Уэно Рональд и Асия. Ко(с)мическая опера

   На робкую просьбу: нет ли чего-нибудь на смену? — девочка охотно нырнула в недра платяного шкафа, некоторое время возилась там, вздыхая и бормоча под нос, В результате я стал счастливым обладателем чего-то напоминающего шорты (она сказала, что это юбка-брюки) и женского, хм, свитера. Вполне приемлемый спереди, оный предмет одежды сзади щеголял глубочайшим вырезом и декоративной шнуровкой, которая, как ни старалась, прикрыть спину, все равно, была не в состоянии. Скрепя сердце я облачился в предложенный комплект (все равно мужских вещей, как и женских, моего размера, в шкафу не нашлось) и заглянул в большое зеркало, стоящее в углу комнаты.
   Гы. Ну коротенькие штанишки, куда ни шло: ноги у меня более-менее прямые и не слишком волосатые, свитер штука более пикантная, да. Переведя взгляд повыше, я на несколько секунд онемел. Потом заорал:
   — Что ты сделала с моей головой?!
   Чудесные каштановые волосы, которые я только пару месяцев назад начал отращивать заново, пропали. То есть волосы-то остались на месте, но вот цвет... Под страхом смертной казни так бы не выкрасился: пряди переливались оттенками от темно-русого до светло-серебристого. Кошмар.
   Девочка не поняла причины моего негодования:
   — Тебе не нравится?
   Я не успел сказать, что мне нравится, а что — нет, потому что из прихожей раздался грозный рык:
   — Это кто здесь шумит?
   Вслед за внушительным голосом пред моими очами возникло не менее внушительное тело, увенчанное бритой головой. Размах плеч незнакомца заставил меня пожалеть, что в детстве я ел мало каши.
   — Это что еще за тип? Ленкин ухажер, да?
   Верзила соображал только в одну сторону, зато быстро, и угрожающе двинулся ко мне. Я начал отступать в глубь комнаты, туда, где из распахнутой балконной двери доносилась вечная песня полуденного города. И, как и девочка, споткнулся. Только, в отличие от нее, не остался на балконе, а, перевалившись через перила, полетел вниз. В книгах и фильмах мы все супермены, а вот в жизни... Не знаю, каким чудом мне удалось извернуться и приземлиться на четвереньки: должно быть, среди моих обезьяньих предков все же затесалась кошка. Поскольку высота была небольшая, я даже умудрился не ссадить до крови кожу на ладонях, а колени и вовсе не пострадали, потому что основной удар пришелся на носки ног и пальцы рук. Девочка испуганно свесилась с балкона:
   — Ты цел?
   — Можно сказать, да, — ответил я, приняв вертикальное положение и с сожалением рассматривая краснеющие ладони.
   — Зайди попозже, а, — жалобно попросила малышка. — Он со смены пришел, вот выпьет — и через пару часиков уснет. Ладно?
   — Ладно, — пообещал я.
   — Он еще здесь? — Рык приближался к балконной двери.
   — Уже нет! — поспешно сообщил я и быстрым шагом покинул место, опасное для жизни.
 
   Задрав голову вверх, по положению солнца я определил, что безнадежно опоздал. Рейс прибыл без меня, и чужие родственнички давно уже бродили по залу ожидания, наверняка неслабо матерясь в мой адрес. Ну и черт с ними, не пойду туда. Да еще в таком виде. И так позор всего Управления, а если меня сейчас увидит кто-то из знакомых... До Нового года буду объектом шуток весьма специфической направленности.
   Я зло сплюнул на мостовую. Грязновато что-то... Куда я забрел? Ах да, завернул на портовые задворки. Кажется, нужно пройти три квартала на север, и я выйду в более благопристойный район.
   — Эй, парень, не хочешь заработать?
   — Чего?
   Я обернулся, оказавшись лицом к лицу с низкорослым крепышом неприметной наружности — из тех, о ком говорят — «серьезный мужчина».
