Осетров) и у Палтусова - командира отделения. НСПУ (приборы ночного видения) включали только по необходимости, в основном пользовались биноклями. Выслал дозор и по общей команде начал выдвижение.
Афганское небо… Такого ночного неба я больше нигде не видел, по большому счету и приборы были не нужны при таком количестве звезд!
Вышли на тропу, которая шла вдоль Баракинской зеленки и ускоренным шагом, насколько это было возможно при нашей завьюченности, углубились в зеленку, с таким расчетом, чтобы и пустыня не пропадала из нашего поля зрения.
Где-то в начале двенадцатого разглядели передвижения духов, по моей команде работали только из ПБСов и сразу уходили, группа занимала круговую оборону с Юрой, а мы как три охотника на дальности зрительной связи работали под их прикрытием. Быстрый укол и уносим ноги. Сначала, до трех часов, было все нормально, духи не понимали, почему у них людей в тишине валит, только стоны и крик раненных. А вот когда до батальона осталось километра три, мы нарвались уже и на их засаду, это перед речкой в зеленке. Сначала Витя Осетров застонал, я к нему, а он автомат в руках держать не может, оказалось две пули попали ему в магазин и от удара отбило ладони, эти пули он наверное до сих пор у себя в Ижевске хранит. Нас начали красиво обкладывать, прижимая к дувалу, заскакиваем в дом, а там духи от стрельбы проснулись и… уснули уже навечно. Распределились по окнам и по секторам, хорошо боеприпасов куча, да еще и батальон под боком. Юра артиллерию наводит, только и слышим после залпа: "Аллах акбар", - а мы им: "Воистину акбар".
Комбат: "Как, Водник, держишься? К тебе бронегруппа идет, встречай". Дело уже к рассвету, духи в зеленку, Николаич довольный прибыл, обнялись. Потерь нет, только у меня Соколова зацепило в бедро - касательная, три дня делов.
Трофеи: штуки три-четыре калашей, бинокль японский полевой ночной (комбату бакшиш), да спальник норвежского спецназа на гаажьем меху (пуху в смысле), перед заменой у меня его замполит выклянчил. В батальоне у комбата после своего доклада спрашиваю: "Куда караван девали?" Он мне толком и не ответил, и офицеров я тех больше не видел.
За результаты с нас серьезно спрашивали, а если не дай бог раненные или убитые, то вообще считай тебе кранты без оружия трофейного. Поэтому у каждого ротного были свои запасы, у нас они хранились в наших чемоданах в кубрике. Володя Мальцев все круги наяривал вокруг, и на партийную совесть брал и на офицерскую честь с замполитом батальона, ответ всегда был один - когда нас снимать будут, то Вы и пальцем не пошевелите в защиту.
Дмитрий:
_ТЕНИ В РАЮ._
Не задалось с самого начала. Засада уехала три дня назад. По разведданным караван должен был пройти в четверг. Но была уже ночь с субботы на воскресенье, а новости не поступали. Все, кто должен был участвовать в эвакуации засады и облаве - бронегруппа, уже три ночи спали в технике в ожидании приказа выдвигаться.
В четыре часа утра наконец объявили готовность. Спросонья кто-то задел заряженный пулемет, и очередь трассеров впилась в землю. Прогрохотало, будь здоров, ни с того ни с сего.
Что было с засадой, никто по рации не сказал: то ли они накрыли караван, то ли их кто обнаружил.
Сначала пошел танк. Вот уже два месяца к батальону был придан танковый взвод из трех машин. Танкисты все это время не занимались ничем, кроме ремонта. Они ремонтировали и ремонтировали, ремонтировали и ремонтировали. Вот, отремонтировали один танк. Он выехал за ворота и встал. По рации все услышали доклад:
- Ордан, Ордан, я Витязь. Я заглох!
Танк докладывал замкомбату что он лох. Повторил еще:
- Ордан, Ордан, я Витязь. Я заглох!
Дубин развеселился. Хороший будильник проехал и встал.
- Витязь, я Ордан. НА СВАЛКУ! - Костенко тоже видать порадовался.
БТРы седьмой роты ушли первыми. Они забирали засаду, БМДшки восьмой и девятой построились в колонну, и мимо танка медленно тронулись. Освистываемые танкисты, уже ремонтировали танк. Машины восьмой и девятой роты, вместе с Царандоем, который должен был подъехать чуть позже, блокировали кишлак к югу от батальона, ближе к
Гардезу, возле которого находилась засада.
Командир взвода сам залез на башню, пересадив Дубина в десант, вместе со снайпером Димой. На командирском месте сидел сержант
Боровский, и на месте пулеметчика старшина роты Хрунов. Золотой состав третьего взвода восьмой роты, Серега водилой, не было только
Кости, он уже давно воевал вместе с замкомбатом. Себя Дубин в этот состав зачислять стеснялся, но то, что из пушки стрелял как Дима из своей СВДшки, мог без ложной скромности сказать уже давно.
Все разделились. Машина неслась по вспаханному полю. Вдалеке справа возвышалась сопка с пресловутым ДШК. Впереди лежал кишлак, за которым скрывались Бараки. Их позиция была на возвышенности, возвышенность медленно приближалась.
В поле трудился крестьянин. Он махал мотыгой без устали, и обернулся только на рев мотора. Тогда он махнул мотыгой еще три раза, положил инструмент, поднял винтовку и, перезаряжая, выстрелил три раза.
Вечная цифра три!
Он выстрелил три раза и бросился бежать. Дубин инстинктивно подхватил автомат, Дима его одернул:
- Ты куда? - стрелять мешали комвзвода и Боровский. Они сами пустили несколько очередей вслед убегающему крестьянину.
- Ты ж думай. Своих бы закосил! - Дима долго не мог успокоиться
- Да нет, я даже предохранитель не опустил. Так, сработало. -
Дубин и сам удивился своей реакции: автомат взлетел в руках как будто сам. Он сначала прицелился, а потом подумал. Сам как автомат.
С возвышенности открывался вид на долину. Этот вид он видел впервые. Горы вдалеке скрывались в голубой дымке.
Все ушли. Серега как обычно к Косте, раскумариться с утра, комвзвода командовать взводом, остальные спустились в ближайший дувал. Дубин сидел один в башне как баран на горной вершине и разглядывал окрестности. Снизу развертывались афганцы из Царандоя.
Они что-то строились и расходились в разные стороны. Так все было тихо. По рации сказали, что засада была таки успешной, караван закидали гранатами. Духи устроили привал прямо под дувалом с засадой. Все было очень просто. Люди, верблюды и лошади остались на месте. Без движения. Все были убиты. Все наши уже вернулись без потерь. Операцию можно было назвать успешной.
