Я снова ощутил эту странную восточно-родственную ауру и вдруг увидел, как прочно Рафик стоит на земле. Ноги его, слегка искривленные, будто вросли в асфальт, воротничок белой рубашки выгодно контрастировал со смугловатой кожей. Дымок «Явы» окутывал его будто фимиамом. Казалось, Рафик наслаждается каждой затяжкой, каждым глотком газировки из автомата, каждой секундой жизни, и чувствует себя ее хозяином.
– Вот, возьми, почитай газеты, – Рафик сунул мне в руку пухлую пачку пахнущих типографией бумажных листков. – Здесь все, что должен знать и каждый день впитывать. Вся информация, все новости. Прочитал передовицы – и подкован. И главное – знаешь, что и кому говорить, – он подмигнул мне.
Рафик поступил в Университет, в тот самый Институт стран Азии и Африки, а Коля в МИМО провалился. Больше мы не встречались, и траектории наши разошлись на много лет.
Я уже не помню толком, зачем мне нужно было выскочить на площадь около Белорусского вокзала, бесконечный эскалатор как и много лет назад пах машинным маслом. В вестибюле метро я вздрогнул от знакомого голоса. А потом увидел и его обладателя. Облысевший Рафик стоял около книжного лотка и был похож на гоблина.
– Новая серия «Убийцы без жалости», – завывал Рафик, как муэдзин с минарета. – Уникальный детектив, крутой сюжет, менты без страха и упрека. Покупайте, господа. Свежие газеты. Певицы «Тату» участвовали в оргии с Киркоровом – сообщает «Комсомольская правда» . Коммунистов уже нет, но газета «Правда» пишет только правду.
– Рафик, – в голове у меня все перевернулось. – Рафик?
– А тебя легко узнать. – Рафик даже бровью не повел, как будто не было четверти века с лишним. – Какими судьбами? – Уникальные сексуальные приключения Маркиза де Сада. Эротика семнадцатого века. Узнайте, что творили ваши прабабушки! – Извини, работа такая. Коммерция, – шепнул он доверительно.
– Я проездом, живу теперь далеко. Ты когда освободишься? Столько лет не виделись.
– Давай встретимся часиков в семь.
В жизни Рафика были: институт, война (он работал военным переводчиком в Афганистане), предательство, любовь и смерть. Потом – пустота. Вакуум. Мама умерла, жена ушла, дочка росла где-то во Франции.
Рафик оказался на улице. Но образование помогло – он подрабатывал экскурсиями и продавал иностранным туристам художественные альбомы в Третьяковке, даже скопил на квартиру.
На него наехали. Жизнь и квартира остались. И книжный лоток, купленный за хорошую взятку. Милиция иногда принимает его за чеченца, от нее приходится откупаться.
Я долго рассказывал ему про свои переезды и мытарства, хотя на фоне его судьбы они выглядели тускловато. Потом Рафик заказал бутылку коньяка. После третьей рюмки он задумался, начал тереть лоб и постукивать пальцами по столу.
– Рафик, все нормально? – спросил я.
– Я думаю. Я всегда думаю. Слушай, у меня идея. Помоги мне, а я помогу тебе.
– Какая идея?
– Значит так. Я газетами торгую. Газеты не все распродаются, остаются старые. Бесплатно. Тысячи экземпляров. А у вас там русских много, ты же рассказывал.
– Ну и что? – удивился я.
– Ну как же. У вас там сегодня и вчера перепутались. Газеты хоть недельной давности – все равно купят. По доллару, или меньше. Да даже по двадцать центов. Шесть рублей, ничего… Мы их выкидываем, а если получится будем реализовывать. Надо только придумать, как их к вам переправлять. Доход пополам, естественно.
– Рафик. – Мне стало смешно. – Это хорошая идея, но мелковата. Извини, я этим заниматься не смогу.
– Слушай, ваши эмигранты «Комсомолку» читали? Там теперь такое пишут, они себе даже не представляют! Да что они читали? Нет, верное дело, если его раскрутить.
– Рафик, почти все теперь на Интернете лежит. Нет, вряд ли что-нибудь выйдет.
– Я понимаю. Давай так договоримся – если найдешь кого-нибудь заинтересованного, сразу же мне звонишь. Обещаешь?
Домой я добрался смертельно уставшим и сразу же заснул. Разбудил меня телефонный звонок.
– Алло! Алло!
– Это Рафик. Как дела? Долетел нормально?
– А, Рафик, привет. Ничего долетел.
– Слушай, я все про газеты. Я обо всем договорился, ты должен мне помочь. Завтра к вам привезут чемодан прессы, везет его парнишка с усиками, зовут Степой. Рейс прилетает в пять вечера. У вас есть такой магазин, то ли Самовар называется, то ли Петушок, русский, короче. Этот чемодан надо туда подвезти…
– Что-то со связью случилось. Алло? Алло? – закричал я. – Не слышно. Рафик, не слышно.
Рафик набрал мой телефон еще несколько раз и больше не перезванивал. Мне до сих пор перед ним неловко. Кстати, недавно покупал в русском магазине селедку с черным хлебом и обратил внимание на стеллаж с кучей русских газет примерно двухнедельной давности. А вдруг…
Я дал себе слово, что в следующий приезд в Москву я обязательно позвоню Рафику. И, может быть, подарю этот рассказ. Он парень хороший, вряд ли обидится.
Конец
– Вот, возьми, почитай газеты, – Рафик сунул мне в руку пухлую пачку пахнущих типографией бумажных листков. – Здесь все, что должен знать и каждый день впитывать. Вся информация, все новости. Прочитал передовицы – и подкован. И главное – знаешь, что и кому говорить, – он подмигнул мне.
