелуе. Она обхватила его плечи, нащупывая пальцами его твердые мускулы. Мадди нравилось, как Майкл целовал ее. Он был таким стремительным, таким изобретательным. Таким умелым. Его язык, губы опьяняли. Она полностью подчинилась своему желанию, больше не пытаясь бороться с ним. Ей хотелось, чтобы Майкл никогда не отрывал от нее своих губ. Она хотела всегда ощущать на себе тяжесть его тела. В порыве страсти она стала нежно гладить его возбужденное естество.
Когда глухой стон сорвался с его губ, Мадди подумала, что это стон наслаждения. Только когда Майкл резко дернулся, почти вскрикнув, Мадди похолодела, в тот момент она все еще не сознавала, что ее тело продолжало непроизвольно двигаться в инстинктивном ритме желания.
Он скатился с нее. Неожиданное разъединение с ним заставило ее вздрогнуть. Она открыла глаза. Смущение, стыд, неприкрытое желание отражались на ее лице, когда она уставилась на перекошенное лицо Майкла.
— Что-то не так? Это я? Я сделала тебе больно? Сделала что-то, что тебе не понравилось? Я знаю… я напряжена. Просто… — Она обреченно вздохнула. — Я стараюсь, Майкл. Но я знала, что это была плохая идея.
— Мадди? — Он улыбался. Она несмело взглянула на него.
— Да?
Он наклонился к ее уху.
— Я нашел твою брошь. Или, если быть точным, большой палец моей ноги наткнулся на нее.
— Что?
Майкл сел, нагнулся к краю кровати между матрасом и стеной и извлек брошь.
— Ой, Майкл! — Она села рядом с ним, наблюдая за тем, как он справился с поврежденной застежкой, а потом опустил брошь ей на ладонь. — Она, должно быть, завалилась туда, когда я, отыскивая ее, приподнимала покрывала. Ты укололся? Дай я посмотрю.
Он усмехнулся.
— Только при условии, что ты пообещаешь поцеловать это место.
— Что за шутки! Не сейчас. Клянусь, судьба специально это подстроила. — Мадди печально смотрела на брошь.
Майкл забрал у нее брошь и положил на тумбочку. Затем он взял ее за плечи и, заставив откинуться назад, нежно поцеловал ее рот.
— Это тоже судьба, Мадди. — Он поцеловал ее снова, еще нежнее, но уже более требовательно.
Когда он нашел ее губы на этот раз, он просунул язык глубоко в ее рот… извлекал и вновь просовывал… Его поцелуи были безжалостны, он ласкал ее рот в мучительном ритме, который заставлял ее непроизвольно двигаться в такт его натиску.
Теперь в действиях Майкла не было ничего от прежней неторопливости. Его сильное, мускулистое тело двигалось сверху, своей тяжестью выдавливая воздух из ее легких до такой степени, что она едва дышала. Он взял ее руки за запястья и вытянул их за ее головой на подушках. Это движение заставило ее спину выгнуться, и ее высокие плотные груди сильнее ударялись о его грудь. Теперь он превратился в сплошной жар. Жар и огонь.
Удерживая ее распятой, он взглянул на нее. Его темные глаза светились. Мадди смотрела на него, загипнотизированная. Когда он прижался ртом к ее рту, их поцелуй длился бесконечно… пока они не начали задыхаться.
Сознание Мадди отключилось. Она всецело подчинилась инстинкту и желанию, когда ее тело двигалось под Майклом, следуя его ритму. Она возбуждалась от частого подъема и опускания его груди и живота, а Майкл быстро подстраивался под ее ритм, и они дышали в унисон.
Когда Майкл отпустил ее запястья, ее руки порывисто скользнули по упругой, атласной коже его спины. Он сменил позицию, сильными мускулистыми ногами обхватив ее ноги. Теперь уже она искала его губы, ее язык страстно исследовал его рот. Она таяла… она источала влагу, а руки ее стали увереннее, когда, скользя по его ягодицам, она прижимала его к себе.
Ее бедра устремились к его бедрам. Она выгнулась, желая вобрать его в себя. Она выкрикивала его имя. Сильная, неудержимая страсть охватила ее. Она жадно ласкала, гладила его тело, пьянея от их смешанных стонов наслаждения. Она горела его огнем.
