- Ну!
- Снимите ваши... ш-ш-ш...
- Что-с?
Старухе не хватало воздуха. Она зачмокала губами, сглотнув обильную слюну.
- Шта-а-ны-ы-ы...
- Что??
- Штаны! Штаны!! - из последних сил выдохнула она.
Поручик по-военному быстро снял штаны.
Графиня глубоко вздохнула, со свистом втянув в себя воздух, и душа ее отлетела.
Она лежала прямая, как гладильная доска. Лицо ее окаменело в маске восторга, а застывшие глаза таращились на поручика, как на Мессию.
- Старая ведьма! - выругался Ржевский. - Нашла время копыта отбрасывать. Эка жалость!
Неожиданно за дверью послышался какой-то шум.
Поручик едва успел спрятаться под кровать, как в спальне объявился... корнет Васильков!
Глава 18
Ходоки
Поскольку корнет был сильно пьян, поиски дома графини заняли у него изрядное количество времени. Он весь продрог, уши его хрустели, как жаренный картофель, нос превратился в сосульку, усы покрылись ледяной коркой.
- Бонсуар, з-з-з...грррафиня... - стуча зубами, произнес он, приблизившись к постели. - Не п-пугайтесь, я не г-грабитель, я - к-корнет.
Старуха молчала. В свете лампады на ее лице лежала причудливая тень, и корнету казалось, что графиня глядит на него вполне заинтересованно и даже приоткрыв рот.
Ободренный ее вниманием, Васильков жалостливым голосом продолжал:
- Мне всю жизнь не везло в карты, графиня. У меня, стыдно признаться, нет денег, чтобы водить барышень в оперу. Научите меня играть в штосс. Если угодно, я готов на вас жениться. Хоть сейчас под венец пойду! И вовсе не из-за денег, а лишь из уважения к вашим сединам.
Со своего места, лежа на полу, поручик Ржевский видел, как корнет нерешительно мнется с ноги на ногу.
И тут Васильков грохнулся на колени.
- Я люблю вас, графиня! Сжальтесь же над несчастным. Я стану украшением вашей старости. Назначьте мне верные карты. Ну хоть только три.
"Три тысячи чертей тебе в задницу! - ухмыльнулся поручик. - Рано тебе еще жениться, молокосос".
По тупым ударам, раздававшимся сверху и сотрясавшим кровать, Ржевский понял, что корнет принялся биться головой о ложе.
- Ну, графи-и-ня, ну, пожа-а-луйста, - ныл Васильков.
Потом его как будто осенило, и он бойко заговорил:
- Хотите, графиня, я докажу вам, что могу быть достойным супругом? Я на все готов! Я верну вам вашу молодость. Я волью свежее вино в ваши старые меха. Вот только сапоги сейчас сниму и волью...
Разувшись, корнет уже готовился прилечь возле графини, как вдруг услышал, что кто-то идет по коридору.
В панике подхватив с пола сапоги, Васильков бросился к шкафу и затесался между платьев.
Спустя две секунды в спальню осторожно, стараясь не греметь шпорами, вошел... Денис Давыдов.
- Добгый вечег, ггафиня, - сказал он, остановившись на почтительном расстоянии от постели. - Я только на минутку. Мне стало известно, что вы отменно иггаете в штосс. Поведайте мне вашу тайну, окажите милость. На выгученные деньги я накуплю пистолетов для своего полка. И ни копейки не пгопью. Вот вам кгест! - Он перекрестился.
Старуха не издавала ни звука, и Давыдов достал пистолет.
- Вот, извольте видеть, какие штуковины я закуплю на кагточные деньги. Мне самому ничего не нужно. Все отдам на благо кавалегии. Если что и пгопью, так только на чегвонец. Не сомневайтесь, ггафиня. А? что?.. вы что-то сказали?
Старуха по-прежнему не издавала ни звука, ни шороха, ни вздоха.
Давыдов, будучи в душе поэтом, решил добавить в свой монолог немного лирики.
- Знаете ли, ггафиня, у вас такое добгое лицо, - сказал он, избегая смотреть на старуху, - оно напоминает мне божественный облик девушки, в котогую я был влюблен сто лет тому назад. Ужель то были вы?
Пересилив себя, он взглянул на графиню. Лицо старухи не было ни добрым, ни злым. И если она и была похожа на божество, то скорее всего на фурию.
Давыдов почесал дулом пистолета бровь.
- Полно пгитвогяться Спящей кгасавицей, ггафиня, Не пытайтесь меня убедить, что можно спать с откгытыми глазами... Говогю же вам, у нас в полку недокомплект по части огужия. Неужто вы чужды до патгиотических чувств?
Молчание старухи донимало Давыдова все больше. Его палец нервно подрагивал на спусковом крючке, а дуло недвусмысленно поглядывало в сторону распростертой на постели старухи.
- Ггафиня, я отказываюсь вас понимать! - возмутился Давыдов. - Почему вы столь глухи к нуждам нашей агмии? Вы хотите, чтобы гусские гусагы остались без пистолетов? Стыдитесь, ггафиня, ваша молодость пгишлась на цагствование Екатегины Великой. На вашей памяти Гумянцев бивал тугок, а Сувогов пегешел чегез Альпы. Или боевая слава Отечества для вас - пустой звук?
Ответом ему было все то же молчание.
- Чегт возьми! - воскликнул Давыдов. - Тепегь я понимаю, какому дьяволу вы пгодали свою душу. Это был фганцузский дьявол. Это был Наполеон Бонапагт!
Ржевский под кроватью едва удерживался от смеха. Сидевший в шкафу корнет, напротив, весь обратился во слух, надеясь, что графиня таки расколется.
Между тем Давыдов совсем разошелся.
- Вы - фганцузская шпионка, ггафиня, - говорил он, целясь из пистолета старухе прямо в лоб. - Я гаскусил вас. Даю вам последний шанс искупить свои ггехи пегед Отечеством. Откгойте мне вашу тайну. Считаю до тгех.
Но старуха и ухом не вела.
- Газ! - грозно произнес Давыдов. - Два!.. В последний газ, ггафиня, пгедлагаю вам покаяться. Молчите? Ну что ж. Два с четвегтью!.. Подумайте, вы еще не так плохо выглядите. Быть может, и до лета бы дотянули, а ведь я вас сейчас хлопну, ей-богу, для такого случая пули не пожалею. Опять молчите? Пеняйте на себя! Два с половиной... О домашних бы своих подумали. Каково им будет хогонить вас в такую стужу? На улице могоз под согок ггадусов. Заболеют все к чегтовой матеги!
Ржевский закрыл ладонью рот, давясь от смеха. Корнет Васильков затаил дыхание.
- Ггафиня, я не шучу, - сказал Давыдов, страшно побледнев от решимости покончить с преступной старухой раз и навсегда. - Ну что ж... молись, фганцузская шпионка!
И тут за дверью раздались шаги.
Давыдов быстро спрятался за штору.
