Страница:
– Роули, познакомься с Хантером Калгари.
– Привет, – настороженно сказал он.
– Здравствуй, Роули.
На нем были джинсы, рубаха бронзового оттенка, и виду него был такой, словно он много работает на открытом воздухе. Роули он нравился все меньше и меньше. Особенно теперь.
– Хантер – мой друг, – сказала Дженни, нарушая затянувшееся молчание.
«Друг? – Роули хотелось заорать. – У тебя нет друзей среди мужчин!»
– Он помогает нам с переездом в Санта-Фе. – Роули вскинул голову.
– Я не поеду.
– Конечно же, поедешь.
– Нет. Я останусь здесь с Брендоном.
Дженни начала было что-то говорить, но, замолчав, поджала губы и посмотрела на него так, что он смущенно поежился. Роули изо всех сил старался не шевелиться. Решался жизненно важный вопрос. Он не хотел, чтобы этот мужчина вмешивался в разговор, и выразил это брошенным на него взглядом. Мужчина вопросительно приподнял брови. Роули показалось, что его это позабавило.
– Я уверена, что все это из-за Троя, – сказала Дженни. – Поверь мне, что если он отыскал тебя в Хьюстоне, то найдет и в Санта-Фе.
Происходило что-то странное. Она говорила так, как будто со всем смирилась.
– Мне он нравится, – инстинктивно произнес Роули.
Она кивнула.
– Он может быть очень обаятельным.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Он плохо относился ко мне, Роули. Если хочешь узнать об этом больше, спрашивай. Но тебе не понравится то, что мне придется рассказать.
– Да-а? А он говорит о тебе только хорошие вещи! – заорал он.
– Важно не то, что он говорит, а то, что делает.
– А что он делает? Что он такого делает, а? – спросил Роули. Увидев, что мать собирается рассказать ему, он её остановил: – Не говори. Не разговаривай со мной. Это все равно будет ложь. Ты всегда лгала! Лгала мне! Я не поеду в Санта-Фе.
С этими словами он протопал в свою комнату и плотно закрыл дверь. Не хлопнул дверью, а затворил ее, давая им понять, что не позволит собой помыкать.
Он прижался ухом к двери. Услышав приближающиеся шаги, он проворно отскочил, схватил баскетбольный мяч и начал перебрасывать его из руки в руку, как будто ему нет никакого дела до всего происходящего.
Тихо постучав, в дверь заглянула Дженни. Хорошенькая у него мама. Он гордился тем, что она такая красивая. Другие мальчики иногда смущались и теряли дар речи в ее 218 присутствии.
– Я устала, Роули, и ложусь спать.
– А он? – спросил, не скрывая тревоги, Роули.
– Хантер уходит. Он придет в пятницу. Мы вместе поедем в Санта-Фе. Спокойной ночи.
Значит, он тоже едет в Санта-Фе? Роули бросил на пол мяч и стиснул зубы. Ругался он редко. Не то что Брендон. Его мать хватил бы удар, если бы она услышала, какие грязные ругательства он употребляет. Но для Хантера Калгари он нашел самые отборные грязные словечки. Он шепотом произнес их вслух и тут же испуганно взглянул на закрытую дверь.
Он знал, о чем думает этот парень, когда смотрит на его мать. Это выводило его из себя. Почему она не смотрит так на его отца? Если бы смотрела, то у него снова было бы двое родителей.
Именно этого он хотел. Больше всего на свете.
Хантер переступил через порог и обернулся, чтобы взглянуть на Дженни. Хотя ее лицо находилось частично в тени, было заметно, как оно осунулось. Он хотел бы заверить ее, что все будет в порядке, но не смог. Он знал Троя Рассела и понимал, как опасен этот человек. Дженни тоже это было известно.
Дженни молча стояла у двери. Хантеру не хотелось уходить, и он переминался с ноги на ногу. Наконец он сказал:
– Тебе не следовало бы оставаться здесь одной.
– Я знаю. – Она чуть повернулась, чтобы взглянуть на закрытую дверь комнаты сына. – Но я не могу оставить тебя здесь.
– Я беспокоюсь о твоей безопасности.
– Тебе не обязательно ехать с нами, – сказала она, не обратив внимания на его слова. – Мы можем доехать до Санта-Фе одни.
– Я еду с вами. Рано утром в пятницу я буду здесь как штык. И все же надо бы, чтобы кто-нибудь находился с тобой сейчас.
– Ничего, все будет в порядке. Осталось всего несколько Дней. И он не причинит зла Роули.
– Я буду поблизости. Стану вести наблюдение.
Она кивнула. Было большим облегчением знать, что, если действительно потребуется помощь, он окажется неподалеку.
– Надеюсь, он больше не появится, – промолвила она. Хантер бросил на нее взгляд, который говорил, что она невероятно наивна.
– Уверен, что теперь Трой отправится прямиком к твоему отцу, – сказал он.
– Наверное, мне следует позвонить ему. Предупредить.
– Думаю, он сам позвонит тебе, – сказал Хантер, и уголки его губ чуть дрогнули. Она удивленно приподняла брови. – Мы с ним… встречались сегодня.
– Он знает о нас?
– Я больше на него не работаю.
Дженни улыбнулась. Хантеру захотелось наклониться и поцеловать ее, но она, почувствовав его желание, погасила улыбку. Он понял, что она, наверное, никогда его не простит. Он нравился ей достаточно, чтобы она его не прогоняла, и она сейчас нуждается в нем, однако то, что было между ними, возможно, никогда больше не повторится. Такова жизнь.
– Спокойной ночи, Хантер. – Она закрыла дверь. Подождав, пока погасли огни, он ушел, чтобы всю ночь вести из джипа наружное наблюдение.
ГЛАВА 12
– Привет, – настороженно сказал он.
– Здравствуй, Роули.
На нем были джинсы, рубаха бронзового оттенка, и виду него был такой, словно он много работает на открытом воздухе. Роули он нравился все меньше и меньше. Особенно теперь.
– Хантер – мой друг, – сказала Дженни, нарушая затянувшееся молчание.
«Друг? – Роули хотелось заорать. – У тебя нет друзей среди мужчин!»
– Он помогает нам с переездом в Санта-Фе. – Роули вскинул голову.
– Я не поеду.
– Конечно же, поедешь.
– Нет. Я останусь здесь с Брендоном.
Дженни начала было что-то говорить, но, замолчав, поджала губы и посмотрела на него так, что он смущенно поежился. Роули изо всех сил старался не шевелиться. Решался жизненно важный вопрос. Он не хотел, чтобы этот мужчина вмешивался в разговор, и выразил это брошенным на него взглядом. Мужчина вопросительно приподнял брови. Роули показалось, что его это позабавило.
