Страница:
— Когда это закончится, я приду за тобой, — нежно прошептал он ей на ухо.
Ни один из них не заметил, что даже шорох карт прекратился.
4. ХРАНИТЕЛИ ЦИТАДЕЛИ
5. ПРОСПЕКТ РАЗВЛЕЧЕНИЙ
Ни один из них не заметил, что даже шорох карт прекратился.
4. ХРАНИТЕЛИ ЦИТАДЕЛИ
“…ближние миры Империи Д’Ракан. Принц Листан заверил назначенное правительство Первого Сословия, что царствующая семья, хотя и не контролирующая напрямую восставшие силы имперского флота, сделает все возможное, чтобы убедить эти силы не угрожать и не атаковать планеты, входящие в состав Империи. “Планеты Первого Сословия нам дороги, и мы сделаем все, что в наших силах, чтобы предотвратить осквернение нашего родного дома”. Укард с Бришана, действующий законодатель Совета, в своем докладе осторожно оптимистичен…”
Эвон оторвал наконец глаза от мигающих мониторов с бегущей строкой, встроенных в стену, и в четвертый раз поубавил шагу, пытаясь совладать со своим нетерпением и держаться позади команды.
Он не возражал против того, что находится позади группы. В свое время Эвон немало потрудился во время экспедиций, но все же предпочитал роль пассивного наблюдателя. Возможно, поэтому ему так нравилось быть Атис Либре, и он никогда не претендовал на звание Вестис. Эвон неуклонно следовал двум правилам: первое — наблюдай и учись; второе — семь раз отмерь, один раз отрежь.
“Подлет к планете прошел довольно успешно, — размышлял он, — хотя движение кораблей было необычно интенсивным. Но чем ближе они подходили к системе, тем бурление звездолетов становилось меньше”. Квикет, вернее, Вестис Шн’дар, как напомнил себе Эвон, предпочел высадить их в Цитадели, а не в звездном порту столицы. Эвон отметил, что при посадке им пришлось пройти над обширными причалами, сплошь занятыми самыми разными звездолетами. Эвон иногда во время отпусков бывал в Ярке, столице Тентриса. И у него даже имелись причины появляться здесь во время конференций, когда казалось, будто все обитатели дюжины систем вдруг решили заполонить Ярк. Но даже тогда, насколько Эвон помнил, космопорт не был так сильно переполнен, как теперь.
Они пришвартовались в Третьем Саду Гармонии, в одном из семи закрытых доков, образующих кольцо вокруг центральной башни Цитадели.
Название Сад едва ли подходило посадочной площадке для кораблей такого типа, как “Киндар”. Здесь было безопасно, надежно, и, что важнее, это место находилось под полным контролем Брадис Либре “Омнета”, которые готовили отчеты для шести межзвездных секторов, составляющих основу Империи Д’Ракан.
Теперь они шли по длинному жемчужно-светлому коридору Цитадели, прислушиваясь к непрерывной болтовне местного вещания. “Эти люди, — думал Эвон, — действительно любят слушать сами себя”.
“…безопасности межзвездных торговых путей. С вами Ка’ашра с Мэриса, передающая с Кплика в Секторе Клин. По одной из версий имперский боевой корабль “Д’Рапиен” был обнаружен без особого труда на прошлой неделе…”
Эвон резко повернулся к ближайшему дисплею:
— Что? Это же ложь!
“…после его так называемого бегства из орбитального дока Издор Фор. Вероятно, корабль отправился в межзвездное путешествие самопроизвольно, но вскоре был обнаружен, когда объявился в системе Энвей…”
— Эй! Ой! Эвон, смотри, куда идешь!
Эвон покраснел от смущения. Идя по коридору, они поначалу выглядели, как театралы, спешащие на спектакль, теперь же все сгрудились в просторной светлой камере в конце коридора. Когда Эвон наткнулся на Терику, началась цепная реакция, вызвавшая замешательство и толчею.
— А! — раздался голос с платформы перед ними. — Вижу, что наши гости прибыли.
Эвон поднял глаза. Центральный зал представлял собой огромную ротонду. За дверьми, ведущими в разных направлениях, находилось еще несколько больших залов. Эвон не сомневался, что там сидели Брадис Либре за своими мониторами. Брадис Либре были на один уровень выше его команды. Объем информации, ежедневно проходящий через эти залы в помощь “Омнету”, всегда его удивлял, не говоря уже о том, что в Галактике таких филиалов насчитывалось более миллиона.
В центре ротонды круговые концентрические ступени образовывали возвышение, поднимавшееся почти на десять футов над их головами. Над верхней платформой вращались двенадцать овальных дисплеев. На возвышении стоял человек с темными волосами, ниспадавшими на спину. Виски его поседели. Какое-то время он смотрел на прибывших со спокойным безразличием человека, пытающегося не спеша понять наблюдаемый феномен, прежде чем что-либо предпринять. Кожа на длинном сухом лице была натянута так сильно, словно была ему слишком мала.
Мужчина вдруг, не касаясь ступенек, спустился прямо к группе, засунув руки глубоко в карманы, скрытые в складках его одежды.
— Я — Э’торис Примла, директор Цитадели. Вестис Шн’дар, мой коллектив и я лично приветствуем вас. — Голос Примлы эхом разнесся по ротонде. На его лице не возникло и тени улыбки или расположения.
— Э’торис Примла, мы принимаем ваше приветствие от имени Весткс Инквизитас и от имени “Омнета”, — спокойно ответил на приветствие Квикет. Эвон знал, что за словами Квикета последует попытка принизить авторитет Э’ториса Примлы. И он не ошибся. Квикет сказал:
— У нас есть определенное задание по выяснению некоторых вопросов, представляющих интерес для “Омнета”. Мы покорно просим вашего содействия.
Лицо Примлы осталось неподвижным.
— Здесь для вас ничего нет, Инквизитор. Наши новости самые свежие, и мы не намерены нарушать поток информации ради ваших вопросов. В этом плане все в полном порядке, уверяю вас.
Эвон заморгал. Никто никогда не говорил Вестису “нет”.
Квикет улыбнулся самой лучезарной улыбкой, а смеющиеся глаза метнули молнии.
— Это отрадно слышать, Э’торис Примла, но вы ошибаетесь. Я еще даже на задал вопроса, а вы уже мне ответили. — Его улыбка вдруг исчезла. — К сожалению, это не тот ответ, которого я ожидал.