Дверь открылась, и в покои графини вошел... граф Долбухин.
Еще находясь в коридоре, он слышал доносившуюся из спальни человеческую речь, теперь же, увидев, что в комнате никого, кроме графини, нет, - рассудил, что это было всего лишь извечное бормотание старухи. Ее привычка разговаривать с самой собой ни для кого не составляла секрета.
Бросив мимолетный взгляд на графиню, Долбухин убедился по ее раскрытым глазам, что она не спит. Этого ему было достаточно.
- Дорогая grand"maman, простите, что потревожил ваш покой, - ласково сказал он. - Но я надеялся, что вы не спите.
Он сел в кресло у окна и, по аристократической привычке избегая смотреть на старую даму в ночных одеждах, заговорил спокойным и вкрадчивым голосом:
- Сегодня со мной случилась пренеприятнейшая история. Я был в компании и много выпил.
Монотонный голос графа действовал на Ржевского усыпляюще. Веки поручика сами собой сомкнулись, и он задремал.
- Мы, кроме того что пили, еще играли в карты, - продолжал свой рассказ Долбухин. - И я невольно сболтнул лишнее, а именно, что вам известна тайна влияния планет на карты. Все, кто это слышал, закоренелые понтёры, игроки отчаянные и жадные. Таким образом, за вашу жизнь, драгоценная моя grand"maman, я теперь не дам и полкопейки. Вот так. Вы уж простите меня за откровенность. Я вас не пугаю - упаси бог! - но как внук считаю своим долгом предупредить.
Долбухин сделал паузу, ожидая, что на это ответит графиня.
- Угум-м, - промычал во сне Ржевский.
- Я вижу, вы взволнованы, - сказал граф. - И правильно... Вас будут пытать. Уж поверьте мне, эти люди ни перед чем не остановятся. Они заставят вас вспомнить, как звали покойную жену Тутанхомона - не то, что, какие-то там три карты. - Долбухин постепенно все больше распалялся. - Не ровен час, на мороз вынесут и слепят из вас снежную бабу. Или приставят пистолет к виску: "Говори, бабка, где деньги!" - Граф вдруг забрюзжал слюной, замахал руками. - То есть не деньги, а "карты, карты где?" Тьфу, дьявол, запутался!.. Они не то скажут, они скажут: "Отвечай, шельма старая, какие ты знаешь сочетания карт и планет? Отвечай, а не то весь дух из тебя вышибем!"
С трудом взяв себя в руки, граф тщательно вытер губы платком. И продолжал уже спокойнее:
- И не дай вам бог, grand"maman, назвать этим господам не те комбинации. Не дай бог! Они вас убьют, и будут правы. Но даже если вы им все честно расскажете, они вас все равно убьют, чтобы не оставлять свидетелей. Вот так. Вы спросите меня, а что же вам тогда, старой дур... э-э... бедняжке, делать?
- Уи-фф, - подал голос дремлющий под кроватью Ржевский.
- А я вам отвечу. Вы должны открыть эту тайну мне. И когда к вам заявятся эти понтёры, валите все на меня. Дескать, о вашей тайне уже внучек все выведал. Они на вас... то есть не на вас, а... они, в общем, плюнут и уйдут. И меня станут бить, а у меня уже деньги на лечение есть! Мё компрёнэ ву?
- Уи, - всхрапнул поручик.
- Превосходно! В таком случае назовите мне счастливые комбинации. И покончим с этим.
Граф Долбухин впервые за последнее время взглянул на старуху, и вдруг почувствовал что-то неладное. Выражение, застывшее на лице старой графини, было какое-то странное: бессмысленное и вместе с тем нелепое до жути.
Долбухин два раза громко кашлянул. Старуха не шевельнулась.
И тут его прошиб холодный пот, и кожа на спине вмиг сделалась гусиной.
- Ау, grand"maman, - позвал он, не вставая с кресла. - Аделаида Петровна, вы меня слышите? Ау, аушки!
Старуха молчала.
Подойдя к кровати, граф для верности пощелкал перед ее носом костяшками пальцев.
- Куть-куть-куть...
Старуха смотрела перед собой не мигая.
- Го-то-ва, - по слогам прошептал Долбухин. - Вот тебе, бабушка, и Юрьев день...
Он закрыл ей глаза. Ему вдруг стало душно. Он кинулся к окну. Отдернул штору.
- Пгимите мои искгенние соболезнования, ггаф, - сказал Денис Давыдов, пристукнув каблуками.
Вскрикнув от неожиданности, Долбухин шарахнулся от него к шкафу.
Дверцы шкафа распахнулись.
- И я тоже, граф... мои сочувствия, - склонил голову корнет Васильков, вылезая оттуда с дамской шляпкой на голове, в соболиной шубе и с сапогами в руках.
- Что? что?... Что это значит? - попятился от него Долбухин.
Наткнувшись на постель, он сел графине на ногу.
И тут под ним кто-то громко чихнул.
С воплем подскочив, граф в ужасе уставился на покойницу.
- Ну и пылища... - проворчал поручик Ржевский, выбираясь из-под кровати.
- Господа, что сие означает? - воскликнул граф Долбухин.
Господа офицеры молча пялились на него и друг на друга.
- Я полагаю, что нам следует объясниться, - настаивал граф. - В чем дело, корнет?
Под его строгим взглядом корнет Васильков покраснел, как девица, которую застали в неглиже.
- Простите, граф, я, право же... я здесь случайно... адрес перепутал... Думал, здесь гостиница, а вышло совсем наоборот.
- Но почему вы сидели в шкафу и к тому же разутый?
- Так я принял шкаф за нумер, и, собираясь лечь спать, снял сапоги. Я всегда без сапог сплю.
- Ну что ж, корнет, складно врете, - покачал головой Долбухин и обратился к Давыдову. - А вы, Денис Васильевич, что скажете?
Гусар вскинул голову.
- Вы знаете о моей впечатлительной натуге, ггаф! Я поэт, и не стыжусь этого. Я хотел написать поэму о вашей бабушке. И движимый более своими чувствами, нежели гассудком, я...
- ...решили заявиться к ней среди ночи, - язвительно закончил за него Долбухин.
- Свидание, как в романе, - усмехнулся Ржевский.
Граф тотчас повернулся к нему.
- А вы, поручик... у вас что за причина?
- Любовное рандеву.
- С моей бабкой?!
- Вы рехнулись, любезный! Хоть я и охоч до дам, но не до такой же степени. - Ржевский брезгливо покосился на покойницу. - У меня была интрижка с ее воспитанницей.
- Но у графини никогда не было никаких воспитанниц!
- Да? Ну, стало быть, со служанкой. Какая разница? В темноте не разберешь.
- Хорошо, допустим. Но как же вы тогда очутились в спальне графини?
- Вы хоть и внук, граф, но все же не мальчик! Могли бы и сами догадаться. Мы играли со служанкой в жмурки. Я стал ее искать, заблудился среди комнат, забрел сюда, залез под кровать и уснул.
