– Добрый-то добрый… – человек на том конце несуществующего провода явно был обеспокоен. – Так, значит, вы еще в городе. Что за кашу вы заварили?
– А как вы догадались, что я заварил кашу? – поинтересовался Артем.
– А очень просто – Катя меня сегодня нашла, Арсеньева! Десять лет не искала, пряталась… больше даже… Стоило вам устроить вечер воспоминаний – и она отыскалась! Вы что, и у нее фотографии просили?
– Нет, фотографий у нее никто не просил, – отвечал озадаченный Артем. – Но ведь она не хотела видеть никого, кто знал… разве не так?
– Так! – подтвердил Гридман. – Но она позвонила мне домой, там дали рабочие телефоны, и она пришла ко мне. Причем не одна, а с собакой.
Артем онемел.
– Она стала у меня выпытывать адрес и вообще координаты одной девицы… была у нас такая Надька Угрюмова, Инескина подружка, помните?.. Я сел на телефон, позвонил Светке Ершовой, она дала номер Милки Никитиной, Никитина полчаса Надькину визитку искала, нашла!
– Ну, мало ли что ей понадобилось от Угрюмовой! – воскликнул Артем, соображая – ту, что пришла сегодня наводить фирму на след Кати, ведь звали Надеждой!
– Боюсь, что ничего хорошего ей не понадобилось, – сказал Гридман. – Я первым делом рассказал ей, как вы меня нашли, и что взяли фотографии для книги. И тут она расхохоталась… Знаете, нормальный человек так не смеется. С ней была настоящая истерика.
– И что потом?
– Потом она, конечно, ушла. Но она мне не понравилась… Так может вести себя или пьяный человек, или у кого не все дома.
– Она что, буянила, в драку лезла? – осведомился Артем.
– Нет, конечно! Она просто была сильно возбуждена. Чем-то ей Надька, я так понял, недавно насолила. И она пошла разбираться. И мне это не нравится…
– Мне тоже, – сказал Артем. – Вы долго еще на работе будете?
– До пяти, а потом у меня другая работа.
– Хорошо. Я не прощаюсь…
И Артем положил трубку, не дожидаясь лишних вопросов от Гридмана. Тот бы, чего доброго, стал допытываться – не сбрендила ли Катя после того, как на ее горизонте нарисовался Артем и вызвал отвратительные воспоминания?
Что же получается? Допустим, эта самая Надежда действительно беседовала вчера с Инессой и была замечена Катей. Катя ищет Надежду, потому что Надежда рассталась с Инессой перед тем, как она села в такси и поехала на взморье. И она знает, зачем Инессу понесло на ту проклятую дачу. Так? Нет, не так… Гридман сказал – Катя была сердита на Угрюмову. Это была не та давняя обида – с той обидой Катя сжилась, возможно, даже оправдывала ею решительно все свои жизненные неудачи. Мол, с самого начала девочку подсекли под корень, все ей поломали, и какой теперь с нее спрос? Это было что-то новенькое!
Артем задумался – как выцыганить у Гридмана телефон Угрюмовой? Тот уже явно ему не доверял. Байка про Маркиза и книгу тут уж точно бы не сработала. Конечно, можно сказать правду… Артем усмехнулся – это теперь будет для него трудным и непривычным делом.
Набрав телефон цирковой проходной, он осведомился о Юре и Свете. Нет, не пришли. И женщина, которую они провели к себе, тоже не появлялась.
Тут уж Артем рассердился – нельзя было не заметить выходящего через служебный вход человека! Если вахтерша зазевалась настолько, что проворонила Катю, то, может, и Юра со Светой давно вернулись? А Катя с Аргошкой просто-напросто сидит сейчас у них в бытовке и ест щи с капустой? Это было бы идеальным вариантом…
«Фольксваген-гольф» прямо-таки светился в подворотне. Кареев поставил машину метрах в тридцати от дома номер пять. Надо бы пройтись и заглянуть хоть в подвальные окна, забранные красивыми решетками, подумал Артем.
Дождаться Кареева – и пройтись.
Кареев пришел с большой банкой американского аспирина.
– Это от зубов? – удивился Артем.
– Сказали – помогает. И вот еще надавали…
Очевидно, крутой мужик Кареев в аптеке был совершенно беспомощен.
– Дай-ка я пройдусь, – и Артем полез из машины. – Очень мне любопытно вон в те окошечки заглянуть.
Кареев хмыкнул.
– Ну, попробуй… – сказал он.
Только возле самих окон Артем понял, что Кареев имел в виду. Ни частное лицо, ни фирма не станут выставлять свою жизнь перед прохожими напоказ – и в лучшем случае прохожие увидят дорогие заграничные жалюзи, а в худшем – тряпичные шторы.
Поняв, что тут – прокол, Артем вошел в подворотню и протиснулся мимо «фольксвагена». Возле окованной жестью двери не было никаких табличек, только кнопка звонка. Артем прошел во двор, обычный для старого квартала двор с кустами и песочницей, и там обнаружил серебристую «ауди»…
Конечно же, в большом городе могла быть сотня серебристых «ауди», ну, десяток, ну – две штуки на худой конец! Перед глазами Артема прямо-таки встало лицо – сухое глазастое лицо с гладко зачесанными волосами, стянутыми сзади в хвост.
Теперь он уже не сомневался, что видел на базаре Маугли. Все увязывалось в узелок.
Выходившие во двор подвальные окна имели только решетки. За немытыми стеклами Артем разглядел какие-то полки с коробками, пирамиды ящиков, и ничего больше. Очевидно, там был склад.
Двинувшись на выход, Артем дошел почти до самого «фольксвагена», когда жестяная дверь стала медленно и со скрипом отворяться.
«Фольксваген» загораживал дверь и выходящих людей от Артема, но он же и Артема от них загораживал. Резко затормозив, Артем сделал четыре шага назад – и опять оказался во дворе.
Туда выходило несколько дверей – полуоткрытых, неприятных на вид и наверняка ведущих на провонявшие кошками лестницы. Артем зашагал к ближайшей – и уже почти нырнув в нее, понял, что торопиться было незачем – вряд ли Маугли узнал его вообще, тем более – со спины.
Стоя под узкой витой лестницей, Артем видел, как длинноногий тонкий человек в широких штанах и короткой куртке, со стянутыми в хвост темными волосами, подошел к «ауди» и оглянулся. Он кого-то ждал – и несколько секунд спустя показался высокий крупный блондин, плечистый, спортивный, в костюме неопределенного, но весьма заграничного цвета. Блондин смеялся, потом на него напала страсть к баловству – он, став в якобы восточную боевую стойку, разведя в стороны руки, двинулся на Маугли. Тот неодобрительно посмотрел на это безобразие и, очевидно, высказался весьма откровенно. Потом он слегка нагнулся над дверцей машины.
