Тюрин Александр Владимирович. Яйцо Чингисхана, или Вася-василиск

   -- Сволочь такая, не мог свалиться один,-- сказал Василий про Саида и подумал, как дико звучат его слова. Он снова потерял друга, причем лучшего.
   -- Предлагаю попереживать потом,-- сказал бодик.-- Немного зная вашего малолетнего товарища Акая, могу отметить, что от него так просто не отделаешься. Тоже ведь феномен, с каковым надо разбираться. А сейчас хочу известить, что я осуществляю точное наведение правительственной авиации, которая через минуту поразит здание "Электронише Гемайншафт" бомбами повышенной разрушительной силы, то бишь вакуумно-вихревыми боезарядами. Даже если одна бомба попадет точно, в осевую шахту, то все здание превратится в порошок. А уж точное попадание я гарантирую.
   -- А как же мы? О нас ты забыл, бессовестный чипоносец?-- Василий тоже постарался забыть о себе и взглянул на женщину, которая, похоже, не могла еще прийти в себя от последних известий. Он понимал, что уже через секунду его тупое воодушевление сменится конвульсиями страха и ужаса.
   Ах, да. Аварийный транспортер на что, вернее, лебедка с тросом? Мы не гордые, как-нибудь без кабинки спустимся. Василий решительно взял дело в свои руки, но увы... Действительно, на что эта чертова лебедка, если моджахеды все же сумели обесточить транспортер и теперь с ее помощью можно лишь примитивно упасть?
   -- Этого я, честно говоря, не учел,-- признался боди-комп и тут же отделался дежурным лозунгом.-- Но я верю в вас. Кто если не вы?
   Однако, как оказалось, фрау фон Бенеке отнюдь не утратила остатков сообразительности.
   -- Давайте на крышу, там недавно велись ремонтные работы.
   -- Абсолютно правильное решение,-- похвалил бодик.-- У вас еще в запасе двадцать пять -- тридцать секунд.
   Наверх вела металлическая лесенка, на которой Василий ухитрился два раза поскользнуться. Он вышиб спиной горизонтальное оконце, увидел на крыше пятерых мертвых моджахедов, которых накрыли залпы "Тигеров", и побежал к ее краю на что-то еще надеясь. Однако под облаком уже возникла уже серебристая сигарета, вот на нее упал луч солнца и она радостно сверкнула. Штурмовик. Ниже ползло три черных пятнышка -- это уже были вертушки.
   -- Вон туда, туда,-- крикнула женщина и ткнула пальцем в другой угол крыши.
   Там нашелся строительный блок, с помощью которого должно быть недавно спускали и поднимали всякую мелочь. Длина троса вызывала большие сомнения, но Василий прицепил его крюк к своему ремню.
   -- Хватайтесь,-- крикнул он фрау фон Бенеке, которая все еще не могла решиться на объятие при свете дня. Наконец ее худенькое тельце легло в руки Василия, и они заскользили вниз к земле. Но явно не так быстро, как следует.
   Василий видел появившегося на краю крыши шахида -- это был огромный косматый мужик. Он стрелял из авиационного пулемета по вертолетам, а из плечей продирались хоботы симбиотической твари, которые его же и жалили. А потом огромного боевика накрыло огненное облако, все здание вдруг вспучилось и засияло, с каким-то мощным многослойным звоном превращаясь в труху. Пыле-огневой вихрь подхватил Василия и фрау, понес куда-то, причем они даже не знали, держит ли их еще трос или они уже уподобились ангелам и птицам.
   Видимо, вначале еще держал, потому что когда Василий вылетел из вихря, то заметил, что земля приближается не так уже быстро. Но потом, видно, и блок сгорел, и большая часть троса. До земли оставалось какихнибудь, вернее целых еще пятнадцать метров, при довольно-таки приличной вертикальной скорости.
   А если учесть еще горизонтальную скорость, то можно догадаться, что в итоге должны они врезаться в какой-то чудом уцелевший павильончик.
