Страница:
— Вы? — Кейси был явно разочарован и даже поверил не до конца. — Но как?
— Они утверждают, что мы сдвинули океанические отлоги и расширили тем самым проливы. Таким образом, изменилась циркуляция океанических потоков. Повернув реки, мы наполнили водой новые озера, наводнили пустыни, что привело к изменению движения атмосферных масс. Мы изобрели новые формы жизни, вписывающиеся в видоизмененные климатические условия.
— Но если жизни на Земле не было, значит, туда ее занесли мы.
— Конечно, — согласился дядя Пен. — Когда я занимался раскопками здесь, на Луне, я искал ответы и не находил их, но видные авторитеты в этой области согласились, что второй удар оказался гораздо серьезнее первого. Он повсеместно истребил жизнь да к тому же уничтожил большую часть геологических формирований планеты.
Часть истории погибла из-за лунного столкновения, но то, что мне удалось здесь почерпнуть, и впрямь подтверждает, что вы заново засеяли планету и завезли новых поселенцев.
Пеп отошел к окну обсерватории и теперь смотрел вниз, сквозь прозрачную стену, на гигантские машины, на кораблик дяди Пена, который так сильно отличался от ракетных космолетов, которые мы видели на старых записях.
— А может он долететь до других планет?
— Может, — кивнул дядюшка. — И достигнуть планет других солнц может запросто.
— Другие звезды!
Танины глаза округлились, а Пеп, в свою очередь, поинтересовался:
— А как он летает в космос без ракетных двигателей?
— Он не летит, — ответил дядюшка, — он называется «скользящий корабль». Он скользит вокруг космоса, а не сквозь него.
— Звезды, — прошептала Таня. — Вы были на других звездах?
— На планетах других звезд, — серьезно уточнил он. — Могу полететь снова, хотя мне надо завершить работу здесь. А кроме того, в космосе случаются вещи, которые вас очень удивят. Я могу долететь до ближайшей межзвездной колонии за миг и через минуту вернуться, но здесь в мое отсутствие пройдет двадцать лет.
— Я не знала. — Глаза Тани стали еще круглее. — Все ваши друзья состарятся к тому времени.
— Мы не стареем.
Девочка отпрянула от дядюшки, будто внезапно испугавшись. Пеп собирался что-то спросить и открыл было рот, но тут же закрыл его.
— И не умираем. — Дядюшка хохотнул, видя наше изумление. — Мы сами себя переделали, видите ли, больше чем Землю.
Кейси отвернулся и выглянул в окно на залитые тьмой кратеры, на ярко полыхающие Америки на освещенном солнцем лике планеты, на Европу и Африку, темнеющие в сумраке ночи. Потом медленно повернулся и встал напротив дяди Пена.
— Я полечу, когда повзрослею, — лицо Кейси было неумолимо, — что бы вы ни говорили.
— Ты собираешься отрастить крылья? — Дядя Пен засмеялся и, протянув золотистую руку, потрепал парня по голове. — Ты не знал, что вашу старую ракету превратило в груду мусора, когда сюда рухнул метеорит?
Кейси быстро подался назад.
— Поверь, малыш, твое место именно здесь, — сказал дядюшка уже мягче, видя, как тот расстроен. — Вас создали, чтобы вы выполняли свою работу на станции и устраняли вред, если он будет причинен Земле. Вы должны гордиться такой работой.
Пеп тяжело сглотнул, но сумел совладать с дрожью в голосе.
— Может, и так, только ведь сейчас Земле ничто не угрожает. Так зачем мы нужны вам здесь, на Луне?
Дядюшка выглядел растерянным. Он надолго задумался, прежде чем ответить.
— Мы не располагаем сведениями о какой бы то ни было фактической угрозе вроде еще одного болида, который мог бы столкнуться с Землей. Все астероиды, которые приближались к земной орбите, отклоняют с их траектории, по большей части направляя прямиком на Солнце.
— И что с того? — Кейси непокорно вздернул темный подбородок. — Так зачем же вам понадобилось нас откапывать?
— Во имя истории. — Дядюшка Пен отвел взгляд и поглядел в сторону на огромную и такую далекую от нас Землю. — На новой поверхности Земли почти не осталось свидетельств начала человеческой цивилизации. Некоторые пытались доказать, что мы эволюционировали на какой-то другой планете и мигрировали на Землю в процессе колонизации Солнечной системы. Станция Тихо служит доказательством того, что Земля — это действительно источник нашего мира. Эти раскопки стали делом всей моей жизни.
Дядюшка повернулся к нам, довольно улыбаясь:
— Кто-то может и не согласиться, но я нашел наши корни под этими камнями — истину, которую придется принять даже скептикам.
— Но если так, — спросил Кейси, — то кому теперь нужна эта станция?
— По правде сказать, никому, — отмахнулся дядюшка, и его золотистые губы скривились в еле заметной печальной улыбке, от чего мне показалось, что ему жаль говорить все это. — Если на материнскую планету и впрямь свалится очередное несчастье, ее населят люди с колоний.
— Значит, вы нас раскопали и вовсе зазря?
— Пожалуйста, попробуй понять, Кейси. — Дядюшка Пен нагнулся и вытянул вперед руку, собираясь обнять мальчика, но тот подался назад. — От станции почти ничего не осталось. Реставрация оказалась долгим и трудным делом. Нам частенько приходилось искать обходные пути и импровизировать. Мы должны были протестировать клетки, хранящиеся в криостате, и построить новое оборудование для материнской лаборатории. — Он с улыбкой посмотрел на светящееся от обожания лицо Тани. — Испытания прошли успешно.
— Может, для вас и удачно, — горько пробурчал Кейси, — а вот для нас — не особенно. Вы что же, хотите, чтобы мы теперь сидели здесь до скончания своих дней и даже ни на что не надеялись?
Похоже, дядюшке стало не по себе, но ответить ему было нечего. Он просто наклонился и подхватил Таню под мышки.
— Я хочу жить, — объяснил Кейси, — жить как могу.
— Милый мальчик, ну попытайся понять. — Дядюшка терпеливо покачал золотистой головой. — Эта станция — уникальный исторический памятник, единственная уцелевшая реликвия прежней Земли и прежних людей. А вы — ее часть. Мне грустно, если вы считаете, что родились на свое несчастье, но вам не место на Земле. Могу сказать со всей определенностью.
