– Сандра! – заорал он, проходя внутрь. Удивительно, но стеклянная входная дверь осталась целой. Женщина прошла в дом вслед за ним и закрыла дверь, однако голос Клиффа был хорошо слышен на улице.
– Сандра!
Сначала была тишина, а потом Клифф появился на втором этаже. Он встал спиной к окну и устремил взгляд на нечто, что находилось в глубине комнаты. И опять заорал.
Я вылез из машины и захлопнул дверцу.
Я прошел по аллее и на несколько мгновений остановился перед входной дверью. Клифф продолжал читать нотацию наверху. В остальной части дома царила тишина: ни звона собираемых бокалов, ни шуршания опустошаемых пепельниц, ни стука расставляемой мебели.
Я открыл дверь и абсолютно бесшумно закрыл ее за собой.
Я оказался в квадратном холле. Его нельзя было назвать ни большим, ни маленьким. Пол устилал ковер с цветочным узором, причем цветы выглядели слишком крупными для этого помещения. В центре была пологая лестница, которая три раза поворачивала под прямым углом и вела на галерею, тянувшуюся по периметру холла. Перила лестницы и ограждение галереи были коваными. На обоях также присутствовал цветочный мотив, и цветы были не меньше, чем на ковре. На одной стене висела оправленная в белую раму копия «Восточной девушки» с зеленоватым лицом, а на другой – пара пластиковых дуэльных пистолетов. В ближайшем к входной двери углу стоял кованый столик со стеклянной столешницей и красным телефоном. Из холла в другие помещения вели двери с узорчатым стеклом в полный рост. Одна из дверей была открыта. Не сходя с места, я вытянул шею и заглянул в комнату. Я увидел большое белое кресло и часть такого же белого дивана, а за диваном – электрокамин из грубого кирпича в деревенском стиле. Камин только начал разогреваться. Каминная полка была заставлена бокалами и пепельницами. А над ними висела «Флэтфордская мельница».
Я прошел в комнату. Миссис Брамби сидела на том краю дивана, который не попал в поле моего зрения. Она так и не сняла шубку. Она смотрела на искусственные бревна в камине. Она сидела, опершись локтем на подлокотник, и медленно терла лоб, как будто пыталась избавиться от головной боли. Меня она заметила не сразу.
– Добрый вечер, – сказал я.
Она медленно, словно в появлении чужого не было ничего необычного, повернула голову, но, увидев меня, быстро вскочила, сбив на пол пепельницу с подлокотника.
– Простите, что напугал вас, – сказал я. – Я давил на кнопку звонка, но не извлек из него ни звука. А так как дверь была открыта…
– Кто вы? – спросила она.
– Простите, – повторил я. – Меня зовут Картер. Джек Картер.
– Вы пришли жаловаться на шум?
– Нет, – успокоил ее я. – Я старый друг Клиффа. Решил заехать – нам с ним надо кое о чем поговорить.
Сначала на ее лице промелькнуло облегчение, а потом одно выражение стало сменяться другим, отражая ее мысли. Старый друг. Из прошлого. В такой поздний час. Она посмотрела на часы, потом на потолок. Клифф все бубнил и бубнил.
– Понимаю, время для визита немного странное, – сказал я. – Но дело срочное.
– Зачем вам нужно увидеться с Клиффом?
– Ну, понимаете, бизнес… – сказал я.
– Я знаю все о бизнесе Клиффа, – перебила она меня.
– Не сомневаюсь, – сказал я.
– Ну и?
– Послушайте, миссис Брамби, – сказал я, – я действую не от своего имени. Просто передайте Клиффу, что его хочет видеть Джек Картер из Лондона.
Она слегка вздернула подбородок и посмотрела на меня.
– А откуда мне знать, что вы пришли по делу? – спросила она. – Почему я должна верить вам на слово? Я вас не знаю.
– Но вы же знаете Джеральда и Леса Флетчеров, не так ли? – сказал я.
Она еще некоторое время смотрела на меня, и я догадался: она поверила в то, что я от Джеральда и Леса. Только она не могла решить, как воспринимать мое появление. Однако она поняла: какова бы ни была причина моего появления, я не уйду, пока не увижусь с Клиффом. Поэтому она еще немного задержала на мне свой взгляд и, быстро выйдя из комнаты, поднялась по лестнице.
Я огляделся. В противоположном конце комнаты, напротив венецианского окна, выходившего уж не знаю куда, стоял отреставрированный обеденный стол со стульями. Стол был мокрым от пролитой выпивки. Треть стола занимали пустые глиняные миски, остальную часть – бокалы и бутылки из музыкального бара Клиффа. В одном месте забытая кем-то сигарета выжгла маленький желобок в полированной поверхности.
Наверху что-то происходило. Голоса продолжали звучать, но только тише. Потом наступила тишина. Открылась и закрылась дверь. По ковру на лестнице прошуршали шаги. И в комнату вошел Клифф Брамби. Я повернулся к нему. Он был совсем не рад моему приходу. Думаю, я тоже не выглядел обрадованным – кое-что очень сильно встревожило меня. В выражении лица Клиффа.
– Что все это значит, черт побери? – спросил он. Я ничего не ответил.
– Полагаю, ты знаешь, который сейчас час.
Я кивнул – он и так сообщит, сколько сейчас времени.
– Уже четверть третьего.
– Знаю.
– Ну?
Я вытащил сигареты и закурил.
– Дот сказала мне, что тебя послали Флетчеры. Что за важность такая, нельзя было подождать до утра?
Я помотал головой.
– Нет, – сказал я. – Флетчеры не посылали меня.
Он внимательно посмотрел на меня. Потом приблизился, вытянув вперед указательный палец, который замер в дюйме от моего носа.
– В общем, так, – сказал он. – Слушай меня. Я сегодня не в настроении. Я сыт всем этим. По горло. Поэтому давай прекратим эти забавы, ладно? У меня совсем нет желания веселиться.
– Я ошибся, – сказал я.
– Что?
– Я сказал, кажется, я ошибся.
– Ошибся? В чем?
– Мне дали неверную информацию.
– Неверную информацию? О чем?
– Мне дали неверную информацию о тебе. Я понял это, едва ты вошел в комнату.
Клифф сел на подлокотник дивана. Кое-что начинало проясняться.
– Это не по поводу бизнеса, да?
– Нет, не по поводу бизнеса, – ответил я.
Он помолчал. Он начал кое-что понимать.
– Ты пришел, чтобы разделаться со мной?
Я ничего не сказал.
– За что, Джек?
– Я предпочел бы не отвечать.
– Не отвечать?
– Клифф, я ошибся. Мне пора возвращаться. Встретиться кое с кем по кое-каким делам.
Я пошел к двери. Клифф вскочил с дивана и схватил меня за лацканы куртки.
