Страница:
«Конечно, Возлюбленная может подождать», — уклончиво ответил Двенадцатый, не претендуя на то, чтобы давать советы.
«До настоящего момента мы ожидали командора Марко».
«При межзвездных путешествиях часто случаются задержки. Командор Марко может прибыть в любой момент».
«Существуют доказательства, подтверждающие заявление командора Юби. Ты был на борту корабля Клана де Соарес, когда тот стал выполнять неожиданные маневры. Пилот Мария тоже находилась там».
«Командор Марко сказал, что „Абразо“ уклоняется от потока астероидов.
«Мы не обнаружили астероидов. „Беглец“ тоже не выполнял никаких маневров. Возможно ли, что Прекрасная Мария захватила контроль за „Абразо“, чтобы воспользоваться неразберихой и передать сообщение для командора Юби?»
«Это возможно, Возлюбленная», — вынужденно согласился Двенадцатый. От ужаса его руки и ноги дрожали.
«Если Прекрасная Мария смогла проделать такое с „Абразо“, то она в состоянии и уничтожить его».
«Слава Возлюбленной. Данный индивидуум восхищен вашей логикой».
Внезапно Двенадцатый почувствовал, что фрагменты разума Возлюбленной соединились в огромное, ужасное и непостижимое целое.
«Ты действовал вопреки моим интересам», — заключила Возлюбленная.
Двенадцатый оцепенел от ужаса, а заостренные нервные окончания Возлюбленной все глубже проникали в его мозг.
«Ты заражен человеческими мыслями и симпатией к людям. Ты опасен. Твое использование закончено. Ты немедленно должен уничтожить себя».
«Слава, слава, слава».
Возлюбленная делала ошибку — оставляла ему еще несколько мгновений. Но Двенадцатый сумел выкрикнуть лишь несколько хвалебных слов, прежде чем волна химических веществ заполнила его мозг, лишив способности логически мыслить. Его воля была погребена под ошеломляющей силы чувством собственной ненужности. И хотя он сознавал, что чувство это было искусственным, но тем не менее ощущение было громадным, всепоглощающим и доводящим до безумия. Он издал отчаянный вопль. Возлюбленная объявила его ненужным. Он сам осознавал собственную бесполезность. Соленая влага брызнула из его пор, когда его плоть сжалась в непроизвольном спазме от отвращения к самому себе.
Нервные окончания Возлюбленной начали отсоединяться, но недостаточно быстро, чтобы удовлетворить побуждение Двенадцатого к самоуничтожению. Расстроенный своей неспособностью немедленно покончить с собой, он до крови расцарапал кожу внутренними пальцами. Нервные окончания, наконец, отсоединились, и он оттолкнулся и поплыл по направлению к выходу. Он почувствовал, как неразумные спрыгивают с него — их реакция была вызвана горьким вкусом его выделяющей влагу кожи.
Крепкие руки схватили его. Возлюбленная послала несколько солдат, чтобы ускорить его конец.
«Спасибо, братья», — попытался сказать он, когда солдаты схватили его, но его воудер был парализован. Он испытывал чувство благодарности, чувствуя как они тащат его по залитому голубым светом коридору.
Мембрана, закрывавшая вход в дезинтеграционную камеру, была откинута в сторону. Жгутики Двенадцатого застыли неподвижно от тяжелого запаха разложения и сложных химических ферментов. Солдаты втолкнули Двенадцатого в темное помещение.
Споткнувшись, он упал и ударился о дальнюю стену. Влажная поверхность камеры при столкновении издала хлюпающий звук. Безысходное отчаяние охватило его. Он не справился с заданием, он заражен и должен быть уничтожен. Двенадцатый прижался к влажной ненасытной плоти стены, подставив как можно большую часть своего тела ее разрушительным ферментам. Стена удерживала его. Мембрана закрыла выход, и он остался один в темноте.
Его кожа, в тех местах где была прижата к стене, сначала онемела, а затем он ощутил острые уколы боли. В исступлении он с радостью воспринимал эти сигналы своей приближающейся дезинтеграции. Единственное благо для него теперь — смерть. Он расстраивался только от того, что она не может наступить немедленно.
Боль усиливалась, распространяясь на руки и позвоночник. Он больше не был нужен Возлюбленной, и она теперь не смягчала его агонию, как во время пробуждения. Ферменты камеры растворяли его плоть, разлагая его на цепочки аминокислот, которые могут быть повторно использованы. Весь процесс займет много часов.
По мере того, как Двенадцатый справлялся с последней химической атакой Возлюбленной, его ненависть к самому себе постепенно убывала. Невыносимая боль заполнила все его тело. Он попытался отделиться от стены, но клейкая плоть уже опутала его руки и ноги прочными быстро сформировавшимися отростками. Он попытался крикнуть, но звука не было — Возлюбленная разрушила связи между его мозгом и воудером. Она не хотела, чтобы его крики беспокоили других слуг.
Нервные окончания Двенадцатого растворялись, и боль утихала. Ферменты прекратили свою разрушительную работу, накапливая резервы для дальнейшего проникновения в мышечную ткань. Он снова обрел способность мыслить, и эти мысли, если бы их можно было высказать вслух, могли спасти бы ему жизнь.
Двенадцатый страдал.
«Возлюбленная, — думал он, — вместе со мной ты можешь уничтожить саму себя».
Она пала жертвой изощренного плана людей. Детали не имели особого значения: действовали ли «Беглец» и Клан де Соарес заодно, действительно ли Мария уничтожила «Абразо», правду ли сообщал Юби — главным было то, что попытка Возлюбленной установить контроль над ситуацией провалилась. Теперь люди получили преимущество.
Возможность взять верх может еще появиться, но Возлюбленная, скорее всего, упустит ее. Ее мышление слишком ограничено.
Двенадцатый не мог объяснить свое решение помочь Прекрасной Марии и Юби, но чувствовал, что поступил правильно. Точно также он инстинктивно сопротивлялся желанию Возлюбленной завязать отношения с Кланом де Соарес и свернуть торговлю с «Беглецом». Возлюбленная считала его поведение результатом общения с людьми. Она была права. Ее слуга Двенадцатый был заражен чужими мыслями.
Единственное, чего не смогла понять Возлюбленная — что она нуждалась в таких зараженных слугах, которые могли инстинктивно понимать намерения людей и, тем самым, уберечь ее от неправильных действий. Ее собственное холодное рациональное мышление было недостаточно гибким, чтобы противостоять исходящим от людей опасностям.