   — Заработать? — переспросил я, отчаянно прикидывая, зачем мужик остановил меня посреди улицы. А впрочем, не так уж и посреди, скорее, ближе к стене дома с глухо закрытыми окнами.
   — И прилично, — кивнул мой неожиданный собеседник.
   — Знаете, мистер, в данный момент я не нуждаюсь... — В чем именно я «не нуждаюсь», ему было неинтересно слушать, потому что он многозначительно подмигнул кому-то за моей спиной, и разряд шокера успешно отправил вашего покорного слугу в то блаженное состояние, когда ничего не видишь, не слышишь и не чувствуешь.
 

Где-то в городе, несколько позже.

 
   Голоса звучали как-то расплывчато и гулко, но я легко мог разобрать каждое слово. Гораздо труднее было открыть глаза — я и не стал пытаться. Просто лежал и слушал.
   — Кого ты мне притащил, кретин?
   Недовольный голос человека, пресыщенного жизнью, переполненный интонациями типа: «С кем только не приходится работать...» Обычно таким же тоном с нами разговаривает Барбара.
   — А что, симпотный парнишка, — оправдывался тот самый тип.
   — Я же говорил: не старше пятнадцати, а этому уже за двадцать перевалило!
   Вообще-то мне тридцать. Однако как я хорошо сохранился.
   — Ну и что? Вон какой гладенький и розовый, посмотри! Очень даже...
   Гладенький и розовый? Ах, вот в чем дело... Да, после интенсивной регенерации кожных покровов наблюдается такой эффект. Правда, потом все возвращается на круги своя. Но я и в самом деле выгляжу молодо. Слишком молодо.
   — Ладно, пристрою куда-нибудь. Будет работать в баре. Ты уже поставил ему «стражника»?
   — Сразу, как только, шеф!
   — Тогда отволоки его к тому, новенькому.
   И меня поволокли. Благоразумно делая вид, что все еще нахожусь в отключке, я прислушался к ощущениям. Ага, «стражник», говоришь... Чувствую. Между лопатками. Ну, это еще полбеды. А вот настоящая беда состоит в том, что, если я задержусь у этих «гостеприимных» хозяев дольше, чем до вечера, Барбара меня съест. Живьем.
   Мою тушку кинули на матрас, раскинутый прямо на полу. Когда шаги носильщиков удалились, я открыл глаза и сел, окидывая взглядом обстановку.
   Окон нет, разумеется. Освещение искусственное — лампа над дверью под самым потолком, закрытая сетчатым плафоном. В двери окошечко для приглядывания за постояльцами. В данный момент закрыто. Помещение маленькое, но вдвоем не так уж тесно. Вдвоем?
   Из соседнего угла на меня испуганно таращится парнишка как раз тех кондиций, которые требовались неизвестному «шефу»: до пятнадцати лет, тоненький, еще по-детски угловатый, но очень и очень миленький. Голубые глаза напомнили об Амано. Уж он-то, уверен вовсю наслаждается выходным днем!
   — Привет! — излишне, может быть, весело обратился я к своему «товарищу по несчастью».
   — П-привет... — несмело ответил он.
   — Не буду спрашивать, как ты тут оказался: сам такой же кретин. Давай познакомимся, что ли... Меня звать просто — Мо. А тебя?
   — Марк.
   — Красивое имя. Тебе идет.
   Как всегда в критической ситуации, начинаю нести чушь.
   — Думаешь?
   Он чуть порозовел. Или мне показалось?
   — Мы нигде не встречались раньше? — продолжил я светскую беседу.
   А ведь, в самом деле, где я мог видеть эту симпатичную мордашку? И совсем недавно. Ну-ка, ну-ка... Вспомнил. Вчера, в ориентировке на пропавших без вести. Свеженькое лицо, кстати, только на днях было включено. Кто он там? Сынок какой-то шишки? Вроде бы... Не, таких подробностей не вспомню. Да и зачем? Не в этом суть.
