Страница:
Она хотела объяснить ему об углах, которые она срезала, идя к заветной цели, всех серых районах, которые пришлось превратить либо в белые, либо в черные… Но тут шеба в ее кармане защебетала и разогнала печаль. Шан со щелчком открыла компьютер и прочла сообщение.
- Хорошо. Министерство иностранных дел должно прислать свою команду. Разве не могли сказать об этом раньше, до того, как мы загрузились? Ненавижу, когда оперативники смешиваются с гражданскими.
- Когда они прибудут?
- Часов через восемь.
Это было типично для любого министерства - действовать, не уведомив СиДиЗОк. Дерьмо, они, должно быть, отправились одновременно с ней. Сосредоточившись на предстоящем составлении бумаг, Шан направилась в свою каюту. По дороге - за всю долгую прогулку по центральному кольцу - она встретила всего нескольких рабочих станции, которые не сидели в своих каютах, согласно приказу. Одни внимательно смотрели на инспектора, другие отводили взгляд.
Сейчас было самое подходящее время подвести итог. В такие дни требовалось много усилий, чтобы оставаться объективной.
Закрывзасобой люк своей каюты, Шан, прежде чем шлепнуться на койку, открыла музыкальную библиотеку своей шебы. Только легла она наоборот, ногами к изголовью, так чтобы как удивленный ребенок могла любоваться поверхностью Марса.
Шеба защебетала. Шан открыла глаза, снова закрыла их, но тут кто-то настойчиво постучал в люк.
- Педерасты, - пробормотала она.
Часы показывали 20:17. Она спала слишком долго.
Когда Шан открыла люк, на пороге возникли двое мужчин. Они не обладали мускулами, которые полагались телохранителям компании, и не были полицейскими, но, словно влитые в деловые костюмы, они производили впечатление людей, которые не могут представить себе существования вне работы, не имеют тайной личнбй жизни и никогда не были и не будут ни родителями, ни любимыми, ни любящими сыновьями. В какой-то миг ей показалось, что если они повернутся спиной, то она увидит пластины, за которыми скрываются батарейки.
- Рановато вы что-то, - заметила она. - Уже взяли станцию под свою юрисдикцию?
Тот, что помоложе, с тонкими светлыми волосами, бросил взгляд через плечо на мужчину постарше, который остановился в проеме люка.
- Мы не станем мешать работе вашей команды, суперинтендант Франкленд, - сообщил он. - Министр иностранных дел Пиралт прибыла, чтобы увидеться с вами.
Пиралт. Евгения Пиралт - политик, которую Шан никогда не встречала. Еще один двухмерный персонаж новостей, без семьи и с батарейками в заднице.
- Я не работаю с министерством иностранных дел, - осторожно заметила Шан.
- Это - Ключевой Вопрос,- кивнул блондин, произнеся это так, что сразу стало понятно: если эти слова записать на бумагу, то оба надо писать курсивом и с большой буквы.
- А со следующего месяца я вообще больше ни с кем не работаю. Я ухожу в отставку. Еду домой.
Оба гостя выглядели обеспокоенными. Несмотря на свое положение, они не стали спорить.
- Мне жаль, суперинтендант, но если министр проделала такой путь, чтобы встретиться с вами, я думаю, вам по крайней мере стоит ее выслушать.
«Ах, Макеевой и его шутки. Шутки про отставку».
- Хорошо. Это даже забавно. Куда идти?
Тот, что постарше, словно и не слышал слов Шан.
- Можем приглашать?
Блондин шагнул вперед. Шан напряглась. Блондин был на несколько дюймов ниже нее, и она удивилась, поймав себя на мысли, что подсознательно приготовилась сразиться ним. Много времени прошло с тех самых пор, как она занималась самообороной. Но взгляд у блондина был примирительным, словно извиняющимся. Он что-то прятал в руке. Нет, не пистолет. Баллончик с наркотическим зельем.
- Похоже, вы не шутите?
- Именно так, мэм. - Он отступил в сторону, и рядом с ним появилась Евгения Пиралт. Она держалась непринужденно, словно регулярно посещала космические станции.
- Министр… - пробормотала Шан. Больше у нее не нашлось слов. Мысли разбегались. А взгляд… Шан не могла отвести взгляд от баллончика в руках блондина. - Это не то, что я ожидала.
А тем временем Пиралт - ах эти аккуратно уложенные седые волосы и неестественно ровно отутюженный френч - внимательно рассматривала ее.
- Я не хотела бы осложнений… - Министр бросила косой взгляд на двоих в костюмах. Те попятились, выскочили из каюты и закрыли за собой люк.
Женщины остались наедине. Какое-то время они стояли молча, лицом друг к другу.
- Франкленд, вам может не понравиться то, что я скажу вам, поэтому я постараюсь быть как можно более краткой. Вы нам нужны, чтобы… скажем так… присмотреть за одной щекотливой миссией.
- В следующем месяце я выхожу в отставку, мэ-эм.
- Мы отвергли ваше прошение.
- Вы не можете… Я была призвана на военную службу, и ныне срок моей службы превышает максимальный период. Я должна была уйти в отставку десять лет назад.
- Мне и в самом деле жаль. Но мы вас не отпустим. Чрезвычайные обстоятельства.
- Класс!.. Хорошо… На какой период вы собираетесь задержать меня на службе? - Я хочу поехать домой. Мне просто необходимо очутиться дома. -Пару месяцев…
- На сто пятьдесят лет. Столько понадобится вам, чтобы добраться до звезды Каванага и вернуться обратно.
Шан отлично слышала слова министра. Но ее сознание как бы раскололось на две части: одна Шан оказалась заинтригована и пыталась вспомнить все, что было известно о звезде Каванага, другая Шан кричала: Нет! Нет! Нет!
Это вызвало у Шан совершенно неожиданную реакцию, с которой она ничего поделать не могла. Она услышала, как сама же задает разумный вопрос, в то время как душа ее вопила, взывая к справедливости:
- И что такого с этой звездой Каванага?
- Там расположена колония Константин, - объяснила Пиралт.
- Колония Константин погибла - все это знают. Они - часть истории.
- Может, колония погибла, а может, и нет. Мы собираемся отправить правительственную и в то же время коммерческую миссию, объединив интересы правительства и компаний, и мне необходим представитель правительства, который в случае необходимости не побоится принять крутые меры.
- Что вам стало известно?
- Мы имеем подтвержденные данные о том, что планета, на которую была осуществлена высадка, экономически и экологически подходит людям.
