Уилкинсон Ли. Гостья замка Лорримор

   – Нет, – поправил ее Кэл. – Ты только хочешь ненавидеть меня.
   И снова он безошибочно попал в самую точку.
   – Не стоит презирать себя за то, что ты страстная женщина. Нет ничего стыдного или плохого в здоровом сексе.
   – Меня не прельщает случайная связь.
   Он спросил со странно изменившимся лицом:
   – Стало быть, вот как ты на это смотришь?
   Разумеется, Саманта не могла признаться, что он значит для нее, и ответила вопросом на вопрос:
   – А ты разве смотришь как-то по-другому?
   – Да, по-другому. – И Кэл добавил раздраженно: – По-моему, в том, что произошло между нами, нет ничего случайного. Мне так же, как и тебе, не нравятся отношения, длящиеся одну ночь. Я всегда считал более правильным, когда люди принимают на себя определенные обязательства.
   – Как глупо с моей стороны, – перебила его Саманта с горечью. – Ты же предложил мне стать твоей любовницей.
   – И тебя это оскорбило?
   – Конечно!
   – Признаю, что предложение могло быть сформулировано корректнее.
   – Формулировка сути не меняет.
   – И ты до сих пор чувствуешь себя оскорбленной?
   – А ты думал, я польщена?
   Конечно, мужчина, наделенный таким обаянием, как Кэл, мог легко завоевать любую женщину, и в глубине сердца Саманта знала: будь она уверена в его чувствах, она оставалась бы с ним столько времени, сколько бы он захотел.
   Вглядевшись в ее лицо, Кэл вкрадчиво спросил:
   – Неужели ты передумала и все-таки решила принять мое предложение? Оно ни в коем случае не подходит под определение «случайная связь».
   Перспектива провести несколько недель, а то и месяцев в объятиях Кэла представилась Саманте почти непреодолимым искушением. Но остаться потом с разбитым сердцем... Она собрала все свои силы и сказала:
   – Нет. Я не передумала.
   – Почему? У меня такое ощущение, что, несмотря на все твои моральные принципы и, возможно, не совсем благоприятные для тебя обстоятельства, ты хотела бы ответить «да».
   Она бросила на него затравленный взгляд.
   – Скажи, Саманта, что же удерживает тебя? Почему ты не соглашаешься?
   Потому что он ничего не чувствует к ней, кроме физического влечения, лишенного подлинной приязни и уважения. Когда она надоест ему, он выставит ее без малейших колебаний. А она не сможет это пережить...
   Увидев, что он твердо решил добиться ответа, она уклончиво спросила:
   – А чувства Ричи ты не принимаешь в расчет?
   – Полагаю, он удивится, – медленно ответил Кэл. – Но сомневаюсь, что серьезно расстроится. Возможно, он даже будет рад обрести свободу.
   – А как насчет Дианы? О ней ты подумал? Она страшно ревновала при первой нашей встрече, а если бы еще узнала, что ты мне предлагаешь... Или ты надеешься скрыть это от нее?
   – Думаю, это известие осчастливит ее.
   Саманта широко раскрыла глаза, и Кэл пояснил:
   – Видишь ли, Диана влюблена в Ричи.
   – В Ричи? Но ты сказал...
   – ...что она надеется стать леди Лорримор.
   – Ты заставил меня думать, что это ты!
   – Я позволил тебе поверить в это, что не одно и то же. Только когда ты сказала, что я должен купить ей кольцо, я догадался, что ты поняла все шиворот-навыворот.
   – Однако ты говорил, что собираешься жениться.
   – Правильно, но я же не сказал на ком. Ты сама пришла к выводу, что речь шла о Диане. Они с Ричи официально не помолвлены, но о свадьбе разговоры уже велись. Я ждал, что они назначат ее на это лето. Но тут возникла ты, и Ричи потерял голову.
   Саманта с беспокойством спросила:
   – И все же мне непонятно, зачем ты повез меня в Доувкот?
