Уэйс Маргарет. Дары мертвых богов

   Услышав шорох, он обернулся, просиял, бросив шлем, кинулся к монаху:
   – Рис! Ты это видел? Призрак! Он немного грустный. Большинство из них веселее. О, он ничего не знает о Чемоше. Думаю, этот человек погиб до того, как Боги вернулись. Полагаю, ему сейчас лучше, он перешел к следующей части своего путешествия. Что случилось с Аттой? Надеюсь, она не больна?
   – Паслен, – проговорил монах с раскаянием, – я хочу извиниться.
   На лице кендера отразилось изумление.
   – Если ты хочешь, то конечно. Я не возражаю. Но перед кем ты хочешь извиниться?
   – Перед тобой, Паслен, – ответил Рис с улыбкой. – Я сомневался в тебе и шпионил за тобой, поэтому и извиняюсь.
   – Ты сомневался… – начал кендер. Он посмотрел на Риса, на собаку, на пустое поле боя. – Понятно. Ты пошел за мной, чтобы убедиться, что я не лгал, когда говорил, что могу общаться с мертвыми.
   – Да. Прости меня. Я должен был доверять тебе.
   – Все в порядке, – ответил Паслен с легким вздохом. – Я привык, что мне не доверяют. Дело обычное.
   – Ты простишь меня? – спросил Рис.
   – А ты принес с собой поесть?
   Рис полез в мешок, вытащил головку сыра и протянул ее кендеру.
   – Я прощаю тебя, – сказал Паслен и с довольной миной откусил большой кусок, а потом покосился на Риса. – Это очень странно.
   – Это обычный козий сыр…
   – Не сыр. Он замечательный. Я имею в виду странно, что призрак не знает Чемоша. Никто из призраков или духов, которых я встречал, не сталкивался ни с ним, ни с его жрецами. В самом деле, Чемоша здесь не было, когда этот человек был жив, но если бы я был Повелителем Смерти, то перво-наперво отправил бы своих жрецов на поля битв, в темницы и логова драконов, чтобы поработить как много больше неприкаянных душ.
   – Возможно, жрецы его не заметили, – предположил Рис.
   – Я так не думаю, – возразил Паслен и продолжал жевать с задумчивым выражением.
   – Тогда, как ты думаешь, что происходит? – настаивал монах, по-настоящему заинтересовавшись словами кендера. За прошедший час его уважение к Паслену сильно возросло.
   Кендер оглядел темное пустое поле:
   – Я думаю, Чемошу не нужны мертвые рабы.
   – Почему?
   – Потому что он ищет рабов среди живых.
   – Как мой брат, – произнес Рис и почувствовал внезапный холод в животе. При их первом разговоре на кладбище, когда монах рассказал кендеру о Ллеу и его жертвах, они подробно это не обсуждали – Рис не хотел в деталях описывать происшедшее. Но Паслен высказал правильную мысль.
   Кендер кивнул и протянул монаху остатки сыра. Тот, к разочарованию Атты, убрал их обратно в котомку.
   – Как ты думаешь, как Чемош делает это? – спросил Рис.
   – Не знаю, – ответил Паслен, – но если я прав, то это очень страшно.
   Монах был вынужден согласиться. Это действительно страшно.

Глава 10

   Гавань оказалась большим городом, намного больше тех, в которых Рису доводилось бывать. Он и Паслен целыми днями ходили от одного дома к другому, терпеливо описывая Ллеу в надежде найти человека, который бы его видел. Когда они, наконец, нашли владельца таверны, который запомнил юношу, то выяснилось, что Ллеу не стал задерживаться в Гавани, а почти сразу отправился дальше. Предположительно в Утеху, поскольку каждый, кто путешествует по Абанасинии, неизменно оказывается там. Рис, Паслен и Атта продолжили свой путь.