- Ваша экспедиция нашла колонию?
Пиралт скривилась в наигранной печальной улыбке. Неожиданно на пороге вновь появился блондинчик. Баллончик по-прежнему был у него в руке, но в этот раз он не прятал его.
- Франкленд, вам когда-нибудь проводили брифинг через подсознание? Я знаю, вы… Знаю, вы как язычница не любите фармацевтики.
Шан взглянула на баллончик, а потом подмигнула блондинчику.
- Да. - Подсознательные брифинги стоили очень дорого. Лекарство, с помощью которого можно было провернуть подобную штуку, хранилось под замком, а ключ - у правительственных чиновников, которые его производили. После подобного воздействия в подсознании отложилось бы то, что ей сообщили, но она сознательно не могла бы ничего вспомнить до тех пор, пока соответствующие обстоятельства не «надавили бы на спусковой крючок». Один раз Шан уже подвергали подобному воздействию, при этом у нее постоянно возникало странное ощущение, что она что-то вот-вот вспомнит, что-то постоянно вертелось у нее на кончике языке.
В общем, Шан не нравилось, когда ее подсознание сажали на цепь. Но тогда, в первый раз, это казалось просто необходимо. Теперь же ее вынуждали вновь пройти через эту неприятную процедуру. Естественно, у нее на то не было никакого желания.
- Все настолько серьезно?
- Это настолько важно, что мы пошли на пересмотр собственных законов и отклонили вашу отставку.
- И на сколько еще лет вы собираетесь оставить меня в строю? - Когда ты выходишь в отставку в шестьдесят лет, это имеет значение. - На сколько лет мне предстоит остаться в строю?
- До вашего возвращения. Но вы можете отказаться, после того как все узнаете. Несмотря на подсознательный брифинг, вы будете помнить основные факты и, естественно, можете отказаться.
Если честно, то Шан не верила в дареных коней. Завернув рукав форменной куртки, она протянула руку блондинчику. Тот прижал распылитель баллончика к коже суперинтенданта, надавил на кнопку. В ушах Шан загудело. Она медленно опустилась на край кровати.
Ее шеба пикнула. 20:30…
…Гудение в ушах прекратилось. Шан подняла голову. Дисплей на стене показывал 21:03, и блондинчик аккуратно заворачивал в воздушную упаковку два инжектора. Видимо, Шан находилась в ступоре, и вторая порция лекарства привела ее в себя, запечатав в подсознании все, что сказали ей за это время.
- Да, мэ-эм, - протянула Шан. - Естественно, я согласна. И эти слова показались ей хорошими, правильными. Что бы
там ни было сказано, слова Пиралт полностью убедили ее. Когда же Шан попробовала вспомнить, о чем шла речь, ощущение напоминало ей игнорируемый зуд. От всей этой процедуры у нее осталось ощущение беспокойства, решимости и чувство вины, которое беспокоило ее больше всего.
- У вас под началом будет отделение Королевской морской пехоты, тренированных силовиков, специалистов. - Пиралт выудила из пачки десятисантиметровую печенюшку и протянула ее Шан. Та автоматически взяла. - Теперь несекретные сведения. Корабль называется «Фетида»
- Но я никогда не командовала морской пехотой. Обычно я ловлю преступников, полицейские операции… Как относительно этого?
- Думаю, вы человек достаточно искушенный. Справитесь. В любом случае у вас будет первый помощник офицер-морпех.
- А что они сами скажут, обнаружив, что я собираюсь ими командовать?
- Это - лучшая команда специалистов, которую только мы смогли собрать. Никого из них не волнует, кто какие лычки носил. Они те, в ком мы нуждаемся в настоящий момент. У всех одна цель.
- Даже так…
- Вы присоединитесь к ним, когда закончите инспекцию. Шан откинулась на койку, почувствовав, какая огромная ответственность разом навалилась на ее плечи.
- Я даже не смогу заглянуть домой?
- Боюсь, мы не сможем пойти на такой риск. Мы сами позаботимся и о вашем доме, и о финансах. К тому же, как мне помнится, у вас нет семьи?
- Да. - Никого у нее не было. - Никого, с кем я расстанусь с сожалением. - Неожиданно это показалось ей не столь уж тягостным, как раньше. Уходя из СиДиЗОка, даже лелея мысли о своем наворованном саде, она не чувствовала себя так плохо. Видно, во время подсознательного брифинга ей и в самом деле сообщили нечто очень важное.
- Не забудьте, - продолжала Пиралт. - Теперь у вас на первом месте колония Константин и та планета. Все остальное побоку.
Шан посмотрела в лицо Пиралт и решила, что министр принадлежит к тем людям, которые не станут запугивать. Почему она так решила, она сама не могла понять. Однако теперь она твердо была уверена, что Пиралт не обычная политическая фигура. Еще Шан знала, почему именно ей поручили это задание. И почему она согласилось, несмотря на то что истинные причины были временно скрыты - блокированы в ее подсознании. Ее переполняла невероятная, несокрушимая, пропитанная эмоциями уверенность, что все идет так, как надо. Это чувство зарождалось где-то в глубинах ее груди. Неприятное ощущение для женщины, привыкшей действовать сугубо рационально.
- Удачи вам, Франкленд. - Потянувшись, Пиралт коснулась ее плеча. Не многие люди могли позволить себе вот так снисходительно погладить Шан по плечу. Но в этом жесте не чувствовалось навязчивости, несмотря на то что перед Шан была почти незнакомая женщина, министр. - Спасибо вам. И спасибо за Элен.
Люк за министром закрылся, и Шан легла назад на койку. Кто такая Элен? Нет, она вспомнит это, только когда будет нужно. В этот раз Шан не терзалась подозрениями о том, что кто-то лжет или пытается подставить ее. Последний раз, когда она ощущала это, она была усталой, подавленной. Теперь она стала сосредоточенной, востребованной.
И еще она знала, что непременно выпьет с Робом Макее-воем, перед тем как тот вернется на Землю. Он - последний ее друг из ее собственного времени, с которым она увидится…
Шан поправила форму, повертевшись перед зеркалом, и приготовилась к выходу. Однако имя Элен по-прежнему крутилось у нее на языке.
