Торстон Роберт. Путь воина

так сильно ненавидели Эйдена, что одобрили злобный выбор Лопара.
"Я знал, что смогу употребить твою ненависть себе на пользу, но
теперь мне и делать ничего для этого не надо", - подумал Эйден.
- Да будет так, - проговорила Райза Прайд и затем повернулась к
Эйдену: - Какое вы выбираете место? Где за вами будут охотиться, командир
звена Эйден?
- В секторе Испытаний. В лесу, рядом с местом, где проводятся
Аттестации. Время - сегодня в полночь.
Некоторые из собравшихся воинов были явно озадачены. Они не знали,
что в этом лесу Эйден когда-то сразил нескольких сидевших в засаде
вольнорожденных. Это случилось во время первой Аттестации, которую он
провалил и благодаря которой был теперь печально знаменит.
Лес казался Эйдену самым подходящим местом для первого боя на его
пути к почетному Родовому Имени. Это место годилось лучше всех остальных,
потому что там все и началось. И если он проиграет, то Джоанна присмотрит
за тем, чтобы здешний лес стал его последним пристанищем.

33

Ночная тьма была наполнена странными, порой пугающими звуками.
Другого воина, наверное, охватила бы дрожь, но Эйден чувствовал себя легко
и спокойно. Чем его можно было напугать после Глории? Здесь, по крайней
мере, не было ни мерзких ящериц, ни древесных пум. Он знал этот лес, в
котором побывал не один раз. Во время Аттестации, которую Эйден проходил в
статусе вернорожденного, он убил здесь четырех "вольняг". Оказавшись в
лесу снова, он, по иронии судьбы уже сам считаясь вольнорожденным, спас от
смерти ребят из своего подразделения.
Исследовав архивы. Марта обнаружила, что у Лопара были блестящие
оценки по рукопашному бою, но Эйден, как сказала Марта, имел оценки не
хуже. Марта сказала, что их оценки примерно одинаковы.
- Вы начинаете, не имея друг перед другом преимуществ, - добавила
она. - Хотя знание местности, может быть, и дает вам дополнительные шансы.
- Это не играет почти никакой роли, - ответил Эйден. - Если он хорошо
владеет рукопашным боем, то территория, на которой мы будем сражаться,
значения не имеет. Если у меня и есть преимущества, то это общие знания о
Железной Твердыне. Ну, например, то, что в лесу из-за отсутствия луны
будет стоять полная темнота. Я привык к ней и люблю ее. Мой опыт службы на
Глории также сослужит мне службу. Болота и джунгли Глории самые дикие и
непроходимые во всех мирах Кланов. На этой планете я пролил не одно ведро
пота, пытаясь овладеть техникой боя в джунглях. Там, где служил Лопар,
ничего похожего не было.
Но теперь рассуждения остались позади. Эйден нащупал рукоять ножа,
находившегося в ножнах на ремне. Из одежды он выбрал плотно облегавшие
тело штаны и рубашку - из тех соображений, что они не будут цепляться за
ветки и колючки, а также предательски шуршать. На ноги Эйден надел мягкие
кожаные сандалии.
Было темно, хоть глаз выколи, и Эйден пожалел, что Лопар не включил в
список боевого снаряжения очки ночного видения. Темнота была настолько
глубокой, что всякий, кто попытался бы пробраться через лес, неминуемо
налетел бы на невидимые препятствия.
Усевшись на низкорастущую ветку и пытаясь уловить малейшие звуки,
чтобы определить местонахождение Лопара, Эйден провел довольно долгое
время. Ничего подозрительного слышно не было. Эйден подумал, что Лопар,
наверное, делает то же самое - где-нибудь тихо сидит, ожидая, когда
какой-нибудь шорох выдаст врага.
Как долго это может длиться? Если они с Лопарем так и будут сидеть в
противоположных концах леса, не придет ли через некоторое время
какое-нибудь официальное лицо и не объявит ли их обоих проигравшими?