Возлюбленная нуждалась в Двенадцатом. Она отказалась от него и теперь стала еще более уязвима.
Двенадцатый вздрогнул, когда новые потоки ферментов атаковали его тело, глубже проникая внутрь и достигая все новых нервных окончаний.
«Возлюбленная! — подумал он. — Я все еще могу спасти тебя!»
А затем все мысли исчезли под напором пылающей волны агонии.
«Думай, — приказывали ритмы Возлюбленной. — Думай как следует, и все будет хорошо».
«Я понимаю твою музыку, — подумал Юби. — И я понимаю тебя».
Он торжествовал. На коммуникационной панели светились буквы — ответ Возлюбленной. Она принимала его условия.
Корабли направятся к другой звезде, Сантос-439, находящейся на расстоянии восьми световых лет, которая в дальнейшем будет использоваться для встреч и обмена товаром. Там Возлюбленная построит химическую фабрику и склад. Монтойя-81 и Сантос-448 больше не будут использоваться. Чтобы скрепить сделку, «Беглец» получит груз медикаментов, который Возлюбленная синтезировала для «Абразо».
Юби представил Возлюбленной свою версию случившегося и заставил поверить в нее. Он не сделал ни единого неверного движения, ни в чем не проявил слабости. В его мозгу постоянно присутствовал образ Возлюбленной, и он предвосхищал все ее действия.
Возлюбленная даже не поинтересовалась, почему он настаивает на том, чтобы избегать мест предыдущих встреч. Эта деталь волновала Юби — он знал, что Марко обязательно появится в окрестностях Монтойи-81, и если они с Возлюбленной смогут без помех встретиться, то все соглашения с Юби будут аннулированы — но Возлюбленная не возражала.
Она не осмелилась. Юби оказался прав: Клан Ластр нуждался в «Беглеце» больше, чем «Беглец» нуждался в Возлюбленной.
Прыжок к Сантосу-439 занял всего лишь несколько часов.
Корабли вышли из подпространства на расстоянии двух недель пути друг от друга. Возлюбленная оказалась недалеко от похожего на полосатую красно-белую конфету газового гиганта, чьей массы лишь чуть-чуть не хватало, чтобы превратиться в солнце. Юби предложил Возлюбленной строить химическую фабрику на орбите планеты, а «Беглец» тем временем подойдет ближе.
Во время полета ритмы Возлюбленной заполняли «Беглец». Аккорды воздействовали на чувства Юби, воссоздавая в мозгу ее образ. Он представил ей такую версию происходящего, которую она не осмелилась отвергнуть. Теперь он должен нарисовать ей соблазнительную картину будущего, которая захватит ее воображение.
Будущего, в котором ее слуги будут расширять торговлю, строить суда для людей, основывать новые поселения… где компьютеры будут поддерживать новую империю и помогать в расширении ее границ… где люди и слуги Возлюбленной так смешаются и переплетутся, что невозможно будет их отделить друг от друга…
Он должен сделать так, чтобы это будущее жило в сознании Возлюбленной, как она сама жила в его мозгу. Оно должно стать необходимым ей.
И Возлюбленная, завороженная этой картиной, не должна заметить, что контроль над их взаимоотношениями перешел к людям.
Юби рассчитывал, что не позволит ей понять это. Но ему необходимо было лучше узнать ее.
Он должен был убедиться в своей правоте, в том, что создал в своем сознании верный образ Возлюбленной.
Нужно увидеться с ней. Лично.
Полосатая протозвезда приближалась. Юби сидел в верхнем холле в окружении своих инструментов. Компьютеры записывали создаваемую им музыку. Окутанный ритмами Возлюбленной, он играл, пока не стер пальцы до крови.
«Командор Юби хотел бы встретиться с Возлюбленной, — послал он радиограмму. — Возлюбленная может принять любые меры предосторожности для обеспечения своей безопасности».
Во рту пересохло, он облизал губы. Бой барабанов продолжал звучать у него в мозгу.
Над коммуникационной панелью появились объемные буквы цвета расплавленного золота. Ответ был утвердительным.
Условия оказались следующими: перед тем, как покинуть «Беглец», Юби должен пройти дезинфекцию, он обязан также оставаться в скафандре, а во время встречи будет присутствовать охрана.
Юби знал, что условия не имеют значения. Важен сам факт встречи.
Когда Юби покинул корабль и повис в невесомости, осматриваясь, ритмы Возлюбленной продолжали грохотать в его голове. Яркий свет полосатой протозвезды слепил его. Судно Возлюбленной вращалось вокруг экватора огромной планеты, его черный силуэт окружали яркие звездочки атмосферных транспортов, которые исследовали спутники гиганта в поисках необходимого сырья.
Очертания корабля Возлюбленной изменились. Из одного грузового отсека вырос сверкающий пузырь — легкая конструкция из синтетической смолы, отливающая серебром в ярком солнечном свете. Она станет основой станции Возлюбленной. Неразумные, некоторые из них гигантских размеров, смело ползали по ребрам конструкции, покрывая их оболочкой из тонких, тут же застывающих слоев экссудата. Вероятно, станция по размерам будет гораздо больше корабля Возлюбленной, заполненная химическими фабриками, жилыми отсеками и складами. Сюда будет доставляться сырье, добываемое со спутников газового гиганта, и перерабатываться в вещества, необходимые для торговли с «Беглецом».
Мерцающие пятна обозначили шлюз. Юби тронул рукоятку управления маневровыми двигателями скафандра и пулей понесся к кораблю. Пулей, направленной в сердце Возлюбленной.
Когда давление в шлюзе выровнялось, и внутренняя дверь с лязгом открылась — механизм, который использовала Возлюбленная, был очень шумным — Юби увидел темный силуэт Разумного. Он сразу понял, что это не Двенадцатый.
— Слава Возлюбленной, — сказал Юби. Быстрые ритмические удары накладывались на звук его голоса. — Я командор Юби Рой.
Его слова раздавались из встроенных в шлем динамиков. На мгновение он засомневался, не включить ли старую систему трансляции голограмм, если этот Разумный не понимает его речь.
— Слава «Беглецу». Я Неспециализированный Разумный номер Двадцать Шесть. Для меня большая честь встречать командора Юби Роя.
Слова были произнесены отчетливо, голос звучал громко, чтобы его можно было расслышать сквозь ритмы Возлюбленной.
— Очень рад, — ответил Юби. — Я ожидал Двенадцатого.
— Неспециализированного Разумного номер Двенадцать больше нет в живых. Пожалуйста, следуйте за мной, командор Юби Рой.