   – Мне показалось, что ты не окончательно лишена совести, и в мое первоначальное намерение входило устроить твою встречу с Дианой и дать тебе возможность убедиться, какое ты причиняешь зло. Из этого ничего не вышло, но все же визит в Доувкот оправдал себя.
   – И каким же образом?
   – Он убедил меня, что ревнует не одна Диана...
   Саманте удалось парировать:
   – Значит, и ты способен ошибаться.
   Но его ироническая улыбка показала ей, что он не верит ни одному ее слову. Внезапно Саманту охватило уныние и острое чувство одиночества.
   – Я уже столько доставила всем вам неприятностей, что чем скорее уеду, тем лучше.
   – Если ты примешь мое предложение, тебе не надо будет уезжать. Как только Ричи и Диана узнают, как обстоят дела...
   – Ничего не выйдет, – резко перебила его Саманта. – Они не будут спокойны, если я останусь.
   – Если они убедятся, что ты принадлежишь мне, они успокоятся.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Я имею в виду – если ты будешь носить кольцо, которое я подарю тебе.
   Сердце Саманты радостно дрогнуло, но здравый смысл подсказывал, что ничего не изменится, это всего лишь уловка с его стороны, чтобы сделать обстоятельства привлекательнее для нее. Она произнесла с иронией:
   – Вряд ли это убедительное доказательство. Я носила кольцо Ричи, однако не стала принадлежать ему.
   Кэл пристально посмотрел на нее.
   – Но ты никогда и не хотела этого по-настоящему, так ведь?
   – Не хотела.
   Его серые глаза довольно блеснули.
   – Если мысль о пребывании под одной крышей с Ричи так тебя волнует, я поручу ему заведовать нашим сингапурским отделением до тех пор, пока...
   – Пока я не надоем тебе?
   – Пока они с Дианой не поженятся.
   – Какие хлопоты ради любовницы!
   – Я уверен, ты их оправдаешь. – Он сердито взглянул на нее и грубовато добавил: – Меня тянет к тебе сильнее, чем к какой-либо другой женщине.
   Но долго ли это продлится? Она глубоко вздохнула.
   – Ничего сейчас не говори! – Он прижал палец к ее губам, удержав готовый сорваться с них отказ. – По крайней мере на ряд твоих возражений я дал ответ, поэтому подумай хотя бы дня два.
   – Я не стану ждать два дня. Я хочу уехать. Сегодня, сейчас.
   – Боюсь, что не могу этого позволить.
   – Ну пожалуйста, Кэл... – Она поймала себя на том, что готова умолять его.
   – Мы уже обсуждали это. Я не хочу, чтобы ты уехала, не поговорив с Ричи... А теперь нам пора возвращаться в замок.
   Он взял ее маленькую руку и сжал, осторожно, но твердо. Саманта с неохотой пошла с ним. Каждая лишняя минута, проведенная с Кэлом, была чревата для нее большой опасностью. Кэлу достаточно было взглянуть на нее, чтобы ее сердце растаяло, прикоснуться к ней, чтобы она воспылала страстью. Если она вынуждена будет остаться в Лорриморе еще на несколько дней, дело кончится тем, что она окончательно запутается в его сетях и непременно себя погубит. Любым способом она должна вырваться отсюда. Но как?
   Наружные стены замка находятся под наблюдением, каждый въезд оснащен системой электронного контроля. Она успела убедиться, что вызывать машину по телефону бесполезно, ну а если она попробует уйти пешком, ее, несомненно, остановят у сторожки. Лорримор под охраной современной техники представляет собой куда более неприступную крепость, чем в средние века. Никто без разрешения Кэла не может ни войти в замок, ни выйти из него.
   Всю обратную дорогу Саманта напряженно размышляла, обдумывала одну за другой возможности освобождения и отметала их все по очереди как неосуществимые или просто нелепые. Они уже почти достигли замка, когда ей в голову пришел простой и дерзкий план. Она возьмет автомобиль! Если бы только удалось до-стать ключи...