Дубин подумал о лошадях и верблюдах.
И о людях.
Прильнув в очередной раз к прицелу, он разглядел километров за пять - семь три фигуры. Понять идут они сюда, или наоборот, уходят отсюда, было невозможно. Было лишь понятно, что это мужчины. Один из них с длинной белой бородой - чисто мулла.
Вот читатель, что бы ты сделал, увидев в прицел трех мужиков?
Дубин поднял пушку до максимума и выпустил первый снаряд.
Потом второй. Потом третий.
- Кто там палит без причины, - комвзвода прорезался в наушниках шлема.
- Товарищ лейтенант, это 386-я. Вижу троих духов.
- А. А я то думал. Продолжай.
Снаряды не долетали. Когда Дубин понял, что мужики приближаются, ему было уже все равно. Азарт овладел человеком.
Он вкладывал все новые снаряды в ненасытное горло пушки и целился все точнее.
Один мужик повернул назад и стал убегать. Второй упал, или спрятался, Дубин оставил его в покое. Третий остановился и поднял руки к небу. Он не изображал, что он сдается, он стал молиться. Тут уж и Дубин осекся. Последняя граната улетела в сторону повернутого к
Востоку человека и разорвалась метрах в тридцати, Дубин затих. К молящемуся уже бежали Царандоевцы. Азарт отступил, и Дубин решил больше не смотреть в прицел. Что это было?
Нахрена мне эти. Да пошли они! Все!
Вот сижу в облаве и стреляю. Так надо. Так надо.
Убил, что ль второго? Да нет. Спрятался. Не убил. Не убил.
Проснувшаяся в голове интеллигентская гадость пыталась мучить.
Дубин достал галету из сухпая. И прильнул к прицелу. И, тут же отвалился назад. Пошли они все!
- И что ты тут устроил? - Серега взобрался на башню, - ладно, не рассказывай. Стрелок. Кутузау. Вон дувал внизу видишь? Там все наши. Какой-то местный интеллигент чаем с ватрушками угощает. Иди, я сам посижу.
Во дворе дувала была расстелена скатерть-самобранка. Молодой афганец с опрятными усиками разносил чай. Вокруг, как чистые баи возлегали все наши герои. Боровский покручивал свой ус и дул в зеленый чай как будто сам был самоваром. Афганец немного говорил по-русски. Было весело. На скатерти лежали угощения, от которых у
Дубина потекли эти. Во рту, которые. Слюни, не слюнки, слюни! И как потекли!
Афганец что-то говорил и говорил, а Дубин вдруг почувствовал такой расслабон. Как домой попал. Все вдруг стали такими милыми и хорошими, глаза смыкались. Хотелось упасть и заснуть в приступе счастья. Он взял лаваш и оглядел стол.
Это что, рай?
Через время в ворота влетел Серега:
- Кто тут за радиста?! Вы че, охренели?!! Быстро в машину. Щас артиллерия все это накроет нахрен! Расселись тут.
Дубин невольно задержался в воротах и посмотрел в глаза афганцу. Тот стоял растерянный.
Александр:
_МОБИЛИЗАЦИЯ. И ДЕМОБИЛИЗАЦИЯ._
Одним из взводных нашей бригадной РМО (роты материального обеспечения) был прапорщик Юра Скобленок. На всех колоннах и не только до Кабула и Пули-Хумрей, а даже и до Союза в течение полутора лет, был постоянным "действующим лицом". Ни одна тысяча километров накрутилась на его колеса, ни одна засада встретилась на пути в его
"аквариуме" (кабина КАМАЗа, правда сначала были УРАЛы), только с автоматом и несколькими рожками да парой гранат, ни одна машина на минах была потеряна…
А были мы всего лишь из одной школы N18 г. Кишинева.
"Земляк земляка видит издалека", встречались с ним обычно, когда уж совсем "дело швах", правда, обычно для него. То в кювете у дороги, то спрятавшимся за колесом и поливающим "зеленку" из автомата, то у воронки от мины, "везунчиком" Юрка был. "Ни гвоздя, ни жезла", ни ранения, ни царапинки за два года, "налимом глушенным"
- пару раз только контуженным.
- Командир, - постоянное обращение ко мне, - чего-то так
"ломает" с этой колонной идти, надо "закосить".
Как будто одним местом чувствовал…
Умно. Наконец-то здравый смысл начинает преобладать…
Потом все собранное изо всех щелей "обер-чмо" бригады в течение нескольких дней пытались выловить и поставить в строй, каждый "свисток" прикрывается приказанием вышестоящего начальника.
Дело доходило до Кабула и Ташкента. Бригада то окружного подчинения, а в Афгане оперативно переподчинялась Армии.
И это действо происходило на наших глазах: мы дембелей из батальона в бригаду привезли. Машины в парк не ставили - не было для нас там места, на БТРах сутки и проторчали. Пока документы оформляли, людей передавали. Бойцы наши молились:
- Побыстрей бы из этого "дурдома".
Смотрю на своих увольняемых, приехали в "мабуте". А сейчас переоделись, любо-дорого посмотреть, как будто бы и ребята совсем другие. Береты, погоны, аксельбанты, подшива до пупа. Награды.
"Дембельский набор". Я обещание себе дал - всех своих по два-три раза к наградам представить. Выполнил.
- Махметкулов, Эрик. Старшина - мать твоя десантщица. Ты ж
Ашхабадскую учебку заканчивал. Откуда берет? Ты ж даже не знаешь, за что в парашюте дергать. Запаской не крестили, а туда же - "десантщик"!
Стоит. Дуется. Медаль "За Отвагу" теребит:
- Нуууу… Я ж полтора года в батальоне прослужил - НАШЕМ.
- Ребята, берегитесь пересылок и патрулей, Ташкента и Москвы, держитесь вместе. Вместе - Вы непобедимы. На всю оставшуюся жизнь - берегите НАШЕ братство политое кровью! Пока, братаны… В путь…
Не поминайте лихом…
Утром, после бригадного построения, распределение по боевым ротам.
"Наших" для батальона, как стадо баранов, прямо с плаца, никуда не сворачивая, к нам в машины: в Бараках сами разберетесь.
Это "доблестное воинство", да еще пустые наливники и пару десятков грузовых из РМО мы повели на Бараки, а затем колонна ушла на Кабул.
