Томпсон Джон. Твин Пикс: Кто убил Лору Палмер

   После обмена такими любезностями они еще долго сидели молча, пили кофе и слушали пластинку, которая вертелась на диске проигрывателя. Мистер Палмер медленно покачивался в такт музыке, а его жена прикладывала к глазам влажный носовой платок.
   Мэдлин обнимала миссис Палмер и говорила: — Ну что вы, тетя, не расстраивайтесь. Мне тоже очень грустно. Мне не хочется уезжать. Мне не хочется нас оставлять. Но ведь это же необходимо, вы же понимаете…— Да, конечно, Мэдлин, я все понимаю. — Сарра, не надо, не расстраивайся, все будет хорошо, все будет прекрасно, — мистер Палмер улыбнулся, но тут же постарался скрыть свою усмешку, прикрыв рот рукой.
 
   Увидев, что Гарольд Смит повешен, помощник шерифа Хогг тут же сообщил в полицейский участок о том, что произошло и о том, что он увидел в доме Гарольда Смита.
   Уже буквально через полчаса несколько полицейских машин со включенными мигалками и машина скорой помощи стояли у дома Гарольда Смита. Щелкала вспышки фотоаппарата эксперта.
   Шериф Твин Пикса Гарри Трумен и специальный агент ФБР Дэйл Купер вместе с офицером Брендоном пытались снять труп Гарольда Смита. Но в этот момент специальный агент заметил записку, зажатую в руке покойного. — Пинцет! Дайте мне пинцет.
   Один из экспертов тут же подал Дэйлу Куперу блестящий пинцет. Он аккуратно вытащил бумажку из руки Гарольда. — Что это, Дэйл? — Как что, скорее всего, записка, — ответил Дэйл Купер и вышел, держа в руках пинцет с небольшим клочком бумаги, из оранжереи в гостиную. — Что там написано? — поинтересовался шериф. — Сейчас, сейчас все узнаем, -ответил специальный агент. — Это не по-английски, — сказал шериф, заглядывая через плечо Купера. — Тут по-французски. «Я — одинокая душа», — перевел Дэйл Купер несколько неразборчивых слов. — Несчастный парень… — глядя на записку, сказал Гарри Трумен и развел руками. — Да, и не говори, парню не повезло.
   Шериф подозвал эксперта. Дэйл Купер передал записку. Эксперт быстро запечатал ее в целлофановый пакет.
   В это время помощник шерифа Хогг расхаживал по гостиной. Он поднимал одну за другой бумаги, которыми был усыпан весь пол. Наконец, его взгляд упал на помятую небольшую тетрадь в кожаной обложке с медными замками. Он поднял ее и раскрыл. — Шериф, шериф, — позвал Хогг. — Что? — Подойдите сюда, шериф, посмотрите, я нашел то, за чем приезжал сюда.
   Шериф подошел к Хоггу и осмотрел тетрадь. «Дневник Лоры Палмер» — прочел надпись на титульном листе шериф Твин Пикса. — Хогг, молодчина, это — наша награда, — Дэйл Купер склонился над тетрадью в кожаной обложке.
   Хогг еще долго оставался в доме Гарольда Смита. Он производил тщательный осмотр. Тело покойного положили на носилки, вынесли из дому и скорая помощь, включив мигалку, помчалась по дороге к больнице. В морге уже ждали тело покойного Гарольда Смита.
 
   А в доме Лео Джонсона Бобби Таундеш и Шейла занялись подсчетами. Они сидели за столом, разложив листки бумаги, складывали, вычитали и множили ряды цифр. Бобби время от времени бросал недовольные взгляды на Лео Джонсона, который сидел в своей инвалидной коляске. Голова Лео была наклонена вперед, глаза прикрыты. Он сидел неподвижно, как изваяние, как сломанная кукла.
