– Артем, Артемчик! – закричала она. – Скорее! Там Надька Угрюмова на посадку пошла!
– Ее же повязали! – изумился подбежавший Артем.
– Не знаю, кого вы там повязали! А Надька в Брюссель летит!
– Ты не ошиблась? – уже поняв, что происходит, на всякий случай спросил Артем.
– Да нет же! Я узнала ее! И она меня узнала! Скорее!
– Откуда она взялась?
– А она, оказывается, до последней минуты в ресторане сидела! Она там с ними поговорила и осталась! Да скорее же!
Рядом с Артемом вдруг оказался Кареев.
– Бежим! – сказал он и взял Катю за руку. – Покажешь!
И они вдвоем понеслись вверх по пандусу, пропали в светлых дверях аэропорта. Ну да, подумал Артем, оба молодые, ноги легкие, чего ж не сказать вверх по пандусу… А старому дураку придется уж как-нибудь рысцой.
Он заметил – Кареев успел подбежать к «понтиаку» и что-то скомандовать. И, поравнявшись с «понтиаком», увидел, как Люся быстро набирает номер.
– Алло! – крикнула Люся. – Да что вы, заснули? Кого-нибудь к Корейцу, скорее!
К старому зданию подлетела патрульная милицейская машина.
Проснулись, подумал Артем, и как всегда – вовремя…
Вопящую Угрюмову выволокли как раз навстречу двум юным и ошалевшим от такой наглости милиционерам. Возник конфликт, Артем с Аргошкой побежали за Черенковым.
Но конфликт урегулировал, как ни странно, один из вызванных им плечистых мальчиков. Прибежав вместе с Черенковым к месту склоки, он был опознан милиционерами как недавний сослуживец…
Тишина обошлась в двести баксов.
В конце концов Черенков поехал объясняться в милицию. Отыскали следователя Воронихина. Можно сказать, из постели вынули. К величайшему изумлению Артема, никто из «Астрала» милиции в руки не попал. Как-то незаметно Натансона и компанию отвезли в черенковский офис, где и охраняли до утра. Вся эта суета ознаменовалась большим количеством алкоголя, распитым друзьями фирмы, и бешеной истерикой Нади Угрюмовой, вплоть до падения на пол и кусания рук сопровождавшим ее лицам.
Вторая истерика была с Катей – когда она увидела, как Натансона, Длинного и Вадима распихивают по машинам. Она дергала Артема за рукав, показывала на них пальцем, громко хохотала – в обшем, сорвалась с нарезки.
– Нет, ты посмотри – Чадович-то, Чадович! Трехэтажный офис в графском особняке! – шумела Катя. – Длинный, Длинный! Не узнал, что ли? Как тебя по фамилии, Длинный?
– Одно лекарство – водовка, – поставил диагноз мудрый Кареев, запихивая ее к себе в «вольво».
Маугли повезли с шиком – в серебристой «ауди». На него Катя и смотреть не захотела – видно, действительно вычеркнула из телефонной книжки и из жизни. Прошла, как мимо беззвучного и пустого места.
Артем, уже почти спустившийся по лестнице, обернулся.
– Ну, ты от склероза не помрешь… Пошли, – сказал он. – Сперва – в цирк.
В цирке Артем повел Кареева в бухгалтерию и попросил бухгалтершу включить компьютер.
– Директория «Артем», – показал он пальцем на экран. – Тут все, что я у вас уволок.
Кареев вскрыл через «вьюшку» все украденные файлы, изучил их, все сразу перегнал на дискету, а уж на дискете погасил.
– Их не так просто стереть, – объяснил он Артему. – Умный человек и восстановить может.
– Это еще не все, – и Артем потащил его дальше, в директорский кабинет.
Там он хотел всего-навсего забрать из сейфа свой конверт с посланием к следователю. Но директор был настроен странно.
– Да, ты у нас теперь птица высокого полета, – уныло сказал директор. – Что мы без тебя делать будем?
– А что? – удивился Артем.
– Из Москвы звонили. Контракт-то серьезный, на год…
– Какой контракт? – искренне удивился Артем. – Мне никто такого контракта не предлагал!
– Да Мурзук же! Датский контракт! – возмутился директор.
– А-а… Ну, контракты Мурзука сам знаешь, на что годятся. На гвоздик их вешать! – рзвеселился Артем.
– Я ж тебе говорю – это оказался солидный контракт! И начинать с третьего мая.
– Ну и что? Я к тебе приехал на два месяца, а сейчас только две недели прошло.
– По-твоему, я не человек? – обиженно спросил директор. – По-твоему, я не понимаю? На год в Данию – и наш занюханный сарай… Мне Новикова с Семеновым пришлют. Молодые ребята, способные, да ты же видел кассету с их репризами…
– Без меня меня женили, – заметил Артем. – Видишь, Вася, в Данию сосватали.
– Конверт, – напомнил Кареев. И Артем попросил директора вернуть ему конверт.
Конверт этот он протянул Карееву – мол, ознакомься. Кареев подержал его, подержал, аккуратно разорвал пополам и обвел директорский кабинет взглядом в поисках мусорника.
Директор переводил глаза с Артема на Кареева и обратно, отказываясь что-либо понимать.
Потом, подойдя к проходной, Кареев спросил Артема – где здесь сортир. И пошел в указанном направлении, на ходу доставая из кармана упаковку таблеток.
Артем усмехнулся, откопал в сумке дневничок, старательно в нем порылся и, загадочно посмотрев на дверь клозета, взял телефонную трубку.
– Алло? Лариса Антоновна у вас еще работает? Да? Вот и замечательно! И на каком этаже? Огромное вам спасибо!
Вышел Кареев, вытирая рукой губы.
– Солидное учреждение, а в сортире ни стакана, ни полотенца, – неодобрительно сказал он.
