В его обязанности входило обеспечивать правильное хранение парашютов, которых у нас в Афгане не было, все хранилось в Чирчике, а про бой и говорить нечего.
В конце января 1983 года, после зимних Бараков, послали его в
Союз технику для бригады принимать, 3 БТСа с минными тралами. Полдня ему рассказывали что такое БТС, какие документы при приемке необходимы, а потом он пропал на месяца три, хотя на прием техники отводится не более трех дней. Мы в розыск, это уже был апрель 1983 года. Он приезжает, правда, вина привез не меряно в топливных баках, комбат хотел его под трибунал, но из штаба армии благодарность приходит! Никто до Фазика так технику не принимал: он из наших наставлений запомнил, что есть такая "комплектовочная ведомость", вот по ней и принимал, вплоть до шайб с гайками.
Бойцы, которые с ним были, рассказывали: он в Термезе набрал вина, бутылок 40, засунул их в топливные баки, а этикетки с бутылок снять забыл. Пройдя таможню и погранцов, на мосту вскочил на броню и начал им дули крутить, что провел их, а машина заглохла (этикетки отклеились и забили топливо провод). Погранцы достать не могут, уже заграница, взяли его на тросы наши и выволокли с моста. На глазах таможни он все богатство из баков доставал, но уже "за границей", те серые от злости стояли.
Мы ему - Фазик, к нам звание Героя в марте приходило, а тебя не было. Он на колонну и в Гардез к начПО, тот нам звонит - уберите от меня этого придурка, он уже всех в бригаде достал с наградами.
После поехал Фазыл в Кабул к командующему, потом нам ребята говорили, что видели его там, по штабу армии бегал. В списках Героев я его так и не встретил…
Александр:
__
Командиром 1-го Десантно-Штурмового Батальона был капитан
Сергей Павлович Козлов - один из первых Героев Советского Союза. К
Героям, живым, у меня свое отношение. Это все московская разнарядка.
Звание получил за командование ротой, еще в Кундузе, когда бригада на Файзабад ходила, наш батальон не привлекался. Как было дело, из рассказов очевидцев (капитан Эм, начальник штаба первого батальона рассказал мне, когда мы вместе летели к новому месту службы): Козлов, кажется, второй парашютно-десантной ротой командовал. Рота залегла перед мостом, а Козлов ее раза три в атаку поднимал, тогда еще по боевым уставам воевали, в итоге духи отошли, и мост был захвачен. Замполиты быстро все "состряпали" и Козлов стал первым живым Героем в Афгане. Сразу был назначен начальником штаба батальона, через пару месяцев комбатом, и уехал в Москву в Академию.
Первый наш комбат, "Хромой Аист", майор Каленов, тоже в атаку бойцов 9 десантно-штурмовой роты поднимал: чуть ли не с криками: "За
Родину и т.д.", - это было в начале лета 1981 года. Наш батальон с разведротой через весь Афган в Лашкаргах кинули и положили там 6 бойцов девятки и начальника разведки бригады на кладбище. После этих потерь заместитель командующего армией прилетел и произнес вещие слова перед всем батальоном: "МАЙОР, ТЫ СЮДА ПРИШЕЛ НЕ ЛЮДЕЙ
ТЕРЯТЬ, ЗАПОМНИ ЭТО НА ВСЮ ОСТАВШУЮСЯ ЖИЗНЬ!".
В конце января 1983 года, после зимних Бараков, послали его в
Союз технику для бригады принимать, 3 БТСа с минными тралами. Полдня ему рассказывали что такое БТС, какие документы при приемке необходимы, а потом он пропал на месяца три, хотя на прием техники отводится не более трех дней. Мы в розыск, это уже был апрель 1983 года. Он приезжает, правда, вина привез не меряно в топливных баках, комбат хотел его под трибунал, но из штаба армии благодарность приходит! Никто до Фазика так технику не принимал: он из наших наставлений запомнил, что есть такая "комплектовочная ведомость", вот по ней и принимал, вплоть до шайб с гайками.
Бойцы, которые с ним были, рассказывали: он в Термезе набрал вина, бутылок 40, засунул их в топливные баки, а этикетки с бутылок снять забыл. Пройдя таможню и погранцов, на мосту вскочил на броню и начал им дули крутить, что провел их, а машина заглохла (этикетки отклеились и забили топливо провод). Погранцы достать не могут, уже заграница, взяли его на тросы наши и выволокли с моста. На глазах таможни он все богатство из баков доставал, но уже "за границей", те серые от злости стояли.
Мы ему - Фазик, к нам звание Героя в марте приходило, а тебя не было. Он на колонну и в Гардез к начПО, тот нам звонит - уберите от меня этого придурка, он уже всех в бригаде достал с наградами.
После поехал Фазыл в Кабул к командующему, потом нам ребята говорили, что видели его там, по штабу армии бегал. В списках Героев я его так и не встретил…
Александр:
__
_О НАГРАДАХ_
Командиром 1-го Десантно-Штурмового Батальона был капитан
Сергей Павлович Козлов - один из первых Героев Советского Союза. К
Героям, живым, у меня свое отношение. Это все московская разнарядка.
Звание получил за командование ротой, еще в Кундузе, когда бригада на Файзабад ходила, наш батальон не привлекался. Как было дело, из рассказов очевидцев (капитан Эм, начальник штаба первого батальона рассказал мне, когда мы вместе летели к новому месту службы): Козлов, кажется, второй парашютно-десантной ротой командовал. Рота залегла перед мостом, а Козлов ее раза три в атаку поднимал, тогда еще по боевым уставам воевали, в итоге духи отошли, и мост был захвачен. Замполиты быстро все "состряпали" и Козлов стал первым живым Героем в Афгане. Сразу был назначен начальником штаба батальона, через пару месяцев комбатом, и уехал в Москву в Академию.
Первый наш комбат, "Хромой Аист", майор Каленов, тоже в атаку бойцов 9 десантно-штурмовой роты поднимал: чуть ли не с криками: "За
Родину и т.д.", - это было в начале лета 1981 года. Наш батальон с разведротой через весь Афган в Лашкаргах кинули и положили там 6 бойцов девятки и начальника разведки бригады на кладбище. После этих потерь заместитель командующего армией прилетел и произнес вещие слова перед всем батальоном: "МАЙОР, ТЫ СЮДА ПРИШЕЛ НЕ ЛЮДЕЙ
ТЕРЯТЬ, ЗАПОМНИ ЭТО НА ВСЮ ОСТАВШУЮСЯ ЖИЗНЬ!".
К нам в батальон звание Героя тоже приходило, 27 марта 1983 года - разнарядка, так сказать (должен был быть офицер, член партии, более года в Афгане, ранен). Комбат подал мою фамилию, но у меня на тот момент не было ни одной гос. награды - отказали. Звание передали в Кандагарскую бригаду. Там Героем стал капитан Черножуков.