   Монаху доводилось в далеком детстве бывать в Утехе с отцом, и он ясно помнил этот город, знаменитый тем, что его дома и лавки строились среди ветвей огромных деревьев – валлинов. В Утехе могли найти покой раненые сердца, тела и разум.
   Рис помнил, что город примечателен своей красотой и дружелюбными жителями. Но Утеха изменилась – разрослась, стала шумной и суматошной, повсюду слышались громкие, резкие голоса. Рис честно себе признался, что, если бы не легендарная гостиница «Последний Приют», он бы не узнал это место. Впрочем, гостиница тоже изменилась: множество пристроек неуклюже расположились среди ветвей нескольких валлинов.
   Поскольку необычные здания были построены на вершинах деревьев, то жителям Утехи не требовалось возводить стены, чтобы защитить свои дома и хозяйства. Но так было, когда Утеха не могла похвастаться нынешними размерами. Теперь путешественники приходили и уходили, а стражи, которая бы спрашивала, по какому делу они прибыли, не существовало. Улицы наводняли существа самых разных рас: эльфы, гномы, кендеры. Рис за тридцать секунд увидел столько народу, сколько не видел за все свои тридцать лет.
   Он очень удивился, заметив драконидов, идущих по главной улице с таким достоинством, словно они здесь хозяева. Люди сторонились, чтобы не сталкиваться с ящеролюдьми, но их появление никого не тревожило, за исключением Атты, которая принялась рычать и лаять. Прислушиваясь к разговорам горожан, Рис узнал, что они прибыли из своего города под названием Тейр на важную встречу с гномами холмов.
   Овражные гномы дрались и копались среди отбросов, какой-то гоблин пристально наблюдал за Рисом, спрятавшись в тени. Он исчез, когда появился отряд вооруженных пиками и одетых в кольчуги стражников; они стройно шагали по улице, а за ними бежали смеющиеся мальчишки и девчонки с палками и надетыми на головы котелками.
   Однако люди здесь доминировали над всеми. Темнокожие уроженцы Эргота смешивались с толпой кричаще одетых варваров с Равнин и богачей из Палантаса – все они толкались, кричали и переругивались.
   Также в Утехе жили представители всех ремесел. Три мага – два в красных мантиях и один в черной – натолкнулись на Риса. Но они были так погружены в свои споры, что даже не заметили его и уж тем более не извинились. Группа актеров, называющих себя «Путешествующая Труппа Гилеана», танцуя, прошла по улице; они били в барабаны и бубны, создавая невыносимый шум. Каждый либо продавал, либо хотел купить, и все кричали об этом, надрывая голоса.
   Пока они находились на нижних улицах, Рис рассматривал идущих по качающимся мостикам, протянутым между валлинами, словно шелковистые нити огромной паутины. Судя по всему, доступ наверх был ограничен – монах заметил, что кое-где стоят стражники, расспрашивающие людей и не пускающие тех, кто не смог доказать, что у них есть дела наверху.
   Пока Рис пробирался по грязи, взбиваемой непрестанным потоком идущих, он не переставал удивляться, насколько существование во внешнем мире отличается от размеренной и неторопливой жизни монастыря. Шум, грязь, запахи – от гниющих отбросов до немытых овражных гномов, от несвежей рыбы до запаха жаренного на углях мяса и свежего хлеба, доносящегося из пекарни, – все это заставляло Риса вспомнить об уединении и спокойствии холмов, простоте своей прошлой жизни.
   Атта, судя по поведению, разделяла его мнение. Собака часто поглядывала на хозяина, ее карие глаза были влажны от смущения, но она ему доверяла и шла за ним. Рис погладил ее, приободряя, однако не мог приободрить себя. Возможно, его обескуражили размеры Утехи, толпы на улицах, но это не пошатнуло его решимости найти брата. По крайней мере, теперь монах знал, где искать: Ллеу редко упускал возможность остановиться на постоялом дворе или в таверне.
