Так что Стрелка поступила неосмотрительно.
Кроме того, она нарушила 111-ю статью Уголовного кодекса: нанесение особо тяжелых увечий. Пятнадцать лет ей как минимум.
Стрелку сейчас ловят. Потому что хирург скончался от травматического шока. И на его сетчатке отпечаталось изображение Стрелки. Как в цифровой камере. Фотографии разосланы по всем отделениям внутренних дел города-героя Москвы. Будьте осторожней. А то вас томна хрен всех заметут, всех к чертовой матери. А вы моя собственность. Я не хочу вас терять. Потому что вы стоите очень дорого.
Привет Деду. Он пока не околел?
Ваш милый друг Сисадмин, блин!
Танцор откликнулся на этот бред вполне корректно:
Ты там пьешь, что ли, старый козел? Я смотрю, у тебя скоро белая горячка начнется!
Ответ пришел мгновенно. То есть за одно нажатие кнопки "Доставить почту". Вначале мэйлер стремительно залил горизонтальную серую полосу синим цветом отправляемого письма. И тут же принял ответ от Сисадмина.
Это было невероятно, поскольку выходило, что Сисадмин прочитал письмо Танцора и настучал ответ максимум за сто миллисекунд.
Да, дорогой Танцор! Самое сильное твое качество - проницательность. Я именно пью! Но не по причине алкоголизма. Сегодня у меня особенный день. Как, впрочем, и у тебя тоже!
Вспомнил? Ровно два года назад нас с тобой свела судьба! Помнишь, как я тебе позвонил чудесным весенним утром, когда ты вернулся из своего вонючего кабака "У Гиви"? И ты пытался скрыть от меня, что во время заварухи сунул в карман бумажник. Да еще и злиться Пытался.
Но я тебя быстро поставил на место. То есть отрезвил. Помнишь пулю, которая влетела в твою комнату неведомо откуда и расколотила люстру?
Так вот, оглядываясь назад, окидывая мысленным взором пройденный путь, что можно увидеть? То, что два года назад ты был полным дерьмом! Разве не унизительна роль жиголо, которую ты исполнял в кабаке, для уважающего себя мужчины энергичного возраста?! С твоими-то внешними данными, с твоим умом. И еще раз подчеркиваю, с такой совершенно ломовой интуицией!
А кем ты теперь стал?! Супер! От скольких подонков ты избавил этот несчастный мир! Если бы ты, Танцор был индейцем, то твое полное имя следовало бы писать так: Безжалостный Санитар Большого Города, Гроза Гнусной Мафии, Защитник Униженных и Оскорбленных!
А если бы ты узнал, сколько же я на тебе заработал?!.. Но, кстати, и тебе немало перепало.
Так что мы с тобой неразрывно связаны. Честно признаюсь, я не смог бы без тебя существовать. Как и ты без меня.
Но нам нельзя останавливаться на достигнутом. Нельзя думать о тихой заводи, о ранчо где-нибудь в спокойной глуши, о маленьких сопливых детях. Вечный бой, Танцор! Покой нам и не снится! Тебе в этой жизни еще мочить и мочить!
Ну, а напоследок обнимаю тебя мысленно. И поднимаю за тебя тост.
Твой искренний друг Сисадмин.
Р. 8. Проверь, пожалуйста, еще раз почтовый ящик. Там лежит моя фотография. Это тебе на память.
В ящике действительно лежало новое присьмо с вложенным в него гифовским файлом. На фотографии был запечатлен какой-то совершенно этнический негр. Несомненно, это был кадр из какого-то фильма про первобытных каннибалов. Злобное лицо, широкий, словно расплющенный, нос, в котором висело огромное кольцо. На шее ожерелье из чьих-то зубов. Юбочка из травы. В руках копье.
Танцор слазил в японский сегмент Интернета, нашел спортивный сайт. И, скачав фотографию слоноподобного чемпиона по сумо, отправил Сисадмину с дарственной надписью:
А это я. Когда я до тебя доберусь, то раздавлю, как клопа.
Между тем Мовсесян уже лежал на операционном столе. Лежал, обмирая от счастья, словно ему предстояла первая брачная ночь.
Шутка ли, оперировать будет сам Копенкин!
Ассистент корифея - Николай Кондырев, жгучий брюнет весьма прыткого возраста, - вводил в курс дела студентов, а более всего студенток кафедры конечностей первого мединститута, которым предстояло наблюдать захватывающее зрелище. Копенкина студенты боготворили. На него ходили, как на гастроли "Ла Скала".
И при этом с ужасом посматривали на кисть правой руки Мовсесяна. Которая, собственно, была более похожа на непрожаренную отбивную, нежели на человеческую кисть. В сознании студентов мелькала крамольная мысль: неужели тут можно хоть что-то сделать?
Вошел, как всегда, энергичный и нацеленный на победу корифей. И сразу же начал шутить. Поскольку в данной ситуации ничего другого не оставалось.
- Э, батенька, - весело сказал он Мовсесяну, - похоже, по вашей конечности проскакала вся Первая конная армия Буденного. Вместе с обозом.
Мовсесян счастливо улыбнулся. Поскольку из своего личного опыта прекрасно знал, что с шутками да прибаутками дело спорится веселей.
- Такой маленький девачка шоль, шоль, - ответил Мовсесян, пытаясь сыграть стопроцентного армянина, - и мине на руку наступиль. А у девачка батиночек сорок пятый размер.
- А, девочки! - с готовностью подхватил Копенкин. - Девочки, уважаемый, в вашем возрасте это очень опасно. - И добавил, обращаясь уже к ассистенту: Видите, Николай Михалыч, до чего девочки способны довести?
Девичья часть студенчества прыснула. Рабочая атмосфера была создана.
Быстро сделал свое дело анестезиолог.
- Все готово? - наконец спросил Копенкин у хирургической сестры Валентины Лаптуховой.
- Йес, сэр! - ответила сестра Валентина Лаптухова, И Копенкин начал внедряться в глубь кисти. Сшивая нервы и сухожилия, фиксируя сломанные кости, расчищая от осколков суставы.
Студенты ловили каждое мельчайшее движение своего кумира. А кумир иногда, когда была возможность, пояснял что-то. Что сразу же записывалось в блокноты и навсегда оседало в памяти будущих кудесников российской хирургии.
По ходу дела Копенкин провел весьма любопытный диспут с оперируемым.
- Вот вы, Тигран Овсепыч, вероятно считаете, что нейрохирургия - это самая тонкая, самая филигранная область нашей общей с вами профессии? Признайтесь честно, не зарежу, - считаете?
- Уважаемый Сергей Семеныч, дело в том, что не один я так считаю. Так считают очень многие. И не только нейрохирурги.
- Значит, по-вашему, наиболее сложно организованные ткани человеческого организма находятся, извиняюсь, в голове?
