Страница:
Жизнерадостное и энергичное человечество тех времен обратило несчастье себе на пользу. Те, кто прежде выращивал на полях горох и ячмень, сменили плуг на рыболовную сеть и стали жить тем, что посылала им морская стихия. Небольшие рыбацкие деревушки раскинулись по всему побережью Нового моря.
Население Оплота двинулось в сторону грандиозных пляжей, с которых морской бриз уносил тлетворное дыхание вулканов. Город процветал, и это процветание стало особенно значительным, когда в городских гаванях появились чужие белокрылые корабли. Привели их предприимчивые моряки Палантаса, надеявшиеся отыскать короткий и удобный проход на восток континента, чтобы избежать опасного и долгого плавания по Сиррионскому морю на север. Этим надеждам не суждено было сбыться: такого прохода не существовало. Но морякам все-таки повезло: Оплот оказался удобным естественным портом, из которого в глубь Ансалона, к восточным рынкам, расположенным по другую сторону Халькистовых гор, добраться было не так уж трудно.
Город стал расти, развиваться и богатеть. И, словно подрастающее дитя, мечтать. Оплот уже видел себя вторым Палантасом: знаменитым, степенным и очень богатым. Этим мечтам, однако, не суждено было сбыться. Палантас находился под опекой Соламнийских Рыцарей, которые охраняли его и управляли им, руководствуясь Кодексом и Мерой. Оплот же принадлежал всякому, набравшемуся силы и смелости, чтобы покорить его. Дитя вырастало упрямым и избалованным, купаясь в деньгах и не зная ни правил, ни запретов.
Этот город был не слишком разборчив в своих пристрастиях. Он словно притягивал к себе жадных, завистливых и беспринципных. Воры и бандиты, жулики, проститутки и наемные убийцы называли Оплот своим домом.
Однажды настал такой день, когда Такхизис, Владычица Тьмы, попыталась вернуться в мир, откуда некогда была изгнана. Она призвала огромные армии на завоевание Ансалона. Ариакас, их предводитель, понял стратегическую Ценность Оплота для Нераки, священного города своей Королевы, и его значение как военного аванпоста для Кхура. Ариакас послал к нему войско и легко покорил город, не оказавший серьезного сопротивления. Так Оплот стал оплотом Владычицы Тьмы, и много посвященных ей Храмов взметнули к небу свои шпили.
Вулканы Властителей Судеб ожили, словно почувствовав жар, снедавший честолюбивый город. Потоки лавы потекли по их склонам, озаряя город зловещим светом. Земля вздрагивала и колебалась. Гостиницы Оплота теряли огромные деньги из-за непрочности глиняной посуды, и в конце концов там стали подавать кушанья на жестяных тарелках, а напитки — в деревянных кружках. Густые, насыщенные серой пары образовали над Оплотом ядовитые облака. Маги Ложи Черных Одежд неустанно трудились, чтобы вновь сделать город пригодным для жизни.
Такхизис стремилась покорить весь мир, но в конце концов не сумела справиться сама с собой. Ее генералы перессорились и начали воевать друг с другом. Любовь и самопожертвование, верность и честь одержали победу. Камни Храма Владычицы Тьмы, проклятые и ненавистные всем, лежали в долине Нерака.
Соламнийские Рыцари пришли в Оплот и после небольшой стычки с его жителями захватили город. Убедившись в его исключительной ценности для юга Ансалона — как стратегической, так и финансовой, — рыцари основали здесь большой гарнизон. Они разрушили Храмы Зла, смели огнем невольничьи рынки, уничтожили бордели. Совет Магов поручил чародеям очистить тлетворный воздух.
Когда Рыцари Такхизис начали возвращать себе прежнюю власть — а это случилось примерно через два десятка лет после поражения Владычицы Тьмы, — они сочли Оплот одним из самых привлекательных для себя городов. И победу над ним можно было одержать довольно легко. За годы мира Соламнийские Рыцари стали сонными и тяжелыми на подъем. Но прежде чем Рыцари Тьмы успели напасть на беззащитный город, разразившаяся Война с Хаосом отвлекла их внимание и разбудила дремавшие силы соламнийцев.
Теперь эта Война была окончена. Боги ушли. До обитателей Оплота дошло, что Богов больше нет, не было, насколько они могли судить, и магии. Тем, кто пережил Войну, грозило удушье от ядовитых серных паров. Они бежали из города, возвращаясь на морские пляжи к свежему ветру. И опять Оплот вернулся к тому, с чего началась его история.
Странный и загадочный чародей по имени Хоган Багт не только возродил былую славу Оплота, но и помог городу ее превзойти. Он сделал то, чего не удавалось никому из магов: очистив воздух, он отвернул от города потоки лавы. Вода, свежая и чистая, хлынула со снежных горных вершин. Люди смогли наконец дышать полной грудью, не захлебываясь кашлем и не изнемогая от удушья.
Став старше и мудрее, Оплот приобрел спокойствие, уравновешенность и зажиточность. Благодаря авторитету Багта в город стали прибывать добропорядочные и честные торговцы. Соламнийцы и Неракские Рыцари начали предлагать Багту свои услуги для защиты Оплота от нападения противной стороны.
Багт не доверял никому из них и отказывался впускать рыцарей в город. Рассерженные Неракские Рыцари пытались оспорить его решения, заявляя, что эти земли были отданы им Советом в оплату их службы в дни Войны с Хаосом. Рыцари Соламнии продолжали торговаться с Багтом, а тот, в свою очередь, продолжал упорно отказываться от их помощи.
Тем временем Рыцари Тьмы, которые теперь стали именовать себя Неракскими Рыцарями, принялись собирать для драконов дань со многих городов и приобрели значительную силу, богатство и власть. Они следили за Оплотом, как кошка следит за мышиной норой. Этот великолепный порт манил их. Владея им, они могли бы твердой рукой держать в подчинении все земли, окружавшие Новое море. И, едва увидев, что мыши подрались между собой, кот кинулся к их норе.
Неракские Рыцари подвергли Оплот длительной осаде. Едва они напали на город, как все жители встали на его защиту. Но рыцари терпеливо продолжали осаждать порт. Взять его измором им не удавалось, поскольку торговцы исправно поставляли в Оплот товары и продовольствие. Тогда рыцари перекрыли торговые пути и тем самым на корню подрубили экономику города.
Уступая требованиям горожан, Хоган Багт согласился на участие Соламнийских Рыцарей в укреплении обороны Оплота. С тех пор еще не прошло года. Сначала рыцарей приветствовали как спасителей. Жители Оплота ожидали, что осада будет немедленно снята. На эти надежды Рыцари отвечали, что сначала им требуется изучить ситуацию. Пожертвовав на это изучение несколько месяцев, жители вновь подступили к соламнийцам с требованием прорвать, наконец, блокаду города. Рыцари ответили, что их силы слишком незначительны и что им требуется подкрепление.