   -- Сгруппируйтесь,-- крикнула ему женщина; похоже она когда-то занималась акробатикой.
   Дырявая парусина хоть и прорвалась, но сильно замедлила два "метеорита", а потом они влетели в груду картонных ящиков и, наконец, остановились.
   -- Приехали. КАка упала ровно в горшок, сто очков из ста возможных.
   Минута счастья, они обнимались и целовались, она впервые шепнула ему: "Lieblich", что переводчик не перевел, но Василий чудом догадался, об чем разговор.
   Однако когда он высунул голову из груды картонных коробок, то увидел сквозь разорванную парусину, что к ним с трех сторон бегут моджахеды вперемешку с шахидами, все с оскаленными зубами и зелеными повязками, и строчат из всех видов оружия. А в голове муть какая-то, и в боку боль.
   Он невесело глянул в четвертую сторону, собираясь увидеть очередную орду, но обнаружил стремительно приближающееся нечто, оптическое искажение, которое более всего походило на облачко. Наконец оно замерло и на секунду приняло определенные и уже знакомые очертания -- обтекаемой, зеркальной, сплюснутой а-ля НЛО машины. На носу экраноплана разверзся люк, Василий подхватил заметавшуюся женщину за талию и швырнул в темную дыру,-- силы для этого понадобилось не меньше, чем Стеньке Разину в свое время. Следом запрыгнул сам.
   Легкий нажим в подвздошной области дал знать, что они тронулись с места. Пара более резких толчков показала, что моджахеды попробовали оказать огневое воздействие, однако ничего подобного уже не повторилось, и Василий понял, что от противника удалось быстро оторваться.
   Зарубка 9. (Западная Европа -- Кавказ, сентябрь 2001 г.) "Если на гору залезть и с нее бросаться..."
   На смену развороченному центру города пришли вполне нормальные и даже ухоженные кварталы, а потом и аккуратные рядки коттеджей. Только нигде не горел свет. Раскуроченные авторазвязки и путепроводы сменились вполне целехонькими автобанами. По ним проносились легковушки, микроавтобусы и трейлеры с беженцами и их манатками. По обочинам валялись брошенные вещи и покореженные автомобили. Время от времени проезжали и воинские колонны, тогда все движимое имущество испуганно прижималось к самим придорожным деревьям, рискуя то и дело влепиться в тополиную твердь. Но это было лучше, чем оказаться вместе со своим скарбом под гусеницами танка и превратиться в металлический блин с мясной начинкой. Военная техника по счастью не замечала проносящегося мимо экранолета с Василием и фрау фон Бенеке внутри. Пилот не забыл включить радио.
   -- Бои в Гамбурге вступили в решающую фазу. Час назад исламисты оставили сгоревший комплекс фирмы "Электронише Гемайншафт". В то же время "Волки пророка" начали продвигаться от станции "Даммтор" в сторону телебашни по территории ботанического сада. Очевидно, полицейские подразделения, находящиеся в здании гостиницы "Радиссон САС", оказались в окружении. По Ост-Вест-Штрассе в сторону музея "Хамбургише Гешихте" движутся несколько единиц бронетехники под зелеными флагами. В предместье Харбург исламисты совершили нападение на колонну бундесвера. В настоящее время там идет бой, в этот район направлены подкрепления. Потери уточняются. Прессцентр бундесвера заявляет, что тот контролирует большую часть города, однако это заявление проверке не поддается. Так же не было подтверждено сообщение о гибели в здании "Электронише Гемайншафт" генерала Азиза Коктюрка, командующего силами ислама в Центральной Европе. Четверть часа назад он выступил на прессконференции, где объявил о полном превосходстве воинов Аллаха над немецкими солдатами в Гамбурге и о предстоящей победе. Генерал против обыкновения был косноязычен и бледен. Азиз Коктюрк намекнул, что со своим штабом планирует проведение операций в Берлине. Журналисты полагают, что, скорее всего, это дезинформация.
