Страница:
«Сейчас нам придется платить за нашу победу», подумала Джейна.
– О доблестная воительница, это дамютек благородного интенданта Холея Крекка?
Татуировки на лице женщины-воина исказились, когда она свирепо посмотрела на Ном Анора. Она махнула амфижезлом в направлении города.
– У тебя нет разрешения находиться здесь! Уноси свои вонючие кости обратно в свой барак!
Ном Анор, все еще замаскированный под рабочего, склонился в притворном смирении.
– Со всем уважением, о коммандер, если это дамютек Холея Крекка, мне разрешено проходить туда.
На охранницу не произвело впечатления, что Ном Анор титуловал ее на два звания выше.
– Это не дамютек Холея Крекка! Проваливай!
Это не был дамютек Холея Крекка, которого Ном Анор просто выдумал, но это был сильно охраняемый дамютек, в который прошел Оними. Это подтверждалось тем фактом, что ездовой квенак фаворита Шимрры стоял перед зданием и спокойно облизывал покрытые мхом камни. Дамютек был большим зданием в форме луковицы, он светился слабым розоватым светом. Здесь присутствовало не меньше взвода воинов, они или стояли на постах или отдыхали поблизости. Для чего бы этот дамютек не предназначался, в нем явно было что-то важное.
У входа в дамютек беседовала пара йуужань-вонгов, по характерным змееподобным волосам в них можно было узнать формовщиков.
– О, горе! О, несчастье! – Ном Анор начал кружиться и бить себя по голове.
Этого было достаточно, чтобы привлечь внимание еще двоих воинов, один из которых был субалтерном, необычно низкого роста, с волокнистыми волосами.
– Что это значит? – потребовал объяснений субалтерн. Женщина-воин объяснила, и субалтерн повернулся к Ном Анору.
– Здесь нет Холея Крекка! Возвращайся к своему месту работы!
– Но я работаю в дамютеке Холея Крекка! – запричитал Ном Анор, – Мне были даны четкие указания – налево от Площади Священной Власти, потом на юг по Бульвару Сокрушения Неверных, потом у Храма Создателя направо, потом прямо по дороге до конца.
Он снова начал бить себя по голове.
– О, горе! Мой начальник накажет меня!
– Я накажу тебя, если ты не уберешься отсюда! – сказал субалтерн, замахнувшись амфижезлом.
Ном Анор упал лицом в землю.
– Умоляю офицера о прощении! Могу ли я узнать, где я ошибся?
– Твои родители ошиблись, когда произвели тебя на свет, – пошутил один воин, и все засмеялись.
– Что это за дамютек? – спросил Ном Анор, – Как называется это место, чтобы я мог объяснить моему начальнику Холею Крекку, почему я опоздал?
– Этот дамютек только для формовщиков! – сказал субалтерн. Он махнул амфижезлом, и огонь вспыхнул в спине Ном Анора, – Исчезни отсюда, пока они не использовали тебя на свои проклятые кортексы!
Ном Анор отполз в сторону, как большое ракообразное, потом поднялся на ноги и побежал по дороге. Несмотря на боль в спине, он удовлетворенно улыбался. «Воины так предсказуемы», подумал он.
Кортекс – термин формовщиков, обозначавший особую разновидность протокола формовки, который мог быть достаточно секретным, чтобы его разработка проходила в удалении от столицы, и достаточно важным, чтобы его постоянно охраняли подразделения воинов.
И Оними как-то участвовал в этом.
Ном Анор споткнулся на дороге, и от этого боль снова пронзила его спину. Этот воин не слишком сдерживает себя, размахивая амфижезлом. Ном Анор скрипнул зубами, вспомнив об этой наглой низкорослой твари с амфижезлом выше собственного роста, и бросил злобный взгляд через плечо на невысокого субалтерна и его подчиненных.
«Я вам это припомню», подумал он.
И он вспомнил о еретиках, о ненависти, в которой они боялись признаться даже себе, и он подумал:
«Да. С этого и начнется»
Джейна причесала волосы и сменила свой летный комбинезон на парадно-выходную форму для ношения вне строя – самое красивое, что она могла надеть, чтобы явиться к адмиралу. Полную парадную майорскую форму для нее просто не успели сделать – так быстро Джейна продвигалась по службе. Парадно-выходная форма, однако, была достаточно официальной, чтобы Джейна чувствовала себя в ней некомфортно и постоянно дергала воротник, когда вместе с генералом Фарлендером сидела в челноке, летевшем к ботанскому ударному крейсеру «Ралруст».
В шлюзе Джейну и Фарлендера встретил один из адъютантов Кре’фэя и проводил их в адмиральскую каюту. Воздух в отсеках крейсера имел странный пряный запах.
Когда они дошли до каюты Кре’фэя, секретарь заставил их ждать еще четверть часа, пока адмирал не разрешил войти.
Кре’фэй был один в своем кабинете, сидя за длинным пустым столом. Фарлендер и Джейна вошли и отсалютовали.
– Генерал Фарлендер и майор Соло по вашему приказанию прибыли.
Белая шерсть Кре’фэя взъерошилась, когда он ответил на приветствие.
– Вы принесли отчет?
– Да, сэр.
Фарлендер протянул адмиралу диск. Кре’фэй вставил его в компьютер и просмотрел информацию.
– Один корабль потерян, другой полностью вышел из строя, – сказал он, – Потеряна почти сотня истребителей, и спасено только сорок процентов их экипажей – и все это в несанкционированной операции, план которой был разработан младшим лейтенантом.
– Да, сэр, – согласился Фарлендер.
– И ошеломляющая победа, – продолжал Кре’фэй, все еще читая отчет на мониторе. Семь крупных боевых кораблей противника уничтожены, два больших транспорта с тысячами воинов на борту, и командующий вражеским флотом погиб вместе со своим флагманом.
Его глаза обратились сначала на Джейну, потом на Фарлендера.
– Мои искренние поздравления вам обоим, – сказал Кре’фэй, – Хотел бы я, чтобы и другие мои подчиненные демонстрировали такую же инициативу, – он пожал руку Фарлендеру, – Блестящая работа! Я объявлю вам обоим благодарность в приказе.
Джейна покраснела от похвалы адмирала. Она почувствовала, что напряжение в ее мускулах ослабело.
– Спасибо, сэр, – прошептала она, и удивилась, увидев, что Кре’фэй остановился перед ней и смотрит на нее своими фиолетовыми глазами с золотистыми крапинками.
– Я хотел встретиться с вами в относительном уединении, чтобы сообщить новости о вашей семье.
