Уэллс Робин. О, малышка!

   Он взглянул на сиделку:
   – Миссис Форест, как вы думаете, Энни можно немного проехаться? Я хотел бы отвезти ее и Маделин пообедать, конечно, если ее состояние позволяет.
   – Думаю, что да. Пожалуй, ей это будет даже полезно.
   – Отлично. Да и вы передохнете!
   – О, прекрасно! Часок-другой свободного времени мне пригодится.
   Миссис Форест направилась к дому.
   Энни поддразнила Джейка:
   – Если кто-то кого-то приглашает куда-то, то он в первую очередь интересуется у того, кого он приглашает, согласен ли тот.
   – Знаю, но я не хотел рисковать, – вдруг скажете «нет». Однако я не сомневался, что вы выполните рекомендации сиделки.
   Энни усмехнулась. Он усмехнулся в ответ. Между ними опять возникло сексуальное напряжение, оно все усиливалось. Энни почувствовала его горячий взгляд и непроизвольно одернула короткое платье.
   – Выглядите прекрасно, – сказал Джейк. – А как самочувствие?
   – С каждым днем все лучше.
   – Отлично! – Он отвернулся только тогда, когда Маделин заерзала у него на руках.
   Энни тоже почувствовала беспокойство, но другого рода.
   – Маделин скоро пора обедать, – заметила она. – Похоже, она уже проголодалась.
   Джейк поставил девочку на землю:
   – Тогда пошли.
   Единственным кафе в местечке Лаки был «Коровий колокольчик» – полуразвалившееся здание, в котором располагался трактир, когда тут проходила дорога. Джейк, держа Маделин одной рукой, другой открыл дверь перед Энни. Звякнул колокольчик. Все головы в зале повернулись в сторону двери.
   Джейк, кивнув всем любопытствующим, провел Энни в кабинку у окна, прихватив по дороге высокий стульчик. Присутствующие не отрывали от них глаз. Разговоры возобновились лишь после того, как они уселись на свои места.
   – У них здесь, наверное, редко бывают незнакомцы, – заметил Джейк, усаживая Маделин на детский стул.
   – Видимо, так, – согласилась Энни.
   – Вы всех их знаете?
   Энни отрицательно покачала головой:
   – Некоторые лица мне знакомы, но имен я не помню. Все вокруг знали моих дедушку с бабушкой, поэтому и меня все знают.
   «Держу пари, что знают. Я уверен, что привлекательная одинокая женщина, одна воспитывающая ребенка и разводящая альпака, – частая тема их разговоров». Джейку наконец удалось усадить Маделин.
   – Я приезжаю в город главным образом за бакалеей или за детскими товарами, – сказала Энни, – а так я редко тут бываю.
   – А как же свидания? Она грустно улыбнулась:
   – Особенно на свиданиях. У меня настоящего свидания года три не было.
   Три года. Значит, задолго до того, как была зачата Маделин.
   Ему было безразлично, как она жила до того, как забеременела, но тем не менее от ее слов Джейк почувствовал большое облегчение. «В этом нет ничего личного», – убеждал он себя. Он просто не хотел, чтобы мать его ребенка была доступной женщиной, вот и все.
   Маделин стукнула пухлым кулачком по столику:
   – Инк! Инк! Инк!
   У-ух! Ребенок требует «Твинки».
   – Она просит соску, – сказала Энни. – Посмотрите, есть ли какая-нибудь в детской сумке.
   Джейк пошарил в сумке и вытащил желтую пластмассовую соску. Он положил ее на стол перед Маделин, но та смахнула ее на пол.
   – Инк! Инк! Инк!
   Энни недоуменно сдвинула брови:
   – Не понимаю, что она хочет. «Надеюсь, что никогда и не поймете».
   Джейк поднял соску. К ним подошла крупная официантка. Поставив на стол корзиночку с крекерами и два стакана воды, она, приветливо улыбнувшись, достала из своей прически карандаш.
   – Сегодня фирменное блюдо – спагетти с тефтелями.