Потом Артем и Кареев вместе вышли на улицу. Артем поудобнее повесил через плечо сумку. Моросил невесомый весенний дождь. Артем, не снимая сумки, попытался достать зонт.
– Не мучайся. Тебя куда-нибудь подбросить? – спросил Кареев.
– Нет, я покажу, – сказал, подумав, Артем.
Они сели в машину.
– Что теперь будет делать Черенков? – поинтересовался Артем, когда Кареев включил дворники.
– Что-нибудь уж наверняка будет делать, – Кареев включил и зажигание.
– Ясно… Направо и прямо.
Он давал короткие указания, пока машина не оказалась возле старинного дома с лепниной.
– Выходим, – сказал Артем. – Дельце одно есть.
Кареев, не показывая недоумения, вышел из машины и запер ее.
Артем вместе с ним вошел в вестибюль, погрузился в лифт и доставил Кареева на пятый этаж. Там они прошли длинным коридором, в соседнем коридоре обнаружили ряд стульев, а на них – очередь.
– По записи, – сказал Артем и вовремя ухватил Кареева за локоть.
Не успел Кареев дернуться, как оказался в кабинете.
На видном месте стояло роскошное, сверкающее зубоврачебное кресло.
– Извини, другого способа не было, – Артем развел руками.
– Добрый день, – удивленно сказала им немолодая веселая докторша. – Погоди, погоди… Артемушка? Приехал! Нашел! Нет, это же надо! Что не позвонил? Ну как, паникер, пломбы держатся? Давай посмотрю. Слушай, я тебя два раза по телику видела!
– Сперва, Ларочка, этого молодого человека, – Артем, обнимая и целуя докторшу, показал на Кареева. – Не бойся, Вася, она мне как одиннадцать лет назад челюсти отремонтировала, так по сегодня не жалуюсь. Выручай, Ларочка. Вся надежда на тебя!
Кареев покосился на Артема.
– Бизнесмен должен иметь улыбку молодого крокодила, – продолжал Артем.
– Сам знаешь, какой я бизнесмен.
Они переглянулись.
– Я, Ларочка, к сожалению, прилетел и улетаю, – Артем не выпускал руку докторши. – В Данию. Когда опять появлюсь в ваших краях – одному Богу ведомо. Но я одиннадцать лет вспоминал твои ручки золотые…
– Вы, цирковые, и не позвоните, и не напишете, – заметила докторша. – Что, очень я постарела?
Артем улыбнулся.
– Женщина не стареет, а умнеет. Ты на одиннадцать лет поумнела и похорошела, вот…
Она покачала головой.
Артем перевел взгляд на Кареева.
Тот весь подобрался и смотрел на кресло, как кролик на удава.
– Я пойду, Вася, – Артем протянул Карееву руку. – Время…
– Будь, – сказал Кареев и коротко пожал протянутую руку.
Поцеловав докторшу, Артем вышел из кабинета.
Вот такое прощание, подумал он, настоящее мужское прощание, без лишних слов, как в кино. А в самом деле, чего уж там говорить… Встретились, малость вместе повоевали, разбежались… Кино…
На улице он раскрыл зонт и быстро зашагал к троллейбусной остановке.
Нужно было срочно укладываться. Он как раз успевал отработать выходные – и в понедельник должен был, кровь из носу, быть в Москве, потому что ехать за границу мимо Москвы как-то нелепо… Душеспасительного разговора с Катькой, видно, не получалось. Не письма же ей теперь писать с нотациями и нравоучениями!
Катька вошла в жизнь… нет, на пару недель забежала в жизнь одиннадцать лет назад. И вот сейчас выйдет из его жизни окончательно. И это совершенно правильно, думал Артем. Он и тогда-то мало что мог дать девчонке, теперь и вовсе ничего не может дать молодой женщине, кроме нравоучений… Ну, выручил из беды. И пусть живет себе дальше. Пусть сына растит и мужа воспитывает. При чем тут старый дурак, старый профессиональный дурак?
Подарок черенковской фирмы на ходу постукивал по боку.
Хорошо, что троллейбус был полон. Артем ехал стоя. Если бы он сел, то сразу в троллейбусе развернул бы сверток. А так – он вошел в цирк, потом – в гримерку, расцеловался с Арго, снял куртку, поставил сушить зонт, и лишь тогда выложил сверток на стол.
Арго обнюхал его и, не дожидаясь приказа убрать со стола любопытную морду, отошел. Стало быть, несъедобное.
Артем развернул бумагу.
Перед ним лежал небольшой пистолет.
– Вот так-то, мальчик, – сказал Артем псу. – Ни фига себе подарочки! Эти пижоны не подумали, что я полечу самолетом. А такую штуку ни в одном аэропорту не пропустят. Документов на него у меня нет… Что делать будем? А?
Арго роскошно зевнул. Потом подошел к хозяину и положил ему морду на колени.
– Выбрасывать – так жалко, – Артем почесал пса за ухом. – Разобрать разве и в контейнере упрятать? Ну, бизнесмены! Ну, дети малые… Господи ты Боже мой, какой только дряни не найдешь в клоунском багаже…
Рига, 1995
– Ее же повязали! – изумился подбежавший Артем.
– Не знаю, кого вы там повязали! А Надька в Брюссель летит!
– Ты не ошиблась? – уже поняв, что происходит, на всякий случай спросил Артем.
– Да нет же! Я узнала ее! И она меня узнала! Скорее!
– Откуда она взялась?
– А она, оказывается, до последней минуты в ресторане сидела! Она там с ними поговорила и осталась! Да скорее же!
Рядом с Артемом вдруг оказался Кареев.
– Бежим! – сказал он и взял Катю за руку. – Покажешь!
И они вдвоем понеслись вверх по пандусу, пропали в светлых дверях аэропорта. Ну да, подумал Артем, оба молодые, ноги легкие, чего ж не сказать вверх по пандусу… А старому дураку придется уж как-нибудь рысцой.
