Томас Мелоди. Ангел в моей постели

   – Интересно. – Дэвид поднял бровь. – А оно действительно у вас есть?
   – Как же! – возмутилась она. – Поэтому я и живу, как нищая, в охотничьем домике.
   – А наш судья знает, что вы приобрели Роуз-Брайер? – спросил Стиллингз у Дэвида.
   – Я вчера имел удовольствие сообщить об этом благородному Неллису Манро.
   Лошадь Стиллингза забила копытом. Мэг снова нацелила ружье в грудь шерифа.
   – Почему ты оказался на чужой собственности, Томми? Может, заблудился?
   Шериф улыбнулся, но взгляд его помрачнел.
   – Я уже говорил вам, чтобы не разговаривали со мной таким тоном перед моими...
   – Как чувствует себя твоя жена? Глаза Стиллингза блеснули.
   – Мне надо ее осмотреть, – сказала Мэг. – Я видела ее в городе три недели назад. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы она рожала одна. Ты должен убраться с этой земли. Терпение мое на пределе. Я не позволю угрожать тем, кого люблю.
   Стиллингз выпрямился в седле.
   – Знаете, что я думаю, док? Вы не допустите, чтобы Энни рожала одна, что бы я ни сделал. – Он засмеялся и сделал знак своим людям трогаться.
   Они спустились в долину, затем появились на вершине соседнего холма и исчезли в лесу.
   – Не позволишь угрожать тем, кого любишь? – Дэвид засмеялся, сплевывая кровь. – Думаю, это некоторое преувеличение.
   – Когда ты разговаривал с Неллнсом?
   Он потрогал нижнюю губу тыльной стороной ладони.
   – Спроси свое чертово семейство.
   – Ты убил людей Стиллингза?
   Дэвид прищурился от яркого солнечного света, он боролся с искушением выхватить ружье из ее рук и стащить ее с седла. Безусловно, ей нужна была причина не доверять ему так же, как он не доверял ей.
   – Вчера я был в городе. А где была ты до того, как Рокуэлл нашел тебя?
   – Прекрати! Хочешь воспользоваться тем, что у меня не хватит сил свернуть мужчине шею?
   – Кто-то был прошлой ночью в этой церкви, надеюсь, не член банды Стиллингза? – спросил он.
   Мэг не смотрела на него, и он не видел выражения ее глаз.
   – Я прошла по следам около полумили вниз по холму, они вели в лес. – Она показала на долину. – Все говорило о том, что лошадь оставляли под навесом по другую сторону от старого сеновала. Я была там, когда увидела людей Стиллингза.
   Она близко не подходила к этому навесу, иначе он увидел бы ее.
   – Почему утром ты ушла одна, Мэг?
   – Чем подозревать меня во всех смертных грехах, лучше поблагодарил бы за то, что я спасла тебе жизнь.
   Он остановил взгляд на ружье.
   – Моей жизни ничто не угрожает?
   Она подняла глаза. Мэг была рядом, как и опасность, которую она собой представляла, и от этого у Дэвида кровь быстрее бежала по жилам. Даже когда его жизнь находилась в ее руках, он мог бы убить ее прежде, чем она успеет вскинуть ружье и нажать на спуск.
   – Убить тебя – этого недостаточно, – спокойно заметила Мэг.
   – Может быть, за тобой будут охотиться, пока ты жива. На этот раз ты не можешь инсценировать свою смерть, чтобы замести следы. Эти люди – не твоя семья, Мэг. Почему же даже здесь ты выступаешь против Стиллингза?
   – Могу объяснить, но вряд ли ты поймешь. – Она повесила ружье на луку седла, соскочила на землю и подошла к нему. – Ты ранен. – Она распахнула его пальто.
   Он не позволил ей дотронуться до него.
   – Почему ты спасла меня от Стиллингза и его людей?
   – Возможно, ты мне нравишься как личность. Не знаю. Сам догадайся. И скажи мне.
   Дэвид не мог.