   Бобби Таундеш уже докуривал третью сигарету. Время от времени он чесал затылок и бросал укоризненные взгляды на Шейлу, которая отвечала ему такими же недовольными взглядами. — Итак, — сказала Шейла, — здесь счетов на тысячу четыреста долларов. — Сколько ты говоришь? — Тысячу четыреста, — ответила Шейла. Бобби записал цифру на своем листке. — Если вычесть отсюда медицинскую страховку, то остается только…— Сорок два доллара, — вдруг сказала Шейла, и ее лицо сразу же сделалось недовольным. — Бобби, ты представляешь, сорок два доллара…— Конечно, представляю, сорок два доллара, — Бобби поднялся из-за стола, потом сел. — Хорошенькое начало, — парень недовольно посмотрел на Лео Джонсона, у которого по подбородку текла слюна. — Бобби, ведь это на целый месяц…— Ну да, — парень заглянул в бумаги, — получается, что эти сорок два доллара — на месяц. — Но, Бобби, Бобби, — возмутилась Шейла, — как же мы проживем на сорок два доллара целый месяц, ведь я же уволилась. — Мы? — изумился Бобби Таундеш и широко развел руки, — ты говоришь мы?
   Шейла все поняла. — Знаешь, — Бобби приподнялся, — мне надоело врать. Мне надоело говорить родителям, что я чуть ли не каждую ночь провожу у Майкла.
   Шейла посмотрела на Бобби с нескрываемым удивлением. — Бобби, что ты такое говоришь? — Что ты слышишь, то я и говорю. Мне надоело преть родителям. А вообще, честно говоря, я опаздываю. — Куда ты так спешишь, Бобби? — Как это куда, я опаздываю на занятия.
   Глаза Шейлы округлились от удивления. Она никак не ожидала услышать подобное от своего любовника. — Бобби, когда я говорила «мы», это означало не я с тобой, а мы с Лео. Как мы с ним проживем на сорок два доллара целый месяц? Ведь ты обещал нам помогать…— Конечно, Шейла, я буду вам помогать, обязательно буду.
   Парень обхватил голову руками. Шейла нервно вскочила из-за стола, далеко отбросив стул. — Я хочу, чтобы ты, Бобби, вернул мою цепочку, — Шейла говорила зло, не глядя на парня.
   Тот вздрогнул. — Шейла, я верну ее, — Бобби ударил кулаком по столу, — я обязательно верну ее тебе.
   Но женщина уже убежала из гостиной в спальню. Через несколько секунд она вернулась и бросила в лицо Бобби красивую коробочку, в которой хранилась цепочка. — Бобби, я хочу, чтобы ты это сделал немедленно. Нам с Лео нужны деньги. — Но, Шейла, Шейла…— Я ни о чем не хочу слышать. Мне нужна цепочка. — Ну, я же сказал, я тебе ее верну. Но, вообще-то, я не понимаю, зачем тебе ее продавать? — Мне нужны деньги. А что, ты хочешь, чтобы я ее надела, когда буду мыть Лео, или когда буду его кормить овсянкой? Ты думаешь, у меня теперь будет всегда хорошее настроение, да, Бобби?
   Парень пожал плечами, глядя на пустую коробочку. — Послушай, Шейла, а что с его грузовиком? — Бобби посмотрел на неподвижного Лео, — ведь он навряд ли сможет гонять на нем по дорогам Америки, а?
   Шейла стояла, опершись о стол, и смотрела в потолок. — Он стоит, где и должен стоять. — Но послушай, Шейла, ведь мы можем его забрать, — Бобби с интересом посмотрел на свою подругу. — Знаешь, если грузовик использовался в преступных целях, то тогда он является собственностью штата и забрать мы его не сможем. — Но Лео не предъявлены пока еще обвинения? — Бобби, не я придумала эти правила,-Шейла начинала нервничать, ее губы кривились. — Ну, хорошо, хорошо, Шейла, успокойся. — Слушай, Бобби, мне кажется, что ты меня в чем-то обвиняешь, а? — Успокойся, не нервничай, Шейла, — Бобби протянул Шейле руку, но она ее отбросила. — Знаешь, Шейла, ведь Лео был замешан во многих делах и поэтому… — Бобби посмотрел на Лео, посмотрел на то, как по его подбородку течет слюна, — так вот, Лео был замешан во многих грязных делишках, и у него должны были быть деньги. — Бобби, не говори ерунду. Ты лучше посмотри вокруг, посмотри, — Шейла обвела взглядом гостиную, — откуда у него деньги? Ты посмотри, как мы живем…— Но я же знаю… — начал Бобби. — А вот чековая книжка Лео Джонсона, — Бобби раскрыл книжку. — Судя по ней, он никогда не относил заработанные деньги в банк. Значит, они где-то должны быть?
