Страница:
Телефон зазвонил, когда она уже гасила свет. Опасаясь, как бы не проснулись близнецы, Стефани поспешно схватила трубку.
– Стефани?
– Да, я. Кто это?
– Ариэль… Ариэльди Русси. Знаю, что уже поздно, но…
Я не разбудила вас?
– Да нет, я еще не сплю. Что-нибудь случилось?
– Нет… Но вы сказали, что можно позвонить, когда захочется поговорить с кем-нибудь. – В тонком голоске Ариэль угадывался вопрос.
Стефани так и застонала про себя. День выдался длинный и тяжелый, и сейчас не до чьих-то чужих переживаний. Но заговорила она, как всегда, приветливо:
– Ну да, разумеется. А для чего же еще существуют друзья?
– А мы действительно друзья? – В голосе Ариэль прозвучала такая неуверенность, что Стефани невольно улыбнулась.
– Это верно, знакомы мы недавно, и все равно – друзья.
Что-нибудь не так?
– Видите ли… это очень личное. Может, напрасно я вас тревожу…
– Да нет же, все в порядке. Так в чем дело?
– По телефону не скажешь. Может, встретимся завтра?
– Разумеется, – с притворным энтузиазмом откликнулась Стефани. – Где? За обедом?
– Вообще-то мне хотелось бы найти местечко, где мы были бы одни. Дело, у меня, понимаете ли… щекотливое.
– В половине третьего у меня собеседование по поводу работы. Как насчет того, чтобы встретиться, скажем, на Приморском бульваре или у Музея изящных искусств?
– А если на Сиклиффе? Я люблю смотреть, как там котики резвятся.
– Отлично. Вам когда удобнее?
– До пяти у Алекса пациенты. Так что в любое время между часом и пятью.
– Скажем, в половине второго. Годится?
– Буду ждать вас, и спасибо огромное. Ни за что бы вас не побеспокоила, будь у меня еще с кем поговорить.
Интересно, подумала Стефани, повесив трубку, как это может быть, чтобы больше некому, кроме случайной знакомой, было довериться. Но разве у нее самой иначе? Большинство пар, с которыми они поддерживали отношения, друзья Дэвида. Или его же деловые партнеры. И среди их жен вряд ли найдется хоть одна, с кем можно было бы поговорить по душам.
Что касается мальчиков, то они еще слишком молоды, ну а Дэвида, который всему виной, уже нельзя считать другом.
Остаются еще родители, только они теперь стали ей почти чужими. По правде говоря, предвидя их реакцию, Стефани еще и не сказала им, что они с Дэвидом разводятся.
– И что же ты такого натворила? – спросит мать, готовая с ходу обвинить во всем ее, Стефани.
– В нашей семье не бывает разводов, – так заявит отец, сводя в полоску седеющие брови.
Вот и выходит, что они с Ариэль в одинаковом положении.
Стефани не смогла вспомнить ни единого человека, которому могла бы полностью довериться. А это кое-что говорит и о ней самой, верно?
Глава 21
– Стефани?
– Да, я. Кто это?
– Ариэль… Ариэльди Русси. Знаю, что уже поздно, но…
Я не разбудила вас?
– Да нет, я еще не сплю. Что-нибудь случилось?
– Нет… Но вы сказали, что можно позвонить, когда захочется поговорить с кем-нибудь. – В тонком голоске Ариэль угадывался вопрос.
Стефани так и застонала про себя. День выдался длинный и тяжелый, и сейчас не до чьих-то чужих переживаний. Но заговорила она, как всегда, приветливо:
– Ну да, разумеется. А для чего же еще существуют друзья?
– А мы действительно друзья? – В голосе Ариэль прозвучала такая неуверенность, что Стефани невольно улыбнулась.
– Это верно, знакомы мы недавно, и все равно – друзья.
Что-нибудь не так?
– Видите ли… это очень личное. Может, напрасно я вас тревожу…
– Да нет же, все в порядке. Так в чем дело?
– По телефону не скажешь. Может, встретимся завтра?
– Разумеется, – с притворным энтузиазмом откликнулась Стефани. – Где? За обедом?
– Вообще-то мне хотелось бы найти местечко, где мы были бы одни. Дело, у меня, понимаете ли… щекотливое.
– В половине третьего у меня собеседование по поводу работы. Как насчет того, чтобы встретиться, скажем, на Приморском бульваре или у Музея изящных искусств?
– А если на Сиклиффе? Я люблю смотреть, как там котики резвятся.
– Отлично. Вам когда удобнее?
– До пяти у Алекса пациенты. Так что в любое время между часом и пятью.
– Скажем, в половине второго. Годится?
– Буду ждать вас, и спасибо огромное. Ни за что бы вас не побеспокоила, будь у меня еще с кем поговорить.
Интересно, подумала Стефани, повесив трубку, как это может быть, чтобы больше некому, кроме случайной знакомой, было довериться. Но разве у нее самой иначе? Большинство пар, с которыми они поддерживали отношения, друзья Дэвида. Или его же деловые партнеры. И среди их жен вряд ли найдется хоть одна, с кем можно было бы поговорить по душам.
Что касается мальчиков, то они еще слишком молоды, ну а Дэвида, который всему виной, уже нельзя считать другом.
Остаются еще родители, только они теперь стали ей почти чужими. По правде говоря, предвидя их реакцию, Стефани еще и не сказала им, что они с Дэвидом разводятся.
– И что же ты такого натворила? – спросит мать, готовая с ходу обвинить во всем ее, Стефани.
– В нашей семье не бывает разводов, – так заявит отец, сводя в полоску седеющие брови.
Вот и выходит, что они с Ариэль в одинаковом положении.
Стефани не смогла вспомнить ни единого человека, которому могла бы полностью довериться. А это кое-что говорит и о ней самой, верно?
Глава 21
Наутро, проводив детей в школу, Стефани занялась стиркой и другими домашними делами, затем приготовила ужин, на случай если задержится на собеседовании или еще что случится. Надев серую в полоску блузку и юбку в тон, Стефани завела машину и поехала в центр.
Около половины первого она притормозила на стоянке рядом со старым, почтенным рестораном «Клиф-Хаус», представлявшим собой нечто вроде фирменного знака Сан-Франциско. На удивление – приехала-то она чуть раньше оговоренного времени, – Ариэль уже ее поджидала. Она поднялась навстречу с улыбкой такой робкой, что Стефани даже засомневалась, уж не придется ли вытягивать из Ариэль, что она там собиралась ей поведать.