28
29
— Они утверждают, что мы сдвинули океанические отлоги и расширили тем самым проливы. Таким образом, изменилась циркуляция океанических потоков. Повернув реки, мы наполнили водой новые озера, наводнили пустыни, что привело к изменению движения атмосферных масс. Мы изобрели новые формы жизни, вписывающиеся в видоизмененные климатические условия.
— Но если жизни на Земле не было, значит, туда ее занесли мы.
— Конечно, — согласился дядя Пен. — Когда я занимался раскопками здесь, на Луне, я искал ответы и не находил их, но видные авторитеты в этой области согласились, что второй удар оказался гораздо серьезнее первого. Он повсеместно истребил жизнь да к тому же уничтожил большую часть геологических формирований планеты.
Часть истории погибла из-за лунного столкновения, но то, что мне удалось здесь почерпнуть, и впрямь подтверждает, что вы заново засеяли планету и завезли новых поселенцев.
Пеп отошел к окну обсерватории и теперь смотрел вниз, сквозь прозрачную стену, на гигантские машины, на кораблик дяди Пена, который так сильно отличался от ракетных космолетов, которые мы видели на старых записях.
— А может он долететь до других планет?
— Может, — кивнул дядюшка. — И достигнуть планет других солнц может запросто.
— Другие звезды!
Танины глаза округлились, а Пеп, в свою очередь, поинтересовался:
— А как он летает в космос без ракетных двигателей?
— Он не летит, — ответил дядюшка, — он называется «скользящий корабль». Он скользит вокруг космоса, а не сквозь него.
— Звезды, — прошептала Таня. — Вы были на других звездах?
— На планетах других звезд, — серьезно уточнил он. — Могу полететь снова, хотя мне надо завершить работу здесь. А кроме того, в космосе случаются вещи, которые вас очень удивят. Я могу долететь до ближайшей межзвездной колонии за миг и через минуту вернуться, но здесь в мое отсутствие пройдет двадцать лет.
— Я не знала. — Глаза Тани стали еще круглее. — Все ваши друзья состарятся к тому времени.
— Мы не стареем.
Девочка отпрянула от дядюшки, будто внезапно испугавшись. Пеп собирался что-то спросить и открыл было рот, но тут же закрыл его.
— И не умираем. — Дядюшка хохотнул, видя наше изумление. — Мы сами себя переделали, видите ли, больше чем Землю.
Кейси отвернулся и выглянул в окно на залитые тьмой кратеры, на ярко полыхающие Америки на освещенном солнцем лике планеты, на Европу и Африку, темнеющие в сумраке ночи. Потом медленно повернулся и встал напротив дяди Пена.
— Я полечу, когда повзрослею, — лицо Кейси было неумолимо, — что бы вы ни говорили.
— Ты собираешься отрастить крылья? — Дядя Пен засмеялся и, протянув золотистую руку, потрепал парня по голове. — Ты не знал, что вашу старую ракету превратило в груду мусора, когда сюда рухнул метеорит?
Кейси быстро подался назад.
— Поверь, малыш, твое место именно здесь, — сказал дядюшка уже мягче, видя, как тот расстроен. — Вас создали, чтобы вы выполняли свою работу на станции и устраняли вред, если он будет причинен Земле. Вы должны гордиться такой работой.
Пеп тяжело сглотнул, но сумел совладать с дрожью в голосе.
— Может, и так, только ведь сейчас Земле ничто не угрожает. Так зачем мы нужны вам здесь, на Луне?
Дядюшка выглядел растерянным. Он надолго задумался, прежде чем ответить.
— Мы не располагаем сведениями о какой бы то ни было фактической угрозе вроде еще одного болида, который мог бы столкнуться с Землей. Все астероиды, которые приближались к земной орбите, отклоняют с их траектории, по большей части направляя прямиком на Солнце.
— И что с того? — Кейси непокорно вздернул темный подбородок. — Так зачем же вам понадобилось нас откапывать?
— Во имя истории. — Дядюшка Пен отвел взгляд и поглядел в сторону на огромную и такую далекую от нас Землю. — На новой поверхности Земли почти не осталось свидетельств начала человеческой цивилизации. Некоторые пытались доказать, что мы эволюционировали на какой-то другой планете и мигрировали на Землю в процессе колонизации Солнечной системы. Станция Тихо служит доказательством того, что Земля — это действительно источник нашего мира. Эти раскопки стали делом всей моей жизни.
Дядюшка повернулся к нам, довольно улыбаясь:
— Кто-то может и не согласиться, но я нашел наши корни под этими камнями — истину, которую придется принять даже скептикам.
— Но если так, — спросил Кейси, — то кому теперь нужна эта станция?
— По правде сказать, никому, — отмахнулся дядюшка, и его золотистые губы скривились в еле заметной печальной улыбке, от чего мне показалось, что ему жаль говорить все это. — Если на материнскую планету и впрямь свалится очередное несчастье, ее населят люди с колоний.
— Значит, вы нас раскопали и вовсе зазря?
— Пожалуйста, попробуй понять, Кейси. — Дядюшка Пен нагнулся и вытянул вперед руку, собираясь обнять мальчика, но тот подался назад. — От станции почти ничего не осталось. Реставрация оказалась долгим и трудным делом. Нам частенько приходилось искать обходные пути и импровизировать. Мы должны были протестировать клетки, хранящиеся в криостате, и построить новое оборудование для материнской лаборатории. — Он с улыбкой посмотрел на светящееся от обожания лицо Тани. — Испытания прошли успешно.
— Может, для вас и удачно, — горько пробурчал Кейси, — а вот для нас — не особенно. Вы что же, хотите, чтобы мы теперь сидели здесь до скончания своих дней и даже ни на что не надеялись?
Похоже, дядюшке стало не по себе, но ответить ему было нечего. Он просто наклонился и подхватил Таню под мышки.
— Я хочу жить, — объяснил Кейси, — жить как могу.