   Его сердце трижды перевернулось в груди от того, что она стояла перед ним. Ветер раздувал ее плащ. Ее тело выглядело податливым и соблазнительным. Он отвел ее руки. Он не хотел, чтобы она коснулась его.
   – Дай посмотрю, что у тебя с ребрами.
   – Нет. – Он отошел от нее. – Не надо. Это не случилось бы, не гоняйся я за тобой.
   Она вместе с ним подошла к лошади.
   – Не будь ребенком.
   Он поднял поводья, волочившиеся по снегу.
   – Мне не нужна твоя помощь, Мэг.
   – Да, я нужна тебе только как приманка, чтобы поймать моего отца.
   – Приманка? – Он усмехнулся.
   – Я всегда была для тебя только приманкой. Разве не так?
   Он сунул ногу в стремя и, морщась от боли, перекинул ее через седло. Лучи солнца падали на его плечи.
   – Ты, очевидно, знаешь, как обращаться с этим ружьем, – сказал он, – так что держи его и отправляйся обратно к Дойлу. Помоги ему подготовиться к переезду. – Он повернул лошадь. – Сегодня же.
   – Я уже прошла по этим следам. – Виктория со злостью посмотрела на его спину. Он предоставлял ей идти пешком, ублюдок. – Видимо, ты по-прежнему великолепно владеешь боевыми приемами, – сказала она ему вслед, сдерживая слезы. – Однако это не помешало тебе сбежать. Я бы уехала вместе с тобой из Индии, если бы только ты попросил, Дэвид! Но ты не попросил. Почему?
   Лошадь остановилась на склоне. Охваченная гневом, Виктория продолжала:
   – Я знаю, ты должен был что-то чувствовать!
   Конь попятился и забил копытами, когда Дэвид заставил его повернуть назад. Дэвид приближался, на Викторию упала его тень. Она окинула взглядом его начищенный сапог, бедро, обтянутое темными брюками, руки в перчатках, сжимавшие поводья.
   – Черт побери, чего ты ожидала, Мэг? Что должно было произойти между нами? Ведь ты была марионеткой в руках своего отца. Знаешь, почему он разрешил мне жениться на тебе? – В ее глазах, встретивших его холодный испытующий взгляд, был ужас. – Нет, не знаешь. Он узнал, кто я, раньше тебя. Все было не чем иным, как игрой и охотой. Приманка? Твой отец бросил тебя в кишащие акулами воды, готовый скормить богам наживы, Мэг. Ты никогда не обращалась ко мне за помощью.
   Ее глаза наполнились слезами.
   – Ты знал, что за человек мой отец. Вскоре я поняла, что впустила акулу в свою собственную постель. Представляю себе, как ты смеялся, Дэвид.
   – О да. Я смеюсь уже девять проклятых лет.
   – И чем ты занимался все эти проклятые девять лет, прячась в Ирландии? Проводил время в больницах? Убивал злодеев по ночам? Готовился к тому дню, когда снова сможешь бороться против меня? Слава победителям. Тебя вытащили из твоего уединения для того, чтобы ты закончил свою любимую работу.
   – Одному Богу известно, понравится тебе или нет, но я твоя единственная надежда на спасение, Мэг.
   – Ты настоящий лицемер, Дэвид.
   – Священник, – сказал он, опустив глаза.
   – Объясни!
   – Графство Уиклоу, Ирландия. – Он придерживал за узду нетерпеливо бьющего копытами Люцифера и через плечо взглянул на нее. – Я уехал туда девять лет назад, когда ушел в отставку с дипломатической службы.
   Виктория с изумлением смотрела ему вслед. Она побежала бы за ним, однако ноги окоченели и плохо ее слушались.
   – Невероятно! – вырвалось у нее. Но Дэвид уже добрался до лесной долины. – Ты и в Бога-то никогда не верил!

Глава 9

   – Дед говорит, что мне следует носить очки там, где слабый свет, – заметила Бетани. – Иначе когда я доживу до твоего возраста, то ослепну.
