Толкиен Джон Рональд Руэл. Сильмариллион

Турин много разговаривал с Мимом и слушал историю его жизни,
приобщался к его знаниям. Потому что Мим происходил от гномов,
изгнанных из городов на востоке задолго до возвращения Моргота.
Но там они стали меньше ростом, утратили свое искусство в
кузнечном деле и привыкли жить скрываясь, ходить согнувшись.
Эльфы Белерианда не знали, что это такие же гномы, как и на
севере, и охотились за ними, и убивали, но потом оставили их в
покое и дали им название Ноэгит Нибин, Малыши-гномы. Эти гномы
никого не любили, хотя и ненавидели орков, Эльдар они
ненавидели не меньше, а изгнанников больше всего, потому что
нольдорцы, как они утверждали, украли их земли и дома.
Задолго до того, как король Финрод явился из-за моря, гномы
обнаружили подземелья Нарготронда и начали углублять их. Под
вершиной Амон Руда неспешные руки малышей-гномов за долгие годы
расширили и благоустроили пещеры, и Серые эльфы лесов не
тревожили их. Теперь же это племя почти исчезло. В
Среднеземелье оставались лишь Мим и двое его сыновей, но Мим
был стар, и в его подземелье кузнечные горны бездействовали,
топоры покрывались ржавчиной, а имена гномов упоминались только
в древних повествованиях Дориата и Нарготронда.
Когда год приблизился к середине зимы, с севера пришел
снегопад. Он укрыл Амон Руд толстым слоем. Теперь только самые
храбрые из людей Турина отваживались бродить по окрестностям, а
некоторые заболели, и всех мучил голод.
Но как-то раз в сумерках зимнего дня неожиданно появился
кто-то огромного роста и обхвата, в белом плаще с капюшоном. Не
сказав ни слова, он подошел к огню.
Когда же люди в страхе вскочили, он отбросил свой капюшон и
засмеялся, а под его плащем оказался большой сверток, и Турин
узнал Белега Куталиона.
Так Белег снова вернулся к Турину, и встреча их была
радостной. Турин по-прежнему не желал вернуться в Дориат, и
Белег остался с Турином и сделал в то время много хорошего для
его отряда. Он лечил их и дал им лембас Мелиан, и они быстро
поправились, потому что, хотя Серые эльфы не были искусными, на
путях в Среднеземелье они приобрели мудрость, и поскольку Белег
был сильным и выносливым, отверженные стали почитать его,
однако, ненависть Мима к эльфу становилась все сильнее, и гном
большей частью сидел с Ибуном, в самой глубокой из пещер своего
дома. Но Турин теперь обращал мало внимания на гнома, а когда
миновала зима и пришла весна, у них и без Мима было много дел.
Кто может знать намерения Моргота? Кому дано измерить
глубину мыслей того, кто был Мелькором, а теперь сидел в облике
Темного Владыки на черном троне Севера, взвешивая на весах
злобы все вести, поступавшие к нему, и разбираясь в делах
врагов лучше, чем могли предполагать мудрейшие из них, исключая
только королеву Мелиан? К ней часто обращалась мысль Моргота,
но отталкивалась от нее.
И вот силы Ангбанда пришли снова в движение, и передовые
отряды его армии начали искать пути в Белерианд.
Они прошли через Анах, и Димбар был захвачен, и северные
границы Дориата тоже.
Враги спустились по древней дороге и двинулись дальше по
краю Бретиля к переправам Тенглина. Оттуда дорога уходила на
охраняемую долину, но орки пока еще не углублялись туда далеко,
так как в глуши обитал какой-то тайный ужас, а на красном холме
за ними следили чьи-то внимательные глаза. Потому что Турин
снова надел шлем Хадора, и по всему Белерианду разнесся слух -
под деревьями, и над потоками, и над долиной - что шлем и лук,
павшие в Димбаре, восстали вновь.
Тогда многие оставшиеся без вождя, снова воспрянули сердцем и
отправились на поиски двух предводителей. И Турин взял себе
новое имя - Гортол, Смертоносный Шлем, и сердце его снова
возвысилось. В Менегроте, в залах Нарготронда и в Скрытом
Королевсте Гондолина слышали о славных подвигах двух
предводителей, узнали о них и в Ангбанде.