— Милый мальчик, ну попытайся понять. — Дядюшка терпеливо покачал золотистой головой. — Эта станция — уникальный исторический памятник, единственная уцелевшая реликвия прежней Земли и прежних людей. А вы — ее часть. Мне грустно, если вы считаете, что родились на свое несчастье, но вам не место на Земле. Могу сказать со всей определенностью.
28
Сандор Пен навещал нас и когда мы стали старше, хотя теперь приходил все реже. Заманчивые дары, что он приносил, такие дразнящие, но недоступные, каждый раз привлекали и не в меньшей степени интриговали нас. Экзотические фрукты, которые надо было съедать, пока они не испортились. Новые игры и новая музыка, навевающая необычные грезы. Маленькие голографические кубики, в которых жили настоящие изображения сценок из нашего детства. Сандор был неизменно искренен и добр с нами, хотя иногда мне казалось, будто он считает нас менее интересными, чем мы есть на самом деле.
В основном его занимала сама станция, да это и неудивительно. Он расчищал самые глубокие тоннели, которые использовались под мастерские и хранилища, выгребал оттуда обломки и сор и заполнял их новыми инструментами, запчастями, которые роботы по имени Робо использовали для ремонта друг друга и поддержания станции в рабочем состоянии.
Большую часть времени Пен проводил в библиотеке и музее с Дианой и ее голографической матерью. Сандор изучал старинные книги, голограммы, полотна, скульптуры. Он забирал их с собой и привозил взамен копии. На какое-то время землекопательные механизмы снова были пущены в работу — они разгребали булыжники в окрестностях станции и перемалывали их для изготовления цемента, из которого потом изготовили новую поддерживающую стену для укрепления фундамента.
На наш двадцать первый день рождения дядя Пен дал роботам указание снять с нас мерки под космические скафандры, подобные его собственному. Облегающие, зеркально-гладкие, они сидели, как вторая кожа, и в них было уютно даже внутри купола. Мы надевали их и спускались взглянуть на один из старых ракетных космолетов, который теперь стоял на поле возле крохотного слайдера Сандора. Роботы выкопали космолет из-под разбитого ангара и теперь перестраивали его из новых частей, привезенных с Земли.
Одна из самых огромных землекопательных машин поставила корабль на торец. Какой-то робот заменял сломанную посадочную ногу, мягко вплавляя ее на место, причем в процессе этого не было заметно полыхания пламени. Кейси заговорил с роботом, но тот не обратил на него ни малейшего внимания. Кейси поднялся наверх и постучал в дверь. В ответ в наших шлемах раздался отрывистый голос компьютера, больше похожий на чириканье.
— Открывайся, — приказал Кейси двери, — впусти нас внутрь.
— В доступе отказано, — произнес жесткий механический голос с акцентом Сандора.
— Кто распорядился?
— В доступе отказано по распоряжению Сандора Пена, директора лунной исследовательской базы.
— Пусть нас впустит директор.
— В доступе отказано.
— Да, это ты так думаешь. — Кейси покачал головой. — Если роботы вообще умеют думать.
— Забудь о том, что замыслил. — Сандор смерил Кейси проницательным взглядом. — Мы заберем его на Землю.
— Я тоже хочу туда.
— Мне жаль, но ничего не получится. — Лицо Сандора выражало решимость, но от удовлетворения проделанной работой румянец окрасил его лицо сочным золотом. — Космолет будет стоять в центре нашего нового исторического мемориала, который разместится на Австралийском субконтиненте. Он является частью воссозданного нами доисторического прошлого — полной истории планеты, какой она была до столкновения, и человека того времени.
Он помедлил и одарил Таню теплой улыбкой. Та залилась румянцем и улыбнулась.
— Это и вправду грандиозно! Мне очень повезло, что я нашел эту лунную базу и отдал реставрации многие годы своей жизни. Теперь заполнен пробел в истории человечества. Найдены ответы на вопросы, над которыми не одно столетие ломали головы ученые. И даже для вас нашлось место на модели станции, да еще там есть голографическая диорама вашего детства.
Кейси снова поинтересовался, почему мы не можем слетать и побывать там.
— Потому что ваше место здесь. — В голосе Сандора прозвучала нотка нетерпения. — И еще так записано в уставе, в соответствии с которым мне позволили производить раскопки базы. Мы согласились воссоздать станцию до такого состояния, какой она была до падения метеорита, не оставляя за собой следов. Станция будет опечатана и поставлена под охрану от каких-нибудь незаконных визитеров.
Зеркальная оболочка корабля была практически невидимой изнутри, и казалось, будто мы парим в открытом космосе. Мы поднялись, и сумрачное запустение Луны раскинулось шире и тут же съежилось, превратившись в яркий пузырек, плывущий в проливе тьмы. И хотя Сандор не прикасался ни к каким видимым рычагам, нашему взору представали сменяющие друг друга картины.
Внезапно звезды полыхнули ярче, Млечный Путь стал широким поясом роскошных драгоценных бусинок, раскинувшимся по всему небу. Солнце потускнело и теперь сильно увеличилось, так что мы видели даже темные пятна на его поверхности. Вдруг я испугался, что мы падаем в него, и крепко вцепился в края своего сиденья. Сандор ни к чему не прикасался, и движения я не ощутил. Но теперь перед нами расширялась Австралия. Пустыни исчезли. Продолговатое новое море в форме полумесяца, ярко-ярко синее, пролегло по самому центру континента.
— Мемориал. — Сандор указал на широкую полосу зелени, впечатавшуюся в полумесяц. — Если когда-нибудь попадете на Землю, что маловероятно, то сможете встретиться со своими двойниками на выставке Тихо.
Кейси поинтересовался:
— А Мона тоже там будет?
— Спроси у компьютера, — ответил Сандор. — Образцы ее тканей все еще хранятся в криостате.
— Если я был достоин жить, — молвил Кейси, — то Мона — как никто.
В его смягчившемся голосе сквозила нежность:
— Когда-нибудь и ее клонируют.
— Nunca, — улыбнулся ему Сандор, вновь поддразнивая Пепа, и все же nunса значило «никогда».