Глава 2
Инопланетяне - тупые. Медузы. Бактерии. Художественная литература подарила нам такие надежды на пресловутый Первый Контакт, а в действительности все оказалось совершенно не так, как мы ожидали… Мы не ожидали, что инопланетяне будут напоминать капли и мы сможем говорить с ними только на языке чисел, да и то при этом проводя годы в ожидании ответа. Случилось худшее. Теперь мы знаем, что мы не одиноки во Вселенной, но уж лучше бы мы оставались единственными и неповторимыми. Что касается отношений с инопланетянами… Мы столкнулись с такими вещами на этой планете, которые еще более чужды нам, чем сами инопланетяне. Например, в океане там обитают твари, о которых мы узнали совсем недавно. Так вот, они - настоящие инопланетяне и в достаточной мере разумны. А мы готовили из них консервы для животных.
Грэм Вили, речь в передаче «Наука и мы», Би-би-си, 30 апреля 2299 года
Эдди Мичаллат ничуть не заботило мнение Грэма Вили. Тот был брамином с радиовещания, профессором, научная корреспонденция которого рассылалась по тридцати каналам сети. Он общался с Эдди, словно тот газетчик, наемный писакам А все потому, что Эдди верил: он недостоин своего руководителя по антропологии, а тем более серьезных научных верительных грамот. Редко они соответствовали тому, что происходило в реальной жизни, но в этот раз должна была состояться очень важная пресс-конференция… Все, кто входил в журналистский союз, присутствовали.
Технологии приходили и уходили, и распространение информации, обмен мнениями могли происходить сотнями различных путей. Порою, довольно часто, информация шла прямо в мозг по оптическому нерву. Однако пресс-конференция требовала присутствия во плоти, потому что лишь присутствуя во плоти можно наслаждаться пищей и вином, которые подавались после, на банкете. Эдди был доволен подобными аспектами оставшихся традиций.
- Я поместил в служебную сеть Ариэля входящие доки назначений, использовать которые они рекомендовали, - объявил он лишь для того, чтобы поддержать разговор с Вили. - Я имею в виду то, что касается звезды Каванага.
Вили, облаченный сегодня в эффектный профессорский костюм, посмотрел на него сверху вниз, одарив взглядом, полным симпатии.
- Хорошо. Кто-то ведь должен был это сделать.
- Может, за этим последует какое-нибудь необычное сообщение.
- Думаю, что ближайшие лет сто пятьдесят ничего подобного не предвидится.
- Ладно… Ну а что, если планеты системы звезды Каванага и в самом деле пригодны для заселения? Что, если нам и в самом деле удалось основать там колонию? Я сказал бы, что это была бы одна из величайших побед в истории человечества.
Вили пробежался вверх и вниз взглядом по рядам гостей, рассевшихся в конференц-зале. Он ничего не сказал и не говорил больше ничего еще достаточно долго. Судя по всему, происходящее ему не шибко нравилось. Какой-нибудь журналист назвал бы это ничьей в поединке двух стрелков с Дикого Запада. Эдди казалось, что его метафорическая рука парит над его воображаемым револьвером. Он вдруг почувствовал странную беззаботность, и сам, неожиданно для самого себя, разрушил стену тишины, которую возвел между ними экс-профессор.
- Я по-прежнему считаю, что это самая важная миссия за всю историю космической программы. Представители корпораций не сделали бы по сети таких денежных вкладов, если бы это было не так… Я еду.
Вили испустил долгий протяжный вздох. Он по-прежнему сидел поджав губы.
- Живые мертвецы, - пробормотал он. - Живые мертвецы… Где официанты с ленчем? - Он нетерпеливо огляделся в поисках официантов с тележками, полными деликатесов. - Ты не знаешь, какая будет тут аудитория через двадцать пять лет, когда сигналы начнут достигать Земли. И даже не представляешь, какая тут будет сеть. А потом выясняется, что все, чему ты посвятил всю жизнь, - еще одна проклятая планета, непригодная для жизни. И тогда ты поймешь, что потратил свое время впустую.
- А я-то считал, что вы будете обеспокоены моим отъездом. Станете волноваться за вашего самого дорогого и близкого друга.
- Так или иначе, а я думаю о тебе. Ублюдок ты, да и только.
- А я ничуть не волнуюсь. Миссия организована так, что весь персонал будет иметь примерно одинаковый статус.
- Уверен, ты не пожалеешь о потраченном времени. Конференция получилась очень утомительной.
Эдди ушел, прежде чем были накрыты столы для ленча.
Он дал волю ярости только во время ужина в своем любимом ресторане. Ненавидел он эту свою привычку. Внутренне проигрывая все «он сказал», «я сказал», словно пролистывая пьесу, он смотрел куда-то вдаль, ел чисто автоматически, что было совершенно очевидно для окружающих. Возможно, он даже произнес что-то шепотом, шевеля губами. И только поднеся ко рту бокал, он осознал, что не говорит вслух.
«Ты, Вили, - самодовольное, мелкое дерьмо. Ты ведь можешь делать деньги как эксперт, просто отклоняя исследования. Но ты еще будешь жив, когда через двадцать пять лет я напишу свой первый репортаж. Вот тогда-то я тебе покажу. Получится настоящая драма. Потерянные племена, больной бизнес, новая Земля. Все правильно. На данное время обнаружено шестьдесят семь тысяч четыреста пятьдесят планет, но человеческие колонии…» Совершенно логично то, что Эдди собирался отправиться туда, наблюдать и докладывать, даже если никто не услышит его слов. Он верил в то, что в глубине души каждого исследователя заложен именно такой инстинкт.
В конце концов, фактор неизвестности не остановил первых исследователей, не так ли? Чем он отличался от викингов, которые отправлялись в плавание через Атлантику, тогда еще не нанесенную на карты? А ведь они боялись слишком близко подобраться к краю мира. С другой стороны, возможно, он уже знал слишком много, намного больше того, что могли нарисовать в своем воображении моряки прошлого. Он знал, что, если его путешествие займет месяцы или даже годы, позади останется мир, который будет стариться намного быстрее. «Живые мертвецы», как сказал Вили.
Неожиданно Эдди почувствовал, что больше не может проглотить ни кусочка. Он всегда считал, что фразы типа «холод страха» и «ледяное прикосновение смерти» - простые клише; считал, что сам никогда не станет их использовать. Но именно это он сейчас и почувствовал - холод. И теперь ему ничего не оставалось, как уговаривать себя, что это - побочное действие адреналина. Его тело качало гормоны, чтобы подготовить его к стресс-фактору
Однако он по-прежнему чувствовал холод. Но он не собирался отказываться от путешествия.
Глава 3
Однажды Хони Рисующий Круг шел по дороге и увидел человека, сажающего рожковое дерево. Хони спросил у него:
- Сколько времени потребуется, чтобы дерево выросло и принесло первые плоды?