Никто даже предположить не мог что буквально через неделю, 1 июня, в районе Мухамедки чуть ли не половина этой колонны останется навечно ржаветь вдоль дороги…
Александр:
_БРИГАДНАЯ ОПЕРАЦИЯ._
В мае 1983 года, в двадцатых числах, новый комбриг подполковник Чижиков, после Карпушкина, решил провести операцию в районе Мухамедки, научить нас, как с "духами" воевать силами нашего батальона. КП свой в батальоне организовал. Начальником оперативной группы назначил замкомбрига подполковника Сухина, вот мужик мне нравился, мастер спорта по дзюдо, немногословный, сразу в нем сила мужская чувствовалась, и авторитет непререкаемый, правда только один этот раз и "работали" с ним вместе. После операции забрали его на повышение, то ли на полк, то ли на бригаду в Афгане, жалко только, что не к нам.
Мы прилипли к забору, когда увидели бригадную колонну. Впереди два БТСа с минными тралами, потом три Урала с саперами и овчарками, потом разведрота, артиллерии не меряно, даже противотанковая батарея! Четвертый батальон (без двух рот), политотдел на БРДМ без пулеметов, но с "матюгальниками", вещевая служба для раздачи
"дружескому народу" гуманитарной помощи в виде вещевого имущества
(ботинки, сапоги, простыни, полотенца и т.д.), химиков зачем-то с собой привезли. А колонна тянется и тянется…
Я так понял, из бригады все выгребли. Все едут, на лицах ни улыбки, ни смеха… Парад на Красной площади, да и только. Комбат выбегает, докладывает. Смотрю, комбриг в каске, бронике, ПМ на боку,
"лифчик", сумка полевая, весь обвешан, как новогодняя елка. Да, думаю, повоюем.
У Толика Виноградова, однокашника по училищу, спрашиваю:
- Что, Вы всегда так выходите?
- Санек, мы еще "сарбозов" с собой не взяли. А строевые смотры
- задрочили просто…
- Да, ребята, грустно с вами.
Все управление бригады набросилось на наш батальон. Комбат с комбригом по расположению ходили, комбриг знакомился с батальоном, а замкомбат Костенко с начПО смотр проводили. Полдня в строю простояли, проверяли подготовку к выходу. Чистоту подворотничков, чистку обуви, строевые записки, смертные карточки… наизусть своих бойцов, да я и сейчас их всех помню; боевые листки, стрижку. Два раза откладывали, переносили время смотров. Потом совещание, подведение итогов смотра. Постановка задач на завтрашний день.
Общие, комсомольские и партийные собрания, вплоть до маразма:
"Обязуемся на операции взять столько-то духов, оружия и не потерять людей…"
Короче цель была достигнута, люди заебаны и готовы немедленно в бой, подальше от батальона.
Утром, забрав с собой царандой и ХАД, эта "банда батьки
Махно" вышла к Мухамедке. Комбриг остался в батальоне, на связи с командующим, а операцию проводил подполковник Сухин.
Моей задачей было после авиационного налета в семь утра, вместе с царандоевцами и сотрудниками ХАД, занять господствующую высоту с огромным домом около Чинусара, это напротив ущелья.
Для чего? Сам не знаю, замысел операции до взводных не довели.
А указали точку на карте вот и вся постановка задачи.
Ждем.
Шесть утра, реактивщики отработали, ствольная приступила к подавлению целей.
Каких? Может разведка за ночь все разведала? Одни вопросы.
Противотанковая батарея даже отработала ПТУРами. Смех один.
Семь часов, полвосьмого, восемь. Авиации нет. Сухин берет на себя ответственность: "Всем группам приступить к выполнению задач".
Я быстренько со взводом прошел километра три и занял крепость, правда афганцы по ходу все норовили в чужие дома ломиться. Хотя нигде ни души не было. Бойцы заняли позиции по кругу, афганцы "чой мехурем" стали пить, чепуху какую-то зеленую из баночек нам предлагать стали, на курином помете явно. У нас в таких баночках кнопки продают. А они эту гадость под язык… и тащатся.
Где-то в районе десяти часов ястребок (МИГ-21) на бреющем прошел над нами. Наша крепость ориентир - лучше не придумаешь. Из-за горизонта еще два выскакивают и по… нам. Мазилы хреновы! Одна бомба метров сто от дувала, вторая "капелька" перед воротами. Взрыв один, второй. Пыль, вой. Ворота снесло. Царандоевцев как пылинки по двору раскидало. Крик, шум, гам, они руки к небу - аллаха на помощь призывают. Мои все живы и целы.
Смотрю, самолеты парой еще на один боевой заходят. А первый нас НУРСами обрабатывать стал. Я на Сухина, он на комбрига, тот на командующего, тот на ЦУП, те на самолеты. МИГари с боевого отвернули, но мы уже приготовились к худшему.
Сухин:
- Все - авиация отработала, приступай к выполнению задачи.
Я, естественно, расшаркался ножкой и ушел в "зеленку".
Практически на операции результатов ноль. Все в горы слиняли.
Мы вышли к дороге, а там из репродукторов музыка,
"пропагандон" бригады местному населению продукты, шмотки раздает.
Два царандоевца мимо пробегают с проводками. И в направлении
КП бригады, откуда противотанкисты стреляли. Командир батареи капитан Юрченко у нас самый "боевой" был в бригаде, две "Красных
Звезды" за два года в охранении получил, постоянно бригаду "спасал" от внезапных нападений "духов".
Когда ПТУРы пускают, за ними проводок тянется на дальность пуска. Я к таджимону (переводчику):
- Че эти дятлы со шнурком бегают?
Перевод на полном серьезе. Как Задорнов говорит - только чур не смеяться:
- Они связь "духовскую" с Пешаваром нашли, а теперь по проводу идут и смотрят, куда она выведет.
Когда три дня бригадной операции закончились, в батальоне все вздохнули полной грудью.
Помилуй бог, поменьше таких "боевых".
Дмитрий:
_СНОВА ЖГУТ НАЛИВНИКИ В МУХАМЕДКЕ…_
1 июня 1983 года.
Афганское небо… Такого ночного неба я больше нигде не видел, по большому счету и приборы были не нужны при таком количестве звезд!
Вышли на тропу, которая шла вдоль Баракинской зеленки и ускоренным шагом, насколько это было возможно при нашей завьюченности, углубились в зеленку, с таким расчетом, чтобы и пустыня не пропадала из нашего поля зрения.
Где-то в начале двенадцатого разглядели передвижения духов, по моей команде работали только из ПБСов и сразу уходили, группа занимала круговую оборону с Юрой, а мы как три охотника на дальности зрительной связи работали под их прикрытием. Быстрый укол и уносим ноги. Сначала, до трех часов, было все нормально, духи не понимали, почему у них людей в тишине валит, только стоны и крик раненных. А вот когда до батальона осталось километра три, мы нарвались уже и на их засаду, это перед речкой в зеленке. Сначала Витя Осетров застонал, я к нему, а он автомат в руках держать не может, оказалось две пули попали ему в магазин и от удара отбило ладони, эти пули он наверное до сих пор у себя в Ижевске хранит. Нас начали красиво обкладывать, прижимая к дувалу, заскакиваем в дом, а там духи от стрельбы проснулись и… уснули уже навечно. Распределились по окнам и по секторам, хорошо боеприпасов куча, да еще и батальон под боком. Юра артиллерию наводит, только и слышим после залпа: "Аллах акбар", - а мы им: "Воистину акбар".