Некоторое время они шагали вдоль стены, поддерживающей накренившийся утес, который и дал этому месту свое имя.
Пренебрегая расставленными повсюду знаками, предупреждающими о штормовой волне и камнепаде, двое подростков? карабкались по скалам, и, глядя на них, Стефани, подумала, что и ее мальчики, должно быть, не обращают внимания ни на такие знаки, ни на собственные ее предостережения.
Для котиков, забиравшихся обычно на скалы, время года было уже позднее, но один старый боец с израненной мощной спиной и посеревшей от возраста шкурой гордо и одиноко царил над округой, издавая время от времени трубные звуки на виду у нескольких зевак, собравшихся на берегу.
– Думаете, он слишком стар, чтобы уйти на юг вместе со всем стадом? – рассеянно спросила Стефани.
Ариэль грустно посмотрела на ветерана:
– Может, он был такой самодур, что жены оставили его?
Они нашли местечко поудобнее, и едва уселись, как Ариэль, словно давая выход рвущимся наружу словам, разразилась целой тирадой.
– Не надо бы мне, конечно, досаждать вам своими бедами, да больше обратиться не к кому. Я подумала было о Дженис – ведь она любой из нас предлагала подставить плечо, если надо выплакаться, – потом о Шанель, она такая опытная, что ее ничто не смутит, и все-таки с вами мне проще.
– Спасибо за доверие, – сказала Стефани, мысленно уговаривая Ариэль посмотреть ей в глаза, вместо того чтобы шарить взглядом по воде. – Так о чем вы хотели поговорить?
– Даже не знаю, как начать. В общем, кое-что меня по-настоящему беспокоит, и мне нужен совет.
– Если все упирается в секс… то, наверное, от меня помощи ждать не приходится. Я замужняя женщина, но в этих делах не особенно разбираюсь.
– Все равно больше, чем я. Видите ли, я все еще невинна.
Если бы Ариэль сказала, что она оборотень, и то Стефани была бы поражена не так сильно. «Уж не смеется ли она надо мной?» – мелькнуло у нее в голове, но она тут же отбросила эту мысль: слишком уж серьезно говорит Ариэль. Тем не менее ей понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя и спросить:
– А что, у вашего мужа какие-то проблемы с потенцией?
– Да нет. В этом смысле у Алекса все в порядке. Просто он… никогда не доводит дело до конца. Сначала мне казалось, что он просто бережет меня, но… – Ариэль остановилась.
Вид у нее был такой несчастный, что Стефани захотелось погладить ее по плечу и сказать, что все будет в порядке.
А еще лучше было бы, подумала Стефани, если бы ей самой не пришлось выслушивать подобные откровения. Ариэль продолжила:
– Время шло и шло, а он все… все останавливался на полпути. Ну я и поняла: что-то не так. – Ариэль залилась краской и по-прежнему смотрела куда-то в сторону.
– Вы хотите сказать, что не интересуете его как женщина? Может, он «голубой»?
Ариэль искоса посмотрела на Стефани:
– Нет-нет. Он проделывает разные штуки и меня заставляет. Он… ну, можно сказать, что у него какой-то пунктик насчет девственности. Наверное, поэтому он и оставляет меня нетронутой. Но во всем остальном удержу не знает.
И снова Стефани с трудом удалось никак не проявить изумления и растерянности. Что Ариэль от нее нужно? Подтверждения того, что сексуальные наклонности ее мужа не выходят за пределы нормы? Но если верить Ариэль, то муж ее извращенец, а что он по профессии психиатр, так это только хуже, потому что кому, как не ему, знать, что такое извращение. Что же касается совета, то худшего поверенного в делах такого рода Ариэль не могла бы найти.
Ее собственная сексуальная жизнь тоже оставляла желать лучшего. Два ее любовника-однокашника были ребятами совсем земными, так что неудивительно, что ничего, кроме разочарования, она с ними не испытала. Но от Дэвида она ожидала куда большего, ведь он старше, опытнее. О, то, что в книгах называют любовной игрой – ласки, поцелуи, – ей нравилось Но сам акт наслаждения ей не приносил, скорее она просто терпела. Она достигала оргазма, и возбуждение проходило, после этого она только и ждала, пока Дэвид кончит и можно будет уснуть. Разве она может кому-нибудь давать советы?
– А вы к сексопатологу не пробовали обратиться? – спросила Стефани.
Ариэль покачала головой:
– Алекс не хочет. Он считает, что ничего такого особенного в том, что он… в том, что мы делаем, нет.
– Никакого другого совета я вам дать не могу. Ясно, что Всему виною ваш муж, что он… – Стефани не смогла заставить себя выговорить нужное слово.
– Ненормален? Я прочитала кучу книг по сексу, но ничего не нашла о мужчине, который… который занимается этим с девственницей.
О, как же хотелось Стефани помочь этой несчастной женщине… Нет, Ариэль трудно назвать женщиной. Эмоционально она все еще была ребенком, к тому же обратившимся за помощью не по адресу. Сама-то Стефани, сталкиваясь с чем-нибудь непонятным в супружеской жизни, обращалась к Дэвиду. И в данном случае она просто передала бы его мнение Ариэль. Но теперь это невозможно. И все же ей от души хотелось помочь бедняжке. Была в ней какая-то совершенная беззащитность, будто родилась она на этот свет без кожного покрова, даже самого тонкого. Но как дать совет по делу, в котором сама не разбираешься?
– Право, мне очень хотелось бы быть вам полезной, – сказала она. – Но, видите ли, хотя и прожила я в замужестве пятнадцать лет, по части секса все было слишком обычно.
Может, вам лучше поговорить с Дженис? Вы знаете, что у нее есть научная степень по социологии? Так что она должна разбираться в таких делах, по крайней мере знать, что нормально, а что нет.
Ариэль промолчала. Глаза у нее затуманились, словно она ушла куда-то глубоко в самое себя, и Стефани вдруг почувствовала прилив раздражения. В конце концов у нее полно своих проблем, с ними бы справиться. А Ариэль пусть обращается с этими вопросами к мужу. Даром, что ли, он психиатр?
– Ариэль, а с мужем вы на эту тему когда-нибудь разговаривали?
– Нет-нет. – Ариэль так и отпрянула. – Да он до неба взовьется, если поймет, что меня не удовлетворяет… наш брак.
– Тогда все-таки вам придется пойти к сексопатологу, хотя бы одной.