По ночам осаждавшие с помощью катапульт бомбардировали город камнями и пылающими охапками соломы. Дома горели, в их стенах появлялись дыры, люди гибли или лишались собственности. Никто не мог спать. Постепенно, как и предвидело командование Неракских Рыцарей, энтузиазм и волнение, воодушевлявшие сердца защитников города в первые месяцы осады, угасали. В ответ на утверждения рыцарей о недостаточности их сил жители города обвинили соламнийцев в трусости. Тогда последние обозвали осажденных «горячими головами» и заявили, что те хотят послать их на верную смерть. Получив сведения о расколе в рядах оборонявшихся, Неракские Рыцари стали готовиться к нанесению главного удара. Их командование ждало только сигнала о том, что раздоры проникли в самое сердце города.
К югу от Оплота находилась обширная долина, известная под названием долина Закар. Решив подвергнуть город осаде, Неракские Рыцари вторглись в нее и перекрыли все проходы, которые вели из Оплота в долину. Спрятанная глубоко у подножия горной гряды, долина Закар была использована рыцарями для дислокации своих войск.
— Нам необходимо прибыть в долину Закар, — сообщила Мина членам своего маленького отряда, но на все их расспросы отвечала кратко: «Мы призваны».
Рыцари во главе с Миной прибыли в полдень. Солнце высоко стояло в безоблачном небе, словно застыв в ожидании дальнейших событий. Это ожидание погасило ветер и сделало воздух сухим и обжигающим.
Мина велела своему отряду остановиться у края долины. Прямо напротив них, на противоположном ее конце, между горами пролегло ущелье, своего рода проход, который именовался Провалом Беккарда. Через него рыцари могли видеть осажденный город и небольшой участок окружавшей его стены. Между рыцарями и Оплотом стояла их собственная армия. Словно еще один город, раскинулась она в долине, заполнив ее палатками, кострами, фургонами, между которыми суетились солдаты и маркитанты, ревели тягловые быки, звонко ржали лошади.
Отряд Мины, казалось, прибыл в самое подходящее время. Лагерь Неракских Рыцарей гудел, как растревоженный улей. Звенели горны, офицеры выкрикивали команды, на дорогах формировались отряды. Главные силы уже маршировали через ущелье, направляясь в город. Остальные быстро подтягивались следом.
— Отлично, — удовлетворенно произнесла Мина. — Мы вовремя.
Она пустила коня галопом вниз по крутой дороге, рыцари последовали за ней. В звоне горнов они слышали мелодию песни, что пела им о победе. Сердца наполнялись радостью, дыхание учащалось, хоть никто из них не мог бы сказать почему.
— Выясни, что происходит в городе, — приказала девушка Галдару.
Минотавр остановил первого же офицера и, крепко удерживая его на месте, узнал все, что требовалось. Возвращаясь к Мине, он удовлетворенно усмехался и потирал ладони.
— Чертовы соламнийцы оставили город! — отрапортовал он. — Этот Багт, что распоряжается в Оплоте, выбросил их вон. Наподдав при этом по заднице. Взгляните, — он обернулся, указывая на Провал Беккарда, — вон стоят их корабли. Те маленькие черные точки на горизонте.
Рыцари обрадованно загудели. Мина смотрела на далекие корабли, и в глазах ее не было улыбки. Сфор беспокоился, рыл копытом землю, встряхивал гривой.
— Ты привела нас сюда в добрый час, Мина. — Голос минотавра звучал возбужденно. — Готовится последняя, решающая атака. Сегодня мы напьемся крови Оплота! Этой ночью мы осушим в нем все бочки с элем!
Солдаты засмеялись, но Мина не произнесла ни слова, и ее лицо не выражало ни радости, ни оживления. Янтарные глаза скользили по армейскому лагерю, явно что-то или кого-то разыскивая. Между бровями залегла заметная складка, губы недовольно сжались. Но глаза продолжали искать, и вот выражение ее лица изменилось. Она удовлетворенно кивнула и погладила шею Сфора, успокаивая его.
— Галдар, взгляни, что за компания лучников виднеется там?
Галдар пригляделся и кивком дал понять, что видит тех, о ком она говорит.
— На них нет мундиров Неракских Рыцарей.
— Это отряд наемников, — объяснил минотавр. — Вольные стрелки. Платим им мы, а командуют ими их собственные офицеры.
— Отлично. Приведи ко мне их командира.
— Но, Мина, зачем тебе…
— Делай, что я приказываю, Галдар.
Рыцари, слышавшие весь их разговор, обменялись недоуменными взглядами, некоторые выразительно пожимали плечами. Галдар стал возражать. Мина должна была вести их к победе, а не посылать его с дурацкими поручениями. Но тут ноющее, мучительное ощущение сковало его правую руку. Он не мог даже пошевелить пальцами. Нервы переплетались между собой и рвались. Это пугающее чувство через мгновение исчезло, но в это мгновение он застыл, потрясенный. Возможно, это было всего лишь волнение перед боем, но оно живо напомнило минотавру данную им клятву. Галдар не стал больше спорить и отправился выполнять поручение.
Вернулся он в сопровождении командира отряда наемников, немолодого мужчины лет сорока с необычно широкими плечами и мускулистыми руками старого лучника. Его лицо хранило угрюмо-враждебное выражение. Он совсем не хотел идти сюда, но попробуй откажись, когда просьба исходит от нависшей над тобой горы бычьих плеч и огромных рогов минотавра.
Мина поглубже надвинула шлем с опущенным забралом. «Правильно, — подумал Галдар. — По крайней мере, не увидят ее молодого девичьего лица».
— Каковы полученные вами приказы, командир лучников? — Голос Мины, приглушенный шлемом, отдавал металлом, звучал холодно и резко.
Командир, ничуть не устрашенный, насмешливо вскинул на нее глаза.
— Я тебе не какой-нибудь «командир лучников», господин рыцарь, — пролаял он, с сарказмом подчеркнув слово «господин». — Я — капитан моей собственной команды, и приказов ни от кого, особенно от таких, как ты, слушать не желаю. Деньги. И тогда мы, может быть, что и предпримем. Так-то.
— А ну, повежливее с командиром отряда, — зарычал минотавр и дал ему такого тычка под ребра, что тот зашатался.
Мужчина резко повернулся к Галдару, выругался и потянулся за своим коротким мечом. Галдар выхватил свой. Клинки рыцарей взметнулись с легким звоном. Мина не двигалась.