Тогда Моргот засмеялся, потому что теперь шлем Дракона
открыл ему, где находится сын Хурина, и вскоре Амон Руд был
окружен шпионами.
Ближе к концу года гном Мим и сын его Ибун покинули
Барэн-Данвед, чтобы собрать коренья для своих запасов, и были
захвачены орками. Тогда Мим во второй раз обещал провести своих
врагов тайными тропами к своему дому на Амонт Руде. Однако он
все же пытался замедлить исполнение своего обещания и
потребовал, чтобы Гортола оставили в живых.
Тогда предводитель орков засмеялся и сказал Миму:
- Ну конечно же, сын Хурина, Турин не будет убит!
Так был предан Бар-эн-Данвед, и орки ночью неожиданно
появились на нем, многих из отряда Турина убили во сне, но
некоторые выбрались на вершину холма и бились там до конца, и
кровь их оросила серегон, скрывавший камень. На Турина
набросили сеть и уволокли оттуда.
Когда же все стихло, Мим выполз из своего жилища. Солнце
поднялось над туманами Сириона, а Мим стоял возле мертвых
людей, на вершине холма. Но он чувствовал, что не все из
лежавших мертвы, и взгляд его все время обращался к одному из
них - то был Белег, эльф.
Тогда с долго накапливавшейся ненавистью Мим шагнул к Белегу
и потянул к себе меч Англашель, но Белег, с трудом поднявшись,
выхватил у него меч и замахнулся на гнома, и Мим в ужасе
бросился бежать. А Белег крикнул ему вслед:
- Месть дома Хадора еще найдет тебя!
Белег был серьезно ранен, но он был искусным исцелителем,
поэтому он не умер, и силы постепенно вернулись к нему.
Напрасно Белег искал среди убитых Турина, но не нашел его тела
и понял, что Турин пока еще жив, но что его увели в Ангбанд.
Почти потеряв надежду, Белег покинул Амон Руд и отправился
на север к переправам Тенглина, двигаясь по следу орков.
Он пересек Бритиах и двинулся через Димбар к проходу Анаха.
И теперь Белег был недалеко от врагов, и даже в лесах он не
сбился со следа. Но когда Белег ночью пробирался через эту злую
страну, он наткнулся на кого-то, спавшего у дерева.
Белег остановился и увидел, что это эльф. Тогда Белег
заговорил с ним, и дал ему лембас, и спросил, какая судьба
привела его сюда, и тот назвался сыном Гуилина, Гвиндором.
Белег печально посмотрел на него, потому что Гвиндор был
теперь сгорбленной тенью. В битве Нирнает Арноедиад этот
храбрый вождь подъехал к самым дверям Ангбанда и был там
схвачен. Моргот убивал лишь немногих захваченных в плен
нольдорцев, потому что ценил их познания в кузнечном деле и
добыче драгоценных камней, не был убит и Гвиндор - его
заставили работать в рудниках севера. Некоторым
эльфам-рудокопам удавалось бежать, вот почему получилось так,
что Белег нашел Гвиндора в дебрях.
И Гвиндор рассказал ему, что когда он лежал, затаившись под
деревьями, то видел большой отряд орков, и среди них был
человек со скованными руками, а орки гнали его вперед кнутами.
- Он был очень высок, - добавил Гвиндор, - какими бывают
люди с туманных холмов Хитлума.
Тогда Белег рассказал ему о том, что привело его сюда, и
Гвиндор пытался уговорить его отказаться от поисков, сказав,
что Белегу удастся только разделить страдания Турина.
Но Белег не мог покинуть Турина в беде, и он опять вселил
надежду в сердце Гвиндора. Они вместе продолжали путь, следуя
за орками, пока не вышли из леса. Там, в пределах видимости
пиков Тангородрима, орки разбили лагерь в открытой долине, и
начали попойку. Белег и Гвиндор ползли к долине.