Джейна уставилась на него, чувствуя, что ее охватывает ужас. Ее родители мертвы или захвачены в плен, или, может быть, маленький Бен Скайуокер пойман в Утробе и убит!
– Ваш брат Джейсен бежал из плена и благополучно прибыл на Мон Каламари, – сказал Кре’фэй, – Когда вы сами получите от него сообщение, вы узнаете больше подробностей.
Джейна смотрела на него в изумлении.
– Вы уверены, сэр? – спросила она, – Я видела его… и йуужань-вонги… Я была там…
– Конечно, это достоверные сведения, – сказал Кре’фэй, – Вашего брата показывали в новостях ХолоНета. Он жив и здоров.
Джейна могла только ошеломленно смотреть на него.
«Почему я не знала?»
Именно Джейна утверждала, что Джейсен мертв, хотя Лейя верила, что он жив.
«Почему он не дотянулся до меня через нашу связь близнецов?»
И сразу же к ней пришел ответ.
«Потому что я отрезала его от этой связи…»
После смерти Энакина и захвата в плен Джейсена она почти впала в безумие. Она обратилась к Темной Стороне и посвятила свою жизнь мщению. Она оборвала контакт со всеми, кого любила. В том числе и с Джейсеном, который, может быть, отчаянно нуждался в ней.
Она представляла, что Джейсен снова и снова зовет ее в Силе, и не получает ответа. «Он думал, что я погибла. Какие страдания я причинила ему…»
Она ощутила горечь на языке.
– Не желаете ли присесть, Джейна? – голос Фарлендера приплыл как будто из тумана, закрывавшего ее разум.
– Да… – ответила она, – Если можно…
Она ощупью нашла кресло и, опускаясь в него, пыталась вспомнить подробности разговора. Она посмотрела на Кре’фэя.
– Спасибо, адмирал, – сказала она, – Я очень благодарна вам за это известие.
– Это самое меньшее, что я мог для вас сделать, – сказал Кре’фэй, снова усаживаясь за стол, – Вы и генерал Фарлендер одержали великую победу, и я хотел бы, чтобы вы неформально рассказали мне об этом сейчас, до того, как я соберу совещание.
– Хорошо, сэр, – сказал Фарлендер. Но даже когда он отвечал Кре’Фэю, его глаза встревоженно смотрели на Джейну.
– Ваша тактика предусматривала использование способностей джедаев? – спросил Кре’фэй. – То, что вы называете боевым слиянием в Силе? Их действия были успешны?
– Да, но в наших подразделениях было слишком мало джедаев, – сказала Джейна, – Нам нужно больше джедаев, чтобы использовать все возможности этой тактики. Но даже и тогда… – Она помрачнела, вспомнив Миркр, – Если джедаи не находятся в полном согласии друг с другом, боевое слияние может распасться.
Кре’фэй отмахнулся от этих сомнений.
– Я пошлю запрос, чтобы нам прислали столько пилотов-джедаев, сколько возможно. Кто знает, что ответит на это Верховное Командование?
– Кто знает… – повторила Джейна. Новая Республика так и не решила, как использовать джедаев в этой войне. Но, с другой стороны, джедаи и сами были не вполне уверены, что им следует делать.
– Я хотел бы сообщить вам и другие новости, – сказал Кре’фэй, – Я только что вернулся с Ботавуи, где окончился траур по моему двоюродному брату Борску Фэй’Лиа. Во время моего пребывания там, я встречался с многими высокопоставленными лицами из правительства планеты, и я рад сообщить, что добился некоторых успехов…
– Это очень хорошо, сэр, – сказал Фарлендер.
– Как вы знаете, политические интриги – обычная вещь в ботанском обществе, – продолжал Кре’фэй, – Периоды, когда мы действовали как единая раса, бывали не слишком часто. Обычно мы объединялись перед лицом общей опасности, как это было во времена Империи. Но сейчас гибель президента Фэй’Лиа привела к тому, что правительство Ботавуи объявило особое состояние войны между ботанами и йуужань-вонгами.
Что-то в словах Кре’фэя заставило Джейну поднять взгляд.
– Особое состояние войны? – повторила она, – Но вы и так находитесь с ними в состоянии войны.
Кре’фэй с особой серьезностью посмотрел на нее.
– Это вы бы назвали «обычной войной», – сказал он, – А особое состояние войны – ар’край – не объявлялось даже в правление Палпатина. Мы объявляли ар’край только дважды в нашей истории, и только тогда, когда само существование нашей расы находилось под угрозой. Ар’край означает тотальную войну на истребление, и мы не остановимся, пока враг не будет полностью уничтожен.
– Вы… уничтожали другие расы? – спросил генерал Фарлендер.
– Да, в далеком прошлом, – ответил Кре’фэй, – Мы не прекращали ар’край, пока последний из противников не был уничтожен. Их имена были вычеркнуты из истории, а их планеты обращены в пыль под звездным ветром.
Он положил руки на стол, белая шерсть отразилась в полированной поверхности.
– Так мы поступим с йуужань-вонгами, – сказал он, – Они будут обращены в прах, иначе… прахом станем мы.
Джейна взглянула на решительное лицо Кре’фэя, и дрожь прошла по ее спине от спокойной уверенности, звучавшей в его словах.
Нен Йим не могла скрыть дрожь, когда она потянулась к Опозоренному, чтобы дать ему пузырь-флягу. Не могла она скрыть и тревогу, когда он открыл флягу и начал выливать бальзам на свое безобразное тело. Щупальца ее головного убора зашевелились от волнения.
– Это для Верховного Правителя! – сказала она.
– Я оставлю достаточно для него, – ответил Оними.
– Должны сохраниться образцы для других формовщиков! – потребовала Нен Йим, – Чтобы они могли создать достаточно этого…
– Я знаю, формовщица-еретичка, – сказал Оними, – Я оставлю и для формовщиков.
Он начал размазывать бледно-зеленый лосьон по своей сероватой зудящей коже, и вздохнул.
– Оно действует, – сказал он.
– Конечно, оно действует, Опозоренный! – огрызнулась Нен Йим. Хотя Оними был ее единственной связью с Верховным Правителем, его наглость иногда была гораздо больше, чем она могла вынести.
Оними, казалось, не обращал внимания на отвращение, которое испытывала к нему формовщица.
– Благодаря твоему труду мы будем спасены, – сказал он, – от этого проклятого зуда.
Бальзам спас и саму Нен Йим от безумия. С тех пор как ее перевели из подчинения Цавонга Ла на Йуужань’Тар, в распоряжение самого Шимрры, она сама ужасно страдала от зуда, причиняемого грибковой инфекцией. Она едва смогла сконцентрироваться на задаче по изготовлению антидота.