   Едва эта мысль пришла ей в голову, она вспомнила про связку ключей, лежавшую на столе Кэла. Возможно, среди них есть и ключ от гаража. Теперь остается только дождаться подходящего момента...
   – Обдумываешь план бегства? – негромко спросил Кэл.
   – Что? – Она взглянула на его загорелое лицо и почувствовала, как неудержимо краснеет.
   – Ты притихла и на чем-то сосредоточилась, я и решил, что ты замышляешь бегство.
   Понимая, что отрицать бесполезно, она храбро призналась:
   – Да. Но пришла к выводу, что это невозможно.
   – Весьма разумно с твоей стороны.
   Лицо его сохраняло непроницаемое выражение, и трудно было понять, поверил он ей или нет.
   Кэл проводил ее до самой двери и взглянул на стоявшие на площадке напольные часы. Их узорчатые стрелки показывали почти половину седьмого.
   – Когда переоденешься, спускайся в библиотеку, выпьем аперитив.
   Саманта не была уверена, приглашение это или приказ, и поэтому замялась. Ей хотелось остаться в своей комнате. Но сейчас, наверное, разумнее уступить его желанию.
   – Спасибо. Хорошо, – вежливо ответила она. – Это очень даже кстати.
   Он засмеялся, блеснув белоснежными зубами.
   – А тебе не к лицу такая овечья покорность.
   Не успела Саманта оправиться от удивления, он быстро поцеловал ее в губы и ушел. Несколько мгновений она стояла, прижимая ладонь к губам и глядя ему вслед. Этот поцелуй заставил ее затрепетать и укрепил в намерении бежать из Лорримора как можно скорее. Взяв себя в руки, она пообещала себе, что хотя бы сейчас не будет думать о Кэле.
   Первое, на что упал ее взгляд, была оставленная им роза. Закусив губу, она приняла душ и переоделась, размышляя над тем, что предстояло сделать. Прежде всего – дождаться удобного момента, проникнуть в его кабинет (Саманта не-вольно вздрогнула) и взять ключи от машины. С ключами – а Саманта старалась не думать о том, что их может не оказаться на месте, – ей не составит труда выйти из замка. Если в машине достаточно бензина, она поедет прямиком в аэропорт, если нет – остановится на ночь в какой-нибудь деревенской гостинице.
   Приглушенный бой часов заставил ее поспешить. Она окинула взглядом в зеркале свою стройную фигурку в простом белом платье и свободно падавшими на плечи волосами. Лицо успело немного загореть и приобрело золотистый оттенок, в зеленых глазах появился отчаянный блеск. Ей предстоял последний вечер в Лорриморе, последний ужин с Кэлом. Больше она никогда его не увидит, но, пока она жива, ее сердце будет принадлежать ему.
   Саманта не стала надевать никаких украшений, но, повинуясь внезапному порыву, взяла розу и приколола ее к платью. Проходя через холл, она невзначай бросила взгляд на дверь кабинета. Ах, если бы ее план удался!..
   Ей пришло в голову, что самое трудное будет непринужденно вести себя весь этот долгий вечер, а потом выждать, пока Кэл и слуги не улягутся спать.
   Но вечер пролетел незаметно. Играя роль вежливого и обаятельного хозяина, Кэл умело вовлек ее в интересную беседу, и Саманта забыла обо всем и только наслаждалась его обществом. Когда ужин был закончен и они перешли в гостиную, Кэл спросил:
   – Ты случайно не увлекаешься шахматами?
   – С дедушкой мы играли довольно часто.
   – Тогда сыграем? – И добавил как бы невзначай: – Это поможет скоротать время.
   Он достал доску и принялся расставлять фигурки из слоновой кости.
   – А ты хорошо играешь?
   – Неплохо. – На самом деле Саманта играла прекрасно.
   – Гм... отвечаешь уверенно. Тогда, может быть, заключим небольшое пари? Если выиграю я, ты меня поцелуешь, если выиграешь ты...
   У Саманты перехватило дыхание, и она поспешно перебила его:
   – Мне не хочется держать пари.