   Влиятельная коалиция политиков в бундестаге предполагает собрать большинство голосов по вопросу немедленного прекращения военных действий и начала мирных переговоров с исламистами. О своем согласии на посредническую миссию заявил канцлер Австрии доктор Али Хуссейн. Он сообщил журналистам, что одним из начальных требований исламских сил будет удаление из Федерального правительства членов партии войны, ставленников мировой сионистской олигархии, и в первую очередь министра обороны Иды Гольдшмидт...
   Лидеры восточногерманских националистов-автономистов намерены в ближайшую среду собраться в Ростоке для формирования правительства "истинной Германии". Их представитель Руди Штумпф в своем выступлении для прессы отметил, что "истинные немцы" ни в коей мере не выступают за развал Отечества, однако займутся постепенным очищением его от скверны. На вопрос журналистов, означает ли это военную конфронтацию с исламскими силами, господин Штумпф ответил, что первоочередной задачей является освобождение Германии от засилья мирового сионизма и мондиалистов, что среди исламских боевиков есть немало людей, пострадавших от американоеврейского капитала, и что "истинные немцы" никогда не станут воевать под началом старой израильской мегеры Иды Гольдшмидт. По его словам уже состоялись переговоры с представителями Азиза Коктюрка о предотвращении боестолкновений...
   Услышав это, Василий, которому кибердоктор зашивал рану в боку, впервые поморщился. Под уколом не было больно, да и фрау фон Бенеке ласково гладила небритую щеку раненого бойца. Просто ему впервые запаршивело от текущего момента и международного положения. Его жена (бывшая, настоящая?) и сын проживали как раз на территории истинной Германии. Разумеется, эти "истинные" не посмеют оборзеть на все сто, сейчас не вторая мировая война, кругом журналисты шныряют, спутники летают, но все-таки...
   Ида Гольдшмидт и ей подобные, отметил Руди Штумпф, наводнили Германию чужаками, разложили немцев фальшивыми ценностями, произвели направленную против здоровья нации секс-революцию, сделали сверхдоступными контрацептивы и аборты, превратили страну в промышленный придаток третьего мира, а теперь лицемерно зовут немцев к борьбе...
   Пока бормотало радио, пилот давал Василию визуальное подключение к системам наружнего наблюдения, и вдобавок еще отмечал маршрут на карте. В какое-то мгновение мужчина сказал женщине:
   -- Мы уже пересекли границу "Истинной Германии". Здесь вам, фрау, пока ничто не угрожает. Вы не старая, не израильская, и не мегера. А мне, судя по всему, дальше на восток. Может я и приложу руку, вернее переднехвост, к уничтожению этого бардака.
   Сейчас он действительно почувствовал, что может и должен. Не глюки у него, а способности, реальные, гиперреальные, метареальные. В любом случае они вызывают эффект и причиняют дефект. Он стал не такой как все. Он -избранник.
   -- Кстати, фрау фон Бенеке, мы с вами так и не познакомились понастоящему. По счастью этот пробел еще восполним. Вас как зовут? Эльза или Гретхен?
   -- Меня зовут Соня,-- призналась женщина.
   -- Карл, который Маркс, чтобы завоевать свою аристократку, написал "Капитал". Я мог бы накропать "Безденежье", но, увы, труба зовет. Прощай, тетя Соня.
   Они поцеловались напоследок, и не как самка с самцом, а как прилежная ученица с трупом многоуважаемого учителя. После этого люк выпустил фрау фон Бенеке на обочину автобана, Василий подарил даме на прощание пистолетпулемет, и машина понеслась куда-то на юго-восток. Пилот тактично не включал задний обзор. Потом он передал Василию управление, наверное, чтобы тот развеялся. Василий уже догадывался, куда они торопятся, так что не удивился, когда после сеанса храпа обнаружил себя в горах Кавказа, где вел свой джихад малопобедимый (а согласно молве и вовсе непобедимый) Аслан Фархадов.