– Я уверена, что все это из-за Троя, – сказала Дженни. – Поверь мне, что если он отыскал тебя в Хьюстоне, то найдет и в Санта-Фе.
Происходило что-то странное. Она говорила так, как будто со всем смирилась.
– Мне он нравится, – инстинктивно произнес Роули.
Она кивнула.
– Он может быть очень обаятельным.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Он плохо относился ко мне, Роули. Если хочешь узнать об этом больше, спрашивай. Но тебе не понравится то, что мне придется рассказать.
– Да-а? А он говорит о тебе только хорошие вещи! – заорал он.
– Важно не то, что он говорит, а то, что делает.
– А что он делает? Что он такого делает, а? – спросил Роули. Увидев, что мать собирается рассказать ему, он её остановил: – Не говори. Не разговаривай со мной. Это все равно будет ложь. Ты всегда лгала! Лгала мне! Я не поеду в Санта-Фе.
С этими словами он протопал в свою комнату и плотно закрыл дверь. Не хлопнул дверью, а затворил ее, давая им понять, что не позволит собой помыкать.
Он прижался ухом к двери. Услышав приближающиеся шаги, он проворно отскочил, схватил баскетбольный мяч и начал перебрасывать его из руки в руку, как будто ему нет никакого дела до всего происходящего.
Тихо постучав, в дверь заглянула Дженни. Хорошенькая у него мама. Он гордился тем, что она такая красивая. Другие мальчики иногда смущались и теряли дар речи в ее 218 присутствии.
– Я устала, Роули, и ложусь спать.
– А он? – спросил, не скрывая тревоги, Роули.
– Хантер уходит. Он придет в пятницу. Мы вместе поедем в Санта-Фе. Спокойной ночи.
Значит, он тоже едет в Санта-Фе? Роули бросил на пол мяч и стиснул зубы. Ругался он редко. Не то что Брендон. Его мать хватил бы удар, если бы она услышала, какие грязные ругательства он употребляет. Но для Хантера Калгари он нашел самые отборные грязные словечки. Он шепотом произнес их вслух и тут же испуганно взглянул на закрытую дверь.
Он знал, о чем думает этот парень, когда смотрит на его мать. Это выводило его из себя. Почему она не смотрит так на его отца? Если бы смотрела, то у него снова было бы двое родителей.
Именно этого он хотел. Больше всего на свете.
Хантер переступил через порог и обернулся, чтобы взглянуть на Дженни. Хотя ее лицо находилось частично в тени, было заметно, как оно осунулось. Он хотел бы заверить ее, что все будет в порядке, но не смог. Он знал Троя Рассела и понимал, как опасен этот человек. Дженни тоже это было известно.
Дженни молча стояла у двери. Хантеру не хотелось уходить, и он переминался с ноги на ногу. Наконец он сказал:
– Тебе не следовало бы оставаться здесь одной.
– Я знаю. – Она чуть повернулась, чтобы взглянуть на закрытую дверь комнаты сына. – Но я не могу оставить тебя здесь.
– Я беспокоюсь о твоей безопасности.
– Тебе не обязательно ехать с нами, – сказала она, не обратив внимания на его слова. – Мы можем доехать до Санта-Фе одни.
– Я еду с вами. Рано утром в пятницу я буду здесь как штык. И все же надо бы, чтобы кто-нибудь находился с тобой сейчас.
– Ничего, все будет в порядке. Осталось всего несколько Дней. И он не причинит зла Роули.
– Я буду поблизости. Стану вести наблюдение.
Она кивнула. Было большим облегчением знать, что, если действительно потребуется помощь, он окажется неподалеку.
– Надеюсь, он больше не появится, – промолвила она. Хантер бросил на нее взгляд, который говорил, что она невероятно наивна.
– Уверен, что теперь Трой отправится прямиком к твоему отцу, – сказал он.
– Наверное, мне следует позвонить ему. Предупредить.
– Думаю, он сам позвонит тебе, – сказал Хантер, и уголки его губ чуть дрогнули. Она удивленно приподняла брови. – Мы с ним… встречались сегодня.
– Он знает о нас?
– Я больше на него не работаю.
Дженни улыбнулась. Хантеру захотелось наклониться и поцеловать ее, но она, почувствовав его желание, погасила улыбку. Он понял, что она, наверное, никогда его не простит. Он нравился ей достаточно, чтобы она его не прогоняла, и она сейчас нуждается в нем, однако то, что было между ними, возможно, никогда больше не повторится. Такова жизнь.
– Спокойной ночи, Хантер. – Она закрыла дверь. Подождав, пока погасли огни, он ушел, чтобы всю ночь вести из джипа наружное наблюдение.
ГЛАВА 12
Санта-Фе, построенный вокруг центральной площади, лежащей в конце дороги на Санта-Фе, казался Дженни земным раем. Восторг первооткрывателей, свойственный первым поселенцам, основывался на издревле существовавшей потребности оторваться от собственных корней. Она объехала площадь, окруженную традиционными зданиями и строениями в стиле пуэбло, где располагались художественные галереи, рестораны и губернаторский дворец, в котором размещался музей. Она прокатилась по Каньон-роуд которая некогда была пешеходной тропой индейцев, а теперь изобиловала ресторанами и галереями, став местом паломничества туристов, потом повернула на восток и направилась в более фешенебельный жилой район.
Квартира, которую она здесь сняла, была лишь немногим лучше той, которую она оставила, хотя стоила гораздо дороже. И все же ей повезло. Большинство кондоминиумов в ее комплексе были заняты самими владельцами, тогда как хозяин ее квартиры ею почти не пользовался и решил, наконец, сдать в аренду. Дженни оказалась в нужном месте в нужное время. Она могла бы взять денег из своего наследства, чтобы снять более дорогое, жилье, но ей хотелось вложить часть средств в ресторан и кое-что оставить в резерве, пока не убедится, что ее предприятие приносит прибыль.
Территория вокруг была обнесена забором, но ей дали пульт дистанционного управления, с помощью которого можно было открыть ворота. Когда кованые ворота распахнулись внутрь, она испытала пьянящее чувство облегчения. Вот она, безопасность. Новый дом. Новая жизнь.
Роули расположился на пассажирском сиденье, делая вид, что окружающее его не интересует. Всю дорогу он вел себя отвратительно. Если он говорил, то для того лишь, чтобы напомнить ей, какой чудесный отец Трой, как ужасно она поступила, скрывая от него правду, и сколь несчастен он из-за того, что пришлось расстаться с Фергюссонами.