Нет, такого случиться не может. Условия, которые установил охотник,
должны соблюдаться, а он не определил лимита времени. Они могут так
просидеть до рассвета, ничего не предпринимая. А когда придет день, игра в
ожидание кончится и Эйден потеряет свое главное преимущество, поскольку
его знание территории при дневном свете не будет играть никакой роли.
Пытаясь производить как можно меньше шума, он соскользнул с ветки и
мягко приземлился ка траву, уверенный, что сделал это почти бесшумно.
Некоторое время он постоял, прислонившись к дереву и пытаясь разобраться в
лесных звуках: криках, воплях, пронзительных визгах. Эйден узнал печальный
крик маленькой, но смелой птицы - козодоя. Кроме того, ему удалось
услышать нескольких животных, пробиравшихся через лес то быстрее, то
медленнее. Но ни один звук даже отдаленно не напоминал шороха осторожных
шагов крадущегося воина.
Эйден попробовал сделать шаг вперед. Тьма была такой плотной, что,
казалось, даже имела вес. Глаза уже несколько привыкли к ней, однако даже
собственных ног Эйден разглядеть не мог. Иногда ему казалось, что он
различает какие-то еще более темные предметы, но определить, что из них
деревья, а что - нет, он был не в состоянии. Больше всего ему не хотелось
принять за ветку какую-нибудь змею, которых на Железной Твердыне водилось
предостаточно.
Эйден начал потихоньку продвигаться вперед, стараясь ступать как
можно осторожнее. По его мнению, так было безопаснее. Пройдя совсем
немного, он наткнулся на дерево, с которого кайма вода. Вода - так Эйден
подумал вначале, но затем, попробовав ее на вкус, он понял, что это не
вода и не какой-нибудь вид древесной смолы, а кровь. Протянув руку вверх,
он нащупал что-то мягкое и теплое. От его прикосновения оно обрушилось на
землю с глухим, но громким стуком. Опять прикоснувшись к предмету и
почувствовав его запах, Эйден понял, что это туша какого-то лесного
животного. Какого точно - различить в темноте было невозможно.
И тут же до него донесся ликующий крик Лопари:
- Теперь я знаю, где ты, жалкий недоносок!
У Эйдена хватило выдержки не ответить на оскорбление. "Где тебя
искать, я теперь тоже знаю", - подумал он.


Каэль Першоу следил за тем, как идет поединок, по соединенному с
прибором ночного видения монитору. Фауну и флору прибор показывал плохо,
но что делают Лопар с Эйденом, было понятно.
Действия, предпринятые Лопаром, вначале поразили его. Хотя этот воин
передвигался абсолютно бесшумно, он вовсе не пытался подкрасться к Эйдену.
Вместо этого он выследил четырех различных животных и умело убил каждое из
них, перерезав горло. Затем он развесил туши, некрепко привязав их к
веткам. Першоу понял план Лопара только незадолго до того, как Эйден
уронил одно из этих мертвых животных. Конечно, не было гарантии, что Эйден
пройдет под одной из тех самых веток, но это было только частью системы
ловушек, которые расставил хитроумный Лопар. Кроме охоты и убийства
животных, Лопар в первые часы поединка занимался также тем, что
обстругивал колья и втыкал их в землю. Вдобавок он отыскивал на ощупь
свисавшие с деревьев лианы и связывал их примерно на уровне шеи. Так
продолжалось несколько часов, в течение которых Лопар, казалось, вовсе не
стремился встретиться с противником. И действительно, ему было не о чем
волноваться, поскольку Эйден все время сидел на одном месте.
Першоу попросил разрешения наблюдать за состязанием, потому что ему
было интересно, как покажет себя Эйден. Этот молодой человек представлял
для него проблему, и он хотел ее разрешить. Когда он считал Эйдена
вольнорожденным, бунтарские наклонности воина казались ему следствием
дурного происхождения. Но обнаружив, что Эйден в действительности
вернорожденный, Першоу пришел в замешательство и не знал, что и думать.
