Страница:
— Завтра смотаемся за стволом, — говорит Лева, устраиваясь за рулем.
— Ты, похоже, скоро патрон спутаешь с презервативом, — подкалываю его.
Но Лева реагирует на мою шутку необычно, он говорит задумчиво и серьезно:
— Ты знаешь, Влад, а я действительно поменял бы все патроны хотя бы и на эту штуку.
Я удивленно смотрю на него. Охренеть, как его проняло. Неужели Лева влюбился?
— Не хочешь ли ты сказать, что эта девушка…
— Ни слова больше! — прерывает меня Лев, улыбаясь. — Пока я сказать этого не хочу, но… — Он хмыкает и выводит БМВ со стоянки.
Я, покачав головой, прикуриваю сигарету.
— Ну дела… — не выдерживаю и произношу вслух: — На свадьбу-то пригласишь?
Лева ржет, перестраиваясь в средний ряд. Едем, конечно же, в центр и, конечно же, к нашим дамам.
— Могу себе представить, что ты мне подаришь на свадьбу, — прикалывается Лев.
Я усмехаюсь:
— Не беспокойся, то, что я тебе подарю, стрелять не будет.
— И на том спасибо. — Лев доволен моим обещанием.
— Договорились, — хмыкаю про себя. Я знаю, что ему подарить, чтобы не стреляло и нравилось, но до этого еще нужно дожить.
— Чем займемся сегодня? — интересуется Лева.
— А почему бы нам не сходить в театр? Ты когда там был в последний раз?
Лева чешет левой рукой затылок.
— Куда, козел, прешь?! Баран, чайник долбаный! — вдруг обрушивает он град проклятий на внезапно подрезавшую нам дорогу новенькую «хонду».
Я смеюсь:
— А представь, как бы это сказал Шекспир?
Лева косится на меня, хмурясь, но вдруг оживает:
— Во! Точно! Пойдем на Шекспира! Я «Ромео и Джульетту» читал, там в конце всех замочили. Если честно, я уже и не помню, когда в театр ходил. Может, когда в школе учился…
Идея культпохода в театр целиком захватила Леву. Почти час мы проторчали в театральной кассе на Невском, где Лева достал весь персонал вопросами, что идет сейчас из Шекспира и где… Выяснив наконец где, он замучил кассира просьбами, чтобы та выбрала нам места обязательно самые лучшие, самые удобные. Такого «театрала», как Лева, я думаю, в этой кассе будут помнить еще лет десять, не меньше. Столько шума и энергии, какую выделил в этом маленьком помещении Лев, хватило бы на пятиминутные овации всего зала Мариинки. Ну что ж, сегодняшний вечер у нас начнется с театра.
Интересно, Л ера действительно влюбилась в Леву или это только ход конем? Ход конем по голове или в ту часть тела, что у Левы ниже пейджера?.. Там видно будет.
Возвращаемся в город. Лев закаменел за рулем и на мои попытки его расшевелить ограничивается короткими «да», «нет» и «посмотрим». С ума сойти. Вот уж чего не ожидал от напарника. Не перестаю удивляться силе женских чар. Пытаюсь определить, действует ли вся та канитель на меня? Наверно, со мной женщинам потруднее, я толстокожий. Ладно, потом разберемся.
Паркуемся напротив «Паласа» на Невском, но отсюда ни черта не видно. Непрекращающийся поток транспорта по центральной артерии города заслоняет вход в отель. Лева за время, пока мы возвращались из аэропорта, вроде немного ожил.
— Может, зайдем внутрь? — спрашивает он меня.
Я безразлично пожимаю плечами:
— Пойдем посмотрим.
Лев бросает взгляд на часы, потом листает свой блокнот.
— Если он придерживается графика своей службы безопасности, то через двадцать минут у него обед.
Люблю, когда наши клиенты придерживаются графика. Нам это облегчает жизнь. Правда, клиентам — укорачивает… Топаем до перекрестка улицы Маяковского, чтобы перейти на другую сторону.
В потоке людей нам навстречу с двумя охранниками идет мой старый приятель Евгений из Пушкина. Этого мне еще только не хватало. Женьке я всегда рад, но не сейчас. Не важно, что Лева и его шеф Седой знают кое-что о моем прошлом. Евгений может ляпнуть что-нибудь, чего знать Льву не обязательно. Мы встречаемся с Женькой взглядами, и я слегка морщу нос, отворачиваясь, и вроде как смотрю через поток транспорта на другую сторону проспекта. Евгений знаком с Румянцевым, но ведь мне неизвестно, предупрежден ли он о возможности встречи в такой неожиданной ситуации и как при этом должен себя вести я. Я звонил ему перед началом операции и говорил, что, возможно, укачу из города на несколько месяцев. Евгений проходит мимо, даже не поздоровавшись. Одного охранника я знаю хорошо, но и тот лишь скользнул по мне взглядом, ничем себя не выдав. Молодец Женька. Я снова спокоен. Лева, задумавшись, наступил на пятку идущей впереди толстой тетки, которая тут же проявляет незаурядное знание русского мата, исполняя свою арию во всю мощь голосовых связок. Лева дважды извинился, но его слова пролетели мимо толстой транзитом, и тогда он разразился злобным полушепотом:
— Слушай сюда, ковырялка! Засунь свою метлу себе в … или я тебе, падаль, сейчас пером сало на ходули солью!
Баба, резко заткнувшись, шарахается в сторону, встретившись с диким Левиным взглядом. Глядя на нас с ужасом, она бросается наутек, словно таран раздвигая толпу.
— Она сейчас кого-нибудь задавит, сучка! Смотри, без габаритных огней пошла! — ржет Лева, глядя вслед скандалистке.
Я смеюсь.
— Где это ты так выучился? — спрашиваю его, удивленный Левиным знанием тюремного жаргона.
Лева подмигивает многозначительно:
— Одно дело по уголовникам раскручивали. Ну так я два месяца по этапам шел и полгода еще в зоне чалился, как и все зеки, — со статьей на шее. Работал под прикрытием. А банда была из Уфы. Мощная. Они своих людей из зон легко доставали. Выдернут — и снова в дело. А дела у них — сплошь мокруха и захват заложников. Детей мочили, гады…
— Понятно, — говорю посерьезневшему от нахлынувших воспоминаний напарнику.
Могу себе только представить, сколько за Левой теперь «числится» беспределыциков из Уфы… Заходим в отель и поднимаемся в ресторан. Помещение здесь чересчур просторное, но, думаю, дядя наш не затеряется. Заказываем себе перекусить, устроившись так, чтобы видеть вход и по возможности большую часть зала. Закуриваем, официантка подает нам пока кофе.
Ненавязчиво рассматриваю посетителей.
— Мне Вера сказала, что некая блондинка, которую ты знаешь, в тебя влюбилась по уши… — словно невзначай говорю Леве между затяжками сигареты.
Реакция у него мгновенная. Глаза вспыхивают, он тянется через стол ко мне:
— Ты серьезно?
Мне его даже жалко стало. Совсем башню заклинило у парня.