Вообще не все было ладно с боевыми наградами. К примеру, у нас в роте очередь так сказать была: Миша Азизбаев, Парфенов, Паша
Пятлин и другие вообще без наград ушли, а старший лейтенант
Черневский получил орден "Красной звезды" уже через три или четыре месяца пребывания в Афгане, при том, что ротный на тот момент наградных ему не оформлял, а у нас по пять-шесть пылилось в штабах.
Но у Черневского жена работала в штабе ТуркВО поэтому так быстро.
Правда, при нас он "стеснялся" орден носить…
Другой пример: в бригаде ЧП было, прапорюги из "боевых" рот отмудохали прапорщика Сардарова - начальника столовой, когда тот вышел на крыльцо с медалью "За Отвагу" (комбригу на боевых к завтраку сметану подвез вовремя).
Вот, еще вспомнил, проверяющего у себя в полку, в Национальной
Гвардии Украины уже. Смотрю, он полковник, воин-интернационалист.
- Где "чалился"?
А он толком и не ориентируется. Оказывается, служил в Ставке - в Баку (Ставка Южного направления), и в Афгане три дня был в командировке, помнит дуканы и модуль где жил и все, но тоже с орденом ходит. И так мне обидно за нашего брата стало, ну и выгнал я его к такой-то матери.
Александр:
_ПЕРВАЯ ОПЕРАЦИЯ НА БАРАКИ. ИЮНЬ 1982 ГОДА._
Первый раз мы пошли на Бараки в июне 1982 года. Привлекалась наша бригада, витебчане, Газнийский и Кабульский МСП. В Бараки с
1917 года не ступала нога не мусульманина, последний раз там были только англичане.
Задачу комбат ставил в батальоне: 8 и 9 ДШР на технике, минуя минные поля за батальоном, куда ездили за водой, резко уходили влево в горы и занимали господствующие высоты. 7 рота, в пешем порядке, через минное поле, занимала высоты вдоль хребта, с левым флангом напротив батальона. Вся техника оставалась в расположении. Замысел был таким: мы сидим на сопках, все остальные, из окруженных Бараков выдавливают на нас "духов", мы их щелкаем. Но, как известно, чем крупнее операция, тем хуже результаты. Днем переодевшись, взяв с собой двух саперов, я перешел арык за батальоном, сообщили на выносной пост на сопке, на "Ласточкино Гнездо", чтобы нас за духов не приняли, там как раз Валера Перхайло был (смена на сопке была раз в месяц, командиры пулеметных взводов рот меняли друг друга со взводами), и на четвереньках со щупами начали пробивать проход в минном поле (пехота, до нас установившая мины, никаких схем полей нам не оставила). Юра Волин, командир саперного взвода, в бригаду уехал. А я до этого был старшим на сборах саперов (в каждом отделении взводов батальона должен был быть "нештатный сапер"), поэтому практически на все разминирования привлекали меня от батальона и саперов вместе с лейтенантом Юрой Волиным. Вот это были
"кудесники" - он и его замкомвзвод. Сколько они жизней спасли…, а сколько духов на их ловушках…
Через каждые 5-10 метров ставили ориентиры из камней, к вечеру вернулись назад. На вершинах сопок были отрыты духами окопы в полный рост, из них они вели огонь по нашему батальону до тех пор, пока комбат не поставил пост на сопке - "Ласточкино Гнездо" - так его журналисты прозвали, когда писали о батальоне в центральной прессе.
Итак, в два часа ночи все роты начали вытягиваться по своим задачам, ушли девятка с восьмеркой, мы в колонну по одному, прямо от крыльца казармы, мимо штаба и через арык начали движение. Ротный
Детюк мне сказал: "Ну, давай Санек, с богом…"
Одно дело, когда продвигаешься днем, а ночью…, я шел первый, за мной вся рота и взвод АГС с минометчиками. Полкилометра минных полей проползли на четвереньках за два с половиной часа, после я трусцой с группой занял первую высоту, она была пустой, дальше группами оседлали остальные высотки. Каждый с собой нес по два БК да еще лотки с минами и коробки к гранатометам, короче вьючные животные. Там первый раз я увидел как блюют от нагрузки. В темноте шел шепот, что никогда в жизни никто сигарету больше не закурит. К рассвету все доложили о готовности, замаскировавшись, начали вести наблюдение. Перед глазами внизу открылась равнина вся в зелени с многочисленными кишлачками по два - три дома, далее возвышалось серпантинами селение Баракибарак. Вдалеке с Гардезского перевала пылила наша бригада по пустыне, развернулась на огневых позициях реактивная артиллерия, батальоны спешились и начали продвижение в зеленку. В этот день ни одного выстрела мы не услышали.
Июнь, на горке ни деревца, везде камни, шелохнуться нельзя - обнаружат. Вода заканчивалась, приказал пить только всем вместе и по одному глотку. Начало смеркаться. Ротный ко мне послал водоносов, они со всех групп с пустыми флягами приползли, я отправил саперов с ними в батальон, к трем часам ночи они вернулись опять по минному полю - свежие, побритые, чистенькие.
Начинался второй день, я по связи не поверил своим ушам: услышал голоса термезских таксистов, слышали все наши группы. Этот день прошел также. Ночью поступил приказ сняться и следовать в расположение.
Спустившись в батальон, получаем новую задачу: обойти нашу сопку и, пройдя мост через речку Логар, двигаться в Бараки. БТРы оставили на дороге и тремя группами: замкомроты Фазыл Мирджапаров с первым взводом (Леха Зиновьев 2 мая погиб), я со своим взводом, и замполит Дима Ветошкин со вторым (Паша Пятлин ждал заменщика и стоял в наряде по батальону), потянулись по дороге с интервалом 100-150 метров. Ротный остался с броней, и следовал за нами метрах в 200-ах.
Справа над дорогой нависала сопка, слева река и зеленка. Вдруг сверху по нам полоснула очередь, мы залегли без стрельбы, Фазик, ничего никому не говоря, срывается вверх за духом в гору, я ору:
- Ты куда!!!
Да какой там. Командую Олегу Самохвалову, чтобы за Фазылом бежал и прикрыл его, а сам снайперу даю приказ снять духа, тот как раз перебежать удумал, его сразу и "снял" рядовой Бурнышов. Фазик к духу подскочил, попинал ногами, взял автомат и начал спускаться.
Идет, ругается на меня - сам хотел его взять.
Я ему:
- Ты охранение вперед выслал? Ты задачи бойцам поставил? Ты думал, что мог на засаду наскочить? А бегать, как идиот, это каждый может и т.д.
Тут подъехал ротный: "Хлопцы, на броню, новую задачу получили".
По дороге на Гардез встал комбат со штабом, из батальона его
"попросили" - приехали высшие штабы и разместились у нас в кубриках, в штабе, везде.