Ариэль посмотрела на нее своими голубыми глазами:
– А вы с мужем ходили?
Стефани закусила губу. Ну как объяснить Ариэль, почему она разводится? Да и не только Ариэль – любому. Если Ариэль узнает, что Стефани, прожив в замужестве долгие и счастливые годы, обнаружила, что муж занимается любовью со своим лучшим другом, и все окончилось, разве это ей поможет? Она вдруг содрогнулась. Как омерзительно звучат сами эти слова, как трудно – даже сейчас, по прошествии времени – думать о Дэвиде как о гомосексуалисте.
– Я прогнала Дэвида, увидев его в постели с мужчиной, – кратко сказала она, увидев, что Ариэль ждет ответа. – И никакая медицинская консультация не помогла бы мне примириться с этим. А самое скверное то, что они занимались любовью в той же самой постели, в которой мы спали с Дэвидом с нашей первой брачной ночи.
– Очень сочувствую вам, Стефани, честное слово, очень-очень. Думаете, вам удастся с этим справиться?
– Наверняка. Но это потребует времени. А сейчас все болит, как незажившая рана. Впрочем, не будем говорить о моих проблемах. Повторяю, мне очень хотелось бы помочь вам, но в таких делах я слишком плохо разбираюсь. Если совсем уж мочи нет терпеть, тогда лучше поскорее развестись.
Или все же ничего страшного?
Ариэль опустила взгляд.
– Иногда мне кажется, что стоит ему только еще раз прикоснуться ко мне, как я умру… – Голос у Ариэль задрожал, и она замолчала.
– Вы вовсе не обязаны все мне рассказывать, – поспешно вставила Стефани и поднялась на ноги. – Мне пора – собеседование в половине третьего. – Почувствовав неловкость оттого, что столь резко обрывает свидание, она добавила:
– Понимаю, что пользы от меня оказалось немного, никакого толкового совета дать я не смогла, и все же, когда вам понадобится друг, я в вашем распоряжении.
Прозвучало это как-то неловко, так что Ариэль немало удивилась, увидев, как глаза Стефани наполняются слезами.
– Спасибо вам большое, – проговорила она. – Иногда и просто поговорить хоть с кем-нибудь бывает так важно.
Ариэль и Стефани, каждая погруженная в собственные мысли, медленно пошли к стоянке. Стефани не удержалась от улыбки, увидев, что Ариэль остановилась у длинной, приземистой машины – насколько она знала, это была одна из классических моделей. Машина точь-в-точь, как хозяйка, – славная, немного старомодная и совершенно непрактичная.
Повинуясь какому-то порыву, она расцеловала Ариэль в обе щеки и тронулась к своей машине, удобному и как раз вполне практичному фургону. Отъезжая, Стефани почувствовала, что настроение у нее улучшается. Пусть Ариэль ей помочь не удалось, то есть не удалось дать конкретного совета, но все же встреча их пустой не была: в свете того, что она только что узнала, собственные проблемы казались не такими уж страшными. Стефани даже почувствовала себя слегка польщенной оттого, что Ариэль обратилась именно к ней, а не к кому другому. Ведь теперь уж и не припомнишь, когда к ней в последний раз обращались за советом.
– От тебя уже несколько недель ничего не слышно, – начала мать.
Голос у нее был такой тоненький и писклявый, что Стефани всегда хотелось самой откашляться и прочистить горло.
– Извини, мама. Я и не заметила, что столько времени пролетело. Занята была…
– Какие планы на Рождество? Приедете? У твоего брата сейчас свое дело, он очень занят и все же время выкроит.
Правда, нам не хватит кроватей, но я думаю, вы с тетей Мэри можете спать на раскладушке, знаешь, на той, что стоит на веранде, мальчики возьмут с собой спальные мешки, а Дэвид наверняка не откажется поспать пару ночей с твоим братом.
У Стефани что-то булькнуло в горле. Сначала она просто захихикала, потом разразилась оглушительным хохотом. Понимая, что это истерика, она прижала руку ко рту. Но ничего не помогло, и Стефани, поспешно бросив трубку на рычаг, пошла на кухню и плеснула в лицо холодной воды.
Когда телефон зазвонил вновь, истерика уже прошла, и Стефани почти нормальным голосом сказала что-то вроде того, что связь оборвалась. Не давая матери начать новый монолог, Стефани извинилась и сказала, что в этом году приехать не удастся. На праздники в Сан-Франциско собирается один важный клиент, и Дэвид пригласил его домой на Рождество.
– Скоро напишу, – прервала она разговор под тем предлогом, что кто-то звонит в дверь, и таким образом не дала матери выговориться, что есть же, мол, люди, которые о семье думают в последнюю очередь.
Пообещав себе во что бы то ни стало написать как можно скорее родителям, что разводится, Стефани подумала, как же научилась она врать и избегать всяческих стрессов. Может, она наконец становится как все, а если так, То чего же нервничать по поводу каких-то там собеседований? Что может быть унизительнее зависимости от какого-то одного человека, да еще такой неизбывной, что буквально в растение превращаешься?
Чуть не плача, Стефани все же справилась с собой и, почти спокойно поблагодарив мисс Эдварде, собиралась уже повесить трубку, когда та заговорила вновь:
– Очень жаль, что все так вышло. Не надо бы, наверное, вам этого говорить, но лично я предпочла бы вас. Тем не менее не все потеряно Одна моя знакомая, она работает в отделе кадров в «Мейсиз», сказала на днях, что у них открывается вакансия в секции дамского белья. Заниматься придется продажами, но еще и канцелярской работой да и покупателям советы давать. Вообще-то им нужен человек с опытом, но у вас такая располагающая внешность… В общем, если хотите, дам вам телефон своей знакомой.
– Спасибо, это очень любезно с вашей стороны. Право, я очень ценю вашу заботу.
– Ничего обещать, конечно, не могу. Вы сами пойдете к нанимателям. И держитесь поувереннее, миссис Корнуолл.
Нацарапав на бумажке продиктованный ей номер, Стефани вытерла глаза и высморкалась. Настроение у нее удивительным образом поднялось. Об успехе говорить было еще рано, но надежда какая-то появилась. Стефани снова принялась за пиццу, но мысли ее были далеко, она переваривала разговор с мисс Эдварде. В этот момент снова зазвонил телефон, и Стефани встрепенулась.
– Стефани? – раздался в трубке голос Дженис.
– Привет.
