Страница:
Надеюсь, она все же появится.
– Я тоже, – откликнулась Шанель.
Вновь открылась дверь, и на пороге появились Ариэль и Глори – неузнаваемо изменившаяся Глори.
Дженис изумленно воззрилась на ее приглаженные, напомаженные волосы. Наверное, она целую бутылку лосьона на них вылила. Пальто Глори перекинула через руку, а ее платье, если бы оно не обтягивало так сильно крупную грудь, выглядело бы вполне прилично. Что касается туфель, то каблуки были такими высокими, что подъем у Глори изгибался совершенно не правдоподобным образом. Дженис даже поморщилась.
– Мы опоздали? – Глори задержалась взглядом на Шанель. – Мы с Ариэль столкнулись у входа. Она все же решила присоединиться к нам, хоть развод и отменяется.
– Ну что ж, коли все в сборе, давайте закажем что-нибудь, а потом уж и потолкуем, – предложила Дженис, которой явно не терпелось приступить к началу операции.
Дождавшись, когда все рассядутся по плетеным, с высокими спинками стульям, расставленным вокруг стола из тикового дерева, и сделают заказы тому же пожилому официанту, что обслуживал их в прошлый раз, Дженис бодро заговорила:
– Ну что же, начнем?
Шанель пробежала пальцами по жемчужным бусам.
– Вроде бы в этих группах поддержки всегда есть профессиональный руководитель – психолог либо специалист по брачным делам?
– Вы правы. Но ведь мы-то просто так собрались, можно сказать, по знакомству, так что можем без руководителя обойтись, – сказала Дженис.
– Пусть так, но кто-нибудь, скажем, координатор, нам все равно нужен Кто-нибудь, кому можно позвонить, если. допустим, не получается прийти. – Шанель с улыбкой повернулась к Ариэль – Как вам кажется?
Ариэль посмотрела на нее без всякого выражения и, помолчав немного, сказала:
– Да, с координатором лучше.
– Никто не возражает? – спросила Дженис. Как она и рассчитывала, все замотали головами.
– Поскольку это ваша идея, вам и дело вести. – Глори отхлебнула воды и сделала гримасу. – Что за черт, вкус какой-то странный Будто все выдохлось.
– Не знаю, вода из бутылки, – пожала плечами Дженис. – Ну что ж, я согласна быть… назовем это секретарем.
Или, может, есть другие претенденты?
Никто не откликнулся, и Дженис продолжала:
– С чего начнем? Я готова выслушать любые предложения.
– Может, для начала определимся с целями, общим направлением? Словом, чего мы хотим? – неуверенно заметила Стефани.
– Пожалуй, – поддержала ее Шанель. – И еще мне кажется, надо сразу же договориться, что все это между нами.
За порог – язык на замок.
Дженис заставила себя кивнуть в знак согласия.
«Не люблю вас, миссис Фелл, из-за ваших темных дел».
– Не возражаю, – вслух сказала она. – Мы здесь, чтобы помочь друг другу… чтобы выговориться. И поскольку мы почти незнакомы, может, так все и оставим – за дверью этой комнаты, разумеется?
– А может, поставим себе правилом не вводить никаких правил, и пусть все идет своим чередом? – Шанель хмуро посмотрела на нее.
Дженис с трудом подавила раздражение. Да, нелегко придется. Но с другой стороны, что ей в жизни давалось легко, кроме влюбленности в Джейка?
– Думаю, вы правы, – неохотно проговорила она. – Название себе какое-нибудь придумаем?
– Например? – подала голос Глори.
– Да что-нибудь попроще. Скажем, группа поддержки?
– Сгодится – особенно, если всем нам удастся получить приличные отступные, – протянула Шанель, и все, кроме Дженис рассмеялись.
– А что, если так: «Все мы снова сами по себе»? – слабо улыбнувшись, предложила Стефани.
– Да, но Ариэль не сама по себе, – заметила Глори.
– Тогда так – «Клуб подранков». Или – «Дети субботы»? Как вам это старое присловье? Ведь «Детям субботы» надо трудиться, чтобы заработать себе на жизнь, – сказала Шанель, и все снова рассмеялись.
– А может, пока не придумаем чего получше, просто – «Клуб»? – Дженис уже жалела, что вообще заговорила на эту тему.
– Хорошо. – Шанель тоже явно надоел этот разговор. – Никто не против, если я закурю?
– Извините, – робко проговорила Ариэль, – но у меня не все в порядке с легкими. Задыхаюсь.
К удивлению Дженис, Шанель с готовностью кивнула:
– Ну что ж, буду выходить в коридор. Еще, кроме меня, есть грешницы? Тогда милости прошу в мою компанию.
– Вообще-то я недавно бросила, но, может, снова начну, – сказала Глори. – Там, где я работаю, все равно все дымят, так что о легких что уж думать.
– А где вы работаете? – поинтересовалась Дженис.
– В баре на «Норт-Бич». Вообще-то это нечто вроде ночного клуба, по вечерам там программы.
– Должно быть, интересно, – сказала Стефани.
– Черта с два. Гнусное местечко, этот ночной клуб, – заявила Глори. – Как только встану на ноги, найду другую работу.
– Так как же вы можете позволить се?.. – Стефани замолкла на полуслове.
– Такого адвоката, как Арнольд Уотерфорд? Он отказался от гонорара, я должна буду оплатить только его расходы по делу. Он сказал, что в некоторых случаях делает исключения, а я, видно, и есть этот случай. Мои синяки произвели на него сильное впечатление. По-моему, он хочет перепихнуться на халяву, да только не решится никак.
– Вы ошибаетесь, – строго сказала Дженис. – Я знаю Арнольда, то есть мистера Уотерфорда, всю жизнь, он меньше всего похож на… – Дженис так и не смогла подыскать нужного слова.
– На ходока? Милая моя, все мужчины ходоки. Нужно только знать, на какую кнопку надавить, чтобы их отвадить. – Глори говорила скорее наставительно, чем сердито. – Или, наоборот, завлечь. Вот так они и становятся мужьями. – Глори задумчиво помолчала. – Не одна смышленая девчонка устроила себе жизнь, выйдя за богача, – который за ней волочился.
– Только, если собираетесь идти таким путем, смотрите, чтобы мишень нужную выбрать. А то ведь и промахнуться недолго, – заметила Шанель.
– Да я не собираюсь пока замуж. Переспать с кем-нибудь и без того не проблема.
Стефани отвернулась, и Дженис стало ясно, что откровенность Глори ей не по душе.
– Итак, все согласны с тем, что мы здесь, чтобы помочь друг другу?
– Да – только без подначек там всяких, – сказала Глори, – а то я и на работе этим по горло сыта.