Мы взобрались на броню и вдоль зеленки отмотали километров семь, спешились к ротному за получением задачи, ротный показал рукой направление и сказал:
- Там сами разбирайтесь, я помогу, чем могу, комбат по рации орет - ему результаты давай, а у нас всех результатов один автомат.
Мы потянулись к зеленке. Обшарили пару домов по ходу. Далее заходим на рисовое поле, а там полу закопанный полиэтиленовый пакет, рядом еще и еще. Только к ним, а по нам шквальный огонь из соседнего дувала, сначала пулеметный потом гранаты начали рваться. Вот, думаю, влипли. У бортика рисового поля заняли оборону, лежим в жиже, пузыри пускаем, и головы поднять не можем. Ору, чтобы открывали ответный огонь по моей команде. Тут из окон дувала перестали стрелять, я кричу: "Огонь!", срываю с себя "Муху", и по окну, и, рывком к воротам. Еще одной "Мухой" сбиваем ворота и врываемся в дом, стрельба по всему что видим, духи, глушенные, ничего не поймут - ну и слава аллаху…
В этих мешках был миномет с боекомплектом, мины, пару цинков патронов. Эрик Махметкулов, мой замкомвзвод, руку поднимает: "У меня потерь нет". У меня с замком такой негласный телеграф был - я на него оборачиваюсь, он поднимает руку - значит все на месте. Главная его задача в бою была считать людей (потом мне заменщики в Союзе рассказывали, что это стало традицией нашей роты).
Докладываю ротному, он выше по инстанции и пошло-поехало: первый результат. Ротный дал команду всем группам к броне, роту сняли для сопровождения. Возвращаемся в батальон меня как героя встречают, замполит батальона с наградным бежит.
Утром сопровождение, одни, без саперов и блокпостов, только танк впереди. Ведем колонну на свой страх и риск, я шел в колонне четвертым на 378-м БТРе, потом взрыв. Подорвались. Очнулся на койке у себя в кубрике. Три дня провалялся, отходил. На БТРе вырвало второй мост и десантуру разбросало метров на 10-15. Почти всех спасла покрышка, она погасила взрывную волну. Погиб Володя Нестеров.
Помню: взрыв. Полет. В книгах начитался, вся жизнь перед глазами пролетает за считанные секунды… Кукиш. Первая мысль, где автомат.
Как в тумане, рядом падает Володя. Он сидел позади меня, над вторым правым колесом, дальше Болендрусь - пулеметчик, наверху, с левой стороны, Осетров, тогда еще командир отделения, и отделение:
Пермыкин, Утемов, Бурнышев, Соколов… У Володи вырвало пол грудной клетки в районе сердца, поломало руки, ноги, снесло заднюю часть черепа. Еще с минуту мучался, а потом умер.
Рядовой Болендрусь из Белоруссии один после этого подрыва попал в госпиталь на пару месяцев, у остальных только осколки повыковыривали в медпункте батальона.
Александр:
_О ГИГИЕНЕ._
Вши заели всех и спасения, кажется, от них не было, мыла хозяйственного, стирального порошка тоже не было. Поэтому, как в старые времена стирали глиной. Первую баню в батальоне построили артиллеристы. У них и выходов меньше было, и после каждой стрельбы ящики оставались, да еще и "ГРАДовцы" помогали, там снаряд - ящик.
Арык, который протекал вверху батальона, не замерзал. Вода для стирки и купания была постоянно. Правда, артиллеристы, баню сделали исключительно для своих офицеров и управления батальона. Несколько раз и нам перепадало там париться. Как во всякую баню, без пивка не суйся, правда, пивка не было - брагу брали, а у Валеры Ларионова
(командир артбатареи), самогон постоянно был. Благое дело всегда заканчивалось пьянкой.
Когда брага и самогон подходили к концу - поступала команда слить противооткатную жидкость из гаубиц, тут же она перегонялась на наших глазах в необъяснимого цвета, запаха и консистенции вещество.
Закрывались глаза - чтобы не видеть, что пьешь. Закрывались уши - чтобы не слышать крика оттого, что заливалось внутрь. Затыкался нос
- чтобы не чувствовать, что в тебя текло. Отравлений, к счастью, не было. Потом начинался концерт "пьяных офицеров". Валера чудесно играл на гармошке. "Лучше нету войск на свете, чем десантные войска", Машина времени "Мы в такие ходили дали…", "Желтоглазая ночь", "Три аккорда" - неполный перечень нашего репертуара, и, конечно, "застольная классика", без нее никак нельзя. Потом все стихало - господа офицеры изволили отдыхать после разваги.
Скважину с водой пробурили в начале марта 1983 года, рядом с ней хозвзвод построил свою баню, а рядом на сварные рамы поставили цистерны от подбитых наливников, промыли их, продезинфицировали, и сделали умывальники для батальона.
Долго ли, коротко ли, но потихоньку и мы начали строить баньку, ко 2 августа 1983 года, уже парились в "своей". Взвода были разбиты по дням: понедельник - первый, вторник - второй… суббота - офицеры, воскресенье - кого бог пошлет.
Александр:
ЗЕНИТЧИКИ_
В июне 1982 года, по замене, приехал Сережа Листопад из
Забайкалья, командир зенитно-ракетного взвода, он долгое время командовал двумя взводами - ЗРВ и АГС. С командиром взвода АГС отдельная история: еще в Кундузе взводом командовал старший лейтенант Володя Молчанов, его от нашего батальона в 1980 году представляли к Герою, но из-за того, что он был "двухгодичником", он только досрочно стал старлеем и орден получил. Тогда в бригаде лишь единицы были награждены. Мусульман ненавидел, хотя всю жизнь прожил в Ташкенте, в ущелье сбрасывал "духов", кладя им в карманы гранаты, те даже до земли не долетали… По ранениям в Союз улетел. На его место назначили снятого замполита восьмерки - старшего лейтенанта
Сиротенко, он в Кундузе покрышками торговал - но Сиротенко тоже по замене ушел в феврале 1982 года, на место замполита восьмерки прислали старшего лейтенанта Кацоева.
Сережа Листопад практически был вечным дежурным по батальону, а зенитчики и связисты, обслугой штаба батальона.
Кажется, летом 1982 года, Сереже поступили ЗУ-23-2, это спаренные зенитные пулеметы. Первый и последний раз при мне зенитчики выехали с нами "на колонну". Пулеметы установили на
ГАЗ-66, построились и пошли. Пока до ущелья шли, они поливали
"зеленку" - было внушительно. Ребята броники поснимали - жарко, на прогулку выехали, командира рядом нет; за ущельем, после воронки, мне Саша Коняев (позывной "Замок", всегда колонны замыкал) потом рассказал:
- Они выехали из ущелья, остановились на обочине, и начали перезаряжать пулеметы, стволы задрали вверх, "духи" точно поджидали, из гранатомета по кабине, а из стрелкового по пулеметчикам, всех снесло, последние машины колонны прошмыгнули не останавливаясь, а я прямо на духов вылетел. Покрошили их, вертушки довершили, а что толку: пятерых ребят потеряли, пятый в госпитале скончался, притащили искореженный ГАЗон. Ты его, наверное, видел на свалке.