Как относиться к этому странному воину. Затем, когда Ленора Ши-Лу
поставила под сомнение права Эйдена на Родовое Имя из-за его провала на
первой Аттестации, Першоу начал пересматривать свои взгляды. Если учесть
препятствия, которые Эйдену приходилось преодолевать, достижения его можно
было бы назвать даже выдающимися. И, к какой бы касте он ни принадлежал,
сражался он умело и храбро. Однако всему грош цена, если Эйден не сумеет
ничего противопоставить стратегии Лопара. Тогда он довольно скоро просто
погибнет.


Эйден постарался убраться от дерева как можно быстрее. Он уже не
заботился о том, чтобы бежать бесшумно. Интересно, это ветер шелестит над
ним в листве деревьев или смеется забравшийся наверх Лопар? Неожиданно он
наткнулся на натянутую Лопаром лиану. Он как раз прыгнул, чтобы не
столкнуться с темной фигурой, которая могла оказаться как кустом, так и
кабаном, и лиана ударила его на уровне плеча, а не шеи. Наклонившись,
чтобы пробежать под ней, он споткнулся и упал. Несмотря на то что он
немедленно вскочил на ноги, ориентацию он утратил.
Лопар, очевидно, когда-то участвовал в тренировках на выживание.
Правда, то же самое, вообще-то, можно было сказать и об Эйдене. Проклиная
себя за бездеятельность, он попытался вспомнить что-нибудь, что можно было
бы применить в данной ситуации. Просидев столько времени в укрытии, он дал
Лопару возможность приготовить множество ловушек. Эйден самоуверенно
полагал, что лес - это его территория, Лопар же очень быстро к ней
приспособился. Может быть, вначале Эйден и обладал некоторым
преимуществом, но теперь оно было утрачено, он действительно превратился в
дичь.
Он должен был как-то переломить ход ночного поединка.
Эйден пошел осторожнее, ощупывая выраставшие из темноты препятствия.
Обнаружив еще одну лиану, натянутую меж двух деревьев, он сбредал ее с
двух сторон ножом, смотал в большой моток и повесил через плечо. Минуту
спустя, он за что-то зацепился и упал совсем рядом с заостренным колом.
Выдернув из земли, Эйден ощупал его. Лопар умело поработал ножом: конец
обструган ровно, симметрично и остро. Эйден заткнул кол за пояс.
Теперь он проявлял большую осмотрительность и помимо прочего
тщательно принюхивался, что помогло ему найти еще одно убитое животное.
Осторожно ощупав дерево, на котором висел труп, Эйден обнаружил, что туша
засунута между двух веток. Труп был еще теплым. Значит, животное погибло
недавно. Прижавшись спиной к стволу, Эйден прислушался, пытаясь
определить, где дев Лопар.
Однако ничего не услышал.
Он положил заостренный кол у основания ствола так, чтобы потом его
можно было легко найти, неслышно залез на дерево и оказался рядом с
животным. Проведя рукой по шерсти, он отыскал место, под которым должно
было находиться сердце. Затем разрезал шкуру зверя, вскрыл грудную клетку,
нащупал сердце и принялся вырезать его охотничьим ножом. Медленно и
осторожно закончив эту операцию, Эйден наконец вытащил сердце из грудной
клетки, поднес его к лицу и коснулся языком. Горячая, соленая плоть с
кисловатым привкусом. Чувствовался сильный запах крови.
Сняв с плеча смотанную в моток лиану, Эйден осторожно положил ее на
тушу, затем поместил сердце в середину мотка и снял рубашку. После этого
он отрезал кусок лианы и использовал его, чтобы превратить рубашку в
мешок. Другой кусок он обвязал вокруг своей талии, а на нем укрепил
импровизированный мешок с сердцем. Оставшуюся часть лианы он беззвучно
сбросил на землю.
