Страница:
Джейк кивнул и посмотрел на ребенка, который пытался залезть под кровать.
– Расскажите мне, как надо ухаживать за Маделин, чем ее кормить. Что она ест?
Энни казалось, что ей мозги обложили ватой. Она постаралась собраться с мыслями.
– В основном что-нибудь такое, что она может разжевать. В холодильнике стоит кастрюля с куриной лапшой, Мэдди ее любит, в кладовке несколько банок с детским питанием. Она любит яблочный сок, бананы, персики, сыр… Пьет молоко и сок. Педиатр дал мне список продуктов, подходящих для ее возраста. Он на дверце холодильника.
– Прекрасно. Что еще?
– После обеда она часа полтора спит. Маделин любит, чтобы ей читали и укачивали. Любит кататься в коляске и качаться на детских качелях на заднем дворе.
Свободной рукой Энни дотронулась до своих волос.
– Ложится спать в восемь часов. Перед этим я ее купаю. Наливаю воду ей до пояса – не слишком холодную и не слишком горячую – и никогда не оставляю ее в ванне одну. Ни на секунду. – Она посмотрела на Джейка. – Это серьезно. Если звонит телефон или звонят в дверь, я или не обращаю на это внимания, или вынимаю ее из ванны и беру с собой.
Джейк серьезно кивнул.
– Она любит играть со своей резиновой уткой и лодочкой, и, если за ней недосмотреть, то наестся мыла. – Энни устало закрыла глаза.
– Ее пижамки в верхнем ящике комода в ее комнате. Она любит выпить бутылочку молока перед сном. Потом ей надо вытереть рот мокрой салфеткой.
В палату вошла сестра и, улыбнувшись Джейку, сказала:
– Вашей жене нужно отдохнуть.
Сказанное застигло Энни врасплох.
– О, это не мой муж. Щеки сестры порозовели.
– Извините. Ребенок так на него похож. Я думала, что это отец ребенка.
– Я и есть отец. – Джейк сказал это сестре, но смотрел в глаза Энни.
Сестра замерла, открыв накрашенный розовой помадой рот. Она покраснела:
– Ну… все равно, вам пора уходить. Время посещений у нас ограниченно. Вы можете навестить свою… э, подружку, когда ее переведут в обычную палату.
Энни, потянувшись, взяла руку Джейка в свою. Его рука была теплой и сильной, и она почувствовала необъяснимое желание прижаться к ней.
– Вы как следует позаботитесь о Маделин? Правда?
– Я обещаю.
– Обещайте мне еще кое-что, – сказала Энни низким голосом. – Что вы ее не украдете.
– Украду? – Джейк сдвинул брови. Энни попыталась кивнуть.
– Я знаю, что вы хотите права на опеку и… – Она затаила дыхание. Генри советовал ей договориться с Джейком. Сейчас подходящее время сказать ему, что Энни готова обсудить это позже, но она не могла заставить себя сделать это. Она не хочет делить своего ребенка с кем бы то ни было. Дрожащим голосом она сказала: – Я нужна Маделин, а она нужна мне.
Джейк молча смотрел на нее. На какой-то момент ей показалось, что его взгляд смягчился.
– Маделин и я будем здесь, когда вы выпишитесь.
Энни не понимала почему, но она ему поверила. Наклонившись, Джейк взял ребенка на руки. Маделин отчаянно запротестовала.
– Ваша задача – поправляться. Я завтра привезу к вам Маделин на свидание.
Энни смотрела, как они выходят из комнаты. Маделин выглядывала из-за плеча Джейка и вовсю ревела. У Энни сердце разрывалось от переживаний.
– Она любит, чтобы ей перед сном читали и укачивали. Еще она любит, чтобы ей пели колыбельные.
Маделин заплакала еще громче. Джейк плотнее обхватил ее и повернулся к Энни.
– Извините, я не расслышал.
– Она любит колыбельные, Джейк, и обычно перестает плакать, если ей дают «Бинки».
Девочка рыдала ему прямо в ухо. Джейк так странно на нее смотрел, что Энни не поняла, расслышал ли он, что она ему сказала. Потом, кивнув, он распахнул дверь.
Глава 8
– Расскажите мне, как надо ухаживать за Маделин, чем ее кормить. Что она ест?
Энни казалось, что ей мозги обложили ватой. Она постаралась собраться с мыслями.
– В основном что-нибудь такое, что она может разжевать. В холодильнике стоит кастрюля с куриной лапшой, Мэдди ее любит, в кладовке несколько банок с детским питанием. Она любит яблочный сок, бананы, персики, сыр… Пьет молоко и сок. Педиатр дал мне список продуктов, подходящих для ее возраста. Он на дверце холодильника.
– Прекрасно. Что еще?
– После обеда она часа полтора спит. Маделин любит, чтобы ей читали и укачивали. Любит кататься в коляске и качаться на детских качелях на заднем дворе.
Свободной рукой Энни дотронулась до своих волос.
– Ложится спать в восемь часов. Перед этим я ее купаю. Наливаю воду ей до пояса – не слишком холодную и не слишком горячую – и никогда не оставляю ее в ванне одну. Ни на секунду. – Она посмотрела на Джейка. – Это серьезно. Если звонит телефон или звонят в дверь, я или не обращаю на это внимания, или вынимаю ее из ванны и беру с собой.
Джейк серьезно кивнул.
– Она любит играть со своей резиновой уткой и лодочкой, и, если за ней недосмотреть, то наестся мыла. – Энни устало закрыла глаза.
– Ее пижамки в верхнем ящике комода в ее комнате. Она любит выпить бутылочку молока перед сном. Потом ей надо вытереть рот мокрой салфеткой.
В палату вошла сестра и, улыбнувшись Джейку, сказала:
– Вашей жене нужно отдохнуть.
Сказанное застигло Энни врасплох.
– О, это не мой муж. Щеки сестры порозовели.
– Извините. Ребенок так на него похож. Я думала, что это отец ребенка.
– Я и есть отец. – Джейк сказал это сестре, но смотрел в глаза Энни.
Сестра замерла, открыв накрашенный розовой помадой рот. Она покраснела:
– Ну… все равно, вам пора уходить. Время посещений у нас ограниченно. Вы можете навестить свою… э, подружку, когда ее переведут в обычную палату.
Энни, потянувшись, взяла руку Джейка в свою. Его рука была теплой и сильной, и она почувствовала необъяснимое желание прижаться к ней.
– Вы как следует позаботитесь о Маделин? Правда?
– Я обещаю.
– Обещайте мне еще кое-что, – сказала Энни низким голосом. – Что вы ее не украдете.
– Украду? – Джейк сдвинул брови. Энни попыталась кивнуть.