Дженис посмотрела на часы:
– Тогда, может, начнем? Обслуживают здесь довольно медленно. Каждая будет говорить по очереди? Глори, вы не начнете?
– Да о чем говорить-то?
– Ну как о чем? О своем замужестве, например.
– Да оно, как карточный домик, рассыпалось после того, как мистер Мачо из меня кусок мяса сделал. И за что? Я ведь всего-то имела неосторожность сказать, что у него, должно быть, выдался скверный день. – Глори задумчиво посмотрела на свои длинные, жемчужного цвета ногти. – Ну да ничего, я его тоже оформила. Стоило ему вырубиться, как я привязала его к кровати и быстренько собрала свои вещички. А когда он проснулся и начал орать, я пару раз вытянула его собственным ремнем, да по такому месту, куда солнце не заглядывает. Спорить готова, кровью писал целую неделю.
– То есть вы хотите сказать, что ударили его по… – Стефани вспыхнула.
– Ну да, по самому дорогому месту.
Шанель расхохоталась.
– Вы же сами призывали нас к откровенности, – повернулась она к Дженис.
– Ну а вы, Шанель? – Дженис пристально посмотрела на нее. – Почему вы разводитесь?
– Скучно стало. Тоска жуткая. Жак такой домосед, никуда ходить не желает. И к тому же импотент, просто евнух какой-то. Словно с монахом живешь. Ну я и решила, что надо рвать когти, пока еще молода и можно подцепить другую рыбку.
Шанель замолчала, явно наслаждаясь реакцией публики.
Едва все расселись по местам, она поняла, что никто здесь откровенничать особо не собирается. Вот и решила, следуя какой-то извращенной логике, рассказать все начистоту. Ну не все, конечно, но до определенной точки Жак ведь и впрямь сделался импотентом, разве нет? Но это скорее плюс. А разводится она потому прежде всего, что он жадюга.
Конечно, признаки скопидомства Жак выказывал еще до женитьбы. Когда они только женихались, лучшее, что он мог ей предложить, обед в какой-нибудь дыре, где подают приличное спагетти. Можно было уже и тогда насторожиться, но сбивало с толку то, что многие богачи отличаются скупостью.
Взять хоть старика Генри Форда с этими его блестящими десятицентовиками, или это был Рокфеллер?
Но может, напрасно она сказала, что разводится с Жаком именно сейчас, пока еще не постарела, чтобы снова выйти замуж за богатого? Ведь здесь Ариэль. Вдруг она все расскажет Лэйрду?
Заметила она и еще кое-что. Дженис все четко организовала, но о себе-то ни гугу. Пора и ее заставить открыть рот.
– Признаться, я так рада, что есть кому рассказать о своих бедах. – Шанель перевела взгляд на Дженис:
– Ну а вы? Валяйте, Дженис, выкладывайте, уж коль скоро мы договорились быть друг с другом откровенными, что вас заставляет разводиться?
Повисло напряженное молчание.
– Ну? – нетерпеливо подтолкнула ее Шанель. – Не хотите же вы все из нас вытянуть, а сами…
– Да нет, просто вы застали меня врасплох. Ответ прост: мы, Джейк и я, абсолютно не подходим друг другу.
– То есть как это понять? – спросила Глори.
– У нас разные интересы. То, что кажется важным мне, для него – ничто. И наоборот. Мы уже давно живем каждый своей жизнью. – Дженис говорила без запинки, и именно поэтому Шанель не поверила ни единому ее слову.
– И все? – разочарованно протянула Глори. – Ну а что касается меня, то все началось с того, что Бадди стал волочиться за другими женщинами. Вы и не поверите, сколько их вьется вокруг профессиональных спортсменов. Ну а Бадди не пропускал ни одной юбки. Затем – эти его ручищи. Можно, конечно, и это назвать – не подходим друг другу. – Глори с любопытством посмотрела на Стефани. – Ну а у вас что?
– В этом-то смысле у нас как раз все в порядке. Общие цели, общие привязанности и антипатии, и, конечно, мы оба без ума от наших мальчиков.
– Так в чем же дело?
Стефани заколебалась. На верхней губе у нее выступили капельки пота, лицо побледнело.
– Дэвид… он увлекся другой, – наконец выдавила она.
– Что ж, бывает. Мужчина – всегда мужчина. Отчего б не подождать, пока все кончится, и не простить, если, конечно, вы все еще любите мужа, – сказала Шанель.
– Да не люблю я его! – чуть не закричала Стефани. – Ненавижу! Не хочу больше видеть его!
Наступило недолгое молчание. Первой его нарушила Глори:
– Прекрасно вас понимаю. Мой случай.
– Ну все-таки не совсем, верно? – неожиданно вступила в разговор Ариэль – У Стефани двое детей. Нелегко, наверное, расставаться с их отцом – Это уж точно, – сумрачно откликнулась Стефани.
– Вы вроде говорили в прошлый раз, – наклонилась к ней Дженис, – что ищете работу. Разве муж вас не обеспечит?
– Мы об этом еще не говорили. Финансовыми делами займется мистер Уотерфорд.
– Можете не сомневаться, что ваши права никто не ущемит. – заметила Шанель. – Кажется, вы сказали, что вы замужем за юристом? Тогда вам повезло с адвокатом. А то уж муженек, наверное, сейчас прикидывает, как скрыть доходы.
Стефани вспыхнула:
– Да ни за что Дэвид не пойдет на это! Он не из таких.
Шанель снисходительно посмотрела на нее:
– Да бросьте вы. И глазом не успеете моргнуть, как он вас облапошит. Юристы знают всякие хитрости…
– Большинство юристов честные люди…
– По-моему, мы немного отвлеклись, – прервала их Дженис, но продолжить не успела, потому что в этот момент открылась дверь и появился, толкая перед собой нагруженную тележку, официант. Тарелки с серебристой каймой знавали, как и он сам, лучшие времена, но еда оказалась на редкость вкусной, а цены, как выяснилось, когда принесли счет, на удивление скромными.
Когда пришла пора расплачиваться, как всегда в таких случаях, возникла некоторая суета – кто что заказывал. Шанель обратила внимание, как уверенно повела себя Дженис.
Похоже, знает, как справляться с такими вот неловкими ситуациями. Ясно также, что этой уверенной в себе женщине никакая моральная поддержка не нужна. Так на кой черт понадобилась ей эта группа?
Шанель безумно захотелось курить. Судя по всему, из-за Ариэль эти субботние посиделки будут тем еще испытанием.
Когда она выйдет за Лэйрда, надо позаботиться, чтобы встречались они с этой легочницей пореже.
Глава 14
– Я тоже, – откликнулась Шанель.
Вновь открылась дверь, и на пороге появились Ариэль и Глори – неузнаваемо изменившаяся Глори.
