Страница:
И почувствовал, как с меня спала жуткая тяжесть. Я отпустил мешок, а Богокороль взял его. Он улыбнулся нам в последний раз… и исчез.
Крики Дугана эхом разносились над небольшим мертвым островом в течение часа.
Дуган после этого не захотел со мной разговаривать. С Герном тоже. Когда мы пытались забрать его, он принимался бить нас своими бесполезными обрубками и кричал до тех пор, пока больше не мог издать ни звука. Наконец мы оставили его лежащим под деревом.
– Если честно, - позднее произнес Герн, сжимая кулаки, - я с радостью выбью из тебя дерьмо ради него.
– Поднимайся на корабль, - сказал я, будучи слишком истощенным и сердитым для того, чтобы быть в настроении для всякого общения. Я был разъярен тем, что мне пришлось бросить Серую Драгоценность, и в то же время старался держать себя в руках.- Если мы не можем заполучить Дугана, нам, вероятно, придется оставить его здесь, хотя мне этого и не хочется. Здесь нам с тобой небезопасно, и лучше бу…
– Катись в Бездну! - зарычал на меня старина Герн. - Ты предал нас! Ты предал весь мир!
– Я спас ваши задницы! - прокричал я в ответ, полностью потеряв самообладание. - Спас и твой глупый зад, и его тоже, а заодно и все миры! Богокороль не мог слышать то, о чем мы говорили,разве ты не понимаешь? Он может видеть все, что мы делаем, с помощью глаза на луне, но не может слышать ничего из того, что мы говорим! Он не знает о Серой Драгоценности! Он не знает, что это такое! Он ничего не знает! Ничего!
Герн фыркнул с негодующим выражением на лице.
– Чего не знает? - спросил он.
Вспыхнул свет.
Он пришел с востока. Мы отвернулись и прикрыли глаза, защищаясь от сияния, которое ослепляло, несмотря на полуденное солнце. Мгновением спустя по моим рукам и лицу внезапно разлилась покалывающая теплота. Должно быть, она проделала долгий путь из Истара, из главного Храма Богокороля, но я все еще мог ощущать жар. Я порадовался, что мы не оказались ближе, - мне уже были известны эти ощущения.
Мы с Герном наблюдали за восточным горизонтом. Все больше вспышек следовало в стремительной последовательности. А затем красное свечение начало окрашивать воздух.
– Хватай Дугана! - закричал я. - А я отвяжу корабль!
Герн оглянулся на меня в замешательстве.
– Что происходит? Что он сделал? - спросил он.
А потом до него дошло.
– Ты! - воскликнул он, поворачиваясь кругом, чтобы посмотреть на меня огромными глазами. - Ты сказал ему разбитьего!
– Хватай Дугана, идиот! - закричал я. - Хватай Дугана, пока мы здесь не изжарились!
Капитан подхватил Дугана. Гном оставался невероятно спокойным и ни на что не реагировал. К тому времени, как они возвратились, я уже подготовил судно, и мы отчалили через несколько минут, усиленно налегая на весла. Не то чтобы это могло помочь нам в случае возвращения Богокороля, но мы могли думать только о том, чтобы бежать.
Восточный горизонт становился все более красным и ярким. Молнии вспыхивали в небе. Облака, разрываемые на куски мощным ветром, мчались от горизонта к зениту на огромных волнах. Дуган сидел на палубе и наблюдал за тем, как зрелище становится все более и более грозным, но не произносил ни слова, пока я не бросил рядом с ним одеяло. Он наклонился поближе ко мне прежде, чем я успел отпрянуть от него.
– Это дерутся Сам и Король-Жрец, - прошептал гном, как будто делясь секретом. - Хочешь заключить пари на то, кто победит?
Он улыбнулся, но бесстрастность тут же вернулась на его лицо, и Дуган продолжал наблюдать за небом.
Становилось жарко. Чрезвычайно жарко. Мы с Герном покрыли корабль одеялами и облили водой. А потом затянули Дугана в трюм. Я бросил за борт все горючие материалы, какие мог найти: масло для ламп, кухонное масло, бумаги, отходы ниток и дерева.
Я последним присоединился к остальным внизу. Остров эрдов уже местами дымился. Пар поднимался от моря, скрывая мир вокруг нас. И я стал этому причиной. Дуган был уверен, что Бог из Серой Драгоценности являл собой более чем серьезную проблему для него самого и, скорее всего, - для всех остальных Богов. Бог из Серого Бриллианта, вероятно, мог поспорить и с Богокоролем. Я присел на корточки рядом со стариной Герном и покалеченным гномом в небольшой каюте и молился всем, кто только мог меня услышать, чтобы жара не продержалась слишком долго или не слишком усиливалась.
Полагаю, что тогда я понял, почему случилось так, что нас с капитаном Герном забросило сюда. Бог из Серой Драгоценности хотел сделать не что иное, как отомстить тем, кто пленил его, - Истинным Богам. А какая месть может быть лучше, чем разрушить все остальные Серые Бриллианты повсюду, на каждом Кринне, в каждой исторической линии, и освободить их пленников? Пламенный титан из нашего мира, несомненно, выбрал нас для выполнения этой миссии. Но откуда ему было знать, что мы сможем это? Были ли и другие выбраны на этом новом Кринне и посланы через время в другие миры, чтобы разрушить еще больше Серых Бриллиантов, выпустить еще больше Богов, уничтожить еще больше Криннов, один за другим, словно ломая бесконечную башенку детских кубиков?
Проблема оказалась слишком сложной, чтобы я мог о ней думать, к тому же было слишком жарко, чтобы все остальное могло волновать.
Мы услышали раскатывающийся над морем грохот, нарастающий, подобно лавине. От пламенной жары начал дымиться деревянный настил. Мы сорвали с себя одежду и сели на нее, чтобы защитить ноги. Я обильно поливал нас водой из бочонков, но вскоре почувствовал запах дыма и понял, что верхняя палуба «Летучего Омара» охвачена огнем. Конец был близок.
Затем свет, поступающий снаружи, быстро угас, оборачиваясь темной, бесцветной серостью. Грохот прекратился. Жара спала и обернулась холодом за считанные мгновения. И в течение того времени, которое потребовалось бы, чтобы втянуть и удерживать долгий вдох, все было тихо.
Дуган сел и посмотрел на меня. Я едва мог видеть его, но что-то в его лице пугало меня. Я отодвинулся.
– Чайка, - сказал он, поднимая руку. Его обрубок запылал, словно был охвачен огнем. - Во мне теперь есть немного магии. Она пришла от Серого Бриллианта. Возьми ее и отправляйся домой.