Александр:
_СТРОГИЙ ВЫГОВОР._
За всю службу в Афгане у меня было одно взыскание - строгий выговор: "За нетактичное обращение с военнопленными".
В июле 1982 - ротный в отпуске - я за него, завтра колонна, необходимо перед ней прошерстить близлежащие кишлачки. Каждой группе дали направление, удаление от батальона не более десяти километров.
Утром прямо от КПП я с группой перебрался через речку, потом прошли зеленку, это где-то метров 300-400, а затем на горное плато. Вдалеке кишлак виднеется, подходим к нему, слева очередь, как учили в автошколе: "Противник слева, справа - слева перебежками по одному в направлении…". Подскакиваем к расщелине, там два красавца коня стоят, а людей нет, я даю команду на поиск, через пару минут вытаскиваем из ниши в горе двух духов, кричат: "Дуст, дуст!", какой на хер дуст, разрываю одному рубашку на плече, а там след от приклада, а потом еще и оружие нашли. Бойцы - разрешите нам его кончить! У меня удар послабже, я одного со всей дури в дыню, и говорю Махметкулову Эрику, замкомвзводу: "Бери коней, духов свяжи и в батальон, доложишь по связи, что добрался".
К ужину приходим в расположение, Эрик на крыльце меня встречает: "Комбат злой, сразу сказал, чтобы к нему". Я думаю, что такое? - оружие принес, духов взял - не к чему прикопаться. Захожу, докладываю.
- Ты духов брал? Дежурный по штабу, привести пленных.
Вводят, а у моего челюсть отвисла, раздулась - минимум двойной перелом, тот, что слева, сфотографированы напротив нашей караулки.
- Лейтенант, это главарь банды. Если его не допросишь тебе строгач, понял?
Какой там допрос, он, наверное, забыл как самого звать, я на взыскание и согласился. Коней стреножили и отправили пастись. В часа два ночи прибегает посыльный по штабу: "Вас комбат вызывает", - думаю, наверное опять в засаду? А у комбата в кубрике офицер сидит, уже оба довольно поддатые, служили вместе в Союзе. И такой разговор идет:
- Вот мои офицеры со ста метров в пятак попадут.
- А мои… с одного удара духа мочат!
Дает мне кружку самогона:
- Не обижайся за взыскание. Вас всех е..ть надо.
Думаю, засадой тут не пахнет. Показал, что могу, и пошел спать. В четыре часа взрыв за арыком на минном поле, конь перепрыгнул и подорвался на мине, батальон со всех дежурных средств, шквал огня - минут десять ничего слышно не было, затем затихло все.
Ночью, после спора комбатов, у того "духа", после моего удара пульс не прощупывался, сколько дежурный по штабу водой не обливал…
А второго ХАДовцы расстреляли через пару дней, после допросов. А допрашивать оне могли, СС (господин Гиммлер) - отдыхает.
Утром колонна, комбат инструктирует:
- Идете в Кабул, продай коня, перед Днем ВДВ надо браги наделать.
А куда его, в десант не лезет, к минометчикам в БТРД тоже не помещается, привязал его сзади к своему БТРу. И пошли. После
Мухамедки попали под перекрестный огонь, я командую:
- Стволы "елочкой", скорость "триста", - это когда "цепочку" ведешь, по связи: "Скорость - пять… десять… сорок… триста…", - это кто как может. Броне прикрыть коробочки, второй взвод постом в месте обстрела.
Проскочили, потерь нет, в колонне только пробоины по машинам.
В пустыне перед Кабулом остановились передохнуть:
- Екарный бабай, Махметкулов, а где же конь?
- Товарищ лейтенант, когда вышли, все было нормально, а при обстреле, когда скорость увеличили, он километра два бежал, а потом по асфальту стерся, одни постромки остались. На связь не выходил, потому что не боевые потери.
Вдалеке отара паслась, говорю Саше Козлову:
- Ты своими минометами по краю отары отработай так, чтобы никого не зацепить.
- Сделаем.
Прибегают пастухи:
- Командор, спасай! Душманы стреляют, помоги.
- Только в обмен на барана.
Написал им мандат на разрешение пасти отару от командования
Советских войск, он бумагу в чалму завернул, мы пока поразмялись, постреляли, они нам барана в БТРД.
Пошли дальше. В Кабуле, около скотного двора, это ближе к аэродрому, Саша Козлов начал торговать. Как налетели на него афганцы:
- Афган баран, Афган баран!
- Узбек баран, только из Термеза, с аэропорта.
Это надо было видеть, мы покатываемся со смеху, все руками машут, кричат - восточный базар. Короче, продали. По ходу купили сахара, прибыли в "Теплый стан", оставили колонну, назад вернулись без происшествий.
Александр:
_"Водник", я "Калина" - ПРИЕМ._
Мой позывной был "Водник", позывные офицеров, согласно наставления СУВ (скрытого управления войсками), менялись периодически, нас начальник штаба бригады майор Масливец за это драл на каждой операции. Позывными занимался у нас Женя Сиваков - начальник связи батальона.
В дни ПХД (парко - хозяйственные) мы выезжали машины мыть сразу за мостом на Гардез. Справа и слева носами утыкались в воду как, на водопое, и драили технику от пыли и грязи, а наверх на сопки пулеметчиков выставляли для охраны.
В один из таких дней мой БТР N377 сорвался с ручника, плюхнулся в воду, и по течению поплыл к духам. В машине были я, Серега Ткаченко - водитель и Играев
- наводчик. Постепенно БТР набирал воду - люки все были открыты.
Через метров 300 мы сели на мель, я с Играевым начали нырять за своим оружием - достали. БТР затопило по пулеметы, я вплавь добрался до берега и к нашим, соединили лебедки в полиспаст с техником роты
Сашей Коняевым, и, с богом, вытащили БТР с ребятами. На сцепке притащили в батальон, за двое суток отчистили от ила, движки не загубили.
После этого я и получил позывной "Водник", а Серега Ткаченко с
Играевым, стали в роте "юнгами".
- полиспаст - При помощи лебедок, которые забиваются анкерами в землю, один крюк закрепляется на вытаскиваемой технике, а другой тянет лебедка. Можно вытащить любой груз, даже с помощью руки: на гражданке это называется система блоков, у нас - а, именно, военных технарей, ПОЛИСПАСТ. - Прим. автора.
Все населенные пункты были закодированы. Ну, вот один пример: до ущелья - все названия фруктов, а после - овощей. Ведем мы колонну, доклад комбату: голова ниточки в "арбузе", середина огибает "банан", хвост в "помидорах". Комбат слушает эту фигню, а потом сам как заорет "ЗАЕ…! Говори, где конкретно! Ты опять начинаешь… ", -
Ильченко мне: "Ты только до базы дойди, я тебе все помидоры на яблоне оборву!"