Комбат: "Как, Водник, держишься? К тебе бронегруппа идет, встречай". Дело уже к рассвету, духи в зеленку, Николаич довольный прибыл, обнялись. Потерь нет, только у меня Соколова зацепило в бедро - касательная, три дня делов.
Трофеи: штуки три-четыре калашей, бинокль японский полевой ночной (комбату бакшиш), да спальник норвежского спецназа на гаажьем меху (пуху в смысле), перед заменой у меня его замполит выклянчил. В батальоне у комбата после своего доклада спрашиваю: "Куда караван девали?" Он мне толком и не ответил, и офицеров я тех больше не видел.
За результаты с нас серьезно спрашивали, а если не дай бог раненные или убитые, то вообще считай тебе кранты без оружия трофейного. Поэтому у каждого ротного были свои запасы, у нас они хранились в наших чемоданах в кубрике. Володя Мальцев все круги наяривал вокруг, и на партийную совесть брал и на офицерскую честь с замполитом батальона, ответ всегда был один - когда нас снимать будут, то Вы и пальцем не пошевелите в защиту.
Дмитрий:
_ТЕНИ В РАЮ._
Не задалось с самого начала. Засада уехала три дня назад. По разведданным караван должен был пройти в четверг. Но была уже ночь с субботы на воскресенье, а новости не поступали. Все, кто должен был участвовать в эвакуации засады и облаве - бронегруппа, уже три ночи спали в технике в ожидании приказа выдвигаться.
В четыре часа утра наконец объявили готовность. Спросонья кто-то задел заряженный пулемет, и очередь трассеров впилась в землю. Прогрохотало, будь здоров, ни с того ни с сего.
Что было с засадой, никто по рации не сказал: то ли они накрыли караван, то ли их кто обнаружил.
Сначала пошел танк. Вот уже два месяца к батальону был придан танковый взвод из трех машин. Танкисты все это время не занимались ничем, кроме ремонта. Они ремонтировали и ремонтировали, ремонтировали и ремонтировали. Вот, отремонтировали один танк. Он выехал за ворота и встал. По рации все услышали доклад:
- Ордан, Ордан, я Витязь. Я заглох!
Танк докладывал замкомбату что он лох. Повторил еще:
- Ордан, Ордан, я Витязь. Я заглох!
Дубин развеселился. Хороший будильник проехал и встал.
- Витязь, я Ордан. НА СВАЛКУ! - Костенко тоже видать порадовался.
БТРы седьмой роты ушли первыми. Они забирали засаду, БМДшки восьмой и девятой построились в колонну, и мимо танка медленно тронулись. Освистываемые танкисты, уже ремонтировали танк. Машины восьмой и девятой роты, вместе с Царандоем, который должен был подъехать чуть позже, блокировали кишлак к югу от батальона, ближе к
Гардезу, возле которого находилась засада.
Командир взвода сам залез на башню, пересадив Дубина в десант, вместе со снайпером Димой. На командирском месте сидел сержант
Боровский, и на месте пулеметчика старшина роты Хрунов. Золотой состав третьего взвода восьмой роты, Серега водилой, не было только
Кости, он уже давно воевал вместе с замкомбатом. Себя Дубин в этот состав зачислять стеснялся, но то, что из пушки стрелял как Дима из своей СВДшки, мог без ложной скромности сказать уже давно.
Все разделились. Машина неслась по вспаханному полю. Вдалеке справа возвышалась сопка с пресловутым ДШК. Впереди лежал кишлак, за которым скрывались Бараки. Их позиция была на возвышенности, возвышенность медленно приближалась.
В поле трудился крестьянин. Он махал мотыгой без устали, и обернулся только на рев мотора. Тогда он махнул мотыгой еще три раза, положил инструмент, поднял винтовку и, перезаряжая, выстрелил три раза.
Вечная цифра три!
Он выстрелил три раза и бросился бежать. Дубин инстинктивно подхватил автомат, Дима его одернул:
- Ты куда? - стрелять мешали комвзвода и Боровский. Они сами пустили несколько очередей вслед убегающему крестьянину.
- Ты ж думай. Своих бы закосил! - Дима долго не мог успокоиться
- Да нет, я даже предохранитель не опустил. Так, сработало. -
Дубин и сам удивился своей реакции: автомат взлетел в руках как будто сам. Он сначала прицелился, а потом подумал. Сам как автомат.
С возвышенности открывался вид на долину. Этот вид он видел впервые. Горы вдалеке скрывались в голубой дымке.
Все ушли. Серега как обычно к Косте, раскумариться с утра, комвзвода командовать взводом, остальные спустились в ближайший дувал. Дубин сидел один в башне как баран на горной вершине и разглядывал окрестности. Снизу развертывались афганцы из Царандоя.
Они что-то строились и расходились в разные стороны. Так все было тихо. По рации сказали, что засада была таки успешной, караван закидали гранатами. Духи устроили привал прямо под дувалом с засадой. Все было очень просто. Люди, верблюды и лошади остались на месте. Без движения. Все были убиты. Все наши уже вернулись без потерь. Операцию можно было назвать успешной.
Дубин подумал о лошадях и верблюдах.
И о людях.
Прильнув в очередной раз к прицелу, он разглядел километров за пять - семь три фигуры. Понять идут они сюда, или наоборот, уходят отсюда, было невозможно. Было лишь понятно, что это мужчины. Один из них с длинной белой бородой - чисто мулла.
Вот читатель, что бы ты сделал, увидев в прицел трех мужиков?
Дубин поднял пушку до максимума и выпустил первый снаряд.
Потом второй. Потом третий.
- Кто там палит без причины, - комвзвода прорезался в наушниках шлема.
- Товарищ лейтенант, это 386-я. Вижу троих духов.
- А. А я то думал. Продолжай.
Снаряды не долетали. Когда Дубин понял, что мужики приближаются, ему было уже все равно. Азарт овладел человеком.
Он вкладывал все новые снаряды в ненасытное горло пушки и целился все точнее.
Один мужик повернул назад и стал убегать. Второй упал, или спрятался, Дубин оставил его в покое. Третий остановился и поднял руки к небу. Он не изображал, что он сдается, он стал молиться. Тут уж и Дубин осекся. Последняя граната улетела в сторону повернутого к
Востоку человека и разорвалась метрах в тридцати, Дубин затих. К молящемуся уже бежали Царандоевцы. Азарт отступил, и Дубин решил больше не смотреть в прицел. Что это было?