Он заметил – Кареев успел подбежать к «понтиаку» и что-то скомандовать. И, поравнявшись с «понтиаком», увидел, как Люся быстро набирает номер.
– Алло! – крикнула Люся. – Да что вы, заснули? Кого-нибудь к Корейцу, скорее!
К старому зданию подлетела патрульная милицейская машина.
Проснулись, подумал Артем, и как всегда – вовремя…
* * *
Ночь была бурная.Вопящую Угрюмову выволокли как раз навстречу двум юным и ошалевшим от такой наглости милиционерам. Возник конфликт, Артем с Аргошкой побежали за Черенковым.
Но конфликт урегулировал, как ни странно, один из вызванных им плечистых мальчиков. Прибежав вместе с Черенковым к месту склоки, он был опознан милиционерами как недавний сослуживец…
Тишина обошлась в двести баксов.
В конце концов Черенков поехал объясняться в милицию. Отыскали следователя Воронихина. Можно сказать, из постели вынули. К величайшему изумлению Артема, никто из «Астрала» милиции в руки не попал. Как-то незаметно Натансона и компанию отвезли в черенковский офис, где и охраняли до утра. Вся эта суета ознаменовалась большим количеством алкоголя, распитым друзьями фирмы, и бешеной истерикой Нади Угрюмовой, вплоть до падения на пол и кусания рук сопровождавшим ее лицам.
Вторая истерика была с Катей – когда она увидела, как Натансона, Длинного и Вадима распихивают по машинам. Она дергала Артема за рукав, показывала на них пальцем, громко хохотала – в обшем, сорвалась с нарезки.
– Нет, ты посмотри – Чадович-то, Чадович! Трехэтажный офис в графском особняке! – шумела Катя. – Длинный, Длинный! Не узнал, что ли? Как тебя по фамилии, Длинный?
– Одно лекарство – водовка, – поставил диагноз мудрый Кареев, запихивая ее к себе в «вольво».
Маугли повезли с шиком – в серебристой «ауди». На него Катя и смотреть не захотела – видно, действительно вычеркнула из телефонной книжки и из жизни. Прошла, как мимо беззвучного и пустого места.
А утром была официальная дача показаний. И, как следствие, торжественная сдача пленников органам власти. Чуть ли не под расписку. А кто из них будет задержан, кто временно выпущен – это уж пусть они, органы, сами разбираются. Чего ж не разобраться – на всем готовеньком?
Катя, по совету Артема, временно милицейских процедур избежала – после всех потрясений она действительно поехала на пару дней к сыну. Кареев рассказал Артему, как Катя пронеслась мимо милиционера, как вцепилась в руку Угрюмовой, как выволокла ее чуть ли не из-за «подковы»… Артем поверил на слово, потому что вообразить себе этого не мог. Сама Катя после такого подвига и всей суматохи последовала кареевскому совету – уселась с охранниками в вестибюле офиса и выпила столько дорогого коньяка, что там же ее и уложили на кожаном диване. Осуждать ее – у Артема язык не поднимался. Переволновалась девочка…
Он видел Катю, когда Надька Угрюмова уже извивалась и вопила в объятиях вытаскивавшего ее из зала Кареева. Катя молча сопела и не отводила глаз от Надькиного лица. И непроизвольно улыбалась – как улыбается человек, несмотря ни на что удержавший контроль за рискованной ситуацией. Вот когда она увидела «юридическое бюро» в полном составе – тогда и понесло ее…
Черенков, Кареев, Аверьянцев, Ирча и Люся провели утро в кабинете следователя. Артем, вместе с Аргошкой переночевавший на диване в кабинете Черенкова, отвел пса в цирк и вернулся.
Черенковская команда пила кофе и галдела. При виде Артема примолкла…
– Входи, – сказал Черенков. – Даже не знаем, как тебя благодарить.
– Было бы за что, – усмехнулся Артем. – Вот если бы к вам еще и деньги вернулись…
– Есть за что. Если бы не ты… А теперь все они, как миленькие, прихвачены.
– Я только не понимаю, как у вас это получилось… – подала голос Ирча. – Ведь это же надо – так угадать!
– Просто я знал их одиннадцать лет назад… – Артем присел на край стола и без спроса взял полную чашку.
– И это вам помогло? – удивилась Ирча.
– Выходит, что так…Вот как я понимаю всю эту историю, – сказал Артем. – Был коллектив, а в коллективе была девочка. Серая мышка. Но мышка злопамятная, хотя и способная на сильнейшую привязанность. Только очень злопамятный человек может сделать серьезную ставку на чужую злопамятность. К сожалению, Угрюмова правильно поняла Катьку – Катька была уверена, что Инесса сломала ей жизнь… А вообще-то вся беда таких самодеятельных коллективов в том, что там собираются сущие дети.
Недоигравшие дети, понимаешь, Вася?
Кареев кивнул.
– Вот Омельяненко – подросток, ему не тридцать три, а в лучшем случае пятнадцать. Если человек интересуется только тренировками, можно ли его считать взрослым? А, Вася?
Артем нарочно обращался только к Карееву, хотя слушали все – Черенков, Аверьянцев, Ирча, Люся, еще какие-то люди…
– Потому у него и личная жизнь вышла такая дурацкая. Была Инесса, пришла Катька, позволил себя увести. Катьку из его жизни изъяли – опять согласен на Инессу. Женили… А какой из него муж? Одной стройной фигуры для этого дела мало. Инесса год продержалась на голодном пайке – развелись. Она на всю жизнь поняла, что для брака нужен взрослый мужчина, а он так ничего и не понял.
– Откуда ты все это можешь знать? – мрачно спросил Черенков. – Ты же их всех столько лет не видел!
– Ты посмотри в мой паспорт, Александр Петрович, – предложил Артем. – На дату рождения. Видишь ли, у нас в цирке полно таких фанатов-переростков, как этот Омельяненко. И я за четверть века на них насмотрелся. Что касается этого Омельяненко-Маугли – тут как раз все просто. У нас есть еще другой ребенок – Наденька Угрюмова.
