Уэйс Маргарет. Змеиный маг

   Дракон сгустился пониже, издал предостерегающй крик и ринулся на змеев. Девон присел и невольно прикрыл голову руками. Эпло лежал не шевелясь и смотрел. Пес лаял и визжал как бешеный.
   Мощные взмахи драконьих крыльев подняли тучу песка. Эпло закашлялся и сел, чтобы видеть происходящее.
   Змеи припали к земле и неохотно заскользили прочь от своих жертв. Узкие глаза неприязненно изучали новую угрозу.
   Дракон взлетел, описал круг и снова ринулся вниз, выпустив когти.
   Змеиный король вскинул голову, принимая вызов, и плюнул ядом, метя дракону в глаза.
   Дракон ударил змея крылом, a потом когти глубоко пробороздили чешуйчатое тело змея.
   Змей яростно извивался. Он попытался вцепиться в дракона, но тот предусмотрительно держался на безопасном расстоянии от ядовитых зубов. Остальные змеи бросились на помощь вожаку. Дракон распахнул огромные крылья, оторвал змеиного короля от земли и взмыл в воздух. Змей повис в драконьих когтях.
   Змеиный король не сдавался. Он бил хвостом и то и дело пытался дотянуться до дракона зубами.
   Дракон взлетел выше, и Эпло почти потерял его из виду. И над скалами дракон выпустил змея из когтей.
   Извивающийся змей с пронзительным криком рухнул на скалы, на острые обломки костей измученного существа, в котором змеи устроили свое логово. От падения змея морская луна вздрогнула. Скалы затрещали, и на змеиную тушу обрушился склон горы.
   Дракон вернулся и описал еще один круг, выбирая следующего противника. Змеи свились кольцами и обеспокоенно переглядывались.
   — Если мы заставим дракона спуститься и нападем одновременно, тогда мы одолеем его, — прошипел один змей.
   — Да, — ответил другой, — неплохая мысль. Давай брось ему вызов, чтобы он спустился. А я нападу на него.
   — Почему это я? Сам его вызывай!
   Змеи перегрызлись. Никому не хотелось первому вступать в борьбу с драконом и рисковать собственной чешуйчатой шкурой ради спасения соплеменников, а короля с ними уже не было и отдать приказ было некому. Лишившись руководства и оказавшись лицом к лицу с дотоле не виданным могущественным врагом, змеи сочли за лучшее применить прием под названием «отход на заранее приготовленные позиции». Змеи быстро заскользили к спасительной темноте своей горы — точнее, к тому, что от нее осталось.
   Дракон гнался за ними, пока последний змей не скрылся в пещере. Потом он развернулся и спустился ниже, паря над Эпло. Патрин попытался посмотреть прямо на дракона, но от его сверкания у Эпло заслезились глаза,
   «Ты ранен. Но всже ты должен найти в себе достаточно сил, чтобы вернуться на свою лодку. Пока что змеи перепуганы, но скоро они опомнятся, а у меня не хватит сил справиться с ними всеми».
   Дракон не говорил вслух. Эпло слышал его голос в своем сознании. Голос показался Эпло знакомым, но он не мог вспомнить, где слышал его раньше.
   Эпло заставил свое истерзанное болью тело повиноваться и встал. В глазах у него потемнело, и он пошатнулся.
   Оказавшийся рядом Девон поддержал патрина. Пес беспокойно вертелся радом, ожидая, когда же хозяину помогут. Некоторое время Эпло стоял неподвижно, приходя в себя. Потом он кивнул, не в состоянии говорить, и нетвердо шагнул вперед. Вдруг он остановился.
   — Элэйк, — произнес Эпло и посмотрел на неподвижное тело, а потом — на пещеру, в проеме которой виднелись узкие красные глаза.
   Дракон понял его.
   «Я позабочусь о ней. Не бойся. Змеи больше не побеспокоят ее».
   Эпло еще раз слабо кивнул и посмотрел та свою лодку. Грюндли все еще стояла у воды — видимо, гномиха была не в состоянии сдвинуться с места.