   Шейла презрительно улыбнулась. — Значит, он их где-то прятал.
   И вдруг в это мгновенье раздался пронзительный визг. Бобби вскочил из-за стола. Шейла испуганно закричала и отпрянула к стене. А казавшийся до этого неподвижным Лео Джонсон продолжал истошно визжать. Его визг напоминал звук тормозящего автомобиля. Изо рта обильно текла слюна. — Бобби, Бобби, — запричитала Шейла, прячась за спину парня, — он все понимает, он все понимает…
   Лео Джонсон сплюнул и едва слышно прохрипел: — Новые сапоги…— Бобби, Бобби, да он все понимает, — от слов Лео Джонсона мороз пробежал по коже Бобби Таундеша. Он сжал кулаки и прикрыл собой Шейлу, с изумлением смотрел на Лео Джонсона, боясь, что тот может подняться и двинуться на него. Несколько минут Бобби и Шейла смотрели на неподвижного Лео.
   Наконец, Бобби превозмог страх, взял его за ухо и сильно подергал. Голова Лео Джонсона моталась из стороны в сторону. — Да ни черта он не понимает, — сказал Бобби и сел да стол рядом с Лео. — Но ведь он же говорил, Бобби, я сама слышала… И он хрипел…— Ну и что с того, что он говорил. Ну и что с того, что он хрипел…— Бобби, но ведь он говорил о каких-то сапогах…— А, это все полная чепуха, ничего он не понимает. Знаешь, Шейла, мне кажется, что он просто срыгнул после еды. Ведь ты его неплохо покормила? — Да нет же, нет, Бобби. — А я тебе говорю, что это именно так, — парень недовольно посмотрел на Лео Джонсона, который нарушил спокойное течение событий. — И это ты называешь «срыгнул»? Он же говорил очень понятно, ты что, не слышал? — А-а, Шейла, перестань, — Бобби подвинул лист бумаги и принялся на нем что-то чертить.
   И вдруг Лео Джонсон тихо прохрипел: — Мои новые сапоги. Сапоги.
   Но сейчас уже Бобби и Шейла не испугались. Они посмотрели на парализованного и переглянулись. Бобби пожал плечами, как бы спрашивая, что это значит. Шейла развела руками. — Послушай, Шейла, вспомни, пожалуйста, Лео недавно покупал какую-нибудь обувь?
   Шейла посмотрела на Лео, пожала плечами, потом прошла по комнате. — Да нет, вроде бы он ничего не покупал. — Шейла, подумай хорошенько, это может быть очень важно. — Хотя… хотя послушай, Бобби, одну пару сапог он просил меня отнести в починку. — Когда это было, Шейла? — Да не очень давно… Недели три назад. — Недели три назад? — Да нет, Бобби, не три. На прошлой неделе. Неделю назад. — Неделю назад? А почему ты об этом никогда не говорила? — Да я как-то и забыла об этих сапогах…— Шейла, а у тебя есть квитанция? — Конечно, есть. Только ее надо найти. — Скорее, найди ее. Это очень важно.
   Шейла бросилась искать квитанцию, а Бобби подхватился из-за стола и заходил вокруг Лео Джонсона. — Новые сапоги… Новые сапоги… Ты говоришь, новые сапоги? -разными интонациями говорил Бобби, поглядывая на Лео Джонсона.-Слушай, Лео,-Бобби наклонился к нему и припал к уху,-отдай, пожалуйста, нам, что мы хотим. И тогда я куплю тебе целую обувную лавку. Целую лавку, ты слышишь, Лео?
   Лео Джонсон едва заметно шевельнул головой и вновь прохрипел: — Сапоги… сапоги… новые сапоги-Бобби Таундеш испуганно смотрел на Лео, как бы пытаясь понять, что этот парализованный человек вкладывает в свои слова, что он хочет ему сказать. — Бобби, Бобби, подойди, пожалуйста, сюда,-позвала Шейла.
   Бобби еще раз пристально посмотрел на Лео Джонсона, прикоснулся к его плечу. — Говоришь сапоги? Ну что ж, я куплю тебе новые сапоги. — Бобби, да где ты там? Подойди, пожалуйста, сюда! Чего ты там? — Сейчас иду.