Нахрена мне эти. Да пошли они! Все!
Вот сижу в облаве и стреляю. Так надо. Так надо.
Убил, что ль второго? Да нет. Спрятался. Не убил. Не убил.
Проснувшаяся в голове интеллигентская гадость пыталась мучить.
Дубин достал галету из сухпая. И прильнул к прицелу. И, тут же отвалился назад. Пошли они все!
- И что ты тут устроил? - Серега взобрался на башню, - ладно, не рассказывай. Стрелок. Кутузау. Вон дувал внизу видишь? Там все наши. Какой-то местный интеллигент чаем с ватрушками угощает. Иди, я сам посижу.
Во дворе дувала была расстелена скатерть-самобранка. Молодой афганец с опрятными усиками разносил чай. Вокруг, как чистые баи возлегали все наши герои. Боровский покручивал свой ус и дул в зеленый чай как будто сам был самоваром. Афганец немного говорил по-русски. Было весело. На скатерти лежали угощения, от которых у
Дубина потекли эти. Во рту, которые. Слюни, не слюнки, слюни! И как потекли!
Афганец что-то говорил и говорил, а Дубин вдруг почувствовал такой расслабон. Как домой попал. Все вдруг стали такими милыми и хорошими, глаза смыкались. Хотелось упасть и заснуть в приступе счастья. Он взял лаваш и оглядел стол.
Это что, рай?
Через время в ворота влетел Серега:
- Кто тут за радиста?! Вы че, охренели?!! Быстро в машину. Щас артиллерия все это накроет нахрен! Расселись тут.
Дубин невольно задержался в воротах и посмотрел в глаза афганцу. Тот стоял растерянный.
Александр:
_МОБИЛИЗАЦИЯ. И ДЕМОБИЛИЗАЦИЯ._
Одним из взводных нашей бригадной РМО (роты материального обеспечения) был прапорщик Юра Скобленок. На всех колоннах и не только до Кабула и Пули-Хумрей, а даже и до Союза в течение полутора лет, был постоянным "действующим лицом". Ни одна тысяча километров накрутилась на его колеса, ни одна засада встретилась на пути в его
"аквариуме" (кабина КАМАЗа, правда сначала были УРАЛы), только с автоматом и несколькими рожками да парой гранат, ни одна машина на минах была потеряна…
А были мы всего лишь из одной школы N18 г. Кишинева.
"Земляк земляка видит издалека", встречались с ним обычно, когда уж совсем "дело швах", правда, обычно для него. То в кювете у дороги, то спрятавшимся за колесом и поливающим "зеленку" из автомата, то у воронки от мины, "везунчиком" Юрка был. "Ни гвоздя, ни жезла", ни ранения, ни царапинки за два года, "налимом глушенным"
- пару раз только контуженным.
- Командир, - постоянное обращение ко мне, - чего-то так
"ломает" с этой колонной идти, надо "закосить".
Как будто одним местом чувствовал…
"Косить" в то лето не получалось. Боевые, желтуха, тиф и всякие болячки выкашивали наши стройные ряды. В подразделениях
"активных штыков" по пальцам перечесть. Увольняемые уходили -
"молодежи" еще не было. Подметали всех подчистую с пригретых мест.
Прапор на складе, "бугор" - два три помощника.
Магазин чековый - и тут "помощнички".
Строевик - еще два-три, каждая служба, БПК - аналогично, медрота - "чмырей" всяких пригретых - пальцев не хватит.
Истопников, банщиков, каптеров и "иже с ними" - перечень можно продолжать до бесконечности, на две-три боевые роты с довеском.
Политотдел - сам бог велел.
А попробуй их с мест насиженных сковырнуть. Вони не обберешься. Тебя еще и виноватым сделают.
В каждое подразделение "гонцов" засылают для проверки достоверности данных о наличии личного состава. А командиры подразделений уже смеются…
Только вернулись с боевых… с Мухамедки…
Татаро-монгольское иго. Оброк… - больше брать с нас нечего. Вот поэтому и смеемся.
Комбриг:
- … Вашу мать!!! Начальник штаба. Всех начальников и
"начальничков" в строй и на боевые - за перевал, в третий батальон.
- Еще раз повторяю - ВСЕХ!! Пусть пробздятся и порастрясут свой жирок еще разок…
Замкомбрига:
- Завтра колонна - все организовать по полной. В кабину по два бойца, один за баранкой, второй наблюдает. Всех задействовать!
Никаких объяснений! Зае…ла эта вакханалия. Все для боевых рот, а не наоборот. Поставили все с ног на голову.
"активных штыков" по пальцам перечесть. Увольняемые уходили -
"молодежи" еще не было. Подметали всех подчистую с пригретых мест.
Прапор на складе, "бугор" - два три помощника.
Магазин чековый - и тут "помощнички".
Строевик - еще два-три, каждая служба, БПК - аналогично, медрота - "чмырей" всяких пригретых - пальцев не хватит.
Истопников, банщиков, каптеров и "иже с ними" - перечень можно продолжать до бесконечности, на две-три боевые роты с довеском.
Политотдел - сам бог велел.
А попробуй их с мест насиженных сковырнуть. Вони не обберешься. Тебя еще и виноватым сделают.
В каждое подразделение "гонцов" засылают для проверки достоверности данных о наличии личного состава. А командиры подразделений уже смеются…
Только вернулись с боевых… с Мухамедки…
Татаро-монгольское иго. Оброк… - больше брать с нас нечего. Вот поэтому и смеемся.
Комбриг:
- … Вашу мать!!! Начальник штаба. Всех начальников и
"начальничков" в строй и на боевые - за перевал, в третий батальон.
- Еще раз повторяю - ВСЕХ!! Пусть пробздятся и порастрясут свой жирок еще разок…
Замкомбрига:
- Завтра колонна - все организовать по полной. В кабину по два бойца, один за баранкой, второй наблюдает. Всех задействовать!
Никаких объяснений! Зае…ла эта вакханалия. Все для боевых рот, а не наоборот. Поставили все с ног на голову.
Умно. Наконец-то здравый смысл начинает преобладать…
Тоже "как в воду глядели"…
Потом все собранное изо всех щелей "обер-чмо" бригады в течение нескольких дней пытались выловить и поставить в строй, каждый "свисток" прикрывается приказанием вышестоящего начальника.
Дело доходило до Кабула и Ташкента. Бригада то окружного подчинения, а в Афгане оперативно переподчинялась Армии.
Все опять же заканчивалось ревом комбрига.