– Просто хочу узнать, ждать ли вас на очередной встрече.
– Вообще-то собираюсь – разве что работать начну.
Мне только что как раз сказали, что открывается вакансия, и если я получу эту должность, то отныне по субботам буду занята.
– Правда? И что же это за работа?
– В «Мейсиз».
И она рассказала Дженис о звонке мисс Эдварде. Убедившись, что та слушает с явным интересом, Стефани под конец добавила:
– Боюсь только, что не особенно-то у меня эти собеседования получаются. Наверное, чересчур нервничаю.
– Надо научиться вести себя раскованно. Знаете, когда-то я работала на одной фирме, и в мои обязанности входил подбор кадров. Может, расскажете поподробнее про то, как проходят ваши собеседования? Возможно, мне удастся понять, в чем ваша ошибка.
Стефани почти слово в слово пересказала свой разговор с мисс Эдварде. Сделать это было нетрудно, потому что последние дни она ни о чем другом не думала.
Дождавшись конца, Дженис немного помолчала, потом спросила:
– На откровенность не обидитесь?
– Ну что вы, – откликнулась Стефани, но вся так и подобралась.
– Почему вы подали заявку именно туда?
Захваченная вопросом врасплох, Стефани растерянно заморгала.
– Ну как почему… Просто мне казалось, что я могу справиться с этой работой.
– А если так, то что заставило вас извиняться, мол, только отнимаете время у занятых людей?
– Да вовсе не извинялась я!
– Нет, извинялись, хотя и не прямо. Зачем вы говорили, что у вас нет диплома? Надо было, наоборот, подчеркнуть, что у вас за спиной три курса колледжа и что оценки были отличные – ведь они были отличными, верно? – и что факультативно вы прослушали курс гуманитарных наук, а это, между прочим, очень помогает ориентироваться на постоянно меняющемся ныне рынке труда, а уж в торговле тем более – Легко сказать – помогает. Ведь у меня действительно нет никакого опыта.
– Все равно следовало эти вещи подчеркнуть Что же касается профессионального опыта, то вы ответили на этот вопрос даже до того, как вам его задали. Далее, вашей собеседнице – как бишь ее, мисс Эдварде? – пришлось буквально вытягивать из вас другую информацию, например, о вашей работе на общественных началах. Вы что же, не понимаете, как важно было сказать, что вы занимались сбором средств на строительство в гильдии, с которой был связан ваш муж? По сути дела, вы были вице-президентом комитета, из чего следует, что, собственно, всю работу именно вы и выполняли.
Я знаю это по собственному опыту – собирала средства на реставрацию университетского клуба. Наконец, если я правильно поняла, на протяжении нескольких лет вы писали в студенческие газеты, были вице-президентом спортивных клубов в двух школах и до сих пор состоите а каком-то комитете в больнице Леттермана. Неужели вам не приходит в голову, что это тоже работа, хотя и неоплачиваемая?
– Нет, – искренне удивилась Стефани.
– Ну так вы ошибаетесь. Надо было бы подчеркнуть, как все это важно и ответственно. Когда входишь куда-то, самое главное – сунуть монету в нужную щель. Если уж на то пошло, в формальном смысле опыт работы не так существен.
А вот готовность учиться – необходима. Надо выглядеть человеком гибким, надо показать, что тяжелой работы вы не боитесь, умеете чувствовать перемены и приспосабливаться к ним. Допустим даже, для новичка вам слишком много лет, но все остальное искупает этот недостаток. Постарайтесь не забыть все это, когда отправитесь на очередное собеседование.
– Не забуду, – сказала Стефани, – и большое вам спасибо. Вы настоящий друг. Жаль, что вы не сможете меня в этот момент держать за руку.
– Да вас и не нужно держать за руку. Не сомневаюсь, справитесь и сами.
– Надеюсь, вы правы, – неуверенно засмеялась Стефани. – Нелегко, знаете ли, в одиночку решать сразу столько проблем.
Последовало продолжительное молчание.
– Ну какая же вы одиночка, – негромко проговорила Дженис. – Хочу, чтобы вы хорошенько запомнили: мне, да и другим, вы небезразличны.
Решительность, прозвучавшая в голосе Дженис, как и любая чрезмерная откровенность в выражении чувств, Стефани несколько смутила, однако же, заканчивая разговор, она вновь поблагодарила Дженис за помощь.
Натирая пармезан для пиццы, Стефани услышала, как внизу хлопнула дверь и раздались громкие голоса: близнецы явились. Минуту спустя она уже вдыхала знакомый запах разгоряченных тел и подставляла щеки для поцелуев. В один голос дети спросили, как дела, и нужна ли их помощь в готовке.
«Господи, да что же я, совсем уж развалина», – подумала Стефани.
– Если хочешь, можешь накрыть на стол, – сказала она Ронни. – А ты, Чак, пусти Монстра домой, пока он не протаранил дверь в гараж.
Монстр, это новое семейное приобретение, оказался вовсе не тем бойким щенком, о котором она думала, а вполне взрослой собакой с сомнительной родословной, которая в тот самый день, когда Стефани сняла мораторий на домашних животных, бежала за мальчиками из школы до самого дома. Про себя-то Стефани надеялась, что пес у них будет чемпионом, но уж больно жаль было этого бездомного бродягу, и Стефани не смогла отказать мальчикам.
– А после ужина, – продолжала она, – почему бы вам не отправиться с ним в парк? Пусть побегает. Иначе будет всю ночь выть в гараже… Нет-нет, об этом и не заикайтесь, с вами он спать не будет.
– Ну, мама, – начал было Чак, но тут же остановился. – Ладно. Он у нас так набегается, что всю ночь будет дрыхнуть без задних ног.
Стефани подозрительно посмотрела на него. Уж не заболел ли? Такая покладистость не в его духе. Ронни – иное дело, он всегда готов помочь. А у Чака постоянно находятся отговорки, лишь только речь заходит о чем-нибудь, даже отдаленно напоминающем работу, хотя, стоит предложить поразвлечься, он всегда тут как тут.
Стефани заметила, что дети не сводят с нее глаз.
– Ну, в чем дело? У меня что, нос в саже?
– Может, ты простудилась? – спросил Чак.
– И верно, мама, у тебя глаза красные да и нос тоже.
Плакала? – подхватил Ронни. В чуткости этому парнишке не откажешь.
Стефани рефлекторно прикрыла нос:
– Да вроде насморк подхватила.