— Не шучу я такими вещами… — говорю серьезно, потому что могу все-таки его понять. Парню за тридцать, а он еще, по большому счету, и жизни не видел нормальной — осточертели ему, надо полагать, спецзадания разных ведомств, а теперь еще и Седой. Лева, собственно, как я сам, только и умеет, что разрабатывать и выполнять «мокрые» заказы, — сначала это были так называемые задания государственной важности, а теперь у него хозяева — мафиози, которым время от времени требуется устранить того или иного конкурента. А тут вдруг любовь и вообще приятная не известность дальнейшей жизни… И такой не известности, я уверен, ему лишаться не хочется.
После моего заверения он расцвел и как-то странно оглядел зал. Народу здесь немного, но я подозреваю, что Лева их всех уже любит, а такое расположение духа обеспечивает клиенту шанс на отсрочку с билетом в потусторонний мир.
Нам приносят горячее, и Лева о чем-то уже весело шутит с официанткой. Я наблюдаю за посетителями. По времени клиенту пора бы уже появиться — проголодался небось.
— После обеда у него встречи. У нас есть время, — говорит мне Лев. Вижу, что все у него в башке устаканилось, он снова готов говорить о деле.
В ресторан заходят двое парней. Почему мне знакомы их лица? Вспомнил: я же видел этих ребят на фотографиях, они из охраны клиента. Быстро оглядев зал, охранники проходят в дальний его конец и усаживаются за столиком у стены. Глазами показываю Леве, где они расположились. Он все понял. Принимаемся за еду. Через две минуты в ресторане появляется клиент с пятью охранниками. Это хорошо, что он не любит обедать в номере. Спокойно, не торопясь едим.
Гость нашего города устраивается неподалеку от нас. Вижу, что заказ он сделал довольно скромный, значит, долго здесь сидеть не собирается. Его охрана как бы мельком оглядела нас — нет, мы у них не вызвали подозрений. Сразу видно, что телохранители у клиента грамотные: не пялятся нагло на народ и ведут себя очень пристойно. Такая охрана даже в небольшом количестве стоит двадцати придурков, которые строят из себя крутых мэнов. Уважаю профессионализм. Эти мальчики будут стрелять быстро, а цели выбирать хладнокровно и без лишней суеты.
Мы с Левой рассказываем друг другу анекдоты, и наш хохот слышен окружению клиента. За пять минут до его выхода заканчиваем трапезу и, рассчитавшись, покидаем ресторан. Останавливаемся в вестибюле и, закурив, продолжаем похохатывать. Появляется клиент. Лев говорит швейцару:
— Подгони нам такси, приятель.
Швейцар в галунах и странной униформе, непривычной для Питера, кивнув, спешит к стоящим неподалеку у тротуара «мерседесам», на крышах которых пришпилены шашечки такси.
Клиент в сопровождении семерых охранников выходит на улицу, и тут же к подъезду подкатывают два черных «шестисотых» «мерседеса». Номера у них московские.
— Ваше такси, господа! — приглашает нас швейцар к машине.
Проходя к такси, запоминаем, в какую тачку садится клиент. Лева не скупясь дает швейцару на чай, и мы отчаливаем в казино. Все, что нам было нужно увидеть, мы увидели. Объект вряд ли станет менять машины, недаром ему пригнали его московские, привычные для него тачки. Правильно мы сделали, что не стали дожидаться приключений на свою задницу, высматривая, не имеются ли у клиента еще какие-то машины сопровождения, припаркованные где-нибудь поблизости и набитые охранниками про запас. И головы мы тоже не задирали, пытаясь обнаружить его людей, оккупировавших крыши близлежащих домов. Нам все это ни к чему. Нам засветка не нужна. Пару часов проводим в казино, а потом, взяв частника, отваливаем за своей машиной.
У Левы есть ключи от квартиры, которую нам предоставил на время операции Седой. Девушек мы, естественно, туда не возили. Катим на квартиру. Завтра ответственный день, необходимо отдохнуть и приготовиться к нему.
К двенадцати дня мы уже во всем своем маскарадном великолепии. Рожи наши описывать не стоит, потому как на себя мы не похожи.
Лева ржет, стоя перед зеркалом, из которого на него глядит типичный алкаш, готовый за бутылку барахтаться по уши в дерьме. У меня вид такой же бравый. Оба мы в робах и фуфайках. Под просторной и в меру грязной рабочей одеждой на нас надеты совсем другие шмотки, в них нам предстоит уходить после акции. У Левы большая рабочая сумка, на самом дне которой лежит разобранная на три части компактная снайперская винтовка, заваленная сверху грязными тряпками и рабочим инструментом. Еще в сумке имеется старая электродрель, термос и пакеты с бутербродами. У меня на плечах сумка поменьше, тоже полная разнообразного металлолома в виде разводных ключей и обычных гаечных, отверток, кусков провода, рукавиц и еще черт знает чего. На плече бухта тонкого троса, а в кармане фуфайки пол-литра водки, уже початая. Кто догадается, что мы отнюдь не работяги, тому без разговоров дам тонну баксов. Ей-богу, не пожалею. Но, думаю, конкурс по этому поводу мы устраивать не будем.
— Театр, грим… — ржет Лева. — Влад, может, нам с тобой устроиться в театр высокооплачиваемыми гримерами?
Я отмалчиваюсь. В театре, может быть, работа похлеще нашей, так что лучше делать свое дело.
Добираемся до «Петроградской» общественным транспортом, поверху. В метро себя не затягиваем, там стоят видеокамеры. В случае какого-то нашего прокола у сыскарей появится хоть и минимальный, но шанс сесть нам на хвост. Возможные описания, где сели, куда доехали и т. д. Нам этот шанс давать кому бы то ни было ни к чему. Что до меня, так я вообще не любитель сниматься…
Совершенно спокойно проходим в ДК и уже через шесть минут оказываемся на его плоской крыше, равной размерами небольшому вертолетному аэродрому. Быстро выбираем укромное местечко, чтобы нас никто не засек со стороны. Нам превосходно видна проезжая часть Каменноостровского проспекта. В запасе еще минут тридцать. Оглядев окрестности и убедившись, что на крыше мы одни, устраиваемся поудобней и перекуриваем это дело. Курим молча. Разговаривать неохота. Так почти всегда перед серьезной операцией. Каждый мысленно еще раз прокручивает возможные варианты действий в случае провала. Это маловероятно, но не исключено. Но вообще-то подумать всегда есть о чем. Гляжу на Льва и могу поручиться, что думает он сейчас не о предстоящей ликвидации объекта, а об улетевшей в Минск Джульетте.
Смотрю на часы. Пора. Перчатки мы так и не снимали с четырех часов утра, когда начали укладывать инструменты и прочий наш багаж. Наши пальчики никому знать не обязательно. Достаю винтовку и собираю ее, пристегиваю ствол-глушитель и приклад.
Лев отрешенно наблюдает за моими манипуляциями с оружием. Вытаскиваю из коробки бронебойные патроны СП-6 и заряжаю ими магазин.
— Знаешь, дай-ка я займусь этим фраерком… — говорит, подходя, Лев.