   Однако при виде небольшой группы одетых в черное жрецов, идущих по улице. Риса озарило: в таком большом городе, как Утеха, должен быть Храм Чемоша.
   Рис направился к знаменитой гостинице «Последний Приют», решив, что начнет свои поиски оттуда. Один раз ему пришлось остановиться, чтобы вызволить Паслена из группы окруживших его кендеров, которые кинулись к нему, словно тот был их давно потерянным кузеном (по крайней мере, двое кендеров клялись, что это так).
   Гостиница, где, согласно легенде, обычно встречались Герои Копья, была забита до отказа. Люди стояли в очереди, дожидаясь разрешения войти. Только когда один посетитель покидал «Последний Приют», позволялось войти другому. Рис и Паслен заняли место в очереди, начинавшейся с длинного пролета лестницы и заканчивавшейся на улице, и терпеливо ждали. Монах внимательно наблюдал за всеми поднимающимися и спускающимися по лестнице, надеясь, что среди них окажется Ллеу.
   – Посмотри на всех этих людей! – воскликнул Паслен с энтузиазмом. – Уверен, что смогу добыть здесь несколько монет. Это жареное мясо пахнет изумительно, не правда ли, Атта?
   Собака сидела рядом с Рисом и поглядывала то на хозяина, то на Паслена. Кендер радостно думал, что Атта действительно его полюбила, поскольку она постоянно была рядом. Монах не стал разубеждать его в этом. Атта пасла кендера так же хорошо, как и овец.
   Наблюдая за теми, кто покидал постоялый двор, Рис не забывал прислушиваться к разговорам вокруг, собирая местные слухи в надежде услышать нечто, что может привести его к Ллеу.:
   Паслен занимался тем, что рассказывал всем в очереди о своих способностях; он говорил, что может установить связь между ними и теми из их родных, кто уже избавился от мирской суеты, за невысокую плату – всего одну монету. Тем временем умная собака приглядывала, как бы кендер случайно не «одолжил» кошелек, нож, кольцо или платок, снуя между Пасленом и потенциальными клиентами.
   Толпа пребывала в прекрасном расположении духа, если не считать того, что все они вынуждены были ждать. Внезапно хорошее настроение исчезло.
   – Возможно, вы плохо меня расслышали в первый раз, господа, – раздался громкий мужской голос. – Вы не имеете права становиться передо мной.
   Рис оглянулся через плечо, его примеру последовали все остальные.
   – Ты что-нибудь слышал, Грегор? – спросил человека, кому было адресовано обращение, его спутник.
   – Нет, Так, – ответил тот, – но, по-моему, здесь чем-то пахнет. Должно быть, сегодня через город прогнали стадо свиней.
   – Ты ошибаешься, Грегор, – возразил первый нарочито серьезным тоном. – Не свиней. Они чудесно пахнут, они чистые, немногие могут с ними сравниться. Должно быть, сюда впустили эльфа.
   Оба приятеля громко расхохотались. Судя по кожаным фартукам, мускулистым рукам и плечам, черным от сажи лицам, они были торговцами скобяными изделиями или кузнецами. Человек, ставший объектом их насмешек, был одет в зеленые одеяния жителя лесов. Он низко надвинул капюшон, чтобы никто не мог увидеть его лица, но ошибки быть не могло – гибкое тело, движения полные грации и мягкий, мелодичный голос.
   В ответ эльф ничего не сказал и встал перед мужчинами.
   – Ну, ты, проклятый пожиратель травы, убирайся отсюда! – Тот, кого звали Грегором, схватил эльфа за плечи и вытолкнул из очереди.
   Сверкнул металл, и забияка отпрянул – эльф держал в руке нож.
   Приятели переглянулись, а затем, сжав огромные кулаки, стали наступать.
   Эльф приготовился уже сделать выпад, но неожиданно ему помешали: Рис встал между дерущимися. Даже не думая использовать эммиду, он, не повышая голоса, произнес:
   – Вы можете встать на мое место в очереди, господа.