Его настроение, разумеется, испортило впечатление от всей поездки. Однако она надеялась, что его душевное состояние существенно улучшится благодаря сюрпризу, который она, посоветовавшись с Фергюссонами и Хантером, приготовила для него. Она взглянула в зеркало заднего вида, но джипа Хантера не было видно. Правда, она и не ожидала увидеть его так скоро. Он выехал примерно через восемь часов после нее и, как оказалось, проводил ее из города, а потом вернулся. И все же она о нем думала, хотя и пыталась сделать вид, будто ей это безразлично.
Она мало виделась с ним, но сознание того, что он где-то рядом, успокаивало. Трой заходил дважды, причем оба раза в такое время, когда Дженни не было дома. Может, он видел, как она уходит. Или заметил джип Хантера и понял, что ее охраняют. Как бы то ни было, он контактировал с Роули, укрепляя свою позицию в роли папочки и еще больше отдаляя Роули от нее. Теперь Трой знал, куда она ходит. Роули хотел, чтобы отец знал все. Она лишь молила Бога, чтобы он позволил им уехать из Хьюстона без каких-либо осложнений в последнюю минуту.
Помимо присутствия в жизни Роули, Трой наконец раскрыл свои тайные планы, потребовав денег у отца Дженни. Аллена чуть не хватил апоплексический удар. Хотя Дженни убеждала его не платить, Аллен отказался ее слушать и дал ему значительную сумму наличными. Аллен совершил ошибку, сказав Роули, что его отец – вымогатель, после чего Роули не пожелал иметь ничего общего с дедом, которого и без того не очень жаловал. Дженни разозлилась на отца, но Аллен ничуть не раскаивался в содеянном. Это был его способ решать проблемы. И он не имел намерения меняться. У Аллена также было что сказать о Хантере.
– Он погоревший коп. Сожалею, что нанял его. Это еще один из тех, кто ждет, чтобы какая-нибудь богатая женщина позаботилась о нем.
– Ну уж это совсем неправда, – заявила Дженни. Пусть даже у нее были свои проблемы с Хантером, но назвать его любовником по расчету она не могла.
– Ты позволила себе связаться с ним, а у него на уме только твой банковский счет.
– Он охраняет меня от Троя. Вот и все, – отрезала она.
– Не лги мне. Вас, черт возьми, связывает нечто гораздо большее. Он сам так сказал.
– Он ошибся.
– Я нанял его, чтобы защитить тебя, а теперь нам нужно нанимать кого-то еще, чтобы уберечь тебя от него. – Отец сокрушенно покачал головой. – Я сам позабочусь, чтобы ты была в безопасности в Санта-Фе.
– Не тревожься. Со мной будет Хантер, – сказала она. – В качестве телохранителя. А если ты беспокоишься о драгоценных деньгах Холлоуэев, то перестань давать их Трою. Пока ты его подкармливаешь, он будет без конца приходить и скрестись под твоей дверью.
Ее упрямое нежелание обсуждать далее вопрос о Хантере возмутило Аллена, но Дженни не стала слушать его напыщенные тирады. Она холодно обняла отца на прощание, а он обменялся рукопожатием с Роули, который держался весьма независимо. Она была рада, когда закончился обед, и они могли уехать из его претенциозной резиденции Ривер-Оукс. По дороге домой она посматривала вокруг, не покажется ли где-нибудь джип Хантера, но его не было. Уже находясь дома, она некоторое время спустя выглянула сквозь приоткрытые шторы в спальне и, к большому облегчению, увидела его машину, припаркованную неподалеку на улице.
Она трогательно распрощалась со всеми в «Риккардо». Альберто, поняв, наконец, что его «доченьки» больше не будет с ним рядом, был безутешен. Он отпустил ее, добавив к последней зарплате такие премиальные, что у нее дух захватило. Она сразу же принялась планировать кое-какие дополнительные усовершенствования в «Джениве».
Самым тяжелым было прощание с Фергюссонами. Брендон был просто потрясен, а близнецы, воспользовавшись тем, что на них не обращают внимания, подрались. Джэнис обняла ее, умоляя не давать себя в обиду, если вдруг на горизонте появится Трой.
Вечером Джэнис зашла к ней, чтобы выпить по стаканчику вина и попрощаться окончательно. Она кое-что предложила Дженни в качестве сюрприза для Роули. Дженни не могла от этого отказаться, и две подружки выпили за крепкую дружбу и пообещали не терять друг друга из виду. Свернув на дорожку, ведущую к ее новому жилью, Дженни улыбалась, радуясь жизни. Она освободилась от Троя, хотя бы временно, и была независима от своего отца.
Роули открыл один глаз и, делая вид, что ему все ужасно наскучило, спросил:
– Это здесь?
– Да.
Она не собиралась потакать его детским капризам и, выскочив из машины, выгрузила первую коробку. Большая часть их пожитков должна была прибыть грузовиком в середине следующей недели, но самые ценные для нее вещи она привезла с собой: картины, сувениры, личные бумаги. Это кое о чем напомнило ей…
– В следующий раз, когда позвонит Трой, напомни ему, чтобы он вернул твой паспорт.
– Да знаю, знаю. Ты уже тысячу раз об этом говорила.
Дженни воздержалась от резкого замечания. Она вытащила ключи и открыла дверь. Роули хотелось ссориться с ней из-за Троя, но она решила не обращать на него внимания в надежде, что он в конце концов поймет, что этим ничего не добьется.
В квартире, которой давно не пользовались, пахло пылью. Дженни подошла к стеклянной двери, немного приоткрыла ее и раздвинула шторы. Мебели у них не было, поэтому сидеть можно было либо на перевернутой решетке газового камина, либо на полу. Дженни не забыла захватить с собой телефонный аппарат и, включив его, позвонила Глории в ресторан.
– Хорошо, что ты приехала. Они тут снова красят, – узнав голос Дженни, сразу же пожаловалась Глория. – Приходи и посмотри сама.
Глория не любила лишних разговоров.
– Я иду в «Джениву», – сказала Дженни, закидывая на плечо ремешок сумки. – Не хочешь со мной?
– Нет.
Сын выглядел таким несчастным, что она подумала, уж не остаться ли ей. В школе уже возобновились занятия после весенних каникул, но у них впереди были еще суббота и воскресенье. «Интересно, чем будет заниматься Хантер, кроме моей охраны?» – подумалось ей. Она постаралась сразу же выбросить эту мысль из головы. Нельзя сейчас думать о нем в этом аспекте. Слишком все усложнилось. Может быть, потом, но только не сейчас.