– Нет, ты все же выслушаешь меня, черт побери. Я не люблю, когда проблемы заявляются ко мне в дом среди ночи, угрожают мне, а потом уходят. Ты не уйдешь, пока не объяснишься. Ты пришел, чтобы разделаться со мной, и я хочу знать, за что. Если кто-то что-то наговорил про меня, я хочу знать, кто именно. А когда узнаю, кто это такой и что он наговорил, возможно, я захочу уладить с тобой это недоразумение, Джек, понятно?
– Возможно, захочешь, – сказал я. – А возможно, и нет.
– То есть?
– Клифф, ты большой дядя – ты в отличной форме. Но я знаю больше, чем ты.
Вероятно, это было не лучшее из того, что я мог сказать. Стремительно оторвав меня от пола и швырнув за диван, Клифф навис надо мной и едва сдержался, чтобы не врезать.
– А теперь, сволочь, – процедил он, – займемся тобой.
Я предоставил ему такую возможность. Я изо всех сил ударил его в голень, потом в солнечное сплетение, не очень сильно, но ощутимо. И встал. Настала моя очередь хватать его за лацканы. Я резко дернул его вверх и заглянул в лицо. Кожа стала чуть серее, чем прежде.
– Очень сожалею, – сказал я. – Кое-какие вещи мне очень не по нутру.
Я вышел из комнаты. Миссис Брамби неподвижно стояла на лестнице.
– Спокойной ночи, – попрощался я.
И открыл дверь. Миссис Брамби побежала в комнату.
«Что случилось? – услышал я ее слова. – Как ты? Кто это? Что он хочет?»
«Не твое дело, черт бы тебя побрал».
«Какие-то проблемы, да?»
«А не пора ли тебе начать разгребать дерьмо, что навалила твоя доченька?» Непродолжительная пауза. «Да, Клифф, пора». Я закрыл за собой дверь так же тихо, как при входе.
Я совсем не шумел. Горела одна лампа, освещая несколько футов пола под собой. В доме не было слышно ни звука.
Я пошел к лестнице. Дверь, ведущая в кухню, приоткрылась. Тот, кто был на кухне, предпочел сидеть там без света.
Я быстро прошел в конец холла и толкнул дверь на кухню. Она широко распахнулась, ударив того, кто приоткрыл ее. Тихо вскрикнули. Я наподдал дверь ногой, и она захлопнулась. Я увидел свою домохозяйку, которая тщетно пыталась вжаться в стену. Под правым глазом у нее был синяк, которому еще предстояло налиться всеми цветами радуги. Хозяйка была одета в длинный красный халат с белым воротником из перьев, колыхавшихся при малейшем движении. В левой руке она держала стакан и сигарету, а в правой – декоративную бронзовую кочергу. Хозяйка смотрела на меня, а я – на нее.
– Ну, – сказал я, – что случилось?
Она перестала смотреть на меня, подошла к кухонному столу и взяла бутылку бренди. Это был хороший сорт. Она налила себе довольно большую порцию.
– Они вернулись, не так ли?
Она сделала глоток.
– Один из них. С двумя новыми.
– Так что случилось?
– А что, черт побери, могло, по-твоему, случиться?
Я ничего не сказал.
– Они пришли за тем типом. Они знали, что тебя не будет. Они думали, что будет очень весело.
– Понятно, – сказал я. – Так что же случилось? Что они сделали с Кейтом?
– Забрали его с собой. Тот, которого он сторожил, был очень зол на него.
– А что случилось с тобой?
Она не ответила.
– Ну?
– Скажем, ты должен мне на новую блузку.
– Тебе повезло, – сказал я, закуривая.
Я огляделся. На стене висел шкаф из светлого дерева. Я открыл стеклянную дверцу и достал чашку, потом сел за стол и налил себе бренди.
– И это все, да? – спросила моя хозяйка.
Я промолчал.
– Тебе плевать, да? Ведь они способны на что угодно.
Я промолчал.
– А парень? С этим ты что собираешься делать?
– А что я могу сделать?
– Что они с ним сделают?
– Трудно так сразу сказать.
Я отпил бренди.
Она подскочила к кухонной двери и распахнула ее так, что она ударилась о стену.
– Убирайся! – закричала она. – Убирайся из моего дома!
Я сделал еще один глоток. Она заплакала.
– Негодяй, сволочь, – проговорила она. – Кто ты такой, черт бы тебя побрал? Они избили меня. Проклятье, они избили меня.
– Это ничто по сравнению с тем, что они сделали с моим братом, – сказал я.
– И что же ты намерен делать? Отомстишь им?
– Верно.
– Сегодня ты не добился особого успеха, не так ли?
Я ничего не ответил.
– Что произошло? Ты убил не того, кого нужно?
– Проклятье, никого я не убивал. И хватит молоть вздор.
– О, они были полны праведного гнева, когда пришли за Торпи. А Торпи действительно считал, что это забавно.
– Заткнись.
– Он говорил, что, сказав, будто его послал Брамби, он сделал все, как было велено в том случае, если они не уговорят тебя. Он сожалел, что не увидит лицо Брамби, когда ты заявишься к нему.
– Почему он решил, что Брамби в одиночку удастся расправиться со мной, если им четверым не удалось?
– Ты не понимаешь сути. Они надеялись, что это ты расправишься с Брамби. Прикокнешь его, если повезет. Они знают, что ты не из тех, кто сначала задает вопросы. Торпи сказал, что тем самым он убьет двух зайцев. Уберет Брамби с дороги и разделается с тобой. Торпи горит желанием узнать, что произошло, поэтому он может позвонить кому-нибудь из знакомых в участке, и ему все расскажут.
– Что ж, его ждет разочарование.
– Что же произошло? Брамби оказался крупнее, чем ты ожидал?
Я ничего не сказал.
– С такими младенцами, как Торпи, ты храбрец.
– Заткнись.
– Хорошо, что рядом оказался Кейт. Он помог тебе. Жаль, что тебя нет рядом, когда ему нужна помощь.
– Тебе что-то надо?
– О да. Тебе это понравилось бы, правда?
– Нет, а тебе – очень.
Она подскочила ко мне.
– Хочешь взглянуть на синяки?
– А что? Хочешь показать?
Она ударила меня по лицу. Я дал сдачи. Она ударила еще раз. Я встал, поймал ее за запястья и отшвырнул к стене, а потом вышел из кухни и стал подниматься по лестнице. Она выбежала из кухни вслед за мной.
– И куда, по-твоему, ты направился? – закричала она.
– В кровать. Ты со мной? – не останавливаясь, спросил я.
Она подбежала к лестнице.
– Убирайся! Убирайся, черт побери! Если не уберешься, я вызову полицию!
– Конечно вызовешь, – сказал я, входя в комнату.
Я вытащил длинный сверток из-под кровати и принялся разворачивать газеты. Моя хозяйка появилась в дверном проеме, но я не обратил на нее внимания. Она же, увидев, что я распаковываю ружье, все свое внимание сосредоточила на мне. Я переломил ружье, достал из сумки коробку с патронами и два вставил в стволы.