— О, Майкл, пожалуйста… — простонала она ему в шею.
Он приподнял голову, посмотрел на нее, увидел в ее чертах неистовое желание.
— Судьба, Мадди. — И после короткой паузы и шелеста фольги он проник в нее… в самую ее суть. Мадди задохнулась. Голова ее откинулась назад. Его губы впивались в ее шею, пока Мадди не застонала от удовольствия.
Когда его движения участились, она извивалась под ним, ни на миг не позволяя ему замедлять темп. Они все теснее сливались друг с другом до тех пор, пока она не замерла в самой высокой точке экстаза, дрожа как лист и со страстью выкрикивая его имя. И все время он отвечал ей.
Ему еще хотелось понаблюдать за игрой наслаждения на ее лице, но он уже был не властен над собой — он невольно закрыл глаза и очутился вне времени и пространства. Он хотел продлить мгновение, но уже не мог. Желание его было подобно приливной волне — она захлестнула его тело… накрыла с головой.
Он лихорадочно искал ее губы в самый момент освобождения. И застонал, впившись в ее рот. Мадди почувствовала, что все ее тело трепещет, и затем пришло ее собственное освобождение через непроизвольный, неконтролируемый взрыв истинного наслаждения, которое затопило все ее тело.
После этого она еще долго прижимала его к себе, ощущая себя с Майклом связанной в единое целое экстазом, который они столь полно разделили друг с другом. Она все еще чувствовала волны наслаждения, распространявшиеся внутри ее.
— Знаешь, я никогда не делала этого прежде.
Майкл усмехнулся.
— Я мог бы и поверить. — Он повернулся, чтобы видеть ее лицо, нежная улыбка смягчала его резкие черты, его темные глаза тепло скользили по ней.
— Я хотела сказать, что никогда раньше не занималась любовью при свете дня. Ощущения… как-то острее.
— Только подумать, чего бы ты могла лишиться, — проговорил он шутливым и одновременно нежным тоном, напомнив Мадди, что во многих отношениях они все еще оставались малознакомыми людьми. Внезапно она почувствовала вину и неловкость. И попыталась натянуть на себя одеяло.
— Не надо, — мягко сказал Майкл.
— Прохладно.
— Мадди, — проговорил он, беря ее за подбородок, — заниматься с тобой любовью при свете дня было удивительно хорошо. Это самый лучший день из прожитых мною.
— Но не самый разумный, — сказала Мадди. — Для нас обоих. — Она с беспокойством посмотрела на него. — Что теперь будет, Майкл? Как мы сможем отбросить в сторону то, что произошло, и все-таки заняться бизнесом?
Майкл некоторое время молча смотрел на нее.
— Послушай, Мадди. Я говорил тебе, что мы рассматриваем предложение от другой компании. Но помимо этого у меня есть новая идея в отношении «Сарджент»… такая, что могла бы оказаться несравненно лучше. Хотя понадобится немного времени, чтобы убедиться в этом. Я думаю, что мы сможем все осуществить, Мадди. Если не будем оказывать чрезмерного давления друг на друга.
Мадди было неясно — говорит Майкл об их личных или о деловых отношениях. Однако у нее было чувство, что он, вероятно, имел в виду и то и другое. Ее также очень беспокоила эта его новая идея.
— Что за идея? — уныло спросила она.
— Я тебе все расскажу, как только прояснятся детали.
Мадди с упрямством смотрела на него.
— Я бы предпочла старую идею, Майкл. Ты знаешь пословицу: «Синица в руке…» — Она нахмурилась. — Послушай, если ты действительно считаешь, что другая компания лучше, то я не нуждаюсь в том, чтобы ты в порядке компенсации подбрасывал мне какие-то крохи, — сердито бросила она.
— Я здесь не говорю о крохах, Мадди. — Он устало вздохнул. У него не было никакой возможности убедить ее до тех пор, пока он не продемонстрирует ей кое-что, и тогда, он надеялся, он реабилитирует себя.
— Не пойти ли нам куда-нибудь поесть? — предложил Майкл.
— У тебя потрясающая привычка переключаться на другую тему, когда это тебе на руку, Майкл. Он улыбнулся.
— Разве я сделал это не вовремя? Она вздохнула.
— Конечно, вовремя. Я хочу есть. Но как быть с Тимми?
