— Это кровь, мой господин, — невозмутимо ответил Шакур. — Вы приказали мне скрыть убийство. Я решил, что лучше не оставлять следов, и закопал тело. Одежду и вещи убитого я взял с собой, намереваясь продать их где-нибудь.
   — Сильвит, — позвал Дагнарус. — Возьми эту одежду и выстирай ее. Заодно прикинь, сможешь ли подогнать ее мне по фигуре.
   Шакур поднял забрало, обнажив лицо с мертвыми глазами. Он держал окровавленную одежду, ожидая, когда эльф ее возьмет.
   Лицо Сильвита сохраняло бесстрастие, но он отступил на шаг назад.
   — Брось одежду на землю, — велел он врикилю, не собираясь приближаться.
   — Подойди сам и возьми, — криво усмехаясь, сказал врикиль.
   Сильвит не двинулся. Нос эльфа недовольно сморщился.
   — Не подойду. От тебя исходит запах гнили и зловоние смерти!
   — Сильвит, это существо зовут Шакур, — пояснил Дагнарус, которого несколько забавляла стычка между его слугами. — Он — порождение Пустоты и служит мне, как и ты, — добавил принц уже жестче.
   Сильвит низко поклонился.
   — Да, я служу вам, ваше высочество. Я предан вашему высочеству и, полагаю, неоднократно это доказывал. Но я не стану служить этой жалкой подделке под священную жизнь.
   Лицо Дагнаруса вспыхнуло от гнева.
   Гарет схватил принца за рукав и торопливо зашептал:
   — Ваше высочество, если вы цените Сильвита, не заставляйте его делать то, чего он никогда делать не будет! Эльфы уважают смерть и с почтением относятся к умершим. Они считают, что души умерших переходят в иную жизнь, лучшую, нежели наша. Для них невыносима сама мысль о духе, насильно заточенном внутри мертвого тела.
   Дагнарус едва сдерживал гнев, однако он больше ничего не сказал Сильвиту. Его тревожила другая мысль, только что пришедшая ему в голову.
   — Как ты думаешь, у Вэлуры такое же отношение к мертвым?
   — Скорее всего, да, ваше высочество, — ответил Гарет.
   — Тогда я отправлю врикиля подальше отсюда. Он поедет вперед и встретит армию моего дяди. Шакур! — окликнул врикиля Дагнарус. — У меня есть для тебя новое поручение.
   — Слишком поздно, ваше высочество! — тихо возразил Гарет.
   В дверном проеме стояла Вэлура. Лицо ее выглядело взволнованным. Она смотрела на Шакура с ужасом и отвращением.
   — Смерть! — прошептала она. — Смерть пришла за мной!
   Ноги Вэлуры подкосились. Держась за дверь, она начала сползать вниз и, наверное, упала бы, если бы Дагнарус не подхватил ее на руки.
   — Нет, моя дорогая, моя любимая! — возразил принц. — Это не смерть, а жизнь! Я нашел способ победить смерть. Это тело не умрет.
   Взгляд Вэлуры упал на окровавленную одежду.
   — Он живет, отбирая жизнь у других!
   Вэлура задрожала и закрыла глаза.
   — Я слышала, как он сам это говорил.
   — Он действует в интересах моего дела, — возвысил голос Дагнарус. — И эти люди умирают ради моего дела. Им бы следовало поблагодарить меня за это. Ведь их мелкие, ничтожные жизни приобретают смысл и значимость, ибо служат мне. Не сомневайся в моих словах, любимая, — добавил он, нахмурившись от досады и раздражения. — Ты же не сомневаешься в моих действиях?
   — Нет, что ты! — воскликнула Вэлура, однако отвернулась от врикиля и даже подняла руки, чтобы загородиться от него.
   Вэлура крепко прижалась к груди Дагнаруса.