– Так ведь как будто не холодно, – пробурчал Чак.
– Да ладно, мам, выкладывай, чего уж там. Что-нибудь случилось?
Стефани поколебалась и все-таки уступила искушению поделиться своими печалями:
– Помните, я на днях ходила наниматься на работу? Так вот, сегодня мне позвонили. Похоже, место досталось кому-то другому.
– Скверная штука, – протянул Ронни. – И почему же?
– Решили, что твоя мамочка слишком стара для начинающей. А может, это я сплоховала на собеседовании. Слишком зажата была и, наверное, произвела не то впечатление.
– Весьма вероятно, – неожиданно согласился Ронни. – Я тут читал воскресную «Кроникл», так там говорится, как готовиться к собеседованию. Как раз собирался дать тебе почитать.
– Пожалуй, тебе стоит потренироваться заранее, – подхватил Чак. – Помнишь, как ты репетировала с нами, перед тем как у нас вырывали эти штуки, ну да, аденоиды? А теперь мы с тобой порепетируем. Где эта статейка, Ронни?
Чуть позже, отставив на время ужин, Стефани от души хохотала над ухищрениями близнецов. Вполне в своем стиле, они полностью вошли в роль и разыгрывали всевозможные, в том числе и самые фантастические ситуации. Одна из них была взята из популярной мыльной оперы, которую как раз в эти дни показывали по телевидению: наниматель – сексуальный маньяк – готов взять Стефани на работу, если она ляжет с ним на диван в приемной.
– Ну что ж, теперь, – сказала Стефани, вытирая глаза, – мне ничего не страшно. Можно начинать собеседование!
– Мы действительно тебе помогли? – спросил Ронни.
– Конечно. – Стефани погладила его по плечу.
– Надо папе рассказать. Он велел нам… – Чак запнулся.
– Так что же вам папа велел? – спокойно спросила Стефани.
– Да так…
– Ладно, договаривай. Теперь уж все равно шила в мешке не утаишь.
– Трепло. – Ронни сердито посмотрел на Чака. – Это он сказал папе, какая ты в последнее время стала зануда… какая ты подавленная ходишь и что нам от этого тоже не по себе. Ну, папа и ответил, что не надо тебя винить… в том, что вы разбежались. Он сказал, что сам во всем виноват и что, когда мы вырастем, он все объяснит. И еще добавил, чтобы мы о тебе заботились, не дрались ну и все такое прочее. Вот мы и стараемся, мам.
– Я вижу и горжусь вами. – На сей раз Стефани приласкала обоих.
– Когда в очередной раз рассердишься на нас, вспомни, что ты сказала, – заметил Чак. – Допустим, узнаешь, что я забыл в школе свитер и кто-то его украл или что-нибудь еще в этом роде.
Около половины первого она притормозила на стоянке рядом со старым, почтенным рестораном «Клиф-Хаус», представлявшим собой нечто вроде фирменного знака Сан-Франциско. На удивление – приехала-то она чуть раньше оговоренного времени, – Ариэль уже ее поджидала. Она поднялась навстречу с улыбкой такой робкой, что Стефани даже засомневалась, уж не придется ли вытягивать из Ариэль, что она там собиралась ей поведать.
Некоторое время они шагали вдоль стены, поддерживающей накренившийся утес, который и дал этому месту свое имя.
Пренебрегая расставленными повсюду знаками, предупреждающими о штормовой волне и камнепаде, двое подростков? карабкались по скалам, и, глядя на них, Стефани, подумала, что и ее мальчики, должно быть, не обращают внимания ни на такие знаки, ни на собственные ее предостережения.
Для котиков, забиравшихся обычно на скалы, время года было уже позднее, но один старый боец с израненной мощной спиной и посеревшей от возраста шкурой гордо и одиноко царил над округой, издавая время от времени трубные звуки на виду у нескольких зевак, собравшихся на берегу.
– Думаете, он слишком стар, чтобы уйти на юг вместе со всем стадом? – рассеянно спросила Стефани.
Ариэль грустно посмотрела на ветерана:
– Может, он был такой самодур, что жены оставили его?
Они нашли местечко поудобнее, и едва уселись, как Ариэль, словно давая выход рвущимся наружу словам, разразилась целой тирадой.
– Не надо бы мне, конечно, досаждать вам своими бедами, да больше обратиться не к кому. Я подумала было о Дженис – ведь она любой из нас предлагала подставить плечо, если надо выплакаться, – потом о Шанель, она такая опытная, что ее ничто не смутит, и все-таки с вами мне проще.
– Спасибо за доверие, – сказала Стефани, мысленно уговаривая Ариэль посмотреть ей в глаза, вместо того чтобы шарить взглядом по воде. – Так о чем вы хотели поговорить?
– Даже не знаю, как начать. В общем, кое-что меня по-настоящему беспокоит, и мне нужен совет.
– Если все упирается в секс… то, наверное, от меня помощи ждать не приходится. Я замужняя женщина, но в этих делах не особенно разбираюсь.
– Все равно больше, чем я. Видите ли, я все еще невинна.
Если бы Ариэль сказала, что она оборотень, и то Стефани была бы поражена не так сильно. «Уж не смеется ли она надо мной?» – мелькнуло у нее в голове, но она тут же отбросила эту мысль: слишком уж серьезно говорит Ариэль. Тем не менее ей понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя и спросить:
– А что, у вашего мужа какие-то проблемы с потенцией?
– Да нет. В этом смысле у Алекса все в порядке. Просто он… никогда не доводит дело до конца. Сначала мне казалось, что он просто бережет меня, но… – Ариэль остановилась.
Вид у нее был такой несчастный, что Стефани захотелось погладить ее по плечу и сказать, что все будет в порядке.
А еще лучше было бы, подумала Стефани, если бы ей самой не пришлось выслушивать подобные откровения. Ариэль продолжила:
– Время шло и шло, а он все… все останавливался на полпути. Ну я и поняла: что-то не так. – Ариэль залилась краской и по-прежнему смотрела куда-то в сторону.
– Вы хотите сказать, что не интересуете его как женщина? Может, он «голубой»?
Ариэль искоса посмотрела на Стефани:
– Нет-нет. Он проделывает разные штуки и меня заставляет. Он… ну, можно сказать, что у него какой-то пунктик насчет девственности. Наверное, поэтому он и оставляет меня нетронутой. Но во всем остальном удержу не знает.