   Над столом, где Бетани помогала Виктории наклеивать ярлычки на горшочки с высушенными целебными травами, раскачивался единственный висевший на крючке на потолочной балке стеклянный фонарь.
   – До моего возраста? – Виктория подняла бровь. – Не спеши меня хоронить.
   Бетани присела на колченогий табурет позади стола. Они с Викторией трудились все утро.
   – Тори Бирмингем дала мне эти очки вчера, когда мы были в городе. Она сказала, что очки – это последняя мода в читательском кружке миссис Уинстон. По-моему, они меня старят.
   Красная косынка прикрывала волосы Бетани. Стекла очков увеличивали ее глаза и делали ее похожей на сову. Виктория сдержала улыбку:
   – Ты и так выглядишь достаточно взрослой.
   – Может быть, в этом году лорд Чедвик посетит рождественский вечер у Тори Бирмингем. Мне бы хотелось пойти туда в новом платье. – Бетани отставила один горшочек, наполненный сухими травами, и взялась задругой. – Все, что мне нужно, – это кусок материи, а платье я сошью сама.
   Раздраженно вздохнув, Виктория снова занялась мятой.
   – Мы уже это с тобой обсуждали.
   В свете фонаря глаза Бетани казались почти серыми, а не голубыми, она с беспокойством посмотрела на Викторию.
   – Ты раньше не была такой домоседкой, – сказала девушка. – И по ночам не вскрикивала во сне и не вздрагивала от каждой тени.
   Виктория, удивленная тем, что Бетани это заметила, смутилась и опустила глаза.
   – Последнее время я неважно себя чувствую.
   – Опасаешься встречи с Неллисом? И поэтому не хочешь, чтобы Натаниел возвращался домой?
   Виктория вытерла руки о передник.
   – Я бы непременно отослала тебя к Натаниелу. Но ты нужна дедушке, я ведь не всегда дома.
   – Я не нужна деду. Ему нужна только ты. И иногда мистер Шелби, с которым он играет в карты.
   – Ты ошибаешься, Бетани.
   Бетани взяла пустой горшочек и подошла к скамье, на которой лежала сухая ромашка.
   – У него есть любовница, – тихо произнесла девушка.
   – У кого? – удивилась Виктория.
   – У лорда Чедвика. Мне сказала об этом Мелинда, когда вы с дедом были у аптекаря. Отец этой любовницы – хозяин магазина на Мейн...
   – Я знаю, кто такой мистер Картер. Мы видим его каждую субботу.
   – Слуги графини Шербинской делают покупки в его магазине. Он торгует редкими специями, которые любит графиня. Слуги болтливы. Я видела, как она выходила из модной лавки Гудчайлдса. Она красива. Тебя не волнует, что лорд Чедвик содержит ее в городском доме?
   Виктория поставила горшочек на стол. Она уже дважды слышала в церкви разговоры об этом. Но не хотела думать о ночных похождениях Дэвида. О том, что происходило или не происходило между ним и Памелой, когда они оставались наедине. И все же она не могла не думать о нем, о его и ее собственном прошлом.
   – Личная жизнь лорда Чедвика нас не касается.
   – Но он член твоей семьи. И он заплатил налоги за Роуз-Брайер. Я думала, он не такой, как Неллис.
   – Конечно, не такой. А теперь давай сменим тему, прошу тебя.
   После нападения Стиллингза на Дэвида Виктория старалась держаться подальше от Дэвида, хотя в этом не было необходимости. Он сам ее избегал. Последний раз она видела его, когда он помогал ей перевезти мистера Дойла к вдове Гибсон. После этого он проводил ее домой и не возвращался до вчерашнего дня, когда остановился у коттеджа и о чем-то переговорил с мистером Рокуэллом. Он даже не заметил ее, когда она вышла из коттеджа и смотрела, как он уезжает со двора. Казалось, его не интересовало, куда она ходит. Рядом с ней находится Рокуэлл, и Дэвид полностью ему доверял. О том, почему Дэвид вел себя подобным образом, оставалось лишь гадать.