Или такая довольно типичная история:
Что такое аппаратура ЗАС и как на ней работать знает каждый.
Говорить надо внятно и очень медленно, чтобы слова разбирать, а если нет, то идет сплошное бульканье.
Мы в Кабуле на сопровождении, а в батальон бригадное начальство прилетело, что-то как обычно "накопали". И вот наш разговор с комбатом:
- "Водник", я "Калина" - ПРИЕМ.
- Я "Водник" - ПРИЕМ.
- Буль-буль, буль-буль, буль-буль, буль…. Я "Калина" - ПРИЕМ.
- Г-о-в-о-р-и м-е-д-л-е-н-н-е-е, В-а-с н-е п-о-н-я-л.
Я "Водник" - ПРИЕМ.
- Буль-буль, буль-буль, буль, буль, буль…. Я "Калина" - ПРИЕМ.
- Г-о-в-о-р-и м-е-д-л-е-н-н-е-е, В-а-с н-е п-о-н-я-л.
Я "Водник" - ПРИЕМ.
- П-р-и-й-д-е-ш-ь в б-а-т-а-л-ь-о-н я т-е-б-я в-ы-е-б-у-уууууу. Я "Калина" - ПРИЕМ.
- В-а-с п-о-н-я-л-ллл, я т-е-б-я в-ы-е-б-у-уууууу. Я
"Водник" - ПРИЕМ.
- Буль-буль, буль-буль, буль, буль, буль…. Н-Е Т-Ы
М-Е-Н-Я, А ЯЯЯЯ, я "Калина" - ПРИЕМ.
Но в переговоры по средствам связи и сама жизнь вносила свои коррективы, в уставные положения. Помню, после "разбора полетов" очередной вылазки, начальник штаба и говорит:
- Я Вас, ребята, очень прошу, побольше матов в эфире.
- …???
- "Духи" нас начали "пасти", в Гардезе "слухачей" поставили.
Они весь эфир прослушивают. А вот когда по связи отборный русский мат идет, не один дешифровщик мира не сможет разобрать нашу
"непереводимую игру слов".
Действительно, никогда на это внимания не обращаешь. Пока спокойно, все по уставу: позывные, порядок слов, доклады, а как только жаренный петух клюнет, все - тормоза сорвало, и понеслась душа… Только НАШ человек все это может понять.
Александр:
_2 АВГУСТА 1982 ГОДА. ДЕНЬ ВДВ._
В засаду ушла 8 рота во главе с командиром 3 взвода Кожиновым и, кажется, командиром 2 взвода Серегой Лещишиным.
В 4 утра долбанули караван, это буквально за мостом на Гардез было, налево километрах в двух с половиной. Засада получилась -
"классика", как в учебниках: "Огневой мешок", МОНки на путях отхода и т.д. Не подумав о последствиях, спустились за "результатами", и в этот момент попали под шквал огня (Кожинов погиб сразу). Бронегруппа под руководством Саши Борщука пошла на помощь, но его БМД из гранатомета подбили (у Сани ноги оторвало), остался только прапорщик
Вася Лебедь - техник роты, он взял командование ротой на себя, и попросил подмоги. Через минуту сорвалась наша рота, девятая осталась в резерве, она была в нарядах. Когда мы вылетели на помощь восьмерке, я впопыхах по тревоге в тапочках выскочил, так до вечера в них по верблюжьим колючкам и пробегал, потом занозы вытягивал.
Вообще не все было ладно с боевыми наградами. К примеру, у нас в роте очередь так сказать была: Миша Азизбаев, Парфенов, Паша
Пятлин и другие вообще без наград ушли, а старший лейтенант
Черневский получил орден "Красной звезды" уже через три или четыре месяца пребывания в Афгане, при том, что ротный на тот момент наградных ему не оформлял, а у нас по пять-шесть пылилось в штабах.
Но у Черневского жена работала в штабе ТуркВО поэтому так быстро.
Правда, при нас он "стеснялся" орден носить…
Другой пример: в бригаде ЧП было, прапорюги из "боевых" рот отмудохали прапорщика Сардарова - начальника столовой, когда тот вышел на крыльцо с медалью "За Отвагу" (комбригу на боевых к завтраку сметану подвез вовремя).
Вот, еще вспомнил, проверяющего у себя в полку, в Национальной
Гвардии Украины уже. Смотрю, он полковник, воин-интернационалист.
- Где "чалился"?
А он толком и не ориентируется. Оказывается, служил в Ставке - в Баку (Ставка Южного направления), и в Афгане три дня был в командировке, помнит дуканы и модуль где жил и все, но тоже с орденом ходит. И так мне обидно за нашего брата стало, ну и выгнал я его к такой-то матери.
Александр:
_ПЕРВАЯ ОПЕРАЦИЯ НА БАРАКИ. ИЮНЬ 1982 ГОДА._
Первый раз мы пошли на Бараки в июне 1982 года. Привлекалась наша бригада, витебчане, Газнийский и Кабульский МСП. В Бараки с
1917 года не ступала нога не мусульманина, последний раз там были только англичане.
Задачу комбат ставил в батальоне: 8 и 9 ДШР на технике, минуя минные поля за батальоном, куда ездили за водой, резко уходили влево в горы и занимали господствующие высоты. 7 рота, в пешем порядке, через минное поле, занимала высоты вдоль хребта, с левым флангом напротив батальона. Вся техника оставалась в расположении. Замысел был таким: мы сидим на сопках, все остальные, из окруженных Бараков выдавливают на нас "духов", мы их щелкаем. Но, как известно, чем крупнее операция, тем хуже результаты. Днем переодевшись, взяв с собой двух саперов, я перешел арык за батальоном, сообщили на выносной пост на сопке, на "Ласточкино Гнездо", чтобы нас за духов не приняли, там как раз Валера Перхайло был (смена на сопке была раз в месяц, командиры пулеметных взводов рот меняли друг друга со взводами), и на четвереньках со щупами начали пробивать проход в минном поле (пехота, до нас установившая мины, никаких схем полей нам не оставила). Юра Волин, командир саперного взвода, в бригаду уехал. А я до этого был старшим на сборах саперов (в каждом отделении взводов батальона должен был быть "нештатный сапер"), поэтому практически на все разминирования привлекали меня от батальона и саперов вместе с лейтенантом Юрой Волиным. Вот это были
"кудесники" - он и его замкомвзвод. Сколько они жизней спасли…, а сколько духов на их ловушках…
Через каждые 5-10 метров ставили ориентиры из камней, к вечеру вернулись назад. На вершинах сопок были отрыты духами окопы в полный рост, из них они вели огонь по нашему батальону до тех пор, пока комбат не поставил пост на сопке - "Ласточкино Гнездо" - так его журналисты прозвали, когда писали о батальоне в центральной прессе.
