Уилсон Жаклин. Плохие девчонки

   — Не говори с набитым ртом, Мэнди, — пожурила мама.
   Она подошла к кровати и поправила сбившееся покрывало и подушку. Мне показалось, что она сейчас сядет рядом с нами.
   — Мам, дальше мы сами справимся, — поспешила сказать я.
   Мама посмотрела на меня удивленно и обиженно, но ничего не сказала.
   Она ушла. Мое сердце забилось при мысли о том, что я причинила ей боль, но вскоре успокоилось. Со мной была Таня.
   Она шумно потягивала черничный сок.
   — Чем не помада, а, Мэнди? — сказала она, причмокивая испачканными губами. — Как раз в тон моим ногтям.
   Она догрызла пряничную девочку и притворилась, будто скармливает последний кусочек Оливии и Гертруде, забавляя меня, словно я была малышкой. Но это не имело значения. Ничто в мире больше не имело значения — кроме того, что Таня стала моей подругой.
   Она сделала вид, что кормит рок-звезду, изображенную у нее на футболке.
   — Угощайся, Курт, — сказала она.
   — Как ты его назвала?
   — Ты что, не знаешь, кто такой Курт? — Таня закатила глаза и протяжно вздохнула. Молитвенно погладила всклокоченную шевелюру певца. — Величайшая в мире рок-звезда. Я от него без ума.
   — Ты же сказала, тебя тошнит от мальчишек, — напомнила я.
   Она легонько пихнула меня в бок.
   — А ты не такая уж тихоня. Но знаешь ли, умница-занудница, Курт вовсе не мальчишка.
   — Ну, мужчина.
   — И не мужчина. Он ангел, потому что умер и попал на небеса. Или в ад.
   — Он умер? — удивилась я. Мужчина выглядел совсем молодым.
   — Покончил с собой, — объяснила Таня. Она слезла с коленей Гертруды и принялась рыться в моем шкафу с игрушками.
   Мне было не жалко, пускай смотрит что хочет. Она извлекла из ящика большой набор разноцветных фломастеров.
   — Ух ты! Они еще рисуют?
   — Конечно.
   — Давай тогда рисовать. Обожаю раскрашивать.
   Я достала бумагу. Сняла повязку и пошевелила пальцами. Ничего, рисовать смогу. Запястье побаливало, ноя решила не обращать внимания. Обычно я рисую за столом, но Таня растянулась на ковре, подложив под лист бумаги книгу. Я последовала ее примеру.
   — Моя мама покончила с собой, — сказала Таня.
   Ее голос звучал совсем буднично, и я подумала, что ослышалась. Я уставилась на нее с таким ужасом, что Таня сочла нужным пояснить:
   — Убила себя. — Она решила, я не поняла, что она имеет в виду.
   — Мне… очень жаль, — пробормотала я.
   — Вообще-то она всегда была слегка не в себе, — сказала Таня. — Это случилось давным-давно. Я была еще маленькой. Но я ее до сих пор помню. Хочешь, я ее нарисую?
   Она нарисовала привлекательную женщину в длинном фиолетовом платье, с фиолетовыми крыльями, пышными и волнистыми, как кружева, подчеркнув их бирюзовым и зеленовато-голубым.
   Я не знала, что рисовать. Не маму же.
   — Нарисуй меня, — сказала Таня.
   И я нарисовала ее так тщательно, как только могла, стараясь, чтобы получилось красиво. Я не забыла оранжевые волосы, рот до ушей и фиолетовые ногти. Вывела каждый ремешок на ее туфлях. Нарисовала даже маленький портрет Курта у нее на футболке.
   — Здорово вышло! — сказала Таня. — А теперь я нарисую тебя.
   Она изобразила смешную пухлую девочку с копной длинных желтых волос. Я не знала, радоваться или грустить. Таня это поняла и пририсовала мне туфли на ремешках и высоких каблуках. Затем провела под фигуркой зеленую черту травы. Мои каблуки парили над травой, будто я танцевала. Таня добавила сверху синюю полоску неба, а прямо над моей головой нарисовала огромный круг солнца с короткими лучами.
   А потом она написала вверху три слова. Кривые буквы. В одном слове ошибка. Но какое это имело значение?..