— Мы уйдем не больше чем на час. Я думаю, можно оставить его на это время с миссис Джон-стон, если она все еще дома.
— Я схожу в душ, а потом позвоню ей, — сказала она, не осознавая, как неестественно звучит ее голос, но полностью осознавая испытываемое ею чувство неловкости оттого, что она вставала с постели обнаженной.
Ей не надо было даже смотреть на него — она знала, что он пристально разглядывает ее. Она поспешила к шкафу, схватила халат, надела его и быстро направилась в ванную.
Не успела она встать под душ, как дверь ванной открылась.
— Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе?
— Присоединишься ко мне? — Она почувствовала, что краснеет.
Он стоял там, обнаженный. Одно дело — лежать с ним в постели, когда они оба захвачены страстью, и совсем другое — оказаться перед ним обнаженной при ярком свете в ванной.
Он улыбнулся, отчего она только еще больше смутилась.
— Готов поспорить, это еще что-то, чего ты никогда не делала.
— Майкл…
Он продолжал улыбаться.
— Хотя у тебя есть некоторый опыт, Мадди. Ты, должно быть, слышала выражение: «Рука руку моет».
— Майкл! — На этот раз ее голос был резким, негодующим. Если он думает…
— Я шучу, Мадди. Разве ты не понимаешь, когда я шучу с тобой, а когда серьезен? — Он сделал еще несколько шагов и закрыл за собой дверь ванной. — Ты действительно обо мне такого плохого мнения?
Она медленно покачала головой. Она была не в состоянии удержаться и рассматривала его загорелое, стройное, но мускулистое тело.
Маленькая комната делалась еще меньше по мере того, как он приближался. Он остановился на расстоянии меньше фута от нее, нисколько не смущаясь из-за своей наготы.
У нее перехватило дыхание, а потом она шагнула к нему. Ощущение от близости его тела было головокружительным. На какой-то момент он прижал ее к себе, а затем потянулся и включил душ.
— Какой ты любишь? — прошептал он ей в ухо. Мадди уже вся плавилась внутри.
— Очень горячий, — хрипло ответила она.
Они вместе шагнули под душ и под льющимися струями воды намыливали друг друга, а потом целовались, прильнув друг к другу в скользких объятиях. Он намылил ее волосы, вымыл ей голову, сделав при этом фантастический массаж, и целовал ее, пока струи воды не смыли мыло.
Она задохнулась, когда он прижал ее к холодной кафельной стенке душа. От контраста с горячей водой она ощутила непреодолимое возбуждение. Она чувствовала его вздымавшееся естество между своими мыльными бедрами.
Он приподнял ее, подхватив за ягодицы и замкнув ее ноги вокруг своих бедер. Под струями воды они любили друг друга…
Потом он вытирал ее, а она блаженно улыбалась.
— Ты прав, я никогда раньше не принимала душ с мужчиной. — Легкий смех сорвался с ее губ. — Это был исключительный эксперимент.
Он завернул ее в полотенце и, прижав к себе, громко и жадно поцеловал.
Мадди обхватила руками его шею. Было невозможно поверить — как много всего случилось с ними за это короткое время! Но она и не считала, что время в эти несколько прошедших дней текло как обычно. Нет, со временем произошло что-то совершенно удивительное. Она уткнулась лицом в его все еще влажную шею, проводя пальцами по его спине. Его тело ошеломляло ее. Оно было таким сильным, таким решительным, таким отзывчивым. И таким нежным и любящим.
Она занервничала, только когда Майкл до пояса стянул с нее одеяло.
Его глаза были прикованы к ее лицу, но, когда его взгляд стал опускаться ниже, Мадди схватилась за край одеяла, пытаясь снова натянуть его на себя.
— Не надо, Майкл, — жалобно прозвучал ее голос.
— Мне хочется смотреть на тебя, Мадди, — говорил он мягко, неторопливо.
— Я не могу находиться под таким пристальным взглядом.
Он нагнул голову, прикасаясь губами к ее торчащему соску. Мадди затаила дыхание.
— Поверь мне, — хрипло шептал он у ее груди, — сможешь.
Мадди тихонько вздохнула, отрывая пальцы от одеяла.
Языком Майкл нежно прокладывал дорожку в направлении ее живота. Он уже мог почувствовать, как напряглись в возбуждении мышцы под тонкой шелковистой кожей, но продолжал свою умопомрачительную неторопливую ласку.