   — Я сделал то, что был вынужден сделать, — холодно произнес принц, обняв Вэлуру. — Без этого существа, которое вызывает у тебя такое отвращение, нам не удалось бы бежать. Если бы не он, мы, скорее всего, уже попали бы в руки твоего мужа. Врикиль в десять раз сильнее простого смертного, и ему неведомы человеческие слабости. Он не нуждается ни во сне, ни в отдыхе, ни в пище. Умирая, он передал мне свою жизненную силу! Благодаря ей я не сгорел в том ужасающем огне. Мы с ним связаны, — добавил Дагнарус, благоговейно понизив голос. — Его мысли являются моими и наоборот. Даже если он отправится на другой конец света, я смогу повелевать им, и он будет мне повиноваться.
   Дагнарус вытащил Кинжал Врикиля и поднес к глазам Вэлуры. Он зажал ее подбородок рукой, не позволяя отвернуться, и заставил смотреть на кинжал и на себя.
   — Послушай меня, любовь моя, — продолжал Дагнарус, держа кинжал перед испуганными глазами Вэлуры. — С помощью этого кинжала я рассчитываю создать новых врикилей. Их будет столько же, сколько Владык было у моего отца. Каждый из них отдаст мне свою жизненную силу, и я смогу одурачить смерть. Я буду жить столько, сколько живут эльфы, или даже больше. Подумай об этом! Мы с тобой будем неразлучны. Я не состарюсь и не умру, оставив тебя молодой и прекрасной. Мы будем навеки вместе, но только благодаря врикилям. Так что не проклинай Шакура. Вместо этого тебе следовало бы благословлять его.
   Вэлура с большой неохотой повернулась к врикилю. Ее глаза встретились с мертвыми глазами живого трупа. Вэлура вздрогнула и отпрянула, но глаз не отвела.
   — Дорогой, прости мне глупую слабость, — чуть слышно проговорила она, ибо бледные ее губы окаменели и едва шевелились.
   Дагнарус нежно поцеловал ее.
   — Пойдем, моя любимая. Сегодня у нас был тяжелый день. Ты совсем утомилась.
   Он отвел Вэлуру в домик и тут же вернулся.
   — Как она? — с тревогой спросил Гарет. — Лицо Шакура сильно подействовало на нее.
   — Ты прав. Это моя вина. Мне надо было бы заранее ее подготовить, — ответил Дагнарус. — Вскоре она согласится с необходимостью всего, о чем я говорил. Но ей нужно время, чтобы как-то приспособиться, а пока врикиль рядом, этого не получится... Шакур! Отправляйся в Дункаргу. Расскажи им обо всех событиях. Скажи, что мне нужна их армия, и узнай, как скоро они смогут подготовиться к походу на Виннингэль.
   — Я знаю, что обязан повиноваться вам, мой господин, — сказал Шакур. — Но я настоятельно прошу вас обдумать свой приказ. Ваше высочество, опасность еще не миновала, и тем, кто остается с вами, не удастся вас защитить.
   — Я не нуждаюсь ни в каких защитниках, — возразил Дагнарус. — Эльфы поглощены погоней за блуждающими огнями. Так что, Шакур, выполняй мой приказ. Нужно немедленно известить Дункаргу о сложившемся положении. Хельмос знает, что я направился туда за поддержкой. Возможно, мой братец уже послал в том направлении свою армию, чтобы попытаться перехватить меня! Не заставляй меня повторять дважды, Шакур. Исполняй приказ.
   Шакур поклонился. Швырнув окровавленную одежду Сильвиту под ноги, врикиль опустил забрало, пришпорил лошадь и скрылся в лесу.
   — Ну, что тебе еще не так? — раздраженно спросил Дагнарус, топчась рядом с сидящим Гаретом.
   — Ничего, ваше высочество, — ответил Гарет.
   — Думаешь, я зря отослал врикиля?
   — Думаю, он бы нам пригодился, ваше высочество, — угрюмо произнес Гарет. — Этой ночью нам надо быть начеку, а мы все валимся с ног от усталости.
   — Чего ты так боишься? — со злостью спросил Дагнарус. — Хорошо, для твоего спокойствия я могу первым нести караул, пока вы с Сильвитом спите. А теперь — хватит сидеть без дела. Набери воды из колодца и поищи нам чего-нибудь поесть. Ты, Сильвит, постарайся хоть как-то отстирать кровь с одежды.