Она и Оними находились в помещении, разделенном живыми мембранами-перегородками, пульсировавшими яркой кровью, насыщенной кислородом. Фосфоресцирующий мох наполнял помещение красноватым светом, что было полезно для работы со светочувствительными тканями. Острый аромат лосьона контрастировал с органическими запахами, наполнявшими лабораторию. Запах крови с медным привкусом, земляной запах протоплазмы, тканей, с которыми Нен Йим выполняла пересадки, мутации, и проводила прочие эксперименты.
Она совершала ересь. Восьмой кортекс был известен йуужань-вонгам как абсолютная степень знаний формовщиков, самое совершенное из знаний, данных богами в древние времена, известное только Верховному Правителю и немногим мастерам-формовщикам, разделявшим с ним это знание.
Только эти немногие, видевшие восьмой кортекс, знали, что это всего лишь обман. На самом деле, он был практически пустым. В нем содержались только несколько передовых протоколов, и почти все их Шимрра уже отдал своему народу.
Знания, подаренные йуужань-вонгам богами, подходили к концу. И тогда Шимрра нашел Нен Йим, формовщицу, которая была признана виновной в ереси: она не хотела просто повторять протоколы, данные богами в древние времена, она искала новых знаний. И сейчас задачей Нен Йим и ее адептов было наполнить восьмой кортекс новыми знаниями, создать новые протоколы, которые помогли бы йуужань-вонгам выиграть войну и благополучно жить в их новом доме.
Нен Йим имела доступ ко всем ресурсам йуужань-вонгов. Ее исследования считались более важными, чем даже военные нужды. Ее группе предоставили специальный дамютек, изолированный и тщательно охраняемый. Единственным, кого пускали в дамютек, был Оними…
Но она знала, что воины не только охраняют ее работу от возможных вражеских диверсий – их задачей было также не позволить Нен Йим или кому-то из ее помощников сбежать и распространить среди народа йуужань-вонгов еретические идеи. Йуужань-вонги, избранные для работы с восьмым кортексом, были изолированы от остального народа – как зараженные чумой.
Нен Йим была более чем уверена, что после завершения проекта, после того, как восьмой кортекс будет наполнен тысячей и одним новым протоколом формовки, она и ее сотрудники – и Оними – будут тихо ликвидированы, и все упоминания о них в записях будут стерты.
Но если это случится, Нен Йим была готова принять смерть. Вся жизнь – не что иное, как подготовка к смерти, и когда восьмой кортекс будет наполнен, ее жизнь станет жертвой богам за победу над неверными и величие ее народа.
Оними закончил натираться лосьоном и выпрямился.
– Я так понимаю, что время действия лекарства ограничено? – спросил он.
– Да. Оно убьет инфекцию при контакте, но потом ты снова можешь заразиться.
Глаза Оними, расположенные один ниже другого, уставились на нее.
– И мы все можем снова заразиться?
– Боюсь, что так. Эти споры здесь повсюду.
– А можно приказать Планетному Мозгу создать организм, который убьет спору? Какой-нибудь вирус или бактерию, которая сожрет этот грибок?
Нен Йим ответила не сразу.
– Я боюсь, – сказала она, – что у Планетного Мозга проблемы…
Красноватое освещение лаборатории отразилось в глазах Оними, ставших тревожными. Его перекошенный рот дернулся.
– Как это могло случиться, мастер-формовщица? – спросил он.
– Я тщательно изучила организм, который причиняет зуд. Хотя понадобится дальнейшее изучение, я полагаю, что этот грибок йуужань-вонгского происхождения, его не было на Йуужань’Таре.
Оними зашипел.
– Х’Ганг Хул! Этот кретин! Он испортил Планетный Мозг! – он некоторое время раздумывал, – Ты можешь добиться, чтобы Планетный Мозг боролся с этой заразой?
– Возможно. Но тогда мне придется отложить всю остальную работу.
– Тогда не надо. Управлять формовкой планеты уже назначен другой клан, и работа с Планетным Мозгом – их задача.
Выражение его лица стало задумчивым.
– Может быть, боги посоветуют что-нибудь Шимрре по этой проблеме, и он сможет передать это новым формовщикам?
Нен Йим почувствовала глубочайшее отвращение. Она могла быть еретичкой, но даже она имела достаточно уважения к богам, чтобы претендовать, что ее знание было божественного происхождения.
– Верховный Правитель хочет, чтобы ты сконцентрировалась на проекте йаммоска, – продолжал Оними, – Мы должны создать военного координатора, который не будет уязвим к попыткам неверных манипулировать гравитационным спектром. Поэтому Верховный Правитель разрешил тебе исследовать любые захваченные машины и оружие неверных.
Нен Йим притворилась удивленной.
– Если бы мы знали, как неверные создают эти помехи, – сказала она, – наша задача была бы существенно легче.
– Известно, что у неверных есть устройства, манипулирующие гравитацией, они называются репульсоры. Не такие полезные и универсальные, как наши довины, но, возможно, работающие по тем же принципам. Неверные могли модифицировать эти устройства, чтобы создавать помехи йаммоску.
Нен Йим некоторое время обдумывала это.
– Могу я получить для исследования один из этих… репульсоров?
Оними грустно улыбнулся.
– Я доставлю тебе репульсор вместе с переводом его описания.
– Проследи, чтобы он был защищен от бактерий, пожирающих металл.
– Да, конечно, – его глаза блеснули, – Шимрра молится день и ночь, чтобы боги помогли ему с этой проблемой. Могу я ему передать, что скоро боги дадут ответ?
– Боги сначала хотят взглянуть на репульсор.
Оними поклонился и отсалютовал, скрестив руки, но его голова была издевательски склонена набок.
– Успеха тебе в твоих усилиях, мастер-формовщица, – сказал он.
– И тебе, Оними.
Уродливое существо выскользнуло из лаборатории. Нен Йим смотрела, как он ушел, ее губы дернулись от отвращения.
– Чем бы они ни были, тварь, – сказала она, – чем бы они ни были.
Глава 14
– О доблестная воительница, это дамютек благородного интенданта Холея Крекка?
Татуировки на лице женщины-воина исказились, когда она свирепо посмотрела на Ном Анора. Она махнула амфижезлом в направлении города.
– У тебя нет разрешения находиться здесь! Уноси свои вонючие кости обратно в свой барак!
Ном Анор, все еще замаскированный под рабочего, склонился в притворном смирении.
– Со всем уважением, о коммандер, если это дамютек Холея Крекка, мне разрешено проходить туда.
На охранницу не произвело впечатления, что Ном Анор титуловал ее на два звания выше.