   Сейчас Василий уже без особой нервотрепки вел машину, системы навигации, ориентации и запас карт позволяли ему без особых хлопот искать аул Очхой.
   Достать саблю Зульфикар -- и баста. Пожалуй, при имеющейся технике он справится с этим делом. А потом плюнуть на все -- и к семье. Пожалуй, можно будет даже угнать экранолет, в качестве платы за услуги.
   Когда-то капитан Лялин вел отряд через разные приметные места, и сейчас Василий находил их одно за другим. Бортовой сканер следовал его описаниям и старался распознать объекты еще раньше, чем их замечал глаз.
   Покосившийся сортир, двурогая скала, срубленная молнией чинара.
   За ней Василий повел машину вдоль перевала через неглубокое ущелье, рассчитывая вскоре взмыть по его склону.
   Все случилось внезапно: до склона оставалось еще метров двадцать, когда через перевал вдруг хлынула серая волна, состоящая из грязи и камней -- как будто преисподняя блеванула. Василий думал, что проскочит, поэтому только прибавил скорость, пилот против этого не возражал и не взял управление на себя, видимо не смог полностью оценить обстановку. Но грязевой вал успел захлестнуть машину, когда она уже выпрыгнула на склон.
   Может экраноплан сумел бы еще оторваться, однако из-за удара лег на бок и потерял скорость. С непривычной конвульсивной тряской он сполз назад и тут его захватил поток. Протащил метров сто, сурово мотая и долбая, а затем вышвырнул за свои бурные пределы.
   Наконец наступил покой. Василий удивлялся, как все-таки его не раздавило, не раскромсало и не утопило, хотя все эти сто метров, все эти десять секунд его трясли и трепали тысячи чертей-трудоголиков. Да и саму машину покорежило не слишком сильно. Хуже всего, что пробило топливный бак и свернуло двигатель с фундамента. Помимо того пострадало несколько цепей управления и сорвало с субкрыла несколько наружных элементов, важных для пилотирования.
   Василий отделался большой шишкой на голове и ушибами в разных частях тела. Однако, ни один более или менее важный орган не вышел из строя, о чем ответственно заявил кибердоктор после двойного сканирования. Не лопнула по-новой и рана в боку, крепко залепленная дермопластом со следящим микрочипом.
   -- Я переговорил с центром,-- сказал пилот, впервые упомянув о "центре",-- бригада ремонтников прибудет через двенадцать часов. Еще столько же времени уйдет на то, чтобы привести все в порядок. Не исключено, что придется машину уничтожить. Центр считает, что вам надо добираться до конечного пункта самому. Снаряжайтесь -- и вперед. После окончания операции мы вас эвакуируем.
   -- Спасибо. Мой труп будет очень нуждаться в эвакуации, иначе джигиты будут долго пИсать и какать на него.-- заголосил Василий.
   -- У вас нет другого выхода.
   -- Если бы не ваша дурацкая чудо-машина, я может быть вообще бы здесь не оказался. Вы не имеете права говорить мне "до свидания, до новых интересных встреч".
   -- Центр все равно не может выполнить за вас вашу работу.
   -- Ах, она уже моя!
   И тут он снова подумал, что со всей этой "полосатостью" и "драконистостью" он уже не сможет так просто выйти из игры. Это все равно что акула положит зубы на полку и скажет, что переходит на вегетарианскую диету.
   Он напялил потрепанный свой жилет, зашнуровал противоминные "гады", взял штурмгевер и пистолет-пулемет, рассовав обоймы по кармашкам, отыскал в оружейном ящике противопехотную гранату и самонаводящуюся мину "таракан", на которой было написано "Первого пропущу". После длительных поисков Василий отыскал саморазогревающийся паек, пару банок колы, таблетки для обеззараживания воды, и палку колбасы, которую, похоже, некто уже жевал.
   -- Это кто-то из ваших друзей приложился?-- спросил Василий у пилота.-- Вообще-то я не думал, что программы имеют зубы.
   -- Да, честно говоря, он не программа. Такой славный пес. Я уж его подкормил на базе. Холодно было, и он совсем озяб...