   Войдя внутрь караульного домика, Дагнарус с такой яростной силой захлопнул полусгнившую дверь, что чуть не разнес ее в щепки.
   Сумеречный свет еще заливал небо, но темнота уже неслышно вползала в лес. Гарет не представлял, где и как раздобыть еду. С помощью магии он мог бы разжечь огонь, но белое магическое пламя, яркое, словно звезды на ночном небе, послужило бы хорошим маяком для их преследователей.
   Гарет наклонился, чтобы помочь Сильвиту собрать одежду.
   — Вы уверены, что господин Мабретон действительно сбился со следа? — вполголоса просил он.
   Сильвит вперился глазами в сумерки, словно мог что-то разглядеть в беспорядочном сплетении теней. Возможно и мог; ведь его глаза видели больше, чем глаза Гарета. Эльфы отличаются острым зрением, намного превосходящим человеческое. Когда Сильвит заговорил, Гарет сообразил, что эльф описывает не увиденное, а ощущаемое им.
   — У господина Мабретона теперь только одна цель в жизни — месть. Из всех чувств у него осталась лишь ненависть. Она движет им, притягивая его, как магнит притягивает железо. Этой ночью нам надо быть особо бдительными.
* * *
   И они оставались бдительными. Дагнарус ехидно заметил, что пустые желудки все равно не позволят им уснуть. Узнав, что придется обойтись и без огня, принц рассердился, но признал разумность такой меры. Если Мабретон со своим отрядом рыщет где-то неподалеку, огонь на высоком холме был бы непростительной глупостью. Небо затянули облака, и беглецов ожидала беспросветно темная ночь. Гарет, которому до сих пор не доводилось ночевать под открытым небом, даже не предполагал, что бывают такие темные ночи. Он не решался покидать полуразрушенный домик, боясь, что непременно свалится в колодец или заблудится в лесу.
   Но кишечник требовал облегчения, и Гарету все же пришлось выйти в слепящую тьму. Он стал разыскивать отхожее место. К счастью, оно было построено из того же беловатого камня, что и домик. Ему удалось туда добраться, не угодив в черную дыру колодца, зиявшую на заднем дворе.
   Сильвит выстирал одежду и разложил ее сушиться на больших плоских камнях, нагретых за день солнцем. Дагнарус сорвал с себя белые одеяния, свернул их в клубок и швырнул в угол. Ночь была теплой. Принц считал, что ему вполне хватит нижнего белья и до утра он не замерзнет. Он вышел, чтобы первым нести ночной дозор. Вэлура последовала за ним, не желая расставаться с любимым даже на несколько часов. Ей все же удалось немного подремать, и сейчас она чувствовала себя гораздо лучше.
   Гарет лег и попытался уснуть. Но, невзирая на чудовищную усталость, ужасные события минувшего дня прогоняли сон, и он беспокойно ворочался с боку на бок. До ушей Гарета доносились негромкие голоса Дагнаруса и Вэлуры и их смех. Потом голоса смолкли, сменившись прерывистым шумным дыханием и вздохами наслаждения. Скорее всего, его высочество начисто позабыл про дозор.
   Гарет слушал звуки любовных утех со смешанным чувством раздражения, отвращения, зависти и презрения. Если бы Сильвит не спал, принц и Вэлура не решились бы столь беззастенчиво предаваться любви. Но эльф заснул мгновенно, едва его голова коснулась свернутого в комок плаща, служившего ему подушкой. Гарет без конца менял положение тела, пытаясь не слушать и не представлять того, что творилось за дверью. Он не спал, когда Дагнарус и Вэлура забрались внутрь и их шепот и смешки прекратились. Он не спал, когда принц тронул его за плечо и сказал, что пора отправляться в дозор. Однако Гарет сделал вид, что спит, и поднялся не сразу.
   Он молча вышел во двор и взгромоздился на камень, оставшийся от стены. И именно теперь, когда спать было нельзя, Гарета начал одолевать сон.
   — У нас любой воин, заснувший на посту, никогда уже не проснется. Ему тут же перережут горло.
   — Прошу прощения, — виновато сказал Гарет, подымаясь на ноги. — Он огляделся по сторонам. — Надеюсь... надеюсь, я не слишком долго спал.