Пристегиваю вместо обычного ПСО-1 оптический прицел «симмэнс» с мощным увеличением и превосходной световой разрядкой, которая и нужна при имеющихся тонированных стеклах «мерседеса». Передаю приготовленное к стрельбе оружие Леве, а сам с портативным цифровым биноклем в плоском, как карманная фляга, футляре просматриваю уходящую к Петропавловке перспективу. Лева тем временем устанавливает на сошках винтовку на карнизе выступа вытяжной шахты. Ждем, кажется, уже целую вечность. Наконец в потоке машин замечаю знакомые «мерседесы» с московскими номерами.
— Цель… — говорю Леве тихо.
— Вижу.
Машины приближаются к светофору у площади Льва Толстого.
— Он во второй машине, — говорит Лев, прильнув к окуляру оптики. — Зараза! Троллейбус!
Я тоже отлично вижу, что троллейбус, совершенно не к месту остановившись, тут же закрывает собой «мерседес».
— Спокойно. Ждем светофора, — говорю Льву.
Машины встали на красный, и «мерс» прикрыт теперь уже тремя троллейбусами на двух полосах.
— Сука! — цедит сквозь зубы Лев. — Теперь только на площади…
Ждем переключения светофора. Желтый, зеленый… Транспорт пошел. Вижу, как тронулся «мерс». Стоящая перед ним «пятерка» ушла резко вправо. «Мерседесы», рванув в образовавшуюся пустоту дороги, почти мгновенно пересекли площадь и скрылись за Домом мод. Все. Попасть на такой скорости невозможно. А продырявить машину и вспугнуть клиента было бы плевым делом.
Лева разбирает винтовку, бормоча ругательства. Упаковав снаряжение в сумку, присаживаемся и закуриваем. Дымим и озабоченно смотрим друг на друга. Вдруг Лев усмехается. Мне, кстати, почему-то тоже становится смешно, и мы ржем на этой чертовой крыше — ну надо же, прокололись из-за обычного городского троллейбуса, которому по барабану наши заботы и сроки. Действительно смешно. Ну а клиент, он, родимый, все равно никуда от нас не уйдет.
— У тебя в кармане, кстати… — говорит, отсмеявшись, Лева.
Вытаскиваю початую бутылку водки. Лева делает глоток и передает мне. Я чисто символически прикладываюсь к горлышку, не проглотив ни капли. Пить не хочу. Возвращаемся на квартиру. Что ж, придется начинать все сначала и решать эту задачку по-другому…
Дома, переодевшись, быстро разрабатываем новый план. Этот вариант будет тактически дерзок, но, надеюсь, более эффективен. Больше часа прикидываем, как могут развернуться события на этот раз. Задача усложняется — нам предстоит атаковать клиента в окружении его охраны. Эти парни наверняка таскают на себе бронежилеты постоянно — когда мы их с Левой видели вблизи, я заметил, что у охраны броники сделаны под обычные костюмы-тройки. Отстреливать охрану мы не собираемся, но если по нам начнут лупить из всех стволов, то жалеть, конечно же, не станем. Что делать: у них своя работа, у нас — своя. Если стреляем по охране, решаем так: целим в плечевой пояс (сила удара пули, один черт, выводит человека из строя и на то время, которое нам потребуется, чтобы уйти). Количество же охранников нами до конца так и не выяснено. Мы видели только семерых. Может, их больше? Придется быть втройне осторожней и действовать в десять раз быстрее…
Гримируемся. У меня теперь усы, темный парик, шрам на щеке. Контактные линзы меняют цвет глаз. Лева делает почти то же самое, но только дополняет свой портрет очками. Также специальным поясом Лев немного увеличивает свой объем — у него появляется животик, как у солидного бизнесмена. Используя имеющиеся у нас образцы, подделываем бейджи с наклеенными теперь на них нашими фотографиями с вымышленными фамилиями и пояснением на карточке, что мы являемся штатными работниками службы безопасности отеля.
Время за подготовкой к операции пролетает незаметно. Берем с собой по два «глока» и по четыре обоймы к ним на тридцать три патрона каждая и по пистолету ПБ. Этот модифицированный пистолет выполнен на базе «макарова», только с интегрированным глушителем. Кисти рук покрыты специальным составом, не дающим отпечатков пальцев. Так будет лучше, нежели таскаться все время в перчатках. Надеваем на костюмы легкие китайские пуховички, бейджи пока прячем в карман. Выходим на вечернюю улицу и, пройдя несколько кварталов, ловим частника, который довозит нас до отеля.
Минуем холл, уверенно проходим к лифтам. У нас есть еще двадцать пять минут. Поднимаемся на нужный этаж, идем по коридору, где номера по возрастающей уходят вглубь. Номер нашего клиента должен быть по левой стороне коридора, но он отсюда не виден.
Нацепив карточки службы безопасности, подходим к дверям номера по правой стороне в самом начале коридора, и Лев стучится. Открывает мужчина. По его голосу, который он подал вначале из-за двери, понимаем, что перед нами — немец. Я представляюсь еще раз (говорю на его языке):
— Служба безопасности отеля. Извините, но у нас есть сведения, что система противопожарных средств в вашем номере неисправна. Разрешите, мы пройдем и осмотрим ее. Уверяю вас, это не займет много времени…
Жирный ганс колеблется. В коридоре никого нет. Но лишний шум нам пока ни к чему. Немец видит карточки, прицепленные к лацканам пиджаков, удостоверяющие наши полномочия в этом заведении. Он все-таки пропускает нас в номер. Думаю, у него все равно уже не было выбора, просто он об этом не знал. Кроме фрица, в номере никого. Не испытываем долго его терпение. Времени на разговоры у нас мало, поэтому Лева мигом вырубает ганса, приложившись к его жирной шее ребром ладони, и затаскивает бедолагу в ванную комнату. Оставляем его там, прицепив наручниками к батарее. Питер немцу, наверно, запомнится надолго. Но если этот бюргер, похожий на борова, очнувшись, попытается выбраться из ванной самостоятельно, то ущерб отелю он причинит немалый — массы и силы у него хватит, чтобы вырвать трубы с корнем. Да и фальшоблицовка пострадает не меньше. Впрочем, нам до этого нет никакого дела.
Скидываем куртки и подготавливаем тумбочку из-под телевизора к выносу из номера. Нет, грабить гостиницу мы не собираемся, просто у нас с Левой такое хобби — нам в прикол двигать вещи. Как вечер, так обязательно нужно что-нибудь передвинуть или перенести. Дверь номера открыта нараспашку, и тумбочка наполовину выдвинута в коридор. Быстро скидываем с кровати одеяло и простыни и, поставив ее на ребро, двигаем также поближе к выходу. Подготавливаем свои ПБ и кладем их на пол под тумбочку, каждый со своей стороны (мне при этом приходится довольно далеко высунуться в коридор).
Наконец появляются двое из охраны клиента и быстро подходят к нам. Парни, видя наши карточки службы безопасности, доброжелательно улыбаются.