Неожиданно Квикет прыгнул вперед, обеими руками схватил Э’ториса за ворот его одежды и резко толкнул на ступени. Примла откинулся навзничь, споткнулся и, видимо, сильно ушибся. Его крик эхом взлетел под купол, и он стал задыхаться. Квикет снова прижал его к ступеням и схватил за грудки.
Эвон замер от изумления, краем глаза заметив ту же реакцию у остальных.
Кроме Меринды, не стоявшей на месте.
— Кет! Что ты делаешь? — В ужасе она схватила Квикета за руку, пытаясь его остановить.
Лицо Инквизитора исказила ярость. Одним отработанным движением он освободился от женщины, наотмашь ударив ее по лицу.
Меринда упала навзничь на гладкий мраморный пол. Физическая боль была для нее ничто, мучительней была боль сердца.
Квикет мгновенно повернулся к Примле, буквально нависнув над ним.
— Я — Инквизитор, Э’торис Примла! Я вижу глубже, знаю лучше, я вообще представляю собой гораздо большее, чем ты можешь себе вообразить. Вы сделаете так, как я велю, безо всяких вопросов, потому что вести себя иначе для вас неразумно. Вы исчерпывающе ответите на все вопросы, и я не позволю какому-то провинциальному просеивателю, который недавно покинул свою детскую, не поделиться игрушками с остальной Галактикой. — Голос его прозвучал решительно и гневно.
Примла беспомощно лежал пред разъяренным Квикетом. Меринда, тихо стоявшая поодаль, дрожала всем телом.
— Я рассудительный человек, — тихо произнес Квикет. Его голос с легкостью перешел с крика на спокойный тон, и он ослепительно улыбнулся. — Я даже привез вам кое-какие новости, о которых вы, вероятно, еще не слышали.
Вестис встал над Примлой и, все еще держа его за одежду, стащил со ступеней, быстро поставил на ноги и одним плавным движением швырнул его к сгрудившейся команде Атис Либре, стоявшей в полном шоке у входа в ротонду.
— Это, как понимаете, кое-кто из ваших коллег-просеивателей, — зловеще произнес Квикет, тон и темп его речи при этом снова изменились. Говоря, он зашел за спину извивающемуся Примле, схватил его за оба плеча и тихо сказал ему на ухо, но достаточно громко, чтобы слышали все: — Они из монастыря на Бришане. У вас на Бришане отличные сотрудники. Очень обязательные и старательные. И они обнаружили кое-что, чего вы, наверное, не знаете, Э’торис Примла. Они раскопали, что кто-то в Цитадели делает нечто весьма необычное. — Он встал лицом к команде и посмотрел на высокую женщину рядом с Звоном. — Так что же ты обнаружила, Терика?
Эвон повернулся. Лицо Терики побелело. Она растерянно заморгала.
— Ну, возможно, это сущие пустяки…
— Скажи ему! — приказал Квикет.
Примла вздрогнул.
Терика выглядела так, будто Инквизитор ее ударил.
— Проверка нескольких ответных отчетов с вашей станции показала, что информация, которую мы отсылали по сети, была изменена.
— Но, — воскликнул Примла, — это совершенно невозможно!
— Невозможно? — грозно переспросил Квикет старика. — Почему? Потому что вы этого не заметили? Потому что на этой вашей планете все безупречно? Или потому что вы соучастник какого-то заговора, нацеленного на подрыв целостности “Омнета”?
— Заговор?! — Примла взглянул на Квикета, словно тот спятил. — Какой заговор? На станции все в порядке! Мы придерживаемся самых лучших традиций “Омнета” и делаем это уже около трех столетий! Поиск истины и сбор информации, древней и современной, является основой “Омнета”. Как вы смеете обвинять мой Центр в фабрикации лжи!
— Потому что, дорогой Э’торис, где-то кто-то между Тентрисом и Бришаном намеренно исказил истину, — сказал Квикет. — У вас одна ночь. Эта ночь. Вы покинете это помещение прямо сейчас и с помощью специалистов с Бришана все выясните. Утром вы дадите ответ, который мне нужен. Вам ясно?
Примла медленно кивнул.
— А теперь уходите все, — произнес Квикет внезапно уставшим голосом. — Мне надо еще кое-что сделать.
Все минуту колебались, потом Примла угрюмо подал своим знак следовать через дверь обратно в коридор, откуда они пришли. Эвон, снова оказавшийся последним, ясно слышал, как идущая перед ним смущенная и потрясенная Терика разговаривала сама с собой.
— Это же просто канцелярская ошибка! — бормотала она. — Что тут особенного?
Эвон помедлил у выхода и оглянулся.
Последнее, что он видел перед тем, как в зале погас свет, был Квикет Шн’дар, медленно идущий к рыдавшей Меринде Нескат.
Эвон оторвал наконец глаза от мигающих мониторов с бегущей строкой, встроенных в стену, и в четвертый раз поубавил шагу, пытаясь совладать со своим нетерпением и держаться позади команды.
Он не возражал против того, что находится позади группы. В свое время Эвон немало потрудился во время экспедиций, но все же предпочитал роль пассивного наблюдателя. Возможно, поэтому ему так нравилось быть Атис Либре, и он никогда не претендовал на звание Вестис. Эвон неуклонно следовал двум правилам: первое — наблюдай и учись; второе — семь раз отмерь, один раз отрежь.
“Подлет к планете прошел довольно успешно, — размышлял он, — хотя движение кораблей было необычно интенсивным. Но чем ближе они подходили к системе, тем бурление звездолетов становилось меньше”. Квикет, вернее, Вестис Шн’дар, как напомнил себе Эвон, предпочел высадить их в Цитадели, а не в звездном порту столицы. Эвон отметил, что при посадке им пришлось пройти над обширными причалами, сплошь занятыми самыми разными звездолетами. Эвон иногда во время отпусков бывал в Ярке, столице Тентриса. И у него даже имелись причины появляться здесь во время конференций, когда казалось, будто все обитатели дюжины систем вдруг решили заполонить Ярк. Но даже тогда, насколько Эвон помнил, космопорт не был так сильно переполнен, как теперь.
Они пришвартовались в Третьем Саду Гармонии, в одном из семи закрытых доков, образующих кольцо вокруг центральной башни Цитадели.