- Семьдесят лет, - ответил человек.
- И ты собираешься прожить еще семьдесят лет, чтобы отведать его плоды?
- С самого детства я не представляю себе мир без рожковых деревьев, - ответил человек. - Мои предки сажали их для меня. Так что и я должен посадить их для тех, кто придет после.
Новый Талмуд
Первый снег, 2374 год
Возвращение к Константину - тяжелая прогулка для людей. Арас помнил об их маленьких ножках и о том, насколько они слабы, поэтому часто останавливался, поджидая Джоша
- Уверен, что они приближаются? - спросил Джош. Его дыхание маленьким облачком повисло между ними. - Ты уверен, что это - корабль людей?
- Да. Это не исенджи,не наши. По форме напоминает ваш корабль.
- Но мы их не приглашали.
- Мы пока не вступали с ними в контакт. Если скорость их корабля останется неизменной, они доберутся сюда в следующем сезоне. Самое время поговорить об этом.
- Для вас, может быть.
- Я мог бы предотвратить их приземление.
- Нет, больше никаких убийств.
- Мой долг - поддерживать баланс. Ты знаешь, я буду убивать, если придется. - Арас чувствовал, что стоит напомнить об этом Джошу, хотя сам сожалел о своем героическом прошлом. Но никакие разговоры о человеческой этике не заставят его отказаться от выполнения своего долга. Прошлое, не настоящее. Было бы большой глупостью забыть историю, однако воспоминания не изменят реальности. Нужно делать то, что должно быть сделано. И только так.
От Джоша исходил неприятный запах. Судя по всему, он был взволнован и находился в затруднительном положении. Арас удивлялся, что Джош, после всего того, что случилось, расценивает его как чудовище - машину для уничтожения исенджи.И это несмотря на то что Джош не раз уверял его, что он все понимает, и раз тогда были трудные времена… Однако каждое упоминание о резне причиняло Арасу боль. Даже несмотря на то что все это произошло несколько столетий назад, хоть по местному, хоть по земному летосчислению. Сам Арас оставил все в прошлом. Предок Джоша простил его. Прощение было первой человеческой концепцией, которую понял Арас. Это произошло еще до того, как его тело начало ассимилировать человеческие гены. К тому же Арас не мог изменить прошлое. Он лишь мог сожалеть о нем и стремиться изменить будущее. Это и есть прощение.По крайней мере он так считал.
Джош посмотрел вверх. Если бы даже он смог увидеть земной корабль, тот стал бы для него всего лишь необычно яркой звездой.
- Возможно, нам удастся избежать встречи с ними, - пробормотал Джош. Робкая детская надежда звучала в его обычно спокойном голосе.
- Они летят прямым курсом. Они прибудут сюда и скорее всего приземлятся, если я не остановлю их. Но если они явятся сюда, то, без сомнения, прибудут для того, чтобы увидеть тебя. Разве ты не хочешь вновь встретиться с кем-то из своего рода?
Джош сделал паузу, наклонился, положив руки на колени, задыхаясь. Арас подождал, пока он не восстановит дыхание. Наконец Джош выпрямился.
- Мы имели мало общего с большей частью человечества, когда покинули Землю, - сообщил он. - А теперь, после всех этих лет, что общего между нами? Еще меньше. Возможно, ты понимаешь…
Арас постарался припомнить то, что было записано в архивах колонии. Да, он знал, каковы миряне.Он также знал, на что похожи прихожаневсех родов и мастей. Большая часть их ничуть не лучше исенджи.Они различаются лишь по ритуалам, которые исполняют. А Джош и его народ хотя бы пытались стать другими.
- Нет, не думаю, что другое человеческое сообщество может быть совместимо с вашим, - согласился Арас. - Но те, кто летит сюда, не сообщество. Это всего лишь экипаж корабля - несколько человек.
Дальше они шли молча. Теперь снежные заносы стали не такими глубокими, и Арас чувствовал землю, спрятавшуюся под снегом. Они почти добрались до поселения.
Джош молчал. Арас не мог понять, то ли он бережет дыхание, то ли сильно обеспокоен. Жалящий запах человеческого пота притуплял его обоняние. Снег скрипел под ногами, они шли по главной улице, мимо низких, очищенных от снега крыш, из-под которых струился теплый, искрящийся свет. Уже несколько десятилетий Арас удивлялся тому, что на самом деле происходило в засыпанной снегом деревне, когда его не было поблизости. Он заходил к людям, но подозревал… да нет, знал:они словно переходили в другое состояние, когда он входил в комнату, поэтому он никогда так и не видел их в их естественном состоянии. Убеждая своих детей вести себя хорошо, люди предлагали ему лучшие продукты вместо того, что он действительно хотел. А хотел он простой признательности, хотел стать членом одной из семей.
А все дело в том, что росту в нем было метра два. К тому же он был не человеком, а страшной когтистой тварью. И каждому поколению требовалось время, чтобы привыкнуть к нему.
Но люди - единственная семья, которую он знал. Он принял бы любой социальный статус, если бы они предложили ему его. В обществе Вес'хар не было места самцу, которому не дозволено спариваться.
- Я созову еще один совет, и мы встретимся в церкви, - объявил Джош. - Это не то решение, которое я могу принять сам. Ты придешь?
- Да, - кивнул Арас. - Если хочешь.
- Иногда мне кажется, что мы, словно малые дети, всегда бежим к тебе, как только у нас возникают проблемы.
- Все равно у меня нет других дел, - вздохнул Арас. Буквально он хотел сказать следующее: от благосостояния колонии -зависит благосостояние этого мира. Но Джош, услышав его слова, улыбнулся, словно Арас удачно пошутил.
- Мы найдем решение, - объявил он.
РАБОТА НА ПРАВИТЕЛЬСТВО - БОЖИЙ ПРОМЫСЕЛ
Глубоко под землей, в сердце Константина, Арас обратил внимание на инструкции, начертанные на стене церкви Святого Фрэнсиса. Они пробудили его самое яркое воспоминание о прибытии людей. Потребовались многие годы, чтобы он начал понимать значение этих инструкций. Высказывания выглядели оригинально - восхваление превосходства европейской колониальной политики. Сейчас они звучали непонятно и странно. Ныне эти инструкции выглядели посланием группы идеалистов, борющихся за выживание вдали от дома и написавших послание своим потомкам.