– Ничего себе детка! – загалдела черенковская команда. – Ребеночек, мать ее!..
– Меня на эту мысль вообще Катерина навела, – признался Артем. – Да я и сам видел пожилых женщин, которые так и не поумнели. Тогда Угрюмова была моложе всех. Она хотела, чтобы у нее была завидная подруга. Не мальчик, а именно подруга, не подумайте чего плохого. Она возненавидела Катю потому, что Катя была нормальной взрослой девицей и хотела не по углам с подружкой шептаться, а целоваться с Маугли в телефонной будке… Сам видел. Она привязалась к Инессе. Очевидно, Инесса позволяла ей по мелочам собой командовать… Потом Инесса вышла замуж за Омельяненко. Очевидно, дружба сохранялась. Но вот когда Инесса оставила Омельяненко и вышла за тебя, Александр Петрович, то что-то произошло. Ты ведь ни разу не видел Угрюмову?
– Ни разу, – согласился Черенков.
– Инесса поднялась на новый уровень и отсекла все, что считала нижним уровнем, – продолжал Артем. – И сделала она это достаточно резко и демонстративно. Прости, Александр Петрович, но досталась тебе артистка.
Люсенька это первая поняла, так, Люсенька? И только благодаря Люсиной догадке мы вышли на «Инвестиционный банк».
Черенков с большим удивлением посмотрел на секретаршу. Люся бросила на него взгляд исподлобья, и Артем понял, что у этого начальника с этой подчиненной еще будут проблемы…
– Очевидно, с годами Угрюмова не то чтобы повзрослела, но набралась ума.
Она не стала корчить обиженную, приняла новые условия игры – и сохранила более-менее приятельские отношения с Инессой. Видимо, несколько раз в год они все же встречались, созванивались, ну, общались… Александр Петрович! – Артем понял, что собирается спросить Черенков, и решил ответить немедленно. – Ты же взрослый мужик! Ты что, думаешь, хоть одна жена в мире все рассказывает мужу про своих подружек? Так вот они общались, и Инесса хвасталась, а Надежда копила злость. И продолжалось это, пока Инесса не рассказала ей про анонимный вклад. Просто в порядке хвастовства…
Артем замолчал.
Все ждали.
– Вот тут у меня прореха, – признался Артем. – Я не знаю, как получилось, что Угрюмова сговорилась с Натансоном. Пусть в этом следователь Воронихин разбирается. Но то, что лишь она могла свести все воедино и стянуть все ниточки в один узелок – несомненно. Она знала, что Инесса продолжает встречаться с бывшим мужем. Прости, Александр Петрович, теперь уж ничего не поделаешь. Инесса ушла от этого Маугли, потому что ей, как чукче в анекдоте, «кусать хоцца». А когда появилось чего кушать – то и роман можно продолжать…
Черенков громко вздохнул.
– Что я тебе говорила… – качая головой, проворчала Ирча. – Ты вспомни, Черенок, что я тебе говорила…
– Надежда знала, что почти невозможно уговорить Инессу тайно вынуть вклад. И она знала, что только Омельяненко может взять из банка деньги.
Эти деньги нужны были и ей, и Натансону. Она считала варианты – и у нее получалось только то, что если Черенкову понадобятся деньги, а их не окажется, Инесса волей-неволей признается – да, разболтала. И скажет, кому именно. Значит, или надо наплести Инессе всякой ахинеи, например, что деньги нужны ровно на сорок восемь часов, и заставить ее взять вклад.
Или послать за деньгами Омельяненко… И в том и в другом случае от Инессы пришлось бы избавляться. Первый вариант не прошел. Наверно, Длинный и Натансон плохо проинструктировали Маугли. До банка этот чудак Инессу довел, а там она решила, что шутка зашла слишком далеко, и удрала.
После чего пустили в ход второй вариант… И, так сказать, сели на бочку с динамитом и сами запал подожгли…
Артем вздохнул.
– Давай, продолжай, – сказал Черенков. – Там еще много непонятного.
– А что тут теперь непонятного… Знаешь, когда они послали в банк Маугли? Когда Угрюмова случайно встретила Катю и помешала ей устроиться на работу. Я не знаю, как она узнала, что Катька на базаре с сигаретами стоит, это пускай следователь Воронихин выясняет, ему все-таки деньги платят…
Тут хмурая черенковская команда заулыбалась.
– Я без намека, – поправился Артем. – За свои похождения я денег ни у кого не возьму. Это мои личные глупости и развлечения… клоунады, так сказать…
– Но от подарка не откажешься? – переглянувшись с Черенковым, спросил Кареев.
– Ну, разве что от сувенира.
– Ирча, у меня в сейфе лежит подходящий сувенир, – сказал Черенков. – Упакуй понаряднее, а? С ленточкой там, с бантиком…
Ирча кивнула, взяла у Черенкова ключ, подошла к сейфу, открыла его и стала там что-то мастерить за отворившейся дверцей.
– А потом, потом… – Артем задумался. – Она знала от Инессы, что Черенков – мужчина серьезный… И она подослала сообщить про Катю бухгалтершу из «Астрала» в своем парике. Она боялась появиться в вашем офисе, ребята. И в общем-то чутье ее не подвело. Если бы не Катька – вы бы притащили в милицию эту несчастную бухгалтершу, а Угрюмова преспокойно бы улетела.
– Будет им хлопот с этой Угрюмовой… – проворчал Кареев.
– Это, я думаю, уже дело техники – узнать, кого она наняла, чтобы… – Артем замялся. Ему не хотелось лишний раз говорить при Черенкове про убийство Инессы. – И тут, я думаю, ваши же друзья-приятели что-то смогут подсказать. Не так уж много в городе людей, которых можно нанять на такое дело.
