Уэстлейк Д.. Жертвенный лицедей

   - Как неловко, - заметил бородач.
   - Дайте мне возможность вернуться в аэропорт и сыграть весь этот эпизод еще раз.
   - Хо-хо, - с каменным лицом воскликнул бородач. Он потянулся, выключил зажигание и забрал ключ. - Идем на лоно природы, любовь моя.
   - Все, что только прикажет твой пистолет, Гроуфилд вылез, оставив дверцу открытой. Бородач скользнул за баранку и сказал:
   - Стань перед машиной, покойничек, таким я хочу запомнить тебя навсегда.
   Гроуфилд пожал плечами и стал перед машиной. Он заметил, что, хотя бочка из-под масла помялась, на бампере не осталось никакого следа. В бюро проката автомобилей будут довольны, если только они вообще когда-нибудь еще увидят эту машину.
   Бородач опять запустил мотор. Гроуфилд приготовился отскочить в сторону, если бородач вознамерится задавить его, и едва не потерял равновесие от чрезмерного усердия, потому что выбрал не ту опорную ногу, если учесть, что бородач всего-навсего подал машину назад. Она с шуршанием проскользнула сквозь заросли и была такова.
   Гроуфилд так и застыл, не веря своим глазам. Неужели все это затевалось ради угона машины? И почему форд не разбил в лепешку какой-нибудь проезжающий автомобиль? Ведь он выскочил задним ходом на дорогу совершенно неожиданно и появился ниоткуда.
   Впрочем, это-то ясно. По этой дороге ездили не чаще, чем по долине Смерти, хотя вряд ли по той же причине. Сейчас Гроуфилд был в дебрях джунглей, на проселке, примыкавшем к посыпанной щебнем дороге, которая, в свою очередь, петляла, шла в гору, потом под гору и, наконец, примыкала к гудроновому шоссе в восемнадцати милях от того места, где на сцену вышел бородач. Ни одна из этих дорог не была снабжена указателями, так что Гроуфилд понятия не имел, где он находится и в какой стороне Сан-Хуан.
   Но зачем идти на все эти ухищрения ради того только, чтобы угнать автомобиль? Если речь шла лишь о том, чтобы выкинуть из машины Гроуфилда, на дороге было не меньше тысячи вполне подходящих для этой цели мест.
   Гроуфилд огляделся, пытаясь угадать, почему выбор пал именно на это место, а не на какое-то другое. Тут стояла всего-навсего пустая хижина с заваленным хламом двором, которую не видно с дороги и в которой нет ничего примечательного.
   Ну-с, и что же? Заглянуть в хижину или уйти? Возможно, там он обнаружит какое-то объяснение, но, с другой стороны, может, лучше убраться отсюда подобру-поздорову, пока еще чего не стряслось.
   И оно стряслось, да так быстро, что у Гроуфилда не хватило времени принять решение. Пока он стоял, озираясь по сторонам и раздумывая, как быть, сквозь зеленую стену джунглей вдруг проникла другая машина, заняв то место, на котором прежде стоял форд, и едва не задев Гроуфилда. Он остановилась в двух-трех дюймах от перевернутой бочки.
   Это был мерседес, черный, блестящий, в его молдингах отражались многочисленные Гроуфилды на белом фоне. Обе задние дверцы распахнулись, показались двое мужчин в строгих темных костюмах, при узких черных галстуках. Тот, что был справа от Гроуфилда, вытащил из наплечной кобуры маленький револьвер и небрежно помахивал им, положив локоть на крышу машины. Второй пошел вперед, стараясь ступать осторожно и недовольно морщась при виде разбросанного кругом мусора. И тому, и другому было лет по тридцать, оба среднего роста, тощие, с узкими сосредоточенными лицами.
   Гроуфилд положил одну руку на капот мерседеса, тут же ощутив, как горячо пальцам. Значит, машина приехала издалека. Почти наверняка из самого Сан-Хуана.
   Ну что ж. Дело нехитрое. Только и надо, что одолеть этих двоих. И еще, разумеется, водителя, скрытого блестящим лобовым стеклом. Более-менее четко были видны только руки, лежащие на руле.