— Каковы полученные вами приказы, капитан? — повторила она.
Увидев, что оказался один в окружении обнаженных клинков, офицер медленно опустил меч в ножны, давая понять, что он не только не трус, но еще и не дурак.
— Дожидаться начала атаки, а затем открыть огонь по тем, кто охраняет городские стены, — мрачно ответил он, а затем нехотя добавил: — Мы будем последними, кто окажется в городе, и все мало-мальски стоящее будет расхватано.
Мина не сводила с него внимательных глаз.
— Вы, похоже, не слишком уважаете Неракских Рыцарей? Или вам не нравится наше дело?
— Какое дело? — Ответ офицера прервал отрывистый, хриплый смех. — Набивать барахлом свои сундуки? Это действительно дело для вас. И ничто другое вас не интересует. Вас и ваши дурацкие Замыслы. — Он сплюнул на землю.
— Вы, кажется, прежде были одним из нас, капитан Самоал? Одним из Рыцарей Такхизис, я имею в виду, — спросила Мина. — И покинули наши ряды, потому что идея, которой вы служили, исчезла и о ней все забыли. Вы ушли потому, что потеряли веру.
Глаза капитана расширились, рот приоткрылся.
— Какого черта… — Он резко оборвал себя.. — А если и был? Я не дезертировал, если вы на это намекаете. Я выкупил право уйти из рыцарей. У меня есть на это бумаги…
— Если вы не верите в наше дело, капитан, то почему продолжаете сражаться в наших рядах? — продолжала Мина.
Самоал фыркнул:
— Как раз теперь-то и начал верить. Верить в денежки, как и вы все.
Мина спокойно сидела верхом на лошади и пристально смотрела через Провал Беккарда на город Оплот. Галдара удивило странно отчужденное выражение ее глаз, и ему показалось, что она видит сквозь стены и дома города, сквозь доспехи и тела его защитников, сквозь их кровь и плоть, сквозь их сердца и разум. Видит, как она видела сквозь него, минотавра. Как теперь видела сквозь капитана.
— Сегодня никому не удастся войти в Оплот, капитан Самоал, — произнесла она тихо. — Никакой добычи не расхватают. Поживиться смогут только стервятники. Корабли, которые вы видите, не увозят Соламнийских Рыцарей. Войска на их палубах — это всего лишь соломенные чучела в воинской форме. Это ловушка.
Галдар, изумленный, застыл на месте. Он верил ей. Верил так безоговорочно, будто сам видел сквозь стены вражескую армию, приготовившуюся к броску.
— Откуда тебе это известно? — требовательно вопросил капитан.
— Как ты поступишь, если я предложу тебе кое-что, во что ты мог бы поверить? — вместо ответа спросила Мина. — Что, если я сделаю тебя героем этой битвы? Станешь ты мне после этого повиноваться? — Тут она чуть улыбнулась. — Но я тебе обещаю не деньги. У меня их нет. У меня есть лишь одно, что я могу предложить тебе: сражайся рядом со мной, и однажды ты обретешь веру в Истинного Бога.
Капитан Самоал смотрел на нее с безграничным изумлением. Смотрел, не находя слов для ответа.
Мина протянула ему обе руки, ее ладони все еще кровоточили.
— Я предлагаю тебе выбор, капитан Самоал. В одной руке я держу смерть, в другой — славу. Которая твоя?
Самоал поскреб в голове:
— Странный ты какой-то, командир отряда. Я таких еще не видывал.
И он снова обернулся к Провалу Беккарда.
— До солдат дошел слух, что город оставлен, — продолжала Мина. — Они решили, что ворота для них открыты. И превратились в толпу. Они мчатся навстречу своей погибели.
В этих словах была правда. Не слушая команд офицеров, тщетно пытавшихся сохранить хоть какое-то подобие порядка, пехота ломала ряды. Галдар видел, как на его глазах армия исчезает, превращаясь в дикую толпу, которая, не помня себя, ломится через Провал, одержимая жаждой убийства и наживы. Капитан Самоал с отвращением сплюнул. Лицо его потемнело, он повернулся к Мине:
— Что ты хочешь, чтоб я делал, командир отряда?
— Бери своих лучников и отправляйся с ними на тот перевал. Видишь, вон там? — Рука Мины указывала на предгорье у Провала Беккарда.
— Вижу. — Он глянул через плечо. — И что нам там делать?
— Я со своими рыцарями тоже займу там позиции, и вы будете ждать моих указаний, — вместо объяснений приказала Мина. — Когда получите, будете безоговорочно их выполнять.
Она снова протянула капитану руку. Что несет с собой эта рука, думал Галдар, смерть или жизнь?
Эти же раздумья терзали капитана Самоала, поскольку он некоторое время колебался, прежде чем сделать ответный жест. Его ладонь была огромной, сильной, задубевшей от стрельбы из лука и темно-коричневой от загара, ее же — маленькой и белой, блестевшей от покрывавшей ее пленки засохшей крови. Но сморщиться от боли при рукопожатии пришлось капитану.
Он недоуменно взглянул на свою руку и потер ее о кожаные латы, словно пытаясь стереть боль от ожога или жала.
— Торопись, капитан, — приказала Мина. — У нас мало времени.
— Но кто ты такой, рыцарь? — спросил капитан, все еще потирая ладонь.
— Я — Мина.
Рванув поводья, она резко послала Сфора вперед. Жеребец взвился, Мина вонзила ему в бока шпоры, и они помчались к хребту, возвышавшемуся над Провалом Беккарда. Рыцари поскакали за ними. Галдар бежал у ее стремени, изо всех сил стараясь не отставать.
— Ты думаешь, этот капитан Самоал послушает тебя? — Голос минотавра едва перекрывал топот копыт.
Девушка опустила глаза и улыбнулась ему. Ее янтарные глаза сверкали в прорезях забрала.
— Послушается, — сказала она. — Хотя бы для того, чтобы показать свое презрение к командованию и его идиотским распоряжениям. Но капитан — человек алчущий. Он алчет пищи для сердца. Прежде его кормили глиной вместо хлеба. Мы же дадим ему мяса. Такого мяса, как жаждет его душа.
Мина пригнулась к шее коня, и они понеслись еще быстрей.