– Я знаю, что вы хотите права на опеку и… – Она затаила дыхание. Генри советовал ей договориться с Джейком. Сейчас подходящее время сказать ему, что Энни готова обсудить это позже, но она не могла заставить себя сделать это. Она не хочет делить своего ребенка с кем бы то ни было. Дрожащим голосом она сказала: – Я нужна Маделин, а она нужна мне.
Джейк молча смотрел на нее. На какой-то момент ей показалось, что его взгляд смягчился.
– Маделин и я будем здесь, когда вы выпишитесь.
Энни не понимала почему, но она ему поверила. Наклонившись, Джейк взял ребенка на руки. Маделин отчаянно запротестовала.
– Ваша задача – поправляться. Я завтра привезу к вам Маделин на свидание.
Энни смотрела, как они выходят из комнаты. Маделин выглядывала из-за плеча Джейка и вовсю ревела. У Энни сердце разрывалось от переживаний.
– Она любит, чтобы ей перед сном читали и укачивали. Еще она любит, чтобы ей пели колыбельные.
Маделин заплакала еще громче. Джейк плотнее обхватил ее и повернулся к Энни.
– Извините, я не расслышал.
– Она любит колыбельные, Джейк, и обычно перестает плакать, если ей дают «Бинки».
Девочка рыдала ему прямо в ухо. Джейк так странно на нее смотрел, что Энни не поняла, расслышал ли он, что она ему сказала. Потом, кивнув, он распахнул дверь.
Глава 8
Такса сидела под столом и, виляя хвостом, поджидала, когда Маделин уронит на пол крошки. Ей не пришлось долго ждать.
– Не торопись, Маделин, – уговаривал Джейк. – У тебя никто ничего не отберет.
Маделин широко улыбнулась ему во весь рот, набитый печеньем с кремом. Лицо ребенка было измазано, пижама в крошках, но Джейка это не беспокоило. Он был очень доволен тем, что дочь сидит у него на коленях и улыбается.
Прощальные напутствия Энни, когда он с Маделин уходил из больницы, оказались чрезвычайно полезными. Маделин засунула в рот еще один кусок печенья. Ребенок тогда так громко вопил, что он не был уверен, что расслышал ее последние слова, но, должно быть, все-таки расслышал, потому что произошло чудо.
«Она обычно перестает плакать, если ей дают «Твинки»». Кто бы мог подумать, что это печенье так благотворно действует на Маделин? Джейк тут же приобрел целую упаковку в торговом автомате в холле больницы. И действительно, Маделин мгновенно перестала плакать, стоило ему протянуть ей одно печенье.
Он заехал в магазин в Бартлсвилле, приобрел четыре коробки «Твинки» – и позволил ей съесть еще одно, пока покупал себе три смены одежды, бритву и зубную щетку. Конечно, «Твинки» не еда для ребенка и это печенье не входит в список продуктов, рекомендованных педиатром, который висит на стенке холодильника Энни, но он поговорит с ней об этом позже. Сейчас Джейк радовался всему, что могло расположить к нему Маделин.
Печенье отбило у нее аппетит, и она не стала обедать, отказавшись от куриной лапши из холодильника. Джейк сам попробовал ее и нашел очень вкусной, совершенно непохожей на ту, что обычно предлагала Рейчел.
Рейчел. Мысль о ней опечалила его. «Она бы полюбила Маделин», – с горечью подумал Джейк.
– Это мог быть ее ребенок, – пробормотал он. Слышит ли она его, видит ли сидящим здесь, с Маделин?
Ну вот, опять мысли о мрачном! Что с ним происходит? Конечно, Рейчел не может его видеть. Поверить в это – значило признать жизнь после смерти, поверить, что там, наверху, существует нечто большое и могучее, лишающее жизнь на земле цели и смысла. Джейк не верил в это. Сказки для дураков, которые не справляются со своими проблемами и утешают себя разными байками.
И тем не менее рядом с Маделин Джейк ощущал прилив оптимизма. Необходимость заботиться о Маделин умиротворяла его душу, наполняла жизнь смыслом. Подобных чувств он не испытывал несколько лет. Теперь Джейк полностью погрузился в настоящее, не думая ни о прошлом, ни о будущем. Он позвонил в свой офис сразу после того, как приехал из больницы, сказал, что не придет, но с тех пор ни разу не вспомнил про работу. Талса, его жизнь, работа там казались бесконечно далеко.
Вспомнив об офисе, Джейк решил послушать свой автоответчик. Он это сделает после того, как положит ребенка спать.
– Пора баиньки, милочка.
Милочка. Это слово он тоже не произносил бог знает сколько времени. Он вообще-то не любитель ласковых словечек, но время от времени называл так Рейчел. Она всегда при этом улыбалась.
Так, как сейчас улыбается Маделин. Джейк улыбнулся в ответ и, взяв ребенка на руки, поднялся.
– Отлично, малыш. Давай стряхнем эти крошки. – Он отнес девочку к кухонной раковине и потряс над ней. Затем, намочив полотенце, висевшее под деревянным шкафчиком, протер ей лицо и понес в спальню.
Остановившись в дверях, Джейк осмотрел розовую детскую. На окнах – белые кружевные занавески, по бордюру под потолком маршируют кролики, огромный белый медведь сидит на детском стульчике за маленьким столиком. Детская деревянная кроватка, комод, большое кресло-качалка и две громадные корзины с игрушками и книгами.
Все еще держа девочку на руках, Джейк подошел к одной из них и достал книгу. Энни сказала, что Маделин любит слушать на ночь сказки. Как это обычно происходит? Положить ее в кроватку и, встав рядом, читать ей? Ведь в кровать с ней он забраться не может. Да, многого он не знает.
– Давай начнем с плана «А», – сказал Джейк, укладывая девочку.
Она схватила желтую пластмассовую соску, засунула в рот, затем, встав на ножки, уцепилась за поручни кровати и захныкала.
Она хочет, чтобы он взял ее на руки. Целый день Маделин начинала визжать, стоило ему приблизиться к ней, а теперь просится на руки. От этой мысли Джейку стало тепло.
– Хорошо, Маделин, похоже, ты предпочитаешь план «В».
Он уселся с девочкой в кресло-качалку. Малышка удобно устроилась у него на груди, соска по-прежнему оставалась у нее во рту. Джейк открыл книжку.
– Кролик Банни любил прыгать, – начал он.
Меньше чем через десять минут Маделин заснула. Джейк, покачивая ее на руках, вдыхал сладкий запах ее волос, чувствовал, как ровно она дышит, и сердце у него сжималось. Нечто похожее он испытал, когда поехал посмотреть Большой Каньон.
Это было чувство необыкновенного удивления и восхищения перед величием неизведанного. И вот тут, рядом с ним, находится нечто, что имеет огромный смысл, во имя чего стоит жить. Даже умереть.
Ребенок. Его ребенок.
