По телефону я заказал завтрак и «Вашингтон пост», а когда принесли и то и другое, прочитал короткую заметку о том, что в национальном парке битвы при Манассасе прошлой ночью слышались выстрелы неподалеку от статуи Джексона Каменная Стена. Полиция, однако, не нашла ничего подозрительного. Я наливал третью чашку кофе, когда в дверь постучали. Меня навестил лейтенант Деметер, в зеленой рубашке и светло-серых брюках.
— Кофе? — предложил я.
— С удовольствием. Черный.
Я налил ему чашку и вернулся к креслу.
— Мы его еще не нашли, — Деметер отпил кофе.
— Что?
— Щит.
— А-а.
— Откуда такое безразличие, Сент-Ив?
— Я уже вышел из игры. Музей Култера отказался от моих услуг.
Деметер кивнул и поставил чашку и блюдце на стол.
— Именно это сказала мне миссис Уинго вчера вечером. Я позвонил ей, потому что разыскивал вас. Она была не в духе, сказала, что вы сурово обошлись с ней, чуть ли не обвинили в соучастии.
— Пустые разговоры, — вздохнул я.
— Не более того?
— Не более.
— Ясно, — Деметер кивнул. — Я, собственно, так и думал. А разыскивал я вас вчера, чтобы поговорить о двух ваших приятелях.
— Каких приятелях?
— Сутенере и его шлюхе. Ворах.
— Так что с ними?
— Они нашли себе адвоката.
— Эка невидаль.
— Не просто адвоката, но самого лучшего, которого можно купить за деньги. Естественно, за большие деньги.
— Кто же он?
— Уилфред Коули.
— Да, он стоит недешево.
— Вот я и задумался, кто оплатит счет?
— Спросите Коули.
— Он не скажет.
— И вы спрашиваете меня?
— Совершенно верно, Сент-Ив. Я спрашиваю вас.
— Я не знаю, — солгал я. Платил, разумеется, Спенсер, заметая следы.
— А я думаю, знаете, — настаивал Деметер.
— Я вышел из игры, лейтенант. Полностью и бесповоротно.
Деметер откинулся на спинку кресла, заложил руки за голову. Умиротворенный, отдохнувший, никуда не торопящийся. Наверное, он горько бы сожалел, если в использовал свой выходной по-иному, не заглянув ко мне.
— Веселенькое будет зрелище.
— О чем вы?
— Я с удовольствием посмотрю, как Коули будет обрабатывать вас.
— Меня?
— На суде. Вы будете главным свидетелем обвинения.
— Я как-то не подумал об этом.
— Он разорвет вас на куски. Маленькие такие кусочки.
— Как я слышал, он действительно большой специалист в этом деле.
— Он вывернет вас наизнанку. Но и у вас достаточно ума. Вы не скажете ему ничего, кроме правды. Как и говорите мне. О, некоторые мелкие подробности вы, наверное, опустите. К примеру, двух ниггеров и электрические щипцы для завивки волос.
— Все это выдумки.
— Естественно. Поэтому вы их и опустите. Наверное, не упомянете и о местонахождении щита.
— О чем?
— О том, что знаете, где щит.
— Я этого не знаю.
— А вот Фрэнсис Уинго утверждает, что вы сказали ей и Спенсеру, будто вам известно, где находится щит, но поделиться этой тайной вы можете только со Спенсером. Было такое?
— Спросите его. Я не знаю, где щит.
Деметер расцепил руки и помахал правой.
— Не волнуйтесь. Пока дело дойдет до суда, о щите давно забудут. Речь идет об убийстве, и этот бронзовый щит всем до лампочки. Всем, кроме меня, но я не могу ничего доказать. Есть догадки, но они так и остаются догадками. И, пожалуй, я не стал бы ничего доказывать, даже имея улики. Знаете почему?
— Почему?
— Потому что вы на этом ничего не заработали. Так?
— Да.
Он покивал, довольная улыбка заиграла на его губах.
— А те, кого, как вы заявляете, не было с вами, кое-что да получат.
— Я не понимаю, о чем идет речь.
Он продолжал улыбаться.
— Так я и думал. Разве может вести себя иначе нью-йоркский посредник. Держу пари, щит был у вас в руках, вы могли бы разбогатеть, но не заработали ни цента, не правда ли? Ни единого цента.