- Мне кажется, это аксиома, - напыщенно ответил Мовсесян.
- А не пытались ли вы, - в голосе Копенкина прозвучали ехидные ноты, посмотреть на эту проблему с другого конца?
- Вы имеете в виду фаллос?- совершенно искренне спросил Мовсесян.
Из-за хохота, который потряс стены операционной, пришлось сделать паузу. Поскольку хохочущий хирург сродни киллеру.
- Нет, дорогой Тигран Овсепыч, я имею в виду кисть, которую я сейчас пытаюсь привести в приемлемое состояние. Не кажется ли вам, что она выданном случае первична?
- Первичны сперматозоид и яйцеклетка, - убежден но сказал Мовсесян, которого заклинило на проблеме секса.
- Нет, я с вами говорю абсолютно серьезна Дело в том, что человеческий мозг начал развиваться и увеличиваться в объеме, когда бывшие приматы начали делать; руками орудия труда и с их помощью бороться за выживание. Чем больше развивалась и усложнялась кисть, тем больше, извиняюсь, развивался человеческий мозг. Впрочем, что это я вам рассказываю? Это общепризнанный научный факт, всем известный. Ведь так?
Мовсесян попытался заявить, что эта теория имела хождение при большевиках. А сейчас парадигма существенно усложнилась. Что теперь все более склонны учитывать божественную составляющую возникновения человека.
- Позвольте, - возмутился Копенкин, - мы кто с вами? Богословы? Или все же врачи, естествоиспытатели?
- Да, но... - начал что-то мямлить в ответ Мовсесян.
- В кисти человека, - продолжил строгим менторским тоном Копенкин, сосредоточено необычайно много нервных волокон. Не случайно существует очень точная метафора, согласно которой, например, скульпторы мыслят руками. Так вот одно неосторожное движение ланцета -г- и палец превращается в ненужную обузу для организма. А что такое мозг? - сказал корифей кистевой хирургии, презрительно скривившись. И чуть было не плюнул на пол. Но все же сдержал себя.
- Па-азвольте! - возмутился Мовсесян. - В человеческом мозге гораздо больше всего. Мозг управляет всем организмом.
- Может, оно и так. Однако этот самый, извиняюсь, управляющий орган используется лишь на десять процентов. То есть из десяти миллиардов нейронов реально работает только один миллиард. О чем это говорит, Тигран Овсепыч?
- О том, что резервы человеческого мозга неисчерпаемы. Эти девяносто процентов для будущего, когда человек начнет мыслить всем своим мозгом,
- Представляю, какая жуть тогда наступит на земле! - вклинился в диспут Кондырев, блокируя зажимом кровеносный сосуд.
- Вот именно! - согласился Копенкин. - Уже сейчас нормальному человеку некуда спрятаться от мыслителей. Вам же, Тигран Овсепыч, вынужден сказать, что это означает совсем другое. То, что можно взять зазубренный скальпель, отрезать девять десятых мозга и выкинуть в ведро!
Между тем операция близилась к концу. Все уже изрядно устали. Однако движения Копенкина были все так же точны и оптимальны.
Ладонь была уже собрана. И теперь зашивалась, словно в перчатку, в кожу.
- Ну вот, - сказал хирург, поставив последнюю точку (то есть завязав последний узелок), - теперь передаю вас в руки времени. Пусть все срастается и заживает. А потом восстановление двигательной функции, через боль и страдание. Я сделал все, что мог.
- Коллега, - спросил дрожащим голосом Мовсесян, - каковы перспективы?
- Ну, батенька, - устало вздохнул Копенкин, - я всего лишь врач, а не волшебник. На фортепьяно играть сможете. А вот насчет вашей профессиональной деятельности,.. Тут остается уповать только на везение. На крупное везение. Но, думаю, аппендиксы вырезать сможете. А вот нейрохирургия... - неопределенно сказал кумир. И пошел умывать руки.
***
Танцор ушел на кухню ставить новый, вчера купленный, чайник. Весь такой красивый - сияющий и сверкающий. И абсолютно безопасный, поскольку это была автоматическая электрическая машина фирмы "Тефаль".
- Танцор, - неожиданно позвала его Стрелка, - давай скорей сюда! Я тут такое нарыла!
- Что же ты тут нарыла? - спросил Танцор, вернувшись.
- Петра Капкина! Во! На http://...... висит. Ужо щас почитаем!
- Погоди, - сказал Танцор, - пойду на всякий случай чайник вырублю,
- Так он же автоматический! - изумилась Стрелка.
- С Капкиным шутки плохи, дорогая. С ним и электрические чайники взрываются.
Пошел и выключил. А потом, вернувшись, уселся перед монитором и начал читать вслух. Поскольку надо же было с максимальной пользой использовать актерский дар.
Рассказ назывался "ОК", что усилило недобрые предчувствия Танцора.
"Нет сомнений, нет пустых глупых маленьких надежд", - думал Джозеф, шагая по большому городу Нью-Йорку, а может, Фриско - не важно. "Мне все ясно, она меня не любит, она не хочет меня", - так он думал. В это время большой красный бьюик сбил фургон с мясом. Молодой человек поднял голову и подошел к толпе, окружившей место катастрофы. Фургон был вдребезги разбит. Мясо всевозможных сортов и стоимостей разлетелось вокруг на сорок футов. Джозеф осмотрелся, выбрал темно-красный кусок бифштексов на сто и сунул под блайзер. Потом быстренько отошел от толпы и скрылся в авенюшку, примыкавшую к банку, где работала Джулия. Он звякнул ей из автомата - пригласил на ужин. Когда Джулия пришла, мясо, отбитое и поджаренное, уже лежало в большой старой, но чистой супнице. "Не думай, что я пришла из-за ужина", - кокетливо улыбнулась Джулия. "Я тоже не только ужинать тебя пригласил", - отвечал Джозеф. Впрочем, повеселились они здорово...
А в это время полиция 5-го участка 40-й стрит сбилась с ног, разыскивая недостающую часть тела погибшего владельца фургона. Зато все мясо, бывшее в фургоне, как ни странно, в полной сохранности нашлось на месте катастрофы и стало даже тяжелее, чем по накладным, - от грязи, как показал коэффициент загрязненности. . Когда Джозеф узнал об этом - ему стало нехорошо. "Ты знаешь, кого мы съели?" - спросил он Джулию, не в силах справиться с волнением. "Да, это мой папа, - ответила Джулия и заплакала. - Это был, к несчастью, его мясной фургон. Правда, я получила страховку - пятьдесят тысяч. Может, поедем развеяться в Майами?" "О'кей", - оказал Джозеф, но еще часа два до самого отлета ему было не по себе.
- Да, - сказал Танцор, дочитав, - конечно, далеко "е самая крутая его вещь. Вот, например, про искусственное сердце или про полтела...
- Молчи, молчи, - замахала руками чрезмерно впечатлительная Стрелка.