   – По-моему, звучит заманчиво, – сказала Энни. Хотя Джейк и усомнился, что в таком заведении что-то может быть заманчивым, ему ничего не оставалось, как согласиться.
   – Мне то же самое, – сказал он.
   – И пожалуйста, принесите дополнительную тарелку для ребенка, – попросила Энни.
   – Обязательно.
   Открыв пакет с крекерами, Энни протянула несколько штук Маделин.
   – Уверена, что вы все бросили и приехали в Лаки не для того, чтобы отведать это фирменное блюдо.
   – Нет.
   Лицо у Энни напряглось.
   – Вы получили результаты анализов. Не так ли?
   – Да. – Он вынул из кармана сложенный желтый листок бумаги и протянул ей.
   Энни смотрела на бумагу, но не дотрагивалась до нее.
   – Лучше скажите так.
   – Анализ положительный. – Джейк не мог сдержать улыбку. Он был готов летать от счастья. – Я отец Маделин.
   Энни откинулась на спинку стула.
   – Я это знала.
   – Я тоже, но анализ подтвердил это с точностью до девяносто девяти целых и девяти десятых процента.
   Энни медленно кивнула.
   Джейк посмотрел на нее, пытаясь понять выражение ее лица.
   – Вы… вас это расстроило? Вздохнув, Энни положила локти на стол.
   – Не знаю. Неделю назад я бы решила, что это конец света. Но вы были так добры во время моей болезни… – Потянувшись к стакану с водой, она отпила из него, глядя через край на Джейка так, как будто пыталась заглянуть ему в душу. – Я понимаю, конечно, что это служит вашим интересам.
   Джейк помрачнел:
   – Что вы имеете в виду?
   – Вы ведь хотите склонить меня на свою сторону, чтобы я согласилась на совместную опеку над Маделин.
   Ее прямота обезоружила – полная противоположность тому, к чему он привык в суде. Джейк решил ответить так же откровенно:
   – Ну и как я действую?
   К его облегчению, она усмехнулась:
   – Вообще-то неплохо.
   Джейк в ответ тоже улыбнулся. Между ними опять возникла сексуальная волна, перекатывавшаяся от одного к другому. С Энни Холлистер всегда можно знать истинное положение дел. Это ему нравилось. Очень нравилось.
   Она взяла еще один пакетик крекеров.
   – Но это не означает, что я готова подписать какие-либо документы. – Энни протянула открытый целлофановый пакет Маделин. – Я по-прежнему мало что о вас знаю.
   – И что вы хотели бы знать?
   – Да все.
   – Весьма расплывчато.
   Энни крутила в руках пакет от крекеров.
   – Ну, расскажите мне для начала о вашей семье. У Маделин будут родственники? Дяди, тети, кузены?
   Джейк прислонился к виниловой спинке стула.
   – Я единственный ребенок. Что касается семьи, то вообще-то она состоит из меня одного.
   – Расскажите мне о родителях.
   – Они были невропатологами. Энни приподняла брови:
   – Оба? Джейк кивнул:
   – Они просто жили и дышали своей профессией. Оба были исследователями. Изучали тайны человеческого мозга.
   – Значит, дедушка и бабушка Маделин были гениями. Джейк грустно усмехнулся:
   – Вроде того. Иногда я думаю, что они произвели меня на свет для того, чтобы, соединив свои гены, родить абсолютно совершенного невропатолога.
   – А почему вы не пошли по их стопам?
   – К науке меня нельзя было и близко подпускать. Я чуть не взорвал в школе химическую лабораторию, а бедная лягушка, которую я препарировал в лаборатории на уроке биологии, выглядела так, как будто ее освежевал сам Джек-потрошитель.
   Энни улыбнулась.
   – Они старались не показать этого, но я знаю, что мои родители разочаровались во мне.
   – О нет.
   – Уж поверьте мне. Так и было. – В глазах Энни появилось что-то подозрительно похожее на симпатию, и Джейк решил поменять тему: – А какой была ваша семья?
