Страница:
Виолетта поежилась. Она знала, что если Грегори будет смотреть в ее глаза, она сможет убедить его в чем Угодно. Но самой смотреть только ему в глаза, а не на все остальное, было для нее пыткой.
— Мне трудно разговаривать с неодетым мужчиной, — призналась Виолетта. — Мы встретимся внизу и все обсудим за обедом.
— Если ты решила ехать домой, то зачем купила продукты в дорогу?
— Я сначала купила, а потом поняла, что хочу вернуться, — пробормотала Виолетта, опустив глаза и продвигаясь к двери.
Она услышала всплеск, и в следующий — миг Грегори преградил ей дорогу.
— Я уверен — ты что-то замышляешь, — сердито заявил он.
— Грегори, ты что, совсем стыд потерял? — Виолетта зажмурилась.
— Я в полотенце.
Виолетта приоткрыла один глаз. Бедра его действительно были прикрыты полотенцем, обернутым вокруг бедер. Но она видела его длинные мускулистые ноги и обнаженный торс.
— Я не могу стоять здесь и болтать с тобой, когда ты в таком виде.
— Тогда подожди, пока я оденусь.
Не дожидаясь согласия, он повернулся и пошел к стулу, где была сложена его одежда. Виолетта жадно разглядывала его широкие плечи, узкую талию, босые ноги.
— А почему ты везде загорел одинаково? — Она выпалила вслух то, о чем даже не успела подумать, и покраснела.
— Что?
— Ну, твоя кожа… Она вся одинаково загорелая. — Грегори пожал плечами:
— В Вайоминге летом ужасно жарко, особенно на пастбищах. Поэтому если человек находит какой-нибудь водоем, он быстренько раздевается и ныряет в него.
Она представила себе Клайна, ныряющего нагишом в озеро, и покраснела еще гуще.
— Мне следовало подождать тебя внизу.
— Молодая леди не может пойти в ресторан одна. Это неприлично.
Должно быть, не более неприлично, чем стоять тут и разговаривать с полуголым мужчиной!
Хотя, с другой стороны, ей ли рассуждать о приличиях, грустно размышляла Виолетта. Она ведь не маленькая невинная девочка. Раньше у нее было множество возможностей смотреть на обнаженного мужчину — но никогда не было желания.
— Ну, так почему ты так резко изменила свои планы? — продолжал настаивать Грегори.
Виолетта испугалась. Она уже забыла, о чем был разговор, и решила, что он прочел ее мысли. Но потом Виолетта сообразила, что Грегори спрашивает ее о возвращении в Сент-Луис. И вообще, пора бы ему начать одеваться.
— Ты ведь пойдешь одеваться за ширму, правда?
— Само собой.
Он передвинул ширму так, что она оказалась прямо напротив окна. Солнце било в стекло, и Виолетта видела Грегори — видела, как он стоял там обнаженный. Правда, у нее было преимущество — он ее видеть не мог и не знал, что она смотрит на него. Вот он снял полотенце с бедер и начал вытирать плечи и спину.
— Так что ты говорила?
Говорила? Что она говорила? Виолетта никак не могла вспомнить и никак не могла оторвать от него взгляд.
— Э-э… я решила, что мне все же стоит вернуться в Сент-Луис. Знаешь, я надела красивое платье, прошлась по магазинам, и на меня накатила такая тоска по дому! Думаю, мне надо рассказать Майлзу о Типе… — Она замерла с открытым ртом.
Потому что Грегори повернулся боком, и она увидела…
Конечно, при желании это можно было назвать хвостиком, но он вовсе не выглядел маленьким и безобидным… Она быстро отвела взгляд, села на кровать и постаралась сосредоточиться на своей выдумке.
— Я пришла к выводу, что Майлз ни за что не поможет Типу из-за того, что тот преступник. Но если бы я попросила как следует, если бы я умоляла… может, он и согласился бы его спасти.
Грегори не ответил, но Виолетта слышала, как он шуршит одеждой. Вскоре он вышел из-за ширмы, застегивая рубашку.
— Значит, именно сейчас тебе пришла в голову замечательная идея попросить Майлза все уладить, вместо того чтобы носиться по всему штату и грабить банки?
Виолетта прекрасно понимала, что ее рассказ не слишком убедителен.
— Я не хотела, чтобы Майлз вмешивался в это опасное дело, но теперь вижу, что ничего другого мне не остается. — Ее губки задрожали. Виолетта знала, что выглядит сейчас очень трогательно. — Я всего лишь женщина. И не привыкла столько времени проводить в седле и ночевать под открытым небом. Испытания последних дней помогли мне понять, что такая жизнь не для меня. Это не то, что мне нужно.
— Ага. — Его взгляд снова стал подозрительным. — Значит, теперь ты решила бросить своего дружка на произвол судьбы?
— Я вовсе не собираюсь его бросать. Только мой план спасти его без помощи Майлза больше не кажется мне удачным… Полагаю, если я буду знать, что Тип в безопасности, я смогу подумать о замужестве… Какой-нибудь милый человек…
Она очень надеялась, что Грегори клюнет на эту наживку.
— А как насчет мести?
Виолетта задохнулась от неожиданности. Она никогда не говорила ему о мести.
— О чем ты говоришь?
— Майлз предположил, что ты вынашиваешь какой-то грандиозный план мести.
Она почти ничего не рассказывала Майлзу о своем прошлом, а он был столь добр и тактичен, что ни о чем ее не расспрашивал. Но Виолетта подозревала, что Лайла снабдила его несколько отредактированной версией событий, которые привели Виолетту в салун «Салли». Если Лайла рассказала ему, что отец продал ее за ящик виски, то он, как человек неглупый, легко мог домыслить остальное.
— Ну да… — неохотно произнесла она. — Я хотела отомстить членам банды, которая захватила Типа. Я понимала, что все может оказаться не так просто. Они могли бы даже попытаться похитить меня и потребовать деньги с Майлза.
— Это вполне вероятно, — кивнул Грегори, но смотрел он так, словно не верил ни одному ее слову.
— Как ты думаешь, почему я сказала Генри Блейку, куда направляюсь, когда грабила банк в Сент-Луисе? Почему я ограбила банк в Бунвилле? Почему забрала одежду и лошадей у шерифа?
— Потому что ты сумасшедшая? — высказал догадку Грегори.
Она поднялась с кровати и с негодованием воззрилась на него.
— Потому что я хотела, чтобы власти могли проследить мой путь до Канзаса! Я хотела выкупить Типа, а потом сообщить о банде шерифу. Их поймали бы с крадеными деньгами, и все решили бы, что именно они грабят банки. А мне, может статься, еще и вознаграждение заплатили бы.
Грегори взирал на нее с нескрываемым восхищением.