Вой отца всех ураганов обрушился на нас, и в следующую секунду раздался удар. Корабль полностью лег на борт в этом кричащем ветре. Я упал на переборку. Что-то тяжелое рухнуло на меня. Я услышал раздавшийся в трюме рев воды.
– Чайка, - повторил гном, являвшийся Богом, обращаясь ко мне так, как если бы ничего не произошло, - проснись и отправляйся домой.
Что-то коснулось моего лба в безумной темноте конца мира. Мгновением спустя и безумие, и мир исчезли.
– Герн, - прошептал я.
– Чайка, просыпайся.
Прохладная влажная ткань прикоснулась к моему лбу, благословенная вода побежала по обожженному лицу. Я открыл глаза.
Небо было синим, с белыми облаками и желтым солнцем.
– Хвала Богам! - закричал Герн. Он наклонился и заключил меня в объятия. - А я уж думал, что ты помирать собрался! Хвала всем Богам вверху и внизу!
В течение нескольких минут царило замешательство. Старина Герн плакал и прославлял Богов, а под конец сказал мне, что наступило утро после той ночи, когда мы видели пламенного гиганта. Я потерял сознание из-за удара по голове. Я был в лихорадке и потел. И бредил.
– Ты говорил самые невероятные вещи, - сказал сияющий от облегчения Герн, подавая мне питье. - Хотя теперь это не имеет никакого значения. Отдыхай и спи. Отдыхай и спи,
Я попытался сесть, но моя голова кружилась. Пришлось лечь обратно и закрыть глаза. Мне очень хотелось спать, но вначале надо было кое-что узнать.
– Луны,- спросил я.- Где луны?
– Спи, - приказал капитан. - Луны еще не взошли.
– Разбуди меня, когда они поднимутся, - прошептал я, чувствуя, как проваливаюсь в сон. - Разбуди меня.
– Обязательно, - сказал он.
Дом. Я молился, чтобы это был дом. Мой дом. А затем отдался покою и темноте и долгое время спал без снов.
ПЕРВОЕ ДВИЖЕНИЕ СОПРОТИВЛЕНИЯ ОВРАЖНЫХ ГНОМОВ Крис Пирсон
Крики Дугана эхом разносились над небольшим мертвым островом в течение часа.
Дуган после этого не захотел со мной разговаривать. С Герном тоже. Когда мы пытались забрать его, он принимался бить нас своими бесполезными обрубками и кричал до тех пор, пока больше не мог издать ни звука. Наконец мы оставили его лежащим под деревом.
– Если честно, - позднее произнес Герн, сжимая кулаки, - я с радостью выбью из тебя дерьмо ради него.
– Поднимайся на корабль, - сказал я, будучи слишком истощенным и сердитым для того, чтобы быть в настроении для всякого общения. Я был разъярен тем, что мне пришлось бросить Серую Драгоценность, и в то же время старался держать себя в руках.- Если мы не можем заполучить Дугана, нам, вероятно, придется оставить его здесь, хотя мне этого и не хочется. Здесь нам с тобой небезопасно, и лучше бу…
– Катись в Бездну! - зарычал на меня старина Герн. - Ты предал нас! Ты предал весь мир!
– Я спас ваши задницы! - прокричал я в ответ, полностью потеряв самообладание. - Спас и твой глупый зад, и его тоже, а заодно и все миры! Богокороль не мог слышать то, о чем мы говорили,разве ты не понимаешь? Он может видеть все, что мы делаем, с помощью глаза на луне, но не может слышать ничего из того, что мы говорим! Он не знает о Серой Драгоценности! Он не знает, что это такое! Он ничего не знает! Ничего!
Герн фыркнул с негодующим выражением на лице.
– Чего не знает? - спросил он.
Вспыхнул свет.
Он пришел с востока. Мы отвернулись и прикрыли глаза, защищаясь от сияния, которое ослепляло, несмотря на полуденное солнце. Мгновением спустя по моим рукам и лицу внезапно разлилась покалывающая теплота. Должно быть, она проделала долгий путь из Истара, из главного Храма Богокороля, но я все еще мог ощущать жар. Я порадовался, что мы не оказались ближе, - мне уже были известны эти ощущения.
Мы с Герном наблюдали за восточным горизонтом. Все больше вспышек следовало в стремительной последовательности. А затем красное свечение начало окрашивать воздух.
– Хватай Дугана! - закричал я. - А я отвяжу корабль!
Герн оглянулся на меня в замешательстве.
– Что происходит? Что он сделал? - спросил он.
А потом до него дошло.
– Ты! - воскликнул он, поворачиваясь кругом, чтобы посмотреть на меня огромными глазами. - Ты сказал ему разбитьего!
– Хватай Дугана, идиот! - закричал я. - Хватай Дугана, пока мы здесь не изжарились!
Капитан подхватил Дугана. Гном оставался невероятно спокойным и ни на что не реагировал. К тому времени, как они возвратились, я уже подготовил судно, и мы отчалили через несколько минут, усиленно налегая на весла. Не то чтобы это могло помочь нам в случае возвращения Богокороля, но мы могли думать только о том, чтобы бежать.
Восточный горизонт становился все более красным и ярким. Молнии вспыхивали в небе. Облака, разрываемые на куски мощным ветром, мчались от горизонта к зениту на огромных волнах. Дуган сидел на палубе и наблюдал за тем, как зрелище становится все более и более грозным, но не произносил ни слова, пока я не бросил рядом с ним одеяло. Он наклонился поближе ко мне прежде, чем я успел отпрянуть от него.
– Это дерутся Сам и Король-Жрец, - прошептал гном, как будто делясь секретом. - Хочешь заключить пари на то, кто победит?
Он улыбнулся, но бесстрастность тут же вернулась на его лицо, и Дуган продолжал наблюдать за небом.
Становилось жарко. Чрезвычайно жарко. Мы с Герном покрыли корабль одеялами и облили водой. А потом затянули Дугана в трюм. Я бросил за борт все горючие материалы, какие мог найти: масло для ламп, кухонное масло, бумаги, отходы ниток и дерева.
Я последним присоединился к остальным внизу. Остров эрдов уже местами дымился. Пар поднимался от моря, скрывая мир вокруг нас. И я стал этому причиной. Дуган был уверен, что Бог из Серой Драгоценности являл собой более чем серьезную проблему для него самого и, скорее всего, - для всех остальных Богов. Бог из Серого Бриллианта, вероятно, мог поспорить и с Богокоролем. Я присел на корточки рядом со стариной Герном и покалеченным гномом в небольшой каюте и молился всем, кто только мог меня услышать, чтобы жара не продержалась слишком долго или не слишком усиливалась.