Удивленный, Юби протиснулся в отверстие люка. Он размышлял, стоит ли спросить, как и почему умер Двенадцатый.
Здесь не умирают естественной смертью. Значит, Возлюбленная убила его.
Потому, спрашивал себя Юби, что он помог нам? Из-за того, что его мозг заражен? Потому, что план Возлюбленной не сработал, и один из ее слуг должен стать козлом отпущения?
«А, может, — подумал Юби, продвигаясь по новому широкому коридору, — Двенадцатого убили, чтобы вывести меня из равновесия?»
Юби нахмурился. Он не позволит Возлюбленной взять верх.
Двадцать Шестой наблюдал за Юби задней парой своих карих глаз. Мембраны всех размеров покрывали неровные стены. Они вибрировали, издавая разной высоты ритмические удары, которые сливались в единую, все более усложнявшуюся мелодию.
В стене показался широкий проход, не закрытый мембраной. Оттуда лился голубой свет, такой яркий, как от дуги сварочного аппарата. Юби уменьшил прозрачность своего лицевого щитка. Двадцать Шестой схватился за край проема, повернулся, а затем вошел внутрь. Юби затормозил при помощи рук. Удары барабанов доносились сквозь шлем. Вентиляторы скафандра тихо гудели.
Комната была большая, метров десять в длину. Сильный поток воздуха ударил в грудь Юби, и ему пришлось включить двигатели, чтобы преодолеть его сопротивление. Вдоль стен стояли ряды вооруженных солдат, их черные, покрытые панцирями тела блестели в ярком свете, когтистые руки крепко сжимали перламутровое оружие, которое, казалось, тоже было сделано из экссудата. Остальная часть комнаты была занята, на первый взгляд, беспорядочным нагромождением органического вещества — перепонки, светящиеся ленты, колышущиеся в воздухе и похожие на плети щупальца в несколько метров длиной, пульсирующие насосы, напоминающие гигантские сердца животных. Все это скреплялось жгутами бледных сухожилий и соединялось друг с другом при помощи длинных гибких пучков гигантских кровеносных сосудов. Неразумные со множеством ног, которых Юби раньше не видел, ползали подобно рою навозных мух среди всего этого, занимаясь какими-то своими непонятными делами. Всюду располагались различного диаметра мембраны, и издаваемый ими звук был таким сложным и многоуровневым, что Юби не смог бы его воспроизвести. Хотя Юби не чувствовал этого через свой скафандр, но он знал, что в помещении чрезвычайно влажно. Все — неразумные, Двадцать Шестой, солдаты — были покрыты влагой, и блестящие капельки, словно звезды, плыли в потоках холодного воздуха.
«Возлюбленная», — подумал Юби.
Все в этой комнате — Возлюбленная. И это — только часть ее.
Мысли Юби путались. Он никогда еще не слышал таких сложных ритмических рисунков. Он знал, что его музыка никогда не заключала в себе всего этого. Он никогда не думал о Возлюбленной, как о живом организме.
— Добро пожаловать, командор Юби Рой.
Приятный тенор доносился одновременно от нескольких перепонок.
Юби повернулся, и потоком воздуха его стало относить в сторону. Ему пришлось снова включить двигатели, чтобы вернуться в прежнее положение, и простые знакомые движения успокоили его. Он подумал, что органическое тело таких размеров должно выделять громадное количество тепла. Холодные потоки воздуха обеспечивали отвод этого тепла. Стало понятным, почему корабль Возлюбленной был черным — черные тела излучают тепловые лучи интенсивнее, чем поглощают.
Эта мысль придала ему уверенность.
«Я здесь главный, — подумал он. — Возлюбленная позволила мне прийти, потому что от меня зависит ее существование».
Сложные ритмы звучали в его мозгу. Постепенно он стал различать их структуру. Юби сообразил, что черные солдаты, ошеломленные близостью Возлюбленной, двигают свободными руками, а также пальцами рук и ног в такт одному из ритмов.
Копошившиеся на полу неразумные подчинялись другому ритму.
Ритмы Возлюбленной управляли всеми ее слугами.
Двадцать Шестой висел, зацепившись пальцами одной ноги за выступ стены, напоминавший поручни. Юби приблизился к нему и тоже зацепился башмаком. Он вновь посмотрел на то, что представляло собой Возлюбленную. Все было живое, находилось в непрерывном движении. Юби подумал, что сможет разобраться во всем этом.
В его мозгу зазвучали аккорды, выстраивая нужный образ. Он моргнул, чтобы пот не попал ему в глаза.
Юби рассказал Возлюбленной все, что ей положено было знать.
«До настоящего момента мы ожидали командора Марко».
«При межзвездных путешествиях часто случаются задержки. Командор Марко может прибыть в любой момент».
«Существуют доказательства, подтверждающие заявление командора Юби. Ты был на борту корабля Клана де Соарес, когда тот стал выполнять неожиданные маневры. Пилот Мария тоже находилась там».
«Командор Марко сказал, что „Абразо“ уклоняется от потока астероидов.
«Мы не обнаружили астероидов. „Беглец“ тоже не выполнял никаких маневров. Возможно ли, что Прекрасная Мария захватила контроль за „Абразо“, чтобы воспользоваться неразберихой и передать сообщение для командора Юби?»
«Это возможно, Возлюбленная», — вынужденно согласился Двенадцатый. От ужаса его руки и ноги дрожали.
«Если Прекрасная Мария смогла проделать такое с „Абразо“, то она в состоянии и уничтожить его».
«Слава Возлюбленной. Данный индивидуум восхищен вашей логикой».
Внезапно Двенадцатый почувствовал, что фрагменты разума Возлюбленной соединились в огромное, ужасное и непостижимое целое.
«Ты действовал вопреки моим интересам», — заключила Возлюбленная.
Двенадцатый оцепенел от ужаса, а заостренные нервные окончания Возлюбленной все глубже проникали в его мозг.
«Ты заражен человеческими мыслями и симпатией к людям. Ты опасен. Твое использование закончено. Ты немедленно должен уничтожить себя».
«Слава, слава, слава».
Возлюбленная делала ошибку — оставляла ему еще несколько мгновений. Но Двенадцатый сумел выкрикнуть лишь несколько хвалебных слов, прежде чем волна химических веществ заполнила его мозг, лишив способности логически мыслить. Его воля была погребена под ошеломляющей силы чувством собственной ненужности. И хотя он сознавал, что чувство это было искусственным, но тем не менее ощущение было громадным, всепоглощающим и доводящим до безумия. Он издал отчаянный вопль. Возлюбленная объявила его ненужным. Он сам осознавал собственную бесполезность. Соленая влага брызнула из его пор, когда его плоть сжалась в непроизвольном спазме от отвращения к самому себе.