— Это и впрямь умно! Но как ты намеревалась все это провернуть и не попасться в руки бандитам?
Виолетта подошла к зеркалу и стала поправлять прическу. Потом небрежно бросила:
— Ну, этот момент я надеялась продумать подробнее по дороге в Коффивилл.
— А теперь ты решила вернуться домой?
Их взгляды встретились в зеркале, и Виолетта ответила искренне, потому что это была самая настоящая правда:
— Да, я решила вернуться домой.
Она видела, что Грегори опять ей не верит. Но ее искренность и билеты, лежащие на кровати, слегка рассеяли его подозрения.
— Давай пойдем пообедаем, — с энтузиазмом предложила она.
— Пойдем. — Он галантно подал ей руку. — Но пока я не буду уверен, что ты говоришь правду, я ни на минуту не спущу с тебя глаз.
Виолетта готовила лучше, чем местный повар, но Грегори наслаждался трапезой в цивилизованной обстановке, да еще в компании с такой прелестной женщиной. Она нравилась ему и в мужской одежде, но сейчас, в изящном платье, с уложенными в высокую прическу волосами, была просто неотразима.
Она очень опасная девица, снова напомнил он себе. Она выглядит как ангелочек, а лжет как дьявол. Уже не раз он убеждался, что ей нельзя доверять. Ее история звучала достаточно правдоподобно, у нее были ответы на все вопросы, но он чувствовал, что она опять лжет.
Например, он не верил в существование преступника по имени Тип, которого она якобы собиралась спасти от членов его же банды. Чем больше времени они проводили вместе, тем очевиднее для него становилась ее полная неопытность и странная уязвимость. Любое его прикосновение, если оно не было спровоцировано самой Виолеттой с целью отвлечь его внимание, приводило ее в ужас.
— Расскажи мне о Вайоминге, — попросила она, чтобы отвлечь Грегори от размышлений.
— Ты ведь читала мои письма, так что знаешь о Вайоминге все.
— Расскажи мне о Вайоминге что-нибудь хорошее.
— Меня там больше нет, — ответил Грегори. — И это самое лучшее, что я могу о нем сказать.
Хотя, подумал он, пасти коров куда проще, чем выполнять его нынешнюю работу.
— Давай поговорим о тебе, — предложил он.
Она смяла свою салфетку, потом отвела за ухо непослушный локон и посмотрела на него:
— Лучше не надо.
Но на этот раз Грегори не собирался так легко отступать.
— Ты правда из Бостона? Лайла — твоя двоюродная сестра? Что ты делала в Техасе три года назад? Почему…
— Почему бы нам не пойти наверх? — Виолетта прижала ладони к вискам. — У меня ужасно разболелась голова.
Так написано во всех книжках. Стоит женщине сказать, что у нее болит голова, как джентльмен сразу перестает задавать ей ненужные вопросы. Грегори бросил салфетку, оплатил счет и, встав, отодвинул стул Виолетты, помогая ей встать. По лестнице она шла впереди, и он не мог отвести глаз от шуршащих юбок, плывущих на уровне его глаз.
Как только они оказались в комнате, он запер дверь. Виолетта подошла к зеркалу и стала вынимать шпильки из волос. Грегори снял сюртук и галстук и сразу почувствовал себя намного свободнее.
Виолетта что-то пробормотала, сражаясь с упрямой заколкой.
— Тебе помочь?
— Спасибо, сама справлюсь.
Некоторое время он наблюдал за ней. Она дергала волосы и, кажется, тихо ругалась. Наконец он не выдержал подошел, отвел ее руки и осторожно извлек непослушную шпильку. Потом запустил пальцы в ее густые шелковистые волосы. Взгляды их встретились в зеркале. Щеки Виолетты пылали, губы приоткрылись. Он не увидел в ее глазах страха, а потому ласково откинул волосы с шеи и осторожно поцеловал теплую кожу.
Виолетта вздрогнула.
— Грегори. — Голос ее звучал предостерегающе, но в нем тоже не было страха.
— Я сделал тебе больно? — спросил он.
— Нет, но ведь я не просила тебя целовать меня или прикасаться ко мне. А ты сам сказал, что джентльмен сначала спрашивает разрешения.
«Я больше никогда не буду рассказывать ей, что должен и чего не должен делать джентльмен», — пообещал себе Грегори и отошел к окну. Утром они возвращаются в Сент-Луис. Он должен вести себя как джентльмен. Слава Богу, впереди еще будут дни — и ночи, — и он обязательно завоюет ее расположение.
Он подошел к кровати и посмотрел на билеты.
— И не воображай, что я приглашу тебя разделить со мной эту кровать. — Виолетта подхватила чемодан и отправилась за ширму.
— Не беспокойся, я буду спать на полу, у двери. — Что?
— Я не хочу, чтобы ночью кто-нибудь проскользнул в комнату. Или выскользнул из нее, — добавил он со значением.
— Ты мне не доверяешь? — Она высунула головку из-за ширмы.
— Так же как и ты мне…
Грегори бросил подушку на пол, быстро разделся, улегся и завернулся в одеяло. Эта постель не сильно отличалась от той иссушенной солнцем земли, на которой он спал в последние годы.
— Погаси, пожалуйста, лампу, — услышал он голос Виолетты. — Сегодня я хочу спать в ночной рубашке, и будет нехорошо, если ты увидишь меня.
Грегори подумал, что видел ее и без рубашки, но не стал спорить и погасил свет. И тут ему пришло в голову, что под прикрытием ширмы она может попытаться сбежать через окно… Но потом он вспомнил, что они на втором этаже и окна выходят на улицу. Вряд ли она захочет сломать свою красивую шейку. Он покосился на ширму, и все мысли разом вылетели из его головы.
Лунный свет лился в окно за спиной Виолетты, освещая ее силуэт. Внутренний голос напомнил ему, что джентльмен не должен смотреть, как дама раздевается, но Грегори просто отмахнулся от него. Вот платье соскользнуло вниз и упало к ее ногам. Она перешагнула через него… Потом расшнуровала корсет и убрала его в чемодан. Выпрямилась и стянула через голову сорочку. Грегори сглотнул. Теперь она стояла вполоборота к нему, и он мог любоваться контурами ее совершенного тела.
— Грегори? — послышался шепот.
— Да, — ответил он и торопливо откашлялся, так как голос его почему-то охрип.
— Я подумала…
«Я тоже, но мои мысли тебе бы не понравились», — мысленно ответил ей Грегори.
— Может, нам все же стоит спать вместе на кровати…
Глава 8
— Мне трудно разговаривать с неодетым мужчиной, — призналась Виолетта. — Мы встретимся внизу и все обсудим за обедом.
— Если ты решила ехать домой, то зачем купила продукты в дорогу?
— Я сначала купила, а потом поняла, что хочу вернуться, — пробормотала Виолетта, опустив глаза и продвигаясь к двери.