– Это не дамютек Холея Крекка! Проваливай!
Это не был дамютек Холея Крекка, которого Ном Анор просто выдумал, но это был сильно охраняемый дамютек, в который прошел Оними. Это подтверждалось тем фактом, что ездовой квенак фаворита Шимрры стоял перед зданием и спокойно облизывал покрытые мхом камни. Дамютек был большим зданием в форме луковицы, он светился слабым розоватым светом. Здесь присутствовало не меньше взвода воинов, они или стояли на постах или отдыхали поблизости. Для чего бы этот дамютек не предназначался, в нем явно было что-то важное.
У входа в дамютек беседовала пара йуужань-вонгов, по характерным змееподобным волосам в них можно было узнать формовщиков.
– О, горе! О, несчастье! – Ном Анор начал кружиться и бить себя по голове.
Этого было достаточно, чтобы привлечь внимание еще двоих воинов, один из которых был субалтерном, необычно низкого роста, с волокнистыми волосами.
– Что это значит? – потребовал объяснений субалтерн. Женщина-воин объяснила, и субалтерн повернулся к Ном Анору.
– Здесь нет Холея Крекка! Возвращайся к своему месту работы!
– Но я работаю в дамютеке Холея Крекка! – запричитал Ном Анор, – Мне были даны четкие указания – налево от Площади Священной Власти, потом на юг по Бульвару Сокрушения Неверных, потом у Храма Создателя направо, потом прямо по дороге до конца.
Он снова начал бить себя по голове.
– О, горе! Мой начальник накажет меня!
– Я накажу тебя, если ты не уберешься отсюда! – сказал субалтерн, замахнувшись амфижезлом.
Ном Анор упал лицом в землю.
– Умоляю офицера о прощении! Могу ли я узнать, где я ошибся?
– Твои родители ошиблись, когда произвели тебя на свет, – пошутил один воин, и все засмеялись.
– Что это за дамютек? – спросил Ном Анор, – Как называется это место, чтобы я мог объяснить моему начальнику Холею Крекку, почему я опоздал?
– Этот дамютек только для формовщиков! – сказал субалтерн. Он махнул амфижезлом, и огонь вспыхнул в спине Ном Анора, – Исчезни отсюда, пока они не использовали тебя на свои проклятые кортексы!
Ном Анор отполз в сторону, как большое ракообразное, потом поднялся на ноги и побежал по дороге. Несмотря на боль в спине, он удовлетворенно улыбался. «Воины так предсказуемы», подумал он.
Кортекс – термин формовщиков, обозначавший особую разновидность протокола формовки, который мог быть достаточно секретным, чтобы его разработка проходила в удалении от столицы, и достаточно важным, чтобы его постоянно охраняли подразделения воинов.
И Оними как-то участвовал в этом.
Ном Анор споткнулся на дороге, и от этого боль снова пронзила его спину. Этот воин не слишком сдерживает себя, размахивая амфижезлом. Ном Анор скрипнул зубами, вспомнив об этой наглой низкорослой твари с амфижезлом выше собственного роста, и бросил злобный взгляд через плечо на невысокого субалтерна и его подчиненных.
«Я вам это припомню», подумал он.
И он вспомнил о еретиках, о ненависти, в которой они боялись признаться даже себе, и он подумал:
«Да. С этого и начнется»
Джейна причесала волосы и сменила свой летный комбинезон на парадно-выходную форму для ношения вне строя – самое красивое, что она могла надеть, чтобы явиться к адмиралу. Полную парадную майорскую форму для нее просто не успели сделать – так быстро Джейна продвигалась по службе. Парадно-выходная форма, однако, была достаточно официальной, чтобы Джейна чувствовала себя в ней некомфортно и постоянно дергала воротник, когда вместе с генералом Фарлендером сидела в челноке, летевшем к ботанскому ударному крейсеру «Ралруст».
В шлюзе Джейну и Фарлендера встретил один из адъютантов Кре’фэя и проводил их в адмиральскую каюту. Воздух в отсеках крейсера имел странный пряный запах.
Когда они дошли до каюты Кре’фэя, секретарь заставил их ждать еще четверть часа, пока адмирал не разрешил войти.
Кре’фэй был один в своем кабинете, сидя за длинным пустым столом. Фарлендер и Джейна вошли и отсалютовали.
– Генерал Фарлендер и майор Соло по вашему приказанию прибыли.
Белая шерсть Кре’фэя взъерошилась, когда он ответил на приветствие.
– Вы принесли отчет?
– Да, сэр.
Фарлендер протянул адмиралу диск. Кре’фэй вставил его в компьютер и просмотрел информацию.
– Один корабль потерян, другой полностью вышел из строя, – сказал он, – Потеряна почти сотня истребителей, и спасено только сорок процентов их экипажей – и все это в несанкционированной операции, план которой был разработан младшим лейтенантом.
– Да, сэр, – согласился Фарлендер.
– И ошеломляющая победа, – продолжал Кре’фэй, все еще читая отчет на мониторе. Семь крупных боевых кораблей противника уничтожены, два больших транспорта с тысячами воинов на борту, и командующий вражеским флотом погиб вместе со своим флагманом.
Его глаза обратились сначала на Джейну, потом на Фарлендера.
– Мои искренние поздравления вам обоим, – сказал Кре’фэй, – Хотел бы я, чтобы и другие мои подчиненные демонстрировали такую же инициативу, – он пожал руку Фарлендеру, – Блестящая работа! Я объявлю вам обоим благодарность в приказе.
Джейна покраснела от похвалы адмирала. Она почувствовала, что напряжение в ее мускулах ослабело.
– Спасибо, сэр, – прошептала она, и удивилась, увидев, что Кре’фэй остановился перед ней и смотрит на нее своими фиолетовыми глазами с золотистыми крапинками.
– Я хотел встретиться с вами в относительном уединении, чтобы сообщить новости о вашей семье.
Джейна уставилась на него, чувствуя, что ее охватывает ужас. Ее родители мертвы или захвачены в плен, или, может быть, маленький Бен Скайуокер пойман в Утробе и убит!
– Ваш брат Джейсен бежал из плена и благополучно прибыл на Мон Каламари, – сказал Кре’фэй, – Когда вы сами получите от него сообщение, вы узнаете больше подробностей.
Джейна смотрела на него в изумлении.
– Вы уверены, сэр? – спросила она, – Я видела его… и йуужань-вонги… Я была там…
– Конечно, это достоверные сведения, – сказал Кре’фэй, – Вашего брата показывали в новостях ХолоНета. Он жив и здоров.