   – А я думал, тебе смелости не занимать. Я уступлю тебе пешку.
   – Нет, спасибо, – отказалась она. – Предпочитаю играть на равных.
   Отсалютовав ее принципиальности, он спросил:
   – Выбираешь белые?
   Саманта начала неохотно, в ее голове теснились тревожные мысли, и она приняла оборонительную тактику. А Кэл сразу устремился в атаку.
   Король Саманты несколько раз оказывался в опасном положении, и, когда, потеряв большинство фигур, она уже ожидала разгрома, Кэл вдруг, вероятно от избытка самоуверенности, забыл об осторожности и подставил своего короля под удар. С трудом веря в такую удачу, Саманта сделала ход королевой и спокойно проговорила:
   – Шах. И мат.
   Его изумленное лицо показало ей, что он не привык проигрывать. И все же он принял поражение как джентльмен.
   – Я с самого начала был убежден, что у тебя, кроме красоты, есть еще и голова на плечах. Итак, что ты желаешь? – Она непонимающе взглянула на него, и он напомнил: – Ты выиграла пари.
   Саманта не думала, что победит, все ее усилия были сосредоточены на том, чтобы не проиграть.
   – Мы так и не выяснили, что ты хотела в качестве приза. Может быть, я мог бы что-то сделать для тебя?
   Саманте пришла в голову одна мысль.
   – Есть кое-что...
   – Только назови.
   – Это касается магнитофонной записи...
   Улыбка мгновенно сбежала с его губ.
   – Я хочу, чтобы ты пообещал никогда, ни при каких обстоятельствах не использовать ее.
   Она слегка поежилась от отвращения, но он заметил, и на его щеке нервно дернулась мышца.
   – Неужели ты думала, что я сделаю это?
   – А что еще мне оставалось думать?
   Он вздохнул и произнес с необычным для него смущением:
   – Ради общего блага я должен был убедиться, что ты порвешь с Ричи.
   – А ты не мог найти менее оскорбительный способ?
   – Поверь, мне самому не по душе методы, которыми я воспользовался. Я никогда не забуду, с каким ужасом и ненавистью ты посмотрела на меня тогда...
   – Я почувствовала себя такой униженной...
   Он взял ее руку и поднес к губам.
   – Прошу прощения. Если бы только я мог стереть это из твоей памяти...
   – Если ты сотрешь ту запись...
   – Невозможно, – ответил он спокойно. – Дело в том, что никакой записи не существовало. Я просто все это выдумал, когда вспомнил о лежащем на столике магнитофоне.
   Сердце Саманты переполнилось радостью, которая вытеснила остатки горечи. Она глубоко вздохнула.
   – Спасибо, что сказал мне сейчас.
   Он приподнял ее подбородок.
   – Это что-то меняет?
   – Да, – призналась она и, увидев вспыхнувшее в его глазах пламя, с опозданием поняла, что он придал ее ответу смысл, который она в него не вкладывала. Она отступила назад и произнесла как можно спокойнее: – Я очень устала и хотела бы уже лечь.
   – Одна?
   Правда, которую она узнала, принесла ей не-выразимое облегчение, но не могла изменить ситуации или поколебать ее решение ни за что не становиться любовницей Кэла. Она также не могла позволить себе расслабиться. У дверей ее комнаты он наклонился поцеловать ее, но Саманта резко отвернулась, и его губы скользнули по ее щеке.
   – Если помнишь, пари выиграла я.
   Но и он не хотел так легко сдаться.
   – А как насчет утешительного приза проигравшему?
   Саманта страстно жаждала поцеловать его. Разве она может покинуть его навсегда без прощального поцелуя?
   Он терпеливо ждал, наблюдая за ее лицом, как будто читал ее мысли. Саманта встала на цыпочки и быстро прикоснулась губами к его губам. Она ощутила их ответное движение, но, к ее удивлению, Кэл не сделал попытки продлить поцелуй и не удержал ее, когда она отступила назад.