   — И давно здесь?
   — Три дня.
   — Сильно помяли?
   — Помяли?
   Он не понял. Ну и славно, что не понял. Значит, не мяли.
   — Не обращай внимания. Знаешь, зачем сюда привезли?
   — Ну, это... — Вот теперь он точно покраснел. — Здесь этот... дом...
   — Свиданий. — Я помог ему закончить мысль.
   — Угу.
   — Увлекаешься?
   — Чем? — опешил он.
   — Сексом по принуждению.
   — Ты с ума сошел?
   — На наше общее счастье, пока нет. Так увлекаешься?
   Он промолчал, но и так было ясно, что мальчик вполне невинный.
   — М-да, задачка... Ладно, посмотрим, что можно сделать, — пробормотал я себе под нос.
   Главное в нашем деле — не торопиться. Если судьба взяла вашу участь в свои липкие ладошки, нужно просто плыть по течению — и выплывете непременно! Я всегда следую этому правилу, и оно ни разу еще меня не подвело. Правда, по пути приходится иногда барахтаться в таком дерьме... Но это мелочи жизни.
 
   Час спустя в комнату вошел очередной «серьезный мужчина» и кинул каждому из нас ворох тряпок.
   — Живо одевайтесь! Ты, — короткий палеи указующе воткнулся в меня, — пойдешь на кухню, а ты, — взгляд глубоко посаженных глаз переместился на Марка, — в зал!
   Я подмигнул парнишке и послушно кивнул распорядителю:
   — Не извольте беспокоиться, господин, все будет в точности исполнено!
   — А шутников здесь не любят, понял?
   Жесткая ладонь грубо сжала мое горло, подтянув меня так близко к небритому лицу, что я задохнулся от запаха свежего перегара.
   — Да что вы, что вы, господин, я и не думал...
   — Тебе думать вообще не положено, — отрезал громила и рявкнул: — Долго я буду ждать?!
   Мы с Марком синхронно вздрогнули от этой звуковой волны и кинулись разбирать предметы гардероба.
   Мне повезло больше: официанту (или что там от меня должно было требоваться?) полагались вполне приличные шортики и маечка. В обтяжку, конечно, но в целом получилось не так уж вызывающе. Для борделя, я имею в виду. То, что досталось моему соседу по камере, представляло собой куда более эротичный вариант, хотя все же без перехода к откровенной непристойности. Правда, полупрозрачная, просторная рубашка, накинутая поверх всего этого безобразия, придала облику Марка сексуального подтекста больше, чем прослеживалось до того.
   Распорядитель был доволен: не армейские сборы, но очень даже скоренько. Поэтому мы избежали подзатыльников, когда плелись впереди него по длинному коридору. Не знаю, какие инструкции были дадены парнишке, а со мной все было предельно ясно: разносить напитки и закуски и помогать по хозяйству. Впрочем, с моими скромными внешними данными трудно было рассчитывать на что-то большее.
   «Зал ожидания» был заполнен не более чем наполовину, но это и понятно: день едва-едва приблизился к вечеру, и основная масса клиентов подгребет гораздо позже. Мне такая ситуация была только на руку: во-первых, оставался запас времени на то, чтобы смыться, а во-вторых... Я не люблю работать. Скажете: какая же это работа? Самая что ни на есть. А когда вас норовят погладить по заднице в тот момент, когда ваши руки заняты тяжелым подносом, а тело лихорадочно старается сохранить равновесие... Кажется, у всех посетителей сложилось мнение обо мне как о полном придурке. Да я и сам чувствовал, что улыбка становится намертво приклеенной.
   Зато я получил возможность пополнить запас своих знаний о различных проявлениях жизни. В принципе нам с Марком повезло: бордель был небольшой, непретенциозный, но для приличных людей. То есть не следовало опасаться пьяных дебошей и чрезмерных извращений.