Дженис изумленно воззрилась на ее приглаженные, напомаженные волосы. Наверное, она целую бутылку лосьона на них вылила. Пальто Глори перекинула через руку, а ее платье, если бы оно не обтягивало так сильно крупную грудь, выглядело бы вполне прилично. Что касается туфель, то каблуки были такими высокими, что подъем у Глори изгибался совершенно не правдоподобным образом. Дженис даже поморщилась.
– Мы опоздали? – Глори задержалась взглядом на Шанель. – Мы с Ариэль столкнулись у входа. Она все же решила присоединиться к нам, хоть развод и отменяется.
– Ну что ж, коли все в сборе, давайте закажем что-нибудь, а потом уж и потолкуем, – предложила Дженис, которой явно не терпелось приступить к началу операции.
Дождавшись, когда все рассядутся по плетеным, с высокими спинками стульям, расставленным вокруг стола из тикового дерева, и сделают заказы тому же пожилому официанту, что обслуживал их в прошлый раз, Дженис бодро заговорила:
– Ну что же, начнем?
Шанель пробежала пальцами по жемчужным бусам.
– Вроде бы в этих группах поддержки всегда есть профессиональный руководитель – психолог либо специалист по брачным делам?
– Вы правы. Но ведь мы-то просто так собрались, можно сказать, по знакомству, так что можем без руководителя обойтись, – сказала Дженис.
– Пусть так, но кто-нибудь, скажем, координатор, нам все равно нужен Кто-нибудь, кому можно позвонить, если. допустим, не получается прийти. – Шанель с улыбкой повернулась к Ариэль – Как вам кажется?
Ариэль посмотрела на нее без всякого выражения и, помолчав немного, сказала:
– Да, с координатором лучше.
– Никто не возражает? – спросила Дженис. Как она и рассчитывала, все замотали головами.
– Поскольку это ваша идея, вам и дело вести. – Глори отхлебнула воды и сделала гримасу. – Что за черт, вкус какой-то странный Будто все выдохлось.
– Не знаю, вода из бутылки, – пожала плечами Дженис. – Ну что ж, я согласна быть… назовем это секретарем.
Или, может, есть другие претенденты?
Никто не откликнулся, и Дженис продолжала:
– С чего начнем? Я готова выслушать любые предложения.
– Может, для начала определимся с целями, общим направлением? Словом, чего мы хотим? – неуверенно заметила Стефани.
– Пожалуй, – поддержала ее Шанель. – И еще мне кажется, надо сразу же договориться, что все это между нами.
За порог – язык на замок.
Дженис заставила себя кивнуть в знак согласия.
«Не люблю вас, миссис Фелл, из-за ваших темных дел».
– Не возражаю, – вслух сказала она. – Мы здесь, чтобы помочь друг другу… чтобы выговориться. И поскольку мы почти незнакомы, может, так все и оставим – за дверью этой комнаты, разумеется?
– А может, поставим себе правилом не вводить никаких правил, и пусть все идет своим чередом? – Шанель хмуро посмотрела на нее.
Дженис с трудом подавила раздражение. Да, нелегко придется. Но с другой стороны, что ей в жизни давалось легко, кроме влюбленности в Джейка?
– Думаю, вы правы, – неохотно проговорила она. – Название себе какое-нибудь придумаем?
– Например? – подала голос Глори.
– Да что-нибудь попроще. Скажем, группа поддержки?
– Сгодится – особенно, если всем нам удастся получить приличные отступные, – протянула Шанель, и все, кроме Дженис рассмеялись.
– А что, если так: «Все мы снова сами по себе»? – слабо улыбнувшись, предложила Стефани.
– Да, но Ариэль не сама по себе, – заметила Глори.
– Тогда так – «Клуб подранков». Или – «Дети субботы»? Как вам это старое присловье? Ведь «Детям субботы» надо трудиться, чтобы заработать себе на жизнь, – сказала Шанель, и все снова рассмеялись.
– А может, пока не придумаем чего получше, просто – «Клуб»? – Дженис уже жалела, что вообще заговорила на эту тему.
– Хорошо. – Шанель тоже явно надоел этот разговор. – Никто не против, если я закурю?
– Извините, – робко проговорила Ариэль, – но у меня не все в порядке с легкими. Задыхаюсь.
К удивлению Дженис, Шанель с готовностью кивнула:
– Ну что ж, буду выходить в коридор. Еще, кроме меня, есть грешницы? Тогда милости прошу в мою компанию.
– Вообще-то я недавно бросила, но, может, снова начну, – сказала Глори. – Там, где я работаю, все равно все дымят, так что о легких что уж думать.
– А где вы работаете? – поинтересовалась Дженис.
– В баре на «Норт-Бич». Вообще-то это нечто вроде ночного клуба, по вечерам там программы.
– Должно быть, интересно, – сказала Стефани.
– Черта с два. Гнусное местечко, этот ночной клуб, – заявила Глори. – Как только встану на ноги, найду другую работу.
– Так как же вы можете позволить се?.. – Стефани замолкла на полуслове.
– Такого адвоката, как Арнольд Уотерфорд? Он отказался от гонорара, я должна буду оплатить только его расходы по делу. Он сказал, что в некоторых случаях делает исключения, а я, видно, и есть этот случай. Мои синяки произвели на него сильное впечатление. По-моему, он хочет перепихнуться на халяву, да только не решится никак.
– Вы ошибаетесь, – строго сказала Дженис. – Я знаю Арнольда, то есть мистера Уотерфорда, всю жизнь, он меньше всего похож на… – Дженис так и не смогла подыскать нужного слова.
– На ходока? Милая моя, все мужчины ходоки. Нужно только знать, на какую кнопку надавить, чтобы их отвадить. – Глори говорила скорее наставительно, чем сердито. – Или, наоборот, завлечь. Вот так они и становятся мужьями. – Глори задумчиво помолчала. – Не одна смышленая девчонка устроила себе жизнь, выйдя за богача, – который за ней волочился.
– Только, если собираетесь идти таким путем, смотрите, чтобы мишень нужную выбрать. А то ведь и промахнуться недолго, – заметила Шанель.
– Да я не собираюсь пока замуж. Переспать с кем-нибудь и без того не проблема.
Стефани отвернулась, и Дженис стало ясно, что откровенность Глори ей не по душе.
– Итак, все согласны с тем, что мы здесь, чтобы помочь друг другу?
– Да – только без подначек там всяких, – сказала Глори, – а то я и на работе этим по горло сыта.
Дженис посмотрела на часы:
– Тогда, может, начнем? Обслуживают здесь довольно медленно. Каждая будет говорить по очереди? Глори, вы не начнете?
