– Он так и не сообщил мне, где Роули. Даже Бенни не смог заставить его заговорить.
– Они его найдут, – сказал он, повторяя заверения Ортеги. Дженни улыбнулась дрожащей улыбкой. – Как там Калгари? – ворчливо спросил Аллен, как будто только что, вспомнив о нем.
– Его осматривает врач.
– Дженни…
– Только не говори мне, как я должна к нему относиться. Я сама знаю, что чувствую. Я люблю его, и, что бы ты ни говорил, этого не изменишь.
– Он спас тебе жизнь, так что скажи ему «спасибо» – и хватит.
– Аллен, – укоризненно пробормотала Натали.
– Замолчи, – велела ему Дженни.
– Ладно, ладно, – сдался он, поднимая руки, чтобы предупредить дальнейшие замечания в свой адрес.
– Появление Хантера Калгари – это лучшее, что когда-либо случалось в моей жизни. А я все время поступала вопреки его советам и пожеланиям, поэтому он считает меня избалованной богатой девчонкой, чей папочка, раз за разом вызволяет ее из беды с помощью денег.
– Но это неправда. Ты уже долгие годы живешь самостоятельно, хотя мне не хочется признаваться в этом.
Дженни, сама того не желая, рассмеялась.
– Только не пытайся теперь быть благоразумным. После всех этих лет. Ты лишь приведешь меня в замешательство.
Натали насмешливо приподняла бровь. Может быть, она была не такой уж глупой, как считала все эти годы Дженни?
– Я хочу, чтобы ты была с человеком, которого достойна, – упрямо заявил Аллен. – Хантер Калгари спас тебя и заслуживает вознаграждения. Но это не меняет того факта, что он безработный и бывший полицейский, да еще и впавший в депрессию.
Она вздохнула. Видимо, отец никогда не изменится. Взяв ветровку и сумочку, она многозначительно взглянула на него.
Аллен сдвинул брови на переносице, чувствуя какой-то подвох.
– Он будет твоим зятем, – сказала она. – Если, конечно, не раздумает на мне жениться.
– Надеюсь, ты обошелся без рукоприкладства? – спросил у Хантера Ортега, после того как его рану осмотрели, обработали антисептиками, зашили и забинтовали. Ортега обратил внимание на синие и багровые кровоподтеки на горле Троя.
– Я и пальцем его не тронул, – бодро солгал Хантер.
– Все равно он будет кричать о зверствах полицейских. Такой уж это тип, – проворчал Ортега.
– Он пытался изнасиловать ее. Держал под дулом пистолета.
– Прекрасно, – пробормотал Ортега, скорчив гримасу.
– Бенни заслуживает медаль. Имеются какие-нибудь награды за собачью доблесть?
Ортега снова что-то проворчал.
Из кабинета неотложной помощи они вышли вместе.
– А ты, однако, счастливчик, – заметил Ортега. – Мог бы от этой пули и без руки остаться.
Хантер спокойно кивнул, соглашаясь с ним, и вспомнил, как Трой целился в собственного единственного сына. Что это? Временное помрачение рассудка? Возможно. Но исход мог быть смертельным.
Дженни встретила их в приемном покое. Ее красивое лицо осунулось и побледнело.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.
– Держусь на болеутоляющих таблетках. Куда бы я без них?
– У него все нормально, – сказал Ортега, заметив, что она встревожилась. – Я буду ждать, пока Рассела не отпустят из хирургии. А вам обоим советую пока немного отдохнуть.
Расставшись с ним возле лифтов, Хантер и Дженни вышли из больницы. Наступали сумерки, и снег в угасающем свете дня казался светло-голубым.
– Мне кажется, что он вот-вот объявится. Возможно, он убежал от Троя.
Хантер кивнул.
– Давай проверим автоответчик в твоей квартире.
– Я поведу машину.
Никаких посланий на автоответчике не было, но зато были три звонка из районов с разными кодовыми обозначениями.
– Может быть, это звонил Роули? – сказала она с надеждой в голосе. Бенни навострил уши и завилял хвостом.
– Последний раз звонили сегодня рано утром, – заметил Хантер.
– Возможно, он находится там, где нет доступа к телефону.
Неожиданно оба замолчали. Им нужно было очень многое сказать друг другу, но они не знали, как начать разговор. Наконец Дженни проговорила:
– Я понимаю, что ты все еще немного ошалевший от всего этого, но позволь мне сказать хотя бы, что я очень сожалею. Мне не следовало уезжать, не сообщив тебе, куда еду. Но я не хотела, чтобы тебе причинить боль.
Хантер пожал плечами.
– Позволь мне задать один вопрос. – Он помолчал, вспомнив их игру, и, чуть улыбнувшись, добавил: – Потом можешь задать вопрос мне.
– Ладно, – взглянув на него, согласилась Дженни.
– Ты подвергала себя чрезвычайной опасности. Почему ты решила, что мне будет безразлично, если что-нибудь случится с тобой?
Внимательно посмотрев на него, она спросила:
– Ты это серьезно?
– Ты забываешь соблюдать установленные тобой же правила: сначала ответь на вопрос, а уж потом задавай следующий.
Несмотря на тревогу за Роули, она слегка улыбнулась:
– Я подумала о твоем раненом плече. Я не хотела, чтобы ты связывался с Троем, потому что боялась, что он может причинить тебе боль. Я не смогла бы жить, если бы с тобой что-нибудь случилось из-за меня.
– Тебе нужна защита, – сказал он. – Именно для этой цели твой отец первоначально и нанял меня. И я сделаю все, чтобы оберегать тебя от Троя. Но, поскольку ты мне не сказала, куда уезжаешь, я, черт возьми, чуть было не опоздал!
Она приложила палец к губам:
– Тсс. Ты забываешь о правилах. Сейчас моя очередь задавать вопрос. – Она чуть помедлила. – Кстати, не забудь, что я извинилась.
– А где вопрос? – спросил он, несколько смягчившись.
– Я не похожа на твою бывшую жену, Хантер. Я знаю, что ты считаешь, будто я привыкла сорить деньгами, но ты ошибаешься. Однако не жди, что я буду поступать благоразумно, когда мой сын пропал неизвестно куда. – В ее голосе чувствовались близкие слезы. – Но я рада, что ты приехал в нужный момент. Спасибо, – добавила она слабым голосом.
Хантер протянул к ней левую руку, и она торопливо бросилась к нему, чтобы прильнуть к его груди, услышать биение его сердца и почувствовать себя в безопасности. Он глубоко вдохнул ее нежный аромат, наслаждаясь ее близостью. Им было уже не до игры.
– Ты думаешь, что Роули жив? – наконец спросила она. – Только не лги.
– Да, думаю, он жив и это он звонил.
– В таком случае где же он?
Прижавшись щекой к ее шелковистым волосам, Хантер задавал себе тот же вопрос.
Дженни никогда бы не поверила, что сможет заснуть, но хотя ее не оставляли тревожные мысли, тело требовало отдыха. Они с Хантером провели еще одну ночь на кушетке и утром одновременно проснулись.
В девять часов зазвонил телефон.
– Дайте мне Калгари, – буркнул в трубку Орте га, как всегда раздраженным тоном.
– Алло, – нахмурясь, ответил Хантер.
– Этот чертов дождь, снова пригнал сюда твоего приятеля-бездельника, и от него несет, как от помойки. Забери его отсюда. Кстати, ты, наконец, работаешь в департаменте или нет? Если работаешь, то изволь явиться сюда.