   Нет, это все. Три человека, и по меньшей мере один из них при оружии. Делать нечего. Гроуфилду оставалось только стоять и ждать, не зная, что задумали сотворить с ним эти трое.
   Тот, что выступил вперед, остановился на расстоянии вытянутой руки и потребовал:
   - Ваш бумажник.
   - Это самое изящное ограбление, в каком мне доводилось принимать участие, - заявил Гроуфилд. Он полез в задний карман и медленно вытащил бумажник - чтобы человек с револьвером увидел, что это и впрямь бумажник. Потом протянул его тому парню, который начал разговор. Парень взял его, открыл, порылся в целлофановых кармашках с визитными карточками Гроуфилда, повнимательнее присмотрелся к одной из них, потом перевернул бумажник, показывая карточку Гроуфилду, и спросил:
   - Что это? Гроуфилд взглянул.
   - Карточка Эквити, - ответил он.
   - Объясните.
   Гроуфилд развел руками.
   - А чего тут объяснять? Я актер, Экторс эквити - мой профсоюз, а это членский билет.
   Говоривший нахмурился, разглядывая карточку. Казалось, она встревожила его не меньше, чем отсутствие у Гроуфилда пистолета встревожило гарнизон миссис Даманато. Наконец он покачал головой, сунул руку в карман пиджака, вытащил какую- то вещицу, весьма похожую на тоненький бурый фонарик с желтовато-коричневым пластиковым шнуром, тянувшимся в карман. Поднеся конец этой штуковины к губам, он произнес:
   - Алан Гроуфилд. Водительское удостоверение штата Огайо, номер 2437 тире 52689 тире 881. Утверждает, что он актер, у него билет Экторс эквити на то же имя - это их профсоюз. Карточка социального обеспечения номер 059 пробел 26 пробел 0281. Три адреса на трех разных формулярах, один в Мэрионе, штат Огайо, один - в Нью-Йорке, один - в Санта-Барбаре, штат Калифорния. Двести двадцать семь американских долларов. Есть и другие карточки и формуляры, ни одна из которых не представляет особого интереса.
   Гроуфилд наблюдал за ним с растущим изумлением. Неужели человек и впрямь записывал все это на карманный магнитофон?
   Сбоку на микрофоне была кнопка, которую человек держал нажатой, пока говорил. Теперь он ее отпустил, захлопнул бумажник и швырнул его Гроуфилду. Поймав бумажник, Гроуфилд сказал:
   - Спасибо. Могу я убрать его в карман?
   - Да.
   - Еще раз спасибо. Вы очень добры. Человек нажал кнопку, поднес микрофон к губам и спросил:
   - Зачем вы ездили к миссис Данамато? И протянул микрофон Гроуфилду. Гроуфилд улыбнулся микрофону.
   - Не ваше дело, - вежливо сказал он в аппарат. Мужчина покачал головой, отпустил кнопку и произнес:
   - Не заставляйте людей попусту терять время. Знайте себе отвечайте на вопросы.
   Чиновное занудство этого ублюдка, его вялая самоуверенность, спокойное сознание того, что Гроуфилду ничего не остается, кроме как согласиться на сотрудничество, - все это приводило Гроуфилда в бешенство.
   - Не заставлять вас терять время? - спросил он. - А как насчет моего времени? Вы что, думаете, я часто приезжаю в отпуск в Пуэрто-Рико? А моя машина? Вы хоть отдаете себе отчет в том, что мне приходится платить одиннадцать центов за милю, пока этот ваш приятель раскатывает в ней?
   - Этот автомобиль взяла напрокат миссис Данамато, - ответил собеседник Гроуфилда. - На то же имя, Уилкокс, которым воспользовались вы сами, беря его. Сейчас его возвратят в бюро проката. Зачем осложнять себе жизнь? Просто ответьте на вопросы, и мы займемся каждый своими делами. Зачем вы поехали повидать миссис Данамато? - Он снова сунул Гроуфилду микрофон, нажав кнопку.
   - Чтобы она меня трахнула, - ответил Гроуфилд. Как ни удивительно, мужчина залился краской и отдернул микрофон, как будто Гроуфилд норовил его укусить.