Команда лучников капитана Самоала представляла собой несколько сотен сильных, хорошо тренированных бойцов, которым довелось принимать участие в нескольких войнах Нераки. На вооружении у них были длинные эльфийские луки, высоко ценимые профессионалами. Сейчас бойцы спешили занять позиции на горном хребте, возвышавшемся над Провалом Беккарда. Прибыв на место, лучники выстроились плотной линией, нога к ноге. Такое построение не давало пространства для маневра, но перевал был невелик. Настроение бойцов было подавленное. Наблюдая за армией, захлестнувшей Оплот, они угрюмо бормотали, что на их долю, похоже, ничего не останется — женщин покрасивее растащат, а богатые дома разграбят. С таким же успехом можно отправляться домой.
Сгущались тучи, клубящиеся серые облака, скрывавшие вершину Закара, стали опускаться к земле.
Лагерь опустел, там не осталось никого, кроме раненых, не имевших сил отправиться вместе с товарищами и проклинавших свою судьбу. Шум битвы не доносился до них, заглушаемый окрестными горами и низкими облаками. Долина казалась странно притихшей.
Лучники хмуро посматривали на капитана.
— Каковы ваши приказания, командир отряда? — обратился он к Мине.
— Ждать.
Они стали ждать. Волна солдат докатилась до стен города, начался штурм ворот. Грохот боя, шедшего далеко внизу, доносился сюда лишь отдаленным рокотом. Мина сняла шлем, провела рукой по коротко остриженным волосам. Она сидела на лошади, гордо выпрямившись, высоко держа подбородок, глаза ее смотрели не на Оплот, а в синее небо над головой, которое быстро затягивали тучи.
Лучники затихли; как зачарованные они смотрели на девушку, пораженные ее странной красотой. Она не замечала их взглядов, их дерзкие реплики падали в тишину долины и тонули в ней. Через какое-то время солдаты почувствовали, какой зловещей была эта тишина. Кто-то еще попытался пошутить, но шутка оборвалась, и последние ее слова поглотило безмолвие.
И тут вдруг страшный взрыв потряс землю; казалось, зашатались стены города. Заклубились тучи, исчезло солнце. Ликующие возгласы Неракских Рыцарей мгновенно смолкли, и их сменили крики ужаса.
— Что там случилось? — Лучники наконец обрели дар речи и заговорили все разом. — Кто-нибудь видит, что произошло?
— Молчание в рядах! — рявкнул капитан Самоал. Один из рыцарей, посланный наблюдателем к Провалу, галопом приближался к ним.
— Это ловушка! — начал кричать он еще издали. — Ворота Оплота распахнулись, но они выплюнули лавину соламнийцев навстречу нашим силам. Их целые тысячи. И во главе их скачут колдуны, убивая всех своей проклятой магией.
Рыцарь натянул поводья, останавливая тяжело дышавшую лошадь.
— Вы говорили чистую правду, Мина! — И его голос зазвучал почтительно, даже благоговейно. — Взрыв страшной магической силы уложил на месте сотни наших солдат. Их тела дымятся теперь в поле. Наши войска бегут! Они мчатся прямо сюда, отступление будет идти через этот Провал. Вот их маршрут!
— Тогда все пропало. — Глаза капитана Самоала испытующе смотрели на Мину. — Их силы загонят нашу армию обратно в долину. Мы окажемся между наковальней гор и молотом соламнийского войска.
Его слова казались правдой. Эшелоны арьергарда уже докатились до Провала Беккарда. Люди понятия не имели, куда бегут, они знали только, что позади — кровь и смерть. Лишь небольшое число более трезвых голов — или менее испуганных сердец — выбрало лежавшую в стороне узкую Дорогу на Кхур.
— Знамя! — зычно крикнула Мина. — Найдите мне знамя!
Капитан Самоал сдернул с шеи блестящий белый шарф и протянул ей.
— Возьмите это, Мина, и в добрый час!
Девушка склонила голову и приняла шарф. Прошептав несколько слов, которых никто не слышал, она поцеловала его и передала Галдару. Взяв в руки белое шелковое полотнище, покрытое теперь пятнами крови с ее ладоней, Галдар привязал его к древку одного из копий, которое затем передал Мине.
Высоко подняв знамя, она пришпорила Сфора и послала его к нависшему над дорогой мысу.
— Ко мне! — кричала она. — К Мине!
На мгновение тучи разошлись, и выскользнувший из-за них яркий солнечный луч коснулся Мины. Только ее. Ее черные доспехи сияли, будто охваченные огнем, она казалась маяком на вершине утеса. В это время заиграл боевой рожок, мчавшиеся солдаты начали останавливаться, гадая, откуда донесся звук, они поднимали головы и видели Мину, словно объятую пламенем.
Паническое отступление захлебнулось.
— Ко мне! — опять закричала Мина. — Сегодня настал день вашей славы!
Солдаты заколебались, и вдруг один из них бегом направился к девушке, спотыкаясь и падая на скользком склоне. За ним последовал второй, потом еще один; людей обрадовала возможность принять осмысленное решение, следовать какой-то цели.
— Приведите тех людей ко мне, — приказала она Галдару, указывая на группу медленно отступавших солдат. — Столько, сколько сможете. Проследите, чтобы они были вооружены. Постройте их прямо здесь, в ущелье.
Галдар принялся выполнять приказ. Вместе с другими рыцарями он перекрыл путь отступавшим солдатам и стал выстраивать их, приказывая присоединиться к товарищам. Все больше и больше солдат собиралось в провале, среди них были и Неракские Рыцари. Некоторые офицеры пытались остановить беглецов, другие присоединялись к ним, стремясь спасти свою жизнь.
За ними по пятам следовали соламнийские рыцари, их вооружение сверкало, белые перья плюмажей развевались на ветру. Впереди них в рядах отступавших вспыхивали смертельные серебряные искры, и там, где они появлялись, люди падали на землю, охваченные колдовским пламенем магов Соламнии. Соламнийцы ворвались в Провал, гоня Неракских Рыцарей, как гонят скот на бойню.
— Капитан Самоал! — раздался громкий голос Мины, спускавшейся с горы. Над ее головой развевался штандарт. — Велите открыть огонь.
— Но нашим стрелам не долететь до соламнийцев. — Он покачал головой, дивясь такой глупости. — Это и дураку понятно.
— Ваша цель не соламнийцы, — холодно осадила она его и рукой указала на Неракских Рыцарей, которые наводняли Провал. — Вот по кому надо стрелять.
— По нашим собственным войскам? — Капитан вытаращил глаза. — Вы с ума сошли!
— Взгляните, что делается на поле битвы, капитан. Это единственный выход.
Капитан Самоал посмотрел на то, что творилось в ущелье, вытер мгновенно вспотевшее лицо и закричал:
— Лучники, огонь!
— По кому огонь? — послышался чей-то недоуменный голос.
— Ты слышал, по кому. — Выхватив лук у вопрошавшего, Самоал натянул тетиву и послал стрелу.