   — Не успели, — усмехнулся Сильвит. — Я спал чутко и, когда услышал, как вы начали что-то бормотать, сразу понял, что вас клонит в сон. Идите в домик и ложитесь. Я отстою ваш караул. Я все равно редко сплю ночью больше двух-трех часов.
   Гарет попробовал вяло возразить, но Сильвит перебил его.
   — Не шумите. Не надо будить его высочество и госпожу Вэлуру. Пусть у них будет хотя бы одна спокойная ночь.
   Сильвит тоже устроился на обломках стены и стал всматриваться в темноту.
   Гарет мешкал уходить.
   — Похоже, вы вполне уверены, что они нас найдут.
   — Да.
   — Значит, надо к этому как-то подготовиться, — с безнадежностью в голосе произнес Гарет.
   — А какие боевые заклинания вы знаете, Почтенный Маг? — насмешливо спросил Сильвит.
   — Никаких, — сознался Гарет. — Я не собирался быть боевым магом.
   — Тогда вам ничего не остается, как только отправиться спать.
   Эльф уселся поудобнее, привалившись к камню, и повернулся к Гарету спиной.
   Раздосадованный, Гарет покорно согласился уйти и вернулся в домик. Он лежал, глядя в темноту, пока наконец сон не сморил его и не отодвинул на какое-то время все страхи.

Глава 15
Кощунство

   Дагнарус проснулся перед рассветом. Вэлура спала, свернувшись в его объятиях и положив голову ему на грудь. Ее длинные черные волосы разметались по обнаженной руке. Глаза Вэлуры были закрыты, она дышала ровно и глубоко, уверенная в силе своего любимого и согретая его теплом. Дагнарусу не хотелось ее тревожить, и потому он лежал, не шевелясь и охраняя ее сон.
   За стенами домика громко и весело пели птицы, утверждая права на свои владения. Птичьи пары хлопотали над устройством гнезд. Принц осторожно убрал с лица волосы Вэлуры. Ради любви к нему эта женщина отвергла своего мужа. Принца переполняла любовь к Вэлуре. Обычно он вставал сразу же, как открывал глаза; долгое бесцельное лежание повергало деятельную натуру принца в скуку. Но сегодняшнее утро было таким мирным и безмятежным, что Дагнарус не прочь был понежиться со своей любимой подольше.
   — Ваше высочество! — послышался за окном негромкий голос Сильвита.
   Боясь разбудить Вэлуру, Дагнарус не ответил. Ему вообще хотелось притвориться спящим, однако он уловил в голосе эльфа тревогу. Принц очень осторожно вытащил руку из-под головы Вэлуры. Она что-то пробормотала во сне, ее веки дрогнули, но она так и не проснулась.
   Дагнарус столь же осторожно подсунул под голову Вэлуры свои белые одежды, служившие им обоим вместо подушки, потом нежно ее поцеловал. Бесшумно встав, он на цыпочках подошел к открытому окну.
   — Ну, что там еще? — проворчал Дагнарус.
   — Не высовывайтесь, ваше высочество, — предостерег Сильвит.
   Эльф сидел под окном на корточках и пристально всматривался в лес.
   — Держитесь в тени.
   — Что такое? — повторил вопрос Дагнарус, осторожно всматриваясь в лес, освещенный утренним солнцем. — Что ты там увидел?
   — Ничего, ваше высочество, — ответил Сильвит.
   — Тогда зачем скрючился? — Принцу это уже начинало надоедать. — Послушай! Птицы вовсю поют и щебечут. Ничто их не пугает. — Дагнарус показал на двух белок, гонявшихся друг за другом по веткам. — И зверюшки спокойно резвятся.
   — Даже если бы здесь находилась десятитысячная армия эльфов, ваше высочество, звери и птицы вели бы себя точно так же, — искренне ответил Сильвит, старясь говорить как можно тише. — Вам ведь приходилось воевать с эльфами. Уж кому знать, как не вам, ваше высочество? Мы обладаем властью над птицами. Они — воздушные создания и с радостью выполняют наши повеления. Воины эльфов умеют двигаться неслышно, как призраки. Сейчас они вполне могут находиться вокруг нас!