– Мне нужно отвезти Дженни в Таос, чтобы забрать ее «Вольво».
– Ну что ж, прекрасно. Похоже, что Рассел все-таки будет ходить, о чем я очень сожалею. Вот и верь этим самострелам в ногу! – Он хрипло рассмеялся.
– Я заеду по дороге в участок и все улажу с Оуби. – Хантер помедлил. – О мальчике пока ничего не слышно? – Он видел, как замерла на месте Дженни, глядя в его сторону.
– Абсолютно ничего.
– Что он сказал? – спросила Дженни, как только Хантер повесил трубку. Он покачал головой:
– Мы расколем Рассела. Заставим его говорить.
– Но с каждым часом… – Она замолчала, не в силах продолжать.
– Ну-ну, крепись. Мы заедем в участок, я решу, что делать с Оуби, потом мы съездим за твоей машиной.
– Кто такой Оуби? – спросила она без особого интереса.
– Просто один чокнутый старикан, который не любит дождь.
Снег, растаяв, превратился в лужи. Дождь все еще слегка моросил, но буря уже стихла.
– Теперь, возможно, дождей больше не будет до следующей зимы, – заметил Хантер. – Обычно здесь выпадает не так уж много осадков.
– Я так мечтала о своем ресторане и о новой жизни, – сказала Дженни, глядя сквозь боковое стекло джипа. – Но сейчас только судьба Роули имеет значение.
– Мы найдем его, – заявил Хантер с мрачным упорством.
– К этому времени он бы вернулся домой. Он не заставил бы меня так беспокоиться.
– Гони из головы такие мысли.
– Ничего не могу с собой поделать, – сдавленным голосом произнесла она.
Хантер шевельнул раненой рукой, чтобы погладить ее пальцы. Она подняла на него полные слез глаза, и его взгляд скользнул по ссадине на ее щеке.
– Я люблю тебя, – сказал он.
Слезы потекли по ее щекам, капая на руки. Она тоже любила его, но сейчас неизвестно где был Роули. Может быть, он один? Или ему больно? Этого она не могла знать.
Оуби Логгерфилд стоял, притопывая ногами, перед входом в полицейский участок. Пальцы у него замерзли. Он был без пончо, и это, уж поверьте, не улучшало ситуацию. Будь проклят тот, кто придумал дождь.
Уперев в бока руки, сержант стоял по ту сторону застекленной двустворчатой двери и сердито, как и положено человеку злобному и раздражительному, взирал на Оуби. Старик был потрясен, когда Ортега неожиданно распахнул одну створку двери и приказал:
– Ладно, заходи.
– Спасибо, сэр, – уважительно сказал Оуби и пересек порог, окропляя пол дождевой водой и тающим снегом.
– Не сходи с этого места. – Сержант указал на квадратик линолеума, размеров которого, по его мнению, было достаточно для одного старого бродяги.
– Я хотел бы видеть инспектора Калгари, – сказал Оуби, стаскивая с головы вязаную шапочку.
Ортега смерил его взглядом.
– Объясни, неужели ты проделываешь весь этот путь для того лишь, чтобы он отвез тебя назад?
Оуби выпятил грудь.
– У меня есть для него важная информация.
– Не сомневаюсь. Только от тебя важной информации и не хватало. – Покачав головой при виде лужи, образовавшейся под ногами Оуби, он вернулся в свой кабинет.
Дженни сидела в джипе рядом с Хантером, стараясь мыслями о повседневных делах отвлечься от тревоги за Роули.
– Надо позвонить Глории, – безжизненно сказала она.
– Ты знаешь, что Глория и без тебя справится с управлением рестораном. А бумажная работа подождет до твоего возвращения.
– Что будет после того, как я заберу машину? – спросила она. – Сколько часов придется прождать, пока…
Хантер прервал ее.
– Трой заговорит, – сказал он с мрачной убежденностью.
– Я не уверена… – Она держала его на мушке, а он не сказал ни слова о местонахождении Роули. Он ведь знал, что она не шутит, но промолчал.
Они остановились в квартале от участка. Хантер открыл для нее дверцу, и Дженни ступила в сырость улицы, избегая попадать ногами в грязный снег, скопившийся на обочине.
В полицейском участке горел свет. Хантер придержал для нее дверь, и она вошла внутрь. Неописуемая вонь ударила ей в нос, и она, оглядевшись вокруг, увидела пропитанного грязью человека в рваной одежде, дрожавшего от холода возле входа. Он стоял в луже воды, натекшей с его ног, и почтительно мял в руках коричневую вязаную шапочку.
– Значит, Ортега впустил тебя в помещение? – спросил Хантер. – А где твое пальто?
– Мне пришлось отдать свое пончо.
– И кто же этот счастливый получатель столь щедрого подарка?
– Один друг, который оказался в беде.
Дверь в кабинет Ортеги была открыта.
– Побудь здесь минутку, – попросил он и жестом пригласил Дженни следовать за собой.
– Мне нужно сообщить вам кое-какую информацию, инспектор Калгари! – крикнул ему вслед Оуби.
– Я сейчас вернусь, и мы отвезем тебя домой, – сказал Хантер. – Это наш Оуби, – прошептал он на ухо Дженни, направляя ее в кабинет. – Услада для обоняния.
– Он очень милый, – заметила она, когда они входили в кабинет Ортеги. – Он отдал свое пончо какому-то человеку, которому оно было нужнее.
Хантер усмехнулся.
– Трудно себе представить, кто бы это мог быть. – Сунув голову в дверь кабинета, Хантер сказал:
– Ваша преданность делу заслуживает восхищения.
– Не умасливай меня. Терпеть не могу. Лучше убери отсюда своего вонючего приятеля да купи ему дешевый дождевик. Из-за него от нашего полицейского участка начинает, так сказать, дурно пахнуть.
– Когда я смогу увидеться с Расселом? – Ортега искоса взглянул на Хантера.
– Ты возвращаешься на работу?
– Все зависит от того, когда я смогу увидеться с Расселом.
Хантер взглянул на Дженни, которая пояснила:
– Ему известно, где находится мой сын.
– Я это знаю, миссис Холлоуэй. Рассел много чего натворил. Он стрелял в Хантера в Калифорнии и провез несовершеннолетнего через границы двух штатов. – Ортега выпятил губы. – Кстати, в Нью-Мексико зафиксирован и второй случай похищения… – Он кивнул головой в сторону Дженни. – Не говоря уже о попытке изнасилования и вооруженном нападении. Люди лейтенанта Перкинса уже готовы приступить к его допросу.
Хантер сердито взглянул на Ортегу, и тот решительно добавил:
– Ты в этом не участвуешь, Калгари. По целому ряду причин. И эта огнестрельная рана – одна из них.
Дженни с нарастающим беспокойством переводила взгляд с одного на другого.
– Что это означает?
– Это значит, что мне не будет дозволено говорить с Расселом, – пояснил Хантер.
– Департаменту нежелательно подвергать себя риску судебного разбирательства, – сказал Ортега. – Если бы они смогли, то развезли бы Хантера Калгари и Троя Рассела в разные штаты.
– Когда же эти люди будут его допрашивать? – поинтересовалась Дженни.
– Скоро.
Она не верила, что из этого что-нибудь получится. Трой не скажет о местонахождении Роули. Зачем ему? Ведь он был уверен, что все, что касается его недавно обретенного сына, ему сойдет с рук.