Сандор ответил, что это всего лишь пустячная компенсация за все то, что он обнаружил на станции. Он пожал нам, мальчишкам, руки, поцеловал на прощание Таню и Диану и забрался в свой серебристый скафандр. Мы проводили его до воздушного шлюза. Видимо, Таня любила его сильнее, чем я думал. Она разревелась и убежала в свою комнату, пока все остальные наблюдали, как корабль дядюшки яркой слезинкой уплывает к Земле.
— Мы заселили их на Земле, — пробормотал Кейси. — У нас есть право посмотреть, что там теперь делается.
Он обернулся и, не отрывая глаз, смотрел на восстановленный космолет, который теперь стоял на своей собственной посадочной ноге. Огромные машины вновь были заняты делом, теперь они копали целый ряд глубоких воронок, погребая самих себя под грудами щебня и оставляя за собой лишь ряд новых кратеров, которые, на мой взгляд, вполне могут стать еще одной загадкой для астрономов будущего.
На следующее утро Кейси позвал нас всех в купол, чтобы понаблюдать, как из подземных ангаров, прорытых в крае кратера, выползает автоцистерна.
— Мы отправляемся на Землю! — Он положил руку на плечо Пепу. — Кто с нами?
Арни взглянул на них исподлобья.
— Вы что, не слышали, что Сандор сказал?
— Сандор улетел, — осклабился Кейси. — И у нас есть свой план.
Ни Пеп, ни Кейси ничего раньше не говорили о своем плане, но я слышал, как они перешептывались и суетились в мастерских. И хотя принципы скольжения в пространстве, которым подчинялся слайдер, оставались для всех нас полнейшей загадкой, я знал, что Кейси с Пепом в свое время изучали астронавтику и электронику. И знал, что они носили подслушивающие жучки, чтобы записывать голос Сандора, каждый раз упрашивая его рассказать побольше о новой Земле — гораздо больше, чем он бы поведал сам.
— Я знаю только то, что сказал нам мистер Пен. — Арни издал невнятное бульканье. — Похоже, я догадываюсь, что вы задумали, но это не для меня, уж увольте. Читал я отчеты тех, кто в прошлом летал на Землю. Они не обнаружили ничего, что пришлось бы им по душе, и ни разу не возвращались обратно.
— Que le hace? [13] — равнодушно пожал плечами Пеп. — Уж лучше так, чем прожигать наши жизни здесь в этой крошечной норе роr nada. [14]
— Здесь наше место. — Арни, разозлившись, вторил тому, что уже говорил Сандор. — Одна задача — поддержание работоспособной станции. И уж точно нельзя разбрасываться жизнями из-за разных бредовых идеек.
Диана предпочла занять его сторону. Хотя не думаю, что здесь дело в любви. Она любила саму станцию, со всеми останками древней Земли. Еще маленькой девочкой Диана с радостью помогала своей голографической матери и записывала все, что забирал для копирования и возвращал Сандор.
Таня всем сердцем любила Сандора. Думаю, она мечтала, что когда-нибудь он заберет ее с собой на Землю. И когда дядюшка уехал без нее, она познала все отчаяние и горечь ущемленной гордости.
— Он любил нас, когда мы были маленькими, — сквозь рыдания проговорила она. — И только потому, что мы дети. Или забавные зверюшки. Интересовали его, потому что мы не такие люди, как он. Людям, которые живут вечно, не нужны дети.
Пеп снова взмолился — думаю, потому, что любил ее. Что бы там ни было на Земле, все равно это будет больше наших тоннелей и гораздо более увлекательно. Таня плакала, целовала его, но предпочла остаться. На новой Земле для нее нет места. Сандор не захочет принять ее, даже если она и найдет его. Она пообещала слушать радио и молиться, чтобы мы вернулись живыми.
Мне всегда отводилась роль историка станции. А Земля — это то место, где творится история. Я полетел с радостью.
— Все равно вы там будете чужими, — предостерегла Таня, — и вернуться уже не сможете.
И все-таки она нашла для нас фляги с водой, упаковки сухого пайка и напомнила, чтобы мы не забыли взять с собой костюмы сафари, которые наденем, когда выйдем из корабля. Мы по очереди дежурили в куполе, наблюдая за автоцистерной, которая наконец добралась до самолета. Роботы начали закачивать топливо.
— Пора. — С лица предвкушающего скорый полет Кейси не сходила белозубая улыбка. — Пора прощаться.
Диана и Арни с торжественными лицами пожали нам руки. Таня прижалась к Пепу и долго его не отпускала, затем поцеловала меня и Кейси, лицо ее было заплакано и так сведено судорогами муки, что мне до боли стало жаль ее. Мы забрались в сияющие космические скафандры и вышли к космолету. Взошли по трапу, дверь снова отказалась открываться.
Кейси отступил и сказал что-то в микрофон своего шлема.
— Срочное донесение от директора Сандора Пена. — Потрескивающий голос почти в точности напоминал голос Сандора. — Особое распоряжение для восстановленного корабля SP2469.
Дверь ответила дробью слов, которые были для меня совсем чужими.
— Приказ вступает в действие незамедлительно, — отрывисто скомандовал Кейси. — Персонал станции Тихо в лице Келла, Педро Наварро и Дункана Яра уполномочены ступить на борт для немедленной доставки на Землю.
Дверь беззвучно отворилась.
Я ожидал обнаружить за пультом управления робота, но мы оказались совершено одни в носовом корпусе, и кресло пилота было не занято. С трепетным ужасом осознавая, во что превратился космолет, мы наблюдали, как он действует совершенно самостоятельно. Дверь затворилась. Зашипели воздушные шлюзы. Двигатели фыркнули и взревели. Корабль содрогнулся, и мы взмыли с поверхности Луны.
Оглядываясь на оставшуюся далеко внизу станцию Тихо, я обнаружил лишь купол — яркий глазик, пристально глядящий в космос из-за зазубренных серых пиков жерла кратера. Он уменьшался и в конце концов вовсе затерялся в огромном озере чернильной тьмы, заполняющей кратер, и яркого черного пика в самом его центре. Луна уменьшалась в размерах и наконец стала укладываться в наше поле зрения целиком, серая, помятая ударом, она осталась позади, рухнув в черную бездонную яму.