   Энни опустила глаза и вздохнула:
   – У нас вообще не было того, что называется счастливой семейной жизнью. Родители существовали как кошка с собакой. Как это часто бывает у детей, я винила во всем себя. Они не расходились из-за меня, но были несчастны.
   – Ну, после жизни в такой семье вы бы и на пушечный выстрел к алтарю не подошли.
   Энни сухо улыбнулась:
   – Если бы так! Я вышла замуж, едва закончила колледж, находясь еще в том возрасте, когда стараются ублажить родителей. Я думала, что сделаю их таким образом счастливыми. Нейт им обоим нравился. Он был умен, прекрасно образован, из хорошей семьи… – Энни посмотрела на пакет от крекеров. – Как потом выяснилось, он в то время был влюблен в кого-то и таким образом пытался то ли забыть, то ли отомстить. Он разделался с девушкой, которая бросила его, а попутно и со мной.
   Джейк нахмурился:
   – Пройти через такое, наверное, было нелегко. Она кивнула:
   – Мы и года не прожили вместе. Он сказал, что наш брак ошибка, что он не любит меня так, как я того заслуживаю. – Энни слегка улыбнулась. – Он был, конечно, прав, но мне легче от этого не стало.
   – Вы любили его? – Ему почему-то стало грустно при этой мысли.
   Энни пожала плечами.
   – Считала, что да. – Она стала скручивать пакет в трубочку. – Когда прошло какое-то время, я поняла, что любила просто идею дома, корней, которых у меня никогда не было, спокойных, мирных взаимоотношений. Нейт казался мне хорошим спутником, потому что мы никогда не ссорились. Однако мы никогда и не разговаривали по душам. Я старалась не раскачивать лодку. – Она грустно улыбнулась. – И сейчас беседую с вами более свободно, нежели когда-либо говорила с ним.
   Прежде чем Джейк понял, радует это его или тревожит, она перевела разговор на него.
   – А вы? Каким был ваш брак? Джейк беспокойно пошевелился.
   – Великолепным.
   Положив подбородок на руки, она вздохнула:
   – Не многим так везет.
   – Сейчас уже этого не скажешь. Энни серьезно посмотрела на него:
   – Да, пожалуй. А сейчас у вас кто-то есть? Вопрос покоробил Джейка.
   – Нет.
   – Почему?
   – Не вижу в этом смысла. Другой Рейчел не будет.
   – Но может же быть кто-то еще.
   – Это уже второй сорт.
   Энни долго молча смотрела на него.
   – Значит, вы не собираетесь связывать себя с кем-то?
   Джейк покачал головой.
   – Ну, а как же… ну, вы… понимаете…
   – Что «как же»?
   Энни исподтишка бросила взгляд на ребенка, который был занят крекерами, и наклонилась к нему.
   – Как насчет секса? – прошептала она. Джейк изумленно уставился на нее:
   – Что насчет секса?
   – Ну, вы что… собираетесь так и прожить без него всю оставшуюся жизнь?
   Ну и вопрос!
   – Я… э… не думал об этом в таком плане. – Скорее, не думал до сих пор. Ну что она привязалась? Он приехал сюда таким счастливым.
   – А что же вы делаете, когда… ну понимаете?
   Бог мой, как она любопытна… Джейк решил поставить ее на место.
   – Когда я сексуально возбужден?
   Она должна была покраснеть, но не покраснела. – Да.
   – Я нахожу решение, – сказал он воинственно. – А вы?
   – Я… – У нее хватило такта опустить глаза. – Я тоже. В его мозгу пронеслись совершенно запретные образы —
   Энни голая в постели, руки обнимают собственное тело. В ушах у Джейка застучало, во рту пересохло.
   – Значит, мы в одной лодке.
   – На данный момент – да. Мой рыцарь на белом коне до меня еще не доскакал, но я не теряю надежды. – Скрутив последний раз пакет, Энни посмотрела на Джейка, в ее глазах было нечто подозрительно напоминавшее жалость. – Без надежды, наверное, очень трудно жить.