Когда весь лагерь погрузился в сон, Белег взял свой лук и
перестрелял всех волков-часовых. Затем эльфы пробрались в
лагерь и нашли Турина, привязанного к высохшему дереву. Сам
Турин то ли потерял сознание, то ли заснул от огромной
усталости.
Тогда Белег и Гвиндор разрезали путы, и подняв его, унесли
из долины, там они положили его на землю, и тут приблизилась
гроза. Белег вытащил меч Англашель и перерезал ремни на руках
Турина, но судьба в тот день сделала так, что лезвие
соскользнуло и поранило ногу Турина. Тогда Турин внезапно
проснулся и пришел в ярость, увидев склонившегося над ним с
обнаженной сталью. С громким криком он вскочил на ноги, решив,
что орки снова явились мучить его, и схватившись с незнакомцем
во тьме, Турин вырвал у него Англашель и убил Белега.
Но когда он стоял и готовился дорого продать свою жизнь,
сверкнула молния, и он увидел лицо Белега.
Турин застыл, безмолвно уставившись на мертвеца, и понял,
что он сделал.
В это время орки в долине проснулись, и весь лагерь пришел в
смятение. И хотя Гвиндор кричал Турину, предостерегая его от
опасности, тот ничего не ответил, сидя рядом с телом Белега.
Когда наступило утро, буря унеслась на восток. Однако орки,
решив, что Турин уже, должно быть, убежал, покинули долину, и
Гвиндор видел, как они шли. Таким образом, им пришлось
вернуться к Морготу с пустыми руками, без сына Хурина.
Тогда Гвиндор заставил Турина помочь в захоронении Белега, и
тот поднялся, как во сне. Они вдвоем поместили Белега в
неглубокую могилу, рядом с ним положили Бельтрондинг, его лук,
но Гвиндор забрал страшный меч Англашель, сказав, что этим
мечом лучше мстить слугам Моргота, чем ему бесполезно лежать в
земле. А еще Гвиндор взял лембас Мелиан, чтобы они могли
подкрепить свои силы в диких землях.
Так закончил свою жизнь Белег Тугой Лук, самый преданный из
друзей, погиб от руки того, кого любил он больше всего, и это
горе запечатлелось на лице Турина и никогда уже не исчезало. Но
в нем снова проснулись мужество и сила, и он увел Гвиндора из
Таур-ну-Фуина. Ни слова не сказал Турин, пока они скитались
вместе, но Гвиндор всегда был рядом с Турином, и так они
пробрались на запад, за Сирион, и дошли до Эйфель Иврина, где
брал начало Нарог.
Там Гвиндор обратился к Турину, сказав:
- Очнись, Турин, сын Хурина Талиона! Озеро Иврин лечит
всякую печаль. Оно питается неиссякаемыми кристальными
источниками, и сам Ульмо хранит его от загрязнения.
Тогда Турин, встав на колени, напился этой воды и внезапно
упал ниц, слезы хлынули из его глаз, и он излечился от безумия.
Там он сложил песнь в память о Белеге и назвал ее "Лаэр ку
Белег", и пел ее громко, и Гвиндор вложил меч Англашель в его
руку, и Турин понял, что этот меч обладает большой силой.
Тогда Гвиндор сказал:
- Это странный меч, и подобного ему я не видел в
Среднеземелье. Он грустит о Белеге так же, как и ты. Но
утешься, потому что я возвращаюсь в Нарготронд, и ты пойдешь со
мной и там излечишься и воспрянешь духом.
- Кто ты? - спросил Турин.
- Эльф-скиталец, бежавший раб, которого встретил и утешил
Белег, - ответил Гвиндор, - а когда-то я был Гвиндором, сыном
Гуилина, вождем в Нарготронде, пока не принял участия в битве
Нирнает Арноедиад и не попал в рабство в Ангбанд.
- А видел ли ты Хурина, сына Гальдора, воина из Дор-Ломина?
- Я не видел его, - ответил Гвиндор, - но в Ангбанде ходили
слухи, что он все еще не поддается Морготу, и Моргот проклял
его и весь его род.
- Этому я верю, - сказал Турин.
И затем они встали и отправились на юг, пока не были
задержаны разведчиками эльфов, и те привели их пленниками в
тайную крепость. Так Турин пришел в Нарготронд.