Она пронзила горло одного из Неракских Рыцарей, он мешком свалился с коня и был тут же затоптан сотней бегущих ног.
Население Оплота двинулось в сторону грандиозных пляжей, с которых морской бриз уносил тлетворное дыхание вулканов. Город процветал, и это процветание стало особенно значительным, когда в городских гаванях появились чужие белокрылые корабли. Привели их предприимчивые моряки Палантаса, надеявшиеся отыскать короткий и удобный проход на восток континента, чтобы избежать опасного и долгого плавания по Сиррионскому морю на север. Этим надеждам не суждено было сбыться: такого прохода не существовало. Но морякам все-таки повезло: Оплот оказался удобным естественным портом, из которого в глубь Ансалона, к восточным рынкам, расположенным по другую сторону Халькистовых гор, добраться было не так уж трудно.
Город стал расти, развиваться и богатеть. И, словно подрастающее дитя, мечтать. Оплот уже видел себя вторым Палантасом: знаменитым, степенным и очень богатым. Этим мечтам, однако, не суждено было сбыться. Палантас находился под опекой Соламнийских Рыцарей, которые охраняли его и управляли им, руководствуясь Кодексом и Мерой. Оплот же принадлежал всякому, набравшемуся силы и смелости, чтобы покорить его. Дитя вырастало упрямым и избалованным, купаясь в деньгах и не зная ни правил, ни запретов.
Этот город был не слишком разборчив в своих пристрастиях. Он словно притягивал к себе жадных, завистливых и беспринципных. Воры и бандиты, жулики, проститутки и наемные убийцы называли Оплот своим домом.
Однажды настал такой день, когда Такхизис, Владычица Тьмы, попыталась вернуться в мир, откуда некогда была изгнана. Она призвала огромные армии на завоевание Ансалона. Ариакас, их предводитель, понял стратегическую Ценность Оплота для Нераки, священного города своей Королевы, и его значение как военного аванпоста для Кхура. Ариакас послал к нему войско и легко покорил город, не оказавший серьезного сопротивления. Так Оплот стал оплотом Владычицы Тьмы, и много посвященных ей Храмов взметнули к небу свои шпили.
Вулканы Властителей Судеб ожили, словно почувствовав жар, снедавший честолюбивый город. Потоки лавы потекли по их склонам, озаряя город зловещим светом. Земля вздрагивала и колебалась. Гостиницы Оплота теряли огромные деньги из-за непрочности глиняной посуды, и в конце концов там стали подавать кушанья на жестяных тарелках, а напитки — в деревянных кружках. Густые, насыщенные серой пары образовали над Оплотом ядовитые облака. Маги Ложи Черных Одежд неустанно трудились, чтобы вновь сделать город пригодным для жизни.
Такхизис стремилась покорить весь мир, но в конце концов не сумела справиться сама с собой. Ее генералы перессорились и начали воевать друг с другом. Любовь и самопожертвование, верность и честь одержали победу. Камни Храма Владычицы Тьмы, проклятые и ненавистные всем, лежали в долине Нерака.
Соламнийские Рыцари пришли в Оплот и после небольшой стычки с его жителями захватили город. Убедившись в его исключительной ценности для юга Ансалона — как стратегической, так и финансовой, — рыцари основали здесь большой гарнизон. Они разрушили Храмы Зла, смели огнем невольничьи рынки, уничтожили бордели. Совет Магов поручил чародеям очистить тлетворный воздух.
Когда Рыцари Такхизис начали возвращать себе прежнюю власть — а это случилось примерно через два десятка лет после поражения Владычицы Тьмы, — они сочли Оплот одним из самых привлекательных для себя городов. И победу над ним можно было одержать довольно легко. За годы мира Соламнийские Рыцари стали сонными и тяжелыми на подъем. Но прежде чем Рыцари Тьмы успели напасть на беззащитный город, разразившаяся Война с Хаосом отвлекла их внимание и разбудила дремавшие силы соламнийцев.
Теперь эта Война была окончена. Боги ушли. До обитателей Оплота дошло, что Богов больше нет, не было, насколько они могли судить, и магии. Тем, кто пережил Войну, грозило удушье от ядовитых серных паров. Они бежали из города, возвращаясь на морские пляжи к свежему ветру. И опять Оплот вернулся к тому, с чего началась его история.
Странный и загадочный чародей по имени Хоган Багт не только возродил былую славу Оплота, но и помог городу ее превзойти. Он сделал то, чего не удавалось никому из магов: очистив воздух, он отвернул от города потоки лавы. Вода, свежая и чистая, хлынула со снежных горных вершин. Люди смогли наконец дышать полной грудью, не захлебываясь кашлем и не изнемогая от удушья.
Став старше и мудрее, Оплот приобрел спокойствие, уравновешенность и зажиточность. Благодаря авторитету Багта в город стали прибывать добропорядочные и честные торговцы. Соламнийцы и Неракские Рыцари начали предлагать Багту свои услуги для защиты Оплота от нападения противной стороны.
Багт не доверял никому из них и отказывался впускать рыцарей в город. Рассерженные Неракские Рыцари пытались оспорить его решения, заявляя, что эти земли были отданы им Советом в оплату их службы в дни Войны с Хаосом. Рыцари Соламнии продолжали торговаться с Багтом, а тот, в свою очередь, продолжал упорно отказываться от их помощи.
Тем временем Рыцари Тьмы, которые теперь стали именовать себя Неракскими Рыцарями, принялись собирать для драконов дань со многих городов и приобрели значительную силу, богатство и власть. Они следили за Оплотом, как кошка следит за мышиной норой. Этот великолепный порт манил их. Владея им, они могли бы твердой рукой держать в подчинении все земли, окружавшие Новое море. И, едва увидев, что мыши подрались между собой, кот кинулся к их норе.
Неракские Рыцари подвергли Оплот длительной осаде. Едва они напали на город, как все жители встали на его защиту. Но рыцари терпеливо продолжали осаждать порт. Взять его измором им не удавалось, поскольку торговцы исправно поставляли в Оплот товары и продовольствие. Тогда рыцари перекрыли торговые пути и тем самым на корню подрубили экономику города.
Уступая требованиям горожан, Хоган Багт согласился на участие Соламнийских Рыцарей в укреплении обороны Оплота. С тех пор еще не прошло года. Сначала рыцарей приветствовали как спасителей. Жители Оплота ожидали, что осада будет немедленно снята. На эти надежды Рыцари отвечали, что сначала им требуется изучить ситуацию. Пожертвовав на это изучение несколько месяцев, жители вновь подступили к соламнийцам с требованием прорвать, наконец, блокаду города. Рыцари ответили, что их силы слишком незначительны и что им требуется подкрепление.