   Дэвид был прав, когда говорил ей, что ее отец обожает охоту. Таким, как отец, сама игра доставляла большее удовольствие, чем выигрыш. Виктория ни разу не задумалась над тем, не принадлежали ли следы, по которым она шла после бури, полковнику Фаради. Она шла по следам преступника, предполагая, что они оставлены одним из людей Томми Стиллингза, только для того, чтобы оправдать себя в глазах Дэвида.
   Почему это было для нее так важно, Виктория не знала.
   Если не считать того, что он обещал вырвать Роуз-Брайер из рук Неллиса и сделал это. Он уже начал, добиваться передачи имения в свое управление в качестве опекуна Натаниела. В то утро она видела эти бумаги в кабинете сэра Генри, прочитала их и чуть не разрыдалась от. облегчения, сознавая и опасаясь, что готова восхищаться Дэвидом, что снова ступает на ту же тропу влюбленности, которую прошла, когда в ее жизни появился он.
   Дэвид всегда выполнял данные обещания. От Эсмы она узнала, как он защищал ее семью перед Неллисом и как потом ухаживал за сэром Генри. И к мистеру Дойлу он был тоже добр.
   Только сейчас она поняла, что влекло ее к нему все эти годы и что влечет сейчас. Под маской, которую он носил, скрывался человек, верный своим принципам и необычайно храбрый. Он был добр к людям. Превыше всего ставил чувство долга перед законом и правдивость. В то время как Мэг Фаради была воровкой.
   Вся ее жизнь была построена на лицемерии и обмане.
   Но десять лет назад свершилось чудо. Они с Дэвидом полюбили друг друга. Сейчас она в этом не сомневалась.
   Оставался ли он до сих пор священником?
   – ...кто-то живет в домике мистера Дойла. – Бетани разглядывала крошечный листок, лежавший на ее ладони. Виктория подняла глаза и поняла, что Бетани уже некоторое время говорит с ней. – Мистер Рокуэлл сказал, что он служит у лорда Чедвика. Большой такой ирландец с рыжими волосами. Я видела его вчера, когда проходила мимо по дороге в Роуз-Брайер.
   – Ты ходила в Роуз-Брайер? Одна? Бетани виновато опустила голову.
   – Эсма испекла яблочные пироги. И я решила принести один лорду Чедвику. – Она рисовала маленькие сердечки на рассыпанной по доске земле. – Он поблагодарил меня. Потом отвел домой, как провинившуюся школьницу, и сказал, чтобы я не ходила в большой дом одна. Затем он отчитал мистера Рокуэлла, после чего выехал со двора и даже, заметь, не попрощался.
   Так вот почему Дэвид заезжал сюда вчера. Виктория вытерла руки о передник и сняла его. Он нанял людей следить за домом на холме. Неудивительно, что он не беспокоился, куда она ходит. Вероятно, у него есть другие люди, которые следуют за ней повсюду.
   – Он правильно поступил, что проводил тебя, – произнесла Виктория.
   – У нас уже несколько недель все спокойно, – сказала Бетани. – Не думаю, что опасно ходить днем, когда светло, а поскольку ты, кажется, не заинтересована в его дружбе, даже после всего, что он сделал для нас, я подумала, что мне следует это сделать.
   – То, что последнее время здесь спокойно, еще не значит, что в лесу стало безопасно, к тому же девушке неприлично появляться одной возле дома холостого мужчины. – Виктория собрала наклейки и карандаши и сложила на деревянный поднос. – Не важно, родственник он тебе или нет.
   – Ты только что сказала, что я взрослая. Мне почти восемнадцать.
   – Будет через десять месяцев, Бетани. Он тебе в отцы годится.
   – Но мы могли бы стать его семьей. – Бетани вздернула подбородок. – Я хочу иметь платье, на котором два года подряд не распускают швы на бюсте. Мне надоело ложиться спать, беспокоясь, как бы кто-то снова не украл мою красавицу лошадь и не стал пользоваться ею для незаконных целей и незаконной добычи. Всех воров надо повесить! Ненавижу их!
   Обеспокоенная ее вспышкой, Виктория бросила грязный передник в корзину около полок.