Евграфов, зажатый в клещи, вел себя самым наилучшим образом. Впустил в свой компьютер мэйнфрейм Следопыта. И сидел тише воды, ниже травы, покладистей жмурика.
Ну, а уж Следопыт, естественно, вовсю шуровал. Для начала просканировал компьютер Евграфова. Но ничего особо интересного там не обнаружил. Было заранее ясно, что он зарегистрирован не под своей фамилией, а под каким-нибудь помпезным никои. И точно, этот самый Хозяин значился как Воз.
Были сведения о том, сколько бомжей отловлено, сколько прооперировано, какие им выданы паспорта, какие выделены ящики на мэйл.ру, с какими логинами и паролями. За три года через контору прошел 3321 человек.
Следопыт перемножил эту цифру на 600 долларов и на 12 месяцев. Получилось 23 911 200. То есть почти 24 миллиона долларов годового дохода. Цифра ошеломила Следопыта.
Затем он решил прикинуть, сколько же Хозяин тратит на "Нирагонго", где работало три десятка человек. И в среднем они получали по тысяче баксов в месяц. Получилось 360 тысяч. Столько же должно уходить и на накладные расходы.
У Хозяина, таким образом, оставалось 23 лимона.
"Козел!" - охарактеризовал его Следопыт. И после этого стал называть его только так, а не как-либо иначе.
Еще в компьютере лежала переписка Козла с подчиненными. В основном с Вильневым. Из чего Следопыт непонятно почему заключил, что Козел пожалел денег, чтобы купить для конторы хотя бы два компьютера. Хоть это действительно было верное предположение.
- Это упрощает дело! - радостно воскликнул Следопыт, поскольку небезосновательно полагал, что патологически жадные люди слишком умными не бывают.
И, тайком общаясь с Йориком по телефону, в мелочах согласовывая взаимные действия, начал бомбить Козла.
На третий день Козел узнал от Евграфова, что по неизвестным причинам закрылись сто ящиков, которые должны рассылать "письма смерти". Евграфов их восстановил, но они сразу же опять заблокировались. Причину установить не удалось.
"Ну, так выясняй, сучий потрох!" - ответил Козел.
Тогда Евграфов сообщил, что у него есть основания подозревать технические неполадки, которые возникли в компьютере Козла. И порекомендовал пригласить специалиста по харду, чтобы тот протестировал аппаратуру.
Через день Козел ответил, что специалист приходил, ничего не обнаружил и подозревает, что во всем повинна неправильная работа программы.
Евграфов согласился, что в процессе эксплуатации могут теряться кластеры. Поэтому он отправил Козлу файл заведомо исправной программы. И еще раз проинструктировал, как ее нужно инсталлировать.
Козел сделал все, как учили. И два дня программа работала безукоризненно.
Однако на третий день вновь заблокировалось теперь уже сто пятьдесят ящиков.
"Что делать?" - предельно злобно спросил Козел.
Евграфов сказал, что ему надо подключиться к сетевому порту компьютера и протестировать программу.
Козел выдвинул контрпредложение: привезти компьютер в контору, чтобы Евграфов ковырялся с ним там.
Нет, это было невозможно. Поскольку длительное выключение программы могло вызвать необратимые последствия. Непредсказуемые. Не исключался даже вариант срабатывания команды уничтожения всех, как их называли в конторе, доноров.
Козел думал полдня. Оценивал опасность своей идентификации. В конце концов согласился.
И тут Следопыт начал со страшной скоростью перекачивать файлы из компьютера Козла в свой мэйнфрейм.
Евграфов же делал вид, что, не разгибая спины под свистящим бичом Вильнева, бьется над решением невероятно сложной алгоритмической задачи.
Однако сеанс неожиданно быстро прервался.
Козел передумал!
У Козла родилась новая идея: привезти Евграфова к себе домой, чтобы он занялся восстановлением программы на месте.
На первый взгляд это было невероятно. На второй, в этом просматривалась определенная логика. Поскольку Евграфова повезут, как кота в мешке. Глаза развяжут лишь тогда, когда введут в комнату. И обратно отвезут тем же самым макаром. Так что невозможно будет ни узнать адрес Козла, ни увидеть его самого.
А еще в письме было совершенно непонятное требование выслать фотографию Евграфова.
Следопыт мгновенно связался с ним по телефону.
- Что, он никого из вас не знает? В смысле, не держит банка фотографий?
- Наверно. Кроме, конечно, Вильнева. Да и того наверняка запомнил и стер. Это чтобы в случае чего с ним не было бы никаких пересечений. Ну, понятно?
- Да, понятно. В общем, поеду я, - твердо сказал Следопыт. - Сейчас отсылаю тебе свой гиф, а ты - ему.
- Ты что, совсем озверел? - испугался Йорик. - Тебя заметут, и сразу же меня замочат!
- Не сразу, - черно пошутил Следопыт. - Вначале пытать будут. В общем, действуй, как я сказал. А иначе тебе хана! Ясно? Если финтанешь, то тут же тебя Вильневу заложим. Понял?
Бедному Йорику деваться было некуда.
АППЛЕТ 23
ПОЛНЫЙ ОБЛОМ
Это известие вначале сильно озадачило Танцора. Вот ведь, сейчас есть Следопыт. А очень возможно, что Следопыта вскоре не станет. Увезут, расколют и пулю в затылок.
Затем понял, что не так уж это и страшно. Не пуля, конечно, а поездка. И даже очень полезно. Как можно расколоть Следопыта? На профессиональной некомпетентности не расколешь. Вильнев это дело контролировать не будет.
Если, конечно, расспрашивать его о тех, кто работает в "Нирагонго"... Но для этого разговаривать со Следопытом должен Хозяин. Или Козел, как Следопыт вполне удачно перекрестил его. А тот никак не должен показать свою рожу.
Что еще? Забудется и не откликнется на Евграфова или на Йорика? Вряд ли. У Следопыта нервы будут аж звенеть. Так что это исключено.
А они решат свою задачу полностью. Танцор, во-первых, увидит номер тачки, на которой приедут за Следопытом. Во-вторых, сядет на хвост и приедет прямо к дому Козла. И Козел будет идентифицирован. А все остальное - дело техники. То есть дело товарища Калашникова.
- Давай, Следопыт, - сказал Танцор в трубку, - действуй. Я тебя подстрахую. Если все выгорит, то это здорово приблизит нас к победе.
- Смотри, не отказывайся потом от своих слов, - ответил Следопыт.
- Не понял.
- Ну, в общем, я герой. А герою положено как минимум десять дополнительных процентов.
- Господи, о чем речь! Да нам для тебя ничего не жалко! Ты же знаешь. Главное, себя береги. Ну, я пошел в машину. Буду ждать твоего звонка. В смысле, скажешь -место, где тебя подберут.
- Хорошо, жди.