   Мужчины, все трое, изумленно воззрились на него.
   – Я почти рядом, у самой лестницы, – продолжал Рис дружелюбно. – Там, где стоит кендер с собакой. Мы следующие на очереди. Пожалуйста, вы все трое можете занять мое место.
   За спиной Риса эльф горячо произнес:
   – Я не нуждаюсь в твоей помощи, монах! Я и сам могу с ними справиться.
   – Пустив им кровь? – спросил Рис, обернувшись. – И к чему это приведет?
   – Монах? – повторил один из стоящих в толпе, неуверенно глядя на Риса.
   – Судя по оружию, он – монах Богомола, – сказал эльф. – Или Маджере, как его называет человеческая раса. Но я никогда не видел, чтобы монахи Богомола носили зеленую одежду! – добавил он презрительно.
   – Становитесь на мое место, – повторил Рис, махнув в сторону лестницы. – Кружка холодного эля охладит ваш пылкий темперамент, не так ли?
   Двое мужчин посмотрели друг на друга, затем – на Риса и его палку. Из сложившейся ситуации выхода не было. Если бы у них была поддержка толпы, они бы ввязались в драку. Но предложение монаха расположило его к очереди. Монах подумал, что, возможно, эти двое известны своей склонностью к потасовкам, поскольку толпа сейчас потешалась над их растерянностью.
   Приятели опустили кулаки.
   – Пойдем, Так. Я не голоден! – произнес один со злостью и развернулся. – Этот мерзкий запах отбил у меня аппетит.
   – Да, если хочешь, монах, можешь выпить с этим отребьем! – оскалился второй. – Я лучше из болота попью.
   Эльф покосился на Риса:
   – Это была моя битва. Ты не имел права вмешиваться. – С этими словами он тоже развернулся и ушел в другом направлении.
   Рис вернулся на свое место в очереди. Некоторые в толпе захлопали, а одна старушка даже коснулась его потрепанного, покрытого дорожной пылью одеяния – «на удачу». Монах подумал, как она удивилась бы, узнав, что он больше не адепт Маджере, а слуга Зебоим, и понял, что, скорее всего, никакой разницы здесь нет. Он доставил удовольствие и старушке, и толпе, как если бы показал кукольное представление.
   Рис встал на свое место рядом с Пасленом, который был без ума от восхищения и возбуждения. Его расспросы прервал человек, регулировавший поток посетителей в таверну.
   – Проходи, монах, – сказал он, широко махнув рукой, – пока ты не отвадил остальных моих посетителей.
   Все радостно засмеялись, а Рис, Паслен и Атта поднялись по лестнице, впрочем, кендер успел перегнуться через перила и прокричать:
   – Кто-нибудь из вас хочет установить контакт с любимыми, которых уже нет? Я умею разговаривать с мертвыми…
   Рис схватил кендера за плечо, и они вошли в дверь.
   «Последний Приют» приобрел свою славу во время Войны Копья, так как именно здесь собирались легендарные Герои Копья, чтобы решить, как покончить с Такхизис, Королевой Тьмы. Таверну унаследовали потомки двух героев – Карамона и Тики Маджере. Пока Рис стоял в очереди, он многое узнал о гостинице, ее владельцах и об Утехе вообще.
   Управляла таверной дочь Карамона и Тики – Лаура Маджере. Ее брат Палин, прославленный маг, теперь занимал пост Верховного Мэра Утехи. В свое время произошел какой-то скандал, в который была втянута его жена, но все разрешилось благополучно. У Лауры и Палина была еще одна сестра – Дезра, но люди при ее упоминании закатывали глаза. Шериф Утехи – бывший Соламнийский Рыцарь по имени Герард – приходился близким другом Палину. По всей видимости, он пользовался всеобщей любовью, несмотря на резкость. Все его считали очень справедливым. Все признавали, что у него неблагодарная работа, – Утеха растет слишком быстро, и это не идет ей на пользу; к тому же город расположен рядом с границей бывшего королевства эльфов Квалинести. Драконица Берилл согнала эльфов с их земли, и теперь Квалинести превратился в дикую, никем не управляемую страну – убежище отъявленных разбойников и гоблинов.