Сержанту Ортеге хотелось обсудить еще несколько аспектов этого дела с Хантером, и Дженни поняла намек. Она вышла из кабинета, знаком показав, что будет ждать в холле. Тот факт, что она была здорова и в принципе невредима, носил оттенок какого-то кошмара, потому что она не имела ни малейшего понятия о том, в каком состоянии сейчас Роули.
Она опустилась на деревянную скамью. Заметив, что Оуби все еще терпеливо ждет в прихожей, она встала и подошла к нему. Судя по всему, Оуби был человеком добрым и заслуживал лучшего обращения. Не следовало бы заставлять его ждать на квадратике линолеума размером 12х12 дюймов.
– Послушайте, – обратилась она к нему, – почему бы вам не присесть на скамью?
– Сержанту это не понравится.
– Вы замерзли. А здесь теплее. Я хочу, чтобы вы вошли. – Она протянула ему руку.
Оуби помедлил, метнув испуганный взгляд в сторону открытой двери, ведущей в кабинет Ортеги. Его, как видно, пугали доносящиеся оттуда голоса.
– Идите же, – сказала Дженни, чуть задерживая дыхание.
Оуби вышел на более яркий свет и заморгал глазами. Волосы на его голове напоминали воронье гнездо. Наверное, они годами не расчесывались. Тем не менее, он заложил свисающую прядь за ухо и приподнял подбородок, который украшала сбившаяся на одну сторону реденькая бороденка.
На грязной шее виднелось колье из розовых искусственных жемчужинок.
Дженни вытаращила глаза. Она бессознательно схватилась рукой за свое горло.
– Где вы это взяли? – прошептала она.
Оуби встревожено окинул себя взглядом.
– Что?
– Колье.
– Ах это! – Его физиономия расплылась в улыбке. – Это подарок моего друга.
– Не того ли, которому вы отдали пончо? – Оуби энергично закивал, а Дженни судорожно глотнула воздух. – Этот друг – пятнадцатилетний мальчик?
Оуби вздернул подбородок.
– Я не спрашивал, сколько ему лет. Это было бы невежливо.
– Его зовут… Роули?
– Так вы его знаете? – радостно воскликнул Оуби. Дженни покачнулась. Она едва не потеряла сознание.
Оуби метнулся к ней и поддержал ее.
– Инспектор Калгари! – крикнул он.
Услышав голос Оуби, Хантер мгновенно вскочил на ноги. Увидев Дженни в руках Оуби, он подбежал и привлек ее к себе.
– Дженни! – прошептал он, испуганный ее бледностью и слезами на глазах. Но ее дрожащие губы улыбались. Она не могла говорить, а лишь протянула руку и прикоснулась пальцем к колье из розовых жемчужинок, такому неуместному на грязной шее Оуби.
Хантер охнул. Он помнил это колье, которое видел на ней еще в Пуэрто-Валларте. Дженни тогда сказала, что это подарок ко дню рождения.
– Ты взял это у Роули Холлоуэя? – резко спросил его Хантер.
– Это подарок! – объяснил Оуби. – Подарок, сэр! – Дженни закивала головой:
– И он отдал Роули свое пончо.
– В чем дело? – спросил Ортега, подходя сзади.
Но Хантер уже помог Дженни встать, и они вместе с Оуби вышли за дверь.
Палатка Оуби была окружена снежными сугробами. Хантер остановил машину перед жилищем старика, но Дженни выскочила из нее еще до того, как он нажал на тормоз.
Подбежав к пологу, прикрывающему вход, она откинула его. Роули взглянул на нее, охнул и, как только она вошла, бросился к ней в объятия, уткнувшись головой в ее плечо. Дженни смеялась сквозь слезы радости.
– Боже мой, как же я скучала по тебе! Я так за тебя боялась.
– Я пытался позвонить, но тебя не было. Я боялся, что он…
– Тсс… Не говори, – сказала она, гладя его по голове, и тут же спросила: – Как ты здесь оказался?
– Где он? – испуганно спросил Роули. В палатку сунул голову Хантер.
– Трой в полицейском участке, в камере предварительного заключения, – сообщил он.
Роули несколько ослабил крепкие объятия.
– Ты жив?! – радостно воскликнул он, увидев Хантера. – Я думал, он застрелил тебя.
– Я все расскажу тебе потом, – пообещал Хантер. – А сейчас не хотите ли продолжить празднование по случаю воссоединения на свежем воздухе?
Роули посмотрел на грязное пончо, которое одолжил ему Оуби, и сказал:
– Похоже, я к нему привык. – Он снял с себя пончо и торжественно поблагодарил: – Спасибо, Оуби.
– Оставь его себе, – великодушно разрешил старик.
Им удалось убедить Оуби в том, что пончо нужно ему больше, чем Роули. По дороге домой мальчик сидел на заднем сиденье рядом с Дженни. Прижавшись к матери, Роули рассказал о том, что произошло, и объяснил, как ему удалось сбежать от Троя.
– Примерно через час после побега я пересек границу между Калифорнией и Аризоной. И все бежал и бежал. Но я сделал круг и снова оказался на шоссе, где меня подобрал водитель грузовика. Он сам предложил подвезти, я даже не голосовал. Я знаю, что это опасно, мама, но все же лучше, чем снова встретиться с Троем.
Возле Феникса меня подвезли двое парней на фермерском грузовичке. Потом меня посадил к себе какой-то старый чудак, который едва справлялся с рулем. Мне надо обязательно научиться водить машину, – серьезно добавил он. – Я полпути держал в руках руль.
– Я так рада, что все обошлось, – сказала Дженни.
– А потом мы приехали в Нью-Мексико, и я испугался, что он меня найдет. Я боялся всех. – Роули бросил взгляд на переднее сиденье. Хантер стоически продолжал вести машину. – Поэтому, когда я узнал местность у подножия холмов, я вышел из машины и отправился искать Оуби. Он обещал найти Хантера. Когда ты сказала, что Хантер звонил, я понял, что он остался в живых… – Он резко втянул в себя воздух сквозь сжатые зубы. – Это он сделал? – спросил Роули, заметив кровоподтек на лице Дженни.
– Это ему не сошло с рук, – ответила она. Роули помрачнел.
– Я убью его.
– Придется тебе занять очередь, – с нарочитой медлительностью заявил Хантер. – Несколько человек стоят впереди тебя.
Когда они доехали до окраины Санта-Фе, Дженни вдруг предложила:
– Поедем к тебе на ранчо, Хантер. – Роули навострил уши.
– На ранчо?
– Ты не возражаешь? – поинтересовался Хантер.
– Где Бенни?
– Мы захватим его по дороге, – сказала Дженни.
Час спустя все четверо вышли из джипа на дорожку, покрытую быстро исчезающими остатками снега. Бенни, радостно лая, помчался по периметру дома обследовать территорию. Дженни с трудом отпустила от себя сына, но Роули горел нетерпением побегать с собакой.
– В юности поразительно быстро восстанавливаются силы, – заметил Хантер, отпирая дверь.
Он принялся разжигать огонь в камине, а Дженни, стоя посреди комнаты, вдруг сказала:
– Здесь я больше чувствую себя дома, чем в своей квартире.
– Но тут очень просто.
– Мне это нравится.
– Отлично.
Они посмотрели друг другу в глаза.
– Ты сказал, что любишь меня, а я была не в состоянии говорить об этом. Твои чувства не изменились?
– Это было всего несколько часов назад.
– Я знаю. Но ты по-прежнему испытываешь ко мне то самое чувство? – снова спросила она.
– Да.
Она улыбнулась. И ей вдруг захотелось, не теряя времени, сказать ему о своей любви.