- А, блин, дошло! - завопил Танцор. - Садись, давай, в джип и двигай по направлению к Сокольникам.
- Это еще зачем? - не врубился Следопыт.
- Они будут еще и по времени проверять. В смысле, Евграфов будет добираться до места встречи именно от Сокольников. Если не уложится в контрольное время, значит, дело нечистое. Ясно?
- Ясно.
- И еще. Нам могут понадобиться две машины. Так что вначале двигай сюда, Стрелка за руль пересядет.
- Это еще зачем?
- Затем. Знаю я этот хитрожопый народец. Проведут тебя через проходной двор, Посадят в машину. Вот и оторвались.
- Да, Танцор, ты голова! Слушай, есть еще идея. Может, я микрофон прицеплю. Или маячок. На всякий случай. А?
- Цепляй, если жить надоело. Наверняка у Козла не такие отморозки, как в Сокольниках. Обшманают и - привет родителям. Бритвой по горлу и в колодец. Тебе это надо?
- Да, убедил.
- Ладно, - сказал Танцор, посмотрев на часы, г-хватит трепаться. Дуй к нашему подъезду. Будем ждать.
Позвонил Евграфов и сказал, что ждут через тридцать минут на улице Яблочкова. У дома 31, корпус 3. У второго подъезда.
Танцор раскрыл карту. И сразу же всё понял: - Никаких проходных дворов, похоже, не будет. Всё гораздо примитивней. Тебя, Следопыт, переводят через савеловскую железку и сажают в машину на Дмитровском шоссе. Сначала, конечно, мешок на голову, чтобы номера не увидел. Все согласны? Согласны были все.
- Ну, - отдал последние распоряжения Танцор, - я сразу еду в жигуле на Дмитровку. Ты, Стрелка, на джипе двигаешь в сторону улицы Яблочкова. На всякий случай, вдруг Следопыта прямо там и погрузят; Чем черт не шутит?
- Ничем, - нервно ответила Стрелка. - Только тебе, наверно, лучше на джипе.
- Не скажи. Тебе с жигулем будет сложнее управиться. Он, зараза, с характером... Ну, еще есть вопросы?
Вопросов не было. Взревел двигатель джипа. Зачихал, а потом и заурчал жигуль. Следопыт покандехал к метро.
* * *
У подъезда его уже ждал человек с характерной бандитской внешностью.
Бандит молча достал из кармана что-то типа дистанционного пульта управления. И начал водить им вдоль груди и живота Следопыта. Хитрая хреновина запищала. Бандит все так же молча, не переменив выражения рожи, вытащил из кармана мобильник, повертел его так и эдак. Потом кинул в кусты.
- Э, ты чего? - возмутился Следопыт.
- Профилактика, - ответил бандит бесстрастно. Потом обошелся точно так же и с часами.
Затем начал сканировать спину, ноги и ту деликатную часть тела, которая расположена между спиной и ногами.
- Да нет у меня там ничего, - попытался пошутить Следопыт.
Однако шутка не была подхвачена. Бандит работал.
А бандитская работа, как известно, тяжела и опасна. Известны случаи, когда неопытные молодые бандиты начинали смеяться в самый неподходящий момент на этом свете. А досмеивались уже на том.
Затем бандит повел Следопыта через железную дорогу.
На Дмитровском шоссе стояла "Тойота". Номер не увидел, поскольку все было рассчитано: вывел точно к машине, сбоку. А не сзади или спереди.
Следопыт сел на заднее сиденье. И тут же ему до самого подбородка натянули толстую вязаную шапку. И положили на заднее сиденье. Да еще и накрыли голову какой-то тряпкой.
Рядом сел бандит. Хоть он, вполне возможно, и числился в штатном расписании кем-то другим - секретарем, референтом, консультантом по внешним сношениям, дворецким, помощником по ведению домашнего хозяйства... Однако сущность у него была бандитская, и ухватки бандитские, и образ мышления бандитский. И, значит, он был бандитом и больше никем.
Взревел дизельный двигатель. И Следопыта повезли в неизвестность.
"Как кота в мешке!" - подумал Следопыт. И понял, что покурить не дадут.
Запомнил, что сейчас примерно двадцать минут третьего. Хоть Танцор и выследит дом, однако не мешало и подстраховаться. То, что расстояние равно произведению скорости на время, Следопыт прекрасно помнил еще со школьной скамьи.
* * *
Стрелка позвонила Танцору.
- Ну, - утвердительно спросил он, - ко мне пошли?
- Да, встречай. Сразу же позвони, куда они двинут. Я постараюсь догнать.
- Хорошо. Только ты особо не увлекайся. Потому что там у Следопыта должна быть пушка. Вдруг менты остановят.
- Ясно.
Танцор шел за "Тойотой" на безопасном расстоянии. Чтобы не засветиться. И при этом посматривал назад: вдруг вторая машина проверяет хвост? Однако все вроде бы было чисто.
"Тойота" особо не упиралась. Поскольку, несомненно, не хотели общаться с гибдэдэшниками, везя на заднем сиденье типичного заложника, с повязкой на глазах.
Опять позвонила Стрелка.
- Ну? Чего молчишь?
- В сторону области пошли. Давай на эстакаду. И иди следом. Но еще раз прошу: не дави сильно на акселератор.
- Йес, сэр.
Следопыт лежал молча. И все время повторял в уме: "Йорик Андреевич Евграфов, Йорик Андреевич Евграфов..."
"Тойота" проскочила под мостом и по длинному пандусу взобралась на кольцевую дорогу. Встала в шестой ряд.
"Зараза!" - подумал Танцор. Это означало, что он опасается того, что жигуль не сможет долго идти на предельной скорости.
Позвонил Стрелке.
- Ну?
- Дойдешь до кольцевой. И там по внешнему кольцу. В сторону Ленинградки.
- В смысле, Питерки?
- Да, да, Питерки. Все понятно?
- О, да, мой женераль!
- Слушай, Стрелка, мне не нравится твое настроение! Соберись. Никакой, блин, чтобы эйфории! В конце концов вспомни, Следопыт находится в их руках. И все может быть...
- Да, все понятно. Тебе бы учителем работать. Всё. Жду дальнейших.
Евграфов сидел как на иголках. И каждые три минуты проверял почтовый ящик Вильнева. Пароль он, естественно, знал. Поскольку был бы полным дураком, если бы не отслеживал его переписку с Хозяином.
И наконец-то! В ящике лежало письмо от Хозяина. С вложенной фотографией Следопыта. Хозяин спрашивал: действительно ли это программист Евграфов?
Евграфов вспотевшими пальцами набрал ответ на бланке Вильнева:
Да, это Евграфов.
И отправил, почувствовав сильное облегчение.
Потом опомнился, мысленно чертыхнулся и кинул письмо Хозяина из папки входящих в папку удаленных, а оттуда в корзину. В корзине стер только один этот файл.
