Уильямс Уолтер Джон. Путь судьбы

   И если Ном Анору еще когда-нибудь придется побывать на собрании еретиков, он подозревал, что Опозоренные будут гораздо больше осознавать, что именно они делают.
   Ном Анор вышел из своего транса задумчивости, и обнаружил, что он вышел из храма вместе с молодым формовщиком, который – судя по свежим шрамам – только недавно получил повышение до адепта и имплант – специальную руку формовщика.
   Ном Анор вспомнил охраняемый дамютек на окраине нового города, куда направлялся Оними, и обратился к формовщику:
   – Прошу прощения, друг формовщик, не уделите ли мне немного вашего времени?
   – Шочту жа чешть, – прошепелявил формовщик. Несколько его передних зубов были удалены и заменены йорик-коралловыми имплантами, которые, вероятно, были нужны ему для каких-то формовочных работ. Ном Анор и знать не хотел, для работы с каким именно протоколом требовались йорик-коралловые зубы, и ему очень не нравилось, что молодой формовщик шепелявит.
   – Меня зовут Холей Крекк, я из дамютека интендантов, – сказал Ном Анор, – Мы работаем в отделе, управляющим распределением ресурсов по чрезвычайным запросам, и недавно мы получили запрос от… я не могу точно назвать от какого ведомства. Скажем так: от одного мастера-формовщика. К сожалению, запрос составлен не совсем четко, и ни я, ни мой начальник не можем точно понять цель запроса. В нем говорится, что ресурсы нужны для важных работ в военных целях, но мы не можем понять, что именно намерен делать Лорд формовщиков, а мой начальник не хочет предоставлять ресурсы на неясные цели.
   Ном Анор сейчас полностью завладел вниманием формовщика. «Да», подумал Ном Анор, «Речь идет о ценных ресурсах для твоей касты».
   – Как я могу шлужить вам, гошподин интендант? – спросил формовщик.
   – В запросе говорится о том, что ресурсы нужны для… – Ном Анор притворился, что вспоминает, – заполнения чего-то под названием «кортекс».
   – Кортекш – это хранилище мудрошти формовщиков, – прошепелявил формовщик, – Каждый кортекш был подарен богами Верховному Правителю или Лорду формовщиков в Древние Времена.
   – Понятно, – сказал интендант, – И сколько всего существует кортексов?
   – Вошемь.
   – И восьмой является высшим, не так ли?
   – Да, гошподин интендант. Вошьмой кортекш хранит вышшую мудрошть ишкуштва формовщиков. Большинштво протоколов подарено богами шамому Верховному Правителю, и он пока не шчитает нужным передать их маштерам-формовщикам.
   Ном Анор почувствовал, что дрожь прошла по его спине.
   «Мы обречены», подумал он, «и кто бы мог подумать, что о вымирании народа йуужань-вонгов объявит такой нелепый шепелявый голос?»
   Он едва смог пробормотать благодарности формовщику и быстро ушел, чтобы обдумать в одиночестве то, что он услышал. Он отлично знал, как работают правительства – иначе как бы он мог свергать их? – и умел делать правильные выводы из весьма малого количества фактов.
   Восьмого кортекса, высшего знания, которым владели только боги и Шимрра, просто не существовало. Проект кортекса, разрабатываемый в дамютеке за городом и охраняемый отрядом воинов, был предназначен для создания новых знаний, которые Шимрра потом передал бы своему народу.
   Йуужань-вонги были втянуты в войну, конца которой пока не было видно, и запас научных знаний, необходимых для победы, был исчерпан. Если Новая Республика продолжит свои научные разработки, и будет применять инновации на практике, а у йуужань-вонгов по-прежнему ничего не будет, тогда йуужань-вонгам конец. Они будут просто вычеркнуты из реальности.
   У Ном Анора закружилась голова. Ему даже пришлось опереться рукой о стену, чтобы устоять на ногах. Он в ужасе думал, что если боги не передавали свои знания Шимрре, тогда Шимрра – обманщик, и боги тоже, если они вообще существуют.