Сначала собственный народ не узнал Гвиндора, но Фундуилос,
дочь короля Ородрета, узнала его, потому что до битвы Нирнает
она его любила. А Гвиндор так восхищался ее красотой, что
назвал Фундуилос именем Фаэливрин, то есть Отблеск Солнца в
Водах Иврина.
Из уважения к Гвиндору Турину было разрешено войти с ним в
Нарготронд, и он поселился там, окруженный почестями. Но когда
Гвиндор хотел назвать его имя, Турин удержал его, сказав:
- Я - Агарваэн, сын Умарта, запятнанный кровью.
И эльфы Нарготронда не задавали ему больше вопросов.
Впоследствии Турин вошел в большой почет, и все сердца в
Нарготронде открылись для него, потому что он был молод и
только сейчас достиг полной зрелости. С виду Турин был истинным
сыном Морвен: темноволосый, бледнокожий, сероглазый, речь и
манеры его напоминали о былых вождях Дориата, и потому многие
называли Турина Аданеделем, Эльфом-человеком. Искусные кузнецы
перековали для него меч Англашель, и Турин дал ему название
Гуртанг, Железо Смерти.
И эльфы дали ему кольчугу, выкованную гномами, чтобы сберечь
его, а Турин, обнаружив как-то среди доспехов маску гномов,
надевал ее перед битвой, и враги бежали, увидев его лицо.
Тогда сердце Фундуилос отвернулось от Гвиндора, и она отдала
свою любовь Турину. Но Турин не замечал этого, и Фундуилос
погрузилась в печаль, а Гвиндор одолевали мрачные мысли, и
как-то раз он обратился к ней, сказав:
- Дочь дома Финарфина, пусть никакая печаль не ляжет между
нами, потому что хоть Моргот и превратил мою жизнь в руины, я
все так же люблю тебя! Иди туда, куда ведет тебя любовь, но
будь осторожна! Не пристало старшим детям Илюватара соединять
свою судьбу с младшими! В этом нет мудрости, потому что жизнь
людей коротка, и они вскоре уходят, оставляя нас вдовствовать,
пока существует мир. Да и судьба не допустит такого союза по
причине, которую нам не дано понять. Но этот человек не Берен.
Он действительно отмечен судьбой, что нетрудно прочесть по лицу
- но это мрачная судьба. Не соединяй с ней свою судьбу! А если
ты сделаешь это - твоя любовь предаст тебя горечи и смерти!
Потому что - слушай меня - хотя он действительно Агарваэн, сын
Умарта, его настоящее имя Турин, сын Хурина, которого Моргот
держит в Ангбанде и чей род он проклял. Не сомневайся в
могуществе Моргота Бауглира! Разве мой облик не свидетельствует
о нем?
Тогда Фундуилос долго сидела в раздумье, но в, конце концов,
сказала:
- Турин, сын Хурина, не любит меня и не полюбит!
Когда Турин узнал от Фундуилос обо всем, что произошло, он
рассердился и сказал Гвиндору:
- Я люблю тебя за то, что ты спас и оберегал меня, но теперь
ты причинил мне зло, выдав мое настоящее имя и призвав тем
самым ко мне мою судьбу, от которой я мог бы укрыться.
Гвиндор ответил:
- Твоя судьба - в тебе самом, а не в твоем имени!
Когда Ородрет узнал, что Мормегиль на самом деле сын Хурина
Талиона, он оказал ему великие почести, и Турин стал могучим
среди народа Нарготронда. Король прислушивался к его советам.
В те дни эльфы Нарготронда оставили свою секретность и
открыто вступили в битву. Было изготовлено много оружия, и по
совету Турина нольдорцы построили большой мост через Нарог.
Тогда слуги Ангбанда были изгнаны из всей страны, и хотя
Гвиндор выступал против Турина на совете у короля, он впал в
немилость, и никто не обращал на него внимания, потому что сил
у него осталось мало, и он не был первым во владении оружием.
Так Нарготронд обнаружил себя для гнева и ненависти Моргота.