   Дагнарус вышел из домика караульного поста и обошел вокруг него. Ему все еще не верилось ни в какую опасность. Однако Сильвит прав: он воевал с эльфами и уважал их как хитрых и смышленых врагов. Выполняя совет эльфа, он старался держаться в тени.
   — Ты хоть что-нибудь видел? Или слышал?
   — Нет, ваше высочество. Но в воздухе появился странный привкус. Запах, который мне не нравится. Нам лучше бы оставаться внутри.
   — Где ты, мой любимый? — послышался голос Вэлуры, который спросонок звучал ниже обычного.
   Вэлура не видела приникшего к земле Дагнаруса и потому вышла наружу, чтобы его найти.
   Стрела, пущенная из леса, неслась быстро и бесшумно. Никто и не заметил ее, пока стрела не вонзилась в нежное тело Вэлуры. Вэлура вскрикнула и начала оседать вниз, держась за дверь и ошеломленно глядя на украшенное перьями древко стрелы, которая глубоко застряла у нее в бедре. Из раны хлынула кровь, заливая шелковую сорочку.
   Дагнарус закричал хриплым от бешенства голосом и вскочил на ноги.
   — Нет, ваше высочество! — крикнул ему Сильвит, пытаясь схватить принца и уберечь его от опасности.
   В воздухе мелькнула вторая стрела, нацеленная в Дагнаруса. Будь он простым смертным, она непременно поразила бы его в самое сердце. Но Пустота, чувствуя опасность, нависшую над ее Владыкой, защитила его. Подобно темной воде, доспехи разлились по телу, предохраняя принца от нападения.
   Стрела ударилась в черный нагрудник. Огненная вспышка поглотила древко, а безопасный теперь наконечник упал на землю. Дагнарус поднял на руки слабеющую Вэлуру и унес ее внутрь домика.
   Сильвит нырнул в окно головой вперед. Вслед за ним полетел целый рой жужжащих стрел. Гарет, проснувшийся от крика Дагнаруса, захлопнул дверь. Стрелы застревали в полусгнившем дереве или, влетев в незащищенное окно, ударялись в дальнюю стену.
   — Ложитесь! Ложитесь на пол! — приказал Сильвит, схватив Гарета за руку и дернув его вниз.
   Дагнарус уложил Вэлуру на свою белую одежду. Ее сорочка вся была в крови. Лицо Вэлуры приобрело пепельный оттенок, глаза расширились от ужаса. Ее трясло от боли. Дыхание участилось и стало сдавленным. Рукой, липкой от крови, Вэлура ощупывала место, куда вонзилась стрела.
   Дагнарус смотрел на нее в немом отчаянии. Затем он потянулся к мечу.
   — Они будут брать дом штурмом. Как ты думаешь, сколько их...
   — Нет, ваше высочество, — перебил его Сильвит. — У них другой замысел. Пока мы остаемся внутри, они не нападут на нас.
   — Почему? Тогда какой им смысл прятаться в лесу? — спросил Дагнарус, голос которого дрожал от ярости.
   — Они не станут нападать, поскольку боятся, что могут случайно убить госпожу Вэлуру. А они хотят взять ее живой, — мрачно ответил Сильвит. Осмотрев рану, из которой с силой хлестала кровь, он повернулся к принцу. — Вот только они плохо целились, ваше высочество, — тихо произнес Сильвит. — Стрела пробила одну из жизненно важных артерий. Она не выживет.
   — Откуда ты знаешь? — зло спросил Дагнарус и отпихнул эльфа. — Ты что, врачеватель? Любимая!.. — Принц наклонился над Вэлурой и взял ее холодную руку в свою. — Любимая! — закричал он.
   — Принц Дагнарус! — послышалось снаружи.
   — Это господин Мабретон, — прошептал Сильвит.