Полет на слайдере Сандора может длиться всего миг. На старом же ракетном корабле у нас было столько времени, что мы наблюдали три полных оборота медленно распухающей впереди планеты. Большую часть полета двигатели молчали, лишь иногда пошептывая во время корректировки курса. Мы парили в невесомости, стараясь не удариться о панель управления. По очереди пристегивались к креслам и старались заснуть, но удавалось это редко. В основном мы занимали время, рассматривая Землю в бинокль, выискивая признаки цивилизации.
— Ничего, — то и дело бормотал Кейси. — Ничего похожего на города, железную дорогу, на канал или дамбу. Одна только зелень, лес, джунгли, луга. Они что, вернули планету природе?
— Tal vez [15], — пожал плечами Пеп. — Si о nо. [16] Мы пока слишком высоко, не разобрать.
Наконец двигатели ожили, опуская нас на орбиту. Два оборота вокруг загадочной планеты — и перед нашими взорами внезапно возникла Австралия. Грянули двигатели. Мы снова начали падать, снижаясь над широкой полосой зелени, окаймленной узкими выступами продолговатого полумесяца озера.
В основном его занимала сама станция, да это и неудивительно. Он расчищал самые глубокие тоннели, которые использовались под мастерские и хранилища, выгребал оттуда обломки и сор и заполнял их новыми инструментами, запчастями, которые роботы по имени Робо использовали для ремонта друг друга и поддержания станции в рабочем состоянии.
Большую часть времени Пен проводил в библиотеке и музее с Дианой и ее голографической матерью. Сандор изучал старинные книги, голограммы, полотна, скульптуры. Он забирал их с собой и привозил взамен копии. На какое-то время землекопательные механизмы снова были пущены в работу — они разгребали булыжники в окрестностях станции и перемалывали их для изготовления цемента, из которого потом изготовили новую поддерживающую стену для укрепления фундамента.
На наш двадцать первый день рождения дядя Пен дал роботам указание снять с нас мерки под космические скафандры, подобные его собственному. Облегающие, зеркально-гладкие, они сидели, как вторая кожа, и в них было уютно даже внутри купола. Мы надевали их и спускались взглянуть на один из старых ракетных космолетов, который теперь стоял на поле возле крохотного слайдера Сандора. Роботы выкопали космолет из-под разбитого ангара и теперь перестраивали его из новых частей, привезенных с Земли.
Одна из самых огромных землекопательных машин поставила корабль на торец. Какой-то робот заменял сломанную посадочную ногу, мягко вплавляя ее на место, причем в процессе этого не было заметно полыхания пламени. Кейси заговорил с роботом, но тот не обратил на него ни малейшего внимания. Кейси поднялся наверх и постучал в дверь. В ответ в наших шлемах раздался отрывистый голос компьютера, больше похожий на чириканье.
— Открывайся, — приказал Кейси двери, — впусти нас внутрь.
— В доступе отказано, — произнес жесткий механический голос с акцентом Сандора.
— Кто распорядился?
— В доступе отказано по распоряжению Сандора Пена, директора лунной исследовательской базы.
— Пусть нас впустит директор.
— В доступе отказано.
— Да, это ты так думаешь. — Кейси покачал головой. — Если роботы вообще умеют думать.
* * *
Когда мы вернулись в воздушный шлюз, Сандор уже дожидался нас, чтобы помочь вылезти из зеркальных скафандров. Кейси поблагодарил его за подарок и спросил, останется ли старый космический корабль на Луне.— Забудь о том, что замыслил. — Сандор смерил Кейси проницательным взглядом. — Мы заберем его на Землю.
— Я тоже хочу туда.
— Мне жаль, но ничего не получится. — Лицо Сандора выражало решимость, но от удовлетворения проделанной работой румянец окрасил его лицо сочным золотом. — Космолет будет стоять в центре нашего нового исторического мемориала, который разместится на Австралийском субконтиненте. Он является частью воссозданного нами доисторического прошлого — полной истории планеты, какой она была до столкновения, и человека того времени.
Он помедлил и одарил Таню теплой улыбкой. Та залилась румянцем и улыбнулась.
— Это и вправду грандиозно! Мне очень повезло, что я нашел эту лунную базу и отдал реставрации многие годы своей жизни. Теперь заполнен пробел в истории человечества. Найдены ответы на вопросы, над которыми не одно столетие ломали головы ученые. И даже для вас нашлось место на модели станции, да еще там есть голографическая диорама вашего детства.
Кейси снова поинтересовался, почему мы не можем слетать и побывать там.
— Потому что ваше место здесь. — В голосе Сандора прозвучала нотка нетерпения. — И еще так записано в уставе, в соответствии с которым мне позволили производить раскопки базы. Мы согласились воссоздать станцию до такого состояния, какой она была до падения метеорита, не оставляя за собой следов. Станция будет опечатана и поставлена под охрану от каких-нибудь незаконных визитеров.
* * *
На всех нас нахлынуло тоскливое чувство утраты в тот день, когда Сандор сообщил нам, что его работа на площадке завершена. В качестве прощального подарка он прокатил нас по двое по орбите Луны. Мы с Кейси сидели позади Сандора в его крохотном слайдере. Всю жизнь мы смотрели в космос и на Землю из купола обсерватории, и этот полет стал захватывающим приключением.Зеркальная оболочка корабля была практически невидимой изнутри, и казалось, будто мы парим в открытом космосе. Мы поднялись, и сумрачное запустение Луны раскинулось шире и тут же съежилось, превратившись в яркий пузырек, плывущий в проливе тьмы. И хотя Сандор не прикасался ни к каким видимым рычагам, нашему взору представали сменяющие друг друга картины.
Внезапно звезды полыхнули ярче, Млечный Путь стал широким поясом роскошных драгоценных бусинок, раскинувшимся по всему небу. Солнце потускнело и теперь сильно увеличилось, так что мы видели даже темные пятна на его поверхности. Вдруг я испугался, что мы падаем в него, и крепко вцепился в края своего сиденья. Сандор ни к чему не прикасался, и движения я не ощутил. Но теперь перед нами расширялась Австралия. Пустыни исчезли. Продолговатое новое море в форме полумесяца, ярко-ярко синее, пролегло по самому центру континента.