– Что ты собираешься с этим делать? – спросила она.
– Защищать свое имущество.
– Ведь сегодня они не вернутся, а?
Я защелкнул ружье.
– Откуда мне знать.
– А если вернутся, ты воспользуешься этим?
– Не глупи. Достаточно только нацелить его, чтобы получить результат.
– Тогда зачем ты зарядил его?
– Кто-то может решить, что я блефую. Придется показать ему, что он ошибается.
– Господи, – устало произнесла она.
Я прислонил ружье к стене рядом с кроватью, лег и закрыл глаза. Я слышал, как моя хозяйка подошла к тумбочке, взяла одну чашку и что-то налила в нее.
– Почему они убили твоего брата? – спросила она.
– Не знаю, – ответил я. – И еще я не знаю, кто такие «они».
– А разве Торпи не имеет к этому отношения?
– Очень сильно сомневаюсь. У него кишка тонка.
– Зато сегодня у него хватило духу направить тебя по ложному следу.
– Для этого не надо особой смелости. Он играл наверняка. Предполагалось, что при любых обстоятельствах я сюда уже не вернусь. Он обделается, когда узнает, что я действовал по другому сценарию.
– Ты отомстишь ему?
– Отомстил бы, если бы смог поймать. Вероятно, он уже на полпути к Донкастеру, или Барнсли, или куда-то еще. Он вернется сюда через месяц после моего отъезда.
– А как же Кейт? Как ты поступишь с ним?
– Дам денег.
– Ну да, ему сейчас от них большая польза.
– Ведь я же не знаю, где он живет, не так ли? Не знаю, куда они увезли его, верно? А ты знаешь?
– Нет.
– Вот и все.
Некоторое время она молчала. Я сел, выпил бренди, снова лег и закрыл глаза.
– Как ты поступишь, если поймаешь того, кто это сделал? – спросила она.
– А ты как думаешь?
Молчание.
– Почему? – сказала она.
– Он был мой брат.
Она села на кровать.
– Ты просто убьешь их? Просто возьмешь и убьешь?
– Если они первыми не убьют меня.
– А они смогут? Вот так, спокойно, без мучений и терзаний?
– Любой смог бы, если бы на карту была поставлена его жизнь и если бы он знал, что его не поймают.
– А тебя тоже не поймают?
– Нет.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, и все.
Помолчав, она сказала:
– Предположим, я позвоню в полицию и сообщу, что в моем пансионе поселился мужчина с ружьем и что он собирается кого-то застрелить из этого ружья?
– Не позвонишь.
– Откуда ты знаешь, что не позвоню?
– Оттуда же, откуда я знаю, что ты носишь зеленые трусы.
– Что это значит?
– Подумай.
И она задумалась.
В комнате надолго воцарилась тишина. Я открыл глаза и обнаружил, что смотрю в ее глаза. В ее взгляде не было особой любви ко мне, но этого и не требовалось. От женщин, которые носят зеленое белье, это не требуется. Я поднял руку и отодвинул полу ее халата. Бюстгальтер по цвету соответствовал той части туалета, что я уже видел. На левой груди четко выделялся синяк. Она продолжала смотреть на меня.
– Что они сделали? – спросил я.
– Один из них разорвал блузку. Другой ударил. Они продолжили бы, если бы Торпи не забеспокоился.
Я пальцами прикоснулся к синяку.
– Он ударил тебя сюда, да? – сказал я. Она ничего не ответила.
– Наверное, было не очень приятно, – сказал я. – Или я ошибаюсь?
– Какой же ты подлец!
Я молчал, продолжая массировать синяк. Она откинулась назад и легла мне поперек груди. Она развязала пояс халата, потом завела руки назад, расстегнула бюстгальтер и оставила руки там же, за спиной. Я массировал ей грудь, только зона охвата стала шире. Она перевернулась на бок, спиной ко мне.
СУББОТА
– Сандра!
Сначала была тишина, а потом Клифф появился на втором этаже. Он встал спиной к окну и устремил взгляд на нечто, что находилось в глубине комнаты. И опять заорал.
Я вылез из машины и захлопнул дверцу.
Я прошел по аллее и на несколько мгновений остановился перед входной дверью. Клифф продолжал читать нотацию наверху. В остальной части дома царила тишина: ни звона собираемых бокалов, ни шуршания опустошаемых пепельниц, ни стука расставляемой мебели.
Я открыл дверь и абсолютно бесшумно закрыл ее за собой.
Я оказался в квадратном холле. Его нельзя было назвать ни большим, ни маленьким. Пол устилал ковер с цветочным узором, причем цветы выглядели слишком крупными для этого помещения. В центре была пологая лестница, которая три раза поворачивала под прямым углом и вела на галерею, тянувшуюся по периметру холла. Перила лестницы и ограждение галереи были коваными. На обоях также присутствовал цветочный мотив, и цветы были не меньше, чем на ковре. На одной стене висела оправленная в белую раму копия «Восточной девушки» с зеленоватым лицом, а на другой – пара пластиковых дуэльных пистолетов. В ближайшем к входной двери углу стоял кованый столик со стеклянной столешницей и красным телефоном. Из холла в другие помещения вели двери с узорчатым стеклом в полный рост. Одна из дверей была открыта. Не сходя с места, я вытянул шею и заглянул в комнату. Я увидел большое белое кресло и часть такого же белого дивана, а за диваном – электрокамин из грубого кирпича в деревенском стиле. Камин только начал разогреваться. Каминная полка была заставлена бокалами и пепельницами. А над ними висела «Флэтфордская мельница».
Я прошел в комнату. Миссис Брамби сидела на том краю дивана, который не попал в поле моего зрения. Она так и не сняла шубку. Она смотрела на искусственные бревна в камине. Она сидела, опершись локтем на подлокотник, и медленно терла лоб, как будто пыталась избавиться от головной боли. Меня она заметила не сразу.
– Добрый вечер, – сказал я.
Она медленно, словно в появлении чужого не было ничего необычного, повернула голову, но, увидев меня, быстро вскочила, сбив на пол пепельницу с подлокотника.
– Простите, что напугал вас, – сказал я. – Я давил на кнопку звонка, но не извлек из него ни звука. А так как дверь была открыта…
– Кто вы? – спросила она.
– Простите, – повторил я. – Меня зовут Картер. Джек Картер.
– Вы пришли жаловаться на шум?
– Нет, – успокоил ее я. – Я старый друг Клиффа. Решил заехать – нам с ним надо кое о чем поговорить.
Сначала на ее лице промелькнуло облегчение, а потом одно выражение стало сменяться другим, отражая ее мысли. Старый друг. Из прошлого. В такой поздний час. Она посмотрела на часы, потом на потолок. Клифф все бубнил и бубнил.
– Понимаю, время для визита немного странное, – сказал я. – Но дело срочное.
– Зачем вам нужно увидеться с Клиффом?