Затем он свесился с дерева и прокричал:
- Лопар, я устал от дурацких игр. Ты, в конце концов, воин или трус,
который ставит в лесу детские ловушки? Ты вызвал меня на рукопашный бой.
Давай наконец разрешим все раз и навсегда.
Он рассчитывал поддразнить Лопара, назвав его трусом. Выкрикнув затем
еще несколько оскорблений, чтобы Лопар окончательно определил, где он
находится, Эйден быстро взобрался на более высокою ветку. Мешок немного
мешал ему, но все же не очень сильно. В голове промелькнула мысль: в том,
что он надеется совершить с Лопаром, определенно есть поэзия. Не та
поэзия, от которой Эйден приходил в восторг, читая запрещенные книги. А
жестокая, безжалостная поэзия настоящей войны.
Наконец до Эйдена донесся звук, явно не похожий на обычные лесные
шорохи. До этого ничего похожего он не слышал. Вероятно, рассерженный
насмешками, Лопар частично утратил осторожность. Звук был слаб - всего
лишь тихий треск какой-то ветки под ногой.
Эйден взял мешок в руки и опустил его перед собой вниз. Лопар теперь
находился под деревом - в этом не было никакого сомнения. Взяв мешок в
одну руку, Эйден начал раскачивать его, с каждым взмахом увеличивая
амплитуду. Когда размах стал достаточно большим, Эйден отпустил мешок. Тот
полетел вниз и в сторону и упал в нескольких шагах от дерева. Звук,
раздавшийся при этом, как Эйден и надеялся, был очень похож на шелест
куста, задетого ногой.
Он услышал, как Лопар бросился на шум. Сообразив, где должен сейчас
находиться его противник. Эйден прыгнул туда. Его расчет оказался верен:
он рухнул прямо на Лопара, ударив противника правой ногой по голове и
левой по плечу.
Оба воина упали на землю и некоторое время боролись, перекатываясь
друг через друга. Лопар, взмахнув ножом, полоснул Эйдена по руке. Эйден
же, преднамеренно не вынимая клинка из ножен, сосредоточил все усилия на
том, чтобы блокировать руку Лопара, в которой был нож. В какой-то момент
ему это удалось, и тотчас же он сильно ударил ее о ближайшее дерево.
Все еще продолжая крепко сжимать нож, Лопар поднял другую руку,
схватил Эйдена за волосы и крепко дернул. От боли у Эйдена на глаза
навернулись слезы, но он не отпустил руки врага. Ударив ее о дерево еще
раз, он почувствовал, как что-то упало ему на ноги. Это мог быть только
нож. Отпустив руку Лопара, в которой тот прежде держал нож, Эйден ударил
сомкнутыми пальцами снизу вверх по запястью руки, вцепившейся в его
волосы. Сила удара была настолько велика, что пальцы проткнули кожу
запястья. Брызнула кровь. Эйден высвободил голову.
Оба воина отлично владели боевыми искусствами, но здесь, в кромешной
тьме, это не играло никакой роли, поскольку нельзя было толком разглядеть
противника. Эйден превратил единоборство в простую драку, а драться как
бывший вольнорожденный он умел неплохо. По шорохам и другим доходившим до
него звукам Эйден заключил, что Лопар шарит вокруг себя, пытаясь найти
свое единственное оружие.
- У тебя есть время, Лопар, - усмехнулся он. - Я подожду, пока ты
найдешь нож. Я не стал бы убивать тебя безоружным.
Это остановило Лопара.
- Сколько же в тебе дерьма, "вольняга"! Ты даже сражаешься не как
вернорожденный воин. Будь ты с оружием или без, я убил бы тебя немедленно.
- Я знаю. Но мне бы очень хотелось все расставить по своим местам: в
этом бою победит тот, кто обладает большими достоинствами, а не тот, кому
просто сопутствует удача.
Тут Эйден выхватил нож и, выставив его перед собой, стал двигаться в
ту сторону, куда, по его расчетам, упал мешок с сердцем животного, который
и нашелся довольно быстро.