Ресторан «Дженива» был расположен в переулке, выходящем на Каньон-роуд. Когда-то здесь находилась художественная галерея, потом было кафе, затем владелец прикупил смежное помещение и добавил завтраки и обеды. После грязного развода ресторан продали, и помещение пустовало в течение почти года, пока конфликтующие стороны спорили по поводу аренды. Когда эти препятствия были наконец устранены, Дженни смогла подписать новый договор об аренде и приступить к перестройке и модернизации.
Она не была здесь почти два месяца и, увидев, как все изменилось, замерла в изумлении. Ресторан и впрямь был почти готов. И сейчас, наблюдая за тем, как маляры покрывают стены вторым слоем краски темно-горчичного цвета, она уловила аппетитный аромат, смешанный с запахом краски.
В кухне Глория стояла, не сводя глаз с маленького тщедушного человечка, который обжаривал на сковороде перец для соуса «Чиполте». Аборигены Санта-Фе обычно утверждали, что чили – это основа основ кулинарии, и Глория верила этому всем сердцем. Все блюда приправлялись той или иной разновидностью чили – от огненно-жгучего, словно ракетное топливо, до изысканного неострого. Соус «Чиполте» она приготавливала из обжаренного до коричневого цвета огненного «Джалапеньо». В процессе приготовления его жгучесть исчезала, а оставался привкус, который, по мнению Глории, просто райское блаженство. Это было и впрямь изумительно, и один только аромат этого блюда, пусть даже подпорченный запахом краски, вызывал у Дженни слюноотделение.
– Должно быть, я проголодалась, – сказала она своей поварихе.
Глория, сложив руки под впечатляющим бюстом и сжав губы, сердито смотрела на младшего повара, поблескивая карими глазами. Волосы ее были стянуты на затылке в тугой пучок. Возраст Глории невозможно было определить – можно дать и тридцать, и все пятьдесят. При своей внешности она смотрелась бы величественно на любой кухне. И если бы Дженни пришлось выбирать между ее негодованием и возмущением Альберто, она бы, несомненно, предпочла нажечь на свою голову гнев Альберто.
– Мы отстаем, – сердито заявила Глория, причем Дженни не поняла, имеет она в виду строительство или приготовление блюд.
Когда Глория отвернулась, повар одарил Дженни робкой улыбкой.
– Он говорит только по-испански, – остановила ее Глория, когда Дженни хотела сказать ему что-то в ответ. – Но повар он не такой уж плохой.
Это была высокая оценка.
– Может быть, ты скажешь это ему? – посоветовала Дженни.
– Он знает, что я думаю. – Она кивком указала на помещение обеденного зала, где малярные работы были завершены. – Я на них наорала. Они двигались медленнее улиток.
– Ты проделала огромную работу, – сказала ей Дженни.
Глория лично наблюдала за работами, пока Дженни завершала дела в Хьюстоне. Дженни предложила Глории купить долю во владении рестораном. Отец бы, наверное, онемел от удивления, услышав об этом, но Дженни знала, что успех «Дженивы» во многом зависит от Глории. Сейчас Глория обдумывала ее предложение.
– Сможем ли мы открыться, скажем, на следующей неделе? – спросила Дженни.
– На этой! – заявила Глория.
– Хорошо, – улыбнулась Дженни, – на этой.
– Стулья и столы готовы к доставке?
Дженни кивнула. Для обеденных залов она заказала столы и стулья из натуральной сосны, а для вестибюля отреставрировала испанский письменный стол, приобретенный в крошечном магазинчике на Каньон-роуд, который торговал антикварной мебелью. С потолка свешивались жестяные фонарики с регуляторами света, а арки, разделяющие залы, были расписаны орнаментом из листьев растений, характерных для Нью-Мексико. Оставалось лишь добавить живые вьющиеся растения, и арки превратятся в увитые зеленью входы в обеденные залы.
В дневное время сквозь стеклянные панели, расположенные на верху северной стены обеденного зала, проникал яркий свет. Если не считать городских зданий, отсюда открывался вид прямо на горную гряду Сангре-де-Кристо.
Дженни не терпелось поскорее приступить к работе. Но сначала…
– Мне надо еще распаковать вещи. Телефон я включила. Номер его уже дала тебе. – Глория что-то проворчала – Я загляну завтра. Когда ты будешь готова к открытию?
– В среду рабочие придут последний раз. После этого можно открываться.
– Мы устроим пробный запуск, – сказала Дженни. – Генеральную репетицию с официантами. Хочу заранее позаботиться о рекламе. Мы дадим объявления, но мне хочется указать дату открытия. Как насчет пятницы?
Глория кивнула.
– В эти выходные мне придется поработать. Надо до конца освоить приготовление еще двух-трех блюд, а у меня нет второй пары глаз на затылке!
Вернувшись домой, Дженни вдруг вспомнила, что не привезла с собой лампы. В доме было темно. Только с кухни пробивался свет.
– Роули! – крикнула она, чувствуя, как тревожно забилось сердце.
– Да-а, – послышался откуда-то из холла недовольный голос Роули.
В холле, слава Богу, был свет, так что ей не пришлось шарить по стене, на ощупь отыскивая дверь. Заглянув в его комнату, она увидела, что сын перенес телефонный аппарат с кухни и поставил к себе возле самого уха. Он лежал на спальном мешке, заложив руки за голову и уставясь в потолок.
– Мы привезли маленький телевизор из твоей комнаты, – сказала она. – Можно его включить.
– Не надо.
– Ты хотел кому-нибудь позвонить?
– Нет, – несколько задиристым тоном ответил он. – Почему ты спрашиваешь?
– Потому что ты перенес телефон из кухни. Мне, видишь ли, он тоже может понадобиться, – объяснила она. Ей не хотелось, если вдруг позвонит Хантер, чувствовать на себе укоризненные взгляды Роули и терпеть его несносное поведение. – Могут позвонить Магда или Глория или еще кто-нибудь. Даже Фергюссоны.
– Почему ты не приобретешь сотовый телефон? – спросил он.
– Ты считаешь, что он мне нужен? – удивилась она.
– У папы есть.
– Ах вот оно что. – Дженни начала раздражаться. Его поведение вывело ее из себя. – Что ж, у твоего отца есть сотовый телефон, но куплен он на деньги твоего деда.
– Как это понимать? – задиристо спросил он.
Она тут же пожалела, что не сдержалась и вышла из себя.
– Я хочу сказать, что ты ничего не знаешь о Трое.
– Да-а? А кто в этом виноват?
– Теперь я готова поговорить о нем.
– Ты его ненавидишь, – сердито напомнил ей Роули. – Что ты можешь сказать? Только самое плохое! Когда он приедет сюда, я буду с ним.
– Когда он приедет сюда? – переспросила она.