Тихо поскрипывало кресло, за окном цикады и древесные лягушки пели свои вечерние песни. Злой рок отнял у него жену, родителей. Всю его семью. Разрушил все его надежды и мечты.
Обретение Маделин означало, что потеряно не все. Это и ключ к будущему, и связь с прошлым. Ему нужен этот ребенок. И не на задворках его жизни, а в самом ее центре. Он хочет стать настоящим отцом. Таким, каким был Том для своей дочери, таким отцом, какого он мечтал иметь сам.
Для того чтобы осуществить все это, он должен получить доступ к ребенку – больший, чем ему может дать суд. И как можно скорее!
Он уже пропустил первый год жизни дочери. Больше он не пропустит ничего.
Джек посмотрел на спящую Маделин, и у него возникло ощущение, что в его жизни появились смысл и цель. Он должен найти общий язык с Энни, прийти с ней к какому-то соглашению. Он попытается это сделать в ближайшие несколько дней.
Энни в девятый раз за десять минут посмотрела на часы, испытывая все большее волнение. Они опаздывают уже на полчаса. Она позвонила домой в восемь утра, обстоятельно объяснила Джейку, чем кормить Маделин за завтраком, но больше для того, чтобы проверить, как они там. Ночью ее преследовали кошмары. Она смутно помнила, как Джейк и Маделин пришли к ней после операции, но теперь это уже казалось ей скорее галлюцинацией. У ребенка был черный рот, Джейк напоминал бездомного бродягу, с ними был парень с розовыми волосами…
Она облегченно вздохнула, когда Джейк наконец-то подошел к телефону.
– Дом Холлистер, – сказал он своим сексуальным баритоном.
Джейк успокоил ее, что с Маделин все в порядке. Он поднес трубку ко рту девочки, и Энни улыбнулась, услышав, как она мурлычет. Затем он сказал, что Маделин хорошо позавтракала, и уверил, что они к десяти к ней приедут.
Энни снова посмотрела на часы. Уже половина одиннадцатого. То, что он был в доме, когда она позвонила, еще ни о чем не говорит. Может, он там собирал детские вещи. Джейк мог, повесив трубку, поспешить в аэропорт. Может, он уже летит сейчас в Тимбукту, и она не сумеет его выследить. Только сумасшедшая могла оставить дочь с человеком, который требовал, чтобы ему ее отдали.
Но с другой стороны, что она могла сделать? Она была не в том состоянии, чтобы искать няню.
В дверь постучали, и Энни вся сжалась.
– Войдите.
Она почувствовала огромное облегчение, когда увидела в дверях Джейка с Маделин на руках. На девочке были розовое платье с оборочкой и белый фартучек. В сочетании с яркими кроссовками и пурпурными носками это выглядело нелепо. Волосы ей, видимо, не причесывали со вчерашнего дня, но ротик уже не был черным. Он был здорового розового цвета и раскрыт в широкой улыбке.
– Ма-ма, ма-ма, – залепетала Маделин, извиваясь на руках у Джейка.
Он неуклюже опустил ее на пол, и она помчалась к кровати.
Энни хотела дотянуться до нее, но поморщилась от боли.
– Вы можете посадить ее ко мне на кровать?
– А она не потревожит шов?
– Я положу на живот подушку.
Джейк поднял ребенка на кровать, затем осторожно присел на край. Маделин обхватила мать ручонками, а Энни спрятала лицо в мягких волосах ребенка. От них пахло детским шампунем. Видимо, Джейку удалось вымыть ее перед сном.
– Маделин, доченька, – прижала ее к себе Энни.
– Бей-бей-бей, – откликнулась Маделин.
Энни посмотрела на Джейка поверх головки Маделин:
– Я не знаю, как мне благодарить вас за заботу о ней.
– Перестаньте, я получил от этого удовольствие. Кроме того, это дало мне возможность познакомиться с ней поближе.
Слова Джейка болью отозвались в сердце Энни. Она не хочет, чтобы этот человек присутствовал в жизни Маделин, но он тут и занимает место не только в жизни девочки, но и в ее собственной. Сглотнув, Энни посмотрела на ребенка.
– Бей, бей, бей, – вновь пролепетала Маделин.
– Ты хочешь услышать свою любимую песенку? – спросила Энни. – Ну что ж, хорошо. – Прижав свою голову к головке Маделин, она запела:
Беби, беби! Беби, о, беби. О, беби! Беби, я люблю тебя. Беби, я люблю тебя. Я так люблю тебя.
Маделин радостно засмеялась:
– Бей-бей-бей.
Энни ласково улыбнулась дочке. Подняв глаза на Джейка, она поняла, что он наблюдает за ней.
– Симпатичная песенка, – заметил он.
– Слова не так чтобы очень, но это все, что я могла придумать в два часа ночи.
В глазах Джейка были теплота и заинтересованность.
– Когда это было?
– В первую же ночь, когда я привезла Маделин из родильного дома. Она плакала. Я спела все колыбельные, которые знала, и вот… – Энни пожала плечами и поняла, что ей больно. – Маделин это нравится, и я пою ей каждый вечер перед сном.
Джейк смотрел на нее своими темными глазами, так похожими на глаза Маделин.
– Вам очень больно?
– Немножко, – призналась Энни. – После кесарева сечения было больнее.
– У вас было кесарево?
Кивнув, Энни тут же рассердилась на себя. Почему она ему все это рассказывает? У него нет права на место в жизни Маделин.
Да, но у него точно такие же глаза, как у Маделин. Только мужские. И он так смотрит на Энни, что она чувствует неловкость от того, что на ней всего лишь тонкая больничная рубашка.
Дверь распахнулась, и в палату просунул голову низенький темноволосый человек.
– Миссис Холлистер? Я доктор Мейерс, хирург, который вас оперировал. Вы наверняка меня не помните.
Энни обрадовалась его появлению: она почему-то чувствовала себя наедине с Джейком неловко.
– Рада познакомиться с вами, – улыбнулась она.
– Рад видеть вас в сознании. Вчера вы были в неважном состоянии. – Он вежливо кивнул Джейку и протянул руку. – Вы, должно быть, мистер Холлистер. Извините, что не поговорил с вами вчера после операции.
– Он не…
Джейк резко поднялся и пожал протянутую руку.
– Она хочет сказать, что я тоже приношу извинения, что пропустил вас. Надо было срочно поменять ребенку памперс.
Доктор доброжелательно засмеялся:
– Я помню то время, когда мои дети были маленькими. – Он посмотрел в медицинскую карту. Джейк снова сел рядом с Энни, она почувствовала запах его крема для бритья.
– Я не… – снова попыталась Энни.
Джейк схватил ее за руку и сильно сжал. Энни так удивилась, что остановилась на середине фразы и уставилась на него. Он бросил на нее предупреждающий взгляд. Он совершенно очевидно не хотел, чтобы доктор знал, что они не женаты.