   Джейк сделал большой глоток воды, загораживаясь от ее глаз, которые, похоже, видели слишком много, затем со стуком поставил стакан на стол. Он почувствовал облегчение, когда появилась официантка с двумя тарелками, полными спагетти, и дополнительной тарелкой для Маделин.
   Он смотрел, как Энни разрезает тефтели на маленькие кусочки. Пора приступить к главной цели его приезда.
   – Теперь, когда уже абсолютно точно известно, что я отец Маделин, я хочу оформить соглашение об опеке.
   Энни замерла, держа нож на весу.
   – Нам не нужно никаких соглашений. Вы можете приезжать к ней когда захотите.
   – Это вы сейчас говорите, но ситуация может измениться. – Он наклонился вперед. – Я собираюсь быть настоящим отцом. Я не хочу не только того, чтобы в свидетельстве о рождении у нее стояло мое имя – хотя я, конечно, на этом настаиваю.
   – Что еще вы хотите?
   – Совместной опеки.
   Энни испуганно посмотрела на него, ее лицо побелело.
   – Что это значит: она половину времени будет жить с вами?
   – Ну, не совсем. Ребенок большую часть времени будет проводить у вас. Например, весь школьный год.
   – А вы будете забирать ее к себе на уик-энды, лето и праздники?
   – Мы отработаем детали.
   Энни уставилась на него во все глаза.
   – Вы хотите, чтобы каждый год на протяжении нескольких месяцев я жила без своего ребенка?
   Джейк отодвинул в сторону тарелку.
   – Энни, будьте благоразумны. Я ведь ее отец. Она заслуживает того, чтобы расти, зная нас обоих, и, конечно, я буду платить ей алименты.
   – Мне не нужны ваши деньги.
   – Зная, сколько счетов скопилось у вас на кухне, я бы так не говорил.
   Она подняла бровь:
   – Вы просматривали мои счета? Джейк пожал плечами:
   – Они лежали рядом с телефоном. Извините. Казалось, что она сейчас схватит ребенка и убежит. Он решил немного притормозить:
   – Послушайте, не обязательно начинать все сразу же.
   – Что вы будете делать с ней, когда будете на работе? Оставите с няней? Почему вы хотите, чтобы ребенок находился с чужими людьми, в то время как она может быть со своей матерью?
   Джейк, защищаясь, поднял руку:
   – Мы можем не оговаривать это прямо сейчас. Она нуждается в вас. Я же вижу это. Я просто хочу как можно больше участвовать в ее жизни.
   – Но я же говорю, что вы можете видеть ее, как только захотите.
   – Я благодарен вам за это. Пока все прекрасно.
   – Почему бы все так и не оставить?
   – Потому, что ситуации меняются. Вы можете снова выйти замуж или уехать…
   – Я никуда не собираюсь уезжать.
   – Это вы сейчас так говорите, но кто знает, что может произойти в будущем? Вы же сами говорили, что хотите встретить своего принца. – Протянув руку, Джейк накрыл ладонь Энни своей. Это был рассчитанный жест, он часто проделывал подобное со своими клиентками, чтобы убедить их, но на этот раз результат получился обратный.
   Прикосновение к ее теплой нежной руке ослабило его напор.
   – Послушайте, это для того, чтобы защитить права каждого из нас. Почему вы не хотите, чтобы я для начала составил предварительное соглашение? Потом вы можете показать его своему адвокату и все продумать. Я не буду вынуждать вас подписать какой бы то ни было документ, если вас не устроит. – Джейк крепче сжал ее пальцы. – Хорошо?
   Энни медленно отняла руку, потом долго молча смотрела ему в глаза и вздохнула:
   – Если вы составите этот проект, я посмотрю его. Не обещаю, что подпишу, но посмотрю.
   – Отлично. – Джейк не сказал ей, что проект соглашения у него уже готов и лежит в кейсе на заднем сиденье машины. Нужно двигаться вперед мелкими шажками!