— Что тут у вас случилось? — спрашивает один из них, пытаясь заглянуть в номер, но кровать солидно перегораживает вход, и номер со стороны коридора не просматривается.
Я улыбаюсь и вроде как устало жалуюсь:
— Фриц тут один погулял с девочками, зараза! Все, что только мог, попортил, кроме телок, наверно. Пришлось его переселить в другой номер. Ему-то что, он за все заплатил, а нам теперь возись тут…
Охранники улыбаются:
— Вы с него содрали за беспокойство?
Я ехидно ухмыляюсь:
— Да уж не без этого. Теперь ему русскую шубку не купить для своей фройлен…
Парни хохочут вместе с нами. Один подносит к губам портативную рацию и сообщает, что все в порядке, просто здесь местная СБ успокаивала хмельного немца. Ему отвечают, что они выходят.
— Неплохо у вас с этим… — киваю на рацию у парней.
Тот молча соглашается и смотрит уже в сторону лифтов, а второй замер в ожидании, когда появятся их люди, сопровождающие клиента. Охранники отходят в сторону, освобождая место для нашей «работы». Появляется эскорт. Я молю Бога, чтобы в коридоре не появились постояльцы, которые могут стать лишними жертвами начинающих стремительно разворачиваться событий. Эскорт приближается. Метров семь до нас. Я и Лев беремся за тумбочку и начинаем ее поднимать.
— Подождите немного, мужики, сейчас только наши пройдут… — просит охранник.
Я киваю, обернувшись к нему, а сам в это время выхватываю из-под тумбочки пистолет. Глаза охранника округляются, и он судорожно лезет за оружием под свой пиджак. Да, я согласен с ним, все это так неожиданно… Но поздновато, батенька, пить боржоми;.. Захлопал Левин ПБ, я тоже быстро простреливаю плечи парней, стоящих передо мной, и тут же переношу огонь на охрану клиента. Лева выкосил почти всех. Только двое успели выхватить оружие, но воспользоваться им… увы. Лев стреляет быстрее. Луплю по замершему столбом клиенту и вижу, как на его груди мгновенно появляются алые точки. Бронежилет он не носит, да это, собственно, и лишнее. Пока клиент падает, перезаряжаю пистолет. Сделав три шага до груды раскинувшихся на полу тел, контрольными выстрелами разношу башку клиента вдребезги.
— Уходим, — спокойно говорит Лева, глядя на мою работу. — Если он выживет, то тогда я тоже Змей Горыныч…
Направляемся к лифтам. Пока все тихо. Вниз едут какие-то люди. Спокойно доезжаем до первого этажа, но тревога уже поднята. На этажах, наверно, все-таки есть видеокамеры. Быстро идем к выходу. В холле нам наперерез вдруг выбегают с «МАКАРАМИ» трое. Без предупреждения открываем огонь, мгновенно положив всех троих. Народ с визгом разбегается, а кто поопытней, тот падает на пол. Прорываемся в начавшейся суматохе на улицу. Швейцар тут же получает пулю в ногу — решил, дурачок, грудью загородить проход. Тоже мне герой на амбразуре… Еще двое из обслуги бросились в разные стороны по тротуару. Народ на улице быстро оценил обстановку и шарахается от парадного входа.
Лев, отшвырнув ПБ, выхватывает «глок». Правильно, шуму теперь все равно достаточно, а «глок», он будет надежнее. Вышвыриваю на дорогу водителя такси и падаю за руль. Судя по грохоту выстрелов за спиной, Лева по кому-то шмаляет безо всякого сожаления. Секунда — и он в машине. Отрываю «мерседес» от тротуара. Лязг металла, скрежет — это какая-то «девятка» нарвалась на бок нашего такси. На Невском уже куча мала из легковых машин. Но этот бардак происходит уже за нашими спинами. Набираю скорость. Пока нам везет — на светофорах еще зеленый свет. Куда-то с угла Маяковской убрались все гаишники. Им, похоже, стрельба не в кайф — облом для работы… Давлю по газам и, задев правым боком белую иномарку, шедшую навстречу от Лиговского проспекта, вылетаю на улицу Восстания, которая, как всегда, загружена транспортом по самое не могу. Больше всего мешают проезду тачки у тротуаров. Ездить по этой довольно узкой улочке вообще затруднительно, и особенно в самом ее начале, у Невского, где по обеим сторонам — магазинчики и офисы. Утыкаюсь в поребрик, и мы выскакиваем из машины. Почти бежим по тротуару, расталкивая прохожих. Перед рестораном уйма всяких тачек. Двое навороченных парней собираются сесть в «лексус». Уехать им сегодня на своей машине не суждено. Я занимаюсь водителем, Лева — вторым пацаном. «Качки» легли на тротуар как подкошенные. Я уже за рулем. Разворачиваю машину, треснув багажником чей-то припаркованный с другой стороны дороги «форд». Несемся в сторону станции метро «Чернышевская».
Везение кончается на Кирочной. Вылетев на дорогу против всяческих правил и светофоров, я по касательной тараню японский микроавтобус. «Лексус» — машина не из слабеньких. Минуем проспект Чернышевского, двигаясь все так же по Кирочной. Сзади противно воет сирена и моргают синие маячки милицейской машины. Я пытаюсь оторваться, втопив акселератор до пола, но что-то разладилось в нашей помятой тачке, ее тянет вправо к тротуару.
— Водитель машины «пятьсот тридцать семь»! Немедленно остановитесь! — гавкает матюгальник ментов, когда мы уже воткнулись в поребрик.
Ага, как же! Сейчас и лапки вверх поднимем…
Лева, выскочив на тротуар, открывает огонь по двигателю полицеского автомобиля. Я также покидаю автомобиль. Менты открыли неприцельный огонь из двух автоматов. Чем мне нравится короткий АК, так это тем, что из него, если человек нервничает, он в цель попадет часа через два, не раньше, пока не успокоится… Пули бьют в стену здания, где-то за нашими спинами слышен звон разбитого стекла. Пара наших ответных очередей из «глока» быстро затыкает автоматчиков. Лева, сделав еще несколько выстрелов по машине, отскочил за «лексус». Ментовские строчилы вроде заткнулись навсегда. На тротуарах по обеим сторонам дороги визжат женщины, и видно, как по плохо освещенной улице разбегаются люди, похожие на тени. Бросаемся бегом через дорогу. Я для верности посылаю еще несколько кусочков свинца в милицейскую машину. Вбегаем в переулок Радищева, чтобы попытаться выскочить к дороге у Спасо-Преображенского собора. Лева, вдруг застонав, падает на асфальт. По стене дома дубасят, кроша старую известку, автоматные пули. Не заткнулся все-таки мент! С асфальта, лежа в мокрой грязи, луплю очередями по вспыхивающим огонькам. Автомат замолк. Теперь все. Лева, держась за бок, сидит на проезжей части. Подхватываю его и, взвалив себе на плечо, бегу по переулку.
— Ты, похоже, скоро патрон спутаешь с презервативом, — подкалываю его.
Но Лева реагирует на мою шутку необычно, он говорит задумчиво и серьезно:
— Ты знаешь, Влад, а я действительно поменял бы все патроны хотя бы и на эту штуку.