Джейна могла только ошеломленно смотреть на него.
«Почему я не знала?»
Именно Джейна утверждала, что Джейсен мертв, хотя Лейя верила, что он жив.
«Почему он не дотянулся до меня через нашу связь близнецов?»
И сразу же к ней пришел ответ.
«Потому что я отрезала его от этой связи…»
После смерти Энакина и захвата в плен Джейсена она почти впала в безумие. Она обратилась к Темной Стороне и посвятила свою жизнь мщению. Она оборвала контакт со всеми, кого любила. В том числе и с Джейсеном, который, может быть, отчаянно нуждался в ней.
Она представляла, что Джейсен снова и снова зовет ее в Силе, и не получает ответа. «Он думал, что я погибла. Какие страдания я причинила ему…»
Она ощутила горечь на языке.
– Не желаете ли присесть, Джейна? – голос Фарлендера приплыл как будто из тумана, закрывавшего ее разум.
– Да… – ответила она, – Если можно…
Она ощупью нашла кресло и, опускаясь в него, пыталась вспомнить подробности разговора. Она посмотрела на Кре’фэя.
– Спасибо, адмирал, – сказала она, – Я очень благодарна вам за это известие.
– Это самое меньшее, что я мог для вас сделать, – сказал Кре’фэй, снова усаживаясь за стол, – Вы и генерал Фарлендер одержали великую победу, и я хотел бы, чтобы вы неформально рассказали мне об этом сейчас, до того, как я соберу совещание.
– Хорошо, сэр, – сказал Фарлендер. Но даже когда он отвечал Кре’Фэю, его глаза встревоженно смотрели на Джейну.
– Ваша тактика предусматривала использование способностей джедаев? – спросил Кре’фэй. – То, что вы называете боевым слиянием в Силе? Их действия были успешны?
– Да, но в наших подразделениях было слишком мало джедаев, – сказала Джейна, – Нам нужно больше джедаев, чтобы использовать все возможности этой тактики. Но даже и тогда… – Она помрачнела, вспомнив Миркр, – Если джедаи не находятся в полном согласии друг с другом, боевое слияние может распасться.
Кре’фэй отмахнулся от этих сомнений.
– Я пошлю запрос, чтобы нам прислали столько пилотов-джедаев, сколько возможно. Кто знает, что ответит на это Верховное Командование?
– Кто знает… – повторила Джейна. Новая Республика так и не решила, как использовать джедаев в этой войне. Но, с другой стороны, джедаи и сами были не вполне уверены, что им следует делать.
– Я хотел бы сообщить вам и другие новости, – сказал Кре’фэй, – Я только что вернулся с Ботавуи, где окончился траур по моему двоюродному брату Борску Фэй’Лиа. Во время моего пребывания там, я встречался с многими высокопоставленными лицами из правительства планеты, и я рад сообщить, что добился некоторых успехов…
– Это очень хорошо, сэр, – сказал Фарлендер.
– Как вы знаете, политические интриги – обычная вещь в ботанском обществе, – продолжал Кре’фэй, – Периоды, когда мы действовали как единая раса, бывали не слишком часто. Обычно мы объединялись перед лицом общей опасности, как это было во времена Империи. Но сейчас гибель президента Фэй’Лиа привела к тому, что правительство Ботавуи объявило особое состояние войны между ботанами и йуужань-вонгами.
Что-то в словах Кре’фэя заставило Джейну поднять взгляд.
– Особое состояние войны? – повторила она, – Но вы и так находитесь с ними в состоянии войны.
Кре’фэй с особой серьезностью посмотрел на нее.
– Это вы бы назвали «обычной войной», – сказал он, – А особое состояние войны – ар’край – не объявлялось даже в правление Палпатина. Мы объявляли ар’край только дважды в нашей истории, и только тогда, когда само существование нашей расы находилось под угрозой. Ар’край означает тотальную войну на истребление, и мы не остановимся, пока враг не будет полностью уничтожен.
– Вы… уничтожали другие расы? – спросил генерал Фарлендер.
– Да, в далеком прошлом, – ответил Кре’фэй, – Мы не прекращали ар’край, пока последний из противников не был уничтожен. Их имена были вычеркнуты из истории, а их планеты обращены в пыль под звездным ветром.
Он положил руки на стол, белая шерсть отразилась в полированной поверхности.
– Так мы поступим с йуужань-вонгами, – сказал он, – Они будут обращены в прах, иначе… прахом станем мы.
Джейна взглянула на решительное лицо Кре’фэя, и дрожь прошла по ее спине от спокойной уверенности, звучавшей в его словах.
Нен Йим не могла скрыть дрожь, когда она потянулась к Опозоренному, чтобы дать ему пузырь-флягу. Не могла она скрыть и тревогу, когда он открыл флягу и начал выливать бальзам на свое безобразное тело. Щупальца ее головного убора зашевелились от волнения.
– Это для Верховного Правителя! – сказала она.
– Я оставлю достаточно для него, – ответил Оними.
– Должны сохраниться образцы для других формовщиков! – потребовала Нен Йим, – Чтобы они могли создать достаточно этого…
– Я знаю, формовщица-еретичка, – сказал Оними, – Я оставлю и для формовщиков.
Он начал размазывать бледно-зеленый лосьон по своей сероватой зудящей коже, и вздохнул.
– Оно действует, – сказал он.
– Конечно, оно действует, Опозоренный! – огрызнулась Нен Йим. Хотя Оними был ее единственной связью с Верховным Правителем, его наглость иногда была гораздо больше, чем она могла вынести.
Оними, казалось, не обращал внимания на отвращение, которое испытывала к нему формовщица.
– Благодаря твоему труду мы будем спасены, – сказал он, – от этого проклятого зуда.
Бальзам спас и саму Нен Йим от безумия. С тех пор как ее перевели из подчинения Цавонга Ла на Йуужань’Тар, в распоряжение самого Шимрры, она сама ужасно страдала от зуда, причиняемого грибковой инфекцией. Она едва смогла сконцентрироваться на задаче по изготовлению антидота.
Она и Оними находились в помещении, разделенном живыми мембранами-перегородками, пульсировавшими яркой кровью, насыщенной кислородом. Фосфоресцирующий мох наполнял помещение красноватым светом, что было полезно для работы со светочувствительными тканями. Острый аромат лосьона контрастировал с органическими запахами, наполнявшими лабораторию. Запах крови с медным привкусом, земляной запах протоплазмы, тканей, с которыми Нен Йим выполняла пересадки, мутации, и проводила прочие эксперименты.