- Хорошо. Министерство иностранных дел должно прислать свою команду. Разве не могли сказать об этом раньше, до того, как мы загрузились? Ненавижу, когда оперативники смешиваются с гражданскими.
- Когда они прибудут?
- Часов через восемь.
Это было типично для любого министерства - действовать, не уведомив СиДиЗОк. Дерьмо, они, должно быть, отправились одновременно с ней. Сосредоточившись на предстоящем составлении бумаг, Шан направилась в свою каюту. По дороге - за всю долгую прогулку по центральному кольцу - она встретила всего нескольких рабочих станции, которые не сидели в своих каютах, согласно приказу. Одни внимательно смотрели на инспектора, другие отводили взгляд.
Сейчас было самое подходящее время подвести итог. В такие дни требовалось много усилий, чтобы оставаться объективной.
Закрывзасобой люк своей каюты, Шан, прежде чем шлепнуться на койку, открыла музыкальную библиотеку своей шебы. Только легла она наоборот, ногами к изголовью, так чтобы как удивленный ребенок могла любоваться поверхностью Марса.
Шеба защебетала. Шан открыла глаза, снова закрыла их, но тут кто-то настойчиво постучал в люк.
- Педерасты, - пробормотала она.
Часы показывали 20:17. Она спала слишком долго.
Когда Шан открыла люк, на пороге возникли двое мужчин. Они не обладали мускулами, которые полагались телохранителям компании, и не были полицейскими, но, словно влитые в деловые костюмы, они производили впечатление людей, которые не могут представить себе существования вне работы, не имеют тайной личнбй жизни и никогда не были и не будут ни родителями, ни любимыми, ни любящими сыновьями. В какой-то миг ей показалось, что если они повернутся спиной, то она увидит пластины, за которыми скрываются батарейки.
- Рановато вы что-то, - заметила она. - Уже взяли станцию под свою юрисдикцию?
Тот, что помоложе, с тонкими светлыми волосами, бросил взгляд через плечо на мужчину постарше, который остановился в проеме люка.
- Мы не станем мешать работе вашей команды, суперинтендант Франкленд, - сообщил он. - Министр иностранных дел Пиралт прибыла, чтобы увидеться с вами.
Пиралт. Евгения Пиралт - политик, которую Шан никогда не встречала. Еще один двухмерный персонаж новостей, без семьи и с батарейками в заднице.
- Я не работаю с министерством иностранных дел, - осторожно заметила Шан.
- Это - Ключевой Вопрос,- кивнул блондин, произнеся это так, что сразу стало понятно: если эти слова записать на бумагу, то оба надо писать курсивом и с большой буквы.
- А со следующего месяца я вообще больше ни с кем не работаю. Я ухожу в отставку. Еду домой.
Оба гостя выглядели обеспокоенными. Несмотря на свое положение, они не стали спорить.
- Мне жаль, суперинтендант, но если министр проделала такой путь, чтобы встретиться с вами, я думаю, вам по крайней мере стоит ее выслушать.
«Ах, Макеевой и его шутки. Шутки про отставку».
- Хорошо. Это даже забавно. Куда идти?
Тот, что постарше, словно и не слышал слов Шан.
- Можем приглашать?
Блондин шагнул вперед. Шан напряглась. Блондин был на несколько дюймов ниже нее, и она удивилась, поймав себя на мысли, что подсознательно приготовилась сразиться ним. Много времени прошло с тех самых пор, как она занималась самообороной. Но взгляд у блондина был примирительным, словно извиняющимся. Он что-то прятал в руке. Нет, не пистолет. Баллончик с наркотическим зельем.
- Похоже, вы не шутите?
- Именно так, мэм. - Он отступил в сторону, и рядом с ним появилась Евгения Пиралт. Она держалась непринужденно, словно регулярно посещала космические станции.
- Министр… - пробормотала Шан. Больше у нее не нашлось слов. Мысли разбегались. А взгляд… Шан не могла отвести взгляд от баллончика в руках блондина. - Это не то, что я ожидала.
А тем временем Пиралт - ах эти аккуратно уложенные седые волосы и неестественно ровно отутюженный френч - внимательно рассматривала ее.
- Я не хотела бы осложнений… - Министр бросила косой взгляд на двоих в костюмах. Те попятились, выскочили из каюты и закрыли за собой люк.
Женщины остались наедине. Какое-то время они стояли молча, лицом друг к другу.
- Франкленд, вам может не понравиться то, что я скажу вам, поэтому я постараюсь быть как можно более краткой. Вы нам нужны, чтобы… скажем так… присмотреть за одной щекотливой миссией.
- В следующем месяце я выхожу в отставку, мэ-эм.
- Мы отвергли ваше прошение.
- Вы не можете… Я была призвана на военную службу, и ныне срок моей службы превышает максимальный период. Я должна была уйти в отставку десять лет назад.
- Мне и в самом деле жаль. Но мы вас не отпустим. Чрезвычайные обстоятельства.
- Класс!.. Хорошо… На какой период вы собираетесь задержать меня на службе? - Я хочу поехать домой. Мне просто необходимо очутиться дома. -Пару месяцев…
- На сто пятьдесят лет. Столько понадобится вам, чтобы добраться до звезды Каванага и вернуться обратно.
Шан отлично слышала слова министра. Но ее сознание как бы раскололось на две части: одна Шан оказалась заинтригована и пыталась вспомнить все, что было известно о звезде Каванага, другая Шан кричала: Нет! Нет! Нет!
Это вызвало у Шан совершенно неожиданную реакцию, с которой она ничего поделать не могла. Она услышала, как сама же задает разумный вопрос, в то время как душа ее вопила, взывая к справедливости:
- И что такого с этой звездой Каванага?
- Там расположена колония Константин, - объяснила Пиралт.
- Колония Константин погибла - все это знают. Они - часть истории.
- Может, колония погибла, а может, и нет. Мы собираемся отправить правительственную и в то же время коммерческую миссию, объединив интересы правительства и компаний, и мне необходим представитель правительства, который в случае необходимости не побоится принять крутые меры.
- Что вам стало известно?
- Мы имеем подтвержденные данные о том, что планета, на которую была осуществлена высадка, экономически и экологически подходит людям.
- Ваша экспедиция нашла колонию?
Пиралт скривилась в наигранной печальной улыбке. Неожиданно на пороге вновь появился блондинчик. Баллончик по-прежнему был у него в руке, но в этот раз он не прятал его.
- Франкленд, вам когда-нибудь проводили брифинг через подсознание? Я знаю, вы… Знаю, вы как язычница не любите фармацевтики.