   – Спокойной ночи, – пробормотала она.
   – Спокойной ночи, Саманта. Приятных сновидений.
   Оказавшись в своей комнате, Саманта упала на постель, тяжело переводя дыхание. Успокоившись, она отколола от платья розу, уже слегка увядшую, и поставила ее обратно в стакан, потом переоделась в костюм баклажанового цвета и туфли на резиновой подошве. Она решила уложить только самое необходимое, оставив вещи здесь. Если Кэлу вдруг вздумается заглянуть к ней, он не сразу догадается, что она сбежала.
   Если удастся успеть на утренний рейс, она будет в Нью-Йорке уже к завтрашней ночи. Но эта мысль почему-то не придала ей радости.
   Саманта бросила взгляд на часы. Почти половина одиннадцатого. Кэл сказал, что намерен лечь пораньше, но она прождала еще час и только тогда осторожно приоткрыла дверь и выглянула.
   На площадке было темно. Тишину нарушало только тиканье старинных часов. Но вдруг Кэл еще не спит? Ну что же, придется идти на риск.
   Саманта повесила сумку на плечо и вышла из комнаты. Хан, лежавший у двери, приветствовал ее как старого друга. Она погладила его и подумала с беспокойством, что, возможно, ей будет трудно от него отделаться. Может, запереть его в комнате? Но что, если он залает? По крайней мере с ней он ведет себя спокойно.
   Самый быстрый и короткий путь к кабинету Кэла проходил по галерее и главной лестнице. Но в этом случае ей придется миновать его комнату... Путь через служебную лестницу был длиннее, и, воспользовавшись им, она могла наткнуться на кого-нибудь из слуг. После нескольких секунд мучительного раздумья Саманта выбрала первый путь и, сопровождаемая Ханом, пересекла площадку и вошла под арку.
   Лунный свет, струившийся из окна галереи, выхватывал из темноты лица на портретах и таинственным образом оживлял железные доспехи. Но Саманта не испытывала страха.
   С сильно бьющимся сердцем она проскользнула мимо двери Кэла, придерживаясь середины дорожки, чтобы не скрипнули туфли или собачий коготь не клацнул о полированный пол.
   Только достигнув лестницы, она поняла, что все это время не дышала. К ее большому облегчению, дверь в кабинет отворилась от легкого прикосновения. Саманта опасалась, что Кэл мог запереть его после имевшего место инцидента. Внутри было темно. Она включила свет, но, повернувшись к столу, разочарованно ахнула: ключей не было. Без особой надежды она заглянула в ящик и обнаружила их там. На том же кольце висел и ключ от американского автоматического замка. Несомненно, это ключ от гаража. Саманта вознесла небесам краткую благодарственную молитву, схватила ключи и вышла, тихо затворив дверь.
   Наружная дверь была заперта, но ключ торчал в замке. Когда Саманта повернула его, он издал резкий противный скрип, который громко прозвучал в тишине, и у Саманты душа ушла в пятки.
   Через секунду она уже была снаружи. Стояла теплая лунная ночь. Саманта не решилась пересечь залитый серебряным светом двор и обошла его вдоль стены, а Хан неотступно следовал за ней. Она прошла через арку в восточном крыле, миновала конюшни и услышала, как какая-то из лошадей издала тихое ржание. В груди Саманты шевельнулась тревога. Что, если кто-то услышит шум мотора? Но она твердо сказала себе: в Лорриморе такие толстые стены, что это маловероятно. Осталось сделать совсем немного... Когда ее хватятся, она уже будет далеко.
   Стиснув в ладони связку ключей, Саманта прошла через мощеный двор. Подходит ли ключ от гаража ко всем замкам или только к тому гаражу, где стоит белый автомобиль с откидным верхом? Впрочем, сейчас она все проверит. Несмотря на то что середину двора ярко освещала луна, двери гаражей находились в густой тени, и Саманта пожалела, что не захватила с собой фонарик. Ей оставалось пройти несколько метров, когда из мрака выступил черный мужской силуэт и угрожающе шагнул к ней.