   Я плюхнул поднос на стойку и уныло облокотился на это же сооружение. Бармен — молодой человек привлекательной внешности, одетый ничуть не приличнее меня — поинтересовался:
   — Устал с непривычки?
   — Так заметно?
   Он хихикнул:
   — Хочешь честно?
   — Хочу.
   — Опытному глазу заметно, что секс и все прочее тебе до фени.
   — Опытному глазу?
   Настал мой черед хихикнуть: парень был младше меня. Впрочем, вполне возможно, что в подобных наблюдениях он поднаторел куда больше.
   — Да уж поопытнее, чем у тебя! — не остался в долгу бармен, но развивать тему не стал, потому что в зал пустили первую партию несчастных жертв секс-индустрии, и Марк был в их числе.
   Правда, не все из них казались такими уж несчастными. В самом деле, работа как работа: регулярные медосмотры, хорошее питание, неполная занятость... Ну да, некоторое принуждение присутствует, согласен. Но мог бы поспорить, что того же Марка отпустят восвояси через неделю, самое позднее месяц. Так что за физическое здоровье парня можно было не волноваться. А вот что касается душевного... Я куснул губу. Оставить все как есть? Нехорошо как-то.
   Тем временем малолетки прогуливались между столиками, пытаясь привлечь внимание клиентов. Не прошло и нескольких минут, как на Марка запал какой-то пожилой коммивояжер с толстым животом и не менее толстым бумажником. М-да, пора переходить к активным действиям.
   Я выскользнул из зала в задний коридор и игривым шагом направился к охраннику, зевающему у черного входа. Детина был крепким, но не шибко умным; увидев меня, он не насторожился, а всего лишь бросил:
   — Сюда ходить запрещено.
   — Но вы же здесь!
   Я лучезарно улыбнулся, слегка опасаясь, что уголки губ сойдутся на затылке.
   — И что? — не понял он.
   — Вы здесь совсем один... вам не скучно?
   Я подходил все ближе и ближе.
   — Я не такой... — чуть смущенно начал охранник, но я не дал закончить исповедь его целомудренной души.
   Удар. Еще удар. Кулаком справа налево и локтем — в одном и том же направлении. При первом ударе носовая перегородка сдвигается, при втором — вдавливается внутрь. Боль адская, потеря сознания гарантирована (Амано научил, кстати, чем заставил задуматься о степени своего человеколюбия). Охранник меня не разочаровал: осел на пол, не успев даже вскрикнуть. Я аккуратно убрал его ноги с прохода и наклонился, чтобы позаимствовать арсенал.
   Наплечная кобура, да еще двойная. Понтарь. Хорошо, хоть оружие привычное: два «мармона» армейского образца. Для спецслужб выпускают более легкую модель, но Лиона обожает гонять меня со всеми возможными вариантами, так что эти гробины проблемой не станут. Я продел руки в лямки кобуры, поерзал плечами, чтобы привыкнуть к незнакомому сплетению ремней, и взвесил в ладонях пистолеты. Заряжены полностью. Хорошо. Взведем курки... Ну что, устроим мирянам веселую жизнь?
   Я вернулся в зал как раз вовремя: Марк еще не был уведен в «номер». Кашлянув и прочистив горло, я возвестил во всеуслышание:
   — Посетители и обслуживающий персонал остаются на своих местах! Любое движение будет рассматриваться как потенциальная угроза и подлежит немедленному пресечению!
   В мгновенно наступившей тишине не захлебнулась только мягкая фоновая музыка. Десятки глаз обратились в мою сторону. Испуганных, удивленных и недовольных. Я медленно поднял руки с изготовленными для стрельбы пистолетами. Примерно до уровня груди, может, чуть выше.
   — Паниковать не нужно. Я просто уйду, и этот мальчик, — кивок в сторону Марка, — уйдет со мной.