Нервные окончания Возлюбленной начали отсоединяться, но недостаточно быстро, чтобы удовлетворить побуждение Двенадцатого к самоуничтожению. Расстроенный своей неспособностью немедленно покончить с собой, он до крови расцарапал кожу внутренними пальцами. Нервные окончания, наконец, отсоединились, и он оттолкнулся и поплыл по направлению к выходу. Он почувствовал, как неразумные спрыгивают с него — их реакция была вызвана горьким вкусом его выделяющей влагу кожи.
Крепкие руки схватили его. Возлюбленная послала несколько солдат, чтобы ускорить его конец.
«Спасибо, братья», — попытался сказать он, когда солдаты схватили его, но его воудер был парализован. Он испытывал чувство благодарности, чувствуя как они тащат его по залитому голубым светом коридору.
Мембрана, закрывавшая вход в дезинтеграционную камеру, была откинута в сторону. Жгутики Двенадцатого застыли неподвижно от тяжелого запаха разложения и сложных химических ферментов. Солдаты втолкнули Двенадцатого в темное помещение.
Споткнувшись, он упал и ударился о дальнюю стену. Влажная поверхность камеры при столкновении издала хлюпающий звук. Безысходное отчаяние охватило его. Он не справился с заданием, он заражен и должен быть уничтожен. Двенадцатый прижался к влажной ненасытной плоти стены, подставив как можно большую часть своего тела ее разрушительным ферментам. Стена удерживала его. Мембрана закрыла выход, и он остался один в темноте.
Его кожа, в тех местах где была прижата к стене, сначала онемела, а затем он ощутил острые уколы боли. В исступлении он с радостью воспринимал эти сигналы своей приближающейся дезинтеграции. Единственное благо для него теперь — смерть. Он расстраивался только от того, что она не может наступить немедленно.
Боль усиливалась, распространяясь на руки и позвоночник. Он больше не был нужен Возлюбленной, и она теперь не смягчала его агонию, как во время пробуждения. Ферменты камеры растворяли его плоть, разлагая его на цепочки аминокислот, которые могут быть повторно использованы. Весь процесс займет много часов.
По мере того, как Двенадцатый справлялся с последней химической атакой Возлюбленной, его ненависть к самому себе постепенно убывала. Невыносимая боль заполнила все его тело. Он попытался отделиться от стены, но клейкая плоть уже опутала его руки и ноги прочными быстро сформировавшимися отростками. Он попытался крикнуть, но звука не было — Возлюбленная разрушила связи между его мозгом и воудером. Она не хотела, чтобы его крики беспокоили других слуг.
Нервные окончания Двенадцатого растворялись, и боль утихала. Ферменты прекратили свою разрушительную работу, накапливая резервы для дальнейшего проникновения в мышечную ткань. Он снова обрел способность мыслить, и эти мысли, если бы их можно было высказать вслух, могли спасти бы ему жизнь.
Двенадцатый страдал.
«Возлюбленная, — думал он, — вместе со мной ты можешь уничтожить саму себя».
Она пала жертвой изощренного плана людей. Детали не имели особого значения: действовали ли «Беглец» и Клан де Соарес заодно, действительно ли Мария уничтожила «Абразо», правду ли сообщал Юби — главным было то, что попытка Возлюбленной установить контроль над ситуацией провалилась. Теперь люди получили преимущество.
Возможность взять верх может еще появиться, но Возлюбленная, скорее всего, упустит ее. Ее мышление слишком ограничено.
Двенадцатый не мог объяснить свое решение помочь Прекрасной Марии и Юби, но чувствовал, что поступил правильно. Точно также он инстинктивно сопротивлялся желанию Возлюбленной завязать отношения с Кланом де Соарес и свернуть торговлю с «Беглецом». Возлюбленная считала его поведение результатом общения с людьми. Она была права. Ее слуга Двенадцатый был заражен чужими мыслями.
Единственное, чего не смогла понять Возлюбленная — что она нуждалась в таких зараженных слугах, которые могли инстинктивно понимать намерения людей и, тем самым, уберечь ее от неправильных действий. Ее собственное холодное рациональное мышление было недостаточно гибким, чтобы противостоять исходящим от людей опасностям.
Возлюбленная нуждалась в Двенадцатом. Она отказалась от него и теперь стала еще более уязвима.
Двенадцатый вздрогнул, когда новые потоки ферментов атаковали его тело, глубже проникая внутрь и достигая все новых нервных окончаний.
«Возлюбленная! — подумал он. — Я все еще могу спасти тебя!»
А затем все мысли исчезли под напором пылающей волны агонии.
«Думай, — приказывали ритмы Возлюбленной. — Думай как следует, и все будет хорошо».
«Я понимаю твою музыку, — подумал Юби. — И я понимаю тебя».
Он торжествовал. На коммуникационной панели светились буквы — ответ Возлюбленной. Она принимала его условия.
Корабли направятся к другой звезде, Сантос-439, находящейся на расстоянии восьми световых лет, которая в дальнейшем будет использоваться для встреч и обмена товаром. Там Возлюбленная построит химическую фабрику и склад. Монтойя-81 и Сантос-448 больше не будут использоваться. Чтобы скрепить сделку, «Беглец» получит груз медикаментов, который Возлюбленная синтезировала для «Абразо».
Юби представил Возлюбленной свою версию случившегося и заставил поверить в нее. Он не сделал ни единого неверного движения, ни в чем не проявил слабости. В его мозгу постоянно присутствовал образ Возлюбленной, и он предвосхищал все ее действия.
Возлюбленная даже не поинтересовалась, почему он настаивает на том, чтобы избегать мест предыдущих встреч. Эта деталь волновала Юби — он знал, что Марко обязательно появится в окрестностях Монтойи-81, и если они с Возлюбленной смогут без помех встретиться, то все соглашения с Юби будут аннулированы — но Возлюбленная не возражала.
Она не осмелилась. Юби оказался прав: Клан Ластр нуждался в «Беглеце» больше, чем «Беглец» нуждался в Возлюбленной.
Прыжок к Сантосу-439 занял всего лишь несколько часов.