   -- Когда он в следующий раз озябнет, ты ему дай погрызть свои чипы... Так, похоже, этот шелудивый еще и шоколад сожрал.
   А потом пилот начал копировать свою личностную матрицу в боди-комп Василия. И ничего у него не вышло -- контрольные суммы не сходились и все тут.
   -- Вот подлец,-- закричал пилот незнамо на кого.-- Ты у меня еще поплачешь.
   Но машина с жалобным скрежетом вдруг куда-то стала сползать и программист-авантюрист стал прощаться с ней и ее программным обитателем. Церемония сильно не затянулась, и Василий вступил протекторами своих башмаков на каменистую почву родины кошмаров -- Кавказа. Он снова стал ниндзя, лазутчиком и по совместительству десантником.
   Десантник-любитель старался вести как профи. Шел ночью, но без опытных людей, знающих и чувствующих местность, это было тяжело. Даже маршрутные карты, даже система спутниковой навигации не мешали ему плутать среди малоузнаваемых скал, круч и утесов. Но четвертый ориентир -- полуразрушенную башенку он все-таки нашел и провел там день, потихоньку подбадривая себя кока-колой. Несколько раз в поле зрения появлялись овечьи отары в сопровождении пастухов-автоматчиков, но те шли в направлении перевала и не приближались к башне. Ночью Василий опять пустился в путь. Ему, похоже, не слишком везло -- наверное, астрологи рассказали бы что-нибудь про пагубное влияние Сатурна и Плутона. Горный лабиринт напоминал бесконечную коммунальную квартиру, коридоры-тропы заводили в "комнаты" -- площадки между утесов, Василий тыкался в "стены" -- скальные кручи и никак не мог найти выход.
   Ему даже казалось, что камни имеют зловредные души, что в них сидят гнусные существа типа троллей и гномов, они-то и водят его за нос, притягивая куда не надо и отталкивая от верного пути.
   Его плутания завершились совершенно неожиданно. Послышался шорох -- собственно он ничем не отличался от сотен других ночных шорохов. Да и чего тут удивительного? Камень ведь живет своей замедленной, но вполне настоящей жизнью: поглощает, выделяет, совокупляется даже, растет и распадается, ведет напряженную борьбу с ветром, водой и льдом. В любой момент, там и сям, он может осыпаться струйкой щебенки.
   Последний шорох ничем не отличался от других, но он не понравился Василию. Ночной путник насторожился, прислушался, однако это не помогло. Василий сделал шаг, вытягивая пистолет-пулемет из кобуры, и тут же земля вылетела из-под его ног, а сам он сильно треснулся боком. Хорошо хоть не тем, больным. Василию еще дали по шее, вывернули руки, вырвали оружие, схватили за шиворот, и в этом виде понесли мордой вперед, чтобы поднести к крохотному но страшно едкому фонарику. Потом сорвали бимоны и грубо задудели в ухо:
   -- Попался, сучий потрох. Ну-ка признавайся, куда тебя послал Хожа Ахмет?
   -- Я не могу признаться, куда меня послал Хожа Ахмет,-- честно выдавил Василий.-- Вы так сильно выворачиваете мне руки и тянете за шиворот, что что из меня не вылезают никакие звуки, кроме хрюканья.
   -- Парни, ослабьте-ка хватку,-- скомандовал кто-то,-- руки свяжите ему за спиной и усадите.
   Приказано-сделано. Парни сделали вид, что ослабили хватку, быстренько стянули руки липкой лентой и усадили на какой-то булыжник.
   -- Да, теперь, пожалуй, мне лучше,-- согласился Василий.-- Теперь за исключением звука "о" я могу произносить все необходимые звуки и не только пОпой. Хожа Ахмет меня, конечно бы, послал подальше бани, если бы мы были хоть немножко знакомы.
   -- Так ты русский? То есть, россиянин?-- спросил тот, кто до этого уже отдавал приказы.