   Как всегда, нашелся кретин, считающий себя сильнее всех на свете. Дрожание воздуха. Движение. Где-то слева. Правая рука скользнула в сторону источника угрозы, остановившись только под левым плечом. Три хлопка. Выстрелы оставили след на полу, столике и стоявшем у дальней стены зала охраннике. Надо будет зайти в тир.
   Больше попыток лезть на рожон не было. Удостоверившись, что Марк шагнул в задний коридор, я вежливо попрощался с посетителями и метнулся следом. Захлопнул тяжелую дверь и дал очередь коротких выстрелов по петлям и замку. Так, вскрыть раньше, чем через пять минут, не смогут.
   — Уходим!
   Я быстрым шагом направился к черному ходу.
   — Но... мы не сможем... — робко возразил Марк, спешивший за мной.
   — Почему?
   — А как же это?
   Он остановился и повернулся спиной. Между лопаток темнел узор имплантата-«стражника».
   — Ах да, совсем забыл!
   Скорее всего, сразу за дверью заданный периметр кончается, так что нас может ожидать неприятный эффект.
   Я вынул обойму из одного «мармона», скинул еще пару зарядов, открыл сервисную панель, раздвинул контакты зарядного устройства, переключил на обратный ход и на секунду приложил к спине мальчишки. Тот вскрикнул и дернулся.
   — Ничего, не так уж и больно, — успокоил я его. — Теперь ты.
   Я сунул обойму ему в руки и в свою очередь повернулся спиной.
   — Но я не знаю как...
   — Видишь рисунок?
   —Да.
   — На что похоже?
   — На паука.
   — Сколько лап?
   — По три с каждой стороны.
   — Приложи контактами к левой верхней и правой средней лапке.
   Он приложил. Задержав дольше, чем следовало. Я сморщился, но вытерпел лишние разряды: грех жаловаться — и так парень держится молодцом!
   Во дворе нас никто не ждал: наверное, хозяин решил, что себе дороже связываться с такими странными типами, как мы.
 
   Неподалеку от ближайшего полицейского участка я сказал Марку «до свидания».
   — А ты не пойдешь? — обиженно спросил он.
   — Уж извини, нет. — Я представил, какой эффект произведет мое появление, и невольно передернул плечами.
   — Я должен сказать тебе спасибо... — начал он, но я замотал головой.
   — После, все после... Поторопись, пока тебя не задержали за легкомысленный вид.
   — А ты?
   — Я? Выкручусь.
   — Где мне тебя искать?
   — Зачем?
   — Мои родители, они очень богаты и могут хорошо заплатить за помощь.
   — Ай, брось, я же от чистого сердца!
   — Но...
   — Я тебя сам найду, если понадобится.
   — Обещаешь?
   — Обещаю.
   На том и расстались. Ближе к закату я звонил в дверь квартиры Барбары. Спросите, как я смог пройти через весь город? Очень просто: как бы я ни был одет, но два «мармона» в кобуре — отличный повод, чтобы не отвечать на вопросы. А от патрулей я примитивно прятался.
   Тетушка открыла дверь и несколько секунд скептически разглядывала неожиданного визитера. Наконец я удостоился фразы:
   — Мальчик, я не делала заказ. Ты ошибся адресом.
   — Я ошибся временем и местом рождения, — хмуро ответил я.
   Барбара прищурилась:
   — Мо?
   — И как ты только догадалась...
   — Я, конечно, говорила, что тебе неплохо было бы сменить имидж, но не думала, что ты подойдешь к делу столь радикально, — ехидно протянула Барбара. Я не обиделся.
   — Ох, тетя, у меня был такой тяжелый день...
   — Потом расскажешь, — усмехнулась она, а в синих глазах начали разгораться опасные огоньки. — Ты как раз вовремя, да и вид твой придется кстати.
   То, что происходило в течение оставшегося вечера и ночи, было настолько специальной операцией, что информация по данному вопросу не может быть доверена иному носителю, чем моя смущенная память.