Она услышала всплеск, и в следующий — миг Грегори преградил ей дорогу.
— Я уверен — ты что-то замышляешь, — сердито заявил он.
— Грегори, ты что, совсем стыд потерял? — Виолетта зажмурилась.
— Я в полотенце.
Виолетта приоткрыла один глаз. Бедра его действительно были прикрыты полотенцем, обернутым вокруг бедер. Но она видела его длинные мускулистые ноги и обнаженный торс.
— Я не могу стоять здесь и болтать с тобой, когда ты в таком виде.
— Тогда подожди, пока я оденусь.
Не дожидаясь согласия, он повернулся и пошел к стулу, где была сложена его одежда. Виолетта жадно разглядывала его широкие плечи, узкую талию, босые ноги.
— А почему ты везде загорел одинаково? — Она выпалила вслух то, о чем даже не успела подумать, и покраснела.
— Что?
— Ну, твоя кожа… Она вся одинаково загорелая. — Грегори пожал плечами:
— В Вайоминге летом ужасно жарко, особенно на пастбищах. Поэтому если человек находит какой-нибудь водоем, он быстренько раздевается и ныряет в него.
Она представила себе Клайна, ныряющего нагишом в озеро, и покраснела еще гуще.
— Мне следовало подождать тебя внизу.
— Молодая леди не может пойти в ресторан одна. Это неприлично.
Должно быть, не более неприлично, чем стоять тут и разговаривать с полуголым мужчиной!
Хотя, с другой стороны, ей ли рассуждать о приличиях, грустно размышляла Виолетта. Она ведь не маленькая невинная девочка. Раньше у нее было множество возможностей смотреть на обнаженного мужчину — но никогда не было желания.
— Ну, так почему ты так резко изменила свои планы? — продолжал настаивать Грегори.
Виолетта испугалась. Она уже забыла, о чем был разговор, и решила, что он прочел ее мысли. Но потом Виолетта сообразила, что Грегори спрашивает ее о возвращении в Сент-Луис. И вообще, пора бы ему начать одеваться.
— Ты ведь пойдешь одеваться за ширму, правда?
— Само собой.
Он передвинул ширму так, что она оказалась прямо напротив окна. Солнце било в стекло, и Виолетта видела Грегори — видела, как он стоял там обнаженный. Правда, у нее было преимущество — он ее видеть не мог и не знал, что она смотрит на него. Вот он снял полотенце с бедер и начал вытирать плечи и спину.
— Так что ты говорила?
Говорила? Что она говорила? Виолетта никак не могла вспомнить и никак не могла оторвать от него взгляд.
— Э-э… я решила, что мне все же стоит вернуться в Сент-Луис. Знаешь, я надела красивое платье, прошлась по магазинам, и на меня накатила такая тоска по дому! Думаю, мне надо рассказать Майлзу о Типе… — Она замерла с открытым ртом.
Потому что Грегори повернулся боком, и она увидела…
Конечно, при желании это можно было назвать хвостиком, но он вовсе не выглядел маленьким и безобидным… Она быстро отвела взгляд, села на кровать и постаралась сосредоточиться на своей выдумке.
— Я пришла к выводу, что Майлз ни за что не поможет Типу из-за того, что тот преступник. Но если бы я попросила как следует, если бы я умоляла… может, он и согласился бы его спасти.
Грегори не ответил, но Виолетта слышала, как он шуршит одеждой. Вскоре он вышел из-за ширмы, застегивая рубашку.
— Значит, именно сейчас тебе пришла в голову замечательная идея попросить Майлза все уладить, вместо того чтобы носиться по всему штату и грабить банки?
Виолетта прекрасно понимала, что ее рассказ не слишком убедителен.
— Я не хотела, чтобы Майлз вмешивался в это опасное дело, но теперь вижу, что ничего другого мне не остается. — Ее губки задрожали. Виолетта знала, что выглядит сейчас очень трогательно. — Я всего лишь женщина. И не привыкла столько времени проводить в седле и ночевать под открытым небом. Испытания последних дней помогли мне понять, что такая жизнь не для меня. Это не то, что мне нужно.
— Ага. — Его взгляд снова стал подозрительным. — Значит, теперь ты решила бросить своего дружка на произвол судьбы?
— Я вовсе не собираюсь его бросать. Только мой план спасти его без помощи Майлза больше не кажется мне удачным… Полагаю, если я буду знать, что Тип в безопасности, я смогу подумать о замужестве… Какой-нибудь милый человек…
Она очень надеялась, что Грегори клюнет на эту наживку.
— А как насчет мести?
Виолетта задохнулась от неожиданности. Она никогда не говорила ему о мести.
— О чем ты говоришь?
— Майлз предположил, что ты вынашиваешь какой-то грандиозный план мести.
Она почти ничего не рассказывала Майлзу о своем прошлом, а он был столь добр и тактичен, что ни о чем ее не расспрашивал. Но Виолетта подозревала, что Лайла снабдила его несколько отредактированной версией событий, которые привели Виолетту в салун «Салли». Если Лайла рассказала ему, что отец продал ее за ящик виски, то он, как человек неглупый, легко мог домыслить остальное.
— Ну да… — неохотно произнесла она. — Я хотела отомстить членам банды, которая захватила Типа. Я понимала, что все может оказаться не так просто. Они могли бы даже попытаться похитить меня и потребовать деньги с Майлза.
— Это вполне вероятно, — кивнул Грегори, но смотрел он так, словно не верил ни одному ее слову.
— Как ты думаешь, почему я сказала Генри Блейку, куда направляюсь, когда грабила банк в Сент-Луисе? Почему я ограбила банк в Бунвилле? Почему забрала одежду и лошадей у шерифа?
— Потому что ты сумасшедшая? — высказал догадку Грегори.
Она поднялась с кровати и с негодованием воззрилась на него.
— Потому что я хотела, чтобы власти могли проследить мой путь до Канзаса! Я хотела выкупить Типа, а потом сообщить о банде шерифу. Их поймали бы с крадеными деньгами, и все решили бы, что именно они грабят банки. А мне, может статься, еще и вознаграждение заплатили бы.
Грегори взирал на нее с нескрываемым восхищением.
— Это и впрямь умно! Но как ты намеревалась все это провернуть и не попасться в руки бандитам?
Виолетта подошла к зеркалу и стала поправлять прическу. Потом небрежно бросила:
— Ну, этот момент я надеялась продумать подробнее по дороге в Коффивилл.
— А теперь ты решила вернуться домой?
Их взгляды встретились в зеркале, и Виолетта ответила искренне, потому что это была самая настоящая правда:
— Да, я решила вернуться домой.
Она видела, что Грегори опять ей не верит. Но ее искренность и билеты, лежащие на кровати, слегка рассеяли его подозрения.