   - Следите за своей речью! - сердито сказал он, понизив голос и придав ему нотки увещевания, словно боялся, что его подслушивают.
   - Перестаньте хорохориться, - сказал Гроуфилд. Человек с револьвером брюзгливо произнес:
   - А чего бы нам просто его не пристукнуть? Тогда уже будет все равно, зачем он туда ездил.
   Некоторые люди всегда говорят такие вещи. Это блеф, имеющий целью кого-то запугать. Но есть и люди, которые говорят такое на полном серьезе. Гроуфилд посмотрел на типа с револьвером и понял, что тот не шутит.
   Но человек с микрофоном покачал головой.
   - Би Джи нужен ответ, - сказал он.
   - А что если он ни хрена не сообщит? - спросил тип с револьвером.
   - Да мне и сообщать нечего, - заявил Гроуфилд. Тот, что вел допрос, сунул ему под нос микрофон и сердито потребовал:
   - Говорите в микрофон.
   - Мне нечего говорить, - сказал Гроуфилд в микрофон. - Я не отказываюсь отвечать, просто не знаю никаких ответов.
   - Вздор, - сказал человек с револьвером. Второй поднес микрофон поближе к Гроуфилду и заявил:
   - Вы не можете не знать, зачем вас туда понесло.
   - Один человек в Южной Америке купил мне билеты на самолет и велел ехать сюда, - сказал Гроуфилд. - Он не сообщил мне, с кем и зачем я должен увидеться и в чем тут дело.
   - Кто был этот человек?
   - Вы хотите, чтобы я рассказал свою историю или нет?
   Задававший вопросы пожал плечами.
   - Ну что ж, - сказал он. - Мы еще к этому вернемся.
   - Не вернемся. Я приехал сюда, я следовал указаниям, я познакомился с миссис Данамато. Мы с ней не поладили, она приняла меня за дворецкого или что-то в этом роде, я покинул ее, прежде чем она успела растолковать мне, что ей от меня нужно, уехал, но тут меня перехватили. Вот и вся история,
   - Кто был этот человек в Южной Америке?
   - Я полагаю, он друг миссис Данамато.
   - Как его имя?
   - А как ваше? - парировал Гроуфилд. Задававший вопросы отдернул микрофон и отпустил
   кнопку. С минуту он задумчиво смотрел на Гроуфилда,
   потом кивнул, словно приняв решение.
   - Вы уедете из Пуэрто-Рико, - сказал он. - Первым же рейсом. И не будете совать нос в чужие дела.
   - А как же моя машина?
   - Ее вернут в бюро проката. Тот, что вел допрос, повернулся и зашагал к задней дверце машины.
   - А как же я доберусь до Сан-Хуана? - спросил Гроуфилд.
   Никто ему не ответил. Любопытный человек сел в машину, второй нырнул в противоположную дверцу. Мерседес раздвинул багажником стену листвы и был таков.
   Гроуфилд остался стоять на месте.
   - Сукин сын, - сказал он.
   4
   В закатном свете дом окрасился багрянцем, а окна сделались оранжевыми. Не было видно никаких людей в белых одеждах, с собаками или без. Гроуфилд пересек лужайку, держась поближе к джунглям, и, наконец, подошел к дому со стороны заднего фасада.
   Он добирался сюда почти три часа, на своих двоих и на попутках. Белл Данамато по крайней мере была обязана все ему объяснить и помочь добраться до города, а то и оплатить ему гостиницу и самолет до Нью-Йорка. Все зависело от того, насколько он будет зол на нее, когда она кончит рассказывать, что тут творится. Сейчас он был до того раздражен, что мог бы спалить дом и врезать хозяйке кулаком по физиономии, если бы она выбежала ему навстречу.
   Несколько окон не отражали оранжевый солнечный свет, а горели своим, желтым, но на первом этаже с той стороны, откуда приближался Гроуфилд, все окна были темные. В том числе и две застекленные двери, к которым он торопливо подошел. Первая же ручка, за которую он взялся, легко повернулась, и дверь открылась. Затрепетала на сквозняке тонкая занавеска. Гроуфилд шагнул в темноту и прикрыл за собой дверь.