– Он живет примерно в часе езды отсюда, – торжествующе заявил Роули. – В каком-то красивом городке, куда все ездят любоваться видами.
– В Таосе? – упавшим голосом спросила она.
– Вот-вот! – Роули обрадовался, что она знает это место. Значит, оно существует на самом деле. Он не был вполне уверен, что отец говорит ему правду. Нет, он не думал, что отец солгал ему, просто он проявлял осторожность во всем, что касалось мамы.
Дженни взглянула на него с беспокойством. Ей стало плохо при одном воспоминании о том, как грубо впился в ее губы Трой, как он схватил ее. Она-то рассчитывала, что подачка Аллена на некоторое время будет удерживать его на почтительном расстоянии от нее.
– Знаешь ли ты, Роули, чем твой отец зарабатывает себе на жизнь?
– Знаю, – ответил он, сразу же насторожившись.
– Чем же?
– Инвестициями, – решительно заявил он.
– Он живет на деньги, которые дал ему твой дед. Сомневаюсь, что у него есть какие-нибудь инвестиции. Именно поэтому он возник снова в нашей жизни.
– Просто ты его ненавидишь! – почти выкрикнул Роули. – В этом все дело!
– Роули…
– Оставь мня в покое, – пробормотал он и, повернувшись на бок, уперся взглядом в стену. – Закрой дверь, – добавил он, почувствовав, что она продолжает стоять на месте.
Радостное настроение было испорчено. Дженни ушла в свою комнату, раскрыла спальный мешок и легла, зарывшись лицом в подушку. Она почувствовала невероятную усталость. Свернувшись калачиком, она попыталась прогнать из головы все тревожные мысли, но долго не могла заснуть.
Хантер добрался до Санта-Фе на рассвете. Чтобы уехать из Хьюстона, ему потребовалось больше времени, чем он предполагал. Весь день ему было как-то неспокойно, и только проводив Дженни из города, он более или менее убедил себя, что с ней все будет в полном порядке. Он мог бы выехать пораньше, но ему предстояло сделать кое-что по ее просьбе. Это было единственное, о чем она заговорила, нарушив установившееся между ними молчание.
Хантер отправился прямиком в свой дом, стоявший в конце пыльной дороги, окаймленной зарослями древовидной полыни. Одинокая сосна, росшая возле дома, была привезена и посажена здесь много лет назад. Никакие попытки выполоть полынь не давали результата. В этой борьбе за существование было что-то вдохновляющее. Это лучше, чем получать все на серебряном подносе.
Родной дом. Хантер со вздохом вылез из джипа. Вот поспит часика два и появится на пороге кабинета Ортеги. После того как он вернул Холлоуэю деньги, ему нужна была работа.
«Ты еще вернешься… скорее, чем думаешь…» – Опомнились ему слова Ортеги.
Дверь в комнату Роули была все еще плотно закрыта. Она прошла мимо и, уже вынимая ключи из сумочки, услышала, как зазвонил телефон. Она быстро вернулась к двери Роули, который тихо произнес: «Алло».
– Роули! – крикнула она через дверь.
– Я взял трубку, – сказал он в ответ.
Дженни отошла от двери. Может, это Брендон? Или какой-нибудь другой его приятель, которому Роули дал этот номер телефона?
Неужели это Трой?
Она невольно вздрогнула. У Троя был сотовый телефон. Возможно, его появление в ее отсутствие объяснялось тем, что он звонил Роули и узнавал, дома ли она, а потом приходил в квартиру, как только ее машина скрывалась за углом? А поскольку Хантер признался, что в течение последних нескольких дней вел наблюдение за ней, а не за Роули, то его просто могло не оказаться на месте, когда заходил Трой.
Или Роули сам позвонил Трою? При этой мысли у нее сжалось сердце.
– Это твой отец? Если это он, то я хочу поговорить с ним! – снова крикнула она.
– Мне надо идти, – услышала она голос сына.
– Роули!
– Я разговариваю по телефону.
– Это Трой? – Молчание.
– Будь так любезен, – сказала она, поворачивая дверную ручку и открывая комнату. – Можешь сколько угодно злиться на меня, но веди себя, как положено человеку. Знай, что Трой – большой мастер играть в разные игры.
Ты попался на его удочку, потому что ничего о нем не знаешь. Будь осторожен. – Она судорожно глотнула воздух. – Я люблю тебя. И умышленно никогда не причиню тебе боли.
Он открыл было рот, чтобы возразить, но она покачала головой, не дав ему заговорить.
– Я знаю, что не сказала тебе о нем. Я сама не была уверена, где он находится. Мне не хотелось знать. Он бил меня, Роули. Можешь это понять?
– Мама… – пытаясь привстать, ошеломленно произнес он.
– Не верь ему. Не позволяй причинить себе боль. Я не могу видеть его. Ты меня понимаешь? – дрожащим голосом, чуть не плача, спросила она.
– Может быть… может, он не хотел, а так получилось? – произнес Роули, не в состоянии воспринимать ничего плохого об отце, неожиданно появившемся в его жизни. – Или тебе показалось? – с мольбой в голосе произнес он.
Она взглянула на него. Он не мог понять этого. И не хотел. А она не знала, что делать. Поэтому она лишь вздохнула и сказала:
– Я ухожу в магазин и скоро вернусь.
– Мама…
– Я слишком устала, чтобы продолжать этот разговор. – Она направилась к своему «вольво».
Предательство Роули больно задело ее. Было очень, очень обидно. Но ему всего пятнадцать лет. Мальчишка. И больше всего на свете ему хотелось иметь отца, а она этого не учла, хотя могла бы и догадаться. Он, казалось, был намерен игнорировать правду, даже если она касалась того, что с ней сделал Трой. Она не думала, что можно было расстроиться еще сильнее, но горький опыт научил ее, что у боли эмоциональной существует множество уровней. Дети могут ранить, даже не думая об этом.
Квартира, которую она здесь сняла, была лишь немногим лучше той, которую она оставила, хотя стоила гораздо дороже. И все же ей повезло. Большинство кондоминиумов в ее комплексе были заняты самими владельцами, тогда как хозяин ее квартиры ею почти не пользовался и решил, наконец, сдать в аренду. Дженни оказалась в нужном месте в нужное время. Она могла бы взять денег из своего наследства, чтобы снять более дорогое, жилье, но ей хотелось вложить часть средств в ресторан и кое-что оставить в резерве, пока не убедится, что ее предприятие приносит прибыль.
Территория вокруг была обнесена забором, но ей дали пульт дистанционного управления, с помощью которого можно было открыть ворота. Когда кованые ворота распахнулись внутрь, она испытала пьянящее чувство облегчения. Вот она, безопасность. Новый дом. Новая жизнь.