– Ну, понимаете, бизнес… – сказал я.
– Я знаю все о бизнесе Клиффа, – перебила она меня.
– Не сомневаюсь, – сказал я.
– Ну и?
– Послушайте, миссис Брамби, – сказал я, – я действую не от своего имени. Просто передайте Клиффу, что его хочет видеть Джек Картер из Лондона.
Она слегка вздернула подбородок и посмотрела на меня.
– А откуда мне знать, что вы пришли по делу? – спросила она. – Почему я должна верить вам на слово? Я вас не знаю.
– Но вы же знаете Джеральда и Леса Флетчеров, не так ли? – сказал я.
Она еще некоторое время смотрела на меня, и я догадался: она поверила в то, что я от Джеральда и Леса. Только она не могла решить, как воспринимать мое появление. Однако она поняла: какова бы ни была причина моего появления, я не уйду, пока не увижусь с Клиффом. Поэтому она еще немного задержала на мне свой взгляд и, быстро выйдя из комнаты, поднялась по лестнице.
Я огляделся. В противоположном конце комнаты, напротив венецианского окна, выходившего уж не знаю куда, стоял отреставрированный обеденный стол со стульями. Стол был мокрым от пролитой выпивки. Треть стола занимали пустые глиняные миски, остальную часть – бокалы и бутылки из музыкального бара Клиффа. В одном месте забытая кем-то сигарета выжгла маленький желобок в полированной поверхности.
Наверху что-то происходило. Голоса продолжали звучать, но только тише. Потом наступила тишина. Открылась и закрылась дверь. По ковру на лестнице прошуршали шаги. И в комнату вошел Клифф Брамби. Я повернулся к нему. Он был совсем не рад моему приходу. Думаю, я тоже не выглядел обрадованным – кое-что очень сильно встревожило меня. В выражении лица Клиффа.
– Что все это значит, черт побери? – спросил он. Я ничего не ответил.
– Полагаю, ты знаешь, который сейчас час.
Я кивнул – он и так сообщит, сколько сейчас времени.
– Уже четверть третьего.
– Знаю.
– Ну?
Я вытащил сигареты и закурил.
– Дот сказала мне, что тебя послали Флетчеры. Что за важность такая, нельзя было подождать до утра?
Я помотал головой.
– Нет, – сказал я. – Флетчеры не посылали меня.
Он внимательно посмотрел на меня. Потом приблизился, вытянув вперед указательный палец, который замер в дюйме от моего носа.
– В общем, так, – сказал он. – Слушай меня. Я сегодня не в настроении. Я сыт всем этим. По горло. Поэтому давай прекратим эти забавы, ладно? У меня совсем нет желания веселиться.
– Я ошибся, – сказал я.
– Что?
– Я сказал, кажется, я ошибся.
– Ошибся? В чем?
– Мне дали неверную информацию.
– Неверную информацию? О чем?
– Мне дали неверную информацию о тебе. Я понял это, едва ты вошел в комнату.
Клифф сел на подлокотник дивана. Кое-что начинало проясняться.
– Это не по поводу бизнеса, да?
– Нет, не по поводу бизнеса, – ответил я.
Он помолчал. Он начал кое-что понимать.
– Ты пришел, чтобы разделаться со мной?
Я ничего не сказал.
– За что, Джек?
– Я предпочел бы не отвечать.
– Не отвечать?
– Клифф, я ошибся. Мне пора возвращаться. Встретиться кое с кем по кое-каким делам.
Я пошел к двери. Клифф вскочил с дивана и схватил меня за лацканы куртки.
– Нет, ты все же выслушаешь меня, черт побери. Я не люблю, когда проблемы заявляются ко мне в дом среди ночи, угрожают мне, а потом уходят. Ты не уйдешь, пока не объяснишься. Ты пришел, чтобы разделаться со мной, и я хочу знать, за что. Если кто-то что-то наговорил про меня, я хочу знать, кто именно. А когда узнаю, кто это такой и что он наговорил, возможно, я захочу уладить с тобой это недоразумение, Джек, понятно?
– Возможно, захочешь, – сказал я. – А возможно, и нет.
– То есть?
– Клифф, ты большой дядя – ты в отличной форме. Но я знаю больше, чем ты.
Вероятно, это было не лучшее из того, что я мог сказать. Стремительно оторвав меня от пола и швырнув за диван, Клифф навис надо мной и едва сдержался, чтобы не врезать.
– А теперь, сволочь, – процедил он, – займемся тобой.
Я предоставил ему такую возможность. Я изо всех сил ударил его в голень, потом в солнечное сплетение, не очень сильно, но ощутимо. И встал. Настала моя очередь хватать его за лацканы. Я резко дернул его вверх и заглянул в лицо. Кожа стала чуть серее, чем прежде.
– Очень сожалею, – сказал я. – Кое-какие вещи мне очень не по нутру.
Я вышел из комнаты. Миссис Брамби неподвижно стояла на лестнице.
– Спокойной ночи, – попрощался я.
И открыл дверь. Миссис Брамби побежала в комнату.
«Что случилось? – услышал я ее слова. – Как ты? Кто это? Что он хочет?»
«Не твое дело, черт бы тебя побрал».
«Какие-то проблемы, да?»
«А не пора ли тебе начать разгребать дерьмо, что навалила твоя доченька?» Непродолжительная пауза. «Да, Клифф, пора». Я закрыл за собой дверь так же тихо, как при входе.
* * *
Я задом въехал в гараж при пансионе и прошел к входной двери. Дверь была открыта. Всего на несколько дюймов, но открыта.Я совсем не шумел. Горела одна лампа, освещая несколько футов пола под собой. В доме не было слышно ни звука.
Я пошел к лестнице. Дверь, ведущая в кухню, приоткрылась. Тот, кто был на кухне, предпочел сидеть там без света.
Я быстро прошел в конец холла и толкнул дверь на кухню. Она широко распахнулась, ударив того, кто приоткрыл ее. Тихо вскрикнули. Я наподдал дверь ногой, и она захлопнулась. Я увидел свою домохозяйку, которая тщетно пыталась вжаться в стену. Под правым глазом у нее был синяк, которому еще предстояло налиться всеми цветами радуги. Хозяйка была одета в длинный красный халат с белым воротником из перьев, колыхавшихся при малейшем движении. В левой руке она держала стакан и сигарету, а в правой – декоративную бронзовую кочергу. Хозяйка смотрела на меня, а я – на нее.
– Ну, – сказал я, – что случилось?
Она перестала смотреть на меня, подошла к кухонному столу и взяла бутылку бренди. Это был хороший сорт. Она налила себе довольно большую порцию.
– Они вернулись, не так ли?
Она сделала глоток.
– Один из них. С двумя новыми.
– Так что случилось?
– А что, черт побери, могло, по-твоему, случиться?
Я ничего не сказал.
– Они пришли за тем типом. Они знали, что тебя не будет. Они думали, что будет очень весело.