– Ну и?.. – в ожидании продолжения разговора спросил он.
– Я тоже люблю тебя, – проронила она и, когда Хантер распахнул объятия, бросилась к нему.
Щекоча ей ухо дыханием, он шепнул:
– Если ты чувствуешь себя здесь как дома, то ты, может, смогла бы жить здесь?
– Да, – не раздумывая, радостно ответила она. – Но сможешь ли ты жить с человеком, который унаследует… столько денег?
– Половину Нью-Мексико, половину Техаса и половину Аризоны?
– Думаю, что Техаса только четверть, – пробормотала она.
Хантер расхохотался.
– Если честно, то не смогу.
– Не сможешь? – Он развел руками.
– Посмотри вокруг. Ведь я не изменюсь.
– Ну что ж, я тоже!
– Так что же ты будешь делать со всеми этими деньжищами?
– Может, я уговорю отца пожертвовать их на какие-нибудь филантропические цели. В одном я уверена: большую их часть я отдам.
Дженни вдруг поняла, что всю жизнь старалась спрятаться от того, чем она была на самом деле. Она всячески противилась тому, что является дочерью своего отца. Но это не сработало. Нравилось ей это или нет, придется ей нести ответственность, которая была возложена на нее с момента появления на свет.
– Сейчас моя очередь задавать вопрос? – спросил Хантер.
– Понятия не имею, – усмехнулась она.
– Ты выйдешь за меня замуж?
Вопрос застал ее врасплох. На мгновение она сделала вид, что размышляет.
– Ну-у, я даже не знаю, что ответить. Ведь ко мне в нагрузку прилагаются пятнадцатилетний сын и собака неопределенной породы. Думаешь, ты с этим справишься?
– Гм… – Он задумчиво потер подбородок, весело поглядывая на нее сверху вниз.
Она обняла его так крепко, как осмелилась, принимая во внимание его раненую руку.
– Думаю, я мог бы рискнуть, – сказал он.
– В таком случае ответ будет безоговорочно положительным, – заявила она.
Хантер нежно поцеловал ее в губы.
К тому времени как вернулись Роули и Бенни, в камине весело потрескивали сосновые поленья, а Дженни и Хантер грелись у огня. Услышав, что возвращается Роули, они отскочили друг от друга, словно пойманные на месте преступления.
Роули, подсевший к ним, чтобы погреться, даже внимания не обратил на их настроение.
– Силы небесные! – воскликнула Дженни, сморщив носик. – Тебе необходимо принять душ. – От Роули пахло так же, как от Оуби.
– Мне тоже не мешает принять душ, – заметил Хантер и добавил, обращаясь к Роули: – Я подыщу тебе какую-нибудь чистую одежду.
Пребывающая в радостном волнении, Дженни воспользовалась этим временем, чтобы обследовать содержимое холодильника Хантера. Она вдруг почувствовала страшный голод и готова была съесть что угодно. В конце концов, она поджарила на решетке сандвичи с сыром и разогрела консервированный куриный суп.
Роули, с влажными волосами, явился первым. В одежде, позаимствованной у Хантера, он выглядел невероятно тощим. Заметив мрачное выражение его лица, Дженни испуганно спросила:
– Что-нибудь не так?
– Я видел его раненую руку.
– Да уж, – кивнула Дженни. – Ему повезло. – Представив себе, каково бы ей было, если бы что-нибудь случилось с Хантером, она покачала головой. – Нам всем повезло.
Роули ничего не ответил, и она подала ему сандвич. Несколько мгновений спустя появился Хантер – тоже с влажными волосами и в чистой одежде. Она заметила, что он выглядит очень усталым.
– Конечно, это не пища для гурманов, но она горячая, – сказала Дженни, ставя перед ним на сосновый стол тарелку с супом.
– Это то, что нужно, – просто ответил он, взглянув на нее.
– Спасибо, Хантер, – сказал вдруг Роули, не поднимая глаз от своей тарелки.
Дженни вопросительно взглянула на него. Уж очень торжественно он произнес эти слова.
Хантер вертел в пальцах ложку, поглядывая на опущенную голову Роули. Похоже, он знал что-то такое, что было неизвестно Дженни, потому что сказал, пожав плечами:
– Я просто рад, что все обошлось благополучно.
– Я что-то упустила? – спросила Дженни. Роули взглянул на нее.
– Мой… отец… – начал он. Потом, передумав, сказал: – Трой целился в меня. И убил бы, не заслони Хантер меня своим телом.
Дженни молча взглянула на Хантера. Заметив выражение ее лица, он покачал головой:
– Не превращайте это в подвиг.
– Подвиг?! – повторила она. – Ты спас моего сына. Тебя могли убить!
– Но ведь не убили. Мы все здесь. И я, черт возьми, рад, что предложил тебе выйти за меня замуж до этого разговора, потому что иначе мог бы подумать, что ты ответила согласием исключительно из чувства благодарности, – пробормотал он, зачерпывая ложку супа.
– Мама, ты собираешься замуж за Хантера? – оживился Роули.
– Да.
Он поморгал, оторвал кусочек сандвича с сыром и бросил лакомство Бенни, который поймал его на лету. Улыбнувшись, Роули помешал ложкой суп в тарелке.
– А можно, я буду шафером? – Хантер усмехнулся.
– Пока не знаю. Или ты, или Оуби.
Роули взглянул на него с радостным одобрением.
Две недели спустя Дженни перевезла большую часть своих личных вещей на ранчо Хантера. Он вернулся на работу в департамент полиции Санта-Фе, к большому удовольствию сержанта Ортеги, а Роули возобновил занятия в школе. Предсказание Хантера, утверждающего, что Глория справится с рестораном, с лихвой оправдалось. Дженни видела, что без нее дела идут хорошо, и была этому даже рада.
Когда однажды вечером Хантер возвратился домой, его встретил Бенни, на голове которого красовалась мексиканская шляпа.
– Что происходит, дружище? – озадаченно спросил он. Бенни горестно взглянул на него. – Ты выглядишь, как черт знает что.
Внутри дома кто-то повесил гирлянду из перца чили возле камина, а на кушетку набросил яркую мексиканскую шаль.
– Что все это значит? – спросил он, обращаясь к Дженни, на которой были надеты белая крестьянская блуза и пестрая юбка. – Может быть, майский праздник весны в этом году наступил раньше, чем обычно?
– С помощью всего, что смогла найти, я пыталась воссоздать атмосферу Пуэрто-Валларты, – пояснила она. – Роули сегодня допоздна задержится в ресторане. Глории необходима его помощь.
– Понятно… – Она подала ему пиво и чокнулась своей бутылкой с его бутылкой. – А «Маргариты» не будет? – подмигнув, спросил он.
– Слышать о ней не могу после той поездки и взрывоопасной смеси, которую нам на днях готовила Магда. Там слишком много текилы. – Она жестом показала на кушетку. – Присаживайся.
Он подчинился, а она взяла в руки пульт, и несколько минут спустя на экране появились титры старого фильма.
– «Ночь игуаны», – сообщила она.
– А я-то думал, что мы полежим на кушетке, – с ленцой произнес Хантер, заметив, как соблазнительно спустилась с одного плеча ее блуза.
Он осторожно оттянул присобранный на резинку ворот.
Она приподняла бровь.
– А для чего же, по-твоему, здесь положена мексиканская шаль?
Хантер усмехнулся. Ее губы так и напрашивались на поцелуй. Устоять было невозможно.