Полагаю, что тогда я понял, почему случилось так, что нас с капитаном Герном забросило сюда. Бог из Серой Драгоценности хотел сделать не что иное, как отомстить тем, кто пленил его, - Истинным Богам. А какая месть может быть лучше, чем разрушить все остальные Серые Бриллианты повсюду, на каждом Кринне, в каждой исторической линии, и освободить их пленников? Пламенный титан из нашего мира, несомненно, выбрал нас для выполнения этой миссии. Но откуда ему было знать, что мы сможем это? Были ли и другие выбраны на этом новом Кринне и посланы через время в другие миры, чтобы разрушить еще больше Серых Бриллиантов, выпустить еще больше Богов, уничтожить еще больше Криннов, один за другим, словно ломая бесконечную башенку детских кубиков?
Проблема оказалась слишком сложной, чтобы я мог о ней думать, к тому же было слишком жарко, чтобы все остальное могло волновать.
Мы услышали раскатывающийся над морем грохот, нарастающий, подобно лавине. От пламенной жары начал дымиться деревянный настил. Мы сорвали с себя одежду и сели на нее, чтобы защитить ноги. Я обильно поливал нас водой из бочонков, но вскоре почувствовал запах дыма и понял, что верхняя палуба «Летучего Омара» охвачена огнем. Конец был близок.
Затем свет, поступающий снаружи, быстро угас, оборачиваясь темной, бесцветной серостью. Грохот прекратился. Жара спала и обернулась холодом за считанные мгновения. И в течение того времени, которое потребовалось бы, чтобы втянуть и удерживать долгий вдох, все было тихо.
Дуган сел и посмотрел на меня. Я едва мог видеть его, но что-то в его лице пугало меня. Я отодвинулся.
– Чайка, - сказал он, поднимая руку. Его обрубок запылал, словно был охвачен огнем. - Во мне теперь есть немного магии. Она пришла от Серого Бриллианта. Возьми ее и отправляйся домой.
Вой отца всех ураганов обрушился на нас, и в следующую секунду раздался удар. Корабль полностью лег на борт в этом кричащем ветре. Я упал на переборку. Что-то тяжелое рухнуло на меня. Я услышал раздавшийся в трюме рев воды.
– Чайка, - повторил гном, являвшийся Богом, обращаясь ко мне так, как если бы ничего не произошло, - проснись и отправляйся домой.
Что-то коснулось моего лба в безумной темноте конца мира. Мгновением спустя и безумие, и мир исчезли.
– Герн, - прошептал я.
– Чайка, просыпайся.
Прохладная влажная ткань прикоснулась к моему лбу, благословенная вода побежала по обожженному лицу. Я открыл глаза.
Небо было синим, с белыми облаками и желтым солнцем.
– Хвала Богам! - закричал Герн. Он наклонился и заключил меня в объятия. - А я уж думал, что ты помирать собрался! Хвала всем Богам вверху и внизу!
В течение нескольких минут царило замешательство. Старина Герн плакал и прославлял Богов, а под конец сказал мне, что наступило утро после той ночи, когда мы видели пламенного гиганта. Я потерял сознание из-за удара по голове. Я был в лихорадке и потел. И бредил.
– Ты говорил самые невероятные вещи, - сказал сияющий от облегчения Герн, подавая мне питье. - Хотя теперь это не имеет никакого значения. Отдыхай и спи. Отдыхай и спи,
Я попытался сесть, но моя голова кружилась. Пришлось лечь обратно и закрыть глаза. Мне очень хотелось спать, но вначале надо было кое-что узнать.
– Луны,- спросил я.- Где луны?
– Спи, - приказал капитан. - Луны еще не взошли.
– Разбуди меня, когда они поднимутся, - прошептал я, чувствуя, как проваливаюсь в сон. - Разбуди меня.
– Обязательно, - сказал он.
Дом. Я молился, чтобы это был дом. Мой дом. А затем отдался покою и темноте и долгое время спал без снов.
ПЕРВОЕ ДВИЖЕНИЕ СОПРОТИВЛЕНИЯ ОВРАЖНЫХ ГНОМОВ Крис Пирсон
Редкие завсегдатаи, все еще приходившие в «Сломанную мачту», оторвали взгляды от выпивки, когда вошел Гелл Мар-Борет, Рыцарь Лилии, и молчаливое страдание на их лицах уступило место страху. Они поспешили расступиться, не осмеливаясь встретиться с его надменным взором, пока рыцарь шел через таверну к своему излюбленному столику. Бармен с изумительной расторопностью налил и подал Геллу кружку эля, а затем отошел, даже не спрашивая про такую мелочь, как медная монетка в качестве платы. Таковы были привилегии тех, кто входил в состав армии завоевателей.
Гелл рассказал об этом Ранцису Лавьену, своему товарищу по оружию и собутыльнику, несколько ночей назад. Ранцис, как обычно, усмехнулся:
– Знаю, и именно поэтому я присоединился к Рыцарям Такхизис… ради дармовой выпивки.
Гелл рассмеялся, а потом покачал головой, глядя, как его друг потягивает белое вино из Лемиша.
– Не потому, - сказал он. - Ради уважения. Эти люди знают, кто мы и что можем сделать… и сделаем,- если они перейдут нам дорогу. Этого им не хочется, а потому они дают нам творить все, что вздумается.
– Это не уважение, - мрачно ответил Ранцис. - Это страх.
– А имеет ли это значение? Ты и впрямь хочешь, чтобы эти крестьяне нас любили? - Пожав плечами, Гелл выпил свой эль.
Ранцис поднял брови, и лицо его приобрело вкрадчивое выражение, которое всегда предваряло какое-нибудь очень содержательное замечание.
– Не очень, - ответил он. - А ты и впрямь хочешь, чтобы они нас ненавидели?
Гелл тогда немного подумал над этим, а потом оставил размышления.
А сегодня Ранцис встал и отсалютовал, пока Мар-Борет отодвигал свой стул. Несмотря на формальность жеста, это было сделано с такой насмешкой, что Гелл взбесился бы, будь на месте Лавьена кто-то другой. Впрочем, он знал Ранциса уже многие годы - с тех пор, как Лорд Ариакан призвал их обоих на службу Темной Королеве, - и понимал, что друг не имел в виду ничего действительно оскорбительного. Таким уж он был; если что и могло сравниться по быстроте с мечом Ранциса, так это его остроумие.
– Позвольте мне иметь честь быть первым, кто выскажет свои искренние поздравления касательно знаменательного события, каковым является ваше продвижение по службе, сэр, - объявил глубоким, почти почтительным голосом Ранцис. Его глаза искрились.
Гелл почувствовал, что краснеет - поведение Лавьена привлекало взгляды, - и поспешно отсалютовал в ответ.