И снова Стефани с трудом удалось никак не проявить изумления и растерянности. Что Ариэль от нее нужно? Подтверждения того, что сексуальные наклонности ее мужа не выходят за пределы нормы? Но если верить Ариэль, то муж ее извращенец, а что он по профессии психиатр, так это только хуже, потому что кому, как не ему, знать, что такое извращение. Что же касается совета, то худшего поверенного в делах такого рода Ариэль не могла бы найти.
Ее собственная сексуальная жизнь тоже оставляла желать лучшего. Два ее любовника-однокашника были ребятами совсем земными, так что неудивительно, что ничего, кроме разочарования, она с ними не испытала. Но от Дэвида она ожидала куда большего, ведь он старше, опытнее. О, то, что в книгах называют любовной игрой – ласки, поцелуи, – ей нравилось Но сам акт наслаждения ей не приносил, скорее она просто терпела. Она достигала оргазма, и возбуждение проходило, после этого она только и ждала, пока Дэвид кончит и можно будет уснуть. Разве она может кому-нибудь давать советы?
– А вы к сексопатологу не пробовали обратиться? – спросила Стефани.
Ариэль покачала головой:
– Алекс не хочет. Он считает, что ничего такого особенного в том, что он… в том, что мы делаем, нет.
– Никакого другого совета я вам дать не могу. Ясно, что Всему виною ваш муж, что он… – Стефани не смогла заставить себя выговорить нужное слово.
– Ненормален? Я прочитала кучу книг по сексу, но ничего не нашла о мужчине, который… который занимается этим с девственницей.
О, как же хотелось Стефани помочь этой несчастной женщине… Нет, Ариэль трудно назвать женщиной. Эмоционально она все еще была ребенком, к тому же обратившимся за помощью не по адресу. Сама-то Стефани, сталкиваясь с чем-нибудь непонятным в супружеской жизни, обращалась к Дэвиду. И в данном случае она просто передала бы его мнение Ариэль. Но теперь это невозможно. И все же ей от души хотелось помочь бедняжке. Была в ней какая-то совершенная беззащитность, будто родилась она на этот свет без кожного покрова, даже самого тонкого. Но как дать совет по делу, в котором сама не разбираешься?
– Право, мне очень хотелось бы быть вам полезной, – сказала она. – Но, видите ли, хотя и прожила я в замужестве пятнадцать лет, по части секса все было слишком обычно.
Может, вам лучше поговорить с Дженис? Вы знаете, что у нее есть научная степень по социологии? Так что она должна разбираться в таких делах, по крайней мере знать, что нормально, а что нет.
Ариэль промолчала. Глаза у нее затуманились, словно она ушла куда-то глубоко в самое себя, и Стефани вдруг почувствовала прилив раздражения. В конце концов у нее полно своих проблем, с ними бы справиться. А Ариэль пусть обращается с этими вопросами к мужу. Даром, что ли, он психиатр?
– Ариэль, а с мужем вы на эту тему когда-нибудь разговаривали?
– Нет-нет. – Ариэль так и отпрянула. – Да он до неба взовьется, если поймет, что меня не удовлетворяет… наш брак.
– Тогда все-таки вам придется пойти к сексопатологу, хотя бы одной.
Ариэль посмотрела на нее своими голубыми глазами:
– А вы с мужем ходили?
Стефани закусила губу. Ну как объяснить Ариэль, почему она разводится? Да и не только Ариэль – любому. Если Ариэль узнает, что Стефани, прожив в замужестве долгие и счастливые годы, обнаружила, что муж занимается любовью со своим лучшим другом, и все окончилось, разве это ей поможет? Она вдруг содрогнулась. Как омерзительно звучат сами эти слова, как трудно – даже сейчас, по прошествии времени – думать о Дэвиде как о гомосексуалисте.
– Я прогнала Дэвида, увидев его в постели с мужчиной, – кратко сказала она, увидев, что Ариэль ждет ответа. – И никакая медицинская консультация не помогла бы мне примириться с этим. А самое скверное то, что они занимались любовью в той же самой постели, в которой мы спали с Дэвидом с нашей первой брачной ночи.
– Очень сочувствую вам, Стефани, честное слово, очень-очень. Думаете, вам удастся с этим справиться?
– Наверняка. Но это потребует времени. А сейчас все болит, как незажившая рана. Впрочем, не будем говорить о моих проблемах. Повторяю, мне очень хотелось бы помочь вам, но в таких делах я слишком плохо разбираюсь. Если совсем уж мочи нет терпеть, тогда лучше поскорее развестись.
Или все же ничего страшного?
Ариэль опустила взгляд.
– Иногда мне кажется, что стоит ему только еще раз прикоснуться ко мне, как я умру… – Голос у Ариэль задрожал, и она замолчала.
– Вы вовсе не обязаны все мне рассказывать, – поспешно вставила Стефани и поднялась на ноги. – Мне пора – собеседование в половине третьего. – Почувствовав неловкость оттого, что столь резко обрывает свидание, она добавила:
– Понимаю, что пользы от меня оказалось немного, никакого толкового совета дать я не смогла, и все же, когда вам понадобится друг, я в вашем распоряжении.
Прозвучало это как-то неловко, так что Ариэль немало удивилась, увидев, как глаза Стефани наполняются слезами.
– Спасибо вам большое, – проговорила она. – Иногда и просто поговорить хоть с кем-нибудь бывает так важно.
Ариэль и Стефани, каждая погруженная в собственные мысли, медленно пошли к стоянке. Стефани не удержалась от улыбки, увидев, что Ариэль остановилась у длинной, приземистой машины – насколько она знала, это была одна из классических моделей. Машина точь-в-точь, как хозяйка, – славная, немного старомодная и совершенно непрактичная.
Повинуясь какому-то порыву, она расцеловала Ариэль в обе щеки и тронулась к своей машине, удобному и как раз вполне практичному фургону. Отъезжая, Стефани почувствовала, что настроение у нее улучшается. Пусть Ариэль ей помочь не удалось, то есть не удалось дать конкретного совета, но все же встреча их пустой не была: в свете того, что она только что узнала, собственные проблемы казались не такими уж страшными. Стефани даже почувствовала себя слегка польщенной оттого, что Ариэль обратилась именно к ней, а не к кому другому. Ведь теперь уж и не припомнишь, когда к ней в последний раз обращались за советом.
* * *
На следующий день позвонила мать. Поскольку по межгороду родители Стефани звонили только в случае крайней необходимости, первой мыслью было, что что-то случилось, второй – что родители каким-то образом узнали о разводе.– От тебя уже несколько недель ничего не слышно, – начала мать.