— Давай пойдем пообедаем, — с энтузиазмом предложила она.
— Пойдем. — Он галантно подал ей руку. — Но пока я не буду уверен, что ты говоришь правду, я ни на минуту не спущу с тебя глаз.
Виолетта готовила лучше, чем местный повар, но Грегори наслаждался трапезой в цивилизованной обстановке, да еще в компании с такой прелестной женщиной. Она нравилась ему и в мужской одежде, но сейчас, в изящном платье, с уложенными в высокую прическу волосами, была просто неотразима.
Она очень опасная девица, снова напомнил он себе. Она выглядит как ангелочек, а лжет как дьявол. Уже не раз он убеждался, что ей нельзя доверять. Ее история звучала достаточно правдоподобно, у нее были ответы на все вопросы, но он чувствовал, что она опять лжет.
Например, он не верил в существование преступника по имени Тип, которого она якобы собиралась спасти от членов его же банды. Чем больше времени они проводили вместе, тем очевиднее для него становилась ее полная неопытность и странная уязвимость. Любое его прикосновение, если оно не было спровоцировано самой Виолеттой с целью отвлечь его внимание, приводило ее в ужас.
— Расскажи мне о Вайоминге, — попросила она, чтобы отвлечь Грегори от размышлений.
— Ты ведь читала мои письма, так что знаешь о Вайоминге все.
— Расскажи мне о Вайоминге что-нибудь хорошее.
— Меня там больше нет, — ответил Грегори. — И это самое лучшее, что я могу о нем сказать.
Хотя, подумал он, пасти коров куда проще, чем выполнять его нынешнюю работу.
— Давай поговорим о тебе, — предложил он.
Она смяла свою салфетку, потом отвела за ухо непослушный локон и посмотрела на него:
— Лучше не надо.
Но на этот раз Грегори не собирался так легко отступать.
— Ты правда из Бостона? Лайла — твоя двоюродная сестра? Что ты делала в Техасе три года назад? Почему…
— Почему бы нам не пойти наверх? — Виолетта прижала ладони к вискам. — У меня ужасно разболелась голова.
Так написано во всех книжках. Стоит женщине сказать, что у нее болит голова, как джентльмен сразу перестает задавать ей ненужные вопросы. Грегори бросил салфетку, оплатил счет и, встав, отодвинул стул Виолетты, помогая ей встать. По лестнице она шла впереди, и он не мог отвести глаз от шуршащих юбок, плывущих на уровне его глаз.
Как только они оказались в комнате, он запер дверь. Виолетта подошла к зеркалу и стала вынимать шпильки из волос. Грегори снял сюртук и галстук и сразу почувствовал себя намного свободнее.
Виолетта что-то пробормотала, сражаясь с упрямой заколкой.
— Тебе помочь?
— Спасибо, сама справлюсь.
Некоторое время он наблюдал за ней. Она дергала волосы и, кажется, тихо ругалась. Наконец он не выдержал подошел, отвел ее руки и осторожно извлек непослушную шпильку. Потом запустил пальцы в ее густые шелковистые волосы. Взгляды их встретились в зеркале. Щеки Виолетты пылали, губы приоткрылись. Он не увидел в ее глазах страха, а потому ласково откинул волосы с шеи и осторожно поцеловал теплую кожу.
Виолетта вздрогнула.
— Грегори. — Голос ее звучал предостерегающе, но в нем тоже не было страха.
— Я сделал тебе больно? — спросил он.
— Нет, но ведь я не просила тебя целовать меня или прикасаться ко мне. А ты сам сказал, что джентльмен сначала спрашивает разрешения.
«Я больше никогда не буду рассказывать ей, что должен и чего не должен делать джентльмен», — пообещал себе Грегори и отошел к окну. Утром они возвращаются в Сент-Луис. Он должен вести себя как джентльмен. Слава Богу, впереди еще будут дни — и ночи, — и он обязательно завоюет ее расположение.
Он подошел к кровати и посмотрел на билеты.
— И не воображай, что я приглашу тебя разделить со мной эту кровать. — Виолетта подхватила чемодан и отправилась за ширму.
— Не беспокойся, я буду спать на полу, у двери. — Что?
— Я не хочу, чтобы ночью кто-нибудь проскользнул в комнату. Или выскользнул из нее, — добавил он со значением.
— Ты мне не доверяешь? — Она высунула головку из-за ширмы.
— Так же как и ты мне…
Грегори бросил подушку на пол, быстро разделся, улегся и завернулся в одеяло. Эта постель не сильно отличалась от той иссушенной солнцем земли, на которой он спал в последние годы.
— Погаси, пожалуйста, лампу, — услышал он голос Виолетты. — Сегодня я хочу спать в ночной рубашке, и будет нехорошо, если ты увидишь меня.
Грегори подумал, что видел ее и без рубашки, но не стал спорить и погасил свет. И тут ему пришло в голову, что под прикрытием ширмы она может попытаться сбежать через окно… Но потом он вспомнил, что они на втором этаже и окна выходят на улицу. Вряд ли она захочет сломать свою красивую шейку. Он покосился на ширму, и все мысли разом вылетели из его головы.
Лунный свет лился в окно за спиной Виолетты, освещая ее силуэт. Внутренний голос напомнил ему, что джентльмен не должен смотреть, как дама раздевается, но Грегори просто отмахнулся от него. Вот платье соскользнуло вниз и упало к ее ногам. Она перешагнула через него… Потом расшнуровала корсет и убрала его в чемодан. Выпрямилась и стянула через голову сорочку. Грегори сглотнул. Теперь она стояла вполоборота к нему, и он мог любоваться контурами ее совершенного тела.
— Грегори? — послышался шепот.
— Да, — ответил он и торопливо откашлялся, так как голос его почему-то охрип.
— Я подумала…
«Я тоже, но мои мысли тебе бы не понравились», — мысленно ответил ей Грегори.
— Может, нам все же стоит спать вместе на кровати…
Глава 8
Грегори решил, что у него просто разыгралось воображение. Виолетта не могла произнести таких слов! А потому он даже не удостоил ее ответом.
— Боюсь, мне опять приснится кошмар, — продолжала она. — Я не хочу перепугать своим криком всех постояльцев. А ты мог бы разбудить меня, как только я начну метаться и стонать.
Метаться и стонать! О Господи! Как бы он хотел, чтобы она металась и стонала, только не от кошмара, конечно…
— Думаю, при данных обстоятельствах этого делать не стоит, — проговорил он.
Грегори наблюдал, как она надевает ночную рубашку.
— Чего именно? Не спать вместе или не кричать ночью?
— Лучше ни того и ни другого.
— Но обстоятельства ведь не изменились, — удивленно протянула она. — Мы и раньше спали рядом.