– Больше так не делай, - сказал он спокойно, когда оба сели.
– Это же ты столь остро желал уважения, - бросил в ответ Ранцис, поигрывая бокалом - сегодня он смаковал красное эрготианское,- и перевел взгляд на Гелла. - К тому же я и в самом деле рад за тебя. Рыцарь-Воитель Мар-Борет. Звучит ведь, согласись?
Гелл пожал плечами. В душе он, конечно, лучился от гордости, но ни за что не доставил бы Ранцису радости узнать об этом.
Так уж получилось, что Мар-Борет оказался одним из героев Сражения при Каэрготе. Когда его коготь смогли обойти и почти полностью вырезать проклятые Соламнийские Рыцари, он продолжал сражаться, удерживая позицию, пока младший командир Атгар не смог прислать подкрепление. Гелл единолично убил двенадцать рыцарей за время сражения. Позже сам Атгар отличил его отвагу. Наградой стало продвижение по службе.
Ранцис также удерживал ту позицию, сражаясь плечом к плечу с Геллом, но не получил ни одной из этих почестей. И даже не позволил Геллу пытаться заступиться за него.
– Во имя Темного Воина, зачем мне желать продвижения? - спросил он. - Я и так счастлив.
В этом весь Ранцис. С другой стороны, Гелл был чрезмерно рад перспективе повышения ранга. Он отчаянно хотел вести собственные отряды, и теперь его час настал. Пока их было не много - под его началом находилась дюжина огромных брутов, которых рыцари использовали в качестве пехоты. Но это только начало.
– Итак, юный военачальник, - заметил Ранцис,- ты ведь уже получил свое первое назначение?
– Младший командир Атгар отдал мне приказ сегодня днем, - кивнул Гелл. - Он получил весть о том, что мятежники собираются у причала. Он хочет, чтобы я смыл их.
Ранцис присвистнул, искренне впечатленный:
– Это настоящая честь. Я знаю многих, кто поднял бы руку, вызвавшись отправиться за повстанцами. Атгар, похоже, считает, что ты подаешь надежды.
– Будем надеяться, что так, - ответил Гелл, заливаясь краской.
– Что ж, сэр, обещайте мне, что, когда станете Императором Кринна, вы не забудете о нас, неприметных пехотинцах.
Посмеиваясь, Гелл покачал головой и отхлебнул эля.
Гелл поднял руку, подавая идущим позади него брутам сигнал остановиться. Они подчинились, поглаживая свои мечи и настороженно оглядываясь. Даже по прошествии недель кампании в Соламнии их все еще смущали вид, звуки и запахи огромных городов. Однако Гелл не сомневался, что при обнаружении мятежников они будут сражаться со своей обычной злобой. Он оглянулся и махнул одному из брутов.
Типак, самый большой и самый умный из дикарей, подкрался и встал рядом со своим командиром.
– Мои люди взбудоражены, - произнес он гортанно. - Это странное место.
Гелл должен был согласиться; ему и самому никогда не было уютно возле причала.
– Это потому, что ты вырос в Тарсисе, - однажды ночью заметил Ранцис.- Ты просто не в состоянии привыкнуть к мысли, что может существовать настоящая гавань с настоящей водой.
Но дело было не в этом, по крайней мере, не совсем. Хотя Гелл и не был столь глуп, чтобы показывать это перед своим отрядом, его также беспокоили мятежники. В любом городе, завоеванном Рыцарями Такхизис, сопротивление всегда становилось проблемой - всегда найдутсяеретики, которые не захотят разделять Видение Темной Королевы, - но в большинстве мест восстания подавлялись крайне быстро, как только начинались публичные казни.
Однако мятежники в Каэрготе оказались стойкими; словно не имело значения, скольких из них рыцари вешали или обезглавливали, - они все равно продолжали сражаться. Подлецы совершали набеги на припасы, подстерегали посыльных, срывали попытки рыцарей восстановить разрушенные стены города. Ходили слухи, что они стояли даже за исчезновением одного из наводящих ужас Серых Рыцарей. Вновь и вновь повстанцы избегали всех самых напряженных попыток младшего командира Атгара выкорчевать их.
Впрочем, все изменилось три ночи назад, прямо перед повышением Гелла. В тот день мятежники сделали две серьезные ошибки. Во-первых, совершив набег на продовольственные склады рыцарей, они оставили след, ведущий к причалу. Во-вторых, в своем паническом отступлении они обронили записку с инструкциями, в которой раскрывалось имя их лидера.
– Его зовут Хьюик, - сказал Гелл Типаку. - Он маг Ложи Красных Мантий. Что бы ни случилось, младший командир Атгар хочет получить его живым. А если мы сможем захватить и других пленников, будет вообще прекрасно. Чем больше этих негодяев нам удастся вытащить на городскую площадь и четвертовать, тем лучше.
Типак кивнул и заворчал. Он предпочел бы омочить свой клинок в крови мятежников, и дело с концом, но все же Гелл был его командиром.
Гелл вел свой отряд вперед, к пристаням, где рыбацкие лодки вяло покачивались на воде. Он стер со лба пот, про себя проклиная неприветливую жару.
Был уже вечер, но все еще не появилось ни единого признака прохладного, приятного бриза, которыми, как он знал, славились портовые города. К тому же на улицах не было ни единого человека, что необычно для гаваней в любое время дня. Но этого он хотя бы ожидал - рыцари ввели закон военного времени, запрещающий жителям покидать свои дома без эскорта до тех пор, пока мятежники продолжают избегать поимки.
Гелл подумал, что скорее предпочел бы, чтобы вокруг были люди. Темнота, тишина и полное запустение гавани вызывали дрожь. Он не слышал даже собачьего лая или детского плача. Тени в многочисленных переулках казались движущимися, если смотреть уголком глаза, но стоило взглянуть прямо, и оказывалось, что они лежат неподвижно. Мар-Борет понял, что его рука в перчатке, крепко сжимавшая рукоять меча, вложенного в ножны, вспотела. И причиной тому была не только жара.
Прогулка вдоль причала к ряду старых, заброшенных складов казалась долгой. В этой тишине легкое поскрипывание его доспеха звучало, словно гул тысячи храмовых колоколов. Позади он ощущал напряжение брутов, оглядывающихся в поисках признаков засады. Гелл делал то же самое, только более внимательно, спокойно отмечая крыши и углы, где мог бы залечь в ожидании лучник или маг. Несмотря на вероятность такого нападения, Мар-Борет, тем не менее, отказался от совета Типака передвигаться украдкой в тени.
– Так могут сражаться эльфы или гоблины,- произнес он наставительным тоном, - но не Рыцари Такхизис.