   Шатаясь, они двинулись к воде. Хрупкий эльф, обнаружив в себе силы, о которых и сам не подозревал, помогал идти еле живому патрину. Эпло последний раз взглянул на дракона и тут же забыл и о нем, и о змеях. Все его силы поглощала борьба с болью.
   Они добрались до Грюндли, которая так и продолжала стоять, не шелохнувшись. Гномиха смотрела на них широко распахнутыми плазами и не произносила ни слова, лишь хватала воздух ртом.
   — Я… могу идти… — вьдохнул Эпло. Он качнулся и ухватился за борт подлодки. Обретя опору, Эпло оглянулся на гномиху.
   — Давай… забирай ее…
   — Как ты думаешь, что с ней? — обеспокоенно спросил Девон. — Я никогда не видел ее в таком состоянии.
   — Перепугалась, наверное, — простонал Эпло. — Просто хватай ее, и тащи.
   Хватаясь за поручни, Эпло дотащился до люка.
   — Эй, а его?! — пронзительно закричала Грюндли. Эпло оглянулся и увидел лежащую на песке бесформенную груду. Альфред.
   — Ну конечно! — с горечью пробормотал Эпло.
   Он уже готов был сказать: «Бросьте его», — но, конечно же, пес помчался к лежащему без сознания сартану, понюхал, потрогал лапой и принялся вылизывать ему лицо. «Ладно, — неохотно подумал Эпло, — в конце концов, я перед ним в долгу».
   — Тащи его сюда, если сможешь.
   — Он превратился в дракона, — благоговейно произнесла Грюндли.
   Эпло рассмеялся и качнул головой.
   — Нет, правда! — продблжала настаивать гномиха. — Я сама видела! Он превратился в дракона!
   Патрин перевел взгляд с гномихи на Альфреда, который понемногу приходил в сознание — если, конечно, было куда приходить.
   Альфред слабо шевельнул рукой, пытаясь умерить пыл пса, который бурно радовался этим признакам жизни.
   Эпло отвернулся. Он был слишком слаб, чтобы спорить.
   Кое-как убедив пса оставить его в покое, Альфред нетвердо поднялся на ноги. Моргая, сартан огляделся. Его взгляд упал на пещеру. Альфред съежился.
   — Они ушли?
   — Еще бы! — завопила Грюндли. — Это же ты их прогнал!
   Альфред слабо улыбнулся, отрицательно покачал головой и посмотрел на след, оставленный на песке его телом.
   — Боюсь, ты что-то путаешь, дитя. Я даже себе помочь неспособен, не то что другим.
   — Но я сама видела! — упрямо твердила гномиха
   — Сартан, если ты идешь, то поторапливайся, — окликнул Эпло. — Последние несколько шагов..
   — Он идет, патрин. Мы позаботимся об этом. Он составит тебе компанию в тюрьме.
   Эпло застыл, вцепившись в перила. У него едва достало сил поднять голову.
   Рядом с ним стоял Самах.

Глава 32. СУРУНАН. ЧЕЛЕСТРА

   Сознание возвращалось к Эпло медленно и неохотно. Да он и сам не спешил приходить в сознание, зная, что вслед за этим вернется жгучая боль, физическая и душевная. Его простая, упорядоченная жизнь пошла прахом.
   Эпло долго лежал, не открывая глаз — не из осторожности, что, впрочем, было бы логично в подобных обстоятельствах, а просто от слабости. Похоже, что жизнь стала для него непрерывной борьбой. Давным-давно, на Арианусе, когда он начинал свое путешествие, он знал все ответы. А теперь, когда его путешествие шло к концу, у него остались одни лишь вопросы.
   Эпло ни в чем больше не был уверен. Его переполняли сомнения. И эти сомнения страшили его.
   Эпло услышал повизгивание и стук хвоста по полу. Мокрый шершавый язык прошелся по руке патрина. Не открывая глаз, Эпло погладил собаку. Его повелитель будет недоволен возвращением пса. Впрочем, повелитель много чем будет недоволен.
   Эпло вздохнул, окончательно убедился, что заснуть больше не удастся, застонал и открыл глаза. И, конечно же, первое, что он увидел, было лицо Альфреда Сартан обеспокоенно склонился над ним.