   «МАЯ ПАДРУГА МЭНДИ». Вот что она написала. И мне стало так тепло и хорошо, будто над моей головой светило настоящее солнце и я танцевала в его желтых лучах.

ЗЕЛЕНЫЙ

   В понедельник мне пришлось идти в школу. Мама сама меня повела. Она надела свой лучший синий костюм в мелкую полоску, хотя он давно стал ей маловат. Она хмурилась, так что ее лоб тоже стал в мелкую полоску. Мама была не просто сердита — разгневана.
   — Мам, пожалуйста, обещай, что никому ничего не скажешь, — умоляла я.
   Я чуть не провалилась сквозь землю, когда мы свернули за угол и столкнулись с Мелани и ее мамой. Увидев меня, Мелани залилась румянцем. Казалось, она вот-вот расплачется.

   Наши мамы заговорили о погоде, праздниках и прочей взрослой чепухе. Мы с Мелани брели рядышком, не смея взглянуть друг на друга. Затем я услышала тоненький всхлип.
   — Я испугалась, что ты умерла, — прошептала она.
   Я захлопала глазами от неожиданности.
   — Тебя не было в школе на следующий день. Артур сказал, тебя увезла «скорая». Но теперь-то ты поправилась?
   — Я только растянула запястье. — Я помахала своей вполне здоровой рукой. Повязка мне была уже не нужна.
   — Ох, Мэнди! — Мелани облегченно распрямила плечи и вспушила густую челку. — Даже Ким перепугалась, веришь ли?
   Я нервно хмыкнула.
   — Мэнди… — Мелани явно боролась с собой и все же произнесла: — Хорошо, что ты не умерла.
   Я кивнула, понимая, что это лишь часть того, что она хотела бы сказать, если бы не боялась Ким. Меня будто обдало горячим дыханием, от которого захотелось прыгать и веселиться. Рука уже не болела. Мелани рада, что я осталась жива. На миг мне показалось, что теперь-то все будет, как прежде.
   Но едва впереди показалось здание школы, Мелани отстранилась от меня и умолкла. Я поняла: она боится, что Ким увидит нас вместе. А прямо у ворот мама внезапно оборвала свою взрослую беседу и сурово посмотрела на Мелани.
   — Что же ты бросила свою подругу?
   Мелани вновь зарделась. Ее мама тоже заметно смутилась.
   — Да, между нашими девочками как тень пробежала. Ничего, поссорятся — помирятся, — неловко сказала она.
   — Знаю я эту тень, — сказала мама. — Я не виню твою Мелани. Во всем виновата ее новая подруга. Ким.
   — Да, Мелани в последнее время с ней сильно сдружилась, не знаю уж почему. Дружили бы тогда все вместе. Но я думаю, они сами во всем разберутся, — ответила мама Мелани.
   — Я им в этом сейчас помогу, — решительно сказала мама, направляясь через ворота к школе.
   Я метнулась за ней.
   — Мам! Мам, куда ты? Зачем?
   — Хочу поговорить с миссис Эдвардс, — ответила мама.
   Я покачнулась. С директрисой!
   — Мама, только не с миссис Эдвардс, — пискнула я, обмирая от ужаса. — Они возненавидят меня. Они решат, что я ябеда.
   — Не преувеличивай, дорогая, — ответила мама. — Не беспокойся. Иди в класс и обо всем забудь. Должна же я рассказать миссис Эдвардс, что творится в ее школе.
   — Ты ничего не понимаешь, ты… Не надо… — взмолилась я.
   Она не послушала. Мне не удалось ее остановить.
   Я побрела на урок миссис Стэнли. Ким стояла перед партами. За выходные она определенно подросла и стала еще выше. А я, напротив, съежилась в комок. Мелани что-то ей взахлеб рассказывала, показывая на меня. Рядом, закусив губу, стояла Сара. Я услышала: «Мэнди». А затем: «Ее мамаша».
   — Ах так! — сказала Ким. Она уперла руки в бока и повернулась ко мне.