Так что они пошли дальше по середине самой широкой улицы каэрготских пристаней, и бруты подпрыгивали всякий раз, когда портовая крыса перебегала из одной тени в другую. Наконец через несколько минут, показавшихся несколькими часами, он снова дал знак своим солдатам остановиться.
Типак поспешил вперед с вопросительным видом. Гелл поднял руку прежде, чем брут успел заговорить, а затем кивнул на темный, узкий переулок.
– Там, - сказал он. - Наши разведчики выследили мятежников до этого места.
Гелл осмотрелся, изображая беспечность, чтобы Типак не понял, в каком напряжении он находится, и вытащил меч из ножен.
-Пошли. Держитесь поближе.
Когда они вошли в переулок, бруты так плотно стали жаться друг к другу, что Мар-Борет задумался, хватит ли им места, чтобы сражаться, если мятежники окажут сопротивление. Он окинул окрестности опытным глазом. Здания нависали над переулком, и даже в полдень его окутывала бы темнота. То, что немногие имеющиеся окна оказались забиты, было уже хорошо. Все вокруг покрывали отходы, сваленные высокими кучами, - тухлая мерзость, оставленная гнить в безбожной жаре,- и людям приходилось внимательно смотреть под ноги. Зловоние было ужасным и делало для брутов свежий, чистый воздух их далекой родины все более желанным.
Гелла не испугал тошнотворный смрад, и он пошел дальше. Он видел следы того, что кто-то - а точнее говоря, немалое число кого-то - недавно пользовался этим путем.
«Вот оно, - подумал Мар-Борет. - Мы найдем здесь то, что ищем. Короткая драка, несколько пленных, а потом с победой - обратно в гарнизон. Возможно, для меня в запасе найдется даже еще одно повышение».
Он улыбался этим мыслям до тех пор, пока дорожка не ожила с внезапностью, в которую Гелл едва мог поверить.
Позже, когда у Мар-Борета появилось время, чтобы обдумать происшедшее, он смог разобрать события по порядку. Но в тот момент ему казалось, что все произошло разом. Во-первых, на них сверху рухнул поток рыбьих кишок. Гелл отпрыгнул в сторону, избегнув большей части, но бруты оказались полностью покрыты ими. Они прикрывали лица и тряслись, извлекая слизь из глаз, носов и ртов. Во-вторых, вокруг них раздались разъяренные вопли. В-третьих, на них со всех направлений посыпались противники, залегавшие в засаде за мусорными кучами.
– Западня! - закричал Гелл, когда мимо него понеслись темные фигуры.
Воинские навыки взяли верх, и он взмахнул мечом, метя в глотку нападающему. Клинок просвистел в воздухе и ударил в стену слева от него, разметав куски штукатурки. Гелл почувствовал, как что-то ударило его ноги чуть выше коленей, и с криком отшатнулся назад. Он слышал, как бруты позади него тревожно кричат, но сейчас ему было не до того. Мар-Борет выбросил меч вперед, пытаясь нанизать на него своего противника. И вновь ни во что не попал.
Секунду спустя он сообразил посмотреть вниз. Сделав это, рыцарь понял причину того, почему удары не находили цель: он размахивал клинком над головой своего противника. Проклятый мятежник, напавший на него, имел всего четыре фута роста, его бледную кожу покрывала грязная корка, а волосы и борода были спутаны и переплетены. Его мерзкие руки и ноги обхватывали правую голень Гелла, и казалось, что он пытался прогрызть его броню поломанными желтыми зубами.
– Раздави меня Такхизис! - шепотом выругался Мар-Борет. - Нас заманили в засаду овражные гномы!
Существо на его ноге начало издавать низкое рычание - звуки, которые, по его мнению, наверное, должны были звучать устрашающе. Раздраженно нахмурясь, Гелл попытался стряхнуть гнома, но тот держался крепко. Бруты позади него визжали от боли: их столь превозносимая боевая раскраска явно не защищала от ногтей и зубов овражных гномов. Краткий взгляд через плечо подтвердил подозрения Мар-Борета… его бойцы настолько плотно сгрудились, что не оставили себе места для боя. Он проклинал себя за то, что раньше не приказал им рассредоточиться.
– Почему ты не падать? - негодующе спросил овражный гном, висящий у него на ноге. - Моя очень сильно тебя ударить. Ты должен падать.
Гелл в ярости поднял меч, чтобы убить несчастную тварь, но в последний момент передумал и ударил овражного гнома плоской стороной клинка по лбу. Негодующее выражение на лице создания сменилось недоуменным, а затем оно без чувств рухнуло на землю.
Эффект оказался мгновенным.
– Они убили Глерта! - закричал один из овражных гномов.
– Бежим! - завопил другой.
С паническими воплями гномы разбегались по сторонам, проталкиваясь мимо Гелла и ошеломленных дикарей. Через несколько мгновений они исчезли.
Дикари оседали вдоль стен, постанывая и ощупывая кровоточащие руки и ноги. На взгляд Гелла, их раны не выглядели слишком серьезными, но грязь и слизь быстро ухудшали ситуацию. Типак, которому каким-то образом серьезно расцарапали щеку, подошел к рыцарю.
– Во имя предков, что этобыло? - судорожно проговорил он.
Гелл нахмурился:
– Овражные гномы.
Очевидно, таких тварей не было там, откуда прибыл Типак. «Везет же некоторым»,- подумал Мар-Борет.
– Почти как крысы, только побольше и не такие умные.
– Я никогда прежде не дрался с крысой, - прохрипел Типак. - Но мне кажется, что эти похуже.
– Просто досадное недоразумение, - отрезал Гелл. - Это ваша вина, что вас столь сильно избили. Вы слишком тесно держались вместе. Как вы собирались сражаться, если у вас не было места для того, чтобы взмахнуть мечом?
Типак собрался ответить, но в этот момент один из дикарей повалился на колени с мучительным стоном. Первой реакцией Гелла было оглядеться в поисках засады, но он быстро понял, что дело не в том: все остальные бруты тоже выглядели больными.
«В их раны попала грязь, - понял он. - Вся эта дрянь проникла в кровь, и им уже начинает становиться худо». Он сообразил, что дикари уже не в той форме, чтобы сражаться, и начал задумываться, через какое время им станет плохо настолько, что они больше не смогут двигаться. Все было кончено - они больше не могли двигаться дальше. Все так просто!
Его разбили на первом же задании. И кто?! Овражные гномы!
– Что будем делать? - спросил Типак.
Гелл с отвращением отвернулся.
-Мы возвращаемся, - прорычал он, опустив взгляд себе под ноги, где, тихо похрапывая, растянулся напавший на него овражный гном. - А этомы заберем с собой.