   — Тебе плохо? Где болит?
   Эпло очень захотелось снова закрыть глаза. Но он преодолел это искушение, сел и осмотрелся. Он находился в комнате, выглядевшей, как комната обыкновенного жилого дома, дома сартанов — это Эпло чувствовал инстинктивно. Только теперь это был уже не дом, а тюрьма. На окнах сверкали охраняющие руны. На закрытой двери горели красным светом не менее мощные знаки. Эпло уныло посмотрел на свои руки. Его одежда была мокрой, а кожа — совершенно чистой.
   — Они обливают тебя морской водой по приказу Самаха, — сказал Альфред. — Извини.
   — Ты-то за что извиняешься? — проворчал Эпло, раздраженно взглянув на сартана. — Что за идиотская привычка — извиняться за то, в чем не виноват?
   Альфред покраснел.
   — Не знаю. Наверно, из-за того, что мне всегда кажется, что это я во всем виноват.
   — Ну так это не так, и прекрати ныть, — огрызнулся Эпло. Ему нужно было на ком-нибудь отвести душу, и Альфред оказался самым подходящим объектом. — Не ты загнал мой народ в Лабиринт и не ты устроил Разделение.
   — Не я, — печально ответил Альфред, — но я не препятствовал тому, что считал не правильным. Я всегда, падал в обморок
   — Всегда? — Эпло резко взглянул на Альфреда. Ему вдруг припомнилась рассказанная Грюндли дикая история — А на Дракнаре? Тоже упал в обморок?
   — Боюсь, что так оно и было, — сказал Альфред, пристыжено повесив голову. — Конечно, я не уверен… Я просто никак не могу вспомнить, что произошло. Ой, кстати, — он смущенно посмотрел на Эпло, — Боюсь, я… э-э… сделал, что смог, с твоими травмами… Я понадеялся, что ты не будешь сильно сердиться… А ты так мучился…
   Эпло снова взглянул на свою чистую кожу. Да, сам себя он бы нипочем не исцелил. Он попытался рассердиться — ему положено было рассердиться, — но он был слишком слаб, чтобы сердиться на что бы то ни было.
   — Опять ты извиняешься, — сказал Эпло и улегся.
   — Да, действительно. Извини, — сказал Альфред. Эпло бросил на него разъяренный взгляд. Альфред повернулся и направился к другой кровати.
   — Спасибо, — тихо сказал Эпло.
   Альфред удивленно оглянулся, не веря своим ушам.
   — Ты что-то сказал?
   Но Эпло не собирался повторять эту глупость дважды.
   — Где мы? — спросил он, хотя и так это знал. — Что случилось после того, как мы покинули Дракнор? Сколько я провалялся без сознания?
   — День, ночь и еще полдня. Тебе было очень плохо. Я пытался уговорить Самаха позволить тебе обрести свою магию, чтобы ты мог исцелиться, но Самах отказал. Он очень напуган. Я знаю, что он чувствует. И я понимаю его страх.
   Альфред замолчал, глядя перед собой. Эпло счел нужным побеспокоить его.
   — Я спросил…
   Сартан моргнул и очнулся.
   — Извини. Ох! Опять я извиняюсь. Нет-нет. Я больше не буду. Обещаю. На чем я остановился? Ах да.
   Морская вода. Они обливают тебя дважды в день. — Альфред посмотрел на пса и улыбнулся. — Твой друг устраивает настоящее сражение, когда кто-нибудь пытается приблизиться к тебе. Он чуть не укусил Самаха. Пес слушается только меня. Кажется, он начал мне доверять.
   Эпло фыркнул, не видя необходимости развивать эту тему дальше.
   — Что с меншами? Они вернулись домой?
   — На самом деле нет. То есть они в безопасности, — поспешно добавил Альфред, увидев, как нахмурился Эпло, — но не дома. Самах хотел поселить их у себя. На самом деле он довольно неплохо обошелся с ними. Просто он их не понимает. Но менши — гномиха и эльф — отказались покинуть тебя. Гномиха очень упряма. Она сказала Самаху все, что о нем думает.