Роули расположился на пассажирском сиденье, делая вид, что окружающее его не интересует. Всю дорогу он вел себя отвратительно. Если он говорил, то для того лишь, чтобы напомнить ей, какой чудесный отец Трой, как ужасно она поступила, скрывая от него правду, и сколь несчастен он из-за того, что пришлось расстаться с Фергюссонами.
Его настроение, разумеется, испортило впечатление от всей поездки. Однако она надеялась, что его душевное состояние существенно улучшится благодаря сюрпризу, который она, посоветовавшись с Фергюссонами и Хантером, приготовила для него. Она взглянула в зеркало заднего вида, но джипа Хантера не было видно. Правда, она и не ожидала увидеть его так скоро. Он выехал примерно через восемь часов после нее и, как оказалось, проводил ее из города, а потом вернулся. И все же она о нем думала, хотя и пыталась сделать вид, будто ей это безразлично.
Она мало виделась с ним, но сознание того, что он где-то рядом, успокаивало. Трой заходил дважды, причем оба раза в такое время, когда Дженни не было дома. Может, он видел, как она уходит. Или заметил джип Хантера и понял, что ее охраняют. Как бы то ни было, он контактировал с Роули, укрепляя свою позицию в роли папочки и еще больше отдаляя Роули от нее. Теперь Трой знал, куда она ходит. Роули хотел, чтобы отец знал все. Она лишь молила Бога, чтобы он позволил им уехать из Хьюстона без каких-либо осложнений в последнюю минуту.
Помимо присутствия в жизни Роули, Трой наконец раскрыл свои тайные планы, потребовав денег у отца Дженни. Аллена чуть не хватил апоплексический удар. Хотя Дженни убеждала его не платить, Аллен отказался ее слушать и дал ему значительную сумму наличными. Аллен совершил ошибку, сказав Роули, что его отец – вымогатель, после чего Роули не пожелал иметь ничего общего с дедом, которого и без того не очень жаловал. Дженни разозлилась на отца, но Аллен ничуть не раскаивался в содеянном. Это был его способ решать проблемы. И он не имел намерения меняться. У Аллена также было что сказать о Хантере.
– Он погоревший коп. Сожалею, что нанял его. Это еще один из тех, кто ждет, чтобы какая-нибудь богатая женщина позаботилась о нем.
– Ну уж это совсем неправда, – заявила Дженни. Пусть даже у нее были свои проблемы с Хантером, но назвать его любовником по расчету она не могла.
– Ты позволила себе связаться с ним, а у него на уме только твой банковский счет.
– Он охраняет меня от Троя. Вот и все, – отрезала она.
– Не лги мне. Вас, черт возьми, связывает нечто гораздо большее. Он сам так сказал.
– Он ошибся.
– Я нанял его, чтобы защитить тебя, а теперь нам нужно нанимать кого-то еще, чтобы уберечь тебя от него. – Отец сокрушенно покачал головой. – Я сам позабочусь, чтобы ты была в безопасности в Санта-Фе.
– Не тревожься. Со мной будет Хантер, – сказала она. – В качестве телохранителя. А если ты беспокоишься о драгоценных деньгах Холлоуэев, то перестань давать их Трою. Пока ты его подкармливаешь, он будет без конца приходить и скрестись под твоей дверью.
Ее упрямое нежелание обсуждать далее вопрос о Хантере возмутило Аллена, но Дженни не стала слушать его напыщенные тирады. Она холодно обняла отца на прощание, а он обменялся рукопожатием с Роули, который держался весьма независимо. Она была рада, когда закончился обед, и они могли уехать из его претенциозной резиденции Ривер-Оукс. По дороге домой она посматривала вокруг, не покажется ли где-нибудь джип Хантера, но его не было. Уже находясь дома, она некоторое время спустя выглянула сквозь приоткрытые шторы в спальне и, к большому облегчению, увидела его машину, припаркованную неподалеку на улице.
Она трогательно распрощалась со всеми в «Риккардо». Альберто, поняв, наконец, что его «доченьки» больше не будет с ним рядом, был безутешен. Он отпустил ее, добавив к последней зарплате такие премиальные, что у нее дух захватило. Она сразу же принялась планировать кое-какие дополнительные усовершенствования в «Джениве».
Самым тяжелым было прощание с Фергюссонами. Брендон был просто потрясен, а близнецы, воспользовавшись тем, что на них не обращают внимания, подрались. Джэнис обняла ее, умоляя не давать себя в обиду, если вдруг на горизонте появится Трой.
Вечером Джэнис зашла к ней, чтобы выпить по стаканчику вина и попрощаться окончательно. Она кое-что предложила Дженни в качестве сюрприза для Роули. Дженни не могла от этого отказаться, и две подружки выпили за крепкую дружбу и пообещали не терять друг друга из виду. Свернув на дорожку, ведущую к ее новому жилью, Дженни улыбалась, радуясь жизни. Она освободилась от Троя, хотя бы временно, и была независима от своего отца.
Роули открыл один глаз и, делая вид, что ему все ужасно наскучило, спросил:
– Это здесь?
– Да.
Она не собиралась потакать его детским капризам и, выскочив из машины, выгрузила первую коробку. Большая часть их пожитков должна была прибыть грузовиком в середине следующей недели, но самые ценные для нее вещи она привезла с собой: картины, сувениры, личные бумаги. Это кое о чем напомнило ей…
– В следующий раз, когда позвонит Трой, напомни ему, чтобы он вернул твой паспорт.
– Да знаю, знаю. Ты уже тысячу раз об этом говорила.
Дженни воздержалась от резкого замечания. Она вытащила ключи и открыла дверь. Роули хотелось ссориться с ней из-за Троя, но она решила не обращать на него внимания в надежде, что он в конце концов поймет, что этим ничего не добьется.
В квартире, которой давно не пользовались, пахло пылью. Дженни подошла к стеклянной двери, немного приоткрыла ее и раздвинула шторы. Мебели у них не было, поэтому сидеть можно было либо на перевернутой решетке газового камина, либо на полу. Дженни не забыла захватить с собой телефонный аппарат и, включив его, позвонила Глории в ресторан.
– Хорошо, что ты приехала. Они тут снова красят, – узнав голос Дженни, сразу же пожаловалась Глория. – Приходи и посмотри сама.
Глория не любила лишних разговоров.
– Я иду в «Джениву», – сказала Дженни, закидывая на плечо ремешок сумки. – Не хочешь со мной?
– Нет.