Еще как изменились! Грегори знал, что у Виолетты прекрасная фигура, с того дня, как увидел ее полураздетой на берегу Миссисипи. Но после того эротического зрелища, которым он наслаждался — или мучился? — только что… Сегодня ночью ему надо держаться от нее подальше. Одеяло, в которое он завернулся, и так уже напоминает палатку, натянутую на шест.
— Ну и пожалуйста. — Обиженная Виолетта вышла из-за ширмы. — Если ты твердо решил предпочесть жесткий пол мягкому матрасу — дело твое. Просто я хотела, чтобы ты как следует выспался перед долгой дорогой.
— Я прекрасно высплюсь на полу, — успокоил ее Грегори. Не мог же он сказать, что скорее всего вообще не заснет.
Он лежал с закрытыми глазами и слышал, как она устраивается в кровати.
— Грегори?
— Да?
Несколько секунд тянулось молчание, и вот Виолетта заговорила:
— Я не знаю, как мне попросить тебя об этом так, чтобы ты не подумал… лишнего. Чтобы у тебя не создалось ложного впечатления обо мне.
— Все впечатления, которые у меня создавались о тебе, каждый раз оказывались ложными. Так чего ты хочешь?
Опять повисло молчание. Наконец Виолетта прошептала:
— Я хочу… прикоснуться к тебе.
— Что?! — Звук ее голоса еще не успел стихнуть, а он уже оказался в постели рядом с ней.
— Ты прекрасно меня слышал.
Грегори не мог в темноте видеть ее лица, но точно знал, что она упрямо вздернула подбородок. На всякий случай он решил прояснить ситуацию:
— Зачем?
— Мне… любопытно.
— Любопытство сгубило кошку, — засмеялся он.
— Знаю, — вздохнула она. — Мне не следовало просить тебя об этом. Честно. Я стыжусь себя… Просто сегодня, когда я… вошла так неожиданно, ты сидел в ванне, и… и мне захотелось прикоснуться к тебе, чтобы убедиться, что твоя кожа такая же гладкая на ощупь, как и на вид.
Грегори подавил стон и проглотил все слова, какие вертелись у него на языке. «Прикоснуться» — его мысли с этого только начинались!
— Я не могла бы попросить об этом другого мужчину, но ты… ты джентльмен, и я знаю, что ты разрешишь мне удовлетворить мое любопытство и… не позволишь себе никакой фамильярности.
Первой реакцией Грегори было рассмеяться в ответ на этот детский лепет. Но он заставил себя сдержаться. Девочка невинна, как младенец.
— И к чему же ты хочешь прикоснуться?
— Ни к чему такому… к чему нельзя. Я знаю, что мне не следовало просить тебя о подобной вольности, но завтра мы возвращаемся в Сент-Луис, где общество такое строгое и так неукоснительно соблюдаются правила хорошего тона… Майлз не доверяет тебе, и я уверена — он захочет, чтобы я вышла замуж за кого-нибудь более респектабельного, чем ты или Тип. Возможно, с завтрашнего дня мы больше и минуты не останемся наедине.
Грегори не мог не согласиться с этим. Майлз наверняка не будет в восторге, если он попытается ухаживать за Виолеттой. Он поклялся дать Грегори Клайну долю в фирме и слово свое сдержит, но вот что касается ее замужества… С другой стороны, если Грегори даст возможность Виолетте получить желаемое и почувствовать себя непринужденно в его обществе — кто знает, может, она и перенесет на него свою привязанность, свою любовь к неистовым мужчинам, коль скоро Тип окажется вне досягаемости. Остается надеяться, что его не разорвет от возбуждения.
— Ладно, — вздохнул он. — Давай.
— Ты понимаешь, что я не хочу, чтобы ты касался моего тела? — уточнила Виолетта.
— Понимаю, — ответил Грегори, изо всех сил надеясь, что собственное тело его не подведет и он сможет еще некоторое время побыть джентльменом.
Он ждал, но вокруг царили темнота и неподвижность.
— Ну, раз ты передумала, я, пожалуй, вернусь на пол. — Он начал вставать, когда дрожащие пальчики коснулись его плеча.
— Не уходи, — прошептала она.
Ее ладошка осторожно заскользила по его груди. Грегори подавил желание схватить Виолетту в объятия, целовать, ласкать ее прекрасное тело. Но он стиснул зубы и лежал неподвижно. Его спокойствие несколько подбодрило ее. Она прижала ладошку к его груди и удивленно пролепетала:
— Твоя кожа теплая. И твердая.
«Если ты опустишь ручку пониже, то найдешь кое-что действительно твердое», — фыркнул про себя Грегори. Она задела ногтем его сосок, и он непроизвольно дернулся.
— Прости! Я сделала тебе больно?
— Нет. — Он сам с трудом верил, что это его голос звучит так ровно. — Ты удовлетворила свое любопытство?
— Не совсем. — Ладонь опустилась чуть ниже, на гладкий мускулистый живот. — Так странно — твоя кожа очень гладкая, но не мягкая, как у меня.
Грегори безумно хотелось самому в этом убедиться, но он сжал кулаки и спокойно ответил:
— Такими нас создал Господь: женщина должна быть мягкой и нежной, а мужчина — твердым и сильным. Тебя интересуют и другие различия?
— Нет, — смутилась она.
Грегори это удивило. Он был уверен, что она попытается выяснить, в чем состоит основное различие между мужчиной и женщиной. Тогда, само собой, он не смог бы просто лежать… Что бы там о нем ни говорили досужие сплетницы, он вовсе не изо льда сделан. И что бы там ни думала Виолетта, он был не настолько джентльмен…
— Я все же вернусь на пол.
Но ладонь Виолетты надавила ему на грудь.
— Пожалуйста, останься. Я… уже почти привыкла к тебе.
Может, это и неплохо, подумал Клайн. Но что скажет Майлз, если по возвращении домой Виолетта заявит, что привыкла с ним спать?
— Ты хоть понимаешь, что не стоит рассказывать Майлзу о том, что мы спали в одной постели?
— Я не так глупа, — обиделась она. — Если ты сохранишь наш маленький секрет, то и я ничего не скажу.
Секрет? О, Грегори прекрасно знал, что секрет, который знают двое, — это прекрасная возможность для шантажа. Но матрас был намного лучше, чем жесткий пол, а он полдня провел в седле…
— Спокойной ночи, Виолетта.
— Спокойной ночи.
Она тихонько вздохнула и свернулась клубочком. Грегори хотелось обнять ее, чтобы она положила голову ему на плечо и он кожей мог почувствовать ее дыхание. Но он обещал ее не касаться… Как жаль…
Еще больше он пожалел о своем обещании утром когда, проснувшись, не нашел ее рядом с собой.