 
   Сказать, что меня обсмеяли, значило бы сурово погрешить против истины. Причем затрудняюсь определить, кто смеялся громче: Рэнди или Амано. Зато четко знаю, что Джей временами завистливо вздыхал: это было хорошо заметно в паузах, которые я вынужден был делать в особо избранных местах, пытаясь слегка «отцензурировать» свой рассказ. Нет, не думайте обо мне плохого: люблю, когда окружающим меня людям весело. Наверное, потому, что сам для себя не могу найти поводов к веселью.
   Но как легко меня зачислили в штатные клоуны, только поглядите! Положим, к привычке Барбары развлекаться за мой счет я уже притерпелся, но увеличивать публику на троих великовозрастных оболтусов? Мне и так было несладко поутру переться на работу с крашеной головой, особенно когда я вспомнил, что на входе дежурит главный остроумец Управления, который, естественно, не мог упустить шанс притвориться, что меня не узнал...
   Барбара тоже хороша: могла бы подвезти на своей машине и тем самым избавить меня от необходимости попадать на место работы через парадный подъезд. Могла бы... Но у тетушки намечался отгул, и мне не оставалось ничего, кроме очередного позора. Ладно, с вахтенным офицером я справился, поставив личный рекорд: четверть часа. Если бы не уложился в это время, ближайшие сутки провел бы в карцере за неоправданное рукоприкладство. Честное слово, руки не просто чесались, а покрывались волдырями от накатывающего приступа ярости! Из-за этого, кстати, опоздал к началу смены: приходил в себя в туалетной комнате, благо в начале рабочего дня там наплыва посетителей не было. А потом все началось снова. Амано, по своему обыкновению, солировал, поскольку Рэнди было откровенно наплевать на мою шевелюру, а Джей презрительно кривился. Видимо потому, что считал: я пытаюсь подделываться под него. В смысле облондинился из чувства великой зависти. Впрочем, осознав эту нелепейшую версию смены моего имиджа в полной мере, Паркер весь остаток дня ходил, гордо задрав нос. По принципу: если даже такой идиот, как я, отметил джеевскую уникальную красоту, значит, он и в самом деле венец творения.
   Ну, Амано, дождешься! Я уж думал, что ты выкинул эту историю из головы, а ты... Друг называется. Да с такими друзьями и врагов не нужно! Жаль, враги-то об этом не знают.

Эпизод 20
СКОЛЬКО ЗАГАДОК ОСТАЛИСЬ НЕЗРИМЫМИ — КТО ОТГАДАЕТ?

   Амано Сэна.

Планета Челеста, четверг, 8 февраля, 22.10. по местному времени.

 
   Можно подумать, я ему враг! Ну что такого страшного в искренности с друзьями? Или он полагает, тот же Паркер, случись что, не бросится ему на выручку? Глупость какая! И история эта... Ну вот почему он не поделился случившимся еще тогда? Впрочем, если подумать, вполне понятно почему! Как раз в тот момент наши отношения переживали период полнейшей стагнации, вызванный моей несвоевременной и излишне бурной реакцией на рассказанный Доусоном эпизод Моргановой биографии. Да-да, тот самый, про «дырочки в количестве трех или пяти штук». Начало августа прошлого года, как сейчас стоит перед глазами! Интересно, если бы не бойкот, объявленный мне в результате этого, рассказал бы? Поделился? Все равно сомневаюсь. Кстати, кто еще знает, как переживание в одиночку такой неприятной ситуации (а особенно неприятной для людей закомплексованных, каковым является Мо) сказалось на его и без того непростом характере.