Кроме того, она нарушила 111-ю статью Уголовного кодекса: нанесение особо тяжелых увечий. Пятнадцать лет ей как минимум.
Стрелку сейчас ловят. Потому что хирург скончался от травматического шока. И на его сетчатке отпечаталось изображение Стрелки. Как в цифровой камере. Фотографии разосланы по всем отделениям внутренних дел города-героя Москвы. Будьте осторожней. А то вас томна хрен всех заметут, всех к чертовой матери. А вы моя собственность. Я не хочу вас терять. Потому что вы стоите очень дорого.
Привет Деду. Он пока не околел?
Ваш милый друг Сисадмин, блин!
Танцор откликнулся на этот бред вполне корректно:
Ты там пьешь, что ли, старый козел? Я смотрю, у тебя скоро белая горячка начнется!
Ответ пришел мгновенно. То есть за одно нажатие кнопки "Доставить почту". Вначале мэйлер стремительно залил горизонтальную серую полосу синим цветом отправляемого письма. И тут же принял ответ от Сисадмина.
Это было невероятно, поскольку выходило, что Сисадмин прочитал письмо Танцора и настучал ответ максимум за сто миллисекунд.
Да, дорогой Танцор! Самое сильное твое качество - проницательность. Я именно пью! Но не по причине алкоголизма. Сегодня у меня особенный день. Как, впрочем, и у тебя тоже!
Вспомнил? Ровно два года назад нас с тобой свела судьба! Помнишь, как я тебе позвонил чудесным весенним утром, когда ты вернулся из своего вонючего кабака "У Гиви"? И ты пытался скрыть от меня, что во время заварухи сунул в карман бумажник. Да еще и злиться Пытался.
Но я тебя быстро поставил на место. То есть отрезвил. Помнишь пулю, которая влетела в твою комнату неведомо откуда и расколотила люстру?
Так вот, оглядываясь назад, окидывая мысленным взором пройденный путь, что можно увидеть? То, что два года назад ты был полным дерьмом! Разве не унизительна роль жиголо, которую ты исполнял в кабаке, для уважающего себя мужчины энергичного возраста?! С твоими-то внешними данными, с твоим умом. И еще раз подчеркиваю, с такой совершенно ломовой интуицией!
А кем ты теперь стал?! Супер! От скольких подонков ты избавил этот несчастный мир! Если бы ты, Танцор был индейцем, то твое полное имя следовало бы писать так: Безжалостный Санитар Большого Города, Гроза Гнусной Мафии, Защитник Униженных и Оскорбленных!
А если бы ты узнал, сколько же я на тебе заработал?!.. Но, кстати, и тебе немало перепало.
Так что мы с тобой неразрывно связаны. Честно признаюсь, я не смог бы без тебя существовать. Как и ты без меня.
Но нам нельзя останавливаться на достигнутом. Нельзя думать о тихой заводи, о ранчо где-нибудь в спокойной глуши, о маленьких сопливых детях. Вечный бой, Танцор! Покой нам и не снится! Тебе в этой жизни еще мочить и мочить!
Ну, а напоследок обнимаю тебя мысленно. И поднимаю за тебя тост.
Твой искренний друг Сисадмин.
Р. 8. Проверь, пожалуйста, еще раз почтовый ящик. Там лежит моя фотография. Это тебе на память.
В ящике действительно лежало новое присьмо с вложенным в него гифовским файлом. На фотографии был запечатлен какой-то совершенно этнический негр. Несомненно, это был кадр из какого-то фильма про первобытных каннибалов. Злобное лицо, широкий, словно расплющенный, нос, в котором висело огромное кольцо. На шее ожерелье из чьих-то зубов. Юбочка из травы. В руках копье.
Танцор слазил в японский сегмент Интернета, нашел спортивный сайт. И, скачав фотографию слоноподобного чемпиона по сумо, отправил Сисадмину с дарственной надписью:
А это я. Когда я до тебя доберусь, то раздавлю, как клопа.
Между тем Мовсесян уже лежал на операционном столе. Лежал, обмирая от счастья, словно ему предстояла первая брачная ночь.
Шутка ли, оперировать будет сам Копенкин!
Ассистент корифея - Николай Кондырев, жгучий брюнет весьма прыткого возраста, - вводил в курс дела студентов, а более всего студенток кафедры конечностей первого мединститута, которым предстояло наблюдать захватывающее зрелище. Копенкина студенты боготворили. На него ходили, как на гастроли "Ла Скала".
И при этом с ужасом посматривали на кисть правой руки Мовсесяна. Которая, собственно, была более похожа на непрожаренную отбивную, нежели на человеческую кисть. В сознании студентов мелькала крамольная мысль: неужели тут можно хоть что-то сделать?
Вошел, как всегда, энергичный и нацеленный на победу корифей. И сразу же начал шутить. Поскольку в данной ситуации ничего другого не оставалось.
- Э, батенька, - весело сказал он Мовсесяну, - похоже, по вашей конечности проскакала вся Первая конная армия Буденного. Вместе с обозом.
Мовсесян счастливо улыбнулся. Поскольку из своего личного опыта прекрасно знал, что с шутками да прибаутками дело спорится веселей.
- Такой маленький девачка шоль, шоль, - ответил Мовсесян, пытаясь сыграть стопроцентного армянина, - и мине на руку наступиль. А у девачка батиночек сорок пятый размер.
- А, девочки! - с готовностью подхватил Копенкин. - Девочки, уважаемый, в вашем возрасте это очень опасно. - И добавил, обращаясь уже к ассистенту: Видите, Николай Михалыч, до чего девочки способны довести?
Девичья часть студенчества прыснула. Рабочая атмосфера была создана.
Быстро сделал свое дело анестезиолог.
- Все готово? - наконец спросил Копенкин у хирургической сестры Валентины Лаптуховой.
- Йес, сэр! - ответила сестра Валентина Лаптухова, И Копенкин начал внедряться в глубь кисти. Сшивая нервы и сухожилия, фиксируя сломанные кости, расчищая от осколков суставы.
Студенты ловили каждое мельчайшее движение своего кумира. А кумир иногда, когда была возможность, пояснял что-то. Что сразу же записывалось в блокноты и навсегда оседало в памяти будущих кудесников российской хирургии.
По ходу дела Копенкин провел весьма любопытный диспут с оперируемым.
- Вот вы, Тигран Овсепыч, вероятно считаете, что нейрохирургия - это самая тонкая, самая филигранная область нашей общей с вами профессии? Признайтесь честно, не зарежу, - считаете?
- Уважаемый Сергей Семеныч, дело в том, что не один я так считаю. Так считают очень многие. И не только нейрохирурги.
- Значит, по-вашему, наиболее сложно организованные ткани человеческого организма находятся, извиняюсь, в голове?
- Мне кажется, это аксиома, - напыщенно ответил Мовсесян.