   «Последний Приют» претерпел за последние несколько лет значительные изменения. Те, кто помнил его со времен Войны Копья, сейчас бы не узнали гостиницу. Драконы разрушали ее, по крайней мере, дважды (возможно, больше – все постоянно спорили по этому поводу). Когда здание возводили заново, то постоянно что-то меняли и расширяли. Знаменитая стойка из ствола валлина была на месте, а вот камин, возле которого любил сиживать имеющий дурную репутацию маг Рейстлин Маджере, передвинули, чтобы освободить место для столов. Кроме того, построили еще одно крыло, чтобы разместить постоянно растущее число путешественников. Там же теперь располагалась кухня. Лишь еда была все так же хороша – некоторые говорили, что даже лучше, – а об эле шла слава по всему Ансалону.
   Войдя в таверну, Рис был поражен веселой, но не слишком шумной и буйной атмосферой. Девушки, обслуживающие постояльцев, находили время и посмеяться, и обменяться дружескими шутками с постоянными посетителями. Овражный гном стоял с метлой и следил, чтобы на полу не было ни единого пятнышка. Длинные деревянные столы были безупречно чисты.
   Паслен немедленно принялся объявлять всем о своих способностях. Кендер говорил необычайно быстро, по опыту зная, что вряд ли доберется до конца своей речи.
   – Я умею разговаривать с мертвыми, – провозгласил он четко, перекрывая и смех, и громкие разговоры, и стук посуды. – Здесь есть кто-нибудь, кто недавно потерял близких? Я могу поговорить с ними. Вы хотите знать, счастливы ли они в иной жизни? Я вам это скажу. Может быть, вы ищете завещание дядюшки? Я могу спросить его дух, куда оно спрятано. Может, вы забыли сказать своему покойному мужу, как вы его любите? Я мог бы передать ваши слова…
   Некоторые посетители не обратили на кендера никакого внимания, другие смотрели на него с насмешливым удивлением, негодованием или даже испугом. Некоторые не на шутку обиделись.
   – Атта, вперед! – тихо приказал Рис, и собака принялась действовать.
   Она подбежала к кендеру и прижалась телом к его ногам так, что ему оставалось либо повернуть назад, либо переступить через нее.
   – Атта, хорошая, – пробормотал Паслен, рассеянно поглаживая собаку по голове. – Я поиграю с тобой в другой раз. А сейчас я должен работать…
   Он попытался обойти свою стражницу или переступить через нее, но та всякий раз увертывалась и продолжала оттеснять кендера, пока не загнала его в угол, перекрыв собственным телом дорогу к отступлению.
   Атта легла, но, стоило Паслену шевельнуться, она поднималась. Терпеливая, собака не рычала и не угрожала. Она просто держала его на одном месте.
   Пока хозяева таверны с изумлением наблюдали за происходящим, к Рису подбежала девушка предлагая проводить его к столу.
   – Спасибо, но мне не нужен стол, – ответил он. – Я пришел, чтобы расспросить. Я ищу одного человека…
   Девушка его перебила:
   – Я знаю, что монахи Маджере дают клятву бедности. Все в порядке. Сегодня ты – гость «Последнего Приюта». Для тебя и твоего друга подадут еду и напитки в общем зале.
   Она бросила взгляд в сторону Атты и Паслена, предоставив Рису самому решать, кто именно подразумевался под определением «друг».
   – Благодарю, но я не могу принять твое предложение – в моем случае оно не требуется. Я не монах Маджере и, как уже сказал, ищу одного человека. Может быть, он приходил сюда. Его зовут Ллеу…
   – Что-то не так, Марта? – К Рису и девушке подошел высокий мужчина, чьи волосы цветом напоминали солому, а лицо можно было бы назвать некрасивым, если бы не озаряющая его сердечная улыбка. На мужчине был кожаный жилет, на шее золотая цепь, у бедра висел меч – все самого высшего качества.