   Подождав немного, он начал различать неясные очертания мебели и разглядел напротив дверь, ведущую в более освещенную часть дома. Гроуфилд с опаской пересек комнату, вышел в коридор и увидел слева свет. Туда он и направился.
   Коридор вывел его во внутренний дворик, где ему так и не довелось выпить. Перед самым двориком справа оказалась гостиная, освещенная, но пустая. Гроуфилд прошел через нее, открыл дверь в дальней стене и увидел крепкого коренастого человека с обезображенными ушами, сломанным носом и блестящим кольтом сорок пятого калибра в руке.
   - Назад, - сказал человек, и Гроуфилд попятился. Парень вошел в комнату следом за ним. Он был в роскошном наряде: черный костюм, белая сорочка, галстук с черными фигурками, начищенные черные туфли. Но все это портняжное великолепие венчала рыхлая как тесто побитая физиономия спарринг-партнера какого-то боксера.
   Рот на этой физиономии открылся и произнес:
   - Повернись.
   Гроуфилд повернулся. Руки охлопали его. Гроуфилд сказал:
   - Я и на этот раз без пистолета.
   - Заткнись.
   Гроуфилд заткнулся. И услышал громкий свистящий звук - это парень сопел своим перебитым носом.
   Вскоре руки перестали ощупывать его, и парень сказал:
   - Шагай. В ту дверь и налево по коридору. Гроуфилд зашагал. Он вернулся по коридору назад, но прошел мимо комнаты, которую перед этим покинул. В конце коридора ему велели свернуть налево, пройти еще через одну небольшую гостиную, а затем войти в строго обставленную столовую, где за столом сидели шесть человек. Во главе восседала Белл Данамато. Гроуфилд сказал:
   - Здравствуйте еще раз.
   Все посмотрели на него. Белл Данамато спросила:
   - Откуда вы взялись?
   Стоявший за спиной Гроуфилда парень доложил:
   - Я засек его, когда он крался по участку.
   - Миссис Данамато, велите вашему человеку убрать пистолет, - попросил Гроуфилд.
   Миссис Данамато, похоже, была настроена не очень дружелюбно.
   - С какой стати? - спросила она. Гроуфилд резко повернулся через правое плечо, левым локтем оттолкнул пистолет, а правым ударил парня в глотку. Пистолет глухо стукнулся о ковер, парень глухо стукнулся о стену и стал сползать на пол, схватившись обеими руками за шею.
   Гроуфилд поднял пистолет, повернулся, направил его на Белл Данамато и сказал:
   - Попросите меня не стрелять.
   Один из сидевших за столом мужчин сказал:
   - Ну-ка, ну-ка... - и начал вставать. Гроуфилд наставил пистолет на него.
   - Не доводите меня до греха.
   - Сядьте, Джордж, - велела Белл Данамато.
   Джордж сел.
   Гроуфилд снова нацелил пистолет на хозяйку.
   - Попросите меня не стрелять, - повторил он.
   - Это еще зачем?
   - Затем, что, если не попросите, я выстрелю. Она оставалась невозмутимой, но с любопытством нахмурила брови.
   - Но почему?
   - Потому что после моего отъезда отсюда на меня было совершено вооруженное нападение, я был унижен, моя машина угнана. А виноваты в этом вы.
   Еще одна сидевшая за столом женщина сказала:
   - Это Бен!
   - Разумеется, - ответила Белл Данамато, не отрывая взгляда от Гроуфилда. - Вы правы, - сказала она ему. - Я и впрямь стала причиной ваших неурядиц, хоть и совершенно случайно. Я приношу извинения и прошу вас не стрелять в меня.
   - Хорошо, - согласился Гроуфилд. Он извлек обойму, запустил ею в угол комнаты, а пистолет швырнул на стол. - А теперь расскажите мне все.
   Парень, который начал было подниматься из-за стола и которого Белл Данамато назвала Джорджем, сказал:
   - Ну уж нет! Белл, позвольте мне. Она пожала плечами.
   - Валяйте.
   Джордж встал. Он был среднего роста, лет сорока, в круглых очках, помятом коричневом костюме, с обсыпанными перхотью плечами.
   - Поговорим в другой комнате, мистер?.. - сказал он.