– Больше, чем вы думаете, – заметила Ирча. Артем покивал головой – уж раз Ирча так считает, значит, так оно и есть. Когда Натансон заартачился, не желая идти в черенковский офис, именно Ирча взяла его на прием и даже не втащила – как принцессу, хотя и вопящую дурным голосом принцессу, сопроводила в распахнутую дверь…
– Скажи своей Катьке, что хоть она и дура, а мы ее отблагодарим, – велел Черенков.
– Работу бы вы ей подобрали…
– Работу? – тут Черенков усмехнулся. – Пусть на базаре пока постоит.
Посмотрим – как с клиентами обращается, как план выполняет…
И, увидев недовольство на Артемовом лице, сказал малость серьезнее:
– Ты извини, а брать кота в мешке никто не хочет. Все мы начинали с нуля… вот пусть и она этого хлебнет. Умнее будет. Но отблагодарить – это само собой.
Зазвонил телефон.
– Фирма слушает, – сказала в трубку Люся. – Да? Правда? Александр Петрович!
За дверью зазвонил другой телефон. Аверьянцев сорвался и выскочил.
Ирча разогнулась и закрыла сейф. В руке у нее был сверток размером с Артемов дневничок, действительно перевязанный зеленой ленточкой.
– Вот, от нашего маленького, но дружного коллектива… – сказала Ирча, протягивая сверток. – Вы уж извините – рабочий день… А завтра – еще и похороны…
– Приходи, – коротко пригласил Черенков, на секунду оторвавшись от трубки. Люся уже что-то печатала на компьютере, зазвонил впридачу и факс, Аверьянцев вышел с большими конвертами и стал объяснять юному охраннику, куда их срочно нужно отвезти…
– Постараюсь, – ответил Артем. Сейчас на повестке дня была беседа с Катей. Артем хотел хорошенько прочистить ей мозги и вложить в них ту мудрую мысль, что сама себе она устроила все эти неприятности. И устроила в тот день, когда двадцатилетней девчонкой решила, что жизнь кончена и что на лбу – клеймо. Артем хотел объяснить ей, что и в восемьдесят лет жизнь просто так не кончается, что даже самая хрупкая и ранимая натура должна иметь запас прочности… много чего он собирался сказать в воспитательных целях…
Вот вернется от свекрови – получит полную порцию, подумал Артем. Сверток был не очень тяжелый, кило с чем-то. И Артем стоял с ним посреди комнаты – уже не-пришей-кобыле-хвост. Все стремительно занялись делами.
Он посмотрел налево, посмотрел направо, сунул подарок фирмы в сумку – и отступил к дверям.
Тут Люся отвела глаза от монитора, увидела, как он держится за дверную ручку, вскочила, подбежала, встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
– Ты тут поосторожней все-таки, – сказал ей Артем. – Фирма-то у вас того… приблатненная какая-то…
– А теперь других нет, – улыбнулась она и поцеловала еще раз. – Петрович сказал – буду себя хорошо вести, пошлет учиться за границу! За счет фирмы! По юридической части, вот…
Подумала и поцеловала в третий раз.
Катя, по совету Артема, временно милицейских процедур избежала – после всех потрясений она действительно поехала на пару дней к сыну. Кареев рассказал Артему, как Катя пронеслась мимо милиционера, как вцепилась в руку Угрюмовой, как выволокла ее чуть ли не из-за «подковы»… Артем поверил на слово, потому что вообразить себе этого не мог. Сама Катя после такого подвига и всей суматохи последовала кареевскому совету – уселась с охранниками в вестибюле офиса и выпила столько дорогого коньяка, что там же ее и уложили на кожаном диване. Осуждать ее – у Артема язык не поднимался. Переволновалась девочка…
Он видел Катю, когда Надька Угрюмова уже извивалась и вопила в объятиях вытаскивавшего ее из зала Кареева. Катя молча сопела и не отводила глаз от Надькиного лица. И непроизвольно улыбалась – как улыбается человек, несмотря ни на что удержавший контроль за рискованной ситуацией. Вот когда она увидела «юридическое бюро» в полном составе – тогда и понесло ее…
Черенков, Кареев, Аверьянцев, Ирча и Люся провели утро в кабинете следователя. Артем, вместе с Аргошкой переночевавший на диване в кабинете Черенкова, отвел пса в цирк и вернулся.
Черенковская команда пила кофе и галдела. При виде Артема примолкла…
– Входи, – сказал Черенков. – Даже не знаем, как тебя благодарить.
– Было бы за что, – усмехнулся Артем. – Вот если бы к вам еще и деньги вернулись…
– Есть за что. Если бы не ты… А теперь все они, как миленькие, прихвачены.
– Я только не понимаю, как у вас это получилось… – подала голос Ирча. – Ведь это же надо – так угадать!
– Просто я знал их одиннадцать лет назад… – Артем присел на край стола и без спроса взял полную чашку.
– И это вам помогло? – удивилась Ирча.
– Выходит, что так…Вот как я понимаю всю эту историю, – сказал Артем. – Был коллектив, а в коллективе была девочка. Серая мышка. Но мышка злопамятная, хотя и способная на сильнейшую привязанность. Только очень злопамятный человек может сделать серьезную ставку на чужую злопамятность. К сожалению, Угрюмова правильно поняла Катьку – Катька была уверена, что Инесса сломала ей жизнь… А вообще-то вся беда таких самодеятельных коллективов в том, что там собираются сущие дети.
Недоигравшие дети, понимаешь, Вася?
Кареев кивнул.
– Вот Омельяненко – подросток, ему не тридцать три, а в лучшем случае пятнадцать. Если человек интересуется только тренировками, можно ли его считать взрослым? А, Вася?