   Шмяк! Что-то теплое и мокрое неожиданно ударило Джейка в лоб. Он поднял руку и дотронулся до лица. Рука была вся измазана соусом для спагетти.
   Маделин весело захихикала, да и Энни заулыбалась во весь рот.
   – В чем дело? – спросил Джейк.
   – Маделин стащила у вас с тарелки тефтельку и бросила ее в вас.
   Джейк посмотрел себе на колени. Ну конечно же, тефтелька упала на его новые брюки. Подняв, он положил ее на стол.
   – Хороший удар, Маделин. Энни, прикрыв рот, хихикнула.
   Джейк салфеткой вытер лицо. Энни подвинула к нему металлическую подставку с бумажными салфетками. Взяв сразу несколько, он стал вытирать свою белую рубашку.
   – А как насчет того, чтобы договориться и о ребенке, и о моей одежде? Каждый раз, когда я нахожусь в общественном месте, Маделин измазывает меня до неузнаваемости.
   – Может, она старается украсить вас?
   – Как рождественскую елку?
   – Не исключено, – улыбнулась Энни. – А может, она хотела помочь вам расслабиться.
   – Мне не нужно расслабляться. – Джейк перестал вытирать рубашку и вопросительно поднял бровь. – Или вы считаете иначе?
   – Слегка расслабиться вам не помешает.
   Нелепо, что столь невинное замечание так ранило его гордость.
   – Каким образом?
   Губы Энни слегка скривились.
   – Признайтесь, что вы чересчур запрограммированы.
   – Может, это не так уж и плохо.
   – Как и способность доверять другим людям и плыть по течению. – Ее полные чувственные губы изогнулись в дразнящей улыбке. – Держу пари, если бы я могла вас сейчас обследовать, то нашла бы внутри схему и план того, как вы намерены провести каждую минуту сегодня, включая ваши цели и способы их решения.
   Вероятность того, что он тоже может обследовать Энни, была весьма соблазнительна.
   – Планировать свой день – это наилучший способ выделить в нем все самое важное.
   По ее лицу Джейк видел, что Энни находит все это чрезвычайно скучным. Он опять принялся оттирать рубаху.
   – Малыши ломают любые планы, – сказала Энни. – Они вносят беспорядок. Особенно наша.
   Наша. Невинное местоимение заставило сердце Джейка вздрогнуть.
   Энни тоже, казалось, была удивлена значимостью своего невинного замечания. Она смотрела через стол ему в глаза, пока один из них не отвел взор.
   Они с Энни связаны вот этим херувимчиком, который сейчас пальчиком с удовольствием размазывает по тарелке томатный соус. Семя Джейка оплодотворило эту женщину еще до того, как он познакомился с ней, у них теперь общая дочь, и их будущее так или иначе связано.
   При нормальном течении событий их пути никогда бы не пересеклись. Он бы счел ее слишком уж непосредственной и богемной, она бы сочла его пресным и скучным. Единственная причина, почему они сидят здесь вместе, – это то, что они произвели на свет ребенка.
   Конечно, только поэтому его так страстно и неудержимо тянет к этой женщине. И он абсолютно уверен в том, что с ней происходит то же самое. Джейк чувствовал, как между ними проскакивают искры, странно, что кафе еще не задымилось.
   Они произвели на свет ребенка, но не занимались любовью. Они миновали этот важный этап в естественной череде событий. Видимо, поэтому они так ясно физически ощущают друг друга, испытывают такое сексуальное любопытство. В конце-то концов, люди, зачинающие детей, – это любовники. А он даже не знает, как выглядит Энни обнаженной.
   «Но, черт побери, мне бы хотелось это узнать». Джейк отвел глаза.
   Энни сделала то же самое. Взяв салфетку, она стала поспешно вытирать Маделин, затем отодвинула подальше от нее тарелку Джейка.
   – Осторожно, а то она опять примется за свое.
   Джейк тоже усмехнулся, его не это беспокоило. Маделин может бросаться в него тефтелями, Энни же ему петлю на шею накинула.