Название Сад едва ли подходило посадочной площадке для кораблей такого типа, как “Киндар”. Здесь было безопасно, надежно, и, что важнее, это место находилось под полным контролем Брадис Либре “Омнета”, которые готовили отчеты для шести межзвездных секторов, составляющих основу Империи Д’Ракан.
Теперь они шли по длинному жемчужно-светлому коридору Цитадели, прислушиваясь к непрерывной болтовне местного вещания. “Эти люди, — думал Эвон, — действительно любят слушать сами себя”.
“…безопасности межзвездных торговых путей. С вами Ка’ашра с Мэриса, передающая с Кплика в Секторе Клин. По одной из версий имперский боевой корабль “Д’Рапиен” был обнаружен без особого труда на прошлой неделе…”
Эвон резко повернулся к ближайшему дисплею:
— Что? Это же ложь!
“…после его так называемого бегства из орбитального дока Издор Фор. Вероятно, корабль отправился в межзвездное путешествие самопроизвольно, но вскоре был обнаружен, когда объявился в системе Энвей…”
— Эй! Ой! Эвон, смотри, куда идешь!
Эвон покраснел от смущения. Идя по коридору, они поначалу выглядели, как театралы, спешащие на спектакль, теперь же все сгрудились в просторной светлой камере в конце коридора. Когда Эвон наткнулся на Терику, началась цепная реакция, вызвавшая замешательство и толчею.
— А! — раздался голос с платформы перед ними. — Вижу, что наши гости прибыли.
Эвон поднял глаза. Центральный зал представлял собой огромную ротонду. За дверьми, ведущими в разных направлениях, находилось еще несколько больших залов. Эвон не сомневался, что там сидели Брадис Либре за своими мониторами. Брадис Либре были на один уровень выше его команды. Объем информации, ежедневно проходящий через эти залы в помощь “Омнету”, всегда его удивлял, не говоря уже о том, что в Галактике таких филиалов насчитывалось более миллиона.
В центре ротонды круговые концентрические ступени образовывали возвышение, поднимавшееся почти на десять футов над их головами. Над верхней платформой вращались двенадцать овальных дисплеев. На возвышении стоял человек с темными волосами, ниспадавшими на спину. Виски его поседели. Какое-то время он смотрел на прибывших со спокойным безразличием человека, пытающегося не спеша понять наблюдаемый феномен, прежде чем что-либо предпринять. Кожа на длинном сухом лице была натянута так сильно, словно была ему слишком мала.
Мужчина вдруг, не касаясь ступенек, спустился прямо к группе, засунув руки глубоко в карманы, скрытые в складках его одежды.
— Я — Э’торис Примла, директор Цитадели. Вестис Шн’дар, мой коллектив и я лично приветствуем вас. — Голос Примлы эхом разнесся по ротонде. На его лице не возникло и тени улыбки или расположения.
— Э’торис Примла, мы принимаем ваше приветствие от имени Весткс Инквизитас и от имени “Омнета”, — спокойно ответил на приветствие Квикет. Эвон знал, что за словами Квикета последует попытка принизить авторитет Э’ториса Примлы. И он не ошибся. Квикет сказал:
— У нас есть определенное задание по выяснению некоторых вопросов, представляющих интерес для “Омнета”. Мы покорно просим вашего содействия.
Лицо Примлы осталось неподвижным.
— Здесь для вас ничего нет, Инквизитор. Наши новости самые свежие, и мы не намерены нарушать поток информации ради ваших вопросов. В этом плане все в полном порядке, уверяю вас.
Эвон заморгал. Никто никогда не говорил Вестису “нет”.
Квикет улыбнулся самой лучезарной улыбкой, а смеющиеся глаза метнули молнии.
— Это отрадно слышать, Э’торис Примла, но вы ошибаетесь. Я еще даже на задал вопроса, а вы уже мне ответили. — Его улыбка вдруг исчезла. — К сожалению, это не тот ответ, которого я ожидал.
Неожиданно Квикет прыгнул вперед, обеими руками схватил Э’ториса за ворот его одежды и резко толкнул на ступени. Примла откинулся навзничь, споткнулся и, видимо, сильно ушибся. Его крик эхом взлетел под купол, и он стал задыхаться. Квикет снова прижал его к ступеням и схватил за грудки.
Эвон замер от изумления, краем глаза заметив ту же реакцию у остальных.
Кроме Меринды, не стоявшей на месте.
— Кет! Что ты делаешь? — В ужасе она схватила Квикета за руку, пытаясь его остановить.
Лицо Инквизитора исказила ярость. Одним отработанным движением он освободился от женщины, наотмашь ударив ее по лицу.
Меринда упала навзничь на гладкий мраморный пол. Физическая боль была для нее ничто, мучительней была боль сердца.
Квикет мгновенно повернулся к Примле, буквально нависнув над ним.
— Я — Инквизитор, Э’торис Примла! Я вижу глубже, знаю лучше, я вообще представляю собой гораздо большее, чем ты можешь себе вообразить. Вы сделаете так, как я велю, безо всяких вопросов, потому что вести себя иначе для вас неразумно. Вы исчерпывающе ответите на все вопросы, и я не позволю какому-то провинциальному просеивателю, который недавно покинул свою детскую, не поделиться игрушками с остальной Галактикой. — Голос его прозвучал решительно и гневно.
Примла беспомощно лежал пред разъяренным Квикетом. Меринда, тихо стоявшая поодаль, дрожала всем телом.
— Я рассудительный человек, — тихо произнес Квикет. Его голос с легкостью перешел с крика на спокойный тон, и он ослепительно улыбнулся. — Я даже привез вам кое-какие новости, о которых вы, вероятно, еще не слышали.
Вестис встал над Примлой и, все еще держа его за одежду, стащил со ступеней, быстро поставил на ноги и одним плавным движением швырнул его к сгрудившейся команде Атис Либре, стоявшей в полном шоке у входа в ротонду.
— Это, как понимаете, кое-кто из ваших коллег-просеивателей, — зловеще произнес Квикет, тон и темп его речи при этом снова изменились. Говоря, он зашел за спину извивающемуся Примле, схватил его за оба плеча и тихо сказал ему на ухо, но достаточно громко, чтобы слышали все: — Они из монастыря на Бришане. У вас на Бришане отличные сотрудники. Очень обязательные и старательные. И они обнаружили кое-что, чего вы, наверное, не знаете, Э’торис Примла. Они раскопали, что кто-то в Цитадели делает нечто весьма необычное. — Он встал лицом к команде и посмотрел на высокую женщину рядом с Звоном. — Так что же ты обнаружила, Терика?