   Ному Анору хотелось одновременно смеяться, рыдать и кричать. Столпы веры, дисциплины и иерархии, на которых держалось все общество йуужань-вонгов, были не более чем обманом. Ном Анор всегда подозревал это – но он не ожидал, что найдет прямые доказательства этого!
   Он наконец осознал, что на него смотрят прохожие. Он заставил себя выпрямиться и пошел в свой офис.
   Он знал сейчас, что йуужань-вонгам необходимо выиграть войну быстро. До того, как начнет сказываться их научное отставание. Ном Анор намеревался потребовать новую информацию от своих агентов и очень тщательно ее проверить. Он должен найти у врага какую-то слабость, и придумать, как можно получить преимущество. Он должен помочь своему народу сокрушить врага.
   И он, кроме того, должен найти способ использовать полученную информацию в личных интересах. Потому что прежде всего он – Ном Анор.
   В маленькой камере работал голографический проектор, и на нем крошечные трехмерные фигурки размахивали кулаками: герои, сражавшиеся со злом во времена Империи Ситхов.
   – Ты вернулся, – сказала Вержер.
   – Да, – ответил Люк, – И я принес тебе кое-что.
   Он предложил ей пакет со сладостями – конфеты из каламарианских водорослей, политые фруктовым сиропом.
   – Тогда добро пожаловать, молодой мастер! – воскликнула Вержер и взяла пакет.
   – Боюсь, ты не найдешь там напильник или спрятанный виброклинок, – сказал Люк.
   Вержер жевала конфеты с выражением счастья на лице, и не сразу смогла ответить. Проглотив конфеты, она сказала:
   – Похоже, следователи исчерпали запас вопросов. Это значит, что они сейчас обрабатывают все мои ответы, чтобы задать все вопросы снова и попытаться поймать меня, если новые ответы будут противоречить старым, – в ее голосе слышалось веселье, – Если они будут противоречить, значит я шпион, потому что я где-то солгала. Если же противоречий не будет, я все равно шпион, только очень хорошо подготовленный.
   Люк засмеялся, представив, как ругается сейчас Ниликирка, который наверняка слушает их беседу с Вержер. Перед тем, как Люк пришел сюда, Ниликирка показал ему копию записи допроса Вержер, снабженную примечаниями для вторичного допроса; сейчас он узнал, что Вержер предвидела и это.
   Вержер выключила голографический проектор, пока Люк усаживался на стул.
   – По крайней мере, вот утешение, – сказала она, – Голофильмы такие же глупые, как и пятьдесят лет назад.
   – Да уж, утешение.
   Вержер посмотрела на него.
   – Ты пришел, чтобы снова задавать вопросы?
   – Да, в последний раз ты задолжала мне ответ.
   Вержер уселась поудобнее на своем стуле и снова засунула в рот конфету.
   – Тогда спрашивай, – сказала она.
   – Как ты смогла скрыть от йуужань-вонгов свои способности? Мы знаем, что йаммоски могут обнаруживать тех, в ком Сила велика.
   – Это легче показать, чем объяснить, – она взглянула на него, – Можешь сейчас атаковать меня с помощью Силы?
   Люк удивленно посмотрел на нее.
   – Атаковать тебя? Как?
   – Ментально, – ее перья распушились, – Если это поможет, ты можешь использовать часть того гнева, который ты испытал, когда в первый раз пришел сюда. Надеюсь, ты джентльмен и не убьешь меня до смерти.
   «Поддайся своему гневу…» Голос Императора как будто снова послышался в его разуме. Вержер пытается увести его на Темную Сторону Силы?
   Если так, то эта попытка обречена. Он смог противостоять Вейдеру и Палпатину, будучи еще совсем юным, а сейчас он мастер-джедай, сильнейший из живущих, и не попадется на такой трюк.