– Еще час-другой, и аппендикс бы лопнул. – Доктор закрыл папку. – Хорошо, что вы успели привезти ее сюда.
– Ее было нелегко уговорить. Врач положил папку на стул.
– Что ж, давайте посмотрим, как у нас сегодня дела. Джейк поднялся со стула и опустил Маделин на пол.
Энни смутилась. Врач, казалось, был намерен поднять ей рубашку и осмотреть прямо при Джейке. Джейк закашлялся и сказал:
– Я выведу ребенка в коридор.
– О, не беспокойтесь, – ответил врач. – Это займет не больше минуты.
Энни не могла сказать врачу, что не хочет, чтобы Джейк присутствовал при осмотре. Это вызвало бы у него по меньшей мере недоумение.
Энни вздохнула с облегчением, когда Джейк, держа на руках Маделин, встал у окна. Энни не отрывала глаз от его широких плеч, пока доктор рассматривал небольшой шов на правой стороне ее живота.
– Похоже, дела у вас идут неплохо.
Он опустил рубашку. И Энни быстренько накрылась одеялом.
Доктор взял в руки историю болезни.
– Если вы обещаете быть осторожной, то мы можем отпустить вас домой сегодня вечером. – Он вынул из кармана ручку и сделал какую-то пометку.
Джейк повернулся. Доктор поднял на него глаза и улыбнулся.
– Вам, конечно, придется за ней проследить. Она не должна поднимать ничего тяжелого. В том числе эту маленькую особу.
Джейк кивнул:
– Я за этим прослежу.
– Я жду вас у себя в кабинете через три дня, и тогда мы снимем швы.
– Я ее привезу.
Доктор, сделав последнюю запись, закрыл папку.
– Похоже, Энни, вы в хороших руках. Я подпишу документы, и примерно через час можете уехать.
– Спасибо, – сказала она. Врач пожал Джейку руку:
– Как следует ухаживайте за ней. – Махнув на прощание Энни, он вышел из палаты.
Она уставилась на Джейка:
– Зачем вы это сделали?
– Что именно?
– Зачем вы сделали вид, что мы женаты? Сказали, что будете заботиться обо мне?
– Я не притворялся. Просто решил, что объяснять наши отношения долго и ни к чему. А что касается моего утверждения, что позабочусь о вас с Маделин, то именно это я и намереваюсь сделать.
Черт побери! Он говорит с такой уверенностью. Так, как будто считает, что все ему подвластно. Она не хочет, чтобы он контролировал что-либо в ее жизни и жизни ее ребенка. Энни с сомнением посмотрела на него:
– Вы хотите бросить все дела и стать нянькой? Джейк пожал плечами:
– У меня с собой телефон. Я могу решать вопросы, не выходя из вашего дома.
Ситуация была просто ужасной. Пустить этого человека в свой дом – то же, что пустить лису в курятник.
Но ей нужна помощь. Она не может ухаживать за ребенком после операции.
Энни осмотрела комнату и увидела, что Маделин все еще стоит у окна и смотрит на улицу. Проследив за взглядом ребенка, Энни увидела большой щит страховой компании. Он был установлен так, чтобы его могло видеть как можно больше народу, но казалось, что надпись на нем адресована только Энни. В ее ушах как будто прозвучал голос дедушки, когда она прочла: «Иногда нам всем требуется небольшая помощь».
Ей казалось, что она переместилась в теплый апрельский день, когда ей было шесть лет. На свои деньги Энни купила бумажного змея и хотела запустить его сама. Но она не сумела прочесть инструкцию, и у нее ничего не получилось. Она пробовала снова и снова, но безрезультатно. Наконец она расплакалась от отчаяния.
Дедушка распутал бечевку и мягко сказал:
– Иногда нам всем требуется небольшая помощь, девочка, и принять ее совсем не стыдно.
Он был прав тогда и, конечно же, прав сейчас. Энни, закрыв глаза, глубоко вздохнула:
– Хорошо.
– Что?
Открыв глаза, Энни удивилась, поняв, что высказала свои мысли вслух.
– Хорошо. Вы можете остаться.
Разве так нужно разговаривать с человеком, который, бросив все, намерен ухаживать несколько дней за ней и ее ребенком? Энни заставила себя посмотреть ему в глаза, испытывая при этом какое-то странное чувство, и добавила:
– Благодарю вас.
Оторвавшись от окна машины с видом на холмистую дорогу в предместьях Бартлсвилла, Джейк посмотрел на Энни, но так как она тоже смотрела в окно, не увидел ее лица. По дороге домой она была очень спокойна. И пары слов не сказала, после того как он помог ей встать с кресла-каталки, на которой по настоянию врача ее отвезли к машине.
Маделин тоже вела себя спокойно и тут же, как только машина выехала за ворота больницы, уснула на детском сиденье.
Может, Энни тоже спит? Джейк снова посмотрел на нее в зеркало заднего обзора. Видимо, почувствовав это, она коротко взглянула на него и быстро отвела глаза.
– Как вы себя чувствуете?
– Голова тяжелая и вообще немного не по себе от обезболивающих.
Сейчас, пожалуй, неподходящее время обсуждать вопросы опеки. Джейку хотелось приступить к этому как можно скорее, но Энни сейчас не в состоянии принимать решения. Нужно выждать.
Она слегка наклонилась к нему:
– Я о вас почти ничего не знаю.
– Вы узнали достаточно, чтобы выбрать меня в отцы своему ребенку.
Энни резко отвернулась.
Черт побери! Он же собирался расположить ее к себе, а не отталкивать.
– Извините. У меня дурная привычка говорить то, что думаю. Я пытаюсь с этим бороться.
Джейк почувствовал, что теперь Энни разглядывает его.
– Вы не жалуете матерей-одиночек? – поинтересовалась она.
– Вообще-то я об этом никогда не думал. Но мне лично не нравится, что кто-то произвел на свет моего ребенка без моего ведома и разрешения.
– Я и не предполагала, что вы не знаете. Я думала, что вы просто донор. – Энни вновь посмотрела на него. – Вы говорите так, как будто у вас что-то украли.
– Ну, в общем-то да.
– Я такая же жертва в этой ситуации, как и вы, – упрямо сказала Энни. – Я думала, что донор подписал обязательство не принимать участия в моей жизни.
– Как вы меня выбрали?
– Что вы имеете в виду?
– Ну, как вообще это происходит? Они дали вам просто сведения о донорах и порекомендовали меня?
– Примерно. Список был большим. Но ни один из перечисленных мужчин меня не устраивал. Доктор Борден попросил меня объяснить, что же я хочу. Когда я это сделала, он сказал, что знает такого человека. Он прислал мне ваше досье и оказался прав.