Она совершала ересь. Восьмой кортекс был известен йуужань-вонгам как абсолютная степень знаний формовщиков, самое совершенное из знаний, данных богами в древние времена, известное только Верховному Правителю и немногим мастерам-формовщикам, разделявшим с ним это знание.
Только эти немногие, видевшие восьмой кортекс, знали, что это всего лишь обман. На самом деле, он был практически пустым. В нем содержались только несколько передовых протоколов, и почти все их Шимрра уже отдал своему народу.
Знания, подаренные йуужань-вонгам богами, подходили к концу. И тогда Шимрра нашел Нен Йим, формовщицу, которая была признана виновной в ереси: она не хотела просто повторять протоколы, данные богами в древние времена, она искала новых знаний. И сейчас задачей Нен Йим и ее адептов было наполнить восьмой кортекс новыми знаниями, создать новые протоколы, которые помогли бы йуужань-вонгам выиграть войну и благополучно жить в их новом доме.
Нен Йим имела доступ ко всем ресурсам йуужань-вонгов. Ее исследования считались более важными, чем даже военные нужды. Ее группе предоставили специальный дамютек, изолированный и тщательно охраняемый. Единственным, кого пускали в дамютек, был Оними…
Но она знала, что воины не только охраняют ее работу от возможных вражеских диверсий – их задачей было также не позволить Нен Йим или кому-то из ее помощников сбежать и распространить среди народа йуужань-вонгов еретические идеи. Йуужань-вонги, избранные для работы с восьмым кортексом, были изолированы от остального народа – как зараженные чумой.
Нен Йим была более чем уверена, что после завершения проекта, после того, как восьмой кортекс будет наполнен тысячей и одним новым протоколом формовки, она и ее сотрудники – и Оними – будут тихо ликвидированы, и все упоминания о них в записях будут стерты.
Но если это случится, Нен Йим была готова принять смерть. Вся жизнь – не что иное, как подготовка к смерти, и когда восьмой кортекс будет наполнен, ее жизнь станет жертвой богам за победу над неверными и величие ее народа.
Оними закончил натираться лосьоном и выпрямился.
– Я так понимаю, что время действия лекарства ограничено? – спросил он.
– Да. Оно убьет инфекцию при контакте, но потом ты снова можешь заразиться.
Глаза Оними, расположенные один ниже другого, уставились на нее.
– И мы все можем снова заразиться?
– Боюсь, что так. Эти споры здесь повсюду.
– А можно приказать Планетному Мозгу создать организм, который убьет спору? Какой-нибудь вирус или бактерию, которая сожрет этот грибок?
Нен Йим ответила не сразу.
– Я боюсь, – сказала она, – что у Планетного Мозга проблемы…
Красноватое освещение лаборатории отразилось в глазах Оними, ставших тревожными. Его перекошенный рот дернулся.
– Как это могло случиться, мастер-формовщица? – спросил он.
– Я тщательно изучила организм, который причиняет зуд. Хотя понадобится дальнейшее изучение, я полагаю, что этот грибок йуужань-вонгского происхождения, его не было на Йуужань’Таре.
Оними зашипел.
– Х’Ганг Хул! Этот кретин! Он испортил Планетный Мозг! – он некоторое время раздумывал, – Ты можешь добиться, чтобы Планетный Мозг боролся с этой заразой?
– Возможно. Но тогда мне придется отложить всю остальную работу.
– Тогда не надо. Управлять формовкой планеты уже назначен другой клан, и работа с Планетным Мозгом – их задача.
Выражение его лица стало задумчивым.
– Может быть, боги посоветуют что-нибудь Шимрре по этой проблеме, и он сможет передать это новым формовщикам?
Нен Йим почувствовала глубочайшее отвращение. Она могла быть еретичкой, но даже она имела достаточно уважения к богам, чтобы претендовать, что ее знание было божественного происхождения.
– Верховный Правитель хочет, чтобы ты сконцентрировалась на проекте йаммоска, – продолжал Оними, – Мы должны создать военного координатора, который не будет уязвим к попыткам неверных манипулировать гравитационным спектром. Поэтому Верховный Правитель разрешил тебе исследовать любые захваченные машины и оружие неверных.
Нен Йим притворилась удивленной.
– Если бы мы знали, как неверные создают эти помехи, – сказала она, – наша задача была бы существенно легче.
– Известно, что у неверных есть устройства, манипулирующие гравитацией, они называются репульсоры. Не такие полезные и универсальные, как наши довины, но, возможно, работающие по тем же принципам. Неверные могли модифицировать эти устройства, чтобы создавать помехи йаммоску.
Нен Йим некоторое время обдумывала это.
– Могу я получить для исследования один из этих… репульсоров?
Оними грустно улыбнулся.
– Я доставлю тебе репульсор вместе с переводом его описания.
– Проследи, чтобы он был защищен от бактерий, пожирающих металл.
– Да, конечно, – его глаза блеснули, – Шимрра молится день и ночь, чтобы боги помогли ему с этой проблемой. Могу я ему передать, что скоро боги дадут ответ?
– Боги сначала хотят взглянуть на репульсор.
Оними поклонился и отсалютовал, скрестив руки, но его голова была издевательски склонена набок.
– Успеха тебе в твоих усилиях, мастер-формовщица, – сказал он.
– И тебе, Оними.
Уродливое существо выскользнуло из лаборатории. Нен Йим смотрела, как он ушел, ее губы дернулись от отвращения.
– Чем бы они ни были, тварь, – сказала она, – чем бы они ни были.
Глава 14
Кэл Омас объявил о своем «джедайском плане» и о своей официальной кандидатуре, утром перед целой армией журналистов в коридоре здания, которое правительство Мон Каламари предоставило для размещения Сената. Люк стоял позади Кэла, среди группы его друзей и сторонников, не желая привлекать к себе внимания, но когда журналисты начали задавать Кэлу вопросы, как минимум половина из них касалась Люка, и Кэл подозвал Люка к себе.
– Вы и джедаи поддерживаете кандидатуру советника Омаса? – спросили его.
– Я надеюсь, мы сможем сотрудничать с любым главой государства, – сказал Люк, – но я поддерживаю план советника Омаса по восстановлению Совета Джедаев.
Журналист был настроен скептически.
– Так вы будете сотрудничать и с Фиором Роданом, если он выиграет выборы?
– Я буду работать с советником Роданом, если он захочет, чтобы джедаи ему помогали, – улыбнулся Люк, – Хотя я думаю, что он этого не захочет.
В толпе послышался смех.
– Родан говорит, что Совет Джедаев послужит вам средством для захвата власти, – сказал кто-то.
Кэл выступил вперед.