   – Я бы хотела обладать властью наполнить твой мир и мир Натаниела вечным солнечным сиянием, Бетани. – Она хотела бы, чтобы в ее власти было бы уберечь их от опасностей и обеспечить им спокойную жизнь. Защитить. – Но иногда жизнь несправедлива. Родителей не выбирают.
   Впечатление, произведенное этими словами, отразилось на фарфоровом личике молодой девушки.
   – Это не твоя вина, Виктория. Я знаю, ты любила моего отца, но что плохого в том, что мы впустим в свою жизнь еще одного человека? Может быть, у лорда Чедвика нет никакой другой семьи, где бы его любили.
   Виктория вымыла руки в ведре с ледяной водой, рассыпавшиеся волосы упали ей на плечи и закрыли лицо. Она не знала, есть ли у Дэвида какие-нибудь родственники. Она вообще мало что знала о его жизни. Ей было только известно, что он уехал в Ирландию. И что у него есть сын.
   Последнее время она просыпалась с намерением рассказать о нем Дэвиду. Но не знала, как это отразится на жизни сына и сэра Генри. Да и ее собственной.
   Интуиция ей подсказывала, что надо бежать. И чем глубже становилась ее привязанность к этой земле, тем чаще она спрашивала себя, хватит ли у нее сил выдержать надвигавшуюся бурю, когда Дэвид примет решение отвезти ее в Лондон и отдать под суд.
   Еще хуже, если ее найдет отец и узнает о Натаниеле. Дэвид был совершенно прав, когда сказал, что он – ее единственная надежда на спасение.
   Однако потребность увидеть его сегодня была более насущной, чем выживание. Это касалось только ее, ибо ей открылась истина в неосторожных высказываниях Дэвида. Почему человек оставляет дипломатическую службу и становится священником? Она только знала, что огонь кругами приближается к ней, а она, беззащитная, лежит на его пути.
   Возможно, то же самое происходит с ним.
   – Как ты думаешь, мистер Рокуэлл не хочет яблочного пирога? – спросила Виктория.
   – Откуда мне знать? – Бетани со стуком накрыла горшочек крышкой.
   – Почему ты не спросила его, когда шла на кухню? Могу поспорить, пока мы тут говорим, он над чем-то трудится у двери в подвал.
   – Он мне не нравится, Виктория. Обращается со мной как с ребенком.
   – Достаточно, Бетани.
   – Но я еще здесь не закончила. Виктория сняла с крючка фонарь.
   – Сегодня у меня есть другие дела.
   Еще одна ложь, подумала она несколько минут спустя, глядя, как Бетани поднимается по лестнице из подвала. Виктория оглядела свою рабочую одежду: пару мальчишеских облегающих брюк и шерстяную кофту, в которых она занималась грязной работой. Она давно поняла, что легче выстирать брюки, чем юбку с нижними юбками.
   Подставив стул к узкому окошку, она посмотрела на конюшню, затем на коттедж, после чего накинула на плечи плащ Дэвида и задула фонарь.
   Осторожно открыв дверь, вышла из дома, готовясь перебежать двор, и застыла на месте. Рядом с навесом, скрестив на груди мускулистые руки, опираясь о дерево, стоял Йен.
   – Миссис Донелли, – произнес он спокойно.
   – Вы меня напугали. – Виктория даже не пыталась скрыть, что собиралась сбежать, и закрыла дверь подвала. – А почему вы не в доме и не едите пирог? – «Как нормальный молодой человек», – хотелось ей добавить. – И не называйте меня миссис Донелли.
   Его зеленые глаза блеснули.
   – Донелли сказал, что оторвет мне голову, если вы снова уйдете одна. А он обычно выполняет свои угрозы, миледи.
   – Он сейчас в имении?
   – Думаю, да.
   – Мне действительно необходимо держать вас в своем доме?
   Он кивнул в сторону амбара:
   – Я не один охраняю вашу семью. Донелли привел своих людей. Они здесь уже неделю.