– И все-таки почему вы выбрали именно меня? Энни пожала плечами:
– Ваши родители были здоровы. И ваше образование и профессия заставляли предположить, что вы достаточно интеллигентны.
Джейк усмехнулся.
– И ваши физические данные меня устраивали.
– Интересно, какие именно?
Энни опустила глаза:
– Высокий, с темными волосами и глазами.
– Почему вы приняли это во внимание?
Энни продолжала рассматривать свой маникюр. Джейку показалось, что она чуть покраснела. Энни пожала плечами:
– Не знаю, мне это показалось привлекательным.
Значит ли это, что он кажется ей привлекательным? Джейк чертыхнулся про себя. Почему его это интересует? Она, несомненно, имела в виду кого-то другого. Он даже догадывался кого.
– Ваш муж, наверное, был таким? Она удивилась:
– Нет. О нет! Он был голубоглазый блондин.
– А! Значит, вы искали что-то противоположное.
– Он не имеет к этому никакого отношения. Мы уже давно разведены.
– Вам хотелось темноволосого ребенка?
– Да нет, не в этом дело.
– А в чем же? – Джейк с любопытством посмотрел на нее. Энни отвернулась.
– Да так. Просто фантазировала, наверное.
– Фантазировали?
Она кивнула. Джейк не мог удержаться от дальнейших вопросов:
– Вы хотели, чтобы ваш ребенок, когда вырос, выглядел сексуальным?
Она еще больше покраснела.
– Вы вторгаетесь в запретную зону.
– А разве то, что у нас общий ребенок, не дает мне на это право?
Джейк был прав. Одна мысль о том, что сперма этого человека попала в нее, вызвала у Энни обильный пот. В нем, несмотря на его ухоженность, было что-то первобытное.
Почему он оказался таким привлекательным? Глядя на него, просто невозможно не думать о сексе.
Энни давно уже этим не занималась. «Слишком давно», – подумала она, судя по тому, какое впечатление производит на нее этот мужчина. Да что с ней такое? Как она может так реагировать на человека, который представляет угрозу для Маделин?
Пожалуй, не только для Маделин. Еще больше для нее – он ведь может разрушить жизнь, которую она для себя выстроила, жизнь, в которой есть место только для нее и ее ребенка.
Энни перешла в наступление.
– Вы воспользовались ситуацией, чтобы вызнать все обо мне, я, во всяком случае, никем не притворялась, когда мы встретились первый раз.
Он поднял правую бровь:
– Я тоже никем не притворялся. Вы решили, что я внук вашей знакомой, и я только слегка вам подыграл.
– То же самое было с врачом. Жаль, что в вашем досье не было графы – этика.
Его подбородок, как с удовлетворением отметила Энни, дрогнул.
– Я не люблю заниматься играми, – сказал он, не отрывая глаз от дороги. – Если хотите что-то узнать обо мне, вам нужно всего лишь меня об этом спросить.
– Хорошо. Что произошло с вашей женой? – Бог мой, почему она начала именно с этого вопроса? Это звучало так, как будто она решила, что он убил ее.
Джейк молчал очень долго, и Энни подумала, что он не собирается отвечать.
– Она погибла в автомобильной катастрофе вместе с моими родителями.
У Энни сжалось сердце.
– О, как ужасно! Это случилось недавно?
– Немногим более двух лет назад.
– Где?
– Около аэропорта в Талсе. Пьяный водитель проехал на красный свет.
– Вы долго были женаты?
– Семь лет.
– И… вы собирались пройти процедуру искусственного оплодотворения?
Джейк кивнул:
– Ее врачом был доктор Борден.
– Моим тоже.
Джейк сурово посмотрел на нее:
– Я это понял.
– Вы сказали, что это не было случайной ошибкой.
Джейк мрачно кивнул:
– Директор клиники сказал мне, что доктора Бордена вынудили уйти на пенсию, потому что он, оказывается, проделал нечто подобное и с другой парой. Но в тот раз это не закончилось беременностью.
– Трудно представить, что он мог пойти на столь неэтичный поступок, – покачала головой Энни. – Он казался таким милым и так старался подобрать для своих пациентов то, что их устраивало. На него будет заведено судебное дело?
– Не торопись, Маделин, – уговаривал Джейк. – У тебя никто ничего не отберет.
Маделин широко улыбнулась ему во весь рот, набитый печеньем с кремом. Лицо ребенка было измазано, пижама в крошках, но Джейка это не беспокоило. Он был очень доволен тем, что дочь сидит у него на коленях и улыбается.
Прощальные напутствия Энни, когда он с Маделин уходил из больницы, оказались чрезвычайно полезными. Маделин засунула в рот еще один кусок печенья. Ребенок тогда так громко вопил, что он не был уверен, что расслышал ее последние слова, но, должно быть, все-таки расслышал, потому что произошло чудо.
«Она обычно перестает плакать, если ей дают «Твинки»». Кто бы мог подумать, что это печенье так благотворно действует на Маделин? Джейк тут же приобрел целую упаковку в торговом автомате в холле больницы. И действительно, Маделин мгновенно перестала плакать, стоило ему протянуть ей одно печенье.
Он заехал в магазин в Бартлсвилле, приобрел четыре коробки «Твинки» – и позволил ей съесть еще одно, пока покупал себе три смены одежды, бритву и зубную щетку. Конечно, «Твинки» не еда для ребенка и это печенье не входит в список продуктов, рекомендованных педиатром, который висит на стенке холодильника Энни, но он поговорит с ней об этом позже. Сейчас Джейк радовался всему, что могло расположить к нему Маделин.
Печенье отбило у нее аппетит, и она не стала обедать, отказавшись от куриной лапши из холодильника. Джейк сам попробовал ее и нашел очень вкусной, совершенно непохожей на ту, что обычно предлагала Рейчел.
Рейчел. Мысль о ней опечалила его. «Она бы полюбила Маделин», – с горечью подумал Джейк.
– Это мог быть ее ребенок, – пробормотал он. Слышит ли она его, видит ли сидящим здесь, с Маделин?
Ну вот, опять мысли о мрачном! Что с ним происходит? Конечно, Рейчел не может его видеть. Поверить в это – значило признать жизнь после смерти, поверить, что там, наверху, существует нечто большое и могучее, лишающее жизнь на земле цели и смысла. Джейк не верил в это. Сказки для дураков, которые не справляются со своими проблемами и утешают себя разными байками.
И тем не менее рядом с Маделин Джейк ощущал прилив оптимизма. Необходимость заботиться о Маделин умиротворяла его душу, наполняла жизнь смыслом. Подобных чувств он не испытывал несколько лет. Теперь Джейк полностью погрузился в настоящее, не думая ни о прошлом, ни о будущем. Он позвонил в свой офис сразу после того, как приехал из больницы, сказал, что не придет, но с тех пор ни разу не вспомнил про работу. Талса, его жизнь, работа там казались бесконечно далеко.