– Понятно, – сказал я. – Так что же случилось? Что они сделали с Кейтом?
– Забрали его с собой. Тот, которого он сторожил, был очень зол на него.
– А что случилось с тобой?
Она не ответила.
– Ну?
– Скажем, ты должен мне на новую блузку.
– Тебе повезло, – сказал я, закуривая.
Я огляделся. На стене висел шкаф из светлого дерева. Я открыл стеклянную дверцу и достал чашку, потом сел за стол и налил себе бренди.
– И это все, да? – спросила моя хозяйка.
Я промолчал.
– Тебе плевать, да? Ведь они способны на что угодно.
Я промолчал.
– А парень? С этим ты что собираешься делать?
– А что я могу сделать?
– Что они с ним сделают?
– Трудно так сразу сказать.
Я отпил бренди.
Она подскочила к кухонной двери и распахнула ее так, что она ударилась о стену.
– Убирайся! – закричала она. – Убирайся из моего дома!
Я сделал еще один глоток. Она заплакала.
– Негодяй, сволочь, – проговорила она. – Кто ты такой, черт бы тебя побрал? Они избили меня. Проклятье, они избили меня.
– Это ничто по сравнению с тем, что они сделали с моим братом, – сказал я.
– И что же ты намерен делать? Отомстишь им?
– Верно.
– Сегодня ты не добился особого успеха, не так ли?
Я ничего не ответил.
– Что произошло? Ты убил не того, кого нужно?
– Проклятье, никого я не убивал. И хватит молоть вздор.
– О, они были полны праведного гнева, когда пришли за Торпи. А Торпи действительно считал, что это забавно.
– Заткнись.
– Он говорил, что, сказав, будто его послал Брамби, он сделал все, как было велено в том случае, если они не уговорят тебя. Он сожалел, что не увидит лицо Брамби, когда ты заявишься к нему.
– Почему он решил, что Брамби в одиночку удастся расправиться со мной, если им четверым не удалось?
– Ты не понимаешь сути. Они надеялись, что это ты расправишься с Брамби. Прикокнешь его, если повезет. Они знают, что ты не из тех, кто сначала задает вопросы. Торпи сказал, что тем самым он убьет двух зайцев. Уберет Брамби с дороги и разделается с тобой. Торпи горит желанием узнать, что произошло, поэтому он может позвонить кому-нибудь из знакомых в участке, и ему все расскажут.
– Что ж, его ждет разочарование.
– Что же произошло? Брамби оказался крупнее, чем ты ожидал?
Я ничего не сказал.
– С такими младенцами, как Торпи, ты храбрец.
– Заткнись.
– Хорошо, что рядом оказался Кейт. Он помог тебе. Жаль, что тебя нет рядом, когда ему нужна помощь.
– Тебе что-то надо?
– О да. Тебе это понравилось бы, правда?
– Нет, а тебе – очень.
Она подскочила ко мне.
– Хочешь взглянуть на синяки?
– А что? Хочешь показать?
Она ударила меня по лицу. Я дал сдачи. Она ударила еще раз. Я встал, поймал ее за запястья и отшвырнул к стене, а потом вышел из кухни и стал подниматься по лестнице. Она выбежала из кухни вслед за мной.
– И куда, по-твоему, ты направился? – закричала она.
– В кровать. Ты со мной? – не останавливаясь, спросил я.
Она подбежала к лестнице.
– Убирайся! Убирайся, черт побери! Если не уберешься, я вызову полицию!
– Конечно вызовешь, – сказал я, входя в комнату.
Я вытащил длинный сверток из-под кровати и принялся разворачивать газеты. Моя хозяйка появилась в дверном проеме, но я не обратил на нее внимания. Она же, увидев, что я распаковываю ружье, все свое внимание сосредоточила на мне. Я переломил ружье, достал из сумки коробку с патронами и два вставил в стволы.
– Что ты собираешься с этим делать? – спросила она.
– Защищать свое имущество.
– Ведь сегодня они не вернутся, а?
Я защелкнул ружье.
– Откуда мне знать.
– А если вернутся, ты воспользуешься этим?
– Не глупи. Достаточно только нацелить его, чтобы получить результат.
– Тогда зачем ты зарядил его?
– Кто-то может решить, что я блефую. Придется показать ему, что он ошибается.
– Господи, – устало произнесла она.
Я прислонил ружье к стене рядом с кроватью, лег и закрыл глаза. Я слышал, как моя хозяйка подошла к тумбочке, взяла одну чашку и что-то налила в нее.
– Почему они убили твоего брата? – спросила она.
– Не знаю, – ответил я. – И еще я не знаю, кто такие «они».
– А разве Торпи не имеет к этому отношения?
– Очень сильно сомневаюсь. У него кишка тонка.
– Зато сегодня у него хватило духу направить тебя по ложному следу.
– Для этого не надо особой смелости. Он играл наверняка. Предполагалось, что при любых обстоятельствах я сюда уже не вернусь. Он обделается, когда узнает, что я действовал по другому сценарию.
– Ты отомстишь ему?
– Отомстил бы, если бы смог поймать. Вероятно, он уже на полпути к Донкастеру, или Барнсли, или куда-то еще. Он вернется сюда через месяц после моего отъезда.
– А как же Кейт? Как ты поступишь с ним?
– Дам денег.
– Ну да, ему сейчас от них большая польза.
– Ведь я же не знаю, где он живет, не так ли? Не знаю, куда они увезли его, верно? А ты знаешь?
– Нет.
– Вот и все.
Некоторое время она молчала. Я сел, выпил бренди, снова лег и закрыл глаза.
– Как ты поступишь, если поймаешь того, кто это сделал? – спросила она.
– А ты как думаешь?
Молчание.
– Почему? – сказала она.
– Он был мой брат.
Она села на кровать.
– Ты просто убьешь их? Просто возьмешь и убьешь?
– Если они первыми не убьют меня.
– А они смогут? Вот так, спокойно, без мучений и терзаний?
– Любой смог бы, если бы на карту была поставлена его жизнь и если бы он знал, что его не поймают.
– А тебя тоже не поймают?
– Нет.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, и все.
Помолчав, она сказала:
– Предположим, я позвоню в полицию и сообщу, что в моем пансионе поселился мужчина с ружьем и что он собирается кого-то застрелить из этого ружья?
– Не позвонишь.
– Откуда ты знаешь, что не позвоню?
– Оттуда же, откуда я знаю, что ты носишь зеленые трусы.
– Что это значит?
– Подумай.
И она задумалась.
В комнате надолго воцарилась тишина. Я открыл глаза и обнаружил, что смотрю в ее глаза. В ее взгляде не было особой любви ко мне, но этого и не требовалось. От женщин, которые носят зеленое белье, это не требуется. Я поднял руку и отодвинул полу ее халата. Бюстгальтер по цвету соответствовал той части туалета, что я уже видел. На левой груди четко выделялся синяк. Она продолжала смотреть на меня.