- Вгешь, Гжевский, - засмеялся Давыдов. - Чтоб ты заснул на любовном свидании? Ни за что не повегю!
- Иногда и от женщин не мешало б отдохнуть.
- Хватит врать, господа, - устало заявил Долбухин. - Мы все прекрасно понимаем, о чем идет речь. Но... графиня мертва, и свою тайну она унесла с собой.
- Не надо было грозить ей пистолетом! - вдруг крикнул Васильков, подскочив к Давыдову. - Это вы всё испортили, Денис Василич!
- Я?! Помилуйте, бгатец, - возмутился тот. - Пистолет был незагяжен.
- Но она об этом не знала!
- Может, и не знала. Но она ведь не стала пгосить, чтоб я его убгал.
- Конечно! Она же язык со страху проглотила.
- Язык она проглотила, когда вы, любезный корнет, предложили ей выйти за себя замуж, - вступился за приятеля Ржевский. - Забыли, как хотели с ней переспать?
- Ложь! - взвизгнул Васильков. - Я ее и пальцем не тронул. Только сапоги снять успел.
- Вы, что же, сапогами ее били? - возмутился Долбухин. - Отвечайте, корнет! Да как вы посмели?!
- Вы бы, уж, лучше помолчали, граф! - в истерике заорал Васильков. - Это вы ее запугали. При вас она умерла!
- Но я, кажется, ей ни сапогами, ни пистолетом не грозил, - развел руками Долбухин.
- Вы запугали ее до смерти. Представили нас всех как последних негодяев. "Снежную бабу из вас сделают", - передразнил Васильков. - "Говори, бабка, где деньги!"
- Так это же была шутка.
- Ничего себе шуточки! Граф, вы убийца! Взгляните на эту несчастную старуху. Она бы еще жила до ста лет. За что вы ее убили?
Тут все посмотрели на покойницу, и в комнате повисла жуткая тишина.
За дверью стали слышны приближающиеся шаги.
- Держу пари - майор Котлярский, - тихо произнес поручик.
- Ставка? - уточнил Давыдов.
- Пять бутылок шампанского и три водки. Пошло?
- Идет. Газбейте гуки, когнет.
Васильков в сердцах ударил по рукам спорщиков и явно перестарался. Ржевский хотел было в ответ вмазать ему кулаком по носу, но Давыдов удержал.
- Т-с-с, господа, - прошипел граф.
В дверь робко постучали.
- Да, да? - откликнулся Долбухин, подражая голосу графини.
В проеме показалась красная физиономия... майора Котлярского!
- Майор, вы опоздали! - сказал граф.
- А что, дорогие мои? - побормотал тот, совершенно растерявшись. - Я, кажется, не к стати?
- Не знаю, как другие, а я очень рад вас видеть, - сказал Ржевский, подмигнув Давыдову.
- Входите, раз уж пришли, Афанасий Сергеич, - проворчал Давыдов. - Шапку только снимите.
- А чего?
- Графиня... скончалась, - шмыгнул носом корнет.
Котлярский испуганно перекрестился.
- Между прочим, старушка любила выпить, - сказал Долбухин, чтобы разрядить неловкое молчание.
Он взял с этажерки графин с вином, и, раздав каждому по рюмке, наполнил их до краев.
Все продолжали молчать, уставившись на свои рюмки.
- Поручик, может, вы скажете? - предложил граф.
- Господа офицеры, - сказал Ржевский. - Взбодритесь! Графиня должна быть счастлива, что у ее одра собралось столько отпет... отменных мужчин. Она сейчас смотрит на нас с небес и радуется.
- Черта с два! - всхлипнул Васильков. - Вы бы на ее месте радовались?
- Вы зелены, корнет! Я старше вас и знаю женщин.
- А вы уверены, поручик, что душа ее сейчас на небесах? - задумчиво обронил Долбухин.
- Ну, ежели она попала в ад, тем только лучше. Значит, рано или поздно я непременно узнаю ее тайну.
- Это почему же? - встрепенулся Васильков.
- По мне в преисподней давно черти плачут!
Глава 19
Идеальная женщина
- Три тысячи чертей! Мадемуазель, если вы всерьез полагаете, что после всего произошедшего этой ночью, я поскачу с вами под венец, - вы напрасно обольщаетесь. Если бы я женился после каждого такого случая, то уже содержал бы целый гарем. Но я не персидский шах!
Так говорил в январе 1812 года поручик Ржевский, проснувшись в теплой постели Сусанны Анечкиной - далеко не первой дамы, соблазненной им за последний месяц, с тех пор, как он вернулся из Москвы в расположение своего эскадрона, в уездный город N.
- Поручик, - улыбнулась Сусанна. - Не торопитесь надевать штаны. Я вовсе не собираюсь за вас замуж. Я пошутила.
- Да? - Ржевский опять забрался под одеяло. - Тогда и впрямь спешить некуда.
Спальню огласили звуки страстных поцелуев.
- О, поручик, в любви вы - генерал! - в восторге воскликнула Сусанна.
- Да, голубушка. Хоть я и не персидский шах, но запала мне хватит на целый гарем.
- Я это чувствую... Ах, поручик, поверьте, вы не должны принадлежать ни одной женщине. Это было бы слишком несправедливо по отношению к остальным.
- Золотые слова, душечка. Для меня вы просто идеальная женщина...
В эти упоительные минуты Ржевскому казалось, что вовек он никого так не любил, как Сусанну, и никогда прежде не испытывал в женских объятиях подобного блаженства.
И он даже, словно в тумане, представил себя сидящим за большим обеденным столом, рядом с любимой женой, в окружении собственных отпрысков; и эти мальчики и девочки мал мала меньше с визгом носились вокруг него и залезали ему на колени, а жена с кроткой улыбкой клала голову ему на плечо...
- О, нет, - простонал поручик, заелозив ногами по постели, словно пытаясь убежать.
- О, да, - прошептала Сусанна, все сильнее и сильнее прижимая его к себе.
И туманная картина семейного счастья вдруг столь явственно вырисовалась у него перед глазами, как будто стала самой реальностью.
Но прошла еще минута, - и поручик Ржевский выбросил из головы всю эту блажь.
Вольному воля!
Примечания
Книга 1
Любовь по-гусарски
Часть 1
Царственный рогоносец
Глава 1
Закаленный жеребец
...поручик Ржевский... - Род Ржевских - древний, знатный и бедный род, берущий свое начало из города Ржева Смоленского княжества. В 1785, когда все русское дворянство расписывалось по шести книгам в зависимости от происхождения, Ржевские были занесены в VI часть Родословной книги, куда относились "древние благородные, не иные суть, как те роды, коих доказательства дворянского достоинства за сто лет и выше восходят". В XIX в. Ржевские числились по девяти губерниям - Воронежской, Костромской, Курской, Московской, Орловской, Рязанской, С.-Петербургской, Тамбовской, Тверской. Они были дворянами средней руки и не обладали крупными имениями. Дерзили царям, стрелялись, кутили. К концу XVII в. старшая ветвь рода вымерла, младшая совершенно захирела, и лишь средняя возвысилась и даже породнилась с родом Пушкиных (девичья фамилия прабабушки поэта по материнской линии - Ржевская). Имея полное право на княжеский титул, Ржевские постепенно его утратили и, как отмечается в родословных книгах, "князьями не писались".