Корабли вышли из подпространства на расстоянии двух недель пути друг от друга. Возлюбленная оказалась недалеко от похожего на полосатую красно-белую конфету газового гиганта, чьей массы лишь чуть-чуть не хватало, чтобы превратиться в солнце. Юби предложил Возлюбленной строить химическую фабрику на орбите планеты, а «Беглец» тем временем подойдет ближе.
Во время полета ритмы Возлюбленной заполняли «Беглец». Аккорды воздействовали на чувства Юби, воссоздавая в мозгу ее образ. Он представил ей такую версию происходящего, которую она не осмелилась отвергнуть. Теперь он должен нарисовать ей соблазнительную картину будущего, которая захватит ее воображение.
Будущего, в котором ее слуги будут расширять торговлю, строить суда для людей, основывать новые поселения… где компьютеры будут поддерживать новую империю и помогать в расширении ее границ… где люди и слуги Возлюбленной так смешаются и переплетутся, что невозможно будет их отделить друг от друга…
Он должен сделать так, чтобы это будущее жило в сознании Возлюбленной, как она сама жила в его мозгу. Оно должно стать необходимым ей.
И Возлюбленная, завороженная этой картиной, не должна заметить, что контроль над их взаимоотношениями перешел к людям.
Юби рассчитывал, что не позволит ей понять это. Но ему необходимо было лучше узнать ее.
Он должен был убедиться в своей правоте, в том, что создал в своем сознании верный образ Возлюбленной.
Нужно увидеться с ней. Лично.
Полосатая протозвезда приближалась. Юби сидел в верхнем холле в окружении своих инструментов. Компьютеры записывали создаваемую им музыку. Окутанный ритмами Возлюбленной, он играл, пока не стер пальцы до крови.
«Командор Юби хотел бы встретиться с Возлюбленной, — послал он радиограмму. — Возлюбленная может принять любые меры предосторожности для обеспечения своей безопасности».
Во рту пересохло, он облизал губы. Бой барабанов продолжал звучать у него в мозгу.
Над коммуникационной панелью появились объемные буквы цвета расплавленного золота. Ответ был утвердительным.
Условия оказались следующими: перед тем, как покинуть «Беглец», Юби должен пройти дезинфекцию, он обязан также оставаться в скафандре, а во время встречи будет присутствовать охрана.
Юби знал, что условия не имеют значения. Важен сам факт встречи.
Когда Юби покинул корабль и повис в невесомости, осматриваясь, ритмы Возлюбленной продолжали грохотать в его голове. Яркий свет полосатой протозвезды слепил его. Судно Возлюбленной вращалось вокруг экватора огромной планеты, его черный силуэт окружали яркие звездочки атмосферных транспортов, которые исследовали спутники гиганта в поисках необходимого сырья.
Очертания корабля Возлюбленной изменились. Из одного грузового отсека вырос сверкающий пузырь — легкая конструкция из синтетической смолы, отливающая серебром в ярком солнечном свете. Она станет основой станции Возлюбленной. Неразумные, некоторые из них гигантских размеров, смело ползали по ребрам конструкции, покрывая их оболочкой из тонких, тут же застывающих слоев экссудата. Вероятно, станция по размерам будет гораздо больше корабля Возлюбленной, заполненная химическими фабриками, жилыми отсеками и складами. Сюда будет доставляться сырье, добываемое со спутников газового гиганта, и перерабатываться в вещества, необходимые для торговли с «Беглецом».
Мерцающие пятна обозначили шлюз. Юби тронул рукоятку управления маневровыми двигателями скафандра и пулей понесся к кораблю. Пулей, направленной в сердце Возлюбленной.
Когда давление в шлюзе выровнялось, и внутренняя дверь с лязгом открылась — механизм, который использовала Возлюбленная, был очень шумным — Юби увидел темный силуэт Разумного. Он сразу понял, что это не Двенадцатый.
— Слава Возлюбленной, — сказал Юби. Быстрые ритмические удары накладывались на звук его голоса. — Я командор Юби Рой.
Его слова раздавались из встроенных в шлем динамиков. На мгновение он засомневался, не включить ли старую систему трансляции голограмм, если этот Разумный не понимает его речь.
— Слава «Беглецу». Я Неспециализированный Разумный номер Двадцать Шесть. Для меня большая честь встречать командора Юби Роя.
Слова были произнесены отчетливо, голос звучал громко, чтобы его можно было расслышать сквозь ритмы Возлюбленной.
— Очень рад, — ответил Юби. — Я ожидал Двенадцатого.
— Неспециализированного Разумного номер Двенадцать больше нет в живых. Пожалуйста, следуйте за мной, командор Юби Рой.
Удивленный, Юби протиснулся в отверстие люка. Он размышлял, стоит ли спросить, как и почему умер Двенадцатый.
Здесь не умирают естественной смертью. Значит, Возлюбленная убила его.
Потому, спрашивал себя Юби, что он помог нам? Из-за того, что его мозг заражен? Потому, что план Возлюбленной не сработал, и один из ее слуг должен стать козлом отпущения?
«А, может, — подумал Юби, продвигаясь по новому широкому коридору, — Двенадцатого убили, чтобы вывести меня из равновесия?»
Юби нахмурился. Он не позволит Возлюбленной взять верх.
Двадцать Шестой наблюдал за Юби задней парой своих карих глаз. Мембраны всех размеров покрывали неровные стены. Они вибрировали, издавая разной высоты ритмические удары, которые сливались в единую, все более усложнявшуюся мелодию.
В стене показался широкий проход, не закрытый мембраной. Оттуда лился голубой свет, такой яркий, как от дуги сварочного аппарата. Юби уменьшил прозрачность своего лицевого щитка. Двадцать Шестой схватился за край проема, повернулся, а затем вошел внутрь. Юби затормозил при помощи рук. Удары барабанов доносились сквозь шлем. Вентиляторы скафандра тихо гудели.
Комната была большая, метров десять в длину. Сильный поток воздуха ударил в грудь Юби, и ему пришлось включить двигатели, чтобы преодолеть его сопротивление. Вдоль стен стояли ряды вооруженных солдат, их черные, покрытые панцирями тела блестели в ярком свете, когтистые руки крепко сжимали перламутровое оружие, которое, казалось, тоже было сделано из экссудата. Остальная часть комнаты была занята, на первый взгляд, беспорядочным нагромождением органического вещества — перепонки, светящиеся ленты, колышущиеся в воздухе и похожие на плети щупальца в несколько метров длиной, пульсирующие насосы, напоминающие гигантские сердца животных. Все это скреплялось жгутами бледных сухожилий и соединялось друг с другом при помощи длинных гибких пучков гигантских кровеносных сосудов. Неразумные со множеством ног, которых Юби раньше не видел, ползали подобно рою навозных мух среди всего этого, занимаясь какими-то своими непонятными делами. Всюду располагались различного диаметра мембраны, и издаваемый ими звук был таким сложным и многоуровневым, что Юби не смог бы его воспроизвести. Хотя Юби не чувствовал этого через свой скафандр, но он знал, что в помещении чрезвычайно влажно. Все — неразумные, Двадцать Шестой, солдаты — были покрыты влагой, и блестящие капельки, словно звезды, плыли в потоках холодного воздуха.