   -- Ну сейчас мне трудно быть россиянином, да еще питерцем -- в такойто темноте. Да развяжите вы меня. Командир, распорядитесь. Меня, кстати, Василий зовут, а вас?
   -- Ну теперь мне ясно, что ты за фрукт,-- сказал малоразличимый даже при лунном сиянии командир.-- В горы убежал, от службы летаешь. Оружие украл, с поста скрылся. Нехорошо, приятель. Другие, значит, должны интересы страны защищать, а ты, понимаешь, будешь пользоваться всем готовеньким.
   -- Не спрашивай о том, что страна сделала для тебя, подумай, что ты сделал для нее.-- всецело поддержал Василий.
   -- Точно сказано. Ты понимаешь, земляк, что я сейчас тебя шлепнуть могу. Ты с оружием, да еще бездокументный. Искать тебя официально никто не будет, а неофициально, если кто сюда и доберется, то мне плевать.-- Судя по звукам, командир поменял обойму в крупнокалиберном пистолете, после чего продолжил размышления вслух.-- Начальство мне за это только спасибо скажет, даже если кто и настучит. А притащи я тебя на базу, разбирательство начнется; выяснится, что тебя мордоворота кто-то мучил и обижал. Из-за притеснений ты, понимаешь, и дал деру из части. Правозащитники полезут, политики, всякие бл... пардон, дамы сердобольные. Про меня еще напишут в газете, что я злодей, жизнь тебе сломавший.
   -- В свое время я от службы не летал, а теперь здесь по личному делу. Не застрелите вы меня, командир,-- довольно уверенно произнес Василий.-- Я ведь во сне буду являться вам, душить, пальцем грозить. А когда помрете, отбуксирую вашу душу в адское пекло, да еще стану лично угольки в плазму подсыпать.
   Командир спрятал пистолет.
   -- Адское пекло здесь. Понял, земляк? Для всех, кто его заслужил... Ну, если ты не дезертир, чего здесь потерял?
   -- Я ищу одну вещь. Эта вещь -- инструмент зла и патологии. Она уже понаделала много бед, а может устроить еще больше.
   -- Хилую ты себе легенду придумал. Или может ты шизанутый, псих с пушкой? Что за зло такое?
   Василий, конечно, не мог рассказать случайно встреченному человеку все подробности, да и вряд ли бы тот поверил.
   -- Большее чем то, что мог сделать человек сам по себе.
   -- Ты можешь мне назвать то, что является одним только злом и одним только добром? Чтобы грохнуть злодея, который грохнул тысячу невинных людей, приходится грохнуть за компанию еще тысячу невинных людей. Да и что такое невинный человек? Агнец ли он или безвольная подстилка для всяких говнюков? Зло никогда не стоит отдельно, на то оно и зло. Оно всегда скрывается в гуще добра.
   -- А откровенная бессмыслица, смешение всех и всяческих граней, энтропийная смерть, полный хаос, превращение одной тысячи изобретателей и рационализаторов в одну тонну натуральных удобрений?
   -- Ты, конечно, можешь назвать злом такую вот натуральную хренопень, но и она может принести кому-нибудь добро. Твоя тысяча изобретателей может может превратить в дерьмо всю планету, а из одной тонны дерьма может быть получен какой-нибудь сногсшибательный антибиотик, который спасет от всех болезней. По-моему смысл и бессмыслица -- как мужик и баба на кровати, то один наверху, то другая.
   -- Да вы философ, командир.
   -- Приходится, земляк.
   -- Отпустите меня, майор.-- попросил Василий.
   -- Откуда ты знаешь мое звание?-- несколько опешил собеседник.
   -- У вас на лице это написано, впрочем, я его не вижу... Если в мой организм вживлен маячок, то у вас могут быть неприятности из-за меня.
   -- Неприятности могут быть только у тебя из-за нас. А с твоими "жучками" мы быстро разберемся. Эй, Чернов, проведи-ка сканером по пленному.
   -- Да я не пленный.