...застегивая доломан. - Доломан - гусарский мундир, расшитый шнурами.
Глава 2
Терзания монарха
...плача с холодным компрессом на лбу, просил подыскать для него в глухих лесах достойную пещеру... - За годы своего царствования Александр I неоднократно порывался бросить все к чертовой матери и уйти с посохом из дворца. Существует легенда, согласно которой, в 1825г. император вовсе не умер, а тайно бежал от жены из Таганрога и спустя тридцать с лишним лет объявился в глухих сибирских лесах под именем Федора Кузьмича. К сожалению, августейшие родственники не захотели признать в обросшем немытом старце бывшего самодержца всея Руси, и тот скончался от расстройства в 1864г.
Глава 4
Письмо императрицы
"Мальбрук в поход поехал, бог весть когда вернется". - Шуточная французская песенка начала XVIII в., когда герцог Мальборо во главе английского войска вел войну с Францией.
Глава 7
Придурок
...приложив два пальца к киверу. - Кивер - гусарская фуражка.
Глава 8
Дворцовые интриги
Не беспокойтесь, мон шер, когда все уладится, мы вас повесим. - Царь Александр I пошутил. При нем в России была отменена смертная казнь.
Глава 9
Свидание с царицей
...сам все в прусском мундире ходил и всю нашу армию хотел опруссачить. Из русских богатырей тараканов чуть не сделал! - Игра слов: пруссак - немец и прусак - таракан.
Глава 11
Светопреставление
Мемуары вздумали писать? - События, описываемые в 10 и 11 главах восстановлены по книге А.Ф.Чекушкина "Интимная жизнь Александра I", С.-Петербург, 1827г., стр. 66-99.
Глава 12
Царь горы
Будь вы кирасир - чтобы от меня осталось... - Кирасир - воин тяжелой кавалерии.
Глава 15
Когда душа копытом бьет
...гуляющие дамы... - Не путать с гулящими девками!
...обращаясь к ней не иначе, как mon ange. - Мой ангел - ласковое обращение к женщине, намекающее на ее неземное происхождение; в настоящее время практически не употребляется.
Часть 2
Провинциальные соблазны
Глава 2
Запах женщины
Федька-Купидон. - Купидон - римский бог любви, изображаемый обычно в виде маленького мальчика с крылышками и пиписькой. Вооружен луком со стрелами, свои жертвы поражает исключительно в сердце и не щадит никого - ни мужчин, ни женщин, ни стариков, ни детей.
Глава 3
Амурное послание
Интересно, умеет ли она целоваться по-французски? - Французский поцелуй - страстный поцелуй в засос с активным участием языка, губ, зубов, усов, рук и пр.
Глава 5
Обознатушки
Старушка попыталась ухватить поручика за ментик. - Ментик - короткая гусарская куртка.
Глава 6
Русалка
Стройная, словно фузея, она брела вдоль пруда, рассеянно глядя себе под ноги. - Фузея - ружье.
...в романе у Фенимора Купера один индеец, его звали Чингисхан... - Индейца звали не Чингисхан, а Чингачгук (один из героев эротической пенталогии Дж.Ф.Купера о Кожаном Чулке).
Глава 14
Констипасьон
У человека констипасьон, а вы скандалить вздумали?! - Констипасьон - запор.
Часть 3
Поэма экстаза
Глава 3
Два гусара
Денис, а чего это ты вдруг картавить начал? - Денис Давыдов был выведен в романе-эпопее Л.Н.Толстого "Война и мир" под именем Василия Денисова. Когда историки укоряли писателя в том, что он приписал Давыдову картавость, граф Толстой неизменно отвечал: "В совгеменном гомане, судаги мои, хген обойдешься без кагтавого гегоя. Нда-с!".
Глава 4
Сливки общества
Я ношу на груди медальон с Дюпором. - Дюпор (1782-1853) - французский танцор. В 1808г. вместе с актрисой Жорж (бывшей любовницей Наполеона) бежал из Парижа в Петербург, где поставил ряд балетов ("Зефир и Флора", "Амур и Психея" и др.). Медальоны с изображением его ног многие русские дамы носили у себя на груди.
Глава 9
Всемирный фармазон
Фармазон - вольнодумец.
Глава 12
Женщина как сладкое нечто
Вы сторонник Онана, граф? - Онан - библейский персонаж, пастух, основоположник онанизма. Прославился тем, что из страха перед женщинами предпочитал любить самого себя.
Глава 16
Понтёры
Понтёры - игроки в карточных играх с участием банкомета (от франц. pointeur).
Даже водка не доставляла ему столько удовольствия, сколько он получал от одной партии в штосс. - Штосс - карточная игра. Колода в 52 листа. Банкомет ставит банк. Игроки на карты из своей колоды ставят определенную сумму денег, но не более банка. После этого банкомет, начиная сверху колоды, кладет попарно нечетные карты направо, четные налево, т.е. "мечет банк". Если карта одного достоинства с поставленной понтёром легла направо, то выигрывает банкомет, налево - понтёр. Масть в расчет не принимается. Если налево и направо выпали карты одного достоинства (т.н. случай "плиэ"), также выигрывает банкомет.
Ставки делал только на фигуры... - Фигура - любая из пяти старших карт каждой масти, т.е. туз, король, дама, валет и десятка.
Опять талия ни к черту. - Талия - карточная партия в банковских играх.
Именной указатель
Александр I (1777-1825) - российский император, старший сын Павла I и любимый внук своей бабушки Екатерины Великой. Был женат (1793-1825) на принцессе Баденской Луизе, нареченной при миропомазании Елизаветой Алексеевной. Участвовал в заговоре против своего отца, после удушения которого шарфом в 1801 вступил на престол. Состоял в интимных отношениях со многими светскими дамами, но больше и дольше всех (14 лет) любил М.А.Нарышкину, от которой у него была дочь и с которой он расстался, застав ее в объятиях своего генерал-адъютанта. Успешно воевал с Турцией (1806-12) и Швецией (1808-09), присоединил к России Грузию (1801), Финляндию (1809), Бессарабию (1812), Азербайджан (1813) и герцогство Варшавское (1815). В 1814 осуществил свою юношескую мечту побывать в Париже, где и оказался во главе антифранцузской коалиции европейских держав. Освободив Европу от деспотизма Наполеона, заскучал, ударился в религию и, отдав Россию на откуп графу Аракчееву, тихо скончался от насморка в Таганроге на руках у жены.