В это время передышки и надежды, когда, благодаря делам
Мормегиля, могущество Моргота встретило сопротивление, Морвен
бежала с дочерью из Дор-Ломина к залам Тингола.
Там ее ожидало новое горе, потому что Турин покинул Дориат,
но Морвен осталась в Дориате, как гость Тингола и Мелиан, и
была принята там с почестями.
Весной в Нарготронд пришли два эльфа по имени Гальмир и
Арминас. Они принадлежали к племени Ангрода, но жили вместе с
Сирданом Кораблестроителем. Они принесли известия о большом
скоплении орков и злых существ возле Эред Витрина и в проходе
Сириона, и что Ульмо посетил Сирдана и предостерег его о
великой опасности, грозившей Нарготронду.
- Слушайте слова повелителя вод! - сказали они. - Вот что он
сообщил Сирдану: "Зло Севера осквернило источники Сириона, и
власть моя ушла из пальцев текущих вод! Но худшее еще впереди,
поэтому передай повелителю Нарготронда: пусть закроет двери
крепости и не уходит далеко от нее. Пусть сбросит камни в
ревущую реку, чтобы подползающее зло не смогло бы найти
ворота".
Ородрет был встревожен словами вестников, но Турин не стал
прислушиваться к этим советам, и меньше всего он допустил бы,
чтобы был разрушен мост, потому что Турин стал гордым и
непреклонным и приказывал всем, кому хотел.
Вскоре после этого был убит Хандир, повелитель Бретиля,
потому что орки вторглись в его страну, и Хандир сражался с
ними. А осенью этого года Моргот бросил против населения Нарога
огромное войско, которое долго готовил, и учинил великие
разрушения. Он осквернил Эйфель Иврин, проник в Нарготронд и
сжег Талат Дирнен.
Тогда воины Нарготронда выступили, и Турин в этот день
казался высоким и страшным, и войско воодушевилось, видя, как
он едет по правую руку от Ородрета. Но армия Моргота оказалась
намного ближе, и никто не мог устоять перед приближением
Глаурунга. Эльфы были отброшены, и орки оттеснили их. В тот
день Нарготронд лишился свой славы и войска, и Ородрет был
убит, а Гвиндор получил смертельную рану. Но Турин пришел ему
на помощь, и все бежало перед ним.
Он вынес Гвиндора из побоища и, укрывшись в лесу, положил его
на траву.
Тогда Гвиндор сказал Турину:
- Услугой платишь ты за услугу, но я оказал тебе ее не к
добру, а ты оказываешь мне ее напрасно, потому что раны моего
тела неизлечимы, и я должен покинуть Среднеземелье. И хотя я
люблю тебя, все же недобрым был день, когда я спас тебя от
орков. Если бы не твоя доблесть и гордость, я бы еще жил и
любил, а Нарготронд продержался бы, а теперь, если ты любишь
Гвиндора - оставь меня! Спеши в Нарготронд и спаси Фундуилос, и
вот что я скажу тебе напоследок: одна она стоит между тобой и
судьбой. Если ты утратишь Фундуилос, судьба не замедлит найти
тебя. Прощай!
Тогда Турин спешно вернулся в Нарготронд. Однако войско
орков и дракон Глаурунг опередили их и появились там внезапно,
прежде, чем стража узнала о том, что произошло на поле
Тумхалада.
Враги легко переправились через глубокую реку, а Глаурунг,
извергая огонь, подполз к дверям Фелагунда и проник внутрь.
Когда появился Турин, разрушение Нарготронда было завершено.
Орки убили и изгнали всех и добрались до огромных залов и
кладовых, уничтожая все. А тех женщин и девушек, кто не сгорел
и не был убит, они согнали на террасы перед входом, чтобы, как
рабынь, увести к Морготу.
Турин появился среди этих руин и горя, и никто не мог
противостоять ему, потому что он сметал все перед собой и
прошел через мост, прорубая себе путь к пленникам.
Но здесь он остался один, потому что немногие оставшиеся с
ним бежали, и в этот момент Глаурунг выполз из дверей и улегся
позади Турина, между ним и мостом. Затем он внезапно заговорил
и сказал:
- Привет, сын Хурина! Добрая встреча!