Блондин с дурашливым криком выбросил вперед кулак – и кулак этот, не достигнув цели, описал длинную дугу, а хозяин, пролетев между «ауди» и Маугли, не шлепнулся лицом в сухую землю лишь потому, что сам Маугли его же и придержал.
Артем определил, что прием из арсенала айкидо. И ему очень не понравилось, что Маугли, даже не улыбнувшись, отпустил утвердившегося на ногах блондина и полез в машину. Впрочем, парень и тогда был не из смешливых.
Они сели в «ауди» и поехали в глубь двора – очевидно, там была другая ведущая на улицу подворотня. Артем, повторив про себя номер машины, неторопливо пошел следом.
Уразумев маршрут «ауди» он побежал к «фольксвагену».
Но тот уже выезжал из подворотни.
Очевидно, Кареев имел большой опыт по затаскиванию людей в движущийся транспорт. Артем не думал, что еще способен на такую акробатику…
– Один – Омельяненко, второй, видимо, Андрей, которого звали Длинным, – доложил он Карееву.
– В машине шофер и какой-то толстый, с залысинами, – взаимно доложил Кареев. – А баба, видно, осталась там.
– Ну-ка, взгляни…
Пока Кареев выруливал и пристраивался в хвост «фольксвагену», Артем достал фотографии и, в соответствии с записями Люси, ткнул пальцем в одно лицо.
– Вот это – Угрюмова. Я что-то не разберу…
Кареев мельком глянул на фото.
– Если это она… – пробормотал Кареев, и его молчание, видно, означало:
«… то я – турецкий султан.» – Может баба за одиннадцать лет так измениться? – с большим сомнением спросил Артем.
– Может, – твердо ответил Кареев. – Баба все может. Но это еще не значит…
– Ага, – согласился Артем. Это еще не значит, что она действительно это сделает. Она будет упорно искать и найдет сто причин, по которым она не сделала и сделать не могла. Катьке вот легче – у нее вроде и причина имелась…
Они воспользовались красным светом на перекрестке и внимательно изучили фотографии.
– У той нос вроде длиннее, – заметил Кареев.
– Может, возрастное?
Кареев покосился на Артема. Нет, определенно та Надежда, которую прислали сообщить о Кате, была не очень похожа на девочку Надю Угрюмову. Всякие, конечно, бывают преображения… Артем смотрел вчера вечером на юного Маркиза – тоже глазам не верил.
Тем временем желтый «фольксваген» взял курс на тот самый двухэтажный район, где проживал Омельяненко.
– Вот интересно, куда «ауди» покатила… – пробормотал Кареев.
– Где эта «ауди» ночует, я, кажется, знаю… – Артем исходил из того, что раз Маугли – шофер загадочной компании, то машину может на ночь ставить возле своего дома. – Я номер запомнил, и проверить это несложно.
«Фольксваген» остановился возле новостройки. Краснокирпичный особнячок подводили под крышу. Плотный мужчина средних лет и парень в пальто вышли, обошли постройку, отыскали за домом строителей, вступили в какие-то переговоры.
– Это уже кое-что… – Кареев, без всякого предупреждения, резко развернул «вольво» и понесся к новому микрорайону.
– Ты куда? – удивился Артем.
– В универсам, за пивом.
Все, что говорил Кареев, хоть и казалось недосказанным, но смысл имело.
Вот и сейчас – «за пивом» означало совсем не то, что Кареева мучит жажда.
Он что-то затеял.
Когда же Кареев вынес из универсама упаковку пивных жестянок, Артем начал понимать…
Они вернулись к особнячку и подождали, пока «фольксваген» с населением не отбыл. Тогда Кареев неторопливо подрулил к новостройке.
– Давай, восхищайся, – сказал он Артему. – Постарайся их подрядить. Потом пивка употребим…
Артем хотел было воспротивиться. Очевидно, Кареев держал его за профессионального враля – что после всех событий, включая вечер с Гридманом, было и неудивительно. Но, с другой стороны, Кареев так нести чушь не умел. И еще – он, видно, привык к жесткому распределению обязанностей.
– А как вы догадались, что я заварил кашу? – поинтересовался Артем.
– А очень просто – Катя меня сегодня нашла, Арсеньева! Десять лет не искала, пряталась… больше даже… Стоило вам устроить вечер воспоминаний – и она отыскалась! Вы что, и у нее фотографии просили?
– Нет, фотографий у нее никто не просил, – отвечал озадаченный Артем. – Но ведь она не хотела видеть никого, кто знал… разве не так?
– Так! – подтвердил Гридман. – Но она позвонила мне домой, там дали рабочие телефоны, и она пришла ко мне. Причем не одна, а с собакой.
Артем онемел.
– Она стала у меня выпытывать адрес и вообще координаты одной девицы… была у нас такая Надька Угрюмова, Инескина подружка, помните?.. Я сел на телефон, позвонил Светке Ершовой, она дала номер Милки Никитиной, Никитина полчаса Надькину визитку искала, нашла!
– Ну, мало ли что ей понадобилось от Угрюмовой! – воскликнул Артем, соображая – ту, что пришла сегодня наводить фирму на след Кати, ведь звали Надеждой!
– Боюсь, что ничего хорошего ей не понадобилось, – сказал Гридман. – Я первым делом рассказал ей, как вы меня нашли, и что взяли фотографии для книги. И тут она расхохоталась… Знаете, нормальный человек так не смеется. С ней была настоящая истерика.
– И что потом?
– Потом она, конечно, ушла. Но она мне не понравилась… Так может вести себя или пьяный человек, или у кого не все дома.
– Она что, буянила, в драку лезла? – осведомился Артем.
– Нет, конечно! Она просто была сильно возбуждена. Чем-то ей Надька, я так понял, недавно насолила. И она пошла разбираться. И мне это не нравится…
– Мне тоже, – сказал Артем. – Вы долго еще на работе будете?
– До пяти, а потом у меня другая работа.
– Хорошо. Я не прощаюсь…
И Артем положил трубку, не дожидаясь лишних вопросов от Гридмана. Тот бы, чего доброго, стал допытываться – не сбрендила ли Катя после того, как на ее горизонте нарисовался Артем и вызвал отвратительные воспоминания?
Что же получается? Допустим, эта самая Надежда действительно беседовала вчера с Инессой и была замечена Катей. Катя ищет Надежду, потому что Надежда рассталась с Инессой перед тем, как она села в такси и поехала на взморье. И она знает, зачем Инессу понесло на ту проклятую дачу. Так? Нет, не так… Гридман сказал – Катя была сердита на Угрюмову. Это была не та давняя обида – с той обидой Катя сжилась, возможно, даже оправдывала ею решительно все свои жизненные неудачи. Мол, с самого начала девочку подсекли под корень, все ей поломали, и какой теперь с нее спрос? Это было что-то новенькое!