- Снимите ваши... ш-ш-ш...
- Что-с?
Старухе не хватало воздуха. Она зачмокала губами, сглотнув обильную слюну.
- Шта-а-ны-ы-ы...
- Что??
- Штаны! Штаны!! - из последних сил выдохнула она.
Поручик по-военному быстро снял штаны.
Графиня глубоко вздохнула, со свистом втянув в себя воздух, и душа ее отлетела.
Она лежала прямая, как гладильная доска. Лицо ее окаменело в маске восторга, а застывшие глаза таращились на поручика, как на Мессию.
- Старая ведьма! - выругался Ржевский. - Нашла время копыта отбрасывать. Эка жалость!
Неожиданно за дверью послышался какой-то шум.
Поручик едва успел спрятаться под кровать, как в спальне объявился... корнет Васильков!
Глава 18
Ходоки
Поскольку корнет был сильно пьян, поиски дома графини заняли у него изрядное количество времени. Он весь продрог, уши его хрустели, как жаренный картофель, нос превратился в сосульку, усы покрылись ледяной коркой.
- Бонсуар, з-з-з...грррафиня... - стуча зубами, произнес он, приблизившись к постели. - Не п-пугайтесь, я не г-грабитель, я - к-корнет.
Старуха молчала. В свете лампады на ее лице лежала причудливая тень, и корнету казалось, что графиня глядит на него вполне заинтересованно и даже приоткрыв рот.
Ободренный ее вниманием, Васильков жалостливым голосом продолжал:
- Мне всю жизнь не везло в карты, графиня. У меня, стыдно признаться, нет денег, чтобы водить барышень в оперу. Научите меня играть в штосс. Если угодно, я готов на вас жениться. Хоть сейчас под венец пойду! И вовсе не из-за денег, а лишь из уважения к вашим сединам.
Со своего места, лежа на полу, поручик Ржевский видел, как корнет нерешительно мнется с ноги на ногу.
И тут Васильков грохнулся на колени.
- Я люблю вас, графиня! Сжальтесь же над несчастным. Я стану украшением вашей старости. Назначьте мне верные карты. Ну хоть только три.
"Три тысячи чертей тебе в задницу! - ухмыльнулся поручик. - Рано тебе еще жениться, молокосос".
По тупым ударам, раздававшимся сверху и сотрясавшим кровать, Ржевский понял, что корнет принялся биться головой о ложе.
- Ну, графи-и-ня, ну, пожа-а-луйста, - ныл Васильков.
Потом его как будто осенило, и он бойко заговорил:
- Хотите, графиня, я докажу вам, что могу быть достойным супругом? Я на все готов! Я верну вам вашу молодость. Я волью свежее вино в ваши старые меха. Вот только сапоги сейчас сниму и волью...
Разувшись, корнет уже готовился прилечь возле графини, как вдруг услышал, что кто-то идет по коридору.
В панике подхватив с пола сапоги, Васильков бросился к шкафу и затесался между платьев.
Спустя две секунды в спальню осторожно, стараясь не греметь шпорами, вошел... Денис Давыдов.
- Добгый вечег, ггафиня, - сказал он, остановившись на почтительном расстоянии от постели. - Я только на минутку. Мне стало известно, что вы отменно иггаете в штосс. Поведайте мне вашу тайну, окажите милость. На выгученные деньги я накуплю пистолетов для своего полка. И ни копейки не пгопью. Вот вам кгест! - Он перекрестился.
Старуха не издавала ни звука, и Давыдов достал пистолет.
- Вот, извольте видеть, какие штуковины я закуплю на кагточные деньги. Мне самому ничего не нужно. Все отдам на благо кавалегии. Если что и пгопью, так только на чегвонец. Не сомневайтесь, ггафиня. А? что?.. вы что-то сказали?
Старуха по-прежнему не издавала ни звука, ни шороха, ни вздоха.
Давыдов, будучи в душе поэтом, решил добавить в свой монолог немного лирики.
- Знаете ли, ггафиня, у вас такое добгое лицо, - сказал он, избегая смотреть на старуху, - оно напоминает мне божественный облик девушки, в котогую я был влюблен сто лет тому назад. Ужель то были вы?
Пересилив себя, он взглянул на графиню. Лицо старухи не было ни добрым, ни злым. И если она и была похожа на божество, то скорее всего на фурию.
Давыдов почесал дулом пистолета бровь.
- Полно пгитвогяться Спящей кгасавицей, ггафиня, Не пытайтесь меня убедить, что можно спать с откгытыми глазами... Говогю же вам, у нас в полку недокомплект по части огужия. Неужто вы чужды до патгиотических чувств?
Молчание старухи донимало Давыдова все больше. Его палец нервно подрагивал на спусковом крючке, а дуло недвусмысленно поглядывало в сторону распростертой на постели старухи.
- Ггафиня, я отказываюсь вас понимать! - возмутился Давыдов. - Почему вы столь глухи к нуждам нашей агмии? Вы хотите, чтобы гусские гусагы остались без пистолетов? Стыдитесь, ггафиня, ваша молодость пгишлась на цагствование Екатегины Великой. На вашей памяти Гумянцев бивал тугок, а Сувогов пегешел чегез Альпы. Или боевая слава Отечества для вас - пустой звук?
Ответом ему было все то же молчание.
- Чегт возьми! - воскликнул Давыдов. - Тепегь я понимаю, какому дьяволу вы пгодали свою душу. Это был фганцузский дьявол. Это был Наполеон Бонапагт!
Ржевский под кроватью едва удерживался от смеха. Сидевший в шкафу корнет, напротив, весь обратился во слух, надеясь, что графиня таки расколется.
Между тем Давыдов совсем разошелся.
- Вы - фганцузская шпионка, ггафиня, - говорил он, целясь из пистолета старухе прямо в лоб. - Я гаскусил вас. Даю вам последний шанс искупить свои ггехи пегед Отечеством. Откгойте мне вашу тайну. Считаю до тгех.
Но старуха и ухом не вела.
- Газ! - грозно произнес Давыдов. - Два!.. В последний газ, ггафиня, пгедлагаю вам покаяться. Молчите? Ну что ж. Два с четвегтью!.. Подумайте, вы еще не так плохо выглядите. Быть может, и до лета бы дотянули, а ведь я вас сейчас хлопну, ей-богу, для такого случая пули не пожалею. Опять молчите? Пеняйте на себя! Два с половиной... О домашних бы своих подумали. Каково им будет хогонить вас в такую стужу? На улице могоз под согок ггадусов. Заболеют все к чегтовой матеги!
Ржевский закрыл ладонью рот, давясь от смеха. Корнет Васильков затаил дыхание.
- Ггафиня, я не шучу, - сказал Давыдов, страшно побледнев от решимости покончить с преступной старухой раз и навсегда. - Ну что ж... молись, фганцузская шпионка!
И тут за дверью раздались шаги.
Давыдов быстро спрятался за штору.