   Эпло представил, как Грюндли, выпятив подбородок, потрясает бакенбардами и высказывает свое мнение Советнику Самаху. Патрин улыбнулся. Хотел бы он это увидеть.
   — Менши сейчас здесь, в этом же доме. Они сидели у тебя каждый день, до тех пор пока сартаны их не выгоняли. На самом деле я удивлен, почему их еще нет. Хотя, конечно, сегодня утром…
   Альфред смущенно запнулся.
   — В чем дело? — подозртельно спросил Эпло.
   — Я не хотел упоминать об этом. Не хотел тебя беспокоить.
   — Беспокоить меня?! — Эпло изумленно взглянул на Альфреда, потом расхохотался. Он смеялся до слез. — Я в сартанской тюрьме, полностью лишен магии, пленник самого могущественного из когда-либо живших магов-сартанов, а ты боишься меня побеспокоить!
   — Изви… — Альфред поймал убийственный взляд Эпло, подавился и умолк.
   — Давай я сам угадаю, — мрачно предложил Эпло. — Сегодня Совет соберется, чтобы решить, что с нами делить. Так?
   Альфред кивнул. Вернувшись на свою кровать, он сел и сложил руки на коленях.
   — Ну и что они могут сделать с тобой? Надрать уши? Взять слово, что ты будешь хорошим мальчиком и не станешь больше водиться с этим гадким патрином?
   Эпло хотел пошутить. Но Альфред не засмеялся.
   — Не знаю, — тихо, испуганно ответил он. — Видишь ли, однажды я подслушал Самаха, и он говорил…
   — Тсс! — Эпло насторожился и сел. За дверью послышалось пение. Пела женщина. Горевшие на двери руны поблекли и исчезли.
   — Это Ола! — просиял Альфред.
   Сартан преобразился. Вечно сутулые плечи распрямились, и он оказался почти что величавым. Дверь отворилась, и женщина вошла, пропустив перед собой двух меншей.
   — Эпло! — воскликнула Грюндли и, прежде чем патрин успел сообразить, что происходит, кинулась и повисла на нем.
   — Элэйк умерла! — рыдала гномиа. — Я не хотела! Это я виновата!
   — Ну что ты, что ты, — сказал Эпло, неловко поглаживая гномиху по широкой спине. Она зарыдала еще сильнее.
   Эпло слегка встряхнул ее.
   — Грюндли, послушай меня. Гномиха постепенно затихла.
   — То, что вы устроили, было очень опасно и очень глупо, — строго сказал Эпло. — Вы поступили нехорошо. Вам не стоило там появляться. Но это случилось, и изменить ничего нельзя. Элэйк была принцессой и умерла за свой народ, Грюндли. За свой, — патрин взглянул на сартана, — и может, и за другие народы.
   Вошедшая с меншами женщина закрыла лицо руками и отвернулась. Альфред нерешительно приблизился к женщине, и его рука по собственному усмотрению двинулась обнять и утешить Олу. Потом рука заколебалась и вернулась обратно.
   «Придурок! — подумал Эпло. — Даже влюбиться нормально не может».
   Грюндли засопела.
   — А ну прекрати, — грубовато сказал Эпло, — Брось сейчас же. Глянь, ты даже моего пса расстроила.
   Принявший все это близко к сердцу пес присоединил свои завывания к рыданиям гномихи. Грюндли вытерла слезы и попыталась улыбнуться.
   — Как вы себя чувствуете, сударь? — спросил Девон, присаживаясь на край кровати.
   — Мне уже лучше, — сказал Эплю. — Могу поспорить, вам тоже,
   — Да, сударь, — ответил эльф.
   Он выглядел бледным и несчастным. Тяжелые испытания оставили на нем свой след. Но кроме того, он выглядел более уверенным. Он познал свои силы.
   И не он один.
   — Мы должны тебе сказать! — Грюндли дернула Эпло за мокрый рукав.
   — Да, это очень важно, — добавил Девон.
   Менши посмотрели друг на друга, потом на сартанов — на Альфреда и Женщину, которую тот назвал Олой.