Голос у нее был такой тоненький и писклявый, что Стефани всегда хотелось самой откашляться и прочистить горло.
– Извини, мама. Я и не заметила, что столько времени пролетело. Занята была…
– Какие планы на Рождество? Приедете? У твоего брата сейчас свое дело, он очень занят и все же время выкроит.
Правда, нам не хватит кроватей, но я думаю, вы с тетей Мэри можете спать на раскладушке, знаешь, на той, что стоит на веранде, мальчики возьмут с собой спальные мешки, а Дэвид наверняка не откажется поспать пару ночей с твоим братом.
У Стефани что-то булькнуло в горле. Сначала она просто захихикала, потом разразилась оглушительным хохотом. Понимая, что это истерика, она прижала руку ко рту. Но ничего не помогло, и Стефани, поспешно бросив трубку на рычаг, пошла на кухню и плеснула в лицо холодной воды.
Когда телефон зазвонил вновь, истерика уже прошла, и Стефани почти нормальным голосом сказала что-то вроде того, что связь оборвалась. Не давая матери начать новый монолог, Стефани извинилась и сказала, что в этом году приехать не удастся. На праздники в Сан-Франциско собирается один важный клиент, и Дэвид пригласил его домой на Рождество.
– Скоро напишу, – прервала она разговор под тем предлогом, что кто-то звонит в дверь, и таким образом не дала матери выговориться, что есть же, мол, люди, которые о семье думают в последнюю очередь.
Пообещав себе во что бы то ни стало написать как можно скорее родителям, что разводится, Стефани подумала, как же научилась она врать и избегать всяческих стрессов. Может, она наконец становится как все, а если так, То чего же нервничать по поводу каких-то там собеседований? Что может быть унизительнее зависимости от какого-то одного человека, да еще такой неизбывной, что буквально в растение превращаешься?
* * *
Мисс Эдварде позвонила в полдень, когда Стефани готовила обещанную детям на ужин пиццу. Хоть и остерегала себя Стефани со всей решительностью от излишне радужных упований, последовать собственному внутреннему голосу явно не удалось – у нее только что живот не подвело, когда мисс Эдварде с откровенным сожалением сообщила ей, что начальник отдела кадров мистер Соммерс отдал предпочтение женщине помоложе.Чуть не плача, Стефани все же справилась с собой и, почти спокойно поблагодарив мисс Эдварде, собиралась уже повесить трубку, когда та заговорила вновь:
– Очень жаль, что все так вышло. Не надо бы, наверное, вам этого говорить, но лично я предпочла бы вас. Тем не менее не все потеряно Одна моя знакомая, она работает в отделе кадров в «Мейсиз», сказала на днях, что у них открывается вакансия в секции дамского белья. Заниматься придется продажами, но еще и канцелярской работой да и покупателям советы давать. Вообще-то им нужен человек с опытом, но у вас такая располагающая внешность… В общем, если хотите, дам вам телефон своей знакомой.
– Спасибо, это очень любезно с вашей стороны. Право, я очень ценю вашу заботу.
– Ничего обещать, конечно, не могу. Вы сами пойдете к нанимателям. И держитесь поувереннее, миссис Корнуолл.
Нацарапав на бумажке продиктованный ей номер, Стефани вытерла глаза и высморкалась. Настроение у нее удивительным образом поднялось. Об успехе говорить было еще рано, но надежда какая-то появилась. Стефани снова принялась за пиццу, но мысли ее были далеко, она переваривала разговор с мисс Эдварде. В этот момент снова зазвонил телефон, и Стефани встрепенулась.
– Стефани? – раздался в трубке голос Дженис.
– Привет.
– Просто хочу узнать, ждать ли вас на очередной встрече.
– Вообще-то собираюсь – разве что работать начну.
Мне только что как раз сказали, что открывается вакансия, и если я получу эту должность, то отныне по субботам буду занята.
– Правда? И что же это за работа?
– В «Мейсиз».
И она рассказала Дженис о звонке мисс Эдварде. Убедившись, что та слушает с явным интересом, Стефани под конец добавила:
– Боюсь только, что не особенно-то у меня эти собеседования получаются. Наверное, чересчур нервничаю.
– Надо научиться вести себя раскованно. Знаете, когда-то я работала на одной фирме, и в мои обязанности входил подбор кадров. Может, расскажете поподробнее про то, как проходят ваши собеседования? Возможно, мне удастся понять, в чем ваша ошибка.
Стефани почти слово в слово пересказала свой разговор с мисс Эдварде. Сделать это было нетрудно, потому что последние дни она ни о чем другом не думала.
Дождавшись конца, Дженис немного помолчала, потом спросила:
– На откровенность не обидитесь?
– Ну что вы, – откликнулась Стефани, но вся так и подобралась.
– Почему вы подали заявку именно туда?
Захваченная вопросом врасплох, Стефани растерянно заморгала.
– Ну как почему… Просто мне казалось, что я могу справиться с этой работой.
– А если так, то что заставило вас извиняться, мол, только отнимаете время у занятых людей?
– Да вовсе не извинялась я!
– Нет, извинялись, хотя и не прямо. Зачем вы говорили, что у вас нет диплома? Надо было, наоборот, подчеркнуть, что у вас за спиной три курса колледжа и что оценки были отличные – ведь они были отличными, верно? – и что факультативно вы прослушали курс гуманитарных наук, а это, между прочим, очень помогает ориентироваться на постоянно меняющемся ныне рынке труда, а уж в торговле тем более – Легко сказать – помогает. Ведь у меня действительно нет никакого опыта.
– Все равно следовало эти вещи подчеркнуть Что же касается профессионального опыта, то вы ответили на этот вопрос даже до того, как вам его задали. Далее, вашей собеседнице – как бишь ее, мисс Эдварде? – пришлось буквально вытягивать из вас другую информацию, например, о вашей работе на общественных началах. Вы что же, не понимаете, как важно было сказать, что вы занимались сбором средств на строительство в гильдии, с которой был связан ваш муж? По сути дела, вы были вице-президентом комитета, из чего следует, что, собственно, всю работу именно вы и выполняли.
Я знаю это по собственному опыту – собирала средства на реставрацию университетского клуба. Наконец, если я правильно поняла, на протяжении нескольких лет вы писали в студенческие газеты, были вице-президентом спортивных клубов в двух школах и до сих пор состоите а каком-то комитете в больнице Леттермана. Неужели вам не приходит в голову, что это тоже работа, хотя и неоплачиваемая?