   – Шериф, этот монах отказывается от нашего гостеприимства, – посетовала девушка.
   – Господин, я не могу злоупотреблять приглашением, – проговорил Рис. – Я больше не монах Маджере и поэтому не имею права пользоваться чужой добротой.
   Мужчина протянул ему руку.
   – Герард, шериф Утехи, – произнес он, улыбаясь. Он бросил восхищенный взгляд на собаку и загнанного в угол кендера. – Не думаю, что ты ищешь работу, брат, но, если она тебе нужна, буду рад взять тебя к себе. Я видел, как ты сегодня утром вел себя в очереди, и твоя собака, сторожащая кендера, выше всяких похвал.
   – Меня зовут Рис Каменотес. Спасибо предложение, но я вынужден его отклонить. – Монах помолчал, а затем тихо спросил: – Если видел, что происходило между этими двумя и эльфом, господин шериф, то почему не вмешался?
   Герард опять улыбнулся, на этот раз грустно:
   – Если бы я задавался целью предотвратить каждую драку в Утехе, брат, то ничего другого не успевал бы делать. Я все время занимаюсь более важными вещами, например стараюсь защитить город от набегов, грабежей и сожжения дотла. Грегор и Так – местные забияки. Если бы ситуация вышла из-под контроля, я бы спустился, чтобы усмирить этих молодцов. Ты все сделал правильно, по крайней мере, я так считаю. Поэтому, брат, ты, собака и кендер будете сегодня моими гостями за ужином. Это меньшее, чем я могу отблагодарить тебя за то, что ты прекрасно сделал за меня мою работу.
   Рис почувствовал, что теперь вправе принять приглашение.
   – Всё, Атта! – скомандовал он, и собака, оставив свой пост, подбежала к хозяину.
   Паслен тоже собрался присоединиться к Рису, но его остановила полная женщина средних лет, с головой повязанной черной шалью. Женщина очень хотела поговорить с кендером. Они сели за стол и принялись беседовать: кендер смотрел на женщину с сочувствием, а та постоянно промокала глаза концом шали.
   – Она недавно овдовела, – произнес Герард, нахмурившись. – И я бы не хотел, чтобы кто-нибудь наживался на ее горе, брат.
   – Этот кендер из тех, кого называют ночными бродягами, – объяснил Рис. – Он действительно может разговаривать с умершими.
   Герард отнесся к его словам недоверчиво:
   – В самом деле? Я раньше слышал о таких. Но не знал, что они существуют. Думал, что маленькие воришки выдумали о себе очередную историю.
   – Я могу поручиться за Паслена, господин шериф, – ответил Рис, улыбаясь. – Он не обычный вороватый кендер. Он действительно умеет общаться с умершими, кроме случаев, когда душа уже покинула Кринн. Я видел, как он это делает. Может быть, он будет полезен вдове.
   Герард посмотрел на Паслена.
   – Когда-то я знал одного кендера, – произнес он тихо, скорее для себя, чем для Риса. – Он тоже был необычным. Я дам твоему другу шанс, брат, особенно если ты за него ручаешься.
   Мгновением позже к ним подбежал Паслен:
   – Мы с вдовой пойдем на могилу побеседовать с ее мужем. Она страшно по нему тоскует и хочет убедиться, что с ним все в порядке. Скорее всего, я буду отсутствовать весь вечер. Где мы можем потом встретиться?
   – Ты можешь найти своего друга здесь, – ответил Герард, не давая Рису заговорить первым. – Сегодня ночью вы будете спать в общей комнате.
   – Мы не будем спать в конюшнях! Это чудесно. Я уже устал от запаха лошадей! – воскликнул Паслен и, прежде чем Рис смог возразить шерифу, исчез.