   - Его зовут Алан Гроуфилд, - сообщила Белл Данамато.
   - Мистер Гроуфилд, - сказал Джордж. - Я Джордж Милфорд, поверенный миссис Данамато. Идемте?
   - Ведите меня, - предложил Гроуфилд. Он повернулся. Спарринг-партнер все еще сидел на
   полу, держась одной рукой за горло. Он поднял глаза на
   Гроуфилда и сказал:
   - Вы - мой заклятый враг. - Голос его прозвучал еще более скрипуче, чем прежде.
   - Без вашей дружбы я пропал, - ответил ему Гроуфилд.
   Джордж Милфорд вышел из гостиной, миновал несколько других комнат, выключая на ходу свет, и привел Гроуфилда в библиотеку, или кабинет, где стояли друг против друга два кожаных кресла, разделенные большим кофейным столиком с инкрустированной столешницей.
   - Садитесь, - пригласил Милфорд. - Хотите выпить?
   - Джин с тоником.
   В отделении книжного шкафа размещался неплохой бар с морозилкой для кубиков льда. Милфорд приготовил напитки, протянул бокал Гроуфилду, сел в кресло напротив и сказал:
   - Я понимаю ваше недовольство и расскажу вам все, что вы пожелаете узнать, но прежде я хотел бы услышать, если не возражаете, что случилось с вами после вашего отъезда отсюда нынче днем.
   Гроуфилд в двух словах рассказал обо всем. Милфорд попросил описать людей, участвовавших в нападении, но Гроуфилд так и не понял, опознал ли он кого-нибудь по словесным портретам.
   Когда Гроуфилд умолк, Милфорд сказал:
   - Насколько я понимаю, фамилия миссис Данамато ничего для вас не значит?
   - До сегодняшнего дня я о ней и не слыхал.
   - Стало быть, вы не слышали и о Би Джи Данамато. О Бенджамине Данамато?
   - Би Джи и был тем парнем, которому эти ребята должны были представить доклад? - спросил Гроуфилд. - Это он?
   - Вот именно, - сказал Милфорд. - Мух Белл. Гроуфилд поморщился.
   - Так это все по милости мужа-ревнивца?
   - Не совсем, - ответил Милфорд. - Би Джи не ревнует, во всяком случае, если и ревнует, то не в привычном смысле. Вероятно, вам легче будет оценить положение, если я скажу, что он гангстер, заправляющий крупными игорными заведениями в Штатах.
   - Это говорит мне лишь о том, откуда у него такие приятели, и ничего больше, - ответил Гроуфилд. - Я по- прежнему не знаю, зачем меня хотела нанять миссис Данамато и почему люди ее мужа пытались застращать меня.
   - Разумеется, - согласился Милфорд и задумался, почесывая пальцами подбородок. Он не спускал с Гроуфилда глаз, словно тот был искусно подделанной картиной.
   Гроуфилд дал ему полюбоваться собой с полминуты, потом сказал:
   - Вы ее поверенный, так?
   - Да.
   - В таком случае, сейчас вы ведете себя как настоящий адвокат, сообщил ему Гроуфилд. Милфорд, казалось, немного удивился.
   - В самом деле? А именно?
   - Вы пытаетесь решить, сколько можно рассказать мне, чтобы и не соврать, и удовлетворить мое любопытство, и не выболтать никаких секретов.
   Милфорд криво улыбнулся.
   - Пожалуй, да, - согласился он. - Когда занимаешься таким делом, рано или поздно начинаешь темнить.
   - Каким еще таким делом? Милфорд кивнул.
   - Ну что ж. С вами обошлись по-скотски, и вы имеете право знать. Суть в том, что миссис Данамато начала дело о разводе.
   - А муж против?
   - Не совсем, - сказал Милфорд. - Просто само соглашение о разводе довольно замысловато составлено. Обе стороны согласны, надо только прояснить кое-какие подробности.
   - Вон как?
   - Ну, а сейчас, - продолжал Милфорд, - миссис Данамато считает, что ее жизни угрожает опасность. Я не могу сказать, оправданно ли это ее убеждение.
   - Я и не думал, что вы сможете это сказать, - ответил Гроуфилд.