- А не пытались ли вы, - в голосе Копенкина прозвучали ехидные ноты, посмотреть на эту проблему с другого конца?
- Вы имеете в виду фаллос?- совершенно искренне спросил Мовсесян.
Из-за хохота, который потряс стены операционной, пришлось сделать паузу. Поскольку хохочущий хирург сродни киллеру.
- Нет, дорогой Тигран Овсепыч, я имею в виду кисть, которую я сейчас пытаюсь привести в приемлемое состояние. Не кажется ли вам, что она выданном случае первична?
- Первичны сперматозоид и яйцеклетка, - убежден но сказал Мовсесян, которого заклинило на проблеме секса.
- Нет, я с вами говорю абсолютно серьезна Дело в том, что человеческий мозг начал развиваться и увеличиваться в объеме, когда бывшие приматы начали делать; руками орудия труда и с их помощью бороться за выживание. Чем больше развивалась и усложнялась кисть, тем больше, извиняюсь, развивался человеческий мозг. Впрочем, что это я вам рассказываю? Это общепризнанный научный факт, всем известный. Ведь так?
Мовсесян попытался заявить, что эта теория имела хождение при большевиках. А сейчас парадигма существенно усложнилась. Что теперь все более склонны учитывать божественную составляющую возникновения человека.
- Позвольте, - возмутился Копенкин, - мы кто с вами? Богословы? Или все же врачи, естествоиспытатели?
- Да, но... - начал что-то мямлить в ответ Мовсесян.
- В кисти человека, - продолжил строгим менторским тоном Копенкин, сосредоточено необычайно много нервных волокон. Не случайно существует очень точная метафора, согласно которой, например, скульпторы мыслят руками. Так вот одно неосторожное движение ланцета -г- и палец превращается в ненужную обузу для организма. А что такое мозг? - сказал корифей кистевой хирургии, презрительно скривившись. И чуть было не плюнул на пол. Но все же сдержал себя.
- Па-азвольте! - возмутился Мовсесян. - В человеческом мозге гораздо больше всего. Мозг управляет всем организмом.
- Может, оно и так. Однако этот самый, извиняюсь, управляющий орган используется лишь на десять процентов. То есть из десяти миллиардов нейронов реально работает только один миллиард. О чем это говорит, Тигран Овсепыч?
- О том, что резервы человеческого мозга неисчерпаемы. Эти девяносто процентов для будущего, когда человек начнет мыслить всем своим мозгом,
- Представляю, какая жуть тогда наступит на земле! - вклинился в диспут Кондырев, блокируя зажимом кровеносный сосуд.
- Вот именно! - согласился Копенкин. - Уже сейчас нормальному человеку некуда спрятаться от мыслителей. Вам же, Тигран Овсепыч, вынужден сказать, что это означает совсем другое. То, что можно взять зазубренный скальпель, отрезать девять десятых мозга и выкинуть в ведро!
Между тем операция близилась к концу. Все уже изрядно устали. Однако движения Копенкина были все так же точны и оптимальны.
Ладонь была уже собрана. И теперь зашивалась, словно в перчатку, в кожу.
- Ну вот, - сказал хирург, поставив последнюю точку (то есть завязав последний узелок), - теперь передаю вас в руки времени. Пусть все срастается и заживает. А потом восстановление двигательной функции, через боль и страдание. Я сделал все, что мог.
- Коллега, - спросил дрожащим голосом Мовсесян, - каковы перспективы?
- Ну, батенька, - устало вздохнул Копенкин, - я всего лишь врач, а не волшебник. На фортепьяно играть сможете. А вот насчет вашей профессиональной деятельности,.. Тут остается уповать только на везение. На крупное везение. Но, думаю, аппендиксы вырезать сможете. А вот нейрохирургия... - неопределенно сказал кумир. И пошел умывать руки.
***
Танцор ушел на кухню ставить новый, вчера купленный, чайник. Весь такой красивый - сияющий и сверкающий. И абсолютно безопасный, поскольку это была автоматическая электрическая машина фирмы "Тефаль".
- Танцор, - неожиданно позвала его Стрелка, - давай скорей сюда! Я тут такое нарыла!
- Что же ты тут нарыла? - спросил Танцор, вернувшись.
- Петра Капкина! Во! На http://...... висит. Ужо щас почитаем!
- Погоди, - сказал Танцор, - пойду на всякий случай чайник вырублю,
- Так он же автоматический! - изумилась Стрелка.
- С Капкиным шутки плохи, дорогая. С ним и электрические чайники взрываются.
Пошел и выключил. А потом, вернувшись, уселся перед монитором и начал читать вслух. Поскольку надо же было с максимальной пользой использовать актерский дар.
Рассказ назывался "ОК", что усилило недобрые предчувствия Танцора.
"Нет сомнений, нет пустых глупых маленьких надежд", - думал Джозеф, шагая по большому городу Нью-Йорку, а может, Фриско - не важно. "Мне все ясно, она меня не любит, она не хочет меня", - так он думал. В это время большой красный бьюик сбил фургон с мясом. Молодой человек поднял голову и подошел к толпе, окружившей место катастрофы. Фургон был вдребезги разбит. Мясо всевозможных сортов и стоимостей разлетелось вокруг на сорок футов. Джозеф осмотрелся, выбрал темно-красный кусок бифштексов на сто и сунул под блайзер. Потом быстренько отошел от толпы и скрылся в авенюшку, примыкавшую к банку, где работала Джулия. Он звякнул ей из автомата - пригласил на ужин. Когда Джулия пришла, мясо, отбитое и поджаренное, уже лежало в большой старой, но чистой супнице. "Не думай, что я пришла из-за ужина", - кокетливо улыбнулась Джулия. "Я тоже не только ужинать тебя пригласил", - отвечал Джозеф. Впрочем, повеселились они здорово...
А в это время полиция 5-го участка 40-й стрит сбилась с ног, разыскивая недостающую часть тела погибшего владельца фургона. Зато все мясо, бывшее в фургоне, как ни странно, в полной сохранности нашлось на месте катастрофы и стало даже тяжелее, чем по накладным, - от грязи, как показал коэффициент загрязненности. . Когда Джозеф узнал об этом - ему стало нехорошо. "Ты знаешь, кого мы съели?" - спросил он Джулию, не в силах справиться с волнением. "Да, это мой папа, - ответила Джулия и заплакала. - Это был, к несчастью, его мясной фургон. Правда, я получила страховку - пятьдесят тысяч. Может, поедем развеяться в Майами?" "О'кей", - оказал Джозеф, но еще часа два до самого отлета ему было не по себе.
- Да, - сказал Танцор, дочитав, - конечно, далеко "е самая крутая его вещь. Вот, например, про искусственное сердце или про полтела...
- Молчи, молчи, - замахала руками чрезмерно впечатлительная Стрелка.