«Возлюбленная», — подумал Юби.
Все в этой комнате — Возлюбленная. И это — только часть ее.
Мысли Юби путались. Он никогда еще не слышал таких сложных ритмических рисунков. Он знал, что его музыка никогда не заключала в себе всего этого. Он никогда не думал о Возлюбленной, как о живом организме.
— Добро пожаловать, командор Юби Рой.
Приятный тенор доносился одновременно от нескольких перепонок.
Юби повернулся, и потоком воздуха его стало относить в сторону. Ему пришлось снова включить двигатели, чтобы вернуться в прежнее положение, и простые знакомые движения успокоили его. Он подумал, что органическое тело таких размеров должно выделять громадное количество тепла. Холодные потоки воздуха обеспечивали отвод этого тепла. Стало понятным, почему корабль Возлюбленной был черным — черные тела излучают тепловые лучи интенсивнее, чем поглощают.
Эта мысль придала ему уверенность.
«Я здесь главный, — подумал он. — Возлюбленная позволила мне прийти, потому что от меня зависит ее существование».
Сложные ритмы звучали в его мозгу. Постепенно он стал различать их структуру. Юби сообразил, что черные солдаты, ошеломленные близостью Возлюбленной, двигают свободными руками, а также пальцами рук и ног в такт одному из ритмов.
Копошившиеся на полу неразумные подчинялись другому ритму.
Ритмы Возлюбленной управляли всеми ее слугами.
Двадцать Шестой висел, зацепившись пальцами одной ноги за выступ стены, напоминавший поручни. Юби приблизился к нему и тоже зацепился башмаком. Он вновь посмотрел на то, что представляло собой Возлюбленную. Все было живое, находилось в непрерывном движении. Юби подумал, что сможет разобраться во всем этом.
В его мозгу зазвучали аккорды, выстраивая нужный образ. Он моргнул, чтобы пот не попал ему в глаза.
Юби рассказал Возлюбленной все, что ей положено было знать.
24
— До скорого, пилот.
Кит покачал головой.
— Прощай, Мария.
Прекрасная Мария смотрела, как Кит оттолкнулся и двинулся вдоль доков к кораблю своего отца. Волна печали заполнила сердце Марии, смешиваясь с наслаждением от пониженной силы тяжести, которое испытывало ее тело после десяти недель перегрузок на «Абразо».
Мария оттолкнулась и поплыла над палубой. Ветер ласкал ее волосы. Микромир кружился в мозгу. Внезапно ее сердце радостно забилось, и печаль отступила.
Ее тело пело от радости, когда она двигалась над серой пластиковой поверхностью палубы мимо доков по направлению к жилым комплексам зоны низкой гравитации. Она сняла комнату в отеле, расположенном на оси станции, где обычно жили мутанты. Она поживет здесь несколько дней, чтобы дать отдых своему измученному телу.
Направляясь к себе в комнату по шестигранному коридору, она увидела впереди себя двух мальчиков-мутантов. У одного из них коротко подстриженные волосы косичкой спускались к шее. Это напоминало ей Кита.
Мария подумала, что, возможно, испытываемая ею радость неуместна. То, что она сделала Кита несчастным, совсем не красило ее.
Десять недель перегрузок были ужасны. Поскольку теперь это уже не имело значения, Марко вернул Марии терминал. Она часами смотрела видеофильмы, играла в игры, иногда использовала терминал, чтобы сыграть в «спирали» с незнакомыми людьми. Она была осторожна и не мошенничала, оставшись, в конце концов, при своих.
Это было трудно. Микромир не покидал ее, располагаясь где-то на периферии сознания. Закрыв глаза, она видела на обратной стороне век разноцветные узоры силовых линий. Движением руки она могла изменить их распределение.
Кит составлял ей компанию, приносил еду, но почти не разговаривал. Его присутствие спасало Марию от полного одиночества, и это было все, что ей требовалось.
Перегрузки измотали всех, и теперь ничто не имело большого значения.
От Кита она узнала, что Марко приказал «Фамилии» оставаться на базе Эйнджел и отдать свой груз одному из свободных транспортов. Она также знала, что Марко прилагает неимоверные усилия, дабы скупить все доступные мощные компьютеры. Тех, что он найдет в системе Анжелики, не хватит, чтобы полностью загрузить корабль. «Абразо» вынужден будет лететь куда-то еще, возможно, на Безель. Марко пересядет на «Фамилию» и отправится к месту встречи в районе Монтойи-81 с частью груза в качестве аванса Возлюбленной.
Мария знала, что уже поздно. Она дала Юби несколько месяцев для заключения нового соглашения с Возлюбленной. Марко должен был об этом догадываться.
Марко сражался до конца. На базе Эйнджел были наняты специалисты для проверки компьютера «Абразо», но они не смогли ничего обнаружить. Предположив, что все дело в страховой копии программного обеспечения, они предложили Марко перезагрузить компьютер с хранящихся на базе копий.
В последний день Марко пришел в каюту Марии. Перегрузки измучили старика: походка его была неуверенной, кожа приняла желтоватый оттенок, белки запавших глаз покраснели.
— Командор, — поздоровалась Мария.
— Пилот.
Рука Марко дрожала, когда он откидывал сиденье. Мария ждала, пока он сядет.
— Возможно, ты победила.
Она пожала плечами. Недели перегрузки сделали ее безразличной ко всему.
— Только ты должна помнить, что мы можем здорово навредить вам, — сказал Марко. — Когда-то Юби угрожал мне тем, что сообщит властям, карантином и тому подобными вещами. То же самое я могу проделать с вами.
— Если вы хотите предупредить Юби, пошлите ему сообщение, — вздохнула Мария. — Нет смысла говорить это мне.
Он пристально разглядывал ее. Мария видела пульсирующую у него на шее жилку.
— Я против твоего присутствия на любом из моих кораблей, пока я не восстановлю контакт с инопланетянами.
Она устало улыбнулась.