Лопар перестал шарить вокруг себя, и Эйден понял, что враг отыскал
наконец оружие. Значит, предстоящая схватка будет интересной. В полной
темноте противникам придется догадываться о каждом следующем движении друг
друга. Это будет напоминать схватку диких зверей. Животному не нужно
ничего рассчитывать, не нужно оценивать тактику врага. Оно просто
набрасывается, царапается, кусается. Если бы оно могло держать в лапах
нож, оно бы не отражало чужие удары, а выбрасывало лезвие вперед столько
раз, сколько это оказалось бы нужно, не беспокоясь о клинке.
- Ты готов, "вольняга"?
- Я не вольнорожденный.
- Тогда иди сюда и докажи это.
- Хорошо.
Лопар сделал выпад, но Эйден был готов к этому. Повинуясь только
инстинкту, он отскочил влево, затем ударил ножом прямо перед собой. Нож во
что-то воткнулся, - видимо, угодил-таки в Лопара. Тот застонал. Когда
Лопар проносился мимо него, Эйден ударил вновь. И снова попал, на этот раз
нанеся скользящий удар.
Затем он хотел кинуться прочь - к тому месту, где лежал мешок. Но
Лопар не остановился, чтобы перевести дух, как рассчитывал Эйден, а вместо
этого обернулся и прыгнул, держа перед собой нож. Лезвие ужалило Эйдена в
плечо, но он среагировал быстро. Почувствовав удар, он дернулся назад, и
лезвие вошло неглубоко. Тут же он сам сделал выпад, но тоже не достиг
цели, только заставив Лопара отпрыгнуть.
Наклонившись, Эйден подобрал мешок. По весу он определил, что сердце
все еще там. Хорошо. Как только черная тень Лопара снова двинулась на
него, Эйден размахнулся и бросил мешок в голову противника. Мешок сильно
ударил Лопара сбоку по черепу и сбил с ног. Эйден сразу же попытался
всадить нож в живот врага, но Лопару неожиданно прямо в падении удалось
схватить Эйдена за руку с ножом и сильно ее выкрутить. Нож вылетел,
отскочил от ствола и навсегда исчез в темноте - Эйден знал, что Лопар не
подарит ему возможности найти оружие, как это сделал он сам.
Эйден попытался оторваться от Лопара, который теперь лежал на земле.
Но тот схватил его за лодыжки и дернул. Лишенный опоры, Эйден упал на
спину. В первый раз он наконец пожалел, что выбрал ночь. Теперь - как раз
тогда, когда ему требовалось знать точно, где находится Лопар, - он не мог
разглядеть вообще ничего.
По доносившимся до него звукам Эйден предположил, что Лопар,
отпустивший теперь его ноги, пытается встать. Эйден откатился в сторону и
почувствовал, как противник, видимо не рассчитав своего движения, упал
рядом. Его промах дал Эйдену возможность приподняться и снова бросить
мешок. Конец лианы, связывавшей горловину, он держал в руке. Звук удара
был несильный, но по прервавшемуся дыханию Лопара Эйден догадался, что
мешок попал врагу в лицо.
Он понимал, что оставаться на этом месте и продолжать обмен ударами
не имеет смысла, тем более что у него всего лишь мешок, а у Лопара - нож,
который Эйден ему так великодушно оставил. Бросив мешок в последний раз,
он услышал, как тот задел Лопара, а затем из него вывалилось сердце.
Единственное, что Эйден выиграл, предприняв этот маневр, было время, за
которое ему удалось подняться на ноги и уцепиться за ствол дерева, где на
ветвях лежал мертвый зверь.
Почувствовав, что Лопар подбирается сзади, Эйден пошарил вокруг себя
в поисках кола и лианы, которые здесь оставил. Сначала он нашел лиану.
Быстро развернувшись, он хлестнул ею Лопари. Удар пришелся по лицу. Враг
вскрикнул от боли и остановился. Еще пошарив, Эйден нашел и заостренный
кол. Тот был прислонен к дереву с другой стороны. Схватив его, как копье,
Эйден быстро ударил им в центр бросившейся на него черной тени.