   Несмотря на все пророчества Рэнди, посмеивался над услышанным я недолго. Собственно, подсмеивание быстро уступило место раздумьям более серьезным. Несмотря на явное улучшение общей атмосферы между нами и на рождественские разъяснительные работы, Морган явно психологически не готов к открытости в общении. Ни с кем абсолютно, так что мои прежние страхи и попытки найти собственную вину в то и дело рождавшихся меж нами разногласиях можно считать лишенными оснований. Но вы думаете, от этого легче? Вот уж нет: я предпочел бы выяснить, в какой из составляющих моего поведения кроется проблема, и попытался подстроиться под нужный лад. Другое дело, что я всегда считал, и буду считать подобный подход нечестным по отношению к близкому человеку. Ну ладно, я бы мог измениться наконец и по-настоящему! Стать тактичным, никогда не принуждать к неприятному. Но вы же не думаете, что от непринуждения до непринужденности один шаг? Если и один, то, поверьте, очень большой! И разве тактичность и предупредительность с моей стороны упростят жизнь напарнику, его существование в мире сотен людей, подобных мне, ибо я далек от иллюзий собственной исключительности и прекрасно понимаю, что люди типа вашего покорного слуги всегда ранили, ранят и будут ранить людей, подобных Моргану. Незащищенных. Замкнутых на свой внутренний мир и переживания, более глубокие, чем у окружающих, а посему кажущихся угрюмыми и высокомерными. Такой была Марина, когда я с ней познакомился — самоуглубленная девочка, никому не показывавшая своих стихов. Таков и Морган. И что таится в глубинах его загадочной кошачьей души, кто знает?
   Я осторожно приподнялся на локтях, решив не беспокоить лежащих своими метаниями из стороны в сторону. Удивительно, но у Небесной всего один ночной спутник, правда очень яркий. Ярче, чем дома, и крупнее. Да мы и находимся довольно высоко, и ни одна темная полоса не пятнает серебристый ковер ночных трав. Луна прямо над моею головой настолько четко, что ни я, ни артефакт, неподалеку от которого мы легли на ночлег, не отбрасываем тень в стороны. Тихо, ни звука; травы и спящие бутоны соцветий недвижны в искристых лунных потоках, таких холодных...
   Поежившись, я уже машинально сбалансировал температуру внутри костюма. Странно, никогда раньше не замечал за собой каких-либо проявлений невезучести. Честно говоря, даже не удивился бы, если подобное случилось бы с моим напарником. Банальный речевой оборот «жить в гармонии с миром» не про него. Уж насколько редко мне подобные личности встречались, а всегда возникало ощущение, что в их жилах течет не кровь, а электрический ток. От минуса к плюсу. И само существование этих людей зависит от наличия определенной разницы потенциалов между Вселенной и их естеством. Когда мир — этот самый минус, впечатления в их душе накапливаются, и нет ничего странного в том, что впечатления эти по большей части отрицательные. Когда же такие люди приступают к действиям, полярность меняется, и тем, что исходит от них, мало кто потом остается доволен. Эх, хорошая теория, красивая, жаль, глупая! Мы-то знаем, что направление электрического тока относительно и принято таковым исключительно для общего удобства. А может, следует попросту отказаться от этой зловещей традиции и сменить полярность? Ну и пусть это будет движение протонов, а не электронов! Зато мир изменится к лучшему! Может быть...
   Я зевнул и глянул на таймер. Без пяти полночь поместному. Почему-то сей факт вызвал у меня беспокойство. Я принялся озираться по сторонам. Сухих гроз, одной из самых больших напастей Челесты, вроде бы не намечалось. Небо было ярко-сапфировым, без единого облачка; силуэты горных цепей, окружавшие нас, казались аспидно-черными сглаженными пиками на его фоне, выполненными посредством техники аппликации. Каждая вершина была проработана настолько досконально и тщательно, что казалась ближе, чем на самом деле. Дымка, выползшая поприветствовать нас вечером, давно растворилась в звонких воздушных просторах. В чем же дело? Откуда такое чувство паники, знакомое зверю, перед лицом стихийного бедствия попавшему в ловушку?