– Что они сделали? – спросил я.
– Один из них разорвал блузку. Другой ударил. Они продолжили бы, если бы Торпи не забеспокоился.
Я пальцами прикоснулся к синяку.
– Он ударил тебя сюда, да? – сказал я. Она ничего не ответила.
– Наверное, было не очень приятно, – сказал я. – Или я ошибаюсь?
– Какой же ты подлец!
Я молчал, продолжая массировать синяк. Она откинулась назад и легла мне поперек груди. Она развязала пояс халата, потом завела руки назад, расстегнула бюстгальтер и оставила руки там же, за спиной. Я массировал ей грудь, только зона охвата стала шире. Она перевернулась на бок, спиной ко мне.
СУББОТА
Я проснулся.
Я был один. Уже рассвело, и лил дождь. Простыня рядом со мной еще хранила тепло. На мне была только рубашка, расстегнутая и с задравшимися до подмышек рукавами. Открылась дверь. Моя хозяйка спиной вошла в комнату. Она несла поднос с завтраком. Я взглянул на свои часы. Они показывали без двадцати девять. Моя хозяйка села на кровать. Я тоже сел. Она поставила поднос на кровать. На подносе были вареные яйца и прочая снедь. Меня же интересовал только чай.
– И к чему все это? – спросил я.
– Хочешь, чтобы я швырнула все это тебе в лицо?
Я ничего не ответил. Она налила чаю. Я залпом выпил целую чашку и налил еще.
– Что, – спросила она, – есть ничего не будешь?
– Я не завтракаю, – сказал я.
– Ну ты действительно просто прелесть, – сказала она.
Я взял свою чашку, и она отодвинула поднос подальше. По ее лицу я видел, что ей хочется еще. А я не хотел давать ей, однако, если она будет настаивать, я, конечно, не откажу. Ночью я спал с ней по той же причине: чем ласковее она, тем меньше опасности, что она позвонит в полицию, если увидит знакомое лицо в газете. Но нельзя сказать наверняка.
Она забралась в постель, и мы приступили к делу. Мы трудились изо всех сил, когда дверь комнаты открылась.
Я быстро скатился с нее. Остатки завтрака разлетелись во все стороны. Я обмотался одеялом. Моя хозяйка завопила и попыталась отобрать его у меня, но ей это не удалось, и поэтому она продолжала вопить.
И теперь, лежа на спине, я смог разглядеть тех, кто открыл дверь.
Двое мужчин стояли и смотрели на нас. Один был очень высоким и напоминал грубоватых красавчиков с рекламы лосьона после бритья. И одет он был соответственно: белая рубашка в широкую красную полоску, зеленый вязаный галстук, пуловер бутылочного цвета, саржевые брюки и грубые ботинки. На плечи был наброшен непромокаемый плащ с меховым воротником, а на руках – тонкие шоферские перчатки из тянущегося материала. Имидж пижона портили только ботинки.
Он улыбался.
Другой был не так высок и не так привлекателен. На нем была кожаная шляпа и однобортная кожаная куртка с поясом. Под курткой был шерстяной костюм такого же цвета, как мой. Не удивительно, ведь мы шили у одного и того же портного. Из-под шляпы виднелись длинные темные волосы, которые ниспадали на воротник куртки. Руки он держал в карманах.
Он улыбался.
Привлекательного типа в элегантном наряде звали Голландец Питер. Менее привлекательного – Кон Маккарти. Он мало чем отличался от Джека-потрошителя.
Оба работали на Джеральда и Леса Флетчеров.
– Привет, Джек, – сказал Кон, продолжая улыбаться.
– Не будем мешать тебе. Продолжай оттуда, где закончил, – сказал Питер. Он тоже все еще улыбался.
К этому моменту моя хозяйка уже перестала вопить, так как ей удалось прикрыться. Я сел и внимательно посмотрел на Питера и Кона.
– Дайте-ка отгадаю, – сказал я.
Кон потер нос указательным пальцем.
– Сожалею, – сказал он, – но деваться некуда. Приказ, как говорится, есть приказ.
– И какой же приказ, Кон?
– Джеральд позвонил нам в полчетвертого ночи. Сразу после того, как позвонили ему. Кто-то сказал ему, что ты начинаешь надоедать.
Я промолчал.
– Поэтому Джеральд попросил нас поехать сюда и узнать, не согласишься ли ты вернуться с нами в Лондон, – сказал Питер.
– Он сказал, что ты окажешь ему большую услугу, если согласишься, – добавил Кон.
Я промолчал.
– Я хочу сказать, мы хорошо понимаем, почему ты так разволновался, – сказал Кон, – и Джеральд с Лесом понимают.
– Но они стараются быть тактичными, – сказал Питер. – Они должны широко смотреть на вещи.
Оба продолжали улыбаться.
– Джеральд и Лес послали вас забрать меня, – подытожил я.
Они улыбались.
– Любым способом, – сказал я.
Они промолчали.
– И вы думаете, что вам это удастся, – сказал я.
Ничего, кроме улыбок.
Я соскочил с кровати, схватил ружье и прицелился в них.
– Ладно, – сказал я. – Ладно. Везите меня в Лондон.
– Послушай, Джек, – сказал Кон, – ты же знаешь, что будет лучше, если ты спокойно оденешься и пойдешь с нами.
– Ты знаешь, мы не хотим проблем, – сказал Питер.
Я пошел на них. Они попятились. И продолжали улыбаться.
– Убери это, Джек, – сказал Кон. – Ты же знаешь, что не воспользуешься им.
– Он имеет в виду ружье, – сказал Питер.
– Вон! – велел я. – Вон! Вон!
Они вышли в коридор. Кон засмеялся.
– Видела бы тебя сейчас Одри, – сказал он.
– Вон! – сказал я.
Хохоча и пихаясь, они стали спускаться по лестнице. Я последовал за ними. В холле Питер остановился и сказал:
– Рано или поздно, Джек, нам придется тебя увезти.
Кон открыл парадную дверь.
– Пошли, Джек, – сказал он. – Будь благоразумным.
– Вон, – сказал я.
Продолжая улыбаться, они вышли на улицу. Я последовал за ними. На улице было скользко от сального дождя. Красный «ягуар» Питера стоял у тротуара на противоположной стороне. Питер очень любил свой красный блестящий автомобиль. И тщательно ухаживал за ним.
Кон и Питер спустились по ступенькам, остановились на дорожке и повернулись ко мне.
– Ну, думаю, скоро увидимся, – сказал Кон.
– Вон, – сказал я.
– Мы уже вышли вон, – сказал Питер.
Я начал спускаться по ступенькам.
– Смотри, не простудись, – сказал Кон. Оба расхохотались.
– Надеюсь, соседи ее поймут, – сказал Питер. Они прошли но дорожке, пересекли улицу и остановились у «ягуара».
– Увидимся, когда наденешь штаны, – крикнул Кон.