   В этот миг в класс вошла миссис Стэнли. В руках у нее была охапка роз. Она начала, лучась, рассказывать о том, как замечательно провела выходные за городом, а затем послала меня наполнить вазы водой. Мне безудержно захотелось провести в туалете весь день, наполняя вазу за вазой для целого поля цветов. Но пришлось вернуться. Я расставила розы, отбарабанила про отсутствующих и достала учебник по математике, украдкой поглядывая в окно: что-то мама не спешила возвращаться от миссис Эдвардс.
   Она показалась на улице лишь в середине урока. Ей было жарко и неудобно в тесном костюме. Юбка слегка задралась, открыв полные колени. Она сковывала шаг, и мама семенила, как грузная гусыня. Ким покачала плечами, передразнивая ее. Кто-то прыснул.
   Я наклонилась над учебником и притворилась, что решаю задачи. Цифры плясали у меня перед глазами, а рука вспотела так, что я смазала чернила.
   Я надеялась, что все позади. Не тут-то было. Все только начиналось.
   В класс постучалась одна из помощниц миссис Эдвардс.
   — Прошу прощения, миссис Стэнли. Миссис Эдвардс хочет немедленно видеть Ким Мэтьюз, Мелани Холдер и Сару Ньюман. — Помощница повысила голос, чтобы мы прочувствовали важность происходящего.
   Все головы повернулись к Ким, Мелани и Саре. Сара так яростно закусила губу, что ее рот искривился. Мелани побелела и задрожала, как молочное желе. Но Ким нисколько не смутилась, лишь щеки слегка порозовели. Да ярче заблестели глаза. Она обернулась ко мне.
   Я знала, что значит этот взгляд.
   «Ну, теперь ты у меня получишь!»
   Я ниже нагнулась над учебником, вжимаясь в парту, и не решалась выпрямиться еще долго после того, как они вышли из класса.
   Внезапно на мое плечо легла чья-то рука, и я вздрогнула.
   — Что с тобой, Мэнди? — спросила миссис Стэнли.
   Я покачала головой, пытаясь сделать вид, что все в порядке.
   — Почему ты так зажалась? У тебя болит живот?
   Я кивнула.
   Миссис Стэнли наклонилась к моему уху.
   — Тебе надо выйти?
   Я вновь кивнула.
   — Что же ты не подняла руку, глупышка? — удивилась миссис Стэнли. — Право, Мэнди, ты уже не маленькая девочка. Иди, раз надо.
   Я выбежала из класса и заперлась в темном туалете, рыдая и мечтая о том, чтобы вновь стать маленькой девочкой, глупой и беспомощной. Девочкой, которая еще не доросла до школы. Одной из малышей миссис Уильямс. И каждый день со мной бы возилась Таня.
   Я просидела так целую вечность. Я прочла все надписи на стенах, среди которых попадались стишки куда неприличнее того, который был написан на гипсе Артура. Затем я услышала, как меня окликают по имени:
   — Мэнди Уайт, ты тут?
   Я притаилась за дверью кабинки, надеясь, что помощница миссис Эдвардс не найдет меня и отправится восвояси.
   Раздался громкий стук.
   — Мэнди, ты там? Миссис Стэнли сказала, чтобы ты отпросилась у миссис Эдвардс, если тебе нездоровится. Но даже если твой живот прошел, миссис Эдвардс все равно хочет тебя видеть.
   Делать было нечего. Я не смогу сидеть здесь, затаившись, всю жизнь. Она сейчас встанет на цыпочки и заглянет в кабинку, чтобы проверить, там я или нет.
   — Иду, — пробормотала я и спустила воду.
   Я вышла и вымыла руки. Помощница миссис Эдвардс с удивлением оглядывала меня.
   — Но что ты там делала?
   Я покачала головой, не желая отвечать.
   — Тебе стало плохо?
   — Нет.
   Но к горлу и правда подступал липкий комок. Я посмотрела на свое отражение в грязном зеркале. Мое лицо было бледным, цвета бутылочно-зеленой кофты, которую связала мне мама. Все мои одноклассники носили нормальные покупные вещи.
   — Тогда идем.
   Я вышла вслед за ней из туалета и пошла по коридору. Из школьной столовой доносился запах готовящегося обеда. Мой желудок вновь сжался. Ким, Сара и Мелани ждали у кабинета директрисы. Я почувствовала, что меня сейчас вырвет прямо на сандалии.