   Люк развернул свой стул, чтобы сесть лицом к Вержер, и скрестил ноги. Сила хлынула в его разум как вода из фонтана. С помощью Силы он чувствовал Айддара Ниликирку, сидевшего в своем кабинете, двух техников, следивших за оборудованием, заключенного в соседней камере, тех, кто находился на следующем этаже прямо над ними. Люк чувствовал, как их жизни светятся в Силе, слышал, как бьются их сердца, их дыхание. Он знал, что один из техников сейчас сконцентрировался на какой-то технической проблеме, а его помощница думает о своем женихе с четырьмя руками и ярко-синей шерстью, который посылает ей цветы и скверные стишки собственного сочинения…
   Но Люк не чувствовал в Силе Вержер. Казалось, она полностью исчезла из Силы, хотя он видел, что она сидит на стуле перед ним.
   Он усилил свое чувство обнаружения, и наконец почувствовал ее – слабое, неясное присутствие, ее жизнь в Силе была как тусклое, размытое свечение по сравнению с яркими огнями остальных.
   Люк попытался усилить это ощущение, очистив его от посторонних чувств, но Вержер по-прежнему ускользала от него в Силе, как скользкие семена дыни, если их сжать пальцами. Трудность обнаружения Вержер вызвала в нем злость, которую он использовал для ментальной атаки по неуловимой цели, быстрый удар, подобный броску змеи, оформленный как команда просто стоять на месте. Ментальный удар был нанесен, но не нашел цели.
   Люк более тщательно спланировал атаку, на этот раз она должна быть похожей не на укол, а на таранный удар. «Прекрати скрываться», приказал он и направил удар в цель, но Вержер снова избежала его.
   Его злость увеличивалась, и Люк использовал ее для нанесения следующего удара. Никакого результата.
   Люк чередовал мощные ментальные атаки с быстрыми непредсказуемыми ударами, надеясь, что одно или другое застанет Вержер врасплох. Ничего не сработало.
   Вержер продолжала сидеть на своему стуле, суставы ее ног торчали над головой как рога, ее глаза мягко смотрели на Люка. «Я могу видеть, где она находится», подумал Люк, «Мне не нужно пользоваться Силой, чтобы искать ее».
   Он построил стену Силы вокруг нее, словно стальную коробку, чтобы не позволить ее разуму ускользнуть, и стены этой коробки он сделал из команды «прекрати скрываться». После этого он начал сжимать коробку, делал ее все меньше вокруг маленького тела Вержер, пока эти стены Силы не приняли окончательно форму ее тела, становясь тюрьмой, чтобы заключить ее дух. И он собрал еще больше Силы, сформировав из нее ментальное подобие пушечного снаряда, который должен был снести все на своем пути, и зарядил его опять-таки командой «прекрати скрываться». И он направил этот снаряд на маленькую фигуру перед ним, которую он заключил в тюрьму из Силы.
   «Прекрати скрываться!», приказал он, и снаряд направился к цели.
   Он знал, что снаряд попадет в цель. Он знал, что дух Вержер заключен в ловушке Силы, и не может оттуда выбраться. Но каким-то образом крошечная цель опять ускользнула, и ментальный снаряд изменил свою траекторию, улетев сквозь стену в соседнюю камеру. И Люк неожиданно почувствовал в Силе, как заключенный, сидевший там, подскочил на своей койке и закричал: «Да, я виноват! Я украл ботинки капитана, когда он был пьян!»
   Люк засмеялся и вернул Силу на нормальный уровень.
   – Я уже начал уставать, – сказал он.
   – Последняя попытка почти сработала, – сказала Вержер, прожевывая конфету.
   – Надеюсь, ты научишь меня этому приему, – сказал Люк.
   – Здесь используется больше чем один прием. От последнего удара я уклонилась своего рода ментальным парированием, как в фехтовании. Ты знаешь, что удар может быть парирован не блокированием, а отклонением – направлением его мимо цели?