По ночам осаждавшие с помощью катапульт бомбардировали город камнями и пылающими охапками соломы. Дома горели, в их стенах появлялись дыры, люди гибли или лишались собственности. Никто не мог спать. Постепенно, как и предвидело командование Неракских Рыцарей, энтузиазм и волнение, воодушевлявшие сердца защитников города в первые месяцы осады, угасали. В ответ на утверждения рыцарей о недостаточности их сил жители города обвинили соламнийцев в трусости. Тогда последние обозвали осажденных «горячими головами» и заявили, что те хотят послать их на верную смерть. Получив сведения о расколе в рядах оборонявшихся, Неракские Рыцари стали готовиться к нанесению главного удара. Их командование ждало только сигнала о том, что раздоры проникли в самое сердце города.
К югу от Оплота находилась обширная долина, известная под названием долина Закар. Решив подвергнуть город осаде, Неракские Рыцари вторглись в нее и перекрыли все проходы, которые вели из Оплота в долину. Спрятанная глубоко у подножия горной гряды, долина Закар была использована рыцарями для дислокации своих войск.
— Нам необходимо прибыть в долину Закар, — сообщила Мина членам своего маленького отряда, но на все их расспросы отвечала кратко: «Мы призваны».
Рыцари во главе с Миной прибыли в полдень. Солнце высоко стояло в безоблачном небе, словно застыв в ожидании дальнейших событий. Это ожидание погасило ветер и сделало воздух сухим и обжигающим.
Мина велела своему отряду остановиться у края долины. Прямо напротив них, на противоположном ее конце, между горами пролегло ущелье, своего рода проход, который именовался Провалом Беккарда. Через него рыцари могли видеть осажденный город и небольшой участок окружавшей его стены. Между рыцарями и Оплотом стояла их собственная армия. Словно еще один город, раскинулась она в долине, заполнив ее палатками, кострами, фургонами, между которыми суетились солдаты и маркитанты, ревели тягловые быки, звонко ржали лошади.
Отряд Мины, казалось, прибыл в самое подходящее время. Лагерь Неракских Рыцарей гудел, как растревоженный улей. Звенели горны, офицеры выкрикивали команды, на дорогах формировались отряды. Главные силы уже маршировали через ущелье, направляясь в город. Остальные быстро подтягивались следом.
— Отлично, — удовлетворенно произнесла Мина. — Мы вовремя.
Она пустила коня галопом вниз по крутой дороге, рыцари последовали за ней. В звоне горнов они слышали мелодию песни, что пела им о победе. Сердца наполнялись радостью, дыхание учащалось, хоть никто из них не мог бы сказать почему.
— Выясни, что происходит в городе, — приказала девушка Галдару.
Минотавр остановил первого же офицера и, крепко удерживая его на месте, узнал все, что требовалось. Возвращаясь к Мине, он удовлетворенно усмехался и потирал ладони.
— Чертовы соламнийцы оставили город! — отрапортовал он. — Этот Багт, что распоряжается в Оплоте, выбросил их вон. Наподдав при этом по заднице. Взгляните, — он обернулся, указывая на Провал Беккарда, — вон стоят их корабли. Те маленькие черные точки на горизонте.
Рыцари обрадованно загудели. Мина смотрела на далекие корабли, и в глазах ее не было улыбки. Сфор беспокоился, рыл копытом землю, встряхивал гривой.
— Ты привела нас сюда в добрый час, Мина. — Голос минотавра звучал возбужденно. — Готовится последняя, решающая атака. Сегодня мы напьемся крови Оплота! Этой ночью мы осушим в нем все бочки с элем!
Солдаты засмеялись, но Мина не произнесла ни слова, и ее лицо не выражало ни радости, ни оживления. Янтарные глаза скользили по армейскому лагерю, явно что-то или кого-то разыскивая. Между бровями залегла заметная складка, губы недовольно сжались. Но глаза продолжали искать, и вот выражение ее лица изменилось. Она удовлетворенно кивнула и погладила шею Сфора, успокаивая его.
— Галдар, взгляни, что за компания лучников виднеется там?
Галдар пригляделся и кивком дал понять, что видит тех, о ком она говорит.
— На них нет мундиров Неракских Рыцарей.
— Это отряд наемников, — объяснил минотавр. — Вольные стрелки. Платим им мы, а командуют ими их собственные офицеры.
— Отлично. Приведи ко мне их командира.
— Но, Мина, зачем тебе…
— Делай, что я приказываю, Галдар.
Рыцари, слышавшие весь их разговор, обменялись недоуменными взглядами, некоторые выразительно пожимали плечами. Галдар стал возражать. Мина должна была вести их к победе, а не посылать его с дурацкими поручениями. Но тут ноющее, мучительное ощущение сковало его правую руку. Он не мог даже пошевелить пальцами. Нервы переплетались между собой и рвались. Это пугающее чувство через мгновение исчезло, но в это мгновение он застыл, потрясенный. Возможно, это было всего лишь волнение перед боем, но оно живо напомнило минотавру данную им клятву. Галдар не стал больше спорить и отправился выполнять поручение.
Вернулся он в сопровождении командира отряда наемников, немолодого мужчины лет сорока с необычно широкими плечами и мускулистыми руками старого лучника. Его лицо хранило угрюмо-враждебное выражение. Он совсем не хотел идти сюда, но попробуй откажись, когда просьба исходит от нависшей над тобой горы бычьих плеч и огромных рогов минотавра.
Мина поглубже надвинула шлем с опущенным забралом. «Правильно, — подумал Галдар. — По крайней мере, не увидят ее молодого девичьего лица».
— Каковы полученные вами приказы, командир лучников? — Голос Мины, приглушенный шлемом, отдавал металлом, звучал холодно и резко.
Командир, ничуть не устрашенный, насмешливо вскинул на нее глаза.
— Я тебе не какой-нибудь «командир лучников», господин рыцарь, — пролаял он, с сарказмом подчеркнув слово «господин». — Я — капитан моей собственной команды, и приказов ни от кого, особенно от таких, как ты, слушать не желаю. Деньги. И тогда мы, может быть, что и предпримем. Так-то.
— А ну, повежливее с командиром отряда, — зарычал минотавр и дал ему такого тычка под ребра, что тот зашатался.
Мужчина резко повернулся к Галдару, выругался и потянулся за своим коротким мечом. Галдар выхватил свой. Клинки рыцарей взметнулись с легким звоном. Мина не двигалась.
— Каковы полученные вами приказы, капитан? — повторила она.