   Сара и Мелани тоже позеленели от страха. Мелани беззвучно рыдала. Но Ким и не думала бояться.
   Я не осмелилась посмотреть ей в глаза и просеменила прямо в кабинет. Постучалась в дверь и неуверенными шажками зашла внутрь. Прежде меня никогда не вызывали к директору. Я не дерзила учителям, не прогуливала уроков и получала хорошие отметки.
   — Вот и ты, Мэнди. Где ты была? Мы уже собирались вызывать поисковый отряд, — пошутила миссис Эдвардс.
   Я едва знала миссис Эдвардс. Как-то раз она пожала мне руку, когда мне вручали похвальную грамоту, а еще сказала: «Молодец», когда я выиграла конкурс чтецов, — вот и все.
   — Я была… — Мне было стыдно произнести «в туалете», и конец фразы повис в воздухе.
   — Садись, Мэнди. Итак, я слышала, в последнее время у тебя появились неприятности в школе.
   Я села, не смея поднять глаза.
   — Я… — Я не знала, что на это ответить.
   — Ты хорошо учишься и кажешься здоровой и веселой. По крайней мере, мы все так считали, — произнесла миссис Эдвардс.
   — Да, конечно, — сказала я. Мне хотелось согласиться со всем, что она скажет.
   — Но как выяснилось, у тебя есть обидчики.
   Я наклонила голову еще ниже.
   — Они учатся в твоем классе? — уверенно предположила миссис Эдвардс.
   Мой лоб чуть не касался сложенных на коленях ладоней.
   — Мэнди, выпрямись. Дорогая, тут нет причин для слез. Мы во всем разберемся. Если бы ты все рассказала классной руководительнице, мы бы смогли пресечь их поведение с самого начала. Расскажи мне, как они тебя дразнят. — Она замолчала.
   Я тоже молчала. Миссис Эдвардс сняла очки и потерла лиловые точки на переносице. Она пыталась сохранять терпение.
   — Мэнди, тебе нечего бояться. Ты можешь мне все рассказать. Я уже и так все знаю, но мне хотелось бы услышать это от тебя. — Она помолчала и вздохнула. Вернула очки на переносицу и посмотрела на меня. — Эти девочки — Ким, Мелани и Сара, да? Они тебя обижают?
   Я не могла ничего ответить. Я открыла рот, но не смогла выдавить ни слова. Как рассказать в двух словах о том, через что мне пришлось пройти за последние недели? А Ким, Сара и Мелани поджидают совсем рядом, за дверью.
   — Твоя мама сказала, что они мучают тебя издевками, это так? — Миссис Эдвардс была полна решимости добиться от меня признания. — В прошлую среду они погнались за тобой, ты выскочила на дорогу и попала под автобус. Это правда? Мэнди, это очень серьезно. Нельзя, чтобы так продолжалось. Они гнались за тобой, Мэнди? Гнались, да?
   — В общем, да, — прошептала я еле слышно.
   — Уже лучше! — похвалила миссис Эдвардс. — Но что же они тебе наговорили?
   — Не помню… Не помню, — пролепетала я, тряся головой, чтобы выбросить из нее нахлынувшие воспоминания.
   — Допустим. Тогда скажи, как они тебя обычно дразнят? — спросила миссис Эдвардс.
   — Не помню, — сказала я.
   Миссис Эдвардс вздохнула. Встала. Быстро процокала к двери и резко распахнула ее. Ким, захваченная врасплох, шустро отпрянула.
   — Подслушиваешь, Ким? — произнесла миссис Эдвардс. — Заходите, девочки, присоединяйтесь к нашей беседе. Возможно, вместе у нас получится разобраться быстрее.
   Они послушно зашли в кабинет. Я вжалась в стул. Миссис Эдвардс закрыла дверь и присела на краешек стола, недовольно глядя на Ким. Та возвышалась над директрисой, задрав подбородок и уперев руку в бедро. Она ни в чем не раскаивалась. Мелани и Сара выглядели жалко, понуро и испуганно.

   — Как вы наверняка успели подслушать, Мэнди не выдала вас и не сказала о вас ни одного дурного слова, — произнесла миссис Эдвардс.
   Они посмотрели на меня. Мелани — та даже с благодарностью. Сара всхлипнула.