У Виолетты было дурное предчувствие по поводу этого ограбления. Кассир складывал деньги в сумку, но при этом смотрел на нее так, словно мысленно составлял описание внешности. Виолетта не была — уверена, что грязь, размазанная по лицу, скроет женские черты. У нее не было времени напихать чего-нибудь под рубашку. Но она туго перетянула грудь и тщательно спрятала волосы под шляпу. Рот и нос скрыла повязка.
— Побыстрей! — приказала она хриплым голосом. — И прекрати пялиться на меня!
Городок еще спал. Проходя мимо конторы шерифа, Виолетта осторожно заглянула в окно. Шериф дремал в своем кресле. Тогда она вошла в банк и, угрожая оружием, потребовала денег. В помещении банка, кроме кассира, находился и управляющий. И он теперь тоже в упор смотрел на нее.
— Ты, — она ткнула стволом в сторону управляющего, — помоги ему! И шевелись! Далтоны не любят ждать.
Мужчины набивали деньгами седельные сумки, но Виолетта видела, что они не очень-то ее испугались и при малейшей возможности что-нибудь предпримут. Звякнул дверной колокольчик. Виолетта бросила тревожный взгляд через плечо. На пороге стоял мужчина с револьвером в руке. Нижнюю часть его лица закрывал платок.
— Поторопись, город уже просыпается, — сказал незнакомец удивительно знакомым голосом.
Неужели это Грегори Клайн? Мистер джентльмен собственной персоной! Их взгляды на мгновение встретились. Потом Грегори вновь повернулся к прилавку…
— Берегись!
Виолетта резко обернулась. Управляющий держал в руке револьвер, и дуло его смотрело на Грегори.
— Нет! — вскрикнув, она рванулась вперед. Раздался грохот выстрела. Виолетта ощутила резкую боль в плече. Ц тут же прогремел второй выстрел. Управляющий выронил оружие и схватился за руку. Виолетта повернулась к Грегори. Ствол его револьвера дымился.
— Ты в порядке? — Он с тревогой смотрел на нее. Она кивнула.
— Тогда давай убираться отсюда!
Виолетта подхватила сумки с деньгами, стараясь не обращать внимания на боль. Потом, поняв, что удержать их не сможет, бросила сумки Клайну. Тот перекинул их через плечо и попятился к двери, не опуская оружия.
— Иди. — Он придержал ей дверь.
Виолетта выбралась наружу. В этот момент дверь конторы шерифа начала открываться. Виолетта выстрелила в нее не целясь. Пуля угодила в косяк, полетели щепки. Дверь захлопнулась-. Она торопливо отвязала лошадей, и через мгновение Грегори, выбежав из банка, вскочил в седло. Лошадь его приплясывала на месте, чувствуя нетерпение всадника.
— Быстрей! — крикнул он.
Виолетта села на лошадь, что оказалось не просто, потому что плечо болело все сильнее.
Они мчались во весь опор. Сзади гремели выстрелы. Пуля просвистела рядом, и Виолетта с ужасом подумала, что Грегори может пострадать из-за нее. Если с ним что-нибудь случится, она никогда себе этого не простит! Ей давно следовало ускользнуть от него и продолжить путь одной. В конце концов, это ее война, а не его.
— Погоняй, Виолетта! — Грегори скакал рядом.
Девушка ударила пятками в бока лошади и распласталась на ее шее. Но вскоре она заметила, что Грегори останавливает коня, хотя они уехали недостаточно далеко, чтобы не опасаться погони. Придержав лошадь, она закричала:
— Почему ты остановился? Нам надо торопиться!
— Ты истекаешь кровью!
Виолетта взглянула на свое горящее плечо — рубашка потемнела, пропитавшись кровью. Ее кровью. Неожиданно у нее закружилась голова. Она свалилась бы на землю, если бы Грегори не подхватил ее и не перетащил на спину своей лошади. Через мгновение она потеряла сознание.
Боль привела ее в чувство. Она услышала звук рвущейся ткани, а затем что-то холодное коснулось ее плеча. Виолетта дернулась.
— Тихо, тихо. Я должен осмотреть тебя.
Грегори успокаивал ее, словно больного ребенка. Открыв глаза, она увидела над собой его встревоженное лицо. Его голову освещали лучи солнца, пробивавшиеся сквозь щели в крыше.
— Где мы?
— Я нашел заброшенную хижину. Она ветхая и выглядит так, словно готова рухнуть в любую минуту, но я должен осмотреть твою рану.
— Нам надо ехать! — Виолетта попыталась сесть, но Грегори ее удержал:
— Я спрятал лошадей, и думаю, мы пока в безопасности. Дай мне осмотреть твою рану.
У Виолетты снова закружилась голова.
— Пуля у меня внутри? — слабым голосом спросила она.
— Именно это я и хочу узнать!
Он осторожно вытер ее плечо платком, смоченным в воде, и она поморщилась от холода и боли.
— Я не вижу пулевого отверстия, — сказал наконец Грегори. — Рана не очень глубокая, хотя здорово кровоточит. Но слава Богу, мне не придется выковыривать из тебя пулю.
Виолетта вздохнула с облегчением, но тут же вспомнила о погоне.
— Нам нужно ехать.
— Нет. Сейчас ты не можешь скакать верхом. Ты должна отдохнуть и поесть. Лежи спокойно, а я найду что-нибудь перекусить. А потом схожу на разведку.
Скосив глаза, Виолетта увидела, что лежит на грязном матрасе. Кровать была такой же ветхой, как и сама хижина. Она хотела подняться, но обнаружила, что очень ослабела. Ей нужно хоть немного поспать.
Ей показалось, что прошла всего минута, но когда она снова открыла глаза, в хижине царил полумрак. Где-то рядом слышались звуки осторожных шагов.
— Грегори? — позвала она тихо.
— Я здесь. — Он сразу подошел и сел рядом. — Я не могу пока развести огонь или зажечь лампу. Выходя, я наткнулся на погоню. Я увел их в сторону и запутал следы, но все же нам следует соблюдать осторожность, я принес тебе вяленое мясо и немного воды. — Вид у него был встревоженный.
«Боже мой, он рисковал ради меня жизнью! « — в страхе думала Виолетта. Грегори помог ей сесть, потом подал мясо и воду.
Она обнаружила, что на ней только сорочка, заправленная в бриджи. Ее руку Грегори чем-то перевязал. Поймав ее взгляд, он пояснил:
— Рубашка уже все равно испорчена. Зато теперь кровотечение почти прекратилось.
— Боюсь, мне опять приснится кошмар, — продолжала она. — Я не хочу перепугать своим криком всех постояльцев. А ты мог бы разбудить меня, как только я начну метаться и стонать.
Метаться и стонать! О Господи! Как бы он хотел, чтобы она металась и стонала, только не от кошмара, конечно…
— Думаю, при данных обстоятельствах этого делать не стоит, — проговорил он.