Эвон повернулся. Лицо Терики побелело. Она растерянно заморгала.
— Ну, возможно, это сущие пустяки…
— Скажи ему! — приказал Квикет.
Примла вздрогнул.
Терика выглядела так, будто Инквизитор ее ударил.
— Проверка нескольких ответных отчетов с вашей станции показала, что информация, которую мы отсылали по сети, была изменена.
— Но, — воскликнул Примла, — это совершенно невозможно!
— Невозможно? — грозно переспросил Квикет старика. — Почему? Потому что вы этого не заметили? Потому что на этой вашей планете все безупречно? Или потому что вы соучастник какого-то заговора, нацеленного на подрыв целостности “Омнета”?
— Заговор?! — Примла взглянул на Квикета, словно тот спятил. — Какой заговор? На станции все в порядке! Мы придерживаемся самых лучших традиций “Омнета” и делаем это уже около трех столетий! Поиск истины и сбор информации, древней и современной, является основой “Омнета”. Как вы смеете обвинять мой Центр в фабрикации лжи!
— Потому что, дорогой Э’торис, где-то кто-то между Тентрисом и Бришаном намеренно исказил истину, — сказал Квикет. — У вас одна ночь. Эта ночь. Вы покинете это помещение прямо сейчас и с помощью специалистов с Бришана все выясните. Утром вы дадите ответ, который мне нужен. Вам ясно?
Примла медленно кивнул.
— А теперь уходите все, — произнес Квикет внезапно уставшим голосом. — Мне надо еще кое-что сделать.
Все минуту колебались, потом Примла угрюмо подал своим знак следовать через дверь обратно в коридор, откуда они пришли. Эвон, снова оказавшийся последним, ясно слышал, как идущая перед ним смущенная и потрясенная Терика разговаривала сама с собой.
— Это же просто канцелярская ошибка! — бормотала она. — Что тут особенного?
Эвон помедлил у выхода и оглянулся.
Последнее, что он видел перед тем, как в зале погас свет, был Квикет Шн’дар, медленно идущий к рыдавшей Меринде Нескат.
5. ПРОСПЕКТ РАЗВЛЕЧЕНИЙ
Тентрис был колыбелью Империи Д’Ракан, затасканной и истерзанной планетой. Некогда легендарный цветущий мир, знаменитый удивительно ровным климатом на большей части пяти основных материков, Тентрис в конечном итоге не устоял перед разрушительным воздействием разрастающихся монстров промышленности и техники. Прекрасные леса планеты были истреблены, горы срыты до основания, океаны уничтожены бездумным промыслом и химическими отходами. Тентрис превратился в пустынную планету, его дети не научились заботиться о своем родителе. Древний мир был готов пасть духом, испустив последний вздох, распрощаться с той жизнью, что на нем зародилась, и превратиться в еще одну из многих безжизненных и неприглядных глыб, во множестве блуждающих по просторам Вселенной.
Поэтому было нечто забавное в том, что те же самые игрушечные боги, ради которых люди так долго уничтожали Тентрис, вдруг станут его спасителями. Промышленность и технический прогресс сделали Тентрису один последний подарок. Многие из его обитателей решили применить науку для спасения биосферы, переделать природу. Все попытки оказались тщетными. А спасение к Тентрису пришло в результате совершенно неожиданного решения.
Жители планеты вышли в космос.
Дети Тентриса покинули свое гнездо и взяли с собой своих богов.
Процесс выздоровления был долгим и трудным. После периодической помощи и неумелого стороннего вмешательства, правда, благонамеренного, планета была предоставлена самой себе, чтобы самовосстановиться естественным путем.
Проходили века, тентрийцы повстречали своих братьев среди звезд, была создана межзвездная Империя и названа в честь мифического существа по имени Д’Ракан, казалось, воплотившая идеалы и мечты звездных путешественников, и Тентрис обрел покой.
Наконец, как блудные дети, тентрийцы вернулись, чтобы почтить свой дом и древние корни. Они обнаружили здоровый мир, снова богатый и наполненный разнообразной жизнью. Ярк, традиционная столица, был старательно вычищен и перестроен. Древний Дворец Невиданной Тайны, сердце города, все улицы которого лучами расходились от этого центрального сооружения, был восстановлен в своем прежнем величии. Главные проспекты Здоровья, Гармонии, Мысли, Развлечений и Раздумий. И свое предназначение имел каждый и все были старательно отреставрированы. Даже после того, как царствующая семья была вежливо выселена из дворца Невиданной Тайны Правящим Народным Советом во время бескровного переворота, город остался символическим центром для людей, а новостройки стали разрастаться за стенами старого города.
Сама Цитадель находилась в конце проспекта Мысли. Первоначально здесь располагались библиотека и университетский городок. Затем эти сооружения передали “Омнету”, и они стали источником межзвездных новостей и информации для всей Империи Д’Ракан. Непрерывная работа искусственного интеллекта в Цитадели продолжалась уже четырнадцать лет, что в общем-то немного, немного в сравнении с другими искусственными интеллектами Галактики, но, несомненно, это был самый старый интеллект в Империи Д’Ракан. “Омнет” обещал сохранить здание, его историю и архитектуру, и это обещание выполнялось очень старательно.
И вот Ярк стал не просто центром Д’Ракан, тихой провинциальной империи, занимавшей по своей значимости в межзвездном пространстве одно из последних мест, но также местом, непревзойденным по своей красоте и дивным климатическим условиям на сотни парсеков вокруг. Взглянув из Цитадели на широкий проспект Мысли, можно было увидеть сияющую красоту дворца. Здесь всегда дул теплый и нежный ветерок, постоянно разливался приятный аромат цветов.
Город манил своей безмятежностью.
— Прости, — в сотый раз повторил Квикет.
Аккуратно вымощенная плитами широкая дорога была украшена мягко освещенными небольшими, искусно выполненными садовыми композициями. В вышине ночь раскинула по небу радужную туманность Цестилины. Магазины вдоль дороги были открыты, и их гостеприимный свет выливался в полумрак улицы.