– О-лe… – наклонившись, шепнул он.
– Они его найдут, – сказал он, повторяя заверения Ортеги. Дженни улыбнулась дрожащей улыбкой. – Как там Калгари? – ворчливо спросил Аллен, как будто только что, вспомнив о нем.
– Его осматривает врач.
– Дженни…
– Только не говори мне, как я должна к нему относиться. Я сама знаю, что чувствую. Я люблю его, и, что бы ты ни говорил, этого не изменишь.
– Он спас тебе жизнь, так что скажи ему «спасибо» – и хватит.
– Аллен, – укоризненно пробормотала Натали.
– Замолчи, – велела ему Дженни.
– Ладно, ладно, – сдался он, поднимая руки, чтобы предупредить дальнейшие замечания в свой адрес.
– Появление Хантера Калгари – это лучшее, что когда-либо случалось в моей жизни. А я все время поступала вопреки его советам и пожеланиям, поэтому он считает меня избалованной богатой девчонкой, чей папочка, раз за разом вызволяет ее из беды с помощью денег.
– Но это неправда. Ты уже долгие годы живешь самостоятельно, хотя мне не хочется признаваться в этом.
Дженни, сама того не желая, рассмеялась.
– Только не пытайся теперь быть благоразумным. После всех этих лет. Ты лишь приведешь меня в замешательство.
Натали насмешливо приподняла бровь. Может быть, она была не такой уж глупой, как считала все эти годы Дженни?
– Я хочу, чтобы ты была с человеком, которого достойна, – упрямо заявил Аллен. – Хантер Калгари спас тебя и заслуживает вознаграждения. Но это не меняет того факта, что он безработный и бывший полицейский, да еще и впавший в депрессию.
Она вздохнула. Видимо, отец никогда не изменится. Взяв ветровку и сумочку, она многозначительно взглянула на него.
Аллен сдвинул брови на переносице, чувствуя какой-то подвох.
– Он будет твоим зятем, – сказала она. – Если, конечно, не раздумает на мне жениться.
– Надеюсь, ты обошелся без рукоприкладства? – спросил у Хантера Ортега, после того как его рану осмотрели, обработали антисептиками, зашили и забинтовали. Ортега обратил внимание на синие и багровые кровоподтеки на горле Троя.
– Я и пальцем его не тронул, – бодро солгал Хантер.
– Все равно он будет кричать о зверствах полицейских. Такой уж это тип, – проворчал Ортега.
– Он пытался изнасиловать ее. Держал под дулом пистолета.
– Прекрасно, – пробормотал Ортега, скорчив гримасу.
– Бенни заслуживает медаль. Имеются какие-нибудь награды за собачью доблесть?
Ортега снова что-то проворчал.
Из кабинета неотложной помощи они вышли вместе.
– А ты, однако, счастливчик, – заметил Ортега. – Мог бы от этой пули и без руки остаться.
Хантер спокойно кивнул, соглашаясь с ним, и вспомнил, как Трой целился в собственного единственного сына. Что это? Временное помрачение рассудка? Возможно. Но исход мог быть смертельным.
Дженни встретила их в приемном покое. Ее красивое лицо осунулось и побледнело.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.
– Держусь на болеутоляющих таблетках. Куда бы я без них?
– У него все нормально, – сказал Ортега, заметив, что она встревожилась. – Я буду ждать, пока Рассела не отпустят из хирургии. А вам обоим советую пока немного отдохнуть.
Расставшись с ним возле лифтов, Хантер и Дженни вышли из больницы. Наступали сумерки, и снег в угасающем свете дня казался светло-голубым.
– Мне кажется, что он вот-вот объявится. Возможно, он убежал от Троя.
Хантер кивнул.
– Давай проверим автоответчик в твоей квартире.
– Я поведу машину.
Никаких посланий на автоответчике не было, но зато были три звонка из районов с разными кодовыми обозначениями.
– Может быть, это звонил Роули? – сказала она с надеждой в голосе. Бенни навострил уши и завилял хвостом.
– Последний раз звонили сегодня рано утром, – заметил Хантер.
– Возможно, он находится там, где нет доступа к телефону.
Неожиданно оба замолчали. Им нужно было очень многое сказать друг другу, но они не знали, как начать разговор. Наконец Дженни проговорила:
– Я понимаю, что ты все еще немного ошалевший от всего этого, но позволь мне сказать хотя бы, что я очень сожалею. Мне не следовало уезжать, не сообщив тебе, куда еду. Но я не хотела, чтобы тебе причинить боль.
Хантер пожал плечами.
– Позволь мне задать один вопрос. – Он помолчал, вспомнив их игру, и, чуть улыбнувшись, добавил: – Потом можешь задать вопрос мне.
– Ладно, – взглянув на него, согласилась Дженни.
– Ты подвергала себя чрезвычайной опасности. Почему ты решила, что мне будет безразлично, если что-нибудь случится с тобой?
Внимательно посмотрев на него, она спросила:
– Ты это серьезно?
– Ты забываешь соблюдать установленные тобой же правила: сначала ответь на вопрос, а уж потом задавай следующий.
Несмотря на тревогу за Роули, она слегка улыбнулась:
– Я подумала о твоем раненом плече. Я не хотела, чтобы ты связывался с Троем, потому что боялась, что он может причинить тебе боль. Я не смогла бы жить, если бы с тобой что-нибудь случилось из-за меня.
– Тебе нужна защита, – сказал он. – Именно для этой цели твой отец первоначально и нанял меня. И я сделаю все, чтобы оберегать тебя от Троя. Но, поскольку ты мне не сказала, куда уезжаешь, я, черт возьми, чуть было не опоздал!
Она приложила палец к губам:
– Тсс. Ты забываешь о правилах. Сейчас моя очередь задавать вопрос. – Она чуть помедлила. – Кстати, не забудь, что я извинилась.
– А где вопрос? – спросил он, несколько смягчившись.
– Я не похожа на твою бывшую жену, Хантер. Я знаю, что ты считаешь, будто я привыкла сорить деньгами, но ты ошибаешься. Однако не жди, что я буду поступать благоразумно, когда мой сын пропал неизвестно куда. – В ее голосе чувствовались близкие слезы. – Но я рада, что ты приехал в нужный момент. Спасибо, – добавила она слабым голосом.
Хантер протянул к ней левую руку, и она торопливо бросилась к нему, чтобы прильнуть к его груди, услышать биение его сердца и почувствовать себя в безопасности. Он глубоко вдохнул ее нежный аромат, наслаждаясь ее близостью. Им было уже не до игры.
– Ты думаешь, что Роули жив? – наконец спросила она. – Только не лги.
– Да, думаю, он жив и это он звонил.
– В таком случае где же он?
Прижавшись щекой к ее шелковистым волосам, Хантер задавал себе тот же вопрос.
Дженни никогда бы не поверила, что сможет заснуть, но хотя ее не оставляли тревожные мысли, тело требовало отдыха. Они с Хантером провели еще одну ночь на кушетке и утром одновременно проснулись.
В девять часов зазвонил телефон.
– Дайте мне Калгари, – буркнул в трубку Орте га, как всегда раздраженным тоном.
– Алло, – нахмурясь, ответил Хантер.
– Этот чертов дождь, снова пригнал сюда твоего приятеля-бездельника, и от него несет, как от помойки. Забери его отсюда. Кстати, ты, наконец, работаешь в департаменте или нет? Если работаешь, то изволь явиться сюда.
– Мне нужно отвезти Дженни в Таос, чтобы забрать ее «Вольво».