– Да о чем говорить-то?
– Ну как о чем? О своем замужестве, например.
– Да оно, как карточный домик, рассыпалось после того, как мистер Мачо из меня кусок мяса сделал. И за что? Я ведь всего-то имела неосторожность сказать, что у него, должно быть, выдался скверный день. – Глори задумчиво посмотрела на свои длинные, жемчужного цвета ногти. – Ну да ничего, я его тоже оформила. Стоило ему вырубиться, как я привязала его к кровати и быстренько собрала свои вещички. А когда он проснулся и начал орать, я пару раз вытянула его собственным ремнем, да по такому месту, куда солнце не заглядывает. Спорить готова, кровью писал целую неделю.
– То есть вы хотите сказать, что ударили его по… – Стефани вспыхнула.
– Ну да, по самому дорогому месту.
Шанель расхохоталась.
– Вы же сами призывали нас к откровенности, – повернулась она к Дженис.
– Ну а вы, Шанель? – Дженис пристально посмотрела на нее. – Почему вы разводитесь?
– Скучно стало. Тоска жуткая. Жак такой домосед, никуда ходить не желает. И к тому же импотент, просто евнух какой-то. Словно с монахом живешь. Ну я и решила, что надо рвать когти, пока еще молода и можно подцепить другую рыбку.
Шанель замолчала, явно наслаждаясь реакцией публики.
Едва все расселись по местам, она поняла, что никто здесь откровенничать особо не собирается. Вот и решила, следуя какой-то извращенной логике, рассказать все начистоту. Ну не все, конечно, но до определенной точки Жак ведь и впрямь сделался импотентом, разве нет? Но это скорее плюс. А разводится она потому прежде всего, что он жадюга.
Конечно, признаки скопидомства Жак выказывал еще до женитьбы. Когда они только женихались, лучшее, что он мог ей предложить, обед в какой-нибудь дыре, где подают приличное спагетти. Можно было уже и тогда насторожиться, но сбивало с толку то, что многие богачи отличаются скупостью.
Взять хоть старика Генри Форда с этими его блестящими десятицентовиками, или это был Рокфеллер?
Но может, напрасно она сказала, что разводится с Жаком именно сейчас, пока еще не постарела, чтобы снова выйти замуж за богатого? Ведь здесь Ариэль. Вдруг она все расскажет Лэйрду?
Заметила она и еще кое-что. Дженис все четко организовала, но о себе-то ни гугу. Пора и ее заставить открыть рот.
– Признаться, я так рада, что есть кому рассказать о своих бедах. – Шанель перевела взгляд на Дженис:
– Ну а вы? Валяйте, Дженис, выкладывайте, уж коль скоро мы договорились быть друг с другом откровенными, что вас заставляет разводиться?
Повисло напряженное молчание.
– Ну? – нетерпеливо подтолкнула ее Шанель. – Не хотите же вы все из нас вытянуть, а сами…
– Да нет, просто вы застали меня врасплох. Ответ прост: мы, Джейк и я, абсолютно не подходим друг другу.
– То есть как это понять? – спросила Глори.
– У нас разные интересы. То, что кажется важным мне, для него – ничто. И наоборот. Мы уже давно живем каждый своей жизнью. – Дженис говорила без запинки, и именно поэтому Шанель не поверила ни единому ее слову.
– И все? – разочарованно протянула Глори. – Ну а что касается меня, то все началось с того, что Бадди стал волочиться за другими женщинами. Вы и не поверите, сколько их вьется вокруг профессиональных спортсменов. Ну а Бадди не пропускал ни одной юбки. Затем – эти его ручищи. Можно, конечно, и это назвать – не подходим друг другу. – Глори с любопытством посмотрела на Стефани. – Ну а у вас что?
– В этом-то смысле у нас как раз все в порядке. Общие цели, общие привязанности и антипатии, и, конечно, мы оба без ума от наших мальчиков.
– Так в чем же дело?
Стефани заколебалась. На верхней губе у нее выступили капельки пота, лицо побледнело.
– Дэвид… он увлекся другой, – наконец выдавила она.
– Что ж, бывает. Мужчина – всегда мужчина. Отчего б не подождать, пока все кончится, и не простить, если, конечно, вы все еще любите мужа, – сказала Шанель.
– Да не люблю я его! – чуть не закричала Стефани. – Ненавижу! Не хочу больше видеть его!
Наступило недолгое молчание. Первой его нарушила Глори:
– Прекрасно вас понимаю. Мой случай.
– Ну все-таки не совсем, верно? – неожиданно вступила в разговор Ариэль – У Стефани двое детей. Нелегко, наверное, расставаться с их отцом – Это уж точно, – сумрачно откликнулась Стефани.
– Вы вроде говорили в прошлый раз, – наклонилась к ней Дженис, – что ищете работу. Разве муж вас не обеспечит?
– Мы об этом еще не говорили. Финансовыми делами займется мистер Уотерфорд.
– Можете не сомневаться, что ваши права никто не ущемит. – заметила Шанель. – Кажется, вы сказали, что вы замужем за юристом? Тогда вам повезло с адвокатом. А то уж муженек, наверное, сейчас прикидывает, как скрыть доходы.
Стефани вспыхнула:
– Да ни за что Дэвид не пойдет на это! Он не из таких.
Шанель снисходительно посмотрела на нее:
– Да бросьте вы. И глазом не успеете моргнуть, как он вас облапошит. Юристы знают всякие хитрости…
– Большинство юристов честные люди…
– По-моему, мы немного отвлеклись, – прервала их Дженис, но продолжить не успела, потому что в этот момент открылась дверь и появился, толкая перед собой нагруженную тележку, официант. Тарелки с серебристой каймой знавали, как и он сам, лучшие времена, но еда оказалась на редкость вкусной, а цены, как выяснилось, когда принесли счет, на удивление скромными.
Когда пришла пора расплачиваться, как всегда в таких случаях, возникла некоторая суета – кто что заказывал. Шанель обратила внимание, как уверенно повела себя Дженис.
Похоже, знает, как справляться с такими вот неловкими ситуациями. Ясно также, что этой уверенной в себе женщине никакая моральная поддержка не нужна. Так на кой черт понадобилась ей эта группа?
Шанель безумно захотелось курить. Судя по всему, из-за Ариэль эти субботние посиделки будут тем еще испытанием.
Когда она выйдет за Лэйрда, надо позаботиться, чтобы встречались они с этой легочницей пореже.
Глава 14
Потом, по прошествии времени, Шанель и сама не могла бы сказать, почему пригласила Глори поужинать вместе.