Меринда лишь кивнула, еще ниже опустив голову и сложив на груди руки. От удара у нее все еще болела челюсть, но эта боль не шла ни в какое сравнение с глубокой раной в душе. Он никогда так не бил ее, она думала, что такое вообще невозможно. Теперь же ее сердце было изранено, а душа кровоточила. Она впустила Квикета в свой мир, давно и старательно оберегаемый, а он ее предал. Тем не менее Меринда отчаянно искала этому хотя бы какое-то оправдание. В ней шла борьба, невидимая для внешнего мира и уж тем более отгороженная каменной стеной от Квикета.
— Послушай, — произнес он, когда они шли по проспекту, — тебе не следует вмешиваться в работу офицера Инквизиции. Нас готовят так, чтобы прежде всего выполнить работу и лишь потом думать о ней, если нам вообще дозволяется думать.
Меринда снова кивнула. В его тоне, намеренно или нет, но все же слышалась снисходительность. Она предпочла не замечать этого. Он что-то говорил ей, но Меринда молчала, пропуская его слова мимо ушей.
Теплый нежный ветерок донес до них аромат цветочных клумб.
— Извини за воздушные трамваи. — Казалось, Квикет решил сегодня извиниться за всю Вселенную. — Оператор сказал, что на этой неделе они какие-то норовистые. Я мог бы поговорить с искусственным интеллектом, который ими управляет, но оператор не доверил мне перепрограммировать его вагоны, идиот!
Они прошли мимо щита объявлений “Омнета”, где кристалл экрана переливался разноцветными огнями, и повернули на почти безлюдный бульвар. Глубокий женский голос местного вещания обволакивал их со всех сторон.
“…пресс-секретарь императорской семьи желает успехов Правящему Совету и выражает поддержку мирных инициатив, выдвинутых на прошлой неделе Джа-стином Кнаем, секретарем по обороне. Тем временем столица Ярк наслаждается передышкой после очередного туристического сезона на фоне многочисленных репортажей о нарушениях в программах искусственных интеллектов города. Эвис Кнард, секретарь по связям, заявил, что трудности не связаны с недостатками программ, но возникают из-за солнечной активности, которая к концу недели спадет. Тем временем…”
Они вышли из зоны слышимости. Между ними снова повисла тишина, осязаемая и странная.
“Что ему от меня надо? Что ему надо от всех нас? — думала она. — Он не просто меня ударил. Его поведение с Э’торисом Примлой в Цитадели было… невероятным! Как мне поступить, чтобы уничтожить внезапно возникшую пропасть между нами? Что я могу посоветовать сама себе?”
Что бы ни случилось, она знала: исправлять положение придется ей самой. Кажется, Квикет не может сказать ей ничего путного.
Меринда глубоко и тяжело вздохнула.
— Кет… — произнесла она, глядя в сторону и давая ему понять всем своим существом, что совершенно ничего не понимала. — Что они с тобой сделали? Я тебя не узнаю, Кет. Вся эта поездка совсем не то, чего я ждала.
— А чего именно ты ждала? — мягко спросил он.
— Не знаю… но совсем не этого. — Вздохнув, она с укором посмотрела ему прямо в глаза. — Ради чего все это, Кет? Ты тащишь всю мою команду сквозь туманность только для того, чтобы встряхнуть какого-то сотрудника Цитадели в наказание за безответственные рапорты? Какое дело “Омнету”, если несколько провинциальных просеивателей напутали с анализом?
— Рини, — рассеянно произнес он, — боюсь, что скоро это станет важно для очень многих людей. — Вдруг Квикет лучезарно ей улыбнулся. — Вот мы и пришли. Давай не будем о делах, Рини. На сегодня я задумал кое-что особенное.
— Собираешься встретить группу старушек и поколотить их?
— Рини!
Меринда покачала головой, глядя себе под ноги, и впервые улыбнулась.
— Извини, Кет… Думаю, мы все должны смириться с некоторыми… — Она подняла глаза и с удивлением поняла, где они находятся.
Сады были спланированы так, чтобы каждая новая перспектива открывалась в последний момент, пока не предстанет перед пешеходом в полной своей красе. Старинные колонны стояли вдоль изогнутой стены. На некотором расстоянии друг от друга в небо уходили изящные спиралевидные башни из точеного камня. Величественная красота их простых линий, ярко подсвеченных снизу, эффектно контрастировала с пастельными тонами ночи. Сооружение находилось возле центральной части проспекта Развлечений, охватывая городские сады, окружавшие сам дворец.
— Мы же возле Колизея! — Меринда радостно улыбнулась, на мгновение забыв даже про боль в челюсти. — О, Кет! Он работает?
— Да. — Квикет с облегчением вздохнул, предчувствуя, что скоро будет прощен. — Уже три месяца. Вообще-то… это мой сюрприз.
Он взял ее за руку.
Наконец-то они снова были вместе. На мгновение она увидела перед собой прежнего Квикета, и в ней проснулась надежда, не покидавшая ее в течение долгих месяцев разлуки.
Квикет улыбнулся, и Меринда оттаяла.
Смеясь, они побежали к колоннаде.
Вход располагался в самой высокой башне. Длинные мерцающие гирлянды опаловых огоньков были протянуты по обеим сторонам от входа. Вокруг никого не было видно. Никто не стремился в эту ночь к удивительным тайнам истории Ярка или фантастическим картинам, которые могли развернуться перед ними.
— А где все? — спросила Меринда, но Квикет по-прежнему то ли не слышал ее, то ли не замечал.
На крыльце у входа сидел довольно грустный толстый человек, задумчиво подперев голову обеими руками. Его безвкусный аляповатый черно-желтый костюм, усыпанный блестками, совершенно не шел к его отвислым щекам. При их появлении он вяло задвигался. Чем ближе они подходили, тем печальнее становилось его лицо, если такое вообще было возможно.
— Мои извинения, — произнес человек, зазвенев колокольчиками на семиконечной шляпе, — но Колизей по ночам закрыт.
Разочарованию Меринды не было предела. Она посещала Ярк несколько раз, но никогда не бывала здесь вместе с Квикетом. График работы это полностью исключал. Теперь до мечты было рукой подать, но она от них ускользала. Все складывалось не так в этой поездке. Мечта превратилась в кошмарную цепь ошибок и разочарований.
— Что вы имеете в виду? Почему закрыто? — Голос у Квикета был требовательный, приобретая тот ужасный тон, который Меринда так хорошо запомнила с утра.