Вспомнив об офисе, Джейк решил послушать свой автоответчик. Он это сделает после того, как положит ребенка спать.
– Пора баиньки, милочка.
Милочка. Это слово он тоже не произносил бог знает сколько времени. Он вообще-то не любитель ласковых словечек, но время от времени называл так Рейчел. Она всегда при этом улыбалась.
Так, как сейчас улыбается Маделин. Джейк улыбнулся в ответ и, взяв ребенка на руки, поднялся.
– Отлично, малыш. Давай стряхнем эти крошки. – Он отнес девочку к кухонной раковине и потряс над ней. Затем, намочив полотенце, висевшее под деревянным шкафчиком, протер ей лицо и понес в спальню.
Остановившись в дверях, Джейк осмотрел розовую детскую. На окнах – белые кружевные занавески, по бордюру под потолком маршируют кролики, огромный белый медведь сидит на детском стульчике за маленьким столиком. Детская деревянная кроватка, комод, большое кресло-качалка и две громадные корзины с игрушками и книгами.
Все еще держа девочку на руках, Джейк подошел к одной из них и достал книгу. Энни сказала, что Маделин любит слушать на ночь сказки. Как это обычно происходит? Положить ее в кроватку и, встав рядом, читать ей? Ведь в кровать с ней он забраться не может. Да, многого он не знает.
– Давай начнем с плана «А», – сказал Джейк, укладывая девочку.
Она схватила желтую пластмассовую соску, засунула в рот, затем, встав на ножки, уцепилась за поручни кровати и захныкала.
Она хочет, чтобы он взял ее на руки. Целый день Маделин начинала визжать, стоило ему приблизиться к ней, а теперь просится на руки. От этой мысли Джейку стало тепло.
– Хорошо, Маделин, похоже, ты предпочитаешь план «В».
Он уселся с девочкой в кресло-качалку. Малышка удобно устроилась у него на груди, соска по-прежнему оставалась у нее во рту. Джейк открыл книжку.
– Кролик Банни любил прыгать, – начал он.
Меньше чем через десять минут Маделин заснула. Джейк, покачивая ее на руках, вдыхал сладкий запах ее волос, чувствовал, как ровно она дышит, и сердце у него сжималось. Нечто похожее он испытал, когда поехал посмотреть Большой Каньон.
Это было чувство необыкновенного удивления и восхищения перед величием неизведанного. И вот тут, рядом с ним, находится нечто, что имеет огромный смысл, во имя чего стоит жить. Даже умереть.
Ребенок. Его ребенок.
Тихо поскрипывало кресло, за окном цикады и древесные лягушки пели свои вечерние песни. Злой рок отнял у него жену, родителей. Всю его семью. Разрушил все его надежды и мечты.
Обретение Маделин означало, что потеряно не все. Это и ключ к будущему, и связь с прошлым. Ему нужен этот ребенок. И не на задворках его жизни, а в самом ее центре. Он хочет стать настоящим отцом. Таким, каким был Том для своей дочери, таким отцом, какого он мечтал иметь сам.
Для того чтобы осуществить все это, он должен получить доступ к ребенку – больший, чем ему может дать суд. И как можно скорее!
Он уже пропустил первый год жизни дочери. Больше он не пропустит ничего.
Джек посмотрел на спящую Маделин, и у него возникло ощущение, что в его жизни появились смысл и цель. Он должен найти общий язык с Энни, прийти с ней к какому-то соглашению. Он попытается это сделать в ближайшие несколько дней.
Энни в девятый раз за десять минут посмотрела на часы, испытывая все большее волнение. Они опаздывают уже на полчаса. Она позвонила домой в восемь утра, обстоятельно объяснила Джейку, чем кормить Маделин за завтраком, но больше для того, чтобы проверить, как они там. Ночью ее преследовали кошмары. Она смутно помнила, как Джейк и Маделин пришли к ней после операции, но теперь это уже казалось ей скорее галлюцинацией. У ребенка был черный рот, Джейк напоминал бездомного бродягу, с ними был парень с розовыми волосами…
Она облегченно вздохнула, когда Джейк наконец-то подошел к телефону.
– Дом Холлистер, – сказал он своим сексуальным баритоном.
Джейк успокоил ее, что с Маделин все в порядке. Он поднес трубку ко рту девочки, и Энни улыбнулась, услышав, как она мурлычет. Затем он сказал, что Маделин хорошо позавтракала, и уверил, что они к десяти к ней приедут.
Энни снова посмотрела на часы. Уже половина одиннадцатого. То, что он был в доме, когда она позвонила, еще ни о чем не говорит. Может, он там собирал детские вещи. Джейк мог, повесив трубку, поспешить в аэропорт. Может, он уже летит сейчас в Тимбукту, и она не сумеет его выследить. Только сумасшедшая могла оставить дочь с человеком, который требовал, чтобы ему ее отдали.
Но с другой стороны, что она могла сделать? Она была не в том состоянии, чтобы искать няню.
В дверь постучали, и Энни вся сжалась.
– Войдите.
Она почувствовала огромное облегчение, когда увидела в дверях Джейка с Маделин на руках. На девочке были розовое платье с оборочкой и белый фартучек. В сочетании с яркими кроссовками и пурпурными носками это выглядело нелепо. Волосы ей, видимо, не причесывали со вчерашнего дня, но ротик уже не был черным. Он был здорового розового цвета и раскрыт в широкой улыбке.
– Ма-ма, ма-ма, – залепетала Маделин, извиваясь на руках у Джейка.
Он неуклюже опустил ее на пол, и она помчалась к кровати.
Энни хотела дотянуться до нее, но поморщилась от боли.
– Вы можете посадить ее ко мне на кровать?
– А она не потревожит шов?
– Я положу на живот подушку.
Джейк поднял ребенка на кровать, затем осторожно присел на край. Маделин обхватила мать ручонками, а Энни спрятала лицо в мягких волосах ребенка. От них пахло детским шампунем. Видимо, Джейку удалось вымыть ее перед сном.
– Маделин, доченька, – прижала ее к себе Энни.
– Бей-бей-бей, – откликнулась Маделин.
Энни посмотрела на Джейка поверх головки Маделин:
– Я не знаю, как мне благодарить вас за заботу о ней.
– Перестаньте, я получил от этого удовольствие. Кроме того, это дало мне возможность познакомиться с ней поближе.
Слова Джейка болью отозвались в сердце Энни. Она не хочет, чтобы этот человек присутствовал в жизни Маделин, но он тут и занимает место не только в жизни девочки, но и в ее собственной. Сглотнув, Энни посмотрела на ребенка.
– Бей, бей, бей, – вновь пролепетала Маделин.