Евграфов, зажатый в клещи, вел себя самым наилучшим образом. Впустил в свой компьютер мэйнфрейм Следопыта. И сидел тише воды, ниже травы, покладистей жмурика.
Ну, а уж Следопыт, естественно, вовсю шуровал. Для начала просканировал компьютер Евграфова. Но ничего особо интересного там не обнаружил. Было заранее ясно, что он зарегистрирован не под своей фамилией, а под каким-нибудь помпезным никои. И точно, этот самый Хозяин значился как Воз.
Были сведения о том, сколько бомжей отловлено, сколько прооперировано, какие им выданы паспорта, какие выделены ящики на мэйл.ру, с какими логинами и паролями. За три года через контору прошел 3321 человек.
Следопыт перемножил эту цифру на 600 долларов и на 12 месяцев. Получилось 23 911 200. То есть почти 24 миллиона долларов годового дохода. Цифра ошеломила Следопыта.
Затем он решил прикинуть, сколько же Хозяин тратит на "Нирагонго", где работало три десятка человек. И в среднем они получали по тысяче баксов в месяц. Получилось 360 тысяч. Столько же должно уходить и на накладные расходы.
У Хозяина, таким образом, оставалось 23 лимона.
"Козел!" - охарактеризовал его Следопыт. И после этого стал называть его только так, а не как-либо иначе.
Еще в компьютере лежала переписка Козла с подчиненными. В основном с Вильневым. Из чего Следопыт непонятно почему заключил, что Козел пожалел денег, чтобы купить для конторы хотя бы два компьютера. Хоть это действительно было верное предположение.
- Это упрощает дело! - радостно воскликнул Следопыт, поскольку небезосновательно полагал, что патологически жадные люди слишком умными не бывают.
И, тайком общаясь с Йориком по телефону, в мелочах согласовывая взаимные действия, начал бомбить Козла.
На третий день Козел узнал от Евграфова, что по неизвестным причинам закрылись сто ящиков, которые должны рассылать "письма смерти". Евграфов их восстановил, но они сразу же опять заблокировались. Причину установить не удалось.
"Ну, так выясняй, сучий потрох!" - ответил Козел.
Тогда Евграфов сообщил, что у него есть основания подозревать технические неполадки, которые возникли в компьютере Козла. И порекомендовал пригласить специалиста по харду, чтобы тот протестировал аппаратуру.
Через день Козел ответил, что специалист приходил, ничего не обнаружил и подозревает, что во всем повинна неправильная работа программы.
Евграфов согласился, что в процессе эксплуатации могут теряться кластеры. Поэтому он отправил Козлу файл заведомо исправной программы. И еще раз проинструктировал, как ее нужно инсталлировать.
Козел сделал все, как учили. И два дня программа работала безукоризненно.
Однако на третий день вновь заблокировалось теперь уже сто пятьдесят ящиков.
"Что делать?" - предельно злобно спросил Козел.
Евграфов сказал, что ему надо подключиться к сетевому порту компьютера и протестировать программу.
Козел выдвинул контрпредложение: привезти компьютер в контору, чтобы Евграфов ковырялся с ним там.
Нет, это было невозможно. Поскольку длительное выключение программы могло вызвать необратимые последствия. Непредсказуемые. Не исключался даже вариант срабатывания команды уничтожения всех, как их называли в конторе, доноров.
Козел думал полдня. Оценивал опасность своей идентификации. В конце концов согласился.
И тут Следопыт начал со страшной скоростью перекачивать файлы из компьютера Козла в свой мэйнфрейм.
Евграфов же делал вид, что, не разгибая спины под свистящим бичом Вильнева, бьется над решением невероятно сложной алгоритмической задачи.
Однако сеанс неожиданно быстро прервался.
Козел передумал!
У Козла родилась новая идея: привезти Евграфова к себе домой, чтобы он занялся восстановлением программы на месте.
На первый взгляд это было невероятно. На второй, в этом просматривалась определенная логика. Поскольку Евграфова повезут, как кота в мешке. Глаза развяжут лишь тогда, когда введут в комнату. И обратно отвезут тем же самым макаром. Так что невозможно будет ни узнать адрес Козла, ни увидеть его самого.
А еще в письме было совершенно непонятное требование выслать фотографию Евграфова.
Следопыт мгновенно связался с ним по телефону.
- Что, он никого из вас не знает? В смысле, не держит банка фотографий?
- Наверно. Кроме, конечно, Вильнева. Да и того наверняка запомнил и стер. Это чтобы в случае чего с ним не было бы никаких пересечений. Ну, понятно?
- Да, понятно. В общем, поеду я, - твердо сказал Следопыт. - Сейчас отсылаю тебе свой гиф, а ты - ему.
- Ты что, совсем озверел? - испугался Йорик. - Тебя заметут, и сразу же меня замочат!
- Не сразу, - черно пошутил Следопыт. - Вначале пытать будут. В общем, действуй, как я сказал. А иначе тебе хана! Ясно? Если финтанешь, то тут же тебя Вильневу заложим. Понял?
Бедному Йорику деваться было некуда.
АППЛЕТ 23
ПОЛНЫЙ ОБЛОМ
Это известие вначале сильно озадачило Танцора. Вот ведь, сейчас есть Следопыт. А очень возможно, что Следопыта вскоре не станет. Увезут, расколют и пулю в затылок.
Затем понял, что не так уж это и страшно. Не пуля, конечно, а поездка. И даже очень полезно. Как можно расколоть Следопыта? На профессиональной некомпетентности не расколешь. Вильнев это дело контролировать не будет.
Если, конечно, расспрашивать его о тех, кто работает в "Нирагонго"... Но для этого разговаривать со Следопытом должен Хозяин. Или Козел, как Следопыт вполне удачно перекрестил его. А тот никак не должен показать свою рожу.
Что еще? Забудется и не откликнется на Евграфова или на Йорика? Вряд ли. У Следопыта нервы будут аж звенеть. Так что это исключено.
А они решат свою задачу полностью. Танцор, во-первых, увидит номер тачки, на которой приедут за Следопытом. Во-вторых, сядет на хвост и приедет прямо к дому Козла. И Козел будет идентифицирован. А все остальное - дело техники. То есть дело товарища Калашникова.
- Давай, Следопыт, - сказал Танцор в трубку, - действуй. Я тебя подстрахую. Если все выгорит, то это здорово приблизит нас к победе.
- Смотри, не отказывайся потом от своих слов, - ответил Следопыт.
- Не понял.
- Ну, в общем, я герой. А герою положено как минимум десять дополнительных процентов.
- Господи, о чем речь! Да нам для тебя ничего не жалко! Ты же знаешь. Главное, себя береги. Ну, я пошел в машину. Буду ждать твоего звонка. В смысле, скажешь -место, где тебя подберут.
- Хорошо, жди.