Я удивленно смотрю на него. Охренеть, как его проняло. Неужели Лева влюбился?
— Не хочешь ли ты сказать, что эта девушка…
— Ни слова больше! — прерывает меня Лев, улыбаясь. — Пока я сказать этого не хочу, но… — Он хмыкает и выводит БМВ со стоянки.
Я, покачав головой, прикуриваю сигарету.
— Ну дела… — не выдерживаю и произношу вслух: — На свадьбу-то пригласишь?
Лева ржет, перестраиваясь в средний ряд. Едем, конечно же, в центр и, конечно же, к нашим дамам.
— Могу себе представить, что ты мне подаришь на свадьбу, — прикалывается Лев.
Я усмехаюсь:
— Не беспокойся, то, что я тебе подарю, стрелять не будет.
— И на том спасибо. — Лев доволен моим обещанием.
— Договорились, — хмыкаю про себя. Я знаю, что ему подарить, чтобы не стреляло и нравилось, но до этого еще нужно дожить.
— Чем займемся сегодня? — интересуется Лева.
— А почему бы нам не сходить в театр? Ты когда там был в последний раз?
Лева чешет левой рукой затылок.
— Куда, козел, прешь?! Баран, чайник долбаный! — вдруг обрушивает он град проклятий на внезапно подрезавшую нам дорогу новенькую «хонду».
Я смеюсь:
— А представь, как бы это сказал Шекспир?
Лева косится на меня, хмурясь, но вдруг оживает:
— Во! Точно! Пойдем на Шекспира! Я «Ромео и Джульетту» читал, там в конце всех замочили. Если честно, я уже и не помню, когда в театр ходил. Может, когда в школе учился…
Идея культпохода в театр целиком захватила Леву. Почти час мы проторчали в театральной кассе на Невском, где Лева достал весь персонал вопросами, что идет сейчас из Шекспира и где… Выяснив наконец где, он замучил кассира просьбами, чтобы та выбрала нам места обязательно самые лучшие, самые удобные. Такого «театрала», как Лева, я думаю, в этой кассе будут помнить еще лет десять, не меньше. Столько шума и энергии, какую выделил в этом маленьком помещении Лев, хватило бы на пятиминутные овации всего зала Мариинки. Ну что ж, сегодняшний вечер у нас начнется с театра.
* * *
Девушек мы проводили в аэропорт. Оружие — в тайнике, и пора уже ехать, полюбоваться на нашего клиента. Когда Лева прощался с Лерой, Вера сказала мне, что ее сестренка влюбилась в моего приятеля, и, кажется, всерьез. Я успокоил Веру, заверив, что хуже от этого точно никому не будет. Мы договорились с сестрами созвониться, и Лева взял их минский телефон. Бурное прощание, цветы, и две шпионки, сделав свое дело и наладив связь, укатили.Интересно, Л ера действительно влюбилась в Леву или это только ход конем? Ход конем по голове или в ту часть тела, что у Левы ниже пейджера?.. Там видно будет.
Возвращаемся в город. Лев закаменел за рулем и на мои попытки его расшевелить ограничивается короткими «да», «нет» и «посмотрим». С ума сойти. Вот уж чего не ожидал от напарника. Не перестаю удивляться силе женских чар. Пытаюсь определить, действует ли вся та канитель на меня? Наверно, со мной женщинам потруднее, я толстокожий. Ладно, потом разберемся.
Паркуемся напротив «Паласа» на Невском, но отсюда ни черта не видно. Непрекращающийся поток транспорта по центральной артерии города заслоняет вход в отель. Лева за время, пока мы возвращались из аэропорта, вроде немного ожил.
— Может, зайдем внутрь? — спрашивает он меня.
Я безразлично пожимаю плечами:
— Пойдем посмотрим.
Лев бросает взгляд на часы, потом листает свой блокнот.
— Если он придерживается графика своей службы безопасности, то через двадцать минут у него обед.
Люблю, когда наши клиенты придерживаются графика. Нам это облегчает жизнь. Правда, клиентам — укорачивает… Топаем до перекрестка улицы Маяковского, чтобы перейти на другую сторону.
В потоке людей нам навстречу с двумя охранниками идет мой старый приятель Евгений из Пушкина. Этого мне еще только не хватало. Женьке я всегда рад, но не сейчас. Не важно, что Лева и его шеф Седой знают кое-что о моем прошлом. Евгений может ляпнуть что-нибудь, чего знать Льву не обязательно. Мы встречаемся с Женькой взглядами, и я слегка морщу нос, отворачиваясь, и вроде как смотрю через поток транспорта на другую сторону проспекта. Евгений знаком с Румянцевым, но ведь мне неизвестно, предупрежден ли он о возможности встречи в такой неожиданной ситуации и как при этом должен себя вести я. Я звонил ему перед началом операции и говорил, что, возможно, укачу из города на несколько месяцев. Евгений проходит мимо, даже не поздоровавшись. Одного охранника я знаю хорошо, но и тот лишь скользнул по мне взглядом, ничем себя не выдав. Молодец Женька. Я снова спокоен. Лева, задумавшись, наступил на пятку идущей впереди толстой тетки, которая тут же проявляет незаурядное знание русского мата, исполняя свою арию во всю мощь голосовых связок. Лева дважды извинился, но его слова пролетели мимо толстой транзитом, и тогда он разразился злобным полушепотом:
— Слушай сюда, ковырялка! Засунь свою метлу себе в … или я тебе, падаль, сейчас пером сало на ходули солью!
Баба, резко заткнувшись, шарахается в сторону, встретившись с диким Левиным взглядом. Глядя на нас с ужасом, она бросается наутек, словно таран раздвигая толпу.
— Она сейчас кого-нибудь задавит, сучка! Смотри, без габаритных огней пошла! — ржет Лева, глядя вслед скандалистке.
Я смеюсь.
— Где это ты так выучился? — спрашиваю его, удивленный Левиным знанием тюремного жаргона.
Лева подмигивает многозначительно:
— Одно дело по уголовникам раскручивали. Ну так я два месяца по этапам шел и полгода еще в зоне чалился, как и все зеки, — со статьей на шее. Работал под прикрытием. А банда была из Уфы. Мощная. Они своих людей из зон легко доставали. Выдернут — и снова в дело. А дела у них — сплошь мокруха и захват заложников. Детей мочили, гады…
— Понятно, — говорю посерьезневшему от нахлынувших воспоминаний напарнику.
Могу себе только представить, сколько за Левой теперь «числится» беспределыциков из Уфы… Заходим в отель и поднимаемся в ресторан. Помещение здесь чересчур просторное, но, думаю, дядя наш не затеряется. Заказываем себе перекусить, устроившись так, чтобы видеть вход и по возможности большую часть зала. Закуриваем, официантка подает нам пока кофе.
Ненавязчиво рассматриваю посетителей.
— Мне Вера сказала, что некая блондинка, которую ты знаешь, в тебя влюбилась по уши… — словно невзначай говорю Леве между затяжками сигареты.