Артем задумался – как выцыганить у Гридмана телефон Угрюмовой? Тот уже явно ему не доверял. Байка про Маркиза и книгу тут уж точно бы не сработала. Конечно, можно сказать правду… Артем усмехнулся – это теперь будет для него трудным и непривычным делом.
Набрав телефон цирковой проходной, он осведомился о Юре и Свете. Нет, не пришли. И женщина, которую они провели к себе, тоже не появлялась.
Тут уж Артем рассердился – нельзя было не заметить выходящего через служебный вход человека! Если вахтерша зазевалась настолько, что проворонила Катю, то, может, и Юра со Светой давно вернулись? А Катя с Аргошкой просто-напросто сидит сейчас у них в бытовке и ест щи с капустой? Это было бы идеальным вариантом…
«Фольксваген-гольф» прямо-таки светился в подворотне. Кареев поставил машину метрах в тридцати от дома номер пять. Надо бы пройтись и заглянуть хоть в подвальные окна, забранные красивыми решетками, подумал Артем.
Дождаться Кареева – и пройтись.
Кареев пришел с большой банкой американского аспирина.
– Это от зубов? – удивился Артем.
– Сказали – помогает. И вот еще надавали…
Очевидно, крутой мужик Кареев в аптеке был совершенно беспомощен.
– Дай-ка я пройдусь, – и Артем полез из машины. – Очень мне любопытно вон в те окошечки заглянуть.
Кареев хмыкнул.
– Ну, попробуй… – сказал он.
Только возле самих окон Артем понял, что Кареев имел в виду. Ни частное лицо, ни фирма не станут выставлять свою жизнь перед прохожими напоказ – и в лучшем случае прохожие увидят дорогие заграничные жалюзи, а в худшем – тряпичные шторы.
Поняв, что тут – прокол, Артем вошел в подворотню и протиснулся мимо «фольксвагена». Возле окованной жестью двери не было никаких табличек, только кнопка звонка. Артем прошел во двор, обычный для старого квартала двор с кустами и песочницей, и там обнаружил серебристую «ауди»…
Конечно же, в большом городе могла быть сотня серебристых «ауди», ну, десяток, ну – две штуки на худой конец! Перед глазами Артема прямо-таки встало лицо – сухое глазастое лицо с гладко зачесанными волосами, стянутыми сзади в хвост.
Теперь он уже не сомневался, что видел на базаре Маугли. Все увязывалось в узелок.
Выходившие во двор подвальные окна имели только решетки. За немытыми стеклами Артем разглядел какие-то полки с коробками, пирамиды ящиков, и ничего больше. Очевидно, там был склад.
Двинувшись на выход, Артем дошел почти до самого «фольксвагена», когда жестяная дверь стала медленно и со скрипом отворяться.
«Фольксваген» загораживал дверь и выходящих людей от Артема, но он же и Артема от них загораживал. Резко затормозив, Артем сделал четыре шага назад – и опять оказался во дворе.
Туда выходило несколько дверей – полуоткрытых, неприятных на вид и наверняка ведущих на провонявшие кошками лестницы. Артем зашагал к ближайшей – и уже почти нырнув в нее, понял, что торопиться было незачем – вряд ли Маугли узнал его вообще, тем более – со спины.
Стоя под узкой витой лестницей, Артем видел, как длинноногий тонкий человек в широких штанах и короткой куртке, со стянутыми в хвост темными волосами, подошел к «ауди» и оглянулся. Он кого-то ждал – и несколько секунд спустя показался высокий крупный блондин, плечистый, спортивный, в костюме неопределенного, но весьма заграничного цвета. Блондин смеялся, потом на него напала страсть к баловству – он, став в якобы восточную боевую стойку, разведя в стороны руки, двинулся на Маугли. Тот неодобрительно посмотрел на это безобразие и, очевидно, высказался весьма откровенно. Потом он слегка нагнулся над дверцей машины.
Блондин с дурашливым криком выбросил вперед кулак – и кулак этот, не достигнув цели, описал длинную дугу, а хозяин, пролетев между «ауди» и Маугли, не шлепнулся лицом в сухую землю лишь потому, что сам Маугли его же и придержал.
Артем определил, что прием из арсенала айкидо. И ему очень не понравилось, что Маугли, даже не улыбнувшись, отпустил утвердившегося на ногах блондина и полез в машину. Впрочем, парень и тогда был не из смешливых.
Они сели в «ауди» и поехали в глубь двора – очевидно, там была другая ведущая на улицу подворотня. Артем, повторив про себя номер машины, неторопливо пошел следом.
Уразумев маршрут «ауди» он побежал к «фольксвагену».
Но тот уже выезжал из подворотни.
Очевидно, Кареев имел большой опыт по затаскиванию людей в движущийся транспорт. Артем не думал, что еще способен на такую акробатику…
– Один – Омельяненко, второй, видимо, Андрей, которого звали Длинным, – доложил он Карееву.
– В машине шофер и какой-то толстый, с залысинами, – взаимно доложил Кареев. – А баба, видно, осталась там.
– Ну-ка, взгляни…
Пока Кареев выруливал и пристраивался в хвост «фольксвагену», Артем достал фотографии и, в соответствии с записями Люси, ткнул пальцем в одно лицо.
– Вот это – Угрюмова. Я что-то не разберу…
Кареев мельком глянул на фото.
– Если это она… – пробормотал Кареев, и его молчание, видно, означало:
«… то я – турецкий султан.» – Может баба за одиннадцать лет так измениться? – с большим сомнением спросил Артем.
– Может, – твердо ответил Кареев. – Баба все может. Но это еще не значит…
– Ага, – согласился Артем. Это еще не значит, что она действительно это сделает. Она будет упорно искать и найдет сто причин, по которым она не сделала и сделать не могла. Катьке вот легче – у нее вроде и причина имелась…
Они воспользовались красным светом на перекрестке и внимательно изучили фотографии.
– У той нос вроде длиннее, – заметил Кареев.
– Может, возрастное?
Кареев покосился на Артема. Нет, определенно та Надежда, которую прислали сообщить о Кате, была не очень похожа на девочку Надю Угрюмову. Всякие, конечно, бывают преображения… Артем смотрел вчера вечером на юного Маркиза – тоже глазам не верил.
Тем временем желтый «фольксваген» взял курс на тот самый двухэтажный район, где проживал Омельяненко.
– Вот интересно, куда «ауди» покатила… – пробормотал Кареев.
– Где эта «ауди» ночует, я, кажется, знаю… – Артем исходил из того, что раз Маугли – шофер загадочной компании, то машину может на ночь ставить возле своего дома. – Я номер запомнил, и проверить это несложно.