   — Да-да, я понимаю, вы хотите побыть одни. Сейчас мы выйдем. — Альфред двинулся к двери.
   Женщина улыбнулась и прикоснулась к его руке.
   — Боюсь, это невозможно, — она многозначительно посмотрела на дверь. Руны не горели, но за дверью слышны были шаги охраны.
   Альфред как-то сжался.
   — Да, вы правы, — тихо сказал он. — Я не подумал. Мы сядем здесь и не будем слушать. Обещаем. Он сел и похлопал по кровати рядом с собой.
   — Садитесь, пожалуйста.
   Женщина посмотрела на кровать, потом на Альфреда и зарделась. Эпло невольно вспомнил Элэйк — она вела себя точно так же.
   Альфред как-то особенно густо покраснел и вскочил.
   — Я не имел в виду… Конечно же, я не хотел… Что вы должны были подумать? Стульев нет. Я только хотел…
   — Да, благодарю вас, — тихо ответила Ола и присела на краешек кровати.
   Альфред уселся как можно дальше от нее и уставился на свои башмаки.
   Нетерпеливо наблюдавшая за всем этим Грюндли ухватила Эпло за руку и оттащила в угол подальше от сартанов. Девон последовал за ними. Непривычно серьезные, они принялись шепотом рассказывать свою историю.
   Это непросто — находиться в одной комнате с тремя оживленно спорящими собеседниками и не слушать, о чем они говорят, но сартанам это удалось. Ни тот, ни другая не услышали ни слова — им было не до того, чтобы обращать внимание на происходящее вокруг.
   Ола вздохнула. Она нервно сжимала руки и поминутно взглядывала на Альфреда, словно никак не могла решиться что-то сказать ему.
   Альфред почувствовал ее напряжение, и ему захотелось узнать, в чем дело. Его осенило.
   — Совет. Он заседает сейчас, да?
   — Да, — беззвучно ответила Ола.
   — Вы… вы не там?
   Она хотела что-то сказать, но лишь качнула головой.
   — Нет, — ответила Ола, секунду помедлив. Подняв голову, она произнесла уже более твердо:
   — Я не там. Я вышла из Совета.
   Альфред разинул рот от изумления. Насколько ему было известно, такого не бывало еще ни разу. Никому такое даже в голову не приходило.
   — Это… из-за меня? — робко спросий Альфред.
   — Да. Из-за вас. Из-за него, — Ола посмотрела на патрина. Из-за них, — она перевела взгляд на меншей.
   — Но что… Но как Самах?..
   — Он был в ярости. На самом деле, — с улыбкой добавила Ола, — мое дело теперь будет разбираться вместе с вашим и с делом этого патрина.
   — Нет! — испугался Альфред. — Он не смеет! Я не позволю вам…
   — Тсс! — Ола прикоснулась к его губам. — Все правильно. — Она взяла Альфреда за руку — такую неуклюжую, худую, слишком большую руку. — Вы многому научили меня. Научили не бояться. Что бы они ни сделали с нами, я больше не боюсь.
   — Но что Самах хочет сделать? — Альфред сжал ее руку — Дорогая, что случилось с остальными? С теми из нашего народа, кто еще давным-давно обнаружил правду?
   Ола повернулась к Альфреду и твердо встретила его взгляд.
   — Самах бросил их в Лабиринт.

Глава 33. СУРУНАН. ЧЕЛЕСТРА

   — Эпло, мы слышали, о чем говорили змеи-драконы, — настойчиво сказала Грюндли; видно было, что даже само воспоминание об этой пугает ее. — Они сказали, что все это хитрость и они сделают так, чтобы наши народы убивали друг друга, а тебя они возьмут в плен и отдадут…
   — Вашему повелителю, — вмешался Девон. — Змеи-драконы намеревались отдать вас вашему повелителю и сказать ему, что вы предатель. Мы сами слышали.
   — Мы правда слышали! — настаивала Грюндли. Нахмурившийся патрин внимательно слушал их, но ничего не отвечал.
   — Ведь вы же верите нам, правда? — спросил Девон.
   — Верю.