– Ну что ж, прекрасно. Похоже, что Рассел все-таки будет ходить, о чем я очень сожалею. Вот и верь этим самострелам в ногу! – Он хрипло рассмеялся.
– Я заеду по дороге в участок и все улажу с Оуби. – Хантер помедлил. – О мальчике пока ничего не слышно? – Он видел, как замерла на месте Дженни, глядя в его сторону.
– Абсолютно ничего.
– Что он сказал? – спросила Дженни, как только Хантер повесил трубку. Он покачал головой:
– Мы расколем Рассела. Заставим его говорить.
– Но с каждым часом… – Она замолчала, не в силах продолжать.
– Ну-ну, крепись. Мы заедем в участок, я решу, что делать с Оуби, потом мы съездим за твоей машиной.
– Кто такой Оуби? – спросила она без особого интереса.
– Просто один чокнутый старикан, который не любит дождь.
Снег, растаяв, превратился в лужи. Дождь все еще слегка моросил, но буря уже стихла.
– Теперь, возможно, дождей больше не будет до следующей зимы, – заметил Хантер. – Обычно здесь выпадает не так уж много осадков.
– Я так мечтала о своем ресторане и о новой жизни, – сказала Дженни, глядя сквозь боковое стекло джипа. – Но сейчас только судьба Роули имеет значение.
– Мы найдем его, – заявил Хантер с мрачным упорством.
– К этому времени он бы вернулся домой. Он не заставил бы меня так беспокоиться.
– Гони из головы такие мысли.
– Ничего не могу с собой поделать, – сдавленным голосом произнесла она.
Хантер шевельнул раненой рукой, чтобы погладить ее пальцы. Она подняла на него полные слез глаза, и его взгляд скользнул по ссадине на ее щеке.
– Я люблю тебя, – сказал он.
Слезы потекли по ее щекам, капая на руки. Она тоже любила его, но сейчас неизвестно где был Роули. Может быть, он один? Или ему больно? Этого она не могла знать.
Оуби Логгерфилд стоял, притопывая ногами, перед входом в полицейский участок. Пальцы у него замерзли. Он был без пончо, и это, уж поверьте, не улучшало ситуацию. Будь проклят тот, кто придумал дождь.
Уперев в бока руки, сержант стоял по ту сторону застекленной двустворчатой двери и сердито, как и положено человеку злобному и раздражительному, взирал на Оуби. Старик был потрясен, когда Ортега неожиданно распахнул одну створку двери и приказал:
– Ладно, заходи.
– Спасибо, сэр, – уважительно сказал Оуби и пересек порог, окропляя пол дождевой водой и тающим снегом.
– Не сходи с этого места. – Сержант указал на квадратик линолеума, размеров которого, по его мнению, было достаточно для одного старого бродяги.
– Я хотел бы видеть инспектора Калгари, – сказал Оуби, стаскивая с головы вязаную шапочку.
Ортега смерил его взглядом.
– Объясни, неужели ты проделываешь весь этот путь для того лишь, чтобы он отвез тебя назад?
Оуби выпятил грудь.
– У меня есть для него важная информация.
– Не сомневаюсь. Только от тебя важной информации и не хватало. – Покачав головой при виде лужи, образовавшейся под ногами Оуби, он вернулся в свой кабинет.
Дженни сидела в джипе рядом с Хантером, стараясь мыслями о повседневных делах отвлечься от тревоги за Роули.
– Надо позвонить Глории, – безжизненно сказала она.
– Ты знаешь, что Глория и без тебя справится с управлением рестораном. А бумажная работа подождет до твоего возвращения.
– Что будет после того, как я заберу машину? – спросила она. – Сколько часов придется прождать, пока…
Хантер прервал ее.
– Трой заговорит, – сказал он с мрачной убежденностью.
– Я не уверена… – Она держала его на мушке, а он не сказал ни слова о местонахождении Роули. Он ведь знал, что она не шутит, но промолчал.
Они остановились в квартале от участка. Хантер открыл для нее дверцу, и Дженни ступила в сырость улицы, избегая попадать ногами в грязный снег, скопившийся на обочине.
В полицейском участке горел свет. Хантер придержал для нее дверь, и она вошла внутрь. Неописуемая вонь ударила ей в нос, и она, оглядевшись вокруг, увидела пропитанного грязью человека в рваной одежде, дрожавшего от холода возле входа. Он стоял в луже воды, натекшей с его ног, и почтительно мял в руках коричневую вязаную шапочку.
– Значит, Ортега впустил тебя в помещение? – спросил Хантер. – А где твое пальто?
– Мне пришлось отдать свое пончо.
– И кто же этот счастливый получатель столь щедрого подарка?
– Один друг, который оказался в беде.
Дверь в кабинет Ортеги была открыта.
– Побудь здесь минутку, – попросил он и жестом пригласил Дженни следовать за собой.
– Мне нужно сообщить вам кое-какую информацию, инспектор Калгари! – крикнул ему вслед Оуби.
– Я сейчас вернусь, и мы отвезем тебя домой, – сказал Хантер. – Это наш Оуби, – прошептал он на ухо Дженни, направляя ее в кабинет. – Услада для обоняния.
– Он очень милый, – заметила она, когда они входили в кабинет Ортеги. – Он отдал свое пончо какому-то человеку, которому оно было нужнее.
Хантер усмехнулся.
– Трудно себе представить, кто бы это мог быть. – Сунув голову в дверь кабинета, Хантер сказал:
– Ваша преданность делу заслуживает восхищения.
– Не умасливай меня. Терпеть не могу. Лучше убери отсюда своего вонючего приятеля да купи ему дешевый дождевик. Из-за него от нашего полицейского участка начинает, так сказать, дурно пахнуть.
– Когда я смогу увидеться с Расселом? – Ортега искоса взглянул на Хантера.
– Ты возвращаешься на работу?
– Все зависит от того, когда я смогу увидеться с Расселом.
Хантер взглянул на Дженни, которая пояснила:
– Ему известно, где находится мой сын.
– Я это знаю, миссис Холлоуэй. Рассел много чего натворил. Он стрелял в Хантера в Калифорнии и провез несовершеннолетнего через границы двух штатов. – Ортега выпятил губы. – Кстати, в Нью-Мексико зафиксирован и второй случай похищения… – Он кивнул головой в сторону Дженни. – Не говоря уже о попытке изнасилования и вооруженном нападении. Люди лейтенанта Перкинса уже готовы приступить к его допросу.
Хантер сердито взглянул на Ортегу, и тот решительно добавил:
– Ты в этом не участвуешь, Калгари. По целому ряду причин. И эта огнестрельная рана – одна из них.
Дженни с нарастающим беспокойством переводила взгляд с одного на другого.
– Что это означает?
– Это значит, что мне не будет дозволено говорить с Расселом, – пояснил Хантер.
– Департаменту нежелательно подвергать себя риску судебного разбирательства, – сказал Ортега. – Если бы они смогли, то развезли бы Хантера Калгари и Троя Рассела в разные штаты.
– Когда же эти люди будут его допрашивать? – поинтересовалась Дженни.
– Скоро.
Она не верила, что из этого что-нибудь получится. Трой не скажет о местонахождении Роули. Зачем ему? Ведь он был уверен, что все, что касается его недавно обретенного сына, ему сойдет с рук.