«Фольксваген» остановился возле новостройки. Краснокирпичный особнячок подводили под крышу. Плотный мужчина средних лет и парень в пальто вышли, обошли постройку, отыскали за домом строителей, вступили в какие-то переговоры.
– Это уже кое-что… – Кареев, без всякого предупреждения, резко развернул «вольво» и понесся к новому микрорайону.
– Ты куда? – удивился Артем.
– В универсам, за пивом.
Все, что говорил Кареев, хоть и казалось недосказанным, но смысл имело.
Вот и сейчас – «за пивом» означало совсем не то, что Кареева мучит жажда.
Он что-то затеял.
Когда же Кареев вынес из универсама упаковку пивных жестянок, Артем начал понимать…
Они вернулись к особнячку и подождали, пока «фольксваген» с населением не отбыл. Тогда Кареев неторопливо подрулил к новостройке.
– Давай, восхищайся, – сказал он Артему. – Постарайся их подрядить. Потом пивка употребим…
Артем хотел было воспротивиться. Очевидно, Кареев держал его за профессионального враля – что после всех событий, включая вечер с Гридманом, было и неудивительно. Но, с другой стороны, Кареев так нести чушь не умел. И еще – он, видно, привык к жесткому распределению обязанностей.
– Ладно…
Артем вышел из машины и, старательно таращась на особнячок, стал его обходить по периметру. Он вздыхал, хмыкал, ковырял ногтем стенку – только что кирпич на зубок не попробовал. Кареев из машины смотрел на весь этот цирк.
– Вась, ходи сюда! – громко позвал его Артем. – Нет, ты погляди… Из-под носа увели!
– Что еще у тебя увели? – с таким недовольным ворчанием Кареев подошел к нему и тоже потрогал пальцем застывший раствор.
– Голубую мечту, Вася. Я этот дом десять лет во сне видел. Ты погляди – вот тебе подвал, вот гараж, вот тут бабе кухня, чтобы вся ее дребедень уместилась…
– Четкий домик, – одобрил Кареев и посмотрел на тройку заинтересовавшизся мужичков.
Строители прекратили пилить доску и прислушивались к странным гостям.
– Жалко, участочек мне предложили далековато, – пожаловался Артем. – Конечно, на машине – двадцать минут… Вот интересно, сколько времени они тут строили эти хоромы? А, ребята?
– Осенью начали, – сказал подходя, молодой парень, тощий, но в штанах пятьдесят последнего размера, и в таком же свитере. – Фундамент, погреб и все такое. А теперь хозяин уже торопит.
– Так что летом новоселье?
– Выходит, что так. Если опять нас в отпуск не отправят.
– На оклад он вас взял, что ли? – развеселился Артем. – Ну, дает мужик!
– Да нет, у него пролет с деньгами вышел. Мы недели три загорали… – присоединился парень постарше, светловолосый, носатый, с сухой физиономией и невероятной величины красными лапами.
Артема осенило.
– Так если у него с деньгами пролеты, может, он и вовсе такую домину не потянет? – с надеждой спросил Артем. – Может, я у него это дело откуплю?
Ребята, давайте выручайте! Дочка замуж выходит, чем ей дурацкую квартиру покупать – мы бы в таком дворце все вместе и поселились бы! Вася! Ну-ка, живенько сообрази…
Тут на лице Кареева обозначилось что-то вроде улыбки. Он быстро пошел за пивом, а когда вернулся – Артем уже царапал ручкой в своем заграничном дневничке с кожаной обложкой.
Обстановка была самая жизнерадостная. Выпили за будущий Артемов дом. За общее здоровье. Обсудили проблемы канализации. И отбыли, провожаемые до самых дверей «вольво».
– Сергей Борисович Натансон, – прочитал Артем в дневничке. – Президент общества… тьфу, что я такое накарябал? Слушай, такого не может быть!
– «Астрал», – прочитал Кареев. – Ну и что?
– Ни хрена себе себе… Представляешь, я им позвоню, а трубка ответит «Астрал слушает!» – Ну и что?
Артем вздохнул.
– Это я тебе потом как-нибудь объясню. Значит, Натансон – хозяин дома.
Сообрази-ка по телефонному номеру, где этот самый «Астрал» может быть.
– Похоже, что тот подвал и есть «Астрал».
– Господи ты боже мой, «Астрал» в подвале! – изумился Артем. – Ну, бизнес! В цирке – и то такого не бывает.
Он взял мобильник.
– Алло, девушка! Это «Астрал»? Вас фирма «Бэксайд» беспокоит. Мы держим ларьки на базаре и вообще. Что можете нам предложить?
Выслушав ответ, Артем повернулся к Карееву.
– Вася, что такое консигнация? – шепотом спросил он.
Кареев показал, что хочет сам взять трубку.
– Добрый день, – сказал он. – Я понимаю, что вы не даете на консигнацию.
Но если у вас есть что-то подходящее мы бы купили небольшую партию. Что?
Ну, как это – ящиков? Вы еще скажите – упаковок. Да? В жестяных банках?
Он прикрыл трубку рукой.
– Предлагают томатную пасту, – сообщил он. – На развес. Берем?
– Я в окно, кажется, зеленый горошек видел… – вспомнил Артем.
Кареев перечислил разнообразные продукты, выслушал ответы, обещал перезвонить и положил трубку.
– Да это вообще мелочь пузатая. Предлагают ящик жвачки! Это у них – партия товара!
– Так это что – база? – догадался Артем.
– Что-то вроде оптовой базы. Но мелко плавают, задницу видать.
Артем буйно расхохотался.
– Ее самую! С доставкой на дом!
Кареев неодобрительно глядел на него, ожидая, пока он отдышится.
– Вася, ты знаешь, что такое по-английски «бэксайд»?
– Ну?
– Задница.
– А звучит, – одобрил слово Кареев.
– Учи английский, Вася. Пригодится. Значит, что мы имеем? Мы имеем фирму с диким названием. Эта фирма была заинтересована в том, чтобы убрать Инессу. Какой смысл? Что у Инессы могло быть с этой пузатой мелочью общего?
– Ничего! – сразу ответил Кареев.
– Шофер фирмы был ее любовником, – напомнил Артем. – Сперва мужем, потом любовником.
– Это еще доказать надо. Мало ли что Люське померещится.
– Но если не это – другой связи между ними я не вижу. А связь есть! Это ты понимаешь?
– Понимаю.
Какое-то время оба молчали.
– Подкинь меня к цирку, – попросил Артем. – Может, там ребята уже мой «фордик» до ума довели.
– Ты ведь куда-то с Люсей собирался?
– Я бы на «фордике»…
– А если он не на ходу? Давай-ка не мудри, я вас сам отвезу, – решил Кареев. И Артем понял – этот занятный мужичок пойдет с ним до конца.
Они позвонили Люсе и заехали за ней.