— С сожалением сообщаю, что наша система телеприсутствия, похоже, вышла из строя. — Пухлый коротышка заговорщически наклонился к обоим. — В самом деле, господин, кажется, что все системы в городе дают сбои по нарастающей уже в течение недели. Вся телекоммуникационная система вырубилась вчера на некоторое время. Говорят, что причина неизвестна и над проблемой все еще работают. Я вызывал ремонтников, но никто не отреагировал. Если бы вы пришли завтра вечером, то, возможно…
— Считайте, что ваша заявка получена, — вдруг сказал Квикет. — Я здесь, чтобы починить проекторы.
— Неужели? — одновременно воскликнули Меринда и привратник.
Квикет даже бровью не повел. Он был сама уверенность.
— Конечно. Вы пользуетесь системой Ничак Мираж семь тысяч?
— Я… Я не знаю… — растерялся привратник.
— Это не важно, — произнес Квикет, отстраняя мужчину. — Моему ассистенту и мне понадобится около часа, чтобы перепрограммировать и проверить проекторы. Думаю, сразу после этого мы сможем запустить показ.
Глаза мужчины снова повеселели.
— Отлично, добрый господин! Мое восхищение вашей незамедлительной помощью просто не имеет границ!
— Не можете ли сообщить мне, где у вас находится искусственный интеллект, управляющий демонстрацией? — непринужденно спросил Квикет, беря Меринду за руку и ведя ее сквозь двери.
— За пятой колонной справа, потом вниз по широкой лестнице в старые казематы. — Мужчина указал рукой куда-то под землю, его уныние по поводу утраты оборудования и работы рассеялось, как те фантомы, которые это оборудование создавало. — Там хорошее освещение. Не обращайте внимания на таблички “Вход запрещен”, идите через портал, а потом…
Но Квикет уже мчался вниз по покатым ступеням, таща за собой Меринду, и ничего не слышал.
Меринда ступила из коридора прямо под звезды. Ее окружала огромная чаша старинного Колизея.
По всему Колизею расположились сотни проекторов телеприсутствия. Большинство дисплеев демонстрировали историю и мифологию Ярка с полным сенсорным взаимодействием между фантомными персонажами, населявшими помещение. Часть проекторов, служивших для индивидуального пользования, можно было арендовать. Главная арена, однако, предназначалась для панорамных постановок с единовременным участием нескольких тысяч зрителей. Она находилась в центре сооружения, где и стояла сейчас Меринда, глядя вверх на слабо освещенные ряды сидений, расположенные вокруг нее. Она медленно кружилась, раскинув руки в разные стороны, радуясь, словно дитя.
— Я буду через минуту, — предупредил Квикет. Он уже снял предохранительную панель с искусственного интеллекта класса III и о чем-то разговаривал с ним.
У Меринды создалось впечатление, что за последние десять минут Квикет творил сущие чудеса. Они без труда миновали охрану, Квикет запросто набирал коды допусков. Искусственный интеллект проекционного центра мгновенно открылся под рукой Квикета, который о чем-то тихонько секретничал с местными электронными устройствами. Взаимопонимание у них было полным. После короткого разговора искусственный интеллект вдруг подчинился воле Квикета и снова безупречно заработал. Квикет все оживлял — машинный лекарь, исцеляющий наложением рук.
— Капак! — громко позвал Квикет, выходя на гигантскую сцену. — Ты меня слышишь?
— Да, — раздался глубокий голос, звучавший, казалось, одновременно отовсюду. — Каково твое предложение, Квикет Шнддр?
— Пожалуйста, проиграй на основной арене Квикет альфа-семь-пять и проследи за инструкцией по безопасности, что я оставил в банке данных Туны.
Меринда замерла, впитывая в себя красоту архитектуры и древней истории вокруг себя. Этим камням тысячи лет. Они были свидетелями варварства, более пугающего, чем она могла себе представить. Они были свидетелями такой древней истории, которую человек едва ли мог усвоить, а тем более понять. Кровь на этих камнях как будто давала им жизнь… Меринда наслаждалась этим прикосновением к вечности.
— Меринда!
Она оглянулась на певучий мягкий тенор, раздавшийся у нее за спиной.
— Меринда, все это только для нас. Арена Колизея мгновенно исчезла. У Меринды перехватило дыхание.
— Мы можем попасть в любое место Вселенной, — объяснил Квикет. — Но есть лишь одно место, куда бы я хотел попасть… только одно место, где всё… правильно.
Водопад!
И в Колизее возник водопад Денали. Не только сам водопад, но и монастырь над ним, и окружающие его горы. Внизу бурлило озеро, правдоподобное до мельчайших деталей. Меринда чувствовала теплый туман, поднимавшийся вокруг, и мягкий песок под ногами.
Она повернулась к Квикету, стоявшему рядом в плаще, который развевался от внезапно налетевшего ветерка. Он снова улыбнулся и протянул ей руку.
Поэтому было нечто забавное в том, что те же самые игрушечные боги, ради которых люди так долго уничтожали Тентрис, вдруг станут его спасителями. Промышленность и технический прогресс сделали Тентрису один последний подарок. Многие из его обитателей решили применить науку для спасения биосферы, переделать природу. Все попытки оказались тщетными. А спасение к Тентрису пришло в результате совершенно неожиданного решения.
Жители планеты вышли в космос.
Дети Тентриса покинули свое гнездо и взяли с собой своих богов.
Процесс выздоровления был долгим и трудным. После периодической помощи и неумелого стороннего вмешательства, правда, благонамеренного, планета была предоставлена самой себе, чтобы самовосстановиться естественным путем.
Проходили века, тентрийцы повстречали своих братьев среди звезд, была создана межзвездная Империя и названа в честь мифического существа по имени Д’Ракан, казалось, воплотившая идеалы и мечты звездных путешественников, и Тентрис обрел покой.
Наконец, как блудные дети, тентрийцы вернулись, чтобы почтить свой дом и древние корни. Они обнаружили здоровый мир, снова богатый и наполненный разнообразной жизнью. Ярк, традиционная столица, был старательно вычищен и перестроен. Древний Дворец Невиданной Тайны, сердце города, все улицы которого лучами расходились от этого центрального сооружения, был восстановлен в своем прежнем величии. Главные проспекты Здоровья, Гармонии, Мысли, Развлечений и Раздумий. И свое предназначение имел каждый и все были старательно отреставрированы. Даже после того, как царствующая семья была вежливо выселена из дворца Невиданной Тайны Правящим Народным Советом во время бескровного переворота, город остался символическим центром для людей, а новостройки стали разрастаться за стенами старого города.