— Мемориал. — Сандор указал на широкую полосу зелени, впечатавшуюся в полумесяц. — Если когда-нибудь попадете на Землю, что маловероятно, то сможете встретиться со своими двойниками на выставке Тихо.
Кейси поинтересовался:
— А Мона тоже там будет?
— Спроси у компьютера, — ответил Сандор. — Образцы ее тканей все еще хранятся в криостате.
— Если я был достоин жить, — молвил Кейси, — то Мона — как никто.
В его смягчившемся голосе сквозила нежность:
— Когда-нибудь и ее клонируют.
— Nunca, — улыбнулся ему Сандор, вновь поддразнивая Пепа, и все же nunса значило «никогда».
* * *
На прощание Сандор собрал нас всех в куполе станции. Казалось, он счастлив, что уезжает, хотя и не объяснил почему. Мы поблагодарили его за тот волнующий короткий миг, когда мы взглянули на далекую Землю, за космические скафандры и за все его подарки. И еще за то, что вернул нас к жизни.Сандор ответил, что это всего лишь пустячная компенсация за все то, что он обнаружил на станции. Он пожал нам, мальчишкам, руки, поцеловал на прощание Таню и Диану и забрался в свой серебристый скафандр. Мы проводили его до воздушного шлюза. Видимо, Таня любила его сильнее, чем я думал. Она разревелась и убежала в свою комнату, пока все остальные наблюдали, как корабль дядюшки яркой слезинкой уплывает к Земле.
— Мы заселили их на Земле, — пробормотал Кейси. — У нас есть право посмотреть, что там теперь делается.
Он обернулся и, не отрывая глаз, смотрел на восстановленный космолет, который теперь стоял на своей собственной посадочной ноге. Огромные машины вновь были заняты делом, теперь они копали целый ряд глубоких воронок, погребая самих себя под грудами щебня и оставляя за собой лишь ряд новых кратеров, которые, на мой взгляд, вполне могут стать еще одной загадкой для астрономов будущего.
На следующее утро Кейси позвал нас всех в купол, чтобы понаблюдать, как из подземных ангаров, прорытых в крае кратера, выползает автоцистерна.
— Мы отправляемся на Землю! — Он положил руку на плечо Пепу. — Кто с нами?
Арни взглянул на них исподлобья.
— Вы что, не слышали, что Сандор сказал?
— Сандор улетел, — осклабился Кейси. — И у нас есть свой план.
Ни Пеп, ни Кейси ничего раньше не говорили о своем плане, но я слышал, как они перешептывались и суетились в мастерских. И хотя принципы скольжения в пространстве, которым подчинялся слайдер, оставались для всех нас полнейшей загадкой, я знал, что Кейси с Пепом в свое время изучали астронавтику и электронику. И знал, что они носили подслушивающие жучки, чтобы записывать голос Сандора, каждый раз упрашивая его рассказать побольше о новой Земле — гораздо больше, чем он бы поведал сам.
— Я знаю только то, что сказал нам мистер Пен. — Арни издал невнятное бульканье. — Похоже, я догадываюсь, что вы задумали, но это не для меня, уж увольте. Читал я отчеты тех, кто в прошлом летал на Землю. Они не обнаружили ничего, что пришлось бы им по душе, и ни разу не возвращались обратно.
— Que le hace? [13] — равнодушно пожал плечами Пеп. — Уж лучше так, чем прожигать наши жизни здесь в этой крошечной норе роr nada. [14]
— Здесь наше место. — Арни, разозлившись, вторил тому, что уже говорил Сандор. — Одна задача — поддержание работоспособной станции. И уж точно нельзя разбрасываться жизнями из-за разных бредовых идеек.
Диана предпочла занять его сторону. Хотя не думаю, что здесь дело в любви. Она любила саму станцию, со всеми останками древней Земли. Еще маленькой девочкой Диана с радостью помогала своей голографической матери и записывала все, что забирал для копирования и возвращал Сандор.
Таня всем сердцем любила Сандора. Думаю, она мечтала, что когда-нибудь он заберет ее с собой на Землю. И когда дядюшка уехал без нее, она познала все отчаяние и горечь ущемленной гордости.
— Он любил нас, когда мы были маленькими, — сквозь рыдания проговорила она. — И только потому, что мы дети. Или забавные зверюшки. Интересовали его, потому что мы не такие люди, как он. Людям, которые живут вечно, не нужны дети.
Пеп снова взмолился — думаю, потому, что любил ее. Что бы там ни было на Земле, все равно это будет больше наших тоннелей и гораздо более увлекательно. Таня плакала, целовала его, но предпочла остаться. На новой Земле для нее нет места. Сандор не захочет принять ее, даже если она и найдет его. Она пообещала слушать радио и молиться, чтобы мы вернулись живыми.
Мне всегда отводилась роль историка станции. А Земля — это то место, где творится история. Я полетел с радостью.
— Все равно вы там будете чужими, — предостерегла Таня, — и вернуться уже не сможете.
И все-таки она нашла для нас фляги с водой, упаковки сухого пайка и напомнила, чтобы мы не забыли взять с собой костюмы сафари, которые наденем, когда выйдем из корабля. Мы по очереди дежурили в куполе, наблюдая за автоцистерной, которая наконец добралась до самолета. Роботы начали закачивать топливо.
— Пора. — С лица предвкушающего скорый полет Кейси не сходила белозубая улыбка. — Пора прощаться.
Диана и Арни с торжественными лицами пожали нам руки. Таня прижалась к Пепу и долго его не отпускала, затем поцеловала меня и Кейси, лицо ее было заплакано и так сведено судорогами муки, что мне до боли стало жаль ее. Мы забрались в сияющие космические скафандры и вышли к космолету. Взошли по трапу, дверь снова отказалась открываться.
Кейси отступил и сказал что-то в микрофон своего шлема.
— Срочное донесение от директора Сандора Пена. — Потрескивающий голос почти в точности напоминал голос Сандора. — Особое распоряжение для восстановленного корабля SP2469.
Дверь ответила дробью слов, которые были для меня совсем чужими.
— Приказ вступает в действие незамедлительно, — отрывисто скомандовал Кейси. — Персонал станции Тихо в лице Келла, Педро Наварро и Дункана Яра уполномочены ступить на борт для немедленной доставки на Землю.