– У меня времени – в обрез, – сразу заявило кудрявое дитя. – Черенков как дитя малое. Я все устраиваю…
Артем понял, что речь идет о похоронах.
– Полчаса, Люсенька, – сказал он. – Ровно полчаса.
– Куда везти? – спросил Кареев.
– На проспект Ветеранов.
По проспекту они ехали так, будто готовились к похоронам, – со скоростью почтенного катафалка.
– Где-то здесь, – говорила Люся. – Там перед перекрестком целая очередь встала, значит, мы затормозили примерно в середине квартала…
– Этого квартала? – терпеливо спрашивал Артем.
– Не знаю…
– Хорошо, едем дальше. И будем ездить до победного конца.
Когда они прошли весь проспект до конца, Кареев развернул машину и погнал ее назад. Поиск начали с самого начала.
– На ней была шубка, серая песцовая… – вспоминала Люся, и мужчины ее не перебивали. – И высокие сапоги.
– И она спустилась по ступенькам? – подсказал Артем.
– Да! Верно! – Люся даже обрадовалась. – Я точно видела эти сапоги! А если бы она была на асфальте…
Тут Люся задумалась.
– Они бы не так бросались в глаза, – объяснил Артем. – Значит, высокая стеклянная дверь, к которой ведут ступеньки…
– Разве я сказала «стеклянная»? – удивилась Люся. – Вы просто провокатор!
– А слева и справа были большие витрины… – не обижаясь, продолжал Артем.
– Да нет же! Это был не магазин, магазин я бы запомнила…
– Вот, – вмешался Кареев. – Ваша дверь и ступеньки.
Люся внимательно посмотрела и помотала головой.
– Банк я бы тоже запомнила, – гордо сказала она.
Над высокой двойной дверью золотились огромные объемные буквы:
«ИНВЕСТИЦИОННЫЙ БАНК»
– Ты здесь когда-нибудь была? – спросил Кареев.
– Нет, только мимо проезжала.
– А я месяца два назад был, кое-что узнавал… – тут Кареев замолчал, и только хорошо знающий его человек понял бы, что он нахмурился.
– Вывеска уже была? – поинтересовался Артем.
– В том-то и дело, что еще нет…
Кареев остановил «вольво» у дверей банка.
– Я туда не пойду, – недовольно сказала Люся. – Я же их только на ступеньках видела, а не внутри…
– Люсенька, это самые подходящие ступеньки на всем проспекте, или были и другие? – ласково спросил Артем.
– Похоже… да, наверно…
– Когда ты их тут видела? – Кареев задал вроде бы невинный вопрос, но Артем почувствовал – у крутого мужичка выстраивается в голове что-то очень нехорошее.
– Месяц назад? – сама себя спросила Люся. – Ну, если она в шубке была!
Чуть меньше месяца?
– Ясно… – буркнул Кареев. – Поехали…
Расспрашивать Артем не стал.
Сосредоточившись на руле, Кареев очень быстро доставил Артема и Люсю в черенковский офис. Пока он ставил машину в переулке, Артем ждал его у подковы. Люся побежала наверх – ее ждали похоронные дела.
Кареев взял у охранника телефонную трубку.
– Черенок, это я. Тут ситуация… Пусти в кабинет.
Положив трубку, Кареев мрачно посмотрел на Артема.
– Про дискету ему знать незачем.
– Дискета – на самый крайний случай, – успокоил Артем.
– Тогда пошли.
Черенков впустил их в кабинет и запер дверь.
– Что раскопали? – сходу спросил он.
– Вклад в «Инвестиционном», – без предисловий объявил Кареев.
– Ах, черт бы его побрал! – на лице Черенкова отразилась великая растерянность. – Совсем из головы вон! Кореец, мы едем в банк.
Кареев сразу же вышел из кабинета – пошел подгонять «вольво» к дверям.
– Поедете с нами, – сказал Артему Черенков и схватил кейс. – Идем. Не опоздать бы только. И объясняйте…
– Все очень просто, – поспевая за Черенковым, говорил Артем, – Люся видела Инессу выходящей из «Инвестиционного банка», только она не знала, что это банк, тогда еще не было вывески. Инесса была не одна, она ссорилась с каким-то мужчиной. Похоже, что это был Омельяненко…
– Нужна фотография Омельяненко, – строго сказал Черенков.
– Есть, десятилетней давности.
– Сойдет, наверно…
Кареев впустил их в машину и погнал к банку. Пока ехали, Черенков покопался в кейсе, нашел визитник и откопал нужную визитку.
– Господин Сидорович? – спросил он в трубку. – Некто Черенков беспокоит.
Мы познакомились через Вахтангишвили. У меня неприятность. Срочно нужно встретиться. Вы бы могли? Да… вот именно…
В банке Черенков вихрем влетел в зал и притормозил, выглядывая дверь, ведущую в служебные помещения.
– Кореец, ты здесь был, показывай дорогу, – распорядился он.
Быстро подошел стройный красивый юноша в светло-сером костюме. Светлые глаза смотрели отрешенно и как бы насквозь.
– Вы, простите, куда?
– По договоренности к Сидоровичу, – ответил вместо Черенкова Кареев.
Юноша неторопливо их оглядел.
– Пропустить не могу.
– Свяжитесь с Сидоровичем, – сказал Кареев.
Юноша отошел в сторонку и по рации действительно с кем-то связался.
– Это он стволы учуял, – шепнул Артему Кареев. – Вот это, я понимаю, охрана.
Вскоре появился невысокий и кругленький Сидорович, одетый, впрочем, в элегантный костюм, маскирующий животик. Он остановился шагах в пяти от Черенкова и его компании. Стройный юноша незаметно оказался совсем близко. И более того – за пальмой обозначился второй светло-серый силуэтик. Артем обернулся – но за компанией, видно, присматривали всего двое вышколенных мальчиков.
– Простите… – начал Сидорович приятным баритоном. – С кем имею честь?
– Черенков – я. Это – Василий Кареев.
– Вас я узнал, – улыбнулся Сидорович. – И вас тоже где-то видел…
Артем развел руками. Очевидно, в этом городе смотрели телевизор.
– Мы могли бы побеседовать у вас в кабинете? – спросил Черенков.
Сидорович чуть заметно покачал головой.
– Здесь в холле есть кресла, – сказал он. – Я бы не хотел, понимаете, сбивать с толку охрану. Она получила определенные указания… исключений тут быть не должно…
– Хорошо, – и Черенков первым широко зашагал к креслам.
Когда четверо мужчин уселись, начал, как ни странно, Кареев.
– Месяца два назад Александр Петрович звонил сюда, а я приходил узнавать условия анонимного вклада. Вы мне все объяснили, мы договорились. Через неделю пришла женщина, сказала, что от меня, и сделала вклад. Так?
– Я не контролировал, но допустим, что так, – отвечал Сидорович.