Толпа расступалась несколько быстрее обычного, когда Гелл входил в «Сломанную мачту» тем вечером. Некоторые посетители смотрели на него и бормотали что-то, задерживая дыхание. Он почувствовал, как начинает нарастать его раздражение, но постарался сохранить контроль над собой. День и без того оказался тяжелым и не оправдавшим надежд, не стоило терять еще и самообладание. Он спокойно прошел к своему столику.
Ранцис посмотрел вверх, когда Гелл приблизился, и сморщил нос.
– Я чувствую запах рыбы? - озадаченно спросил он.
Мар-Борет медленно сосчитал до десяти, как привык делать, когда им овладевал гнев.
– Трактирщик! - прокричал он, отталкивая уже ждущую его кружку эля. - Принеси мне немного бренди!
Тот покорно поспешил принести снифтер. Ранцис проследил за тем, как его друг осушает бокал одним длинным глотком.
– Полагаю, - сказал он, - что дела пошли не совсем так, как ты надеялся.
– Это должно быть очевидно, - бросил Гелл. - Если бы дела пошли так, как я надеялся, то я вернулся бы с мятежниками в цепях и пил настоящийбренди с младшим командиром Атгаром, а не помои в этой дыре.
– Понятно, - произнес Лавьен, задумчиво посасывая нижнюю губу. - Может, хочешь рассказать мне, что случилось?
– Нас заманили в засаду.
– Мятежники?
– Не совсем.
Ранцис нахмурился и сделал осторожный глоток каламанского винтажа соломенного цвета, которым наслаждался этой ночью.
– Ну, я надеюсь, ты сделал все, что мог, должным образом.
-Сомневаюсь, - пожал плечами Гелл. - Половина моих людей слишком больна, чтобы двигаться, а остальным я не доверю даже меча поднять. К тому же мой заместитель чуть не потерял глаз. Но мы смоглизахватить языка.
– Ну, вот уже что-то, - стараясь, чтобы в его голосе было побольше радости, произнес Ранцис. - Кого ты схватил? Мага? Жреца Паладайна? Соламнийского Рыцаря?
Второй снифтер бренди скатился в горло Гелла. Он пробормотал что-то несвязное.
– Кого? - переспросил Ранцис, - Я не совсем уловил…
– Я сказал - «овражного гнома»! - бросил Мар-Борет.
Гелл рассказал об этом Ранцису Лавьену, своему товарищу по оружию и собутыльнику, несколько ночей назад. Ранцис, как обычно, усмехнулся:
– Знаю, и именно поэтому я присоединился к Рыцарям Такхизис… ради дармовой выпивки.
Гелл рассмеялся, а потом покачал головой, глядя, как его друг потягивает белое вино из Лемиша.
– Не потому, - сказал он. - Ради уважения. Эти люди знают, кто мы и что можем сделать… и сделаем,- если они перейдут нам дорогу. Этого им не хочется, а потому они дают нам творить все, что вздумается.
– Это не уважение, - мрачно ответил Ранцис. - Это страх.
– А имеет ли это значение? Ты и впрямь хочешь, чтобы эти крестьяне нас любили? - Пожав плечами, Гелл выпил свой эль.
Ранцис поднял брови, и лицо его приобрело вкрадчивое выражение, которое всегда предваряло какое-нибудь очень содержательное замечание.
– Не очень, - ответил он. - А ты и впрямь хочешь, чтобы они нас ненавидели?
Гелл тогда немного подумал над этим, а потом оставил размышления.
А сегодня Ранцис встал и отсалютовал, пока Мар-Борет отодвигал свой стул. Несмотря на формальность жеста, это было сделано с такой насмешкой, что Гелл взбесился бы, будь на месте Лавьена кто-то другой. Впрочем, он знал Ранциса уже многие годы - с тех пор, как Лорд Ариакан призвал их обоих на службу Темной Королеве, - и понимал, что друг не имел в виду ничего действительно оскорбительного. Таким уж он был; если что и могло сравниться по быстроте с мечом Ранциса, так это его остроумие.
– Позвольте мне иметь честь быть первым, кто выскажет свои искренние поздравления касательно знаменательного события, каковым является ваше продвижение по службе, сэр, - объявил глубоким, почти почтительным голосом Ранцис. Его глаза искрились.
Гелл почувствовал, что краснеет - поведение Лавьена привлекало взгляды, - и поспешно отсалютовал в ответ.
– Больше так не делай, - сказал он спокойно, когда оба сели.
– Это же ты столь остро желал уважения, - бросил в ответ Ранцис, поигрывая бокалом - сегодня он смаковал красное эрготианское,- и перевел взгляд на Гелла. - К тому же я и в самом деле рад за тебя. Рыцарь-Воитель Мар-Борет. Звучит ведь, согласись?
Гелл пожал плечами. В душе он, конечно, лучился от гордости, но ни за что не доставил бы Ранцису радости узнать об этом.
Так уж получилось, что Мар-Борет оказался одним из героев Сражения при Каэрготе. Когда его коготь смогли обойти и почти полностью вырезать проклятые Соламнийские Рыцари, он продолжал сражаться, удерживая позицию, пока младший командир Атгар не смог прислать подкрепление. Гелл единолично убил двенадцать рыцарей за время сражения. Позже сам Атгар отличил его отвагу. Наградой стало продвижение по службе.
Ранцис также удерживал ту позицию, сражаясь плечом к плечу с Геллом, но не получил ни одной из этих почестей. И даже не позволил Геллу пытаться заступиться за него.
– Во имя Темного Воина, зачем мне желать продвижения? - спросил он. - Я и так счастлив.
В этом весь Ранцис. С другой стороны, Гелл был чрезмерно рад перспективе повышения ранга. Он отчаянно хотел вести собственные отряды, и теперь его час настал. Пока их было не много - под его началом находилась дюжина огромных брутов, которых рыцари использовали в качестве пехоты. Но это только начало.
– Итак, юный военачальник, - заметил Ранцис,- ты ведь уже получил свое первое назначение?
– Младший командир Атгар отдал мне приказ сегодня днем, - кивнул Гелл. - Он получил весть о том, что мятежники собираются у причала. Он хочет, чтобы я смыл их.
Ранцис присвистнул, искренне впечатленный:
– Это настоящая честь. Я знаю многих, кто поднял бы руку, вызвавшись отправиться за повстанцами. Атгар, похоже, считает, что ты подаешь надежды.
– Будем надеяться, что так, - ответил Гелл, заливаясь краской.
– Что ж, сэр, обещайте мне, что, когда станете Императором Кринна, вы не забудете о нас, неприметных пехотинцах.
Посмеиваясь, Гелл покачал головой и отхлебнул эля.