Дверь беззвучно отворилась.
Я ожидал обнаружить за пультом управления робота, но мы оказались совершено одни в носовом корпусе, и кресло пилота было не занято. С трепетным ужасом осознавая, во что превратился космолет, мы наблюдали, как он действует совершенно самостоятельно. Дверь затворилась. Зашипели воздушные шлюзы. Двигатели фыркнули и взревели. Корабль содрогнулся, и мы взмыли с поверхности Луны.
Оглядываясь на оставшуюся далеко внизу станцию Тихо, я обнаружил лишь купол — яркий глазик, пристально глядящий в космос из-за зазубренных серых пиков жерла кратера. Он уменьшался и в конце концов вовсе затерялся в огромном озере чернильной тьмы, заполняющей кратер, и яркого черного пика в самом его центре. Луна уменьшалась в размерах и наконец стала укладываться в наше поле зрения целиком, серая, помятая ударом, она осталась позади, рухнув в черную бездонную яму.
Полет на слайдере Сандора может длиться всего миг. На старом же ракетном корабле у нас было столько времени, что мы наблюдали три полных оборота медленно распухающей впереди планеты. Большую часть полета двигатели молчали, лишь иногда пошептывая во время корректировки курса. Мы парили в невесомости, стараясь не удариться о панель управления. По очереди пристегивались к креслам и старались заснуть, но удавалось это редко. В основном мы занимали время, рассматривая Землю в бинокль, выискивая признаки цивилизации.
— Ничего, — то и дело бормотал Кейси. — Ничего похожего на города, железную дорогу, на канал или дамбу. Одна только зелень, лес, джунгли, луга. Они что, вернули планету природе?
— Tal vez [15], — пожал плечами Пеп. — Si о nо. [16] Мы пока слишком высоко, не разобрать.
Наконец двигатели ожили, опуская нас на орбиту. Два оборота вокруг загадочной планеты — и перед нашими взорами внезапно возникла Австралия. Грянули двигатели. Мы снова начали падать, снижаясь над широкой полосой зелени, окаймленной узкими выступами продолговатого полумесяца озера.
29
Выглянув в иллюминатор, мы обнаружили, что корабль наш стоит на приподнятой площадке в центре продолговатого прямоугольника, украшенного стрижеными газонами, кустарником и бордюрами с какими-то сверкающими, точно бриллианты, цветами. Вокруг площадки располагались широкие проспекты, вдоль которых стенами возвышались здания, которые потрясали и очаровывали.
— Мемориал Тихо, созданный Сандором. — Пеп подтолкнул меня локтем. — А вон древний памятник, тот, что стоял в столице Америки. Я видел его на кассетах Дианы.
— История древнего мира. — Кейси пожал плечами, будто это его мало интересовало. — Ну-ка где тут история нынешняя?
Пеп отворил дверь. Мы вышли в костюмах сафари на посадочную лестницу, чтобы получше осмотреться. Дверь захлопнулась. Я услышал, как она зашипела — задраились клапаны. Пеп снова обернулся и стал осматриваться. Монумент стоял в самом конце прямоугольника, возвышаясь над своим отражением в длинном зеркальном бассейне, который с одной стороны соседствовал с сияющим серебряным Стоунхенджем. По другую руку посреди песчаной насыпи застыл сфинкс с восстановленным носом.
Мы, выпучив глаза, разглядывали старинный американский Капитолий на противоположном конце исторического парка, палаты Британского Парламента справа, вместе с отбивающим час Биг-Беном. К ним примыкал Кремль — позолоченные луковицы куполов светились над мрачными кирпично-красными стенами. Позади, на скалистой возвышенности, стоял крытый и непривычно новый Парфенон.
По ту сторону прямоугольника я увидел роскошные купола Тадж-Махала, базилику Святого Петра и Святую Софию из древнего Стамбула. Чуть поодаль на возвышении стояло знакомое здание Крайслера из прежнего Нью-Йорка, парижская Эйфелева башня, китайская пагода и Великие Пирамиды, вновь облаченные в отшлифованный до блеска белый мрамор. Подальше возвышался серый горный хребет, изображающий знакомый изгиб кратера Тихо, поверх которого сияла наша родная обсерватория.
— Ну, вот и добрались! — Пеп в порыве ликования хлопнул Кейси по плечу. — Чем займемся?
— Земляне перед нами в долгу. — Кейси, осматриваясь, вертел головой. — Мы их сюда доставили, не важно, когда это было. Они должны помнить обо всем, что мы им дали.
— Если только это их интересует. — Пеп обернулся к двери. — Давай попробуем связаться с Сандором.
— Объект закрыт, — раздался сухой механический голос двери, — в доступе отказано по распоряжению руководства Тихо.
— Впусти нас! — прокричал Кейси. — Там наши вещи. Одежда, рюкзаки, фляги. Открывай дверь, мы только заберем свое.
— В доступе отказано.
Кейси ударил дверь кулаком и поднес к губам разбитые костяшки.
— В доступе отказано.
— Ну ладно, мы все равно уже добрались.
Пеп пожал плечами и начал спускаться по трапу. Он остановился, услышав странное мычание, которое рикошетом отлетало от окружающих нас стен. Через миг мы поняли, что оно исходит от паровоза, который медленно, с пыхтением, пробирается мимо памятника Вашингтону, выбрасывая клубы белого дыма. Он тащил за собой поезд, состоящий из открытых вагончиков, в которых расселись пассажиры. Состав прополз вдоль всего прямоугольника, то и дело останавливаясь и выгружая и принимая пассажиров.
Солнце стояло высоко в зените, и мы, прикрыв ладонями глаза, изучали пассажиров. Все — такие же стройные и подтянутые, как Сандор, многие нагие. Кожа их имела тот же самый каштановый оттенок. У некоторых в руках были сумки, у кого-то рюкзаки за плечами. Кто-то тут же разбрелся по газонам и садикам, но большая часть скопилась на углах: люди ждали сигнала светофоров, чтобы перейти проспект.
— Наверно, туристы, — предположил я, — приехали посмотреть восстановленную историю Сандора.
— Странно. Здесь нет детей, — помотал Кейси головой. — В такие места обычно водят детей.