   Испуганно вскрикнув, Саманта повернулась и побежала, но, оступившись на неровном камне, упала. Яркая вспышка ослепила ее, острая боль пронзила висок, и она потеряла сознание.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

   Саманта открыла глаза. Приглушенный свет ночника показался нестерпимо ярким, и она со стоном снова зажмурилась. Голова разламывалась от боли, словно внутри бил чугунный колокол. Ей захотелось снова погрузиться в спасительное забытье.
   Саманта почувствовала, как чьи-то пальцы легко сжали ее запястье, проверяя пульс.
   – Тебе плохо? – спросил голос Кэла.
   – Ужасно, – с трудом проговорила она. Губы ее запеклись, язык едва слушался. – Что случилось?
   – Ты упала и поранила голову. У тебя большая шишка и довольно глубокая ссадина. Доктор считает, что ты еще легко отделалась, но тебе придется оставаться в постели до тех пор, пока он снова не придет тебя осмотреть.
   – Доктор? Разве он уже приходил?
   – В первом часу ночи. Ты была без сознания.
   Эти слова показались ей бессмыслицей. Но думать Саманта не могла из-за непрекращающегося гула в голове.
   – Хочешь пить?
   – Очень, – прохрипела она. Сильная рука приподняла ее за плечи, около губ появился стакан. Она, не открывая глаз, жадно выпила прохладный апельсиновый сок.
   Кэл осторожно опустил ее на подушку и сказал:
   – Здесь было снотворное, которое прописал доктор, чтобы к завтрашнему утру ты...
   Но Саманта уже провалилась в темноту и не расслышала конца фразы.
   В следующий раз она приходила в себя постепенно, словно подсознательно ожидала возвращения боли и путаницы в мыслях. Кэл что-то говорил о докторе. Он сказал, что она упала и ушибла голову... Но как это произошло?
   Да, конечно. Она пыталась уехать из Лорримора... Подошла к гаражу, а там...
   Представив испугавшую ее темную фигуру, она слегка вскрикнула и, раскрыв глаза, резко села.
   – Все в порядке. – Кэл мгновенно возник рядом. – Все хорошо.
   Дрожа, она позволила ему снова уложить себя. В комнате было совсем светло, полуденное солнце проникало сквозь шторы. На Саманте была ее атласная ночная рубашка, а пеньюар висел на спинке стула. И кровать и комната казались очень знакомыми.
   – Почему я в твоей кровати? – спросила она.
   – Я принес тебя сюда.
   Но сам он не спал здесь, поняла Саманта. Подушки, лежавшие у ее локтя, были нетронутыми.
   Итак, он просидел с ней всю ночь. Ей в голову пришла беспокойная мысль, и она спросила:
   – Кто раздевал меня?
   – Я, – невозмутимо признался он. – Мейтклифф нес вахту внизу, и я не видел необходимости будить еще кого-то из слуг. Нет причины смотреть на меня с таким негодованием, – лукаво добавил он. – В конце концов, я уже видел тебя в костюме Евы.
   И Кэл улыбнулся ей с насмешливой нежностью. Он присел на край кровати, осторожно убрал с ее виска прядь черных шелковистых волос и вгляделся в ее лицо.
   – Ты до сих пор очень бледная, и синяк стал даже больше, но глаза совсем ясные, а шишка, кажется, пошла на убыль.
   Саманта глубоко вздохнула.
   – Я так до сих пор и не понимаю толком, что произошло.
   Он тоже вздохнул и встал, чтобы позвонить в висевший над кроватью колокольчик.
   – Я расскажу тебе, как только ты немного подкрепишься.
   – Но я совсем не хочу есть.
   – Все равно тебе надо немного поесть, хотя бы для того, чтобы потом принять болеутоляющее.
   В дверь постучали, и вошел дворецкий с изящно сервированным подносом. Он отогнул металлические ножки и осторожно поставил поднос на кровать перед Самантой и снял крышку с маленького серебряного блюда.