   – Конечно.
   – Я сделала нечто подобное. Я добавила достаточно ментальной энергии к твоему удару, чтобы отклонить его. Время было очень трудно рассчитать, и мой успех был достигнут не без доли везения.
   – А другие твои приемы?
   – Ты знаешь, что значит быть мастером обороны?
   – Нет, скажи мне.
   – Мастер обороны никогда не стоит на месте, когда его атакуют. Он может отразить атаку, но может и просто не быть в том месте, куда направлена атака.
   – Это не так просто, – прошептал Люк.
   – Я называю это – уменьшить себя. Я сжимаю себя в Силе, пока не становлюсь крошечной. Микроскопической. Противник имеет столько же шансов найти меня, сколько найти определенную молекулу среди миллиардов других молекул.
   – Твои слезы, – сказал Люк, – так ты создаешь твои слезы.
   – Очень хорошо, молодой мастер, – сказала Вержер, – Да. Именно в таком состоянии я могу изменять молекулы, разделять их и создавать новые, фрагмент за фрагментом. Я использовала мои слезы потому что это было удобно, но я могу сделать то же и с другим материалом.
   – Я знаю джедая-целительницу Силгэл, она была бы рада научиться этому.
   – Я могу научить ее, если она этого захочет. И если мне разрешат выйти на свободу.
   – Ты можешь научить, не выходя из этой камеры, – напомнил Люк.
   Хитрая улыбка проскользнула на лице Вержер.
   – Да, я могу… но буду ли я это делать?
   Она засмеялась своим свистящим смехом и бросила в рот конфету.
   – Если военные выпустят тебя отсюда, – спросил Люк, – поможешь ли ты нам в нашей борьбе с йуужань-вонгами?
   Вержер засунула конфету за щеку и сказала:
   – Да, насколько это будет совпадать с моими целями. Хотя я скорее учитель, чем воин, и я полагаю, что моя главная задача – помочь Джейсену, потому что у него особая судьба… – Ее глаза прищурились, – Но я понимаю, что он твой ученик, а не мой, и у тебя могут быть насчет него другие намерения…
   – Я рад, что ты понимаешь это, – Люк очень сомневался, захочет ли он, чтобы Джейсен снова общался с Вержер.
   – Думаю, я могу многому его научить, – заметила Вержер.
   – Я не хочу, чтобы он становился зависимым от тебя, – возразил Люк.
   – И я тоже.
   На некоторое время наступило молчание. Потом Вержер сказала:
   – Поправь меня, если я ошибаюсь, но Джейсен дал мне понять, что ты наложил на джедаев определенные ограничения во время этой войны, запретив им агрессивные действия.
   – Я пытался сделать это, – сказал Люк и засмеялся, – Но мои успехи были весьма скромными.
   – Но, как я поняла, ты сам предпринимал агрессивные действия против Империи. Например, ты был в эскадрилье, атаковавшей первую Звезду Смерти. Ты спланировал и выполнил уничтожение криминальной организации хатта по имени Джабба. Ты принял воинское звание и участвовал в многочисленных – не оборонительных – боях против сил Империи и других врагов. Ты не ограничивал себя разведывательными миссиями и помощью беженцам.
   – Все это правда.
   – Так мой вопрос: что изменилось?
   Люк некоторое время думал, подбирая аргументы.
   – Во-первых, йуужань-вонги – совсем другой враг, – начал он, – Наши способности джедаев оказались неэффективны против них. И – как я сказал вчера – я не знаю, являются ли такие чуждые существа частью жизни, как мы ее знаем?
   Вержер кивнула.
   – Ты слышал мое мнение о йуужань-вонгах – они не являются чем-то чуждым Силе и жизни.
   Люк на некоторое время задумался.