Артем нарочно обращался только к Карееву, хотя слушали все – Черенков, Аверьянцев, Ирча, Люся, еще какие-то люди…
– Потому у него и личная жизнь вышла такая дурацкая. Была Инесса, пришла Катька, позволил себя увести. Катьку из его жизни изъяли – опять согласен на Инессу. Женили… А какой из него муж? Одной стройной фигуры для этого дела мало. Инесса год продержалась на голодном пайке – развелись. Она на всю жизнь поняла, что для брака нужен взрослый мужчина, а он так ничего и не понял.
– Откуда ты все это можешь знать? – мрачно спросил Черенков. – Ты же их всех столько лет не видел!
– Ты посмотри в мой паспорт, Александр Петрович, – предложил Артем. – На дату рождения. Видишь ли, у нас в цирке полно таких фанатов-переростков, как этот Омельяненко. И я за четверть века на них насмотрелся. Что касается этого Омельяненко-Маугли – тут как раз все просто. У нас есть еще другой ребенок – Наденька Угрюмова.
– Ничего себе детка! – загалдела черенковская команда. – Ребеночек, мать ее!..
– Меня на эту мысль вообще Катерина навела, – признался Артем. – Да я и сам видел пожилых женщин, которые так и не поумнели. Тогда Угрюмова была моложе всех. Она хотела, чтобы у нее была завидная подруга. Не мальчик, а именно подруга, не подумайте чего плохого. Она возненавидела Катю потому, что Катя была нормальной взрослой девицей и хотела не по углам с подружкой шептаться, а целоваться с Маугли в телефонной будке… Сам видел. Она привязалась к Инессе. Очевидно, Инесса позволяла ей по мелочам собой командовать… Потом Инесса вышла замуж за Омельяненко. Очевидно, дружба сохранялась. Но вот когда Инесса оставила Омельяненко и вышла за тебя, Александр Петрович, то что-то произошло. Ты ведь ни разу не видел Угрюмову?
– Ни разу, – согласился Черенков.
– Инесса поднялась на новый уровень и отсекла все, что считала нижним уровнем, – продолжал Артем. – И сделала она это достаточно резко и демонстративно. Прости, Александр Петрович, но досталась тебе артистка.
Люсенька это первая поняла, так, Люсенька? И только благодаря Люсиной догадке мы вышли на «Инвестиционный банк».
Черенков с большим удивлением посмотрел на секретаршу. Люся бросила на него взгляд исподлобья, и Артем понял, что у этого начальника с этой подчиненной еще будут проблемы…
– Очевидно, с годами Угрюмова не то чтобы повзрослела, но набралась ума.
Она не стала корчить обиженную, приняла новые условия игры – и сохранила более-менее приятельские отношения с Инессой. Видимо, несколько раз в год они все же встречались, созванивались, ну, общались… Александр Петрович! – Артем понял, что собирается спросить Черенков, и решил ответить немедленно. – Ты же взрослый мужик! Ты что, думаешь, хоть одна жена в мире все рассказывает мужу про своих подружек? Так вот они общались, и Инесса хвасталась, а Надежда копила злость. И продолжалось это, пока Инесса не рассказала ей про анонимный вклад. Просто в порядке хвастовства…
Артем замолчал.
Все ждали.
– Вот тут у меня прореха, – признался Артем. – Я не знаю, как получилось, что Угрюмова сговорилась с Натансоном. Пусть в этом следователь Воронихин разбирается. Но то, что лишь она могла свести все воедино и стянуть все ниточки в один узелок – несомненно. Она знала, что Инесса продолжает встречаться с бывшим мужем. Прости, Александр Петрович, теперь уж ничего не поделаешь. Инесса ушла от этого Маугли, потому что ей, как чукче в анекдоте, «кусать хоцца». А когда появилось чего кушать – то и роман можно продолжать…
Черенков громко вздохнул.
– Что я тебе говорила… – качая головой, проворчала Ирча. – Ты вспомни, Черенок, что я тебе говорила…
– Надежда знала, что почти невозможно уговорить Инессу тайно вынуть вклад. И она знала, что только Омельяненко может взять из банка деньги.
Эти деньги нужны были и ей, и Натансону. Она считала варианты – и у нее получалось только то, что если Черенкову понадобятся деньги, а их не окажется, Инесса волей-неволей признается – да, разболтала. И скажет, кому именно. Значит, или надо наплести Инессе всякой ахинеи, например, что деньги нужны ровно на сорок восемь часов, и заставить ее взять вклад.
Или послать за деньгами Омельяненко… И в том и в другом случае от Инессы пришлось бы избавляться. Первый вариант не прошел. Наверно, Длинный и Натансон плохо проинструктировали Маугли. До банка этот чудак Инессу довел, а там она решила, что шутка зашла слишком далеко, и удрала.
После чего пустили в ход второй вариант… И, так сказать, сели на бочку с динамитом и сами запал подожгли…
Артем вздохнул.
– Давай, продолжай, – сказал Черенков. – Там еще много непонятного.
– А что тут теперь непонятного… Знаешь, когда они послали в банк Маугли? Когда Угрюмова случайно встретила Катю и помешала ей устроиться на работу. Я не знаю, как она узнала, что Катька на базаре с сигаретами стоит, это пускай следователь Воронихин выясняет, ему все-таки деньги платят…
Тут хмурая черенковская команда заулыбалась.
– Я без намека, – поправился Артем. – За свои похождения я денег ни у кого не возьму. Это мои личные глупости и развлечения… клоунады, так сказать…
– Но от подарка не откажешься? – переглянувшись с Черенковым, спросил Кареев.
– Ну, разве что от сувенира.
– Ирча, у меня в сейфе лежит подходящий сувенир, – сказал Черенков. – Упакуй понаряднее, а? С ленточкой там, с бантиком…
Ирча кивнула, взяла у Черенкова ключ, подошла к сейфу, открыла его и стала там что-то мастерить за отворившейся дверцей.