   -- Пленный лучше чем покойный.-- резонно заметил майор, а некто Чернов, возникший громоздкой тенью, просто провел рукой -- в перчатку у него, наверное, был спрятан детектор.
   Активное сканирование дало утешительные для всех результаты, хотя Василий знал, что возбуждение молчащих датчиков не всегда срабатывает, особенно это касается киберорганических "жучков".
   -- Двинулись,-- велел командир,-- Касьянов вперед, Чернов замыкает, нового члена команды навьючить так, чтобы ему тошно было.
   И тут Василия пригнули к земле рюкзаком кило на пятьдесят, причем сказали, что там взрывчатка, поэтому бросать не рекомендуется. Поскольку земля тут же встала под углом в тридцать градусов, то от нее до носа оставалось не более двадцати сантиметров. Впрочем, ночью больше и не требовалось ввиду отсутствия бимонов.
   -- Я вам сочувствую,-- сказал боди-комп,-- но могло быть и хуже.
   -- Еще может быть хуже. Обидно будет, если меня пристрелят после того, как я в чью-то волю натаскаю этот чертов мешок.
   Группа из семи бойцов и Василия двигалась на юго-восток -- примерно в той стороне и располагался искомый аул. Время от времени командир доставал что-то, похожее на игрушечный самолетик и запускал в воздух -- видимо для ведения разведки. К утру группа была километрах в шести от аула Очхой, хотя явно двигалась мимо него.
   -- Давайте здесь расстанемся,-- снова предложил Василий командиру, чье лицо закрывали не легкие бимоны, а мощное забрало.-- Вам прямо, а мне налево.
   Майор отозвался не сразу, потому что, скорее всего, разбирался с тем, что выдавал ему подзабральный монитор.
   -- Куда торопишься, гражданин Рютин?
   -- В аул Очхой.
   -- Слушай, землячок, оставаясь с нами, ты рискуешь уцелеть, но прогулка в ту сторону будет для тебя недолгой.
   -- Вы устроите какую-нибудь мелкую гадость шахидам -- и тикать. А мне... человечество спасать,-- Василий неожиданно выпалил то, в что недавно совершенно не верил.
   -- И послали тебя тоже психи. По идее, мне бы надо поскорее избавиться от такого типа как ты, но все же... Я неплохо знаю эти горы. Я здесь уже три года свою шкуру под пули подставляю.
   -- А я тут побывал десять лет назад, и уже тогда мне этот солнечный край не шибко понравился. Осиным гнездом его назвать -- и то комплимент получится.
   Командир одобрительно покачал головой.
   -- Не знаю, кто тебя послал: ГРУ, ФСБ, психбольница имени Бехтерева или Красный Крест. Собственно, даже не желаю знать, у кого там мозги с катушек съехали. Меня другое интересует. На что ты надеешься, Василий?
   -- А вы?
   -- Вопросом на вопрос отвечать невежливо.
   И майор впервые поднял забрало. Нормальное человеческое лицо. Только вместо глаз и носа какая-то аппаратура, даже в утренних сумерках заметны линзы микровидеокамер.
   -- Двадцать пять процентов черепа разрушено. Понял, Рютин, кто я такой, или еще нет?
   Майор расстегнул молнию на правом рукаве. И стало слышно, как работает его рука. Были видны рычаги, шарниры, что-то вроде кривошипношатунного механизма, пучки синтетических супрамиозиновых мышц и "кости" из блестящего сплава, видимо титано-неодимового.
   -- Руку, земляк, я потерял в том же бою, что и голову. Весьма неприятно, когда в паре метров от тебя разрывается ракета и разносит тебя на несколько кусков. И это спустя неделю после переброски на Кавказ -- фактически первая передряга. Я, как очухался, был уверен -- войне моей конец, выпишут инвалидность, и остаток жизни пропердИ на стульчике возле туалета. Ан нет. После этого были еще десятки передряг... Сержант Чернов, расстегни-ка свой жилетик, не стесняйся.