Сержанту Ортеге хотелось обсудить еще несколько аспектов этого дела с Хантером, и Дженни поняла намек. Она вышла из кабинета, знаком показав, что будет ждать в холле. Тот факт, что она была здорова и в принципе невредима, носил оттенок какого-то кошмара, потому что она не имела ни малейшего понятия о том, в каком состоянии сейчас Роули.
Она опустилась на деревянную скамью. Заметив, что Оуби все еще терпеливо ждет в прихожей, она встала и подошла к нему. Судя по всему, Оуби был человеком добрым и заслуживал лучшего обращения. Не следовало бы заставлять его ждать на квадратике линолеума размером 12х12 дюймов.
– Послушайте, – обратилась она к нему, – почему бы вам не присесть на скамью?
– Сержанту это не понравится.
– Вы замерзли. А здесь теплее. Я хочу, чтобы вы вошли. – Она протянула ему руку.
Оуби помедлил, метнув испуганный взгляд в сторону открытой двери, ведущей в кабинет Ортеги. Его, как видно, пугали доносящиеся оттуда голоса.
– Идите же, – сказала Дженни, чуть задерживая дыхание.
Оуби вышел на более яркий свет и заморгал глазами. Волосы на его голове напоминали воронье гнездо. Наверное, они годами не расчесывались. Тем не менее, он заложил свисающую прядь за ухо и приподнял подбородок, который украшала сбившаяся на одну сторону реденькая бороденка.
На грязной шее виднелось колье из розовых искусственных жемчужинок.
Дженни вытаращила глаза. Она бессознательно схватилась рукой за свое горло.
– Где вы это взяли? – прошептала она.
Оуби встревожено окинул себя взглядом.
– Что?
– Колье.
– Ах это! – Его физиономия расплылась в улыбке. – Это подарок моего друга.
– Не того ли, которому вы отдали пончо? – Оуби энергично закивал, а Дженни судорожно глотнула воздух. – Этот друг – пятнадцатилетний мальчик?
Оуби вздернул подбородок.
– Я не спрашивал, сколько ему лет. Это было бы невежливо.
– Его зовут… Роули?
– Так вы его знаете? – радостно воскликнул Оуби. Дженни покачнулась. Она едва не потеряла сознание.
Оуби метнулся к ней и поддержал ее.
– Инспектор Калгари! – крикнул он.
Услышав голос Оуби, Хантер мгновенно вскочил на ноги. Увидев Дженни в руках Оуби, он подбежал и привлек ее к себе.
– Дженни! – прошептал он, испуганный ее бледностью и слезами на глазах. Но ее дрожащие губы улыбались. Она не могла говорить, а лишь протянула руку и прикоснулась пальцем к колье из розовых жемчужинок, такому неуместному на грязной шее Оуби.
Хантер охнул. Он помнил это колье, которое видел на ней еще в Пуэрто-Валларте. Дженни тогда сказала, что это подарок ко дню рождения.
– Ты взял это у Роули Холлоуэя? – резко спросил его Хантер.
– Это подарок! – объяснил Оуби. – Подарок, сэр! – Дженни закивала головой:
– И он отдал Роули свое пончо.
– В чем дело? – спросил Ортега, подходя сзади.
Но Хантер уже помог Дженни встать, и они вместе с Оуби вышли за дверь.
Палатка Оуби была окружена снежными сугробами. Хантер остановил машину перед жилищем старика, но Дженни выскочила из нее еще до того, как он нажал на тормоз.
Подбежав к пологу, прикрывающему вход, она откинула его. Роули взглянул на нее, охнул и, как только она вошла, бросился к ней в объятия, уткнувшись головой в ее плечо. Дженни смеялась сквозь слезы радости.
– Боже мой, как же я скучала по тебе! Я так за тебя боялась.
– Я пытался позвонить, но тебя не было. Я боялся, что он…
– Тсс… Не говори, – сказала она, гладя его по голове, и тут же спросила: – Как ты здесь оказался?
– Где он? – испуганно спросил Роули. В палатку сунул голову Хантер.
– Трой в полицейском участке, в камере предварительного заключения, – сообщил он.
Роули несколько ослабил крепкие объятия.
– Ты жив?! – радостно воскликнул он, увидев Хантера. – Я думал, он застрелил тебя.
– Я все расскажу тебе потом, – пообещал Хантер. – А сейчас не хотите ли продолжить празднование по случаю воссоединения на свежем воздухе?
Роули посмотрел на грязное пончо, которое одолжил ему Оуби, и сказал:
– Похоже, я к нему привык. – Он снял с себя пончо и торжественно поблагодарил: – Спасибо, Оуби.
– Оставь его себе, – великодушно разрешил старик.
Им удалось убедить Оуби в том, что пончо нужно ему больше, чем Роули. По дороге домой мальчик сидел на заднем сиденье рядом с Дженни. Прижавшись к матери, Роули рассказал о том, что произошло, и объяснил, как ему удалось сбежать от Троя.
– Примерно через час после побега я пересек границу между Калифорнией и Аризоной. И все бежал и бежал. Но я сделал круг и снова оказался на шоссе, где меня подобрал водитель грузовика. Он сам предложил подвезти, я даже не голосовал. Я знаю, что это опасно, мама, но все же лучше, чем снова встретиться с Троем.
Возле Феникса меня подвезли двое парней на фермерском грузовичке. Потом меня посадил к себе какой-то старый чудак, который едва справлялся с рулем. Мне надо обязательно научиться водить машину, – серьезно добавил он. – Я полпути держал в руках руль.
– Я так рада, что все обошлось, – сказала Дженни.
– А потом мы приехали в Нью-Мексико, и я испугался, что он меня найдет. Я боялся всех. – Роули бросил взгляд на переднее сиденье. Хантер стоически продолжал вести машину. – Поэтому, когда я узнал местность у подножия холмов, я вышел из машины и отправился искать Оуби. Он обещал найти Хантера. Когда ты сказала, что Хантер звонил, я понял, что он остался в живых… – Он резко втянул в себя воздух сквозь сжатые зубы. – Это он сделал? – спросил Роули, заметив кровоподтек на лице Дженни.
– Это ему не сошло с рук, – ответила она. Роули помрачнел.
– Я убью его.
– Придется тебе занять очередь, – с нарочитой медлительностью заявил Хантер. – Несколько человек стоят впереди тебя.
Когда они доехали до окраины Санта-Фе, Дженни вдруг предложила:
– Поедем к тебе на ранчо, Хантер. – Роули навострил уши.
– На ранчо?
– Ты не возражаешь? – поинтересовался Хантер.
– Где Бенни?
– Мы захватим его по дороге, – сказала Дженни.
Час спустя все четверо вышли из джипа на дорожку, покрытую быстро исчезающими остатками снега. Бенни, радостно лая, помчался по периметру дома обследовать территорию. Дженни с трудом отпустила от себя сына, но Роули горел нетерпением побегать с собакой.
– В юности поразительно быстро восстанавливаются силы, – заметил Хантер, отпирая дверь.
Он принялся разжигать огонь в камине, а Дженни, стоя посреди комнаты, вдруг сказала:
– Здесь я больше чувствую себя дома, чем в своей квартире.
– Но тут очень просто.
– Мне это нравится.
– Отлично.
Они посмотрели друг другу в глаза.
– Ты сказал, что любишь меня, а я была не в состоянии говорить об этом. Твои чувства не изменились?
– Это было всего несколько часов назад.
– Я знаю. Но ты по-прежнему испытываешь ко мне то самое чувство? – снова спросила она.
– Да.
Она улыбнулась. И ей вдруг захотелось, не теряя времени, сказать ему о своей любви.