   Бобби отошел от Лео Джонсона, присел и заглянул ему в глаза. Тот снова прохрипел: — Сапоги. Сапоги. — Прекрасно. Прекрасно. Чего ты меня зовешь, Шейла? — Бобби, я нигде не могу найти эту квитанцию. — Да ты что, Шейла, найди, это очень важно. С этими сапогами не все так просто. — Да ну их к черту! Ее нигде нет. — Послушай, ты посмотри в сумке. — Думаешь? — Шейла принялась искать сумку.-Ага, вот она.
   Бобби подбежал к Шейле и вырвал из ее рук сумку. Он вытряхнул содержимое на стол и принялся перебирать бумажки, отбрасывая в сторону счета из кафе Нормы. Наконец, он восторженно воскликнул: — Вот она, Шейла, вот она.
   Шейла пожала плечами. Она еще не понимала, зачем Бобби нужна эта квитанция на сапоги. — Вот она! Вот она! — Бобби буквально запрыгал от радости.
   Шейла, глядя на своего приятеля, тоже немного развеселилась и улыбнулась. — Ты думаешь, она нам поможет? — Конечно же, Шейла. Она обязательно нам поможет. — И что, ты хочешь сказать — у нас будут деньги? — Шейла, у нас будут деньги. Или, если не деньги… то все равно у нас будут деньги.
   Шейла не очень поняла, что хотел сказать Бобби, но принялась радоваться вместе с ним. — Шейла, я сейчас ухожу. Мне нужно спешить. — Но ведь ты же вернешься, Бобби? — Конечно, Шейла. Я обязательно вернусь.
   Ни парень, ни женщина не слышали, как вновь и вновь Лео Джонсон повторял: — Сапоги… сапоги… мои сапоги.
   Наконец, его голова дернулась, и он уснул.
 

Глава 18

 
   Наконец-то Одри Хорн находит подходящие место и время для беседы со своим отцом. — Неужели владелец «Одноглазого Джека» по-настоящему любил Лору Палмер? — Шейла Джонсон просит Норму об одном одолжении… Ведь должен кто-то, в конце концов, присмотреть за парализованным Лео.-Появление Надин и Эда Малкастеров на люди кончается не очень удачно: треснутый стакан, перепачканная одежда.-В каком же классе учится Шейла? — Надолго ли Надин хватит воздуха? — Что же такого прячет Лео Джонсон под каблуком своего башмака? — Лора Палмер обвиняет Бенжамина Хорна. — Дэйл Купер требует ордер на арест убийцы. Гарри Трумен не очень-то верит догадкам, но все же идет навстречу своему другу.
 
   Одри Хорн сидела в кабинете своего отца и грела руки у камина. Бенжамин Хорн подписывал какие-то бумаги. Вдруг Одри поднялась с кресла, отошла к столу и села на подлокотник кресла своего отца. — Послушай… — начала она. — Что, Одри, что ты хочешь сказать? Извини, я занят. — Послушай меня внимательно. Бенжамин Хорн на время отложил бумаги. — Ну? — Мне все известно об «Одноглазом Джеке». — Об «Одноглазом Джеке»? — как бы не понимая, о чем говорит дочь, проговорил Бенжамин Хорн. — Да, мне известно о Блэкки, об Эмери, я знаю о Ронетт, я знаю о Ронни Пуласки и так же я все знаю о Лоре. — Извини, я тебя не совсем понимаю…— А мне кажется, ты меня понимаешь прекрасно. Бенжамин Хорн и его дочь смотрели в глаза друг другу. В тишине слышалось, как потрескивают дрова в камине. — Хорошо, — наконец проговорил Бенжамин. — Ничего хорошего, — ответила Одри. — Я была там и видела тебя. — Ты была там и видела меня? — Помнишь девушку? — Какую? — Девушку, у которой была белая маска. — Девушка? Белая маска? О чем ты, Одри? Я не понимаю. — Маска кошечки, которую ты принял за лисичку, с такими мерзкими шелковыми лентами.
   Бенжамин Хорн отвел взгляд от дочери. Его рот приоткрылся от удивления. Блики огня испуганно дрожали в стеклах его очков. Он отвернулся от дочери и крепко сцепил пальцы рук.
   Одри услышала, как он вздохнул. — Послушай, я хочу тебя спросить…
   Бенжамин Хорн напрягся. — Ну что ж, раз пошел такой разговор, то спрашивай.