   – Машины сиделки не видно, – сказал Джейк, подъезжая к дому Энни. – Я подожду, пока она вернется.
   Сердце Энни екнуло при мысли, что она останется наедине с Джейком.
   – Это не обязательно.
   – Возможно, но я тем не менее останусь. – Джейк мягко улыбнулся, остановил машину и выключил мотор. – Подождите, я открою вам дверь.
   Обойдя машину, он распахнул перед ней дверцу. Затем посмотрел на спящую девочку.
   – Похоже, что метание тефтелей ее утомило.
   Энни улыбнулась. Джейк расстегнул ремни на детском сиденье, осторожно поднял малышку и прижал к себе так, чтобы ее головка находилась на его плече. «У них один и тот же оттенок волос», – с тоской подумала Энни.
   Она пошла за ними в детскую, куда Джейк отнес девочку. Осторожно положив в кроватку, он укрыл ее одеялом. Энни нечаянно задела Джейка плечом, и ее опять как током пронзило.
   Энни вдруг поняла почему. Она так часто рисовала себе эту сцену. Она на ранчо дедушки, стоит у кроватки ребенка, улыбаясь ему, рядом красивый мужчина. Лица его Энни никогда не видела, но если бы представила, что оно было бы лицом Джейка.
   Энни замерла от этой мысли. Пора придержать воображение. Джейк эмоционально недоступный человек. Разве он не сказал ей, что его никто не интересует, что никто никогда не сможет сравниться с его женой?
   Разгладив одеяло, она вышла из детской, стараясь справиться с собой. Джейк последовал за ней на кухню.
   – Хотите кофе? – спросила она.
   – Конечно. Я сейчас его вам приготовлю. – Джейк взял банку свежемолотого кофе.
   Его присутствие смущает ее. Он занимает слишком много места. Он отец ребенка, он остается у нее в доме, он знает, где что лежит в ее кузне. И при всем при этом она так мало его знает.
   Ну, это-то можно исправить. Наливая в кофейник воду, Энни через плечо оглянулась на него:
   – Почему вы выбрали профессию юриста?
   Джейк достал из ящика чашечку для отмеривания продуктов и аккуратно насыпал в нее молотый кофе.
   – Думаю, я решил, что если не могу спасать мир, борясь с нервными заболеваниями, то буду бороться с несправедливостью. – Он насыпал половину чашки в кофейник. Губы его скривились в иронической усмешке, скорее, даже не в усмешке, а в гримасе. – Я тогда был молод, верил в идеалы и в то, что справедливость существует.
   – А сейчас вы в это не верите? Джейк презрительно фыркнул.
   – Может быть, вы слишком часто видели темную сторону?
   Он пожал плечами:
   – Ну, скажем так: я слишком часто видел, как на весах правосудия перевешивает кошелек. Корпоративное законодательство – отнюдь не бастион честности.
   – Но вы могли заняться чем-нибудь другим. – Энни включила кофейник.
   – Например?
   – Это вы мне скажите. Кем вы хотели стать, когда были мальчишкой?
   Джейк прислонился к кухонному столу.
   – Бэтманом или суперменом. Но в колледже не учили, как стать супергероем.
   Улыбнувшись, Энни сказала:
   – Вы просто стремились стать хорошим парнем. Джейк встретил взгляд Энни. Он никогда не думал об этом так. У этой женщины дар видеть в нем то, что он сам про себя не понимает.
   – Наверное.
   – А прокурором вам никогда не хотелось стать?
   – Я не просто думал об этом. Я два года работал помощником окружного прокурора в Талсе.
   – Ну и как это было?
   Джейк задумчиво потер подбородок:
   – Сплошное разочарование. У меня было ощущение, что я участвую в войне, в которой нельзя победить. Но были и положительные моменты. Я с нетерпением ждал, когда наступит следующий рабочий день. – Джейк отвел взгляд в сторону, что-то он чересчур разговорился.