Сама Цитадель находилась в конце проспекта Мысли. Первоначально здесь располагались библиотека и университетский городок. Затем эти сооружения передали “Омнету”, и они стали источником межзвездных новостей и информации для всей Империи Д’Ракан. Непрерывная работа искусственного интеллекта в Цитадели продолжалась уже четырнадцать лет, что в общем-то немного, немного в сравнении с другими искусственными интеллектами Галактики, но, несомненно, это был самый старый интеллект в Империи Д’Ракан. “Омнет” обещал сохранить здание, его историю и архитектуру, и это обещание выполнялось очень старательно.
И вот Ярк стал не просто центром Д’Ракан, тихой провинциальной империи, занимавшей по своей значимости в межзвездном пространстве одно из последних мест, но также местом, непревзойденным по своей красоте и дивным климатическим условиям на сотни парсеков вокруг. Взглянув из Цитадели на широкий проспект Мысли, можно было увидеть сияющую красоту дворца. Здесь всегда дул теплый и нежный ветерок, постоянно разливался приятный аромат цветов.
Город манил своей безмятежностью.
— Прости, — в сотый раз повторил Квикет.
Аккуратно вымощенная плитами широкая дорога была украшена мягко освещенными небольшими, искусно выполненными садовыми композициями. В вышине ночь раскинула по небу радужную туманность Цестилины. Магазины вдоль дороги были открыты, и их гостеприимный свет выливался в полумрак улицы.
Меринда лишь кивнула, еще ниже опустив голову и сложив на груди руки. От удара у нее все еще болела челюсть, но эта боль не шла ни в какое сравнение с глубокой раной в душе. Он никогда так не бил ее, она думала, что такое вообще невозможно. Теперь же ее сердце было изранено, а душа кровоточила. Она впустила Квикета в свой мир, давно и старательно оберегаемый, а он ее предал. Тем не менее Меринда отчаянно искала этому хотя бы какое-то оправдание. В ней шла борьба, невидимая для внешнего мира и уж тем более отгороженная каменной стеной от Квикета.
— Послушай, — произнес он, когда они шли по проспекту, — тебе не следует вмешиваться в работу офицера Инквизиции. Нас готовят так, чтобы прежде всего выполнить работу и лишь потом думать о ней, если нам вообще дозволяется думать.
Меринда снова кивнула. В его тоне, намеренно или нет, но все же слышалась снисходительность. Она предпочла не замечать этого. Он что-то говорил ей, но Меринда молчала, пропуская его слова мимо ушей.
Теплый нежный ветерок донес до них аромат цветочных клумб.
— Извини за воздушные трамваи. — Казалось, Квикет решил сегодня извиниться за всю Вселенную. — Оператор сказал, что на этой неделе они какие-то норовистые. Я мог бы поговорить с искусственным интеллектом, который ими управляет, но оператор не доверил мне перепрограммировать его вагоны, идиот!
Они прошли мимо щита объявлений “Омнета”, где кристалл экрана переливался разноцветными огнями, и повернули на почти безлюдный бульвар. Глубокий женский голос местного вещания обволакивал их со всех сторон.
“…пресс-секретарь императорской семьи желает успехов Правящему Совету и выражает поддержку мирных инициатив, выдвинутых на прошлой неделе Джа-стином Кнаем, секретарем по обороне. Тем временем столица Ярк наслаждается передышкой после очередного туристического сезона на фоне многочисленных репортажей о нарушениях в программах искусственных интеллектов города. Эвис Кнард, секретарь по связям, заявил, что трудности не связаны с недостатками программ, но возникают из-за солнечной активности, которая к концу недели спадет. Тем временем…”
Они вышли из зоны слышимости. Между ними снова повисла тишина, осязаемая и странная.
“Что ему от меня надо? Что ему надо от всех нас? — думала она. — Он не просто меня ударил. Его поведение с Э’торисом Примлой в Цитадели было… невероятным! Как мне поступить, чтобы уничтожить внезапно возникшую пропасть между нами? Что я могу посоветовать сама себе?”
Что бы ни случилось, она знала: исправлять положение придется ей самой. Кажется, Квикет не может сказать ей ничего путного.
Меринда глубоко и тяжело вздохнула.
— Кет… — произнесла она, глядя в сторону и давая ему понять всем своим существом, что совершенно ничего не понимала. — Что они с тобой сделали? Я тебя не узнаю, Кет. Вся эта поездка совсем не то, чего я ждала.
— А чего именно ты ждала? — мягко спросил он.
— Не знаю… но совсем не этого. — Вздохнув, она с укором посмотрела ему прямо в глаза. — Ради чего все это, Кет? Ты тащишь всю мою команду сквозь туманность только для того, чтобы встряхнуть какого-то сотрудника Цитадели в наказание за безответственные рапорты? Какое дело “Омнету”, если несколько провинциальных просеивателей напутали с анализом?
— Рини, — рассеянно произнес он, — боюсь, что скоро это станет важно для очень многих людей. — Вдруг Квикет лучезарно ей улыбнулся. — Вот мы и пришли. Давай не будем о делах, Рини. На сегодня я задумал кое-что особенное.
— Собираешься встретить группу старушек и поколотить их?
— Рини!
Меринда покачала головой, глядя себе под ноги, и впервые улыбнулась.
— Извини, Кет… Думаю, мы все должны смириться с некоторыми… — Она подняла глаза и с удивлением поняла, где они находятся.
Сады были спланированы так, чтобы каждая новая перспектива открывалась в последний момент, пока не предстанет перед пешеходом в полной своей красе. Старинные колонны стояли вдоль изогнутой стены. На некотором расстоянии друг от друга в небо уходили изящные спиралевидные башни из точеного камня. Величественная красота их простых линий, ярко подсвеченных снизу, эффектно контрастировала с пастельными тонами ночи. Сооружение находилось возле центральной части проспекта Развлечений, охватывая городские сады, окружавшие сам дворец.
— Мы же возле Колизея! — Меринда радостно улыбнулась, на мгновение забыв даже про боль в челюсти. — О, Кет! Он работает?
— Да. — Квикет с облегчением вздохнул, предчувствуя, что скоро будет прощен. — Уже три месяца. Вообще-то… это мой сюрприз.
Он взял ее за руку.
Наконец-то они снова были вместе. На мгновение она увидела перед собой прежнего Квикета, и в ней проснулась надежда, не покидавшая ее в течение долгих месяцев разлуки.