Она ощущала его пальцы, все еще холодные, на внутренней стороне своих горячих бедер. Она пьянела оттого, как его рот скользил — кружок… еще маленький кружок — по ее животу. Одеяло было отброшено, и резкий контраст холода и тепла приводил ее в дрожь. Она неровно дышала и зажмурила глаза.
— Мадди. — Его дыхание защекотало ей лицо.
— Ммм.
— Открой глаза. Она повиновалась. Он улыбнулся ей.
— Ты прекрасна, Мадди. Вся. Безупречна с головы до ног.
— О, Майкл. — Она осмелилась пройтись взглядом по всему его телу.
— Ты тоже… очень красив.
Они оба тихо засмеялись, а затем губы их слились в поцелуе. Она обхватила его плечи, нащупывая пальцами его твердые мускулы. Мадди нравилось, как Майкл целовал ее. Он был таким стремительным, таким изобретательным. Таким умелым. Его язык, губы опьяняли. Она полностью подчинилась своему желанию, больше не пытаясь бороться с ним. Ей хотелось, чтобы Майкл никогда не отрывал от нее своих губ. Она хотела всегда ощущать на себе тяжесть его тела. В порыве страсти она стала нежно гладить его возбужденное естество.
Когда глухой стон сорвался с его губ, Мадди подумала, что это стон наслаждения. Только когда Майкл резко дернулся, почти вскрикнув, Мадди похолодела, в тот момент она все еще не сознавала, что ее тело продолжало непроизвольно двигаться в инстинктивном ритме желания.
Он скатился с нее. Неожиданное разъединение с ним заставило ее вздрогнуть. Она открыла глаза. Смущение, стыд, неприкрытое желание отражались на ее лице, когда она уставилась на перекошенное лицо Майкла.
— Что-то не так? Это я? Я сделала тебе больно? Сделала что-то, что тебе не понравилось? Я знаю… я напряжена. Просто… — Она обреченно вздохнула. — Я стараюсь, Майкл. Но я знала, что это была плохая идея.
— Мадди? — Он улыбался. Она несмело взглянула на него.
— Да?
Он наклонился к ее уху.
— Я нашел твою брошь. Или, если быть точным, большой палец моей ноги наткнулся на нее.
— Что?
Майкл сел, нагнулся к краю кровати между матрасом и стеной и извлек брошь.
— Ой, Майкл! — Она села рядом с ним, наблюдая за тем, как он справился с поврежденной застежкой, а потом опустил брошь ей на ладонь. — Она, должно быть, завалилась туда, когда я, отыскивая ее, приподнимала покрывала. Ты укололся? Дай я посмотрю.
Он усмехнулся.
— Только при условии, что ты пообещаешь поцеловать это место.
— Что за шутки! Не сейчас. Клянусь, судьба специально это подстроила. — Мадди печально смотрела на брошь.
Майкл забрал у нее брошь и положил на тумбочку. Затем он взял ее за плечи и, заставив откинуться назад, нежно поцеловал ее рот.
— Это тоже судьба, Мадди. — Он поцеловал ее снова, еще нежнее, но уже более требовательно.
Когда он нашел ее губы на этот раз, он просунул язык глубоко в ее рот… извлекал и вновь просовывал… Его поцелуи были безжалостны, он ласкал ее рот в мучительном ритме, который заставлял ее непроизвольно двигаться в такт его натиску.
Теперь в действиях Майкла не было ничего от прежней неторопливости. Его сильное, мускулистое тело двигалось сверху, своей тяжестью выдавливая воздух из ее легких до такой степени, что она едва дышала. Он взял ее руки за запястья и вытянул их за ее головой на подушках. Это движение заставило ее спину выгнуться, и ее высокие плотные груди сильнее ударялись о его грудь. Теперь он превратился в сплошной жар. Жар и огонь.
Удерживая ее распятой, он взглянул на нее. Его темные глаза светились. Мадди смотрела на него, загипнотизированная. Когда он прижался ртом к ее рту, их поцелуй длился бесконечно… пока они не начали задыхаться.