Тогда Турин отскочил в сторону, а затем бросился на
Глаурунга, и края лезвия Гуртанга вспыхнули пламенем, но
Глаурунг остановил его натиск, уставившись на Турина глазами.
Подняв меч, Турин бесстрашно посмотрел в них, и тотчас же
лишенные век глаза дракона сковали его чарами, и Турин застыл
без движения. Долго стоял он так, рядом с молчавшим драконом.
Но Глаурунг заговорил снова, насмехаясь над Турином, и сказал:
- Злыми были все твои дороги, неблагодарный приемыш,
отщепенец, убийца совего друга, укравший любовь, узурпатор
Нарготронда, безрассудный предводитель, покинувший своих
родичей в беде! Потому что твои мать и сестра живут в
Дор-Ломине, как рабыни, в нищете и лишениях! Ты разодет,
подобно князю, а они носят лохмотья, тоскуя о тебе, но тебя это
не беспокоит! Твой отец может радоваться, что у него такой сын!
А он узнает об этом!
И Турин, находясь во власти чар Глаурунга, слушал его слова.
И пока он стоял, орки погнали пленников, как стадо, и они
прошли рядом с Турином на мост. Среди них была и Фундуилос, и
она воззвала к Турину, но пока крики ее и причитания не затихли
на дороге, Глаурунг не отпустил Турина, и тот не мог не
смотреть туда, откуда доносился голос, так часто преследовавший
его потом.
Затем Глаурунг отвел свой взгляд и стал ждать, а Турин
выпрямился, и, придя в себя, он с криком прыгнул к дракону. Но
тот засмеялся и сказал:
- Если тебе хочется быть убитым, я убью тебя. Но мало пользы
будет от этого Морвен и Ниенор. Ты не обратил внимания на крики
женщин-эльфов, отречешься ли ты и от уз собственной крови?
Но Турин, замахнувшись мечом, бросился к глазам дракона, и
Глаурунг, отпрянув, поднялся над ним и сказал:
- Что ж, во всяком случае ты храбр, храбрее тех, кого я
встречал! И лгут те, кто говорит, что мы не уважаем мужество
врагов. Слушай! Я предлагаю тебе свободу! Ступай к своим
родичам, если сможешь. Уходи! И если останутся эльф или
человек, чтобы сложить повествование об этих днях, они, без
сомнения, с презрением упомянут твое имя, если ты отвергнешь
этот дар!
Тогда Турин поверил его словам и поспешил на мост. Но когда
он миновал Глаурунга, тот сказал ему:
- Торопись, сын Хурина, в Дор-Ломин, иначе орки снова
опередят тебя. И если ты промедлишь ради Фундуилос, тебе
никогда уже больше не увидеть ни Морвен, ни сестру твою, и они
проклянут тебя!
И Турин пошел на север, а Глаурунг снова засмеялся, потому
что он выполнил приказ своего хозяина. Затем дракон с
удовольствием вернулся к своим делам и сжег все вокруг себя.
Всех орков он прогнал прочь, потом разрушил мост и сбросил
обломки в пену Нарога.
А Турин спешил на север, и ужасная зима шла ему навстречу,
потому что в тот год снег выпал еще до конца осени. Все время,
пока Турин шел, ему слышались в лесах и холмах крики Фундуилос,
и велики были его муки. Но сердце Турина терзали лживые слова
Глаурунга, а воображение показывало орков, жгущих дом Хурина и
уводящих Морвен и Ниенор на муки.
Наконец, изнуренный долгой дорогой, Турин вместе с зимним
льдом пришел к омутам Иврина. Он с трудом пробрался проходами
Дор-Ломина и снова увидел страну своего детства, но Морвен там
не было. Дом стоял пустой, разрушенный, холодный, и он ушел
оттуда и явился в дом Бродды Восточноязычного, того, кто взял в
жены Аэрин, и там Турин узнал, что Морвен давно уже нет здесь,
и куда она бежала никто не знает, кроме Аэрин.