И это действо происходило на наших глазах: мы дембелей из батальона в бригаду привезли. Машины в парк не ставили - не было для нас там места, на БТРах сутки и проторчали. Пока документы оформляли, людей передавали. Бойцы наши молились:
- Побыстрей бы из этого "дурдома".
Смотрю на своих увольняемых, приехали в "мабуте". А сейчас переоделись, любо-дорого посмотреть, как будто бы и ребята совсем другие. Береты, погоны, аксельбанты, подшива до пупа. Награды.
"Дембельский набор". Я обещание себе дал - всех своих по два-три раза к наградам представить. Выполнил.
- Махметкулов, Эрик. Старшина - мать твоя десантщица. Ты ж
Ашхабадскую учебку заканчивал. Откуда берет? Ты ж даже не знаешь, за что в парашюте дергать. Запаской не крестили, а туда же - "десантщик"!
Стоит. Дуется. Медаль "За Отвагу" теребит:
- Нуууу… Я ж полтора года в батальоне прослужил - НАШЕМ.
- Ребята, берегитесь пересылок и патрулей, Ташкента и Москвы, держитесь вместе. Вместе - Вы непобедимы. На всю оставшуюся жизнь - берегите НАШЕ братство политое кровью! Пока, братаны… В путь…
Не поминайте лихом…
Утром, после бригадного построения, распределение по боевым ротам.
"Наших" для батальона, как стадо баранов, прямо с плаца, никуда не сворачивая, к нам в машины: в Бараках сами разберетесь.
Это "доблестное воинство", да еще пустые наливники и пару десятков грузовых из РМО мы повели на Бараки, а затем колонна ушла на Кабул.
Никто даже предположить не мог что буквально через неделю, 1 июня, в районе Мухамедки чуть ли не половина этой колонны останется навечно ржаветь вдоль дороги…
Александр:
_БРИГАДНАЯ ОПЕРАЦИЯ._
В мае 1983 года, в двадцатых числах, новый комбриг подполковник Чижиков, после Карпушкина, решил провести операцию в районе Мухамедки, научить нас, как с "духами" воевать силами нашего батальона. КП свой в батальоне организовал. Начальником оперативной группы назначил замкомбрига подполковника Сухина, вот мужик мне нравился, мастер спорта по дзюдо, немногословный, сразу в нем сила мужская чувствовалась, и авторитет непререкаемый, правда только один этот раз и "работали" с ним вместе. После операции забрали его на повышение, то ли на полк, то ли на бригаду в Афгане, жалко только, что не к нам.
Мы прилипли к забору, когда увидели бригадную колонну. Впереди два БТСа с минными тралами, потом три Урала с саперами и овчарками, потом разведрота, артиллерии не меряно, даже противотанковая батарея! Четвертый батальон (без двух рот), политотдел на БРДМ без пулеметов, но с "матюгальниками", вещевая служба для раздачи
"дружескому народу" гуманитарной помощи в виде вещевого имущества
(ботинки, сапоги, простыни, полотенца и т.д.), химиков зачем-то с собой привезли. А колонна тянется и тянется…
Я так понял, из бригады все выгребли. Все едут, на лицах ни улыбки, ни смеха… Парад на Красной площади, да и только. Комбат выбегает, докладывает. Смотрю, комбриг в каске, бронике, ПМ на боку,
"лифчик", сумка полевая, весь обвешан, как новогодняя елка. Да, думаю, повоюем.
У Толика Виноградова, однокашника по училищу, спрашиваю:
- Что, Вы всегда так выходите?
- Санек, мы еще "сарбозов" с собой не взяли. А строевые смотры
- задрочили просто…
- Да, ребята, грустно с вами.
Все управление бригады набросилось на наш батальон. Комбат с комбригом по расположению ходили, комбриг знакомился с батальоном, а замкомбат Костенко с начПО смотр проводили. Полдня в строю простояли, проверяли подготовку к выходу. Чистоту подворотничков, чистку обуви, строевые записки, смертные карточки… наизусть своих бойцов, да я и сейчас их всех помню; боевые листки, стрижку. Два раза откладывали, переносили время смотров. Потом совещание, подведение итогов смотра. Постановка задач на завтрашний день.
Общие, комсомольские и партийные собрания, вплоть до маразма:
"Обязуемся на операции взять столько-то духов, оружия и не потерять людей…"
Короче цель была достигнута, люди заебаны и готовы немедленно в бой, подальше от батальона.
Утром, забрав с собой царандой и ХАД, эта "банда батьки
Махно" вышла к Мухамедке. Комбриг остался в батальоне, на связи с командующим, а операцию проводил подполковник Сухин.
Моей задачей было после авиационного налета в семь утра, вместе с царандоевцами и сотрудниками ХАД, занять господствующую высоту с огромным домом около Чинусара, это напротив ущелья.
Для чего? Сам не знаю, замысел операции до взводных не довели.
А указали точку на карте вот и вся постановка задачи.
Ждем.
Шесть утра, реактивщики отработали, ствольная приступила к подавлению целей.
Каких? Может разведка за ночь все разведала? Одни вопросы.
Противотанковая батарея даже отработала ПТУРами. Смех один.
Семь часов, полвосьмого, восемь. Авиации нет. Сухин берет на себя ответственность: "Всем группам приступить к выполнению задач".
Я быстренько со взводом прошел километра три и занял крепость, правда афганцы по ходу все норовили в чужие дома ломиться. Хотя нигде ни души не было. Бойцы заняли позиции по кругу, афганцы "чой мехурем" стали пить, чепуху какую-то зеленую из баночек нам предлагать стали, на курином помете явно. У нас в таких баночках кнопки продают. А они эту гадость под язык… и тащатся.
Где-то в районе десяти часов ястребок (МИГ-21) на бреющем прошел над нами. Наша крепость ориентир - лучше не придумаешь. Из-за горизонта еще два выскакивают и по… нам. Мазилы хреновы! Одна бомба метров сто от дувала, вторая "капелька" перед воротами. Взрыв один, второй. Пыль, вой. Ворота снесло. Царандоевцев как пылинки по двору раскидало. Крик, шум, гам, они руки к небу - аллаха на помощь призывают. Мои все живы и целы.
Смотрю, самолеты парой еще на один боевой заходят. А первый нас НУРСами обрабатывать стал. Я на Сухина, он на комбрига, тот на командующего, тот на ЦУП, те на самолеты. МИГари с боевого отвернули, но мы уже приготовились к худшему.
Сухин:
- Все - авиация отработала, приступай к выполнению задачи.
Я, естественно, расшаркался ножкой и ушел в "зеленку".
Практически на операции результатов ноль. Все в горы слиняли.