Сознание Мадди отключилось. Она всецело подчинилась инстинкту и желанию, когда ее тело двигалось под Майклом, следуя его ритму. Она возбуждалась от частого подъема и опускания его груди и живота, а Майкл быстро подстраивался под ее ритм, и они дышали в унисон.
Когда Майкл отпустил ее запястья, ее руки порывисто скользнули по упругой, атласной коже его спины. Он сменил позицию, сильными мускулистыми ногами обхватив ее ноги. Теперь уже она искала его губы, ее язык страстно исследовал его рот. Она таяла… она источала влагу, а руки ее стали увереннее, когда, скользя по его ягодицам, она прижимала его к себе.
Ее бедра устремились к его бедрам. Она выгнулась, желая вобрать его в себя. Она выкрикивала его имя. Сильная, неудержимая страсть охватила ее. Она жадно ласкала, гладила его тело, пьянея от их смешанных стонов наслаждения. Она горела его огнем.
— О, Майкл, пожалуйста… — простонала она ему в шею.
Он приподнял голову, посмотрел на нее, увидел в ее чертах неистовое желание.
— Судьба, Мадди. — И после короткой паузы и шелеста фольги он проник в нее… в самую ее суть. Мадди задохнулась. Голова ее откинулась назад. Его губы впивались в ее шею, пока Мадди не застонала от удовольствия.
Когда его движения участились, она извивалась под ним, ни на миг не позволяя ему замедлять темп. Они все теснее сливались друг с другом до тех пор, пока она не замерла в самой высокой точке экстаза, дрожа как лист и со страстью выкрикивая его имя. И все время он отвечал ей.
Ему еще хотелось понаблюдать за игрой наслаждения на ее лице, но он уже был не властен над собой — он невольно закрыл глаза и очутился вне времени и пространства. Он хотел продлить мгновение, но уже не мог. Желание его было подобно приливной волне — она захлестнула его тело… накрыла с головой.
Он лихорадочно искал ее губы в самый момент освобождения. И застонал, впившись в ее рот. Мадди почувствовала, что все ее тело трепещет, и затем пришло ее собственное освобождение через непроизвольный, неконтролируемый взрыв истинного наслаждения, которое затопило все ее тело.
После этого она еще долго прижимала его к себе, ощущая себя с Майклом связанной в единое целое экстазом, который они столь полно разделили друг с другом. Она все еще чувствовала волны наслаждения, распространявшиеся внутри ее.
— Знаешь, я никогда не делала этого прежде.
Майкл усмехнулся.
— Я мог бы и поверить. — Он повернулся, чтобы видеть ее лицо, нежная улыбка смягчала его резкие черты, его темные глаза тепло скользили по ней.
— Я хотела сказать, что никогда раньше не занималась любовью при свете дня. Ощущения… как-то острее.
— Только подумать, чего бы ты могла лишиться, — проговорил он шутливым и одновременно нежным тоном, напомнив Мадди, что во многих отношениях они все еще оставались малознакомыми людьми. Внезапно она почувствовала вину и неловкость. И попыталась натянуть на себя одеяло.
— Не надо, — мягко сказал Майкл.
— Прохладно.
— Мадди, — проговорил он, беря ее за подбородок, — заниматься с тобой любовью при свете дня было удивительно хорошо. Это самый лучший день из прожитых мною.
— Но не самый разумный, — сказала Мадди. — Для нас обоих. — Она с беспокойством посмотрела на него. — Что теперь будет, Майкл? Как мы сможем отбросить в сторону то, что произошло, и все-таки заняться бизнесом?
Майкл некоторое время молча смотрел на нее.
— Послушай, Мадди. Я говорил тебе, что мы рассматриваем предложение от другой компании. Но помимо этого у меня есть новая идея в отношении «Сарджент»… такая, что могла бы оказаться несравненно лучше. Хотя понадобится немного времени, чтобы убедиться в этом. Я думаю, что мы сможем все осуществить, Мадди. Если не будем оказывать чрезмерного давления друг на друга.
Мадди было неясно — говорит Майкл об их личных или о деловых отношениях. Однако у нее было чувство, что он, вероятно, имел в виду и то и другое. Ее также очень беспокоила эта его новая идея.
— Что за идея? — уныло спросила она.
— Я тебе все расскажу, как только прояснятся детали.
Мадди с упрямством смотрела на него.