Увидев, что оказался один в окружении обнаженных клинков, офицер медленно опустил меч в ножны, давая понять, что он не только не трус, но еще и не дурак.
— Дожидаться начала атаки, а затем открыть огонь по тем, кто охраняет городские стены, — мрачно ответил он, а затем нехотя добавил: — Мы будем последними, кто окажется в городе, и все мало-мальски стоящее будет расхватано.
Мина не сводила с него внимательных глаз.
— Вы, похоже, не слишком уважаете Неракских Рыцарей? Или вам не нравится наше дело?
— Какое дело? — Ответ офицера прервал отрывистый, хриплый смех. — Набивать барахлом свои сундуки? Это действительно дело для вас. И ничто другое вас не интересует. Вас и ваши дурацкие Замыслы. — Он сплюнул на землю.
— Вы, кажется, прежде были одним из нас, капитан Самоал? Одним из Рыцарей Такхизис, я имею в виду, — спросила Мина. — И покинули наши ряды, потому что идея, которой вы служили, исчезла и о ней все забыли. Вы ушли потому, что потеряли веру.
Глаза капитана расширились, рот приоткрылся.
— Какого черта… — Он резко оборвал себя.. — А если и был? Я не дезертировал, если вы на это намекаете. Я выкупил право уйти из рыцарей. У меня есть на это бумаги…
— Если вы не верите в наше дело, капитан, то почему продолжаете сражаться в наших рядах? — продолжала Мина.
Самоал фыркнул:
— Как раз теперь-то и начал верить. Верить в денежки, как и вы все.
Мина спокойно сидела верхом на лошади и пристально смотрела через Провал Беккарда на город Оплот. Галдара удивило странно отчужденное выражение ее глаз, и ему показалось, что она видит сквозь стены и дома города, сквозь доспехи и тела его защитников, сквозь их кровь и плоть, сквозь их сердца и разум. Видит, как она видела сквозь него, минотавра. Как теперь видела сквозь капитана.
— Сегодня никому не удастся войти в Оплот, капитан Самоал, — произнесла она тихо. — Никакой добычи не расхватают. Поживиться смогут только стервятники. Корабли, которые вы видите, не увозят Соламнийских Рыцарей. Войска на их палубах — это всего лишь соломенные чучела в воинской форме. Это ловушка.
Галдар, изумленный, застыл на месте. Он верил ей. Верил так безоговорочно, будто сам видел сквозь стены вражескую армию, приготовившуюся к броску.
— Откуда тебе это известно? — требовательно вопросил капитан.
— Как ты поступишь, если я предложу тебе кое-что, во что ты мог бы поверить? — вместо ответа спросила Мина. — Что, если я сделаю тебя героем этой битвы? Станешь ты мне после этого повиноваться? — Тут она чуть улыбнулась. — Но я тебе обещаю не деньги. У меня их нет. У меня есть лишь одно, что я могу предложить тебе: сражайся рядом со мной, и однажды ты обретешь веру в Истинного Бога.
Капитан Самоал смотрел на нее с безграничным изумлением. Смотрел, не находя слов для ответа.
Мина протянула ему обе руки, ее ладони все еще кровоточили.
— Я предлагаю тебе выбор, капитан Самоал. В одной руке я держу смерть, в другой — славу. Которая твоя?
Самоал поскреб в голове:
— Странный ты какой-то, командир отряда. Я таких еще не видывал.
И он снова обернулся к Провалу Беккарда.
— До солдат дошел слух, что город оставлен, — продолжала Мина. — Они решили, что ворота для них открыты. И превратились в толпу. Они мчатся навстречу своей погибели.
В этих словах была правда. Не слушая команд офицеров, тщетно пытавшихся сохранить хоть какое-то подобие порядка, пехота ломала ряды. Галдар видел, как на его глазах армия исчезает, превращаясь в дикую толпу, которая, не помня себя, ломится через Провал, одержимая жаждой убийства и наживы. Капитан Самоал с отвращением сплюнул. Лицо его потемнело, он повернулся к Мине:
— Что ты хочешь, чтоб я делал, командир отряда?
— Бери своих лучников и отправляйся с ними на тот перевал. Видишь, вон там? — Рука Мины указывала на предгорье у Провала Беккарда.
— Вижу. — Он глянул через плечо. — И что нам там делать?
— Я со своими рыцарями тоже займу там позиции, и вы будете ждать моих указаний, — вместо объяснений приказала Мина. — Когда получите, будете безоговорочно их выполнять.
Она снова протянула капитану руку. Что несет с собой эта рука, думал Галдар, смерть или жизнь?
Эти же раздумья терзали капитана Самоала, поскольку он некоторое время колебался, прежде чем сделать ответный жест. Его ладонь была огромной, сильной, задубевшей от стрельбы из лука и темно-коричневой от загара, ее же — маленькой и белой, блестевшей от покрывавшей ее пленки засохшей крови. Но сморщиться от боли при рукопожатии пришлось капитану.
Он недоуменно взглянул на свою руку и потер ее о кожаные латы, словно пытаясь стереть боль от ожога или жала.
— Торопись, капитан, — приказала Мина. — У нас мало времени.
— Но кто ты такой, рыцарь? — спросил капитан, все еще потирая ладонь.
— Я — Мина.
Рванув поводья, она резко послала Сфора вперед. Жеребец взвился, Мина вонзила ему в бока шпоры, и они помчались к хребту, возвышавшемуся над Провалом Беккарда. Рыцари поскакали за ними. Галдар бежал у ее стремени, изо всех сил стараясь не отставать.
— Ты думаешь, этот капитан Самоал послушает тебя? — Голос минотавра едва перекрывал топот копыт.
Девушка опустила глаза и улыбнулась ему. Ее янтарные глаза сверкали в прорезях забрала.
— Послушается, — сказала она. — Хотя бы для того, чтобы показать свое презрение к командованию и его идиотским распоряжениям. Но капитан — человек алчущий. Он алчет пищи для сердца. Прежде его кормили глиной вместо хлеба. Мы же дадим ему мяса. Такого мяса, как жаждет его душа.
Мина пригнулась к шее коня, и они понеслись еще быстрей.
Команда лучников капитана Самоала представляла собой несколько сотен сильных, хорошо тренированных бойцов, которым довелось принимать участие в нескольких войнах Нераки. На вооружении у них были длинные эльфийские луки, высоко ценимые профессионалами. Сейчас бойцы спешили занять позиции на горном хребте, возвышавшемся над Провалом Беккарда. Прибыв на место, лучники выстроились плотной линией, нога к ноге. Такое построение не давало пространства для маневра, но перевал был невелик. Настроение бойцов было подавленное. Наблюдая за армией, захлестнувшей Оплот, они угрюмо бормотали, что на их долю, похоже, ничего не останется — женщин покрасивее растащат, а богатые дома разграбят. С таким же успехом можно отправляться домой.