Сын выглядел таким несчастным, что она подумала, уж не остаться ли ей. В школе уже возобновились занятия после весенних каникул, но у них впереди были еще суббота и воскресенье. «Интересно, чем будет заниматься Хантер, кроме моей охраны?» – подумалось ей. Она постаралась сразу же выбросить эту мысль из головы. Нельзя сейчас думать о нем в этом аспекте. Слишком все усложнилось. Может быть, потом, но только не сейчас.
Ресторан «Дженива» был расположен в переулке, выходящем на Каньон-роуд. Когда-то здесь находилась художественная галерея, потом было кафе, затем владелец прикупил смежное помещение и добавил завтраки и обеды. После грязного развода ресторан продали, и помещение пустовало в течение почти года, пока конфликтующие стороны спорили по поводу аренды. Когда эти препятствия были наконец устранены, Дженни смогла подписать новый договор об аренде и приступить к перестройке и модернизации.
Она не была здесь почти два месяца и, увидев, как все изменилось, замерла в изумлении. Ресторан и впрямь был почти готов. И сейчас, наблюдая за тем, как маляры покрывают стены вторым слоем краски темно-горчичного цвета, она уловила аппетитный аромат, смешанный с запахом краски.
В кухне Глория стояла, не сводя глаз с маленького тщедушного человечка, который обжаривал на сковороде перец для соуса «Чиполте». Аборигены Санта-Фе обычно утверждали, что чили – это основа основ кулинарии, и Глория верила этому всем сердцем. Все блюда приправлялись той или иной разновидностью чили – от огненно-жгучего, словно ракетное топливо, до изысканного неострого. Соус «Чиполте» она приготавливала из обжаренного до коричневого цвета огненного «Джалапеньо». В процессе приготовления его жгучесть исчезала, а оставался привкус, который, по мнению Глории, просто райское блаженство. Это было и впрямь изумительно, и один только аромат этого блюда, пусть даже подпорченный запахом краски, вызывал у Дженни слюноотделение.
– Должно быть, я проголодалась, – сказала она своей поварихе.
Глория, сложив руки под впечатляющим бюстом и сжав губы, сердито смотрела на младшего повара, поблескивая карими глазами. Волосы ее были стянуты на затылке в тугой пучок. Возраст Глории невозможно было определить – можно дать и тридцать, и все пятьдесят. При своей внешности она смотрелась бы величественно на любой кухне. И если бы Дженни пришлось выбирать между ее негодованием и возмущением Альберто, она бы, несомненно, предпочла нажечь на свою голову гнев Альберто.
– Мы отстаем, – сердито заявила Глория, причем Дженни не поняла, имеет она в виду строительство или приготовление блюд.
Когда Глория отвернулась, повар одарил Дженни робкой улыбкой.
– Он говорит только по-испански, – остановила ее Глория, когда Дженни хотела сказать ему что-то в ответ. – Но повар он не такой уж плохой.
Это была высокая оценка.
– Может быть, ты скажешь это ему? – посоветовала Дженни.
– Он знает, что я думаю. – Она кивком указала на помещение обеденного зала, где малярные работы были завершены. – Я на них наорала. Они двигались медленнее улиток.
– Ты проделала огромную работу, – сказала ей Дженни.
Глория лично наблюдала за работами, пока Дженни завершала дела в Хьюстоне. Дженни предложила Глории купить долю во владении рестораном. Отец бы, наверное, онемел от удивления, услышав об этом, но Дженни знала, что успех «Дженивы» во многом зависит от Глории. Сейчас Глория обдумывала ее предложение.
– Сможем ли мы открыться, скажем, на следующей неделе? – спросила Дженни.
– На этой! – заявила Глория.
– Хорошо, – улыбнулась Дженни, – на этой.
– Стулья и столы готовы к доставке?
Дженни кивнула. Для обеденных залов она заказала столы и стулья из натуральной сосны, а для вестибюля отреставрировала испанский письменный стол, приобретенный в крошечном магазинчике на Каньон-роуд, который торговал антикварной мебелью. С потолка свешивались жестяные фонарики с регуляторами света, а арки, разделяющие залы, были расписаны орнаментом из листьев растений, характерных для Нью-Мексико. Оставалось лишь добавить живые вьющиеся растения, и арки превратятся в увитые зеленью входы в обеденные залы.
В дневное время сквозь стеклянные панели, расположенные на верху северной стены обеденного зала, проникал яркий свет. Если не считать городских зданий, отсюда открывался вид прямо на горную гряду Сангре-де-Кристо.
Дженни не терпелось поскорее приступить к работе. Но сначала…
– Мне надо еще распаковать вещи. Телефон я включила. Номер его уже дала тебе. – Глория что-то проворчала – Я загляну завтра. Когда ты будешь готова к открытию?
– В среду рабочие придут последний раз. После этого можно открываться.
– Мы устроим пробный запуск, – сказала Дженни. – Генеральную репетицию с официантами. Хочу заранее позаботиться о рекламе. Мы дадим объявления, но мне хочется указать дату открытия. Как насчет пятницы?
Глория кивнула.
– В эти выходные мне придется поработать. Надо до конца освоить приготовление еще двух-трех блюд, а у меня нет второй пары глаз на затылке!
Вернувшись домой, Дженни вдруг вспомнила, что не привезла с собой лампы. В доме было темно. Только с кухни пробивался свет.
– Роули! – крикнула она, чувствуя, как тревожно забилось сердце.
– Да-а, – послышался откуда-то из холла недовольный голос Роули.
В холле, слава Богу, был свет, так что ей не пришлось шарить по стене, на ощупь отыскивая дверь. Заглянув в его комнату, она увидела, что сын перенес телефонный аппарат с кухни и поставил к себе возле самого уха. Он лежал на спальном мешке, заложив руки за голову и уставясь в потолок.
– Мы привезли маленький телевизор из твоей комнаты, – сказала она. – Можно его включить.
– Не надо.
– Ты хотел кому-нибудь позвонить?
– Нет, – несколько задиристым тоном ответил он. – Почему ты спрашиваешь?
– Потому что ты перенес телефон из кухни. Мне, видишь ли, он тоже может понадобиться, – объяснила она. Ей не хотелось, если вдруг позвонит Хантер, чувствовать на себе укоризненные взгляды Роули и терпеть его несносное поведение. – Могут позвонить Магда или Глория или еще кто-нибудь. Даже Фергюссоны.
– Почему ты не приобретешь сотовый телефон? – спросил он.
– Ты считаешь, что он мне нужен? – удивилась она.
– У папы есть.
– Ах вот оно что. – Дженни начала раздражаться. Его поведение вывело ее из себя. – Что ж, у твоего отца есть сотовый телефон, но куплен он на деньги твоего деда.