Когда остальные ушли, они закурили в обшарпанном холле университетского клуба, и Шанель вдруг почувствовала себя польщенной тем откровенным восхищением, с которым рассматривала ее Глори. Тут-то, повинуясь нечастому для себя движению души, она и пригласила ее, немедленно пожалев об этом, как-нибудь на днях поужинать. Глори с ходу согласилась и заставила Шанель назначить дату.
Пойманная на слове, Шанель выбрала местом встречи чайную «Майский цветок» и нарочно пришла немного пораньше – хотела посмотреть, как будет выглядеть Глори, входя в зал.
В эту чайную, затерявшуюся где-то в самом конце Мейден-лейн, приходили женщины, главным образом пожилые или даже просто старые. Единственный мужчина, который сегодня здесь был и которого, судя по всему, приволокли силком, чувствовал себя явно не в своей тарелке и выглядел, словно его застали за тем, как он подсматривает в окно за старой девой. Кормили здесь всяческими сандвичами, салатами, вкусными сладостями, а гордостью заведения считался английский чай, который, как и положено, подавали в горячих чайниках. Царствовали здесь официантки с подкрашенными в голубой цвет волосами, которых можно было принять за членов какого-нибудь дамского клуба колониальных времен.
В этой атмосфере Глори выглядела экзотической птицей, попавшей в компанию воробьев. Облаченную в ядовито-зеленый костюм, туго обтягивающий грудь и бедра, с развевающимися рыжими волосами – могло показаться, что она только что сняла бигуди и даже не успела пригладить волосы, – Глори на пути к столику, где ее поджидала Шанель, провожали любопытные взгляды. Выглядела она так безмятежно, что, если бы не поднятый чуть-чуть выше, чем нужно, подбородок, Шанель поклясться была бы готова, что она вовсе не замечает всеобщего внимания.
– Что за странное место, – заметила она, устраиваясь напротив Шанель. – Прямо как «дом призрения» для старушек.
Ее высокомерный тон ничуть не обманул Шанель.
– Отнюдь, – проворковала она. – Здесь можно уютно посидеть да поболтать о всякой женской всячине. Мужчин нет, отвлекать некому, сиди себе за чашкой чая, сколько душе угодно.
Глори поморщилась:
– Ненавижу чай. А кофе заказать можно?
– Все что угодно, лишь бы без алкоголя.
– Ну, для меня это не проблема. Я не пью.
– Даже вина?
– Даже вина. Алкоголь – это такая мерзость.
– Боюсь, мне трудно с вами согласиться. Вино придает особый аромат светской жизни.
– То есть как это? – прищурилась Глори.
– Вино – напиток аристократов.
– Ага. Запомню. В следующий раз, когда какой-нибудь пьянчужка будет клянчить у меня доллар на бутылку, я скажу:
«Да ты настоящий аристократ, приятель».
Шанель не удержалась от смеха, настолько удачно Глори передразнила манеру, с какой говорят англичанки из высшего общества.
Подошла официантка. Глори, сделав вид, что поглощена изучением меню, предоставила Шанель первой сделать заказ.
Когда она вслед за ней велела принести себе салат, та про себя улыбнулась. Хорошая ученица эта Морнинг Глори Брауни.
Забавно будет выступить в роли Пигмалиона, если, конечно, это не повлечет за собой больших затрат.
– Ну, так как же вы теперь строить жизнь собираетесь?
– Прежде всего надо встать на ноги. В материальном смысле, я хочу сказать, – немедленно откликнулась Глори. – Потому ищу работу поприличнее, а то сейчас каждый день с такими подонками приходится иметь дело, вы и представить себе не можете. Вчера, например, один малый залез мне под юбку, а когда я дала ему как следует по рукам, пригрозил засадить меня за оскорбление действием. Можете себе вообразить – оскорбление действием?!
– Ну и чем все кончилось? – с любопытством спросила Шанель.
– Джимбо – это наш старший бармен – вышвырнул его за дверь.
– Хорошо иметь влиятельных друзей, – заметила Шанель. – А чего вы не уйдете из этого бара?
– Из-за чаевых. – Глори обвела взглядом уютный зал, где по углам были расставлены кадки с папоротником и плющом, стены расписаны эпизодами из сельской жизни колониальных времен, а вокруг овальных столиков со стеклянными столешницами расставлены стулья с гнутыми спинками. – Взять хоть местечко вроде этого. Официантка здесь может надыбать чаевых двадцать – двадцать пять долларов в день, это максимум. А я зашибаю вдвое больше. Правда, и дерьма наглотаешься по горло.
– А на меньшее не проживешь?
– Можно, конечно, но ведь столько всего нужно, а за бесплатно ничего не дают. Квартиру я сняла без мебели; тюфяк, карточный столик да колченогий стул – вот и вся обстановка. Ну и одеться поприличнее надо, а то и работу искать бессмысленно.
– Если хотите знать мое мнение, все вы делаете не так.
Т – То есть?
– Коли вы не хотите о завтрашнем дне беспокоиться – а ведь речь об этом и идет, не так ли? – самое лучшее – выйти за богача.
– Как вы, например?
Шанель заколебалась. Она и так уже сказала слишком много, упустив из виду, что Глори, которая отнюдь не была идиоткой, может вычислить, отчего это она так обхаживает Ариэль.
– Вообще-то я рассчитываю выйти замуж, если, конечно, встречу подходящего человека, – осторожно сказала она. – А вы?
– Ни за что, – шумно выдохнула Глори. – Хватит с меня одного испытания – чистый кошмар.
– И как это вы вышли замуж такой молодой?
– Я познакомилась с Бадди в школе. Он заглянул как-то повидать своего прежнего тренера. Тогда он только что подписал контракт с одной профессиональной бейсбольной командой и, по-моему, просто захотел похвастаться. Ну, заметил меня в коридоре, а когда уроки кончились и я вышла на улицу, поджидал меня у входа. Мы начали встречаться, потом я забеременела, и мы поженились.
– У вас ребенок? – не смогла скрыть удивления Шанель.
Глори напряглась, и в какой-то момент Шавель показалось, что ответа так и не последует.
– Он родился мертвым. И все равно в первый год у нас с Бадди все шло нормально. Не первый класс, но нормально.
Когда его не поставили в основной состав, он переживал, но не слишком, считал, что это только потому, что у него не сложились отношения с менеджером клуба. Потом он сломал руку, на два месяца сел на скамейку запасных, а когда снова вышел на поле, выяснилось, что бросок не идет. С тех пор все и покатилось под откос. Играл он все хуже и хуже, и в конце концов его просто выкинули из команды. Бадди во всем винил меня, говорил, что семейная жизнь испортила ему карьеру. Чушь.
Он никогда не разрешал мне приходить на игры. По-моему, стыдился меня, что-то в этом роде. Однажды вечером он пришел сильно на бровях и здорово поколотил меня. Болело все тело, но ему, видите ли, надо было еще потрахаться. Когда он заснул, я привязала его к кровати и быстренько собралась.