   Выйдя из-под навеса на яркий дневной свет, Виктория прикрыла глаза рукой. Она никого не увидела и с недоверием взглянула на мистера Рокуэлла:
   – Кто они?
   – Честно? – Он понизил голос: – Полагаю, это телохранители Донелли, ирландцы, которых он сюда привез. Преступники, – прошептал он. Его мальчишеское обаяние смягчило неприязнь Виктории к нему. – Ответ ирландца британским сборщикам налогов и некоторым контрабандистам, так мне сказали. Совершенно очевидно, наш лорд Чедвик питает слабость к преступникам.
   Она направилась к конюшне. Ну и пусть Дэвид обращается с ней как с преступницей, которой никогда не доверял. Ей это безразлично.
   Так легко было еще раз солгать.
   Даже себе самой.

Глава 10

   – Я тотчас же доложу его милости, мэм, если вы подождете его здесь. – Вышколенный дворецкий Дэвида явно не решался оставить Викторию одну в передней. Ее одежда не внушала доверия.
   – Не беспокойтесь, я ничего не украду, – насмешливо прошептала она. Но дворецкий не слышал, потому что уже поднимался по лестнице.
   Дворецкий долго не появлялся. Виктория раздраженно взглянула на напольные часы на лестничной площадке, которые тикали, отсчитывая секунды.
   Нетерпеливо походив минуту по передней, она вошла в гостиную и положила плащ на стул. С удивлением и некоторой грустью увидела, что мебель по-прежнему покрыта запылившимися чехлами. И все остальное тоже в пыли. Она раздвинула золотистые узорчатые шторы, и в комнату проник солнечный свет. За окном позади низкой каменной ограды покрытая снегом долина граничила со старым фруктовым садом. Виктория провела пальцем по розовому витражу на верхней части двери, затем, обхватив плечи руками, оглядела комнату.
   Когда-то в Роуз-Брайере была богатая коллекция фламандских гобеленов и картин. Она остановилась посреди комнаты под венецианской люстрой и стала осматривать потолок. Роспись сияла золотом в лучах солнца. Это не был ее дом – и в то же время был. Ибо являлся краеугольным камнем, на котором она построила свою жизнь последние девять лет.
   Виктория со вздохом повернулась, заслышав приближавшиеся шаги.
   Дэвид прошел через дверную нишу, увидел ее и остановился, придерживая концы полотенца, наброшенного на шею. Его волосы, почти черные на фоне белоснежной рубашки, были взъерошены и мокры от пота. Судя по выражению его лица, он не обрадовался ее приходу.
   – На этот раз без яблочного пирога от Эсмы? – спросил он.
   Виктория заставила себя улыбнуться:
   – Спасибо за то, что проводил вчера Бетани домой. Он слегка поднял бровь.
   – Не думаю, что именно это привело тебя сюда. Не следует ли мне остерегаться, что ты вооружена? – спросил он, оглядывая ее с головы до ног.
   Ее мальчишеская одежда больше открывала, чем скрывала. Он мог быть аристократом, подумала Виктория. Порода сказывалась в его манере держать голову, в гордой осанке и мрачном блеске глаз. Не важно, что эти глаза были способны раздеть ее догола. Ибо знали, что находится под ее одеждой.
   Она прижала руки к груди.
   – Ты все еще священник?
   Он бросил на нее непроницаемый взгляд, но выражение его глаз смягчилось, когда, помолчав, он ответил:
   – Нет.
   – Как ты мог стать священником? Ты, который совращал, убивал, творил бесчинства?
   Он усмехнулся:
   – Думаю, ты сама можешь ответить на этот вопрос.
   – Чувство вины? Искупление грехов? Почему не стать безликим защитником несчастных душ, которые нуждаются в тебе?
   – Все мы грешны. Не так ли?
   – Тот, кто прилагает столько усилий, чтобы найти меня через девять лет, должен сохранять какие-то чувства.
   Он не пошевелился, но и не возразил ей.
   – Разве твоя работа требует, чтобы ты нанимал своих людей, ничем не связанных с дипломатической службой? Разве это не выходит за рамки твоего долга передо мной?