– Ты хочешь услышать свою любимую песенку? – спросила Энни. – Ну что ж, хорошо. – Прижав свою голову к головке Маделин, она запела:
Беби, беби! Беби, о, беби. О, беби! Беби, я люблю тебя. Беби, я люблю тебя. Я так люблю тебя.
Маделин радостно засмеялась:
– Бей-бей-бей.
Энни ласково улыбнулась дочке. Подняв глаза на Джейка, она поняла, что он наблюдает за ней.
– Симпатичная песенка, – заметил он.
– Слова не так чтобы очень, но это все, что я могла придумать в два часа ночи.
В глазах Джейка были теплота и заинтересованность.
– Когда это было?
– В первую же ночь, когда я привезла Маделин из родильного дома. Она плакала. Я спела все колыбельные, которые знала, и вот… – Энни пожала плечами и поняла, что ей больно. – Маделин это нравится, и я пою ей каждый вечер перед сном.
Джейк смотрел на нее своими темными глазами, так похожими на глаза Маделин.
– Вам очень больно?
– Немножко, – призналась Энни. – После кесарева сечения было больнее.
– У вас было кесарево?
Кивнув, Энни тут же рассердилась на себя. Почему она ему все это рассказывает? У него нет права на место в жизни Маделин.
Да, но у него точно такие же глаза, как у Маделин. Только мужские. И он так смотрит на Энни, что она чувствует неловкость от того, что на ней всего лишь тонкая больничная рубашка.
Дверь распахнулась, и в палату просунул голову низенький темноволосый человек.
– Миссис Холлистер? Я доктор Мейерс, хирург, который вас оперировал. Вы наверняка меня не помните.
Энни обрадовалась его появлению: она почему-то чувствовала себя наедине с Джейком неловко.
– Рада познакомиться с вами, – улыбнулась она.
– Рад видеть вас в сознании. Вчера вы были в неважном состоянии. – Он вежливо кивнул Джейку и протянул руку. – Вы, должно быть, мистер Холлистер. Извините, что не поговорил с вами вчера после операции.
– Он не…
Джейк резко поднялся и пожал протянутую руку.
– Она хочет сказать, что я тоже приношу извинения, что пропустил вас. Надо было срочно поменять ребенку памперс.
Доктор доброжелательно засмеялся:
– Я помню то время, когда мои дети были маленькими. – Он посмотрел в медицинскую карту. Джейк снова сел рядом с Энни, она почувствовала запах его крема для бритья.
– Я не… – снова попыталась Энни.
Джейк схватил ее за руку и сильно сжал. Энни так удивилась, что остановилась на середине фразы и уставилась на него. Он бросил на нее предупреждающий взгляд. Он совершенно очевидно не хотел, чтобы доктор знал, что они не женаты.
– Еще час-другой, и аппендикс бы лопнул. – Доктор закрыл папку. – Хорошо, что вы успели привезти ее сюда.
– Ее было нелегко уговорить. Врач положил папку на стул.
– Что ж, давайте посмотрим, как у нас сегодня дела. Джейк поднялся со стула и опустил Маделин на пол.
Энни смутилась. Врач, казалось, был намерен поднять ей рубашку и осмотреть прямо при Джейке. Джейк закашлялся и сказал:
– Я выведу ребенка в коридор.
– О, не беспокойтесь, – ответил врач. – Это займет не больше минуты.
Энни не могла сказать врачу, что не хочет, чтобы Джейк присутствовал при осмотре. Это вызвало бы у него по меньшей мере недоумение.
Энни вздохнула с облегчением, когда Джейк, держа на руках Маделин, встал у окна. Энни не отрывала глаз от его широких плеч, пока доктор рассматривал небольшой шов на правой стороне ее живота.
– Похоже, дела у вас идут неплохо.
Он опустил рубашку. И Энни быстренько накрылась одеялом.
Доктор взял в руки историю болезни.
– Если вы обещаете быть осторожной, то мы можем отпустить вас домой сегодня вечером. – Он вынул из кармана ручку и сделал какую-то пометку.
Джейк повернулся. Доктор поднял на него глаза и улыбнулся.
– Вам, конечно, придется за ней проследить. Она не должна поднимать ничего тяжелого. В том числе эту маленькую особу.
Джейк кивнул:
– Я за этим прослежу.
– Я жду вас у себя в кабинете через три дня, и тогда мы снимем швы.
– Я ее привезу.
Доктор, сделав последнюю запись, закрыл папку.
– Похоже, Энни, вы в хороших руках. Я подпишу документы, и примерно через час можете уехать.
– Спасибо, – сказала она. Врач пожал Джейку руку:
– Как следует ухаживайте за ней. – Махнув на прощание Энни, он вышел из палаты.
Она уставилась на Джейка:
– Зачем вы это сделали?
– Что именно?
– Зачем вы сделали вид, что мы женаты? Сказали, что будете заботиться обо мне?
– Я не притворялся. Просто решил, что объяснять наши отношения долго и ни к чему. А что касается моего утверждения, что позабочусь о вас с Маделин, то именно это я и намереваюсь сделать.
Черт побери! Он говорит с такой уверенностью. Так, как будто считает, что все ему подвластно. Она не хочет, чтобы он контролировал что-либо в ее жизни и жизни ее ребенка. Энни с сомнением посмотрела на него:
– Вы хотите бросить все дела и стать нянькой? Джейк пожал плечами:
– У меня с собой телефон. Я могу решать вопросы, не выходя из вашего дома.
Ситуация была просто ужасной. Пустить этого человека в свой дом – то же, что пустить лису в курятник.
Но ей нужна помощь. Она не может ухаживать за ребенком после операции.
Энни осмотрела комнату и увидела, что Маделин все еще стоит у окна и смотрит на улицу. Проследив за взглядом ребенка, Энни увидела большой щит страховой компании. Он был установлен так, чтобы его могло видеть как можно больше народу, но казалось, что надпись на нем адресована только Энни. В ее ушах как будто прозвучал голос дедушки, когда она прочла: «Иногда нам всем требуется небольшая помощь».
Ей казалось, что она переместилась в теплый апрельский день, когда ей было шесть лет. На свои деньги Энни купила бумажного змея и хотела запустить его сама. Но она не сумела прочесть инструкцию, и у нее ничего не получилось. Она пробовала снова и снова, но безрезультатно. Наконец она расплакалась от отчаяния.
Дедушка распутал бечевку и мягко сказал:
– Иногда нам всем требуется небольшая помощь, девочка, и принять ее совсем не стыдно.
Он был прав тогда и, конечно же, прав сейчас. Энни, закрыв глаза, глубоко вздохнула:
– Хорошо.
– Что?
Открыв глаза, Энни удивилась, поняв, что высказала свои мысли вслух.
– Хорошо. Вы можете остаться.