А иначе мне бы ни за что не уйти.
– Ну да, вы уже говорили в прошлый раз. А не боялись того, что может быть потом, когда он освободится от пут?
– Ну как не бояться? Правда, адреса своего нового я не оставила. Даже мать не знает, где я живу. – Глори помолчала, словно вспоминая что-то. – Я бы не тронула его, если бы, проснувшись, он не обозвал меня дырявой лоханкой.
Шанель издала какой-то странный горловой звук.
– Что, смешно? Действительно, забавно. Видели бы вы его рожу, когда я ему врезала. И поделом. Заслужил. У меня целую неделю боль не проходила, а о синяках уж и не говорю.
Ну да ладно, все равно пари держать готова, нашему петушку Бадди пришлось-таки походить с бандажом.
Шанель от души расхохоталась. Глори ответила ухмылкой и показалась при этом такой юной, что Шанель не удержалась от вопроса:
– Лет-то вам сколько?
– Восемнадцать, но на работе считается, что двадцать один.
Шанель вытащила из сумочки бумажную салфетку и осторожно, чтобы не стереть тушь, прижала к ресницам.
– Вы мне нравитесь, Морнинг Глори Брауни. Тысячу лет так не смеялась.
– Теперь-то и мне смешно, а вот тогда было страшно. Да и сейчас надо смотреть в оба. Остается только надеяться, что он не появится на слушании дела. Одно плохо с этим разводом.
Бадди и матери я сказала, что уезжаю в Сиэтл. А теперь выясняется, что я все еще здесь.
– А что, мать вам не помогает?
– Откуда? Она же на пособии, какая там помощь.
– Я не так выразилась. В этой истории с разводом разве она не на вашей стороне – вот что я хотела спросить?
– Кто, мать? Совсем наоборот. – Заявление это прозвучало так обыденно, будто речь шла о вещи совершенно естественной и никаких комментариев не требующей. – Я тут недавно заглянула к ней. Как и можно было ожидать, Бадди уже появлялся, вынюхивал, где я. Есть у него, знаете, дурацкая такая манера – ведет себя, как господинчик. Все было бы в порядке вещей, коли бы не я его, а он меня бросил.
– А в полицию вы не обращались?
– Зачем это? – искренне удивилась Глори.
– Ну как зачем? Он же избил вас. Надо было заявить и попросить защиты.
– Да не хочу я иметь ничего общего с фараонами. К тому же и толку от них никакого.
– Ну смотрите, вам виднее. Только держите ухо востро.
Похоже, муж ваш – опасный тип.
– Это уж точно. Бадди считает, что дела можно решать только с помощью кулаков. Его отчасти и выгнали из команды, потому что он все время затевал драки с партнерами.
Принесли заказ, и обе дамы заработали вилками. Шанель даже слегка отвернулась, чтобы не поощрять гостью на разговор, она не любила, когда что-нибудь отвлекает ее от еды.
Салат оказался на удивление хорош – очко в пользу заведения. Другое его преимущество заключалось в том, что здесь не рискуешь нарваться на знакомых. И наконец, эта чайная совсем недалеко от работы Арнольда Уотерфорда. Сегодня на три у нее назначена с ним решающая встреча. Выяснится, чего удалось ему добиться в переговорах с адвокатом Жака и, стало быть, сколько ей всего достанется.
Поглощенная своими расчетами, Шанель и не заметила, что Глори уже давно говорит что-то.
– Извините, задумалась. Что вы сказали?
– Говорю, шляпка на вас премиленькая да и весь костюм.
– Спасибо. – И несколько разомлев после еды, Шанель добавила:
– Я купила его ниже себестоимости на выставке у Джеймса Фрая. Это местный модельер, и, между прочим, высшего класса. Я примерила его, но показалось слишком дорого.
Потом получилось так, что я направила туда одну приятельницу, и она купила у Фрая норковую шубу. Тогда он позвонил и чуть не вдвое снизил для меня цену костюма. Как тут откажешься, тем более при такой гарантии качества. Это было три года назад, и костюм, наверное, еще лет десять прослужит.
Хорошая вещь – это хорошая вещь, жаль только мода меняется в мгновение ока.
Глори на минуту задумалась.
– Мне и такая цена не по карману, – вздохнула она. – Да даже если б и была у меня куча денег на шмотки, я все равно не знала бы, что купить. А может, – продолжала она после некоторого колебания, – вы бы чуть-чуть помогли мне? Например, подсказали бы, какие цвета мне подходят?
Шанель невольно почувствовала себя польщенной. Во всяком случае, настолько, чтобы высказать свое мнение:
– Если хотите изменить внешность, начинать надо с волос. Долой этого «мелкого беса», на серьезных людей такие вещи впечатления не производят. Надо подумать о локонах либо мягких прядях, которые подчеркнули бы удивительный цвет ваших волос. Это ведь естественный?
– Ну да. Между прочим, «мелкий бес» тоже. Я такой уродилась.
– Весьма сожалею, но такая прическа утяжеляет лицо.
Вам подойдет что-нибудь помягче. Дальше, не надо столько косметики, так – чуть-чуть, чтобы лицо было немного порозовее. – Шанель почувствовала, что ей нравится быть ментором, возможно, слишком нравится. Впрочем, она Лев, а Львы любят поучать. – Не мешало бы скинуть вес, фунтов десять или даже побольше, – продолжала она. – Поскольку кость у вас узкая, идеально было бы весить сто двадцать фунтов.
– Слушайте, как это вы угадали? То есть что сейчас у меня сто тридцать?
– Один из моих маленьких секретов, – самодовольно улыбнулась Шанель. – Могла бы зарабатывать себе на жизнь, отгадывая веса на каких-нибудь конкурсах.
– Ни хрена себе, – завистливо протянула Глори.
– Следите за своим языком, милочка, – покачала головой Шанель. – Время от времени, конечно, можно выругаться, но надо знать меру.
Она думала, что Глори сейчас спросит, что такое «знать меру», но та всего лишь уточнила:
– То есть только когда есть необходимость?
– Вот именно.
– Ну хорошо, сделала я новую прическу, сбросила десяток фунтов, что дальше? Какие мне покупать платья?
– А сколько вы можете потратить на одежду?
Глори задумалась:
– Сотни три, если не залезать в то, что отложено про запас, на случай если заболею и не смогу работать. Еще я кое-что отложила на Рождество, но это можно и потратить.
– Для начала надо заняться аэробикой. Как дойдете до десятого размера, потолкуем о вашем гардеробе.