Я вошел в холл и закрыл за собой дверь. На стене возле напольной вешалки с зеркалом висел таксофон. Я поднял трубку, набрал 0. Когда ответил оператор, я попросил соединить с Лондоном. За счет абонента. Я ждал.
– Вас вызывает мистер Картер с номера 3950. Вы согласны оплатить разговор?
– Да, спасибо, – послышался голос Джеральда.
– Вызывающий, говорите, – сказал оператор.
– Джеральд? – спросил я.
– Привет, Джек.
– Я только что виделся с Голландцем Питером и Коном Маккарти.
– Да? Как они вообще?
– Отлично, – ответил я. – Если не будут мешаться у меня под ногами.
– Послушай, Джек…
– Нет, это ты послушай. Ты послушай! – закричал я. – Отцепись от меня, Джеральд, иначе будут проблемы. Это я тебе говорю.
– Это ты мне говоришь, Джек?
– Я.
– О, должно быть, я что-то перепутал. Я-то думал, что босс – я, а ты работаешь на меня.
Я услышал на заднем фоне голос Леса: «Дай мне поговорить с этой сукой». На другом конце провода что-то затрещало. Трубку взял Лес.
– Слушай меня, говнюк, – сказал он. – Ты работаешь на нас. И делаешь то, что тебе говорят. За это тебе и платят. Или ты возвращаешься, или тебе конец. Я серьезно.
– Да? – сказал я. – Очень интересно.
Трубку снова взял Джеральд.
– Джек, Лес имел в виду совсем не это, – сказал он. – Просто он ужасно сердится.
Я опять услышал приглушенный голос Леса, утверждавшего, что он имел в виду именно это.
– Тогда что он имел в виду?
– Послушай, Джек, может, просто вернешься домой и избавишь всех от новых проблем?
– Я дома. И кого всех?
– Для начала себя.
– А еще?
– Нас.
– Зачем?
– Не бери в голову.
– Ты что-то знаешь?
– Нет, Джек, не знаю. Просто возвращайся домой с Коном и Питером, и давай забудем об этом, а?
– Я не вернусь, Джеральд. Пока не выясню, кто убил Фрэнка.
– Ты знаешь, что мы попросили Кона и Питера вернуть тебя домой даже в том случае, если ты откажешься?
– Догадался, – ответил я. – У них есть пушки?
– Джек…
– Потому что они им понадобятся, – сказал я и швырнул трубку.
Я поднялся наверх. Моя хозяйка стояла на лестничной площадке. Я прошел мимо нее в свою комнату, приблизился к окну. И выглянул. Голландец Питер сидел на капоте, курил и, подняв голову, смотрел на мое окно. Увидев меня, он помахал мне рукой. Кона я не увидел. Очевидно, он находился вне поля зрения, у багажника «ягуара». Я отошел от окна и стал одеваться. В комнате возникла моя хозяйка.
– Я хочу, чтобы ты сделала кое-что для меня, – сказал я.
– Ага, чтобы меня опять избили?
– Этому не бывать.
– Как же!
– Они мои друзья.
– Это должно меня успокоить, да?
Я проигнорировал ее замечание, упаковал вещи, взял ружье и вышел из комнаты. Она последовала за мной вниз, на кухню. Я отодвинул кружевную занавеску па стекле задней двери и выглянул. Признаков Кона видно не было, только мусорные баки, мокрая серая трава да дома в дымке мороси.
– Мы войдем в гараж через боковую дверь, – сказал я. – Я сяду в машину, а ты откроешь дверь гаража сразу, как только я заведу двигатель. В ту же секунду.
– Что ты собираешься делать?
– Сидеть в машине и насвистывать «Правь, Британия».
Я открыл дверь и вышел наружу. Моя хозяйка сложила руки на груди и осталась стоять на месте. Я вернулся, схватил ее за руку и потащил за собой.
– Ты вернешься? – спросила она.
Я был один. Уже рассвело, и лил дождь. Простыня рядом со мной еще хранила тепло. На мне была только рубашка, расстегнутая и с задравшимися до подмышек рукавами. Открылась дверь. Моя хозяйка спиной вошла в комнату. Она несла поднос с завтраком. Я взглянул на свои часы. Они показывали без двадцати девять. Моя хозяйка села на кровать. Я тоже сел. Она поставила поднос на кровать. На подносе были вареные яйца и прочая снедь. Меня же интересовал только чай.
– И к чему все это? – спросил я.
– Хочешь, чтобы я швырнула все это тебе в лицо?
Я ничего не ответил. Она налила чаю. Я залпом выпил целую чашку и налил еще.
– Что, – спросила она, – есть ничего не будешь?
– Я не завтракаю, – сказал я.
– Ну ты действительно просто прелесть, – сказала она.
Я взял свою чашку, и она отодвинула поднос подальше. По ее лицу я видел, что ей хочется еще. А я не хотел давать ей, однако, если она будет настаивать, я, конечно, не откажу. Ночью я спал с ней по той же причине: чем ласковее она, тем меньше опасности, что она позвонит в полицию, если увидит знакомое лицо в газете. Но нельзя сказать наверняка.
Она забралась в постель, и мы приступили к делу. Мы трудились изо всех сил, когда дверь комнаты открылась.
Я быстро скатился с нее. Остатки завтрака разлетелись во все стороны. Я обмотался одеялом. Моя хозяйка завопила и попыталась отобрать его у меня, но ей это не удалось, и поэтому она продолжала вопить.
И теперь, лежа на спине, я смог разглядеть тех, кто открыл дверь.
Двое мужчин стояли и смотрели на нас. Один был очень высоким и напоминал грубоватых красавчиков с рекламы лосьона после бритья. И одет он был соответственно: белая рубашка в широкую красную полоску, зеленый вязаный галстук, пуловер бутылочного цвета, саржевые брюки и грубые ботинки. На плечи был наброшен непромокаемый плащ с меховым воротником, а на руках – тонкие шоферские перчатки из тянущегося материала. Имидж пижона портили только ботинки.
Он улыбался.
Другой был не так высок и не так привлекателен. На нем была кожаная шляпа и однобортная кожаная куртка с поясом. Под курткой был шерстяной костюм такого же цвета, как мой. Не удивительно, ведь мы шили у одного и того же портного. Из-под шляпы виднелись длинные темные волосы, которые ниспадали на воротник куртки. Руки он держал в карманах.
Он улыбался.
Привлекательного типа в элегантном наряде звали Голландец Питер. Менее привлекательного – Кон Маккарти. Он мало чем отличался от Джека-потрошителя.
Оба работали на Джеральда и Леса Флетчеров.
– Привет, Джек, – сказал Кон, продолжая улыбаться.
– Не будем мешать тебе. Продолжай оттуда, где закончил, – сказал Питер. Он тоже все еще улыбался.
К этому моменту моя хозяйка уже перестала вопить, так как ей удалось прикрыться. Я сел и внимательно посмотрел на Питера и Кона.