– А потом, потом… – Артем задумался. – Она знала от Инессы, что Черенков – мужчина серьезный… И она подослала сообщить про Катю бухгалтершу из «Астрала» в своем парике. Она боялась появиться в вашем офисе, ребята. И в общем-то чутье ее не подвело. Если бы не Катька – вы бы притащили в милицию эту несчастную бухгалтершу, а Угрюмова преспокойно бы улетела.
– Будет им хлопот с этой Угрюмовой… – проворчал Кареев.
– Это, я думаю, уже дело техники – узнать, кого она наняла, чтобы… – Артем замялся. Ему не хотелось лишний раз говорить при Черенкове про убийство Инессы. – И тут, я думаю, ваши же друзья-приятели что-то смогут подсказать. Не так уж много в городе людей, которых можно нанять на такое дело.
– Больше, чем вы думаете, – заметила Ирча. Артем покивал головой – уж раз Ирча так считает, значит, так оно и есть. Когда Натансон заартачился, не желая идти в черенковский офис, именно Ирча взяла его на прием и даже не втащила – как принцессу, хотя и вопящую дурным голосом принцессу, сопроводила в распахнутую дверь…
– Скажи своей Катьке, что хоть она и дура, а мы ее отблагодарим, – велел Черенков.
– Работу бы вы ей подобрали…
– Работу? – тут Черенков усмехнулся. – Пусть на базаре пока постоит.
Посмотрим – как с клиентами обращается, как план выполняет…
И, увидев недовольство на Артемовом лице, сказал малость серьезнее:
– Ты извини, а брать кота в мешке никто не хочет. Все мы начинали с нуля… вот пусть и она этого хлебнет. Умнее будет. Но отблагодарить – это само собой.
Зазвонил телефон.
– Фирма слушает, – сказала в трубку Люся. – Да? Правда? Александр Петрович!
За дверью зазвонил другой телефон. Аверьянцев сорвался и выскочил.
Ирча разогнулась и закрыла сейф. В руке у нее был сверток размером с Артемов дневничок, действительно перевязанный зеленой ленточкой.
– Вот, от нашего маленького, но дружного коллектива… – сказала Ирча, протягивая сверток. – Вы уж извините – рабочий день… А завтра – еще и похороны…
– Приходи, – коротко пригласил Черенков, на секунду оторвавшись от трубки. Люся уже что-то печатала на компьютере, зазвонил впридачу и факс, Аверьянцев вышел с большими конвертами и стал объяснять юному охраннику, куда их срочно нужно отвезти…
– Постараюсь, – ответил Артем. Сейчас на повестке дня была беседа с Катей. Артем хотел хорошенько прочистить ей мозги и вложить в них ту мудрую мысль, что сама себе она устроила все эти неприятности. И устроила в тот день, когда двадцатилетней девчонкой решила, что жизнь кончена и что на лбу – клеймо. Артем хотел объяснить ей, что и в восемьдесят лет жизнь просто так не кончается, что даже самая хрупкая и ранимая натура должна иметь запас прочности… много чего он собирался сказать в воспитательных целях…
Вот вернется от свекрови – получит полную порцию, подумал Артем. Сверток был не очень тяжелый, кило с чем-то. И Артем стоял с ним посреди комнаты – уже не-пришей-кобыле-хвост. Все стремительно занялись делами.
Он посмотрел налево, посмотрел направо, сунул подарок фирмы в сумку – и отступил к дверям.
Тут Люся отвела глаза от монитора, увидела, как он держится за дверную ручку, вскочила, подбежала, встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
– Ты тут поосторожней все-таки, – сказал ей Артем. – Фирма-то у вас того… приблатненная какая-то…
– А теперь других нет, – улыбнулась она и поцеловала еще раз. – Петрович сказал – буду себя хорошо вести, пошлет учиться за границу! За счет фирмы! По юридической части, вот…
Подумала и поцеловала в третий раз.
* * *
– А ты ничего не хочешь мне сказать? – окликнул Кареев.Артем, уже почти спустившийся по лестнице, обернулся.
– Ну, ты от склероза не помрешь… Пошли, – сказал он. – Сперва – в цирк.
В цирке Артем повел Кареева в бухгалтерию и попросил бухгалтершу включить компьютер.
– Директория «Артем», – показал он пальцем на экран. – Тут все, что я у вас уволок.
Кареев вскрыл через «вьюшку» все украденные файлы, изучил их, все сразу перегнал на дискету, а уж на дискете погасил.
– Их не так просто стереть, – объяснил он Артему. – Умный человек и восстановить может.
– Это еще не все, – и Артем потащил его дальше, в директорский кабинет.
Там он хотел всего-навсего забрать из сейфа свой конверт с посланием к следователю. Но директор был настроен странно.
– Да, ты у нас теперь птица высокого полета, – уныло сказал директор. – Что мы без тебя делать будем?
– А что? – удивился Артем.
– Из Москвы звонили. Контракт-то серьезный, на год…
– Какой контракт? – искренне удивился Артем. – Мне никто такого контракта не предлагал!
– Да Мурзук же! Датский контракт! – возмутился директор.
– А-а… Ну, контракты Мурзука сам знаешь, на что годятся. На гвоздик их вешать! – рзвеселился Артем.
– Я ж тебе говорю – это оказался солидный контракт! И начинать с третьего мая.
– Ну и что? Я к тебе приехал на два месяца, а сейчас только две недели прошло.
– По-твоему, я не человек? – обиженно спросил директор. – По-твоему, я не понимаю? На год в Данию – и наш занюханный сарай… Мне Новикова с Семеновым пришлют. Молодые ребята, способные, да ты же видел кассету с их репризами…
– Без меня меня женили, – заметил Артем. – Видишь, Вася, в Данию сосватали.
– Конверт, – напомнил Кареев. И Артем попросил директора вернуть ему конверт.
Конверт этот он протянул Карееву – мол, ознакомься. Кареев подержал его, подержал, аккуратно разорвал пополам и обвел директорский кабинет взглядом в поисках мусорника.