   – Я так не думаю, – сказал он. Кодекс Джедаев весьма четко излагает отношение джедаев к агрессии. Сейчас я знаю о Темной Стороне гораздо больше, чем знал в двадцать лет. Я знаю, как легко тьма может овладеть тобой, как она может проникнуть в сердце, и я знаю, что многие из моих учеников не готовы встретиться с ней.
   – Ты отрубил руку своему отцу.
   – Да.
   – И ты хочешь защитить своих учеников от ошибок, которые ты совершил?
   – Конечно.
   Во взгляде Вержер мелькнуло презрение.
   – Это твое самомнение.
   Люк очень возмутился.
   – Ты не знаешь моих учеников. Не знаешь, какими отчаянными и опрометчивыми они могут быть. Не суди их всех по одному Джейсену, – он сделал паузу, – Кип Дюррон убил миллионы…
   – И ты, как его учитель, несешь за это ответственность.
   Снова Люк не сразу нашел что сказать.
   – Ситуация была сложной… Я был парализован, а Кип находился под контролем…
   – Ты хочешь сказать, что это не твоя вина, – перебила его Вержер.
   – Я мог быть больше осведомлен о ситуации, – настаивал Люк, – Я мог бы многое сделать…
   – Значит, это твоя вина, – опять перебила его Вержер.
   – В другой раз это была действительно моя вина! Когда один из моих учеников был увлечен вихрем тьмы, и это привело к катастрофическим результатам, это была моя вина!
   Хохолок на голове Вержер распушился, и она пригладила его пальцами.
   – Конечно, это была не твоя ошибка, – сказала она, – ты мастер-джедай, а не нянька.
   – Я учил их, – сказал Люк, – и если я учил их неправильно…
   – А когда ты отрубил руку отцу, это была ошибка твоих учителей? – спросила Вержер, – Йода неправильно учил тебя?
   – Нет, я… – Люк почувствовал, что отчаяние наполнило его сердце, – Это совсем разные вещи. Я…
   – Я, – передразнила его Вержер, – Я, Я, Я! Ты берешь на себя ответственность за душевное здоровье тех, кого ты учишь. Разве это не эгоизм?
   Люк неожиданно понял, чего она добивается.
   – Ты пытаешься меня разозлить, – сказал он.
   – Да, – призналась Вержер, – И я добилась успеха?
   – Да.
   Люк обнаружил, что его гнев уменьшился после того, как он понял, что Вержер им манипулирует. Хотя гнев не исчез совсем.
   – Я использовала твою слабость, – сказала Вержер, – Я использовала твой недостаток самопознания, твою неуверенность насчет того, где кончается твоя ответственность за тех, кого ты учил, – ее пестрые перья взъерошились, – Твой гнев является темным?
   – Да, – сказал Люк
   – Так где же тьма? В тебе, во мне, или – в Силе?
   – Думаю, ты задаешь слишком много вопросов.
   Вержер снова встала на ноги.
   – А я все думала, когда ты это заметишь. Если у тебя есть вопросы – спрашивай.
   – Ты сказала, что недостаток самопознания дает больше шансов темным чувствам. Но Император Палпатин был воплощением Темной Стороны, и я едва ли могу сказать, что он плохо знал себя. Он был очень доволен собой в своем зле. Как ты согласуешь это с твоей теорией?
   Вержер некоторое время подбирала аргументы.
   – Тьма приходит через темные чувства, – сказала она наконец, – но иногда ее приглашают специально. Палпатин, отлично зная себя, мог просто решить стать темным, или позволить темной части его личности господствовать.
   – Ты говоришь, что он мог выбрать зло? Холодно и расчетливо, не испытывая никаких эмоций?
   – Иногда поступают именно так, – сказала Вержер, в ее голосе слышалось веселье, – Обычно такие «злодеи» выглядят смешно и глупо. Они клянутся в полночь торжественной клятвой – «Я выбираю зло!» – что за нелепая картина! Но иногда гений решает освободить Темную Сторону внутри своей души. Возможно, Палпатин был именно таким – я не могу точно сказать, я знала его только немного, как политика. Но я могу сказать, что Темная Сторона приходит через медитацию так же, как и через гнев.