Мы вышли к дороге, а там из репродукторов музыка,
"пропагандон" бригады местному населению продукты, шмотки раздает.
Два царандоевца мимо пробегают с проводками. И в направлении
КП бригады, откуда противотанкисты стреляли. Командир батареи капитан Юрченко у нас самый "боевой" был в бригаде, две "Красных
Звезды" за два года в охранении получил, постоянно бригаду "спасал" от внезапных нападений "духов".
Когда ПТУРы пускают, за ними проводок тянется на дальность пуска. Я к таджимону (переводчику):
- Че эти дятлы со шнурком бегают?
Перевод на полном серьезе. Как Задорнов говорит - только чур не смеяться:
- Они связь "духовскую" с Пешаваром нашли, а теперь по проводу идут и смотрят, куда она выведет.
Когда три дня бригадной операции закончились, в батальоне все вздохнули полной грудью.
Помилуй бог, поменьше таких "боевых".
Дмитрий:
_СНОВА ЖГУТ НАЛИВНИКИ В МУХАМЕДКЕ…_
1 июня 1983 года.
В соавторстве с ПАВЛОМ АНДРЕЕВЫМ.
Глава написана под впечатлением и с использованием отрывков из рассказа ПАВЛА АНДРЕЕВА
. Глава является лишь вольной реконструкцией событий. Я в тот день стоял в наряде по роте и на сопровождении не был. Описанное Павлом Андреевым происходило примерно там же, только годом позднее - 31 мая 1984 года. БТР N372 Чирика (Сергея Иванова), с установленным на нем вертолетным НУРСом, так же входил в состав седьмой роты. Слишком большая схожесть этих двух разных трагедий позволяет мне, с позволения Павла, совместить их в одном рассказе.
- У меня было две возможности умереть - обе я упустил. Чего мне еще бояться в этой жизни? - Сергей открывает дембельский альбом и протягивает мне пожелтевший от времени листок, исписанный неразборчивым докторским почерком.
- Что это?
- Мой последний приговор: меня сожгли в БТРе - гранатомет, прямое попадание. Читай.
В мире, где мы живем, предыдущие события являются причиной последующих. Время идет только в одну сторону. Чтобы осколок гранаты попал в голову человека, требуется, чтобы в одной и той же точке пространства и в одно и то же время оказались осколок и человек.
Интервалы между положениями головы и осколка в пространстве и во времени в тот момент должны быть равны нулю. Заметьте: оба эти интервала должны быть равны именно нулю, потому что, в ином случае, ранения не произойдет! При этом интервал времени существует сам по себе, а интервал пространства сам по себе.
Но взрыв швыряет человека в мир, где интервал между этими двумя событиями (взрывом и попаданием осколка в голову) дробится на составляющие - кроме пространства в него теперь входит время, умноженное на скорость света, причем со знаком "минус". При этом взаимодействуют два обстоятельства: во-первых - пространство и время, а во-вторых (это делал знак "минус") - предыдущие события начинают определять ход последующих. Теперь взрыв, как причина, для осколков имеет иное значение, чем для раненного ими человека.
Интервал пространства становится равен нулю, а время нулю не равно - через мертвое неподвижное тело стремительно проносится непрерывный поток прожитых человеком мгновений. Прошлое, медленно уходя, уступает место будущему - смерти. Время растягивается, стремительно суживая пространство для затухающего сознания.
Пустота. Ни звука, ни движения. Всепоглощающая, черная пустота. Тело словно висит в этом черном вакууме. Любое движение грозит потерей равновесия и падением в пустоту. Страха нет. Нет боли. Нет ощущения времени и пространства. Нет ничего, даже мыслей.
Словно, внезапно проснувшись ночью, лежа в темноте, никак не можешь осознать, в каком положении находится твое тело.
Первыми ранним утром тронулись саперы на танке и второй взвод седьмой роты на трех БТРах, за ними на расстоянии видимости, пошли машины восьмой роты. Их посты выстраивались ближе всего к батальону, не доезжая до ущелья Вагджан. Затем к воротам техпарка запылила и девятая. Проехав кишлак Суфла, Дубин зарядил пулемет, вставил гранату в орудие, и только после этого взобрался на башню БМДэхи.
Двигались довольно медленно - саперы вели впереди свой поиск.
Через какое-то время 386-я остановилась на обочине, обозначая собой пост, пятеро человек из десанта во главе с Хруновым цепочкой двинулась назад - к машине командира второго взвода Лесщишина: они вливались в его пешую группу. В это время мимо прошли машины минбатареи. Совсем недавно вместе с новыми БМДшками в батальон поступили четыре Самоходных Артиллерийских Установки НОНА и минометчики сменили свои БТРД и обычные минометы полкового калибра на них, чему были несказанно рады. Невдалеке от машины Дубина они съехали с дороги в укромную низину и, подняв хоботы пушек градусов на 70, встали там рядком по диагонали. Взвод АГС и артиллеристы были в нарядах по батальону, так что в случае чего вся ответственность за огневую поддержку сегодня ложилась на эти четыре самоходки и на два имевшихся в батальоне ГРАДа. А, вот еще пара крокодилов пробарражировала в двадцати - тридцати метрах над дорогой в сторону
Мухаммед Ага.
Замыкающие колонну боевой техники три БТРа седьмой роты загудели мимо. На броне 372-го, среди других Дубин разглядел давнего знакомого по учебке - Чирика. Они особо не дружили никогда с
Сергеем, да и общение между солдатами разных подразделений было довольно затруднено монотонной насыщенностью ежедневности: нарядами, сопровождениями, операциями и просто распорядком жизни и работ. Но
Дубин на этот раз почему-то поднял руку и приветственно помахал
Чирику. Тот в ответ снял панаму и, улыбнувшись, подмигнул.
Наконец пропылил последний БТР и наступила относительная тишина. Теперь предстояло ждать колонну из Гардеза, которая была пока только где-то на полпути от перевала к батальону и потом встречать кабульскую колонну с горючим и боеприпасами для бригады.
Скорость течения времени в обыденной жизни прямо пропорциональна длительности прожитого. У кого было время заниматься столь странными подсчетами? В сознании всплывают последние "кадры", запечатленные на видеопленке памяти. Мысленно монтируя их, каждый раз начинаешь с одного и того же момента.
Взрыв управляемого фугаса с корнем вырывает правое колесо бронетранспортера вместе с редуктором. Звуковая волна на мгновение сметает звуки перестрелки. Возникает пауза - иллюзия тишины.
Двигающийся по инерции восьмиметровый бронетранспортер разворачивает посреди дороги. Машина, клюнув носом, замирает в облаке дыма и пыли.