   — Владыка Пустоты! — снова крикнул эльф. Все пути к бегству для вас отрезаны. Я вызываю вас на поединок. Если вы — человек чести, то примете мой вызов. Однако вначале вы должны выдать нам неверную, бесчестную и бездушную женщину, некогда известную как госпожа Мабретон, а ныне называемую Блудницей. При мне находится целитель. С Блудницей будут хорошо обращаться, лучше, чем она заслуживает. Если у нее хватит мудрости, она примет смерть от моей руки. Это не восстановит ее честь, но убережет ее семью от позора. Если же она откажется, я доставлю ее в родной дом, где отец решит дальнейшую участь своей нечестивой дочери. У вас есть две возможности, — твердым и холодным голосом продолжал господин Мабретон. — Либо вы отдадите ее нам, либо можете смотреть, как она умирает от потери крови. Даю вам полчаса на принятие решения.
   Вэлура протянула окровавленную руку и схватила Дагнаруса за плечо. От боли ее глаза потемнели и подернулись пеленой.
   — Нет! — умоляюще воскликнула она. — Не отдавай меня ему! — Вэлура судорожно глотнула воздух. Нестерпимая боль заставила ее закрыть глаза. — Лучше... мне... умереть...
   Дагнарус опустился на колени, чтобы поцеловать ее.
   — Я ни за что тебя не отдам! — пообещал он. — Ни за что!
   Обернувшись к Гарету, он прошипел:
   — Сделай же что-нибудь!
   Гарет безуспешно пытался остановить кровь, которая хлестала из раны в такт ударам сердца Вэлуры. Он поднял глаза на принца и покачал головой.
   — Я ведь не врачеватель, — сказал он. — В магии Пустоты нет лечебных заклинаний. Если бы вам удалось извлечь стрелу...
   — Она с шипами! — с горестным проклятием возразил Дагнарус. — Я видел, как эти чертовы стрелы попадали в солдат. Если я только попытаюсь вытащить стрелу, я порву ей все мышцы на ноге. Она умрет от одной только боли.
   Дагнарус взял Вэлуру на руки и притянул к себе.
   — Любимая моя, единственная! Ты не должна умирать! Тебе нельзя покидать меня!
   Вэлура открыла глаза. Протянув руку, она коснулась сквозь открытое забрало лица Дагнаруса. На его щеке осталась кровавая полоса.
   — Я вижу, как тени приближаются ко мне, — слабеющим голосом произнесла она. — Но выход есть. Когда я умру, сделай меня... одной из них. — Вэлура дотронулась до Кинжала Врикиля. — И тогда мы всегда... будем вместе...
   — Нет! — в ужасе закричал Дагнарус.
   Он опустил Вэлуру на свои белые одежды, ставшие теперь кроваво-красными.
   — Нет! — снова повторил он, дрожа всем телом.
   — Госпожа Вэлура! — предостерегающе воскликнул Гарет, потрясенный до глубины души. — Вы не понимаете, что говорите! Врикиль — это только пародия на жизнь! Они лишь похожи на живых, но внутри мертвы! Они питаются живыми...
   Пальцы Вэлуры, скользкие от крови, лихорадочно сжались на рукоятке кинжала.
   — Дагнарус... — Ее глаза встретились с глазами принца и не отпускали их. — Я не покину тебя... никогда. Я отдаю свою душу... Пустоте.
   — О боги! Нет! — застонал Дагнарус и упал на колени рядом с Вэлурой.
   Больше Вэлура не произнесла ни слова и не издала никакого иного звука. Она могла лишь следить за тем, как из нее вытекали последние капли жизни. Ее взгляд оставался на принце, пока глаза еще сохраняли способность видеть, пока смерть не опустила перед ней черную завесу. Рука, сжимавшая рукоятку кинжала, обмякла. Глаза Вэлуры продолжали смотреть на Дагнаруса, но это был уже взгляд мертвых, невидящих глаз.
   Дагнарус не шевельнулся. Он не произнес ни слова. Из его груди не вырвалось ни единого стона. Он стоял на коленях возле своей любимой. Казалось, Трансфигурация, в которой ему прежде было отказано, наконец свершилась, и он превратился в камень. Гарет сидел поодаль, ошалевший и оцепеневший от новой трагедии. Глубоко вздохнув, Сильвит наклонился вперед, чтобы закрыть мертвые глаза.
   — Не трогай ее! — диким голосом потребовал Дагнарус.