Разве так нужно разговаривать с человеком, который, бросив все, намерен ухаживать несколько дней за ней и ее ребенком? Энни заставила себя посмотреть ему в глаза, испытывая при этом какое-то странное чувство, и добавила:
– Благодарю вас.
Оторвавшись от окна машины с видом на холмистую дорогу в предместьях Бартлсвилла, Джейк посмотрел на Энни, но так как она тоже смотрела в окно, не увидел ее лица. По дороге домой она была очень спокойна. И пары слов не сказала, после того как он помог ей встать с кресла-каталки, на которой по настоянию врача ее отвезли к машине.
Маделин тоже вела себя спокойно и тут же, как только машина выехала за ворота больницы, уснула на детском сиденье.
Может, Энни тоже спит? Джейк снова посмотрел на нее в зеркало заднего обзора. Видимо, почувствовав это, она коротко взглянула на него и быстро отвела глаза.
– Как вы себя чувствуете?
– Голова тяжелая и вообще немного не по себе от обезболивающих.
Сейчас, пожалуй, неподходящее время обсуждать вопросы опеки. Джейку хотелось приступить к этому как можно скорее, но Энни сейчас не в состоянии принимать решения. Нужно выждать.
Она слегка наклонилась к нему:
– Я о вас почти ничего не знаю.
– Вы узнали достаточно, чтобы выбрать меня в отцы своему ребенку.
Энни резко отвернулась.
Черт побери! Он же собирался расположить ее к себе, а не отталкивать.
– Извините. У меня дурная привычка говорить то, что думаю. Я пытаюсь с этим бороться.
Джейк почувствовал, что теперь Энни разглядывает его.
– Вы не жалуете матерей-одиночек? – поинтересовалась она.
– Вообще-то я об этом никогда не думал. Но мне лично не нравится, что кто-то произвел на свет моего ребенка без моего ведома и разрешения.
– Я и не предполагала, что вы не знаете. Я думала, что вы просто донор. – Энни вновь посмотрела на него. – Вы говорите так, как будто у вас что-то украли.
– Ну, в общем-то да.
– Я такая же жертва в этой ситуации, как и вы, – упрямо сказала Энни. – Я думала, что донор подписал обязательство не принимать участия в моей жизни.
– Как вы меня выбрали?
– Что вы имеете в виду?
– Ну, как вообще это происходит? Они дали вам просто сведения о донорах и порекомендовали меня?
– Примерно. Список был большим. Но ни один из перечисленных мужчин меня не устраивал. Доктор Борден попросил меня объяснить, что же я хочу. Когда я это сделала, он сказал, что знает такого человека. Он прислал мне ваше досье и оказался прав.
– И все-таки почему вы выбрали именно меня? Энни пожала плечами:
– Ваши родители были здоровы. И ваше образование и профессия заставляли предположить, что вы достаточно интеллигентны.
Джейк усмехнулся.
– И ваши физические данные меня устраивали.
– Интересно, какие именно?
Энни опустила глаза:
– Высокий, с темными волосами и глазами.
– Почему вы приняли это во внимание?
Энни продолжала рассматривать свой маникюр. Джейку показалось, что она чуть покраснела. Энни пожала плечами:
– Не знаю, мне это показалось привлекательным.
Значит ли это, что он кажется ей привлекательным? Джейк чертыхнулся про себя. Почему его это интересует? Она, несомненно, имела в виду кого-то другого. Он даже догадывался кого.
– Ваш муж, наверное, был таким? Она удивилась:
– Нет. О нет! Он был голубоглазый блондин.
– А! Значит, вы искали что-то противоположное.
– Он не имеет к этому никакого отношения. Мы уже давно разведены.
– Вам хотелось темноволосого ребенка?
– Да нет, не в этом дело.
– А в чем же? – Джейк с любопытством посмотрел на нее. Энни отвернулась.
– Да так. Просто фантазировала, наверное.
– Фантазировали?
Она кивнула. Джейк не мог удержаться от дальнейших вопросов:
– Вы хотели, чтобы ваш ребенок, когда вырос, выглядел сексуальным?
Она еще больше покраснела.
– Вы вторгаетесь в запретную зону.
– А разве то, что у нас общий ребенок, не дает мне на это право?
Джейк был прав. Одна мысль о том, что сперма этого человека попала в нее, вызвала у Энни обильный пот. В нем, несмотря на его ухоженность, было что-то первобытное.
Почему он оказался таким привлекательным? Глядя на него, просто невозможно не думать о сексе.
Энни давно уже этим не занималась. «Слишком давно», – подумала она, судя по тому, какое впечатление производит на нее этот мужчина. Да что с ней такое? Как она может так реагировать на человека, который представляет угрозу для Маделин?
Пожалуй, не только для Маделин. Еще больше для нее – он ведь может разрушить жизнь, которую она для себя выстроила, жизнь, в которой есть место только для нее и ее ребенка.
Энни перешла в наступление.
– Вы воспользовались ситуацией, чтобы вызнать все обо мне, я, во всяком случае, никем не притворялась, когда мы встретились первый раз.
Он поднял правую бровь:
– Я тоже никем не притворялся. Вы решили, что я внук вашей знакомой, и я только слегка вам подыграл.
– То же самое было с врачом. Жаль, что в вашем досье не было графы – этика.
Его подбородок, как с удовлетворением отметила Энни, дрогнул.
– Я не люблю заниматься играми, – сказал он, не отрывая глаз от дороги. – Если хотите что-то узнать обо мне, вам нужно всего лишь меня об этом спросить.
– Хорошо. Что произошло с вашей женой? – Бог мой, почему она начала именно с этого вопроса? Это звучало так, как будто она решила, что он убил ее.
Джейк молчал очень долго, и Энни подумала, что он не собирается отвечать.
– Она погибла в автомобильной катастрофе вместе с моими родителями.
У Энни сжалось сердце.
– О, как ужасно! Это случилось недавно?
– Немногим более двух лет назад.
– Где?
– Около аэропорта в Талсе. Пьяный водитель проехал на красный свет.
– Вы долго были женаты?
– Семь лет.
– И… вы собирались пройти процедуру искусственного оплодотворения?
Джейк кивнул:
– Ее врачом был доктор Борден.
– Моим тоже.
Джейк сурово посмотрел на нее:
– Я это понял.
– Вы сказали, что это не было случайной ошибкой.
Джейк мрачно кивнул:
– Директор клиники сказал мне, что доктора Бордена вынудили уйти на пенсию, потому что он, оказывается, проделал нечто подобное и с другой парой. Но в тот раз это не закончилось беременностью.
– Трудно представить, что он мог пойти на столь неэтичный поступок, – покачала головой Энни. – Он казался таким милым и так старался подобрать для своих пациентов то, что их устраивало. На него будет заведено судебное дело?