Дверь открылась, и в покои графини вошел... граф Долбухин.
Еще находясь в коридоре, он слышал доносившуюся из спальни человеческую речь, теперь же, увидев, что в комнате никого, кроме графини, нет, - рассудил, что это было всего лишь извечное бормотание старухи. Ее привычка разговаривать с самой собой ни для кого не составляла секрета.
Бросив мимолетный взгляд на графиню, Долбухин убедился по ее раскрытым глазам, что она не спит. Этого ему было достаточно.
- Дорогая grand"maman, простите, что потревожил ваш покой, - ласково сказал он. - Но я надеялся, что вы не спите.
Он сел в кресло у окна и, по аристократической привычке избегая смотреть на старую даму в ночных одеждах, заговорил спокойным и вкрадчивым голосом:
- Сегодня со мной случилась пренеприятнейшая история. Я был в компании и много выпил.
Монотонный голос графа действовал на Ржевского усыпляюще. Веки поручика сами собой сомкнулись, и он задремал.
- Мы, кроме того что пили, еще играли в карты, - продолжал свой рассказ Долбухин. - И я невольно сболтнул лишнее, а именно, что вам известна тайна влияния планет на карты. Все, кто это слышал, закоренелые понтёры, игроки отчаянные и жадные. Таким образом, за вашу жизнь, драгоценная моя grand"maman, я теперь не дам и полкопейки. Вот так. Вы уж простите меня за откровенность. Я вас не пугаю - упаси бог! - но как внук считаю своим долгом предупредить.
Долбухин сделал паузу, ожидая, что на это ответит графиня.
- Угум-м, - промычал во сне Ржевский.
- Я вижу, вы взволнованы, - сказал граф. - И правильно... Вас будут пытать. Уж поверьте мне, эти люди ни перед чем не остановятся. Они заставят вас вспомнить, как звали покойную жену Тутанхомона - не то, что, какие-то там три карты. - Долбухин постепенно все больше распалялся. - Не ровен час, на мороз вынесут и слепят из вас снежную бабу. Или приставят пистолет к виску: "Говори, бабка, где деньги!" - Граф вдруг забрюзжал слюной, замахал руками. - То есть не деньги, а "карты, карты где?" Тьфу, дьявол, запутался!.. Они не то скажут, они скажут: "Отвечай, шельма старая, какие ты знаешь сочетания карт и планет? Отвечай, а не то весь дух из тебя вышибем!"
С трудом взяв себя в руки, граф тщательно вытер губы платком. И продолжал уже спокойнее:
- И не дай вам бог, grand"maman, назвать этим господам не те комбинации. Не дай бог! Они вас убьют, и будут правы. Но даже если вы им все честно расскажете, они вас все равно убьют, чтобы не оставлять свидетелей. Вот так. Вы спросите меня, а что же вам тогда, старой дур... э-э... бедняжке, делать?
- Уи-фф, - подал голос дремлющий под кроватью Ржевский.
- А я вам отвечу. Вы должны открыть эту тайну мне. И когда к вам заявятся эти понтёры, валите все на меня. Дескать, о вашей тайне уже внучек все выведал. Они на вас... то есть не на вас, а... они, в общем, плюнут и уйдут. И меня станут бить, а у меня уже деньги на лечение есть! Мё компрёнэ ву?
- Уи, - всхрапнул поручик.
- Превосходно! В таком случае назовите мне счастливые комбинации. И покончим с этим.
Граф Долбухин впервые за последнее время взглянул на старуху, и вдруг почувствовал что-то неладное. Выражение, застывшее на лице старой графини, было какое-то странное: бессмысленное и вместе с тем нелепое до жути.
Долбухин два раза громко кашлянул. Старуха не шевельнулась.
И тут его прошиб холодный пот, и кожа на спине вмиг сделалась гусиной.
- Ау, grand"maman, - позвал он, не вставая с кресла. - Аделаида Петровна, вы меня слышите? Ау, аушки!
Старуха молчала.
Подойдя к кровати, граф для верности пощелкал перед ее носом костяшками пальцев.
- Куть-куть-куть...
Старуха смотрела перед собой не мигая.
- Го-то-ва, - по слогам прошептал Долбухин. - Вот тебе, бабушка, и Юрьев день...
Он закрыл ей глаза. Ему вдруг стало душно. Он кинулся к окну. Отдернул штору.
- Пгимите мои искгенние соболезнования, ггаф, - сказал Денис Давыдов, пристукнув каблуками.
Вскрикнув от неожиданности, Долбухин шарахнулся от него к шкафу.
Дверцы шкафа распахнулись.
- И я тоже, граф... мои сочувствия, - склонил голову корнет Васильков, вылезая оттуда с дамской шляпкой на голове, в соболиной шубе и с сапогами в руках.
- Что? что?... Что это значит? - попятился от него Долбухин.
Наткнувшись на постель, он сел графине на ногу.
И тут под ним кто-то громко чихнул.
С воплем подскочив, граф в ужасе уставился на покойницу.
- Ну и пылища... - проворчал поручик Ржевский, выбираясь из-под кровати.
- Господа, что сие означает? - воскликнул граф Долбухин.
Господа офицеры молча пялились на него и друг на друга.
- Я полагаю, что нам следует объясниться, - настаивал граф. - В чем дело, корнет?
Под его строгим взглядом корнет Васильков покраснел, как девица, которую застали в неглиже.
- Простите, граф, я, право же... я здесь случайно... адрес перепутал... Думал, здесь гостиница, а вышло совсем наоборот.
- Но почему вы сидели в шкафу и к тому же разутый?
- Так я принял шкаф за нумер, и, собираясь лечь спать, снял сапоги. Я всегда без сапог сплю.
- Ну что ж, корнет, складно врете, - покачал головой Долбухин и обратился к Давыдову. - А вы, Денис Васильевич, что скажете?
Гусар вскинул голову.
- Вы знаете о моей впечатлительной натуге, ггаф! Я поэт, и не стыжусь этого. Я хотел написать поэму о вашей бабушке. И движимый более своими чувствами, нежели гассудком, я...
- ...решили заявиться к ней среди ночи, - язвительно закончил за него Долбухин.
- Свидание, как в романе, - усмехнулся Ржевский.
Граф тотчас повернулся к нему.
- А вы, поручик... у вас что за причина?
- Любовное рандеву.
- С моей бабкой?!
- Вы рехнулись, любезный! Хоть я и охоч до дам, но не до такой же степени. - Ржевский брезгливо покосился на покойницу. - У меня была интрижка с ее воспитанницей.
- Но у графини никогда не было никаких воспитанниц!
- Да? Ну, стало быть, со служанкой. Какая разница? В темноте не разберешь.
- Хорошо, допустим. Но как же вы тогда очутились в спальне графини?
- Вы хоть и внук, граф, но все же не мальчик! Могли бы и сами догадаться. Мы играли со служанкой в жмурки. Я стал ее искать, заблудился среди комнат, забрел сюда, залез под кровать и уснул.