– Дайте-ка отгадаю, – сказал я.
Кон потер нос указательным пальцем.
– Сожалею, – сказал он, – но деваться некуда. Приказ, как говорится, есть приказ.
– И какой же приказ, Кон?
– Джеральд позвонил нам в полчетвертого ночи. Сразу после того, как позвонили ему. Кто-то сказал ему, что ты начинаешь надоедать.
Я промолчал.
– Поэтому Джеральд попросил нас поехать сюда и узнать, не согласишься ли ты вернуться с нами в Лондон, – сказал Питер.
– Он сказал, что ты окажешь ему большую услугу, если согласишься, – добавил Кон.
Я промолчал.
– Я хочу сказать, мы хорошо понимаем, почему ты так разволновался, – сказал Кон, – и Джеральд с Лесом понимают.
– Но они стараются быть тактичными, – сказал Питер. – Они должны широко смотреть на вещи.
Оба продолжали улыбаться.
– Джеральд и Лес послали вас забрать меня, – подытожил я.
Они улыбались.
– Любым способом, – сказал я.
Они промолчали.
– И вы думаете, что вам это удастся, – сказал я.
Ничего, кроме улыбок.
Я соскочил с кровати, схватил ружье и прицелился в них.
– Ладно, – сказал я. – Ладно. Везите меня в Лондон.
– Послушай, Джек, – сказал Кон, – ты же знаешь, что будет лучше, если ты спокойно оденешься и пойдешь с нами.
– Ты знаешь, мы не хотим проблем, – сказал Питер.
Я пошел на них. Они попятились. И продолжали улыбаться.
– Убери это, Джек, – сказал Кон. – Ты же знаешь, что не воспользуешься им.
– Он имеет в виду ружье, – сказал Питер.
– Вон! – велел я. – Вон! Вон!
Они вышли в коридор. Кон засмеялся.
– Видела бы тебя сейчас Одри, – сказал он.
– Вон! – сказал я.
Хохоча и пихаясь, они стали спускаться по лестнице. Я последовал за ними. В холле Питер остановился и сказал:
– Рано или поздно, Джек, нам придется тебя увезти.
Кон открыл парадную дверь.
– Пошли, Джек, – сказал он. – Будь благоразумным.
– Вон, – сказал я.
Продолжая улыбаться, они вышли на улицу. Я последовал за ними. На улице было скользко от сального дождя. Красный «ягуар» Питера стоял у тротуара на противоположной стороне. Питер очень любил свой красный блестящий автомобиль. И тщательно ухаживал за ним.
Кон и Питер спустились по ступенькам, остановились на дорожке и повернулись ко мне.
– Ну, думаю, скоро увидимся, – сказал Кон.
– Вон, – сказал я.
– Мы уже вышли вон, – сказал Питер.
Я начал спускаться по ступенькам.
– Смотри, не простудись, – сказал Кон. Оба расхохотались.
– Надеюсь, соседи ее поймут, – сказал Питер. Они прошли но дорожке, пересекли улицу и остановились у «ягуара».
– Увидимся, когда наденешь штаны, – крикнул Кон.
Я вошел в холл и закрыл за собой дверь. На стене возле напольной вешалки с зеркалом висел таксофон. Я поднял трубку, набрал 0. Когда ответил оператор, я попросил соединить с Лондоном. За счет абонента. Я ждал.
– Вас вызывает мистер Картер с номера 3950. Вы согласны оплатить разговор?
– Да, спасибо, – послышался голос Джеральда.
– Вызывающий, говорите, – сказал оператор.
– Джеральд? – спросил я.
– Привет, Джек.
– Я только что виделся с Голландцем Питером и Коном Маккарти.
– Да? Как они вообще?
– Отлично, – ответил я. – Если не будут мешаться у меня под ногами.
– Послушай, Джек…
– Нет, это ты послушай. Ты послушай! – закричал я. – Отцепись от меня, Джеральд, иначе будут проблемы. Это я тебе говорю.
– Это ты мне говоришь, Джек?
– Я.
– О, должно быть, я что-то перепутал. Я-то думал, что босс – я, а ты работаешь на меня.
Я услышал на заднем фоне голос Леса: «Дай мне поговорить с этой сукой». На другом конце провода что-то затрещало. Трубку взял Лес.
– Слушай меня, говнюк, – сказал он. – Ты работаешь на нас. И делаешь то, что тебе говорят. За это тебе и платят. Или ты возвращаешься, или тебе конец. Я серьезно.
– Да? – сказал я. – Очень интересно.
Трубку снова взял Джеральд.
– Джек, Лес имел в виду совсем не это, – сказал он. – Просто он ужасно сердится.
Я опять услышал приглушенный голос Леса, утверждавшего, что он имел в виду именно это.
– Тогда что он имел в виду?
– Послушай, Джек, может, просто вернешься домой и избавишь всех от новых проблем?
– Я дома. И кого всех?
– Для начала себя.
– А еще?
– Нас.
– Зачем?
– Не бери в голову.
– Ты что-то знаешь?
– Нет, Джек, не знаю. Просто возвращайся домой с Коном и Питером, и давай забудем об этом, а?
– Я не вернусь, Джеральд. Пока не выясню, кто убил Фрэнка.
– Ты знаешь, что мы попросили Кона и Питера вернуть тебя домой даже в том случае, если ты откажешься?
– Догадался, – ответил я. – У них есть пушки?
– Джек…
– Потому что они им понадобятся, – сказал я и швырнул трубку.
Я поднялся наверх. Моя хозяйка стояла на лестничной площадке. Я прошел мимо нее в свою комнату, приблизился к окну. И выглянул. Голландец Питер сидел на капоте, курил и, подняв голову, смотрел на мое окно. Увидев меня, он помахал мне рукой. Кона я не увидел. Очевидно, он находился вне поля зрения, у багажника «ягуара». Я отошел от окна и стал одеваться. В комнате возникла моя хозяйка.
– Я хочу, чтобы ты сделала кое-что для меня, – сказал я.
– Ага, чтобы меня опять избили?
– Этому не бывать.
– Как же!
– Они мои друзья.
– Это должно меня успокоить, да?
Я проигнорировал ее замечание, упаковал вещи, взял ружье и вышел из комнаты. Она последовала за мной вниз, на кухню. Я отодвинул кружевную занавеску па стекле задней двери и выглянул. Признаков Кона видно не было, только мусорные баки, мокрая серая трава да дома в дымке мороси.
– Мы войдем в гараж через боковую дверь, – сказал я. – Я сяду в машину, а ты откроешь дверь гаража сразу, как только я заведу двигатель. В ту же секунду.
– Что ты собираешься делать?
– Сидеть в машине и насвистывать «Правь, Британия».
Я открыл дверь и вышел наружу. Моя хозяйка сложила руки на груди и осталась стоять на месте. Я вернулся, схватил ее за руку и потащил за собой.
– Ты вернешься? – спросила она.