   Энни медленно кивнула:
   – Но на этой войне стоило воевать!
   – Вот именно. – Вот опять – она понимает, что он чувствует.
   – Почему тогда вы стали заниматься корпоративными вопросами?
   Джейк пожал плечами:
   – Партнер моего тестя ушел на пенсию. Том какое-то время уговаривал меня присоединиться к его фирме, и моя жена… – Джейк замолчал. Рейчел была против его работы в окружной прокуратуре. Времени отнимает очень много, зарплата маленькая. Она ревновала его к работе так, как будто это была любовница. И по-своему это так и было. – Это был логический ход.
   Энни посмотрела на него, просто посмотрела.
   – Иногда логика не лучший критерий решения проблемы.
   – А что тогда? Чайная заварка?
   – Нет. Сердце. Джейк округлил глаза.
   – Вы сказали, что с нетерпением ждали начала каждого рабочего дня. Держу пари, что сейчас вы ничего подобного не чувствуете.
   – Откуда вы знаете, что я чувствую? Энни отмахнулась от его вопроса.
   – Я права, не так ли?
   Права. В комнате повисло напряжение. Воздух, казалось, стал густым и тяжелым.
   – Ну хорошо, предсказательница судеб. Что еще вы видите в своем хрустальном шаре? – Джейк ступал на зыбучий песок, на опасную территорию, но удержаться от вопроса не мог.
   Энни посмотрела на него своими голубыми глазами:
   – Что вы не подпускаете к себе близко людей. Вы держите их на расстоянии, потому что боитесь, что они причинят вам боль, но это расстояние, которое, как вы думаете, поможет вам, на самом деле и причиняет вам боль.
   Джейк подошел к ней поближе, чтобы убедить ее в том, что она не права.
   – Вы думаете, я страдаю? Она кивнула:
   – Я думаю, вы одиноки.
   Его брови сошлись на переносице, а голос упал чуть не до шепота:
   – Вы предлагаете изменить это? Энни изумленно распахнула глаза.
   Он не знал, что на него нашло, как будто бес вселился. Два года сердечной боли переполнили чашу. Он покажет ей, черт побери. Проучит за то, что она его тут мучает психоанализом и лезет в душу. Он сотрет с ее лица выражение жалости к нему, в любом случае сотрет.
   Джейк привлек ее к себе. Она подняла на него широко открытые глаза, когда он взял ее лицо в свои ладони. Энни все еще удивленно смотрела на него, когда он прильнул к ее губам.
   Джейк намеревался наказать ее за жалость, но все тут же вылетело у него из головы, остался просто поцелуй.
   Нежный. Ее губы были такими нежными, уступчивыми, жаждущими. Ему хотелось утонуть в этой нежности, раствориться в ней, позволить ей залечить все рваные раны его души. Руки Джейка обнимали ее плечи. Они были такими же мягкими и нежными, как и ее губы.
   Его рука скользнула ей за спину, и сжигавший их жар вырвался наружу. Слабо застонав, Энни прижалась к нему, обнимая его за шею, прижимаясь к нему грудью и всем телом. Его тело откликнулось.
   Он был весь в огне, слеп и глух ко всему на свете, кроме аромата ее волос, ощущение ее тела, вкуса губ. Его пронзало желание столь сильное, что все остальное казалось мелким и неважным, в мире осталась только Энни. Кожа Энни, тепло Энни, желание Энни, ее мягкое женское тело.
   Джейк обхватил ее груди – полные, тяжелые, теплые, и она застонала от удовольствия, когда он пробежал пальцами по соску. Ее ответный порыв высекал в нем искры. Его поцелуй становился все более глубоким, Энни перебирала его волосы и тянула, тянула его вниз на себя.
   Откуда-то, казалось, издалека донесся какой-то звук, Джейк не обратил бы на него внимания, но Энни резко отстранилась. Звук повторился. На этот раз Джейк понял, что кто-то деликатно кашляет.
   – Привет, миссис Форест, – произнесла Энни неестественно высоким голосом.