Шан взглянула на баллончик, а потом подмигнула блондинчику.
- Да. - Подсознательные брифинги стоили очень дорого. Лекарство, с помощью которого можно было провернуть подобную штуку, хранилось под замком, а ключ - у правительственных чиновников, которые его производили. После подобного воздействия в подсознании отложилось бы то, что ей сообщили, но она сознательно не могла бы ничего вспомнить до тех пор, пока соответствующие обстоятельства не «надавили бы на спусковой крючок». Один раз Шан уже подвергали подобному воздействию, при этом у нее постоянно возникало странное ощущение, что она что-то вот-вот вспомнит, что-то постоянно вертелось у нее на кончике языке.
В общем, Шан не нравилось, когда ее подсознание сажали на цепь. Но тогда, в первый раз, это казалось просто необходимо. Теперь же ее вынуждали вновь пройти через эту неприятную процедуру. Естественно, у нее на то не было никакого желания.
- Все настолько серьезно?
- Это настолько важно, что мы пошли на пересмотр собственных законов и отклонили вашу отставку.
- И на сколько еще лет вы собираетесь оставить меня в строю? - Когда ты выходишь в отставку в шестьдесят лет, это имеет значение. - На сколько лет мне предстоит остаться в строю?
- До вашего возвращения. Но вы можете отказаться, после того как все узнаете. Несмотря на подсознательный брифинг, вы будете помнить основные факты и, естественно, можете отказаться.
Если честно, то Шан не верила в дареных коней. Завернув рукав форменной куртки, она протянула руку блондинчику. Тот прижал распылитель баллончика к коже суперинтенданта, надавил на кнопку. В ушах Шан загудело. Она медленно опустилась на край кровати.
Ее шеба пикнула. 20:30…
…Гудение в ушах прекратилось. Шан подняла голову. Дисплей на стене показывал 21:03, и блондинчик аккуратно заворачивал в воздушную упаковку два инжектора. Видимо, Шан находилась в ступоре, и вторая порция лекарства привела ее в себя, запечатав в подсознании все, что сказали ей за это время.
- Да, мэ-эм, - протянула Шан. - Естественно, я согласна. И эти слова показались ей хорошими, правильными. Что бы
там ни было сказано, слова Пиралт полностью убедили ее. Когда же Шан попробовала вспомнить, о чем шла речь, ощущение напоминало ей игнорируемый зуд. От всей этой процедуры у нее осталось ощущение беспокойства, решимости и чувство вины, которое беспокоило ее больше всего.
- У вас под началом будет отделение Королевской морской пехоты, тренированных силовиков, специалистов. - Пиралт выудила из пачки десятисантиметровую печенюшку и протянула ее Шан. Та автоматически взяла. - Теперь несекретные сведения. Корабль называется «Фетида»
[6]. Все гражданские и военные будут погружены в сон, заморожены, так что вы сможете поговорить с кем-то из них только через семьдесят пять лет.
- Но я никогда не командовала морской пехотой. Обычно я ловлю преступников, полицейские операции… Как относительно этого?
- Думаю, вы человек достаточно искушенный. Справитесь. В любом случае у вас будет первый помощник офицер-морпех.
- А что они сами скажут, обнаружив, что я собираюсь ими командовать?
- Это - лучшая команда специалистов, которую только мы смогли собрать. Никого из них не волнует, кто какие лычки носил. Они те, в ком мы нуждаемся в настоящий момент. У всех одна цель.
- Даже так…
- Вы присоединитесь к ним, когда закончите инспекцию. Шан откинулась на койку, почувствовав, какая огромная ответственность разом навалилась на ее плечи.
- Я даже не смогу заглянуть домой?
- Боюсь, мы не сможем пойти на такой риск. Мы сами позаботимся и о вашем доме, и о финансах. К тому же, как мне помнится, у вас нет семьи?
- Да. - Никого у нее не было. - Никого, с кем я расстанусь с сожалением. - Неожиданно это показалось ей не столь уж тягостным, как раньше. Уходя из СиДиЗОка, даже лелея мысли о своем наворованном саде, она не чувствовала себя так плохо. Видно, во время подсознательного брифинга ей и в самом деле сообщили нечто очень важное.
- Не забудьте, - продолжала Пиралт. - Теперь у вас на первом месте колония Константин и та планета. Все остальное побоку.
Шан посмотрела в лицо Пиралт и решила, что министр принадлежит к тем людям, которые не станут запугивать. Почему она так решила, она сама не могла понять. Однако теперь она твердо была уверена, что Пиралт не обычная политическая фигура. Еще Шан знала, почему именно ей поручили это задание. И почему она согласилось, несмотря на то что истинные причины были временно скрыты - блокированы в ее подсознании. Ее переполняла невероятная, несокрушимая, пропитанная эмоциями уверенность, что все идет так, как надо. Это чувство зарождалось где-то в глубинах ее груди. Неприятное ощущение для женщины, привыкшей действовать сугубо рационально.
- Удачи вам, Франкленд. - Потянувшись, Пиралт коснулась ее плеча. Не многие люди могли позволить себе вот так снисходительно погладить Шан по плечу. Но в этом жесте не чувствовалось навязчивости, несмотря на то что перед Шан была почти незнакомая женщина, министр. - Спасибо вам. И спасибо за Элен.
Люк за министром закрылся, и Шан легла назад на койку. Кто такая Элен? Нет, она вспомнит это, только когда будет нужно. В этот раз Шан не терзалась подозрениями о том, что кто-то лжет или пытается подставить ее. Последний раз, когда она ощущала это, она была усталой, подавленной. Теперь она стала сосредоточенной, востребованной.
И еще она знала, что непременно выпьет с Робом Макее-воем, перед тем как тот вернется на Землю. Он - последний ее друг из ее собственного времени, с которым она увидится…
Шан поправила форму, повертевшись перед зеркалом, и приготовилась к выходу. Однако имя Элен по-прежнему крутилось у нее на языке.
Глава 2
Инопланетяне - тупые. Медузы. Бактерии. Художественная литература подарила нам такие надежды на пресловутый Первый Контакт, а в действительности все оказалось совершенно не так, как мы ожидали… Мы не ожидали, что инопланетяне будут напоминать капли и мы сможем говорить с ними только на языке чисел, да и то при этом проводя годы в ожидании ответа. Случилось худшее. Теперь мы знаем, что мы не одиноки во Вселенной, но уж лучше бы мы оставались единственными и неповторимыми. Что касается отношений с инопланетянами… Мы столкнулись с такими вещами на этой планете, которые еще более чужды нам, чем сами инопланетяне. Например, в океане там обитают твари, о которых мы узнали совсем недавно. Так вот, они - настоящие инопланетяне и в достаточной мере разумны. А мы готовили из них консервы для животных.