   Одри запрокинула голову, посмотрела в потолок. Она не решалась начать важный и тяжелый разговор. — Как давно ты стал хозяином «Одноглазого Джека»?
   Бенжамин Хорн вздрогнул, посмотрел на свои холеные руки и произнес: — Пять лет.
   Ему был неприятен этот разговор, но он не мог вот так просто подняться и уйти. Он начинал бояться своей дочери и не хотел верить этому. — Ты знал, что там работала Лора? — Она была там недолго, — Бенжамин Хорн как-то растерянно махнул рукой.
   Его дочь не сводила с него глаз, а он старался не смотреть на нее. — И ты все это знал и содействовал работе, потакал ей в этом? — Нет. Нет. Она просила только устроить ее в универмаг, — Бенжамин Хорн вновь нервно взмахнул рукой. — Не верю. — Я тебе еще раз повторяю, не смотри на меня так. Лора просила устроить ее в универмаг, и я это сделал. А туда… туда ее послал Беттис.
   Одри молчала. Она как бы готовилась задать следующий, самый главный вопрос. — Послушай, а у тебя было что-нибудь с ней? — С кем? — С Лорой.
   Бенжамин Хорн не отвечал на этот вопрос. Его руки дрожали, губы подергивались. — У тебя было с ней что-то? — вновь, только очень тихо прошептала Одри.
   Бенжамин Хорн шевелил губами, как бы пытаясь что-то сказать. Наконец, он не выдержал взгляда дочери и односложно ответил: — Да.
   На его письменном столе стоял небольшой фотографический портрет Лоры Палмер, и Бенжамин посмотрел на лицо девушки.
   После недолгого молчания, наконец, Одри, окончательно осмелев, спросила: — Ее убил ты? — она говорила очень тихо, но каждое слово заставляло Бенжамина Хорна вздрагивать. — Нет. Нет, Одри. Знаешь, навряд ли ты это поймешь, навряд ли… Знаешь, я любил ее… — произнес Бенжамин Хорн.
   Выражение его лица было таким, что казалось, он вот-вот разрыдается или начнет биться в истерике.
   Одри смотрела то на отца, то на фотографию Лоры Палмер. Она никак не могла понять, почему и как произошло то, что ее отец полюбил Лору Палмер.
   А еще она никак не ожидала услышать подобное признание от своего отца. Хотя Одри с определенных пор уже совершенно ему не верила. Она презирала его и ненавидела. Но что-то мешало ей высказать все то, что накопилось в душе. И сейчас, вот этот разговор сделал их отношения еще более сложными, более запутанными и непонятными. — Ах, Лора, — прошептала Одри и увидела на глазах отца слезы. — Что я тебе могу еще сказать…— Правду. — Ты же сама не хочешь ее знать. — А ты попробуй.
 
   В кафе Нормы царила тишина, чистота и покой. Посетителей еще не было. Норма подписывала счета у стойки бара. Рядом с ней стояла Шейла. Она время от времени поглядывала на Норму, занятую делом, переминалась с ноги на ногу, как бы не в силах решиться начать разговор. Наконец, поправив волосы, она вздохнула и начала. — Норма, можно с тобой поговорить? Норма отложила бумаги, посмотрела на Шейлу. — Конечно, а почему бы и нет?
   Шейла постаралась приветливо улыбнуться. Норма улыбнулась ей в ответ. — Понимаешь, Норма, сейчас, когда Лео дома, я не могу быть прежней…— Ну что, говори, чего ты…— Понимаешь, ведь я должна быть с ним рядом, — Шейла нервно теребила пальцами клочок бумаги. — Я должна быть с ним все время рядом. Он должен быть под присмотром. Лео совсем беспомощен. — Я тебя понимаю, Шейла. — А сидеть с ним, как мне кажется, придется целыми днями,-Шейла всхлипнула и обхватила плечи руками. — Целыми днями, представляешь, Норма? Поэтому… поэтому я буду вынуждена…— Ну что, говори, не тяни…— Поэтому я буду вынуждена на некоторое время бросить работу.
   Наконец, Норма все поняла. Она ласково улыбнулась. — Прости меня, Норма. Прости. Ведь я же не думала, что так получится…— Ничего, дорогая, не переживай, — улыбалась в ответ Норма. — Мне так неудобно, поверь. Мне очень неловко перед тобой.