– Нет, – искренне удивилась Стефани.
– Ну так вы ошибаетесь. Надо было бы подчеркнуть, как все это важно и ответственно. Когда входишь куда-то, самое главное – сунуть монету в нужную щель. Если уж на то пошло, в формальном смысле опыт работы не так существен.
А вот готовность учиться – необходима. Надо выглядеть человеком гибким, надо показать, что тяжелой работы вы не боитесь, умеете чувствовать перемены и приспосабливаться к ним. Допустим даже, для новичка вам слишком много лет, но все остальное искупает этот недостаток. Постарайтесь не забыть все это, когда отправитесь на очередное собеседование.
– Не забуду, – сказала Стефани, – и большое вам спасибо. Вы настоящий друг. Жаль, что вы не сможете меня в этот момент держать за руку.
– Да вас и не нужно держать за руку. Не сомневаюсь, справитесь и сами.
– Надеюсь, вы правы, – неуверенно засмеялась Стефани. – Нелегко, знаете ли, в одиночку решать сразу столько проблем.
Последовало продолжительное молчание.
– Ну какая же вы одиночка, – негромко проговорила Дженис. – Хочу, чтобы вы хорошенько запомнили: мне, да и другим, вы небезразличны.
Решительность, прозвучавшая в голосе Дженис, как и любая чрезмерная откровенность в выражении чувств, Стефани несколько смутила, однако же, заканчивая разговор, она вновь поблагодарила Дженис за помощь.
Натирая пармезан для пиццы, Стефани услышала, как внизу хлопнула дверь и раздались громкие голоса: близнецы явились. Минуту спустя она уже вдыхала знакомый запах разгоряченных тел и подставляла щеки для поцелуев. В один голос дети спросили, как дела, и нужна ли их помощь в готовке.
«Господи, да что же я, совсем уж развалина», – подумала Стефани.
– Если хочешь, можешь накрыть на стол, – сказала она Ронни. – А ты, Чак, пусти Монстра домой, пока он не протаранил дверь в гараж.
Монстр, это новое семейное приобретение, оказался вовсе не тем бойким щенком, о котором она думала, а вполне взрослой собакой с сомнительной родословной, которая в тот самый день, когда Стефани сняла мораторий на домашних животных, бежала за мальчиками из школы до самого дома. Про себя-то Стефани надеялась, что пес у них будет чемпионом, но уж больно жаль было этого бездомного бродягу, и Стефани не смогла отказать мальчикам.
– А после ужина, – продолжала она, – почему бы вам не отправиться с ним в парк? Пусть побегает. Иначе будет всю ночь выть в гараже… Нет-нет, об этом и не заикайтесь, с вами он спать не будет.
– Ну, мама, – начал было Чак, но тут же остановился. – Ладно. Он у нас так набегается, что всю ночь будет дрыхнуть без задних ног.
Стефани подозрительно посмотрела на него. Уж не заболел ли? Такая покладистость не в его духе. Ронни – иное дело, он всегда готов помочь. А у Чака постоянно находятся отговорки, лишь только речь заходит о чем-нибудь, даже отдаленно напоминающем работу, хотя, стоит предложить поразвлечься, он всегда тут как тут.
Стефани заметила, что дети не сводят с нее глаз.
– Ну, в чем дело? У меня что, нос в саже?
– Может, ты простудилась? – спросил Чак.
– И верно, мама, у тебя глаза красные да и нос тоже.
Плакала? – подхватил Ронни. В чуткости этому парнишке не откажешь.
Стефани рефлекторно прикрыла нос:
– Да вроде насморк подхватила.
– Так ведь как будто не холодно, – пробурчал Чак.
– Да ладно, мам, выкладывай, чего уж там. Что-нибудь случилось?
Стефани поколебалась и все-таки уступила искушению поделиться своими печалями:
– Помните, я на днях ходила наниматься на работу? Так вот, сегодня мне позвонили. Похоже, место досталось кому-то другому.
– Скверная штука, – протянул Ронни. – И почему же?
– Решили, что твоя мамочка слишком стара для начинающей. А может, это я сплоховала на собеседовании. Слишком зажата была и, наверное, произвела не то впечатление.
– Весьма вероятно, – неожиданно согласился Ронни. – Я тут читал воскресную «Кроникл», так там говорится, как готовиться к собеседованию. Как раз собирался дать тебе почитать.
– Пожалуй, тебе стоит потренироваться заранее, – подхватил Чак. – Помнишь, как ты репетировала с нами, перед тем как у нас вырывали эти штуки, ну да, аденоиды? А теперь мы с тобой порепетируем. Где эта статейка, Ронни?
Чуть позже, отставив на время ужин, Стефани от души хохотала над ухищрениями близнецов. Вполне в своем стиле, они полностью вошли в роль и разыгрывали всевозможные, в том числе и самые фантастические ситуации. Одна из них была взята из популярной мыльной оперы, которую как раз в эти дни показывали по телевидению: наниматель – сексуальный маньяк – готов взять Стефани на работу, если она ляжет с ним на диван в приемной.
– Ну что ж, теперь, – сказала Стефани, вытирая глаза, – мне ничего не страшно. Можно начинать собеседование!
– Мы действительно тебе помогли? – спросил Ронни.
– Конечно. – Стефани погладила его по плечу.
– Надо папе рассказать. Он велел нам… – Чак запнулся.
– Так что же вам папа велел? – спокойно спросила Стефани.
– Да так…
– Ладно, договаривай. Теперь уж все равно шила в мешке не утаишь.
– Трепло. – Ронни сердито посмотрел на Чака. – Это он сказал папе, какая ты в последнее время стала зануда… какая ты подавленная ходишь и что нам от этого тоже не по себе. Ну, папа и ответил, что не надо тебя винить… в том, что вы разбежались. Он сказал, что сам во всем виноват и что, когда мы вырастем, он все объяснит. И еще добавил, чтобы мы о тебе заботились, не дрались ну и все такое прочее. Вот мы и стараемся, мам.
– Я вижу и горжусь вами. – На сей раз Стефани приласкала обоих.
– Когда в очередной раз рассердишься на нас, вспомни, что ты сказала, – заметил Чак. – Допустим, узнаешь, что я забыл в школе свитер и кто-то его украл или что-нибудь еще в этом роде.