Тогда Тургон шагнул к Бродде и, схватив его, вытащил меч,
потребовав, чтобы ему сказали, куда ушла Морвен, и Аэрин
сообщила ему, что Морвен отправилась в Дориат в поисках своего
сына.
И тут у Турина открылись глаза, и последняя нить чар
Глаурунга разорвалась. И, охваченный черной яростью, Турин убил
Бродду в его доме и с ним других восточноязычных гостей Бродды.
После этого он бежал и скрылся в снегах, и ему помогали люди
племени Хадора. Они знали пути в лесных дебрях, и с ними Турин
сквозь вьюгу добрался до убежища изгнанников в южных горах
Дор-Ломина. Одно лишь утешение осталось у Турина: что доблесть
черного меча открыла для Морвен дорогу в Дориат. И он сказал
себе: значит не все, что я сделал, привело ко злу. И какое
лучшее место нашел бы я для своих родичей, пусть бы даже явился
раньше? Ведь если будет разрушен пояс Мелиан, тогда придет
конец последней надежде. Нет, все случилось к лучшему, потому
что я бросаю тень на все, куда бы ни пришел. Пусть Мелиан
хранит их! И я хоть на некоторое время оставлю их не в
омраченном мире!
Прошло время. Турин, спустившись с Эред Витрина, тщетно
искал Фундуилос. Он осмотрел все дороги, что ведут к проходам
Сириона. Следов не было, и, спустившись вниз по Тенглину на юг,
Турин натолкнулся на нескольких людей, Бретиля, окруженных
орками, и он освободил их, потому что орки бежали от Гуртанга.
Турин назвался Диким человеком из лесов, и люди просили его
остаться жить с ними. Но он сказал, что у него есть дело - он
должен разыскать Фундуилос. Тогда Дорлас, предводитель лесных
людей, сообщил ему о ее смерти, потому что люди Бретиля
подстерегли войско орков, гнавших пленников из Нарготронда.
Люди надеялись освободить пленников, но орки тут же перебили
всех пленников, а Фундуилос пригвоздили копьем к дереву. Люди
похоронили ее вблизи того места и назвали курган именем
девушки-эльфа.
С началом весны Турин пришел в себя, и он подумал, что ему
следовало бы остаться здесь, в Бретиле, неузнанным, порвав с
прошлым. Поэтому Турин взял новое имя Турамбар, Хозяин Судьбы,
и просил лесных людей забыть о том, что он был для них
пришельцем и когда-то носил другое имя. Тем не менее он не
отказался от военных действий, так как не желал терпеть, когда
орки приходили кн переправам Тенглина, и он сделал это место
смертельно опасным для орков.
В Дориат пришли новые вести о Нарготронде, потому что
немногие уцелевшие при разгроме и разграблении явились к
Тинголу, и стражи границ привели их к королю. И один из
пришельцев говорил, что Глаурунг все еще живет в землях
Фелагунда. Одни уверяли, что Мормегиль убит, а другие - что он
околдован драконом и все еще находится там, но все утверждали,
что до падения Нарготронда многим было известно, что Мормегиль
не кто иной, как Турин, сын Хурина из Дор-Ломина.
Тогда Морвен как будто потеряла рассудок и уехала на поиски
своего сына. Поэтому Тингол послал за ней Маблунга с воинами,
чтобы охранять ее и найти новости, какие сумеют. Но Ниенор идти
с ними не разрешили.
Однако ей было свойственно бесстрашие ее рода, и в недобрый
час она переоделась в одежду воина Тингола и отправилась в свою
злополучную поездку.
Они догнали Морвен у берегов Сириона, и Маблунг просил ее
возвратиться, но она была не в себе и убедить ее не удалось. А
тут еще появилась Ниенор и отказалась вернуться. И они перешли
Сирион.
Через три дня они добрались до Амон Этира, там Маблунг
окружил Морвен и ее дочь охраной и запретил двигаться дальше.
Сам же спустился с разведчиками к Нарогу, однако, Глаурунгу
было известно все, что они делали, и пылая гневом он выполз
наружу и улегся в реке.
Вода вскипела зловонным паром, и Маблунг со своими
спутниками заблудился, ничего не видя. Заметив атаку дракона,