Итак, в два часа ночи все роты начали вытягиваться по своим задачам, ушли девятка с восьмеркой, мы в колонну по одному, прямо от крыльца казармы, мимо штаба и через арык начали движение. Ротный
Детюк мне сказал: "Ну, давай Санек, с богом…"
Одно дело, когда продвигаешься днем, а ночью…, я шел первый, за мной вся рота и взвод АГС с минометчиками. Полкилометра минных полей проползли на четвереньках за два с половиной часа, после я трусцой с группой занял первую высоту, она была пустой, дальше группами оседлали остальные высотки. Каждый с собой нес по два БК да еще лотки с минами и коробки к гранатометам, короче вьючные животные. Там первый раз я увидел как блюют от нагрузки. В темноте шел шепот, что никогда в жизни никто сигарету больше не закурит. К рассвету все доложили о готовности, замаскировавшись, начали вести наблюдение. Перед глазами внизу открылась равнина вся в зелени с многочисленными кишлачками по два - три дома, далее возвышалось серпантинами селение Баракибарак. Вдалеке с Гардезского перевала пылила наша бригада по пустыне, развернулась на огневых позициях реактивная артиллерия, батальоны спешились и начали продвижение в зеленку. В этот день ни одного выстрела мы не услышали.
Июнь, на горке ни деревца, везде камни, шелохнуться нельзя - обнаружат. Вода заканчивалась, приказал пить только всем вместе и по одному глотку. Начало смеркаться. Ротный ко мне послал водоносов, они со всех групп с пустыми флягами приползли, я отправил саперов с ними в батальон, к трем часам ночи они вернулись опять по минному полю - свежие, побритые, чистенькие.
Начинался второй день, я по связи не поверил своим ушам: услышал голоса термезских таксистов, слышали все наши группы. Этот день прошел также. Ночью поступил приказ сняться и следовать в расположение.
Спустившись в батальон, получаем новую задачу: обойти нашу сопку и, пройдя мост через речку Логар, двигаться в Бараки. БТРы оставили на дороге и тремя группами: замкомроты Фазыл Мирджапаров с первым взводом (Леха Зиновьев 2 мая погиб), я со своим взводом, и замполит Дима Ветошкин со вторым (Паша Пятлин ждал заменщика и стоял в наряде по батальону), потянулись по дороге с интервалом 100-150 метров. Ротный остался с броней, и следовал за нами метрах в 200-ах.
Справа над дорогой нависала сопка, слева река и зеленка. Вдруг сверху по нам полоснула очередь, мы залегли без стрельбы, Фазик, ничего никому не говоря, срывается вверх за духом в гору, я ору:
- Ты куда!!!
Да какой там. Командую Олегу Самохвалову, чтобы за Фазылом бежал и прикрыл его, а сам снайперу даю приказ снять духа, тот как раз перебежать удумал, его сразу и "снял" рядовой Бурнышов. Фазик к духу подскочил, попинал ногами, взял автомат и начал спускаться.
Идет, ругается на меня - сам хотел его взять.
Я ему:
- Ты охранение вперед выслал? Ты задачи бойцам поставил? Ты думал, что мог на засаду наскочить? А бегать, как идиот, это каждый может и т.д.
Тут подъехал ротный: "Хлопцы, на броню, новую задачу получили".
По дороге на Гардез встал комбат со штабом, из батальона его
"попросили" - приехали высшие штабы и разместились у нас в кубриках, в штабе, везде.
Мы взобрались на броню и вдоль зеленки отмотали километров семь, спешились к ротному за получением задачи, ротный показал рукой направление и сказал:
- Там сами разбирайтесь, я помогу, чем могу, комбат по рации орет - ему результаты давай, а у нас всех результатов один автомат.
Мы потянулись к зеленке. Обшарили пару домов по ходу. Далее заходим на рисовое поле, а там полу закопанный полиэтиленовый пакет, рядом еще и еще. Только к ним, а по нам шквальный огонь из соседнего дувала, сначала пулеметный потом гранаты начали рваться. Вот, думаю, влипли. У бортика рисового поля заняли оборону, лежим в жиже, пузыри пускаем, и головы поднять не можем. Ору, чтобы открывали ответный огонь по моей команде. Тут из окон дувала перестали стрелять, я кричу: "Огонь!", срываю с себя "Муху", и по окну, и, рывком к воротам. Еще одной "Мухой" сбиваем ворота и врываемся в дом, стрельба по всему что видим, духи, глушенные, ничего не поймут - ну и слава аллаху…
В этих мешках был миномет с боекомплектом, мины, пару цинков патронов. Эрик Махметкулов, мой замкомвзвод, руку поднимает: "У меня потерь нет". У меня с замком такой негласный телеграф был - я на него оборачиваюсь, он поднимает руку - значит все на месте. Главная его задача в бою была считать людей (потом мне заменщики в Союзе рассказывали, что это стало традицией нашей роты).
Докладываю ротному, он выше по инстанции и пошло-поехало: первый результат. Ротный дал команду всем группам к броне, роту сняли для сопровождения. Возвращаемся в батальон меня как героя встречают, замполит батальона с наградным бежит.
Утром сопровождение, одни, без саперов и блокпостов, только танк впереди. Ведем колонну на свой страх и риск, я шел в колонне четвертым на 378-м БТРе, потом взрыв. Подорвались. Очнулся на койке у себя в кубрике. Три дня провалялся, отходил. На БТРе вырвало второй мост и десантуру разбросало метров на 10-15. Почти всех спасла покрышка, она погасила взрывную волну. Погиб Володя Нестеров.
Помню: взрыв. Полет. В книгах начитался, вся жизнь перед глазами пролетает за считанные секунды… Кукиш. Первая мысль, где автомат.
Как в тумане, рядом падает Володя. Он сидел позади меня, над вторым правым колесом, дальше Болендрусь - пулеметчик, наверху, с левой стороны, Осетров, тогда еще командир отделения, и отделение:
Пермыкин, Утемов, Бурнышев, Соколов… У Володи вырвало пол грудной клетки в районе сердца, поломало руки, ноги, снесло заднюю часть черепа. Еще с минуту мучался, а потом умер.
Рядовой Болендрусь из Белоруссии один после этого подрыва попал в госпиталь на пару месяцев, у остальных только осколки повыковыривали в медпункте батальона.
Александр:
_О ГИГИЕНЕ._
Вши заели всех и спасения, кажется, от них не было, мыла хозяйственного, стирального порошка тоже не было. Поэтому, как в старые времена стирали глиной. Первую баню в батальоне построили артиллеристы. У них и выходов меньше было, и после каждой стрельбы ящики оставались, да еще и "ГРАДовцы" помогали, там снаряд - ящик.
Арык, который протекал вверху батальона, не замерзал. Вода для стирки и купания была постоянно. Правда, артиллеристы, баню сделали исключительно для своих офицеров и управления батальона. Несколько раз и нам перепадало там париться. Как во всякую баню, без пивка не суйся, правда, пивка не было - брагу брали, а у Валеры Ларионова
(командир артбатареи), самогон постоянно был. Благое дело всегда заканчивалось пьянкой.