- Вгешь, Гжевский, - засмеялся Давыдов. - Чтоб ты заснул на любовном свидании? Ни за что не повегю!
- Иногда и от женщин не мешало б отдохнуть.
- Хватит врать, господа, - устало заявил Долбухин. - Мы все прекрасно понимаем, о чем идет речь. Но... графиня мертва, и свою тайну она унесла с собой.
- Не надо было грозить ей пистолетом! - вдруг крикнул Васильков, подскочив к Давыдову. - Это вы всё испортили, Денис Василич!
- Я?! Помилуйте, бгатец, - возмутился тот. - Пистолет был незагяжен.
- Но она об этом не знала!
- Может, и не знала. Но она ведь не стала пгосить, чтоб я его убгал.
- Конечно! Она же язык со страху проглотила.
- Язык она проглотила, когда вы, любезный корнет, предложили ей выйти за себя замуж, - вступился за приятеля Ржевский. - Забыли, как хотели с ней переспать?
- Ложь! - взвизгнул Васильков. - Я ее и пальцем не тронул. Только сапоги снять успел.
- Вы, что же, сапогами ее били? - возмутился Долбухин. - Отвечайте, корнет! Да как вы посмели?!
- Вы бы, уж, лучше помолчали, граф! - в истерике заорал Васильков. - Это вы ее запугали. При вас она умерла!
- Но я, кажется, ей ни сапогами, ни пистолетом не грозил, - развел руками Долбухин.
- Вы запугали ее до смерти. Представили нас всех как последних негодяев. "Снежную бабу из вас сделают", - передразнил Васильков. - "Говори, бабка, где деньги!"
- Так это же была шутка.
- Ничего себе шуточки! Граф, вы убийца! Взгляните на эту несчастную старуху. Она бы еще жила до ста лет. За что вы ее убили?
Тут все посмотрели на покойницу, и в комнате повисла жуткая тишина.
За дверью стали слышны приближающиеся шаги.
- Держу пари - майор Котлярский, - тихо произнес поручик.
- Ставка? - уточнил Давыдов.
- Пять бутылок шампанского и три водки. Пошло?
- Идет. Газбейте гуки, когнет.
Васильков в сердцах ударил по рукам спорщиков и явно перестарался. Ржевский хотел было в ответ вмазать ему кулаком по носу, но Давыдов удержал.
- Т-с-с, господа, - прошипел граф.
В дверь робко постучали.
- Да, да? - откликнулся Долбухин, подражая голосу графини.
В проеме показалась красная физиономия... майора Котлярского!
- Майор, вы опоздали! - сказал граф.
- А что, дорогие мои? - побормотал тот, совершенно растерявшись. - Я, кажется, не к стати?
- Не знаю, как другие, а я очень рад вас видеть, - сказал Ржевский, подмигнув Давыдову.
- Входите, раз уж пришли, Афанасий Сергеич, - проворчал Давыдов. - Шапку только снимите.
- А чего?
- Графиня... скончалась, - шмыгнул носом корнет.
Котлярский испуганно перекрестился.
- Между прочим, старушка любила выпить, - сказал Долбухин, чтобы разрядить неловкое молчание.
Он взял с этажерки графин с вином, и, раздав каждому по рюмке, наполнил их до краев.
Все продолжали молчать, уставившись на свои рюмки.
- Поручик, может, вы скажете? - предложил граф.
- Господа офицеры, - сказал Ржевский. - Взбодритесь! Графиня должна быть счастлива, что у ее одра собралось столько отпет... отменных мужчин. Она сейчас смотрит на нас с небес и радуется.
- Черта с два! - всхлипнул Васильков. - Вы бы на ее месте радовались?
- Вы зелены, корнет! Я старше вас и знаю женщин.
- А вы уверены, поручик, что душа ее сейчас на небесах? - задумчиво обронил Долбухин.
- Ну, ежели она попала в ад, тем только лучше. Значит, рано или поздно я непременно узнаю ее тайну.
- Это почему же? - встрепенулся Васильков.
- По мне в преисподней давно черти плачут!
Глава 19
Идеальная женщина
- Три тысячи чертей! Мадемуазель, если вы всерьез полагаете, что после всего произошедшего этой ночью, я поскачу с вами под венец, - вы напрасно обольщаетесь. Если бы я женился после каждого такого случая, то уже содержал бы целый гарем. Но я не персидский шах!
Так говорил в январе 1812 года поручик Ржевский, проснувшись в теплой постели Сусанны Анечкиной - далеко не первой дамы, соблазненной им за последний месяц, с тех пор, как он вернулся из Москвы в расположение своего эскадрона, в уездный город N.
- Поручик, - улыбнулась Сусанна. - Не торопитесь надевать штаны. Я вовсе не собираюсь за вас замуж. Я пошутила.
- Да? - Ржевский опять забрался под одеяло. - Тогда и впрямь спешить некуда.
Спальню огласили звуки страстных поцелуев.
- О, поручик, в любви вы - генерал! - в восторге воскликнула Сусанна.
- Да, голубушка. Хоть я и не персидский шах, но запала мне хватит на целый гарем.
- Я это чувствую... Ах, поручик, поверьте, вы не должны принадлежать ни одной женщине. Это было бы слишком несправедливо по отношению к остальным.
- Золотые слова, душечка. Для меня вы просто идеальная женщина...
В эти упоительные минуты Ржевскому казалось, что вовек он никого так не любил, как Сусанну, и никогда прежде не испытывал в женских объятиях подобного блаженства.
И он даже, словно в тумане, представил себя сидящим за большим обеденным столом, рядом с любимой женой, в окружении собственных отпрысков; и эти мальчики и девочки мал мала меньше с визгом носились вокруг него и залезали ему на колени, а жена с кроткой улыбкой клала голову ему на плечо...
- О, нет, - простонал поручик, заелозив ногами по постели, словно пытаясь убежать.
- О, да, - прошептала Сусанна, все сильнее и сильнее прижимая его к себе.
И туманная картина семейного счастья вдруг столь явственно вырисовалась у него перед глазами, как будто стала самой реальностью.
Но прошла еще минута, - и поручик Ржевский выбросил из головы всю эту блажь.
Вольному воля!
Примечания
Книга 1
Любовь по-гусарски
Часть 1
Царственный рогоносец
Глава 1
Закаленный жеребец
...поручик Ржевский... - Род Ржевских - древний, знатный и бедный род, берущий свое начало из города Ржева Смоленского княжества. В 1785, когда все русское дворянство расписывалось по шести книгам в зависимости от происхождения, Ржевские были занесены в VI часть Родословной книги, куда относились "древние благородные, не иные суть, как те роды, коих доказательства дворянского достоинства за сто лет и выше восходят". В XIX в. Ржевские числились по девяти губерниям - Воронежской, Костромской, Курской, Московской, Орловской, Рязанской, С.-Петербургской, Тамбовской, Тверской. Они были дворянами средней руки и не обладали крупными имениями. Дерзили царям, стрелялись, кутили. К концу XVII в. старшая ветвь рода вымерла, младшая совершенно захирела, и лишь средняя возвысилась и даже породнилась с родом Пушкиных (девичья фамилия прабабушки поэта по материнской линии - Ржевская). Имея полное право на княжеский титул, Ржевские постепенно его утратили и, как отмечается в родословных книгах, "князьями не писались".