– С этой женщиной случилась неприятность. Можем ли мы сейчас забрать вклад? – спросил Кареев.
– Нет, не можете.
– Почему? – Этот черенковский вопрос означал не его неудовольствие, а лишь желание подтвердить известную ему информацию. Сидорович так и понял.
– Потому, что анонимный вкладчик выбирает код для своего вклада. Код из десяти знаков. Он заполняет бланк, вносит в десять клеточек эти знаки и еще расписывается. Когда вкладчик приходит за деньгами, он заполняет другой бланк – там тоже десять клеточек и рамка для подписи. Это может быть и не подпись, а любая каракуля, – тут Сидорович усмехнулся, – но важно чтобы каракули соответствовали.
Он замолчал, выжидательно глядя на посетителей.
– Я могу заполнить десять клеточек, – сказал Черенков. – Это номер моего домашнего телефона и год рождения… Нет, не мой… Что касается подписи – у меня есть образец подписи той женщины, если, конечно, она не нарисовала каракулю. Но я не думаю… У нее очень красивый росчерк. Она им гордилась…
– Погодите, – Сидорович внимательно на него посмотрел. – Дайте визитку.
Черенков протянул голубоватый прямоугольничек.
– Продиктуйте год рождения, – потребовал Сидорович.
Черенков продиктовал – и это оказался год рождения Инессы.
– Дайте образец подписи.
Покопавшись в кейсе, Черенков добыл и это.
– Сейчас я пойду и выясню, есть ли у нас вообще такой вклад, – пообещал Сидорович. – Домашний телефон плюс все остальное. Если окажется, что есть, будем продолжать разговор…
И ушел.
– Ты в баню тоже со стволом ходить будешь? – проворчал Кареев.
– А ты? – огрызнулся Черенков.
Сидоровича не было довольно долго. Артем, никогда в таких заведениях не бывавший, разглядывал новенький банк, похожих на киноактеров охранников, деловых девочек за стойками, настоящие пальмы в кадках и дорогую мебель.
– Впервые слышу, что у нас бывают анонимные вклады, – сказал он Карееву.
– Это, так сказать, для своих. Это не афишируется, – ответил Кареев.
– Банк молодой, начинает поздновато, депозиты привлекать нужно, вот и сделали ставку на наш нал, – добавил Черенков. – Десять цифр и каракуля – для клиента очень даже удобно. Но если банк квакнется или изобразит, что квакнулся, – деньги пропали.
– Почему?
– А потому, что ликвидацией банка будут заниматься государственные структуры. Какой идиот пойдет к ним с заявлением – мол, я уложил сюда свой нал, неизвестно откуда взявшийся, в таком-то количестве? Такого идиота, наверно, не найдется…
Подошел Сидорович, но садиться не стал.
– У вас с той женщиной действительно неприятности, – сказал он. – Вклада больше нет. Я могу сказать, когда его выбрали, если вас это интересует.
Кареев и Артем уставились на Черенкова.
– Нам интереснее, кто его выбрал, – неожиданно сказал Черенков. – Не может быть…
– Если она положила деньги, то она их и забрала, – холодно возразил Сидорович. – Наши сотрудники проверяют подписи. Даже если кто-то знает цифры кода, то подделать на глазах у всех подпись ему было бы трудновато.
– Я понимаю, – Черенков уставился в пол. – И все же я хотел бы… я бы хотел убедиться…
Он ошарашен, подумал Артем, он ушам не поверил, это для него страшнее смерти Инессы. Она его обманывала! Но подозревал ли он это раньше? И для чего ему понадобилась фотография Омельяненко?
Если тут у них действительно все так строго, как рисует Сидорович, то деньги могла взять только Инесса. И немалые – из-за мелочи не стали бы звонить в банк, гонять Кареева, устраивать всю эту возню с анонимным вкладом. Но куда она их подевала? И взяла ли в тот день, когда ее тут видела Люся? А если нет – что за сценка разыгралась в дверях? Чего бывшая волчица не поделила с бывшим Маугли?
Артем вышел из машины и, старательно таращась на особнячок, стал его обходить по периметру. Он вздыхал, хмыкал, ковырял ногтем стенку – только что кирпич на зубок не попробовал. Кареев из машины смотрел на весь этот цирк.
– Вась, ходи сюда! – громко позвал его Артем. – Нет, ты погляди… Из-под носа увели!
– Что еще у тебя увели? – с таким недовольным ворчанием Кареев подошел к нему и тоже потрогал пальцем застывший раствор.
– Голубую мечту, Вася. Я этот дом десять лет во сне видел. Ты погляди – вот тебе подвал, вот гараж, вот тут бабе кухня, чтобы вся ее дребедень уместилась…
– Четкий домик, – одобрил Кареев и посмотрел на тройку заинтересовавшизся мужичков.
Строители прекратили пилить доску и прислушивались к странным гостям.
– Жалко, участочек мне предложили далековато, – пожаловался Артем. – Конечно, на машине – двадцать минут… Вот интересно, сколько времени они тут строили эти хоромы? А, ребята?
– Осенью начали, – сказал подходя, молодой парень, тощий, но в штанах пятьдесят последнего размера, и в таком же свитере. – Фундамент, погреб и все такое. А теперь хозяин уже торопит.
– Так что летом новоселье?
– Выходит, что так. Если опять нас в отпуск не отправят.
– На оклад он вас взял, что ли? – развеселился Артем. – Ну, дает мужик!
– Да нет, у него пролет с деньгами вышел. Мы недели три загорали… – присоединился парень постарше, светловолосый, носатый, с сухой физиономией и невероятной величины красными лапами.
Артема осенило.
– Так если у него с деньгами пролеты, может, он и вовсе такую домину не потянет? – с надеждой спросил Артем. – Может, я у него это дело откуплю?
Ребята, давайте выручайте! Дочка замуж выходит, чем ей дурацкую квартиру покупать – мы бы в таком дворце все вместе и поселились бы! Вася! Ну-ка, живенько сообрази…
Тут на лице Кареева обозначилось что-то вроде улыбки. Он быстро пошел за пивом, а когда вернулся – Артем уже царапал ручкой в своем заграничном дневничке с кожаной обложкой.
Обстановка была самая жизнерадостная. Выпили за будущий Артемов дом. За общее здоровье. Обсудили проблемы канализации. И отбыли, провожаемые до самых дверей «вольво».
– Сергей Борисович Натансон, – прочитал Артем в дневничке. – Президент общества… тьфу, что я такое накарябал? Слушай, такого не может быть!
– «Астрал», – прочитал Кареев. – Ну и что?
– Ни хрена себе себе… Представляешь, я им позвоню, а трубка ответит «Астрал слушает!» – Ну и что?
Артем вздохнул.
– Это я тебе потом как-нибудь объясню. Значит, Натансон – хозяин дома.