Сила удара оказалась достаточной. Конец кола, так тщательно
заостренного самим же Лопаром, вошел ему глубоко в грудь. На вырвавшийся
из его горла крик лес откликнулся водопадом звуков. Эйден отскочил в
сторону, и Лопар упал, ударившись о ствол дерева. Услышав, как закашлялся
враг, Эйден понял, что у того горлом льется кровь. Руку Эйдена забрызгало
чем-то липким. Скорее всего, это была кровь раненого врага.
Лопар находился теперь очень близко, и Эйден знал, что не может ни на
секунду позволить себе расслабиться, его нервы были напряжены до предела.
У противника еще оставался нож.
Как он и ожидал, Лопар ударил, но удар вышел слабым, и Эйден просто
поймал и выкрутил руку врага. Было слышно, как нож упал на землю.
- Лопар, ты хотел сражаться, пока один из нас не погибнет.
- Это правда.
- Я не хочу тебя убивать. Твоя рана может оказаться несмертельной.
- Это тоже правда, "вольняга".
- Признай, что я не вольнорожденный.
- Никогда.
- Ты можешь сказать судьям, что изменил свое решение сражаться до
смерти.
- Никогда.
- Хорошо, тогда я должен убить тебя, хотя и не желаю этого.
Взяв лиану двумя руками, Эйден обмотал ее вокруг шеи Лопара и, сильно
стянув, держал, пока тело врага не обмякло. Затем он совершил поступок
грубый, примитивно-жестокий и крайне оскорбительный для его жертвы и
других воинов Кречета, поклявшихся его убить. Найдя поблизости на земле
сердце убитого животного, Эйден подобрал его и засунул Лопару в рот.
Потом осторожно, почти благоговейно, он снял убитое животное с дерева
и перенес его на опушку леса. Там он похоронил зверя в неглубокой яме,
которую вырыл охотничьим ножом Лопара.

34

Если бы кто-нибудь подслушивал очередное обсуждение Эйденом и его
советниками стратегии, которую теперь следует избрать, он бы, вероятно,
подумал, что попал вместо совещания прямо на одно из состязаний Права
Крови. Собравшиеся долго и яростно спорили, но Эйден все-таки отстоял свою
точку зрения.
- Коль скоро стать обладателем Имени должен я, - горячился он, - то
мне и решать, как это сделать. Может быть, осторожность и помогла мне на
Мясорубке, но она едва не стоила мне жизни в поединке с Лопаром. Я
благодарен вам за все, что вы сделали, но, чтобы победить, я должен
придерживаться наступательной стратегии.
Хотя Марта была его самым горячим противником, в конце она все же
уступила:
- Да, это правда, что ты можешь победить, только проявив свои лучшие
качества. А самое главное из них все-таки, наверное, упорство.


Когда Эйден ушел. Марта улыбнулась Джоанне, которая, удержавшись от
ответной улыбки, заметила:
- Вы были правы, Марта. Стоило его как следует подтолкнуть, и он
начал сам прокладывать себе дорогу. Ваш ум восхищает меня.
Марта слегка усмехнулась.
- Я чувствовала, что после Испытания Отказа он утратил нечто важное.
Боевой дух - так это можно назвать. Мы должны были помочь Эйдену снова
обрести его. И мы своего добились. Даже Жеребец принял в этом участие.
- Я просто следовал вашим инструкциям, капитан.
Джоанна опешила.
- Вы хотите сказать, что... что оскорбления этого воина были частью
вашего плана?
Марта только пожала плечами, и было ясно, что сам Жеребец тоже ничего
больше не скажет на эту тему.