— Ну, они хотя бы люди, — улыбнулся Пеп. — Разузнаем у кого-нибудь все, что недосказал Сандор.
Расхохотавшись над какими-то словами своего спутника, юная особа чуть отбежала вперед и повернулась, позируя для снимка. По одну руку от нее стоял монумент, а по другую Сфинкс. На плечи девушки был накинут пунцовый шарф. Мужчина сказал ей что-то, и она сорвала с себя шарф и улыбнулась перед объективом. Изящно округленная грудь поблекла под шалью, и избранник выжидал, когда солнце окрасит кожу в естественный цвет.
Мы подождали, пока он щелкнет фотоаппаратом. Нежное создание вновь рассмеялось. Подбежав к своему возлюбленному, девушка накинула ему на плечи шаль и обвила его руками. Они соединились в долгом поцелуе. Мы остановились в десятке шагов от целующейся пары. Кейси с надеждой обратился к ним, когда они повернули к нам свои лица.
— Мемориал Тихо, созданный Сандором. — Пеп подтолкнул меня локтем. — А вон древний памятник, тот, что стоял в столице Америки. Я видел его на кассетах Дианы.
— История древнего мира. — Кейси пожал плечами, будто это его мало интересовало. — Ну-ка где тут история нынешняя?
Пеп отворил дверь. Мы вышли в костюмах сафари на посадочную лестницу, чтобы получше осмотреться. Дверь захлопнулась. Я услышал, как она зашипела — задраились клапаны. Пеп снова обернулся и стал осматриваться. Монумент стоял в самом конце прямоугольника, возвышаясь над своим отражением в длинном зеркальном бассейне, который с одной стороны соседствовал с сияющим серебряным Стоунхенджем. По другую руку посреди песчаной насыпи застыл сфинкс с восстановленным носом.
Мы, выпучив глаза, разглядывали старинный американский Капитолий на противоположном конце исторического парка, палаты Британского Парламента справа, вместе с отбивающим час Биг-Беном. К ним примыкал Кремль — позолоченные луковицы куполов светились над мрачными кирпично-красными стенами. Позади, на скалистой возвышенности, стоял крытый и непривычно новый Парфенон.
По ту сторону прямоугольника я увидел роскошные купола Тадж-Махала, базилику Святого Петра и Святую Софию из древнего Стамбула. Чуть поодаль на возвышении стояло знакомое здание Крайслера из прежнего Нью-Йорка, парижская Эйфелева башня, китайская пагода и Великие Пирамиды, вновь облаченные в отшлифованный до блеска белый мрамор. Подальше возвышался серый горный хребет, изображающий знакомый изгиб кратера Тихо, поверх которого сияла наша родная обсерватория.
— Ну, вот и добрались! — Пеп в порыве ликования хлопнул Кейси по плечу. — Чем займемся?
— Земляне перед нами в долгу. — Кейси, осматриваясь, вертел головой. — Мы их сюда доставили, не важно, когда это было. Они должны помнить обо всем, что мы им дали.
— Если только это их интересует. — Пеп обернулся к двери. — Давай попробуем связаться с Сандором.
— Объект закрыт, — раздался сухой механический голос двери, — в доступе отказано по распоряжению руководства Тихо.
— Впусти нас! — прокричал Кейси. — Там наши вещи. Одежда, рюкзаки, фляги. Открывай дверь, мы только заберем свое.
— В доступе отказано.
Кейси ударил дверь кулаком и поднес к губам разбитые костяшки.
— В доступе отказано.
— Ну ладно, мы все равно уже добрались.
Пеп пожал плечами и начал спускаться по трапу. Он остановился, услышав странное мычание, которое рикошетом отлетало от окружающих нас стен. Через миг мы поняли, что оно исходит от паровоза, который медленно, с пыхтением, пробирается мимо памятника Вашингтону, выбрасывая клубы белого дыма. Он тащил за собой поезд, состоящий из открытых вагончиков, в которых расселись пассажиры. Состав прополз вдоль всего прямоугольника, то и дело останавливаясь и выгружая и принимая пассажиров.
Солнце стояло высоко в зените, и мы, прикрыв ладонями глаза, изучали пассажиров. Все — такие же стройные и подтянутые, как Сандор, многие нагие. Кожа их имела тот же самый каштановый оттенок. У некоторых в руках были сумки, у кого-то рюкзаки за плечами. Кто-то тут же разбрелся по газонам и садикам, но большая часть скопилась на углах: люди ждали сигнала светофоров, чтобы перейти проспект.
— Наверно, туристы, — предположил я, — приехали посмотреть восстановленную историю Сандора.
— Странно. Здесь нет детей, — помотал Кейси головой. — В такие места обычно водят детей.
— Ну, они хотя бы люди, — улыбнулся Пеп. — Разузнаем у кого-нибудь все, что недосказал Сандор.
* * *
Мы спустились по ступеням с корабля и пошли вперед по широкому пролету лестницы к дорожке, что петляла между бордюров со странными ароматными цветами. Идущая впереди пара остановилась. Женщина выглядела на мой взгляд странновато: вместо волос ее голову покрывал короткий имбирного цвета мех, и все-таки она была так же прекрасна, как Мона на голограммах того времени, когда они с Эль Чино еще только прибыли на Луну. Мужчина был молод и привлекателен, как и сам Сандор. Мне подумалось, что это пара влюбленных.Расхохотавшись над какими-то словами своего спутника, юная особа чуть отбежала вперед и повернулась, позируя для снимка. По одну руку от нее стоял монумент, а по другую Сфинкс. На плечи девушки был накинут пунцовый шарф. Мужчина сказал ей что-то, и она сорвала с себя шарф и улыбнулась перед объективом. Изящно округленная грудь поблекла под шалью, и избранник выжидал, когда солнце окрасит кожу в естественный цвет.
Мы подождали, пока он щелкнет фотоаппаратом. Нежное создание вновь рассмеялось. Подбежав к своему возлюбленному, девушка накинула ему на плечи шаль и обвила его руками. Они соединились в долгом поцелуе. Мы остановились в десятке шагов от целующейся пары. Кейси с надеждой обратился к ним, когда они повернули к нам свои лица.