   Услышав в его голосе уверенность, друзья успокоились. А Эпло словно снова услышал слева змея: «Хаос — вот суть нашей жизни. Смерть — вот наша пища».
   На Абаррахе он обнаружил доказательства существования благой высшей силы. Похоже, что здесь, на Челестре, он столкнулся с ее противоположностью.
   Эпло забеспокоился, не слышал ли этого Альфред, и оглянулся. Видимо, нет. Он сидел с таким видом, словно получил стрелу в сердце.
   — Сартан! — резко окликнул его Эпло. — Тебе стоит это послушать. Расскажите ему то, что сказали мне, — попросил он Грюндли, — насчет змеев-драконов и Врат Смерти.
   Альфред повернулся к гномихе. Он был чем-то потрясён и едва слушал, о чем речь. Более спокойная Ола отнеслась к гномихе с гораздо большим вниманием.
   Смущенная таким вниманием, Грюндли начала свой рассказ сбивчиво, но понемногу успокоилась.
   — Толком я ничего не поняла. Сперва они собирались затопить ваш город морской водой, чтобы лишить вас магии и вынудить бежать. А потом они заговорили с какой-то штуке, которую называли «Врата Смерти».
   Она посмотрела на. Девона, ожидая подтверждения. Эльф кивнул.
   — Да, именно так. Врата Смерти.
   Альфред внезапно проявил интерес к разговору,
   — Врата Смерти? Что — Врата Смерти?
   — Расскажи лучше ты, — обратилась к: эльфу Грюндли. — Ты знаешь те слова, которые они употребляли. А я ничего не могу вспомнить.
   Девон заколебался, точно ли он все запомнил.
   — Они сказали: «Они будут вынуждены пойти на то, чего им удалось избежать в прошлый раз. Самах откроет Врата Смерти». И еще они говорили что-то насчет того, чтобы войти во Врата Смерти…
   Ола ахнула и вскочила, прижав руки к груди.
   — Так вот что имел в виду Самах! Он сказал, что откроет Врата Смерти, если менши нападут на нас!
   — И выпустит эти чудовищные создания в другие миры, — сказал Эпло. — Сила змеев возрастет. И кто сможет сражаться с ними?
   — Надо остановить Самаха, — сказала Ола. Она повернулась к гномихе и эльфу. — Надо остановить ваши народы.
   — Мы не хотим войны, — очень серьезно ответил Девон. — Но нам нужно где-то жить. Вы не оставляете нам выбора.
   — С этим можно что-то решить. Мы соберемся и проведем переговоры…
   — Поздно вести переговоры, жена, — в дверном проеме стоял Самах. — Война началась. Орды меншей плывут к нашему городу. Их ведут змеи-драконы.
   — Но это невозможно! — закричала Грюндли. — Мой народ боится змеев-драконов!
   — Эльфы не последовали бы за змеями-драконами без достаточных на то причин, — заявил Девон, пристально глядя на Самаха. — Должно было произойти что-то необычайное, чтобы толкнуть их на столь решительные действия.
   — Что-то действительно случилось, как вам прекрасно известно. Вам и этому патрину.
   — Нам?! — воскликнула Грюндли. — Как будто мы что-то могли сделать! Мы же были здесь, у вас! Хотя мы действительно кое-что сделали, — пробормотала она себе в бакенбарды.
   Девон ткнул ее в бок, и гномиха приутихла.
   — Я полагаю, Самах, — вмешалась Ола, — вы должны объясниться, прежде чем обвинять детей в том, это они развязали войну.
   — Ну что ж, жена, я объяснюсь.
   Слова Самаха хлестнули, словно плеть, но Ола не дрогнула. Она осталась спокойно стоять рядом с Альфредом.
   — Змеи-драконы явились к меншам и сказали, что это мы, сартаны, повинны в смерти девушки. Драконы сообщили также, что мы взяли двух уцелевших детей заложниками.
   Самах холодно взглянул на Грюндли и Девона.
   — Отлично было придумано — уговорить нас взять вас с собой. Конечно же, это была идея патрина.
   — Ага, конечно, — устало пробормотал Эпло. — Я придумал это как раз перед тем, как свалиться без сознания.