Когда брага и самогон подходили к концу - поступала команда слить противооткатную жидкость из гаубиц, тут же она перегонялась на наших глазах в необъяснимого цвета, запаха и консистенции вещество.
Закрывались глаза - чтобы не видеть, что пьешь. Закрывались уши - чтобы не слышать крика оттого, что заливалось внутрь. Затыкался нос
- чтобы не чувствовать, что в тебя текло. Отравлений, к счастью, не было. Потом начинался концерт "пьяных офицеров". Валера чудесно играл на гармошке. "Лучше нету войск на свете, чем десантные войска", Машина времени "Мы в такие ходили дали…", "Желтоглазая ночь", "Три аккорда" - неполный перечень нашего репертуара, и, конечно, "застольная классика", без нее никак нельзя. Потом все стихало - господа офицеры изволили отдыхать после разваги.
Скважину с водой пробурили в начале марта 1983 года, рядом с ней хозвзвод построил свою баню, а рядом на сварные рамы поставили цистерны от подбитых наливников, промыли их, продезинфицировали, и сделали умывальники для батальона.
Долго ли, коротко ли, но потихоньку и мы начали строить баньку, ко 2 августа 1983 года, уже парились в "своей". Взвода были разбиты по дням: понедельник - первый, вторник - второй… суббота - офицеры, воскресенье - кого бог пошлет.
Александр:
ЗЕНИТЧИКИ_
В июне 1982 года, по замене, приехал Сережа Листопад из
Забайкалья, командир зенитно-ракетного взвода, он долгое время командовал двумя взводами - ЗРВ и АГС. С командиром взвода АГС отдельная история: еще в Кундузе взводом командовал старший лейтенант Володя Молчанов, его от нашего батальона в 1980 году представляли к Герою, но из-за того, что он был "двухгодичником", он только досрочно стал старлеем и орден получил. Тогда в бригаде лишь единицы были награждены. Мусульман ненавидел, хотя всю жизнь прожил в Ташкенте, в ущелье сбрасывал "духов", кладя им в карманы гранаты, те даже до земли не долетали… По ранениям в Союз улетел. На его место назначили снятого замполита восьмерки - старшего лейтенанта
Сиротенко, он в Кундузе покрышками торговал - но Сиротенко тоже по замене ушел в феврале 1982 года, на место замполита восьмерки прислали старшего лейтенанта Кацоева.
Сережа Листопад практически был вечным дежурным по батальону, а зенитчики и связисты, обслугой штаба батальона.
Кажется, летом 1982 года, Сереже поступили ЗУ-23-2, это спаренные зенитные пулеметы. Первый и последний раз при мне зенитчики выехали с нами "на колонну". Пулеметы установили на
ГАЗ-66, построились и пошли. Пока до ущелья шли, они поливали
"зеленку" - было внушительно. Ребята броники поснимали - жарко, на прогулку выехали, командира рядом нет; за ущельем, после воронки, мне Саша Коняев (позывной "Замок", всегда колонны замыкал) потом рассказал:
- Они выехали из ущелья, остановились на обочине, и начали перезаряжать пулеметы, стволы задрали вверх, "духи" точно поджидали, из гранатомета по кабине, а из стрелкового по пулеметчикам, всех снесло, последние машины колонны прошмыгнули не останавливаясь, а я прямо на духов вылетел. Покрошили их, вертушки довершили, а что толку: пятерых ребят потеряли, пятый в госпитале скончался, притащили искореженный ГАЗон. Ты его, наверное, видел на свалке.
Александр:
_СТРОГИЙ ВЫГОВОР._
За всю службу в Афгане у меня было одно взыскание - строгий выговор: "За нетактичное обращение с военнопленными".
В июле 1982 - ротный в отпуске - я за него, завтра колонна, необходимо перед ней прошерстить близлежащие кишлачки. Каждой группе дали направление, удаление от батальона не более десяти километров.
Утром прямо от КПП я с группой перебрался через речку, потом прошли зеленку, это где-то метров 300-400, а затем на горное плато. Вдалеке кишлак виднеется, подходим к нему, слева очередь, как учили в автошколе: "Противник слева, справа - слева перебежками по одному в направлении…". Подскакиваем к расщелине, там два красавца коня стоят, а людей нет, я даю команду на поиск, через пару минут вытаскиваем из ниши в горе двух духов, кричат: "Дуст, дуст!", какой на хер дуст, разрываю одному рубашку на плече, а там след от приклада, а потом еще и оружие нашли. Бойцы - разрешите нам его кончить! У меня удар послабже, я одного со всей дури в дыню, и говорю Махметкулову Эрику, замкомвзводу: "Бери коней, духов свяжи и в батальон, доложишь по связи, что добрался".
К ужину приходим в расположение, Эрик на крыльце меня встречает: "Комбат злой, сразу сказал, чтобы к нему". Я думаю, что такое? - оружие принес, духов взял - не к чему прикопаться. Захожу, докладываю.
- Ты духов брал? Дежурный по штабу, привести пленных.
Вводят, а у моего челюсть отвисла, раздулась - минимум двойной перелом, тот, что слева, сфотографированы напротив нашей караулки.
- Лейтенант, это главарь банды. Если его не допросишь тебе строгач, понял?
Какой там допрос, он, наверное, забыл как самого звать, я на взыскание и согласился. Коней стреножили и отправили пастись. В часа два ночи прибегает посыльный по штабу: "Вас комбат вызывает", - думаю, наверное опять в засаду? А у комбата в кубрике офицер сидит, уже оба довольно поддатые, служили вместе в Союзе. И такой разговор идет:
- Вот мои офицеры со ста метров в пятак попадут.
- А мои… с одного удара духа мочат!
Дает мне кружку самогона:
- Не обижайся за взыскание. Вас всех е..ть надо.
Думаю, засадой тут не пахнет. Показал, что могу, и пошел спать. В четыре часа взрыв за арыком на минном поле, конь перепрыгнул и подорвался на мине, батальон со всех дежурных средств, шквал огня - минут десять ничего слышно не было, затем затихло все.
Ночью, после спора комбатов, у того "духа", после моего удара пульс не прощупывался, сколько дежурный по штабу водой не обливал…
А второго ХАДовцы расстреляли через пару дней, после допросов. А допрашивать оне могли, СС (господин Гиммлер) - отдыхает.
Утром колонна, комбат инструктирует:
- Идете в Кабул, продай коня, перед Днем ВДВ надо браги наделать.
А куда его, в десант не лезет, к минометчикам в БТРД тоже не помещается, привязал его сзади к своему БТРу. И пошли. После
Мухамедки попали под перекрестный огонь, я командую:
- Стволы "елочкой", скорость "триста", - это когда "цепочку" ведешь, по связи: "Скорость - пять… десять… сорок… триста…", - это кто как может. Броне прикрыть коробочки, второй взвод постом в месте обстрела.