   Шейла ощутила сочувствие, с которым смотрит на нее Норма, и тоже постаралась улыбнуться. Она принялась вытирать слезы. — Знаешь, Норма, а ведь ты мне очень нравишься, мне очень нравится здесь работать.
   Норма кивнула головой. — Послушай, ты не обидишься на меня? — дрожащим голосом спросила Шейла. — Ну, конечно же, нет, что ты. Почему я должна на тебя обижаться? Ведь я все прекрасно понимаю. Это с каждым может случиться. — Правда, Норма, ты не обижаешься на меня? — Конечно, нет.
   Норма внимательно посмотрела в большие заплаканные глаза Шейлы. — Знаешь что, мне кажется, тебе нужно задуматься о своей жизни и очень хорошо задуматься. А здесь, — Норма обвела взглядом свое кафе, — все будет в порядке, я справлюсь одна. — Ты уверена? — спросила Шейла. Норма кивнула. — А ты позаботься о себе. Когда у тебя будет все в порядке, ты вернешься сюда снова, и у тебя будет такое впечатление, что ты и дня не пропустила. — И ты, Норма, позволишь мне вернуться? — А ты только попробуй устроиться в другое место, вот тогда увидишь, — шутливо сказала Норма. — Спасибо тебе, — Шейла вытерла слезы. — Вот-вот, успокойся и не плачь. — Я не знаю, что и сказать. — А ты ничего не говори, — Норма продолжала улыбаться.
   Женщины бросились друг к другу и обнялись. — Все будет хорошо. Все будет хорошо, Шейла. Поверь мне. — Спасибо тебе, Норма. Спасибо.
   Возможно, они бы еще долго признавались друг другу в своей привязанности. Но тут прозвенел звоночек входной двери, и в кафе буквально ворвалась Надин, а за ней, испуганно озираясь по сторонам, вошел Эд Малкастер. — Я сказала, что путешествовала по Европе с родителями и хотела записаться на весенний семестр.
   Громко топоча, выкрикивая слова, Надин пробежала по кафе, остановилась у стойки, села на вертящийся табурет и несколько раз крутанулась. — Эд, Эд, давай, присаживайся за стойку. Мне очень хочется выпить шоколадный коктейль, — Надин продолжала вертеться и дурачиться.
   Норма и Шейла с удивлением и испугом смотрели на одноглазую Надин. Наконец, Шейла оторвала свой взгляд от Надин и взглянула на Большого Эда. Тот виновато опустил глаза. — Эй, Норма, — неприятно-скрипучим голосом закричала Надин,-привет! — Здравствуй, — ответила Норма. — Послушай, а ты давно тут работаешь? — Надин буквально легла на стойку.
   Эд уселся рядом и смотрел то на лицо жены, то на свою любовницу. — Знаешь, Надин, в апреле будет двадцать лет с того времени…
   От удивления у Надин открылся рот. — Ты что, шутишь? Слышишь, Эд, это она так шутит? Ну и шуточки,-говорила Надин, похлопывая ладонью по стойке. — Послушай, Норма, но ведь ты работаешь здесь около шести недель. Верно? -Эд смотрел на Норму так, что она все поняла.
   Норма запрокинула голову, улыбнулась Надин и быстро сказала: — Да-да, конечно, всего лишь шесть недель. — Вот видишь? — скривились в улыбке губы Надин,-вот видишь?
   Было непонятно к кому она обращается, то ли к Эду, то ли к Норме, то ли к Шейле, которая с удивлением рассматривала Надин. — Знаешь, Норма, я была в Европе целый месяц, а когда вернулась, мне показалось, что отсутствовала целую вечность. Представляешь? Меня здесь не было лет сто. Целых сто лет…— Понимаю, бывает, — согласно кивала Норма. Шейла ткнула тихонько в бок Норму. Та посмотрела
   на нее и женщины перемигнулись. — Знаешь, Норма, раз уж ты здесь работаешь, то тогда нам, пожалуйста, два шоколадных коктейля. — Мне не надо, — сказал Эд. — А это еще почему тебе не надо? — Мне кофе. — И еще, — попросила Надин, — мне, пожалуйста, — двойную порцию взбитых сливок, — ее рот скривился в глупой улыбке.