Квикет улыбнулся, и Меринда оттаяла.
Смеясь, они побежали к колоннаде.
Вход располагался в самой высокой башне. Длинные мерцающие гирлянды опаловых огоньков были протянуты по обеим сторонам от входа. Вокруг никого не было видно. Никто не стремился в эту ночь к удивительным тайнам истории Ярка или фантастическим картинам, которые могли развернуться перед ними.
— А где все? — спросила Меринда, но Квикет по-прежнему то ли не слышал ее, то ли не замечал.
На крыльце у входа сидел довольно грустный толстый человек, задумчиво подперев голову обеими руками. Его безвкусный аляповатый черно-желтый костюм, усыпанный блестками, совершенно не шел к его отвислым щекам. При их появлении он вяло задвигался. Чем ближе они подходили, тем печальнее становилось его лицо, если такое вообще было возможно.
— Мои извинения, — произнес человек, зазвенев колокольчиками на семиконечной шляпе, — но Колизей по ночам закрыт.
Разочарованию Меринды не было предела. Она посещала Ярк несколько раз, но никогда не бывала здесь вместе с Квикетом. График работы это полностью исключал. Теперь до мечты было рукой подать, но она от них ускользала. Все складывалось не так в этой поездке. Мечта превратилась в кошмарную цепь ошибок и разочарований.
— Что вы имеете в виду? Почему закрыто? — Голос у Квикета был требовательный, приобретая тот ужасный тон, который Меринда так хорошо запомнила с утра.
— С сожалением сообщаю, что наша система телеприсутствия, похоже, вышла из строя. — Пухлый коротышка заговорщически наклонился к обоим. — В самом деле, господин, кажется, что все системы в городе дают сбои по нарастающей уже в течение недели. Вся телекоммуникационная система вырубилась вчера на некоторое время. Говорят, что причина неизвестна и над проблемой все еще работают. Я вызывал ремонтников, но никто не отреагировал. Если бы вы пришли завтра вечером, то, возможно…
— Считайте, что ваша заявка получена, — вдруг сказал Квикет. — Я здесь, чтобы починить проекторы.
— Неужели? — одновременно воскликнули Меринда и привратник.
Квикет даже бровью не повел. Он был сама уверенность.
— Конечно. Вы пользуетесь системой Ничак Мираж семь тысяч?
— Я… Я не знаю… — растерялся привратник.
— Это не важно, — произнес Квикет, отстраняя мужчину. — Моему ассистенту и мне понадобится около часа, чтобы перепрограммировать и проверить проекторы. Думаю, сразу после этого мы сможем запустить показ.
Глаза мужчины снова повеселели.
— Отлично, добрый господин! Мое восхищение вашей незамедлительной помощью просто не имеет границ!
— Не можете ли сообщить мне, где у вас находится искусственный интеллект, управляющий демонстрацией? — непринужденно спросил Квикет, беря Меринду за руку и ведя ее сквозь двери.
— За пятой колонной справа, потом вниз по широкой лестнице в старые казематы. — Мужчина указал рукой куда-то под землю, его уныние по поводу утраты оборудования и работы рассеялось, как те фантомы, которые это оборудование создавало. — Там хорошее освещение. Не обращайте внимания на таблички “Вход запрещен”, идите через портал, а потом…
Но Квикет уже мчался вниз по покатым ступеням, таща за собой Меринду, и ничего не слышал.
Меринда ступила из коридора прямо под звезды. Ее окружала огромная чаша старинного Колизея.
По всему Колизею расположились сотни проекторов телеприсутствия. Большинство дисплеев демонстрировали историю и мифологию Ярка с полным сенсорным взаимодействием между фантомными персонажами, населявшими помещение. Часть проекторов, служивших для индивидуального пользования, можно было арендовать. Главная арена, однако, предназначалась для панорамных постановок с единовременным участием нескольких тысяч зрителей. Она находилась в центре сооружения, где и стояла сейчас Меринда, глядя вверх на слабо освещенные ряды сидений, расположенные вокруг нее. Она медленно кружилась, раскинув руки в разные стороны, радуясь, словно дитя.
— Я буду через минуту, — предупредил Квикет. Он уже снял предохранительную панель с искусственного интеллекта класса III и о чем-то разговаривал с ним.
У Меринды создалось впечатление, что за последние десять минут Квикет творил сущие чудеса. Они без труда миновали охрану, Квикет запросто набирал коды допусков. Искусственный интеллект проекционного центра мгновенно открылся под рукой Квикета, который о чем-то тихонько секретничал с местными электронными устройствами. Взаимопонимание у них было полным. После короткого разговора искусственный интеллект вдруг подчинился воле Квикета и снова безупречно заработал. Квикет все оживлял — машинный лекарь, исцеляющий наложением рук.
— Капак! — громко позвал Квикет, выходя на гигантскую сцену. — Ты меня слышишь?
— Да, — раздался глубокий голос, звучавший, казалось, одновременно отовсюду. — Каково твое предложение, Квикет Шнддр?
— Пожалуйста, проиграй на основной арене Квикет альфа-семь-пять и проследи за инструкцией по безопасности, что я оставил в банке данных Туны.
Меринда замерла, впитывая в себя красоту архитектуры и древней истории вокруг себя. Этим камням тысячи лет. Они были свидетелями варварства, более пугающего, чем она могла себе представить. Они были свидетелями такой древней истории, которую человек едва ли мог усвоить, а тем более понять. Кровь на этих камнях как будто давала им жизнь… Меринда наслаждалась этим прикосновением к вечности.
— Меринда!
Она оглянулась на певучий мягкий тенор, раздавшийся у нее за спиной.
— Меринда, все это только для нас. Арена Колизея мгновенно исчезла. У Меринды перехватило дыхание.
— Мы можем попасть в любое место Вселенной, — объяснил Квикет. — Но есть лишь одно место, куда бы я хотел попасть… только одно место, где всё… правильно.
Водопад!
И в Колизее возник водопад Денали. Не только сам водопад, но и монастырь над ним, и окружающие его горы. Внизу бурлило озеро, правдоподобное до мельчайших деталей. Меринда чувствовала теплый туман, поднимавшийся вокруг, и мягкий песок под ногами.
Она повернулась к Квикету, стоявшему рядом в плаще, который развевался от внезапно налетевшего ветерка. Он снова улыбнулся и протянул ей руку.