- А, блин, дошло! - завопил Танцор. - Садись, давай, в джип и двигай по направлению к Сокольникам.
- Это еще зачем? - не врубился Следопыт.
- Они будут еще и по времени проверять. В смысле, Евграфов будет добираться до места встречи именно от Сокольников. Если не уложится в контрольное время, значит, дело нечистое. Ясно?
- Ясно.
- И еще. Нам могут понадобиться две машины. Так что вначале двигай сюда, Стрелка за руль пересядет.
- Это еще зачем?
- Затем. Знаю я этот хитрожопый народец. Проведут тебя через проходной двор, Посадят в машину. Вот и оторвались.
- Да, Танцор, ты голова! Слушай, есть еще идея. Может, я микрофон прицеплю. Или маячок. На всякий случай. А?
- Цепляй, если жить надоело. Наверняка у Козла не такие отморозки, как в Сокольниках. Обшманают и - привет родителям. Бритвой по горлу и в колодец. Тебе это надо?
- Да, убедил.
- Ладно, - сказал Танцор, посмотрев на часы, г-хватит трепаться. Дуй к нашему подъезду. Будем ждать.
Позвонил Евграфов и сказал, что ждут через тридцать минут на улице Яблочкова. У дома 31, корпус 3. У второго подъезда.
Танцор раскрыл карту. И сразу же всё понял: - Никаких проходных дворов, похоже, не будет. Всё гораздо примитивней. Тебя, Следопыт, переводят через савеловскую железку и сажают в машину на Дмитровском шоссе. Сначала, конечно, мешок на голову, чтобы номера не увидел. Все согласны? Согласны были все.
- Ну, - отдал последние распоряжения Танцор, - я сразу еду в жигуле на Дмитровку. Ты, Стрелка, на джипе двигаешь в сторону улицы Яблочкова. На всякий случай, вдруг Следопыта прямо там и погрузят; Чем черт не шутит?
- Ничем, - нервно ответила Стрелка. - Только тебе, наверно, лучше на джипе.
- Не скажи. Тебе с жигулем будет сложнее управиться. Он, зараза, с характером... Ну, еще есть вопросы?
Вопросов не было. Взревел двигатель джипа. Зачихал, а потом и заурчал жигуль. Следопыт покандехал к метро.
* * *
У подъезда его уже ждал человек с характерной бандитской внешностью.
Бандит молча достал из кармана что-то типа дистанционного пульта управления. И начал водить им вдоль груди и живота Следопыта. Хитрая хреновина запищала. Бандит все так же молча, не переменив выражения рожи, вытащил из кармана мобильник, повертел его так и эдак. Потом кинул в кусты.
- Э, ты чего? - возмутился Следопыт.
- Профилактика, - ответил бандит бесстрастно. Потом обошелся точно так же и с часами.
Затем начал сканировать спину, ноги и ту деликатную часть тела, которая расположена между спиной и ногами.
- Да нет у меня там ничего, - попытался пошутить Следопыт.
Однако шутка не была подхвачена. Бандит работал.
А бандитская работа, как известно, тяжела и опасна. Известны случаи, когда неопытные молодые бандиты начинали смеяться в самый неподходящий момент на этом свете. А досмеивались уже на том.
Затем бандит повел Следопыта через железную дорогу.
На Дмитровском шоссе стояла "Тойота". Номер не увидел, поскольку все было рассчитано: вывел точно к машине, сбоку. А не сзади или спереди.
Следопыт сел на заднее сиденье. И тут же ему до самого подбородка натянули толстую вязаную шапку. И положили на заднее сиденье. Да еще и накрыли голову какой-то тряпкой.
Рядом сел бандит. Хоть он, вполне возможно, и числился в штатном расписании кем-то другим - секретарем, референтом, консультантом по внешним сношениям, дворецким, помощником по ведению домашнего хозяйства... Однако сущность у него была бандитская, и ухватки бандитские, и образ мышления бандитский. И, значит, он был бандитом и больше никем.
Взревел дизельный двигатель. И Следопыта повезли в неизвестность.
"Как кота в мешке!" - подумал Следопыт. И понял, что покурить не дадут.
Запомнил, что сейчас примерно двадцать минут третьего. Хоть Танцор и выследит дом, однако не мешало и подстраховаться. То, что расстояние равно произведению скорости на время, Следопыт прекрасно помнил еще со школьной скамьи.
* * *
Стрелка позвонила Танцору.
- Ну, - утвердительно спросил он, - ко мне пошли?
- Да, встречай. Сразу же позвони, куда они двинут. Я постараюсь догнать.
- Хорошо. Только ты особо не увлекайся. Потому что там у Следопыта должна быть пушка. Вдруг менты остановят.
- Ясно.
Танцор шел за "Тойотой" на безопасном расстоянии. Чтобы не засветиться. И при этом посматривал назад: вдруг вторая машина проверяет хвост? Однако все вроде бы было чисто.
"Тойота" особо не упиралась. Поскольку, несомненно, не хотели общаться с гибдэдэшниками, везя на заднем сиденье типичного заложника, с повязкой на глазах.
Опять позвонила Стрелка.
- Ну? Чего молчишь?
- В сторону области пошли. Давай на эстакаду. И иди следом. Но еще раз прошу: не дави сильно на акселератор.
- Йес, сэр.
Следопыт лежал молча. И все время повторял в уме: "Йорик Андреевич Евграфов, Йорик Андреевич Евграфов..."
"Тойота" проскочила под мостом и по длинному пандусу взобралась на кольцевую дорогу. Встала в шестой ряд.
"Зараза!" - подумал Танцор. Это означало, что он опасается того, что жигуль не сможет долго идти на предельной скорости.
Позвонил Стрелке.
- Ну?
- Дойдешь до кольцевой. И там по внешнему кольцу. В сторону Ленинградки.
- В смысле, Питерки?
- Да, да, Питерки. Все понятно?
- О, да, мой женераль!
- Слушай, Стрелка, мне не нравится твое настроение! Соберись. Никакой, блин, чтобы эйфории! В конце концов вспомни, Следопыт находится в их руках. И все может быть...
- Да, все понятно. Тебе бы учителем работать. Всё. Жду дальнейших.
Евграфов сидел как на иголках. И каждые три минуты проверял почтовый ящик Вильнева. Пароль он, естественно, знал. Поскольку был бы полным дураком, если бы не отслеживал его переписку с Хозяином.
И наконец-то! В ящике лежало письмо от Хозяина. С вложенной фотографией Следопыта. Хозяин спрашивал: действительно ли это программист Евграфов?
Евграфов вспотевшими пальцами набрал ответ на бланке Вильнева:
Да, это Евграфов.
И отправил, почувствовав сильное облегчение.
Потом опомнился, мысленно чертыхнулся и кинул письмо Хозяина из папки входящих в папку удаленных, а оттуда в корзину. В корзине стер только один этот файл.