   Губы принца были сжаты. Преодолев недолгие сомнения, он поднял кинжал.
   — Я исполню ее последнее желание, — произнес он сквозь стиснутые зубы. — Является ли она достойной избранницей?
   — Я не допущу этого, ваше высочество! — закричал Сильвит и попытался перехватить кинжал.
   Дагнарус ударил эльфа левой рукой, и тот отлетел в дальний угол. Ударившись о стену, Сильвит рухнул прямо в груду раскрошившегося камня.
   Дагнарус даже не взглянул в его сторону. Ему было все равно, жив эльф или мертв. Принц поднял кинжал над бездыханной грудью Вэлуры.
   — Ваше высочество, — хрипло произнес Гарет. — Вы уверены, что вам действительно это надо? Опомнитесь! Подумайте, в кого она превратится! В чудовище!
   Слова застыли у него на губах. Ярость принца заставила Гарета сжаться и втянуть голову в плечи.
   — Говори! — потребовал Дагнарус.
   Изо рта принца сочилась пена. Глаза потемнели и глубоко запали.
   — Напомни, что я должен делать!
   — Ее кровь... — неохотно проговорил Гарет.
   — Ее жизнь! — воскликнул Дагнарус.
   Припав губами к ране Вэлуры, он стал сосать ее кровь подобно младенцу, сосущему грудь матери.
   — Кинжал... положите кинжал ей... на грудь, — упавшим голосом подсказал Гарет, охваченный ужасом и жалостью к Вэлуре. — Голову дракона... в сторону ее головы. Рукоятку вровень...
   Гарет не мог продолжать. Он чувствовал подступавшую тошноту. Голова кружилась. Гарет боялся, что сейчас упадет в обморок.
   Губы Дагнаруса были перепачканы кровью Вэлуры. Принц положил кинжал на грудь своей мертвой возлюбленной, отвел руку и стал ждать.
   Кинжал начал медленно подниматься в воздух. Черные блестящие чешуйки падали вниз, пронзая тело Вэлуры. Куда бы они ни упали, они мгновенно уходили внутрь, под кожу, сплавляясь воедино, пока все ее тело не оказалось покрытым прочным черным панцирем сверкающих доспехов.
   Дагнарус следил за происходящим. Лицо принца оставалось каменным и неподвижным. Лицо Вэлуры теперь скрывал черный шлем с птичьими крыльями. Похоже, то были крылья ворона. Руки облегали черные кольчужные перчатки. Доспехи полностью скрыли тело Вэлуры. Тьма поглотила ее.
   Потом Вэлура пошевелила рукой и подняла забрало. Она открыла глаза. Глаза лишились жизни. Они были темными, холодными и остекленелыми. Эти глаза искали Дагнаруса. Наконец ее безжизненный взгляд остановился на принце.
   — Я с тобой, — сказала она Дагнарусу. — Навсегда.
   Она протянула к нему обтянутую перчаткой руку.
   Принц схватил ее руку и прижал к губам.
   — Навсегда, — произнес он.
   Слова выходили из губ, на которых еще не засохла кровь живой Вэлуры, и эти слова были холоднее и мертвее ее слов, раздавшихся из мира смерти.
   — Ваше время истекло! — крикнул господин Мабретон. — Отдайте нам Блудницу, или мы возьмем ее силой.
   — Хорошо, — негромко ответил Дагнарус. — Я отдам вам вашу жену.
   Он самоуверенно оглянулся.
   — Эй, Сильвит! Ты остаешься верным мне или желаешь быть причисленным к моим врагам?
   Эльф уже пришел в сознание. Он встряхнул головой, чтобы обрести ясность мыслей, потом ощупал челюсть. Из рассеченной, вспухшей губы струилась кровь. Он взглянул на нового врикиля и поспешно отвел глаза.
   — Я по-прежнему остаюсь вашим слугой, ваше высочество, — сказал Сильвит, вытирая кровь. — Простите мне недавнюю слабость.
   — Ладно, прощаю, — холодно отозвался Дагнарус. — Госпожа Вэлура идет сдаваться своему мужу. Будешь сопровождать ее.