– Можно я отвечу? Если бы Люк Скайуокер добивался власти, он не стал бы сотрудничать с политиками вроде меня или Родана. Ему не нужно было бы уничтожать Звезду Смерти, сражаться с Императором Палпатином, и помогать своей сестре создать Новую Республику. Все, что нужно было сделать мастеру Скайуокеру – присоединиться к своему отцу, Дарту Вейдеру, правой руке Императора. И тогда его власть была бы неограниченной, а мы с вами были бы рабами или покойниками.
Кэл нахмурился, глядя на толпу, в его голосе появился гнев.
– Мы говорим не о каком-то мелком лоббисте или политикане – мы говорим о Люке Скайуокере! Нет такого гражданина в Новой Республике, который не был бы ему обязан. И если кто-то подозревает, что Люк Скайуокер участвует в грязных политических играх, я думаю, что этот «кто-то» не только не знает истории, но и не способен понять человеческий характер.
Раздались аплодисменты, и не только от сторонников Омаса.
– Благодарю вас за защиту интересов джедаев, – сказал Люк, когда разговор с журналистами завершился.
Кэл усмехнулся.
– Тебе понравилось, как я изобразил праведный гнев? Думаю, неплохо вышло.
Люк был удивлен.
– Так ты притворялся?
– О, не совсем, – сказал Кэл, – Я просто позволил ему проявиться достаточно, чтобы это было заметно в сегодняшних новостях, – он почесал подбородок, – Только достаточно ли?
Люк оставил Кэла размышлять над политическими вопросами и отправился на челноке в штаб флота Новой Республики, где продолжали допрашивать Вержер. Джейсена отпустили через несколько часов, но отпускать Вержер разведка флота явно не собиралась.
И Люк не считал, что это плохо.
– Она сообщила нам множество ценных сведений, – сказал директор разведки флота Айддар Ниликирка, – Нам понадобятся сотни часов, чтобы обработать их. Ничего из сказанного ею не противоречит тому, что мы уже знаем, однако она может быть и фальшивой перебежчицей, контролируемой врагом, не так ли? – Ниликирка, казалось, развеселился, – Она ест как существо вдвое больше ее веса. Я никогда не видел такого аппетита.
– Если бы вам пришлось есть стряпню йуужань-вонгов пятьдесят лет, вы бы тоже соскучились по нашей еде.
Люк спросил таммарианина, можно ли поговорить с Вержер, и Ниликирка разрешил.
– Все, что вам удастся из нее вытянуть… – сказал он, махнув рукой.
Люк нашел Вержер в ее камере, сидящей на стуле и смотрящей программу новостей на голографическом проекторе, там показывали Люка и Кэла Омаса. «… не способен понять человеческий характер» – говорил Кэл.
Вержер выключила звук, когда Люк вошел в камеру.
– В мое время, – сказала она, – мастер-джедай не вмешивался в политические дела.
– В твое время, – ответил Люк, – в этом не было необходимости.
Вержер согласилась с этим, кивнув своей птичьей головой. Люк сел напротив нее, скрестив ноги.
Он постарался успокоиться и преодолеть неприязнь к Вержер, хотя у этой неприязни были очень уважительные причины.
– Я говорил с Джейсеном о его пребывании в плену, – сказал он.
– Твой ученик хорошо перенес плен, молодой мастер – сказала Вержер, – Тебя можно поздравить.
Гнев вспыхнул в сердце Люка. Сделав глубокий вздох, он постарался подавить его.
– Возможно, Джейсен не должен был переносить его вообще, – сказал он, – Он говорил, что ты возвращала его в плен не меньше трех раз.
Вержер склонила голову.
– Да, – подтвердила она.
– Его пытали, – продолжил Люк, – пытали почти смерти. По твоей вине. Ты могла бы сбежать с ним гораздо раньше.
– Да.
– Но почему? – спросил Люк.
Вержер некоторое время молчала, как будто прислушиваясь к голосу, которого Люк не мог слышать.
– Было необходимо, чтобы молодой Джейсен Соло выучил определенные уроки, – сказала она наконец.
– Уроки предательства? – Люк пытался удалить гнев из своего голоса, – Пытки? Беспомощности? Рабства? Деградации? Боли?
– И это тоже, – спокойно сказала Вержер, – Но прежде всего он должен был подойти к грани отчаяния и пересечь ее, – Ее глаза внимательно смотрели на Люка, – Ты хорошо его учил, но было необходимо, чтобы он забыл все твои уроки, и для этого пришлось показать ему, что ничего из того, чему ты его научил, не может помочь ему сейчас.
– Необходимо? – Люк больше не мог сдерживать ярость, – Для чего необходимо? Или для кого?
Вержер склонила голову набок и посмотрела на него.
– Необходимо для моих планов, – сказала она.
– Кто дал тебе… – Люк из последних сил сдерживал злость, – Кто дал тебе право?
– Право, данное кем-то, так же бесполезно, как добродетель, данная кем-то, – сказала Вержер, – Права используются, иначе они не представляют ценности, так же как добродетели должны исполняться. Я имела право лгать твоему ученику, предавать его, пытать и отдать в рабство йуужань-вонгам, – ее пестрые перья распушились и снова пригладились, – И я готова принять последствия этого, молодой мастер. Если ты, как его учитель, пожелаешь наказать меня – это твое право.
– Но какой в этом был смысл? – Люк внимательно смотрел на нее, – Кроме того, что ты воспользовалась своими «правами»?
Вержер кивнула.
– Конечно, молодой мастер, – сказала она, – Джейсен Соло должен был лишиться друзей, родственников, учителей, знаний, Силы – всего, что могло бы помочь ему. Он должен был превратиться в ничто – или, точнее, в самого себя. И тогда он должен был действовать – действовать по своей внутренней сути. В состоянии полной беспристрастности, лишившись всего, он не имел выбора кроме как быть самим собой – выбирать и действовать.
Ее голос стал задумчивым.
– Я, конечно, сожалею, что пришлось использовать такие меры, но я использовала то, что могла. Того же внутреннего состояния можно было добиться более мягко, если бы у нас было время и условия. Но у нас этого не было. Мне пришлось обманывать йуужань-вонгов, чтобы сохранить ему жизнь и использовать Объятия Боли. Я сделала йуужань-вонгов своим инструментом.
– Вы и джедаи поддерживаете кандидатуру советника Омаса? – спросили его.
– Я надеюсь, мы сможем сотрудничать с любым главой государства, – сказал Люк, – но я поддерживаю план советника Омаса по восстановлению Совета Джедаев.
Журналист был настроен скептически.
– Так вы будете сотрудничать и с Фиором Роданом, если он выиграет выборы?