Реакция у него мгновенная. Глаза вспыхивают, он тянется через стол ко мне:
— Ты серьезно?
Мне его даже жалко стало. Совсем башню заклинило у парня.
— Не шучу я такими вещами… — говорю серьезно, потому что могу все-таки его понять. Парню за тридцать, а он еще, по большому счету, и жизни не видел нормальной — осточертели ему, надо полагать, спецзадания разных ведомств, а теперь еще и Седой. Лева, собственно, как я сам, только и умеет, что разрабатывать и выполнять «мокрые» заказы, — сначала это были так называемые задания государственной важности, а теперь у него хозяева — мафиози, которым время от времени требуется устранить того или иного конкурента. А тут вдруг любовь и вообще приятная не известность дальнейшей жизни… И такой не известности, я уверен, ему лишаться не хочется.
После моего заверения он расцвел и как-то странно оглядел зал. Народу здесь немного, но я подозреваю, что Лева их всех уже любит, а такое расположение духа обеспечивает клиенту шанс на отсрочку с билетом в потусторонний мир.
Нам приносят горячее, и Лева о чем-то уже весело шутит с официанткой. Я наблюдаю за посетителями. По времени клиенту пора бы уже появиться — проголодался небось.
— После обеда у него встречи. У нас есть время, — говорит мне Лев. Вижу, что все у него в башке устаканилось, он снова готов говорить о деле.
В ресторан заходят двое парней. Почему мне знакомы их лица? Вспомнил: я же видел этих ребят на фотографиях, они из охраны клиента. Быстро оглядев зал, охранники проходят в дальний его конец и усаживаются за столиком у стены. Глазами показываю Леве, где они расположились. Он все понял. Принимаемся за еду. Через две минуты в ресторане появляется клиент с пятью охранниками. Это хорошо, что он не любит обедать в номере. Спокойно, не торопясь едим.
Гость нашего города устраивается неподалеку от нас. Вижу, что заказ он сделал довольно скромный, значит, долго здесь сидеть не собирается. Его охрана как бы мельком оглядела нас — нет, мы у них не вызвали подозрений. Сразу видно, что телохранители у клиента грамотные: не пялятся нагло на народ и ведут себя очень пристойно. Такая охрана даже в небольшом количестве стоит двадцати придурков, которые строят из себя крутых мэнов. Уважаю профессионализм. Эти мальчики будут стрелять быстро, а цели выбирать хладнокровно и без лишней суеты.
Мы с Левой рассказываем друг другу анекдоты, и наш хохот слышен окружению клиента. За пять минут до его выхода заканчиваем трапезу и, рассчитавшись, покидаем ресторан. Останавливаемся в вестибюле и, закурив, продолжаем похохатывать. Появляется клиент. Лев говорит швейцару:
— Подгони нам такси, приятель.
Швейцар в галунах и странной униформе, непривычной для Питера, кивнув, спешит к стоящим неподалеку у тротуара «мерседесам», на крышах которых пришпилены шашечки такси.
Клиент в сопровождении семерых охранников выходит на улицу, и тут же к подъезду подкатывают два черных «шестисотых» «мерседеса». Номера у них московские.
— Ваше такси, господа! — приглашает нас швейцар к машине.
Проходя к такси, запоминаем, в какую тачку садится клиент. Лева не скупясь дает швейцару на чай, и мы отчаливаем в казино. Все, что нам было нужно увидеть, мы увидели. Объект вряд ли станет менять машины, недаром ему пригнали его московские, привычные для него тачки. Правильно мы сделали, что не стали дожидаться приключений на свою задницу, высматривая, не имеются ли у клиента еще какие-то машины сопровождения, припаркованные где-нибудь поблизости и набитые охранниками про запас. И головы мы тоже не задирали, пытаясь обнаружить его людей, оккупировавших крыши близлежащих домов. Нам все это ни к чему. Нам засветка не нужна. Пару часов проводим в казино, а потом, взяв частника, отваливаем за своей машиной.
У Левы есть ключи от квартиры, которую нам предоставил на время операции Седой. Девушек мы, естественно, туда не возили. Катим на квартиру. Завтра ответственный день, необходимо отдохнуть и приготовиться к нему.
К двенадцати дня мы уже во всем своем маскарадном великолепии. Рожи наши описывать не стоит, потому как на себя мы не похожи.
Лева ржет, стоя перед зеркалом, из которого на него глядит типичный алкаш, готовый за бутылку барахтаться по уши в дерьме. У меня вид такой же бравый. Оба мы в робах и фуфайках. Под просторной и в меру грязной рабочей одеждой на нас надеты совсем другие шмотки, в них нам предстоит уходить после акции. У Левы большая рабочая сумка, на самом дне которой лежит разобранная на три части компактная снайперская винтовка, заваленная сверху грязными тряпками и рабочим инструментом. Еще в сумке имеется старая электродрель, термос и пакеты с бутербродами. У меня на плечах сумка поменьше, тоже полная разнообразного металлолома в виде разводных ключей и обычных гаечных, отверток, кусков провода, рукавиц и еще черт знает чего. На плече бухта тонкого троса, а в кармане фуфайки пол-литра водки, уже початая. Кто догадается, что мы отнюдь не работяги, тому без разговоров дам тонну баксов. Ей-богу, не пожалею. Но, думаю, конкурс по этому поводу мы устраивать не будем.
— Театр, грим… — ржет Лева. — Влад, может, нам с тобой устроиться в театр высокооплачиваемыми гримерами?
Я отмалчиваюсь. В театре, может быть, работа похлеще нашей, так что лучше делать свое дело.
Добираемся до «Петроградской» общественным транспортом, поверху. В метро себя не затягиваем, там стоят видеокамеры. В случае какого-то нашего прокола у сыскарей появится хоть и минимальный, но шанс сесть нам на хвост. Возможные описания, где сели, куда доехали и т. д. Нам этот шанс давать кому бы то ни было ни к чему. Что до меня, так я вообще не любитель сниматься…
Совершенно спокойно проходим в ДК и уже через шесть минут оказываемся на его плоской крыше, равной размерами небольшому вертолетному аэродрому. Быстро выбираем укромное местечко, чтобы нас никто не засек со стороны. Нам превосходно видна проезжая часть Каменноостровского проспекта. В запасе еще минут тридцать. Оглядев окрестности и убедившись, что на крыше мы одни, устраиваемся поудобней и перекуриваем это дело. Курим молча. Разговаривать неохота. Так почти всегда перед серьезной операцией. Каждый мысленно еще раз прокручивает возможные варианты действий в случае провала. Это маловероятно, но не исключено. Но вообще-то подумать всегда есть о чем. Гляжу на Льва и могу поручиться, что думает он сейчас не о предстоящей ликвидации объекта, а об улетевшей в Минск Джульетте.
Смотрю на часы. Пора. Перчатки мы так и не снимали с четырех часов утра, когда начали укладывать инструменты и прочий наш багаж. Наши пальчики никому знать не обязательно. Достаю винтовку и собираю ее, пристегиваю ствол-глушитель и приклад.