Сгущались тучи, клубящиеся серые облака, скрывавшие вершину Закара, стали опускаться к земле.
Лагерь опустел, там не осталось никого, кроме раненых, не имевших сил отправиться вместе с товарищами и проклинавших свою судьбу. Шум битвы не доносился до них, заглушаемый окрестными горами и низкими облаками. Долина казалась странно притихшей.
Лучники хмуро посматривали на капитана.
— Каковы ваши приказания, командир отряда? — обратился он к Мине.
— Ждать.
Они стали ждать. Волна солдат докатилась до стен города, начался штурм ворот. Грохот боя, шедшего далеко внизу, доносился сюда лишь отдаленным рокотом. Мина сняла шлем, провела рукой по коротко остриженным волосам. Она сидела на лошади, гордо выпрямившись, высоко держа подбородок, глаза ее смотрели не на Оплот, а в синее небо над головой, которое быстро затягивали тучи.
Лучники затихли; как зачарованные они смотрели на девушку, пораженные ее странной красотой. Она не замечала их взглядов, их дерзкие реплики падали в тишину долины и тонули в ней. Через какое-то время солдаты почувствовали, какой зловещей была эта тишина. Кто-то еще попытался пошутить, но шутка оборвалась, и последние ее слова поглотило безмолвие.
И тут вдруг страшный взрыв потряс землю; казалось, зашатались стены города. Заклубились тучи, исчезло солнце. Ликующие возгласы Неракских Рыцарей мгновенно смолкли, и их сменили крики ужаса.
— Что там случилось? — Лучники наконец обрели дар речи и заговорили все разом. — Кто-нибудь видит, что произошло?
— Молчание в рядах! — рявкнул капитан Самоал. Один из рыцарей, посланный наблюдателем к Провалу, галопом приближался к ним.
— Это ловушка! — начал кричать он еще издали. — Ворота Оплота распахнулись, но они выплюнули лавину соламнийцев навстречу нашим силам. Их целые тысячи. И во главе их скачут колдуны, убивая всех своей проклятой магией.
Рыцарь натянул поводья, останавливая тяжело дышавшую лошадь.
— Вы говорили чистую правду, Мина! — И его голос зазвучал почтительно, даже благоговейно. — Взрыв страшной магической силы уложил на месте сотни наших солдат. Их тела дымятся теперь в поле. Наши войска бегут! Они мчатся прямо сюда, отступление будет идти через этот Провал. Вот их маршрут!
— Тогда все пропало. — Глаза капитана Самоала испытующе смотрели на Мину. — Их силы загонят нашу армию обратно в долину. Мы окажемся между наковальней гор и молотом соламнийского войска.
Его слова казались правдой. Эшелоны арьергарда уже докатились до Провала Беккарда. Люди понятия не имели, куда бегут, они знали только, что позади — кровь и смерть. Лишь небольшое число более трезвых голов — или менее испуганных сердец — выбрало лежавшую в стороне узкую Дорогу на Кхур.
— Знамя! — зычно крикнула Мина. — Найдите мне знамя!
Капитан Самоал сдернул с шеи блестящий белый шарф и протянул ей.
— Возьмите это, Мина, и в добрый час!
Девушка склонила голову и приняла шарф. Прошептав несколько слов, которых никто не слышал, она поцеловала его и передала Галдару. Взяв в руки белое шелковое полотнище, покрытое теперь пятнами крови с ее ладоней, Галдар привязал его к древку одного из копий, которое затем передал Мине.
Высоко подняв знамя, она пришпорила Сфора и послала его к нависшему над дорогой мысу.
— Ко мне! — кричала она. — К Мине!
На мгновение тучи разошлись, и выскользнувший из-за них яркий солнечный луч коснулся Мины. Только ее. Ее черные доспехи сияли, будто охваченные огнем, она казалась маяком на вершине утеса. В это время заиграл боевой рожок, мчавшиеся солдаты начали останавливаться, гадая, откуда донесся звук, они поднимали головы и видели Мину, словно объятую пламенем.
Паническое отступление захлебнулось.
— Ко мне! — опять закричала Мина. — Сегодня настал день вашей славы!
Солдаты заколебались, и вдруг один из них бегом направился к девушке, спотыкаясь и падая на скользком склоне. За ним последовал второй, потом еще один; людей обрадовала возможность принять осмысленное решение, следовать какой-то цели.
— Приведите тех людей ко мне, — приказала она Галдару, указывая на группу медленно отступавших солдат. — Столько, сколько сможете. Проследите, чтобы они были вооружены. Постройте их прямо здесь, в ущелье.
Галдар принялся выполнять приказ. Вместе с другими рыцарями он перекрыл путь отступавшим солдатам и стал выстраивать их, приказывая присоединиться к товарищам. Все больше и больше солдат собиралось в провале, среди них были и Неракские Рыцари. Некоторые офицеры пытались остановить беглецов, другие присоединялись к ним, стремясь спасти свою жизнь.
За ними по пятам следовали соламнийские рыцари, их вооружение сверкало, белые перья плюмажей развевались на ветру. Впереди них в рядах отступавших вспыхивали смертельные серебряные искры, и там, где они появлялись, люди падали на землю, охваченные колдовским пламенем магов Соламнии. Соламнийцы ворвались в Провал, гоня Неракских Рыцарей, как гонят скот на бойню.
— Капитан Самоал! — раздался громкий голос Мины, спускавшейся с горы. Над ее головой развевался штандарт. — Велите открыть огонь.
— Но нашим стрелам не долететь до соламнийцев. — Он покачал головой, дивясь такой глупости. — Это и дураку понятно.
— Ваша цель не соламнийцы, — холодно осадила она его и рукой указала на Неракских Рыцарей, которые наводняли Провал. — Вот по кому надо стрелять.
— По нашим собственным войскам? — Капитан вытаращил глаза. — Вы с ума сошли!
— Взгляните, что делается на поле битвы, капитан. Это единственный выход.
Капитан Самоал посмотрел на то, что творилось в ущелье, вытер мгновенно вспотевшее лицо и закричал:
— Лучники, огонь!
— По кому огонь? — послышался чей-то недоуменный голос.
— Ты слышал, по кому. — Выхватив лук у вопрошавшего, Самоал натянул тетиву и послал стрелу.
Она пронзила горло одного из Неракских Рыцарей, он мешком свалился с коня и был тут же затоптан сотней бегущих ног.