– Я буду работать с советником Роданом, если он захочет, чтобы джедаи ему помогали, – улыбнулся Люк, – Хотя я думаю, что он этого не захочет.
В толпе послышался смех.
– Родан говорит, что Совет Джедаев послужит вам средством для захвата власти, – сказал кто-то.
Кэл выступил вперед.
– Можно я отвечу? Если бы Люк Скайуокер добивался власти, он не стал бы сотрудничать с политиками вроде меня или Родана. Ему не нужно было бы уничтожать Звезду Смерти, сражаться с Императором Палпатином, и помогать своей сестре создать Новую Республику. Все, что нужно было сделать мастеру Скайуокеру – присоединиться к своему отцу, Дарту Вейдеру, правой руке Императора. И тогда его власть была бы неограниченной, а мы с вами были бы рабами или покойниками.
Кэл нахмурился, глядя на толпу, в его голосе появился гнев.
– Мы говорим не о каком-то мелком лоббисте или политикане – мы говорим о Люке Скайуокере! Нет такого гражданина в Новой Республике, который не был бы ему обязан. И если кто-то подозревает, что Люк Скайуокер участвует в грязных политических играх, я думаю, что этот «кто-то» не только не знает истории, но и не способен понять человеческий характер.
Раздались аплодисменты, и не только от сторонников Омаса.
– Благодарю вас за защиту интересов джедаев, – сказал Люк, когда разговор с журналистами завершился.
Кэл усмехнулся.
– Тебе понравилось, как я изобразил праведный гнев? Думаю, неплохо вышло.
Люк был удивлен.
– Так ты притворялся?
– О, не совсем, – сказал Кэл, – Я просто позволил ему проявиться достаточно, чтобы это было заметно в сегодняшних новостях, – он почесал подбородок, – Только достаточно ли?
Люк оставил Кэла размышлять над политическими вопросами и отправился на челноке в штаб флота Новой Республики, где продолжали допрашивать Вержер. Джейсена отпустили через несколько часов, но отпускать Вержер разведка флота явно не собиралась.
И Люк не считал, что это плохо.
– Она сообщила нам множество ценных сведений, – сказал директор разведки флота Айддар Ниликирка, – Нам понадобятся сотни часов, чтобы обработать их. Ничего из сказанного ею не противоречит тому, что мы уже знаем, однако она может быть и фальшивой перебежчицей, контролируемой врагом, не так ли? – Ниликирка, казалось, развеселился, – Она ест как существо вдвое больше ее веса. Я никогда не видел такого аппетита.
– Если бы вам пришлось есть стряпню йуужань-вонгов пятьдесят лет, вы бы тоже соскучились по нашей еде.
Люк спросил таммарианина, можно ли поговорить с Вержер, и Ниликирка разрешил.
– Все, что вам удастся из нее вытянуть… – сказал он, махнув рукой.
Люк нашел Вержер в ее камере, сидящей на стуле и смотрящей программу новостей на голографическом проекторе, там показывали Люка и Кэла Омаса. «… не способен понять человеческий характер» – говорил Кэл.
Вержер выключила звук, когда Люк вошел в камеру.
– В мое время, – сказала она, – мастер-джедай не вмешивался в политические дела.
– В твое время, – ответил Люк, – в этом не было необходимости.
Вержер согласилась с этим, кивнув своей птичьей головой. Люк сел напротив нее, скрестив ноги.
Он постарался успокоиться и преодолеть неприязнь к Вержер, хотя у этой неприязни были очень уважительные причины.
– Я говорил с Джейсеном о его пребывании в плену, – сказал он.
– Твой ученик хорошо перенес плен, молодой мастер – сказала Вержер, – Тебя можно поздравить.
Гнев вспыхнул в сердце Люка. Сделав глубокий вздох, он постарался подавить его.
– Возможно, Джейсен не должен был переносить его вообще, – сказал он, – Он говорил, что ты возвращала его в плен не меньше трех раз.
Вержер склонила голову.
– Да, – подтвердила она.
– Его пытали, – продолжил Люк, – пытали почти смерти. По твоей вине. Ты могла бы сбежать с ним гораздо раньше.
– Да.
– Но почему? – спросил Люк.
Вержер некоторое время молчала, как будто прислушиваясь к голосу, которого Люк не мог слышать.
– Было необходимо, чтобы молодой Джейсен Соло выучил определенные уроки, – сказала она наконец.
– Уроки предательства? – Люк пытался удалить гнев из своего голоса, – Пытки? Беспомощности? Рабства? Деградации? Боли?
– И это тоже, – спокойно сказала Вержер, – Но прежде всего он должен был подойти к грани отчаяния и пересечь ее, – Ее глаза внимательно смотрели на Люка, – Ты хорошо его учил, но было необходимо, чтобы он забыл все твои уроки, и для этого пришлось показать ему, что ничего из того, чему ты его научил, не может помочь ему сейчас.
– Необходимо? – Люк больше не мог сдерживать ярость, – Для чего необходимо? Или для кого?
Вержер склонила голову набок и посмотрела на него.
– Необходимо для моих планов, – сказала она.
– Кто дал тебе… – Люк из последних сил сдерживал злость, – Кто дал тебе право?
– Право, данное кем-то, так же бесполезно, как добродетель, данная кем-то, – сказала Вержер, – Права используются, иначе они не представляют ценности, так же как добродетели должны исполняться. Я имела право лгать твоему ученику, предавать его, пытать и отдать в рабство йуужань-вонгам, – ее пестрые перья распушились и снова пригладились, – И я готова принять последствия этого, молодой мастер. Если ты, как его учитель, пожелаешь наказать меня – это твое право.
– Но какой в этом был смысл? – Люк внимательно смотрел на нее, – Кроме того, что ты воспользовалась своими «правами»?
Вержер кивнула.
– Конечно, молодой мастер, – сказала она, – Джейсен Соло должен был лишиться друзей, родственников, учителей, знаний, Силы – всего, что могло бы помочь ему. Он должен был превратиться в ничто – или, точнее, в самого себя. И тогда он должен был действовать – действовать по своей внутренней сути. В состоянии полной беспристрастности, лишившись всего, он не имел выбора кроме как быть самим собой – выбирать и действовать.
Ее голос стал задумчивым.
– Я, конечно, сожалею, что пришлось использовать такие меры, но я использовала то, что могла. Того же внутреннего состояния можно было добиться более мягко, если бы у нас было время и условия. Но у нас этого не было. Мне пришлось обманывать йуужань-вонгов, чтобы сохранить ему жизнь и использовать Объятия Боли. Я сделала йуужань-вонгов своим инструментом.