Сообрази-ка по телефонному номеру, где этот самый «Астрал» может быть.
– Похоже, что тот подвал и есть «Астрал».
– Господи ты боже мой, «Астрал» в подвале! – изумился Артем. – Ну, бизнес! В цирке – и то такого не бывает.
Он взял мобильник.
– Алло, девушка! Это «Астрал»? Вас фирма «Бэксайд» беспокоит. Мы держим ларьки на базаре и вообще. Что можете нам предложить?
Выслушав ответ, Артем повернулся к Карееву.
– Вася, что такое консигнация? – шепотом спросил он.
Кареев показал, что хочет сам взять трубку.
– Добрый день, – сказал он. – Я понимаю, что вы не даете на консигнацию.
Но если у вас есть что-то подходящее мы бы купили небольшую партию. Что?
Ну, как это – ящиков? Вы еще скажите – упаковок. Да? В жестяных банках?
Он прикрыл трубку рукой.
– Предлагают томатную пасту, – сообщил он. – На развес. Берем?
– Я в окно, кажется, зеленый горошек видел… – вспомнил Артем.
Кареев перечислил разнообразные продукты, выслушал ответы, обещал перезвонить и положил трубку.
– Да это вообще мелочь пузатая. Предлагают ящик жвачки! Это у них – партия товара!
– Так это что – база? – догадался Артем.
– Что-то вроде оптовой базы. Но мелко плавают, задницу видать.
Артем буйно расхохотался.
– Ее самую! С доставкой на дом!
Кареев неодобрительно глядел на него, ожидая, пока он отдышится.
– Вася, ты знаешь, что такое по-английски «бэксайд»?
– Ну?
– Задница.
– А звучит, – одобрил слово Кареев.
– Учи английский, Вася. Пригодится. Значит, что мы имеем? Мы имеем фирму с диким названием. Эта фирма была заинтересована в том, чтобы убрать Инессу. Какой смысл? Что у Инессы могло быть с этой пузатой мелочью общего?
– Ничего! – сразу ответил Кареев.
– Шофер фирмы был ее любовником, – напомнил Артем. – Сперва мужем, потом любовником.
– Это еще доказать надо. Мало ли что Люське померещится.
– Но если не это – другой связи между ними я не вижу. А связь есть! Это ты понимаешь?
– Понимаю.
Какое-то время оба молчали.
– Подкинь меня к цирку, – попросил Артем. – Может, там ребята уже мой «фордик» до ума довели.
– Ты ведь куда-то с Люсей собирался?
– Я бы на «фордике»…
– А если он не на ходу? Давай-ка не мудри, я вас сам отвезу, – решил Кареев. И Артем понял – этот занятный мужичок пойдет с ним до конца.
Они позвонили Люсе и заехали за ней.
– У меня времени – в обрез, – сразу заявило кудрявое дитя. – Черенков как дитя малое. Я все устраиваю…
Артем понял, что речь идет о похоронах.
– Полчаса, Люсенька, – сказал он. – Ровно полчаса.
– Куда везти? – спросил Кареев.
– На проспект Ветеранов.
По проспекту они ехали так, будто готовились к похоронам, – со скоростью почтенного катафалка.
– Где-то здесь, – говорила Люся. – Там перед перекрестком целая очередь встала, значит, мы затормозили примерно в середине квартала…
– Этого квартала? – терпеливо спрашивал Артем.
– Не знаю…
– Хорошо, едем дальше. И будем ездить до победного конца.
Когда они прошли весь проспект до конца, Кареев развернул машину и погнал ее назад. Поиск начали с самого начала.
– На ней была шубка, серая песцовая… – вспоминала Люся, и мужчины ее не перебивали. – И высокие сапоги.
– И она спустилась по ступенькам? – подсказал Артем.
– Да! Верно! – Люся даже обрадовалась. – Я точно видела эти сапоги! А если бы она была на асфальте…
Тут Люся задумалась.
– Они бы не так бросались в глаза, – объяснил Артем. – Значит, высокая стеклянная дверь, к которой ведут ступеньки…
– Разве я сказала «стеклянная»? – удивилась Люся. – Вы просто провокатор!
– А слева и справа были большие витрины… – не обижаясь, продолжал Артем.
– Да нет же! Это был не магазин, магазин я бы запомнила…
– Вот, – вмешался Кареев. – Ваша дверь и ступеньки.
Люся внимательно посмотрела и помотала головой.
– Банк я бы тоже запомнила, – гордо сказала она.
Над высокой двойной дверью золотились огромные объемные буквы:
«ИНВЕСТИЦИОННЫЙ БАНК»
– Ты здесь когда-нибудь была? – спросил Кареев.
– Нет, только мимо проезжала.
– А я месяца два назад был, кое-что узнавал… – тут Кареев замолчал, и только хорошо знающий его человек понял бы, что он нахмурился.
– Вывеска уже была? – поинтересовался Артем.
– В том-то и дело, что еще нет…
Кареев остановил «вольво» у дверей банка.
– Я туда не пойду, – недовольно сказала Люся. – Я же их только на ступеньках видела, а не внутри…
– Люсенька, это самые подходящие ступеньки на всем проспекте, или были и другие? – ласково спросил Артем.
– Похоже… да, наверно…
– Когда ты их тут видела? – Кареев задал вроде бы невинный вопрос, но Артем почувствовал – у крутого мужичка выстраивается в голове что-то очень нехорошее.
– Месяц назад? – сама себя спросила Люся. – Ну, если она в шубке была!
Чуть меньше месяца?
– Ясно… – буркнул Кареев. – Поехали…
Расспрашивать Артем не стал.
Сосредоточившись на руле, Кареев очень быстро доставил Артема и Люсю в черенковский офис. Пока он ставил машину в переулке, Артем ждал его у подковы. Люся побежала наверх – ее ждали похоронные дела.
Кареев взял у охранника телефонную трубку.
– Черенок, это я. Тут ситуация… Пусти в кабинет.
Положив трубку, Кареев мрачно посмотрел на Артема.
– Про дискету ему знать незачем.
– Дискета – на самый крайний случай, – успокоил Артем.
– Тогда пошли.
Черенков впустил их в кабинет и запер дверь.
– Что раскопали? – сходу спросил он.
– Вклад в «Инвестиционном», – без предисловий объявил Кареев.
– Ах, черт бы его побрал! – на лице Черенкова отразилась великая растерянность. – Совсем из головы вон! Кореец, мы едем в банк.
Кареев сразу же вышел из кабинета – пошел подгонять «вольво» к дверям.