   — Тем не менее я знаю, что вы дурно обращаетесь с Мэнди. Это пора прекращать, слышите? Я в своей школе издевок над учениками не потерплю. А теперь, Ким, Мелани и Сара, извинитесь перед Мэнди и пообещайте, что больше не будете дразнить и преследовать ее.
   Они молчали. Мелани начала было бормотать слова извинения, но тут вмешалась Ким.
   — Пускай она сама извинится перед нами, — сказала она, вздернув подбородок.
   Даже миссис Эдвардс потеряла дар речи от изумления.
   — Мэнди виновата во всем не меньше нас, — как ни в чем не бывало продолжила Ким. — Она первая начала. Она сказала, что ее мама — супермодель…
   Миссис Эдвардс сжала губы. Она наверняка вспомнила маму в ее тесном костюме.
   — Не выдумывай, Ким, — резко оборвала она. — Ложью ты себе не поможешь.
   — Я вовсе не лгу, миссис Эдвардс, — сказала Ким. — Мэнди, признайся, именно так ты нам и сказала.
   Я опустила голову еще ниже, чувствуя, как пылает мое лицо.
   — Мэнди? — сказала миссис Эдвардс нетвердым голосом.
   — Да, это Мэнди солгала нам, миссис Эдвардс, — подтвердила Сара.
   — А когда мы обвинили ее во лжи, она вскипела, накричала на нас и ударила меня по лицу, — сказала Ким.
   — Не жди, что я тебе поверю, Ким, — сказала миссис Эдвардс. — Мэнди на голову ниже тебя.
   — Это не помешало ей меня ударить. Очень больно.
   — Это правда, миссис Эдвардс. Она ударила Ким, прямо по лицу, — подтвердила Сара.
   — Это правда, — эхом откликнулась Мелани. — Она ударила Ким.
   — А потом она побежала прочь, выскочила, не глядя, на дорогу и попала под автобус, — заключила Ким. — Мэнди сама во всем виновата, миссис Эдвардс.
   Миссис Эдвардс подошла и встала рядом со мной. Она положила руку на спинку стула и наклонила голову к самому моему уху, так, что стало щекотно от ее мятного дыхания.
   — Мэнди, ты ведь не била Ким, правда? — мягко спросила она.
   Я закрыла глаза.
   — Скажи мне правду, милая.
   — Да, я ударила ее, — сказала я и разрыдалась.
   Ким выглядела победительницей. А миссис Эдвардс смотрела на меня так, будто я ее подвела.
   — Мне до сих пор в это не верится, Мэнди, — сказала она. И, нахмурившись, посмотрела на Ким и ее подруг. — Тем не менее я знаю, что вы не даете Мэнди прохода. Я требую это прекратить. Я запрещаю вам дразнить Мэнди и говорить ей оскорбительные слова, ясно?
   — Конечно, миссис Эдвардс, мы все поняли, — сказала Ким. — Больше Мэнди не услышит от нас ни слова.
   Сказала она это неспроста. Ким решила выполнить свое обещание буквально. Больше она не обмолвилась со мной ни словом. Ни она, ни Сара, ни Мелани. Ким увела их в сторону, и к большой перемене они обо всем договорились. Они преследовали меня по пятам, не произнося ни слова. Они смотрели на меня, пихались, корчили рожи… и все это молча.
   Я попробовала вообразить себя Мирандой Радугой — я взрослая и независимая, мне нет дела до их детских игр. Но сосредоточиться не получалось: за спиной не умолкали противные смешки.
   Подошел Артур Кинг, щуря глаза за стеклами очков. Он держал в руках толстую потрепанную книгу, которую вручил мне, как оберег.
   — Вот книга, о которой я тебе говорил, Мэнди, — сказал он, слегка заикаясь. — Хочешь полистать?
   Ким зашлась недобрым хриплым смехом. Сара и Мелани хихикнули.
   — Отойдем в сторону. Тут нам никто не помешает, — сказал Артур, уводя меня прочь.
   Книга называлась «Король Артур и рыцари Круглого стола». Я благодарно приняла ее и начала дрожащими руками переворачивать страницы.
   Ким, Сара и Мелани двинулись в нашу сторону.