   — Вовсе мы не задумывали ничего такого! — возмущенно воскликнула Грюндли. У нее дрожали губы. — Мы сказали правду! Вы — нехороший человек!
   — Тише, Грюндли, — Девон взял ее за руку. — Что вы собираетесь с нами делать?
   — Мы не воюем с детьми, — ответил Самах. — Вас вернут вашим семьям. И передайте вашим народам следующее: напав на нас, вы подвергли себя опасности. Нам известно, что вы намереваетесь затопить наш город морской водой. Вы думаете этим ослабить нас, но ваш «друг» патрин и его подручные намеренно ввели вас в заблуждение. Вместо нескольких беспомощных сартанов вы обнаружите тысячи, вооруженные мощью столетий и защищенные могуществом других миров…
   — Вы собрались открыть Врата Смерти, — сказал Эпло.
   Самах не удостоил его ответом.
   — Передайте мои слова вашим народам. Пусть потом не говорят, что их не предупреждали.
   — Не может быть, чтобы вы действительно собрались это совершить! — Альфред был потрясен. — Вы не понимаете, о чем говорите! Открыв Врата Смерти! Это же настоящее бедствие! Змеи-драконы намереваются проникнуть в другие миры. Лазары с Абарраха тоже только и ждут подобного случая!
   — Мой повелитель — тоже, — заметил Эпло, пожимая плечами. — Вы оказываете ему большую услугу.
   — И именно этого хотят от вас змеи-драконы, Самах! — воскликнула Ола. — Дети подслушали, как змеи обсуждали свои намерения.
   — Так я им и поверил… Впрочем, как и любому из вас, — Самах обвел присутствующих презрительным взглядом. — При первой же бреши в городских стенах я открою Врата Смерти и созову наших братьев из остальных миров. Я знаю, что они там есть. Вы не одурачите меня своей ложью.
   А что касается вашего повелителя, — Самах повернулся к Эпло, — он будет брошен обратно в Лабиринт, к остальным предавшимся злу. И на этот раз он уже не сбежит!
   — Советник, не делайте этого, — голос Альфреда был спокоен и печален. — Истинное зло находится не там, а здесь, — Альфред приложил руку к сердцу. — Это зло — страх. Мне это слишком хорошо известно. Я сам слишком часто поддавался ему.
   Когда-то Врата Смерти открыли для того, чтобы сквозь смерть провести нас к новой, лучшей жизни. Но эти времена давно минули. Слишком многое изменилось. Если вы откроете Врата Смерти сейчас, то, к вашему горькому разочарованию, обнаружите, что теперь вам придется иметь дело с более зловещим значением имени «Врата Смерти» — с именем, уничтожающим надежду.
   Самах молча, терпеливо выслушал Альфреда.
   — Вы закончили?
   — Да, закончил, — ответил Альфред.
   — Очень хорошо. Теперь пора вернуть меншей к их семьям. Дети, встаньте рядом. Не бойтесь, магия не причинит вам никакого вреда. Вы словно заснете, а когда проснетесь, то будете уже среди своего народа.
   — Ничего я и не боюсь, — фыркнула Грюндли. — Я такую магию видала, но вам в жизни такого не сделать. — И она с видом заговорщика подмигнула Альфреду.
   Альфред выглядел чрезвычайно смущенным.
   — Вы помните, что должны сказать вашим народам? — спросил Самах.
   — Да, помним, — ответил Девон. — Мы запомним ваши слова навсегда. — Эльф повернулся к патрину — Прощайте, Эпло. Я благодарен вам не только за то, что вы спасли мне жизнь, но и за то, что вы научили меня жить.
   — Пока, Эпло, — сказала Грюндли. Она бросилась к патрину и обняла его колени.
   — И чтобы больше не подслушивала! — строго сказал Эпло.
   Грюндли глубоко вздохнула.
   — Обещаю, — запустила руку в карман и попыталась что-то оттуда извлечь. Предмет был слишком велик для кармана и прочно там застрял. Грюндли в сердцах дернула, и карман порвался. Вытащив искомый предмет, гномиха сунула его Эпло. Это оказалась переплетенная в кожу тетрадь.