Грегори наблюдал, как она надевает ночную рубашку.
— Чего именно? Не спать вместе или не кричать ночью?
— Лучше ни того и ни другого.
— Но обстоятельства ведь не изменились, — удивленно протянула она. — Мы и раньше спали рядом.
Еще как изменились! Грегори знал, что у Виолетты прекрасная фигура, с того дня, как увидел ее полураздетой на берегу Миссисипи. Но после того эротического зрелища, которым он наслаждался — или мучился? — только что… Сегодня ночью ему надо держаться от нее подальше. Одеяло, в которое он завернулся, и так уже напоминает палатку, натянутую на шест.
— Ну и пожалуйста. — Обиженная Виолетта вышла из-за ширмы. — Если ты твердо решил предпочесть жесткий пол мягкому матрасу — дело твое. Просто я хотела, чтобы ты как следует выспался перед долгой дорогой.
— Я прекрасно высплюсь на полу, — успокоил ее Грегори. Не мог же он сказать, что скорее всего вообще не заснет.
Он лежал с закрытыми глазами и слышал, как она устраивается в кровати.
— Грегори?
— Да?
Несколько секунд тянулось молчание, и вот Виолетта заговорила:
— Я не знаю, как мне попросить тебя об этом так, чтобы ты не подумал… лишнего. Чтобы у тебя не создалось ложного впечатления обо мне.
— Все впечатления, которые у меня создавались о тебе, каждый раз оказывались ложными. Так чего ты хочешь?
Опять повисло молчание. Наконец Виолетта прошептала:
— Я хочу… прикоснуться к тебе.
— Что?! — Звук ее голоса еще не успел стихнуть, а он уже оказался в постели рядом с ней.
— Ты прекрасно меня слышал.
Грегори не мог в темноте видеть ее лица, но точно знал, что она упрямо вздернула подбородок. На всякий случай он решил прояснить ситуацию:
— Зачем?
— Мне… любопытно.
— Любопытство сгубило кошку, — засмеялся он.
— Знаю, — вздохнула она. — Мне не следовало просить тебя об этом. Честно. Я стыжусь себя… Просто сегодня, когда я… вошла так неожиданно, ты сидел в ванне, и… и мне захотелось прикоснуться к тебе, чтобы убедиться, что твоя кожа такая же гладкая на ощупь, как и на вид.
Грегори подавил стон и проглотил все слова, какие вертелись у него на языке. «Прикоснуться» — его мысли с этого только начинались!
— Я не могла бы попросить об этом другого мужчину, но ты… ты джентльмен, и я знаю, что ты разрешишь мне удовлетворить мое любопытство и… не позволишь себе никакой фамильярности.
Первой реакцией Грегори было рассмеяться в ответ на этот детский лепет. Но он заставил себя сдержаться. Девочка невинна, как младенец.
— И к чему же ты хочешь прикоснуться?
— Ни к чему такому… к чему нельзя. Я знаю, что мне не следовало просить тебя о подобной вольности, но завтра мы возвращаемся в Сент-Луис, где общество такое строгое и так неукоснительно соблюдаются правила хорошего тона… Майлз не доверяет тебе, и я уверена — он захочет, чтобы я вышла замуж за кого-нибудь более респектабельного, чем ты или Тип. Возможно, с завтрашнего дня мы больше и минуты не останемся наедине.
Грегори не мог не согласиться с этим. Майлз наверняка не будет в восторге, если он попытается ухаживать за Виолеттой. Он поклялся дать Грегори Клайну долю в фирме и слово свое сдержит, но вот что касается ее замужества… С другой стороны, если Грегори даст возможность Виолетте получить желаемое и почувствовать себя непринужденно в его обществе — кто знает, может, она и перенесет на него свою привязанность, свою любовь к неистовым мужчинам, коль скоро Тип окажется вне досягаемости. Остается надеяться, что его не разорвет от возбуждения.
— Ладно, — вздохнул он. — Давай.
— Ты понимаешь, что я не хочу, чтобы ты касался моего тела? — уточнила Виолетта.
— Понимаю, — ответил Грегори, изо всех сил надеясь, что собственное тело его не подведет и он сможет еще некоторое время побыть джентльменом.
Он ждал, но вокруг царили темнота и неподвижность.
— Ну, раз ты передумала, я, пожалуй, вернусь на пол. — Он начал вставать, когда дрожащие пальчики коснулись его плеча.
— Не уходи, — прошептала она.
Ее ладошка осторожно заскользила по его груди. Грегори подавил желание схватить Виолетту в объятия, целовать, ласкать ее прекрасное тело. Но он стиснул зубы и лежал неподвижно. Его спокойствие несколько подбодрило ее. Она прижала ладошку к его груди и удивленно пролепетала:
— Твоя кожа теплая. И твердая.
«Если ты опустишь ручку пониже, то найдешь кое-что действительно твердое», — фыркнул про себя Грегори. Она задела ногтем его сосок, и он непроизвольно дернулся.
— Прости! Я сделала тебе больно?
— Нет. — Он сам с трудом верил, что это его голос звучит так ровно. — Ты удовлетворила свое любопытство?
— Не совсем. — Ладонь опустилась чуть ниже, на гладкий мускулистый живот. — Так странно — твоя кожа очень гладкая, но не мягкая, как у меня.
Грегори безумно хотелось самому в этом убедиться, но он сжал кулаки и спокойно ответил:
— Такими нас создал Господь: женщина должна быть мягкой и нежной, а мужчина — твердым и сильным. Тебя интересуют и другие различия?
— Нет, — смутилась она.
Грегори это удивило. Он был уверен, что она попытается выяснить, в чем состоит основное различие между мужчиной и женщиной. Тогда, само собой, он не смог бы просто лежать… Что бы там о нем ни говорили досужие сплетницы, он вовсе не изо льда сделан. И что бы там ни думала Виолетта, он был не настолько джентльмен…
— Я все же вернусь на пол.
Но ладонь Виолетты надавила ему на грудь.
— Пожалуйста, останься. Я… уже почти привыкла к тебе.
Может, это и неплохо, подумал Клайн. Но что скажет Майлз, если по возвращении домой Виолетта заявит, что привыкла с ним спать?
— Ты хоть понимаешь, что не стоит рассказывать Майлзу о том, что мы спали в одной постели?
— Я не так глупа, — обиделась она. — Если ты сохранишь наш маленький секрет, то и я ничего не скажу.
Секрет? О, Грегори прекрасно знал, что секрет, который знают двое, — это прекрасная возможность для шантажа. Но матрас был намного лучше, чем жесткий пол, а он полдня провел в седле…
— Спокойной ночи, Виолетта.
— Спокойной ночи.