Гелл поднял руку, подавая идущим позади него брутам сигнал остановиться. Они подчинились, поглаживая свои мечи и настороженно оглядываясь. Даже по прошествии недель кампании в Соламнии их все еще смущали вид, звуки и запахи огромных городов. Однако Гелл не сомневался, что при обнаружении мятежников они будут сражаться со своей обычной злобой. Он оглянулся и махнул одному из брутов.
Типак, самый большой и самый умный из дикарей, подкрался и встал рядом со своим командиром.
– Мои люди взбудоражены, - произнес он гортанно. - Это странное место.
Гелл должен был согласиться; ему и самому никогда не было уютно возле причала.
– Это потому, что ты вырос в Тарсисе, - однажды ночью заметил Ранцис.- Ты просто не в состоянии привыкнуть к мысли, что может существовать настоящая гавань с настоящей водой.
Но дело было не в этом, по крайней мере, не совсем. Хотя Гелл и не был столь глуп, чтобы показывать это перед своим отрядом, его также беспокоили мятежники. В любом городе, завоеванном Рыцарями Такхизис, сопротивление всегда становилось проблемой - всегда найдутсяеретики, которые не захотят разделять Видение Темной Королевы, - но в большинстве мест восстания подавлялись крайне быстро, как только начинались публичные казни.
Однако мятежники в Каэрготе оказались стойкими; словно не имело значения, скольких из них рыцари вешали или обезглавливали, - они все равно продолжали сражаться. Подлецы совершали набеги на припасы, подстерегали посыльных, срывали попытки рыцарей восстановить разрушенные стены города. Ходили слухи, что они стояли даже за исчезновением одного из наводящих ужас Серых Рыцарей. Вновь и вновь повстанцы избегали всех самых напряженных попыток младшего командира Атгара выкорчевать их.
Впрочем, все изменилось три ночи назад, прямо перед повышением Гелла. В тот день мятежники сделали две серьезные ошибки. Во-первых, совершив набег на продовольственные склады рыцарей, они оставили след, ведущий к причалу. Во-вторых, в своем паническом отступлении они обронили записку с инструкциями, в которой раскрывалось имя их лидера.
– Его зовут Хьюик, - сказал Гелл Типаку. - Он маг Ложи Красных Мантий. Что бы ни случилось, младший командир Атгар хочет получить его живым. А если мы сможем захватить и других пленников, будет вообще прекрасно. Чем больше этих негодяев нам удастся вытащить на городскую площадь и четвертовать, тем лучше.
Типак кивнул и заворчал. Он предпочел бы омочить свой клинок в крови мятежников, и дело с концом, но все же Гелл был его командиром.
Гелл вел свой отряд вперед, к пристаням, где рыбацкие лодки вяло покачивались на воде. Он стер со лба пот, про себя проклиная неприветливую жару.
Был уже вечер, но все еще не появилось ни единого признака прохладного, приятного бриза, которыми, как он знал, славились портовые города. К тому же на улицах не было ни единого человека, что необычно для гаваней в любое время дня. Но этого он хотя бы ожидал - рыцари ввели закон военного времени, запрещающий жителям покидать свои дома без эскорта до тех пор, пока мятежники продолжают избегать поимки.
Гелл подумал, что скорее предпочел бы, чтобы вокруг были люди. Темнота, тишина и полное запустение гавани вызывали дрожь. Он не слышал даже собачьего лая или детского плача. Тени в многочисленных переулках казались движущимися, если смотреть уголком глаза, но стоило взглянуть прямо, и оказывалось, что они лежат неподвижно. Мар-Борет понял, что его рука в перчатке, крепко сжимавшая рукоять меча, вложенного в ножны, вспотела. И причиной тому была не только жара.
Прогулка вдоль причала к ряду старых, заброшенных складов казалась долгой. В этой тишине легкое поскрипывание его доспеха звучало, словно гул тысячи храмовых колоколов. Позади он ощущал напряжение брутов, оглядывающихся в поисках признаков засады. Гелл делал то же самое, только более внимательно, спокойно отмечая крыши и углы, где мог бы залечь в ожидании лучник или маг. Несмотря на вероятность такого нападения, Мар-Борет, тем не менее, отказался от совета Типака передвигаться украдкой в тени.
– Так могут сражаться эльфы или гоблины,- произнес он наставительным тоном, - но не Рыцари Такхизис.
Так что они пошли дальше по середине самой широкой улицы каэрготских пристаней, и бруты подпрыгивали всякий раз, когда портовая крыса перебегала из одной тени в другую. Наконец через несколько минут, показавшихся несколькими часами, он снова дал знак своим солдатам остановиться.
Типак поспешил вперед с вопросительным видом. Гелл поднял руку прежде, чем брут успел заговорить, а затем кивнул на темный, узкий переулок.
– Там, - сказал он. - Наши разведчики выследили мятежников до этого места.
Гелл осмотрелся, изображая беспечность, чтобы Типак не понял, в каком напряжении он находится, и вытащил меч из ножен.
-Пошли. Держитесь поближе.
Когда они вошли в переулок, бруты так плотно стали жаться друг к другу, что Мар-Борет задумался, хватит ли им места, чтобы сражаться, если мятежники окажут сопротивление. Он окинул окрестности опытным глазом. Здания нависали над переулком, и даже в полдень его окутывала бы темнота. То, что немногие имеющиеся окна оказались забиты, было уже хорошо. Все вокруг покрывали отходы, сваленные высокими кучами, - тухлая мерзость, оставленная гнить в безбожной жаре,- и людям приходилось внимательно смотреть под ноги. Зловоние было ужасным и делало для брутов свежий, чистый воздух их далекой родины все более желанным.
Гелла не испугал тошнотворный смрад, и он пошел дальше. Он видел следы того, что кто-то - а точнее говоря, немалое число кого-то - недавно пользовался этим путем.
«Вот оно, - подумал Мар-Борет. - Мы найдем здесь то, что ищем. Короткая драка, несколько пленных, а потом с победой - обратно в гарнизон. Возможно, для меня в запасе найдется даже еще одно повышение».
Он улыбался этим мыслям до тех пор, пока дорожка не ожила с внезапностью, в которую Гелл едва мог поверить.
Позже, когда у Мар-Борета появилось время, чтобы обдумать происшедшее, он смог разобрать события по порядку. Но в тот момент ему казалось, что все произошло разом. Во-первых, на них сверху рухнул поток рыбьих кишок. Гелл отпрыгнул в сторону, избегнув большей части, но бруты оказались полностью покрыты ими. Они прикрывали лица и тряслись, извлекая слизь из глаз, носов и ртов. Во-вторых, вокруг них раздались разъяренные вопли. В-третьих, на них со всех направлений посыпались противники, залегавшие в засаде за мусорными кучами.