— Я бы предпочла старую идею, Майкл. Ты знаешь пословицу: «Синица в руке…» — Она нахмурилась. — Послушай, если ты действительно считаешь, что другая компания лучше, то я не нуждаюсь в том, чтобы ты в порядке компенсации подбрасывал мне какие-то крохи, — сердито бросила она.
— Я здесь не говорю о крохах, Мадди. — Он устало вздохнул. У него не было никакой возможности убедить ее до тех пор, пока он не продемонстрирует ей кое-что, и тогда, он надеялся, он реабилитирует себя.
— Не пойти ли нам куда-нибудь поесть? — предложил Майкл.
— У тебя потрясающая привычка переключаться на другую тему, когда это тебе на руку, Майкл. Он улыбнулся.
— Разве я сделал это не вовремя? Она вздохнула.
— Конечно, вовремя. Я хочу есть. Но как быть с Тимми?
— Мы уйдем не больше чем на час. Я думаю, можно оставить его на это время с миссис Джон-стон, если она все еще дома.
— Я схожу в душ, а потом позвоню ей, — сказала она, не осознавая, как неестественно звучит ее голос, но полностью осознавая испытываемое ею чувство неловкости оттого, что она вставала с постели обнаженной.
Ей не надо было даже смотреть на него — она знала, что он пристально разглядывает ее. Она поспешила к шкафу, схватила халат, надела его и быстро направилась в ванную.
Не успела она встать под душ, как дверь ванной открылась.
— Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе?
— Присоединишься ко мне? — Она почувствовала, что краснеет.
Он стоял там, обнаженный. Одно дело — лежать с ним в постели, когда они оба захвачены страстью, и совсем другое — оказаться перед ним обнаженной при ярком свете в ванной.
Он улыбнулся, отчего она только еще больше смутилась.
— Готов поспорить, это еще что-то, чего ты никогда не делала.
— Майкл…
Он продолжал улыбаться.
— Хотя у тебя есть некоторый опыт, Мадди. Ты, должно быть, слышала выражение: «Рука руку моет».
— Майкл! — На этот раз ее голос был резким, негодующим. Если он думает…
— Я шучу, Мадди. Разве ты не понимаешь, когда я шучу с тобой, а когда серьезен? — Он сделал еще несколько шагов и закрыл за собой дверь ванной. — Ты действительно обо мне такого плохого мнения?
Она медленно покачала головой. Она была не в состоянии удержаться и рассматривала его загорелое, стройное, но мускулистое тело.
Маленькая комната делалась еще меньше по мере того, как он приближался. Он остановился на расстоянии меньше фута от нее, нисколько не смущаясь из-за своей наготы.
У нее перехватило дыхание, а потом она шагнула к нему. Ощущение от близости его тела было головокружительным. На какой-то момент он прижал ее к себе, а затем потянулся и включил душ.
— Какой ты любишь? — прошептал он ей в ухо. Мадди уже вся плавилась внутри.
— Очень горячий, — хрипло ответила она.
Они вместе шагнули под душ и под льющимися струями воды намыливали друг друга, а потом целовались, прильнув друг к другу в скользких объятиях. Он намылил ее волосы, вымыл ей голову, сделав при этом фантастический массаж, и целовал ее, пока струи воды не смыли мыло.
Она задохнулась, когда он прижал ее к холодной кафельной стенке душа. От контраста с горячей водой она ощутила непреодолимое возбуждение. Она чувствовала его вздымавшееся естество между своими мыльными бедрами.
Он приподнял ее, подхватив за ягодицы и замкнув ее ноги вокруг своих бедер. Под струями воды они любили друг друга…
Потом он вытирал ее, а она блаженно улыбалась.
— Ты прав, я никогда раньше не принимала душ с мужчиной. — Легкий смех сорвался с ее губ. — Это был исключительный эксперимент.
Он завернул ее в полотенце и, прижав к себе, громко и жадно поцеловал.
Мадди обхватила руками его шею. Было невозможно поверить — как много всего случилось с ними за это короткое время! Но она и не считала, что время в эти несколько прошедших дней текло как обычно. Нет, со временем произошло что-то совершенно удивительное. Она уткнулась лицом в его все еще влажную шею, проводя пальцами по его спине. Его тело ошеломляло ее. Оно было таким сильным, таким решительным, таким отзывчивым. И таким нежным и любящим.