Грэм Вили, речь в передаче «Наука и мы», Би-би-си, 30 апреля 2299 года
Эдди Мичаллат ничуть не заботило мнение Грэма Вили. Тот был брамином с радиовещания, профессором, научная корреспонденция которого рассылалась по тридцати каналам сети. Он общался с Эдди, словно тот газетчик, наемный писакам А все потому, что Эдди верил: он недостоин своего руководителя по антропологии, а тем более серьезных научных верительных грамот. Редко они соответствовали тому, что происходило в реальной жизни, но в этот раз должна была состояться очень важная пресс-конференция… Все, кто входил в журналистский союз, присутствовали.
Технологии приходили и уходили, и распространение информации, обмен мнениями могли происходить сотнями различных путей. Порою, довольно часто, информация шла прямо в мозг по оптическому нерву. Однако пресс-конференция требовала присутствия во плоти, потому что лишь присутствуя во плоти можно наслаждаться пищей и вином, которые подавались после, на банкете. Эдди был доволен подобными аспектами оставшихся традиций.
- Я поместил в служебную сеть Ариэля входящие доки назначений, использовать которые они рекомендовали, - объявил он лишь для того, чтобы поддержать разговор с Вили. - Я имею в виду то, что касается звезды Каванага.
Вили, облаченный сегодня в эффектный профессорский костюм, посмотрел на него сверху вниз, одарив взглядом, полным симпатии.
- Хорошо. Кто-то ведь должен был это сделать.
- Может, за этим последует какое-нибудь необычное сообщение.
- Думаю, что ближайшие лет сто пятьдесят ничего подобного не предвидится.
- Ладно… Ну а что, если планеты системы звезды Каванага и в самом деле пригодны для заселения? Что, если нам и в самом деле удалось основать там колонию? Я сказал бы, что это была бы одна из величайших побед в истории человечества.
Вили пробежался вверх и вниз взглядом по рядам гостей, рассевшихся в конференц-зале. Он ничего не сказал и не говорил больше ничего еще достаточно долго. Судя по всему, происходящее ему не шибко нравилось. Какой-нибудь журналист назвал бы это ничьей в поединке двух стрелков с Дикого Запада. Эдди казалось, что его метафорическая рука парит над его воображаемым револьвером. Он вдруг почувствовал странную беззаботность, и сам, неожиданно для самого себя, разрушил стену тишины, которую возвел между ними экс-профессор.
- Я по-прежнему считаю, что это самая важная миссия за всю историю космической программы. Представители корпораций не сделали бы по сети таких денежных вкладов, если бы это было не так… Я еду.
Вили испустил долгий протяжный вздох. Он по-прежнему сидел поджав губы.
- Живые мертвецы, - пробормотал он. - Живые мертвецы… Где официанты с ленчем? - Он нетерпеливо огляделся в поисках официантов с тележками, полными деликатесов. - Ты не знаешь, какая будет тут аудитория через двадцать пять лет, когда сигналы начнут достигать Земли. И даже не представляешь, какая тут будет сеть. А потом выясняется, что все, чему ты посвятил всю жизнь, - еще одна проклятая планета, непригодная для жизни. И тогда ты поймешь, что потратил свое время впустую.
- А я-то считал, что вы будете обеспокоены моим отъездом. Станете волноваться за вашего самого дорогого и близкого друга.
- Так или иначе, а я думаю о тебе. Ублюдок ты, да и только.
- А я ничуть не волнуюсь. Миссия организована так, что весь персонал будет иметь примерно одинаковый статус.
- Уверен, ты не пожалеешь о потраченном времени. Конференция получилась очень утомительной.
Эдди ушел, прежде чем были накрыты столы для ленча.
Он дал волю ярости только во время ужина в своем любимом ресторане. Ненавидел он эту свою привычку. Внутренне проигрывая все «он сказал», «я сказал», словно пролистывая пьесу, он смотрел куда-то вдаль, ел чисто автоматически, что было совершенно очевидно для окружающих. Возможно, он даже произнес что-то шепотом, шевеля губами. И только поднеся ко рту бокал, он осознал, что не говорит вслух.
«Ты, Вили, - самодовольное, мелкое дерьмо. Ты ведь можешь делать деньги как эксперт, просто отклоняя исследования. Но ты еще будешь жив, когда через двадцать пять лет я напишу свой первый репортаж. Вот тогда-то я тебе покажу. Получится настоящая драма. Потерянные племена, больной бизнес, новая Земля. Все правильно. На данное время обнаружено шестьдесят семь тысяч четыреста пятьдесят планет, но человеческие колонии…» Совершенно логично то, что Эдди собирался отправиться туда, наблюдать и докладывать, даже если никто не услышит его слов. Он верил в то, что в глубине души каждого исследователя заложен именно такой инстинкт.
В конце концов, фактор неизвестности не остановил первых исследователей, не так ли? Чем он отличался от викингов, которые отправлялись в плавание через Атлантику, тогда еще не нанесенную на карты? А ведь они боялись слишком близко подобраться к краю мира. С другой стороны, возможно, он уже знал слишком много, намного больше того, что могли нарисовать в своем воображении моряки прошлого. Он знал, что, если его путешествие займет месяцы или даже годы, позади останется мир, который будет стариться намного быстрее. «Живые мертвецы», как сказал Вили.
Неожиданно Эдди почувствовал, что больше не может проглотить ни кусочка. Он всегда считал, что фразы типа «холод страха» и «ледяное прикосновение смерти» - простые клише; считал, что сам никогда не станет их использовать. Но именно это он сейчас и почувствовал - холод. И теперь ему ничего не оставалось, как уговаривать себя, что это - побочное действие адреналина. Его тело качало гормоны, чтобы подготовить его к стресс-фактору
[7]. «Все это - слепая физиология, не пророчество, не предупреждение, ничего подобного». Снова и снова он повторял это сам себе.
Однако он по-прежнему чувствовал холод. Но он не собирался отказываться от путешествия.
Глава 3
Однажды Хони Рисующий Круг шел по дороге и увидел человека, сажающего рожковое дерево. Хони спросил у него:
- Сколько времени потребуется, чтобы дерево выросло и принесло первые плоды?
- Семьдесят лет, - ответил человек.