Через мгновение стрельба возобновляется - водитель подбитого бронетранспортера с открытым переломом правой голени и трое бойцов, контуженных взрывом, продолжают отстреливаться.
Афганец, прячась за валунами, почти вплотную подкрадывается к подбитой машине. Вставив похожую на булаву жонглера гранату в трубу РПГ, прижавшись спиной к камню, он несколько секунд ждет удобного момента для выстрела. Дождавшись небольшой паузы в перестрелке, он быстро приподнимает заряженный гранатомет на правое плечо и, развернувшись в сторону подбитой машины, стреляет, по привычке широко открывая рот.
Глава написана под впечатлением и с использованием отрывков из рассказа ПАВЛА АНДРЕЕВА
"ЧИРИК"
. Глава является лишь вольной реконструкцией событий. Я в тот день стоял в наряде по роте и на сопровождении не был. Описанное Павлом Андреевым происходило примерно там же, только годом позднее - 31 мая 1984 года. БТР N372 Чирика (Сергея Иванова), с установленным на нем вертолетным НУРСом, так же входил в состав седьмой роты. Слишком большая схожесть этих двух разных трагедий позволяет мне, с позволения Павла, совместить их в одном рассказе.
- У меня было две возможности умереть - обе я упустил. Чего мне еще бояться в этой жизни? - Сергей открывает дембельский альбом и протягивает мне пожелтевший от времени листок, исписанный неразборчивым докторским почерком.
- Что это?
- Мой последний приговор: меня сожгли в БТРе - гранатомет, прямое попадание. Читай.
В мире, где мы живем, предыдущие события являются причиной последующих. Время идет только в одну сторону. Чтобы осколок гранаты попал в голову человека, требуется, чтобы в одной и той же точке пространства и в одно и то же время оказались осколок и человек.
Интервалы между положениями головы и осколка в пространстве и во времени в тот момент должны быть равны нулю. Заметьте: оба эти интервала должны быть равны именно нулю, потому что, в ином случае, ранения не произойдет! При этом интервал времени существует сам по себе, а интервал пространства сам по себе.
Но взрыв швыряет человека в мир, где интервал между этими двумя событиями (взрывом и попаданием осколка в голову) дробится на составляющие - кроме пространства в него теперь входит время, умноженное на скорость света, причем со знаком "минус". При этом взаимодействуют два обстоятельства: во-первых - пространство и время, а во-вторых (это делал знак "минус") - предыдущие события начинают определять ход последующих. Теперь взрыв, как причина, для осколков имеет иное значение, чем для раненного ими человека.
Интервал пространства становится равен нулю, а время нулю не равно - через мертвое неподвижное тело стремительно проносится непрерывный поток прожитых человеком мгновений. Прошлое, медленно уходя, уступает место будущему - смерти. Время растягивается, стремительно суживая пространство для затухающего сознания.
Пустота. Ни звука, ни движения. Всепоглощающая, черная пустота. Тело словно висит в этом черном вакууме. Любое движение грозит потерей равновесия и падением в пустоту. Страха нет. Нет боли. Нет ощущения времени и пространства. Нет ничего, даже мыслей.
Словно, внезапно проснувшись ночью, лежа в темноте, никак не можешь осознать, в каком положении находится твое тело.
Первыми ранним утром тронулись саперы на танке и второй взвод седьмой роты на трех БТРах, за ними на расстоянии видимости, пошли машины восьмой роты. Их посты выстраивались ближе всего к батальону, не доезжая до ущелья Вагджан. Затем к воротам техпарка запылила и девятая. Проехав кишлак Суфла, Дубин зарядил пулемет, вставил гранату в орудие, и только после этого взобрался на башню БМДэхи.
Двигались довольно медленно - саперы вели впереди свой поиск.
Через какое-то время 386-я остановилась на обочине, обозначая собой пост, пятеро человек из десанта во главе с Хруновым цепочкой двинулась назад - к машине командира второго взвода Лесщишина: они вливались в его пешую группу. В это время мимо прошли машины минбатареи. Совсем недавно вместе с новыми БМДшками в батальон поступили четыре Самоходных Артиллерийских Установки НОНА и минометчики сменили свои БТРД и обычные минометы полкового калибра на них, чему были несказанно рады. Невдалеке от машины Дубина они съехали с дороги в укромную низину и, подняв хоботы пушек градусов на 70, встали там рядком по диагонали. Взвод АГС и артиллеристы были в нарядах по батальону, так что в случае чего вся ответственность за огневую поддержку сегодня ложилась на эти четыре самоходки и на два имевшихся в батальоне ГРАДа. А, вот еще пара крокодилов пробарражировала в двадцати - тридцати метрах над дорогой в сторону
Мухаммед Ага.
Замыкающие колонну боевой техники три БТРа седьмой роты загудели мимо. На броне 372-го, среди других Дубин разглядел давнего знакомого по учебке - Чирика. Они особо не дружили никогда с
Сергеем, да и общение между солдатами разных подразделений было довольно затруднено монотонной насыщенностью ежедневности: нарядами, сопровождениями, операциями и просто распорядком жизни и работ. Но
Дубин на этот раз почему-то поднял руку и приветственно помахал
Чирику. Тот в ответ снял панаму и, улыбнувшись, подмигнул.
Наконец пропылил последний БТР и наступила относительная тишина. Теперь предстояло ждать колонну из Гардеза, которая была пока только где-то на полпути от перевала к батальону и потом встречать кабульскую колонну с горючим и боеприпасами для бригады.
Скорость течения времени в обыденной жизни прямо пропорциональна длительности прожитого. У кого было время заниматься столь странными подсчетами? В сознании всплывают последние "кадры", запечатленные на видеопленке памяти. Мысленно монтируя их, каждый раз начинаешь с одного и того же момента.
Взрыв управляемого фугаса с корнем вырывает правое колесо бронетранспортера вместе с редуктором. Звуковая волна на мгновение сметает звуки перестрелки. Возникает пауза - иллюзия тишины.
Двигающийся по инерции восьмиметровый бронетранспортер разворачивает посреди дороги. Машина, клюнув носом, замирает в облаке дыма и пыли.
Через мгновение стрельба возобновляется - водитель подбитого бронетранспортера с открытым переломом правой голени и трое бойцов, контуженных взрывом, продолжают отстреливаться.
Афганец, прячась за валунами, почти вплотную подкрадывается к подбитой машине. Вставив похожую на булаву жонглера гранату в трубу РПГ, прижавшись спиной к камню, он несколько секунд ждет удобного момента для выстрела. Дождавшись небольшой паузы в перестрелке, он быстро приподнимает заряженный гранатомет на правое плечо и, развернувшись в сторону подбитой машины, стреляет, по привычке широко открывая рот.