Директор переводил глаза с Артема на Кареева и обратно, отказываясь что-либо понимать.
Потом, подойдя к проходной, Кареев спросил Артема – где здесь сортир. И пошел в указанном направлении, на ходу доставая из кармана упаковку таблеток.
Артем усмехнулся, откопал в сумке дневничок, старательно в нем порылся и, загадочно посмотрев на дверь клозета, взял телефонную трубку.
– Алло? Лариса Антоновна у вас еще работает? Да? Вот и замечательно! И на каком этаже? Огромное вам спасибо!
Вышел Кареев, вытирая рукой губы.
– Солидное учреждение, а в сортире ни стакана, ни полотенца, – неодобрительно сказал он.
Потом Артем и Кареев вместе вышли на улицу. Артем поудобнее повесил через плечо сумку. Моросил невесомый весенний дождь. Артем, не снимая сумки, попытался достать зонт.
– Не мучайся. Тебя куда-нибудь подбросить? – спросил Кареев.
– Нет, я покажу, – сказал, подумав, Артем.
Они сели в машину.
– Что теперь будет делать Черенков? – поинтересовался Артем, когда Кареев включил дворники.
– Что-нибудь уж наверняка будет делать, – Кареев включил и зажигание.
– Ясно… Направо и прямо.
Он давал короткие указания, пока машина не оказалась возле старинного дома с лепниной.
– Выходим, – сказал Артем. – Дельце одно есть.
Кареев, не показывая недоумения, вышел из машины и запер ее.
Артем вместе с ним вошел в вестибюль, погрузился в лифт и доставил Кареева на пятый этаж. Там они прошли длинным коридором, в соседнем коридоре обнаружили ряд стульев, а на них – очередь.
– По записи, – сказал Артем и вовремя ухватил Кареева за локоть.
Не успел Кареев дернуться, как оказался в кабинете.
На видном месте стояло роскошное, сверкающее зубоврачебное кресло.
– Извини, другого способа не было, – Артем развел руками.
– Добрый день, – удивленно сказала им немолодая веселая докторша. – Погоди, погоди… Артемушка? Приехал! Нашел! Нет, это же надо! Что не позвонил? Ну как, паникер, пломбы держатся? Давай посмотрю. Слушай, я тебя два раза по телику видела!
– Сперва, Ларочка, этого молодого человека, – Артем, обнимая и целуя докторшу, показал на Кареева. – Не бойся, Вася, она мне как одиннадцать лет назад челюсти отремонтировала, так по сегодня не жалуюсь. Выручай, Ларочка. Вся надежда на тебя!
Кареев покосился на Артема.
– Бизнесмен должен иметь улыбку молодого крокодила, – продолжал Артем.
– Сам знаешь, какой я бизнесмен.
Они переглянулись.
– Я, Ларочка, к сожалению, прилетел и улетаю, – Артем не выпускал руку докторши. – В Данию. Когда опять появлюсь в ваших краях – одному Богу ведомо. Но я одиннадцать лет вспоминал твои ручки золотые…
– Вы, цирковые, и не позвоните, и не напишете, – заметила докторша. – Что, очень я постарела?
Артем улыбнулся.
– Женщина не стареет, а умнеет. Ты на одиннадцать лет поумнела и похорошела, вот…
Она покачала головой.
Артем перевел взгляд на Кареева.
Тот весь подобрался и смотрел на кресло, как кролик на удава.
– Я пойду, Вася, – Артем протянул Карееву руку. – Время…
– Будь, – сказал Кареев и коротко пожал протянутую руку.
Поцеловав докторшу, Артем вышел из кабинета.
Вот такое прощание, подумал он, настоящее мужское прощание, без лишних слов, как в кино. А в самом деле, чего уж там говорить… Встретились, малость вместе повоевали, разбежались… Кино…
На улице он раскрыл зонт и быстро зашагал к троллейбусной остановке.
Нужно было срочно укладываться. Он как раз успевал отработать выходные – и в понедельник должен был, кровь из носу, быть в Москве, потому что ехать за границу мимо Москвы как-то нелепо… Душеспасительного разговора с Катькой, видно, не получалось. Не письма же ей теперь писать с нотациями и нравоучениями!
Катька вошла в жизнь… нет, на пару недель забежала в жизнь одиннадцать лет назад. И вот сейчас выйдет из его жизни окончательно. И это совершенно правильно, думал Артем. Он и тогда-то мало что мог дать девчонке, теперь и вовсе ничего не может дать молодой женщине, кроме нравоучений… Ну, выручил из беды. И пусть живет себе дальше. Пусть сына растит и мужа воспитывает. При чем тут старый дурак, старый профессиональный дурак?
Подарок черенковской фирмы на ходу постукивал по боку.
Хорошо, что троллейбус был полон. Артем ехал стоя. Если бы он сел, то сразу в троллейбусе развернул бы сверток. А так – он вошел в цирк, потом – в гримерку, расцеловался с Арго, снял куртку, поставил сушить зонт, и лишь тогда выложил сверток на стол.
Арго обнюхал его и, не дожидаясь приказа убрать со стола любопытную морду, отошел. Стало быть, несъедобное.
Артем развернул бумагу.
Перед ним лежал небольшой пистолет.
– Вот так-то, мальчик, – сказал Артем псу. – Ни фига себе подарочки! Эти пижоны не подумали, что я полечу самолетом. А такую штуку ни в одном аэропорту не пропустят. Документов на него у меня нет… Что делать будем? А?
Арго роскошно зевнул. Потом подошел к хозяину и положил ему морду на колени.
– Выбрасывать – так жалко, – Артем почесал пса за ухом. – Разобрать разве и в контейнере упрятать? Ну, бизнесмены! Ну, дети малые… Господи ты Боже мой, какой только дряни не найдешь в клоунском багаже…
Рига, 1995