Когда остальные ушли, они закурили в обшарпанном холле университетского клуба, и Шанель вдруг почувствовала себя польщенной тем откровенным восхищением, с которым рассматривала ее Глори. Тут-то, повинуясь нечастому для себя движению души, она и пригласила ее, немедленно пожалев об этом, как-нибудь на днях поужинать. Глори с ходу согласилась и заставила Шанель назначить дату.
Пойманная на слове, Шанель выбрала местом встречи чайную «Майский цветок» и нарочно пришла немного пораньше – хотела посмотреть, как будет выглядеть Глори, входя в зал.
В эту чайную, затерявшуюся где-то в самом конце Мейден-лейн, приходили женщины, главным образом пожилые или даже просто старые. Единственный мужчина, который сегодня здесь был и которого, судя по всему, приволокли силком, чувствовал себя явно не в своей тарелке и выглядел, словно его застали за тем, как он подсматривает в окно за старой девой. Кормили здесь всяческими сандвичами, салатами, вкусными сладостями, а гордостью заведения считался английский чай, который, как и положено, подавали в горячих чайниках. Царствовали здесь официантки с подкрашенными в голубой цвет волосами, которых можно было принять за членов какого-нибудь дамского клуба колониальных времен.
В этой атмосфере Глори выглядела экзотической птицей, попавшей в компанию воробьев. Облаченную в ядовито-зеленый костюм, туго обтягивающий грудь и бедра, с развевающимися рыжими волосами – могло показаться, что она только что сняла бигуди и даже не успела пригладить волосы, – Глори на пути к столику, где ее поджидала Шанель, провожали любопытные взгляды. Выглядела она так безмятежно, что, если бы не поднятый чуть-чуть выше, чем нужно, подбородок, Шанель поклясться была бы готова, что она вовсе не замечает всеобщего внимания.
– Что за странное место, – заметила она, устраиваясь напротив Шанель. – Прямо как «дом призрения» для старушек.
Ее высокомерный тон ничуть не обманул Шанель.
– Отнюдь, – проворковала она. – Здесь можно уютно посидеть да поболтать о всякой женской всячине. Мужчин нет, отвлекать некому, сиди себе за чашкой чая, сколько душе угодно.
Глори поморщилась:
– Ненавижу чай. А кофе заказать можно?
– Все что угодно, лишь бы без алкоголя.
– Ну, для меня это не проблема. Я не пью.
– Даже вина?
– Даже вина. Алкоголь – это такая мерзость.
– Боюсь, мне трудно с вами согласиться. Вино придает особый аромат светской жизни.
– То есть как это? – прищурилась Глори.
– Вино – напиток аристократов.
– Ага. Запомню. В следующий раз, когда какой-нибудь пьянчужка будет клянчить у меня доллар на бутылку, я скажу:
«Да ты настоящий аристократ, приятель».
Шанель не удержалась от смеха, настолько удачно Глори передразнила манеру, с какой говорят англичанки из высшего общества.
Подошла официантка. Глори, сделав вид, что поглощена изучением меню, предоставила Шанель первой сделать заказ.
Когда она вслед за ней велела принести себе салат, та про себя улыбнулась. Хорошая ученица эта Морнинг Глори Брауни.
Забавно будет выступить в роли Пигмалиона, если, конечно, это не повлечет за собой больших затрат.
– Ну, так как же вы теперь строить жизнь собираетесь?
– Прежде всего надо встать на ноги. В материальном смысле, я хочу сказать, – немедленно откликнулась Глори. – Потому ищу работу поприличнее, а то сейчас каждый день с такими подонками приходится иметь дело, вы и представить себе не можете. Вчера, например, один малый залез мне под юбку, а когда я дала ему как следует по рукам, пригрозил засадить меня за оскорбление действием. Можете себе вообразить – оскорбление действием?!
– Ну и чем все кончилось? – с любопытством спросила Шанель.
– Джимбо – это наш старший бармен – вышвырнул его за дверь.
– Хорошо иметь влиятельных друзей, – заметила Шанель. – А чего вы не уйдете из этого бара?
– Из-за чаевых. – Глори обвела взглядом уютный зал, где по углам были расставлены кадки с папоротником и плющом, стены расписаны эпизодами из сельской жизни колониальных времен, а вокруг овальных столиков со стеклянными столешницами расставлены стулья с гнутыми спинками. – Взять хоть местечко вроде этого. Официантка здесь может надыбать чаевых двадцать – двадцать пять долларов в день, это максимум. А я зашибаю вдвое больше. Правда, и дерьма наглотаешься по горло.
– А на меньшее не проживешь?
– Можно, конечно, но ведь столько всего нужно, а за бесплатно ничего не дают. Квартиру я сняла без мебели; тюфяк, карточный столик да колченогий стул – вот и вся обстановка. Ну и одеться поприличнее надо, а то и работу искать бессмысленно.
– Если хотите знать мое мнение, все вы делаете не так.
Т – То есть?
– Коли вы не хотите о завтрашнем дне беспокоиться – а ведь речь об этом и идет, не так ли? – самое лучшее – выйти за богача.
– Как вы, например?
Шанель заколебалась. Она и так уже сказала слишком много, упустив из виду, что Глори, которая отнюдь не была идиоткой, может вычислить, отчего это она так обхаживает Ариэль.
– Вообще-то я рассчитываю выйти замуж, если, конечно, встречу подходящего человека, – осторожно сказала она. – А вы?
– Ни за что, – шумно выдохнула Глори. – Хватит с меня одного испытания – чистый кошмар.
– И как это вы вышли замуж такой молодой?
– Я познакомилась с Бадди в школе. Он заглянул как-то повидать своего прежнего тренера. Тогда он только что подписал контракт с одной профессиональной бейсбольной командой и, по-моему, просто захотел похвастаться. Ну, заметил меня в коридоре, а когда уроки кончились и я вышла на улицу, поджидал меня у входа. Мы начали встречаться, потом я забеременела, и мы поженились.
– У вас ребенок? – не смогла скрыть удивления Шанель.
Глори напряглась, и в какой-то момент Шавель показалось, что ответа так и не последует.
– Он родился мертвым. И все равно в первый год у нас с Бадди все шло нормально. Не первый класс, но нормально.
Когда его не поставили в основной состав, он переживал, но не слишком, считал, что это только потому, что у него не сложились отношения с менеджером клуба. Потом он сломал руку, на два месяца сел на скамейку запасных, а когда снова вышел на поле, выяснилось, что бросок не идет. С тех пор все и покатилось под откос. Играл он все хуже и хуже, и в конце концов его просто выкинули из команды. Бадди во всем винил меня, говорил, что семейная жизнь испортила ему карьеру. Чушь.