   — Убирайтесь вон! — сказал Артур, пытаясь говорить грозно.
   — У нас ровно столько же прав играть на этой площадке, сколько у вас, — отрезала Ким. — Мы ничего плохого не делаем. И не говорим ей ни слова.
   Она выпятила подбородок, показывая плотно сжатые, будто запечатанные, губы. Сара и Мелани тут же собезьянничали.
   Дежурной по площадке была миссис Стэнли. Она увидела Ким, Сару и Мелани и сделала несколько шагов по направлению к нам. Только издалека, наверное, казалось, будто они мне улыбаются.
   — Идем подальше от этих дурочек, — пробормотал Артур и потащил меня к самому краю площадки. Рядом была дверь мужского туалета, и девочки туда не ходили.
   Мы прислонились к стене и погрузились в книгу. Ким, Сара и Мелани остались стоять, где стояли. Возможно, они опасались миссис Стэнли, которая зорко следила за всем, что происходит на площадке.
   Артур перелистывал страницы, находил свои любимые отрывки и читал их вслух. Книга была не в моем вкусе. Король и рыцари говорили высокопарным древним языком, и я никак не могла запомнить, кто из них кто. Ну и пускай. Зато мне понравились картинки, особенно дамы в широких платьях, с распущенными волосами. Они напоминали Танину маму с ее рисунка.
   Моя собственная мама пришла встречать меня после уроков. Она сразу же спросила, как прошла беседа с миссис Эдвардс, что она сказала мне и как наказала Ким, Мелани и Сару.
   — Тише, мамочка, — взмолилась я.
   Мы стояли на школьном дворе, где нас мог услышать кто угодно.
   Ким, Мелани и Сара крутились неподалеку. Они нарочито плотно сжимали губы. Нашли себе новую забаву.
   — Что же, миссис Эдвардс наказала эту Ким по заслугам? — спросила мама.
   — Мам, тише. Поговорим об этом потом, — попросила я.
   Мама оглянулась через плечо.
   — Это и есть она, да? Высокая девица с черными волосами и челкой. Что-то она не выглядит виноватой. Ухмыляется во весь рот, — заметила мама. — Пойду-ка растолкую ей кое-что.
   — Нет! Пожалуйста, пожалуйста, прошу тебя, — испугалась я. — Миссис Эдвардс во всем разобралась, и они пообещали, что больше ничего не будут мне говорить.
   — Ты уверена, Мэнди? — спросила мама. — Милая, ты выглядишь обеспокоенной.
   — Что ты, я совершенно спокойна, — сказала я, пытаясь улыбнуться и сделать вид, что все хорошо.
   И вдруг в конце улицы показалась Таня. Она катила коляску. Таня, в коротких шортах и крошечном топике, открывавшем живот. Цокали по асфальту высоченные каблуки.
   — Таня!
   — Приветик, Мэнди!
   Я бросилась к ней навстречу. Она протянула мне обе руки, и я ответила тем же.
   — Как дела в школе? — спросила она.
   Я скорчила гримасу.
   — Да уж, воображаю, — ответила Таня. — А мне повезло. Скоро каникулы, и мне разрешили не ходить. Я вообще-то и так все время прогуливаю. Терпеть не могу школу. Все эти противные учителя и ученицы, глупые коровы. Дразнятся и обзываются.
   — Тебя тоже обзывают? — поразилась я.
   — Ну да, а я обзываюсь в ответ еще покруче, — ухмыльнулась Таня. — Что, кто-то достает тебя, Мэнди?
   — Ну-у… — неопределенно протянула я.
   Ким, Сара и Мелани уже опередили маму, все еще топтавшуюся у ворот. Они смотрели на меня и Таню, выпучив глаза. У Мелани отвисла челюсть.
   Таня заметила, что я кошусь в их сторону. Она мигом смекнула, в чем дело.
   Она не удостоила вниманием Сару и Мелани. Подлизы-прилипалы, что с них взять. Она двинулась прямо к Ким.
   — Что уставилась? — спросила она. Даже на каблуках она была ниже Ким, зато старше и гораздо круче.
   — Ничего, — пролепетала Ким.
   — Вот и славно. Бегите домой, детки. Не мешайте мне и моей подруге Мэнди отдыхать.