   Надин осмотрелась вокруг и увидела привлекательную Шейлу. — О! А ты кто такая? Как тебя зовут? — глядя в упор на Шейлу, спросила Надин. — Я? — как бы не поняла Шейла. — Ну да, что-то я тебя раньше не видела. Ты не из нашего класса?
   Шейла слегка замешкалась с ответом, но нашлась. — Нет, я не думаю, что я учусь в вашем замечательном классе.
   Но, боясь, что Надин спросит еще что-нибудь, Шейла обратилась к Норме. — Я, пожалуй, принесу коктейль и кофе.
   Норма кивнула Шейле и перевела взгляд на Надин. — Европа, говоришь?
   Надин встрепенулась. — О, да, конечно, Европа. Мои родители решили там остаться, а мне позволили пожить у Эда.
   Надин повернулась к Эду Малкастеру и улыбнулась ему так, что у того мурашки побежали по спине. Видя замешательство Эда, Надин спросила: — Ведь я правду говорю? — Да, Норма, она говорит правду. — Послушай, Норма, скажи, пожалуйста…— Да, я тебя слушаю, Надин. — Ведь ты не сердишься? — За что? — Ну, за то, что Эд пригласил меня. — На тебя, Надин? — Ну да, на меня. — На тебя, Надин, я не сержусь. А почему я должна, собственно, сердиться? — Норма с сочувствием посмотрела на Эда. — Знаешь, Норма, ведь Эд сказал, что вы с ним расстались…
   Эд Малкастер поежился от слов Надин. — Норма, ведь я так влюблена в него… — Надин придвинулась к Эду и, положив ему голову на плечо, глупо-глупо улыбнулась. — Знаешь, Норма, мне вообще кажется, что он самый лучший, самый лучший в мире.
   Надин поглаживала плечо Эда и смотрела на Норму. — Надин, не надо… Надин, прекрати. Я очень прошу тебя…— Знаешь, Норма, я ведь жду не дождусь начала футбольного сезона. А ты? — Я? — Норма пожала плечами, — да, я тоже жду. Это прекрасно.
   В это время подошла Шейла, подала Эду чашку кофе, а перед этим поставила напротив Надин высокий стакан с шоколадным коктейлем.
   Надин сразу же, как ребенок, схватила коктейль, подвинула к себе и сжала стакан двумя руками. — Норма, я так счастлива, так счастлива, — восторженно прошептала Надин, сжимая пальцы.
   Стакан хрустнул, осколки разлетелись во все стороны, и все оказались перепачканными кусками мороженого, кофе и шоколадом. — Вот и еще один… — робко проговорила Надин и крутанулась на вертящемся кресле, разглядывая ладонь, из которой густо текла кровь. — В последнее время я что-то стала такая неловкая… — спокойно говорила Надин,-что мне даже не удобно…— Шейла, сходи за пластырем, а я принесу полотенце, ей нужно помочь.
   Надин медленно поворачивалась на вертящемся табуреете, и рассматривала струйки крови, которые, срываясь тяжелыми каплями с ладони, падали на пол. — О, Эдди, я так счастлива! Так счастлива! — говорила Надин, глядя прямо в глаза Большому Эду, — я так счастлива, что мне хочется зацеловать тебя ну прямо до смерти, прямо сейчас.
   А с ее ладони все капала и капала кровь. Мужчина смотрел на свою жену, не зная, что предпринять. Но за него решение приняла Надин. Она бросилась к нему на шею и буквально впилась в губы. — Надин, Надин, — пытался выкрикнуть Эд.
   Но Надин так крепко держала его одной рукой за шею и так крепко прижалась к губам, что он не мог вырваться, и терпеливо ждал, когда же у Надин кончится воздух. — Боже мой, Надин, боже мой, — наконец, когда жена оторвалась от него, прошептал Эд.
   А Надин безумным взглядом смотрела на размазанное по стойке мороженое.
 
   Дверь дома Лео Джонсона распахнулась, и в гостиную вошли Бобби Таундеш со своим приятелем Майклом. — Шейла, Шейла, — властным голосом позвал Боб, — Шейла, ты, где пропала?
   Ему никто не ответил.
   На плече Бобби висели башмаки. — Смотри, вот он, Майкл, — Бобби указал на Лео Джонсона, который сидел в инвалидной коляске в углу гостиной.