Он никогда не разрешал мне приходить на игры. По-моему, стыдился меня, что-то в этом роде. Однажды вечером он пришел сильно на бровях и здорово поколотил меня. Болело все тело, но ему, видите ли, надо было еще потрахаться. Когда он заснул, я привязала его к кровати и быстренько собралась.
А иначе мне бы ни за что не уйти.
– Ну да, вы уже говорили в прошлый раз. А не боялись того, что может быть потом, когда он освободится от пут?
– Ну как не бояться? Правда, адреса своего нового я не оставила. Даже мать не знает, где я живу. – Глори помолчала, словно вспоминая что-то. – Я бы не тронула его, если бы, проснувшись, он не обозвал меня дырявой лоханкой.
Шанель издала какой-то странный горловой звук.
– Что, смешно? Действительно, забавно. Видели бы вы его рожу, когда я ему врезала. И поделом. Заслужил. У меня целую неделю боль не проходила, а о синяках уж и не говорю.
Ну да ладно, все равно пари держать готова, нашему петушку Бадди пришлось-таки походить с бандажом.
Шанель от души расхохоталась. Глори ответила ухмылкой и показалась при этом такой юной, что Шанель не удержалась от вопроса:
– Лет-то вам сколько?
– Восемнадцать, но на работе считается, что двадцать один.
Шанель вытащила из сумочки бумажную салфетку и осторожно, чтобы не стереть тушь, прижала к ресницам.
– Вы мне нравитесь, Морнинг Глори Брауни. Тысячу лет так не смеялась.
– Теперь-то и мне смешно, а вот тогда было страшно. Да и сейчас надо смотреть в оба. Остается только надеяться, что он не появится на слушании дела. Одно плохо с этим разводом.
Бадди и матери я сказала, что уезжаю в Сиэтл. А теперь выясняется, что я все еще здесь.
– А что, мать вам не помогает?
– Откуда? Она же на пособии, какая там помощь.
– Я не так выразилась. В этой истории с разводом разве она не на вашей стороне – вот что я хотела спросить?
– Кто, мать? Совсем наоборот. – Заявление это прозвучало так обыденно, будто речь шла о вещи совершенно естественной и никаких комментариев не требующей. – Я тут недавно заглянула к ней. Как и можно было ожидать, Бадди уже появлялся, вынюхивал, где я. Есть у него, знаете, дурацкая такая манера – ведет себя, как господинчик. Все было бы в порядке вещей, коли бы не я его, а он меня бросил.
– А в полицию вы не обращались?
– Зачем это? – искренне удивилась Глори.
– Ну как зачем? Он же избил вас. Надо было заявить и попросить защиты.
– Да не хочу я иметь ничего общего с фараонами. К тому же и толку от них никакого.
– Ну смотрите, вам виднее. Только держите ухо востро.
Похоже, муж ваш – опасный тип.
– Это уж точно. Бадди считает, что дела можно решать только с помощью кулаков. Его отчасти и выгнали из команды, потому что он все время затевал драки с партнерами.
Принесли заказ, и обе дамы заработали вилками. Шанель даже слегка отвернулась, чтобы не поощрять гостью на разговор, она не любила, когда что-нибудь отвлекает ее от еды.
Салат оказался на удивление хорош – очко в пользу заведения. Другое его преимущество заключалось в том, что здесь не рискуешь нарваться на знакомых. И наконец, эта чайная совсем недалеко от работы Арнольда Уотерфорда. Сегодня на три у нее назначена с ним решающая встреча. Выяснится, чего удалось ему добиться в переговорах с адвокатом Жака и, стало быть, сколько ей всего достанется.
Поглощенная своими расчетами, Шанель и не заметила, что Глори уже давно говорит что-то.
– Извините, задумалась. Что вы сказали?
– Говорю, шляпка на вас премиленькая да и весь костюм.
– Спасибо. – И несколько разомлев после еды, Шанель добавила:
– Я купила его ниже себестоимости на выставке у Джеймса Фрая. Это местный модельер, и, между прочим, высшего класса. Я примерила его, но показалось слишком дорого.
Потом получилось так, что я направила туда одну приятельницу, и она купила у Фрая норковую шубу. Тогда он позвонил и чуть не вдвое снизил для меня цену костюма. Как тут откажешься, тем более при такой гарантии качества. Это было три года назад, и костюм, наверное, еще лет десять прослужит.
Хорошая вещь – это хорошая вещь, жаль только мода меняется в мгновение ока.
Глори на минуту задумалась.
– Мне и такая цена не по карману, – вздохнула она. – Да даже если б и была у меня куча денег на шмотки, я все равно не знала бы, что купить. А может, – продолжала она после некоторого колебания, – вы бы чуть-чуть помогли мне? Например, подсказали бы, какие цвета мне подходят?
Шанель невольно почувствовала себя польщенной. Во всяком случае, настолько, чтобы высказать свое мнение:
– Если хотите изменить внешность, начинать надо с волос. Долой этого «мелкого беса», на серьезных людей такие вещи впечатления не производят. Надо подумать о локонах либо мягких прядях, которые подчеркнули бы удивительный цвет ваших волос. Это ведь естественный?
– Ну да. Между прочим, «мелкий бес» тоже. Я такой уродилась.
– Весьма сожалею, но такая прическа утяжеляет лицо.
Вам подойдет что-нибудь помягче. Дальше, не надо столько косметики, так – чуть-чуть, чтобы лицо было немного порозовее. – Шанель почувствовала, что ей нравится быть ментором, возможно, слишком нравится. Впрочем, она Лев, а Львы любят поучать. – Не мешало бы скинуть вес, фунтов десять или даже побольше, – продолжала она. – Поскольку кость у вас узкая, идеально было бы весить сто двадцать фунтов.
– Слушайте, как это вы угадали? То есть что сейчас у меня сто тридцать?
– Один из моих маленьких секретов, – самодовольно улыбнулась Шанель. – Могла бы зарабатывать себе на жизнь, отгадывая веса на каких-нибудь конкурсах.
– Ни хрена себе, – завистливо протянула Глори.
– Следите за своим языком, милочка, – покачала головой Шанель. – Время от времени, конечно, можно выругаться, но надо знать меру.
Она думала, что Глори сейчас спросит, что такое «знать меру», но та всего лишь уточнила:
– То есть только когда есть необходимость?
– Вот именно.
– Ну хорошо, сделала я новую прическу, сбросила десяток фунтов, что дальше? Какие мне покупать платья?
– А сколько вы можете потратить на одежду?
Глори задумалась:
– Сотни три, если не залезать в то, что отложено про запас, на случай если заболею и не смогу работать. Еще я кое-что отложила на Рождество, но это можно и потратить.
– Для начала надо заняться аэробикой. Как дойдете до десятого размера, потолкуем о вашем гардеробе.