— Вы все еще думаете, что это я каким-то образом мешаю вам?
— Посмотрим, будут ли без тебя у моих кораблей проблемы с подпространством. Я поселю тебя в отеле на время, пока не вернется «Фамилия». Если хочешь жить с Китом, потом перейдешь на корабль.
Она посмотрела ему в глаза.
— Я сама в состоянии себе снять комнату.
Марко поднялся, покачнулся и чуть не упал обратно на сиденье.
— Тем лучше, — слабым голосом произнес он и осторожно вышел.
Больше она его не видела.
Перегрузки утомили ее гораздо сильнее, чем она предполагала. После первой вспышки радостной активности она два дня провела в антигравитационной кровати, просыпаясь только для того, чтобы поесть. Микромир успокаивал ее, медленно и сонно кружась в мозгу. Когда она потягивалась или поворачивала голову, ее позвоночник издавал щелкающие звуки. Со временем она добралась до «Байи» и заказала себе стакан сока. Вокруг шумели мутанты: пилоты, штурманы, шахтеры. Они проносились мимо нее в бледно-розовом свете, засунув нижние локти в верхние подмышки. Несколько человек были пристегнуты к одному столу. Сдвинув головы, они смаковали скудную выпивку, кивая в такт грустной музыке. Мария подслушала, что их корабль был только что конфискован за долги. Семья теперь распадется и все разъедутся в поисках работы, корабль будет, скорее всего, разобран, а сингулярность продана крупной компании.
Мария подумала, что может купить их корабль и вернуть владельцам. Купить этот бар со всем содержимым. А, может, и всю станцию.
Они с Юби теперь по размаху торговых операций достигли уровня небольшой транспортной компании. Никто из сидящих здесь не мог тягаться с ними. Относительное преуспевание «Де Соарес Экспрессуэйз» служило причиной изоляции Клана де Соарес от остальных пилотов, а состояние Марии и Юби на несколько порядков превышало стоимость всего, чем владел Марко. Через несколько лет, при правильной эксплуатации своих торговых связей с Возлюбленной, они станут богаче всех.
Мария подумала, что нужно порвать со всем тем, что ее окружает. Покончить с прошлым.
Возможно, скоро вся их культура погибнет, раздавленная Сообществом и крупными компаниями, как мутант силами гравитации. Все эти люди будут вынуждены работать по найму, что полностью разрушит их образ жизни.
Вокруг нее в розовом свете плавали мутанты. Они были генетически специализированы, подобно слугам Возлюбленной, только их мозг не подвергался контролю при помощи ферментов — они обладали полной свободой.
Сок вызывал оскомину во рту Марии. Ей не хотелось расставаться со всем этим привычным миром.
А может, этого и не произойдет.
Они победили. Отношения с Возлюбленной были восстановлены. Прекрасная Мария догадалась об этом по холодному сиянию глаз Юби. Его голографическое изображение повисло в маленькой комнате отеля, раскинув руки, как индуистский бог. «Беглец», находившийся в восьми днях пути от станции, только что вышел из подпространства в системе Анжелики.
Звучала музыка, в которой ритмические удары Возлюбленной смешивались с жуткими атональными аккордами Юби. От этих звуков мурашки бежали у Марии по спине.
— Марко слышит нас?
Это был первый вопрос Юби.
— «Абразо» и «Фамилия» покинули станцию четыре недели назад. Насколько я знаю, здесь больше нет де Соаресов. Но этот канал связи можно подслушать. Ты знаешь.
На Безеле они купили комплект аппаратуры для шифрования, но Мария не догадалась захватить ее с собой на судно Марко.
Юби медленно поворачивался, пока тянулись секунды, необходимые для того, чтобы к нему дошел ответ Марии. Ритмы Возлюбленной звучали из неподходящих для этого динамиков в комнате отеля. На них накладывались аккорды Юби, повторяясь в сложной математической последовательности. Юби подождал ответа, а затем кивнул.
— Все произошло так, как мы рассчитывали. Свяжись с «Портфайер» и узнай, нужны ли им еще две партии товара.
— Хорошо.
— С тобой все в порядке? Там… на «Абразо»… все прошло благополучно? — Он задавал вопросы, не дожидаясь ответов Марии. Лицо его было напряженным.
Мария подумала обо всех этих неделях в маленькой каюте с бушующим в ее мозгу микромиром. Она вспомнила, как пошатываясь, пробирался по коридору Двенадцатый, когда «Абразо» уклонялся от несуществующих астероидов. Перед ней всплыло лицо Кита, старавшегося не выдать своих чувств. «Прощай, Мария».
Кит покачал головой.
— Прощай, Мария.
Прекрасная Мария смотрела, как Кит оттолкнулся и двинулся вдоль доков к кораблю своего отца. Волна печали заполнила сердце Марии, смешиваясь с наслаждением от пониженной силы тяжести, которое испытывало ее тело после десяти недель перегрузок на «Абразо».
Мария оттолкнулась и поплыла над палубой. Ветер ласкал ее волосы. Микромир кружился в мозгу. Внезапно ее сердце радостно забилось, и печаль отступила.
Ее тело пело от радости, когда она двигалась над серой пластиковой поверхностью палубы мимо доков по направлению к жилым комплексам зоны низкой гравитации. Она сняла комнату в отеле, расположенном на оси станции, где обычно жили мутанты. Она поживет здесь несколько дней, чтобы дать отдых своему измученному телу.
Направляясь к себе в комнату по шестигранному коридору, она увидела впереди себя двух мальчиков-мутантов. У одного из них коротко подстриженные волосы косичкой спускались к шее. Это напоминало ей Кита.
Мария подумала, что, возможно, испытываемая ею радость неуместна. То, что она сделала Кита несчастным, совсем не красило ее.
Десять недель перегрузок были ужасны. Поскольку теперь это уже не имело значения, Марко вернул Марии терминал. Она часами смотрела видеофильмы, играла в игры, иногда использовала терминал, чтобы сыграть в «спирали» с незнакомыми людьми. Она была осторожна и не мошенничала, оставшись, в конце концов, при своих.
Это было трудно. Микромир не покидал ее, располагаясь где-то на периферии сознания. Закрыв глаза, она видела на обратной стороне век разноцветные узоры силовых линий. Движением руки она могла изменить их распределение.
Кит составлял ей компанию, приносил еду, но почти не разговаривал. Его присутствие спасало Марию от полного одиночества, и это было все, что ей требовалось.
Перегрузки измотали всех, и теперь ничто не имело большого значения.