Лев отрешенно наблюдает за моими манипуляциями с оружием. Вытаскиваю из коробки бронебойные патроны СП-6 и заряжаю ими магазин.
— Знаешь, дай-ка я займусь этим фраерком… — говорит, подходя, Лев.
Пристегиваю вместо обычного ПСО-1 оптический прицел «симмэнс» с мощным увеличением и превосходной световой разрядкой, которая и нужна при имеющихся тонированных стеклах «мерседеса». Передаю приготовленное к стрельбе оружие Леве, а сам с портативным цифровым биноклем в плоском, как карманная фляга, футляре просматриваю уходящую к Петропавловке перспективу. Лева тем временем устанавливает на сошках винтовку на карнизе выступа вытяжной шахты. Ждем, кажется, уже целую вечность. Наконец в потоке машин замечаю знакомые «мерседесы» с московскими номерами.
— Цель… — говорю Леве тихо.
— Вижу.
Машины приближаются к светофору у площади Льва Толстого.
— Он во второй машине, — говорит Лев, прильнув к окуляру оптики. — Зараза! Троллейбус!
Я тоже отлично вижу, что троллейбус, совершенно не к месту остановившись, тут же закрывает собой «мерседес».
— Спокойно. Ждем светофора, — говорю Льву.
Машины встали на красный, и «мерс» прикрыт теперь уже тремя троллейбусами на двух полосах.
— Сука! — цедит сквозь зубы Лев. — Теперь только на площади…
Ждем переключения светофора. Желтый, зеленый… Транспорт пошел. Вижу, как тронулся «мерс». Стоящая перед ним «пятерка» ушла резко вправо. «Мерседесы», рванув в образовавшуюся пустоту дороги, почти мгновенно пересекли площадь и скрылись за Домом мод. Все. Попасть на такой скорости невозможно. А продырявить машину и вспугнуть клиента было бы плевым делом.
Лева разбирает винтовку, бормоча ругательства. Упаковав снаряжение в сумку, присаживаемся и закуриваем. Дымим и озабоченно смотрим друг на друга. Вдруг Лев усмехается. Мне, кстати, почему-то тоже становится смешно, и мы ржем на этой чертовой крыше — ну надо же, прокололись из-за обычного городского троллейбуса, которому по барабану наши заботы и сроки. Действительно смешно. Ну а клиент, он, родимый, все равно никуда от нас не уйдет.
— У тебя в кармане, кстати… — говорит, отсмеявшись, Лева.
Вытаскиваю початую бутылку водки. Лева делает глоток и передает мне. Я чисто символически прикладываюсь к горлышку, не проглотив ни капли. Пить не хочу. Возвращаемся на квартиру. Что ж, придется начинать все сначала и решать эту задачку по-другому…
Дома, переодевшись, быстро разрабатываем новый план. Этот вариант будет тактически дерзок, но, надеюсь, более эффективен. Больше часа прикидываем, как могут развернуться события на этот раз. Задача усложняется — нам предстоит атаковать клиента в окружении его охраны. Эти парни наверняка таскают на себе бронежилеты постоянно — когда мы их с Левой видели вблизи, я заметил, что у охраны броники сделаны под обычные костюмы-тройки. Отстреливать охрану мы не собираемся, но если по нам начнут лупить из всех стволов, то жалеть, конечно же, не станем. Что делать: у них своя работа, у нас — своя. Если стреляем по охране, решаем так: целим в плечевой пояс (сила удара пули, один черт, выводит человека из строя и на то время, которое нам потребуется, чтобы уйти). Количество же охранников нами до конца так и не выяснено. Мы видели только семерых. Может, их больше? Придется быть втройне осторожней и действовать в десять раз быстрее…
Гримируемся. У меня теперь усы, темный парик, шрам на щеке. Контактные линзы меняют цвет глаз. Лева делает почти то же самое, но только дополняет свой портрет очками. Также специальным поясом Лев немного увеличивает свой объем — у него появляется животик, как у солидного бизнесмена. Используя имеющиеся у нас образцы, подделываем бейджи с наклеенными теперь на них нашими фотографиями с вымышленными фамилиями и пояснением на карточке, что мы являемся штатными работниками службы безопасности отеля.
Время за подготовкой к операции пролетает незаметно. Берем с собой по два «глока» и по четыре обоймы к ним на тридцать три патрона каждая и по пистолету ПБ. Этот модифицированный пистолет выполнен на базе «макарова», только с интегрированным глушителем. Кисти рук покрыты специальным составом, не дающим отпечатков пальцев. Так будет лучше, нежели таскаться все время в перчатках. Надеваем на костюмы легкие китайские пуховички, бейджи пока прячем в карман. Выходим на вечернюю улицу и, пройдя несколько кварталов, ловим частника, который довозит нас до отеля.
Минуем холл, уверенно проходим к лифтам. У нас есть еще двадцать пять минут. Поднимаемся на нужный этаж, идем по коридору, где номера по возрастающей уходят вглубь. Номер нашего клиента должен быть по левой стороне коридора, но он отсюда не виден.
Нацепив карточки службы безопасности, подходим к дверям номера по правой стороне в самом начале коридора, и Лев стучится. Открывает мужчина. По его голосу, который он подал вначале из-за двери, понимаем, что перед нами — немец. Я представляюсь еще раз (говорю на его языке):
— Служба безопасности отеля. Извините, но у нас есть сведения, что система противопожарных средств в вашем номере неисправна. Разрешите, мы пройдем и осмотрим ее. Уверяю вас, это не займет много времени…
Жирный ганс колеблется. В коридоре никого нет. Но лишний шум нам пока ни к чему. Немец видит карточки, прицепленные к лацканам пиджаков, удостоверяющие наши полномочия в этом заведении. Он все-таки пропускает нас в номер. Думаю, у него все равно уже не было выбора, просто он об этом не знал. Кроме фрица, в номере никого. Не испытываем долго его терпение. Времени на разговоры у нас мало, поэтому Лева мигом вырубает ганса, приложившись к его жирной шее ребром ладони, и затаскивает бедолагу в ванную комнату. Оставляем его там, прицепив наручниками к батарее. Питер немцу, наверно, запомнится надолго. Но если этот бюргер, похожий на борова, очнувшись, попытается выбраться из ванной самостоятельно, то ущерб отелю он причинит немалый — массы и силы у него хватит, чтобы вырвать трубы с корнем. Да и фальшоблицовка пострадает не меньше. Впрочем, нам до этого нет никакого дела.
Скидываем куртки и подготавливаем тумбочку из-под телевизора к выносу из номера. Нет, грабить гостиницу мы не собираемся, просто у нас с Левой такое хобби — нам в прикол двигать вещи. Как вечер, так обязательно нужно что-нибудь передвинуть или перенести. Дверь номера открыта нараспашку, и тумбочка наполовину выдвинута в коридор. Быстро скидываем с кровати одеяло и простыни и, поставив ее на ребро, двигаем также поближе к выходу. Подготавливаем свои ПБ и кладем их на пол под тумбочку, каждый со своей стороны (мне при этом приходится довольно далеко высунуться в коридор).