   – Я – человек слова, Мэг.
   Она отвернулась и провела рукой по спинке дивана. Обручальное кольцо сверкнуло на ее пальце.
   – Неллис постарается найти способ признать недействительной твою покупку Роуз-Брайера.
   – Ты считаешь, что у него могут быть права на Роуз-Брайер?
   – Сэр Генри получил имение в наследство от своей матери, которая была мачехой отца Неллиса. Неллис не имеет кровных связей с Роуз-Брайером. Следовательно, и прав на землю.
   – Но ты тоже их не имеешь, дорогая.
   Ирония судьбы. Она была хозяйкой этого имения как его жена, а не как леди Манро.
   – Почему ты не снимешь эти чехлы с мебели? – Она стянула грубую простыню с дивана и увидела потертую обивку из желтого шелка. – Как ты можешь чувствовать себя дома, если здесь полно призраков?
   Он не ответил. Виктория сорвала холщовые чехлы с обоих стульев с высокими спинками времен королевы Анны, а затем и с остальных, стоявших возле застекленной двери.
   – Ты должен понять, что надо все принимать во внимание, это самое главное, когда создаешь свой новый образ.
   Как только ты предъявляешь свои права, другим уже труднее разобраться, что скрывается под твоей маской.
   Виктории показалось, что ее слова нашли в его душе отклик. Он схватился за концы полотенца.
   – Чего ты хочешь, Мэг?
   Глядя на него, она вдруг поняла, что он ее проклятие и в то же время ее спасение.
   – Я только сегодня поняла, что ты за человек.
   – Только сегодня? – Он шагнул в комнату и закрыл за собой дверь. – Долго же ты думала.
   – Я хочу знать, почему ты снова связался с этим делом, которое бросил девять лет назад. Памела сказала, что ты ушел в отставку вскоре после того, как я...
   – Кинли вызвал меня.
   – Вот как?
   – Да, Мэг. – Он подошел ближе. – Никаких тайных причин. Никакой потребности исправлять несовершенства мира. Я приехал закончить то, что начал десять лет назад.
   – Потому что ты думал, что я жива. Око за око, Дэвид Донелли, – предложила она.
   Он остановился перед ней. Это был их старый танец. Тот самый, в котором он исполнял ведущую партию с мастерством профессионала. Она больше не позволит ему этого.
   – Хочешь сказать, что если я отвечу на твои вопросы, ты ответишь на мои?
   Она ничего не сказала, только подошла к нему вплотную.
   – Ты был в меня влюблен? Глаза его потемнели.
   – Пытаешься соблазнить меня?
   – Ты никогда не сожалел, что у тебя нет семьи, Дэвид?
   – Дело в том, что у меня есть семья. Очень большая. Она не ожидала такого ответа.
   – Что-то не верится.
   – Потому что я никогда не рассказывал тебе о ней? А зачем нужно было рассказывать? Если хочешь знать, то о тебе я им тоже не говорил.
   Ей и в голову не приходило, что у него есть родственники. Неужели она так ошиблась в нем?
   – Пожалуй, мне не следовало приходить сюда.
   – Не следовало. – Отведя от ее лица прядь волос, он посмотрел на нее. – Но поскольку мы договорились «око за око» и ты так интересуешься моей личностью, не хочешь ли ты побольше узнать о моих близких?
   Потрясенная, Виктория хотела лишь одного – уйти. Она попыталась обойти его, но он встал перед ней.
   – Мой старший брат женат на дочери графа, – сказал он. – Моя сестра – герцогиня. Младший брат имеет два места на Лондонской фондовой бирже. Есть еще два брата и тринадцать племянниц и племянников. И я спрашиваю тебя, – он тоже сделал шаг назад, как будто они танцевали вальс, – что ты можешь предложить мне взамен за твое будущее, мадам, чего бы у меня еще не было? А твою добродетель я уже получил.
   – Негодяй! – Она замахнулась на него кулаком, но он перехватил ее руку.