– Западня! - закричал Гелл, когда мимо него понеслись темные фигуры.
Воинские навыки взяли верх, и он взмахнул мечом, метя в глотку нападающему. Клинок просвистел в воздухе и ударил в стену слева от него, разметав куски штукатурки. Гелл почувствовал, как что-то ударило его ноги чуть выше коленей, и с криком отшатнулся назад. Он слышал, как бруты позади него тревожно кричат, но сейчас ему было не до того. Мар-Борет выбросил меч вперед, пытаясь нанизать на него своего противника. И вновь ни во что не попал.
Секунду спустя он сообразил посмотреть вниз. Сделав это, рыцарь понял причину того, почему удары не находили цель: он размахивал клинком над головой своего противника. Проклятый мятежник, напавший на него, имел всего четыре фута роста, его бледную кожу покрывала грязная корка, а волосы и борода были спутаны и переплетены. Его мерзкие руки и ноги обхватывали правую голень Гелла, и казалось, что он пытался прогрызть его броню поломанными желтыми зубами.
– Раздави меня Такхизис! - шепотом выругался Мар-Борет. - Нас заманили в засаду овражные гномы!
Существо на его ноге начало издавать низкое рычание - звуки, которые, по его мнению, наверное, должны были звучать устрашающе. Раздраженно нахмурясь, Гелл попытался стряхнуть гнома, но тот держался крепко. Бруты позади него визжали от боли: их столь превозносимая боевая раскраска явно не защищала от ногтей и зубов овражных гномов. Краткий взгляд через плечо подтвердил подозрения Мар-Борета… его бойцы настолько плотно сгрудились, что не оставили себе места для боя. Он проклинал себя за то, что раньше не приказал им рассредоточиться.
– Почему ты не падать? - негодующе спросил овражный гном, висящий у него на ноге. - Моя очень сильно тебя ударить. Ты должен падать.
Гелл в ярости поднял меч, чтобы убить несчастную тварь, но в последний момент передумал и ударил овражного гнома плоской стороной клинка по лбу. Негодующее выражение на лице создания сменилось недоуменным, а затем оно без чувств рухнуло на землю.
Эффект оказался мгновенным.
– Они убили Глерта! - закричал один из овражных гномов.
– Бежим! - завопил другой.
С паническими воплями гномы разбегались по сторонам, проталкиваясь мимо Гелла и ошеломленных дикарей. Через несколько мгновений они исчезли.
Дикари оседали вдоль стен, постанывая и ощупывая кровоточащие руки и ноги. На взгляд Гелла, их раны не выглядели слишком серьезными, но грязь и слизь быстро ухудшали ситуацию. Типак, которому каким-то образом серьезно расцарапали щеку, подошел к рыцарю.
– Во имя предков, что этобыло? - судорожно проговорил он.
Гелл нахмурился:
– Овражные гномы.
Очевидно, таких тварей не было там, откуда прибыл Типак. «Везет же некоторым»,- подумал Мар-Борет.
– Почти как крысы, только побольше и не такие умные.
– Я никогда прежде не дрался с крысой, - прохрипел Типак. - Но мне кажется, что эти похуже.
– Просто досадное недоразумение, - отрезал Гелл. - Это ваша вина, что вас столь сильно избили. Вы слишком тесно держались вместе. Как вы собирались сражаться, если у вас не было места для того, чтобы взмахнуть мечом?
Типак собрался ответить, но в этот момент один из дикарей повалился на колени с мучительным стоном. Первой реакцией Гелла было оглядеться в поисках засады, но он быстро понял, что дело не в том: все остальные бруты тоже выглядели больными.
«В их раны попала грязь, - понял он. - Вся эта дрянь проникла в кровь, и им уже начинает становиться худо». Он сообразил, что дикари уже не в той форме, чтобы сражаться, и начал задумываться, через какое время им станет плохо настолько, что они больше не смогут двигаться. Все было кончено - они больше не могли двигаться дальше. Все так просто!
Его разбили на первом же задании. И кто?! Овражные гномы!
– Что будем делать? - спросил Типак.
Гелл с отвращением отвернулся.
-Мы возвращаемся, - прорычал он, опустив взгляд себе под ноги, где, тихо похрапывая, растянулся напавший на него овражный гном. - А этомы заберем с собой.
Толпа расступалась несколько быстрее обычного, когда Гелл входил в «Сломанную мачту» тем вечером. Некоторые посетители смотрели на него и бормотали что-то, задерживая дыхание. Он почувствовал, как начинает нарастать его раздражение, но постарался сохранить контроль над собой. День и без того оказался тяжелым и не оправдавшим надежд, не стоило терять еще и самообладание. Он спокойно прошел к своему столику.
Ранцис посмотрел вверх, когда Гелл приблизился, и сморщил нос.
– Я чувствую запах рыбы? - озадаченно спросил он.
Мар-Борет медленно сосчитал до десяти, как привык делать, когда им овладевал гнев.
– Трактирщик! - прокричал он, отталкивая уже ждущую его кружку эля. - Принеси мне немного бренди!
Тот покорно поспешил принести снифтер. Ранцис проследил за тем, как его друг осушает бокал одним длинным глотком.
– Полагаю, - сказал он, - что дела пошли не совсем так, как ты надеялся.
– Это должно быть очевидно, - бросил Гелл. - Если бы дела пошли так, как я надеялся, то я вернулся бы с мятежниками в цепях и пил настоящийбренди с младшим командиром Атгаром, а не помои в этой дыре.
– Понятно, - произнес Лавьен, задумчиво посасывая нижнюю губу. - Может, хочешь рассказать мне, что случилось?
– Нас заманили в засаду.
– Мятежники?
– Не совсем.
Ранцис нахмурился и сделал осторожный глоток каламанского винтажа соломенного цвета, которым наслаждался этой ночью.
– Ну, я надеюсь, ты сделал все, что мог, должным образом.
-Сомневаюсь, - пожал плечами Гелл. - Половина моих людей слишком больна, чтобы двигаться, а остальным я не доверю даже меча поднять. К тому же мой заместитель чуть не потерял глаз. Но мы смоглизахватить языка.
– Ну, вот уже что-то, - стараясь, чтобы в его голосе было побольше радости, произнес Ранцис. - Кого ты схватил? Мага? Жреца Паладайна? Соламнийского Рыцаря?
Второй снифтер бренди скатился в горло Гелла. Он пробормотал что-то несвязное.
– Кого? - переспросил Ранцис, - Я не совсем уловил…
– Я сказал - «овражного гнома»! - бросил Мар-Борет.