От Кита она узнала, что Марко приказал «Фамилии» оставаться на базе Эйнджел и отдать свой груз одному из свободных транспортов. Она также знала, что Марко прилагает неимоверные усилия, дабы скупить все доступные мощные компьютеры. Тех, что он найдет в системе Анжелики, не хватит, чтобы полностью загрузить корабль. «Абразо» вынужден будет лететь куда-то еще, возможно, на Безель. Марко пересядет на «Фамилию» и отправится к месту встречи в районе Монтойи-81 с частью груза в качестве аванса Возлюбленной.
Мария знала, что уже поздно. Она дала Юби несколько месяцев для заключения нового соглашения с Возлюбленной. Марко должен был об этом догадываться.
Марко сражался до конца. На базе Эйнджел были наняты специалисты для проверки компьютера «Абразо», но они не смогли ничего обнаружить. Предположив, что все дело в страховой копии программного обеспечения, они предложили Марко перезагрузить компьютер с хранящихся на базе копий.
В последний день Марко пришел в каюту Марии. Перегрузки измучили старика: походка его была неуверенной, кожа приняла желтоватый оттенок, белки запавших глаз покраснели.
— Командор, — поздоровалась Мария.
— Пилот.
Рука Марко дрожала, когда он откидывал сиденье. Мария ждала, пока он сядет.
— Возможно, ты победила.
Она пожала плечами. Недели перегрузки сделали ее безразличной ко всему.
— Только ты должна помнить, что мы можем здорово навредить вам, — сказал Марко. — Когда-то Юби угрожал мне тем, что сообщит властям, карантином и тому подобными вещами. То же самое я могу проделать с вами.
— Если вы хотите предупредить Юби, пошлите ему сообщение, — вздохнула Мария. — Нет смысла говорить это мне.
Он пристально разглядывал ее. Мария видела пульсирующую у него на шее жилку.
— Я против твоего присутствия на любом из моих кораблей, пока я не восстановлю контакт с инопланетянами.
Она устало улыбнулась.
— Вы все еще думаете, что это я каким-то образом мешаю вам?
— Посмотрим, будут ли без тебя у моих кораблей проблемы с подпространством. Я поселю тебя в отеле на время, пока не вернется «Фамилия». Если хочешь жить с Китом, потом перейдешь на корабль.
Она посмотрела ему в глаза.
— Я сама в состоянии себе снять комнату.
Марко поднялся, покачнулся и чуть не упал обратно на сиденье.
— Тем лучше, — слабым голосом произнес он и осторожно вышел.
Больше она его не видела.
Перегрузки утомили ее гораздо сильнее, чем она предполагала. После первой вспышки радостной активности она два дня провела в антигравитационной кровати, просыпаясь только для того, чтобы поесть. Микромир успокаивал ее, медленно и сонно кружась в мозгу. Когда она потягивалась или поворачивала голову, ее позвоночник издавал щелкающие звуки. Со временем она добралась до «Байи» и заказала себе стакан сока. Вокруг шумели мутанты: пилоты, штурманы, шахтеры. Они проносились мимо нее в бледно-розовом свете, засунув нижние локти в верхние подмышки. Несколько человек были пристегнуты к одному столу. Сдвинув головы, они смаковали скудную выпивку, кивая в такт грустной музыке. Мария подслушала, что их корабль был только что конфискован за долги. Семья теперь распадется и все разъедутся в поисках работы, корабль будет, скорее всего, разобран, а сингулярность продана крупной компании.
Мария подумала, что может купить их корабль и вернуть владельцам. Купить этот бар со всем содержимым. А, может, и всю станцию.
Они с Юби теперь по размаху торговых операций достигли уровня небольшой транспортной компании. Никто из сидящих здесь не мог тягаться с ними. Относительное преуспевание «Де Соарес Экспрессуэйз» служило причиной изоляции Клана де Соарес от остальных пилотов, а состояние Марии и Юби на несколько порядков превышало стоимость всего, чем владел Марко. Через несколько лет, при правильной эксплуатации своих торговых связей с Возлюбленной, они станут богаче всех.
Мария подумала, что нужно порвать со всем тем, что ее окружает. Покончить с прошлым.
Возможно, скоро вся их культура погибнет, раздавленная Сообществом и крупными компаниями, как мутант силами гравитации. Все эти люди будут вынуждены работать по найму, что полностью разрушит их образ жизни.
Вокруг нее в розовом свете плавали мутанты. Они были генетически специализированы, подобно слугам Возлюбленной, только их мозг не подвергался контролю при помощи ферментов — они обладали полной свободой.
Сок вызывал оскомину во рту Марии. Ей не хотелось расставаться со всем этим привычным миром.
А может, этого и не произойдет.
Они победили. Отношения с Возлюбленной были восстановлены. Прекрасная Мария догадалась об этом по холодному сиянию глаз Юби. Его голографическое изображение повисло в маленькой комнате отеля, раскинув руки, как индуистский бог. «Беглец», находившийся в восьми днях пути от станции, только что вышел из подпространства в системе Анжелики.
Звучала музыка, в которой ритмические удары Возлюбленной смешивались с жуткими атональными аккордами Юби. От этих звуков мурашки бежали у Марии по спине.
— Марко слышит нас?
Это был первый вопрос Юби.
— «Абразо» и «Фамилия» покинули станцию четыре недели назад. Насколько я знаю, здесь больше нет де Соаресов. Но этот канал связи можно подслушать. Ты знаешь.
На Безеле они купили комплект аппаратуры для шифрования, но Мария не догадалась захватить ее с собой на судно Марко.
Юби медленно поворачивался, пока тянулись секунды, необходимые для того, чтобы к нему дошел ответ Марии. Ритмы Возлюбленной звучали из неподходящих для этого динамиков в комнате отеля. На них накладывались аккорды Юби, повторяясь в сложной математической последовательности. Юби подождал ответа, а затем кивнул.
— Все произошло так, как мы рассчитывали. Свяжись с «Портфайер» и узнай, нужны ли им еще две партии товара.
— Хорошо.
— С тобой все в порядке? Там… на «Абразо»… все прошло благополучно? — Он задавал вопросы, не дожидаясь ответов Марии. Лицо его было напряженным.
Мария подумала обо всех этих неделях в маленькой каюте с бушующим в ее мозгу микромиром. Она вспомнила, как пошатываясь, пробирался по коридору Двенадцатый, когда «Абразо» уклонялся от несуществующих астероидов. Перед ней всплыло лицо Кита, старавшегося не выдать своих чувств. «Прощай, Мария».