– Как это понимать? – задиристо спросил он.
Она тут же пожалела, что не сдержалась и вышла из себя.
– Я хочу сказать, что ты ничего не знаешь о Трое.
– Да-а? А кто в этом виноват?
– Теперь я готова поговорить о нем.
– Ты его ненавидишь, – сердито напомнил ей Роули. – Что ты можешь сказать? Только самое плохое! Когда он приедет сюда, я буду с ним.
– Когда он приедет сюда? – переспросила она.
– Он живет примерно в часе езды отсюда, – торжествующе заявил Роули. – В каком-то красивом городке, куда все ездят любоваться видами.
– В Таосе? – упавшим голосом спросила она.
– Вот-вот! – Роули обрадовался, что она знает это место. Значит, оно существует на самом деле. Он не был вполне уверен, что отец говорит ему правду. Нет, он не думал, что отец солгал ему, просто он проявлял осторожность во всем, что касалось мамы.
Дженни взглянула на него с беспокойством. Ей стало плохо при одном воспоминании о том, как грубо впился в ее губы Трой, как он схватил ее. Она-то рассчитывала, что подачка Аллена на некоторое время будет удерживать его на почтительном расстоянии от нее.
– Знаешь ли ты, Роули, чем твой отец зарабатывает себе на жизнь?
– Знаю, – ответил он, сразу же насторожившись.
– Чем же?
– Инвестициями, – решительно заявил он.
– Он живет на деньги, которые дал ему твой дед. Сомневаюсь, что у него есть какие-нибудь инвестиции. Именно поэтому он возник снова в нашей жизни.
– Просто ты его ненавидишь! – почти выкрикнул Роули. – В этом все дело!
– Роули…
– Оставь мня в покое, – пробормотал он и, повернувшись на бок, уперся взглядом в стену. – Закрой дверь, – добавил он, почувствовав, что она продолжает стоять на месте.
Радостное настроение было испорчено. Дженни ушла в свою комнату, раскрыла спальный мешок и легла, зарывшись лицом в подушку. Она почувствовала невероятную усталость. Свернувшись калачиком, она попыталась прогнать из головы все тревожные мысли, но долго не могла заснуть.
Хантер добрался до Санта-Фе на рассвете. Чтобы уехать из Хьюстона, ему потребовалось больше времени, чем он предполагал. Весь день ему было как-то неспокойно, и только проводив Дженни из города, он более или менее убедил себя, что с ней все будет в полном порядке. Он мог бы выехать пораньше, но ему предстояло сделать кое-что по ее просьбе. Это было единственное, о чем она заговорила, нарушив установившееся между ними молчание.
Хантер отправился прямиком в свой дом, стоявший в конце пыльной дороги, окаймленной зарослями древовидной полыни. Одинокая сосна, росшая возле дома, была привезена и посажена здесь много лет назад. Никакие попытки выполоть полынь не давали результата. В этой борьбе за существование было что-то вдохновляющее. Это лучше, чем получать все на серебряном подносе.
Родной дом. Хантер со вздохом вылез из джипа. Вот поспит часика два и появится на пороге кабинета Ортеги. После того как он вернул Холлоуэю деньги, ему нужна была работа.
«Ты еще вернешься… скорее, чем думаешь…» – Опомнились ему слова Ортеги.
* * *
В доме не было еды. Приняв утром душ, Дженни натянула джинсы, надела пуловер с длинным рукавом и теплую куртку. Санта-Фе был расположен на высоте семи тысяч футов над уровнем моря, и воздух здесь был холодный, несмотря на то, что наступила календарная весна.Дверь в комнату Роули была все еще плотно закрыта. Она прошла мимо и, уже вынимая ключи из сумочки, услышала, как зазвонил телефон. Она быстро вернулась к двери Роули, который тихо произнес: «Алло».
– Роули! – крикнула она через дверь.
– Я взял трубку, – сказал он в ответ.
Дженни отошла от двери. Может, это Брендон? Или какой-нибудь другой его приятель, которому Роули дал этот номер телефона?
Неужели это Трой?
Она невольно вздрогнула. У Троя был сотовый телефон. Возможно, его появление в ее отсутствие объяснялось тем, что он звонил Роули и узнавал, дома ли она, а потом приходил в квартиру, как только ее машина скрывалась за углом? А поскольку Хантер признался, что в течение последних нескольких дней вел наблюдение за ней, а не за Роули, то его просто могло не оказаться на месте, когда заходил Трой.
Или Роули сам позвонил Трою? При этой мысли у нее сжалось сердце.
– Это твой отец? Если это он, то я хочу поговорить с ним! – снова крикнула она.
– Мне надо идти, – услышала она голос сына.
– Роули!
– Я разговариваю по телефону.
– Это Трой? – Молчание.
– Будь так любезен, – сказала она, поворачивая дверную ручку и открывая комнату. – Можешь сколько угодно злиться на меня, но веди себя, как положено человеку. Знай, что Трой – большой мастер играть в разные игры.
Ты попался на его удочку, потому что ничего о нем не знаешь. Будь осторожен. – Она судорожно глотнула воздух. – Я люблю тебя. И умышленно никогда не причиню тебе боли.
Он открыл было рот, чтобы возразить, но она покачала головой, не дав ему заговорить.
– Я знаю, что не сказала тебе о нем. Я сама не была уверена, где он находится. Мне не хотелось знать. Он бил меня, Роули. Можешь это понять?
– Мама… – пытаясь привстать, ошеломленно произнес он.
– Не верь ему. Не позволяй причинить себе боль. Я не могу видеть его. Ты меня понимаешь? – дрожащим голосом, чуть не плача, спросила она.
– Может быть… может, он не хотел, а так получилось? – произнес Роули, не в состоянии воспринимать ничего плохого об отце, неожиданно появившемся в его жизни. – Или тебе показалось? – с мольбой в голосе произнес он.
Она взглянула на него. Он не мог понять этого. И не хотел. А она не знала, что делать. Поэтому она лишь вздохнула и сказала:
– Я ухожу в магазин и скоро вернусь.
– Мама…
– Я слишком устала, чтобы продолжать этот разговор. – Она направилась к своему «вольво».
Предательство Роули больно задело ее. Было очень, очень обидно. Но ему всего пятнадцать лет. Мальчишка. И больше всего на свете ему хотелось иметь отца, а она этого не учла, хотя могла бы и догадаться. Он, казалось, был намерен игнорировать правду, даже если она касалась того, что с ней сделал Трой. Она не думала, что можно было расстроиться еще сильнее, но горький опыт научил ее, что у боли эмоциональной существует множество уровней. Дети могут ранить, даже не думая об этом.