   Люк некоторое время обдумывал услышанное. Конечно, Палпатин и Вейдер убеждали его перейти его на Темную Сторону отнюдь не с помощью медитации, но потом – если бы он присоединился к ним – возможно, медитация была бы частью его обучения.
   – Я полностью ответила на твой вопрос?
   Люк кивнул.
   – Если так, – сказала Вержер, – тогда моя очередь задавать вопрос. Ты думаешь, что Сила беспокоится о том, какого… оттенка могут быть твои мысли?
   – Сила – это жизнь. Она принимает любой наш выбор. Но… я беспокоюсь об этом.
   Вержер кивнула.
   – Хороший ответ, молодой мастер. Потому что все оттенки – светлый, темный и все цвета радуги… – она похлопала Люка по груди, – они все здесь. Свет и тьма – это не какие-то абстракции в пустоте, это часть тебя, и Сила отражает то, что она находит в тебе.
   Позже, когда Люк разговаривал с Ниликиркой, он сказал:
   – Вы можете отпустить Вержер. Если она не захочет вам что-то говорить, вы не сможете это из нее вытянуть.
   Ниликирка был удивлен.
   – Вы больше не считаете, что она может представлять опасность?
   – Это все еще беспокоит меня, – сказал Люк, – Но если она продолжит сидеть здесь, мы так и не выясним, враг она или нет. Мы обнаружим это, если пронаблюдаем за тем, что она будет делать на свободе.
   Таммарианин задумался.
   – Я серьезно рассмотрю ваше предложение, мастер Скайуокер.
   – Если вы решите отпустить ее, – сказал Люк, – я буду очень обязан вам, если вы сообщите об этом мне первому. И вы можете дать ей мой адрес и код связи, если она захочет поговорить со мной.
   – Я это сделаю.
   Люк поклонился.
   – Благодарю вас, коммандер Ниликирка.
   – К вашим услугам, сэр.
   Люк возвращался домой, слова Вержер не выходили у него из головы.
   «Что изменилось?»
   Возможно, изменилось все.
   – Мы знаем, что на Мон Каламари много беженцев с Вортекса, – сказал Ландо Калриссиан, – И мы уверены, что они первым делом приходят в ваш офис.
   – Действительно, большинство из них приходят ко мне, – сказал Борас, сенатор с Вортекса. Они сидели за столом с прохладительными напитками в гостиничном номере, снятом Ландо.
   – Мы сочувствуем беженцам, – сказал Ландо, – И, как вы знаете, мы привели сюда шестнадцать кораблей с грузами для беженцев, чтобы облегчить правительству Мон Каламари их снабжение.
   Кубики льда звякнули в стакане Бораса. В воздухе чувствовался мятный запах одеколона сенатора.
   – Позвольте выразить благодарность от имени моих избирателей, – сказал сенатор.
   – Но у нас тоже есть проблема, и, возможно, вы можете помочь нам, – продолжал Ландо.
   – Как я могу помочь вам?
   – У нас есть запасы, но нет возможности распределить их. Мы хотим предоставить вам двадцать пять стандартных тонн продовольствия и прочих товаров, а вы можете распределить их согласно нуждам ваших избирателей.
   Глаза Бораса расширились.
   – Это очень… благородно с вашей стороны, – сказал он, – Двадцать пять тонн?
   Он почти явно подсчитывал, сколько могут стоить двадцать пять тонн товаров первой необходимости на рынке планеты, наполненной беженцами с десятков миров, отчаянно нуждающимися в самом необходимом. Борасу было уже некуда возвращаться – его родная планета была захвачена йуужань-вонгами. Таким образом, не являясь больше представителем планеты, он не мог вернуться в Сенат, и должен быть позаботиться о своем будущем.