   - Права она в своих предположения или нет, - продолжал Милфорд, - но все равно приняла меры предосторожности. К примеру, наняла Харри.
   - Харри?
   - Человека, у которого вы отобрали пистолет. Он ее личный телохранитель. Гроуфилд ухмыльнулся.
   - В таком случае хорошо, что не я ее страховой агент, - заметил он.
   - Харри гораздо лучше, чем можно судить на основании его поведения в столовой, - возразил Милфорд. - Вы ведь беседовали с Белл по-человечески. С чего бы Харри считать, что вы вдруг как с цепи сорветесь?
   - Если Харри - телохранитель, - сказал Гроуфилд, - ему полагается быть готовым к тому, что любой может сорваться с цепи.
   Милфорд чуть улыбнулся.
   - Согласен, - ответил он. Гроуфилд сказал:
   - По-моему, те два крестьянина с собакой куда бдительнее.
   - Да. Они охраняют дом снаружи.
   - Где же они были, когда я подошел?
   - Наверное, трапезничали.
   - Одновременно?
   Милфорд снова улыбнулся, так же тускло.
   - А вы вроде как обнаружили ряд слабых мест в защитных порядках Белл.
   - Всегда рад оказать услугу, - ответил Гроуфилд. - А теперь давайте обо мне. Какую роль отводили мне в этом заговоре?
   - Вы же видели Харри, - сказал Милфорд. - Хорош он или плох как телохранитель, вы согласитесь, что на сопровождающего привлекательную женщину в общественных местах он уж точно не тянет.
   - Разве только на Мэдисон -Сквер-Гарден.
   - Вот именно. Белл хотела, чтобы на людях с ней был не Харри, а кто-нибудь другой, способный не хуже Харри выполнить обязанности телохранителя, но обладающий приятной наружностью.
   - Весьма польщен, - сказал Гроуфилд. - И как же вышло, что выбор пал на меня?
   - К сожалению, обычные пути набора таких сотрудников были для нас закрыты, - тщательно подбирая слова, ответил Милфорд.
   - Почему?
   Милфорд развел руками.
   - Мы никак не могли знать наверняка, что этот человек предан Белл больше, чем ее мужу.
   В дверь постучали. Милфорд повернул голову и крикнул:
   - Войдите.
   Вошла Белл Данамато.
   - Вы закончили? - спросила она.
   - Почти, - ответил Милфорд и посмотрел на Гроуфилда. - Если только у вас нет больше вопросов. Гроуфилд сказал:
   - Я полагаю, Би Джи наблюдает за домом. Они наверняка видели, как я входил... Нет, они знали, что я приезжаю, знали про фамилию Уилкокс и про аэропорт. Но не знали о цели моего приезда. Поэтому, когда я уехал отсюда, они допросили меня.
   - Именно так.
   - Удивительно, - сказал Гроуфилд.
   - Джордж сказал вам, для чего я хотела вас нанять? - спросила его Белл Данамато.
   - Да.
   - Вы все еще можете занять это место, - сказала она.
   - Нет, не могу.
   - Почему нет?
   - Во-первых, это не моя работа, - объяснил Гроуфилд. - А во-вторых, если бы я и собирался статься телохранителем, то лишь при человеке, который мне нравится. Иначе я отнесся бы к работе халатно.
   Белл Данамато залилась краской.
   - А я вам не нравлюсь?
   - Ни капельки, - ответил Гроуфилд. Милфорд с вежливым изумлением пробормотал:
   - О, прошу вас, мистер Гроуфилд.
   - Оставьте его, - бросила Белл Данамато и сказала Гроуфилду: - В чем дело? Почему вы взъелись на меня?
   - Вы высокомерны, - объяснил Гроуфилд. - Причем без всяких на то оснований. В вашем возрасте женщине не пристало быть капризным дитятей.
   - Вы ублюдок, - холодно сказала она. - Я поставила на стол прибор для вас, но, полагаю, вы предпочтете тотчас же уйти.
   - Напротив, - ответил Гроуфилд. - Последний раз я ел в обед на борту самолета. Поужинать - неплохая мысль. - Он встал и спросил Милфорда: - Вы со мной?