   Герард посмотрел на монаха:
   – Когда он вернется, ты будешь обязан опустошить его карманы.
   – Тебе не следует беспокоиться об этом. Паслен не очень хорош в таком деле, как «одалживание». Если он попытается, то будет действовать настолько неумело, что сразу же попадется. Его гораздо больше интересует общение с покойными.
   Герард фыркнул и покачал головой. Он с любопытством взирал на монаха, гораздо больше интересуясь им, чем кендером, которых в Утехе было предостаточно.
   Девушка принесла тарелку с ароматной похлебкой, в которой было столько мяса и овощей, что Рис с трудом мог погрузить в нее ложку. Для Атты тоже был подан обед: мясная косточка и плошка с водой. Получив разрешение Риса, собака приняла угощение, утащила кость под стол и, улегшись на ногах хозяина, принялась сосредоточенно ее грызть.
   – Ты сказал, что ищешь какого-то человека? – спросил Герард, откинувшись на спинку стула и глядя на Риса поразительно голубыми глазами, – Я, конечно, не стараюсь отследить каждого, кто приходит в Утеху, но я в курсе происходящего. Кто он?
   Рис объяснил, что разыскивает брата, и рассказал, что Ллеу носит одежду жреца Кири-Джолита и проводит все время в тавернах и пивных.
   – Откуда ты?
   – Из Стаутона, – ответил монах. Шериф удивленно поднял брови:
   – Ты проделал долгий путь в поисках этого молодца, брат, тебе пришлось нелегко. Мне кажется, что здесь кроется нечто большее, чем беспокойство семьи о молодом бездельнике.
   Рис решил, что будет держать правду о Ллеу при себе, поскольку, если узнают, что тот виновен в смерти стольких людей, на него будут охотиться как на дикого зверя. Монах признался себе, что ему нравится Герард, чья спокойная манера поведения очень импонировала ему. Однако Рис понимал, что, найдя брата, должен будет передать его местным властям, а потом тот предстанет перед Пророком Маджере. Именно пророку предстоит определить дальнейшую судьбу Ллеу, поскольку тот совершил преступление в одном из монастырей. И Рис решил рассказать шерифу, по крайней мере, часть истории.
   – Мне очень жаль, но мой брат стал последователем Чемоша, Бога Смерти, – сказал он Герарду. – Боюсь, он стал жертвой некоего страшного заклятия, наложенного на него ученицей Чемоша. Мне необходимо найти Ллеу, чтобы разрушить чары, если это возможно.
   – Сначала Такхизис, теперь Чемош, – проворчал Герард, проведя рукой по волосам, отчего они встали дыбом. – Иногда я начинаю сомневаться, что возвращение Богов – к лучшему. Мы и сами со всем неплохо справлялись, за исключением, конечно, драконов-владык. У нас и так неприятностей хватает: согнанные с земель эльфы, слухи о собирающейся армии гоблинов на юге Квалинести и наш местный барон – разбойник по имени Капитан Самувал. Нам вовсе не нужны Боги вроде Чемоша, которые только все усложняют. Но, думаю, ты и так это понял, брат, поскольку ты больше не монах Маджере, не так ли? Но ты носишь монашескую одежду, значит, в какой-то мере остаешься монахом.
   – Теперь я понимаю, почему тебя выбрали на должность шерифа, – произнес Рис, встретив взгляд голубых глаз и выдержав его. – Ты способен допросить человека, а он даже не почувствует этого.
   Герард пожал плечами:
   – Не обижайся, брат. Я хороший шериф, потому что мне нравятся люди, даже мошенники. С уверенностью могу сказать тебе: работа у меня не скучная. – Он поставил локти на стол и некоторое время внимательно изучал Риса. – Ты необычный монах, который живет как монах Маджере, поступает как монах Маджере, но все же клянется, что он не монах Маджере. Разве это не интересно?