— Ни единого, — подтвердил я.
Он покивал, лицо его светилось тихой радостью.
— Как я и говорил, — продолжил Деметер, — мне представляется, что я составил более-менее полную картину. С помощью этих ниггеров с щипцами для завивки и какого-то денежного мешка, которого интересует судьба щита, вы наняли Коули для защиты этой парочки, убедили всех, что муж миссис Уинго тратил много денег на героин, и таким образом связали все свободные концы. Не намертво, но связали.
— Я рад, что и вы пришли к такому выводу.
— Держу пари. Разумеется, черные дыры еще остались, но они не так уж велики, и их можно обогнуть. Вы хотите знать, до чего я додумался?
— Кет, — ответил я. — Пожалуй, что нет. А если честно, совсем не хочу.
Он опять покивал, взял чашку, допил кофе, поставил ее на блюдце, встал. Двигался он легко, как человек, хорошо выспавшийся ночью. Скорее всего, даже без сновидений.
— Еще несколько вопросов, Сент-Ив. Неофициально. Все останется между нами. Я ничего не могу доказать, да и не хочу ничего доказывать. Кому охота переть на миллиард долларов?
— Каких вопросов? — полюбопытствовал я.
— Последняя часть операции, за которую вы не получили ни цента, закончилась не так, как вы предполагали, не правда ли?
— Да.
Медленным шагом он направился к двери, с опущенной головой, погруженный в раздумья. Затем повернулся и посмотрел на меня.
— Но вы же могли заработать уйму денег. Они же валялись под ногами, и вам не составило бы труда нагнуться и подобрать их.
— Пожалуй, не составило бы.
Вновь он остановился у самой двери.
— Раз вы все сделали не за деньги, так за что же?
Я ответил не сразу, а Деметер, собственно, никуда и не торопился.
— Из-за сладких карамелек и голодных детей. А может, больных котят и потерявшихся щенков.
Деметер чуть кивнул, словно показывал, что вроде бы понял.
— Что ж, это тоже ответ. Как раз то, что можно было ожидать от вас.
— Другого у меня нет, — признался я.
И действительно, другого ответа я найти не смог, даже после ухода Деметера, когда я долго стоял у стола, положив руки на телефонную трубку, пытаясь решить, кому я должен позвонить в Роттердам. И следует ли мне вообще звонить туда?
— Кофе? — предложил я.
— С удовольствием. Черный.
Я налил ему чашку и вернулся к креслу.
— Мы его еще не нашли, — Деметер отпил кофе.
— Что?
— Щит.
— А-а.
— Откуда такое безразличие, Сент-Ив?
— Я уже вышел из игры. Музей Култера отказался от моих услуг.
Деметер кивнул и поставил чашку и блюдце на стол.
— Именно это сказала мне миссис Уинго вчера вечером. Я позвонил ей, потому что разыскивал вас. Она была не в духе, сказала, что вы сурово обошлись с ней, чуть ли не обвинили в соучастии.
— Пустые разговоры, — вздохнул я.
— Не более того?
— Не более.
— Ясно, — Деметер кивнул. — Я, собственно, так и думал. А разыскивал я вас вчера, чтобы поговорить о двух ваших приятелях.
— Каких приятелях?
— Сутенере и его шлюхе. Ворах.
— Так что с ними?
— Они нашли себе адвоката.
— Эка невидаль.
— Не просто адвоката, но самого лучшего, которого можно купить за деньги. Естественно, за большие деньги.
— Кто же он?
— Уилфред Коули.
— Да, он стоит недешево.
— Вот я и задумался, кто оплатит счет?
— Спросите Коули.
— Он не скажет.
— И вы спрашиваете меня?
— Совершенно верно, Сент-Ив. Я спрашиваю вас.
— Я не знаю, — солгал я. Платил, разумеется, Спенсер, заметая следы.
— А я думаю, знаете, — настаивал Деметер.
— Я вышел из игры, лейтенант. Полностью и бесповоротно.
Деметер откинулся на спинку кресла, заложил руки за голову. Умиротворенный, отдохнувший, никуда не торопящийся. Наверное, он горько бы сожалел, если в использовал свой выходной по-иному, не заглянув ко мне.
— Веселенькое будет зрелище.