– Ну и?.. – в ожидании продолжения разговора спросил он.
– Я тоже люблю тебя, – проронила она и, когда Хантер распахнул объятия, бросилась к нему.
Щекоча ей ухо дыханием, он шепнул:
– Если ты чувствуешь себя здесь как дома, то ты, может, смогла бы жить здесь?
– Да, – не раздумывая, радостно ответила она. – Но сможешь ли ты жить с человеком, который унаследует… столько денег?
– Половину Нью-Мексико, половину Техаса и половину Аризоны?
– Думаю, что Техаса только четверть, – пробормотала она.
Хантер расхохотался.
– Если честно, то не смогу.
– Не сможешь? – Он развел руками.
– Посмотри вокруг. Ведь я не изменюсь.
– Ну что ж, я тоже!
– Так что же ты будешь делать со всеми этими деньжищами?
– Может, я уговорю отца пожертвовать их на какие-нибудь филантропические цели. В одном я уверена: большую их часть я отдам.
Дженни вдруг поняла, что всю жизнь старалась спрятаться от того, чем она была на самом деле. Она всячески противилась тому, что является дочерью своего отца. Но это не сработало. Нравилось ей это или нет, придется ей нести ответственность, которая была возложена на нее с момента появления на свет.
– Сейчас моя очередь задавать вопрос? – спросил Хантер.
– Понятия не имею, – усмехнулась она.
– Ты выйдешь за меня замуж?
Вопрос застал ее врасплох. На мгновение она сделала вид, что размышляет.
– Ну-у, я даже не знаю, что ответить. Ведь ко мне в нагрузку прилагаются пятнадцатилетний сын и собака неопределенной породы. Думаешь, ты с этим справишься?
– Гм… – Он задумчиво потер подбородок, весело поглядывая на нее сверху вниз.
Она обняла его так крепко, как осмелилась, принимая во внимание его раненую руку.
– Думаю, я мог бы рискнуть, – сказал он.
– В таком случае ответ будет безоговорочно положительным, – заявила она.
Хантер нежно поцеловал ее в губы.
К тому времени как вернулись Роули и Бенни, в камине весело потрескивали сосновые поленья, а Дженни и Хантер грелись у огня. Услышав, что возвращается Роули, они отскочили друг от друга, словно пойманные на месте преступления.
Роули, подсевший к ним, чтобы погреться, даже внимания не обратил на их настроение.
– Силы небесные! – воскликнула Дженни, сморщив носик. – Тебе необходимо принять душ. – От Роули пахло так же, как от Оуби.
– Мне тоже не мешает принять душ, – заметил Хантер и добавил, обращаясь к Роули: – Я подыщу тебе какую-нибудь чистую одежду.
Пребывающая в радостном волнении, Дженни воспользовалась этим временем, чтобы обследовать содержимое холодильника Хантера. Она вдруг почувствовала страшный голод и готова была съесть что угодно. В конце концов, она поджарила на решетке сандвичи с сыром и разогрела консервированный куриный суп.
Роули, с влажными волосами, явился первым. В одежде, позаимствованной у Хантера, он выглядел невероятно тощим. Заметив мрачное выражение его лица, Дженни испуганно спросила:
– Что-нибудь не так?
– Я видел его раненую руку.
– Да уж, – кивнула Дженни. – Ему повезло. – Представив себе, каково бы ей было, если бы что-нибудь случилось с Хантером, она покачала головой. – Нам всем повезло.
Роули ничего не ответил, и она подала ему сандвич. Несколько мгновений спустя появился Хантер – тоже с влажными волосами и в чистой одежде. Она заметила, что он выглядит очень усталым.
– Конечно, это не пища для гурманов, но она горячая, – сказала Дженни, ставя перед ним на сосновый стол тарелку с супом.
– Это то, что нужно, – просто ответил он, взглянув на нее.
– Спасибо, Хантер, – сказал вдруг Роули, не поднимая глаз от своей тарелки.
Дженни вопросительно взглянула на него. Уж очень торжественно он произнес эти слова.
Хантер вертел в пальцах ложку, поглядывая на опущенную голову Роули. Похоже, он знал что-то такое, что было неизвестно Дженни, потому что сказал, пожав плечами:
– Я просто рад, что все обошлось благополучно.
– Я что-то упустила? – спросила Дженни. Роули взглянул на нее.
– Мой… отец… – начал он. Потом, передумав, сказал: – Трой целился в меня. И убил бы, не заслони Хантер меня своим телом.
Дженни молча взглянула на Хантера. Заметив выражение ее лица, он покачал головой:
– Не превращайте это в подвиг.
– Подвиг?! – повторила она. – Ты спас моего сына. Тебя могли убить!
– Но ведь не убили. Мы все здесь. И я, черт возьми, рад, что предложил тебе выйти за меня замуж до этого разговора, потому что иначе мог бы подумать, что ты ответила согласием исключительно из чувства благодарности, – пробормотал он, зачерпывая ложку супа.
– Мама, ты собираешься замуж за Хантера? – оживился Роули.
– Да.
Он поморгал, оторвал кусочек сандвича с сыром и бросил лакомство Бенни, который поймал его на лету. Улыбнувшись, Роули помешал ложкой суп в тарелке.
– А можно, я буду шафером? – Хантер усмехнулся.
– Пока не знаю. Или ты, или Оуби.
Роули взглянул на него с радостным одобрением.
Две недели спустя Дженни перевезла большую часть своих личных вещей на ранчо Хантера. Он вернулся на работу в департамент полиции Санта-Фе, к большому удовольствию сержанта Ортеги, а Роули возобновил занятия в школе. Предсказание Хантера, утверждающего, что Глория справится с рестораном, с лихвой оправдалось. Дженни видела, что без нее дела идут хорошо, и была этому даже рада.
Когда однажды вечером Хантер возвратился домой, его встретил Бенни, на голове которого красовалась мексиканская шляпа.
– Что происходит, дружище? – озадаченно спросил он. Бенни горестно взглянул на него. – Ты выглядишь, как черт знает что.
Внутри дома кто-то повесил гирлянду из перца чили возле камина, а на кушетку набросил яркую мексиканскую шаль.
– Что все это значит? – спросил он, обращаясь к Дженни, на которой были надеты белая крестьянская блуза и пестрая юбка. – Может быть, майский праздник весны в этом году наступил раньше, чем обычно?
– С помощью всего, что смогла найти, я пыталась воссоздать атмосферу Пуэрто-Валларты, – пояснила она. – Роули сегодня допоздна задержится в ресторане. Глории необходима его помощь.
– Понятно… – Она подала ему пиво и чокнулась своей бутылкой с его бутылкой. – А «Маргариты» не будет? – подмигнув, спросил он.
– Слышать о ней не могу после той поездки и взрывоопасной смеси, которую нам на днях готовила Магда. Там слишком много текилы. – Она жестом показала на кушетку. – Присаживайся.
Он подчинился, а она взяла в руки пульт, и несколько минут спустя на экране появились титры старого фильма.
– «Ночь игуаны», – сообщила она.
– А я-то думал, что мы полежим на кушетке, – с ленцой произнес Хантер, заметив, как соблазнительно спустилась с одного плеча ее блуза.
Он осторожно оттянул присобранный на резинку ворот.
Она приподняла бровь.
– А для чего же, по-твоему, здесь положена мексиканская шаль?
Хантер усмехнулся. Ее губы так и напрашивались на поцелуй. Устоять было невозможно.
– О-лe… – наклонившись, шепнул он.