   Они быстренько убрались. Даже Ким. Видели бы вы их лица! «Мне и моей подруге Мэнди». Таня назвала меня своей подругой! Да они просто позеленели от зависти.
   — Я везу его высочество на прогулку в парк, — сказала Таня. — Хочешь со мной?
   Мне страшно хотелось пойти с ними, но мама, которая как раз успела подойти, строго-настрого запретила мне гулять без взрослых.
   — Нет. Мало ли кто там к вам пристанет, — сказала она. — Парк — не место для девочек.
   — Не волнуйтесь, я присмотрю за Мэнди, — сказала Таня.
   — Не сомневаюсь, дорогая, но я не отпускаю Мэнди. Мы идем домой пить чай.
   — Мам, ну, пожалуйста, мне так хочется в парк, — попросила я.
   — Если она проголодается, мы купим мороженое, — сказала Таня, позвякивая мелочью в кармашке. — Миссис Уильямс дала мне денег на карманные расходы. Ну, пожалуйста, миссис Уайт, отпустите Мэнди со мной.
   — Нет, дорогая. Быть может, в другой раз, — сказала мама, беря меня за руку.
   Я отстранилась.
   — Мам, но я хочу именно сегодня. Так нечестно. Почему ты вечно обращаешься со мной, как с ребенком? — сказала я.
   Мама обиженно захлопала ресницами. Но она явно колебалась.
   Внезапно на меня снизошло вдохновение.
   — Миссис Эдвардс сказала, что мне пора становиться самостоятельнее. Она считает, что я маменькина дочка, потому-то остальные меня и задирают.
   — Не может быть, Мэнди, — произнесла мама, но в ее голосе сквозила неуверенность.
   Вдруг миссис Эдвардс именно так и сказала?
   — Мы всего на полчасика, — заверила Таня.
   Мама вздохнула:
   — Хорошо, сдаюсь. Если ты так хочешь в парк, Мэнди, мы, так и быть, пройдемся вместе с Таней.
   Я набрала побольше воздуха.
   — Нет, мам. Тебе вовсе не обязательно идти с нами. Мы пойдем тихими улочками, где нет машин. Если к нам будут приставать, мы убежим. Все девочки ходят в парк одни, без мам.
   Я не могла поверить, что мне хватило духу это произнести. Будто на миг я превратилась в Миранду Радугу. И знаете — это подействовало! Мама отпустила нас одних в парк — правда, лицо у нее при этом было недовольное. Я знала, что она будет дуться и грустить весь вечер, но сейчас мне было все равно.
   Мы с Таней побежали по траве. Малыш Рикки подскакивал в коляске вверх и вниз. Таня напевала песни «Нирваны», а я старалась ей подпевать. Рикки сперва весело пускал пузыри, но затем его укачало.
   — Кажется, у нас тут маленькая неприятность, — сказала Таня.
   Она промокнула Рикки платком, наморщив нос, а затем вымыла руки в небольшом бассейне-лягушатнике.
   — Когда я была маленькой, мы с папой часто ходили сюда, — сказала я. — Иногда папа закатывал брюки до колен и плескался вместе со мной.
   — У тебя чудесный папа, — сказала Таня.
   — Угу. А вот мама слегка того… — Я скорчила гримасу.
   Я боялась, что Таня начнет смеяться над мамой.
   — Да нет, она просто волнуется за тебя, — к моему удивлению, ответила Таня. — Знаешь, как я переживала за Кармель.
   — Ты по ней сильно скучаешь?
   — Ага, — просто сказала Таня. Она сложила руки и согнулась пополам. Но тут же выпрямилась вновь. — Но зато теперь у меня есть ты, а, малютка Мэнди?
   — Не называй меня малюткой, — воспротивилась я.
   Таня засмеялась и потянула меня за косичку.
   — Когда ты заплетаешь косы, тебе можно дать на вид лет шесть.
   — Не смейся так. Я не виновата. Я просила маму, чтобы она делала мне такую прическу, как ты показала, но она отказалась.
   — Так научись сама, — сказала Таня.
   Мы медленно шли по дорожкам парка, качая коляску, пока Рикки не заснул. Таня остановилась и поставила коляску в тень.