Рафик поступил в Университет, в тот самый Институт стран Азии и Африки, а Коля в МИМО провалился. Больше мы не встречались, и траектории наши разошлись на много лет.
* * *
Двадцать восемь лет спустя я прилетел в Москву на неделю и носился по делам, лишь изредка бросая торопливые взгляды на город.Я уже не помню толком, зачем мне нужно было выскочить на площадь около Белорусского вокзала, бесконечный эскалатор как и много лет назад пах машинным маслом. В вестибюле метро я вздрогнул от знакомого голоса. А потом увидел и его обладателя. Облысевший Рафик стоял около книжного лотка и был похож на гоблина.
– Новая серия «Убийцы без жалости», – завывал Рафик, как муэдзин с минарета. – Уникальный детектив, крутой сюжет, менты без страха и упрека. Покупайте, господа. Свежие газеты. Певицы «Тату» участвовали в оргии с Киркоровом – сообщает «Комсомольская правда» . Коммунистов уже нет, но газета «Правда» пишет только правду.
– Рафик, – в голове у меня все перевернулось. – Рафик?
– А тебя легко узнать. – Рафик даже бровью не повел, как будто не было четверти века с лишним. – Какими судьбами? – Уникальные сексуальные приключения Маркиза де Сада. Эротика семнадцатого века. Узнайте, что творили ваши прабабушки! – Извини, работа такая. Коммерция, – шепнул он доверительно.
– Я проездом, живу теперь далеко. Ты когда освободишься? Столько лет не виделись.
– Давай встретимся часиков в семь.
* * *
Странным был этот вечер в дыму торфяных пожарищ. Мы сидели в какой-то шашлычной, пили вино и рассказывали друг другу свою жизнь.В жизни Рафика были: институт, война (он работал военным переводчиком в Афганистане), предательство, любовь и смерть. Потом – пустота. Вакуум. Мама умерла, жена ушла, дочка росла где-то во Франции.
Рафик оказался на улице. Но образование помогло – он подрабатывал экскурсиями и продавал иностранным туристам художественные альбомы в Третьяковке, даже скопил на квартиру.
На него наехали. Жизнь и квартира остались. И книжный лоток, купленный за хорошую взятку. Милиция иногда принимает его за чеченца, от нее приходится откупаться.
Я долго рассказывал ему про свои переезды и мытарства, хотя на фоне его судьбы они выглядели тускловато. Потом Рафик заказал бутылку коньяка. После третьей рюмки он задумался, начал тереть лоб и постукивать пальцами по столу.
– Рафик, все нормально? – спросил я.
– Я думаю. Я всегда думаю. Слушай, у меня идея. Помоги мне, а я помогу тебе.
– Какая идея?
– Значит так. Я газетами торгую. Газеты не все распродаются, остаются старые. Бесплатно. Тысячи экземпляров. А у вас там русских много, ты же рассказывал.
– Ну и что? – удивился я.
– Ну как же. У вас там сегодня и вчера перепутались. Газеты хоть недельной давности – все равно купят. По доллару, или меньше. Да даже по двадцать центов. Шесть рублей, ничего… Мы их выкидываем, а если получится будем реализовывать. Надо только придумать, как их к вам переправлять. Доход пополам, естественно.
– Рафик. – Мне стало смешно. – Это хорошая идея, но мелковата. Извини, я этим заниматься не смогу.
– Слушай, ваши эмигранты «Комсомолку» читали? Там теперь такое пишут, они себе даже не представляют! Да что они читали? Нет, верное дело, если его раскрутить.
– Рафик, почти все теперь на Интернете лежит. Нет, вряд ли что-нибудь выйдет.
– Я понимаю. Давай так договоримся – если найдешь кого-нибудь заинтересованного, сразу же мне звонишь. Обещаешь?
* * *
Мы долго прощались, обнимая друг друга, обменивались адресами и телефонами. Я улетал через два дня. Во время посадки в самолет «Аэрофлота» я взял несколько газет и глянцевых журналов, лежавших около прохода. Находясь на земной тверди я газет не читал, следуя совету профессора Преображенского. В результате часа три я гнусно хихикал. Я вспоминал тревожную молодость и многочисленные истории, расказанные доверчивым школьникам из маленькой радиорубки на четвертом этаже. И даже слегка позавидовал ребятам, которые теперь рассказывают эти байки всей России.Домой я добрался смертельно уставшим и сразу же заснул. Разбудил меня телефонный звонок.
– Алло! Алло!
– Это Рафик. Как дела? Долетел нормально?
– А, Рафик, привет. Ничего долетел.
– Слушай, я все про газеты. Я обо всем договорился, ты должен мне помочь. Завтра к вам привезут чемодан прессы, везет его парнишка с усиками, зовут Степой. Рейс прилетает в пять вечера. У вас есть такой магазин, то ли Самовар называется, то ли Петушок, русский, короче. Этот чемодан надо туда подвезти…
– Что-то со связью случилось. Алло? Алло? – закричал я. – Не слышно. Рафик, не слышно.
Рафик набрал мой телефон еще несколько раз и больше не перезванивал. Мне до сих пор перед ним неловко. Кстати, недавно покупал в русском магазине селедку с черным хлебом и обратил внимание на стеллаж с кучей русских газет примерно двухнедельной давности. А вдруг…
Я дал себе слово, что в следующий приезд в Москву я обязательно позвоню Рафику. И, может быть, подарю этот рассказ. Он парень хороший, вряд ли обидится.