   – Да, двадцать пять тонн, – подтвердил Ландо, – Хотя… есть еще одно выгодное дело…
   Широкие глаза Бораса прищурились.
   – И какое же дело?
   – Мы надеемся продать военным наших дроидов YVH, – сказал Ландо, – и если вы поможете провести в Сенате поправку к законопроекту об увеличении военных ассигнований, мы очень высоко оценим ваши усилия.
   Борас осторожно глотнул свой напиток.
   – Не могли бы вы рассказать мне об этих дроидах?
   – Конечно, у меня здесь записи с полным описанием их возможностей. И даже голографический фильм-демонстрация…
   После того, как Борас ушел, взяв с собой карты с записями для показа сенаторам, из соседней комнаты номера вышел Тэлон Каррд.
   – Весь ваш разговор записан, – сказал он.
   – Взятка для Бораса весит двадцать пять тонн, – улыбнулся Ландо, – Ему будет трудно заявить, что никакой взятки не существует.
   В отличие от известного сенатора с Билбринджи, который в ответ на предложение товаров просто потребовал их эквивалент в наличных. Эта запись была особенно забавной.
   – Кто наш следующий гость? – спросил Ландо.
   Каррд заглянул в свой компьютер-планшет.
   – Кау Фесуин из сектора Элруд.
   – Сектору Элруд сейчас не угрожают йуужань-вонги. Ты думаешь, он заинтересуется грузом продовольствия?
   – Предложим ему, – Каррд пожал плечами, – Мы всегда сможем позже обратить этот груз в наличные, – он снова взглянул на монитор, – у нас еще несколько сообщений от сенаторов, которые, должно быть, слышали о нас от наших… предыдущих клиентов. Они очень хотят помочь военным купить этих дроидов. Практически умоляют нас дать взятку.
   Улыбка Ландо становилась все больше.
   – Я думаю, мы не можем им отказать.
   Каррд снова пожал плечами.
   – Я тоже не вижу никакой причины отказать. Но я думаю… если мы платим им – кто еще может им платить?
   – Интересный вопрос, не правда ли? – усмехнулся Ландо, – Кстати, ты не знаешь, как дела у Мары?
   – Еще нет. Но надеюсь скоро узнать.
 
   Дела у Мары шли хорошо. Она вместе с дроидом YVH-M-1 (это была его первая охота на йуужань-вонгов) обходила правительственные здания и места больших скоплений народа. Она позавтракала у киоска на площади и присела на скамейку, наблюдая за прохожими, а дроида отправила на самостоятельный поиск.
   Она отвлеклась, наблюдая за парой детей возраста Бена, делающих свои первые неуверенные шаги в открытых яслях, установленных на площади специально для детей. От тоски у Мары перехватило дыхание. Она сейчас так скучала по Бену, что это была почти физическая боль.
   И вдруг на ее комлинк пришел сигнал от мышиного дроида. Мара испуганно отвернулась от яслей. Снова раздался сигнал от дроида.
   Дроид обнаружил йуужань-вонгского шпиона – или кого-то, кого он идентифицировал как йуужань-вонгского шпиона. Мара последовала за сигналом дроида, пока не увидела того, кто привлек внимание дроида: высокую женщину человеческой расы, неприметно одетую, которая, казалось, просто прогуливалась по площади. Мара воспользовалась Силой для проверки, почувствовав рядом с собой жизни тысяч существ.
   За одним исключением. Ее цель ощущалась в Силе как холодная пустота. Пустота, которая у Мары ассоциировалась с йуужань-вонгами.
   – Отличная работа, мышка, – сказала Мара.
   Мара была просто одета, в поношенную рабочую одежду, которую часто носили беженцы. С помощью капюшона Мара скрывала свои яркие красно-золотые волосы. Иногда она заменяла капюшон плоской шляпой, чтобы изменить свой силуэт, и у нее был с собой планшетный компьютер, с помощью которого она давала команды дроиду и видела то, что видел дроид.