Наконец появляются двое из охраны клиента и быстро подходят к нам. Парни, видя наши карточки службы безопасности, доброжелательно улыбаются.
— Что тут у вас случилось? — спрашивает один из них, пытаясь заглянуть в номер, но кровать солидно перегораживает вход, и номер со стороны коридора не просматривается.
Я улыбаюсь и вроде как устало жалуюсь:
— Фриц тут один погулял с девочками, зараза! Все, что только мог, попортил, кроме телок, наверно. Пришлось его переселить в другой номер. Ему-то что, он за все заплатил, а нам теперь возись тут…
Охранники улыбаются:
— Вы с него содрали за беспокойство?
Я ехидно ухмыляюсь:
— Да уж не без этого. Теперь ему русскую шубку не купить для своей фройлен…
Парни хохочут вместе с нами. Один подносит к губам портативную рацию и сообщает, что все в порядке, просто здесь местная СБ успокаивала хмельного немца. Ему отвечают, что они выходят.
— Неплохо у вас с этим… — киваю на рацию у парней.
Тот молча соглашается и смотрит уже в сторону лифтов, а второй замер в ожидании, когда появятся их люди, сопровождающие клиента. Охранники отходят в сторону, освобождая место для нашей «работы». Появляется эскорт. Я молю Бога, чтобы в коридоре не появились постояльцы, которые могут стать лишними жертвами начинающих стремительно разворачиваться событий. Эскорт приближается. Метров семь до нас. Я и Лев беремся за тумбочку и начинаем ее поднимать.
— Подождите немного, мужики, сейчас только наши пройдут… — просит охранник.
Я киваю, обернувшись к нему, а сам в это время выхватываю из-под тумбочки пистолет. Глаза охранника округляются, и он судорожно лезет за оружием под свой пиджак. Да, я согласен с ним, все это так неожиданно… Но поздновато, батенька, пить боржоми;.. Захлопал Левин ПБ, я тоже быстро простреливаю плечи парней, стоящих передо мной, и тут же переношу огонь на охрану клиента. Лева выкосил почти всех. Только двое успели выхватить оружие, но воспользоваться им… увы. Лев стреляет быстрее. Луплю по замершему столбом клиенту и вижу, как на его груди мгновенно появляются алые точки. Бронежилет он не носит, да это, собственно, и лишнее. Пока клиент падает, перезаряжаю пистолет. Сделав три шага до груды раскинувшихся на полу тел, контрольными выстрелами разношу башку клиента вдребезги.
— Уходим, — спокойно говорит Лева, глядя на мою работу. — Если он выживет, то тогда я тоже Змей Горыныч…
Направляемся к лифтам. Пока все тихо. Вниз едут какие-то люди. Спокойно доезжаем до первого этажа, но тревога уже поднята. На этажах, наверно, все-таки есть видеокамеры. Быстро идем к выходу. В холле нам наперерез вдруг выбегают с «МАКАРАМИ» трое. Без предупреждения открываем огонь, мгновенно положив всех троих. Народ с визгом разбегается, а кто поопытней, тот падает на пол. Прорываемся в начавшейся суматохе на улицу. Швейцар тут же получает пулю в ногу — решил, дурачок, грудью загородить проход. Тоже мне герой на амбразуре… Еще двое из обслуги бросились в разные стороны по тротуару. Народ на улице быстро оценил обстановку и шарахается от парадного входа.
Лев, отшвырнув ПБ, выхватывает «глок». Правильно, шуму теперь все равно достаточно, а «глок», он будет надежнее. Вышвыриваю на дорогу водителя такси и падаю за руль. Судя по грохоту выстрелов за спиной, Лева по кому-то шмаляет безо всякого сожаления. Секунда — и он в машине. Отрываю «мерседес» от тротуара. Лязг металла, скрежет — это какая-то «девятка» нарвалась на бок нашего такси. На Невском уже куча мала из легковых машин. Но этот бардак происходит уже за нашими спинами. Набираю скорость. Пока нам везет — на светофорах еще зеленый свет. Куда-то с угла Маяковской убрались все гаишники. Им, похоже, стрельба не в кайф — облом для работы… Давлю по газам и, задев правым боком белую иномарку, шедшую навстречу от Лиговского проспекта, вылетаю на улицу Восстания, которая, как всегда, загружена транспортом по самое не могу. Больше всего мешают проезду тачки у тротуаров. Ездить по этой довольно узкой улочке вообще затруднительно, и особенно в самом ее начале, у Невского, где по обеим сторонам — магазинчики и офисы. Утыкаюсь в поребрик, и мы выскакиваем из машины. Почти бежим по тротуару, расталкивая прохожих. Перед рестораном уйма всяких тачек. Двое навороченных парней собираются сесть в «лексус». Уехать им сегодня на своей машине не суждено. Я занимаюсь водителем, Лева — вторым пацаном. «Качки» легли на тротуар как подкошенные. Я уже за рулем. Разворачиваю машину, треснув багажником чей-то припаркованный с другой стороны дороги «форд». Несемся в сторону станции метро «Чернышевская».
Везение кончается на Кирочной. Вылетев на дорогу против всяческих правил и светофоров, я по касательной тараню японский микроавтобус. «Лексус» — машина не из слабеньких. Минуем проспект Чернышевского, двигаясь все так же по Кирочной. Сзади противно воет сирена и моргают синие маячки милицейской машины. Я пытаюсь оторваться, втопив акселератор до пола, но что-то разладилось в нашей помятой тачке, ее тянет вправо к тротуару.
— Водитель машины «пятьсот тридцать семь»! Немедленно остановитесь! — гавкает матюгальник ментов, когда мы уже воткнулись в поребрик.
Ага, как же! Сейчас и лапки вверх поднимем…
Лева, выскочив на тротуар, открывает огонь по двигателю полицеского автомобиля. Я также покидаю автомобиль. Менты открыли неприцельный огонь из двух автоматов. Чем мне нравится короткий АК, так это тем, что из него, если человек нервничает, он в цель попадет часа через два, не раньше, пока не успокоится… Пули бьют в стену здания, где-то за нашими спинами слышен звон разбитого стекла. Пара наших ответных очередей из «глока» быстро затыкает автоматчиков. Лева, сделав еще несколько выстрелов по машине, отскочил за «лексус». Ментовские строчилы вроде заткнулись навсегда. На тротуарах по обеим сторонам дороги визжат женщины, и видно, как по плохо освещенной улице разбегаются люди, похожие на тени. Бросаемся бегом через дорогу. Я для верности посылаю еще несколько кусочков свинца в милицейскую машину. Вбегаем в переулок Радищева, чтобы попытаться выскочить к дороге у Спасо-Преображенского собора. Лева, вдруг застонав, падает на асфальт. По стене дома дубасят, кроша старую известку, автоматные пули. Не заткнулся все-таки мент! С асфальта, лежа в мокрой грязи, луплю очередями по вспыхивающим огонькам. Автомат замолк. Теперь все. Лева, держась за бок, сидит на проезжей части. Подхватываю его и, взвалив себе на плечо, бегу по переулку.