Проскочили, потерь нет, в колонне только пробоины по машинам.
В пустыне перед Кабулом остановились передохнуть:
- Екарный бабай, Махметкулов, а где же конь?
- Товарищ лейтенант, когда вышли, все было нормально, а при обстреле, когда скорость увеличили, он километра два бежал, а потом по асфальту стерся, одни постромки остались. На связь не выходил, потому что не боевые потери.
Вдалеке отара паслась, говорю Саше Козлову:
- Ты своими минометами по краю отары отработай так, чтобы никого не зацепить.
- Сделаем.
Прибегают пастухи:
- Командор, спасай! Душманы стреляют, помоги.
- Только в обмен на барана.
Написал им мандат на разрешение пасти отару от командования
Советских войск, он бумагу в чалму завернул, мы пока поразмялись, постреляли, они нам барана в БТРД.
Пошли дальше. В Кабуле, около скотного двора, это ближе к аэродрому, Саша Козлов начал торговать. Как налетели на него афганцы:
- Афган баран, Афган баран!
- Узбек баран, только из Термеза, с аэропорта.
Это надо было видеть, мы покатываемся со смеху, все руками машут, кричат - восточный базар. Короче, продали. По ходу купили сахара, прибыли в "Теплый стан", оставили колонну, назад вернулись без происшествий.
Александр:
_"Водник", я "Калина" - ПРИЕМ._
Мой позывной был "Водник", позывные офицеров, согласно наставления СУВ (скрытого управления войсками), менялись периодически, нас начальник штаба бригады майор Масливец за это драл на каждой операции. Позывными занимался у нас Женя Сиваков - начальник связи батальона.
В дни ПХД (парко - хозяйственные) мы выезжали машины мыть сразу за мостом на Гардез. Справа и слева носами утыкались в воду как, на водопое, и драили технику от пыли и грязи, а наверх на сопки пулеметчиков выставляли для охраны.
В один из таких дней мой БТР N377 сорвался с ручника, плюхнулся в воду, и по течению поплыл к духам. В машине были я, Серега Ткаченко - водитель и Играев
- наводчик. Постепенно БТР набирал воду - люки все были открыты.
Через метров 300 мы сели на мель, я с Играевым начали нырять за своим оружием - достали. БТР затопило по пулеметы, я вплавь добрался до берега и к нашим, соединили лебедки в полиспаст с техником роты
Сашей Коняевым, и, с богом, вытащили БТР с ребятами. На сцепке притащили в батальон, за двое суток отчистили от ила, движки не загубили.
После этого я и получил позывной "Водник", а Серега Ткаченко с
Играевым, стали в роте "юнгами".
- полиспаст - При помощи лебедок, которые забиваются анкерами в землю, один крюк закрепляется на вытаскиваемой технике, а другой тянет лебедка. Можно вытащить любой груз, даже с помощью руки: на гражданке это называется система блоков, у нас - а, именно, военных технарей, ПОЛИСПАСТ. - Прим. автора.
Все населенные пункты были закодированы. Ну, вот один пример: до ущелья - все названия фруктов, а после - овощей. Ведем мы колонну, доклад комбату: голова ниточки в "арбузе", середина огибает "банан", хвост в "помидорах". Комбат слушает эту фигню, а потом сам как заорет "ЗАЕ…! Говори, где конкретно! Ты опять начинаешь… ", -
Ильченко мне: "Ты только до базы дойди, я тебе все помидоры на яблоне оборву!"
Или такая довольно типичная история:
Что такое аппаратура ЗАС и как на ней работать знает каждый.
Говорить надо внятно и очень медленно, чтобы слова разбирать, а если нет, то идет сплошное бульканье.
Мы в Кабуле на сопровождении, а в батальон бригадное начальство прилетело, что-то как обычно "накопали". И вот наш разговор с комбатом:
- "Водник", я "Калина" - ПРИЕМ.
- Я "Водник" - ПРИЕМ.
- Буль-буль, буль-буль, буль-буль, буль…. Я "Калина" - ПРИЕМ.
- Г-о-в-о-р-и м-е-д-л-е-н-н-е-е, В-а-с н-е п-о-н-я-л.
Я "Водник" - ПРИЕМ.
- Буль-буль, буль-буль, буль, буль, буль…. Я "Калина" - ПРИЕМ.
- Г-о-в-о-р-и м-е-д-л-е-н-н-е-е, В-а-с н-е п-о-н-я-л.
Я "Водник" - ПРИЕМ.
- П-р-и-й-д-е-ш-ь в б-а-т-а-л-ь-о-н я т-е-б-я в-ы-е-б-у-уууууу. Я "Калина" - ПРИЕМ.
- В-а-с п-о-н-я-л-ллл, я т-е-б-я в-ы-е-б-у-уууууу. Я
"Водник" - ПРИЕМ.
- Буль-буль, буль-буль, буль, буль, буль…. Н-Е Т-Ы
М-Е-Н-Я, А ЯЯЯЯ, я "Калина" - ПРИЕМ.
Но в переговоры по средствам связи и сама жизнь вносила свои коррективы, в уставные положения. Помню, после "разбора полетов" очередной вылазки, начальник штаба и говорит:
- Я Вас, ребята, очень прошу, побольше матов в эфире.
- …???
- "Духи" нас начали "пасти", в Гардезе "слухачей" поставили.
Они весь эфир прослушивают. А вот когда по связи отборный русский мат идет, не один дешифровщик мира не сможет разобрать нашу
"непереводимую игру слов".
Действительно, никогда на это внимания не обращаешь. Пока спокойно, все по уставу: позывные, порядок слов, доклады, а как только жаренный петух клюнет, все - тормоза сорвало, и понеслась душа… Только НАШ человек все это может понять.
Александр:
_2 АВГУСТА 1982 ГОДА. ДЕНЬ ВДВ._
В засаду ушла 8 рота во главе с командиром 3 взвода Кожиновым и, кажется, командиром 2 взвода Серегой Лещишиным.
В 4 утра долбанули караван, это буквально за мостом на Гардез было, налево километрах в двух с половиной. Засада получилась -
"классика", как в учебниках: "Огневой мешок", МОНки на путях отхода и т.д. Не подумав о последствиях, спустились за "результатами", и в этот момент попали под шквал огня (Кожинов погиб сразу). Бронегруппа под руководством Саши Борщука пошла на помощь, но его БМД из гранатомета подбили (у Сани ноги оторвало), остался только прапорщик
Вася Лебедь - техник роты, он взял командование ротой на себя, и попросил подмоги. Через минуту сорвалась наша рота, девятая осталась в резерве, она была в нарядах. Когда мы вылетели на помощь восьмерке, я впопыхах по тревоге в тапочках выскочил, так до вечера в них по верблюжьим колючкам и пробегал, потом занозы вытягивал.