Она тихонько вздохнула и свернулась клубочком. Грегори хотелось обнять ее, чтобы она положила голову ему на плечо и он кожей мог почувствовать ее дыхание. Но он обещал ее не касаться… Как жаль…
Еще больше он пожалел о своем обещании утром когда, проснувшись, не нашел ее рядом с собой.
У Виолетты было дурное предчувствие по поводу этого ограбления. Кассир складывал деньги в сумку, но при этом смотрел на нее так, словно мысленно составлял описание внешности. Виолетта не была — уверена, что грязь, размазанная по лицу, скроет женские черты. У нее не было времени напихать чего-нибудь под рубашку. Но она туго перетянула грудь и тщательно спрятала волосы под шляпу. Рот и нос скрыла повязка.
— Побыстрей! — приказала она хриплым голосом. — И прекрати пялиться на меня!
Городок еще спал. Проходя мимо конторы шерифа, Виолетта осторожно заглянула в окно. Шериф дремал в своем кресле. Тогда она вошла в банк и, угрожая оружием, потребовала денег. В помещении банка, кроме кассира, находился и управляющий. И он теперь тоже в упор смотрел на нее.
— Ты, — она ткнула стволом в сторону управляющего, — помоги ему! И шевелись! Далтоны не любят ждать.
Мужчины набивали деньгами седельные сумки, но Виолетта видела, что они не очень-то ее испугались и при малейшей возможности что-нибудь предпримут. Звякнул дверной колокольчик. Виолетта бросила тревожный взгляд через плечо. На пороге стоял мужчина с револьвером в руке. Нижнюю часть его лица закрывал платок.
— Поторопись, город уже просыпается, — сказал незнакомец удивительно знакомым голосом.
Неужели это Грегори Клайн? Мистер джентльмен собственной персоной! Их взгляды на мгновение встретились. Потом Грегори вновь повернулся к прилавку…
— Берегись!
Виолетта резко обернулась. Управляющий держал в руке револьвер, и дуло его смотрело на Грегори.
— Нет! — вскрикнув, она рванулась вперед. Раздался грохот выстрела. Виолетта ощутила резкую боль в плече. Ц тут же прогремел второй выстрел. Управляющий выронил оружие и схватился за руку. Виолетта повернулась к Грегори. Ствол его револьвера дымился.
— Ты в порядке? — Он с тревогой смотрел на нее. Она кивнула.
— Тогда давай убираться отсюда!
Виолетта подхватила сумки с деньгами, стараясь не обращать внимания на боль. Потом, поняв, что удержать их не сможет, бросила сумки Клайну. Тот перекинул их через плечо и попятился к двери, не опуская оружия.
— Иди. — Он придержал ей дверь.
Виолетта выбралась наружу. В этот момент дверь конторы шерифа начала открываться. Виолетта выстрелила в нее не целясь. Пуля угодила в косяк, полетели щепки. Дверь захлопнулась-. Она торопливо отвязала лошадей, и через мгновение Грегори, выбежав из банка, вскочил в седло. Лошадь его приплясывала на месте, чувствуя нетерпение всадника.
— Быстрей! — крикнул он.
Виолетта села на лошадь, что оказалось не просто, потому что плечо болело все сильнее.
Они мчались во весь опор. Сзади гремели выстрелы. Пуля просвистела рядом, и Виолетта с ужасом подумала, что Грегори может пострадать из-за нее. Если с ним что-нибудь случится, она никогда себе этого не простит! Ей давно следовало ускользнуть от него и продолжить путь одной. В конце концов, это ее война, а не его.
— Погоняй, Виолетта! — Грегори скакал рядом.
Девушка ударила пятками в бока лошади и распласталась на ее шее. Но вскоре она заметила, что Грегори останавливает коня, хотя они уехали недостаточно далеко, чтобы не опасаться погони. Придержав лошадь, она закричала:
— Почему ты остановился? Нам надо торопиться!
— Ты истекаешь кровью!
Виолетта взглянула на свое горящее плечо — рубашка потемнела, пропитавшись кровью. Ее кровью. Неожиданно у нее закружилась голова. Она свалилась бы на землю, если бы Грегори не подхватил ее и не перетащил на спину своей лошади. Через мгновение она потеряла сознание.
Боль привела ее в чувство. Она услышала звук рвущейся ткани, а затем что-то холодное коснулось ее плеча. Виолетта дернулась.
— Тихо, тихо. Я должен осмотреть тебя.
Грегори успокаивал ее, словно больного ребенка. Открыв глаза, она увидела над собой его встревоженное лицо. Его голову освещали лучи солнца, пробивавшиеся сквозь щели в крыше.
— Где мы?
— Я нашел заброшенную хижину. Она ветхая и выглядит так, словно готова рухнуть в любую минуту, но я должен осмотреть твою рану.
— Нам надо ехать! — Виолетта попыталась сесть, но Грегори ее удержал:
— Я спрятал лошадей, и думаю, мы пока в безопасности. Дай мне осмотреть твою рану.
У Виолетты снова закружилась голова.
— Пуля у меня внутри? — слабым голосом спросила она.
— Именно это я и хочу узнать!
Он осторожно вытер ее плечо платком, смоченным в воде, и она поморщилась от холода и боли.
— Я не вижу пулевого отверстия, — сказал наконец Грегори. — Рана не очень глубокая, хотя здорово кровоточит. Но слава Богу, мне не придется выковыривать из тебя пулю.
Виолетта вздохнула с облегчением, но тут же вспомнила о погоне.
— Нам нужно ехать.
— Нет. Сейчас ты не можешь скакать верхом. Ты должна отдохнуть и поесть. Лежи спокойно, а я найду что-нибудь перекусить. А потом схожу на разведку.
Скосив глаза, Виолетта увидела, что лежит на грязном матрасе. Кровать была такой же ветхой, как и сама хижина. Она хотела подняться, но обнаружила, что очень ослабела. Ей нужно хоть немного поспать.
Ей показалось, что прошла всего минута, но когда она снова открыла глаза, в хижине царил полумрак. Где-то рядом слышались звуки осторожных шагов.
— Грегори? — позвала она тихо.
— Я здесь. — Он сразу подошел и сел рядом. — Я не могу пока развести огонь или зажечь лампу. Выходя, я наткнулся на погоню. Я увел их в сторону и запутал следы, но все же нам следует соблюдать осторожность, я принес тебе вяленое мясо и немного воды. — Вид у него был встревоженный.
«Боже мой, он рисковал ради меня жизнью! « — в страхе думала Виолетта. Грегори помог ей сесть, потом подал мясо и воду.
Она обнаружила, что на ней только сорочка, заправленная в бриджи. Ее руку Грегори чем-то перевязал. Поймав ее взгляд, он пояснил:
— Рубашка уже все равно испорчена. Зато теперь кровотечение почти прекратилось.