Эйден стоял на плацу, когда мимо него гордо прошагал Мегаса. Чуть
отдалившись, он достаточно громко, чтобы услышал Эйден, сказал одному из
своих советников:
- Если мне выпадет жребий сражаться с этим "вольнягой", мне будет
очень просто его победить. Если он спрячется, я найду его по вони, которая
от него исходит. Если же он решит принять бой, то я сделаю так, чтобы мои
ракеты поводились на дурной запах.
Эйден резко обернулся. Однако, когда он заговорил, голос его остался
холодным и бесстрастным.
- Может быть, ты хочешь сразиться прямо здесь и сейчас, Мегаса? Без
всяких состязаний за Имя и Право Крови?
Мегаса засмеялся:
- Нет, победить тебя здесь было бы слишком просто.
- Ты не сможешь долго продержаться против меня в рукопашном бою.
- Ты в этом уверен? Здесь, на плацу, ты не найдешь ни кольев, ни
звериных сердец.
- Тогда ты просто задохнешься. От моей вони.
Шутка разрядила напряжение, и спутники Мегасы увели его прочь. Эйдену
страстно хотелось уложить Мегасу прямо сейчас, но он решил подождать
сражения на Испытании, в котором он победит хотя бы для того, чтобы
посмеяться над поверженным врагом.


Каэль Першоу наблюдал за следующей схваткой за Родовое Имя с
командного пункта, куда некоторые из поединков проецировались при помощи
сложной голографической аппаратуры. Он присоединился к Джоанне и другим
советникам Эйдена, проследив только за тем, чтобы встать как можно дальше
от Жеребца, которого он презирал даже больше, чем других вольнорожденных.
Жеребец всегда смотрел вызывающе, и поэтому вернорожденные не любили
находиться с ним рядом.
На церемонии с монетами, предшествовавшей очередному состязанию,
монета Эйдена выскочила из Колодца Воли второй. По праву охотника он
выбрал стандартных боевых роботов. Что же касается места сражения, то его
противница, капитан Джина, назвала горную гряду далеко на севере Твердыни.
Сначала отраженные голограммой горы выглядели детскими куличиками, а
роботы напоминали свои уменьшенные копии, с которыми играют юные сибы. Но
затем, по мере того как роботы противников перемещались, стараясь занять
как можно более выгодные позиции, голографические изображения выросли.
Довольно скоро на огромном пространстве перед зрителями они уже достигали
величины приблизительно в одну треть настоящей. На неровной местности
между ними началась жестокая борьба.
Стала ясна стратегия, избранная Джиной. Зная, что Эйден будет вести
семидесятитонный "Разрушитель", она выбрала более легкую машину -
пятидесятитонного "Боевого Орла", лучше приспособленного к горной
местности и лучше прыгающего. Однако Каэль Першоу не был уверен, что это
правильный выбор. Он думал, что, двигаясь по горам быстрее, чем
"Разрушитель", можно удлинить время битвы, но этого недостаточно, чтобы ее
выиграть.
Агрессивность, которую проявлял Эйден в сражении с капитаном Джиной,
вполне оправдала себя. Он мог бы остаться на легко обороняемом
пространстве среди утесов и стрелять по Джине через широкие расселины -
так бы поступили большинство воинов на его месте. Но от такого обмена
залпами РБД оба робота пострадали бы примерно одинаково. Эйден же в своем
"Разрушителе" прыгнул на ненадежную обледеневшую площадку, которая
находилась сверху и сбоку от "Боевого Орла". Оттуда он послал ракетный
залп прямо вниз, прицелившись не в машину Джины, а в угол, где соединялись
утес и площадка.
От жесткого удара ракет по камню поползли трещины - как раз под
"ногами" "Боевого Орла". Эйден выстрелил еще раз. "Боевой Орел" качнулся
вместе с выступом, на котором стоял, затем трещина разверзлась шире и
вдруг превратилась в пропасть, где и исчез "Боевой Орел" вместе со своим
храбрым водителем.
Конец наступил так внезапно, что оказался неожиданным даже для Каэля
Першоу. Когда "Орел" вдруг исчез в пропасти, он тихо произнес слова