— О чем вы?
— Я с удовольствием посмотрю, как Коули будет обрабатывать вас.
— Меня?
— На суде. Вы будете главным свидетелем обвинения.
— Я как-то не подумал об этом.
— Он разорвет вас на куски. Маленькие такие кусочки.
— Как я слышал, он действительно большой специалист в этом деле.
— Он вывернет вас наизнанку. Но и у вас достаточно ума. Вы не скажете ему ничего, кроме правды. Как и говорите мне. О, некоторые мелкие подробности вы, наверное, опустите. К примеру, двух ниггеров и электрические щипцы для завивки волос.
— Все это выдумки.
— Естественно. Поэтому вы их и опустите. Наверное, не упомянете и о местонахождении щита.
— О чем?
— О том, что знаете, где щит.
— Я этого не знаю.
— А вот Фрэнсис Уинго утверждает, что вы сказали ей и Спенсеру, будто вам известно, где находится щит, но поделиться этой тайной вы можете только со Спенсером. Было такое?
— Спросите его. Я не знаю, где щит.
Деметер расцепил руки и помахал правой.
— Не волнуйтесь. Пока дело дойдет до суда, о щите давно забудут. Речь идет об убийстве, и этот бронзовый щит всем до лампочки. Всем, кроме меня, но я не могу ничего доказать. Есть догадки, но они так и остаются догадками. И, пожалуй, я не стал бы ничего доказывать, даже имея улики. Знаете почему?
— Почему?
— Потому что вы на этом ничего не заработали. Так?
— Да.
Он покивал, довольная улыбка заиграла на его губах.
— А те, кого, как вы заявляете, не было с вами, кое-что да получат.
— Я не понимаю, о чем идет речь.
Он продолжал улыбаться.
— Так я и думал. Разве может вести себя иначе нью-йоркский посредник. Держу пари, щит был у вас в руках, вы могли бы разбогатеть, но не заработали ни цента, не правда ли? Ни единого цента.
— Ни единого, — подтвердил я.
Он покивал, лицо его светилось тихой радостью.
— Как я и говорил, — продолжил Деметер, — мне представляется, что я составил более-менее полную картину. С помощью этих ниггеров с щипцами для завивки и какого-то денежного мешка, которого интересует судьба щита, вы наняли Коули для защиты этой парочки, убедили всех, что муж миссис Уинго тратил много денег на героин, и таким образом связали все свободные концы. Не намертво, но связали.
— Я рад, что и вы пришли к такому выводу.
— Держу пари. Разумеется, черные дыры еще остались, но они не так уж велики, и их можно обогнуть. Вы хотите знать, до чего я додумался?
— Кет, — ответил я. — Пожалуй, что нет. А если честно, совсем не хочу.
Он опять покивал, взял чашку, допил кофе, поставил ее на блюдце, встал. Двигался он легко, как человек, хорошо выспавшийся ночью. Скорее всего, даже без сновидений.
— Еще несколько вопросов, Сент-Ив. Неофициально. Все останется между нами. Я ничего не могу доказать, да и не хочу ничего доказывать. Кому охота переть на миллиард долларов?
— Каких вопросов? — полюбопытствовал я.
— Последняя часть операции, за которую вы не получили ни цента, закончилась не так, как вы предполагали, не правда ли?
— Да.
Медленным шагом он направился к двери, с опущенной головой, погруженный в раздумья. Затем повернулся и посмотрел на меня.
— Но вы же могли заработать уйму денег. Они же валялись под ногами, и вам не составило бы труда нагнуться и подобрать их.
— Пожалуй, не составило бы.
Вновь он остановился у самой двери.
— Раз вы все сделали не за деньги, так за что же?
Я ответил не сразу, а Деметер, собственно, никуда и не торопился.
— Из-за сладких карамелек и голодных детей. А может, больных котят и потерявшихся щенков.
Деметер чуть кивнул, словно показывал, что вроде бы понял.
— Что ж, это тоже ответ. Как раз то, что можно было ожидать от вас.
— Другого у меня нет, — признался я.
И действительно, другого ответа я найти не смог, даже после ухода Деметера, когда я долго стоял у стола, положив руки на телефонную трубку, пытаясь решить, кому я должен позвонить в Роттердам. И следует ли мне вообще звонить туда?