– Поедете с нами, – сказал Артему Черенков и схватил кейс. – Идем. Не опоздать бы только. И объясняйте…
– Все очень просто, – поспевая за Черенковым, говорил Артем, – Люся видела Инессу выходящей из «Инвестиционного банка», только она не знала, что это банк, тогда еще не было вывески. Инесса была не одна, она ссорилась с каким-то мужчиной. Похоже, что это был Омельяненко…
– Нужна фотография Омельяненко, – строго сказал Черенков.
– Есть, десятилетней давности.
– Сойдет, наверно…
Кареев впустил их в машину и погнал к банку. Пока ехали, Черенков покопался в кейсе, нашел визитник и откопал нужную визитку.
– Господин Сидорович? – спросил он в трубку. – Некто Черенков беспокоит.
Мы познакомились через Вахтангишвили. У меня неприятность. Срочно нужно встретиться. Вы бы могли? Да… вот именно…
В банке Черенков вихрем влетел в зал и притормозил, выглядывая дверь, ведущую в служебные помещения.
– Кореец, ты здесь был, показывай дорогу, – распорядился он.
Быстро подошел стройный красивый юноша в светло-сером костюме. Светлые глаза смотрели отрешенно и как бы насквозь.
– Вы, простите, куда?
– По договоренности к Сидоровичу, – ответил вместо Черенкова Кареев.
Юноша неторопливо их оглядел.
– Пропустить не могу.
– Свяжитесь с Сидоровичем, – сказал Кареев.
Юноша отошел в сторонку и по рации действительно с кем-то связался.
– Это он стволы учуял, – шепнул Артему Кареев. – Вот это, я понимаю, охрана.
Вскоре появился невысокий и кругленький Сидорович, одетый, впрочем, в элегантный костюм, маскирующий животик. Он остановился шагах в пяти от Черенкова и его компании. Стройный юноша незаметно оказался совсем близко. И более того – за пальмой обозначился второй светло-серый силуэтик. Артем обернулся – но за компанией, видно, присматривали всего двое вышколенных мальчиков.
– Простите… – начал Сидорович приятным баритоном. – С кем имею честь?
– Черенков – я. Это – Василий Кареев.
– Вас я узнал, – улыбнулся Сидорович. – И вас тоже где-то видел…
Артем развел руками. Очевидно, в этом городе смотрели телевизор.
– Мы могли бы побеседовать у вас в кабинете? – спросил Черенков.
Сидорович чуть заметно покачал головой.
– Здесь в холле есть кресла, – сказал он. – Я бы не хотел, понимаете, сбивать с толку охрану. Она получила определенные указания… исключений тут быть не должно…
– Хорошо, – и Черенков первым широко зашагал к креслам.
Когда четверо мужчин уселись, начал, как ни странно, Кареев.
– Месяца два назад Александр Петрович звонил сюда, а я приходил узнавать условия анонимного вклада. Вы мне все объяснили, мы договорились. Через неделю пришла женщина, сказала, что от меня, и сделала вклад. Так?
– Я не контролировал, но допустим, что так, – отвечал Сидорович.
– С этой женщиной случилась неприятность. Можем ли мы сейчас забрать вклад? – спросил Кареев.
– Нет, не можете.
– Почему? – Этот черенковский вопрос означал не его неудовольствие, а лишь желание подтвердить известную ему информацию. Сидорович так и понял.
– Потому, что анонимный вкладчик выбирает код для своего вклада. Код из десяти знаков. Он заполняет бланк, вносит в десять клеточек эти знаки и еще расписывается. Когда вкладчик приходит за деньгами, он заполняет другой бланк – там тоже десять клеточек и рамка для подписи. Это может быть и не подпись, а любая каракуля, – тут Сидорович усмехнулся, – но важно чтобы каракули соответствовали.
Он замолчал, выжидательно глядя на посетителей.
– Я могу заполнить десять клеточек, – сказал Черенков. – Это номер моего домашнего телефона и год рождения… Нет, не мой… Что касается подписи – у меня есть образец подписи той женщины, если, конечно, она не нарисовала каракулю. Но я не думаю… У нее очень красивый росчерк. Она им гордилась…
– Погодите, – Сидорович внимательно на него посмотрел. – Дайте визитку.
Черенков протянул голубоватый прямоугольничек.
– Продиктуйте год рождения, – потребовал Сидорович.
Черенков продиктовал – и это оказался год рождения Инессы.
– Дайте образец подписи.
Покопавшись в кейсе, Черенков добыл и это.
– Сейчас я пойду и выясню, есть ли у нас вообще такой вклад, – пообещал Сидорович. – Домашний телефон плюс все остальное. Если окажется, что есть, будем продолжать разговор…
И ушел.
– Ты в баню тоже со стволом ходить будешь? – проворчал Кареев.
– А ты? – огрызнулся Черенков.
Сидоровича не было довольно долго. Артем, никогда в таких заведениях не бывавший, разглядывал новенький банк, похожих на киноактеров охранников, деловых девочек за стойками, настоящие пальмы в кадках и дорогую мебель.
– Впервые слышу, что у нас бывают анонимные вклады, – сказал он Карееву.
– Это, так сказать, для своих. Это не афишируется, – ответил Кареев.
– Банк молодой, начинает поздновато, депозиты привлекать нужно, вот и сделали ставку на наш нал, – добавил Черенков. – Десять цифр и каракуля – для клиента очень даже удобно. Но если банк квакнется или изобразит, что квакнулся, – деньги пропали.
– Почему?
– А потому, что ликвидацией банка будут заниматься государственные структуры. Какой идиот пойдет к ним с заявлением – мол, я уложил сюда свой нал, неизвестно откуда взявшийся, в таком-то количестве? Такого идиота, наверно, не найдется…
Подошел Сидорович, но садиться не стал.
– У вас с той женщиной действительно неприятности, – сказал он. – Вклада больше нет. Я могу сказать, когда его выбрали, если вас это интересует.
Кареев и Артем уставились на Черенкова.
– Нам интереснее, кто его выбрал, – неожиданно сказал Черенков. – Не может быть…
– Если она положила деньги, то она их и забрала, – холодно возразил Сидорович. – Наши сотрудники проверяют подписи. Даже если кто-то знает цифры кода, то подделать на глазах у всех подпись ему было бы трудновато.
– Я понимаю, – Черенков уставился в пол. – И все же я хотел бы… я бы хотел убедиться…
Он ошарашен, подумал Артем, он ушам не поверил, это для него страшнее смерти Инессы. Она его обманывала! Но подозревал ли он это раньше? И для чего ему понадобилась фотография Омельяненко?
Если тут у них действительно все так строго, как рисует Сидорович, то деньги могла взять только Инесса. И немалые – из-за мелочи не стали бы звонить в банк, гонять Кареева, устраивать всю эту возню с анонимным вкладом. Но куда она их подевала? И взяла ли в тот день, когда ее тут видела Люся? А если нет – что за сценка разыгралась в дверях? Чего бывшая волчица не поделила с бывшим Маугли?