...застегивая доломан. - Доломан - гусарский мундир, расшитый шнурами.
Глава 2
Терзания монарха
...плача с холодным компрессом на лбу, просил подыскать для него в глухих лесах достойную пещеру... - За годы своего царствования Александр I неоднократно порывался бросить все к чертовой матери и уйти с посохом из дворца. Существует легенда, согласно которой, в 1825г. император вовсе не умер, а тайно бежал от жены из Таганрога и спустя тридцать с лишним лет объявился в глухих сибирских лесах под именем Федора Кузьмича. К сожалению, августейшие родственники не захотели признать в обросшем немытом старце бывшего самодержца всея Руси, и тот скончался от расстройства в 1864г.
Глава 4
Письмо императрицы
"Мальбрук в поход поехал, бог весть когда вернется". - Шуточная французская песенка начала XVIII в., когда герцог Мальборо во главе английского войска вел войну с Францией.
Глава 7
Придурок
...приложив два пальца к киверу. - Кивер - гусарская фуражка.
Глава 8
Дворцовые интриги
Не беспокойтесь, мон шер, когда все уладится, мы вас повесим. - Царь Александр I пошутил. При нем в России была отменена смертная казнь.
Глава 9
Свидание с царицей
...сам все в прусском мундире ходил и всю нашу армию хотел опруссачить. Из русских богатырей тараканов чуть не сделал! - Игра слов: пруссак - немец и прусак - таракан.
Глава 11
Светопреставление
Мемуары вздумали писать? - События, описываемые в 10 и 11 главах восстановлены по книге А.Ф.Чекушкина "Интимная жизнь Александра I", С.-Петербург, 1827г., стр. 66-99.
Глава 12
Царь горы
Будь вы кирасир - чтобы от меня осталось... - Кирасир - воин тяжелой кавалерии.
Глава 15
Когда душа копытом бьет
...гуляющие дамы... - Не путать с гулящими девками!
...обращаясь к ней не иначе, как mon ange. - Мой ангел - ласковое обращение к женщине, намекающее на ее неземное происхождение; в настоящее время практически не употребляется.
Часть 2
Провинциальные соблазны
Глава 2
Запах женщины
Федька-Купидон. - Купидон - римский бог любви, изображаемый обычно в виде маленького мальчика с крылышками и пиписькой. Вооружен луком со стрелами, свои жертвы поражает исключительно в сердце и не щадит никого - ни мужчин, ни женщин, ни стариков, ни детей.
Глава 3
Амурное послание
Интересно, умеет ли она целоваться по-французски? - Французский поцелуй - страстный поцелуй в засос с активным участием языка, губ, зубов, усов, рук и пр.
Глава 5
Обознатушки
Старушка попыталась ухватить поручика за ментик. - Ментик - короткая гусарская куртка.
Глава 6
Русалка
Стройная, словно фузея, она брела вдоль пруда, рассеянно глядя себе под ноги. - Фузея - ружье.
...в романе у Фенимора Купера один индеец, его звали Чингисхан... - Индейца звали не Чингисхан, а Чингачгук (один из героев эротической пенталогии Дж.Ф.Купера о Кожаном Чулке).
Глава 14
Констипасьон
У человека констипасьон, а вы скандалить вздумали?! - Констипасьон - запор.
Часть 3
Поэма экстаза
Глава 3
Два гусара
Денис, а чего это ты вдруг картавить начал? - Денис Давыдов был выведен в романе-эпопее Л.Н.Толстого "Война и мир" под именем Василия Денисова. Когда историки укоряли писателя в том, что он приписал Давыдову картавость, граф Толстой неизменно отвечал: "В совгеменном гомане, судаги мои, хген обойдешься без кагтавого гегоя. Нда-с!".
Глава 4
Сливки общества
Я ношу на груди медальон с Дюпором. - Дюпор (1782-1853) - французский танцор. В 1808г. вместе с актрисой Жорж (бывшей любовницей Наполеона) бежал из Парижа в Петербург, где поставил ряд балетов ("Зефир и Флора", "Амур и Психея" и др.). Медальоны с изображением его ног многие русские дамы носили у себя на груди.
Глава 9
Всемирный фармазон
Фармазон - вольнодумец.
Глава 12
Женщина как сладкое нечто
Вы сторонник Онана, граф? - Онан - библейский персонаж, пастух, основоположник онанизма. Прославился тем, что из страха перед женщинами предпочитал любить самого себя.
Глава 16
Понтёры
Понтёры - игроки в карточных играх с участием банкомета (от франц. pointeur).
Даже водка не доставляла ему столько удовольствия, сколько он получал от одной партии в штосс. - Штосс - карточная игра. Колода в 52 листа. Банкомет ставит банк. Игроки на карты из своей колоды ставят определенную сумму денег, но не более банка. После этого банкомет, начиная сверху колоды, кладет попарно нечетные карты направо, четные налево, т.е. "мечет банк". Если карта одного достоинства с поставленной понтёром легла направо, то выигрывает банкомет, налево - понтёр. Масть в расчет не принимается. Если налево и направо выпали карты одного достоинства (т.н. случай "плиэ"), также выигрывает банкомет.
Ставки делал только на фигуры... - Фигура - любая из пяти старших карт каждой масти, т.е. туз, король, дама, валет и десятка.
Опять талия ни к черту. - Талия - карточная партия в банковских играх.
Именной указатель
Александр I (1777-1825) - российский император, старший сын Павла I и любимый внук своей бабушки Екатерины Великой. Был женат (1793-1825) на принцессе Баденской Луизе, нареченной при миропомазании Елизаветой Алексеевной. Участвовал в заговоре против своего отца, после удушения которого шарфом в 1801 вступил на престол. Состоял в интимных отношениях со многими светскими дамами, но больше и дольше всех (14 лет) любил М.А.Нарышкину, от которой у него была дочь и с которой он расстался, застав ее в объятиях своего генерал-адъютанта. Успешно воевал с Турцией (1806-12) и Швецией (1808-09), присоединил к России Грузию (1801), Финляндию (1809), Бессарабию (1812), Азербайджан (1813) и герцогство Варшавское (1815). В 1814 осуществил свою юношескую мечту побывать в Париже, где и оказался во главе антифранцузской коалиции европейских держав. Освободив Европу от деспотизма Наполеона, заскучал, ударился в религию и, отдав Россию на откуп графу Аракчееву, тихо скончался от насморка в Таганроге на руках у жены.