- И ты собираешься прожить еще семьдесят лет, чтобы отведать его плоды?
- С самого детства я не представляю себе мир без рожковых деревьев, - ответил человек. - Мои предки сажали их для меня. Так что и я должен посадить их для тех, кто придет после.
Новый Талмуд
Первый снег, 2374 год
Возвращение к Константину - тяжелая прогулка для людей. Арас помнил об их маленьких ножках и о том, насколько они слабы, поэтому часто останавливался, поджидая Джоша
[8]. Снег мешал двигаться, скрывал препятствия. Вокруг стояла мертвая тишина. Она напоминала Арасу о доме, равнине Барал на Вес'харе, которую он не видел уже давным-давно.
- Уверен, что они приближаются? - спросил Джош. Его дыхание маленьким облачком повисло между ними. - Ты уверен, что это - корабль людей?
- Да. Это не исенджи,не наши. По форме напоминает ваш корабль.
- Но мы их не приглашали.
- Мы пока не вступали с ними в контакт. Если скорость их корабля останется неизменной, они доберутся сюда в следующем сезоне. Самое время поговорить об этом.
- Для вас, может быть.
- Я мог бы предотвратить их приземление.
- Нет, больше никаких убийств.
- Мой долг - поддерживать баланс. Ты знаешь, я буду убивать, если придется. - Арас чувствовал, что стоит напомнить об этом Джошу, хотя сам сожалел о своем героическом прошлом. Но никакие разговоры о человеческой этике не заставят его отказаться от выполнения своего долга. Прошлое, не настоящее. Было бы большой глупостью забыть историю, однако воспоминания не изменят реальности. Нужно делать то, что должно быть сделано. И только так.
От Джоша исходил неприятный запах. Судя по всему, он был взволнован и находился в затруднительном положении. Арас удивлялся, что Джош, после всего того, что случилось, расценивает его как чудовище - машину для уничтожения исенджи.И это несмотря на то что Джош не раз уверял его, что он все понимает, и раз тогда были трудные времена… Однако каждое упоминание о резне причиняло Арасу боль. Даже несмотря на то что все это произошло несколько столетий назад, хоть по местному, хоть по земному летосчислению. Сам Арас оставил все в прошлом. Предок Джоша простил его. Прощение было первой человеческой концепцией, которую понял Арас. Это произошло еще до того, как его тело начало ассимилировать человеческие гены. К тому же Арас не мог изменить прошлое. Он лишь мог сожалеть о нем и стремиться изменить будущее. Это и есть прощение.По крайней мере он так считал.
Джош посмотрел вверх. Если бы даже он смог увидеть земной корабль, тот стал бы для него всего лишь необычно яркой звездой.
- Возможно, нам удастся избежать встречи с ними, - пробормотал Джош. Робкая детская надежда звучала в его обычно спокойном голосе.
- Они летят прямым курсом. Они прибудут сюда и скорее всего приземлятся, если я не остановлю их. Но если они явятся сюда, то, без сомнения, прибудут для того, чтобы увидеть тебя. Разве ты не хочешь вновь встретиться с кем-то из своего рода?
Джош сделал паузу, наклонился, положив руки на колени, задыхаясь. Арас подождал, пока он не восстановит дыхание. Наконец Джош выпрямился.
- Мы имели мало общего с большей частью человечества, когда покинули Землю, - сообщил он. - А теперь, после всех этих лет, что общего между нами? Еще меньше. Возможно, ты понимаешь…
Арас постарался припомнить то, что было записано в архивах колонии. Да, он знал, каковы миряне.Он также знал, на что похожи прихожаневсех родов и мастей. Большая часть их ничуть не лучше исенджи.Они различаются лишь по ритуалам, которые исполняют. А Джош и его народ хотя бы пытались стать другими.
- Нет, не думаю, что другое человеческое сообщество может быть совместимо с вашим, - согласился Арас. - Но те, кто летит сюда, не сообщество. Это всего лишь экипаж корабля - несколько человек.
Дальше они шли молча. Теперь снежные заносы стали не такими глубокими, и Арас чувствовал землю, спрятавшуюся под снегом. Они почти добрались до поселения.
Джош молчал. Арас не мог понять, то ли он бережет дыхание, то ли сильно обеспокоен. Жалящий запах человеческого пота притуплял его обоняние. Снег скрипел под ногами, они шли по главной улице, мимо низких, очищенных от снега крыш, из-под которых струился теплый, искрящийся свет. Уже несколько десятилетий Арас удивлялся тому, что на самом деле происходило в засыпанной снегом деревне, когда его не было поблизости. Он заходил к людям, но подозревал… да нет, знал:они словно переходили в другое состояние, когда он входил в комнату, поэтому он никогда так и не видел их в их естественном состоянии. Убеждая своих детей вести себя хорошо, люди предлагали ему лучшие продукты вместо того, что он действительно хотел. А хотел он простой признательности, хотел стать членом одной из семей.
А все дело в том, что росту в нем было метра два. К тому же он был не человеком, а страшной когтистой тварью. И каждому поколению требовалось время, чтобы привыкнуть к нему.
Но люди - единственная семья, которую он знал. Он принял бы любой социальный статус, если бы они предложили ему его. В обществе Вес'хар не было места самцу, которому не дозволено спариваться.
- Я созову еще один совет, и мы встретимся в церкви, - объявил Джош. - Это не то решение, которое я могу принять сам. Ты придешь?
- Да, - кивнул Арас. - Если хочешь.
- Иногда мне кажется, что мы, словно малые дети, всегда бежим к тебе, как только у нас возникают проблемы.
- Все равно у меня нет других дел, - вздохнул Арас. Буквально он хотел сказать следующее: от благосостояния колонии -зависит благосостояние этого мира. Но Джош, услышав его слова, улыбнулся, словно Арас удачно пошутил.
- Мы найдем решение, - объявил он.
РАБОТА НА ПРАВИТЕЛЬСТВО - БОЖИЙ ПРОМЫСЕЛ
Глубоко под землей, в сердце Константина, Арас обратил внимание на инструкции, начертанные на стене церкви Святого Фрэнсиса. Они пробудили его самое яркое воспоминание о прибытии людей. Потребовались многие годы, чтобы он начал понимать значение этих инструкций. Высказывания выглядели оригинально - восхваление превосходства европейской колониальной политики. Сейчас они звучали непонятно и странно. Ныне эти инструкции выглядели посланием группы идеалистов, борющихся за выживание вдали от дома и написавших послание своим потомкам.