   – Я решил, вам захочется чего-нибудь легкого... фруктов, может быть, омлет. Но если вы пожелаете что-то еще...
   – Ах нет, все прекрасно, спасибо.
   Он выпрямился, сосредоточенный и исполненный достоинства.
   – Надеюсь, этим утром вам немного лучше, мисс?
   – Да, гораздо лучше, спасибо, Мейтклифф.
   – Очень рад это слышать, мисс. – И он вышел.
   Взглянув на аппетитные кусочки свежей дыни, клубнику, пышный золотистый омлет и спаржу, сдобренную маслом, Саманта взяла вилку и принялась за еду. Когда последняя крошка была съедена, Кэл налил в чашку молоко и протянул две белые пилюли:
   – Это от головной боли. Когда она пройдет, ты снова станешь сама собой.
   – Как все это случилось?
   – А что ты помнишь?
   – Немного... Я подошла к гаражу, а из темноты навстречу мне выступил мужчина. – Она передернула плечами. – Это так меня испугало, что я бросилась бежать. И, наверное, у меня подвернулась нога. Хан шел со мной, но он не залаял... Это было странно – пес, видимо, хорошо знал напугавшего ее человека...
   – Это был ты! – воскликнула Саманта.
   – Да, – нехотя признался Кэл. – Но я не хотел напугать тебя и, уж конечно, не думал, что все так обернется.
   – Но ты поджидал меня?
   – Да, – бесстрастно ответил он. – Я отнес тебя в дом и попросил Мейтклиффа вызвать доктора.
   – Он, наверное, нашел все это очень странным.
   – Я сказал ему, что намеревался покатать тебя по парку, но ты споткнулась и ударилась головой о камень.
   – И он поверил, что мы хотели кататься ночью?
   – Да! Мейтклифф в душе романтик, он, кажется, уже пришел к заключению, что мы идеально подходим друг другу.
   Решив не обращать внимания на его поддразнивания, Саманта вернулась к занимавшему ее предмету:
   – Но я не понимаю, откуда ты мог узнать... почему ты ждал меня именно там?
   – Мне было абсолютно ясно, что ты собираешься уехать.
   – Каким это образом?
   Он улыбнулся в ответ на ее возмущенный тон.
   – Боюсь, ты, сама того не желая, выдала свои намерения. Например, украсила платье моей розой... А когда я проводил тебя до твоей комнаты, ты подарила мне прощальный поцелуй. Ведь он означал прощанье, так?
   – Да, – призналась Саманта, и щеки у нее запылали.
   – Я знал, что тебе понадобится машина, – продолжал Кэл. – И я предположил, что ты заметила ключи на моем столе. Как только ты вышла из своей комнаты, я спустился вниз по черной лестнице...
   – Откуда ты знал, когда я вышла из комнаты? – резко перебила она. – Ты что, ясновидец? Или по всему дому установлены скрытые камеры?
   – Ни то, ни другое, – покачал он головой.
   Но как-то он должен был узнать! И в других случаях он точно знал, где искать ее: в часовне, на заднем дворе, когда она ждала такси, в его кабинете...
   Саманта вдруг подумала, что все эти разные места связывало нечто общее. Каждый раз ее сопровождал пес...
   – Хан!
   – Я все думал, когда ты наконец догадаешься.
   – Но как?.. Неужели на нем спрятан какой-то передатчик?
   – Это последнее слово техники. Он такой крошечный, что легко умещается под ошейником. Хан – хорошо обученный, умный пес. Мне нужно было только приказать ему охранять тебя.
   У Саманты кровь застыла в жилах. Она спросила дрогнувшим голосом:
   – Ты поступаешь так со всеми гостями?
   – Здесь не часто появляются люди, которым я не могу доверять, – ответил Кэл. – И, конечно, этот способ не всегда годится. Например, если возникает взаимная антипатия. В твоем случае, поскольку ты любишь собак и Хан тоже почему-то вдруг привязался к тебе, все оказалось просто.