   5
   Дополнительный прибор поставили в конце стола. Сев туда, Гроуфилд оказался напротив Белл Данамато, которая восседала во главе, злобно поджав губы; остальные шестеро расположились по трое вдоль обоих краев стола.
   Гроуфилд улыбнулся всем и сказал:
   - Миссис Данамато забыла меня представить. Меня зовут Алан Гроуфилд. Я тут в гостях.
   - По недоразумению, - тявкнула Белл Данамато. Сидевший рядом Джордж Милфорд взял ее за руку и нежно сказал:
   - Не принимайте все так близко к сердцу, Белл. Харри, телохранитель, сидел рядом с Гроуфилдом справа. Гроуфилд улыбнулся ему и сказал:
   - Ну-ка, ну-ка, мы же знакомы.
   - Я тоже тебя знаю, приятель, - мрачно ответил Харри все с той же легкой хрипотцой.
   Гроуфилд пропустил это мимо ушей и посмотрел на женщину, сидевшую между Харри и Джорджем Милфордом. Это была пожилая матрона в тугом корсете и темном костюме, чересчур плотном для здешнего климата; губы ее, казалось, навеки застыли в неодобрительной гримасе. Перманентная завивка была до того тугой и жесткой, что, казалось, причиняла женщине боль.
   Гроуфилд одарил ее самой чарующей из своих улыбок и сказал:
   - А вот с этой милой дамой мы еще не встречались.
   - Моя жена, - кисло сказал Джордж Милфорд. Затем с явной потугой на вежливость, добавил: - Ива, это мистер Гроуфилд.
   - Алан, - сказал Гроуфилд.
   Она кивнула, взглянула на него и тотчас опять робко опустила глаза; губы ее шевельнулись, с них слетело что-то тихое, похожее на птичье щебетанье. До Гроуфилда дошло, что ее напускная строгость - всего лишь форма защиты, а на самом деле Ива до болезненности робкая и застенчивая. Не желая обращаться с нею по-садистски, он
   просто кивнул в ответ, дружелюбно улыбнулся и переключил внимание на ближайшего соседа слева.
   Этот был непохож на остальных. Явно африканец, в бордово- белом одеянии, вишневой плоской шапочке. Кожа у него была на удивление темная, почти совсем черная, без какого-либо коричневого оттенка. Лицо бесстрастное, без возраста. Он ответил на взгляд Гроуфилда ничего не выражающим взглядом.
   Гроуфилд выдерживал его секунды две, потом снова улыбнулся,
   - Алан Гроуфилд, - сказал он.
   Неужели человек тоже улыбнулся? Если так, то улыбка была слишком мимолетной и ничего не значила. Голос у него оказался мягкий, почти такой же эфемерный, как и улыбка.
   - Здравствуйте. Я - Онум Марба, - представился он. Акцент был едва заметный, но, тем не менее, явственный и, похоже, свидетельствовал о том, что в родном языке Марбы было много щелкающих звуков.
   - Мистер Марба, - сказал Гроуфилд и едва заметно склонил голову, а потом перевел взгляд на человека сидевшего слева от Марбы.
   Да, вот он, гвоздь программы. Кабы надо было охранять это тело, Гроуфилд согласился бы без колебаний. Милая девчушка лет двадцати с небольшим, нежная, как весенний вечер; у нее были длинные белесые волосы и спокойные карие глаза. Она изучала Гроуфилда, не столько глядя ему в глаза, сколько заглядывая сквозь них в глубины его черепа, и вид у нее был серьезный и задумчивый, как у важенки, повстречавшей по осени первого охотника.
   Улыбка Гроуфилда, вероятно, стала еще шире, чем прежде, пока он смотрел на королеву бала.
   - Вам тоже доброго вечера, - сказал он. Единственным ее изъяном, похоже, было отсутствие чувства юмора, хотя Гроуфилд и надеялся, что это не так и что она просто по той или иной причине не дает ему воли.
   Так или иначе, не меняя серьезного выражения лица, она произнесла:
   - Добрый вечер. Я - Патриция Челм.
   - Добрый вечер, Патриция Челм. Она отвернулась, показав на молодого человека, сидевшего слева от нее, и сказала: